В армии лихого прапорщика спецназа Виктора Николаевича Червонца трижды представляли к ордену Красной Звезды за блестящие разведрейды по базам и схронам боевиков разной масти. От одной его фамилии боевиков начинали корежить нервные заболевания.
И каждый раз штабные писаря в истошной спешке под генеральский рык заворачивали фельдкурьеров с документами, матерясь, драли зубами мелованную бумагу и клялись всем святым обходить фамилию Червонец за три версты.
Потенциальный орденоносец имел дурную привычку, вернувшись из рейда, напиваться до потери субординации и критиковать командование с применением ненормативной лексики. Ладно бы промывал генеральские кости среди своих дружков или в подушку, кто без греха?
Бесшабашный прапор грешил с размахом: пользуясь профессиональными навыками, проникал сквозь часовых в охраняемый штаб, гонял по коридорам мелкое офицерье и костерил крупное, вплоть до Верховного:
- Олухи царя небесного! Когда боевые моим орлам заплатите, петухи двухголовые?
И нарвавшись на очередного генерала с подозрительной смиренностью, вкрадчиво вопрошал:
- Отгадай-ка, отец солдатов, что будет, если во главе львов поставить барана?
Получить ответ "Львы превратятся в стадо баранов" Червонец не успевал, принимая неравный рукопашный бой с комендантской ротой.
Малиновый под цвет лампас генерал, час назад подмахнувший наградные листы, тигром рявкал на штабных:
- Гнать в три шеи, обалдуя, из армии! Пусть быкам хвосты крутит.
Генеральские намерения дважды сами собой рассасывались: "обалдуй", разложив в живописном беспорядке комендантских мордоворотов, срочно убывал в очередной вояж по горам, и гнать оттуда в три шеи было весьма сложно. В третий раз прапоршик-хулиган уйти не успел и с треском вылетел на гражданку без тощего жилищного сертификата и с толстой пачкой фальшивых долларов, заначенных в ходе последнего рейда.
Фальшивые купюры высокого качества быший морпех удачно сбыл хрюпинским валютчикам по курсу 1:3, купил однокомнатную квартирку в "хрущебе", попьянствовал, поокаянствовал и по блату устроился бригадиром слесарей-сантехников, обслуживающих городскую мэрию.
И зажил с удовольствием - работа, выпивка и досуг с выпивкой.
Должность оказалась хлопотливой, платили мало и редко. Чиновники в отличие от квартировладельцев в рот сантехникам не заглядывали, денежку не совали, зато гадили преизрядно, накануне ревизий забивая фановые трубы шинкованной бумагой каких-то документов.
Глава города господин Буркин требовал от сантехников трепетного отношения к административной канализации:
- У меня нужды большие люди справляют. А в кабинках - шкворчит, вонища. Это гостей нервирует и препятствует наполнению бюджета.
-Дык, место запашистое, - объяснял Червонец. - Не бывает в нем озону-то.
-Не место красит человека,- отмечал мэр. - Придумай что-нибудь, чтоб душа пела в этом месте. Наладишь канализацию, сделаю почетным работником жилищно-комунального хозяйства области.
Почетный знак - не орден, не медаль, так недоразумение типа " возьми и отвяжись". Только приказ нового начальства бригадир выполнил со всем прилежанием из самоуважения. Месяц рылся в технической литературе, изучил зарубежный опыт, выпросил у мэра дополнительное финансирование на закупку оборудования, с энтузиазмом выбил заказанное из жмотистого завхоза.
И в сентябре ко Дню города сдал первый биотуалет "под ключ" за час до начала торжественного собрания в честь праздника с участием представителя Президента.
- Это не уборная. Это - ЦУП почише плисецкого, - поразился мэр, сунувшись с инспекцией в блистающую ослепительной гигиеной кабинку. - Кнопок-то, кнопок понасобачил. Ну, молодец! Уважил...
Мэрская свита одобрительно гудела: "ЦУУП!" Начальнику ХКХ уже чудился орден неясной конфигурации. Жизненный опыт подсказывал ему, что наместнику обязательно приспичит и он поразится проникновению в провинцию космических технологий.
- Все процессы, кроме э..э...э основного, автоматизированы, - объяснял, зардевшись, Червонец, касаясь пальцами мигающих фотоэлементов.
- Это - смыв, это - утилизация, это - ароматизация шинелью номер пять. Туточки, главное, японский медблок с анализатором, экранчик сообщает о здоровьишке.
- Щас проверим япону мать на вшивость, - обрадовался Буркин, здоровье которого с утра пошаливало похмельным синдромом, и, не медля, заперся в кабинке. Сейфообразная дверь чмокнула резиновыми прокладками.
- Юлий Ильич, не трогайте, христа ради, медблок, инструкция на японском, а переводчик же бюллетенит, - орал Червнонец и колошматил кирзовыми сапогами по зеркальной броне.
Дверь стойко держала удар.
Свита в ужасе прилипла к стенам, оба зама - ушами к двери, в тщетной надежде получить дальнейшие указания.
Горячий пот струился вдоль позвоночника начальника ЖКХ, с каждой секундой понижал температуру, пока не заледенел на копчике.
В течение часа секретарша мэра Люба Козодоева, сбивая каблуки на итальянских туфельках, крейсировала между биотуалетом и актовым залом, под завязку набитым городским активом, докладывала обстановку: " Народ волнуется...приехал представитель...представитель общается с народом...представитель улыбается...представитель кусает губы..."
Кусание губ федерального значения прибавило седых волос на височках замов. По сценарию праздника общение с народом представителя Президента происходило под присмотром мэра, чтобы общительные горожане не наболтали лишнего. Мэр сидел взаперти без признаков жизнедеятельности, остальное руководство билось над его освобождением. И хрюпинцы бесконтрольно делились с высшей властью проблемами.
- Вызывайте газосварщиков. Будем резать, - распорядился начальник ЖКХ, вырастивший на копчике ледяную сосульку.
- Лучше штопор найдите. Есть тут одна щелочка. Попробую по старинке, - попросил Червонец.
Свита порскнула по кабинетам. Этот важный инструмент имелся у каждого уважающего себя чиновника.
Принесли штук двадцать. Бригадир выбрал самый старый, потертый с деревянной ручкой, отковырнул им зеленый глазок индикатора на двери, всадил винтообразную сталь в отверстие и дважды провернул. Хромированная сталь снова чавкнула резиной.
В набитой японской электроникой кабинке пахло французским духом. Медблок, усеянный рубиновыми огоньками, гудел амперами и вольтами, с загадочным диагнозом мэрского недомогания, похоже, анализатор еще не сталкивался.
Юлий Ильич Буркин, вытаращив глаза, полулежал на унитазе, вырастившим на этот случай, спинку и подлокотники, опутанный проводами, облепленный датчиками, мычал на коровьем языке. Другой язык ему был временно недоступен, поскольку изо рта торчала прозрачная трубка, одним концом уходящая в потолок. По трубочке что-то прозрачное текло в разинутую пасть.
-Экспериментируем, господа? - протиснулся в кабинку представитель Президента, которому все-таки приспичило. - Нашли время...
- В-ви-хри-и в-варждебные воют над нами ...- проревел Юлий Ильич, освобожденный от принудительного глотания.
Японская техника все-таки справилась с российской хворью. Кабинка заполнилась ароматом чистейшего спирта.
На том новаторские эксперименты закончились.
Мэр потерял горячий интерес к канализации.
Начальника ЖКХ перевели на параллельную должность в департамент водоснабжения
Виктор Николаевич Червонец вылетел с элитной работы в рядовые слесари.
И вместо почетного знака получил кличку Штопор.
...Алле! Центральная! Витек! Штопор, черт, вынь вату из ушей! К нам курьер за мясом прет, - Кабанчик, приставил сложенные ковшиком ладони к губам. - Давай-давай, Боба, греби, отрабатывай будущие котлетки.
"Какую вату? Вата -дефицит. За вату Веруня ухи оторвет" - Штопор бросил изучать заманчивую челюсть политического советника. - Кто кур ел? Боба?
По зеркальной глади озера противолодочным зигзагом к ним неслась надувная лодка, переделанная из палатки. Отсутствие животного белка заметно стимулировало рационализаторские таланты ведущего инженера-конструктора, сообразившего, что гонять курьера в саванну вдоль озера долго и вредно для здоровья.
Гребец из Бобы был никудышный, можно считать - никакой. С этим способом передвижения он познакомился впервые и осваивал по ходу дела, самодельное весло то выскальзывало, то на возврате норовило заехать по носу. Сил и мастерства прибавляли хищно вытянутые тени, мелькающие в воде. Акулы? Боба, плюнув на стилистику гребли, замахал веслом, точно пропеллером, лодка на форсаже не вылетела на отмель и причалила к животу Алевтина Ивановича Пещерного. "Опять! По самому ценному попали. Это - заговор?" - огорчился политический советник, распахивая тазобедренными суставами мелководье.
- Пищит! Пеленгатор пищит! - сообщил Боба.
- Пищишь! Чего пищишь? - первый заместитель Главы по общим вопросам Аристарх Христофорович Жмакин, нянча на вытянутых руках лапшовский пеленгатор-ноутбук, кружился по периметру площадки, тупо пялился в зеленоватый экранчик с бегающей по нему цифирью. И тужился над вопросом, почему этой коробочке взбрело подавать загадочные сигналы после недельного молчания?
- Простейший эксель, а несет галиматью. Ничего не понимаю. Может, не эксель вовсе? Ворд модернизированный?
- Сядьте, Аристарх Христофорович. В глазах от вас рябит, - вежливо попросил Дмитрий Сергеевич и покрепче вцепился в перекладины шезлонга. Мягкое седалище ему пришлось по душе, он, холодея, ждал грубых выпадов от неуправляемого олигарха и готовился дать достойный отпор, быть может, несовместимый с жизнью.
Но запаленный греблей Кабанчик не проявлял интереса к захвату собственности, буянил в пещере: оттуда доносились звонкие шлепки, невнятное бормотание, треск одежды и прочее неделикатное воздействие.
- Мобила, пьянь, подзаборная, просыпайся. Локатор твой заговорил. Иди с ним разбирайся! Да проснись, алкаш! Удавлю! Порву тузика!
- Бесполесно! Мы ему нозри сатыкали, усы терли, водой полифали, он только мысал и брыкалса, - прокомментировал Алик, демонстрируя политическому советнику, расквашенную на протрезвлении губу. Губа надулась колбаской и мешала общению с окружающим миром.
Главный редактор "Первопроходца", похоже, не унывал над легким увечьем. Он под шумок стащил пару листиков чистой бумаги и теперь, ликую, мысленно готовился к выпуску первого номера газеты. Какая горячая тема! Горячее не найдешь, почти сенсация по нынешним меркам - хищение стратегических запасов спирта, пьянство, нанесение повреждений рупору гласности. Творческой работы - непочатый край, дня на три хватит. И никто не упрекнет в бездеятельности, не отправит для усиления в рабочую бригаду на мясозаготовки. Ишачить не по профилю не было желания. В лесу или саване губой не отделаешься. Дядюшка комиссариат в бригаде, вроде издали присматривает за порядком и дисциплиной, и то вернулся, словно мучным мешком ушибленный - щеки трясутся, на лысине - дохлые бабочки, мокрая пижама - в дырищах, за ширинку, озираясь, хватается. С динозавром подрался что ли? Больно утоптанный...
-Литру выдул, не меньше. Эк, мужика сморило, - Штопор с жестяным скрипом отжал куртку, бросил сушиться на каменный очаг, остывший после кражи мяса.
-Спирт, не учтенный, Дмитрий Сергеевич. Мне о его наличии не докладывали, - поспешила оправдаться Софья Олеговна. - Вера Игоревна, голубушка, почему до сих пор не проведена ревизия медицинских препаратов? И не ссылайтесь на занятость.
- Спирт? Сивуха натуральная! Где он столько надыбал? Я все углы в пещере обшарил, акромя пузыря с нашатырем ничего не попадалось. Христофорыч, ты в технике шаришь, скажи, тот агрегат, что нас сюда закинул, на спирте работает?
- На вакууме, на вакууме, работает, сударь, - огрызнулся первый заместитель, недовольный проявлением фамильярности со стороны младшего обслуживающего персонала.
- И вообще не вашего ума дело, кто на ком работает. Вы что, разбираетесь в высоких технологиях? В высшей математике? Тогда, милости прошу, приступайте к расшифровке данных локатора.
На лице Жмакина сквозь интеллигентную щетину проступило ехидное выражение человека предложившего лохматому питекантропу сесть за штурвал авиалайнера с дальнейшим исполнением фигур высшего пилотажа.
- В вакууме спирта мало, пара молекул на миллион кубов, - не остался в долгу Штопор и, взяв предложенный ноутбук, быстро простучал на клавиатуре трескотливый мотивчик.
- У нашей школе прапоров высокие технологии ротный старшина преподавал. Бывалыча, выгонит нас на зарядку и грит, кто свою задницу выше перекладины раз тридцать не поднимет, займется низшей арифметикой на чистке гальюна. Ты бы у него начистился, инженэр вчерашнего борща. В простых вещах не разбираешься! Тут загадка для ослов. Смотри, это - координатная сетка. Этот крестик - мы, этот - цель. Цель накрыта, потому и пищит. Объяснения требуются или цифры дотумкаешь сам?
"Кого он назвал ослом, меня или себя? По его логике ослы разбираются в пеленгаторах. Я - не разбираюсь. Он - разбирается. Значит, осел он? Конечно он! Я - потомственный дворянин, " - Аристарх Христофорович удовлетворением сделал вывод, что честь первого заместителя и дворянская нисколько не запятнались, что не стоит придавать большого значения мелкой грубости сантехника с ледяными глазами убивца. Электорат достался, не приведи господи! Трудовой дисциплины не признают, обзываются, поставленные задачи не выполняют, шастают с дубинами, где попало, за отчетностью посылают к динозаврам или гоминоидам. И мяса, мяса не несут, анархисты, невзирая на требования Главы обеспечить народ калорийным продовольствием. Шашлычка бы пожевать, горяченького вместо сочной травы, от которой челюсти сводит и в брюхе шкворчит. Жмакин внутренне облизнулся, но отогнал призрак любимого блюда и сосредоточился на показаниях пеленгатора. Прибор, по его мнению, показывал чушь.
Цель находилась на другом берегу в пределах прямой видимости. На мелководье горбилась подозрительная куча ежевидной формы. Над ней, раскинув крылья, парили какие-то летучие предметы, орлы, грифы, архиоптериксы, ящуры - не разобрать. По времени - полдничали.
- Пора бы и нам покушать, - Дмитрий Сергеевич гулко проглотил набежавшую слюну. - Жанна Сазоновна, у нас, что в меню?
- Щи вегитарианские. И компот. Вегитарианский.
- Щи, надеюсь, с грибами?
- С ананасами, - съязвила завстоловой. - Грибов мне не наносили.
- Я же давал задание утром. Борис Модестович, кто ответственный за грибы?
- Софья Олеговна, - доложил Боба, сверившись с записью на левой штанине, на которой, экономя место, вел протоколы совещаний. На правой ноге фиксировались приказы Главы.
- Я поручила Алевтину Ивановичу. Вот пометочка, - Кукишева растянула подол ночной рубашки, исписанной до подмышек реестром имущества. Острый дефицит бумаги вынуждал искать нетривиальные методики ведения делопроизводства, и Софья Олеговна втуне готовилась пожертвовать всем своим телом.
Политический советник, вздрогнув, ощутил себя Штирлицем в лапах садиста Мюллера - на грани провала. Надо было перебираться на другую грань.
- Грибы попадались. Подосиновики. На вкус, правда, ядовитые, - заюлил Алевтин Иванович. - Зато бабочки здесь съедобные. Я принес на пробу.
- Снова по бабам бегал? Гоминоидным? И сюда их приволок? - насторожилась Жанна Сазоновна и, готовясь к воспитанию мужа, помассировала кулак.
- Жанусенька! Ты ввелась в заблуждение. Я за черепахой бегал. Коллектив подтвердит мои заслуги.
- Черепаху? - всполошился Штопор. - Так это нашу черепаху трупоеды жрут! Чего сидите? Спасайте котлеты!