Авторы благодарят Илью Назарова, любезно предоставившего свои стихи.
Что общего у роз и хризантем.
Я голосую за:
То, чтобы дверью стала дверь,
Замок опять замком,
Чтоб сердцем стал угрюмый зверь
В груди...
А. Ахматова
Света.
Я вышла на улицу. Рабочий день закончился сегодня рано, хотя пациентов было много. После тишины кабинета шум Невского проспекта слегка оглушал, точно так же, как оглушает восточный базар после привычной сдержанности северных магазинчиков.
Ощущение какой-то ватной ирреальности происходящего потихоньку растворялось в привычном для центральных улиц гуле голосов и урчании машин. Нарушение самоидентификации. Это ощущение должно быть знакомо актерам, у которых только что закончился спектакль, где они играли роли совершенно других личностей.
Я шла, слушая чужой смех и отрывки разговоров, и постепенно снова становилась собой. Хорошо пройтись по ярко освещенным улицам центра города вечером, после дня, проведенного в полумраке психотерапевтического кабинета, и попыток разобраться в хитросплетениях души своего пациента. Регулярные сеансы массажа, тренировки в фитнес-центре и мягкие поглаживания косметолога, которыми я себя ублажаю, могут позволить телу оставаться всегда в тонусе, а вот душа... а душе тоже нужно восстанавливаться. И именно поэтому я пойду сейчас слушать классическую музыку. Давно собиралась. Все ерунда, только искусство вечно!
В филармонии сегодня концертов не было. С праздником большого Облома Вас, Светлана Олеговна! "Богатые тоже плачут". Эх, кто бы видел, как они рыдают! У них тоже бывают обломы. И мелкие и в особо крупных купюрах. Ну и что теперь делать? Пойти в какой-нибудь ресторанчик с "живой музыкой"? Интересно где тут у нас такой поблизости?
Нет, ресторан отеля "Европа" не подходит, на Невский тоже возвращаться не хочется, прогуляюсь-ка я по Итальянской. Здесь ...
--
О-о-о, Светланочка! Сколько лет, сколько зим! Роскошно выглядишь! Какими судьбами!?
Мой сокурсник Вадюша вынырнул из общей биомассы. Недавно вспоминала я этого типа в связи с одной их моих пациенток. Ну, что ж, посмотрим... Изображаем на лице "неожиданную радость".
--
Здравствствуй, Вадимчик. Как ты поживаешь? - сказала я, как можно радушнее. Попался, гаденыш! Интересно, что же мне с тобой сделать? Заманить в темное место и убить или скандал устроить?
--
Лучше всех, - ответил он бодренько, - у меня свой бизнес. Очень успешный. Кстати, сегодня я подписал крупный контракт на очень круглую сумму, как раз собирался отметить....
Пришла очередь "вежливому восхищению". Я улыбнулась. Догадываюсь, мерзавец, к чему ты клонишь. Сейчас ты пригласишь меня в ресторан. Ты! Меня! Да за кого ты меня принимаешь?! Кидала гнусный! Я - не Инка, я о тебе много чего знаю. А он тем временем продолжал:
--
Знаешь что?
--
Что? - сказала я, играя в лукавую и очень наивную барышню: "Конечно, я знаю! Ну же, родной, выдай!" И он выдал:
--
Я приглашаю тебя в ресторан. Давай отметим нашу встречу и мой контракт.
--
Ты угощаешь? - я не собиралась выходить из выбранного образа легкомысленной кокетки: "Знаю я твои угощения, Вадюша. Мы тогда всей группой скидывались, чтобы выкупить Инкины серьги из кабака!"
--
Конечно, я же теперь денежный мужчина! Или ты принципиально за себя платишь сама, как это сейчас популярно у некоторых современных эмансипе?
--
Не-ет, Вадюша, никогда! - честно сказала я, потому что это правда. Я плачу за себя только, если я одна или в женской компании. С какой стати? В этом мире, согласно официальной статистики, девяносто девять процентов богатства принадлежит мужчинам. В этом мире они получают более высокую заработную плату и владеют практически всей собственностью. Это вызывает иллюзии у многих мужчин, что и женщины - тоже их собственность, чьей обязанностью является доставлять своим хозяевам удовольствие. Мое общество - это уже удовольствие. И я еще буду платить? Нет, Вадюша, ты еще этого не знаешь, но платить сегодня будешь ты.
Я взяла его под руку и ласково проворковала:
--
Ой, Вадимчик, я всегда так рада видеть знакомых моей юности! Как там в песне: "команда молодости нашей,..." Я знаю тут рядом хороший ресторан с отличной кухней.
И мы пошли. К Георгию. Его ресторан, действительно, недалеко. Музыка там дрянная, но кухня отменная. А, самое главное, что Георгий всегда рад меня видеть. Я вылечила его дочь. Ее изнасиловали какие-то друзья-приятели.
В нашей стране принято оценивать женщину по ее сексуальной привлекательности. Чем сексуальней, тем успешней считается женщина. И потом эту же сексуальность ставят ей в вину, если какой-нибудь недоразвитый, но сильный самец решит, что имеет право. "Сама виновата!" - твердят жертве даже близкие. Бедная девочка долго не могла оправиться от пережитого унижения. Георгий был счастлив, когда его любимица снова начала улыбаться. Насильников не судили. У нас мертвых не судят.
В ресторане знакомый метрдотель Костя широко улыбнулся мне и уже хотел назвать меня по имени, но я приложила палец к губам и, показав глазами на своего спутника, покачала головой. Костя понимающе мигнул, и нам дали столик. Официант сразу принес меню.
--
Какой сервис! - уважительно и удивленно сказал Вадюша, - спасибо, Светланочка, я буду теперь знать, куда ходить. Ты все такая же, как и прежде, Дюймовочка, знаешь, где и как можно хорошо провести время.
Я улыбнулась, услышав свое институтское прозвище, данное мне за небольшие габариты, разборчивость в женихах и первого мужа, которого сокурсники называли Кротом. Давненько это было, я уже и забыла это имечко, привыкла к имени-отчеству, которым меня почтительно величают мои работники и коллеги. И пока Вадюша изучал цены, прикидывая, на сколько бы ему меня нагреть сегодня, я спросила у официанта, что он нам может порекомендовать. Это самый лучший способ делать заказ, если, конечно, ты не стеснен в средствах.
Совет был дан, заказ был сделан.
--
Вадимчик, я пойду вымою руки и попудрю носик, - сказала я, поднимаясь.
Он кивнул в ответ с улыбкой, о значении которой я догадывалась. Он тоже собирался "попудрить носик", только позже, после того, как, запудрив мне мозги, хорошо поужинает. Надо сделать легкомысленный жест пальчиками и сказать:
--
Ну, ты пока поскучай без меня. Я скоро вернусь.
Перед тем, как выйти из зала, я подошла к Косте и спросила, у себя ли Георгий. Костя кивнул и вопросительно посмотрел на меня. Отрицательно качнув головой: "все в порядке, не беспокойся", пошла через холл в кабинет хозяина. Но он уже шел мне навстречу и широко улыбался:
--
Вах! Какие у меня сегодня дарагие гости! Света, дарагая, пачиму обижаишь? Пачиму так рэдко заходыщь?
--
Георгий, мне нужна твоя помощь, извини, у меня мало времени. Я встретила одного старого знакомого. Он очень любит приглашать женщин в ресторан, ужинать, а потом смываться, оставляя их расплачиваться по счету. Да еще прихватывает их вещи. Мы встретились с ним случайно, и он пригласил меня отметить его сделку. Если он со мной надумает выкинуть этот же номер, то мне бы хотелось, чтобы он сегодня заплатил. И, кстати, ты же понимаешь, что мне не хочется остаться без своей шубы.
--
Света, дарагая, кого хочит женьшина, того любит Бог. А когда хочит такая женьшина, как ты, как может такой мужчина, как я, ей отказать? Сегодня ты мой гость: ешь, пей, танцуй - атдыхай. Не биспакойся, дарагая, я пазабочусь аба всем. Он заплатит. За все заплатит.
--
А можно его сфотографировать и разослать фотографию по всем ресторанам, чтобы его больше никуда не пускали?
--
Не волнуйся, дарагая, мы его так сфатаграфируем, что его даже в сталовую не пустят. Атдыхай, дарагая Света, - сказал он, целуя мне руки.
--
Спасибо, Георгий.
Я вымыла руки, припудрила нос и подбородок и улыбнулась собственному отражению в зеркале. Дюймовочка сегодня устроит этому жабеночку последнюю вечерю. Надеюсь, что Вадюше этот ужин запомнится надолго. Так как дело не о чести и здоровье единственной дочери, то Георгий его убивать не станет. Тем более, что я намеренно не стала вдаваться в подробности и рассказывать о том, чем пришлось расплачиваться одной моей пациентке, которая полгода назад сходила с этим уродом отметить его "крупную сделку".
Когда я услышала рассказ молоденькой девчонки, которой кроме всего прочего пришлось добираться холодным весенним утром домой без новой дубленки, то я, повинуясь какому-то внутреннему ощущению, попросила описать ее спутника и сильно удивилась, услышав ответ. Надо же, как тесен мир! Как в нем все повторяется.
И тут эта встреча. Меня иногда такая злость разбирает, когда слушаю исповеди своих пациентов. Часто бывает, что люди сами себе проблемы устраивают, но случается, что напарываются "в ожиданье чудес невозможных" на какую-нибудь сволочь. И тогда мне хочется выступить в роли карающей руки Судьбы. Хотя, может быть, это на меня америкосовское кино так действует? В советские времена я бы, наверное, понадеялась на карающую десницу советского правосудия.
Пропаганда - такая сильная и коварная вещь, которую не замечаешь. Как воздух. Дышишь загазованным городским, вроде бы нормально все, а потом выезжаешь на природу, а там такая чистота и свежесть... Да, все постигается в сравнении. Сейчас пропаганда называется пиаром. Кто-то выпускает газы, кто-то - пар, а кто-то пиар.
Ладно, пора начинать следующий акт драмы о коварстве и любви к халяве. Третий звонок. "Официант, дичь!", в смысле: "Занавес!" Начали.
Я вернулась за столик. Официант уже принес закуски и вино. Вадюша ел с аппетитом, и, не уставая, расспрашивал меня о моем житье - бытье. Я, не особо распространяясь о своей работе, чирикала с легкомысленным видом о массажистке, маникюре и последней поездке в Хургаду.
Ум человека работает избирательно, и каждый охотнее видит именно то, во что он верит. Даже там, где этого нет. Если мужчина уверен, что женщины - существа безмозглые и меркантильные, то, как бы женщина себя ни вела, он будет делить их на две категории: ужас, какие дуры и прелесть, какие дурочки. Искренне надеясь на то, что Георгий сдержит свое обещание, и я не окажусь в составе первой категории, я делилась впечатлениями, полученными от турецких и финских бассейнов и аквапарков. Вообще-то впечатлений у меня всегда много, потому что жизнь насыщена людьми и событиями, и я при случае люблю обсудить их с друзьями и знакомыми. Вся жизнь проходит в постоянном общении, от которого я регулярно стараюсь отдыхать в турпоездках или концертных залах.
Почувствовав, что моя норма по болтовне уже выполнена, я решила, что пора бы и поесть. Опять же профессиональное любопытство не давало покоя: он больной или просто авантюрист? Ведь я знаю только о двух его художествах, а сколько их было еще? Он, словно угадав моё желание помолчать, прервал мои россказни о курортах заморских и мечтательно произнес:
--
Да, теплые страны это хорошо. Я бы тоже с удовольствием махнул на месяцок - другой куда - нибудь под пальмы....
После этой фразы Вадюшу понесло. Он стал мечтать вслух о неземных красотах в неведомых широтах.
Я смотрела на него и вспоминала Инку, которая была влюблена в него с первого курса. Это была возвышенная романтическая влюбленность, о которой писали когда-то классики. Он был для нее идеалом мужчины, поэтому она отвергала ухаживания остальных кавалеров, вздыхая о нем на лекциях. Когда он иногда приглашал ее на танец на дискотеке, она бывала счастлива целую неделю. А потом, когда за ней начал ухаживать молодой человек, разъезжавший на бежевой "Волге", наш Вадюша тоже, видимо, решил блеснуть, и вдруг пригласил Инку в ресторан. Инна была из небогатой семьи, ресторан для нее был недоступной роскошью, поэтому она одолжила вечернее платье у подруги и одела свою единственную ценность - старинные фамильные серьги, подаренные ей бабкой на совершеннолетие. И без которых она вернулась заплаканная домой в общежитие уже заполночь. Хорошо, что кому-то ночью приспичило в туалет, где она привязывала веревку к потолочному крюку...
Что она в нем нашла? Да, привлекательный мужчина, не спорю. Но ведь нужно же смотреть еще и на человеческие качества. Что ей тогда сказал этот орел комнатный в ресторане, почему она отдала свои серьги за ужин, мы так и не узнали. Она молчала о подробностях. А Вадюша после этой истории исчез, и мы так и не смогли докопаться тогда до причин. И если бы не моя пациентка, то я бы и не вспомнила об этой истории. Администратор ресторана, у которого мы выкупали сережки сказал, что молодые люди поссорились, и девушка осталась одна с неоплаченным счетом. А через два дня у нее серьезно заболел отец, и она перевелась в родной город. Мы пришли провожать Инку на вокзал, и я увидела ее глаза. Они были ... опустошенными, что ли. Нет, причина была не в серьгах, которые мы ей вручили на вокзале. Она на них взглянула апатично и грустно сказала: "Спасибо, ребята". Да, причина была не в серьгах, причина была в крушении иллюзий. Для многих романтических натур жизнь невыносима без розовых очков и воздушных замков...
Принесли горячие блюда, это вдохновило Вадюшу на подвиги. Он начал хвастаться своим бизнесом. Мне стало смешно. Наш медицинский центр для людей обеспеченных, поэтому я знаю, как они себя ведут. Чаще всего спокойно. И отдыхать они ездят регулярно. На Новый год, на майские праздники, когда деловая активность стихает, обязательно едут погреться куда-нибудь или на лыжах покататься. И о работе они иначе рассказывают. Либо не говорят о ней вовсе. Тем более с женщиной в ресторане. Да, барские замашки у многих не отнять, покрасоваться при случае любят все. Но... при этом выражение глаз другое. Не такое мечтательное, как сейчас у Вадюши.
Хотя, костюм и сорочка у него, конечно, не из дешевых. Наверное, именно это и подкупает. О бизнесе можно спокойно позаливать молоденьким барышням, у которых опыт общения с деловыми людьми небольшой. Легко поверят, особенно если так обильно приправлять речь бизнес-терминами.
Что-то повар сегодня перестарался с перцем. Ладно, вино потушит пожар во рту. "Ты только не взорвись на подороги, товарищ Ливер!"- как поют на праздниках наши доктора.
Да, заболтать он, конечно, наивную барышню может легко. Но главное, что обувь и костюм девушка из обеспеченной семьи, привыкшая к дорогим и добротным вещам, сразу может оценить. Психологию он все-таки хорошо знает. И все же, почему этот тип так обходится с барышнями? Или, может быть, он еще где-то ворует?
Мимо нас профланировали две девушки, одетые с иголочки, скорее всего из "ночных бабочек". Вадюша оторвался от жаркого и проводил их взглядом, в котором было какое-то мрачное вожделение.
- Шлюхи, - сказал он с чувством, хватаясь за фужер, - выпрыгнуть готовы из одежды ради богатых мужиков.
Ого, да он этот, как его? Карбонарий хренов. Робин Гуд. У кого-то я читала о пролетарии, который пытался наставить на путь истинный женщин легкого поведения, рисуя перед ними картину составления счастия для какого-нибудь порядочного работяги. Вот только не помню, у кого. Помню только, что еще тогда задумалась о том, какими бывают эти порядочные работяги, рядом с которыми очень быстро увядает молодость. Идеализация и ненависть ко всему, что недоступно.
--
Что делать, Вадимчик, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, а путь к его кошельку более тернист и извилист.
--
И ты такая же расчетливая, как и все. Тебя тоже интересуют только деньги.
--
Да нет, зачем же. Я очень хорошо знаю, что женщина - это смысл жизни для многих мужчин. Мы даем жизнь, мы даем и ее смысл.
--
Вам, женщинам, гораздо легче. Живете на всем готовом, вам все прощают, все разрешают. А мы горбатимся.
--
Неправда, дорогой. У каждого свой крест, свои трудности. Ты думаешь, это так легко - быть настоящей женщиной? Легко быть смыслом? Стать нетрудно, а вот продолжать им быть... Ведь вы, мужчины, очень капризны и избалованы. Поди угадай, что вам захочется завтра. Все норовите сбежать. Конкуренция большая. Каждая хочет стать смыслом жизни, звездой очей и так далее. Женщинам необходимо поддерживать пламя, в том числе и мужской любви. А мужчинам - преобразовывать мир, чтобы сделать его более пригодным к жизни. А мир большой, страшный. Преобразовывать его в одиночку сложно. Тем более, чтобы преобразовать, нужно сначала упорядочить. Все, что не упорядочено, считается хаосом, а хаос - это зло, потому что им невозможно управлять. Ты же помнишь, нас учили о любви мужчин к выстраиванию иерархии? И тем, кто во главе ее, достаются лучшие куски и лучшие места. А кто во главе? Те, кто умнее, те, кто сильнее и те, кто ловчее. А деньги - это всего лишь универсальный эквивалент. Условные единицы. Законы общества нужно знать, ведь незнание законов не освобождает тебя от них.
--
Да, я все это читал и слышал, но как же справедливость? А как же красота?
--
А справедливость в том, что красота, то есть мы - женщины, - правит миром. И чтобы быть красивой, нужны большие усилия и немалые деньги.
--
А как же любовь?
--
Любовь - морковь, нам греет кровь. А хорошая шубка греет и тогда, когда любовь проходит.
--
И как быть нам, не шибко умным, не самым сильным и не очень ловким?
--
Умным - налево, красивым - направо, а тебе не разорваться никак? Зачем тебе обязательно лезть на вершину? Там холодно, оттуда падать больно, и, кроме того, когда ты наверху, да еще один, без ансамбля, то ты становишься удобной мишенью. Тебе обязательно нужно иметь все самое - самое или быть самым-самым? Причем для всех? Ведь можно же быть счастливым от того, что ты для кого-то одного самый- самый, и этот кто-то для тебя самый -самый. Это же и есть любовь. Разве нет? Или тебе нужно, чтобы все завидовали тебе, все хотели быть тобой, с тобой, для тебя? Но ведь для всех - это значит, ни для кого. Ведь женщине важна надежность, нужна уверенность в завтрашнем дне. А в нашем материальном мире это до сих пор связывают с тем самым пресловутым всеобщим универсальным эквивалентом. Хотя странно, ведь уже были и дефолты и гиперинфляции и заказные убийства.
--
Вот именно, а эти шлюхи все равно ничего не понимают. Им бы только деньги...
Похоже, что я зря рассыпаю жемчуга своей красноречивой мудрости. Мужчина завелся на любимую тему. Причем аргументы против он просто не хочет и не будет слушать. Разговаривать с ним бесполезно.
Ковыряя вилкой в тарелке, вполуха слушая Вадюшины сетования, я задумалась. У меня были такие пациенты. Но они платили деньги. И каждому из них я задавала вопрос: "Вы хотите, чтобы Вас слушали? Или, чтобы изменили ситуацию?" Чаще всего выбирали первое. И платили за то время, которое я тратила на выслушивание их монологов. И немало платили.
Приближался час "Икс". А, может быть, я ошиблась, и Вадюша - вполне обычный, просто не вполне зрелый человек, застрявший в каких-то подростковых проблемах. И тогда они действительно просто поссорились с Инкой. А моя пациентка рассказывала мне о другом человеке. Просто похожем. Много таких людей. И мужчин и женщин. Им всем кто-то должен. И они тратят деньги на то, чтобы подробно и не по разу рассказать, кто, что и по какой причине, задолжал им.
Официант принес кофе и десерт. Видимо это послужило сигналом. Вадюша закончил спич, отхлебнул кофе и сказал тихо и доверительно:
--
Светланочка, извини, мне нужно отлучиться. Я ненадолго.
Я кивнула. И спокойно приступила к десерту. Люблю взбитые сливки. Если этот гаврик не вернется, то мне достанется две порции. Интересно, все-таки, придет или нет. Хотя, если честно, то он мне больше неинтересен. С представителями этой популяции я хорошо знакома. Есть еще другая нелюбимая мной группа населения, представители которой любят всех поучать и давать советы, когда их об этом не просят. Благодаря своей практике я научилась с ними обращаться. И первый мужик только рот открыл, когда я, ласково улыбаясь, очень решительно прервала его сентенции:
--
Мужчина, время - деньги. По-крайней мере, мое. Если Вы хотите, чтобы я Вас выслушала, то платите. Я предоставляю свои уши для Ваших советов по 30 долларов за час. Предоплата 50%. Ну, что вы платите? Я засекаю время.
Ох, ну и вытянулась же харизма у этого говоруна! И потом точно так же столбенели и другие. А я улыбалась и горделиво стучала каблучками мимо. Тоже мне, нашли Дюймовочку.
Мимо меня прошла женщина в каком-то ажурном одеянии, фасон которого мне понравился. Цвет не мой, а вот сам наряд надо будет попробовать запомнить. И заказать себе что-нибудь в таком же духе, только синенькое.
Я опустошила свою креманку. И задумалась о второй порции. Ну. Есть или не есть? - вот в чем вопрос. Допила вино в бокале и закурила. Тут ко мне подошел Георгий:
--
Светлана, дорогая, там твой знакомый в холле сказал, что оставил деньги на столе под чашкой кофе.
Я подняла голову и улыбнулась:
--
Георгий, скажи, пожалуйста, откуда он знал, сколько нужно оставлять, если твой официант еще не принес нам счет?
--
Я тоже удивился, веришь да? Он пачиму-то решил, что свою шубу ты на улице надевать будешь. А пальто сам в тепле одел. Странный человек, да? Ты его спросить о чем-то хочешь?
--
Да. Я хотела бы у него спросить, он не будет возражать, если я съем его порцию взбитых сливок?
Георгий блеснул зубами и протянул мне номерок:
--
Красивая женщина всегда любит сладкое. Ну, какой мужчина будет возражать? Хочешь, тебе сейчас еще сливки принесут? Счет он оплатит. Шуба твоя на месте висит, тебя ждет. Отдыхай, дорогая. И ни о чем не беспокойся. Ты всегда желанный гость у меня. Куда только твой муж смотрит?
--
Миша сегодня с акционерами встречается, нам скоро нужно будет лицензии продлевать. А я в эти дела не суюсь.
Оставшись одна, я взглянула на взбитые сливки в вазочке, стоявшей напротив Вадюшиного места, и поняла, что мне больше не хочется их съесть. Я позвала официанта и попросила счет, но он ответил, что все уже оплачено.
Я забрала свою шубу в гардеробе, улыбающийся охранник с очень знакомым лицом помог мне ее надеть. Машинально сказав: "Спасибо, Артур", я вышла на улицу.
Мне стало как-то грустно. Наверное, потому, что Вадюша, действительно, оказался банальным вором, прикрывавшимся какой-то подростково-коммунистической философией: "бабы - шлюхи" и "грабь - награбленное". Примитивно как-то все оказалось, скучно как-то и как-то обыдненько. И в смысле обыденно и в смысле обидно. Обыденно, потому что даже в праздники как-то не празднично. И обидно, что жизнь идет, но как-то мимо. Новые лица со старыми проблемами, изученными десятки и сотни раз. Скучно, потому что психологи уже все описали и проанализировали, разложили по полкам и вынесли вердикт. Поиск новых ощущений, застревание в подростковом возрасте из-за нереализованности, из-за не нахождения собственного жизненного плана адекватного социуму. Сколько у нас на психфаке училось таких!
А я -то сама хороша, тоже мне - "рука карающей судьбы"! Зорра недоделанная, вот кто я.
Как-то очень быстро я дошла до Троицкого моста. Глядя на иллюминацию, я подумала, что все мы разукрашиваем себя, обвешиваем яркими лампочками, чтобы выделить что-то общепринятое хорошее и тем самым выгодно спрятать в тень темные стороны нашей натуры. Да, богатые люди - не подарок, но, если вдуматься, все мы - человеки - не суверниры.
Что же мне так грустно? Не из-за этого же урода. Мне еще и не такие попадались.
Трудно жить в эпоху перемен. Затертая фраза. Жить вообще не всегда бывает просто. И перемены всегда происходят. Все меняется, все течет. Просто иногда быстро, а иногда неспешно, как эта река. Последние годы все как-то быстро куда-то неслось. Бизнес, пациенты, деньги, заграничные поездки, расширение бизнеса, увеличение пациентов, деньги... и что же дальше? Зачем? Раньше был интерес к разным пациентам, потом, когда истории болезней стали повторяться, навыки шлифоваться стало скучновато, азарт заработков тоже прошел. Всех денег не заработаешь, всем не поможешь, а уродов, вроде этого, просто не исправишь. Так, проучить иногда стоит. "Призвать к ответу подлеца!" Ну, что мушкетерша, теперь твоя душенька довольна?
Когда -то мы с Ленкой любили приходить к этому мосту. Белыми ночами мы ходили разводить именно его. А сейчас мы только перезваниваемся, да иногда вместе встречаем какой-нибудь праздник. Чем дальше, тем реже. Люди делятся на пациентов, коллег, нужных людей. На своих и чужих. Есть только несколько близких людей, которые живут совсем другой жизнью, поэтому отдаляются все больше. Близкие отдаленные люди. То ли близко отдаленные, то ли уже отдаленно близкие. Господи, что ж так паршиво на душе?!
Ветер был слишком сильным поэтому я скоро почувствовала, что продрогла. Пора было ехать домой. Я взглянула на часы: без пятнадцати час. Ничего себе, сходила в филармонию! Надо срочно ловить машину и ехать баиньки!
Лена.
Замок тихо щелкнул, последний поцелуй на прощанье - уже несколько прохладный, и я вышла из квартиры. Лестничная клетка не вызывала желания задерживаться на ней больше трех минут, поэтому я бегом спустилась по лестнице и выскочила на улицу. Погода была классической для питерского ноября. То ли дождь, то ли туман - не разберешь. Но я все равно решила немного прогуляться, чтобы выветрить несанкционированные запахи из волос и одежды. Осторожность не помешает. Под ногами хлюпало, одежда намокла через пять минут - мне было по барабану. Я не шла, а плыла сквозь плотный сырой воздух, чувствуя себя той кошкой, которая сперла мясо и ухитрилась не попасться. Мрачные дворы, шумный Новочеркасский, и вот я на мосту Александра Невского. Не самый мой любимый мост, но не тащиться же по набережной черт знает сколько километров ради удовольствия перейти Неву по Троицкому. На середине моста я остановилась и огляделась. Берега едва просматривались сквозь туман. Зато протекавшая под ногами Нева была очень хорошо видна, и казалась даже как будто ближе, чем обычно.
Да, первый раз было страшно. Даже очень страшно. Я помню - толстая мерзкая тетка орала на редкость противным голосом и все норовила расцарапать мне лицо и порвать куртку. Она прижала меня к самой стенке и не давала сделать ни шагу. И вдруг я почувствовала, что отрываюсь от пола и взлетаю вверх, как воздушный шарик. Тетка пытается схватить меня за ноги и удержать. Но я легко выскальзываю из ее жирных лап и улетаю под самый потолок. Сердце практически останавливается, а воздух становится вязким и тяжелым. И я вишу над комнатой, над теткой, над всякими другими личностями, непонятно откуда взявшимися в комнате, и почти умираю от страха. Дело в том, что я с детства боялась высоты. Это была классическая фобия - с головокружением, дрожащими коленками и даже обмороками. И оказаться вот так вдруг, ни с того ни с сего, на ужасной высоте два с лишним метра было для меня смерти подобно. Но прошло несколько минут, и я поняла, что здесь, наверху, тетка, да и не только она, достать меня не может. И страх прошел, улетучился как дым, как утренний туман, как мираж в пустыне. Осталась только свобода - беспредельная как Вселенная. И в этот момент я проснулась.
С той ночи кошмары больше не мучили меня. Как только мне начинала угрожать какая-нибудь опасность, я легко взмывала к небесам - сначала над людьми, потом над проводами, потом над домами и деревьями - с каждым разом все выше и выше. Днем я по - прежнему боялась забраться даже на стол, а во сне летала над городом, пьянея от ветра и свободы. А потом прошла и боязнь высоты, вместо нее появилось новое, непонятное, но удивительно заманчивое ощущение, полумечта-полууверенность, что когда-нибудь, в один прекрасный день я полечу. Не во сне, а в жизни. И сейчас я стою на мосту, смотрю на вяло текущую подо мной Неву и думаю: как было бы здорово забраться на парапет и спрыгнуть вниз. Сначала я бы просто падала метр за метром, все ближе и ближе к пляшущей маслянистой поверхности. А потом, не долетев каких-нибудь сантиметров семьдесят, скинула бы куртку и расправила крылья. Тонкие, с просвечивающей белой кожей, с прожилками вен. Ветер ударил бы по ним, и я бы полетела над Невой, почти касаясь гребешков волн. Потом поднялась бы вверх, над рекой, над городом, к серым мрачным облакам, задыхаясь от усталости. Горячий пот струйкой бы стекал по спине, по лицу и волосам, смешиваясь с туманом. И снова вниз к Неве, сложив крылья, чтобы дать им отдохнуть от тяжелого труда. Остановить свое падение у самой воды, опустить в ее черноту разгоряченные руки, так, чтобы заломило от холода кости и кровь застыла бы в жилах. А затем спрятать мокрые ладони в карманы брюк и скользить над Невой, рассекая воздух прозрачными крыльями.
Дурацкие мысли. Крыльев-то у меня нет. Я запустила руку под куртку и пошарила по спине. Нет, определенно нет. И если спрыгнуть с парапета вниз, то через пару дней мой раздувшийся трупик выловят где-нибудь в заливе. Возможно, меня даже не смогут опознать и через положенное время похоронят в общей могиле. Нет, не буду прыгать. Не хочу быть раздувшимся трупиком. А чего же я хочу?
Славы? Нет, пожалуй, не хочу. Хотя поступая на службу в театр, мечтала именно об этом. С какого перепугу я стала актрисой? Пела бы себе в удовольствие на дружеских вечеринках. Так ведь нет. Поперлась в консерваторию. Ну ведь дураку ясно, что в учебном заведении с таким названием ничему хорошему научить не могут. Ладно, я, по молодости, по глупости решила, что должна стать певицей. Но родители то куда смотрели? Они ведь у меня оба педагоги в музыкальном училище. Даже непрофессионалу сразу видно - таланта минимум, голос деревянный, дальше массовки не пробиться. Впрочем, их понять можно, предки частенько переоценивают своих отпрысков. К тому же мамуля с папулей считают театр неким подобием храма, и быть причастным к этому храму, даже на последних ролях, им кажется верхом счастья. "Волшебная" суета перед спектаклем, какофония звуков оркестра, настраивающего инструменты, тихий гомон зрителей, устраивающихся на своих местах... Мои родителей это все приводит в неописуемый, практически детский, восторг, мамуля начинает светиться, как иллюминация на Дворцовом мосту, а папуля как будто молодеет и даже отставляет в сторону свою клюку. У них это не сбылось, не хватило таланта, трудолюбия, обстоятельства были против них. И они счастливы оттого, что их дочь там, на сцене, причастна к этому "чуду", и в два голоса уверяют меня, что слышат мой голос в общем хоре. Смешные. Даже я своего голоса не слышу. Но пою. Хотя о славе уже не мечтаю. Как там у Блока?
Уж не мечтать о подвигах, о славе,
Все миновалось, молодость прошла.
Да, а молодость, действительно, прошла. А вместе с нею всякие дурацкие идеи насчет лаврового венка и моря аплодисментов. Потому что слава - это, кроме этих самых аплодисментов, еще и завистливые взгляды, интриги и укусы исподтишка. А я это не люблю. К тому же есть риск превратиться в некое подобие нашей примы Тамары Георгиевны. С фальшивой улыбочкой на губах, ядом в каждом слове и взгляде и ненавистью в душе ко всем и вся. Правда, иногда мне кажется, что я уже почти превратилась в ее клон, и тогда я срочно бегу к зеркалу и ищу на своем лице те отметины, которые оставляет зло. И с облегчением вздыхаю, когда не нахожу их. Нет, точно, славы я не хочу. Я ведь не Дориан Грей, и у меня нет волшебного портрета, на котором могут тренироваться мои грехи.
Денег? Ну, с этим все ясно. Мало денег - плохо, много денег - тоже плохо. Наряды haute couture, крутая тачка в гараже, пятизвездные отели - вся эта ярмарка тщеславия, определенно, не для меня. Смотри выше.
Что там еще осталось? Любовь? Упаси господь! В юности я имела несчастье влюбиться. И, к сожалению, взаимно. В результате, как тогда было принято, свадьба, белое платье до пола, марш Мендельсона. Надежды на долгую жизнь вместе и тихую смерть в один день. А что я имею сейчас? Жирненького пупсика на диване перед телевизором с кучей претензий и нудежем и пару сопливых малоуправляемых детишек. Лучше бы он влюбился в мою подружку, она к нему очень была неравнодушна. И женился бы на ней, и детей с нею завел. И ее пилил бы по поводу недосоленного супа и невыстиранных носков. А у меня сейчас были бы чистые и прекрасные воспоминания, без всякой бытовухи и пошлости. И без ощущуния, что я превратилась в ту лошадь на маслобойне, которая ходит кругами с зашоренными глазами, что бы голова не закружилась, и не понимает, что с ней случилось. Вот совсем недавно она была беспечным жеребенком, резвилась на лугу, куда же все делось? Где солнышко, где травка, гдедрузья-подружки?
Да, получается, что все мои юношеские мечты сбылись, и я должна прыгать от восторга до небес. Не прыгается. И не мечтается больше. И не желается. Зачем? Я уже столько раз проходила этот путь: мечта - ее осуществление - ее последствия. Теперь мне это неинтересно.
Есть у меня подружка психотерапевт. Так вот, она утверждает, что подобные мысли посещают меня от элементарной сексуальной неудовлетворенности. Мол, пупсик мой в постели не орел. Конечно, не орел. И даже не воробей, а вообще неизвестно кто. В природе таких зверушек не существует. Но, честно говоря, я по этому поводу не переживаю. Мы ведь не в глухой деревне живем, вокруг та-а-акие птички летают. Только лови. Но подружке об этом знать не обязательно. Собственно говоря, я сейчас именно от такого и иду. Ему двадцать лет, и с фантазией и потенцией у него все в порядке. Не мужчина, а Самец. Опыта маловато, зато энтузиазма хоть отбавляй. В общем, на постельном фронте у меня с ним полная гармония.
Продолжим, чего же я все-таки хочу? Что там еще входит в джентльменский набор Homo sapiensa? Слава, деньги, любовь... А еще есть свобода. Вот только вопрос, что это такое? Отсутствие обязанностей, возможность идти куда хочу и делать что хочу? Или право выбора? Выбора чего? Новой кофточки, нового мужа, новой работы, новой жизни? В любом случае за эту пресловутую свободу надо биться. А я это не просто не люблю, а ненавижу. Потому что бой в любом случае, проиграешь ты или выиграешь, - это боль и потери, причем нередко не твои, а тех кого ты любишь и жалеешь. Нет, не нужна мне свобода...
В этот момент у меня за спиной хлопнула дверца автомобиля, и через пару секунд робкий мужской голос попросил:
--
Девушка, не прыгайте, пожалуйста. Вы еще молоды, у вас вся жизнь впереди.
Кому это в голову пришло назвать меня девушкой? Я обернулась. Мужичок лет сорока, весьма среднего росточка, с редкими всклокоченными волосами, в кожанке с рынка и ободранной "восьмеркой" на заднем плане смотрел на меня с такой мольбой и ужасом, что мне стало его жаль. Пусть думает, что жизнь мне спас.
--
Хорошо, не буду.
--
Вот и умница. - Мужчина явно повеселел. - А я к Ладожскому вокзалу ехал, смотрю вы стоите, ногу на парапет поставили. Обратно еду, вы все еще стоите...
--
Вы на вокзал за билетами ездили? Уезжаете куда-нибудь?
--
Нет, у меня там приятель работает, долг ему отвозил.
--
Жаль, а то я бы вам с удовольствием позавидовала. Люблю завидовать тем, кто уезжает.
--
Извините, я редко куда-либо езжу. Даже не знаю, куда с Ладожского вокзала поезда уходят.
--
И я не знаю. До свиданья, мне пора. Спасибо за участие.
Вот странный. По какому поводу он извинялся? Ладно, пора топать домой. Пупсик дома, наверняка, от голода на стенку лезет, и у детей уроки не сделаны. Эх, женская моя доля.
Я почти спустилась с моста, когда за спиной раздался визг тормозов.
--
Девушка, извините, что я вам надоедаю, вы замужем?
Я посмотрела на кольцо на безымянном пальце, потом сняла его, повертела в руках и выбросила в Неву.
--
Вроде, нет. А вы женаты?
Он тоже посмотрел на свою руку, тоже снял кольцо и, поколебавшись секунд десять, выбросил его в темную воду.
--
Вот так совпадение, я тоже совершенно свободен. Может, поужинаем где-нибудь?
--
Пожалуй, только каждый платит за себя.
--
Как-то это не по-русски, вам не кажется?
--
Кажется, но я не люблю жить за чужой счет.
--
Хорошо, мы обсудим это за ужином. Прошу.
И он открыл мне дверцу своей "восьмерки". Я села. Он привез меня в китайский ресторан. Маленький и уютный. Мы ужинали, и мужичок говорил мне всякие банальности. Вроде:
- Леночка, вы знаете, среди моих знакомых нет ни одной актрисы. Я ведь технарь. Сначала в ЛЭТИ учился, потом работал в НИИ, потом бизнесом занялся со своими приятелями. Я когда вас увидел, сразу почувствовал, что вы совсем не похожи на тех женщин, с которыми я общался. У вас аура такая... Совершенно особенная...
Ага, точно. У какого-то психолога я читала, что мужики сразу секут, если женщина хорошо с кем-то потрахалась, и у них, бедолаг, сразу возникает комплекс соперника. Типа, надо срочно переплюнуть этого гада и отыметь женщину еще лучше. А я как раз от Самца иду. Так что с аурой у меня все в порядке.
- Вы, Леночка, даже представить себе не можете, какое это для меня чудо - встретиться с вами. Ваши глаза... Они удивительные... Черные и бархатные, как южная ночь. Вот когда вы бросаете на меня такие взгляды, как сейчас, из-под ресниц, снизу вверх, мое бедное сердце просто проваливается в пятки...
А он, оказывается, поэт. Только сердце у тебя, косач ты мой на токовище, не в пятки проваливается, а в другое место, чуток повыше. Сантиметров так на сто. У большинства мужиков оно именно там и находится с рождения и до смерти.
- Знаете, Леночка, мне кажется ужасно странным, что у вас могут появлятся такие черные мысли - покончить с собой. Вам стоит только пальчиком пошевелить, и любой мужчина бросится решать ваши проблемы... У вас, наверно, толпы поклонников... Все, молчу, молчу, какой же я дурак, едва познакомился с женщиной, и сразу устраиваю сцены ревности...
Какого черта я пошла с ним? Это не он дурак, это я дура, раз согласилась на этот ужин. Столько глупостей за раз я уже давно не слышала. Однако, маленькое обстоятельство приятно грело мне душу. Есть шанс, что у пупсика на рогах появится еще одна ма-а-аленькая веточка. И когда-нибудь настанет день, и его жирная шея переломится под весом этого замечательного украшения. Хотя вряд ли. Уж очень она, эта шея, мощная.
Когда мы вошли в ресторан, мужичок представился по всей форме. Николай Николаевич. С детства не люблю это имя. Хотя какая разница? Моего юного Самца зовут еще хуже - Эдуард, Эдик, Эдюша, однако, это ничуть мне не мешает получать с ним море удовольствия. Правда, у меня такое ощущение, что Ник Ник в постели мало чем отличается от пупсика. К тому же фамилия у него такая же дурацкая, как и имя. Пятаков. Как говорит мой развитый не по годам сынок, фамилии бывают слабые и сильные. Например, Путин - очень сильная фамилия, а Сучков (это моя) или Пятаков - явно слабые. Мне бы откровения моего сынули, когда я в консерваторию поступала. Сразу бы поняла, что слава мне не светит. Где ж это видано - звезда сцены Елена Сучкова. Правильно, нигде. А про фамилию пупсика я, вообще, лучше промолчу. Слава богу, ума хватило не брать ее после свадьбы.
Конечно, он орел. Николай Николаевич Пятаков. Просто тяжелое детство в клетке, постоянные болезни, вот крылья-то и не выросли, и перья лезут, и когти слоятся. Естественно, теперь ничего не изменить, но жить как-то надо. Вот он и крутится, как белка в колесе. Двадцать часов с сутки на работе, сплошная нервотрепка, партнеры ненадежные (а где ж сейчас надежных возьмешь?), налоговая вокруг кругами ходит, того и гляди слопает, бандиты кусок норовят урвать. Друзья врагами стали, враги - друзьями, любимая женщина в бабу-ягу превратилась, а сам он из молодого подающего надежды романтика - в старого и потрепанного жизнью циника.
Я внимательно слушала излияния моего потенциального любовничка и прикидывала, что я с него могу поиметь. Ясно, что не деньги. И в качестве жилетки он тоже не слишком подходит. Очень уж зациклен на своих проблемах. Секс? Вопрос, конечно, интересный. Доктора утверждают, что лысина у мужиков появляется от избытка половых гормонов, но я как-то не очень верю всяким разным эскулапам. Они частенько такую ахинею несут... Взять хотя бы Самца. Он просто половой гигант, и никаких намеков на лысину. Эх, славненько мы сегодня покувыркались! От приятных воспоминаний по телу прошла теплая волна, я сладко потянулась. Ник Ник встрепенулся, как боевой скакун, услышавший звуки трубы. Расслабься, котеночек, тебе сегодня ничего не светит. Я с тобой время убиваю.
- Леночка, что я все о себе, да о себе, давайте поговорим о вас.
- Ну что вы, Николай Николаевич, обо мне скучно. Вы думаете, почему в кино так любят показывать артистическую среду? Не знаете? Так я вам скажу. Чтобы самих себя убедить, что все у них по высшему разряду. А на самом деле интриги и скука страшная. Потому что все это уже наши классики описали и запротоколировали. За почти двести лет никаких изменений. Как вы думаете, может быть интересным то, что покрыто паутиной и побито молью? Ну, только что для пауков, моли и извращенцев, назывемых историками.
- Напрасно вы так говорите. Все наши поступки проистекают из нашего образа жизни, и мне вот, например, очень хотелось бы знать, почему такая удивительная, прекрасная женщина оказалась на мосту? - и Ник Ник уставился на меня своими водянисто-серыми глазками.
Я молчала. Мы с ним едва знакомы, а он уже в душу мне лезть пытается. Пока он свои дурацкие комплименты рассыпал, еще можно было потерпеть, но это... А он продолжал:
- Мужчина, да? Позвольте мне с высоты своего возраста дать вам совет...
Нет, он просто прелесть. Судя по тому, что он мне рассказывал, я года на три-четыре его старше. И он мне советы давать хочет! Я едва сдержала смех. Как же ему хочется почувствовать себя значительным, мудрым, влиятельным! Извечное мужское желание властвовать. Хотя бы над женщиной. А потом презирать ее за то, что она позволяет ему (а в душе он твердо убежден, что он ничтожество из ничтожеств) управлять собой. И систематически ее поколачивать. Или оскорблять. Или изменять. Странные все-таки мужики существа. Не могу я их понять. Ни желаний их, ни образа мысли, ни поступков.
Мне стало катастрофически скучно, и я стала пялиться на посетителей кафе и совершенно не слушала рассуждений моего нового знакомца. Ничего хорошего у меня с ним не получится. Скорее всего, он и в постели такой же зануда, как в своих рассуждениях. Не люблю я такой тип людей. У них все должно быть "как надо". А это самое "как надо" складывается из замшелых представлений, вбитых в его голову закомплексованными родителями и учителями, плюс полууголовная романтика дворовых приятелей, плюс собственные нереализованные желания, плюс "развивающие" книжки и программы по телевизору, плюс неадекватное поведение таких же запутавшихся в себе женщин... О чем он там трындит, птенец мой лысоватый? Совсем потеряла нить разговора. Промолчу с томным видом. А, оказывается он предлагает продолжить банкет у него дома. Ну уж нет. Я вам не девочка из постели в постель прыгать. На сегодня вполне достаточно Самца.
--
Спасибо, Николай Николаич, но я не хожу к малознакомым мужчинам в гости.
Пусть думает, что я вся такая из себя неземная, недоступная. Ладно, встретиться еще раз не возражаю. Где-нибудь на нейтральной территории. Хорошо, пусть будет этот ресторанчик. Надеюсь, у меня не будет после него поноса. В последнем случае Ник Ник может ждать меня до позеленения - не дождется.
Через полчаса я была дома. Пупсик лежал на диване с несчастным видом, дети громили свои комнаты - видимо, с голодухи они становятся агрессивными. Я пошла разогревать ужин. Вот придурки. Ни один не в состоянии включить газ под кастрюлей с супом и сунуть картошку с мясом в микроволновку. Им и в голову не приходит, что я могу прийти с работы уставшая, и кормить их с руки мне будет дополнительной и совсем нежелательной нагрузкой. Они твердо убеждены, что это мой святой долг...
--
А где твое обручальное кольцо?
Я аж вздрогнула от неожиданности. Во дает, Шерлок Холмс мой диванный, сразу углядел.
--
Где, где. В говне.
--
Елеша, что за выражения?
Выражения ему не нравятся, стерильный ты мой. Я не стала отвечать, что бы не сказать что-нибудь еще более крепкое. Пупсик продолжил атаку:
--
Я серьезно спрашиваю, где кольцо?
--
А я серьезно отвечаю. Говорила ведь, что не надо покупать кольцо большего размера. Вот оно и соскользнуло, когда я на толчке сидела. Прямо в слив. И достать его оттуда у меня не было никакой возможности.
--
Вечно у тебя все по-идиотски получается. Даже в туалет сходить нормально не можешь.
О, лучше я промолчу, а то опять поссоримся. Пупсик попыхтел рядом со мной еще минуты три, рассуждая о моей способности влипать в дурацкие истории, припомнил потерянные серьги, украденный кошелек, порванную дубленку, сапоги, распозшиеся после первого же дождя (кстати, покупал их он), разбитого жигуленка, убегавший по утрам кофе (теперь он варит его себе сам) и еще кучу всяких моих прегрешений, а потом убрался на диван. Я накрыла на стол и позвала детей ужинать. Они примчались в мгновение ока, так же быстро все слопали, в промежутках между первым и вторым рассказали мне свои новости и ускакали смотреть кино - у каждого в комнате стояло по двойке, пупсик купил их, чтобы не выслушивать ежедневные споры по поводу программ. А я понесла муженьку его долю. Его Ничтожество предпочитал принимать пищу, лежа на диване. Он брезгливо покопался в тарелках, опять понудел по поводу моих кулинарных талантов, все съел и уставился в экран своего телевизора. Общение со мной не входило в круг интересов моего милого. Впрочем, меня это вполне устраивало. Я помыла посуду и пошла спать. Утро вечера мудренее, как любят писать в русских сказках.
Света.
Я стою за кулисами, нервно теребя шнурок на моем платье. Сейчас откроется занавес, и я выйду на сцену. Дебют. Я набираю в легкие воздух и мысленно пытаюсь пропеть свою первую арию еще раз. Боюсь забыть слова. Говорят, что это часто бывает, даже у маститых певцов. А я так волнуюсь. Ах, что это? Последний звонок. Гул в зале постепенно стихает, дирижер поднимает палочку, и оркестр начинает увертюру. Занавес поднимается. Ноги дрожат, и я как в тумане выхожу к авансцене. Я пою. Голос мой свободно звучит. Не передать словами то необъяснимое ощущение, которое возникает, когда он льется из груди. Меня наполняет невыразимое счастье. И вот, когда ария уже окончена и сейчас я услышу либо гром оваций, либо свист недовольной публики, я вдруг слышу звонок. Он становится все громче и громче. Он звенит и звенит.
Это будильник. Мне пора вставать. Черт бы подрал того, кто придумал утром вставать на работу. Черт бы подрал ученых, придумавших эти будильники! Вечно занимаются какой-нибудь ерундой! А потом, когда приходит время отчитываться о расходах, они, не подумав о последствиях, заявляют, что можно сделать какую-нибудь бомбу из их открытия! И вот эта бомба взрывается, уничтожая все, что так старательно создавали другие!
Эх, это опять был только сон. "Да это был только сон, мне сладок он... Хоть признать, что все обман сердцу больно, был недолог наш роман, но довольно!" - эта песенка из оперетты "Сильва" была моей любимой с детства. Когда все мои сверстники крутили на магнитофоне "Машину Времени" и чудом записанных "Битлов", я ставила в сотый раз пластинку из альбома с опереттой и подпевала.
Опять я проснулась вся в слезах! Непонятно совсем, отчего они: то ли продолжение счастья во сне, то ли грусти оттого, что это был только сон. Вот такие мы странные существа - женщины! Непонятные такие и загадочные даже для самих себя. Как-то одновременно и хорошо и грустно на душе.
Опять звонок. Зря я грешила на будильники. Это не будильник. Это телефон. Я взяла трубку и нажала на кнопку.
--
Светочек, это я , твой Шмелёчек, - загудел в трубке голос Шмелева.
Нет, Ленка права: что -то есть в этих фамилиях, по крайней мере, мой второй муж своей соответствовал. Тоже гудел и деловито жужжал, и тоже перелетал с одного "светочка" на другой. "Со Светочки на Веточку", как он иногда выражался. В постели он гений, что и говорить. Нет, он не половой гигант. Эти сексуальные мифы лучше рассказывать нашему сексопатологу Сане. А Шмель просто феноменально чувственный. А что еще нужно женщине? Чтобы ее облизали с ног до головы да, не переставая, жужжали ласковые и нежные слова. Наверное, поэтому я в него влюбилась. А главное, он неутомим. И в работе, и в постели. Но у всех есть недостатки. А его неутомимость сродни неутолимости, какой-то нимфомании. Я устаю от него. И дома, и на работе. Иногда просто хочется побыть одной. Просто почитать что-нибудь, помечтать в тишине, послушать музыку. А он устает быть рядом с одной женщиной. И с одной и той же. И просто с одной, поэтому очень любит групповухи. И все время что-то говорит. Молчит только во сне. Или если заболеет. К доктору ходить не надо. Если Шмелев молчит и при этом бодрствует, и его руки не заняты изучением чьей-нибудь части тела, значит он заболел.
--
Светик мой ясный, - продолжал жужжать мой легкокрылый, - у тебя сегодня пациенты на 14.30 и на 16.00. Ты как себя сегодня ощущаешь, моя девочка? Я звонил тебе вчера вечером, тебя не было. Когда ты вернулась? Может быть, опять утром, шалунья ты моя? Если нужно отменить прием, я скажу Галчонку, что бы она позвонила клиентам. Ты чего молчишь, моя сладенькая?
--
Шмелёк, я не успеваю вставить в твое гудение ни слова. Все нормально. Я буду в Центре в два.
--
А что у моей медовой голосок такой грустный? Опять неласковый мужчина попался? Вот нахал. Ты бы позвонила мне...
--
Шмелик, перестань ревновать. Мне сон снился, а ты меня разбудил. А вчера я просто гуляла по городу. Сходила на концерт, а потом пошла проветриться.
Так я и сказала тебе, дорогой, где вчера была. У женщин свои секреты. И это не дезодорант. И не майонез. Если ты узнаешь, что я намеренно рисковала шубой, которую ты мне подарил, то ты или обидишься, или долго будешь подтрунивать надо мной. К тому же, не смотря ни на что, ты очень ревниво относишься к моим развлечениям на стороне. Муж все-таки. А любой нормальный муж очень болезненно относится к своей собственности.
Шмелев еще немножко пожужжал о делах, потом я услышала, что медсестра Галочка позвала его к другому телефону.
--
Ну, все, мой цветик, лобзаю нежно и жду с нетерпением, - прогудела трубка и противно зазудела отрывистыми звуками отбоя.
Я единственный человек, способный принимать Шмелька таким, какой он есть. Мы живем в соседних квартирах. Это дает каждому из нас одновременно и свободу, и отдых, и возможность постоянно общаться. К сожалению, Шмелек не может научить меня петь. А еще он бесплоден. В природе не существует шмелиного меда. И две моих мечты так и остались мечтами. Наверное, поэтому, несмотря на то, что у меня есть дом, и я реализовала себя в профессии, я иногда чувствую себя самой несчастной. Особенно, когда мне снятся сны, подобные сегодняшнему. Хотя почему несчастной? Я же была так счастлива только что. Видимо контраст между счастьем во сне и моим просто хорошим дневным настроением оказался настолько велик, что мне взгрустнулось. Или это ноябрь со своими темными сырыми сутками пытается затянуть меня в свой депрессивный омут? Не-е-ет, дорогуша, у тебя не выйдет со мной такой номер! Прочь, грусть! Прочь, вчерашняя хандра! К черту всяких Вадюш и депрессивных пациентов! В душ! И немедленно.
Я положила трубку и пошла в ванную комнату. Включила воду в душевой кабине и начала раздеваться, и тут опять зазвонил телефон. Когда я ремонтировала эту квартиру, я не зря настояла, чтобы телефонные аппараты у меня были во всех помещениях. Каждый раз, когда телефонный звонок застает меня в душе, я говорю себе, что я у себя все-таки умничка!
Звонил Андрей:
Свет, мне нужно тебя увидеть. Я вчера пытался до тебя дозвониться, но твой мобильный был отключен.
--
Что-то случилось? Опять с Ленкой не договорились?
--
Ты знаешь, я подозреваю, что у нее кто-то есть.
--
Глупости, дорогой. Чтобы Ленка, с ее идеализмом... нет, это абсурд! Твоя жена - женщина романтическая, и пошлый адюльтер - не ее стихия. Ее могут увлечь только возвышенные чувства. Или она тебе сама сказала?
--
Да в том то и дело, что нет. Я возвращался с работы, и мне показалось, что я ее видел с каким-то мужиком на мосту Александра Невского. Она садилась к нему в машину. Я проезжал мимо, сначала не обратил внимания. Просто подумал, что похожа на мою. А она пришла поздно, да еще без обручального кольца.
--
Ты думаешь, что она подарила ему свое обручальное кольцо?! Глупости! А, может быть, это была она, а этот мужик ее ограбил? Ты спросил?
--
Спросил. Сказала, что кольцо ей было велико и скатилось с пальца в унитаз. Свет, вы ж подруги, она должна была тебе все рассказать.
--
Да я не видела ее вчера. И, вообще, нам с Ленкой всегда больше нравился Троицкий. С чего бы она стала встречаться с кем-нибудь на мосту, который недолюбливает? Если бы у нее кто-то был, то это бы иначе все выглядело. Ты в курсе, что либидо напрямую связано с жизненной силой? И когда женщина влюбляется, то выглядит она... Ну, в общем, никаких потерь кольца не нужно, чтобы это понять. Женщина летает, а не ходит. Цветет, а не выглядит. Тебе бы и в голову не пришло, что у нее есть кто-то, если бы она сама тебе об этом не сказала. Перед тем, как уйти.
--
Свет, давай встретимся сегодня.
--
Я освобожусь не раньше шести вечера.
--
Я подъеду к Центру.
--
Гуд. Бай!
Я нажала на кнопку отбоя.
У Ленки любовник?! Вообще-то я давно советовала ей его завести. Она как-то сникла после того, как ей не удалось пробиться в примы. Считается, что темперамент - вещь врожденная, а она ближе всего к меланхоликам. А меланхолики по определению не борцы. И не прагматичные авантюристы, которые могут переспать с режиссером, чтобы получить нужную роль. Может быть, если бы Ангелочек взял на себя часть домашних дел, у Ленки была бы возможность что-то изменить в театре. А так, ей пришлось сидеть с детьми. Лентяй он, конечно, порядочный. Несостоявшийся научный деятель, которому нужна нянька и экономка, хоть и перестроился он в успешные бизнесмены. Сущность не меняется с годами. Сучность тоже. Поэтому нормальной женщине, неудовлетворенной рабочей и семейной рутиной, имеет смысл увлечься кем-нибудь или чем-нибудь еще. Но Ленка - возвышенная романтическая питерская барышня, с брезгливостью рассказывавшая о богемных разгульных романах, всегда отвергала с негодованием мои советы.
Ну, ладно, здоровый секс ее не привлекает, бизнес - не ее стихия, но могла бы начать какие-нибудь марки коллекционировать. Любое увлечение приносит удовольствие. Удовлетворение. А удовлетворенная женщина себя всегда хорошо чувствует. Раньше, в девятнадцатом веке, салонные барышни пили уксус, чтобы придать своему лицу романтическую бледность. Ленка, с юношеских лет восхищавшая всех своим потрясающим сходством с женщинами теперь уже позапрошлого столетия, по-моему, этот уксус просто уже сама вырабатывает.
А мой бывший рыцарь на белом коне с годами, наоборот, слегка пополнел, его кукольная внешность несколько потускнела, он утратил сходство с херувимом. Но когда он улыбается, я вспоминаю милого толстенького амурчика, чьими изображениями так пестрели картины эпохи Возрождения. Ленка презрительно зовет мужа пупсом. Мне это напоминает ситуацию повзрослевшей девочки, забросившей в угол любимую когда-то куклу. Хотя, может быть, это я слишком сентиментальна? Но от юношеских чар так трудно избавляться.
Если бы не Шмелевские групповые эксперименты, после одного из которых мы с Ангелочком оказались в одной постели, я бы, наверное, до сих пор смотрела на него сквозь розовые очки. Тогда это оказалось неожиданным для нас обоих. Но секс развязывает языки. И наутро, когда все спали, мы встретились на кухне и разговорились.
Любовный треугольник так часто занимает людские умы. О нем столько написано. А вот лично меня больше всего развлекают многоугольники. Человеки - то такие многогранные существа. Найти того, который идеально подходит к большинству твоих граней, невозможно.
Какое-то время меня мучила совесть, зато совершенно прошла зависть, и улетучилось это глодавшее меня долгие годы чувство сожаления о том, что не сбылось. На всякого мудреца достаточно бывает простоты. И даже если ты, пользуясь научной теорией, определишь точный свой диагноз, нужно еще принять лекарство. Найти тот самый комплекс из микроэлементов, которых так не хватает твоему организму для того, чтобы он жил дальше.
Да, тогда мне тоже приснилось, что я пела. Да, точно, именно после той ночи я перестала во сне соревноваться в певческом конкурсе. Я перестала стараться выиграть, и начала просто петь.
Потом мы еще несколько раз встречались. И оказалось, что мои пылкие чувства уже несколько поостыли. Он меня по-прежнему не любил. Да и мне теперь было с кем его сравнивать, не то что тогда, в двадцать лет. Может быть, еще и поэтому мне немного грустно, когда я вижу его или просто слышу голос по телефону. Он тогда, помнится, читал стихи, посвященные своей жене:
Я хочу быть тебе слугою
Иль цветком у Тебя в руках,
Мне на мир любоваться хотелось
Отраженным в Твоих глазах.
Пусть мечты расцветают надеждой,
Я с тобою словно во сне.
Никогда я не ведал прежде,
Что такое рай на земле.
Только Ты своим обликом милым
Всколыхнула мне душу до дна,
Нет на свете таких кротких сердцем,
Ты на свете осталась одна.
Я надеюсь, прочтя эти строки,
Ты насмешке меня не предашь
Лишь за то, что так неумело
О любви нашептал карандаш.
Очень трогательно. Что ни говори, Ангелочек всегда был романтиком. И Ленка ему подходила, как нельзя лучше. Она. А не я.
Кстати, этот романтик последнее время как-то слишком часто начал мне звонить и жаловаться на жизнь. Я свою независимость давно оценила. Развод со Шмеликом в мои планы никогда не входил, поэтому нужно что-то предпринять, чтобы помирить их с Ленкой.
Может быть, она и не роняла кольцо, а продала. Мало ли для чего женщине нужны деньги. Хорошо выглядеть дорого стоит. А Ангелок - мужчина не щедрый. Не скупой. А именно не щедрый. И не особо внимательный. Рассеянный, как мой папа.
Я накинула халат на влажное тело и, обмотав голову полотенцем, пошла на кухню. Заварила себе зеленый чай. Посмотрела на часы. До двух еще масса времени. Можно посидеть в тишине.
Мне очень часто снится этот сон. Сон, в котором я пою. Меняются ситуации и декорации, но остается только одно: я пою. И голос мой струится из груди так, как никогда в жизни. Он звучит мощно, сильно. И я побеждаю на конкурсах, срываю аплодисменты у зала. Но это всегда сон. И я просыпаюсь вся в слезах. И от восторга, и от грусти. Восторг от собственных ощущений во время пения. И грусть от того, что это только сон. Всего лишь сон. "Мне дорог он..."
Это началось давно. В детстве. Я родилась в очень певучей семье. Все пели. И мама, и бабушка, и дядья. Маме прочили оперную славу. А я... а я подошла в четыре года к роялю и влюбилась в эти блестящие клавиши, перебирала их нежно маленькими пальчиками, просила маму купить нам такое белозубое чудо домой. Но... отцу пообещали научную карьеру, и в доме воцарилась Ее Величество НАУКА. А в ответ на мои попытки звонко распевать замечательную песенку про то, как "солнышко во дворе, а в саду тропинка", все время неслось: "Светочка, замолчи, ты неправильно поешь. У тебя совсем нет слуха. И в кого ты такая? И вообще ты мешаешь отцу, он работает". И я замолкала, а потом плакала, читая в "Крепостных актрисах" впечатления девушек о пении Параши Жемчуговой: "а как она пела!" Наверное, после этой книги мне и стал сниться этот сон. Мечта о Голосе не сбылась.
Отец работал, мама жила только его жизнью и интересами, а я... а я была прилежной девочкой, хорошо училась и слушала маму. "Света, дочь профессора Козлова должна соответствовать... Она не может себе позволить..." и я соответствовала. И не позволяла себе. Не могла себе позволить. Даже в 13-15 лет, когда нормальные подростки бунтовали, я старалась соответствовать. И, может быть, а, скорее всего, действительно, именно поэтому увлеклась психологией. В психологи просто так не идут.
Отец вышел в профессора, а я замуж. В первый раз. В 17 лет. За папиного аспиранта. Благодаря женитьбе он быстро стал доцентом, но его надежды на то, что я, подобно моей маме, обеспечу ему тепло и полный пансион, не оправдались. Распростившись законным путем со своей девственностью и родительским домом, где правила бал Прима - Наука, я поступила в университет. Где меня ждали крепкие сексуальные молодые люди, казавшиеся аполлонами рядом с моим рыхловатым муженьком. Эх, кто же это из классиков так удачно ляпнул: "тело белое, рыхлое... того и гляди, хрюкнет из-под одеяла"? Ох, жаль, не помню.
Ну, вот, завтрак закончен. Пора наводить красоту.
Иногда мне кажется, что я не вышла замуж, а сбежала. Да-да, именно, я сбежала замуж. Сбежала из родительского дома. От этих постоянных правил. Хотя, сейчас понимаю, что именно воспитанию в родительском доме я обязана своими успехами и самореализацией. Они привили мне привычку казаться. Привычку жить по правилам. Привычку делать вид. Вот я и нахожусь в какой-то потенциально шизоидной форме существования: делаю вид, что я как все, но живу своей девиантной жизнью. Внешне все нормально, социально предсказуемо. Но, как Дориан Грей, прячущий свой настоящий портрет от чужих глаз, я веду жизнь прекрасного принца в портовых кабаках. Нас много таких Греев. Только не капитанов, которые делают чудеса своими руками, а Дорианов, прячущих юношеские мечты в затаенных углах своей души. Банально.
Когда мама начинала подозревать, что отец в очередной раз увлекся кем-то из своих многочисленных лаборанток, она никогда не устраивала сцен. Она не позволяла себе ни словом, ни намеком, ни взглядом показать, что знает о настоящей причине папиных задержек и подлинной теме его конференции. Она шла в парикмахерскую, потом покупала себе очередной наряд, затем готовила что-нибудь изысканное, крахмалила скатерти, натирала до блеска всю посуду и приглашала гостей. В том числе и папину новую пассию. Которая всегда приходила с невинным, но торжествующим видом. А в конце вечера, наслушавшись комплиментов в адрес моей мамочки, убедившись в ее непревзойденных талантах, грустная и подавленная барышня уходила раньше всех. Длинноногая лошадка сходила с дистанции, не выдержав конкуренции с фаворитом забега. В какой-то момент на очередном званом обеде мне показалось, что для матери я тоже являюсь конкуренткой. Ведь она старела, а я... "Кирочка, как у Вас Светочка выросла. Вылитая Вы в юности..." Какой же женщине приятно слышать такое, особенно если цель торжественного приема - затмить всех, ослепить своим сиянием. Грустно смотреть в зеркало, если рядом с ним на столике стоит портрет себя в юности.
И я вдруг задумалась о Греях. Забавное имечко: Грей! Я - порочный Дориан Грей. И я - благородный капитан Грей. Я - сентиментально-циничный капитан Дориан Грей. Как-то даже тепло от них, от этих имен. Греет душу сознание того, что твою слабую мягкую и нежную сердцевину никто не знает. Никто не воспользуется этой слабостью кроме близких людей, которые, конечно же, должны быть у каждого. И, слава богу, что не нашлось художника, нарисовавшего мой портрет, который бы старел вместо меня или мучил бы автора, как портрет у Гоголя. Я сама - художница. Ежедневно рисую по часу свой портрет на своем же лице.
Многие из моих однокурсников когда-то ломанулись кто в торговлю, кто в бизнес. Кто-то предвкушал, что сейчас начнется лафа, и как на Западе, все кинуться к психоаналитикам. Ага, сейчас.
Часть русских женщин, узнав про секс, и каких он денег стоит, подались в проститутки. Против природы не попрешь, поэтому платить мужикам пришлось. А вот, чтобы за разговоры из разряда бесед, привычных для российских кухонных посиделок, деньги выкладывать?! Тут уж дудки. Поэтому самые смекалистые из нас переквалифицировались в сексопатологи и в специалистов по найму персонала. А я разменяла оставшуюся мне после брака квартиру на две. В одной устроила психотерапевтический кабинет, а в другой поселилась сама. По телевизору Чумак с Кашпировским "давали установку", и слово "психотерапевт" было у всех на слуху. "Воду заряжать" тоже, конечно, поначалу приходилось, но потом я научилась обходиться без этого. Дело нехитрое. Девяносто пять процентов заболеваний - психосоматического характера, и только пять - чисто соматические. Медики лечат только тело, то есть сому, а вот психологические причины заболеваний у нас редко брали в расчет. Душа - это тонкий и хрупкий инструмент, который ломается гораздо чаще всего остального. И те, у кого эта душа болит, душевно больные, попадают к психиатру или невропатологу, который лечит их таблетками. Глушит. Как рыбу динамитом. А люди все разные, и к каждой человеческой душе нужно подходить с разными инструментами. Иногда бывает, что потянешь невидимую нить, и такое вытягивается! Сегодня в половине третьего у меня интересный пациент. Большинство приходящих ко мне людей страдают или от последствий рекламируемого сейчас стиля жизни или от эмоционального выгорания. У этого же застарелая язва, потому что он в буквальном смысле ест себя...
От мыслей о предстоящем сеансе меня отвлекла трель телефона.
--
Светка, представляешь, я уронила обручальное кольцо в унитаз! - взволнованно прожурчал в трубке голос моей подруги детства. Даже, услышав ее голос по телефону, буднично повествующей о бытовых проблемах, можно уверенно сказать, что она певица. Она даже не понимает этого счастья, не осознает, что она поет, а не говорит. У нее никогда не бывает монотонного голоса. Он всегда у нее мягко льется, - и оно у меня слетело прямо в слив...