Когда впервые я приехал на каникулы в деревню к дедушке с бабушкой, то был, строго говоря, уже не мальчиком, а мальчиком-подростком. Звали они меня и раньше, но всё что-то мешало - то путёвка на море, то турпоход, то ремонт в доме, которому я, как мужчина (пусть и маленький), обязан был помогать. В одно лето, помню, дедушка сам приезжал к нам - обследоваться в ветеранском госпитале, а к одной бабушке ехать - это не то. Манной кашей закормит, и вступиться некому будет.

Не последней в списке причин была и позиция папы. Он у меня - большой оригинал, сейчас сами увидите. Папа считал, что в любой деревне есть мальчишечья компания, а то и не одна. И быть может эта компания разной, например, хулиганско-подворовывательной, от которой стонет всё село. Или - внешне смирной, никто никогда ни на чём не попадается, но в ней сильные самоутверждаются за счёт слабых, для того она и создана, группа эта. И всякого новичка будут втягивать в неё, готовя роль жертвы. Оно мне надо?

Но даже если компания совсем безобидная, и даже полезная, на манер тимуровской, то в ней тоже своя иерархия, и новичка вряд ли позовут на роль вожака. Давно прошли времена, когда во власть призывали варяга Рюрика. Могут уготовить самую незавидную роль, типа мальчика на побегушках. А мне, по мнению родителя, характера не хватает. Смогу ли воспротивиться?

В общем, не зная броду - не суйся в воду. Что с того, что в их деревне летом чудесно, как дружным дуэтом уверяют бабушка с дедушкой? Ложка дёгтя портит бочку мёда. Надо о ней узнать, о ложке этой. Но зазывалы ничего не могли сказать толком, кроме разве, что их деревню никто явно не терроризирует. И вообще, народ у них хороший, можно сказать - душевный (подсказывает красноармеец Сухов).

Но мальчик, вежливо раскланивающийся со стариком, со своим сверстником, особенно показавшим слабину, может вести себя совсем по-другому! И раз информации путёвой нет, мне следует быть готовым ко всему, ведь разбираться придётся на месте и, разобравшись, действовать по одному из заранее составленных планов ("Без шуму и пыли", подсказывает Лёлик). А чтобы быть готовым, надо пройти учебку. Не учёбу, подчеркнул папа, она у тебя в школе девять месяцев в году, а именно учебку, так в армии называют учебную команду. Ну, а у нас слово это может иметь смысл маленькой учёбы. Ликбеза, так сказать. Когда начнём?

Начинали летом, в каникулы, но занимались урывками, между мероприятиями отдыха. Папа рассказывал о типах мальчишеско-юношеских компаний, о ролях в них, о функциях каждого, о способах вербовки и подавления воли... много чего интересного услышал. Но начинался учебный год - и всё прекращалось, из головы вылетало. Теперь-то я уже девять месяцев никуда не поеду точно. А в классе и так уважением пользуюсь.

Но прекращалось не всё. Папа говорил:

- Никакая "подкованность" тебе не поможет, если у тебя не будет железной мускулатуры и твёрдой воли. Используй любую возможность!

И я использовал. На школьной физре буквально выкладывался, все считали, что ради отметки или покрасоваться перед девочками. Плюс к этому был записан в воскресный бассейн. Не только плавал до изнеможения, но и овладевал разными стилями - может, выпадет случай поудивлять деревенских мальчишек. Кроме этого, тренировал задержку дыхания под водой, особо не афишируя перед тренером. Учился терпеть неприятные ощущения, плавно переходящие в невыносимые. Воля крепнет, считал, ну, может, и удивить кое-кого пригодится.

Терпеть неприятное мне помогала папина наука. Однажды я, в детстве ещё, объелся мороженым и сильно страдал - горлом и животом. Как только оклемался, родитель говорит:

- Пора тебе, сын, поумнеть. Забудь всё, что мама над тобой кудахтала, и слушай сюда. Вот ты съел рожок мороженого и почувствовал, что тебе стало хорошо. И ты подумал, что если скушаешь второй, то тебе станет лучше вдвое, сожрёшь третий - втрое, и так далее. То есть мыслил линейно.

А оказалось всё не так. У наслаждения был свой максимум, ну, пик, пройдя который, надо кончать. Хорошего понемножку! Ты же пик этот даже не заметил, проскочил за чавканьем. А дальше минусы начинают убирать полученные плюсы, наслаждение тускнеет, где-то есть нулевая точка, а после неё нарастает уже неприятное ощущение. Учти это и ешь медленно, чтобы не мучиться и не терпеть отвращение.

Кстати, на это можно и с другой стороны посмотреть. Возьмём ощущение заведомо неприятное, скажем, удар розгой по мягкому месту, и начнём умерять силу. Где-то на полпути ударик покажется нейтральным, что лупили, что нет, а если ещё слабее, то розга будет просто ласкать, гладить твою попочку, хорошо тебе делая. На этом основан массаж, баня с берёзовым веником. Плохое в малой дозе может оказаться приятным и даже полезным. Знаешь, что Гиппократ говорил о лекарстве и яде? Различие - в дозе.

И я, когда решал заняться апноэ (таким красивым словом называют задержку дыхания), вспомнил эти папины слова. Если задыхаться без кислорода - это однозначно плохо, то на пути к этому крайнему случаю наверняка будет нарастающее удовольствие, нужно только его распознать, не ждать всё время мучительного. Даже когда в животе что-то дёргает, будто невидимой рукой, это классно! При условии, что ты сам в любой момент можешь "сдаться" и выдохнуть, а не загнан под воду насильно и вот-вот начнёшь захлёбываться.

Впрочем, и неприятное тоже можно "запрячь", считал папа. Напомнил "принцип козы". Ну, вы наверняка знаете: если в доме тесно, надо завести козу, пожить в ещё большей тесноте, привыкнуть, а затем выгнать животное и наслаждаться простором.

Папа усовершенствовал эту народную методу. Сперва надо поставить человека в очень неудобные, сложные, трудные условия - реально или мысленно, они должны казаться ему безвыходными. Как только он так подумает, показываем ему, как всё-таки можно из положения выйти. Здесь возможны два варианта: выйти прямо сейчас, по принципу "а ларчик просто открывался", или для этого надо потренироваться, что-то накачать, и тогда у тебя получится. Мотив накачивать "это" - превосходный.

Когда невозможное становится возможным, задача усложняется - и всё по новой.

Все слышали о "действенном" способе научить человека плавать - бросить его в воду на глубоком месте. Считается, что он сам из всех движений мышц выберет те, которые позволят держаться на воде. Лафа для любого учителя, ученик учит себя сам! А невыучившиеся идут ко дну и претензий не имеют.

Но ведь нечто подобное происходит и в менее опасных для жизни ситуациях. Возьмём, скажем, случай, когда сильно хочется в туалет. Ты приплясываешь от нетерпения, ёкаешь животом, зажимаешься в паху, выдохнув, стараешься подольше не вдыхать, чтобы не жать пузырь, и всё в этом духе. По сути, ты вместе с телом "на ощупь" ищешь согласованное действие мышц, которое лучше всего поможет тебе терпеть, снимет остроту ощущений и выиграет время. Именно согласованное - разрозненные подёргивания мало чем помогут. Плюс оптимальная сила и ритм движений. Если ты это осознаешь, то можешь помочь своему организму поскорее научиться достойно действовать в этой ситуации.

То же самое, как я понял, верно и для задержки дыхания. Тебе распирает лёгкие, хочется если не выдохнуть, то хотя бы сглотнуть или качнуть животом (пока ещё волевым порядком, не начала ещё дёргать "невидимая рука"), чтобы "дыхнуть внутри лёгких", двинуть воздух в них туда-сюда, это сулит облегчение. Но сделать ли это сейчас и послабее - или потерпеть и напрячься посильнее, часто или редко, до какого предела терпеть - это надо опробовать самому. Тело без должного руководства разумом склонно впадать в панику, совершать беспорядочные движения - вот разум и бери его в руки, руководи, показывай, что подчинение разумным действиям в интересах самого же тела.

Правда, мало научиться умелым движением мышц радикально облегчать себе терпёж - надо ещё уметь вовремя закончить, видеть порог, за который лучше не заходить. Однажды у меня начало темнеть в глазах, я почувствовал, что отключаюсь, отчаянным усилием вырвал себя из "ямы" - и больше не хочу повторять. Это ведь спорт... ну, или типа спорта, а не вопрос жизни и смерти, как, скажем, на войне.

Когда я решил тренировать дыхание, то сперва поискал на youtube, как люди это делают, до каких минут доходят. Там достаточное число роликов - и сухопутно-диванных, и подводных. Даже особые вертикальные бассейны есть, явно для торчания под водой, со стеклянными стенками на манер аквариума. Омуты искусственные, попервоначалу - тихие, а под конец - бурлящие. Пиши видео - не хочу!

Один ролик мне особенно запомнился. В "аквариум" глубоко, надо думать, вдохнув, села девчоночка в тёмно-синем бикини с чёрным поясом-утапливателем, даже без зажима на носу. Раскинулась и замерла, словно медуза. А рядом маячит фигура какого-то человека в чёрном резиновом гидрокостюме, голова над водой и поэтому не видна. Я сперва решил, что это тренер и одновременно секундант (в прямом смысле - секунды считает). Потом уже понял, почему так подумал: из-за гидрокостюма этого. Чтобы разок мокнуться, достаточно бикини или плавок, но если учеников у тебя много и ты проводишь в "омуте" целые часы, то надо чем-то от воды отгородиться, резину натянуть. Вот я и подумал - тренер.

Минуты через две полного расслабления у подводницы вырвался из носа пузырёк воздуха - не совладала с животом, не погасила дёрганье. А может, допустила воду в нос, почуяла жжение и чуток продулась, повысила давление. И снова - неподвижность.

Прошло ещё примерно столько же, и вдруг из носа вырывается целая гроздь! Всё, мирный договор с животом расторгнут, тот начинает буянить. Девочка подтягивает ладошки к носу, зажимает - только так и можно "остаться сухой" - внутри. Сперва просто отчаянно зажимается, потом мало-помалу начинает волнообразно двигать телом, чтобы хоть как-то облегчить нестерпимое жжение в лёгких, удушье. Причём двигается непрерывно. Не ведает такого мощного движения, после которого хоть секунд десяток можно посидеть спокойно.

Тут-то я и начал понимать, что "чёрный" мужик рядом - это, наверное, отец. Только родной человек знает, вернее, чует, что в дочке ещё есть силы, похлопывает по плечам, ободряет - и вместе с тем запрещает, подтапливает. Только родному папе дочка так вот подчиняется, хотя лёгкие, наверное, уже пилой пилятся, с искрами, а тело уже не "волнит", а прямо-таки бьётся в судорогах, зажатый ладошками рот время от времени извергает гирлянды пузырей. А девочка лишь нос и рот крепче зажимает и выкладывается, выкладывается.

Мне аж жалко её стало. Мучится, доверчивая, и всплыть не смеет.

Под конец она до того очумела, что подняла лицо вверх и отняла от него руки - а встать по-прежнему не встаёт. Пузыри так и попёрли! Тут уж папочке ничего не оставалось, как выдернуть дочурку за подмышки из воды, пока та её не втянула, инстинктивно и мощно. Четыре минуты пятьдесят секунд! И я - не я, если они оба не нацеливались на пятиминутку.

Сильное зрелище! Но я не понял вот эти извивы телом, дёрганья - это ещё любительские движения, или уже профессиональная техника? Стоит им подражать - или нет? Впрочем, мне такого "омута" не видать. Обхожусь ванной дома, да ещё в бассейне украдкой подводничаю.

Ну, готовился я вот так, готовился, словно десантник к заброске в тыл врага. И вот в один прекрасный денёк - то есть, в одно прекрасное лето - узнаю, что к поездке в деревню нет никаких препятствий. У мамы с папой - путёвка на южный курорт на двоих, ну, и мне словно бы на курорт дорога - в средней полосе.

И вот я у дедушки с бабушкой. Обо всём рассказывать - целая повесть получится, а я пока осиливаю рассказы только. Поведаю-ка я вам об одном эпизоде, а всё остальное пусть вокруг него крутится.

Ещё когда со станции ехали, спросил я деда, какая тут молодёжь. Так и сказал "молодёжь", поинтересовался, не балуют ли. Он вздохнул:

- Какая тут у нас молодёжь! Раньше дети играли в "Зарницу", как вот я, а теперь во что? В поймайки. Вот тебе и молодёжь!

Он добавил подробности, и я узнал в этих "поющих маечках" обычную игру в "разбойники", когда игрока действительно ловят, понарошку допрашивают и пытают, а в ходе всего этого и раздевают - уже по-настоящему. Так сказать, дикие уроки анатомии, вернее, практические занятия. Но это не страшно, ведь нападают только на согласившихся играть (и, значит, проигрывать).

Приехали. Первая же рекогносцировка показала, что деревенские мальчишки угрозы не представляют. Во-первых, среди них почти не было старшеклассников, ведь местная школа была неполной средней. Повзрослевшие подростки отправлялись учиться в районный центр, а на каникулы уезжали куда угодно, только не в родную деревню. А ведь именно "старшие" верховодят в мальчишеских компаниях, прививают их членам несвойственную подросткам жестокость, подначивают (это из папиной "учебки").

Во-вторых, мальчишки давно уже разбились на две компании, между которыми были напряжённые отношения, порой перерастающие в "войну" (тут тебе и "поймайки"!) Когда я узнал, из-за чего раздор, то с трудом удержался от улыбки, больно уж всё это напомнило мне "остроконечников" и "тупоконечников" Джонатана Свифта (помните его "Приключения Гулливера"?) Там были способы разбивания яиц, здесь - способы надевания плавок! И укладки в них сами понимаете чего.

До верха бёдер плавки натягивались всеми одинаково. Но вот надо сделать последние движения, посадить их на должное место. Это-то и делали по-разному.

Одни, "попники-гопники", сперва натягивали задок на ягодицы, выводили заднюю половину резинки на талию, затем оттягивали передок от себя, наклонялись и выкладывали своё "хозяйство" на ластовицу, ну, самое узкое место снизу. После чего "захлопывали" плавки, ведя руки с зажатым верхом передка до талии. И оправляли целиком.

Другие, "пупочники", сперва натягивали до пупка передок, иногда рукой поправляя то, что внизу, а затем уже налегали на обтягивание задком ягодиц, очень высоко подтягивали заднюю половину поясной резинки - опуститься она и сама потом опустится. И оправляли перёд.

Такая вот огр-ромная, принципиальная разница!

Смех, допустим, я подавил, но от меня же ждут, к кому я примкну. Сам-то я плавки как надеваю? И тут я эффектно появляюсь на речке в купальных шортах. Ни нашим, ни вашим. Европейская мода! Дал понять, что облегающие плавки, что полномерные, что узенькие - это вчерашний день. Девчонки пускай купальниками обтягиваются, а нам, парням, даёшь простор в паху! Вот и стал я как бы над противоборствующими сторонами, наподобие арбитра. И, забегая вперёд, кое-кто из мальчиков, особенно те, кому особенно доставалось в стычках, стали переходить на пляжные шорты и образовывать мою собственную компанию, "третью силу". Прямо политика выходила на пляжно-деревенском уровне.

И, в-третьих, пригодились мне натренированные навыки, особенно задержка дыхания. Авторитетом я у них стал, не только арбитром. А для кого-то - и тренером. Гуру.

Если честно, насчёт шорт я немножко преувеличил. В моём чемодане лежали и плавки, и не одни - узенькие и полномерные, скромные и броские. Я думал надевать по обстоятельствам. Шорты положил на случай, если здесь будут "крутые мачо", с которыми мне не по силам конкурировать вздутостью паха. А вот пригодились-таки по другой причине. Но в саду я и в плавках могу ходить - не отчитываясь ни перед кем, как именно я их надеваю.

Да по очереди, попеременно!

Когда стали кучковаться вокруг меня мальчики в таких же шортах, мне волей-неволей пришлось ими верховодить, придумывать какие-то занятия, игры... И я подал им третий способ надевания плавок, правда, особенных. Говорю им:

- Вот все мы носим носки, а в армии под сапоги солдаты наматывают портянки. По той же логике и плавки можно заменить длинной трикотажной лентой с парой английских булавок. Обматывай ею пах, ягодицы, живот, закалывай на поясе. Прямо римская тога "ниже пояса". Давайте потренируемся!

- А зачем? - спрашивают некоторые - те, для кого я не безусловный пока авторитет.

- Чудаки! Допустим, купался ты в укромном месте нагим, и у тебя увели всю одежду. Крадёшься ты, прикрываясь рукой, нацеливаешься на верёвки с сушащимся бельём и одёжей. Допустим, повезло, и всё это без присмотра. Но ведь не факт, что там висят трусы, да ещё строго твоего размера, или те же плавки. Там может, допустим, женская ночнушка сохнуть. Что же, ты её напялишь и в ней по деревне пойдёшь? А вот если ты владеешь "портяночным" умением, тогда ты эту бабью вещь разделываешь мужскими своими руками на бесполые полоски и ими обматываешь своё могучее мужское достоинство. Понятно?

Ученики у меня попались толковые, даже дальше учителя пошли. Вот, у одного порвалась намедни резиновая купальная шапочка. Он её аккуратно обрезал, но она уже не держится на голове, скукоживается на манер тюбетейки. Мала для головы - пойдёт для головки! Поняли, какой. На "портяночных" учениях ученик погружал свою "триаду" в резиновый этот мешочек и приматывал лентами к телу. Куда как меньше тугости, чем просто лентой!

Такие вот были в деревне мальчишки. О девочках же я спросил у бабушки, как приехал. Осторожно поинтересовался. Она улыбнулась:

- Есть невесты, как не быть? Только те, кто посерьёзнее и постарше, доярками работают, на ферме цельный день пропадают, к тому же у каждой твёрдый парень уже есть. Так что они тебе без толку.

- А... другие? - спросил я, не называя их "несерьёзными".

- Другие поехали на лето отдыхать - куда угодно, только бы не в родной деревне оставаться. Нет, кое-кто и остался, но такие... - она аж сморщилась, подбирая подходящее слово... - легкомысленные. Я даже и советовать тебе не хочу с ними водиться. Вот, намедни в очереди впереди меня двое стояли, знаешь, о чём гутарили? Не о книгах прочитанных, не как ловчее матери в огороде помогать, на зиму запасы сделать. О-ох! И повторять-то грешно.

Я всё же упросил бабулю пересказать. Зачем спрашивать "знаешь?", если рассчитываешь на ответ "не знаю, расскажи!"

- Одна, такая попястая, да ещё попа эта в джинсы высокие закована, прёт из них, и в карманах мобильники понатыканы. И вот говорит она подруге: я, мол, люблю, чтобы попа была целиком закрыта, трусы чтоб были с большим задником. Это уверенность великую придаёт, такую, прости господи, уверенность, что и передок трусов может быть узенький, чтоб только-только прикрыть, и лифчичек махонький, и вообще, без верха, чую, могу, коли трусы крепкие сзади. И это на нашем пляже, где дети!

- А другая? - сглотнув, спросил я.

- Другая была в шортах, да не джинсовых, солидных, а тоненьких, типа трусов, а про верх лучше и не упоминать. Отвечает той: мол, меня ягодицы и голые "несут", но только не люблю посерёдке ниточку чуять. Обожаю полустринги, чтоб полоса из промежности выходила и по ягодицам слегка разворачивалась, огибала самые их выпуклости. И чтоб не на завязках был ни верх, ни низ, застёжка чтоб была надёжная или лента эластичная, и тогда я "лечу". И на этом, как говорится, спасибо от старшего поколения, "летит", видите ли, она. Залетит ещё! Я уж и на пляж-то наш стараюсь не заглядывать. И соседка твоя недаром с ними не якшается.

- Бабуля, а что же это ты так хорошо всё это запомнила, если тебе противно? - подсказал я ей, пропустив мимо ушей "соседку".

Она усмехнулась:

- Старик мой всё упрекает меня, что от жизни отстала, молодёжных вещей не ведаю, с внучком, когда приедет, общего языка не найду, чего доброго. Когда идём мимо загорающих срамниц, а они порой и в палисаднике разлеглись, подстелив чего, всегда толкает меня и спрашивает: а энта вон штука как называется, а та? Тебе, мол, сподручнее знать, женское же исподнее. Ну, я и пользуюсь случаем узнать и запомнить. Есть ещё порох в пороховницах у твоей бабушки!

Меня осенила догадка:

- Бабуль, а ты ни у кого из этих срамниц, ну, девушек этих, что всем телом загорают, не просила на время их бикини, чтоб примерить и позагорать? Ну, чтоб знать и деду в случае чего передать ощущения.

- Я ж говорю - на людях это позорно, а коли одна где - так хоть нагой загорай, верно, внучек? И зачем мне эти нитки через попу? Ну, раз никто не видит, - забормотала она.

И я понял, что был недалеко от истины.

Ну, поговорили о главном, чемодан я ещё раньше пристроил, теперь пора и двор свой показать. Особенно меня интересовала в нём одна непременная будочка, в которую мне было давно пора, я аж приплясывал. Но меня повели к ней кружным путём, описывая круги вдоль заборов и рассказывая обо всём.

Я узнал, где мы (теперь уже на добрый месяц - "мы") граничим со Смолиными, где - с Малиниными, а где вообще - с Капернаумовыми. Кто соседи хорошие, а у кого яблочка с ветки не сорви, даже если ветка эта через забор к тебе свешивается. Что у нас посажено тут, и что высеяно вон там. Какое дерево даёт яблоки, и на каком уже вишенки завязались. А мне хоть ремень расстёгивай и живот ослобоняй, пузырь вспух неимоверно. И в трусах беда назревает.

В общем, когда подошли мы к заветной будочке, я уже был не в силах соблюдать вежливую неспешность и бросился в неё, не спросив разрешения. Облегчился с большим удовлетворением. А когда вышел, то с удивлением заметил, что позади нужника не сразу идёт забор, а виднеются какие-то заросли в суживающемся пространстве между сходящимися заборами.

- Тут у нас растут малина, ежевика и шиповник, всё колючее мы тут собрали, чтоб не разбрасываться по саду. Только в одном месте стеречься уколов дабы. Да и некультурно отхожее место прямо подле соседей устраивать. Многие так делают. Но вот когда постарели мы, то уже нет той изворотливости, чтоб не колоться, да и заживать стало медленно - проще плюнуть на урожай, собрав одни "сливки". И запустили этот уголок. Сейчас там не продерёшься. Вот если б нашёлся кто, кто бы там проредил, убрал, привёл в порядок, то и урожаи были б. Нам-то это не под силу, и тебе одному тоже. Теперь уж, наверное, только новые хозяева... - и она аж всхлипнула, подумав о неизбежной участи.

Чтобы отвлечь бабушку от печальных мыслей, я спросил, на каком расстоянии за нужником сходятся заборы - вежливо для соседей. Тут-то я и узнал, что там есть небольшой участок заборного соседства с какими-то Тихоновыми, у которых тоже зарос угол. В их семье есть дочка, которую бабуля и назвала тогда моей "соседкой". Я, естественно, заинтересовался.

- Ох, и не спрашивай! - вздохнула бабуля. - О таких говорят: "В тихом омуте черти водятся". И не знаешь, кто хуже - та, кто на пляже лоскутками на теле срамится, или такая вот дикарка, как эта Геля, носа из дому не высовывающая. Уж и родители недовольны. Всё за планшетом, говорят, сидит, с этим играется, как его... да, смартфоном. Одна отрада, что платья на улице носит, как матери и бабушки носили, и здоровается всегда вежливо, но редко. В смысле - редко её видим, а здоровкается-то всякий раз. Так ты ежевикой займёшься, внучек? - А мне послышалось: так ты ею займёшься?

Я пообещал. Меня повели в дом и стали потчевать с дороги. Я не упустил случая навести разговор на загадочную соседку. И кое-что узнал.

Так, на самом деле она - Лена, но любит, чтобы её называли на украинский манер Гелей. Нелюдимой она была и раньше, но в меру, на пляж, во всяком случае, ходила загорать, а вот после одного случая замкнулась совсем.

Дело было так. Поехала девочка на каникулы в город - к родственникам. Всё логично: городские меняют обстановку на деревенскую, деревенские - на городскую. Ей там отвели кровать у стенки, соседствующей с другой квартирой. Стенка тонкая, вечером тихо... в общем, Геля приложила ухо и услышала, как девичий голос за стеной читает стихи. Здоровские! К мальчику обращённые. Такие здоровские, что самим собой запоминаются. А она их и записала ещё.

Вернулась в деревню, и тут вдруг у неё завязались отношения с одним мальчиком. Наверное, каждый думал, что влюблён. Ну, юная Джульетта и прочитала избраннику запомнившийся стих, как момент улучила романтический.

- Здорово! - восхитился юный Ромео. - Сама сочинила? - и девочка, опустив глаза... кивнула.

День после этого он её на руках носил - как же, в его честь сочиняют стихи! Сам чего-то накорябать пытался. А потом... В общем, он похвастался другу, мол, вот как в меня влюблены и кто влюблён - поэтесса! А друг оказался из "ботаников" и узнал в процитированных строках Ахмадуллину. Как так? А вот так! Проверили по книжке из библиотеки - и вправду Ахмадуллина. Любовь мигом обратилась в ненависть.

Главное, все решили, что Геля умышленно на плагиат пошла. Никто не поверил в её тазик, приставленный к стене. Один даже назвал его ночным горшком. А кто и поверил, те говорили: ну и дура, надо было сперва прогуглить, а уж потом за своё выдавать! А она разве выдавала? Да её на тот роковой кивок спровоцировали!

А окончательно добил бедняжку один школьный "философ". Рассказал с ехидным видом старинную притчу. У одного видного древнегреческого философа украли какую-то ценную вещь, скажем, золотой медальон. Вора поймали и привели к обворованному, чтоб постыдил перед судом. Философ спрашивает: как ты мог украсть у меня медальон! Вор отвечает: а я не знал, что это именно твой медальон! Философ ответил: но ты же знал, что это не твой медальон!

Раз стихи не твои, то безразлично, кто их сочинил: знаменитая поэтесса или безымянная девочка за стеной.

Вот и замкнулась бедняжка в себе, а руку помощи никто не протянул. Вот и не видно её ни на пляже, ни в клубе, ни в кино - нигде, где молодёжь встречается. В гости ходит только в составе всей семьи, чинно, словно и не выросла. Такие, брат, дела!

- Будь между нами забор, - сказал дед, - подлиннее и подоступнее, она бы, может, с тобой познакомилась. А ты бы притворился, что ничего такого о ней не знаешь-не ведаешь. Но тут, сам видишь - глухой угол. Там как бы невзначай к забору не подойдёшь, сразу понятно будет, что нарочно продрался. Так что водись-ка ты с ровесницами, что не прячутся и не нахальные, их на пляже по повадке видно.

- Я, деда, с мальчиками лучше буду водиться, - пообещал я, и он одобрил. И впрямь, женихаться рано в мои годы.

Деда я не обманул, с мальчиками познакомился - ну, да вы уже знаете. По саду-огороду помогал старикам. И вот наступило время исполнить своё обещание насчёт малиновых зарослей, что за уборной - проредить, облагородить, вернуть в хозяйственный оборот.

- Дай бог нашему теляти волка поймати, - вздохнула бабушка, давая мне большие садовые ножницы. - Рванья только вот нет у нас твоего размера, чтоб тебя не исцарапало всего. Дедова-то одёжа велика дюже.

- У меня, бабуль, своя метода, - ответил я. - Кожа надёжнее любой дерюги, если не торопиться. Я сегодня сделаю рекогносцировку, а там посмотрим.

И надел плавки - самые гладкие из тех, что взял с собой, и до талии, затянул верёвочку. Обулся в кроссовки - обувь (и перчатки) в данном случае важнее одежды. И на случай хлещущих в лицо колючих веток надел подводную маску, пока на лоб сдвинул, а там как выйдет. Очков-консервов нет, а глаза беречь надо, да и кто меня там увидит в такой экипировке? Садовые ножницы, острый нож, маленькие грабельки, перчатки - и готов.

Кожа в каком смысле надёжнее - если не спешить, не лезть напролом, искать обходные пути, то сразу будешь чуять, что тебя покалывает - и где именно, и можно либо пустить в ход ножницы, либо отодвинуться от колючек. А оденься я в толстую джинсовую одёжу - и не почую, как калинка-малинка мне её всю расцарапает до белья! Это уж если надо срочно проштурмовать заросли, но сейчас-то никакой спешки нет. Малина только-только начала созревать.

Замысел был такой: тяжкой работой ножниц выстричь проход к забору - такой, чтобы "полтора человека" могло свободно пройти. А затем простричь дорожки к труднособираемым из центра кустам. И проверить, каждая ли ягодка в пределах досягаемости руки, подстричь где ещё, аки парикмахер. Если не спешить, то и не оцарапаешься.

Кстати, о "полутора человеках". Вы, наверное, не знаете, а дело было так. На уроке родной речи мы читали и разбирали сатирическое стихотворение. Там была такая строчка: "И вышло у него в ответе Два землекопа и две трети". Дети должны были внимательно слушать и потом сказать, что двух третей человека не бывает - число должно быть целое. Они и сказали.

И тут руку тянет Вася:

- Ирина Ивановна! Две трети не может быть, да. А половина? Скажем, полтора может стоять в ответе?

- И половины быть не может, - отвечает учительница. - Сам подумай - полчеловека... Как ты себе это представляешь?

- Ну, как... Вот я ответил на тройку с минусом, считай, это два с половиной, а отличница Привалова, допустим, на пять, как всегда. Значит, если считать её за единичного человека, то я, выходит - всего лишь половина.

- Нет, Вася, успокойся - целый ты, можешь руки-ноги не ощупывать. Отметки ведь отражают знания, а не параметры тела.

- А нужно именно тело?

- Конечно.

- Которое ходит, сидит, лежит?

- Да.

- Тогда как же существуют полутораспальные простыни?

Учительница смутилась, чуток порозовела, кашлянула и спросила:

- Где это ты видел такие простыни?

- Дома. К нам приехали однажды родственники, а спать им у нас только на диване. Мама, когда стелила, говорит: я им двуспальную простыню постелю. А папа отвечает: не важные птицы, хватит с них и полутораспальной. Двуспальная нам и самим пригодится.

Класс зашумел, посыпались догадки:

- Кто-то из них всего полночи спит, вот и выходит полтора.

- Нет, кто-то на спине, а кто-то на боку, поуже.

- Или с подогнутыми ногами.

- Нет, просто оба тощие, каждый по три четверти нормы.

- Тише, дети, тише! - успокаивала класс учительница. - Да, бывают такие простыни, но эта маркировка означает всего лишь ширину материи, и ничего более. Ведь ширину в сантиметрах никто не будет запоминать.

- Но кому же нужны такие простыни?

- Иногда одинарной ширины маловато, - терпеливо объясняет Ирина Ивановна, - скажем, человек спит на широкой кровати, и если подстелить ему односпальную простыню, её с боков не подвернёшь под матрац, будет ёрзать. А двуспальная слишком широка, неэкономична. Или, скажем, человек очень полный. Так что прилагательное "полутораспальный" означает именно что ширину изделия, а не число спящих.

- Один толстый человек - это я понимаю, - размышлял вслух Вася. - А вот двое гостей на полутора... Это что же, им вприжимку спать, что ли? Или в обнимку?

Класс отреагировал так, что учительнице пришлось принять самые строгие меры к восстановлению дисциплины. А Васю потом порой называли "полуторазумный ты наш".

При быстром проговаривании слышалось "полоумный".

Так вот, я бодро начал воплощать задуманное, начал с толстых веток. Щёлкнул с усилием раз, щёлкнул с большим усилием два, на третий раз чуть не прищемил палец. И тот мне подсказал, пока я на него дул, что я выбрал неверную тактику.

Ведь мои громкие щелчки могут услышать соседи. Где там их дом стоит, не знаю, а щёлкаю-то я на ранее молчаливом участке "границы". Услышат и пойдут поглядеть, что это там соседи затевают. И Геля может. Мало того, её и послать могут, ноги-то ведь молодые. А я тут в таком виде... в общем, не для первого знакомства мальчика с девочкой. Особенно если она не в купальнике прибежит, а в чём-то посолиднее. Как назло, в этих тонких блестящих плавках у меня и пах того... очень блестит, натянутый. Конкурирует с лицом, мешает знакомству.

У дедушки было ружьё, и я, вспомнив о нём, подумал, что и у тех, что за забором, тоже может быть охотничий инвентарь. И Геля вполне может схватить что-то стреляющее, выбегая на встречу с неизвестностью (может, это медведь в малинник забрался и шалит там). И тогда я в своих плавочках почувствую себя перед ней совсем уж беззащитным, несмотря на толстые подошвы кроссовок. И руки вверх поднимать не очень хочется, не то начало знакомства.

Вот чего я испугался, а не защемления пальцев и быстрой растраты сил. Хотите - верьте, хотите - нет.

Вернуться и одеться посолиднее? Но я уже пообещал старикам, что справлюсь и так, позор будет, да и жарко сегодня уж очень. Вот так, как я сейчас - в самый раз. Что же делать?

С тихим щелчком можно резать лишь тонкие ветки, но так быстро с расчисткой не справишься. И тут я подумал: а зачем, собственно, быстро? Родичи мои "забили" на этот угол, отдали его мне в удел, а до полного поспевания малины-ежевики ещё далеко. И я могу не заморачиваться сроками, если передо мной будет какая-то другая цель.

Думаю дальше, лижа обдутый со всех сторон палец. Я хочу, чтобы мои щелчки ножницами не всполошили соседей. Но ведь точно такое же желание есть и у сапёров на фронте! Только там у них не просто сосед, а враг. Ножницы у них - сапёрные, у меня - садовые, но есть же что-то общее! Почему бы мне не сыграть в "Зарницу" в одиночку, не побыть сапёром, прокладывающим путь через колючую проволоку? Они же так готовят тропу для разведчиков, идущих за линию фронта! Конечно, сразу считать незнакомых тебе соседей врагами не очень-то хорошо, но я ведь не собираюсь предпринимать враждебных действий. Если они хорошие люди, я просто не хочу их беспокоить и настраивать против себя (особенно с ружьём).

Последняя деталь, что меня смущала: сапёры в таком виде на фронте не орудуют. Но я тут же нашёлся. У сапёров должны быть очень чувствительные пальцы, чтобы щупать мины. И, конечно, они работают без перчаток. А я добавляю себе чувствительности за счёт обнажённой кожи, ощущать ею буду колючки. Укол колючкой до крови - считай, мина в руках разорвалась. Так что в порядке моя экипировка, я "без перчаток" в расширенном смысле. Можно начинать.

Я поставил перед собой первую "боевую задачу" и начал.

Конечно, сапёрил я не с утра до вечера с перерывом на обед. Другие дела были, да и подозрения дедушки с бабушкой возбуждать не стоило. Я ведь всего лишь хочу увидеть эту Лену-Гелю раньше, чем она меня увидит, а они подумают ещё что-то не то. Присушила, мол, парня - так на селе выражаются. А я её и в глаза не видел ещё.

В общем, сапёрил урывками, как придётся. И как полагается для малины-ежевики. На корточках орудовал, порой ползком лез, тщательно убирал с земли остриженные ветки, чтоб не колоться, ползя. Соблюдал скрытность, каждый вечер самому себе составлял устный рапорт о проделанном. И очень удивился, когда, сняв очередной ряд "колючей проволоки", нос к носу столкнулся с забором.

Сперва даже подумал, что это отдельная штакетина, каким-то образом сюда попавшая. Помешает мне, надо бы убрать. Рукой покачал, попытался поднять, сдвинуть - забор! Низкий, редкий, с проржавевшими гвоздями, с шатающимися досками - но всё же отгородка одной усадьбы от другой. В очень запущенном состоянии.

Неудивительно, что он вырос передо мной столь внезапно. Некрашеный, а за ним - тоже заросли, но, как я проверил, не колючих культурных кустарников ("ко-ку-ку"), а просто бурьяна. С трудом, но можно разглядеть, что за ним. В моё сапёрство вклинилась разведка.

Поначалу сугубо визуальная. Зырить, проще говоря, стал.

Совсем недалеко стояла будочка с легко угадываемым назначением. Значит, это удалённый от дома уголок соседской усадьбы. Вход в нужник частично закрывала большая бочка, из тех, которые в деревнях зовутся кадушками. Я уже достаточно вник в сельскую жизнь, чтобы понять, что эта бочка просто перестала быть нужна в хозяйстве, а покупателя не нашлось (у деда с бабкой самих есть пара таких кадушек), или решили не расставаться - а вдруг ещё пригодится? Ну, и загнали бедняжку в дальний угол, стой тут на правах бурьяна, рассыхайся, а понадобишься - призовём в строй!

Эк я уж начал по-военному выражаться!

Ещё с моего наземного наблюдательного пункта была видна тропка, ведущая к уборной, частично вымощенная плиткой, изгиб резинового шланга (для полива, вестимо), дерево. Разглядеть получше, встав, я не решался, потому что, видите ли, уборная - это то, чем пользуются все, и в любой момент на тропке мог появиться человек. Мало того, кто-то мог уже быть внутри и сейчас вот выйти, рассчитывая, что здесь столь же безлюдно, что и при заходе. Может выйти неоправившаяся, а потом выйти конфуз, а с конфуза знакомство начинать не хочется. Поэтому я лучше уж продолжу разведку по-пластунски.

В тот день я только оборудовал себе наблюдательный пункт, закамуфлировался, листвы принёс из сада. Я тебя вижу - ты меня нет... Никого за это время не засёк. Да, может, и дома-то у них никого не было. Первый блин комом.

Дальше я уже совмещал два дела: наблюдение и неспешное тихое расширение прохода для сбора будущего урожая малины-ежевики. Иногда для этого было немного времени, а иногда времени был вагон, но начинало хотеться в туалет, я ведь бутылку с квасом с собой брал и потягивал из неё - жарко. Приспичит - и словно задыхающийся ныряльщик всплываешь. Были и случаи, когда мне становилось элементарно скучно, но таких совсем немного насчитывается.

Но я вперёд забежал. Во второй раз я подобрался прямо к самому забору. Мешал разведке бурьян по ту сторону, и я, усыплённый долгим непоявлением кого бы то ни было, осмелился протянуть руку в щель забора и стал приминать не в меру разросшуюся траву-мураву. Мну, а она снова распрямляется. Тогда-то я и почувствовал локтем, насколько шатки доски забора... Конечно, лучше организовать себе лаз и приминать бурьян, просунувшись в него... или даже пролезя целиком. Нарушение частных владений? Нет - тимуровская помощь соседям по укрощению буйствующей травы. И отработка навыков пластуна-разведчика.

Я уже заканчивал "укрощать" доски забора, как на тропке появилась женщина средних лет, наверное, хозяйка дома. Я пригнулся и затаился. Она, не чуя лихого, сходила в нужник, попердела в нём, если не чураться подробностей. Я зажимал нос и "не отсвечивал". Хотелось узнать, не отложит ли она часть приведения одежды в порядок на "выйдя из", ведь в нечистой тесноте это делать очень неудобно, а тут тихо и безлюдно... во всяком случае, всегда было. Как? Нет, не отложила, вышла в том же виде. Старая закалка! Но не факт, что дочка ей следует, ой, не факт!

Сами посудите: в уборную, как и в реку, лучше всего входить голышом. Ничто не мешает действовать, никаких опасений что-то испачкать или уронить в очко - с концами. Кроме того, развешанная по веткам одежда и бельё красноречиво скажут подошедшему, что тут занято, ему и близко подходить не потребуется. Преимуществ масса, но об этом никто не задумывается. Но, если девчушка застенчивая и задумчивая, может, и придёт к этому выводу? Устаёшь ведь от хождения по струнке, хочется хоть в чём-то, хоть где-то душу отвести. В тихом омуте, как говорится...

Наступил третий раз. Подобрался я к забору, глянул - никого, тихо. Стал набираться храбрости пролезть через лаз и разобраться с бурьяном. Уже и приподнялся на локтях - как вдруг дверь уборной открывается... Кто-то там был, и вот выходит теперь.

Я мигом "под воду", сердце бух-бух, а "перископ" всё равно наружу. Выходит кто-то в сером и брючном (без подола, то бишь) и уходит по тропке. Как я упоминал, дверь будочки заслонена бочкой, и сам момент выхода, когда человек в профиль, мне не виден, а только уже со спины. "Конский хвост", серенькая кофточка, серые брючки, сандалии - дочка! Та самая Геля, второй ведь нет в доме. Несколько мгновений - и пропал стройный девичий силуэт.

Первое впечатление - самое важное. Казалось бы, ну, что даёт вид сзади - ты, Гюльчатай, личико покажи. Тем более что и задок лифчика из-под кофточки не очень-то проступал. Или я его не заметил... Смотрел-то снизу, и сразу же мой взгляд приковала девичья попочка, ягодички, обтянутые серо-пятнистыми штанишками. Они напрягались и расслаблялись, выглядели очень и очень мягкими, нежными - полная противоположность, скажем, мужским бицепсам. А по диагонали ещё и кромки трусиков угадывались, ведь выше "серенький козлик" упруже себя вёл, а ниже - размашистей гулял. В общем, на несколько секунд разглядывания девичьей задницы у меня возникло острое желание, и плавки стали тесны. Тонкие, блин, не держат... ну, мои чувства.

Я был на грани провала. Неудивительно, что молодой кишечник вёл себя при отправлении обязанностей тише, чем взрослый. И туалетная бумага не шуршала, была мягкой, как и полагается для столь мягенькой попочки... Впредь надо выдерживать карантин, хотя бы минут пять, а то и десять, понос ведь может случиться со всяким. И не терять ни в коем случае бдительности.

Решив, что снаряды в одну воронку дважды не падают, я после ухода Гели, успокоив дыхание и сердце, оправив одёжку, всё-таки перебрался на ту сторону и где повыдергал траву, где пригнул к земле, где просто поломал. Теперь видимость с моего наблюдательного пункта сильно улучшилась.

Правда, чуть снова не засыпался. Не знаю, как там снаряды, а в уборную два члена семьи ходить один за другим могут вполне. Но ушки у меня были на макушке, и встречи с хозяином дома на его территории я избежал.

Пропускаю несколько бесплодных бдений (но проход потихоньку расширял), и вот я вижу уже Гелю анфас, лицезрю, можно сказать, когда она идёт в туалет. Снова вся в сереньком, а выражение лица, скажем так, искреннее, выражающее сильную нужду. Копит, должно, в себе, редко ходит в отдалённый уголок двора. Мальчик-то может спустить под любым деревом, маленький мальчик - аж с крыльца дать струю дугой, а девочка терпи до уборной. Повзрослеет - тем более.

Вот она повернулась в профиль, чтобы шагнуть "за бочку", и я оценил её грудку. Кое-что вспомнилось...

Школьный туалет - это всегда больше, чем просто место, где писают и какают. О женском знаю, конечно, понаслышке, а вот в мужском умудрён. Бал правят там и сям старшеклассники, а мелюзга приспосабливайся. Или терпи до конца уроков.

Как-то я посетил сие заведение, будучи на перевале из младших классов в средние. Группа парней-старшеклассников с гоготом и неприличными комментариями просматривала фото своих одноклассниц, отснятые на лёгкой атлетике - напечатанные, типа 13?18, яркие. Не какие-то там картинки на телефончике. Похоже, они предназначались к раздаче, но перед тем стоило полюбоваться в группе.

Говорили, переводя нецензурщину, примерно следующее:

- Спортивный топ - это тебе не купальник. Под гимнастическое трико можно пододеть жёсткий бюстгальтер и преувеличить содержимое. А тут облегает грудку, как она есть, и всё честно.

- У этой вот совсем нулевой, глядите!

- Так и по школьному платью видно, она не поролонит.

- А вот эта вот хитра, в платье - второй, а в топе еле-еле первый наскребается.

- Давайте-ка разложим по размерам бюстов.

Парни начали сортировать (в сортире!), и не всегда сходились во мнениях. Особенно их волновало, дотягивает ли кто-то из их подруг до третьего размера. Большинством голосов решали - нет, не дотягивает, а под платьем поролонит.

И вдруг голос подал "ботаник", примерный такой мальчик в круглых очках, невесть как очутившийся в этой разудалой компании:

- Общепринятые размеры бюстов хороши для всех женщин, всего земного шара, а у нас что имеется? Определённый диапазон девичьих грудок. И надо шкалу специально под него настроить, а то слишком грубо будет получаться. Самой грудастой дадим пять баллов, а нуль оставим совсем плоским.

- А как настроить шкалу? - спросили его.

- Ну, обмерить себя они вам не дадут, будем действовать по фото. Сперва попарным сравнением "больше-меньше" упорядочим весь массив фото по возрастанию размеров. Затем будем идти "в горку" и искать границы между категориями, может, самые резкие скачки, может, по внутреннему впечатлению. Ну, и пронумеруем.

Он объяснил, как попарно сравнивать, и главный раздал фото по рукам. Мне тоже досталось, хотя я всего лишь подошёл полюбопытствовать. Но надо было действовать быстро, уложиться до звонка, поэтому привлекли всех пописивших... то есть желающих. Я сравнивал бюсты и поглядывал на лица. И самая понравившаяся мне девушка "заслужила" третий размер! Ну, третий юниорский. Хотя он с трудом дотягивал (да вовсе не оттягивал, если честно!) до второго взрослого.

Так вот, у Гели тоже была такая же грудка - побольше первого взрослого, поменьше второго, но с надеждой на третий впоследствии. Вообще, симпатичная девчонка, только больно уж застенчивая. На пляж, похоже, совсем не ходит. А я там кое-какой авторитет завоевал.

Мало-помалу я приноровился к кишечно-мочевому ритму соседей, хотя тут было, как говорится, плюс-минус. Предпочитала она серое, штанины никогда не поднимались выше колен, а у маечки всегда были рукавчики. И развешивать одежду перед уборной моя стесняшка не собиралась.

И вот однажды на тропке появляется Геля, идущая ко мне (ну, в направлении меня), но как-то странно, спиной вперёд, и что-то тащит. Подошла поближе, причём озиралась по сторонам так, что я затаил дыхание и забоялся за свою скрытность. А тащила она поливочный шланг, который я раньше видел лишь издали. Лежал его конец в лунках под деревьями и время от времени заводнял их.

Поравнявшись с уборной, а вернее - с бочкой, девушка сунула в неё конец шланга, закрепила и пошла открывать кран. Открыла на полную силу, от души. Конец шланга вздрогнул, словно громадный питон, вскочил из бочки и пошёл окатывать водой всё вокруг. Стрельнул и в мою сторону, я еле успел опустить на лицо маску. Вот пригодилась! Подавил желание вскрикнуть, вскочить, вжался в землю ещё сильнее. На войне сапёрам и хуже приходится. Потом отмоюсь водой из бочки - своей.

Геля с трудом справилась с "коброй", засунула "мундштук" в бочку и стала для верности держать рукой. В кадушке шипело и клокотало, а она то и дело с тревогой глядела вокруг и особенно на тропку. Если сперва я подумал, что маленькой помощнице поручили пойти проверить, не рассохлась ли кадка, то очень скоро я понял, что наполняет она её втайне от домашних. И крышкой прикрыла, которая раньше всего лишь прислонена была. Вот и не видно, что бочка полна.

Я не на шутку заинтересовался: для чего это? Для каких тайных дел? По размерам, в бочку можно было забраться и, подогнув ноги, погрузиться с головой. Может, тянет искупаться, а ходить на пляж сама себе заказала? Или - понырять, с задержкой дыхания. В любом случае Геля должна будет надеть купальник... а что, что потому и тайна, что она полезет в бочку нагая?

И я стал дежурить на своём наблюдательном пункте с пристрастием, с ожиданием чего-то особенного. Осмеливаясь, проникал через лаз в заборе и проверял уровень воды в бочку, её температуру, щупал рукой. Крышку даже решался снимать. Свинцово-чёрная поверхность воды, медленно колеблется, словно свинец расплавленный, внизу всё темным-темно, только тени какие-то на дне шебуршатся. Настоящий тихий омут! Водятся ли в нём черти, согласно поговорке?

Но почему же всё-таки бочка стоит без употребления? Не ночью ли тёмной девица мокается? Ну, тогда это мне не "по зубам": ночью и из дому не уйдёшь, и не видно ничего.

Одна надежда на дневные приключения.

Но несколько дней ничего не происходило. Вода в кадке нагрелась так, что мне самому захотелось в неё залезть и понырять. Жаль, всё-таки, что мы не дружим с этой Гелей, что-то в ней есть... Вот замыслы любой девчонки на пляже мне ясны за ход вперёд. Иногда это приятно, но хочется ведь чего-то особенного, загадочного...

В тот день мне приспичило, когда я лежал в засаде. Но время ещё оставалось, и я решил не уходить, а отрыть окопчик для страждущего "воина", высунуть его из плавок и слить. В некоторых, особо тонких и эластичных плавках, мне удавалось высунуть пенис в щель, оттянув тягучую плёнку, а потом вернуть на место, не трогая верёвочку в пояске.

И вот я уже зажурчал, а когда начинаю, то не могу остановиться. Чую, что что-то начинает происходить на той стороне, а всё журчу и журчу, окопчик уж и переполняться стал. Потом, ещё ведь оправить одёжку надо, не на ощупь. И когда ко мне вернулась способность наблюдать, Геля уже стояла возле бочки.

На ней был лёгкий домашний халатик - из тех, что легко скидываются на ночь и легко надеваются утром. Доселе в нём не видел её. В одной руке - короткая деревянная лесенка, в другой - пляжная сумка. Значит, ходит-таки на пляж! Или - ходила... Или это вообще мамина.

Девушка повесила сумку на сук, лесенку прислонила к бочке, взобралась на неё, закинула ногу... Я чуть не крикнул: "Крышку сними!" Обычно этим грешат фотографы, оставляют крышки на объективах (помните "Бриллиантовую руку"?), а тут целая кадушка...

Но оказалось, что Геля всего лишь пробует, легко ли залезть в бочку с лесенки. В халатике ведь. А я попробовал пощупать взглядом её попку через халат. Ощущения приятные.

Слезла. Стоит и как будто бы о чём-то размышляет. Потом прохаживаться начала туда-сюда. А "сюда" - это чуть не до забора, по "моей" тропке в бурьяне. А я в ненатянутых плавках! Вжался в землю, хреночек мой в лужицу собственную уткнулся, и молюсь, молюсь... Не увидь меня, не заметь!

В тишине услышал тяжёлый прерывистый вздох. В отдалении, вроде. Ожил, слегка поднял голову. Геля стоит у дерева и вроде пробирает её что-то, тело аж передёргивает, она как-то странно напрягается. Главное, своим занята, вокруг хуже видит. Можно и плавочки оправить.

Снова прохаживается, на тропку к дому обеспокоенно заглядывает - не идёт ли кто? Похоже, девушка собирается залезть в бочку, но почему халатик? Или она ждёт кого-то, чтобы его в воду сунуть, а он не идёт и не идёт.

Вот по воздуху донеслось лёгкое, но отчётливое попукивание: тр-р-р! Это меня как-то успокоило и сделало бедняжку своей, хоть мы и не знакомы ещё. При своих ведь не стесняешься воздух портить и даже плавки приспускать. Но чего же она всё-таки тянет?

В бочку метит - это несомненно. Может, вода холодная, и мерзлячка набирается духу, чтобы ею "обжечься"? Или ждёт, скажем, хлопанья калитки, возвещающего, что все ушли и можно плескаться, ни на кого не оглядываясь? Да сними же халат и жди без него, день-то тёплый!

Но протекли ещё долгие минуты, прежде чем халатик расстался с хозяйкиным телом. Перед этим её словно пробрало холодом, девичье тело передёрнуло, и вот - сняла. То ли ей холодно, то ли жарко... Ну?

Под халатом оказалось бикини, оставившее странное ощущение. Верх был очень хорош, подчёркивал форму грудок, нигде не был узок, застёгивался на заднюю пряжку, всё тип-топ. А вот низ был ну совсем несерьёзным - маленькие треугольнички на боковых завязках, совсем не в тон верху, и чуть ли не распопина сверху проглядывает, на манер ложбинки декольте. И цвет другой, блин!

Такое впечатление, что это части от разных бикини, причём низ - от гораздо более раннего. Верёвочки-завязки тем и хороши, что по мере взросления их нужно всего лишь перезавязывать подальше, и пусть попочка и животик лезут из-под, как тесто из-под крышки квашни. А выбрита-то девочка неважно, не в пример пляжницам, у которых тоже еле лобок прикрыт.

Геля тем временем достала из висящей на суку сумки махровое полотенце и повесила его на ветку, потом на свет божий вынырнула подводная маска и наделась, сдвинувшись на лоб. Значит, собирается в бочке нырять с задержкой дыхания. С духом, стало быть, собирается, потому что впервые. Может, хочет потом удивить девчат на пляже своими долгими ныряниями, этим заслужить авторитет, начать "выходить в свет". Выплывать в свет...

С маской на лбу девушка начала проделывать упражнения, смахивающие на утреннюю зарядку: приседала, наклонялась в разные стороны, водила животом вперёд-назад, рискуя снова пукнуть. Иногда постанывала или тяжело вздыхала. Разминка.

При особо глубоких приседаниях ягодицы чуть не целиком выворачивались из хлипкого задка трусов, очень эротично, сама-то знает? Я пожалел, что со мной нет фоторужья или хотя бы простого фотоаппарата. С тихим затвором, конечно (тут я вспомнил духовое ружьё, из которого стреляли в Шерлока Холмса). Но чего жалеть, раньше думать надо было!

А вот спустила маску на лицо и стала наяривать на задержке дыхания. Очень медленно приседала и ещё медленнее поднималась, как бы качаясь на напряжённых ногах. Силовой тренинг. Грудка словно напрягалась вслед за телом, всё лучше и лучше выглядела в лифчике. Я начал заводиться... Ну, размялась?

Прекратила, постояла чуток - то ли задумавшись, то ли прислушиваясь к телу, то ли просто переводя дыхание. И неспешно пошла к бочке, сняла на этот раз крышку, положила на землю. Стала делать один за другим шаги по лесенке. Вот надо уже перебрасывать ноги, но Геля устроила паузу, словно обессилев. Тело напряжено, покачивается. Вот "шепнула" попой ветру и ногу за ногой в бочку перебросила.

Легонько взвизгнула. Всё-таки, одно дело - пальчиками воду пробовать, другое - белы ножки до бёдрышек окунуть. Прохладна водичка, а в неё тебе с головушкой надо. Ага, поправила маску, к лицу белому чтоб плотнее прилегала, со свистом втянула в себя воздух, наверняка в уме посчитала: "Раз, два, три!" И отпустила руки, скользнув в бочку.

Скрылась с головой... то есть, это мне тут так видно, с уровня земли. Голова исчезла над краем бочки, вот что. Но яростное булькотение через пару секунд подсказало мне, что я не очень ошибся. Выдыхает из-под воды. Может, ноги, попав на скользкое дно кадки, поскользнулись, на колени уронили хозяйку. Диаметр сосуда позволяет. А осклизнуть дну было время.

Вот голова появилась над краем бочки, губы непроизвольно бормочут "бр-р!" Привыкай, милая, тут тебе не Мёртвое море. Не зная броду, не суйся в воду! Взявшись за гуж, не говори, что не дюж! А я вот тебе завидую. Сейчас бы с удовольствием пошёл, поплавал в речке, а я тут в засаде парюсь, писаю в ямку.

Надо сказать, что девичья голова оказалась ко мне, как говорят фотографы, "в три четверти" - но со стороны затылка. Когда Геля, перебросив в бочку ноги, сошла ими с лесенки, во мне вдруг возникло хулиганское желание подкрасться и эту лесенку убрать. На землю положить. Тогда понадобятся гимнастические навыки, чтобы выбраться из омута... или жалобные призывы на помощь. Мог же юный сосед случайно проходить мимо забора, собирая, скажем, малину, и услышать эти призывы? А джентльмен, да и просто хороший сосед... особенно - юный сосед, не может не откликнуться.

Это желание я подавил, но меня начала не устраивать моя точка зрения. Ушами я слышу звук втягивания воздуха, голова идёт вниз - словно бы девушка ныряет, но макушка-таки видна. Неужели там воды всклень с краем, так что хватает рот погрузить? Не видно же отсюда ни черта! Зато заметно, как человек начинает дёргаться телом, прямо как та подводница из ролика, нестерпимо ей - и вот уже голова вся показывается над краем, устало выдыхает и тяжело дышит.

А я, как дурак, лежу на траве и мало что вижу. Бочка - не аквариум, окон в боках нет. Мне хоть бы голову целиком увидеть. Тело девичье я уже рассмотрел и могу предоставить, как оно в бочке бултыхается. Но вот голова...

Возникло, в общем, желание подобраться поближе и позырить с высоты роста хотя бы, раз уж на дерево незамеченным не влезу. Хрен она меня увидит, в три-то четверти с затылка! А если, скажем, повернётся и всё-таки встретимся взглядами...

Я вдруг вспомнил мальчика с сачком из фильма "Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён!" Помните его знаменитую фразу, произносимую с глуповатым видом:

- А что это вы тут делаете?

Смогу ли я вот так же? Если произведу комический эффект, то вспомним песню: "Ну, а дружба начинается с улыбки!" Простят уж мне вторжение на чужую территорию! Ну, а если спасую в последний момент, слова в горле застрянут? Завизжит ещё, на помощь позовёт. Правда, все, как можно догадаться, ушли, и делом тут она тайным занимается, так что не захочет разглашать. Но эти девчонки сперва орут, а потом уже соображают, что этого не стоило делать. Крик же женский всю деревню охватить может, доказывай потом, что ты не насильник.

И я колебался. Не решался... Правда, привстал с земли, да что толку. Рядом надо быть, вот что! Но... и хочется, и колется, и плавки не велят.

Подсознание, должно быть, искало выход, а кто ищет, тот всегда найдёт. И я подумал: что-то Геля недолго ныряет (если ныряет). По-моему, не дольше минуты никак, а уж биений, трепыханий, булькотенья! А ещё и постанывание доносится. Оно-то из какой оперы тут? Когда башка под водой, ты нем, как рыба, а высунул - дай бог отдышаться, воздух чтоб по путям свободно ходил, без голосовых связок.

Девчонке из того ролика хорошо было, её по плечам похлопывал отец - ободрял, не давал малодушно всплыть раньше времени. Геля, по сравнению с ней, - сирота. Может, удочерить её... усестрёнить? Должен же кто-то помочь новичку не подчиняться паническому желанию всплыть, когда организм может ещё держаться! И это должен быть человек, сам умеющий надолго замирать под водой.

В моём лице мы этого человека имеем. Перст божий!

Я, наконец, решился и полез сквозь забор.

Впрочем, оставил себе путь отступления. Решил так: постою рядом и сосчитаю до десяти. Если она за это время не почует чужого и не обернётся, начну топить... то есть, помогать усидеть под водой. А если-таки оглянется, удивится - что ж... Мальчик с глуповатым видом и воображаемым сачком.

Медленно приближаюсь, а в бочке процесс идёт - тело извивается, вода плещет и местами бурлит, макушка вверх-вниз ходит. Сердце у меня стучит, сто раз плавки подтянул, ноги в коленках подгибаются. Поздно подумал - а нет ли у них во дворе собаки? Э-эх, была - не была!

Подхожу нормальным шагом, приказывая себе не бояться, заглядываю - и в первый момент не верю своим глазам... Гелька нагло мухлюет! Вдохнув, она и не думает погружать голову (в маске, заметьте!), а всего лишь кладёт подбородок на воду (если кладёт), и уже через короткое время начинает имитировать удушье, что-то нестерпимое, передёргиваться, "ходит" телом туда-сюда...

Меня это ошеломило и настолько возмутило, что решение сосчитать до десяти мигом вылетело из головы. Мою ярость можно было выразить словами Отелло:

- Умри, несчастная лжеапноистка! - конечно, про себя.

Подождав, пока обманщица сделает очередной вдох, смело хватаю её за плечи (ладонь чует трикотажные бретели лифчика) и давлю вниз, топлю голову. "Ухнул" разок, и "дубинушка сама пошла", не ожидала... э-э... помощи. Струхнула, должно быть, и мигом выпустила воздух - словно солдат-первогодок нажал на курок и опустошил враз магазин автомата. Я тоже не ожидал, пришлось отпустить девочку, а то и вправду утонет. Может, у неё шок и придётся спасать.

И вдруг я увидел нечто, ранее скрытое головой в маске. На другом краю кадушки через бортик был перекинут кусок мокрой материи. По форме, расцветке и, главное, завязкам я сразу же узнал низ бикини - тот самый, неказистый. Помещён на край явно рукой. Но если так...

Не успел додумать буквально полслова. Всплывшая голова хватанула ртом воздух и начала бузить:

- Кто?.. - больше одного слога я не дал ей произнести, неча воздух зазря расходовать, а я всё равно не отвечу, и снова надавил на плечи. Буль! Теперь мне стало труднее, фактор неожиданности исчез, "клиентка" противится, но куда ей против меня, мускулистого и в позиции "сверху"! Я и тяжесть тела своего применю. Вниз - не вверх, тут тебя гравитация, дорогая! Можешь ладошками за край бочки и не цепляться.

Не давая подниматься вверх, я разрешал "болтаться" в просвете кадушки - тело и болталось, словно искало местечко, где жим слабее. Волнение воды мешало мне оценивать, сколько воздуха уже выдохнула бедняжка. Правда, на ней маска, можно не беспокоиться, что вода попадёт в нос. Топил, пока, по моим расчётам, ещё оставался в лёгких воздух, затем отпускал и даже за бретельки вверх подтягивал. С удовлетворением видел и слышал, как распахнутый ротик делает вдох, и всегда какой-то слог выскакивал:

- Пус...

- Я...

- Ты...

- Не...

Один раз даже:

- Чёрт!

И я снова нажимал на плечи, второй слог превращался в бульканье, а третьего и не следовало. Умница! Бережёт воздух. И честно теперь апноирует.

Тесное взаимодействие с девичьим телом меня самого раскочегарило, и плавки стали пухнуть. К счастью, они уже были мокрые, как, собственно, и всё тело - водичка из бочки немножко расплёскивалась. Жаль, что нас разделяет стенка кадушки...

Долго ли, коротко ли, но настала и кульминация. То ли улучив момент, то ли подловив меня, то ли собрав все силы (а может, и всё вместе), Геля, в очередной раз всплыв, выпрямилась в коленках, вообще, всё тело выпрямила, да так, что и не продавишь. Захватала ртом воздух, залопотала: "Я не могу, не могу..." и даже ручонками попыталась оттолкнуть невидимого "помощника" (маска у неё запотела). Я тогда нажал изо всех сил, и несколько мгновений ощущал вибрацию девичьего тела, переходящую в конвульсии, да мощные какие! Забоялся даже, что не справляюсь с разбуянившейся. Джинн из бутылки неудержимо выпрастывается.

И вдруг - бац! - словно хребет сломался, голова, не успев сказать всё, мне предназначавшееся, прямо провалилась под воду, пришлось удерживать плечи за бретели (края бочки мешали кардинально взять под подмышки). Тело, вмиг ставшее вялым, безвольным, ещё шебуршилось где-то внизу, в районе живота и, пардон, попы, что-то происходило.

И пузырёчки цепочкой тонкой: "Буль-буль-буль..."

Я опешил. И вдруг неожиданно заметил, что из глубины воды к поверхности стало что-то всплывать - позади тела. Я поглядел. Догадались - или назвать? Слово тогда выберу мягкое, детское.

Какашка.

А за первой - ещё и ещё. Попа, что называется, выдавала. А вот и отстрелялась.

Трудно сказать, что во мне взыграло сильнее - брезгливость или негодование. Так обмануть! Притвориться, что благородно задерживаешь дыхание, а на самом деле противиться кишечному напору, изнемогать в борьбе с ним и, сдавшись, позволить телу всё ненужное из себя, бессильной, исторгнуть. Но какой, должно быть, кайф!

Но на кого обижаться? Мне ничего не обещали, если обманывался, то сам. Умный понял бы, в чём дело, завидев снятые и переброшенные через край трусы... да нет, раньше, когда Геля сняла халатик и обнажила контраст между верхом и низом... или ещё раньше, когда она прохаживалась и прислушивалась к ощущениям в животе, когда передёргивалась телом, когда попукивала, в конце концов. А Шерлок Холмс сделал бы нужные выводы ещё при тайном наполнении бочки водой. Я же, выходит, глуп, и вот теперь разочаровывайся и нюхай.

Брезгливость одолевала. Не дожидаясь, пока всплывёт всё выкаканное, я грубо, чуть не рвя бретели, поднял облегчившееся тело вверх и перекинул безвольные руки через край бочки, на него же приспособил подбородок, маску на лоб сдвинул. Кажется, что-то треснуло под моими пальцами, но тут не до деликатности. Не вляпаться бы в её "добро"!

И - ретировался. Никто меня не окликал, вслед не глядел. Мавр сделал своё дело, мавр может...

Вечером, ворочаясь в постели перед сном, я подумал: а чего, собственно? Я-то натренировал дыхание волевым порядком, но многие впадают в панику при самом лёгком удушье. Всё-таки, мы с младых ногтей впитываем, что дыхание - это жизнь, а его отсутствие, соответственно, - смерть. Не у всякого есть тренер или книги, чтобы преодолеть инстинктивную боязнь задержать дыхание. И тогда разумно начать с малого - сопротивления кишечному "выдоху", например. От запора ещё никто не умирал, так что... Хотя, нет, малое - это сопротивление "по-маленькому". Ну, это незаметно можно делать и в быту, без бочки. Я вот, помню, как в детском садике поначалу боятся ходить в общий туалет и терпел, перекачивался с ноги на ногу... Мал был и глуп.

А утром, идя в уборную, увидел, что весь наш малинник залит водой, везде грязь. Воду из бочки, той самой, варварски спустили прямо на землю, а уклон-то в нашу сторону! Что ж, спасибо за помощь, соседка! Полив и удобрение. И мы теперь квиты в смысле вторжений на чужую территорию.

После этого я вёл себя, как ни в чём не бывало. Ходил с мальчишками на деревенский пляж, купался, бегал, озоровал и всячески развлекался в законные свои каникулы. Но иногда чувствовал, прямо кожей ощущал, на себе чей-то пристальный взгляд. Заставлял себя не оборачиваться, посему не знаю, вопросительный он, испытующий, гневный или просто девичий, бросаемый исподтишка на понравившегося паренька. А может, намекающий на продолжение столь бурно начавшегося знакомства... Покрыто тайной.

Этот взгляд я всё же поймал при отъезде, когда из окна автобуса махал провожающим. Геля в лёгком сарафанчике стояла между них и махала мне с видом старой знакомой. Как будто мы познакомились сразу же по прибытии меня в деревню и провели вместе все каникулы. Что же заменило такое знакомство, что она так на меня смотрит? И я вживую ощутил пухлые девичьи плечи под моими сильными ладонями, мокрые трикотажные бретели, передающие наверх "привет" от бюста, сопротивление и повиновение девичьего тела, мокрые трусики на краю бочки... И размеренные движения: вниз-вверх, туда-обратно...