- Этот дом действительно - для нас одних? - Голос Тайры донесся откуда-то со второго этажа особняка. Соснов промолчал, разглядывая резные деревянные панели в громадной - около пятидесяти квадратных метров, гостиной. От них шел легкий запах - вставки из можжевельника служили натуральным дезодорантом в комнате. Казалось, что стены не касался резец художника - лишь легкие штрихи придавали ей неповторимый образ, подчеркивая природную красоту древесного рисунка.
- Да, такой, точнее, почти такой же дом есть у каждого офицера-храмовника. Для них не строят одинаковых коттеджей - в каждом строении должна присутствовать своя, личная черта. - Частый топот ног по лестнице приблизился - Тайра с довольной улыбкой обхватила Алексея и обрушила на него теплый дождь из поцелуев.
- Это же здорово, столько - и для нас двоих? - Она внезапно посерьезнела. - Милый, а какую цену придется уплатить за это? - Алексей тихо улыбнулся и погладил тугие плечи жены, скользнув руками на талию.
- Умница, ты быстро догадалась. С одной стороны - ничем, просто мы поменяем место работы. Но с другой - теперь на придется служить не только стране, но и Храму а еще - Партии Солнца. Это скучно и однообразно - как минимум.
- Ты только поэтому не хотел знакомить меня с родителями? - Алексей не удержался и поцеловал ее лукавую улыбку.
- Нет, не только... Понимаешь, каждый раз, как я попадаю в храм, чувствую себя, словно хомячок, которого заключили в странную, напичканную оборудованием клетку. И мне приходится бегать по длинным, извилистым коридорам, крутить колесики, не подозревая о том, что вся эта работа проходит впустую, и все происходящее - лишь видимость жизни.
- В твоей редакции жизни больше?
- Нет, просто там каждый день давали новое колесико.
- Давай подумаем об этом завтра - впервые за пропасть лет я хочу расслабиться и наслаждаться... - Тайра потащила мужа к одной из стен гостиной. По мановению руки та раскрылась, и на свет появился ряд разноцветных бутылок. - Моланью им в маковку, умеют же пить эти монахи! Да здесь - ты только посмотри, натуральный коньяк, он же стоит по два пайка за бутылку, и вот еще - ягодная настойка, виноградное вино... сливочный ликер... - Алексей принял из рук жены рюмку с густой белой жидкостью.
- За что пьем? За Солнце и Гардарику?
- Давай лучше поверим на миг, что у нас есть будущее и выпьем за него...- Прозвучало это необычайно тоскливо, так, что Алексей с удивлением посмотрел на жену.
Они еще не распаковали свои вещи - хотя, по большому счету, распаковывать было нечего - пара оружейных чехлов, чемодан Алексея и рюкзак Тайры, да еще две небольшие сумки. Как и пообещал жрец солнца - в миру Вадим Соснов, храмовая машина - легкобронированный красавец со стремительными обводами, ждала их утром у подъезда жилого комплекса. Водитель передал супругам конверты - официальное уведомление о том, что Алексей Соснов принят на работу в качестве пресс-атташе, а супруга его приглашается на должность воспитателя-наставника ЮнГраГаров в Солнечной школе. Тайра долго смеялась над этой идеей, но в прилагаемом письме достаточно подробно разъяснялось, что требуется человек с "большим опытом боевых действий в отрыве от основных сил". Поворчав по поводу воспитания малолетних диверсантов, девушка все же решила принять это приглашение - тем более, что новая работа располагалась через пару кварталов от их дома.
Теперь, потягивая крепкий ликер, они все еще не могли успокоиться, разглядывая убранство их коттеджа, который охранник при въезде в поселок назвал "скромным". Из окна открывался вид на соседние строения и Алексей был вынужден признать, что тот безусый капрал был прав - их дом выглядел гораздо меньше, чем величественные дворцы поодаль. Здесь жили не только жрецы храма Солнца, но и руководители одноименной партии, вот уже тридцать лет возглавляемой действующим президентом.
Алексей не помнил его избрания - только перевыборы на второй срок, когда граждане, в едином порыве вышли на улицы с требованием изменить Конституцию страны, увеличив срок полномочий первого лица с семи до десяти лет и не ограничивать количества переназначений на должность. Президент, хотя и не раз запрещал вносить эти изменения, на этот раз уступил своему народу, впереди которого выступали его министры и помощники - члены Солнечной партии. Он подписал Указ, ставший историческим документов, который парламент принял без обычной процедуры рассмотрения. И президент остался с народом, улыбаясь своей загадочной улыбкой с экранов телевизоров и уличных плакатов.
Но все граждане - и, тем более, мигранты знали, что этот невысокий человек в нужный момент способен проявить редкую даже для воспитанных войной людей волю, добиваясь принятия того решения, которое он считает верным. Да, жители других государств могли считать его жестоким, но родные граждане цитировали старое изречение "Отцу жалко наказывать своих детей, но он вынужден делать это, если наказание пойдет им во благо". И они вновь поставили галочку возле имени президента десять лет спустя. Президент как никто другой до него не смог дать своим согражданам четки и ясный образ врага. И страна сплотилась вокруг него, его партии, его религии.
Поэтому и ЮнГраГары носили старые значки с портретами лидера государства, доставшиеся им от отцов. Поэтому в Гардарике развивались только прикладные виды спорта те, что считал самыми полезными президент - сам великолепный стрелок и рукопашник. "Страна должна походить на сжатый кулак - при должном навыке он годится и для дружеского приветствия, - писал лидер страны в первом томе свои статей, - но найдется мало желающих исподтишка ударить того, кто приветствует кулаком".
Но воинственные речи казались сейчас чем-то очень далеким - больше, чем просто история. Они напоминали слова из полузабытого сна, лениво лежали где-то в глубине сознания и неохотно оживали, становясь мысленным образами. Густой и сладкий ликер гладил горло, покалывая язык и Алексей, чуть жмурясь от удовольствия, вспоминал парады в честь дня рождения президента. Вот он стоит рядом с оператором, бормоча слова в микрофон, а этот человек стоит высоко над толпой, на броне тяжелого танка Т-200, и отбрасывая руку в сторону, приветствует граждан, колоннами марширующих мимо боевой машины. На президенте не парадный костюм - негоже первому из равных подражать западным дипломатам. Кевларовый комбинезон - словно княжеские доспехи прошлого. При каждом движении президента по нему пробегают искры - на броне нет ни грамма золота, зато все стальные части покрыты нитридом титана - желтой пленкой, о которую ломаются алмазные резцы. На груди президента - герб Гардарики - знак Солнца с искривленными лучами, бросающий на толпу редкий солнечных зайчиков. А вот голова лидера не покрыта - наедине со своими гражданами он всегда снимает даже символическую защиту.
Даже стоящие рядом с президентов члены Совета партии Солнца не слышат глухого удара, когда его правый кулак, начиная приветствие, впечатывается в левую сторону груди. Пластина активной брони мягко встречает черную перчатку и отбрасывает ее в сторону. Взмах президента отзывается громом - это вбивают асфальт подкованные ботинки бойцов внутренних войск. Взмах - звук становится глуше - это печатают шаги мягкие подошвы медиков. Взмах - и с каменным скрежетом выбивают искры шипованые сапоги десантников. Взмах - и с ним в полной тишине рождается гимн Гардарики. В нем нет ни музыки, ни слов - только попирающая твердь поступь граждан страны, в едином порыве вышагивающих по площади...
Алексей допил свою ликер и поставил рюмку в благодарно чмокнувшую нишу моечного агрегата. Обычным гражданам такая роскошь как многоразовая посуда, и, тем более, энергоемкие машины для ухода за ней, была недоступна. Здесь же, в Солнечном поселке заботились не только о качестве и пользе продуктов, но и об эстетической стороне. Посмотрев на мигающую светодиодами панель аппарата, Алексей отправился наверх, переодеваться перед началом рабочего дня.
Деревянные ступени лестницы не скрипнули под ногами - вся конструкция казалось монолитной, словно была вырезана из одного ствола. Едва хозяин дома достиг верхней площадки, она тут же озарилась мягким, колышущимся светом. К тишине прибавился звук потрескивающих свечных фитилей и тонкий аромат подгоревшего меда. Конечно, никто не снабжал граждан самовоспламеняющимися восковыми свечами - просто хитрое устройство светильника умело синтезировало этот запах вместе со светом живого огня, создавая особенный уют в доме.
Лакированные дверцы шкафа разъехались в стороны по одному движению руки, преподнося Алексею новую форму. При виде серебристой ткани он слегка поморщился - все таки человеку, десять лет носившему черный репортерский мундир тяжело привыкать к яркой одежде. Но именно в таких комбинезонах или костюмах ходили все граждане, приближенные к партии и храму - от бойцов охранной гвардии до инженеров, следящих за его системами и ученых, работавших в подземных лабораториях.
Вздохнув, Алексей все же натянул брюки, с удовольствием ощутив бархатистую, уютную подкладку и куртку, обнявшую плечи неожиданным теплом. Серебристая портупея и широкий пояс довершили его наряд. "Комбинатор" устроился в кобуре слева, кинжал Алексей пристроил сзади, вдоль ремня. Его работа, проходившая отныне в кабинетах Храма и Дома правительства, не предоставляла поводов воспользоваться оружием - но гражданин должен быть готов защищать свою страну.
- Просто серебряный ангел, сошедший с небес! - Алексей привычно одернул портупею и повернулся к жене, которая, судя по всему, наблюдала за его переодеванием с самого начала.
- Ангелы носят багряные плащи - чтобы не позволять своим врагам увидеть цвет их крови.
- Я не так глубоко изучала предания, но разве небесных существ можно ранить?
- Небесных - можно. Но только когда они спускаются на землю... Погоди, ты о каких ангелах говоришь? - Тайра, уже зарывшаяся в свою половинку шкафа, глухо рассмеялась.
- Конечно, не об экипажах станций "Перун", глупый. Я вспомнила мифы христиан, в которых говорилась о сверкающих посланниках богов, сходящих к людям с вестями. - Алексей усмехнулся, посмотрев, как супруга, прыгая на одной ноге, избавляется от своих брюк.
- Боги христиан очень странные... Наверное и ангелы у них были разные. Бог-отец, тот, который оставлял заветы в стиле "око за око, зуб за зуб" или "предам народы, живущие к востоку от Ефрата в руки твои", должен был посылать к людям ангелов в плащах цвета крови - похожих на современное небесное воинство. Бог-сын, говоривший "Благословляйте проклинающих вас", так же как и богиня-мать должен был нарядить посланников в зеленый цвет медицины. - Тайра, наконец, справилась с брюками и подняла голову. Алексей, в свою очередь, с некоторым усилием отвел взгляд от стройных ног жены, подрагивающих мускулами под блестящей кожей.
- Погоди, а у них разве не патриархальное, триединое божество? Также, как у иудеев и мусульман?
- Нет, иначе бы до нас не дошло молитвы Богородице. А у тех, кого ты назвала, одно божество, безо всяких почкований... Но откуда у тебя столько знаний по теологии, вас что и основам религий мира учили? - Тайра молча показала собеседнику язык и опять исчезла по пояс в шкафу. Алексей воспользовался случаем, чтобы наказать за дерзость - но едва его ладонь опустилась пониже спины жены, женщина, не оборачиваясь, резко взмахнула рукой, метнув в него какой-то тугой тряпичный сверток.
- Спасибо, что подержал... - Издевательски блестя глазами, с подрагивающим при каждом движении обнаженным бюстом она подошла к Алексею, который, хотя и был отброшен свертком, все же не выпустил его из рук. - Да, мы учили основы верований, доминирующих в странах вероятного противника.
Сверток с шорохом приобрел форму темно-синего учительского комбинезона с рукавами из серебристой ткани. Алексей с сожалением помог застегнуть "молнию" чуть подрагивающими руками, за что был награжден теплой улыбкой и долгим поцелуем. Наконец, Тайра нехотя отодвинулась, высвобождаясь из крепнувших с каждым мгновением объятий.
- Мммм... Опаздывать все же нехорошо, но, думаю... - Алексею понравился усилившийся блеск ее в глазах, но продолжить фразу Тайре помешал тихий звон колокольчика, донесшийся с первого этажа. Девушка тут же, словно из воздуха, достала "сбрую" подмышечной кобуры своего "Аргумента", хотя и надела ее по новой моде - поверх формы. Алексей еще мгновение полюбовался телом подруги, которое теперь стянули эластичные ремни оружейного подвеса, и двинулся к лестнице.
Из ближайшей двери доносились запахи, напомнившие Соснову о забытом в спешке завтраке. Но вот открывшийся ему вид сервированного стола превзошел все ожидания. На белоснежной скатерти располагались две отливавшие стальным блеском тарелки, накрытые крышками. Рядом с ними выпускал пар кофейник, покрывался испариной стеклянный кувшин со свежим апельсиновым соком, тосты из пшеничного хлеба наполняли теплым ароматом комнату. Что было во всех ванночках, баночках, судках и тарелочках, Алексей не успел разглядеть - стоявшая у стола юная девушка в белом фартуке и с электронным браслетом полугражданки на левом запястье поклонилась вошедшим.
- Завтрак готов, граждане. Меня, к сожалению, не предупредили о ваших предпочтениях, поэтому я воспользовалась стандартным меню - две порции яичницы из перепелиных яиц, тосты, икра, масло, прикопченый балык форели, бекон, салат из свежей зелени со сметаной, кофе, сок... - Алексей кивнул.
- Этого более чем достаточно, спасибо. Я так понимаю, вы здесь работаете? - Собеседница улыбнулась.
- С шести утра до восьми вечера. В мои обязанности входит поддержание чистоты в доме, приготовление завтрака, обеда и ужина. Кроме этого, договор подразумевает различные поручения по домашнему хозяйству - заказ и покупку продуктов, моющих средств и так далее. Все сложно перечислить, поэтому обращайтесь ко мне, когда что-то необходимо. Если вы что-то не успели мне сообщить в течение рабочего дня, можно оставить сообщение на терминале домашнего компьютера.
Глава 15
Их первый завтрак был просто великолепным - несмотря на свое родство с верховным жрецом, Алексей провел детство в храмовом интернате и питался наравне со всеми прочими гражданами. Теперь он почувствовал преимущества близости к Солнцу. С этой мыслю Соснов перешагнул порог своего кабинета, расположенного на втором этаже пирамиды - как раз над большим залом.
Алексей и раньше знал основное устройство храма - первый ярус высотой около десяти метров отведен под помещение для церемоний. Над ним располагается несколько небольших помещений - канцелярия храма, кабинеты инженеров, рабочая приемная верховного жреца, дежурка охраны и тому подобное. А еще выше - главный зал - тот самый, с искусственным Солнцем над стеклянным потолком.
Но Соснов не представлял, насколько все перечисленное напичкано разнообразной техникой. В его собственном кабинете, кроме рабочего терминала компьютера, который сам по себе превосходил его редакционную машину в несколько раз по скорости работы и уровню доступа в Национальную информационную сеть, находились аппараты спутниковой связи, генераторы помех, голографический проектор. Персональная "камера моделирования", состоящая из скафандра и шлема, могла создавать эффект присутствия в любой климатической зоне, формируя не только температуру, но и атмосферное давление, состав воздуха, насыщенность его электромагнитными полями. Оборудование использовалось при создании так называемых полисенсорных программ - специальных эффектов для воздействия на все органы чувств.
Пока Алексей разбирался с электроникой, гадая, хватит ли мощности его КПК, если использовать его в качестве "ключа" к технике или стоит взять храмовый, перекачав в него информацию из старого, настало время обеда. Домой он, однако, не поехал - к услугам персонала была небольшая кухня, располагавшаяся там же, на втором этаже здания. Отделанное белоснежными плитками помещение было заполнено народом - послушники и охранники наравне ждали своей очереди к тэну с супом и микроволновым печам.
- Солнечный привет, старлей-гражданин. - Алексей повернулся, встречая взгляд коренастого человека. Эмблема на его рукаве - три молнии, говорила о принадлежности к храмовым бойцам. А седина и полковничьи погоны - о том, что обладатель их занимает самый высокий боевой пост в этом здании.
- Светлой дороги, полковник-гражданин... Сергеев Константин...Викторович? - Полковник согласно кивнул, ткнув кулаком о кулак Алексея.
- Помнишь, значит, дядьку? Рад, что ты, Леха-летёха, за ум решил взяться - не всю жизнь же тебе с камерой бегать...
- С камерой, дядька, сержант-оператор бегает. Я микрофон таскал... - Собеседник фыркнул так, что очередь вздрогнула.
- Те же яйца, только в профиль. Все равно, давно пора было нормальное место под Солнцем брать. У тебя хорошее образование, храму ты пригодишься - хоть нам, хоть тем умникам, что мозги посетителям натягивают своими спецэффектами...
- В храме создана оздоравливающая атмосфера! Благодаря нашим, как Вы выражаетесь, спецэффектам средняя продолжительность жизни послушников увеличилась на десять лет.. - Попытался вклиниться в разговор один из стоявших в очереди людей с нашивкой в виде семиконечной звезды на рукаве.
- Пох... на десять или на двадцать, все равно омолодить народ, как в клинике, вам никто не позволит - нех... монополию у медиков отбирать. А у пацанов моих, которые на макушке, над вашими излучателями сидят, головы раскалываются к вечеру. Я уже приказал в этот наряд выдавать усиленную броню - как будто в зоне ядерного взрыва люди дежурят!
- Я уже говорил вам, полковник, что это - побочный эффект из-за искаженного контура излучателя. Он направлен внутрь храма, а ваши люди находятся в зоне его обратного действия... Это абсолютно безопасно, хотя некоторые соматические изменения... - Инженер увидел как лицо полковника заливается краской и замолчал.
- Я, вообще-то на должность пресс-атташе принят. Так что без камеры и микрофона не обойдусь... - Попытался отвлечь своего собеседника Алексей. Полковник не был его родственником. "Дядькой" начальник храмовых бойцов стал ему через год после рождения - процедура Посвящения гражданина Солнцу предполагала участие в ней не только биологического и духовного отца, но и человека, который клялся принимать участие в воспитании ребенка и заменить, в случае необходимости, ему родителей. Воспитывать "племянника" Константин пытался при каждом удобном случае, несмотря на полное отсутствие представлений о том, как это самое воспитание должно выглядеть. Когда Алексею исполнилось десять, дядька нашел для него лучшего преподавателя Крав-мага, этой перенятой у Израильской армии системы рукопашного боя. В двенадцать он настоял на том, чтобы Соснов постоянно носил с собой если не пистолет, то хотя бы кинжал - тот самый, разработанный неким полковником Эплгейлом. Это понравилось юному гражданину, который проникся благодарностью к своему второстепенному родственнику.
Проблемы начались позже. В день празднования пятнадцатилетия "племянника" Константин привез ему в комнату общежития колледжа юную полугражданку, одетую лишь в короткий льняной халатик. Поскольку Алексей жил вместе с однокурсницей - о чем дядька, естественно, не подумал, ему пришлось поломать голову над тем, куда деть столь неожиданный "подарок". В тот раз его выручил одинокий обитатель соседней комнаты. Сложнее оказалось спрятать от систем наблюдения подаренный на шестнадцатилетние восьмимиллиметровый автомат "Лидер", который дядька одним длишь ему ведомым образом протащил на территорию колледжа. Его не смутил тот факт, что автоматическое оружие гражданам разрешено иметь только по достижении восемнадцатилетнего возраста.
Но если два предыдущих случая могли считаться просто курьезами, "экзамен на гражданство", устроенный дядькой год спустя, стал для Алексея последним сюрпризом от этого человека. К тому времени Соснов уже сдал все зачеты по Крав-мага, кроме последнего, за который полагается красная печать в сертификат. Прознавший об успехах протеже, дядька выпросил для него выходной день в колледже, и, усадив в машину, привез в тренировочный лагерь храмовников.
Оборудование там ничем не отличалось от привычной Алексею обстановки. Домики для отдыха, стрельбище, спортивные снаряды - но его смутила группа людей, стоявших на заполненной песком яме - месте для рукопашных схваток. Четыре человека - в простых темно-зеленых шароварах и майках словно держали в кольце пятого - довольно крепкого мужчину в выгоревшей робе и спутанными волосами. Дядька кивнул на эту группу и похлопал "племянника" по плечу.
- Давай, Леха, зарабатывай сертификат. Четыре свидетеля есть, храмовники поставят свои подписи под актом, к которому приложим запись... Ну, чего ты? - Константин заметил колебания подопечного. - Действуй, не в очередь же тебе записываться!
Ноги юноши дрожали, ему казалось, что прошло не меньше часа, пока он добрался до площадки. С каждым шагом Алексей понимал - если приговоренный так и будет стоять, он не сможет ничего сделать, провалит свой зачет, и быть может, так и останется обладателем синего диплома. И не точка в карьере страшила его - не хотелось ловить презрительные взгляды, которыми встречали обладателей таких документов настоящие граждане.
К облегчению Алексея, негражданин в робе поднял кулаки, вставая в стойку. Юноша легко уклонился от его быстрых, но неумелых ударов и, в свою очередь четко атаковал вначале ноги, сбивая противника на землю. Вой человека со свернутой коленной чашечкой уже не смутил его, продолжившего атаку - Алексей, словно со стороны видел, как он подхватывает оседающее тело и целится в горло. С хрустом ломаемых позвонков к юноше вернулось и осознание мира. Тяжелеющее тело резко дернулось в его руках, Соснов неловко выпустил его и, шагнув в сторону, согнулся в рвотном спазме. Он чувствовал, как храмовники хлопали его по плечам, слышал их одобрительные возгласы, не понимая слов.
Несколько минут спустя он принял сунутый ему в руку бумажный стаканчик с прозрачной жидкостью, обжегшей едкой горечью язык и небо. Взбудораженный организм больше никак не отреагировал на влитую в желудок водку, которой, не отходя далеко от места, они обмывали сданный Алексеем экзамен. Ровно по сто граммов досталось каждому свидетелю и главному герою - дядька, выставивший бутылку, от хмельного воздержался. Зато с удовольствием закусил за двоих, съев ломоть шпика и половину банки тушеной говядины - не привычной обычным гражданам белковой пасты, куда мясо добавляется лишь для вкуса, а настоящей, волокнистой мякоти, политой растопленным жиром.
Алексей даже при виде редких продуктов не воспрянул духом. Он старался не смотреть в сторону площадки, с которой уже давно убрали тело. Заметив это, один из храмовников кивнул ему.
- Не тушуйся, парень! Дядька твой, дурень старый, приволок тебя на экзамен, который сдают в последнюю очередь уже после совершеннолетия. Обычно курсанты приговоренных стреляют - это во много легче, почти все с такой задачей справляются. У кого духа хватает, после этого с ножом пробуют - тут посложнее будет, так что треть примерно отсевается. А с голыми руками, да еще так быстро исполнить приговор может только каждый второй из прошедших два первых этапа. Ну, а раз тут ты не сплоховал, считай, что все остальные экстерном сдал. Так что гордись, потому что стрелять все могут, а вот порвать врага голыми руками - только лучшие из граждан...
- Ну, чего замер, Леха-летеха? - Константин вырвал Соснова из воспоминаний юности. Они уже стояли возле продуктовых полок - выбор здесь был не хуже, чем во время завтрака. Ублажать желудки, по-видимому, было в традициях храмовников - Алексей насчитал три вида супов в стаканчиках, столько же салатов и гарниров, котлеты и отбивные, компоты из свежих фруктов, зефир и суфле... Если бы не обильный завтрак, здесь стоило задержаться надолго. Но есть, особенно после воспоминаний о казни, расхотелось совершенно. Константин же набрал целый поднос разнообразных упаковок и поволок Алексея с его единственной чашкой экспрессо к столику.
Полковник умело сдернул фольгу с маленького стаканчика и выпил желтоватую жидкость. Выдохнув, он быстро отбросил крышку с большой пластиковой миски, наполнив воздух над столом ароматом лаврового листа, свежей капусты и вареной свинины.
- Замороженные щи? - Константин, с аппетитом хлебавший варево, замер, не донеся ложку до рта.
- Ага, стану я ими травиться - у нас в Солнечном поселке своя кухня. Там варят к обеду и в храм доставляют все горячее. Ты что, не знал?
- Нет. Граждане обедают гороховым супом из концентрата и белковой пастой...
- Ну, на всех же не хватает... и ты тоже это ел? А что, в магазин сбегать - не судьба? - Настала очередь Алексея удивляться.
- Да твой обед, если покупать его в магазине, обойдется в двадцать рублей! А у меня зарплата была - двести!
- Я и говорил тебе - надо за ум браться. Тогда бы с питанием вопрос решил быстро. Да и с квартирой - тоже.
- Не хотелось, дядька, пользоваться отцовской силой... Думал, как все...- Полковник выронил полуобглоданное ребрышко обратно в миску.
- Что это еще за слово "все"? Ты может, еще скажешь, надо кордоны с деревень снять, пусть неграждане, которые там пашут, едут в город как все? А может, всем гражданство дадим и на довольствие поставим, а? Было это уже у нас - и уравниловка коммунистическая, и гуманизм демократический! Все, теперь кто достоин - получает, остальные пусть пашут. А кто голову от навоза поднимет, тот ее и потеряет! - Константин прервал свою речь, быстро дохлебал щи и только после этого посмотрел на собеседника.
- Ах, хорошо как, на лимонных корочках настоечка, да с горяченьким - так и возвышает душу... А ты чего не ешь?
- Завтрак был непривычный - сил своих не рассчитал...
- Ну, это ничего, привыкнешь к изобилию, что под Солнцем нашим бегает, произрастает и на стол к нам попадает... Ты давай, слушай - завтра храм для посещений закрыт, так что мы тут - как порох в пээлке, - полковник хлопнул ладонью по кобуре, в которой дремал его лазерный ПЛ-60М "Стиратель-модернизированный", - так что бери в охапку супругу, и к нам с теткой в гости. Я как раз газовый мангал приобрел, да днями баранинкой разжились - устроим вам царский обед.
- Тайра на работе - так что может, и не получится...
- Она же в школе солнечной, да? Там тоже выходной день! Ты забыл, верно, что храмовники, в отличие от прочих, отдыхают два дня в неделю!