Клейменов Артем Викторович : другие произведения.

Резервация.Седьмой эпизод.Финал

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Финальный эпизод литературного сериала, действие которого развернется на территории бывших Соединенных Республик, ныне обращенных в руины гражданской войной и песчаными бурями...Теперь это место - закрытая резервация, внутри которой царят беззаконие и хаос. И где-то там, в глубинах этого опасного лабиринта, находится человек, которого любой ценой нужно вытащить за периметр. Даже если он давным-давно мертв.(18+)
  ❼
  - Именно тут и заканчивается твое путешествие, не так ли?
  Антон посмотрел на старика. Тот сидел к нему спиной, скрестив ноги, и зачерпывал горсти раскаленного песка. Пропускал между артритных пальцев и снова набирал полные ладони.
  Вокруг, словно застывшие волны, бились о развалины домов песчаные дюны резервации. Желтая, раскаленная пасть, вновь раскрывалась перед Антоном кошмарной воронкой. Душным, липким сном, из которого ему так и не удалось выбраться.
  Он утер пот, застилавший глаза.
  Старик сидел на одной из дюн, по пояс голым. Его обвисшая кожа казалась тонкой, словно рисовая бумага. Под ней виднелись синие змейки вен. От старика пахло чем-то настолько сладким и приторным, что у Антона ныли зубы.
  Мы зарыли его здесь, - подумал он про старика. - А теперь он выбрался. Как жук, перебирая лапками...
  На старческом лице виднелась кровь. Красные щупальца, ползущие от виска, обнимали часть щеки и шею. Крови было много, но она уже запеклась на солнце. Походила на застывшее, засахаренное варенье со дна банки.
  Гай стрелял в него, - вспомнил Антон. - Там, на пустыре. Подальше от людских глаз. Но старик к тому времени был уже мертв несколько дней. Или недель.
  - Именно тут и заканчивается твое путешествие, не так ли? - снова проговорил старик.
  - Нет, - ответил Антон. - Кто ты такой?
  - Лев Кёниг, - сказал старик. - Вот там, - он поднял трясущуюся руку и указал на развалины зданий. Антон проследил за старческой рукой, щурясь от яркого солнца - в выбитых окнах, словно в темной воде, плыли мертвые детские лица.
  - Что там?
  Старик опустил руку и снова зачерпнул песка.
  - Вавилоны, - он помолчал. Его голова, то и дело опадала на грудь, как будто он засыпал. - Сны, - сказал старик, - порой реальнее, чем настоящая жизнь.
  - Ты не спишь, - Антон подошел ближе. Ему хотелось заглянуть в лицо старику. Убедиться, что это Кёниг.
  - Нет. Я не сплю, - согласился старик. - Спишь ты.
  Он повернул голову. Его глаза были закрыты. Но сомнений не осталось - тот же человек смотрел на Антона с закопченной листовки, подшитой к делу об убийстве. Лев Кёниг - владелец королевских пивоварен, завсегдатай парламента. Это определенно был он. Но что-то тут не клеилось. Казалось обманом. Ведь они зарыли тут подделку, двойника. Так как же настоящий Кёниг мог оказаться здесь?
  - Кто ты такой? - снова задал вопрос Антон. Он смотрел на старика, выискивая в нем что-нибудь чуждое. Разглядывал его руки, стараясь заметить под кожей витки стальных тросов.
  Кёниг снова поднял руку. Его скрюченный палец опять указывал на развалины.
  - Там, - сказал он. - И заканчивается твой путь, не так ли?
  В темных окнах плыли детские лица. Белые пятна. Словно дыры от пуль.
  - Вавилоны? - спросил Антон.
  Старик отвернулся от него. Теперь Антон видел только его профиль, залитый кровью от выстрела.
  - Мертвые дети, - сказал Кёниг. - И он, - его трясущийся палец указал на темный проем двери. - Он тоже там. Вместе с ними.
  В темноте там кто-то стоял. Какая-то огромная фигура, подпирающая плечами покосившуюся дверную раму. Антон почувствовал на себе тяжелый взгляд.
  - Что это за тварь? - прошептал он и потянулся к кобуре, но вспомнил, что давно лишился пистолета. Он посмотрел на старика. - Зачем ты искал Вавилоны? Ты искал его?!
  - Именно тут, - снова повторил старик, - и заканчивается твой путь.
  Он боится открыть глаза, - понял Антон. - Боится того, что увидит.
  - За что они убили тебя?
  - Сны, порой, реальнее, чем настоящая жизнь.
  - Но ты не спишь, - сказал Антон. - Ты умер.
  Старик повернулся к нему и открыл глаза. Его роговица была мутной, как бывает у трупов. И где-то там, в этой мути, плавал деформированный зрачок, похожий на кошачий глаз.
  - Но если я умер, тогда что тут делаешь ты?
  У Антона заломило в боку. Он схватился за больное место и понял, что истекает кровью. Попытался зажать рану, но кровь лилась сквозь пальцы горячими ручейками.
  - Твою мать, - он опустился на колени. Кёниг смотрел на него с интересом. Разглядывал мертвым взглядом.
  - Сожми свой глаз, - сказал старик.
  - Что?.. - выдохнул Антон.
  - Сожми свой глаз! И ты поймешь...
  Рукой, заляпанной в крови, Антон сдавил себе глаз. И на секунду увидел бездну. Огромное, темное пространство, в котором вращалось бесчисленное количество галактик. А потом Антон сблевал. И понял, что кто-то подставил ему ведро. И он уткнулся в него, и вся та бездна, открывшаяся ему, оказалась замкнутым пространством оцинкованного ведерка. Он оторвался от затхлой темноты и посмотрел на старика. Тот глядел на него не мигая.
  - Что я должен был увидеть? - откашлявшись, спросил Антон.
  - Бездну.
  - Я увидел ее.
  - Ты видел ведро с блевотиной, - сказал старик. - Не такой бы ты хотел видеть загробную жизнь. Посмотри.
  Он развернулся к Антону. Вполоборота, но этого хватило, чтобы стал заметен черный шрам, пролегающий по дряблому телу - от горло до пупа.
  - Что они с тобой сделали?
  - Когда я закрываю глаза, я вижу бездну, - ответил Кёниг. - Я падаю сквозь нее и не чувствую больше ни стыда, ни боли. Но когда я открываю глаза, я вижу это. Его. Тех мертвых детей. Я снова возвращаюсь в резервацию. В этот ад.
  - Что делают в Вавилонах? Что внутри у всех этих детей? Что внутри у тебя?
  - Я не знаю, - ответил старик. - Я видел бездну, когда они делали это со мной. Когда она это делала.
  - Она? - переспросил Антон.
  - Она. Часть его...
  Они вдвоем посмотрели на темный дверной проем. Фигура все еще стояла там. Сверлила их взглядом. Охраняла свою территорию.
  - Ты должен уйти, - сказал Кёниг. - Здесь место для снов.
  - Ты умер.
  - Сны порой, реальнее, чем настоящая жизнь.
  Антона тряхнуло. Еще раз. И еще. Так, что внутри все сжалось от боли. И он открыл глаза. И увидел перед собой Анино лицо.
  - Живой, - выдохнула она. - Живой...
  На ее скуле зацветал желтым цветком синяк. А черные волосы спадали на татуированные плечи. Ее горячие слезы капали Антону на лицо. А ему казалось, будто это дождь смывает с него прошлую жизнь.
  Позади девчушки маячило лицо Гая. Осунувшееся. Заросшее щетиной. Измученное, но такое счастливое.
  Были еще какие-то люди. Кружились тенями. Антон, было, приподнялся, чтобы разглядеть их, но сил почти не осталось, и он рухнул обратно на кушетку. Заметил только полную чернокожую женщину, с электродами дефибриллятора в руках. И понял, что его только что вернули к жизни.
  Он вспомнил место, где был. Кёнига. И мертвые лица в окнах. Он вспомнил, о чем говорил со стариком. Но все случившееся ускользало от него, как дурной сон. Он должен был рассказать кому-то. Пока еще было можно. Пока он еще не забыл.
  Он схватил девчушку за руку и подтащил к себе. Зашептал высохшими губами. Поначалу она отпрянула, хотела вырваться, но потом остановилась, замерла. Она слушала. По спине ее бежали волны мурашек, ей стало холодно от его слов. То, что она услышала - она предпочла бы не знать. Но он говорил. И она слушала.
  
  
  - Что он тебе сказал? - Гай поднялся по ступеням, и встал рядом с Аней под брезентовым навесом. Там, внизу, где он только что был, царила прохлада, а на улице творился полуденный ад. Раскаленное добела небо, казалось, вот-вот начнет прогорать до черноты. И все в этом месте полетит к чертям.
  Наверное, - подумалось Гаю, - это будет самый справедливый исход.
  Он поглядел на старый, изъеденный коррозией жбан из-под пива, лежавший в пыли, в тени от брезента. Он был похож на космическую капсулу, упавшую в степи. Не хватало только серпа и молота на боку. Вместо флага СР на жбане проглядывались буквы "БАЛ...КА Љ".
  - Аня? - позвал Гай. - Ты меня слышишь?
  Девушка вздрогнула. Обернулась.
  - Мне холодно, - сказала она и обняла плечи руками.
  - Холодно? - Гай удивленно вскинул брови. - Да брось, на улице настоящее пекло.
  - Мы можем ошибаться? - спросила она.
  - Насчет?
  - Насчет всего этого, - она обвела взглядом ржавые поезда, здания складов, бетонные гаражи. Все вокруг утопало в песке. - Про резервацию.
  Гай достал измятую пачку сигарет и зажигалку со звездой. За время, проведенное здесь, ему удалось привести ее в порядок и заправить. Он чиркнул колесом. Крепко затянулся.
  - Я никогда не ошибался насчет резервации.
  Он посмотрел на людей, бродивших с оружием вдоль поездов. На фоне черных, проржавелых составов, они были едва уловимы. Лишь длинные дула винтовок отбрасывали тонкие тени на песок. Гай поднял взгляд на вышки с прожекторами - там тоже были люди. Просматривали горизонт в окуляры снайперских винтовок.
  - Вдруг все это... именно то, чего мы заслуживаем? - спросила Аня.
  - В определенном возрасте приходишь к такому выводу, но потом... перестаешь верить в подобную чепуху. Смириться... с тем, что ты должен платить по чужим счетам... - Гай покачал головой и почесал заросшую щеку. - Хуже этого дерьма трудно придумать...
  - Антон сказал мне, что это ад, - Аня посмотрела Гаю в глаза. - Что он видел Льва Кёнига. И говорил с ним.
  - То, что это ад, я знал и без него, - произнес Гай.
  - Тебе хочется знать, что ему сказал Кёниг?
  Детские страхи имеют свойство возвращаться. Выкарабкиваться из-под кроватей, выбираться из шкафов. То, что давно казалось забытым, вдруг начинает прорастать сквозь тебя. Стоит лишь услышать несколько слов. И страх разорвет тебя на части. Хотел ли он знать? Ему казалось, что нет.
  - Разве это имеет какое-то значение? Здесь... в этом мире? - спросил он, пытаясь увести разговор в сторону.
  - Ты веришь в другой мир? В загробную жизнь?
  Гай посмотрел на девчушку. За те две недели, что они провели здесь, Аня не отходила от Антона. Ухаживала за ним. Разговаривала. Рассказывала какие-то дурацкие истории из выдуманного детства. А ведь он ничерта не слышал. Лежал овощем, обвитый катетерами. Но вот теперь, когда он очнулся, Аня была готова поверить любым его словам.
  Снаружи она осталась прежней малолетней девчонкой, которую Гай встретил в прачечной. Бледной, нескладной, с маленькой грудью и узловатыми коленками. Говорящей про тоннельных крыс и верящей в чудеса. С первого взгляда... в ней ничего не изменилось с тех пор. Но это было не так. Она изменилась внутри. Стала думать, что не так уж и бесполезна. Что она - не просто дырка для десятка членов, но человек, рожденный для какой-то миссии. Цели.
  Когда она оказалась права насчет кладбища поездов. Когда тот мародер с ружьем не пристрелил их, а вывел к людям и предложил помощь ... именно тогда, Аня изменилась внутри. И это пугало Гая. Он боялся за нее, как боялся бы за собственную дочь.
  - Мои родители верили, что по ту сторону что-то есть, - сказал Гай. - Здесь это нужнее, чем в Голдтауне. Верить в то, что есть что-то еще. Что смерть - это не конец.
  - По мне, так уж лучше бы на этом все и закончилось.
  Аня улыбнулась. Но ее улыбка была печальной.
  - Прежде, чем ты скажешь мне. Объясни, как ты относишься к Антону? - попросил Гай.
  - Мне кажется, я знала его всю жизнь. Или ждала... - она смущенно опустила глаза.
  - Тогда говори.
  Она вдохнула. Словно собиралась нырнуть.
  - Тогда и ты... ответишь мне на вопрос?
   Гай кивнул.
  - Если бы все сложилось иначе, как думаешь, могло ли у нас что-то получиться с ним, с Антоном?
  - Если бы все сложилось иначе, вряд ли бы вы когда-нибудь встретились, - ответил Гай.
  - Да, - она покивала. - Но сейчас... ему ведь не нужна такая, как я?
  - Какая?
   Она осторожно поглядела на Гая.
  - Такая, какой меня сделали эти твари...Я шлюха, которую имели по десять раз на дню...
  Конечно же, она говорила про своих насильников из сопротивления. Про Омегу, которая прикрывшись правыми лозунгами, творила бесчинства.
  Нужно было всех их поубивать, сравнять с землей их сраный бункер! - подумал Гай со злостью. Но осекся. Это не должно было овладеть им. Тот клубок змей, что ворочался у него с самого пересечения границы. Он должен был оставаться внутри.
  - Ты не виновата в том, что случилось.
  - Да, наверное. Но порой нас винят за то, чего мы не совершали.
  - Я не знаю ответа на твой вопрос, Аня, - выдохнул Гай. - Прости.
  Она кивнула.
  - Извини, что заговорила про это, размечталась. Какие-то ебаные розовые сопли! - она усмехнулась, утерев выступившие слезы. - Девочкам порой хочется подобной хуйни, извини за это, - она выставила вперед подбородок. И Гай понял, что потерял ее. Что больше не увидит ее настоящей. Такой, какой она хотела быть всегда, но резервация ломала ее с самого детства. Аня, как и тот парнишка со шрамом, каким-то невероятным образом, смогла сохранить в себе способность любить. Но каждый раз, каждая попытка вынести этот свет наружу, заканчивалась ничем. Люди не были готовы к любви.
  - Я не знаю ответа, - сказал Гай, - но ведь я всего лишь чертов коп из-за стены. Бывает так, что мы задаем вопросы не тем. Единственный, кто знает ответ, лежит сейчас на кушетке, с трубками, торчащими из носа.
  Аня кивнула.
  - Так что же... Кёниг сказал Антону? - спросил Гай.
  - Он сказал ему, где искать Вавилоны.
  Гаю вспомнился отцовский голос. Его слова.
  "Шлюхи - всего лишь прикрытие. Настоящий Вавилон куда как страшнее..."
  И еще. Он говорил про чудовищ. Хотел, чтобы его сын остановил их. Сценарий для ебаной сказки.
  - Но мы не ищем Вавилоны, - ответил Гай. - Мы ищем Кёнига.
  - Кенига забрали они. Он там. В одном из Вавилонов. Так сказал Антон.
  - Какой-то бред. Ты ведь не веришь во все это? Мертвые становятся нашей совестью. Говорят с нами голосами прошлого. Но не приходят во снах. И не дают подсказок. Мы копы. Мы не должны идти на поводу у всего этого мистического дерьма.
  Аня пожала плечами.
  - Тот, кто знает ответы, лежит сейчас внизу, на кушетке. Ты сам сказал.
  - Он не знает, - буркнул Гай. - Он придет в себя и все поймет. Сейчас он не в состоянии отличить сон от реальности.
  - Он сказал мне, что сны порой реальнее, чем настоящая жизнь, - сказала Аня. - Он понимал, что мы ему не поверим.
  - Аня, ты многого не знаешь про Антона. Вся эта хреновина для него периодически становится заменой настоящей жизни.
  Девушка с непониманием взглянула на Гая.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Алкоголь. Последствия. Он сидит на таблетках, которые сдерживают его шизофрению.
  - Мне он показался нормальным.
  - Да он две гребаных недели провалялся без сознания! - рявкнул Гай. - Конечно, он показался тебе нормальным!.. Пойми - Кёниг - наш билет отсюда...
  - Я понимаю...
  - Эти люди... они позаботятся о тебе. Тут ты будешь в безопасности. Но нам... нам пора возвращаться домой.
  Гай замолчал. В горле пересохло - ему хотелось пить. В гетто жажда была такой же невыносимой, как постоянная, выматывающая жара.
  - Вы вернетесь...
  - Нихрена! - огрызнулся Гай. Он облизал сухие губы. - Вся эта срань, что случилась, наталкивает меня на противоположные мысли. Мы попали под какую-то жесткую раздачу, и может там, за стеной, нас уже давно похоронили.
  Аня обернулась. К ним кто-то поднимался - шаркал по бетонным ступеням. И ей отчего-то вдруг стало стыдно, что их услышали. В этом месте царило странное спокойствие, благодатная тишина, которую они раз за разом нарушали своими никчемными спорами.
  - Таби, - выдохнула Аня.
  Под навес вышла полная чернокожая женщина в круглых очках. Врач по образованию, именно она сегодня откачивала Антона после остановки сердца.
  - Все шумите? - женщина достала сигарету. На ней был цветастый халат с широким поясом и огромным карманом. - Гай, угости даму огоньком.
  Она поднесла сигарету, зажатую в пухлых пальцах, ко рту. Чиркнула зажигалка, и женщина крепко затянулась.
  - Когда я была маленькой, отец с матерью также ссорились на кухне. Но они бы глотки порвали друг за друга. Это я знаю точно.
  Она улыбнулась. Половина ее зубов была золотыми. И это выглядело дико.
  - Все, что происходит на кладбище поездов. Остается тут, - договорила она.
  - Как он? - поинтересовался Гай.
  - Все будет хорошо, - ответила Таби. Они говорили об Антоне.
  - Нам нужно уехать, как можно скорей.
  - И куда же? Насколько я поняла, вас разыскивает вся резервация.
  Он не верил в это. С Чистыми у них проблем не возникло. Они могли вернуться к ним, попросить помощи. С их силой считались даже за стеной.
  - ПОЧЕМУ Омега не пришла за нами? - задал он вопрос.
  - Ну, - женщина сбросила пепел с сигареты и поправила очки. - Конрад ведь обещал тебе запутать следы. К тому же сопротивление не суется на кладбище поездов. Как я и сказала, то, что происходит на кладбище, не выходит за его пределы. Они...боятся нас.
  - Или боятся древних? - усмехнулся Гай.
   Таби глянула на него исподлобья, сквозь облака сизого дыма. Стекла очков блестели, как мыльные пузыри.
  - Не веришь в них?
  - Сказки...
  - В дальней части кладбища есть заброшенный цех. Когда-то в нем чинили поезда. Сейчас там провал, прямиком внутри цеха - земля обвалилась в какие-то странные пустоты. Те, кто бывал в том цеху, говорят, что слышали древних. Те, кто осмелился спуститься - обратно уже не вернулись.
  - Надо же, - фыркнул Гай. - Этим страшилкам сто лет в обед...
  - Не обижайтесь на него, - попросила Аня.
  - Еще чего, - Таби бросила окурок под ноги и растоптала подошвой жесткого ботинка. Она посмотрела на Гая. - Страшилки, да. Но вот ты здесь, в полумили от того цеха. Осмелишься проверить?
  - Наверняка там какие-то ядовитые испарения. Если кто и спускался, то попросту задохнулся там.
  Таби довольно кивнула. Это означало, что она будет спокойна.
  - Пойдешь к Антону? - спросила она у Ани.
  - Да.
  - Пошли. А этот Фома неверующий, пускай остается тут.
  - Таби, - позвал Гай.
  - Да?
  - Что насчет машины?
  - Я всего лишь врач, - пожала плечами женщина. - Спроси у Конрада. Вроде как он тут главный.
   Конрад был тем самым человеком в плаще, который две недели назад угрожал им ружьем. Он отогнал машину сопротивления куда-то в пески и обещал вынуть из нее все средства слежения. С той поры минуло две недели. Но Конрад так и не объявился.
  - Он вернулся? - спросил Гай.
  - Я не знаю, - ответила Таби.
  - Он жив хоть?!
  - Тот мальчишка? - вдруг спросила женщина. - О котором ты говорил... думаешь он ушел?
  - Понятия не имею, - развел руками Гай. - Мне на него насрать!
  - Он мог пойти к тому цеху, - сказала Таби, и они вместе с Аней исчезли в темноте дверного проема.
  - С чего бы?! - крикнул Гай в темноту. - Да и черт с ним!..Блядь!..
  Он саданул ногой по ржавому жбану, лежавшему в пыли.
  Гребаная жалость! Ведь предлагал же бросить пацана еще там, в песках! Тот раскаленный, голодный мир давно стал ему родным, в отличие от мира людей. Но упрямство напарника не знало границ. И они вытащили паренька на свет. И сделали этим только хуже. Теперь его жаждали заполучить люди, для которых человеческая жизнь не стоила ломаного гроша.
  Добрыми намерениями выстлана дорога в ад, напарник, - подумалось Гаю. Трудно было поспорить с этим утверждением.
  - Я не в ответе за него, - сказал Гай сам себе.
  Ему привиделись лица детей. Столько времени минуло с их разлуки. Две недели с хвостом - а как будто прошло целое лето. И дети уже не помнили его, не скорбели. Скользили глазами по его фотографиям в гостиной, а потом бежали к машине, где их ждала Мирра, чтобы отвезти в школу.
  Людей забывают. Даже самых родных. А дети могут выкарабкаться из любых воспоминаний. Это Гай знал по себе.
  - Все, за кого я в ответе, - прошептал он. - Так далеко...
  Он снова закурил. И курил долго, молча. А потом спустился вслед за Аней и Табитой в темную прохладу подвала.
  
  - Гай!
   Он открыл глаза. В темноте горела всего лишь одна лампочка. Где-то под потолком - висела на шнуре, в патроне, как старческий член.
  Гай протер глаза и снял ноги со стоящей рядом табуретки.
  - Проснулся?
  Гай сел поудобнее и уперся руками в колени. В глазах все еще плыли обрывки сна. Странного видения - холодного и мокрого, чуждого этому раскаленному месту. Он гонялся за детьми по залитому дождем заднему двору, а те со смехом улепетывали от него со всех ног. Гай тянул к ним руки, но все никак не мог уцепиться даже за край рубахи сына. Это был пророческий сон. А проснувшись, Гай понял, что не может вспомнить лица своих детей. И это его напугало.
  - Гай!
  - Что? - он посмотрел на Антона. Тот лежал на кушетке, приподнявшись на одном локте. Громадные круги под его глазами, казались черными дырами, в которых плавали белые кляксы белков. Его осунувшееся лицо, исчирканное шрамами, походило на череп мумии. Некоторые шрамы затянулись, и Таби удалила из них нити. Остальные обещала убрать, как только Антон очнется.
  - Ты говорил с Аней? - спросил он у Гая.
  - Так... недолго...
  - Она тебе рассказала?
  Гай вспомнил про бред, который она несла. Про Кёнига и Вавилоны.
  - Немного.
  - Я видел его, - сказал Антон.
  - Ты был в коме. Таби тебя залатала. Чудо, что ты выжил.
  - Таби... это та... черная...
  - Да, - не дослушав, ответил Гай.
  - Тут больше никого?..
  - Нет.
  Стоял поздний час и все расползлись по своим норам. А нор в этом месте было хоть отбавляй.
  Гай достал сигарету и закусил фильтр.
  - Не веришь мне? - спросил Антон.
  - Верю, - пожал плечами Гай. - Верю, что ты видел то, что видел.
  - Но не веришь, что это было на самом деле.
  - Все это время ты был здесь - лежал на этой кушетке... ах, еще вон на той...ее тебе не видно, темно. Ту ты нехило залил кровью, напарник. И мы перетащили тебя на эту.
  Когда Табита доставала осколок, тут и правда были реки крови. Рвота подкатывала к горлу от тех воспоминаний.
  - Где пацан? - немного помолчав, поинтересовался Антон.
  - Я не знаю, - признался Гай. Он с самого начала не собирался юлить насчет этого. Это больше не являлось его заботой.
  - Блядь! - Антон попытался сесть, но неуклюже, как малыш. Шикнув от боли, он бросил эту затею. - Как же... так, Гай?
  - Остынь. Случилась заваруха и он сбежал...
  - Ты выгнал его?!
  - Черта лысого! - рявкнул Гай. - Он сбежал.
  - Столько хрени... и все впустую... ты просто выгнал его...
  - Блядь! - Гай поднялся со стула. Чиркнул зажигалкой. - Ты нихера не знаешь! Нихера!
  - Сколько прошло времени?
  - Две недели...
  - Две недели?! - ошарашено переспросил Антон. - Какого хуя!?..
  - Знаю, напарник. Это нелегко. Но мы все еще живы...
  - И никто...не пытался нас эвакуировать?
  - Долгая история. Есть определенные мысли.
  - Мать твою! Помоги мне присесть, - попросил Антон.
  Гай помог напарнику сесть на кушетке. Тот свесил ноги и коснулся ими холодного пола. На мгновение ему вспомнилось, как он сидел на пирсе, с закатанными штанами и бултыхал ногами в приятной прохладе небольшого озера. Это было несколько лет назад. Он просто хотел отдохнуть. Ото всех. Поэтому свалил на озеро в заранее арендованный охотничий домик.
  - Лицо чешется, - признался Антон. - Хочется его разодрать.
  Гай покивал.
  - Останутся шрамы.
  Они помолчали.
  - Я должен найти его, - сказал Антон.
  - Может быть, - кивнул Гай. Ясное дело - он снова завел песню про того пацана.
  - Он не мог уйти. Все не так просто. Все это связано с ним...
  - Возможно... И возможно я знаю, где его искать...
  Антон поднял взгляд на напарника.
  - Говори.
  - Ты еще слаб...
  - Херня, я в норме.
  Гай посмотрел на перебинтованное тело Антона. Рана все еще кровоточила. Он вспомнил, как Аня, под пристальным присмотром Табиты, меняла ему бинты.
  - Ты выдохся...
  - Брось. Нам надо выбираться из этого дерьма.
  - Знаю!
  - Ты задавал им вопросы? Всем, кто здесь ...живет?
  Гай пожал плечами.
  - Они не особо разговорчивы.
  - Приятная компашка.
  - Охуеть прям.
  Антон протянул руку.
  - Дай-ка.
  Гай подал ему дымящую сигарету.
  - Сто лет не курил.
  Он затянулся и закашлялся:
  - Блядь.
  - И не говори.
  - Не стоит и начинать, - Антон вернул Гаю сигарету.
  - Аня не отходила от тебя, - сказал Гай, не зная зачем. Ему хотелось, чтобы Антон об этом знал. Он докурил и сунул окурок в закопченную жестяную банку. - Ухаживала за тобой.
  - Вот как... С чего бы?..
   Гай пожал плечами.
  - У нее трудная судьба... может быть ей это необходимо. Заботиться о ком-то...
  - Я ей не ребенок.
  Гай усмехнулся.
  - Знаешь, как сказал бы мой отец, будь жив? Будь он сейчас с нами? Он бы сказал, что все то, что случилось с нами - это судьба. И все те, кого мы повстречали на своем пути - были нам предначертаны. Что наши судьбы туго переплетены. Он бы так сказал. Мой отец.
  - Ты не веришь в это, - отмахнулся Антон.
  - Не верю, - согласился Гай. Он сплюнул на пол. - А ты?
  - Твой отец был мудрым человеком.
  - Он многое пережил.
  Антон покивал.
  Мудрость куется, как меч, лезвие которого - из закаленной стали. Такой меч трудно сломать.
  - Мы всё ближе к разгадке.
  Гай посмотрел на напарника:
  - Ты уверен, что хочешь знать правду?
  - А разве ты не хочешь? Когда я был маленьким, я думал, что у меня под кроватью живут чудовища. И когда мне было страшно, я включал свет и закрывал глаза. Думал, монстры пропадут, - Антон посмотрел на Гая. - Но они не пропадали. От того, что мы закроем глаза - ничто из того, что творится в резервации, не исчезнет. Мы хорошие копы. Мы должны ими быть! Это наша работа. Если хочешь - наш долг!
  Он говорил дело. Говорил правильные вещи. Но Гаю так хотелось вернуться домой. Выбраться из этого ада, в который он снова вернулся, расплачиваться за чужие грехи. Все это он уже видел и не хотел переживать снова. Он боялся, что больше не сможет. Не переживет.
  - Нам нужно найти Кёнига...
  - Нам нужно найти Вавилоны, Гай. Узнать, что там делают с людьми...
  - Демонические Вавилоны... - Гай усмехнулся, - Кто тебе сказал, что они вообще существуют?
  - Кёниг.
  - Кёниг мертв!
  Антон покачал головой.
  - Ты должен поверить мне!
  - Нет...
  - Сколько раз я был неправ?! Про глушилки, про вертолет, про тех ебаных миротворцев-фашистов?!
  - Все не так, напарник, - ответил Гай. - Чем больше мы будем в это лезть, тем больше увязнем. Эти пески затянут нас, и мы растворимся в них, как тысячи жителей резервации. Нам нечего тут искать, Антон! Все, что мы должны сделать - это вернуться домой.
  - Ты до сих пор не понял? Они не выпустят нас...
  - Выпустят. Если мы найдем Кёнига.
   Антон пристально поглядел на напарника. Заглянул ему в глаза.
  - Хорошо, - согласился он. - Мы найдем Кёнига и вернемся домой.
  - Да.
  - Где будем искать?
  - Мы вернемся к Чистым.
  Бредовее идеи Антон еще не слышал.
  - Старик показал мне кое-что, - сказал Антон. - Вот тут.
  Он провел указательным пальцем от груди до самого паха.
  - Что? - Гай смотрел на напарника не мигая. Он не должен был в это верить.
  - Шрам. Такой же, как у пацана. Кёнига забрали Вавилоны. Не Чистые. Не Омега. Вавилоны. Вояки в форме без нашивок. Они разрезали его и что-то зашили ему в живот.
  - Полагаю, ты знаешь - что?
  Антон покачал головой.
  - Он не сказал? - Гай наигранно поднял бровь.
  - Нет. Он не сказал.
  Антон говорил серьезно. И это начинало бесить Гая. Они не могли гоняться за призраками. Не могли рыться в этих песках вечно.
  - Мы поедем к Чистым, - твердо сказал Гай. - Как только ты встанешь на ноги, как только мы будем готовы... мы поедем к ним.
  - Когда мы туда приехали, у нас был договор. Теперь договор истек - ты сам сказал. И нас повесят по ту сторону моста, как чучел. Нарядят в полицейскую форму, и мы будем болтаться там, пока не сгнием.
  - Предлагаешь остаться тут?
  - Предлагаю отправиться на поиски Вавилонов.
  - Да что же ты... - Гай сжал кулаки. Вскочил со стула так, что тот опрокинулся на пол. - Что ты такой упертый, как сраный баран!? Там, - Гай неопределенно махнул рукой, - территория Омеги. И если мы будем шляться там, они узнают. И вот тогда ты поймешь, что такое настоящий пиздец!
  Антон хотел что-то сказать, но Гай осадил его.
  - Вся эта ебаная заваруха случилась потому, что я пошел у тебя на поводу! Больше я тебя слушать не стану. Как только Конрад вернет машину, я отправлюсь к Чистым. С тобой - или без тебя!
  - Они убьют тебя... - предупредил Антон.
   Гай хохотнул.
  - Еще поглядим. Не так-то это просто, напарник. Убить индуса.
  - Надеюсь.
  У нас два пути, - подумал Антон. - И оба - дерьмовей не придумаешь.
  - Выпьешь? - вдруг спросил Гай. - Тут гонят самогон.
  - Из дизеля? - улыбнулся Антон.
  - Они выращивают тут свеклу. И всякое такое...дерьмо.
  Антон облизал губы. Ему хотелось выпить. Демоны скреблись внутри, и он помнил, насколько проще становилась жизнь, когда он спускал их с цепей. Пока не просыпался где-нибудь в засранной комнатенке для свиданий, на отшибе Голдтауна. Рядом храпела дешевая шлюха, а повсюду валялись бутылки из-под водки и окровавленные шприцы. Мир становился проще, когда тлел. Когда в нем прогорали дыры, и можно было смотреть сквозь них на то, как твои проблемы спускаются в унитаз. Но теперь он понял. Это путешествие сюда, этот странный опыт, должны научить его принимать мир таким, какой он есть. Резервация должна излечить его.
  - Боюсь, что нет, - ответил он. - Пить я больше не буду.
  Гай удивленно взглянул на Антона.
  - Однако...
  - Да. Все. Завязал.
  Все так говорят, - подумал Гай. - Посмотрим, как ты запоешь, если вернешься в свой сытый мирок. В золотом городе все забывается. А соблазны текут со всех сторон.
  - Кто такой Конрад? - спросил Антон.
  - Главный.
  - Вот как... Он забрал машину?
  - На время.
   Антон покивал. Кладбище поездов все больше и больше становилось похожим на подземный бункер Омеги.
  - Это он тебе сказал, где может прятаться парнишка?
  - Нет, - Гай мотнул головой. - Таби. Мы с ней разговорились, и она сказала, что парень мог пойти к дальним цехам. Я собирался... поискать его, - соврал он.- Но вижу, ты и сам рвешься в бой.
  - Зачем ему туда?
  - У них тут... некое поверье... они верят, что под землей есть что-то наподобие... древнего города...
  Антон посмотрел на напарника:
  - Древний город?
  Гай пожал плечами.
  - Этой байке много лет. Ее рассказывали еще в моем детстве... Древний город и... - Гай замолчал, подбирая слова. - Некие существа, обитающие там...
  - Существа?.. Думаешь... пацан тоже слышал об этом?
  - Не знаю...
  Антон хлопнул ладонью по кушетке.
  - Он мог слышать эту байку в детстве, так же, как ты. И сейчас увидев поезда, он узнал это место.
  Гаю было насрать. Единственное, что его удивило - способность Антона, даже после комы, высасывать теории из пальца.
  - Там должно что-то быть, - закончил свой монолог Антон.
  Они снова пришли туда, откуда начали. Гай старался отговорить напарника задавать вопросы, но тот пер, как танк и спрашивал, спрашивал, спрашивал. Строил догадки. Теории. Зарывался в пески резервации все сильней. И тащил за собой Гая. А Гаю не хотелось здесь оставаться. Складывать все эти ребусы, отгадывать загадки. Все, что ему хотелось - вернуться домой, к жене и детям. Так они и стояли друг напротив друга, упершись лбами. А время шло. Солнце жгло развалины. Ветер швырялся колючими песчинками и заносил следы. И все, что творилось в гетто, оставалось только в гетто. Хоронилось на кладбище поездов.
  На стене висел пыльный противогаз - наследие предков. С исцарапанным защитным стеклом и громадными фильтрующими коробками. Гай посмотрел на него и кивнул Антону.
  - Думаю, там ядовитые испарения. Под землей. Чиркнешь зажигалкой - и все кладбище взлетит на воздух. Без противогаза там делать нечего.
  - Думаешь... он спустился туда? И... задохнулся?
  - Кто? - устало спросил Гай.
  - Наш парнишка.
  Блять, - подумал Гай. - Наш парнишка. Как мило.
  - Нужно поспать, - предложил он Антону. Ему не хотелось продолжать разговор.
  - Да, да. Конечно...
  Гай поднял стул и уселся на него, закинув ноги на колченогий табурет. Закрыл глаза, сложил руки на груди. Подождал. Приоткрыл один глаз. Антон все так же сидел на кушетке.
  - Тебе помочь?
  - Нет, я еще посижу немного. Осточертело лежать.
  - Хорошо, - Гай закрыл глаза и провалился в сон. Ему снова снились дети и задний двор. Все, что он принес с собой в резервацию. Самые яркие, самые живые воспоминания. Они были настолько настоящими, что все остальное казалось сном.
  Как же я мог не помнить их лиц? - думал Гай во сне. - Ведь это мои дети.
  Он проснулся, когда рассвет только-только тронул обгрызенный горизонт своими паучьими лапками. Сунул сигарету в рот, закурил, все еще пребывая в добром расположении духа после прекрасных сновидений.
  Все, что Гаю было нужно, было внутри. Стоило только закрыть глаза. Он больше не боялся змей, которые ворочались в груди.
  Гай докурил, воткнул сигарету в банку из-под консервов и поднялся. И только сейчас заметил, что кушетка Антона пуста.
  Он слишком слаб, чтобы уйти, - подумалось Гаю. - Наверняка пошел помочиться.
  Конечно же, все было не так. Антон ушел к дальним цехам, как только Гай уснул. Даже в таком состоянии у него было предостаточно времени, чтобы пересечь кладбище поездов от начала и до конца. Да и маска-противогаз исчезла - теперь, на ее месте, в стене торчал изогнутый, ржавый гвоздь.
  - Блядь! - шикнул Гай, сжав кулаки. - Надеешься, что я помчусь за тобой?! Хрена лысого!
  Он посмотрел на кушетку - на ней виднелись засохшие пятна крови.
  - Что случилось?! - послышался голос Ани. Гай обернулся - она стояла на ступеньках, тонкая фигура, высеченная светом. Длинные худые ноги и шорты под самую задницу. Девочка, заигравшаяся с маминой косметикой. Ее темные волосы сейчас казались чернее ночи. Как и круги под глазами.
  Она мало спала, - решил Гай. - В последнее время всем нам не удавалось, как следует выспаться.
  - Антон ушел, - ответил он.
  - Как ушел? Куда?
  Гай не стал отвечать. Подошел к кушетке и со злостью перевернул ее - отбросил в сторону, к стене. С грохотом она рухнула на пол, задев штативы с капельницами и перевернув металлические столики с инструментами.
  Аня с испугом попятилась назад. В такие минуты она боялась Гая больше, чем Плеймна. Он напоминал ей отчима, напившегося в автомобильной мастерской.
  - Тупой... баран! - выдавил сквозь зубы Гай. Он снова посмотрел на Аню. - Нам нужно оружие. И противогазы.
  Она замотала головой. Ее сальные волосы плетью отхлестали ее по лицу.
  - Его здесь не достать. Ты же помнишь - оружие тут есть только у дозорных. Все, кто будет замечен с оружием...
  - Да брось читать мне эти сраные кодексы ебаного кладбищенского братства! - гаркнул Гай.
  - Будут убиты, - закончила Аня.
  - Ты со мной? - он посмотрел на нее. - Или тебя устраивает вялиться в этом месте? Это же настоящая тюрьма!
  - Нас не удерживают, просто нам некуда идти...
  - Мне есть, куда идти, - ответил Гай. - И Антону есть, как видишь, - он мотнул головой в сторону пустой кушетки. - Выходит - одной тебе некуда идти. Это место... ты размокла тут, как... гребаная розовая девочка!
  Он направился к ней быстрым шагом. Аня вскрикнула и прижалась к стене. Но он прошел мимо - взлетел по ступенькам, через одну.
  - Гай?! - крикнула она, но он не остановился.
  Что же, - подумала Аня, поднеся трясущиеся руки к глазам. - Разве он прав, Аня? Разве ты забыла Омегу?
  Ладони были белыми от побелки. И она ждала, что сейчас на них капнут слезы - и потекут прозрачными дорожками к запястьям. Но слез не было. И она рванул вверх по ступеням, вслед за Гаем.
  Она нагнала его, когда он пересекал улицу - широко шагая, пунктиром, он двигался к железнодорожным путям. Солнца все еще не было, но небо на востоке уже посветлело, а у горизонта и вовсе бушевало пламя зари. Аня подняла взгляд к вышкам прожекторов - за ними наблюдали. Люди с винтовками, прильнули к оптическим прицелам, рассматривая их озабоченные лица.
  - Гай! - Аня вцепилась ему в плечо. Они остановились у самого края дороги. Дальше был песок - а под песком покоились стальные параллели рельсов. Вагоны, увязшие в песке, стояли тут черной стеной. Они походили на огромные сундуки, в которых тлело ненужное тряпье. К полудню от составов тянулись зловещие тени, они ползли по дороге, и под их покровом, скользили по периметру люди с ружьями. Их трудно было заметить - камуфляж сливался с местностью, а перемотанные лица - с темнотой. Сейчас тени не было и Гай разглядел одного из дозорных - он притаился между вагонами, с опущенной к земле винтовкой.
  - Что?! - Гай раздраженно дернул плечом, высвободившись из тонких девчачьих пальцев.
  - Куда ты идешь?
  - Тебе-то какое дело?!
  - Мне не все равно, - сказала Аня.
  - Вот как?
  - Да, именно так! - она выставила вперед подбородок.
  Он взял ее за татуированные плечи. Посмотрел в глаза. Притянул к себе. Прижал. Почувствовал, как напряглось ее тело, какой колючей она стала, выставив вперед пальцы, локти и колени.
  - Они смотрят, - прошептал он ей на ухо. От ее волос пахло куревом. А от нее самой -потом. Паршивая смесь, от которой Гаю хотелось блевать. Но он и сам вонял не лучше.
  Аня сдалась. Вытянулась. И он почувствовал ее всем телом. Ее острые соски уткнулись Гаю в грудь. И на миг он почувствовал волну возбуждения. Но эта девчушка годилась ему в дочери. Все, что он мог - защищать ее. И беречь.
  - На вышках, - прошептала она. - И у вагонов.
  - Да.
  - И как мы выберемся отсюда?
  - По одному.
  Она снова напряглась. Ее губы отпрянули от уха Гая, оставив теплый след. Теперь она смотрела ему в глаза.
  - Я не смогу.
  - Ты сможешь.
  - Нет. Я... я страшная трусиха, - зашептала Аня пересохшими губами. - Я не смогу...
  - Рано или поздно... тебе придется покинуть это место. Омега будет ждать тебя...
  - Мне некуда идти.
  - Ты можешь уйти с нами, - сказал Гай. Он не хотел говорить этого. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Ведь эти слова означали - вытащить человека из-за стены, протащить через границу в багажнике, в обход ведомств и детекторов лжи... Его могли отправить за решетку на всю оставшуюся жизнь... А ведь у него была семья.
  Но что теперь держало его? Когда он сам был погребен в этих песках? Ведь не было больше "до" и "после". Было только "здесь" и "сейчас". Их зарыли в могилу, но им пора было выбираться. Пора было возвращаться домой.
  - Правда? - она смотрела на него с недоверием. Снова превратилась в маленькую девочку. И ему вдруг вспомнилась сестра. И кукольный дом на подоконнике соседской пятиэтажки.
  "Гай, что ты мелешь, Гай? Очнись, ты даешь ей то, чего у тебя нет. Чего никогда не было. Надежду..."
  "Мы будем жить в таком же доме, как кукольный, видишь? В самом сердце Европы"
  Сестре он говорил то же самое.
  "Она верила тебе"
  Да. Она верила ему. А он тогда не верил сам себе. Думал, что ложь бывает во спасение. Но ложь никого не спасает. И рано или поздно за нее приходится платить. Он помнил все. Полный кузов детских тел - свисающие с бортов бледные ручки и ножки. Косматые головы. Комок костлявых тел, подготовленный для пылающей ямы.
  - Да. Это правда, - твердо ответил Гай.
  Возможно, ему выдался второй шанс. Возможно Аня - это воплощение его сестры, Индиры. И данное в детстве обещание он должен был выполнить сейчас. Вытащить эту девчушку из резервации и дать ей приют. Дать ей, наконец-то, нормальную жизнь.
  - Но как мы сможем... уйти? - спросила Аня.
  - Нам понадобятся противогазы...
  - Я видела несколько у Табиты. Маски с такими огромными штуками...
  - Да, - шепнул Гай. - Это называется фильтрующими коробками.
  Она коротко кивнула.
  - Ты сможешь их достать?
  Аня пожала плечами.
  - Я часто бываю у Табиты. Они висят у нее на стене - пыльные и грязные. Не думаю, что ими часто пользуются...
  - Хорошо, - кивнул Гай. - А я постараюсь достать оружие.
  - Куда ты хочешь идти?
  Он помолчал. Но все же ответил ей.
  - К дальним цехам. В древний город.
  
  Аня спустилась в нору к Табите, когда солнце уже поднялось. Она знала - по утрам у чернокожей женщины был обход. Она просыпалась ни свет, ни заря, надевала свой цветастый халат, брала в руки потертый чемодан с медикаментами и шла проведывать больных. Людей в этом месте было много, хотя они и прятались, как крысы. У тех, кто работал на огородах, под землей, часто случался насморк и проблемы с костями. У тех, кто вкалывал на поверхности - переутомление и солнечные удары. Были тут и старики, и дети. У некоторых болели десна - от недостатка витаминов, у других - шла кровь носом. Все это было следствием добровольного заточения, отлучением от мира. Но Аня понимала этих людей - от такого мира, что вертелся вокруг, она и сама бы отгородилась стеной.
  Спускаясь по выщербленным ступеням, девушка подумала о том, что только сейчас взглянула на все происходящее глазами Гая. А так ли добровольно эти люди отреклись от мира? И с такой ли охотой шли гнуть спину на подземных плантациях или под палящим солнцем? В резервации не было и не могло быть рая. Могло быть место, прикинувшееся им, умело надевшее маску добродетели.
  Аня спустилась в нору - так люди здесь называли свои жилища. Свыклись с жизнью тоннельных крыс. Она бывала тут множество раз, приходила к Табите и они пили травяной чай, часами болтая обо всем на свете. Ей казалось, что женщина была добра к ней. Что она была добра ко всем вокруг. Но что, если это было не так?
  Аня огляделась. Таби жила скромно - на кладбище поездов не существовало культа вещей. Все, что люди находили здесь - было даром прошлого, давным-давно сгоревшего в горниле гражданской войны. В узком помещении царил полумрак. Электричество здесь получали от генераторов и включали лишь в определенные часы. У стены стояла панцирная кровать, с наваленной на нее грудой тряпья. На железном столике рядом - ютился закопченный чайник, еще горячий от огня, и грязная посуда. Аня увидела, что в тарелке плавают остатки супа - женщина успела позавтракать перед уходом. Тут же стояла и небольшая печка "буржуйка" - ее труба была выведена на улицу через вентиляционную шахту. Противогазы, за которыми пришла Аня, висели на стене, словно трофеи, как головы оленей в охотничьем доме.
  - Табита? - позвала Аня. На всякий случай, решив окончательно убедиться, что не проморгала негритянку в царившем полумраке. Не услышав ответа, девушка подошла к противогазам. Сняла один - смахнула со стекла пыль.
  - Хочешь взять его? - послышался сзади голос и она вздрогнула. Выронила противогаз и он упал на стол, зазвенев посудой. Обернулась. Табита стояла на ступенях - с чемоданом, в дурацком, мешковатом халате, похожем на штору.
  - Я... просто хотела посмотреть... - замешкавшись, ответила Аня.
  - Это противогазы. Остались тут от прежнего мира, - сказала Табита. - Я тут ничего не трогала сорок лет. К чему-то эти засранцы готовились еще тогда. Если твои помыслы чисты, зачем тебе противогазы, не так ли?
   Аня пожала плечами - подняла противогаз и повертела в руках.
  - Ты знаешь, для чего это? - спросила Таби. Она спустилась со ступенек и теперь перегородила Ане пути отступления. Она не дала девушке ответить. - Гай наверняка сказал тебе. Этот хитрый говнюк.
  - Я думала... сейчас обход...
  - Думала, меня не будет в норе... - кивнула женщина. - Да меня и не было. Просто я позабыла бинты, а у Джека сегодня перевязка. Нога загноилась - наступил на ржавый гвоздь, будь он не ладен. Так ты хотела взять противогаз? Зачем?
  - Он чуднОй, - пожала плечами Аня. Она старалась говорить непринужденно, но от всего происходящего ей было не по себе. Табита больше не казалась ей доброй.
  - Неужто этот хитрожопый говнюк собрался проверить правдивость легенд?
  Господи, - подумала Аня. - Эта сука знает. Видит меня насквозь своими огромными глазами в этих дурацких очках...
  - Мы хотим уйти, - ответила Аня. - Зачем вы держите нас здесь?
  - Держим? - удивилась Табита. - Мне казалось вы сами, по своей воле, приехали на кладбище поездов. Разве не это ты твердила мне изо дня в день?
  - Да... но... теперь все изменилось. И нам нужно уйти.
  - Сбежать, - поправила ее темнокожая женщина. Она поставила чемодан на стоявший у лестницы металлический стул, на котором Аня часто сидела с кружкой горячего, сладкого чая. Сняла очки. Аккуратно сложила дужки и положила рядом.
  - Нет, все это не так, я понимаю, как это выглядит, Таби, но...
  - Ты пришла в чужой дом, где тебе были рады, с дурными намерениями. У тебя отвратительное воспитание, милая.
  - Я ведь сказала, что хотела всего лишь посмотреть...
  - И теперь, - Табита щелкнула застежками чемодана, - ты пытаешься оправдаться.
  - Все не так.
  - Все именно так, милочка.
  Женщина достала что-то из чемодана. Аня увидела это. Девушка сделала несколько шагов назад и уткнулась в твердую стену.
  - Все, что происходит на кладбище поездов, моя дорогая, остается только здесь.
  Табита сделала шаг навстречу Ане, и теперь девушка заметила, что зажато у женщины в руке. Длинный хирургический скальпель. Он блеснул в тусклом свете, льющемся по ступеням. Всколыхнул, взрезал пространство как волнорез, когда женщина подняла его лезвием вверх.
  - Тот мальчишка, про которого вы говорили, со шрамом, - сказала Табита. - Он ведь узнал это место. Потому что вернулся домой.
  У Ани пересохло во рту. Она вжалась в стену, сжимая в потных руках тяжелый противогаз.
  Господи Боже. Как же Гай оказался прав. Но даже он не мог предположить, во что они влипли, куда заточили себя по собственной воле. Кладбище поездов было адом, которого боялась вся резервация. Кладбище поездов было матерью Вавилонов. Королевой-маткой, плодящей чудовищ.
  - Теперь, - сказала Табита, блеснув глазами. - У тебя появится точно такой же шрам. От самой глотки.
  Скальпель блеснул в темноте. И Аня инстинктивно взмахнула противогазом. Лезвие чиркнуло по стеклу, оставив на нем изогнутую черту. Женщина подалась вперед, стараясь снова замахнуться, но Аня схватилась за чайник и швырнула его в блестящие, налитые злостью глаза. Кипяток веером ударил в лицо Табите. Она закричала, завыла, ударив скальпелем в пустоту. Завертелась, схватившись за лицо руками и Аня, сдернув второй противогаз, бросилась прочь.
  - Тваааарь! Сукаааа! - заорала Табита, размахивая скальпелем. - Я вскрою тебя, долбанная ты шлюхаааа!!!
  Аня взметнулась по ступеням наверх, из тьмы на свет и помчалась прочь от норы, стараясь не думать о том, что ее, бегущую, уже взяли в снайперский прицел люди на вышках.
  Она юркнула в тень от поездов, еще совсем тощую, не способную укрыть ее от посторонних глаз. И помчалась со всех ног туда, где ее должен был ждать Гай.
  
  Гай нашел Конрада возле его норы. Тот сидел в засаленном, залатанном шезлонге, закинув ноги на помятую, пивную кегу. Над ним, широким крылом, простирался самодельный навес из какого-то заскорузлого тряпья. Между коленей Конрада была зажата бутылка с пивом. Несмотря на поднимавшуюся жару, мужчина снова был в плаще и шляпе. Полы плаща свешивались вниз, к песку, и Гай заметил у Конрада на поясе патронташную ленту. Ручка револьвера, засунутая в потертую кобуру, поблескивала на солнце.
  - Друг мой! - мужчина поприветствовал Гая, едва коснувшись пальцами полей шляпы. - Чем обязан в столь ранний час?
  - Есть разговор, - сказал Гай, не спуская глаз с револьвера.
  - Ну, присаживайся, раз так, - Конрад снял ноги в сапогах с пивной кеги, предлагая Гаю усесться на раскаленный от солнца металл.
  - Я постою.
  - О чем ты хотел поговорить?
  Конрад глотнул пива. На зеленой бутылке с длинным горлом красовалась этикетка с цифрой 7.
  - О машине.
  - Не волнуйся о ней. С ней все в порядке. Как только будете готовы, она будет в вашем распоряжении.
  - Мы уже готовы, - сказал Гай.
  Конрад поднял бровь.
  - Вот как?
  - Да. Именно так.
  Мужчина снова глотнул пива, будто старался поскорее проглотить эту, дурно пахнущую новость.
  - Хочешь пива? - поинтересовался он, вытирая рот ладонью.
  - Воздержусь.
  - Твой друг поправился?
  Гай нервно огляделся по сторонам. Этот разговор начинал его донимать.
  - Он в порядке.
  - Вот как? Мне сказали... его пришлось откачивать... вчера. Хорошо, что Табита вовремя дала отмашку. Хорошо, что она вообще оказалась рядом.
  - Да, - кивнул Гай. - За это спасибо.
  Конрад посмотрел на Гая, но ничего не ответил. Снова приложился к бутылке. Пил долго, пока та не опустела. Откинул ее в сторону и смачно рыгнул.
  - Так мы можем уйти? - задал вопрос Гай.
  Мужчина пожал плечами. Прищурил глаз.
  - Кладбище поездов - особое место, - сказал он, наконец. - Может быть, вы захотите остаться, побыв тут еще некоторое время.
  Гай помотал головой.
  - Вы были добры к нам. Но настало время уходить.
  - То есть ты решил это за всех? - поинтересовался Конрад.
  - Нет. Мы все так думаем.
  - Что же, - мужчина уселся в шезлонге поудобнее. Хлопнул по коленям и откинул полу плаща, выставив напоказ громадный револьвер. - Все-таки вам придется остаться.
  - Мы заложники?
  - Боже, нет... - засмеялся Конрад.
  Его револьвер смеялся вместе с ним. Трясся от хохота, разбрасывая по сторонам солнечных заек.
  Конечно же нет, вы не заложники. Вы наши гости.
  Он насмехается, - подумалось Гаю. - Больная мразь. Гребаный сектант!
  - И сколько? Сколько вы собираетесь нас здесь держать?
  Мужчина снова пожал плечами. Сколько? - как бы говорил его жест. - А разве мы вообще собирались вас отпускать?
  И Револьвер снова трясся от хохота. А потом вдруг нырнул Конраду в ладонь. Черное дуло направилось Гаю в грудь.
  - Скажи мне, детектив, часто на тебя нацеливали пистолет?
  Гай не шелохнулся. Не дрогнул ни одним мускулом. Что могла эта падаль сделать с ним? Чем могла напугать? Он закалился за свои годы так, как никто другой.
  - Часто, - ответил Гай. - Один только ты - делал это дважды.
  - Я знаю, - сказал Конрад, - ты что-то задумал. Я всегда чувствую это - от человека разит скверными мыслями, когда он думает о таком. Ты же - весь смердишь. Но ты должен понять - я не позволю тебе сделать и шага в сторону. Ты должен усвоить - в этом месте только один закон. И это я.
  Бутылка блестела на песке. Так и просилась в ладонь. Одним ударом о кегу - превратить ее в колючую розу. Другим ударом - вогнать ее этому уроду под самую челюсть.
  Слишком долго, - подумал Гай. - Он успеет выпустить в меня весь барабан.
  - Это все? - улыбнувшись, спросил Конрад.
  - Зачем мы вам?
  - О! У нас на вас имеются планы. На тебя и на твоего напарника. И особенно на девчонку.
  - Какие еще планы, ты... - Гай сжал от злобы челюсти.
  - Определенные. А теперь иди.
  Конрад убрал револьвер. Накинул полу плаща. И Гай сделал все на раз-два-три - четыре. Как будто учился заново танцевать в засранном баре у моста. Под музыку, пощелкивая пальцами. Оттачивал движения по кругу. Раз - и он поддел пивную бутылку мыском ботинка, подбросив вверх, вместе с песком. Два - и он схватил ее за тонкое горло, сжав в сильной руке. Три - и бутылка с хлопком разлетелась о край кеги, превратившись в смертельную розу. Четыре - и Гай навалился на Конрада, впихнув ему острые края в шею, с силой вдавив их в захрустевший кадык. Конрад не успел дернуться. Захрипел, забулькал кровавыми пузырями, и они вместе с Гаем повалились навзничь.
  - Что, блядская мразь?! - зашипел Гай ему в лицо, погружая бутылку в шею все сильней. Так, что казалось, голова вот-вот оторвется от тела. - Какие ты планы имел на меня, сукин ты сын?!
  В Гае ворочались змеи. Тугими узлами оплетали его внутренности. Шипели, и он сам шипел, как змея. Ему в лицо, фонтанами била кровь, а он все вдавливал бутылку в горло Конраду и смотрел в его остекленевшие глаза.
  - Говори, давай, блядь, говори, какие у тебя были планы!?
  Он выхватил у него из кобуры револьвер и стащил с пояса патронташную ленту. Отпустил, наконец, горло бутылки и приподнялся над мертвым мужчиной.
  Скоро тут будет полчища мух. На такой жаре, - подумалось Гаю. Он огляделся. Эта часть кладбища поездов была пуста.
  Выбраться человеком... - подумалось ему, - у меня уже не получится.
  Столько крови...Господи. Они оставили после себя столько крови... как будто этому месту ее было мало.
  Кровавая Богиня пробудилась. Кали...возможно эти жертвы не так напрасны. Возможно, все это во имя нее... и она уже распростерла над Гаем свой щит...
  Он вышел из-под навеса и поплелся в сторону железнодорожных путей, на ходу набрасывая на пояс патронташ.
  
  Аня перебегала дорогу, когда по ней начали стрелять. Было тихо, и она рванула из тени к подземным плантациям - входы в них высились над песчаными бурунами бетонными громадинами. Когда-то эти места были бомбоубежищами. Законсервированными кирпичными мешками, из которых не было выхода. В Союзных республиках бомбоубежища стояли на каждом шагу - и Аня частенько видела их в детстве. Она лазила туда вместе с детворой, и таскала на поверхность вспухшие консервные банки. У детей резервации было развлечением - швырять банки о стену, и наблюдать, как те взрываются мутными, вонючими гейзерами. Развлечение так себе - но им было весело. И каждый раз, забираясь в подземный бункер, Аня думала - чем бомбоубежища могут помочь людям? Ведь рано или поздно консервы кончатся или вздуются, как те, что они швыряли о стены и люди останутся без еды. Вода будет заражена радиацией. И люди, не погибшие мгновенно при ядерном ударе, будут умирать в муках под землей. Наблюдая за смертью своих близких. Отдавая им последнее тепло, которого почти не останется в них самих.
  До плантаций было рукой подать, поэтому она и решилась - широкая песчаная дорога не казалась такой уж неприступной. Бежать зигзагами и нырнуть за песчаную дюну - делов то... Но снайпер на вышке вел ее от самой норы Табиты. И только сейчас получил приказ на уничтожение. Он глянул в прорезиненный окуляр винтовки и спустил курок. Пуля прожужжала рядом - Аня услышала ее. Вжииик - и песок у ног взметнулся тонким фонтанчиком. Вжиик - и вторая пуля дернула ее за плечо. Обожгла кожу, нырнула в мягкие ткани и вышла с другой стороны, вонзившись в песок. Аню развернуло, она попыталась устоять на ногах, но свалилась посреди дороги. Прицел винтовки вобрал в себя лежащую беспомощную девушку. Перекрестие нацелилось ей в голову. И вдруг где-то неподалеку послышался громкий хлопок. Аня зажмурилась, вжала голову в плечи, ожидая смерти, и в этот момент площадка на вышке, откуда по ней стрелял снайпер, взорвалась. Превратилась в огненный шар и исчезла, испарилась в черно-красном вихре. Вышка покачнулась, заскрипела металлическими трубами и упала, подняв вокруг себя облака пыли.
  - А ну встань, сука! - послышался грубый крик, и Аня открыла глаза. Обернулась. Из тени поездов к ней двигался человек с оружием. - Встань, и подними руки вверх!
  У человека было ружье - тяжелый дробовик с подствольной коробкой. Он поднял его на уровень глаз, собираясь стрелять, и вдруг его грудь взорвалась кровавым фонтаном. Он запутался в собственных ногах и повалился на песок, заливая его кровью.
  Аня испуганно осмотрелась. От поездов к ней бежал Гай, с громадным револьвером в руке.
  - Господи... Гай... - выдохнула она, поднимая с земли противогазы.
  - Вставай! Надо торопиться, - сказал он, подавая руку. - Ты ранена?
  Аня увидела кровь, ручейками оплетшую предплечье.
  - Слегка, - она коснулась раны, и шикнула. - Ничего серьезного. Кто стрелял по вышке? Гай только пожал плечами. Он стянул с трупа, распластанного посреди дороги, военную куртку. Кинул Ане.
  - Похоже, скоро здесь начнется настоящая заваруха! Тебе надо сойти за свою...
  Аня беспрекословно надела куртку. Они нырнули в подземное убежище, в прохладу и сырость. Сбежали по ступеням и оказались в тесном коридоре, обложенном кирпичом. Тут царил полумрак, и невыносимо тянуло гнилью. Гай сунул револьвер за пояс. Накрыл его рубахой. Аня устремилась по коридору, но он схватил ее за руку. Она непонимающе оглянулась.
  - Почему они стреляли по тебе? - спросил Гай.
  - Это так важно сейчас?
  - Они не могли знать, что Конрад мертв...
  - Конрад мертв?! - воскликнула Аня.
  - Да. Я убил его.
  Аня посмотрела на Гая.
  - Они бы не отпустили нас, - вдруг сказала она. - Ты был прав. Кладбище поездов - это ад. Здесь они держали вашего парнишку. Здесь они...мучают людей...это место, которые вы с Антоном искали все это время.
  - О чем ты говоришь? - ошарашено переспросил Гай.
  - Вавилоны. Настоящий Вавилон здесь, Гай...
  Сверху что-то громыхнуло. Один раз. И снова. Затрещали автоматные очереди. Аня с Гаем переглянулись.
  - Все идет по плану, - сказал Гай. - Приготовься.
  - Да.
  Она почувствовала, как все дрожит внутри. Как крутится внизу живота раскаленный хулахуп. Так было всегда, с самого детства. И ничего не изменилось с тех пор.
  Мы сможем, - подумала она. - У нас получится.
  В глубине коридора послышались голоса. Обеспокоенные стрельбой люди, темной, безликой волной, двигались в их сторону. Словно призрачное Цунами, сотканное из гула мертвого моря, они надвигались на них неотвратимой, немыслимой силой, сметающей все на своем пути.
  Гай говорил, они смогут затеряться в толпе. Снайперы не станут стрелять по своим. Им нужно было только обернуться дымом, выкурить этих людей на поверхность. Создать иллюзию паники. Но теперь необходимость в этом отпала. Что-то страшное творилось на кладбище поездов. Там, наверху, под жарким солнцем, начиналась самая настоящая война.
  Темнота в коридоре обрела черты. Блеснули в темноте глаза, мелькнули грубые, прожаренные лица и Аня задержала дыхание. Почувствовала, как Гай взял ее за руку и тут же люди теплой волной накатили на них, потащили за собой к выходу. Испуганный, гудящий поток разделил их, разорвал замок из сплетшихся пальцев и они потеряли друг друга. Вязкая людская масса вытолкнула их на поверхность, из мрачной прохлады в яркий, раскаленный мир. А мир этот горел. Полыхал, как спичка. Всюду кричали люди и трещали автоматные очереди. Черные клубы дыма змеями ползли по земле. А земля была изрыта воронками от разорвавшихся снарядов. Кто-то кричал, что это война. Что на кладбище поездов напали. Что граница прорвана и там, вокруг, по периметру, стоят тяжелые танки.
  Аня смогла выпутаться из гремящей людской волны и спряталась за покореженной грудой металлолома, в которую превратилась рухнувшая вышка. Под ногами валялось битое стекло от прожекторов и пустые гильзы. Она услышала громкие призывы к людям возвращаться обратно под землю, в убежища. Но люди не хотели обратно. Они рассеялись по дороге, как муравьи, каждый думая только о том, как бы вернуться в нору, к своим родным. Аня осторожно выглянула из-за укрытия, пытаясь высмотреть Гая. Но людей было настолько много, что в глазах у нее замельтешили черные точки.
  Ее накрыла тень и перед ней из ниоткуда вырос человек с перемотанным банданой лицом. В одной руке он держал автомат, с обмотанным синей изолентой рожком, а в другой брезентовую спецовку - куртку и штаны. Он бросил Ане штаны.
  - Оденься. Задницей сейчас светить не стоит.
  Аня ошарашено подтащила штаны к груди. Но так и сидела с ними, застыв, как истукан.
  - Ты, что блядь, глухая?! - гаркнул человек. - В убежище, быстро! Сейчас начнут работать танки! Тупая блядь!
  Она не успела ответить. Человек перемахнул через остатки вышки и исчез в дыму. Аня влезла в брезентовые штаны и застегнулась на все пуговицы. Ее трясло от страха.
  Господи, Гай, - подумала она, чувствуя, как наворачиваются слезы. - Где ты? Где ты? Вытащи меня отсюда, пожалуйста!
   Где-то кричал ребенок. Звал маму. А потом смолк. И Аня не хотела знать - почему. Она просто сидела на корточках, сжимая в руке противогаз, и ждала Гая. Но его все не было.
  А потом где-то громыхнуло, и вход в убежище, где она только что была, взорвался. Превратился в пыльную воронку, с проблесками красного огня. Вокруг посыпались бетонные осколки, а песок накрыл ее с головой.
  -Газ! - кричал кто-то истошно. - Они пускают газ! Все в убежища! Все в убежища!
  Но разве можно было спастись в убежищах? Если только что одно из них превратилось в могилу? Аня выглянула из укрытия, и увидела, как люди бегут вниз по улице, а со стороны поездов ползут клубы желтого дыма.
  - Нет, нет, нет... - она трясущимися руками принялась распутывать ремни на противогазе. Нацепила его на голову и протерла мутное стекло. Мир сузился до размеров маски, единственным звуком в котором было Анино дыхание.
  Она развернулась и сквозь исцарапанное забрало увидела заросшего щетиной, бледного мужчину, который прыгнул через вышку и оказался рядом с Аней.
  - Противогаз? Это у тебя противогаз?! - забормотал он и протянул к ней руки. Аня отшатнулась, и он, зарычав, кинулся на нее. Повалил на землю, вцепившись пальцами в маску, стараясь стащить ее с Аниного лица.
  - Маленькая, блядь... - шипел он, брызгая слюной. - Да я же подохну здесь! Отдай эту маску, сука!..
  Аня пыталась отбиться, но человек был сильней. Она почувствовала, как натянулись на затылке ремни. Как затрещала стеклянная маска. И ударила коленом. Просто поджала его под себя, и мужчина с воем слетел с нее, держась за яйца. Его глаза заслезились от ярости. Он снова прыгнул на Аню, придавив ее к земле, и в это время их накрыл желтый туман. Мгновение ничего не происходило, и сильные руки по-прежнему прижимали Аню к земле. А потом хватка ослабла, и из желтого дыма вынырнуло покрасневшее, вздувшееся лицо. Оно прижалось к маске, и изо рта его выплеснулась красная жижа, залив стекло.
  - Господи, - прошептала Аня и сбросила с себя человека. Вскочила на ноги, истерично стирая кровь со стекла. И побежала прочь. Вверх по дороге, к дальним цехам кладбища поездов.
  
  Любой Вавилон должен быть разрушен.
  Гай натянул на лицо противогаз . Вытянул руку в желтом дыму - коснулся чьего-то плеча. Вздрогнул. Вокруг него были люди. Ходячие мертвецы, выблевывавшие собственные внутренности. Они слепо шатались по дороге, а падая - ползли на коленях. Смерть превращала их в животных, в рычащих, паукообразных чудовищ, посреди жары изнывающих от предсмертного холода. Тех, которые лежали на земле, били страшные конвульсии. И Гай несколько раз спотыкался о них, падал и снова вставал. Он стащил с одного из трупов брезентовую рабочую куртку с длинными рукавами. Судорожно застегнулся на все пуговицы, под самый ворот.
  "Пообещай мне, сын. Ты найдешь и остановишь их. Raakshas(хинди.чудовища). Любой Вавилон должен быть разрушен. Пообещай мне!"
  Голос отца. Гай вздрогнул, когда кто-то схватил его за плечо.
  Пообещай!
  Это был не отец. Гай сбросил с себя тяжелую руку и кинулся прочь. Натолкнулся на кого-то. И снова. И снова. Вокруг Гая собирался вихрь из полузвериных, получеловеческих тел. И они пытались ухватиться за него. Втянуть в себя. Поглотить. Измолотить своими сильными зубами.
  И тогда Гай начал стрелять. Чтобы выпутаться из этого мясного комка. Он слышал, как кричали люди, видел вспышки от выстрелов. И кровь плескала ему на забрало противогаза.
  Где-то вдалеке громыхали танки. И трещали автоматные очереди. Людские крики превратились в гул. В бесконечный белый шум, будто он крутил ручку радио, в надежде поймать хоть одну станцию.
   - Аняяя! - закричал Гай, но из-под маски вырвалось только невнятное мычание.
  Тут мне ее не найти, - подумалось ему и вдруг до него дошло, что он мог попросту ее убить, паля по сторонам. Тогда он сунул револьвер за пояс и двинулся вперед - один, против течения. Расталкивая в стороны мягкие людские тела.
  Кто мог напасть на этих людей? - вертелось у него в голове. - Кому было нужно уничтожать кладбище поездов? Да еще таким, зверским образом?
  Была ли в резервации такая сила? А может она существовала всегда?
  Чистые? Наверняка... Но что их подвигло уничтожать кладбище поездов, если они были связаны с Вавилонами? Если все то, что рассказала Аня - правда...
  Гая передернуло.
  Значит, не было никаких древних. Под землей, в дальних цехах, находились живодерни. В которых мучили и убивали людей. И детские гробы, сколоченные из крепких досок... они тоже были там. Стояли друг на друге, как адский конструктор. Как уродливая вавилонская башня. Но для чего? Ради чего были все эти зверства?
   Гай стиснул зубы. Если все это на самом деле, то...
  - Антон сейчас там... - выдохнул он в маску. - Блядь!..
  Туман впереди побледнел, и Гай увидел очертания вагонов, тянущихся по правую руку. Он стал различать тела под ногами. Вся дорога впереди была усеяна ими. Кто-то все еще был жив. Кто-то лежал недвижимо. Множество людей, думавших, что нашли свое место под солнцем резервации, стали разменной монетой в какой-то безумной, страшной игре.
  Гай увидел ребенка, лет десяти, мальчика, с раздувшейся шеей и выпученными глазами. Ребенок был уже мертв, и его руки навсегда сжались в маленькие кулачки. Все его лицо было измазано кровью и рвотой.
  - Господи, - прошептал Гай. Он осторожно обошел труп и двинулся дальше. Ноги его вязли в рыхлом песке. А солнце напекало голову. В противогазе было невыносимо жарко - Гай видел капельки влаги, сбегающие по внутренней стороне стеклянного забрала. Он инстинктивно старался вытереть их рукой, но лишь елозил пальцами по той стороне стекла, размазывая кровавую морось.
  Так что же Кёниг сказал ему?
  Он сказал ему, где искать Вавилоны...
  Так сказала Аня. Но Гай не поверил. Он был копом. Он видел столько смертей. И никто никогда не возвращался из мертвых.
  Найдем Вавилоны, найдем Кёнига - кажется, так говорил Антон, когда Гай твердил ему о необходимости разыскать мертвого старика. Но теперь, когда Вавилон найден, так ли уж важен Лев Кёниг? И так ли он был важен с самого начала их путешествия? Они прошли длинный путь, разворотив полрезервации, были на волосок от смерти и до сих пор надеялись на мертвого старика? Надеялись на то, что он станет их билетом из раскаленного ада?
  Где-то слева громыхнул пистолетный выстрел. Гай вздрогнул и выхватил револьвер. Огляделся. Желтый газ все еще висел в воздухе, но лишь легкой дымкой. Эта часть резервации была нежилой - здесь трудились работяги, таскавшие из поездов ценный металлолом. На нескольких Гай наткнулся по пути - их трупы лежали у вагонов, в тени, склонив головы. Казалось, они спят. Но они были мертвы. Пытались укрыться под поездами, но газ был тяжелее воздуха, он забил все щели, все подвалы и бомбоубежища.
   Гай метнулся за остов машины, у обочины дороги. Пригнулся. Всмотрелся в мир сквозь выбитые окна салона. Он увидел нескольких человек в камуфляжах, с автоматами наперевес. На головы их были натянуты резиновые противогазы, со стеклянными окулярами. Они шли вниз по улице и добивали ерзающих на песке людей. А следом за ними, с гулом, ползла по песку громадная тень. Гай разглядел длинное танковое дуло и гусеницы, давящие раскаленный песок. Один из людей, подошел к лежавшему на песке бедолаге, и, поставив ногу тому на грудь, долго всматривался в него сквозь круглые стекла противогаза. А потом приставил дуло автомата к голове и вышиб человеку мозги. Бах! - и на песок брызнула красная каша. Гай вздрогнул от выстрела, а человек хлопнул в ладоши и издевательски поклонился своим сослуживцам. Те одобрительно подняли вверх руки и зааплодировали.
  Вонючие ублюдки, - подумал Гай со злостью. Стараясь не шуметь, он аккуратно вытряхнул из револьвера стреляные гильзы и заменил их патронами. Вытаскивал из патронташа по одному и засовывал в тугие каморы барабана. Пули были масляными и холодили пальцы, начавшие опухать от ядовитого газа. Гай медленно вернул барабан на место, стиснув зубы от щелчка механизма. Он был готов стрелять. Но камуфляжи прошли мимо, а следом, лязгая траками, проползла тяжелая броня. Гай осторожно высунулся из укрытия, чтобы посмотреть ей вслед. И тут же узнал ее. По улице кладбища поездов, не спеша, прикрывая тылы, ползла броня миротворцев.
  От злости и гнева, Гай нацелился из револьвера в голову человеку, восседающему на броне. Несколько секунд его палец натягивал спусковой крючок. Но потом отпустил. Гай осел на колени, беспомощно опустив пистолет к земле.
  Он бы расплакался, если бы в нем остались силы. Но он просто застыл в тиши, слушая, как бьется собственное сердце. А потом поднялся и поплелся дальше, держа револьвер наготове.
  Дальние цеха находились чуть дальше, на той стороне путей. Гаю нужно было пройти еще полмили и пролезть под вагонами, в клубах ядовитого дыма. Сумев сделать это, он бы сразу уткнулся в бетонные громадины цехов, обвешанные истлевшими патриотическими лозунгами. Раздвижные ворота там были раскрыты, как рты, из которых вились змеиными языками железнодорожные пути.
  Все кончится там, где началось, - подумалось ему. - Я нашел их, отец. Нашел чудовищ!
  
  Аня упала на колени, в жаркий песок. Сквозь мутную, исцарапанную маску противогаза, на нее смотрели остекленевшие, детские глаза.
  Ребенок. Господи...
  Дотронулась до худого, загорелого плеча. Ткнула двумя пальцами.
  Очнись, пожалуйста. Очнись...
  Она почувствовала ползущие по щекам горячие слезы.
   Детское лицо плыло посреди желтизны. Ветер тащил по нему струи песка, и казалось, будто ребенок жив. Словно он улыбается, и хмурится. И что-то шепчет онемевшими губами.
  Мальчик, лет десяти. Со сжатыми у груди кулачками.
  Как сказал бы Гвоздь Лоу, жареный татуировщик из-за моста - все умерли. Так он любил заканчивать истории, пока бил татуировки своим клиентам. Он говорил - умерли. Хотя мог бы сказать - подохли.
  Аня провела по детскому лицу ладонью. Ее трясло от беззвучных рыданий. Стекло ее противогаза запотело, и она уже ничего не видела вокруг. Просто стояла на коленях, согнувшись пополам, посреди песчаной дороги. В бессилие сжимала и разжимала кулаки.
  Все, что творилось вокруг, весь этот ад... он преследовал Аню всю ее жизнь. Все, что у нее было и что осталось - сраная резервация, пожирающая людей. Тварь, которая изо дня в день, из года в год, выедала людей изнутри. Превращала в чудовищ.
  Что я должна сделать, чтобы разорвать это кольцо? - подумалось Ане. - Что я должна, мать твою, сделать?!
  Она вскинула голову вверх, к чистому, безоблачному небу.
  - Да что ты за Бог такой?.. - зашептала она сухими губами. - Что ты за?..
  Ее накрыла тень. Сквозь мутную испарину на стекле проступил темный, громадный силуэт.
  - Господи...
  Вытянутая голова и широкие плечи. Бог, который сошел на землю, узреть свои деяния. Он навис над Аней и в следующий момент она почувствовала сильный толчок в прострелянное плечо. Она упала на спину, и на секунду закрыла глаза. Ей представился отец. Такой, каким она его помнила. Когда они играли в догонялки на берегу моря. Он наклонился к ней и поцеловал в щеку. Шепнул - вставай. Это не твой бог. У каждого из нас те боги, которых мы заслужили. Это - не твой бог.
  И она встала. На колени, сгребая руками раскаленный песок. А богов уже было много. Они сгрудились над ней черными тенями. Всматривались ей в лицо, сквозь стеклянную маску. Как только что она вглядывалась в глаза мертвому ребенку.
  Аня увидела их страшные лица - огромные глаза на вытянутых головах.
  - Что вы за твари? - прошептала она.
  Аня увидела длинную, затмившую солнце руку, и в следующий миг ее схватили за ворот куртки. Протащили по песку, в тень от поездов и швырнули на песок.
  Страшное лицо склонилось над ней, и Аня услышала зловещий шепот.
  - Хочешь поиграть со мной, девочка?
  Она отпрянула. Замолотила ногами по песку. Но сильная рука схватила ее за грудки и встряхнула.
  - Посмотри, - прошипел голос. - Видишь, какая там срань?
  Рука развернула Аню к поездам - под вагонами клубился ядовитый газ.
  - Умеешь? Дышать без этой штуковины?
  Рука развернула ее обратно. Уродливое лицо прислонилось к маске, стукнув по ней странным, металлическим отростком, торчавшим из подбородка.
  Это не лицо, это маска... - в ужасе догадалась Аня.
  Она почувствовала, как с нее сдирают противогаз. Как трещат ремни и фиксаторы. С силой вцепилась в маску, не давая стащить ее с себя. И тут же получила удар в висок. Такой силы, что повалилась набок, а мир вокруг мигнул и поплыл. В ушах зазвенело, но Аня попыталась подняться. Ей сразу же прилетело в живот - солдатским ботинком - так, что согнуло пополам, а изо рта вылетели кровавые слюни. Девушка скорчилась на песке, глотая скисший воздух из фильтрующих коробок.
  - Сука, - услышала она шипящий голос. Ее ткнули ногой, и она перекатилась на спину. - Сейчас ты у меня попляшешь!
  Человек попытался стянуть с Ани брезентовые штаны. Откинул автомат, уселся сверху и ковырялся пальцами с застежками и пуговицами.
  - Ты рехнулся?! - закричал ему кто-то. - У тебя хер отвалится, мудила!
  - Не отвалится, - послышалось рычание в ответ. - Но этой пограничной суке я загоню по самые гланды!
  Аня беспомощно тянулась рукой к автомату. Но он был слишком далеко - лежал на песке, под палящим солнцем.
  Она попыталась отбиться от громадного камуфляжа, но он отбил ее руки и врезал ей по ребрам.
  - Пидор!.. - выплюнула она в маску. - У тебя отвалится там все, гребаный ты пиздюк!
  - Конечно, конечно... - пробормотал камуфляж, и Аня почувствовала, что его рука проникла к ней в штаны. Перебрала пальцами, словно паучьими лапками, пытаясь подобраться к промежности.
  - Сукин сын, отвали от меня! - заверещала она, не веря, что все это происходит вновь. Ей даже на мгновенье показалось, что под противогазом кроется перекошенное злобой лицо сраного индейца, со стекающими каплями пота с сальных волос. И с масляными руками в ее трусах.
  Она в бессилии уронила голову на песок. Сквозь замутненное стекло противогаза Аня увидела громадину танка, стоявшую посреди дороги. Людей в камуфляжах, с автоматами. И тоненькую фигурку, идущую к ним от стороны полуразрушенных зданий.
  Кто ты? - подумалось ей. Она увидела, как люди подняли автоматы. Как один из них спрыгнул с брони. И только сейчас разглядела, кем была та фигурка. Странный, отсталый парнишка, больше похожий на гадкого утенка. Он шел к этим убийцам, не выказывая страха. Наоборот - размахивал руками, как будто собирался напасть. Аня различила на его худом теле громадные, красные язвы. И черный шрам, тянувшийся от груди до низа живота.
  Он спасал ее - дурную девку, возомнившую себя взрослой. Глупый мальчишка, застрявший во взрослом теле. Верящий в чудеса и супергероев из комиксов. Но, что он мог - один против вооруженных автоматами людей?
  - Уходи, - зашептала Аня. - Уходи оттуда...
  Она протянула руку. Снова попыталась выбраться из-под зудящего ублюдка, восседающего на ней верхом. И вдруг мир вздрогнул. Блеснул секундной вспышкой и броня, вместе с миротворцами и парнишкой, исчезла в пыльном облаке. Облако сжалось, сплелось тугими красными нитями, и разлетелось во все стороны с громким хлопком. Вверх взметнулся столб яркого огня, и Аня зажмурилась, а когда открыла глаза, все было в дыму и пепле.
  - Твою, блядь, мать... - ошарашено засипел камуфляж. Он слез с Ани и поднялся на ноги. Выпрямился во весь рост - громадный, широкоплечий - сейчас он казался растерянным мальчишкой, вышедшим погулять и оставшимся без семьи и дома.
  - Что это... мать вашу... за хуйняяя?!! - услышала Аня его рев. Он обернулся к ней, но девушка уже сумела доползти до автомата и встать на колени. Она направила дуло ему в живот. Положила трясущийся палец на курок.
  - Ты что... сука?.. - он дернулся к ней, и она выстрелила. Очередью. Автомат ушел вверх, вывернув ей руку. Камуфляжа прошило светящимися пулями насквозь, снизу вверх, как будто в него попали копья туземцев. Они разорвали его, как тряпочную куклу и отбросили назад, на песок.
  - Сдохни, гнида! - выплюнула Аня кровавыми губами. Шатаясь, она поднялась с земли и поплелась в сторону взрыва.
   Раскуроченная дорога дымилась. Взрыв был такой силы, что здание рядом, накренилось, и поплыло, как песочный замок, тронутый волной. От брони осталась почерневшая груда металлолома, в которой угадывались разбитые гусеницы и свернутая набекрень башня. От людей ничего не осталось - только обугленные комки.
   Господи, он, что... принес с собой бомбу? - подумала она про парнишку. Попыталась отыскать его взглядом, в надежде, что он мог выжить в этой страшной бойне. Но наткнулась на его оторванную голову. Отвела глаза. Пошатнулась. Выстояла. Набросила автомат на плечо.
  Мы часто ошибаемся в людях, - мысленно обратилась Аня к Гаю. - Во всей этой истории, во всем этом чертовом мире, только этот паренек сделал что-то хорошее. А хорошее, Гай, в резервации делается только так. Ценой собственной жизни.
  Аня двинулась вверх по дороге - до дальних цехов оставалось меньше полумили.
  
  Гай сидел у входа в цех, на бетонной глыбе, когда увидел Аню - ковыляющую к нему нетвердой походкой. Он встал. Стянул противогаз. Бросился к ней. И она упала к нему в объятия. Он прижал ее сильно-сильно, почти невесомую, почти не осязаемую в мешковатой куртке и штанах.
  - Живая, - прошептал он.
  А она билась в рыданиях, крепко вцепившись в его спину.
  - Ну, все-все. Ты дошла, ты умница, - говорил он ей, и гладил ее опухшими пальцами по шее.
  Аня расстегнула противогаз и сбросила его на песок. Отстранилась от Гая. Вытерла слезы рукавом.
  - Ты знал, как звали того парнишку? - спросила она.
  - Что?
  - Того паренька со шрамом?
  - Нет. Не знал. А что... почему ты спрашиваешь?
   Она мотнула головой.
  - Ничего.
  - Ты видела его? - спросил Гай.
  Она поглядела ему в глаза.
  - Нет. Не видела.
  - Он, скорее всего, там. Под землей, - сказал Гай. - Вместе с Антоном. Надеюсь с ними все в порядке...
  - Ты, правда, этого хочешь?
  Он посмотрел на нее удивленно.
  - Конечно. Хочу.
  Аня увидела его трясущиеся, покрытые коростами пальцы.
  - Что с тобой?
  - Газ. Была химическая атака...
  Аня посмотрела на свои руки - измазанные кровью и грязью, они были в полном порядке.
  - Ты... неважно выглядишь, - сказала она, глядя на его бледное лицо, с темными кругами под глазами. Гаю было невыносимо жарко, с него лился пот.
  - Снимай это, - сказал он. - Куртку, штаны. Это все заражено ядом.
  - А ты? - спросила она. - Ты почему не снял?
  - Послушай меня... - Гай зашелся кашлем. Его глаза раскраснелись, а из носа потекло. - Послушай меня, Аня... Я спущусь туда. Один.
  - Нет!..
  - Не перебивай! - рявкнул он, брызнув слюной. - В цеху стоит машина. Наша машина, на которой мы прибыли в резервацию. Ее подлатали, и она снова на ходу. Ты сядешь в нее и поедешь к границе. На полицейской машине. Они тебя пропустят.
  - Нет, не пропустят, - испуганно возразила девушка.
  Гай присел на бетонную плиту. Ему было трудно стоять - ломило поясницу и ноги.
  - Пропустят, если ты будешь с ним.
  - С кем?
  - В машине лежит тело Льва Кёнига. Упакованное в мешок, со шрамом после вскрытия. Это будет твоим билетом на ту сторону.
  - А как же... ты и Антон? Нет, я не могу, Гай...
  Он снова кашлял. И теперь Аня увидела у него кровь.
  - Они заберут тебя в ведомство. Там ты спросишь Мию. Мию Лавлин. Запомни это имя. Ей ты сможешь рассказать все, что здесь случилось. Тебя возьмут под опеку. Но ты скажешь, что у тебя уже есть дом.
  - В Голдтауне?! Ты с ума сошел?
  - Ты скажешь, что тебя зовут Индира Пател, - Гай утер окровавленные губы. - Дом с задним двором. На улице Платанов. С номером 27. Там живет твоя семья. Ты отправишься туда и расскажешь моей жене, что со мной случилось. Отдашь ей это.
  Гай протянул Ане пачку ментоловых конфет.
  - Я взял несколько. Чтобы почувствовать вкус дома. Там, за периметром, я жевал их, чтобы она не вычислила, что я курю. Но она, конечно же, знала... - Гай улыбнулся воспоминаниям.
  Аня опустила руки.
  - Я не возьму. Гай! Я не смогу одна добраться до стены!
  - Ты сможешь! Посмотри где ты. А ведь говорила, что не сможешь.
  - Господи, Гай... - Аня разрыдалась. А он встал и снова обнял ее. Вложил ей конфеты в руку.
  - Ты должна жить. Чтобы рассказать об этом. Обо всем, что здесь случилось. Снимай одежду и уезжай. Времени мало. Скоро газ рассеется, и они начнут зачистку.
  Она сжала его, что было сил, и бросилась в цех, к машине. Сняла зараженную одежду, хлопнула дверцей, оглянулась на заднее сидение - на черный полиэтиленовый мешок, со страшным грузом. Повернула ключ зажигания и рванула прочь из цеха, к выезду с кладбища поездов.
  Гай смотрел уезжавшей машине вслед, а потом поднял с земли автомат. Прошел в цех, к грузовому лифту, болтавшемуся над черной пустотой. Встал на платформу и в последний раз посмотрел на дневной свет. А потом дернул рычаг управления, и лифт, покачиваясь, медленно поплыл вниз.
  
  Конец седьмого эпизода. Финал первой части.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"