Он забирал с помоек хлеб
Крошил и отдавал голодным птицам
И мальчик думал: чудный человек
Не бомж. А почему в помойках копошится???
Решил спросить. На лавочку подсел
И дед сказал: сегодня хлеба много
Его бросают в мусор между дел
Как изменилось всё. И глянул строго
Я собираю кучами его....
А матери кусочка не хватило...
Всего кусочка. Только одного
Она легла и умерла. Нет силы
Я пятилетний с маленькой сестрой
Эвакуация была из Ленинграда
Там много умерло холодной той зимой
Не как сейчас. Тогда была блокада...
Я помню эшелон и холод там
У нас кусочка три в дорогу жёстких
Мать каждый разломила пополам
Сестре жевала, мне давала просто
Потом бомбили. Эшелон и встал
Снег в поле был глубок, идти мешался
А сил то нет и кто в тот снег упал
Тот не вставал уже. И оставался
Мы с матерью до леса долго шли
И ели этот снег - как кашу словно
И ночью мы одни в лесу брели
А холод лютый. На всю жизнь запомнил
С рассветом не могли уже идти
Сломила мать последнюю краюху
Легла на снег и умерла в пути
Обмотанная тощая старуха
А я чутьем каким то понимал
 идти нам дальше надо, стынут ноги
Сестренку я на руки молча взял
И с ней пополз по снегу по дороге...
Она угукает и взгляд её такой
Куда то в сторону на ёлки
И я туда мотаю головой
И вижу: с нами рядом волки...
Матерый и громадный волк
К нам подошёл, обнюхал, ворот в зубы
И потащил по снегу. Знал он толк
Как правильно тащить. Лишь стыли губы
И там за полем бросил. Там дома
Я понял только что вблизи деревня
И отключился. Долго был весьма
Очнулся сам в избе довольно древней
Сестра сосала в люльке молоко
Была похожая на мать старуха
Им с нею дальше было жить легко...
Она нам стала мамой - молвил глухо
А нынче: он рукой повел
Как хлеб святой совсем не ценят люди...
И со скамейки встал, домой пошёл
И мальчик понял: голод будет.
 Будет!
***