Мальчуган двенадцати лет, упитанный и капризный, сидел за столом перед тарелкой с рисовой каши, демонстрируя полнейшее равнодушие и к каше, и увещаниям бабушки.
- Ты не дала мне доиграть, - ворчливо заметил он.
Бабушкина улыбка стала еще шире.
- Покушаешь и побежишь играть, никуда твой компьютер не денется.
Мальчишка уныло посмотрел на тарелку:
- Не хочу кашу, - недовольно сказал он, - сделай мне бутерброд с паштетом, пожа-алуйста! - добавил он уже просящим голосом.
Бабушка захлопотала возле холодильника, достала паштет и, щедро намазав его на хлеб, передала любимому внуку.
- Кушай, Кирюшенька!
Кирюша мгновенно съел бутерброд, попросил второй, слопал и его, заедая рисовой кашей, которую заботливая бабушка скармливала по ложечке.
- Пойду дальше играть, - заявил он с набитым ртом и выплыл из кухни.
Бабушка вздохнула, кряхтя разогнулась и подошла к раковине, чтобы помыть посуду.
Полчаса Кирюшка спокойно играл, полностью войдя в роль крутого компьютерного снайпера, сметающего все препятствия на своем пути, стреляющего без промаха и покрывающего огромные расстояния за долю секунды. Потом ход игры снова нарушила бабушка. Она появилась в дверях и сказала, что неплохо бы было сходить в овощной за картошкой, а после позаниматься уроками и почитать художественную литературу...
- Бабушка, - не выдержал Кирилл, - дай мне поиграть еще полчаса, потом я и в магазин схожу, и почитаю!
Старушка укоризненно покачала головой и исчезла из комнаты.
Мальчишка облегченно вздохнул и продолжил компьютерное действо.
Однако игра не клеилась, смелого снайпера скоро подбили враги, дополнительных жизней в наличии не оказалось и потому Кирюша, выключив компьютер, принялся собираться в магазин.
- Бабушка, - заорал он, натягивая свитер, - деньги давай!
На удивление бабушка не появилась в ту же минуту с деньгами и пакетами.
- Бабушка, - еще громче крикнул Кирюшка, - ну где ты там?
Семенящих шагов не слышно, а потому мальчик заглянул на кухню, где обычно была бабуля. Но ее на кухне не было, и в квартире было тихо.
- Наверное, сама поплелась в магазин, - решил Кирюшка, спокойно стянул свитер и достал из портфеля учебник истории.
- История Трои, - без энтузиазма прочитал он название параграфа, - вот скука!
С первых фраз текст показался еще скучнее.
- Для чего эта дурацкая история? - злился Кирилл, - Детям нужно все доходчивее объяснять, а лучше всего делать это через компьютерные игры.
Мальчик перевернул следующую страницу учебника, надеясь, что параграф будет коротким. Не тут-то было!
- Хорошо, что хотя бы рисунки есть, - вздохнул Кирюшка, разглядывая фотографии археолога Шлимана, который нашел легендарное античное государство Троя, погребенное временем и неизвестностью, его жену Софию в старинных украшениях, посуду и статуэтки, найденные при раскопках.
Вернувшись к первому абзацу параграфа, мальчик на автомате прочел несколько предложений. Ох, и тягомотина! Надеясь, что на диване интерес к истории Трои проявится с большей силой, Кирюшка улегся на свое ложе, уютно положив голову на мягкие подушки.
Казалось, только глаза сомкнул, как тут же пришлось их открыть и ужаснуться. Где любимая комната с книжными стеллажами, чудесным компьютером и удобным диванчиком? Кирюшка напрягал зрение, стараясь хоть что-то разглядеть сквозь кромешную тьму. Вдруг вдали замерцал свет, огонек приближался, и мальчик кое-как разглядел, что это был факел в крупной мужской руке. От страха захотелось вжаться в сырую стену и остаться незамеченным.
- Не убегай от меня, Гелен, твой отец стар и нуждается в помощи, - услышал он голос. Мальчишку развернули спиной, не дав, как следует, разглядеть говорящего, и сильная рука тяжело легла на плечо.
- Ступай вперед, - услышал он и медленно побрел по темному коридору.
Узкое пространство, освещенное только на несколько шагов факельным огнем, длинное и сырое, казалось бесконечным. Вскоре коридор начал разветвляться, но мужчина, что крепко держал плечо, уверенно направлял Кирюшу в ту или иную сторону.
Сколько времени они петляли в темноте, сказать невозможно. Мальчик устал, голова болела от прелого запаха, исходящего от стен, и постоянных круговых движений по заворотам коридора. Но подать голос он боялся, поэтому шел из последних сил.
Наконец, они подошли к двери и Кирюшка понял, что это тупик.
- Подержи огонь, Гелен, - попросил мужчина, - и посвяти мне, чтобы я смог открыть дверь.
Кирюша отступил на два шага и, освещая замочную скважину, смог разглядеть старика.
Это был самый настоящий старец, с седой бородой и длинным волосами, белыми, как крыло лебедя. Одет он был так, словно завернулся в алое одеяло, оставив свободными руки.
Ключи от двери находились в блестящем мешке, подвешенным к поясу. Старик быстро достал их и отворил низенькую дверь. Согнувшись в три погибели, он вошел в помещение и Кирюшка услышал:
- Заходи и не урони огонь.
То, что представилось взору, сначала не произвело на него никакого впечатления. Комната напоминала пещеру до отказа забитую различными предметами. Кубки, вазы, корзины и подносы, расставленные на низеньких столиках и на полу, были доверху набиты камешками, бусинками и неправильной формы шарами тускло-желтого цвета.
- Смотри, Гелен, смотри, сынок! Это то, за что сейчас бьются греки с моей Троей, за обладание этим кладом, золотом царя Приама.
Мальчик поднял факел над головой и только сейчас понял, что все эти подносы, огромные вазы и корзины наполнены золотом и драгоценностями.
- Это все твое? - спросил он удивленно.
Старец убрал с низкого столика громадную корзину и тяжело сел на него.
- Это наше богатство, но видно богам угодно, чтобы оно досталось не моим
сыновьям, не моему народу, а грекам, рыщущим в поисках огромной добычи.
Кирюшке тяжело было держать факел, и он начал оглядывать стены в поисках поставцов для огня. Старик помог ему водрузить светоч на стену, снова уселся на импровизированный табурет.
- Так отдай все это грекам, - решительно заявил мальчуган, - они заберут клад и уберутся восвояси.
- Стыдись, Гелен, - резко вздернул голову мужчина, - эти слова не моего сына, они недостойны тебя, они недостойны того, чтобы я их слушал.
Кирюшка перепугался, чего доброго старик и огреть может.
- Тогда давай наколем греков! - предложил он.
В ответ был непонимающий взгляд.
- Ну-у, - начал объяснять мальчик, - это значит обманем! Можно разделить клад, одна часть будет ложной, ее-то мы и подсунем грекам, а все остальное добро припрячем подальше.
Старец оживился, а Кирюшка продолжал воодушевленно:
- В этой пещере можно оставить крупные вещи!
- Натолкаем сюда еще разной рухляди, бисера и тканей, - предложил дед.
- Точно, - одобрил Кирюшка, - а все остальное, самое ценное, упрячем надежнее.
Старик почесал затылок, совсем как это делал папа, когда о чем-то думал!
- В море утопим! - решил мальчик, вспоминая недавнее компьютерное сражение с пиратами, - в установленном нами месте! Подвесим к каждому лотку здоровенный камень, он и не даст всплыть сокровищам, а как только греки уметутся, мы все выловим!
От собственной задумки, Кирюшку распирала гордость.
Немой огромный слуга Приама той же ночью начал тяжелую работу: массивные ювелирные украшения и золотые слитки складывались в ящики - ларцы, кутались в полотнища и обвязывались веревками. К этим веревкам слуга привязывал камень и стаскивал поклажу в лодки. Старик Приам показал Кирюшке несколько выходов из длинного коридора-лабиринта, один из них привел к морю, где в маленькой бухточке стояло несколько лодок. И пока слуга втаскивал на опустевшие места в пещеру серебряную утварь, ткани и доспехи, Приам обнял мальчика и сказал ему.
- Ты младший из моих сыновей и, наверное, тебе предстоит много воевать в своей жизни, но от этого побоища я тебя спасу. Не потому что считаю тебя трусом, - заверил он Кирюшку, - а для того, чтобы ты на время покинул Трою, и, возвратившись после битвы, забрал сокровища, чтобы помочь нуждающимся братьям.
- Я знаю, что это будет тяжелая война, - продолжил он, - и мы не были готовы к ней, миролюбиво занимаясь всем, кроме подготовки к набегам. Мы богатели, но не учли, что наши завистливые соседи не прощают подобных действий.
Старик склонил голову и показался Кирюшке таким жалким, что ему захотелось утешить его.
- Я все сделаю, как ты сказал, - заверил мальчик.
- Только ты, я, да Мегес (немой прислужник) будут знать, где храниться клад, - произнес Приам.
Кирюшку одолевали сомнения:
- А вдруг я не смогу его найти, не смогу прорваться в Трою!
Старец усмехнулся:
- Тогда его никто не найдет, пройдут долгие годы, морское нутро поглотит его, а жалкая подачка, та, что осталась в пещере, достанется либо грекам, либо другим героям.
Потом он забеспокоился, обнял мальчика:
- Возвращайся домой, сынок, следующей ночью вы вместе с Мегесом затопите наши сокровища.
Пришлось одному возвращаться в пещеру и тащиться по сырому, узкому помещению под дрожащим огнем факела. Пройдя некоторое время Кирюшка огляделся, и впереди, и сзади шла унылая однообразная анфилада. Мальчик прошел еще несколько метров, потом побежал, надеясь вырваться из ужасного пространства, только выхода впереди не было! Тогда он повернул назад, желая снова очутится на берегу, но, сколько бы он не шел, сколько не искал выхода, вокруг были каменные стены, уходящие в неизвестность.
- Мама! - закричал он, - мама!
- Чего кричишь-то, Кирюша? - ворковала рядом бабушка, - я с порога услышала твои вопли и чуть не умерла.
Кирюшка кое-как пришел в себя. Значит, все что было - сон! Какое облегчение! Взгляд его упал на страницу учебника. "Сенсационный клад царя Приама обнаружен был Генрихом Шлиманом", - прочитал он.
- Интересно, какой же он клад отыскал: ложный или настоящий? - подумалось Кирюшке. Бухточка, из которой должны тронуться тфжелые лодки с сокровищами, представилась ему, как наяву.
- Бабушка, - заорал Кирюшка, - ты не знаешь, на каком море стояла Троя?
Ответа не последовало, и мальчик углубился в учебник. Параграф не ответил на мучивший его вопрос и потому он полез в энциклопедии.
- Ну что ж, - начитавшись, решил Кирюша, - Шлиман нашел ложный клад, теперь приступим к настоящим поискам!
Подарки в сентябре
В маленьком городке, жители которого все знакомы друг с другом, новости политики и экономики обсуждаются не так бурно, как рассказы о крупных кабачках тети Маши, небывалом урожае помидоров медсестры Валентины или о поступлении внучки бабки Натальи в медицинский университет. Так вот в этом городке, в маленьком домике с прохладной верандой, где всегда пахло сухими травами, с небольшим садом и огородом, жили девочка Юля и ее бабушка. Для Юли этот дом был самым любимым местом, потому что в нем она чувствовала себя защищенной от всех невзгод, в нем пахло бабушкиными лепешками, жил кот Мосик и было очень много книг. Бабушка не работала, сидела на пенсии, а раньше она преподавала физику в школе, очень любила читать, пристрастив к этому делу и внучку.
Каждый сентябрь Юлька ждала с нетерпением, во-первых, потому что с первого сентября всех охватывала приятная суматоха, улицы, разукрашенные листвой деревьев в зелено-желто-красные цвета, чудными светофорами пропускали веселые стайки: мальчики и девочки, нарядные, в новеньких костюмах и платьях, спешили к центральной площади, где слева от церкви стояла школа. Школа была двухэтажная, выкрашенная в теплые, бежево-коричневые тона, с чистыми классами. Юлька представляла большие пространства, прозрачные стекла огромных окон, блестящие полы и удобные столы, за которыми так приятно сидеть. Во-вторых, десятого сентября - ее день рождение, в этот день или даже раньше обязательно приходила посылка от мамы. Мама жила в другом городе и работала в огромном магазине, а посылке отправляла Юльке и бабушке в начале осени и на новый год, а в мае мама приезжала к ним в отпуск и проводила с Юлькой целых две недели.
Девочка смотрела в окно, это было одно из самых любимых занятий. Как жаль, что она не может из-за больной ноги весело скакать, как соседка Катя, не может важно тащить ранец, как дружок Толик, да еще недовольно сопеть при этом.
Юлька оглянулась назад, потому что почувствовала, что в дверях стоит бабушка и смотрит на нее. Бабуля старенькая, а Юлька и помочь ей особо не могла. Конечно, она чистила картошку, старалась изо всех сил, когда мыла посуду в тазу или полоскала белье, если бабушка устраивала стирку, но на этом все ее домашние дела заканчивались. И потому Юлька с особым рвением занималась с учительницей Ольгой Дмитриевной, которая ходила из школы вот уже второй год, старательно делала упражнения, рекомендуемые врачом дядей Федей, и даже терпеливо сносила уколы от медсестры тети Вали.
А бабушка все равно стояла вот так в дверях и тихо плакала.
- Бабушка, - кричала Юлька, - не плачь!
Бабушка смахивала рукой слезинки.
- Ничего, Люлек, - гладила она голову девочки ласковой рукой, - мы дождемся операции, вылечим ножку и будем бегать
Это Юлька слышала не первый раз, но все равно верила, что когда-нибудь исполнится заветная мечта, она встанет с кресла, твердо упираясь на обе ноги, зашагает в школу, обойдет всех родственников и соседей, а потом они с бабушкой поедут к маме.
И не будет больше бабушкиных слез, безнадежных взглядов мамы и противных замечаний бабки Нади.
Бабка Надя была их дальней родственницей. Раз в месяц она приходила к Юльке и бабушке, садилась на кухне, пила бесчисленные чашки чая, а потом сообщала героическим голосом бабушке:
- Иди, отдохни, Анна, погуляй по улице, я понесу твой крест! Тебе тяжело, я знаю, а от беспутной Маринки помощи ждать нечего!
По малолетству девочка не понимала, какой такой крест, но в шесть лет, это Юлька помнила точно, слова бабки, наконец, дошли до ее сознания. Крестом оказалась она, Юлька, со своей сломанной ногой, неправильно сросшейся после операции и потому прикованной к креслу, а "беспутной Маринкой" - мама. Потом бабка Надька довела до сведения Юльки и другие факты, которых девочка не знала или представляла по-другому.
Юлька ребенком упала с лестницы, когда гостила у бабушки. После двух жутких операций нога так и не срослась, начала худеть, отличаться от здоровой и не давала девочке возможности двигаться. О переезде к маме не было и речи. Маме нужно было работать, и потому с Юлькой сидела бабушка, а "беспутная Маринка" решала свои личные дела. Институт она в свое время не закончила, врача Федьку бросила и расписалась с каким-то пройдохой. "Теперь пришла расплата!" - сурово заявляла бабка Надя.
Девочка подробно расспрашивала о маме, особенно после разговоров с бабкой Надей, но любимая бабушка улыбалась и говорила, что не надо слушать старенькую бабу Надю, она все путает. Но бабка не была старой и все помнила, просто она была грузной и дышала так, будто в горле у нее был свисток от чайника.
Посылка от мамы пришла прямо в день рождение! Юлька с замиранием сердца ждала, пока бабушка распаковывала коробку: новая кофточка, книжки, коробка конфет и кукла! Такой красавицы Юлька еще не видела! Розовое личико с темно-голубым глазами, мягкие светлые прядки волос красиво его обрамляют, платье блестящее, в мелкий горошек, а на ножках -белые носочки и туфельки. Юлька обняла куклу, прижала к себе и часто задышала, чтоб не задохнутся от любви. Потом она перевела взгляд на свое игрушечное хозяйство: на полочке сидели старая кукла Галя в сшитом бабушкой голубом платьице, медвежонок Федя, это в честь врача, который его подарил, кудлатая Барби и белый заяц. Юлька подъехала к компании, чтоб представить новенькую.
Бабушка прочитала, что куклу зовут Элизабет.
- Можешь звать ее Лизой, - сказала она. Но Юлька решила, что это имя не подходит кукле, только Элизабет!
Весь вечер девочка возилась с новой игрушкой, читала ей книги, усаживала на подоконник, чтобы Элизабет смотрела на улицу, гостеприимно предлагала чай, расставляя крошечную кукольную посуду. Перед сном новенькую посадили на полку для игрушек между Галей и зайцем. Свет бабушка погасила, но даже в темноте Юлька видела задорный розовый нос и пышное платье в горошек.
- Должно быть, ночью, когда я засну, Элизабет со всеми перезнакомится. Ведь игрушки оживают только ночью, когда никто не может видеть, что они настоящие и живут, как люди.
Юлька затаила дыхание, сквозь ресницы наблюдая за игрушками, но те даже не шелохнулись. Тогда девочка начала дышать так, будто она давно спит. Но нет, кукол не обманешь!
- Немного посплю, - решила Юлька, - потом проснусь и подслушаю о чем они будут болтать.
- Ах, ну и общество! - вскричала Элизабет.
Мишка Федя зажался в угол, стесняясь своей мешковатости и некрасивости. А вот кукла Галя и кокетка Барби с неприязнью посмотрели на новенькую.
- То же мне, фифа! - скривила губы Барби.
- Мы вас к себе не звали, сами прибыли, - достойно ответила Галя.
Элизабет вздохнула, потом оправила платье и сказала:
- Я здесь ненадолго, чуть-чуть поживу и возвращусь обратно в большой город.
- А чем вы там занимались? - поинтересовался добрый заяц. Он не прятался в угол, как Федя, наоборот желал все разузнать о красавице и произвести на нее впечатление.
- До этого я жила в огромном универмаге! Наш игрушечный отдел находился в самом центре магазина! Сколько народу, сколько восхищения! На меня только смотрели, не каждый мог себе позволить иметь подобную вещь.
- А что, мама нашей Юли позволила? - осведомилась Барби.
- Мама Юли работает начальником отдела игрушек, а я была ее любимицей, поэтому сидела в стеклянной витрине и своим видом привлекала покупателей.
Зайка восторженно захлопал лапками: "Вот это да!" Галя пождала губы от досады, а Элизабет продолжала.
- В Юлину маму влюбился директор магазина, прекрасный, как принц. Он сделал ей предложение, так что скоро они приедут вместе, заберут девочку, меня и увезут к себе.
Барби из всего этого поняла одно:
- Заберут тебя? А нас?
- Вы им не нужны, - холодно заметила Элизабет, - весь хлам останется в доме бабушки.
Вот так известие! Игрушки заметно сникли. Кукла Галя спросила:
- И наша Юля уедет навсегда?
- Да! - воскликнула Элизабет, - ее увезут в больницу, вылечат ногу, и она сразу забудет о вас. У нее будут другие проблемы: школа, новые платья, новые знакомства.
Первым не выдержал Федя, до этого он молча сопел в своем углу, но последние слова настолько возмутили его, что он не выдержал и вылез из укрытия.
- Юлька никому нас не отдаст и не расстанется с нами!
- Ха-ха! - засмеялась злая красавица, - скоро приедет Юлина мама с прекрасным принцем, и тогда вы вспомните мои слова.
Она продолжала смеяться, зайка плакал, Галя и Барби опустили головы, медвежонок Федя снова запрятался в угол, обдумывая сказанное. А в большом зале, возникшем в их воображении, кружились в свадебном танце Юлькина мама и директор магазина. Мама в летящем нежном платье цвета топленого молока, а мужчина в черном костюме, нежно держал ее за талию и неотрывно смотрел в глаза. Жаль, что лица принца нельзя было рассмотреть, даже вполоборота, только темные волосы и прическа с пробором на левую сторону.
Юлька проснулась и сразу посмотрела на свою полку с игрушками. Ну и Элизабет! Она с трудом поднялась, здоровой ножкой оперлась о пол и точно рассчитанным движением уселась в кресло на колесах. Подъехала к игрушкам. Галя и Барби сидели мрачные, зайка заплаканный, а Федя обиженный.
- Я вас всех заберу с собой! - сказала им Юлька, - это не обсуждается.
Элизабет смотрела на нее равнодушно, остальные от этих слов, от солнышка, проникшего в комнату, заметно повеселели.
Юлька покатила на кухню, где уже суетилась бабушка.
- Мне приснился сон! - сообщила девочка.
- Да, какой? - живо отреагировала бабушка.
- Приснилось, что мама скоро приедет!
Бабушка посмотрела на нее сначала вопросительно, потом взгляд изменился, стал извиняющимся.
- Люлек, мама работает, ее никто без отпуска к нам не отпустит. Да и потом если б она смогла, она бы уже приехала на твое день рождение и не отправляла посылку.
- Бабуль, - кое-как справившись с собой, спросила Юлька, - мама работает в игрушечном отделе?
- В кожгалантерее, - просто сказала бабушка непонятное слово.
- А у нее есть на работе директор магазина? - все еще допытывалась Юлька.
- Есть, грымза какая-то! - сердито ответила бабушка, - постоянно ставит нашей маме отпуск в мае, хотя знает, что у нее ребенок инвалид.
При последних словах бабушка осеклась и посмотрела на Юльку.
Но девочку не тронули эти слова, больше возмутил обман. Она развернулась, подъехала в своей комнате к полке с игрушками и долго смотрела на Элизабет.
- Вруша! - бросила ей Юлька. Схватила за талию и отсадила подальше от других игрушек. Потом покатилась к окну, стала смотреть на пустую улицу. "Плохой сентябрь, - решила Юлька, - буду ждать другой!"
Через десять дней к ним ворвался врач Федор Николаевич, добрый дядя Федя. Его любили все, знали с детства, потому что родился Федор в этом городке, сюда же вернулся, закончив медицинский факультет университета, здесь жил со своими старенькими родителями. Он помнил у кого что болит, знал назубок собственные предписания, которые давал каждому больному, неукоснительно требовал их выполнения и контролировал сам процесс выздоровления. Кроме того, с ним можно было болтать на любые темы, он всегда смешил Юльку.
- Анна Иннокентьевна! - возбужденно крикнул он, вбегая в их домик, - Собирайте Юльку, нам пришло направление в Питер!
Направление на операцию! Долгожданное, но свалившееся как снег на голову, растолкавшее дурацкие квоты и отсутствие мест, томительное неверие в то, что их очередь на бесплатную операцию никогда не подойдет.
- Юлька, - засмеялся он, нагнулся и поцеловал девочку в щеку, - первый танец мой!
Юльке сделали операцию, и после долгих месяцев ожиданий, изматывающих тренировок, увещаний бабушки, девочка начала ходить. Сначала робко, с диким страхом упасть и снова сломать ногу, но затем с большей уверенностью и даже прытью. Потом они вернулись в свой городок, но после рассказов, обсуждений и счастливых встреч, последовало расставание. Бабушка продала свой дом с огородом, переехала в большой город к Юлькиной маме, здесь за девочкой наблюдали врачи, она начала ходить в обычную школу и посещать бассейн.
Бабушка заболела, когда Юлька перешла на четвертый курс педагогического института.
- Съездим к нам домой, Люлек, - просила бабушка, - ты главное меня туда отвези, а потом назад возвращайся, в город.
Бабуле невозможно отказать!
- Остановимся у дочки бабы Нади, - повеселела старушка. Сама баба Надя уже умерла, но дочурка была ее живой копией.
Как изменился городок! В их старом доме жили другие, они перестроили избушку, расширили огород и вырубили под корень маленький садик. Юлька долго смотрела на свое окно, теперь не со стороны дома, а со стороны улицы, и это было счастье! Дверь дома распахнулась, пропуская вперед женщину и мужчину. Мужчина стоял к Юльке спиной и она услышала голос, который помнила всю жизнь и который сейчас казался еще приятнее, милее.
- Сегодня отдых, дражайшая Вера Алексеевна, забудьте об огороде на пару дней!
Женщина кивала головой, а сама уже осматривала свои посадки.
- Я проверю и зайду к вам сегодня еще раз, - настаивал мужчина.
Такой знакомый поворот головы, темная куртка, белый воротничок и пробор с левой стороны в волосах, слегка поседевших, аккуратно подстриженных.
- Дядя Федя! - заорала Юлька и тут же притихла, а к ней уже спешил, бежал единственный, дорогой, прекрасный принц.