Аннотация: Из-за фантастической лени автора, текст не закончен. Он даже толком не отредактирован. Но буду очень благодарен за критику и замечания. И главное, узнаю, а стоит ли продолжать над ним работать.
Путешествие дилетантов
Пролог
Субботним утром в церкви святой Екатерины-великомученицы города Хрюпинска случилась чертовщина: не успев окрестить младенца, исчез отец Григорий.
Нет, вовсе не сбежал по семейным обстоятельствам, как предполагалось, к старшей секретарше мэра Любе Козодоевой, а самым неприличным для сана образом растворился в воздухе на глазах родителей, кумовьев, родственников и жиденькой толпы старух-богомолок. Только вжикнуло что-то.
А ведь ничто не предвещало беды. Перед этим жутким событием в храме, как обычно, царило благочестие. Потрескивали свечки, гундосил над псалтырью тощий пономарь Евграф, шуршали серые, похожие на мышей, старушки, ловко отмахиваясь крестным знамением от настырных и злющих мух.
Правда, прадед новорожденного, церковный староста Глеб Варфоломеич Титок, за две минуты до таинственного исчезновения батюшки, успел заметить, что тот настроен не в меру игриво. Григорий Андреевич Куликов, выскочил из алтаря жеребьячим галопом, взъерошенный и расхристанный. Топоча сандалетами сорок шестого размера, он направился к купели, шатаясь и размахивая крестом, словно шашкой. От него разило протухшим огуречным рассолом с примесью какой-то парфюмерной дряни, а в широченной бороде, белели лохмотки квашеной капусты. Он утер рукавом розовые губы и крупный с фиолетовыми прожилками нос, походя, шлепнул лапищей ниже спины Титкову невестку, подмигнул молоденькой куме и сунул пальцы в приготовленную купель.
"Залил спозаранку зенки, паскудник. Все благолепие испортил, кобелина. Чтоб тя черти взяли, - ругнулся про себя Титок. - Прости меня, господи!"
И вот тогда началась чертовщина.
Отец Григорий, вдруг, пропал. Этак, мгновенно весь испарился. Титок остолбенел. Видно, сатана, внял его истовой просьбе и умыкнул веселого пастыря с подаренной архиереем камилавкой и увесистым крестом в свои мрачные пенаты. Впрочем, кадилом нечистый дух почему-то побрезговал. Оно, вопреки закону тяготения, круто взмыло вверх, с разбойным свистом описало в пространстве замысловатую кривую вроде штопора и уже в свободном падении к земле звонко шмякнулось на голое темечко церковного старосты.
Глеб Варфоломеич утробно икнул, потрогал шишечку, вздувшуюся до размеров финика и, немедля, решил, что его лягнул копытом сам дьявол. Он почувствовал, как правая штанина праздничных бостоновых брюк делается гораздо теплее левой и это тепленькое интересно щекочется. Вместо спасительной молитвы он закричал будто никогда не прикасался к деньгам верующих, собранных на ремонт храма.
-К-клянусь, не брал я, ни копеечки не брал. То Гришка с Евграфом без меня пропили. С них, окаянных, спрашивай!
Однако сатана чистосердечное признание проигнорировал и больше не брыкался.
Тем временем участники обряда и прихожане отчаянно паниковали: с воплем метались по храму, сталкивались друг с другом, сбивали подсвечники, лезли в темные углы и на клирос. Пономарь Евграф с кхеканьем охаживал псалтырью старух, которые толпой ломились в алтарь.
-Куды прете, дурищи, в святое место? Запрещено бабам туды, вашу мать!- яростно шипел Евграф, тщетно пытаясь в сутолоке вспомнить: убрали ли они с батюшкой из алтаря нечто более запретное и суетное - трехлитровую банку спирта.
Словом, каждый спасался, как мог от тесного общения с рогатым. Все способное двигаться - двигалось, бежать - бежало, царапаться - царапалось, ругаться - ругалось. Среди этого шумного вертепа, на руках кума с утра изумленного титковой самогонкой врещало некрещеное чадо.
...Когда старший следователь хрюпинской горпрокуратуры Юрий Иванович Тимофеев прибыл к месту происшествия, перед его проницательным взором предстала картина миниатюрного вселенского хаоса. Выбитые окна, окончательно разваленный иконостас, перевернутые там исям образа святых, скрюченые огарки свечей на полу, тяпье и всяческий хлам свидетельствовали о том, что здесь действительно приключилось неладное. Такого кавардака в доме божьем не бывает. Просто по статусу не положено доводить это место до такого паскудства.
Под щенячий скулеж приходской общественности Тимофеев приступил к следственным действиям.
Бывший атеист, партиец и лектор общества "Знание" старший следователь поначалу отбросил мистическую версию выдвинутую невежественным гражданином Титком. Прокурор требовал факты и следы. Но следов в этом бедламе обнаружилось с гулькин нос, а факты не желали состыковываться с недавно забытым материалистическим мировоззрением. При всем том привычная дедуктивно-индуктивная логика выводила сущий бред.
Может террористический акт? Но где раненые, побитые и куда делись фрагменты батюшкиных телес. Под давлением верующей общественности Юрий Иванович исследовал купол храма и пол. По рассказам свидетелей отец Григорий был упитанным человеком, тянул пудов на восемь и, вознесись он живьем на небеса или провались прямо в противоположную сторону, то пробил бы тушей дыру в добрую сажень. Однако купол оставался целехоньким, в паутине - внутри и обляпанный голубиным пометом снаружи.
Тимофеев еще раз обнюхал место, где исчез батюшка. Серой не пахло. Пахло содержимым правой титковой штанины.
-М-мда, настоящая чертовщина, - сказал главный хрюпинский сыщик и убыл докладывать результаты прокурору.
...Но чертовщина, как выяснилась, имела продолжение. К обеду оперативного дежурного городского управления внутренних дел сняли с поста в состоянии шока и отправили к психиатру для уточнения диагноза. Начальник ГУВД и его замы мотались по городу и определяли меру наказания не в меру расхохмившимся участковым и постовым.
И все-таки к вечеру на стол главы города господина Буркина легла толстая пачка милицейских рапортов. Мэр сердито насупился, строго посмотрел на истерзанные разноцветными резолюциями листки, сдул с "вечного" пера, подаренного делегацией бизнесменов Буркина Фасо, невидимую пушинку и погрузил глаза в бумаги. Его сдвинутые брови начали помаленьку раздвигаться и перебираться, изогнувшись коромыслом, на широкий сократовский лоб. В городе кто-то крал жителей. При странных обстоятельствах бесследно исчезли четырнадцать хрюпинчан. Бесстрастные протоколы докладывали галиматью - люди дематериализовались, не оставив даже молекулы следов.
"Хрень какая-то!" - Буркин нервно отбросил рапортички на край стола, неторопливо отвинтил пробку "Кока-колы" и медленно вылил шипящую жидкость на затылок. Полегчало...
...Через сутки дремотный провинциальный Хрюпинск превратился в растревоженный осиный рой. Бокастые вертолеты, стрекоча, доставляли одну комиссию за другой, каждую новую с немыслимым количеством членов и самого немыслимого состава. Поглазеть на феномен слетались все ученые, работники компетентых органов, представители Святого Синода и правительства. Господин Буркин устал встречать начальство и гостей, путал бородатых академиков с бородатыми архиереями. Опытный политик догадывался, что все эксперты сожрут хилый городской бюджет на пять лет вперед, а к выборам его самого сканибалят конкуренты из оппозиции.
Крохотный вокзальчик трещал по швам под могучим напором богомольцев, уфологов-общественников и просто любопытных. Предполагаемая кража чертями отца Григория повлекла волну ажиотажа невообразимой силы, куда сильнее той, которую бы вызвала находка потомков Христа в Антарктиде. Паломники едва не разнесли в щепы приличную гостиницу с единственным на всю округу "люксом". Администратор отказался селить пришельцев даже в креслах.
- Имейте совесть, господа, - шетал он, прижатый к стене у нас все коридоры на месяц вперед заняты.
-А подоконники, подоконники еще свободные шумели гости, подсовывая ненароком паспорта и подозрительные удостоверения с зажатыми меж страниц купюрами. Соблазн был велик и честный администратор не устоял. Утром лихоимца увез СОБР, а удрученных подоконниковладельцев взашей вытолкал злобный милицейский сержант.
Среди обреченных на дискомфорт искателей койкомест пронесся слух, что в магазине "Адидас-Х" срочно завезли три сотни отечественных палаток и ватных спальных мешков. Вскоре Хрюпинск походил на цыганский табор. Палатки возводили на стадионе, газонах, цветочных клумбах, в лесонасаждениях. На каждом шагу гудели примусы типа "Шмель", стучали молотки и топоры, гремели ведра, котелки, гитары. Одиночки срочно объединялись в артели. Организованных гостей власти не трогали и в спешке собирали с них местовой налог по расценкам городского рынка. Лишь начальник ГУВД через мегафон шугал наглых дикарей с проезжей части и призывал не нарушать порядка. Но к нему привыкли и считали местной достопримечательностью. Иногда наливали стопарь.
С утра до ночи в церкви святой великомученицы копошились лохматые кандидаты и лысые доктора наук. Они измеряли, щупали, просвечивали, облучали и чего-то выковыривали. Бородатые академики отсиживались по причине жары в прокуренных номерах и до сипения в горле спорили с бородатыми священниками о том, что определяет сознание. Первые оперировали хвостатыми формулами, вторые - цитатами из Библии. Но местную самогонку пили одинаково.
Общественность волновалась и ждала от столичного бомонда результатов. На исходе второй недели кандидаты и доктора выявили определенные закономерности. Академики закономерности обобщили. История с пропажей запуталась окончательно. Было ясно, что исчезновению людей сопутствовала утечка электроэнергии с Хрюпинской ТЭЦ. "Оно" распространилось по прямой линии, берущей начало в доме N13 по улице имени Восьмого марта, где проживал безработный гражданин Гелий Федорович Лапша по кличке "Перпетум мобила", рассекала город пополам и терялась в поле сельхозкооператива "Синие пустоши".
В лапшовском подвале обнаружили части какого-то агрегата и оборванный высоковольтный кабель. Хозяин, по словам соседей, сгинул. Механизм из подвала компетентные органы изъяли и отправили в столицу. Комиссии разъехались. Паломники и уфологи, обезденежев, разбежались сами. Страсти утихли. Город погрузился в дрему. Единственная хрюпинская газета " Светлый путь" опубликовала репортаж "Хрюпинский феномен?". Причем редактор долго ломал голову, ставить ли вопросительный знак. Сомнения развеял мэр. Редактор уже без колебаний вписал в рукопись горбатую загогулину.
От этой истории дольше всех страдал господин Буркин. Ежедневно в его кабинете появлялся церковный староста Глеб Вафоломиеич Титок. Почти трезвый и в свежих отутюженных штанах. Он стучал кулачком по мэрскому столу и строго спрашивал:
-Оставлять дитя нехрещеным, гражданин начальник, как называется? Деньги уплочены, значит - сполняй! А Гришка взял и сбег. На кого мне теперь в суд подавать-то?
И глаза Титка полыхали бесовским огнем.
ГЛАВА 1
Доцент кафедры философии Хрюпинского медуниверситета, координатор общественного движения "Единство" Алевтин Иванович Пещерный проснулся от удара по спине чем-то плоским и твердым.
"Допился, поросенок, " - с огорчением констатировал он факт, что переусердствовал вчера на приятельском ужине в узком кругу коллег. Абсолютно не надо было пить на брудершафт со московскими гостями мерзкий коктейль "Кровавая Мэри". Этот собачий напиток для людей с вольфрамовой глоткой сделал к утру мозги ватными и стерильно чистыми, зато через желудок и рот, похоже, прогнал все дойное стадо кооператива "Синие пустоши", где недавно Пещерный читал лекцию на тему "Алкоголь - чума 21 века".
Алевтин Иванович, плотно смежив веки, лежал на спине и судил свою согрешившую душу: мысленно раскладывал себя на скамье и сек просоленными розгами так и этак, с упоением. Не пей много, не пей много, знай, дурак, меру! Ф-фры, ф-фры! Свистали растрепанные ивовые прутья.
Алевтин Иванович, прекратив моральную экзекуцию, насторожился. Фырканье продолжилось. И доносилось оно поодаль от филейных частей тела.
"Влип! Церберша проснулась! - с ужасом определил он характеристики звуков, с трудом расклеивая веки и приподнимаясь. - Сейчас хай поднимет!"
Хай не состоялся.
Но Алевтин Иванович предпочел бы самые неинтеллигентные выражения из уст законной супруги Жанны Сазоновны, чем еще раз столкнуться с подобным кошмаром. Он возлежал не у себя в спальне и не на полу, а бог весть где, на лесной поляне, в траве, одетый в полосатую пижаму и шлепанцы. В шагах десяти на маленьком бугорке сидело сизое облако. Облако фыркало, плевалось и ругалось.
- Клавдия! Слышишь, глухая тетеря? Подай полотенце и вызови слесаря. Какая-то сволочь воду перекрыла!
В ругающемся облаке Пещерный опознал заместителя городского Главы господина Пупыреева Дмитрия Сергеевича, с которым накануне сидел в президиуме торжественного собрания в честь 65-й годовщины ОАО "Хрюпсталькострукция" и втихаря играл в балду. Господин Пупыреев, помниться, трижды оставался "балдой", был сильно недоволен, но все же оставался милейшим человеком, воспитанным тактичным, благожелательным к партнеру. А тут рычал, словно голодный лев в зоопарке, которому служитель вместо задней части поросенка подсунул обглоданные кошачьи кости. Начальственное неглиже следовало дипломатично дезавуировать.
- Дмитрий...э-э...Сергеич...не волнуйтесь...э-э...голубчик и пожалуйста, выражайтесь...э-э...помягче...
Пупыреев вздрогнул, стер с лица хлопья пены и уставился мутным глазом на доцента.
- Вам чего, гражданин? Я по личным вопросам в четверг примаю. Уходите, не мешайте мыться. Клавдия! Кл...кл...кл...
Его вдруг заклинило. Дмитрий Сергеевич несколько секунд моргал, крутил головой туда и сюда, тер ладошкой хомячьи щечки. Потом стыдливо охнул, прикрыл низ живота, вскочил и помчался к лесу, блистая сырыми ягодицами.
Алевтин Иванович обернулся, желая узнать, что могло встревожить руководящего работника. И у него подкосились ноги. Жанна Сазоновна! В соблазнительно распахнутом японском халатике канареечного цвета, немножко косматая, в тапочках, отороченным хвостом енота, - она приближалась, сверкая икрами, решительная и злая. За ней вприпрыжку бежал семилетний Мишель в футболке и трусиках.
- Жанусенька? Жанусик,- засюсюкал Пещерный.- К-ко-кошечка моя, ты проснулась, л-лапочка?
- Издеваешься, козел старый?- гулким басом гаркнула супруга и с ходу приложилась ручкой к мужниной щеке.
- Вот, полюбуйся, Мишенька, на отца-алкоголика. Допился до чертиков, бабник? Ты зачем притащил нас сюда? Зачем, спрашиваю? Голыми девками любоваться? Да?
- К-какие девки, Жанусик? Постыдилась бы при ребенке срамоту нести. Где ты видела девок? То Дмитрий Сергеевич... Пыпуреев... мы с ним...э-э... консультировались...э-э.. по вопросу строительного подряда...
- Ага! Со всеми подряд... без разбору...- Пещерная нацелилась на еще бледную вторую щеку и застыла с поднятой рукой.
На поляне появилась узкобедрая девица в синей юбке "Монтана" и прозрачной турецкой распашонке из марли. Она рыдала. Крупные горошины антрацитовых от косметики слез оставляли на распашонке черные кляксы.
- Перестань, Веруня, прошу, перестань. Я ведь с тобой, - успокаивал подругу мускулистый блондин в джинсах и оранжевой футболке с портретом Аллы Пугачевой.- Вон уже люди на тебя смотрят.
- Позвольте представиться обратился он к чете Пещерных .- тренер детской спортивной школы Александр Крючков. Можно просто Саша. Это моя невеста - Веруня. Вера Васильевна Гоголева то есть.
Жанна Сазоновна скосилась на разинувшего рот мужа и пнула его в голень:
- Пещерная, Жанна Сазоновна. Генеральный директор центрального универмага. Это - мой супруг философский доцент и координатор Алевтин Иванович. Вы извините нас за такую неглижу. Мы тут по-семейному устроились, пикничок, знаете ли, на ложе природы. Вы вижу, тоже выбрались подышать свежим воздухом? На машине или пешком?
"Черт вас принес!" - мысленно добавила она с опаской за последствия. Хрюпинская служба неофициальной информации всегда работала с безотказностью плотницкого топора - рубила любую репутацию на корню, аж щепки летели: взбреди кому-либо идея погостить у чужой жены, то назавтра местные кумушки со сладострастием станут обсуждать о том, какого цвета трусы были у вероятного визитера. Слухи распространялись по огороду с третьей космической скоростью, и расказни об интеллигентной семье нагишом блукающей по окрестностям следовало давить, давить и давить в самом зародыше.
- Понимаете, с нами какая-то чепуха приключилась,-отозвался Саша.
-Так... так..так..,- Жанна Сазоновна вознамерилась дальше интерпретировать щекотливую ситуацию в свою пользу, но сменила намерения и завизжала. Следом за Сашей и Веруней обозначились несколько знакомых субъектов. Пещерный, трепеща от ужаса, постепенно признавал в субъектах знакомых, с кем его прочно связывали деловые, соседские, приятельские, дальнородственные и прочие отношения. За ближайшим древесным стволом притаилась тощая сорокапятилетняя соседка по лестничной площадке, профсоюзная активистка Софья Олеговна Кукишева. За ней маячил благородной сединой сорокадвухлетний мужчина, инженер-конструктор Аристарх Христофорыч Жмакин. На его плече завис жековский слесарь Витька Червонец по кличке "Штопор", из кармана брезентовой робы которого торчало горлышко бутылки, залепленное хлебным мякишем. Их кольцом окружали студент медуниверситета и сын директора городского департамента торговли Боба Наплюев, троюродный племянник Жанны Сазоновны начинающий поэт Альберт Буреломский и волосатое чудовище в рясе - отец Григорий, настоятель храма святой Екатерины. Судя по отдельным фрагментам одежды, они тоже попали в загадочную и абсолютно бестолковую ситуацию. На Кукишевой оказалась сиреневая ночная рубашка-пеньюар с кружевными оборками. Жмакин щеголял в майке и спортивных штанах китайского производства с алыми лейтенантскими кантами на боках, Боба - в вельветовых брючках и рыжей "толстовке", Альберт - костюмной паре с галстуком, поп согласно сану - в черной рясе, только без головного убора, Штопор - в гремящей "брезентухе". Что за диковинный парад?
Алевтин Иванович не выдержал дикого напряжения, сомлел.
Кошмарные впечатления, полученные в течение четверти часа, смогли свести с ума терминатора с проволокой вместо нервов. Происходящее не укладывалось в рамки разумного, доброго и вечного. Представьте себе, вечером вы укладываетесь в супружеское ложе, пьяный или трезвый - неважно, но, главное, твердо уверенный, что пробуждение состоится там же, в крайнем случае - на полу. Просыпаетесь невесть где, в лесу, в одной пижаме, чуть ли не в обнимку ответственным руководителем, получаете по физиономии от озлобленной жены, сталкиваетесь родственником, соседями, жековским слесарем, влюбленной парочкой и, прости господи, священнослужителем, значит, разладились какие-то винтики в окружающем мире. Или в вашей голове. Возможно, там и там, одновременно. Кто знает?
...Пещерный очнулся от прикосновения к коже чего-то скользкого, прохладного, влажного и слегка приоткрыл один глаз. Над ним склонилась симпатичная блондинка Веруня и пристраивала на его лбу нечто похожее на мятый лопух. Верочкины ладошки благоухали нежными французскими духами, лопух жутко вонял залежалым хозяйственным мылом. Тренер Саша хлопотал около Жанны Сазоновны и массировал ей височки. Мишель - странно - не хныкал. Он в наглой эпикурейской позе возлежал на коленях попа и с хрустом вгрызался малосольный огурец. Отец Григорий осторожно, чтоб не тревожить ребенка, расчесывал гребешком спутанную бороду, тяжко вздыхал. В кустах скулила бледная, как зубная паста бленд-а-мед, Софья Олеговна. Жмакин сосредоточенно глодал ногти. Боба и Алик глазели: один на обморочного институтского доцента, второй - на обморочную тетушку.
-И-и-и-де-я?- простонал Алевтин Иванович. Животрепещущий вопрос прозвучал нечленораздельно, зато по существу, и упал на подготовленную, хорошо удобренную почву. Над поляной поднялся дружный гвалт.
Ти-хо! -рявкнул Саша.- Давайте по очереди и членораздельно.
После встречного опроса выяснилось, что никто не знает, где они находятся и каким образом очутились всей компанией именно тут. Помнили только: в глазах полыхнуло, точно при коротком замыкании. И началось ощущение полета.
- Какие, на хрен, ощущения? - прокомментировал Штопор.- Наш бугор в лобешник приложит и то легче. Я ж с перепугу чуть в штаны не наклал. Хорошо хоть кустики кругом!
-Кустики! Где ты видишь кустики? - близоруко сощурился Пещерный, оставивший очки в прикроватной тумбочке.
Поляну окружала плотная стена дремучего леса. В хрюпинском районе ничего подобного не росло: в единственной пригородной роще Воробьиной можно было устраивать соревнования по стрельбе - пуле зацепиться негде. А тут - мачты какие-то, под облака вытянулись, стволы чешуйчатые, словно веревками перевиты. Африка что ли? Но откуда в джунглях воняющие мылом лопухи?
-Может, пошутил кто? -Жмакин задумчиво обнюхал треугольный листик величиной с поднос.- Гипнотизер какой-нибудь. Усыпил и отправил сюда. Массовый гипноз. А?
- Массовый психоз!- взвыла Кукишева. - У меня в два собрание профсоюзного актива городских дворников, в четыре - женсовет при участии мэра. Я содокладчица... Мне ж список почетного президиума оглашать...Шутки... Да за такие шутки... потребую самого сурового наказания...
Сиреневые рюшки на ночной рубашке известной общественницы мелко затряслись. Она призвала к немедленной публичной казни шутника. Строгая изоляция в колонии усиленного режима, предложенная Буреломским, ее не удовлетворила. Только расстрелять, утопить, сжечь, четвертовать на пять кусков...
-И кого же мы линчуем?- ехидно спросил Саша.- Не вижу кандидатов...
-Попрошу не выражаться при дамах!- подал голос Пещерный. - Органы разберутся. Мы - честные граждане и не позволим издеваться над нами всяким проходимцам.
-Кончайте базарить, чуваки,- встрял Мишель. - Я жрать хочу.
Грубая фраза из уст семилетнего ребенка вызвала неэтетичное урчание в желудках. Тайный гипнотизер оставил всех без завтрака.
-Да-да-да,- поддержала сына Пещерная. - У Мишеньки режим. Ему пора скушать ананасик с сыром. Алевтин, принимай меры, вези нас домой. Будь мужчиной!
-Нам по пути, тетенька? - осведомился Алик. - Не подбросите ли родственника к родным пенатам?
Алевтин Иванович сердито поежился. О своем мужском долге почтенный доцент вспоминал только в университете, когда оглаживал в поисках шпаргалок крутые бедра студенток и для успешной сдачи приглашал "хвостисток" в ресторан "Палладин".
Призыв жены застал его врасплох. В данный момент на роль мужчины он не претендовал. Соваться в угрюмую чащобу, в которой наверняка водились всякие неприятные звери, не хотелось. Поди, откусит нужную часть тела и мыкайся потом инвалидом с нищенской пенсией. Это же не производственная травма. Бытовуха! Дураков нет..
Действовать начал Боба.
- Пойду разведаю. Наверное, тут лесники водятся или колхозы? Может, дорогу спрошу, - простонал он и, схватив свежий лопух, ринулся к деревьям.
-Я всегда говорил, что у нас замечательная молодежь, - заметил Аристарх Христофорыч, почесывая волосатое брюшко. - Не боится она трудностей.
-Гордость нашего вуза, отличник, - с радостью добавил Пещерный, раздумавший снова падать в обморок. - Весь в отца, парень!
Глава 2
Боба тщательно отмерял расстояние, приличное для одного важного и неотложного мероприятия. Похмельный Штопор ошибся. Кустики нашлись. Настоящие кустищи! Меж толстенных стволов ощетинился подлесок в рост человека, где можно легко спрятаться при нужде. Нужда у Бобы была большая. Прихватило так, что хоть вой собакой Бескервилей. И причина была весомая. Студент пятого курса Борис Наплюев отвагой никогда не отличался. Он боялся всего на свете - темноты, лягушек, тараканов, вурдалаков и хулиганов. Список его страхов с лихвой занимал добрую четверть однотомной энциклопедии " Все обо всем". Единственное, что никогда не пугало Бобу - это собственное будущее. Оно выглядело светлым и до упоительности комфортным. Над проблемами будущего в поте лица трудился Наплюев-старший, директор городского департамента торговли. И, хотя финансовый поток едва не захлестывал карманы профессорско-преподавательского состава, суливших щедрому спонсору, как минимум "красный" диплом и аспирантуру на кафедре гинекологии, опытный чиновник не обольщался насчет способностей сына.
-Борюсик, ну, зачем тебе эта гениалогическая херургия, - обычно шутил он за семейным ужином.- Еще дуриком отхватишь бабе важную деталь. Посадют! Не-ет, традиционная медицина не для тебя. Не боись, пойдешь в нетрадиционную. Будешь народу мозги парить гаданьем, магией.
-Колдуном что ли? - давился чаем Боба. Грубая натура родителя всегда мешала нормальному пищеварению.
-Бери выше, сына, - ржал распаренный коньячьком папа, -главным начальником колдунов! Станешь у нас директором семейного предприятия " Чародеец". А маму бухгалтером назначим, чтоб прибыли на девок не просвистел. Га-га-га!
-Ничего я не просвищу, - храбрился будущий начальник колдунов, пораженный высоким мнением о его сексуальных возможностях. И остаток вечера посвящал штудированию эзотерической литературы, каковой искренне считал "Кама сутру".
Пока Боба с наслаждением занимался эротическим самообразованием, папа возводил основательный фундамент под карьеру сына, кирпичик прилаживал к кирпичику и смазывал швы раствором из связей с нужными людьми, даров и подношений этим самым людям. И тут Наплюева-старшего, воспитанного на идеалах командно-административной системы, постигло разочарование.
Нужные люди, великодушно приняв дары, к родительским чаяниям и заботам относились с искренним пониманием. Ни к чему не обязывающие чаяния с энтузиазмом разделяли, мол, кадр растет перспективный, но разделять заботы не торопились, ссылаясь на интриги завистников, неподходящую политическую коньюктуру, инфляцию духовных ценностей. И отделывались туманными фразами, словно уже участвовали в конкурсе на должности гадалок и магов наплюеевской фирме "Чародеец":
- Страну спасут инвестиции, инвестиции и еще раз инвестиции.
Только директор городского департамента по делам молодежи, лысеющий пустомеля неопределенного возраста с горящими глазами, полными юношеского задора удовлетворился неожиданным интересом старшего коллеги к проблемам подрастающего поколения. Оно понятно. Погрязший коммунально-политических склоках мэр обделял департамент вниманием и финансированием, что не прибавляло авторитета директору среди начальствующего состава администрации. Требовалась моральная поддержка и союзник в лице Наплюева котировался наравне с посланцем богов.
- Студент-отличник? О-о! Именной стипендиат? О-о! Руководитель фирмы? О-о! И нами не охвачен?! О-о? Это наше упущение! Забюрократились, потеряли пульс - возопил он, нервно хватая собеседника то за узел галстука, то за лацкан пиджака. - Исправим. Охватим и выдвинем. Вот прямо сейчас соберем актив и выдвинем куда-нибудь.
Пустомеля не надул.
Молодежная фракция хрюпинского отделения "Единение" выдвинула Наплюева-младшего кандидатом в депутаты городского Собрания. Выдвинуть-то выдвинула, а с денежным обеспечением поскромничала, здраво рассудив, что спонсоров и меценатов родитель, с его возможностями, притащит на аркане.
Увидев смету расходов на агиткампанию, папа возмутился: "С ума посходили! Да это прибыль "Чародейца" за пять лет. На нее место в госдуме купить можно!". Пустомеля сочувствующе хрюкнул носоглоткой, но расценки не снизил: "Электорат на вашем участке капризный. Частный сектор. Жлоб на жлобе. По двести грамм им мало. Надо по бутылке на рыло. Еще пенсионерам сверху подкинуть подарков, по кило колбасы - дедушкам, по платку из козлиного пуха с бахромой - бабушкам"
Папа, сраженный аргументами, застонал и, проклиная обдирал за непомерные запросы, помчался зорить чародейскую кассу.
Очумевшего Бобу выдернули из паутины Интернета и отправили общаться с избирателями. Избиратели лучились злобой и поначалу морально затаптывали юного кандидата, неискушенного в ведении дебатов, гадкими вопросами, давно ли он оторвался от материнской груди, чем выводит подростковые прыщи и какой марки ацетон нюхает?
Юный политик, еще не достигший высот красноречия, в ответ только членораздельно мычал, время от времени вставляя в мычание некие полуосмысленные фразы насчет искренней и неизбывной любви к национальному напитку - квасу.
Столичные имиджмейкеры, пораженные низким культурным уровнем хрюпинского электората, потребовали утроить гонорар в надежде получить половину авансом и смыться от греха подальше. Их корыстные планы Наплюев-старший легко разоблачил, в авансировании отказал и выпроводил домой, дав на дорогу сто долларов на двоих и по кульку с пирожками недельной давности. Образовавшийся имиджейкерский вакуум заполнил чародейскими специалистами - магами, колдунами и гадалками.
Свои проверенные кадры совершили чудо. Колданули так, что избиратели враз преобразились, угрюмые лица украсились доброжелательными улыбками, каверзные вопросы сменились деловыми, а любовь кандидата к квасу вызывало вместо насмешек слезы умиления.
Нынешнее происшествие, оторвавшее Бобу от увлекательного просмотра интернетовских порносайтов, сильно озадачило. И перепугало до вибраций в желудке. Эти вибрации теперь мешали аналитическому мышлению. Да и мысли в голове крутились тупиковые, пустячные, все больше вокруг намеков Жмакина на тайные колдовские происки. С научной точки зрения - бредятина. Сидел, запершись у себя в комнате, упираясь лбом в монитор, брал на вооружение акробатические позы партнеров, потом с экрана что-то брызнуло, свет померк... А когда просветлело, обнаружил, что чело упирается в колено хрюпинского поэта Алика Буреломского. Ничего себе, наука!
И вдруг его осенило. Это же конкуренты, таким образом, избавились от главы "Чародейца" и без пяти минут депутата! Во-о, гады! Вместо пули, ментально шваркнули мантрой по чакрам, протащили через астрал и засунули в лес, чтоб окончательно решить проблему. Ага! Сейчас выскочит из-за куста киллер и порешит мандалой по темечку.
Боба вперился взглядом в некий конгломерат кустов, облюбованных для свершения неотложных нужд. И кожа на загривке сразу заиндевела от прохлады. Вот он, киллер! Меж синеватых листиков просвечивались два глазных белка с черными зрачками, смахивающие на ружейные дула. Бунтующий желудок замер в ожидании неприятностей.
-Братан, слышь братан! У тебя в тачке лишних штанов не найдется? - "белки" преобразовались в щекастую физиономию с пуговичным носом и могучим надбровными дугами, плавно переходившими в узкий лоб и голый череп. За физиономией последовало остальное - заплывшие жиром плечи, мосластые ручищи, грушевидный живот...
-Братан, дай хоть рубаху прикрыться.
-Ва-ва-ва, - пролопотал Боба, отдирая от тела, покрытого ледяным потом, стопятидесятидоларовую "толстовку". Его поразил социальный уровень киллера. Трудно было не признать местного олигарха, председателя совета директоров акционерного общества "Хрюпстальконструкция" и ведущего уголовного авторитета Костю Туманова по кличке Кабанчик. Даже в обнаженном состоянии этот тип нагонял ужас на трепещущуюся жертву.
-Ты че, братан, немой? - спросил Кабанчик, заворачивая могучие чесла "толстовкой" на манер фартука. - Али испугался? Не трясись, ты...Я - не беспредельщик. Костя Туманов зазря никого не обидит. По закону живу. Ты чей? Зовут, спрашиваю, как? Кликуха твоя!
- Б-барис. Ва-ва - вазьми-те штаны...
- Боб, значит. Не, спасибо, Боб. Себе оставь. Мне хватит. У-у, зараза, зад просвечивает! Да ладно, сойдет. Лучше скажи, до твоей тачки далеко?
- Н-н-е...
- Рядом? Не вижу. Боб, прекрати зубами лязгать! Скажи ясно и четко. Машина есть?
- Не-а. Мы...
- Пешком что ли приперлись? Надо же...оригиналы. Охота было копыта топтать. Я даже в сортир на тачке езжу. А тут обесколесил. Короче, чертовщина получилась, полный отпад! Сижу после душа голый на кухне, кофю пью, очухиваюсь после вчерашнего совета директоров. И какая-то падла прямо в тыкву двинула. Думал, снайпер жахнул. Все мозги , почудилось, по кафелю разбрызгались. Короче, очухался, живой, здоровый, башкой лесину подпираю. Кругом сплошные непонятки. Наверняка, конкуренты ручку приложили? Давно, сволочи, подбирались к моему бизнесу. Ширево воткнули и сюда отволокли. Черта лысого у меня получат. Правда, Боб? Обрисуй-ка мне тутошнюю ситуацию.
-Чиво-о? - опешил Кабанчик. -Ты, братан, за базаром-то следи.
- Тс-сс. Не кричите так. Они ментал прослушивают.
- Менты? Ты бы еще чекистов приплел, дурила, - фыркнул хрюпинский олигарх и задумчиво почесал пальцами складку на черепе. - Хотя, постой. Мужик здесь ошивался давеча. На нашего Пупыря мэрского похожий. И тоже - голый... Хотел его окликнуть. Он меня заметил - и тикать вдарился...Эй, Боб, ты-то куда?
Боба тикал под защиту общественности.
Общественность встретила Бобу дружным гомоном:
- Вот и наш разведчик прибыл! Ничего себе лестничка привел. Здрасте, Константин Ефимович!
Появление популярного в городе олигарха и бизнесмена Константина Ефимыча Туманова никого, кроме Бобы, не удивило. В его отсутствие общественность пришла к выводу, что гипнотизер работал с размахом и с помощью явно криминальных методов забрасывал людей к черту на кулички. Большей частью выбирал лучших, элиту, чем наносил городу невосполнимый моральный ущерб. Это умозаключение сделал, сопоставив факты, Аристарх Христофорыч. С ним бурно согласилась Софья Олеговна Кукишева. Налицо -социальная диверсия. С приходом Кабанчика диверсия приобрела черты экономические.
Вице-мэр Хрюпинска Дмитрий Сергеевич Пупыреев вовсе не утек. После столкновения с обнаженным председателем совета директоров, он на карачках крейсировал вокруг поляны, и мыслено скулил над трещавшей по всем швам репутацией. В голове его царил кавардак. Ка-а-ков ловкач, этот Пещерный. Все, все он подстроил! Жену свою сквалыжную притащил, солидных свидетелей организовал, чтоб опозорить руководителя муниципального уровня, без пяти минут главу города. Давно подбирается к представителям органов исполнительной власти с черными замыслами. В "балду" постоянно выигрывает и скалиться: "Извините, Дмитрий Сергеевич, случайно вышло!" А сам интрижки строил. Враг он, тайный политический враг!
Страдания вице-мэра можно понять. Однажды в молодости его незапятнанная репутация первого секретаря горкома комсомола подверглась серьезным потрясениям, которые на корню подсекли сладкие мечты о дальнейшей партийной карьере.
Тогда, в молодости, репутацию подпортил неведомый чревовещатель, прозванный в народе "брехалом", в чекистских кругах - "провокатором". Чревовещатель обосновался на улице имени Восьмого марта, в частном домике, и с помощью загадочных электротехнических приспособлений оглашал окрестности непристойными подробностями из жизни партийно-хозяйственного актива города.
Была суббота и актив, проводивший очередной семинар в санатории "Соловей", с упоением осваивал новые методы идейно-воспитательной работы. И ничего не подозревал о крупных неприятностях. Когда в санаторий прибыл начальник милиции и доложил о происшествии, актив уже упился до невменяемости, а секретарь горкома партии по идеологии обозвал черного вестника непечатным словом и заставил выхлебать до донышка "кубок белого орла". Полковник вдумчиво выцедил литровую ендову, и заорал песню: "Наша служба и опасна, и трудна".
В результате опрометчивых действий секретаря по идеологии милицейские остались без головы и двое суток всем отделом патрулировали по зловредной улице вместе с толпами зевак. И, на всякий пожарный, старательно запоминали наиболее скаберзные высказывания неведомого разоблачителя начальства, чтобы потом, упаси боже, не занести эту похабщину в служебные рапорта. В понедельник опохмеленный актив, с трудом соображая, делегировал на улицу имени Восьмого марта всегда жизнерадостного комсомольского вожака.
- Ага! Первый дармоед прибыл. Здорово, комса!- приветствовал молодежного лидера голос-невидимка. И пояснил народу. - Зовут его Пупырь. Характер - стойкий, нордический. Пьет все, что горит, поскольку мозгов не имеет. Зато имеет любовницу на паях с главным партийным дармоедом. Наш папа-дуболом об этом еще не знает и потому двигает крепкими рогами карьерную линию молодого соперника.
От дальнейших подробностей собственной биографии Дима Пупырев густо покраснел и заозирался. Ему казалось, что ноги начали проваливаться в асфальт, и он погружается куда-то ближе к центру земного ядра. Влип!
- Не верьте клевете, товарищи! - проблеял Дмитрий Пупыреев.
- Клевета? - возмутился Голос. - А почему у тебя, милок, численность организации меньше суммы собираемых взносов? Мухлюешь с отчетностью и разницу в карман кладешь, вот почему!
Это была абсолютно секретная информация. Способствовать ее распространению Дмитрий не собирался даже в ночных кошмарах.
- Политическая провокация по приказу ЦРУ! - взвыл он - Милиция немедленно удалите посторонних!
Завершилась история печально. Провокатора изловить не удалось, несмотря на все усилия компетентных органов, местных и столичных. Дом органы разобрали по кирпичикам, расколотили на щепки скудную мебель - чревовещатель исчез, испарился, хотя оцепление клятвенно заверяло, что здание никто из посторонних не покидал. Исчез, но нагадил качественно. Карьера молодого вожака разлетелась вдребезги. Первый секретарь мог простить своему протеже все -потерянную горкомовскою печать, оргические семинары на природе, первую кадровую ночь с юными инструкторшами, принимаемыми на работу, и прочие художества. Однако, покушение на святое - интимные шашни с дорогим ему человеком - секретаршей, не простил. Догадался, наконец, почему в процессе снятия напряжения возникал дискомфорт: молодой козел работал с опережением и портил борозду до опытного коня.
Все, все рухнуло в одночасье. Понадобились титанические усилия, смена коммунистического режима на демократический, замена социализма - капитализмом, чтобы из скромного кресла заместителя директора по хозяйственной части совхоза "Синие пустоши" докарабкаться до нынешнего поста первого заместителя главы Хрюпинска. И на тебе, снова конфуз!
Время от времени Дмитрий Сергеевич, отрывался от грустных мыслей, терся спиной о шершавые стволы: мыльная пена высохла, и покрыла кожу мерзкой, чесучей корочкой. В ходе ожесточенного трения об очередную лесину, на пупыреевскую макушку брякнулся сверху чемодан. Видимо, Всевышний осознал свою ошибку относительно должностного кадра, вспомнив, что любая власть - от Бога и, копая под нее, подрываешь собственный престол. И срочно дал отмашку.
От удара чемодан распахнулся, из кожаного чрева наружу вывалилась куча полезных предметов. Пара чистого белья, черный спортивный костюм, носки, кроссовки, махровый купальный халат, десяток банок свинной тушенки, всякая гигиеническая мелочь - для человека, прикрывающего низ живота ладошкой, небесное послание выглядело сущим кладом. И, главная находка, - серебристый комбинезон с множеством карманов, пристроченных там и сям.
Дмитрий Сергеевич сгреб чемодан в охапку и углубился в чащу. В обнаруженном ручейке омыл телеса и примерил комбинезон. Плотная ткань жала под мышками и сдавливала брюшко. Зато по росту - тютелька в тютельку. Сойдет! В экзотическом костюме вице-мэр приобрел вид лихого астронавигатора из фантастических романов. Сходство усиливал пронзительный взгляд серых глаз, волевой подбородок без ямочки, твердая складка вокруг подковообразных губ, треугольная морщинка на лбу - плод бдений на ответработе, нос... Нос подвел. Длиный клювообразный носяра портил суровую мужскую красу, служил предметом постоянных огорчений и в молодости отчаянно мешал целовать женщин. "Чепуха! Суть моя вот где!" - Дмитрий Сергеевич постучал пальцем по обширной лысине и, приосанившись, отправился разбираться с народом.
ГЛАВА 3
-Дмитрий Сергеевич! Родной ты наш. Наконец-то! Я что говорила? Власти нас не оставят в беде, - Софья Олеговна Кукишева звонко захлопала в ладоши.
- Смотри, дурень, настоящий мужик! Этот щас наведет порядок, - Жанна Сазоновна пнула в бок сопящего мужа. -Хватит дрыхнуть!
- Глякось, Пупырь успел мэмчээсника раздеть, - удивился Костя Кабанчик, успевший освоится в столь разношерстной компании. - Убегал же от меня, в чем мама родила.
Пупыреев тактично не заметил гнусной инсинуации олигаха. Вопреки популярным заблуждениям о никчемности муниципальных чиновников, Дмитрий Сергеевич к полудню вник в ситуацию и развил бурную организаторскую деятельность. Он щедрым жестом подарил купальный халат Кукишевой, одолжил спортивный костюм Туманову, накормил пострадавших свинными консервами, произнес зажигательную речь о необходимости поиска населенного пункта, откуда следовало сообщить в Хрюпинск о постигшем их ЧП.
- Причин для паники не вижу. Уверен, нас, лишив сознания, завезли в госзаказник федерального значения. Вернемся домой, позвоню прокурору, чтоб он лично расследовал преступную деятельность этих эксрасексов-гипнозеров. Прикрою ихнюю лавочку. Как она, Борис, именуется? "Чародеец"?
- Нет-нет-нет!- подпрыгнул Боба. - "Чародеец" - папина фирма. То конкуренты. Из "Астрала".
- Ас...Чего? ...рала? Ну, ладно, рала так рала. Все равно прищучим. Пошли-ка вон туда, на восток! Там вроде просека просвечивает.
- Мам, чего марсинанин командует? Щас дам ему по сопатке, чтоб не выпендривался, - недовольный Мишель прицелился полуметровым сучком в кончик пупыревского носа.
Алевтин Иванович Пещерный издал низкий горловой звук. И телом перекрыл линию прицела. Жанна Сазоновна зажала сыну рот, расплылась в извинительной улыбке. Дмитрий Сергеевич строго цыкнул зубом и выплюнул свинной хрящик. Неразумное дитя выдавала политического противника с головой и потрохами. Доцента-интригана ожидало темное будущее. За "марсианина" ответит, будь он хоть трижды координатором "Единства". И столица не спасет прохиндея.
Получив ясную управленческую команду, жертвы массового гипноза построились в цепочку, замыкающим в которой значился батюшка с Мишелем на шее, и тронулись в путь...
Они шли весь световой день, продираясь сквозь растительные дебри, на предполагаемый восток. Где располагается восток, вице-мэр представлял только теоретически, ориентируясь по внутреннему компасу. Как истинный российский патриот, движение на запад он считал ошибочным и не верным, о чем не раз собачился с мэром. Южное направление отожествлялось с купленной недавно дачей под Сочи, и вести в ту сторону постороннюю публику было бы идиотизмом. А север напоминал о Колыме и прочих уголовно-процессуальных причудах. Только на восток!
К вечеру Дмитрий Сергеевич понял, что с просекой на востоке сильно погорячился. Ее, похоже, проложили на заре каменного века. Шагать приходилось с преодолеванием трудностей. Густая трава цеплялась за ноги, колючие ветки противно царапались. Стволы деревьев разной высоты переплетались между собой сине-зелеными веревками, которые Кабанчик перепиливал перочинным ножиком Штопора. Поэт Буреломский назвал их лианами, за что был высмеян Аристархом Христофорычем Жмакиным. Какие лианы в Хрюпинском районе? Мерещится невесть что от избытка гуманитарного образования. Часом позже, инженер-конструктор сам обратил внимание на фиолетовый колер некоторых кустиков.
- Дык, у меня с перепоя весь мир серо-буро-козюльчатый,- буркнул Штопор, с тоской думая о том, что чудное ощущение перепоя ему завтра не видать.
- А на листья квадратные, сударь, обратили внимание? - не унимался Жмакин. - И трава памперсами попахивает. Принюхайтесь!
- Сам ты сударь и памперс,- огрызнулся Штопор и, поскользнувшись, с маху наступил на хвост толстого, как корабельный канат, чешуйчатого гада, с комфортом отдыхавшего под бревном, поваленным поперек маршрута. Град мрачно хрюкнул, вскинулся метра на два и, разинув пасть, атаковал обидчика. Быть бы Штопору то ли проглоченным, то ли укушенным, то ли удавленным, однако навстречу агрессивному пресмыкающему молнией метнулся Саша Крюков и врезал тому кулаком по челюсти. Гад захлопнул пасть, обиженно хрюкнул и ретировался на ближайшее дерево.
- Питон чертов... чуть не удавил человека, - выругался Саша, облизывая сбитые костяшки пальцев.
- В городе поставлю вопрос ребром перед лесным департаментом, - подал голос Дмитрий Сергеевич из-за Сашиной спины. - Поразводили всякой пакости, шагу спокойно не сту...
- Полундра-а-а! Спасайся, кто может, братцы! - заорал вышедший из ступора Штопор и ласточкой взмыл на дерево вслед за разобиженным питоном. Питон, поджав хвост, забрался на самую верхутору и злобно скалился оттуда на обидчиков.
Мимо огорошенных хрюпинцев, не успевших последовать за Штопором по чисто техническим причинам, - окаменели не хуже супруги библейского Лота, - шумно дыша и треща ветками, промчалось зеленое животное величиной с шагающий экскаватор. За ним действительно образовалась просека шириной в городскую улицу. К счастью, "оно" не вертело по сторонам отвратительной бульдожьей мордой, занятое исключительно своими житейскими проблемами. В ином случае вопрос видовой принадлежности зверюги с полуметровыми клыками завис бы в воздухе. Сожрал бы с костями любого естествоиспытателя. Столбняк, однако, длился недолго.
- Это мастодонт, честное слово, настоящий мастодонт! - на бегу поделилась яркими впечатлениями Кукишева. Получив в молодости партийно-политическое образование, она в биологии разбиралась слабо и все, что превышало в объемах ее домашнюю кошку, искренне считало мастодонтами.
- Питоны, кобры, слоны! Мы же не в Африке, господи!- воскликнул Пещерный, щупая, на всякий случай, низ пижамных штанов. И поразился сухости материала. - Трихоптериксы кругом. Ничего не понимаю!
-Трихомонады, Африка, Америка, Гондурас! Да какая мне разница, - возмутился Костя-Кабанчик. - Покуда я тут шляюсь, братва, небось, мои бабки дуванит. Пупырь, ты куда завел, Сусанин долбаный? Стой, зараза! Ночь скоро...
Действительно, смеркалось. Блуждание в потемках, не видя дальше собственного носа, представлялось верхом глупости. Пора устраиваться на ночлег. Дмитрий Сергеевич задумчиво сопел. Куда их занесла нелегкая, он не представлял. Судя по всему, они бегают по чащобе причудливыми зигзагами. И никаких признаков цивилизации - деревенек, линий ЛЭП, дорог, до сих пор не встретили. Глухомань! Зато подозрительного зверья - аж в двух экземплярах. Внешний вид обоих не внушал оптимизма. Ночевать в таком окружении не хотелось.
Пока руководитель размышлял, Саша нашел место для ночлега небезопасным и вынудил тащиться пару лишних километров до подходящей лужайки: " Костер разведем, и никакой хищник не полезет". Бивак разбили в центре подальше от кустов и по совету бывалого Кабанчика старательно выпололи окрестности радиусе ста метров, обложили периметр растительностью поколючее, натаскали стожище сухих палок для кострища. На усталость и голод не жаловались. Трудовой энтузиазм подогревали неизбывные воспоминания о зубастом мастодонте.
В пупыреевском чемодане отыскалась ценнейшая вещь - палатка. Сшитая из серебристой ткани, она, сложенная конвертиком, умещалась на ладони, и ее поначалу приняли за носовой платок. Материю развернули, покрутили так и сяк, но определить методику установки не смогли. Петли для колышков, растяжки и всякие крепительные приспособления отсутствовали.
- Она надувная, как кукла, - сообразил технически подкованный холостяк Жмакин, имевший познания в определенного типа куклах, и выудил из шва резиновую трубочку. - Знакомая конструкция. Вот сюда следует закачивать воздух.
Мужчины дули в трубочку по очереди. Все, кроме Пупыреева. Он искал в чемодане консервы, съеденные утром. Общими усилиями четырехугольник превратился в просторный домик, разделенный по центру кисейной перегородкой на две комнатушки. Дмитрий Сергеевич распорядился поселить в одной женщин и ребенка, во второй - себя.
- Создавайте костер и мне не мешайте. Буду позаниматься планированием графика ночных дежурств, - строго распорядился он, снял кроссовки и нырнул за полог. Минут пять в палатке что-то приглушенно чавкало и скрипело, руководство обустраивалось всерьез и основательно. Затем мощный храп потряс окрестности.
На грохочущие рулады пупыреевской носоглотки лесное зверье ответило протестующим воем. Всем сделалось жутко. Слабый пол отказался ночевать в палатке, рассудив, что это небезопасно. Наступит в потемках ножищей какой-нибудь слоняра с клыками, и превратит в отбивную.
- Да не беспокойтесь. Мы по очереди подежурим, правда, товарищи? Огоньком, если потребуется, отпугнем, - уговаривал женщин Саша Крюков.
- Не-е, мужики, увольте, - отмахивалась Пещерная, попутно сбивая крупных, как шмели, насекомых, предположительно комаров. - Дрыхнете там сами, раз вы такие храбрецы.
Комплимент отдельным мужчинам пришелся по вкусу. Аристарх Христофорыч отважно выпятил грудную клетку, но протяжный вопль с хрустом, долетевший издали, дал ему выполнить движение лишь на две трети. Жмакин почувствовал острую нехватку кислорода и закашлялся. Алик и Боба прилипли друг к другу, словно сиамские близнецы. Верочка спряталась за Сашу, Пещерный - за Жанну Сазоновну, Кукишева - за Кабанчика. Отец Григорий заслонил крестом Мишеля, завернутого в рясу. Пупыреев продолжал истово храпеть, сотрясая хлипкое жилище выдыхаемыми торнадо.
- Врешь, не возьмешь бывшего морпеха! - Штопор выдернул из кармана бутылку, одним глотком выдул остатки самогона и, сжав в руке, как гранату, опустевшую посуду приготовился подороже продать свою жизнь. С помощью могучего русского языка, он с физиологическими подробностями обрисовал будущие проблемы с пищеварением у того, кто попробует им поужинать: " Шишь вам! У меня первач на махорке. Окочуритесь!"
Дичь, похоже, придерживалась иной точки зрения и явно готовилась употребить венца природы даже в проспиртованном виде и с махокой. Под воинственные лозунги Штопора, жертвы гипноза сгрудились у палатки. Желание завалиться спать на свежем воздухе пропало. Не до сна, когда вокруг шастают хищники, рычат, воют и чавкают. Отбиваться, собственно, нечем. Аликова зажигалка-кольт, штопоровская поллитровка и тумановская дубина, изготовленная на скорую руку для прополки территории, серьезной защиты не гарантировали. И годились разве для разгона уличных котов.
-К-к-критическое п-п-положение,- пролязгал зубами Боба. Ему вторил лязг коллективный.
- Г-господи, и-избавь нас, грешных, от д-диавола, - пробубнил отец Григорий и жестом пригласил слабых духом к молитве. Алевтин Иваныч блеющим тенором затянул "Отче наш", Боба - "Харе кришну".
Григорий Андреевич сурово поджал губы. Вот, нехристь, издевается над словом животворящим!
- Тихо, кореша! - насторожился Туманов и ткнул дубиной в темень. - Вроде гавкает кто-то. Слышите? Ей-богу, гавкает!
В лесу гавкала собака. Этот родной одомашненный звук вернул мужчинам потерянное самообладание. Жмакин задышал ровнее, Алевтин Иванович вытер со лба ледяной пот. "Гей, люди!" - Саша радостно гукнул. Алик чиркнул зажигалкой, и дрожащий огонек выхватил из потемок синие лица товарищей по несчастью.
-Э-гей! А-у! Сюда идите! Мы здесь!
На зов ним подскочил крупный лохматый пес, помесь сербернара и дворняги. И вцепился зубами в Бобину штанину.
- Уберите псину! Или я за себя не отвечаю, - истово лягался Боба. Но, получив вожделенную свободу от клыков, спрятался в женской половине палатки.
- Ты чего милый разбуянился? - успокаивал пса Крюков. -Перестань народ пугать. Ого! Да ты, братец, в крови. Ну, куда, куда ты меня тянешь?
Он вытер испачканные пальцы о джинсы.
- Друзья, мне кажется, его хозяин где-то рядом. И с ним что-то нехорошее случилось - кровь не собачья. Надо идти на помощь. Кто со мной?
- Мне Дмитрий Сергевич приказал срочно костер организовать,- всполошился Жмакин и завертел головой в поисках дров.
-Дров, кров, любов, - на Буреломского накатил приступ вдохновения, он отрешенно уставился в звездное небо, точно призывал оттуда свою Музу. Боба в палатке шепотом проклинал псиное отродье за покусанные штаны.
-Тьфу! Завелись, козлы. Может, человек в беде? - смачно плюнул Штопор. - Костя, Шурик, батюшка, пошли.
-А за козла ответишь, - крикнул вслед Алик, решивший погодить с творческими муками, поскольку спасательная группа сформировалась, и добровольцы больше не требовались. И светлоокая муза куда-то смылась...
Спасательная бригада вернулась под утро, едва живая от усталости и ободранная до неузнаваемости. С собой на самодельных носилках из двух перевязанных "лианами" жердей принесли седого окровавленного мужика в серебристом, как у товарища Пупыреева, многокарманном комбинезоне и стоптанных кирзовых сапогах.
- Вы чо до сих пор костра не развели? Мозгов не хватило? - прохрипел Жмакин, плюхаясь рядом с носилками. - Мы ж еле вас нашли. Хоть бы посигналили чем. Всю ночь по буеракам кувыркались.
Пес, повизгивая, бросился к раненому.
- Кышь, кышь, инфекция бродячая, - пригрозила ему Кукишева, отодвигаясь на безопасную дистанцию.
- Воды! Дайте воды, товарищи! - Верочка сорвала с себя марлевую распашенку и бросилась к раненому.
-Ну, девка, ни стыда, ни совести. Прямо перед мужиками загляется, - прошипела Кукишева, пораженная зрелищем невиданного стриптиза.
Саша насупился, но отвернулся. Пещерный, Жмакин, Буреломский выпялились на загорелую девичью грудь, точно коты узревшие приметы марта. Штопор угрюмо рвал прозрачную одежку на полосы. Верочка осторожно смыла засохшую корочку крови с лица незнакомца. Жмакин удивленно присвистнул:
-Тю-тю! Гелий Федорович? Лапша? Господа, узнаете нашего горе-избретателя? Помните, про него "Светлый путь" фельетон печатал. Смешной фельетонище о том, как этот гражданин воровал у "Хрюпкомсетей" электричество. Ха-ха-ха!
- Заткись, пожалуйста, полуумок,- хмурый Штопор поманил пальцем Буреломского. - Эй, поэт, ты ружьецо просил. Это подойдет?
-Сам дурак! - окрысился Алик, изучая странную трубу с рубчатой рукояткой и прикладом- вилкой. - Деревня! Это фоторужье со вспышкой. Смотри! Наводим его на объект и...
Алик навел мощный объектив с выпуклой линзой на Аристарха Христофорыча - Внимание! Сейчас птичка вылетит!
Предусмотрительный Жмакин отскочил от греха подальше, и по пути, расквитываясь за "полоумка", саданул подошвой в бок Штопора.
В аппарате сухо шикнуло, предполагаемый объектив выплюнул вместо "птички" длинную струю пламени и то место, где секунду назад находился инженер-конструктор, обуглилось. Аристарх Христофорович запоздало ойкнул, понюхал воздух, остро пахнущий гарью, потрогал лейтенантские канты на штанах и, убедившись в их целостности, с воплем: " Ах ты, негодяй!", бросился на Буреломского.
Они сцепились. Замелькали кулаки. "Чвак! Чвак!" - состоялся взаимный обмен ударами. Драчунов растащили. Аристарх Христофорович сверлил противника сверкающим глазом, второй медленно заплывал синевой с багрянцем, отбрыкивался и матерился. Поэт матерился изыскано. Софья Олеговна требовала соблюдать приличия.
- Начхать! Я этому индюку башку отвинчу, - извивался в тумановских объятиях Алик, - Он мне почти новый пиджак испортил! Подарок союза писателей...
- Я те не то испорчу. В тюрьме сгною, молокосос паршивый. Я те оттучу кнопки нажимать... Я те...покажу "птичку"!
- А пальцем в глаз слабо? - подзадоривал Мишель. - Или пяткой в нос?
- Цыц, чадо! - батюшка звонко отвешивал Мишелю подзатыльники и получал сдачи пяткой по органам дыхания. Жанна Сазоновна возмущалась непедагогическими действиями священнослужителя.
За выяснением отношений и прочими хлопотами никто не заметил восхода солнца. Светило, прежде блукавшее под кустами, забралось на кроны деревьев и радостно брызнуло лучами по замурзанным физиономиям хрюпинцев.
- Ничего себе, насвинячили! - изумился Кабанчик, оглядывась.
Зрелище впечатляло. Аккуратно ощипанная с вечера поляна приобрела диковинный вид лагеря вынужденных беженцев, по которому с внезапным обыском прошелся хан Мамай. Небрежно выпотрошенный чемодан, носки, трусы, майки и мелкая житейская дребедень в нехудожественном беспорядке смешались с кривыми палками, в изобилии собранными для костра. В подготовленной с вечера ямке под кострище среди измочаленных дров курились дымком скрюченные пупыреевские кроссовки.
- Обувь Дмитрия Сергеевича сожгли? - ужаснулся Алевтин Иванович.- Альберт, ты что натворил, поросенок? Ты за топливо отвечал?
- Я, дядюшка, не филин, чтоб в темноте отличать резину от древесины. На ощупь не разберешь, - развел руками Алик и застыл в позе лотоса на цветоножке.
Позы остальной компании вычурностью не отличались. Не до изысков стало, как располагались, так замерли. На лужайку, смахнув тощую изгородь колючек, медленно выбрался очередной "мастодонт" и направился к палатке. Нынешний лесной обитатель заметно отличался от вчерашнего, кукившеского, что, впрочем, мало кого обрадовало. Внешним видом зверь походил на гибрид облысевшего кота с акулой, вдруг выросших до размеров "камаза" с укороченными ногами-тумбами вместо колес. Вполне возможно, акулья харя имела и соответствующее зубовное оснащение. Проверять биологические гипотезы не тянуло. У большей части хрюпинцев проявились иные позывы, более естественные в столь зловещей ситуации.
-Брысь! Брысь отсюда, котяра! - Мишель швырнул в чудище веточкой, коей развлечения ради колотил по приметной выпуклости на палатке, где разместилось спальное лежбище вице-мэра.
Предполагаемый "котяра" задумчиво схрумкал веточку и с интересом посмотрел на единственного храбреца. Без всякого плотоядного подтекста. И даже приветливо мотнул тошнотворно голым длиннющим хвостом.
- Господа, я просил меня не беспокоить. Немедленно прекратите безобразничать! Больно же! - из распахнутого зева палатки показалась тыльная часть Дмитрия Сергеевича, с прилипшей к ней жестяной банкой из-под свинной тушенки.
Украшенный банкой тыл, "акулокоту" не понравился. Или напомнил о существовании какого-то более могущественного и, крайне опасного, врага. Он истошно мявкнул, весьма резво для многопудовой туши развернулся на девяносто градусов и ударился в бега сквозь проломленный периметр. По нахальству характера - черте, присущей всем представителям кошачьих, напоследок смачно щелкнул кончиком хвоста по окорокам вице-мэра. Хря-ясь! Туго натянутая ткань комбинезона треснула, обнажив молочно-белые ягодицы.
- В-ва-ай! В-ва-вай! - ужаленный болью Пупыреев, задом вывалился из палатки наружу и по-собачьи, на четвереньках, завертелся вокруг своей оси, пытаясь рассмотреть, таким непривычным для руководящего работника образом, место воображаемого укуса.
ГЛАВА 3
- Вы, сударь, совсем спятили? Мне, образованному человеку, предлагаете поверить в эту чушь! - в знак величайшего презрения брови на опухшем лице Аристарха Христофоровича Жмакина сложились "домиком". - Ваши объяснения граничат не с современной наукой, а с психиатрией. Надо же, мы, по вашему мнению, поникли в параллельный мир. Бредятина! Сильно-то головой стукнулись?
- Голова в порядке, - Гелий Федоворич Лапша потрогал повязку из верочкиной распашонки, намотанную на манер мусульманской чалмы после шторма. - Повторяю, это не хрюпинский район, не другая область, и даже не Африка. Другой мир, понимаете? И не параллельный, а скорее соседний. Я толком не разобрался, хотя побывал тут дважды, готовил маячок. С третьим, как видите, не получилось. Прокололся на ерунде. Денег на лицензионные программы не хватило, купил пиратские копии. И момент перехода программа заглючила. Генератор пошел вразнос, и меня вместо финишной камеры выбросило над лесом. Удивляюсь, что меня не разнесло на атомы. Может, масса критическая была? На мне вещи для базы, запчасти, Филимон, собака для охраны вещей. Многовато.
- Харе по ушам ездить, братан. Пурга твоя физика-шизика,- поддержал инженера Костя-Кабанчик, выстругивая из трехметровой жердины нечто похожее на копье каменного века.
-Здешние места, конечно, с бо-ольшим прибабахом. И зверушки странные крутятся. Зубастенькие. Печенкой чую, военка наша их нахимичила и пустила на жительство в засекреченный заповедник. Нехай, мол, на природе побегают. А нас для опытов сюда засунули. Сидят теперь генералы в бункерах и в телевизор наблюдают - сожрут нас ихние бестии или не сожрут. Кстати, Пупырь, мы-то кого жрать будем? У меня кишки ссохлись. Вторые сутки толком не евши...
-Кст..ин... Еф..ыч, в..ше... хм...е по..в..ние не...ет..К..да... тк..ешь...пр...а..зит?Бо..л..о! - шипело в палатке, где Алевтин Иванович Пещерный заботливо умащивал пораненную зверюгой ягодицу городского руководства остатками свинячьего жира.
Бред! Бред! Бред! - повторял Аристрах Христофорыч в так ударам дубиной, которой поэт приводил обугленные кроссовки в удобоносимое состояние
.- Нас зачем потащил? Для компании, чтоб не скучать? - возмутился Алик, продолжая приводит кроссовки Пупыреева в блинообразное состояние.
- Никого я не тащил. Оборудование работало в неуправляемом режиме.
Лапша принялся вычерчивать пальцем на обугленной земля круги, линии, квадраты, щедро сдабривая геометрическую галиматью формулами из высшей математики.
- А человечьим языком нельзя? - почесал затылок Штопор. - У меня в башке свербит от твоей цифири.
- Ладно. Попробую попроще. Смотрите, здесь находится наш континуум. Или Вселенная. Сдвинемся на пару градусов сюда по оси. Мы, по идее, находимся здесь.
- Ни фига себе, по идее, - протянул Боба, следя за лапшовским пальцем, елозящим по очередной загогулине. - Сколько тут парсеков?
- Погоди ты со своими гомосеками, - цыкнул Кабанчик и напряженно сощурился - Эй, изобретатель кислых щей. Ты, говоришь, сюда добровольно топал. Значит, владеешь соответствующим агрегатом для перемещения? Колись-ка...
- Вообще-то оборудование имеется...
-Чего же ты мозги людям полощешь? Где твоя шарманка? Заводи и поехали.
-Видите ли, Константин...гм-м...Ефимыч, дублирующий комплект находится на маячковой базе. В какой она стороне - не представляю? Пеленгатор остался в чемодане. Чемодан пропал при падении.
- Здесь, здесь ваш чемодан! - возликовал Боба.- Почти целый! Софья Олеговна только один кусок кожи отрезала с крышки. Ей приспичило залатать комбинезон Дмитрия Серегевича. Как приборчик выглядит?
-Уже проверил. Там ни запчастей, ни пеленгатора нет. Он небольшой, вроде книги, на ноутбук похож. Наверное, потерялся. Но, это не главное, дорогу найдем. Проблем в другом - исчез пакет с программами.
-По-те-рял-ся!- по слогам протянул Кабанчик и хлопнул по черепу ладонью, сбивая наглых комаров с крыльями бабочек - Штопор, зараза, ты чемодан нес?
- Дык, в нем ничего окромя трусов и носков не было. Лучше у начальника спроси. Он чемодан приволок, помнишь? Еще стахановскими штанами тебя одарил.
Не интересуясь дальнейшими подробностями насчет приватизации штанов, Кабанчик отправился к начальству за пояснениями. Дипломатическими подходами к чиновникам хрюпинский олигарх никогда себя не утруждал, и минут десять палатку сотрясали бурные переговоры на повышенных тонах. В конце-концов, выяснилось, что вице-мэр не мудрствуя лукаво принял железочки-коробочки за пустячные предметы и выбросил в ближайшие кусты еще на той поляне.