Стояло прохладное, пасмурное августовское утро. Маленький городок, еще не пробудившийся ото сна, окружала прозрачная серая тишина; дороги, будто бы пересекавшие эту тишину, похожую на осязаемый, но невидимый туман, уже предчувствовали далекий, мерно нарастающий гул поливочных машин.
"На первый взгляд планета производит впечатление примитивной формы человеческой цивилизаци...", - гласила единственная запись в бортовом журнале, довольно криво нацарапанная пилотом вверху прозрачной кристаллической пластины - журнал то и дело норовил соскользнуть с гладкой, как зеркало, приборной панели, начисто лишенной каких бы то ни было видимых средств управления. Последний слог пилот закончить не успел: светящийся грифелек выскользнул из его пальцев, укатился куда-то под сидение, и Азуриан, громко помянув кого-то из богов Хаоса, с раздражением выбросил журнал в грузовое отделение корабля.
Минуту или две он задумчиво глядел в приборную панель, на которой мерно проплывали, подрагивая, красноватые светящиеся кружки, а затем решительно послал системе мысленный импульс, люк маленького корабля, похожего на футуристический аэромобиль, бесшумно отъехал в сторону, и Азуриан выпрыгнул на землю.
Корабль мягко, едва заметно покачивался, поддерживаемый гравитационным полем на высоте около метра от поверхности земли. Азуриан спрятал его под козырьком небольшого сооружения, представлявшего собой вход в некий подземный бункер (вероятно, для хранения машин).
"И куда меня занесло?" - тоскливо подумал он, оглядываясь по сторонам. Там и сям в правильном порядке стояли прямоугольные девятиэтажные дома бежевого цвета, немного посеревшие от времени. Между ними проходили узкие дороги, обрамленные старым растрескавшимся бордюром. На фасаде одного из домов висела ярко-розовая вывеска с изображением каких-то местных продуктов (продуктов питания?) и надписью на человеческом диалекте, который Азуриану был незнаком. Вот и все, что он увидел - совершенно ничего интересного.
После шестичасового путешествия через Паутину - искусственно созданную в древние времена транспортную сеть между мирами - голова у пилота трещала, но шлем он снимать не стал, еще не хватало стать жертвой неожиданного нападения местных аборигенов. В правой руке Азуриан сжимал сюрекеновый пистолет, а левой в любой момент был готов выхватить легкий светящийся клинок. Поверх его доспехов, состоящих из большого количества тонких пластин, которые точно повторяли формы мышц, был накинут серебристый плащ, скрепленный под шеей золотой застежкой. На груди Азуриана, вделанный прямо в доспехи, переливался и мерцал большой пурпурный камень овальной формы.
Азуриан быстро огляделся; вокруг никого не было. Не отнимая рук от оружия, он настороженно глядел на странные громоздкие постройки и осененные густым слоем пыли жалкие, измученные деревца, которые росли неподалеку.
Конкретного приказа от командования он не получал. Куда, зачем он направляется - об этом речи не велось, велено было прибыть и вернуться обратно. И что это за место? Даже координат пункта назначения у пилота не имелось. Корабль просто вошел в междумирие, а потом через несколько часов вынырнул на этой унылой планетке, на которой даже порталов не было - просто материализовался, как будто из ничего, оставив в воздухе дрожащую туманную дыру. Попросту говоря - разорвал само физическое пространство. И как же, скажите на милость, все это понимать?
Азуриан как следует подумал - и в конце концов решил, что гадать, как обычно, смысла нет. Кто может знать доподлинно, что там на уме у всемогущего Совета? Должно быть, они хотели организовать здесь что-то наподобие предварительной разведки. Да и испытание корабля, который смог прибыть в пункт назначения без использования портала, как видно, прошло вполне успешно.
Вполне успешно - но все-таки не идеально... В пути по лабиринтам междумирия корабль, казалось, час от часу медленно сходил с ума. Сбои в системе навигации начались практически сразу, из-за этого стало совершенно невозможно установить координаты, затем отключилась видеофиксация, а теперь оказывается, что даже этот примитивный бортовой журнал никак не реагирует на мысленные импульсы и голосовые команды, как будто у него начисто иссяк энергетический запас.
Видеофиксация, конечно, это не проблема. Когда он вернется обратно, то просто передаст свои воспоминания, все, что он мог видеть и ощущать на этой дикой человеческой планете. Но что, если Совет захочет изучить ее более подробно? Корабль не в состоянии даже определить ее местоположение.
Наконец, окончательно уверившись в том, что вокруг царит полное безлюдье, пилот сорвал несколько маленьких желтых цветов, видневшихся тут повсюду, и аккуратно поместил их в прозрачный пакет, который тут же спрятал внутрь корабля. Что ж, по крайней мере, он привезет отсюда растительный материал для ученых, ничего плохого в этом нет.
Но что, если от него все-таки потребуют подробной информации? Если станут отчитывать за недальновидность тогда, когда предпринимать что-либо будет уже поздно? Что, если им понадобится знать что-нибудь еще?
"Вот и думай теперь, что делать", - мрачно сказал себе он, продолжая созерцать невыразительный городской пейзаж сквозь узкие, сверкающие красным глазницы шлема.
Вдруг он уловил боковым зрением какое-то движение, сразу напрягся, поднял пистолет и, прижавшись спиной к борту корабля, осторожно выглянул из-за него в сторону приближающегося объекта.
Это было обыкновенное человеческое существо, судя по внешнему виду, самка. Она неторопливым бегом двигалась вдоль дороги прямо в сторону Азуриана, смешно покачивая из стороны в сторону согнутыми локтями - типично сонное, медлительное, подслеповатое человеческое существо. Маленькое и худое, оно было одето в красный костюм и того же цвета ботинки - по всей видимости, обычную гражданскую одежду. Оружия при себе у нее явно не было.
Оценив ситуацию, Азуриан опустил пистолет, и тут в его голову пришла внезапная мысль: да это же удача, если Совету потребуются данные о планете, что может быть проще, чем достать из головы проживающей здесь человеческой особи? Обдумать все это как следует у Азуриана времени не было, тем паче, что в пункте прибытия ему было велено не задерживаться, а сразу возвращаться обратно. Его уже ждут в порту, и заставлять Видящих Совета ждать было крайне нежелательно.
Рассудив таким образом, он решился, резко сорвался с места, подбежал к человеческой самке в красном костюме так стремительно, что она, по-видимому, даже не поняла, что происходит, схватил ее обеими руками - тут уже она начала вопить, как резаная, и пыталась отбиваться что есть сил (что для тщедушной самки, конечно, было совершенно бесполезно); легким ударом руки пилот привел ее в бессознательное состояние, она обмякла, и Азуриан запихал ее в тесный отсек корабля, находящийся прямо за кабиной пилота и предназначенный для хранения личного оружия ближнего боя - другого свободного пространства на компактной военной машине просто не было.
Пилот снова занял свое место в кабине, в последний раз вдохнул здешний воздух, отдававший удушающей гарью, мысленно попрощался с планетой, и закрыл люк корабля; подвижные защитные конструкции, похожие на полупластичные коралловые трубки, тут же сомкнулись вокруг туловища пилота. Азуриан взглянул на приборную панель и помедлил, вспоминая путешествие через Паутину; на лбу его выступили капли пота. Вдруг он понял, что очень утомлен, не помешало бы отдохнуть, вот только ни времени, ни возможности для отдыха на чужой планете просто не было. Липкие кошмары, жуткие и нелепые, которые преследовали его, когда он в полузабытьи трясся в несущимся по лабиринтам Паутины корабле, снова пронеслись перед глазами. От одной мысли, что это повторится еще раз, он почувствовал приступ дурноты. А ведь в некоторых местах неизведанные дороги Паутины вплотную соприкасаются с потусторонним миром, подумал он, дрожащим пальцем прокладывая курс на маленькой, усыпанной красными точечками карте - и тут же запретил себе даже вспоминать об этом.
"Пора отправляться, пора..." - одними губами прошептал пилот, взглядом скользнул по приборной панели, красные огоньки тревожно замигали, и внутри корабля что-то тихо, глухо зарокотало. Азуриан закрыл глаза и попытался сосредоточиться, представил себе каменное, со сдвинутыми к переносице бровями лицо Председателя Совета. Как ни странно, это немного помогло; какое-то время Азуриан еще держал в памяти этот образ, как спасительный якорь для изнуренного, уже почти потерянного сознания - а корабль, нырнув в черную щель разорванного пространства, уже несся вдаль по лабиринтам Паутины.