Аннотация: Каждый год тетушка Мойдль собирает всех к праздничному столу.
Свечи.
Каждое Рождество в доме тетушки Мойдль зажигались свечи. Свечей у тетушки Мойдль было огромное количество - наверное, их не смогли бы сосчитать все математические гении, собравшись и организовав консилиум - ведь свечи здесь были повсюду, радовали разнообразием форм, цветов и размеров, и встречались в самых неожиданных местах. К примеру, захочешь ты съесь морковный пирог, из тех, кто тетушка Мойдль заготовила для самого торжественного ужина, откроешь буфет, сунешь руку в длинный ящик, хвать - а там вместо вилки, или там, ложки, - свечка! Длинная, серебрянная, почти плоская, спряталась. И если бы единичный случай! Так ведь постоянно свечки тетушки Мойдль дурят званых и незваных гостей. Пойдешь чистить зубы - свечка вместо щетки! Пойдешь причесаться - а вместо расчески - тоже свечка. Только решишь письмо написать - а ручки-то и нет... только свечка лежит поверх тетрадки! Тетушка Мойдль ведь только делает вид, что выговоры и разносы свечкам устраивает. На самом деле она в них души не чает, и никогда по настоящему не ругает за проказы. Свечи ее тоже любят, оттого не сгорают очень долго и согревают ее своим теплом изо всех сил. Особенно в Рождество.
Пудинг.
Каждое Рождество в доме тетушки Мойдль готовился пудинг. Сама тетушка Мойдль уже давно не прилагала никаких усилий к появлению пудинга в печи. Тетушка быстро привыкала к хорошему, и считала, что пудинг, который самостоятельно возникает в печи в нужное время, является, несомненно, очень хорошим явлением. А явление на то и явление, что является само, и зачем ради этого еще что-то делать? Вот и приходилось пудингу аккумулироваться из буквально ничего. Вот только минуту назад на столе было ничего, а, вернее, ничего не было, как - глянь! - уже выстроились ровными рядами яйца, помылся под холодными струями воды рис, и теперь фырчит, отряхиваясь, стоят насторожен ложки и вилки, шуршат длинными подолами приправы, и важно булькает молоко. Плавно подгребает миска, похожая на большой корабль, на периферии дрейфует еще один корабль: глубокая форма для выпечки. И начинается веселье! Яйца с разбегу бьются о край миски, выливают прозрачный белок на дно, и, тщательно сдерживая в себе желток, бегут к ведерку опорожнятся. В то время как миску уже атакуют сахар, соль, варенье, разваренный рис делает кульбиты, вмешивая себя в молоко, над всем этим весельем поднимается ядерный гриб мучного дыма... Красота! А потом печке остается только распахнуть пасть, и огромный лайнер с пудинговой массой вплывает в нее, и тетушке Мойдль остается только зайти на кухню часика через полтора и забрать его, румяного, сытного, такого са-мос-то-я-тель-но-го.
Индейка.
Каждое Рождество в доме тетушки Мойдль к столу подается индейка. Индейку это всегда привозит один и тот же извозчик из одной и той же лавки, потому что тетушка Мойдль твердо убеждена: верность традициям неизменно приводит к хорошим переменам. В этом году индейка особенно жирная, большая, выкормленная на славу. Эту индейку тетушка хранит в отдельном погребе, и ждет самого вечера сочельника, чтобы собственноручно заняться ее приготовлением. Сорок алых яблок ждут тетушку в глубокой плетеной корзине из ивовых прутьев, сверкают холеными боками, друг перед другом хвастают - я, мол, лучше, я, мол, вкуснее! Тетушка Мойдль придет, упрет руки в боки, цыкнет на яблоки - помолчите! И приступит к готовке. А готовит тетушка Мойдль в полной темноте, чтобы никто, даже сами продукты не подозревали, что с ними происходит, да что с ними творят. Зато когда свет зажигается - сначала тонкий лучик одинокого светильника под потолком, а потом и многочисленные свечи, выглядывающие из всех щелей, и наконец - огромная люстра под потолком, - то индейка уже стоит на столе, румяная, поджаренная, и все сорок яблок уже покоятся внутри нее, и румяный аромат поджаренного мяса распространяется по всему дому, аккуратно заглядывая в каждую щель, каждому норовя сообщить важнейшую, радостную новость: Рождество уже близко, слышите перезвон колокольчиков? Мы - да.
Гости.
Тетушка Мойдль тщательно следит, чтобы на Рождество никто не оставался в одиночестве. Уже за пару месяцев до праздника она начинает исподволь выяснять среди родственников, друзей и соседей, кто и куда намерен в этот день отправиться. За гостями тетушка Мойдль не бегает никогда. Ей все равно, пусть хоть один человек придет на огонек, пусть хоть никого - она прекрасно проведет этот вечер в компании звезд, луны и кошки. Но не было еще такого, чтобы не явился вообще никто. Кто-нибудь обязательно придет. И принесет с собой подарки для других - кто-то рождественскую игрушку, кто-то бутылку вина для глинтвейна, а кто-то яркую красную свечу, которая всю ночь будет дарить тепло и покой. Гости на Рождество приходят самые разные, подчас совершенно не знакомые друг с другом, но это совсем не проблема. Тетушка Мойдль всех познакомит, и удалиться на кухню варить новую порцию глинтвейна. А утром из дома тетушки Мойдль уедут уже новые друзья, а там, глядишь, и возлюбленные. Всякое бывает.
Музыка.
Каждое Рождество для тетушки Мойдль играют ангелы. Весь год она очень много работает, чтобы оплатить один такой концерт, и каждый год ей удается заполучить в свой дом лучших музыкантов. Остальные ангелы разлетаются по соборам, органным залам и детским домам, и поют рождественские гимны там, а вот тройка лучший обязательно прибудет к дверям дома тетушки в самый канун Рождества, за час до полуночи. Пока разденутся, снимут свои ангельские пуховики, повесят нимбы и крылья на вешалки - чтобы не разбить какую-нибудь статуэтку нечаянно, - настроят инструменты, займут удобные места в общем зале... Первый ангел вострубит в трубу, второй прозвенит в колокольчик, а третий заиграет на скрипке, и такая эта музыка неземная, что все забудут про горести и печали, в души их снизойдет свет. Причем коснется это не только гостей тетушки Мойдль, но и ее ближайших соседей. А в високосный год с тремя ангелами приходит четвертый, он тенор и поет сладчайшим голосом. И тогда благодать падает не только на соседей, но и на целый город, и даже звезды светят светлее и мягче обыкновенного.
Снег.
Каждое Рождество над домом тетушки Мойдль идет снег. Что бы ни случилось в декабре с погодой, можно смело прогнозировать - в Сочельник пойдет снег. И такие сугробы наметет, любо-дорого посмотреть! Можно будет успеть слепить даже не одного снеговика, а целых трех! Детям раздолье, некоторые до полуночи будут бегать и кидаться снежками друг в друга. А если какой снежок залетит в окно тетушки Мойдль, так она не разгневается, а только шутливо пригрозит снежку пальцами - впредь умнее будет, будет знать, куда лететь! А потом заберет его в ладонь и высыпет на свежесделанный пирог. И превратиться снежок в сахарную пудру. А потом тетушка Мойдль в теплых домашних туфлях выйдет на заснеженный порог с миской с дымящимся пирогом в руках, позовет детей со двора и всем раздаст по куску. А потом отправит домой, чтобы успели пожелать маме и папе "Счастливого Рождества".
Рождество.
Наконец, все готово и закончено, и можно начинать праздник. Ведь целый год тетушка Мойдль пекла, варила, жарила, ждала... все ради этого дня. Под белоснежным кухонным полотенцем остывает индейка, пудинги, украшенные серебром и сугробами взбытых сливок, разложены по креманкам, а в пузатом кувшине уютно греется кисель. Вереница баночек с самым разным джемом предваряет собой внушительные плитки шоколада. Совсем скоро придут музыканты, а потом - начнут приходить гости. Первый гость пойдет робко, разуется, пристроит на какую-нибудь вешалку свое пальто, и займет неловко какое-нибудь кресло. А дальше, словно снежный ком с горы, придут другие гости, и гостиная оживет, а вместе с ней и весь дом, и начнется смех, крики, визги, тихий шепот, радость, печаль, горе, счастье, огонь, вода, снег с ультрамаринового неба, и луна встретится с солнцем, и начнется новый, праздничный день - но только после того, как закончится праздничная ночь, и последний из гостей шепнет - "Счастливого Рождества, тетушка".
Утром гости уйдут - до следующего года. Но обязательно, обязательно вернутся.