Мишка сидел, подперев щёку рукой, и уныло созерцал осенний пейзаж за окном. На душе было паршиво и муторно. Хотелось забыть вчерашний вечер, как дурной сон...
А всё потому, что Миша Переступко давно, безнадежно, и, как ему казалось, по самые помидоры был влюблён в своего коллегу, молодого, конопатого айтишника - Пашу Стрельникова. Тот взаимностью на чувства блондинистого бухгалтера не отвечал, даже не подозревая, какие бури страстей мечутся в груди вечно задумчивого парня. Не видел коротких томных взглядов, не замечал мимолетных "дружеских" прикосновений и горестных, тоскливых вздохов несчастного. Пашка вовсю делился с хмурым Мишкой очередными своими постельными подвигами, в красках описывал округлые формы своих любовниц, и как его "вштыривало" от их стонов. Переступко корчился, пыхтел, давил из себя улыбки, а вечерами, добравшись до дома и передернув в душе на веснушчатый образ объекта воздыханий, стыдно плакал в подушку, жалея свои безответные чувства.
Так и длилась бы эта эпопея несчастного Ромео, пока не далее чем вчера, широко улыбающийся Стрельников не притащил на работу торт, проставляться в честь поданного заявления в местный ЗАГС. Ничего не подозревающий парень со счастливым блеском зеленых глаз рассказывал, что нашёл-таки свою единственную и неповторимую, какая она умница да красавица, покорила и пленила его шальное сердце.
Девчонки из бухгалтерии пили чай с тортиком и поздравляли новоявленного жениха, желая счастливой семейной жизни и не затягивать с потомством. Пашка смущенно кивал, сияя, как начищенный самовар. А вот на бедного Мишку было страшно смотреть. Казалось, вселенская скорбь разом рухнула на его осунувшиеся плечи, придавив к земле осознанием потери. Скомкано поздравив свою любовь и жалобно пискнув о плохом самочувствии, похватал вещи со стола и пулей вылетел из офиса.
Домой шёл пешком, рыдая без стеснения. Прохожие оборачивались на высокого, прилично одетого парня, горько плачущего и незамечающего ничего вокруг. А Мишке было больно. Так больно, как никогда до этого не было. Он не хотел признаваться самому себе, но в тайне, где-то глубоко в душе, он всё же надеялся на взаимность. Пусть не сразу, пусть на это ушли бы годы и все нервы, но Переступко бы вытерпел и дождался. Но теперь всё рухнуло. Какая-то очередная "красивая-неповторимая" отняла у него его Пашку, затянула в свои гетеросексуальные сети, оставив его - Мишку - у разбитого корыта.
Почти подойдя к родному подъезду, Переступко вдруг решил, что ни в коем случае ему сейчас нельзя оставаться одному. Себя он знал хорошо и то, что дома в одиночестве пустой квартиры, он лишь сильнее будет предаваться чёрному горю, было фактом неоспоримым и проверенным не единожды.
Всхлипнув, достал телефон, поклацал по кнопкам и приложил аппарат к уху.
- Привет, Вован! - выпалил Мишка, переминаясь с ноги на ногу, - тут такое дело... давай набухаемся, а?
И уже через пару часов Мишка в компании своего давнишнего, лучшего друга Вовки Самбулова, сидел в баре, откровенно напиваясь. Сбивчиво делился своим несчастьем, опрокидывая в себя одну за другой.
- Ну и хрен с ним! Подумаешь! Свет, что ли клином на нём сошёлся?! - вещал хмурый Владимир, плохо понимая принципы нетрадиционной любви, но искренне желая помочь другу.
- Ты не понимаешь! - обижался Переступко, жуя лимон и некрасиво морщась.
- А чего тут непонятного-то? Ты убивался по нему два года. Два ведь? - на всякий случай уточнил Самбулов. Мишка кивнул, подтверждая. - Ну во-о-от! И что? Ты ему не признался, как дурак кофе ему покупал, про баб его слушал. И сколько бы это продолжалось ещё? А сейчас найдешь себе... короче, Ступка, хорош хандрить! Это не конец света!
- Ты ничего не понимаешь! - повторял Мишка, прижимая ко лбу холодный стакан с виски, - он ведь необыкновенный! Такой красивый! Возьму и позвоню ему! Признаюсь и всё тут! И будь, что будет!
Вовка только недовольно качал головой, пытаясь отнять у друга стакан.
- Ты совсем дурак, Ступка? Он женится! Ему бабы нравятся, в конце-то концов. Не глупи и не унижайся.
- Любовь - не унижение! - мудро изрёк уже изрядно поднабравшийся Переступко, неуверенно доставая из кармана телефон. Владимир попытался его отнять, но безуспешно. Махнув рукой, Самбулов заказал себе коньяка, оглядывая помещение бара в поисках симпатичных мордашек.
А Мишка тем временем, так и не решившись звонить, пытался сфокусировать взгляд, набирая текст сообщения. В голове его кружилось и шумело, сердце сладко замирало, а сознание молчало, находясь в плену у алкогольных паров.
Закончив писать, парень, как ему казалось, внимательно проверил текст. Остался доволен и нажал "отправить". Пару минут ждал ответа, нервно подёргивая ногой на высоком барном стуле. Даже немного протрезвел от волнения.
Заказал ещё виски. Снова ждал. Снова виски. Жаловался другу. Блевал в грязном туалете, придерживаемый Вовкиными руками, чтобы позорно не свалиться на мокрый кафель пола. Блевал в такси. Ругался с таксистом. Ругался с домофоном. Блевал уже дома и плакал. Как лёг спать, не помнил.
Проснулся от звона будильника с жуткой головной болью, думал, что умирает. Долго отмокал под душем, потом с блаженным удовольствием пил кофе, сидя на табуретке перед окном и вспоминал вчерашний вечер.
Вспомнил.
Ругал себя последними словами, разыскивая телефон. Когда нашёл и прочитал, что отправил, болезненно побледнел. Мишку опять затошнило. Он снова и снова перечитывал сообщения, понимая, какой он непроходимый идиот. Смс гласило следующее:
"Двно прусь от тебе., а ты не видешь.ю ни знаешь... а я., Хочешь ососу тебе? Давно об этом мечтаю. Ты ткой класссный! Хочу твой чЛен!"
Переступко обреченно застонал, утыкаясь лбом в стол. Снова прочёл сообщение, и волосы на его затылке зашевелились, когда он заметил адресата. Подскочил из положения сидя, роняя стул.
- Какого хрена?! - кричал Мишка, взирая на натяжной потолок. Видимо ждал ответа. Сверху молчали. Телефон транслировал "Керчинский Руслан Валерьевич".
У бедного Переступко задергался глаз. Пьяное сообщение в 02:47 было отправлено не любимому, улыбчивому Паше, а пугающему и строгому гендиректору.
Идти на работу Переступко боялся до дрожи в коленях. Любой шорох нервировал и будоражил взвинченные нервы, а маршрутка ехала как назло слишком быстро. Даже ни одного красного светофора на пути не встретилось. Видимо к верной погибели несла она его, думал Мишка, держась за поручень и прижимая к себе рюкзак. Бабка напротив отчего-то сочувственно на него поглядывала, будто бы знала все его, Переступко, мысли. От этого делалось совсем не по себе. И к нужной остановке бедняга накрутил себя так, что готов был прямиком бежать в отдел кадров - писать заявление об увольнении.
На ресепшене девчонки привычно его поприветствовали. Построили глазки симпатичному кареглазому бухгалтеру, пожелали хорошего трудового дня. Мишка что-то невнятно им ответил, пронёсся по коридору в мгновение ока и, влетев в кабинет, спрятался за широким монитором, опасливо оглядываясь вокруг.
Казалось вот-вот и ворвётся в кабинет разъяренный шеф, брызжа слюной праведного гнева, потрясая телефоном и разоблачая Мишкину светло-синюю душонку.
В общем, работа не клеилась, отчёты не делались, дебет и кредит не сходились. Анечка Комарова, помощница главбуха, вопросительно косилась на Мишку, вздрагивающего от каждого телефонного звонка и бледнеющего при каждом скрипе двери.
- Ты часом не заболел? - поинтересовалась она, подъезжая к парню на своем широком кресле.
Тот снова вздрогнул, отрицательно мотнул головой и закопался в бумагах, раскиданных по столу, имитируя бурную трудовую деятельность. Дверь снова скрипнула, Мишка почти вжался в стол, ожидая самого худшего. В дверном проёме появилась вихрастая, рыжая голова ассистента директора - Сергея Перегуды. У Переступко затряслись руки.
- Что, прям всех? - удивилась тучная главбух, обычно посещающая планёрки сама, представляя свой отдел.
- Всех, - кивнул Сергей и был таков.
У Переступко потемнело в глазах.
========== Глава вторая ==========
На ватных ногах, шатаясь от малейшего колебания воздуха, бедняга плёлся вслед за щебечущими коллегами по ярко освещенному коридору. Сердце билось как ненормальное, желудок прилип к позвоночнику, а на лице читалась скорбь всего еврейского народа. Бедный Мишка шёл, словно приговорённый к смертной казни идёт на эшафот. Расшалившиеся нервы подсовывали картины расправы над бедным, тихим бухгалтером, одна страшнее другой.
И когда их немногочисленная процессия достигла нужного кабинета, Мишка готов был плюнуть на всё и вся и позорненько смыться в безопасное нутро своей квартиры. Осуществить демарш против начальственного слова бедному Переступко помешала всё та же Анечка Комарова, подхватив стремительно бледнеющего парня под руку и увлекая за собой в "логово зверя".
В кабинете уже было довольно много народу, пришедшие раньше них коллеги из смежных отделов, предусмотрительно заняли все козырные места на галерке, с усмешками поглядывая на нерасторопных, немногочисленных бухгалтеров, которым достались места аккурат пред светлы очи начальства.
Оного пока на месте не наблюдалось, и Переступко выдохнул немного свободнее. Примостил своё вздрагивающее тельце на стул и приготовился ждать, прислушиваясь к возбуждённому перешёптыванию вокруг.
Руководство не заставило себя долго ждать.
Как-то жалобно скрипнула матовая, голубоватая, как и сам Переступко, дверь, пропуская в конференц-зал суетящегося Перегуду с кучей папок в руках, всегда молчаливого, седовласого Виктора Викторовича Зубок - бессменного руководителя отдела продаж. И мрачного, как предгрозовая туча, гендиректора.
Мишка испуганно втянул голову в плечи, ему отчего-то казалось, что так он будет менее заметен.
Начальство чинно прошествовало мимо притихших подчинённых и заняло места за широким столом, примостив свои тушки в высокие кресла. Переступко бросил быстрый взгляд на Керчинского из-под ресниц, выискивая признаки узнавания и негодования. И с удивлением для себя отметил, что тот весьма и весьма недурен собой. Раньше Михаил мало обращал внимания на больших господ, считая их чем-то недосягаемым и далёким, как луна от земли, или, скажем, клизма от носа.
А сейчас же, жертва алкогольного рукоблудства с телефоном, пусть стыдясь и смущаясь, но всё же тайком таращился на облагодетельствованного своим пьяным признанием начальника. Тот оказался мужиком здоровенным и широкоплечим, причепуренным в дорогой тёмно-синий костюм, при галстуке и дорогих часах. Руслан Валерьевич относился к тому типу мужчин, которых пусть и высокий, но субтильный Мишка считал альфа-самцами. Тестостерон пёр от Керчинского, как лава из жерла вулкана, заставляя женскую часть коллектива томно вздыхать, а мужскую нескромно завидовать.
Такие, как он, выделялись в любой компании.
На породистой, смуглой морде лица была видна еле заметная щетина, серые глаза хищно щурились под заломом тёмных густых бровей, тонкие губы то и дело поджимались, выдавая недовольство собравшимися подчинёнными. Чёрные, как мишкина тоска, волосы начальника были зачёсаны назад, открывая высокий, гладкий лоб, хмурящийся над подсунутыми бумагами.
- Что это? - гаркнул Руслан Валерьевич, поднимая со стола серую папку с документами и вопросительно уставился на собравшихся, которые притихли, выпрямившись по стойке смирно.
Народ испуганно молчал, проникшись гневом руководства.
- Я ещё раз спрашиваю, что это? - поднимаясь и нависая над столом, как удав над кроликом, снова вопросил Керчинский, сверкая ртутными глазами.
У бедного Переступко затряслись коленки, он тут же сложил на них вспотевшие ладошки и взволнованно засопел.
Собравшиеся продолжали хранить молчание, как партизаны на допросе, бросая вопросительные взгляды друг на друга. Начальник же продолжал давить авторитетом, сверля взглядом каждого.
- Вы меня вообще слышите? - всё больше распаляясь, продолжал мужчина.
"Мы слышим тебя, Каа", пронеслось в голове у бледного бухгалтера, и тот не сдержал нервного смешка. Взор руководства переместился на Мишку, пригвоздил к месту бедного бандерлога. Переступко шумно втянул носом воздух и сипло пискнул:
- Извините.
А дальше были самые долгие и страшные сорок минут в жизни всех сотрудников фирмы. Руководство негодовало, кричало, трясло бумагами. Тыкало руководителей подразделений в нелепые косячные косяки. Грозило понижением, увольнением и вообще полной сменой штата ко всем чертям собачьим.
Штат испуганно внимал, обещал всё исправить в короткие сроки и больше подобных ошибок не допускать. Мишка, поддавшись всеобщей панике, даже забыл о злосчастной смске, полностью погрузившись в насущные проблемы. Энергично кивал, поддакивал и вообще принимал активное участие в выгораживании своего родного отдела и девчонок, к которым привык за два года работы. Он у них один мужик в отделе, как-никак!
В общем, к концу планёрки - все без исключения получили свою порцию пиздюлей. Генеральный вымочалил всех и каждого, обещав взять работу отделов под свой личный, неусыпный контроль.
Ошалевший от нагоняя народ стремительно покидал помещение, образовывая пробку в дверном проёме. Почти всё начальство ретировалось, оставив подчинённых один на один с совестью. Переступко плёлся в "хвосте" спешащих к свободе от тирании людей. И уже хватаясь за ручку двери, чтобы тихо прикрыть её за собой, парень услышал тихий, чуть хрипловатый голос.
- Михаил Иванович, задержитесь.
Расслабившийся было Мишка так и замер в проходе с поднятой для шага ногой. Сердце болезненно замерло и вдруг понеслось вскачь, норовя выпрыгнуть из груди. На лбу выступила испарина, а по спине прошёлся противный, липкий холодок предчувствия. Медленно. Очень медленно, парень повернулся, прикрывая за собой дверь и трусливо к ней прижимаясь.
В конференц-зале остались только они вдвоём. Перепуганный до усрачки Переступко и невозмутимый, вальяжный Керчинский, что стянув пиджак и закатав рукава рубашки по локоть, восседал в широком кресле. Парень как-то отстраненно заметил, что руки у начальника красивые: смуглые, мускулистые с темными волосками и выпирающими линиями вен. Ладони большие, широкие с длинными аккуратными пальцами.
Нервно сглотнув и облизав пересохшие губы, Мишка перевёл взгляд на лицо Руслана Валерьевича. Мужчина наблюдал за ним с лёгкой полуулыбкой, чуть склонив голову набок и сложив на груди руки.
- Ну что Вы застыли, Переступко? Приступайте! - всё так же улыбаясь, велел генеральный.
- Чё? - изрек вконец офигевший бухгалтер, не понимая, чего собственно от него хочет этот страшный человек.
- Ну как же, Михаил? - почти искренне удивился мужчина, изогнув вопросительно бровь, - не вы ли сообщили мне, вот буквально этой ночью, что прётесь от меня и хотите мой член?
Переступко тут же вспыхнул, как факел, глупо открывая и закрывая рот, силясь выдавить хоть слово. От раздрая эмоций внутри его мелко затрясло. Опустив очи долу, парень не знал, куда себя деть. Такой реакции от руководства Миша не ожидал. Чего угодно - презрения, увольнения, избиения. Но не предложения осуществить его пьяную фантазию! Не то чтобы Руслан Валерьевич ему не нравился, как мужчина, вовсе нет. И о любимом Пашке он не забыл. И вообще, написать-то он написал, но вот за свои неполные двадцать семь лет, Мишка никому и никогда не делал минет! Как-то случая не было и подходящего любовника не попадалось. Да и если честно, любовник всего-то один и был в жизни горе-гея Переступко. Давно, ещё в студенческие времена...
Мишка мялся у двери, то краснея, то бледнея и боясь оторвать взгляд от пола.
- Я... В смысле это... Ну я... э... - промямлил парнишка, заламывая руки и изучая идеально начищенные туфли директора.
- Иди сюда, - перешел на "ты" Керчинский, поманив к себе дергающегося блондина.
- З-зачем? - пискнул от двери несчастный, готовый в любой момент сорваться с места и броситься наутёк.
- Иди-иди, - не унималось руководство.
Мишка, с трудом переставляя ноги, подошёл и остановился в паре шагов от мужчины. От Руслана Валерьевича вкусно пахло дорогим мужским парфюмом и кофе. Переступко против воли шумно втянул носом воздух, прикрывая глаза. В паху ощутимо потяжелело. "Ну извращенец, ни дать - ни взять" - думал про себя горемычный, сгорая от стыда.
Директор, хмыкнув, поднялся из кресла, слегка опершись на край стола, тихонько похлопал рукой о столешницу рядом с собой и кивнул, мол присаживайся, не стесняйся.
А Мишка стеснялся! Ой как стеснялся! Происходящее казалось ему нереальным. Издёвкой судьбы, не меньше.
- Сейчас ты не такой смелый, как в ночном сообщении, - ухмыляясь протянул Валерьевич, - ну же, не съем же я тебя.
"Кто знает" - мелькнула мысль в голове бухгалтера. И он, опасливо косясь на странного, явно веселящегося начальника, аккуратно пристроился у стола, подперев его филейной частью.
- А ты ничего, - произнес шеф, наклонившись к уху парня и вызывая у того волну мурашек, - симпатичный мальчик.
- Ась? - осоловело выдавил из себя Мишка. Его откровенно вело от близости этого мужчины рядом с собой.
- Что бы мне с тобой такого сделать? - почти касаясь губами уха Переступко, протянул Керчинский. Горячее дыхание вызвало новою волну мурашек и оживление в трусах, - скажи, что с тобой сделать?
- Н-н-ничего, - прерывисто выдохнул Михаил, то и дело облизывая губы.
- Так уж и ничего? - почти шёпотом поинтересовался начальник, опуская горячую ладонь, на очевидный даже сквозь плотную ткань джинсов стояк парня.
Мишка всхлипнул, но не отстранился. Его раздирало на части от испытываемых эмоций. Этот мужик смог завести его только своим голосом и взглядами, такого за собой раньше Переступко не замечал. Его накрывали волны возбуждения, на лбу выступили капельки пота, в помещении вдруг оказалось нестерпимо жарко. Бедняге хотелось снять неудобный пиджак, но он себя мысленно одёргивал, балансируя на грани бессознанки. В паху ныло и пылало, требуя срочного вмешательства.
Начальник, бросив блядовитый взгляд на своего уже готового ко всему подчинённого, плавно опустился перед ним на колени. Мишка часто задышал, заёрзал, вцепившись обеими руками в столешницу. Не отрывая глаз от пылающего лица Переступко, Руслан Валерьевич осторожно вжикнул молнией на его джинсах, огладил возбуждение парня через тонкую ткань боксёров и потянул вниз резинку, освобождая стоящий колом и истекающий смазкой член. Мишка прикрыл глаза, смотреть вниз было стыдно, а с закрытыми глазами все ощущения обострились. Чуть двинул бедрами вперед, позволяя Керчинскому приспустить с себя джинсы вместе с трусами. Лихорадочно закусил нижнюю губу, сама мысль, что перед ним на коленях стоит никто иной, как сам гендиректор в своей офигительной рубашке от какого-нибудь неебически крутого бренда и собирается отсосать ему - Мишке, казалась нереальной.
Но ощутив прикосновение горячей шершавой ладони к ноющему от возбуждения члену, не выдержал, застонал, подавшись вперед. Снизу тихо засмеялись, а затем чужая рука осторожно скользнула вверх-вниз по стволу, огладила поджавшиеся яйца, и парень заскулил, выгибаясь навстречу. Когда мошонки коснулся теплый, скользкий язык, у Мишки перехватило дыхание, пальцы на руках и ногах скрючило, волосы прилипли к вспотевшей шее. А Керчинский принялся энергично вылизывать содержимое трусов подчиненного. Мишке было так охренительно хорошо, что он готов был оставаться в этом кабинете, прижатый к этому столу вечно, лишь бы Руслан Валерьевич никогда не останавливался. А когда на чувствительной головке с пошлейшим звуком сомкнулись тонкие, потрясающе тёплые губы, Переступко готов был разрыдаться от охвативших его феерических ощущений. Керчинский же осатанело принялся насаживаться головой на изнывающее возбуждение ошалевшего парня, не забывая рукой наминать напрягшиеся яйца. Блондина метало между столом и начальником, как шлюпку по штормовым волнам. Он стонал, всхлипывал, складывался пополам, прижимая темноволосую голову ближе к себе, заставляя шефа вбирать до основания, утыкаться носом в светлые волоски внизу живота. Его выгибало и потрясывало. Мишке чудилось, что у Руслана Валерьевича во рту орудуют сразу несколько языков, оглаживают, скользят, оказываясь везде и сразу, лишая Переступко возможности нормально дышать. Керчинский улавливал любое движение своего подчинённого, подстраиваясь, ориентируясь, как тому лучше и насаживался... насаживался и насаживался, до одури вращая головой.
- Ахуеееть! - выкрикнул Мишка, откидывая голову назад. От напряжения сводило судорогой икры и лихорадочно сокращались мышцы живота.
Ему казалось, что он так громко стонал, что слышало всё здание. Не давая блондинистому бухгалтеру потерять состояние эйфории, Руслан поднял одну руку вверх, огладил живот, грудь, коснулся шеи. Мишка послушно опустил голову вниз, рука шефа прошлась по его подбородку, очертила влажный контур припухших губ и, не церемонясь, Керчинский пропихнул в мягкий, податливый рот два пальца. Парень снова протяжно застонал, послушно всасывая директорские пальцы, облизывая языком и чувствуя, что осталось не долго. Руслан Валерьевич тоже чувствовал, что мальчик почти готов. Высвободив щедро обслюнявленные пальцы, быстро опустил руку, плечами развел шире чужие ноги и не раздумывая протиснул пальцы меж сжатых ягодиц подчинённого. Тот дернулся, взвыл, напрягаясь сильнее. Казалось, что его сейчас разорвет от непередаваемого кайфа. И когда Мишке показалось, что лучше быть просто не может, пальцы шефа огладили сжавшийся сфинктер. Ртом при этом Керчинский орудовал, как ненормальный, казалось хотел высосать душу из незадачливого смс-террориста. И когда пальцы Руслана Валерьевича повторно очертили контур самого сокровенного, Переступко взорвался, бурно кончая в директорский рот, содрогаясь всем телом и воя дурниной. А почувствовав глотательные движения, парню реально показалось, что он сейчас помрёт, прямо здесь, на столе, не выходя изо рта шефа.
Дождавшись, когда Мишку перестанут колошматить последние судороги оргазма, Керчинский медленно отстранился с опадающего члена бухгалтера и поднялся с колен, нависая над разомлевшим парнем. У Переступко хватило сил только устало ткнуться в широкую грудь начальства, приходя в себя, успокаивая сумасшедшее дыхание и рвущееся из груди сердце.
- Сладкий, - с усмешкой протянул гендиректор, осторожно отстраняя от себя Мишку.
Тот встрепенулся, непослушными руками натянул трусы с джинсами. Сознание быстро возвращалось на место. Понимание того, кто и что сейчас с ним сделал, заставило вздрогнуть и испуганно поднять глаза на начальника. Тот стоял, внимательно изучая Мишкино лицо. Переступко тихо попятился к двери, шеф ничего не говорил, сочувствующе глядя на внутренние метания несчастного в борьбе с пугающей действительностью. И наконец под понимающим взглядом Руслана Валерьевича парень скрылся в коридоре, тихонько прикрыв за собой дверь.
========== Глава третья ==========
Переступко мучился уже который день подряд, мысли о Керчинском и минетах не давали несчастному покоя. Сначала Мишка пребывал в священном ужасе, ожидая санкций за позорный побег с места орального "преступления", но оных не последовало ни в тот самый день, ни на следующий, ни даже через неделю. Бедолага даже засомневался, не привиделось ли ему всё это с перепугу?
Но как бы там ни было, Руслан Валерьевич даже начал сниться незадачливому бухгалтеру. Сны были возбуждающими, кайфовыми, стыдными. Мишка стонал, выгибался и неизменно просыпался во влажных трусах.
И как-то раз, столкнувшись в уборной с улыбающимся Пашкой, Переступко с искренним, болезненным удивлением вдруг осознал, что за все эти дни даже не вспоминал о своем любимом айтишнике. Стрельников словно враз утерял весь свой флер очарования. Мишка смотрел на него и не понимал, как такое вообще возможно? Ведь это всё тот же смешливый, симпатичный и болтливый Пашка, от которого раньше так болезненно и тоскливо сжималось его сердце аж целых два года. А сейчас ничего! Абсолютно!
- Хуйня какая-то, - тряхнул блондинистой головой Переступко, моя руки под тёплой водичкой и косясь в зеркало на коллегу.
- Согласен, - понимающе протянул улыбающийся Пашка, - вот раньше мыло нормальное завозили.
"Ага, нормальное", подумал отстраненно бухгалтер, удаляясь из туалета, осознавать масштабы личной трагедии.
Может и правда душу высосал, бес сероглазый?
В общем, Мишка мучился, вздыхал и чего-то ждал. Вернее кого-то...
Но этот самый кто-то не спешил появляться и развеивать терзания Переступко. Сам же Мишка не мог думать ни о чём, кроме своего жуткого начальника с потрясающим ртом. И чем больше времени проходило, тем навязчивее становились эти мысли, липли к несчастному, как банные листья к распаренной жопе. Блондин безуспешно гнал их, заваливая себя работой. Засиживаясь допоздна в офисе, клацал по клавиатуре как дурной, вперив красные глаза в монитор. Брался за любые поручения, бессмертным пони носясь по отделам, собирая документацию для отчётов.
Но мысли никуда не девались, вгоняя Мишку в тоску. Отчего-то стало обидно, что он тут весь исстрадался, а кто-то и в ус не дует и похоже даже не вспоминает о несчастном подчинённом, которого почти разложил на столе. А может, для шефа это нормально? Получил, что хотел, и забыл? Может, у того каждый день по мальчику, а то и по два? А он, Переступко, расфантазировался, размечтался, напридумывал себе чего-то! Может Керчинскому вообще не понравилось? От этой мысли стало неприятно и больно. Мишка тяжко вздохнул, подсчитывая итоговое сальдо. Хотя Руслан Валерьевич сказал, что Мишка сладкий! И что? Это же не значит, что дирик воспылал вдруг романтическими чувствами к нему - Переступко. А он ещё и трусливо сбежал после того, как кончил в начальственный рот! Как трепетная и ранимая барышня, блин. Что теперь Керчинский о нём думает?! А вообще, какая разница, что он себе там думает! Мишку это не волнует! Вот прям совсем, абсолютно и совершенно точно! А может, Переступко ляпнул в бреду катарсиса чего-то лишнего и совсем разочаровал Руслана Валерьевича?
- Да бля! - стукнул Мишка кулаком по столу, застонав.
Девчонки испуганно взвизгнули, озадаченно оглядываясь на дёрганного в последнее время коллегу.
- Михаил, в чём дело? - поправила очки главбух, выглядывая из своего закутка.
- Извините, - пролепетал не совладавший с накатившими эмоциями парень.
Уткнулся носом в монитор, нервно дёргая ногой под столом. Зарылся в папки, влез в интернет, зло гоняя мышку по столешнице и недовольно сопя. Вбил в поисковик запрос, начал тыкать по ссылкам, ища и вынюхивая. Нашёл! Радостно угукнул, шлёпнув ладонью по столу.
Девчонки снова взвизгнули, Ниночка от испугу уронила стаканчик с кофе, подпрыгнув на каблуках. Бросила недовольный взгляд на Переступко.
- Михаил, ну в самом деле?! - снова проворчала из угла главбух.
- Простите.
Возвращая внимание интернету, Мишка принялся жадно вчитываться в имеющуюся инфу. Скудно. Сердце несчастного взволнованно затрепетало, увидев знакомый прищур серых глаз на фото. Итак, Керчинский Руслан Валерьевич, тридцать шесть лет. Бизнесмен. Город ***. Разведён. Есть дочь. Дальше только про основание фирмы, контрактах с немцами, спросах и предложениях, в общем, муть. Никаких тебе скандалов и разоблачений, никакой информации о личной жизни. Переступко потыкался, помыкался ещё. Попытался найти начальство в соцсетях. Пусто и глухо. Тяжко повздыхав, мысленно посетовав на несправедливость бытия, парень снова открыл единственную найденную фотографию и вперил в неё жадный взгляд.
Мишка отключился от реальности, подвиснув на серых глазах высокого и недосягаемого начальства. И принялся горестно вздыхать.
В этих душевных метаниях и любовании светлым ликом Керчинского прошла ещё одна неделя. Парень не находил себе места. Но даже и думать боялся, чтобы идти к Руслану Валерьевичу, открывать свои вдруг вспыхнувшие чувства. Мишка прекрасно понимал, где он и где звезды. Тот оральный пируэт в конференц-зале был разовым подарком свыше, не иначе.
И случайная встреча с руководством только сильнее убедила Переступко в правильности своих мыслей.
Он как раз возвращался от продажников, таща коробок с бумагами, когда из-за угла, как черт из табакерки, появился Серега Перегуда, а за ним сам Керчинский. Ассистент что-то быстро рассказывал задумчивому гендиректору, тыча пальцем в планшет, тот в ответ кивал. Мишка так и застыл посреди коридора с коробкой в руках и глупо приоткрыв рот. Залюбовался.
Руслан Валерьевич выглядел ебательно прекрасно, как нисшедшее с небес божество. У бедного бухгалтера чуть сердце не выпрыгнуло. Чёрный строгий костюм, галстук чуть расслаблен, одна рука в кармане, начищенные туфли блестели, как Мишкины влюблённые глаза.
Перегуда, заприметив стоящего на пути Переступко, в удивлении вскинул рыжие брови. Керчинский смотрел прямо перед собой и, казалось, вовсе не замечал замершего сусликом подчинённого. Мишка спохватился, когда мужчины почти поравнялись с ним. Кашлянув, отпрыгнул в сторону, чуть не выронив свою ношу.
- Добрый день, Руслан Валерьевич! - запальчиво выкрикнул он проходящему мимо начальству, офигевая от своей смелости.
Керчинский мельком скользнул по нему равнодушным взглядом, продолжая хранить молчание.
- Добрый, Переступко! - улыбнулся во все тридцать два Серёга, отвечая за шефа, - совсем загоняли тебя бабы, да? - кивнул вихрастый на коробку в руках Мишки.
Тот рассеянно кивнул в ответ и дал стрекача в сторону родного кабинета. Было стыдно и больно. Керчинский его проигнорировал! Посмотрел, как на букашку! А чего он собственно ожидал? Пылких объятий и страстных лобзаний под луной? С чего он вообще взял, что произошедшее полмесяца назад что-то значило для Руслана Валерьевича? Это для него, для Мишки, минет Керчинского стал событием вселенского масштаба, перевернувшим устаканившуюся жизнь.
Влетев в кабинет и скинув документы Анечке, офонаревшей от такой прыти, Переступко плюхнулся на жалобно скрипевшее кресло. Попытался успокоить дыхание и раскрасневшееся лицо. Злость, обида и разочарование устроили адскую пляску внутри тихого бухгалтера, колошматя того на рабочем месте. Парень и сам не понимал, откуда это всё и сразу? Злился на себя, на шефа, на трезвонящий телефон и снова на себя. Это ж надо быть таким тупицей? Дурак белобрысый! Это надо же! Это же ни в какие ворота!
От жалости к себе и своей поруганной чести Мишке позорно хотелось заплакать. А Керчинский! Этот... этот... этот конь с яйцами! Отминетил, а после даже не заметил! Да и хрен с ним! Подумаешь, какие важные господа! Что, Переступко не найдет себе парня? Да как два пальца об асфальт! Не перевелись ещё голубые на земле русской!
- Пидарасы! - совсем не по-девичьи выругалась Анечка, Мишка подпрыгнул на кресле, - просила же оформлять по-человечески! А это что?! Я теперь тут ночевать должна из-за них!
Переступко облегчённо выдохнул, опускаясь обратно в кресло, убедившись, что душераздирающее восклицание было адресовано не ему, а принесённой им коробке.
Отрезвлённый злостью и обидой, парень относительно спокойно отработал до конца дня и не без облегчения свалил домой, предвкушая выходные.
Мысли о злостном минетчике-совратителе Керчинском больше не отдавались сладкой болью в груди. Надо было раньше с ним встретиться, думал Мишка, тогда он не стал бы придумывать себе ничего лишнего, не стал бы накручивать себя, лелея зародыши хрупкой надежды.
По дороге домой зашёл в супермаркет и купил пива. Весь вечер смотрел тупые американские комедии, заедал обиду чипсами и запивал хмельным напитком. В субботу устроил генеральную уборку в своей однушке, провозившись до позднего вечера, но вылизав всё до блеска. Уставший, но довольный лежал почти два часа в пенной ванне. Отмокал и слушал музыку. О Руслане Валерьевиче почти не вспоминал. В воскресенье ходил за покупками, колдовал на кухне, сварганил борщ и блины. Читал новости в интернете, созванивался с Вовкой, слушал про то, как несчастного друга заебало начальство. Сочувствовал, его ведь тоже. Но Самбулову об этом не сказал, постеснялся. Остаток вечера провалялся перед теликом, вздыхая. Чувство умиротворения подтачивал нависший над несчастным дух приближающегося трудового понедельника. Накатила какая-то апатия ко всему. Спал как убитый, без эротических снов и светлого образа шефа.
В понедельник трудился, ни о чем не думая, погрязнув в цифрах по самые яйца. Даже на обед не пошёл. Хмуро жевал принесённый заботливыми дамами бутерброд. Был делегирован главбухом в налоговую. Там долго стоял в очереди, чуть не поругался с какой-то презентабельного вида тёткой, что норовила влезть перед ним. На обратном пути трясся в переполненном автобусе, прижатый мордой к пыльному стеклу напирающим народом. Собрали все пробки и светофоры. В офис вернулся, еле волоча оттоптанные ноги и мысленно матеря всех и вся самыми витиеватыми словами, которые только знал. Долго ждал лифт. Погрузившись в мысли, даже не заметил подошедших сзади людей.
- А, Переступко, привет! - раздалось за спиной, напугав бедолагу до стыдного писка.
Повернув голову, Мишка уткнулся взглядом в улыбчивое лицо Перегуды. Кивнул. Краем глаза замечая стоящего чуть поодаль Керчинского.
- Как дела у наших бухгалтеров? - не унимался вихрастый ассистент.
Близость начальственной персоны за спиной нервировала. Отвесив себе мысленный подзатыльник, парень заставил себя переключиться на разглядывание собственных ботинок. На счастье подъехал лифт, дверцы с тихим щелчком разъехались, выпуская двух пёстро одетых девиц.
Забурившись в лифт, Мишка пристроился в углу, нажав нужный этаж. Перегуда с Керчинским вошли следом, обсуждая какое-то совещание. Переступко старался смотреть куда угодно, только не на них, старательно изображая похер фейс.
В кармане заорал телефон, народ обернулся на звук, Переступко принялся быстро выуживать на свет гаджет. На дисплее светился "Вован", нажав "принять вызов", Михаил отвернул лицо в сторону.
- Да? - почти шепотом произнес он, прикрывая рот ладошкой, под внимательными взглядами Перегуды и короткими, равнодушными Керчинского.
- Ступка, погнали сегодня в Мельницу, Костян проставляется в честь приобретённой тачки, - заорала катастрофически громко трубка радостным голосом Самбулова. Вздрогнув, Мишка принялся клацать на кнопку громкости, не отрывая телефон от уха.
- Во сколько? - так же шепотом спросил Переступко, косясь на притихших людей в лифте.
- К десяти все наши подтянутся. Ну, ты как? Хочешь, я за тобой подъеду? - все так же громко ответила трубка. Блондин сморщился, с двойной силой клацая на заевшую кнопку.
- Не знаю пока. Я устал сегодня, как скотина. Давай я тебе из дома наберу, ну или сразу к вам подтянусь, если надумаю.
- Ок. Ну ты это, постарайся, давно всеми не собирались.
- Хорошо. До связи.
- Ага, давай.
Спрятав телефон в карман, покрасневший Переступко переминался с ноги на ногу, мысленно сетуя на медленный лифт и китайский ширпотреб. Облегчённо выдохнул, когда кабина остановилась на нужном ему этаже и приветливо распахнула дверцы.
- Всего доброго, - пискнув сразу всем, парень вылетел из лифта, и не оборачиваясь, потрусил к кабинету.
Отчитался перед главбухом, повоевал со сканером, зарылся в рабочие папки до конца дня. Уже вечером решил ещё раз проверить почту и чуть не подавился чаем, заплевав весь монитор и соседствующую с ним Галочку Дымову. Девушка окинула его убийственным взглядом, вытирая мокрое лицо салфеткой. Все же Мишкино внимание было обращено на письмо "без темы" от "Керчинский Руслан Валерьевич", что пришло около часа назад. Шумно втянув носом воздух, дрожащими пальцами клацнул мышкой, открывая послание. Оно гласило глубокомысленное:
"Зайди"
На Переступко разом рухнули все подавляемые чувства и эмоции, припечатав блондинистую голову к гладкой столешнице. Мысли потревоженным роем заметались в черепной коробке, ища выход. Парень застонал. Галка цыкнула языком, выражая возмущение своим неспокойным соседом.
Подорвавшись, Мишка поскакал радостным сайгаком в сторону коридора.
- Ага, - нервно оскалился Переступко и скрылся за дверью.
Быстрым шагом пронёсся по коридору, миновав лифт, буквально пропрыгал два этажа по лестнице, чуть запыхавшись.
Внутри Мишки властвовал шторм из волнения, злости, сладкого предвкушения и страха. Его прям распирало, подбрасывая над полом и румяня щёки. Глаза лихорадочно поблёскивали, зрачки расширились, а зубы постукивали. Со стороны могло показаться, что он "под чем-то", так вставило бедного парня одно простое "Зайди" от Керчинского.
Преодолев, на вдруг ставших ватными, ногах ещё один коридор, Михаил оказался в светлой приемной, у окна за столом восседал рыжий Перегуда, уткнувшийся в ноутбук. Заметив раскрасневшегося и запыхавшегося гостя, улыбнулся. Кивнул на дверь и вернул всё своё внимание экрану и клавиатуре.
Подойдя к указанной двери с серебристой табличкой "Генеральный директор Керчинский Р.В.", Мишка замер. Сердце в груди выплясывало пируэты, как взбесившаяся балерина. От волнения горемычного даже затошнило. По спине проскакали табуны мурашек, и как в той басне - в зобу дыханье спёрло.
Набравшись смелости, Переступко пару раз постучал в дверь, переминаясь с ноги на ногу.
- Входи, - раздалось властное, хрипловатое с той стороны.
И глубоко вздохнув, блондин потянул на себя дверь, делая шаг в неизвестность.
Кабинет оказался большим и светлым, с панорамной, прикрытой жалюзи стеной. Множеством книжных шкафов, двумя кожаными диванами и какими-то диковинными здоровенными растениями по углам. Хозяин сего богатства обнаружился в широком кресле за мощным столом из темного стекла. Сидел вальяжно, расслабленно листая бумаги и небрежно покручивая ручку между пальцами. Не отрывая глаз от документов, Руслан Валерьевич недовольно изрек:
- Заставляете себя ждать, Михаил Иванович, - снова вернулся к уважительному "Вы" начальник.
- Простите, не сразу заметил письмо, - проблеял мнущийся в дверях Переступко.
- Вы проходите, Михаил Иванович, не стесняйтесь, - кивнул шеф на один из стульев перед собой, - и дверь прикройте, - добавил наставительным тоном.
Мишка послушно выполнил требования, умащивая себя и все свои переживания на указанном месте. Глаза от пола поднимать страшился, опасаясь, что все его чувства отображаются в них красной бегущей строкой. Керчинский начинать разговор не спешил, что-то размашисто чиркая на бумагах. Тишина затягивалась, напряженно повиснув в помещении. У бедного бухгалтера так непозволительно громко билось сердце что, казалась, его непременно слышит, занятое своими делами, начальство. Наконец, отложив документы в сторону и сложив на столе руки в замок, Руслан Валерьевич посмотрел на своего головопреклонного подчиненного. Тот сидел, тихо трясясь, как нашкодивший щенок.
- Что ж вы, Михаил, не пишете больше? Не звоните? - насмешливо вопросил Керчинский, откидываясь на спинку кресла.
Парень закусил губу, сжимая в кулаки, сложенные на коленях, руки.
- Или вам не понравилось? - хмыкнув, продолжило руководство, наблюдая за бурей эмоций на опущенном Мишкином лице, - мне вот так не показалось. Вы, помнится, так громко стонали и бурно кончали, прямо вот сюда, - коснулся пальцами своей шеи Руслан Валерьевич.
Мишка, проследив за его движениями, втянул ртом воздух и непроизвольно сглотнул. В паху предательски заныло, пикантные воспоминания обрушились лавиной на обострённые и натянутые нервы. Несчастный почти физически ощутил губы шефа на своих причиндалах.
Переступко заёрзал на стуле, пытаясь унять накатывающее возбуждение. Снова этому мужчине удаётся проделывать с ним всё это. Пара слов, пара пошлых фраз, и Мишкин солдат стоит по стойке смирно, требуя внимания, а сознание плывёт в дальние дали.
Керчинский тихо засмеялся, поднимаясь со своего места и медленно обходя стол, а далее и стул со своим визави. Мишка напрягся, не готовый к нападению с тыла. Остановившись аккурат за ним, Руслан Валерьевич медленно наклонился, нависая над перепуганным блондином и опираясь ладонями на подлокотники стула. Парень почувствовал знакомый аромат туалетной воды и охренительный, едва уловимый запах чужого тела. Он непроизвольно повёл носом, прислушиваясь к этим запахам. Шеф склонился ещё ниже, касаясь волосами щеки Мишки и тихо посмеиваясь. От близости и запаха Переступко вело как пьяного, он шумно задышал и инстинктивно потянулся к желаемому.
- Какой честный мальчик, - произнес змей-искуситель в ухо ошалевшего подчиненного. Легонько прихватил губами мочку, двинулся вверх, зарылся носом в блондинистой макушке, - вкусный.
У бухгалтера напряглось всё, что только могло напрягаться. Сладко тянуло в паху. Неискушённый в подобных играх и ласках, он млел, готовый позорно кончить только от одного голоса и запаха Керчинского. Лихорадочно вцепился в подлокотники, откидывая голову назад, хитрющее начальство тут же прижало ладони парня, накрывая их своими - большими и горячими, переплетая пальцы. У Переступко не получилось сдержать короткого стона удовольствия. Руки шефа, поиграв с пальцами Мишки, медленно заскользили вверх, огладили плечи, шею и, сомкнувшись на подбородке, потянули вверх, заставив парня откинуть голову сильнее, чуть выгнувшись в спине. Их глаза встретились, парня, словно током прошибло, качнув на стуле. Лицо Руслана находилось в опасной близости, нависало над Мишкиным, сверкая серыми насмешливыми глазами. Тёмные волосы неровными прядями свисали, обрамляя идеальное, по меркам Переступко, лицо и щекотали лоб, схваченного в плен, бухгалтера. Мишка облизал губы, не сводя расфокусированного взгляда с лица Керчинского, который снова ухмыльнулся и, подавшись вперед, коснулся лёгким поцелуем лба парня, тот блаженно прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Губы шефа переместились на прямой нос млеющего подчинённого, чмокнули самый кончик и в следующее мгновение осторожно коснулись приоткрытого, влажного рта. Мишка дёрнулся, застонал, не в силах сдерживать охвативший восторг.
- Тише. Не шуми, - улыбнулся ему в губы Руслан Валерьевич и втянул в свой рот нижнюю губу парня.
Слегка прикусил и тут же принялся зализывать место укуса, крепко удерживая в ладонях Мишкино лицо. Прошёлся языком по гладким, ровным зубам и толкнулся им в чужой рот. Переступко тут же ответил, вцепившись в подлокотники мертвой хваткой. От Руслана пахло кофе и табаком, придавая поцелую горьковатый привкус. Мишке нравилось. Целоваться в такой позе было неудобно, но это было неважно, то что творил этот мужчина с его ртом, заставляло беднягу выгибаться и ёрзать на стуле, как припадочного, с зудом в одном месте. Возбуждение больно упиралось в молнию на брюках, требуя разрядки. А Керчинский имел его рот своим языком, вылизывая, переплетаясь с языком парня. Он сминал, кусал и вылизывал. Мишку трясло. Его никто и никогда так не целовал. Пылко, больно, страстно, до судорог в сжимающих стул, пальцах. Руслан вылизывал его, как дурная собака, побывав во всех уголках рта подчинённого. Прикусывал, тянул, иногда отрываясь от парня с характерным влажным звуком. Вдохнув, вновь припадал к чужим, припухшим губам. По подбородку парня стекала слюна, мокрой дорожкой опускаясь к шее. Его это не волновало. Мишка вообще потерял связь с реальностью, потонув в ощущениях, как безумный, следуя за немыми командами Керчинского. Когда одна рука начальника опустилась ниже, приласкав пальцами кадык и ключицы парня, Мишка готов был расплакаться. А шустрые пальцы тем временем, огладив грудь, сжали через ткань рубашки напряжённый сосок. Переступко шумно вдохнул, оторвался от губ шефа и пискнул совсем неуместное:
- Ой, мамочки! - спуская себе в штаны, подаваясь бедрами вперёд и выгибаясь всем телом.
Керчинский бережно удерживал, прошиваемого волнами оргазма, парня, не давая тому сползти со стула. А Мишку всё скручивало и скручивало, порциями выплёскивая в трусы семя.
Когда Переступко затих, обмякнув в чужих руках, Руслан Валерьевич насмешливо потрепал его по всклоченным волосам.
- Надо же, кончить от поцелуя...
До Мишки, приходящего в себя после крышесносного оргазма, начало доходить случившееся и слова шефа. Щёки залило краской стыда. Пиздец подкрался, откуда не ждали! Конечно, у него уже о-о-о-о-очень давно не было любовника, но ведь он и не прыщавый юнец, чтобы обкончаться от поцелуев.
Стыд-то какой! Собирая все свои конечности в кучку и поправляя задравшуюся рубаху, незадачливый бухгалтер старался не смотреть в лицо, вернувшегося на своё место за столом, шефа.
Тот же напротив, откинувшись в кресле, не стесняясь, рассматривал смущённого парня, чуть улыбаясь. На этот раз Мишка не торопился убегать. Сидел красный, как рак, но и шага по направлению к выходу не сделал, хоть и хотелось провалиться со стыда. Что о нём теперь думает Керчинский? Ужас!
- Ты эгоист, Миша, - припечатало начальство. Переступко вскинул растерянный взгляд на Руслана Валерьевича, - за две наши короткие встречи, я так...
- Давайте я вам... это... - подскочил, ещё больше раскрасневшийся, Мишка, кивая куда-то под начальственный стол.
Шеф изогнул одну бровь, не ожидая такой решимости от смущённого парня. Отрицательно мотнул головой, пытаясь сдержать улыбку.
- Но как же... - начал было тот, испуганно хлопая глазами.
- Я сказал, свободен! - с нажимом повторил мужчина, сверкая своими невероятными глазищами. Блондин был готов разреветься, не понимая причины такой резкой перемены в настроении Руслана Валерьевича. Мужчины, что так пылко целовал его всего пару минут назад.
Судорожно всхлипнув, парень развернулся на пятках, и понуро свесив голову, поплелся к двери. От переживания настолько контрастных эмоций за малый промежуток времени его штормило. Что он сделал не так?
Уже выходя из кабинета, Мишка услышал тихий, насмешливый голос.
- Не планируй ничего на субботу, я позвоню.
Не решившись обернуться, блондин выбежал в коридор, прошмыгнул мимо озадаченного Перегуды, отсвечивая довольной улыбкой.
========== Глава четвертая ==========
Мишка порхал домой на крыльях предвкушения, как ошалевшая от нектара бабочка. На лице сияла белозубая улыбка, демонстрируя милые ямочки на щеках. Как бы ни старался, а радость так и лезла на щи, придавая мечтательности карему взору. Даже толкотня в маршрутке и бесконечные пробки не смогли бы испортить настроение Переступко.
От остановки шёл, чуть ли не подпрыгивая. В наушниках надрывалась любимая песня, заходящее солнце приятно грело спину, а бирюзовые мечты заставляли сердечко сладко замирать. Оказавшись в подъезде, Мишка всё-таки не удержался - оглянулся на предмет наличия невольных свидетелей и, никого не обнаружив, пустился в пляс под любимый трек. Томно повел плечами, перескакивая по ступенькам, по-блядски вильнул задом. Шаловливо поигрывая бровями, пробежал лестничный пролет, прижался к стене, стрельнул игривым взглядом из-под ресниц, обхватил себя двумя руками и сполз по стене вниз, как танцовщица по пилону, закусывая губы. Подорвался - проскакал дальше, энергично виляя задом. На припеве не выдержал и, негромко подпевая, выгнулся через перила, отставив в сторону ногу. Подтянул её к себе, проводя пальцем по бедру - ащщщ! Секс, да и только! В общем, был Переступко пылок и необуздан аккурат до шестого этажа.
Оказавшись в квартире, сразу зарулил в душ. Пел под тугими теплыми струями воды, продолжая неуклюжие телодвижения. После водных процедур выпил кофе и, не теряя приподнятого настроения, закопался в шкафу, выискивая подходящую для клуба одежду. Мишка решил идти отрываться, и пофиг, что завтра на работу! Парень был настолько возбуждён кабинетными поцелуями, что просто не мог сидеть на месте, распираемый изнутри эндорфинами. Тело требовало действий, а душа ликовала. Субботу хотелось прямо сегодня, вот прям сейчас! Но на время скромный бухгалтер, к сожалению, влиять не мог, а потому решил его коротать любыми возможными способами.
Придирчиво осмотрел свой прикид в зеркале. Остался доволен. Чёрные джинсы в облипку и с драными коленями удачно подчёркивали его длинные, стройные ноги. Тёмно-синяя приталенная рубашка навыпуск с высоким воротом стойкой, новые белые кроссовки - красота! Блондинистую шевелюру оставил в творческом беспорядке обрамлять тонкое, большеглазое, по-мальчишески наивное лицо. Сейчас он, ну никак не выглядел двадцатишестилетним бухгалтером, который с девяти до семи - пять дней в неделю. Скорее походил на юного обаятельного хулигана.
Подмигнув своему отражению и прихватив с тумбочки ключи, телефон и портмоне, Мишка выскочил из квартиры.
До клуба добрался быстро - на такси, не став тревожить Вовку.
Народ только начинал подтягиваться, поэтому танцпол пустовал, только группка девчонок скромно приплясывала в углу. На пути к светящемуся бару Мишку перехватил радостно гикнувший Костян, почти впечатав того в свою широкую грудь.
- Ступка-а-а-а! - орал парень куда-то в макушку блондина, - ах ты ж, сученыш паскудный! Сколько лет, сколько зим! Дай я на тебя погляжу, блядская твоя морда! - и отстранив от себя Переступко, но не выпустив из рук, принялся изучать друга взглядом.
- Такой же падла хлипкий! Не кормят тебя что ли?! У-у-у-у, иди сюда, паршивец! - и снова приткнул зардевшегося, улыбающегося Мишку к себе.
- И тебе привет, Бублик, - смеясь и выпутываясь из медвежьих объятий товарища, прохрипел парень.
Бубликов тоже почти не изменился, отметил про себя Переступко, только, кажется, стал ещё шире в плечах. А так всё тот же коренастый, чуть лысоватый заводила, коим всегда был в универе.
Положив руку на плечо Мишке и почти повиснув на несчастном, Костя потащил того куда-то в сторону, как оказалось к столику. За которым уже потягивали спиртное Милочка Казачок и Артём Сушников. Завидев довольно колоритную парочку - Ступку с Бубликом, приветливо замахали руками. Милка вообще повисла на обоих сразу, радостно визжа.
Только сейчас Мишка понял, как скучал по старым друзьям. Затисканный, но довольный умостился в удобное мягкое кресло, притянув к себе винную карту.
За распитием горячительных напитков и воспоминаниями о беззаботной студенческой жизни, время летело незаметно. Чуть позже присоединились Вовка и Илья Громов. Веселье пошло интересней. Поддатый Бублик травил пошляцкие анекдоты и любовно показывал фотки своей "ласточки", что бешеных деньжищ стоила. Его все дружно поздравляли. Алкоголь лился рекой. Казачок, захмелевшая первой, радостно обнимала "своих мальчиков". Потом плакала, обзывала их чудаками на букву М и грозила страшной расправой за то, что так редко встречаются. После анекдотов и веселых воспоминаний пошли разговоры "за щас". Народ наперебой делился новостями. Один Мишка смутно отбрехивался обтекаемыми фразами на вопросы о своей личной жизни. О светло-синих предпочтениях друга знал только Вовка. Знал и достойно хранил тайну своего ещё школьного друга уже многие-многие годы. Переступко был ему благодарен.
- Как тебя такого очарова-а-ашку ещё не захту... хатхо... за-хо-му-та-ли, во! Как, Ступка? - допытывалась Милка, переместившись поближе к Переступко. Сама девушка была уже глубоко замужем и даже при детях.
- Да как-то так, - пожимал плечами блондин, поправляя Казачок волосы.
- Ты ж стервец такой! - неопределённо зажмурилась подруга и энергично защелкала пальцами, будто-то силясь вспомнить что-то крайне важное, - такой! Милашка, короче, - сдалась девушка, потянувшись к своему коктейлю.
Переступко засмеялся, чокнулся с пацанами рюмкой с беленькой и опрокинул в себя очередную порцию горячительного. От выпитого, постоянного смеха и тесных обнимашек с Милочкой стало жарко. Наплевав на внешний вид, уже веселенький Ступка расстегнул пару пуговиц на рубашке и закатал рукава по локоть. Взглянул на свои ладони, вспомнил, как нежно их касались руки Руслана Валерьевича и вздрогнул. К паху хлынул жар. Мишка заёрзал на кресле, борясь с внезапно нахлынувшими эмоциями. Ситуацию спас Бублик.
- Пошли плясать?! - перекрикивая музыку прокричал он.
Народ идею одобрил. Один Самбулов отрицательно мотнул головой, стрельнув пьяным взором на симпатичную брюнетку за соседним столом. Парни понимающе закивали, сдерживая хмельные смешки.
Костик таранил своим мощным грудаком всех, кто встречался на его пути, пробиваясь к танцполу. На него недовольно косились, шикали, но в открытую конфронтацию с хмурившим брови амбалом не лезли.
Выбив небольшое пространство для друзей недалеко от барной стойки, Бублик принялся неуклюже топтаться на месте, зверски оскалившись. Темыч с Илюхой откровенно над ним ржали, не менее нелепо пританцовывая рядом. Милка крутилась в центре, стянув неудобные каблуки и размахивая рыжими кудрями.
Знатно прихмелевший Мишка не отставал. Его вело, перед глазами рябило от ярких вспышек и вибрировало в легких от мощных басов. В голове и теле царила приятная лёгкость. Развратно виляя бедрами и задрав руки к верху, парень извивался в такт музыке. Прикрыв глаза, запрокинул голову, кайфуя от ощущения лёгкости и свободы. На особо плавном и мелодичном моменте провёл ладонями по груди, очертил линии талии, подался бедрами вперед. Выдохнул. И снова в бешеный ритм, повинуясь музыке и инстинктам. Пошло закусывая губы, размахивая взмокшими, липнущими к лицу и шее волосами.
- Во блядюга! - ухмыльнулся самому себе датый Бублик, наблюдая за плавными телодвижениями друга. Был бы тот бабой, он бы ему присунул не раздумывая, сделал для себя открытие Костян.
А Переступко не замечал никого и ничего вокруг. Слившись с атмосферой веселья в бешеном танце. Он откровенно кайфовал, чувствуя каждый миллиметр своего гибкого тела. Откровенно оглаживая себя, представлял такие желанные горячие, чуть шершавые ладони Руслана. Вот так, извиваясь на танцполе, вдали от любопытных глаз коллег, он мог себе позволить пусть и в мыслях, но назвать шефа просто по имени. Это возбуждало и будоражило. Пьяное сознание плыло. Мишка танцевал, как последний раз, погрузившись в стыдные воспоминания. Самому себе он в этот момент казался, чуть ли не эфемерным божеством, коварным соблазнителем, гибким кошаком, сводящим с ума всех вокруг.
Погрязший в ощущениях, парень не сразу заметил, как к нему пристроилась всклоченная Милка, обняла себя его руками и не менее пошло принялась тереться задом о чужие бедра. Мишка поддержал игру, прижимая к себе разгоряченную подругу одной рукой, уткнувшись лицом в пахнущие лаком волосы и пошло подаваясь бедрами вперед, в такт движений девушки. Та в свою очередь откинула голову на плечо парню, обняв одной рукой за шею. Народ вокруг одобряюще заулюлюкал, освобождая пространство вокруг, так откровенно танцующей, парочки. Переступко плыл, нескромно водил руками по стройному девичьему телу, балдея от своей смелости и раскованности. Девушка ему это позволяла, выгибаясь навстречу, чувствуя спиной каждое движение партнёра.
В заднем кармане завибрировал телефон, приятно пощекотав ягодицу и выдернув парня из пьяной эйфории. Продолжая вилять пятой точкой, не выпуская извивающуюся девушку, прижимая ее одной рукой, Мишка второй потянулся за гаджетом. Щурясь от вспыхнувшего яркого света экрана и пытаясь сфокусировать рассеянный взгляд, Переступко ткнул пальцем на конвертик. И замер памятником самому себе. Проморгался. Снова поднес телефон почти к самому носу.
"К черту субботу!"
Сердце тут же заметалось в груди как ненормальное, а парень, даже чуть протрезвев от прочитанного, встревоженным взглядом принялся осматриваться. Милка протестующе застонала. Но Мишка был уже не с ней. Весь он вдруг подобрался, сканируя помещение. Обвел ищущим взглядом танцующих, виднеющиеся вдали столики, выхватил целующегося с брюнеткой Самбулова и устремил полные надежды очи к бару. Скользнул по улыбчивым девчонкам-барменам, группе парней с кальяном и вперил взгляд в одинокую фигуру в дальнем углу. Секунда... Нет, не то! Где? Где же?! Ну!
Разочарованно вздохнул и в то же мгновение испуганно вскрикнул, ощутив прикосновение знакомой широкой ладони к оголенной, покрытой капельками пота шее. Сердце пропустило удар. Буря эмоций хлынула к Мишкиному лицу, разрумянив щеки. Резко обернувшись, парень почти уткнулся носом в широкую грудь Керчинского. Тот возвышался над танцующими, как коршун над цыплятами. У Переступко перехватило дыхание, настолько красивым показался ему сейчас начальник. С надменным, скучающим лицом, с этим ахуительным прищуром серых глаз, в чёрной рубахе с короткими рукавами, открывающими смуглые накаченные руки. Джинсах, что сидели на мужчине, как вторая кожа. Мишка сглотнул вставший в горле ком, вдруг осознав, что влюблен в начальника, как сопливая школьница.
Руслан, молча схватив парня за руку чуть выше кисти, и как был спиной двинулся к выходу, не разрывая зрительного контакта. Мишка поплёлся следом, зачарованно уставившись на объект воздыханий.
- Эй! Э... э-э... э-э-э! Это наш друг! Куда? - услышал Переступко за спиной голос Бублика. Неопределённо махнул ему рукой, мол, позже, не сейчас!
Парень не мог поверить, что это всё реально. Что Керчинский действительно здесь! Держит его, пьяного увальня, за руку! Не может быть.
Покинув танцпол, пройдя по коридорам и лестницам, и даже оказавшись на приятной прохладе улицы, шеф так и не выпустил послушной конечности подчиненного. Выудив из кармана ключи, Руслан Валерьевич пикнул сигнализацией. Ближайшая иномарка приветливо моргнула фарами. В полном молчании руководство открыло пассажирскую дверь перед млеющим подчинённым, к алкогольному опьянению которого примешалось ещё и опьянение гормональное. Парень с осоловелым блеском в глазах следил за каждым движением руководителя. Тот, подтолкнув парня к кожаному нутру автомобиля, помог устроиться на сиденье, какими-то резкими движениями пристегнув Мишку ремнём безопасности. Хлопнул дверцей. Медленно обошёл авто и опустился на водительское место, поворачивая ключ зажигания. Машина плавно тронулась.
Переступко не мог оторвать глаз от рук Керчинского, завороженно наблюдая за длинными пальцами на рулевом колесе. А когда мужская ладонь обхватила рычаг коробки передач, парень не смог сдержать тихого стона, только сейчас понимая, как сильно возбуждён. Руслан Валерьевич скосил на него глаза и тихо хмыкнул. А потом вдруг резко наклонился в сторону встрепенувшегося Мишки, бросил быстрый взгляд на губы парня и достал из бардачка пачку сигарет. У Переступко от такого фортеля чуть не остановилось сердце. Руководство же сохраняло непростительную невозмутимость, внимательно следя за дорогой и выуживая сигарету из упаковки. Парню даже стало как-то обидно, он тут понимаешь ли от возбуждения скоро скончается, а этому хоть бы что. Хоть бы один мускул дрогнул на совершенном лице.
- Будешь? - протянул Руслан Валерьевич насупившемуся и демонстративно отвернувшемуся к окну парню прикуренную сигарету. Тот отрицательно махнул белобрысой головой, зажимая ладошки между трясущимися коленями.
- Чего ты куксишься? - вопросил Керчинский, приоткрывая окошко и медленно затягиваясь.
Мишка неопределенно повёл плечами, и сам прекрасно понимая, что ведёт себя как ребенок. Но как ни старался, ничего не мог с собой поделать. На искреннюю обиду, что его, Мишку, не так уж и хотят, накладывался выпитый алкоголь, раздувая проблему в геометрической прогрессии.
Руслан тихо цыкнул, выкинул недокуренную сигарету в окно, резко выворачивая руль и припарковывая машину у обочины. Где-то позади возмущенно просигналили. Переступко встрепенулся, вжимаясь в кресло. Керчинский одним коротким движением отстегнул свой ремень безопасности, и навис над удивлённым таким поворотом событий, парнем. Мгновение, и Мишку впечатывают в кресло, жадно сминая губы. Рука мужчины зарывается в его светлые волосы, болезненно оттягивая назад, заставляя притихшего бухгалтера прижаться ближе к широкой начальственной груди. Руслан порывисто укусил его, оттягивая нижнюю губу, придавая поцелую горько-солёный привкус. Привкус табака, крови и желанного человека. Мишка всхлипнув подался вперед, несмело обхватил Керчинского за шею, переплетая свой язык с языком мужчины. Услышав в ответ тихий утробный стон, восторженно распахнул глаза. Мысль о том, что шефу так же кайфово, как и ему, бальзамом пролилась на измученное сомнениями сердце. А Руслан Валерьевич всё целовал и целовал, неистово вжимая парня в себя, иногда тихо постанывая. Мишка катастрофически быстро терял связь с реальностью, пребывая на седьмом небе своего голубого счастья.
И когда, тяжело дышащий, Керчинский, нехотя, отстранился от разомлевшего парня, Переступко готов был разрыдаться от досады. Хотелось ещё. Очень.
- Доволен? Так все понятно? - откидываясь в своём кресле, спросил шеф и завёл машину. Выехал на освещенную огнями дорогу.
В груди у блондина пело и плясало. На внушительный бугор, видневшийся под тканью джинсов Руслана Валерьевича, старался не смотреть. Но глаза так и сворачивало в ту сторону. Будто магнитом тянуло.
Мишка покраснел и снова уставился в окно, улыбаясь, как дурачок. В этот момент он был таким счастливым, что даже не верилось.
Когда они въехали во двор элитной многоэтажки, Мишка не знал, куда себя девать от волнения. В лифте поднимались молча, изредка бросая друг на друга изучающие взгляды. Переступко потряхивало, как от ударов мини-электрошокера. Предвкушение сводило бедного с ума. Думать о чем-то другом не получалось. Только мужчина напротив, только его взволнованное дыхание и серые, пронзительные глаза.
Квартиру Керчинского парню рассмотреть не удалось. Едва за ними захлопнулась входная дверь, Руслан, рыкнув, прижал пискнувшего Мишку к стене, выцеловывая его лицо. Смяв в своих ручищах аккуратные, упругие ягодицы, затарахтел как трактор, заводясь. Потёрся своим внушительным стояком о бедро парня, заявляя свои абсолютные права на послушное, прижатое им тело. Переступко не сопротивлялся, балдея от напора и страсти, с которой его целовали и прижимали. Стонал и всевозможно подставлялся под столь горячие желанные ласки, позволяя делать с собой всё, что захочет его шеф.