Клейменов Артем Викторович : другие произведения.

Собиратели.Глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман ужасов, о странных существах - Собирателях, бродящих по свалкам, в поисках отмерших человеческих душ. И о девушке, чью душу подобрал Собиратель, превратив счастливую жизнь в черный, беспробудный кошмар.(Роман готов, написан еще в 2005 году, но будет выкладываться главами)
  Артем Клейменов.
  
  СОБИРАТЕЛИ
  
  
  ЧАСТЬ 1.
  КУКЛА.
  
  ГЛАВА 1.
  
   Будильник запиликал ровно в пять. Его пронзительные "пи-и-и-ип" вырвали Диану из объятий сладкого, глубокого сна.
   Она накрылась одеялом с головой, стараясь отгородиться от противного звука. Теплые сны, в которых она тонула всю ночь, отхлынули от ее берегов, оставив тело мерзнуть в промозглой темной реальности.
  "Боги! Как все это надоело!.."
   Жизнь. Как говорит ее подруга - "Не нравится - сойди на следующей остановке". Жизнь - дорога. Ухабы и рытвины. Синяки и переломы. И, что-то неопределенное впереди. Ехать больно, но сойти - страшно. Очередная партия в покер. Сплошной блеф. Тупая безысходная несправедливость.
  "Ужасно..."
   Почему-то по утрам, в моменты пробуждений, она всегда думала о картах. О том, что она никогда не умела играть в азартные игры, и поэтому у нее на роду было написано остаться в глубоком проигрыше. Думала о победителях. Об этих мразях, что желтыми длинными пальцами сворачивают доллары в трубочки и всасывают ими кокаин! Никогда им не понять, не узнать о том, что где-то в трущобах, в мерзких подвалах, живут дети, готовые отработать кусок хлеба самым мерзким способом. Им и не вообразить, что это они - те самые, у кого приходится отрабатывать...
   Она открыла глаза, скинула одеяло и уставилась в потолок. Сон глушил ее, бил, тащил в свои глубины. Она начала фантазировать, вспоминая снившиеся ей южные пляжи. Иногда она действительно витала в облаках.
   "Я хватаюсь за веревку и начинаю карабкаться по ней, на пирс, спасительный пирс, вон из теплой воды, которая так и хочет утопить меня, лишить работы..."
   Она сжала кулачки:
  - Бредятина! Чертовня!
   Все это не для нее. Вот ранняя работа официанткой - в самый раз. Пляжи и коктейли...ну уж нет! Кафе "Планета Сибирь", черная юбка и подносы с едой для толстых дальнобойщиков...да, то, что надо! Ее отработка куска хлеба. Не самая паршивая, если уж на то пошло.
   Подниматься с кровати было лень. Но все же перебороть себя пришлось, и она встала. Отключила будильник и снова подумала о том, что сегодня избавится от него навсегда! Улыбнулась сама себе и прошлепала босыми ногами в ванную. Пустила холодную воду. Взбодрилась.
   На кухне первым делом она подошла к окну. Улица. Ночь. Ее время. Ее холод, ее тьма, ее осень. Ухабы и рытвины. Вся эта странная правда.
   Она закусила губу и отошла от черных стекол. На ней были только трусики и легкая ночнушка, достигающая бедер. Ей казалось, что за ней постоянно наблюдает кто-то. Может быть даже, ее собственное отражение.
   Включив светильник и сладко зевнув, Диана открыла холодильник. Как всегда есть не хотелось, но она знала, что все равно поест. Будет опять насиловать своей организм, объясняя ему, что так надо, что по-другому нельзя, а он...снова будет болеть. Но она никому не скажет про эту боль. Не от того, что слишком гордая, но потому, что ее все равно не услышат. Такой уж этот проклятый Город. Такой уж весь этот поганый мир.
   С силой протолкнув в себя очередной кусок затвердевшего бутерброда, и запив его кофе, Буркова подумала о сегодняшнем дне. О том, чем займется после рабочих часов. Перспективы не было.
   Она, кое-как довела завтрак до победного конца, выпила остатки кофе и задумчиво уставилась на часы, висящие под самым потолком. Они тикали. Отмеряли мерно и непринужденно временное сукно и потом, безжалостно рубили его. Стрелки упрямо указывали на 15 минут шестого. А это не значило ровным счетом ничего. Нужно было собираться на работу.
   Ей было 23. Всего или уже?.. она не знала. Но раздеваясь каждый раз в спальне, наедине с собой, разглядывая в зеркале прелести собственного тела, она не могла понять, что же так привлекает мужчин в ее холодной сексуальности. Стоячая грудь с темными сосками? Упругие ягодицы? Выбритое лоно?..Его запах? Но ведь она не может подарить тепла даже себе самой, так чего же от нее ждут все те, кто был или еще будет рядом?! Она просто манекен для них, резиновая кукла. И все же она любит теперь. Того, кто рядом.
   Она улыбнулась. Но тут же скинула улыбку с губ, точно обжегшись. В спальне ей всегда хотелось быть честной. Она сняла ночнушку, оставшись в одних трусиках. И вспомнила свой первый рабочий день. Без прикрас, без додуманных фактов.
   Жирный, потный мужик, облаченный во фланелевый костюм, съедал ее взглядом. Он сидел за одним из столиков в "Планете Сибирь" и поглощал яичницу с ветчиной, запивая провиант пивом. Он годился Диане в отцы, но своему дружку, тощему очкарику, сказал, что готов за пару сотен поиметь эту красотку! Он был уверен, что она шлюха! Что все блондинки-официантки - дырявые потаскухи, раздающие честь направо и налево. Ей захотелось убить его тогда, она сжала кулаки, ощущая яд, наполняющий сердце. Но проходящая мимо официантка осадила ее, - "Остынь подруга!". Такие простые слова. И такой огромный смысл.
   Диана росла в бедности. Она знала, что такое страдания, сожаления, голод! Знала, что значит фланелевый костюм и губы, лоснящиеся от форели. Это не вырастило из нее монстра, нет... она умела любить и понимать, прощать и принимать решения. Так же как и сносить удары судьбы. Когда ей исполнилось двенадцать лет, она вдруг осознала, что готова в жизни ко всему. К тому времени за ее плечами была и смерть отца, и понятие слова "бедность", и унижения в школе. Мать к тем временам спилась к чертям, и Диане пришлось заменять ее во всем. Она была мамой младшему братику и вечной целью для кулаков старшего. Было все, но больше всего слез и молитв "Отче наш, ежи си на небеси...", заканчивающиеся всегда одинаково - "Верни мне ПАПУ!!!".
   Всего их в семье было трое. Она - средняя, а также два брата - старший, на пять лет родившийся раньше, и младший, но всего на год. Ей казалось, что в семье она самая слабая, но оказалась не права. Старший ее брат сейчас в тюрьме и будет сидеть еще очень долго, если конечно, туберкулез не сожрет его кишки, а младший, Антончик - как она его называла, доживает свои последние дни. Чем он колется, она не знала, но денег у него постоянно не было, и он вечно побирался по улицам. Иногда она встречала его... он узнавал сестру и, спросив, как дела, снова брел по лужам, в этих порванных ботинках, грязный, вшивый, больной сифилисом. Он улыбался, и ямочки на его щеках, уносили Диану в те поганые времена, в ее детство, из которого она вырвалась, сама не понимая как! "Антончик! - говорила она, еле сдерживая слезы. - Во что же ты превратился!? Зачем, Антончик?". А он только пожимал плечами и снова интересовался ее делами. Как-то раз она достала свой бумажник и, скомкав все деньги, кинула ему в лицо! "Вот как мои дела, братишка! Вот как мои дела, долбаный урод!". Она орала на него, а прохожие пялились на нее в недоумении. Кто-то, скривившись, отворачивался. А Антончик, упав на колени, собирал смятые купюры, глупо улыбаясь. И Диана застыла в изумлении, не в силах двинуться, не в силах осознать... Тогда она поняла, что здесь, по улицам Города, гуляет ее память! И не важно, умрет ли ее брат или она больше никогда не встретит его, она все равно будет помнить эту встречу. А следом, воспоминания будут тянуться вереницей до самого детства, уничтожая, избивая, не давая успокоиться израненному сердцу.
   Она оделась. Тесные джинсы, белоснежная футболка с нагрудной надписью "МЕТРО", поверх теплая толстовка - на улице стоял собачий холод! - скинула в сумочку косметику, и надела куртку. Немного подумав, натянула на голову вязаную шапочку. Обулась и покинула квартиру. К тому моменту часы показывали уже 5:30.
   Диана вышла из подъезда девятиэтажного дома, и подумала о том, что скоро эта съемная квартира перейдет к ней в собственность! Ее друг, Славик, обещал помочь с деньгами. И когда это произойдет, они съедутся, он уедет от мамы и все, наконец, встанет на свои места.
   На дворе стоял октябрь. Злой, холодный октябрь 2001 года. Пару раз уже выпадал снег, однако земля находила в себе силы растопить его. Пушистая белизна утопала в земле, превращая Город в грязное месиво. Температура днем не поднималась выше +1, ну, а ночью, упрямо стояла на отметке в -5. И, как прогнозировали синоптики, это было только началом надвигающегося циклона. А когда его жгучие ветра рухнут на землю, дни станут еще холоднее, и можно будет с уверенностью говорить о том, что пришла зима. Люди будут одеваться в шубы и дубленки, кутаться в шарфы, бежать по улицам спешно, не разглядывая красивых витрин и забегая в магазины, лишь для того, чтоб согреться. Бездомные собаки собьются в стаи, кошки исчезнут в теплых подвалах. Зима в Сибири никогда не была иной. Всегда она приносила только злость и ненависть. Ледяные улицы и раскрасневшиеся лица. Обморожения и смерти.
   Диана вышла из подъезда, в утреннюю прохладу. В кружащий снегопад. Изо рта ее, вместе с дыханием, вырывались белесые облачка пара. Захотелось обратно в кровать. Под одеяло, в томное тепло, в ласку теплых батарей. Она сунула руки в карманы и ускорила шаг. Опаздывать было нельзя! Руководство кафе этого не прощало. Больше того, директор самолично отчитывал опоздавших, и если перед ним не извинялись, сразу же увольнял. Можно было заболеть, но это только, если найдешь человека, который согласиться тебя подменить. Больничный не оплачивался. Поэтому мало кто болел.
   Пока Диана шла к остановке, она успела порядком замерзнуть. Лицо раскраснелось от ветра, пальцы на ногах превратились в куски льда. Она пожалела о том, что не надела теплых колготок. Зато сонливость, как рукой сняло! Бодрость раннего утра, свежесть морозного воздуха, колючая темень... лучшее средство против сна! Она усмехнулась. Немного зло, и ее лицо на секунду приняло угрожающий вид. Словно бы она прятала в кармане острый нож, измазанный кровью. Она тут же вообразила, будто является убийцей, и сейчас, легкой походкой спешит с очередного места преступления. Там, в подъезде, лежит мертвый бизнесмен, перешедший дорогу сильным мира сего! А она... она всего лишь наемница, ничего личного. Но каждая шишка криминального мира, хочет заполучить ее. Живой или мертвой!
   Буркова оглянулась - а не гонятся ли за ней телохранители этого толстосума?! - и рассмеялась, качая головой. Слишком много фантазий.
   Автобус запаздывал. Буркова, убедившись, что рядом нет никого, грязно выругалась в адрес водителя, и глянула на часы. Времени оставалось в обрез. Автобусный маршрут Љ10 был одним из немногих, начинающим свои рейсы в чертову рань! Один Бог мог знать, какую выгоду они от этого получали, но... автопарк трижды был удостоен звания "Люди для Города". Да что и говорить, Диана сама как-то отправляла благодарственное письмо в мэрию, восхваляя и превознося "десятку". Автобус не всегда ходил по расписанию, но еще ни разу не заставлял ждать себя больше десяти минут, появляясь в утренней тьме, как некий живой свет.
   Буркова снова глянула на часы - подарок Вячеслава, - и долго вглядывалась в циферблат, так до конца и не разобрав, опаздывает или нет. Кафе открывалось ровно в половину седьмого, и пропускать этого было никак нельзя! Иначе придется выслушивать этого старого пердуна директора, в его прокуренном кабинете! Он будет трясти сухими ладонями, бледный, словно осыпанный мукой, а глаза его, будут бегать в стороны, искать изъяны, для того, чтобы немедленно указать на них! Он закурит, и закашляется. Наверняка горло его уже давно изъел рак, от того количества крепких сигарет, которое он выкуривал за день. Но самым противным, будет другое. То, что он будет называть Диану то Машей, то Викой, то Алиной! И ведь на самом деле будет помнить, как ее зовут, но сделает вид, будто очень уж важная птица! Будет перебирать имена своих бывших жен, или шлюх, каких снимал в те дни, когда еще был на что-то годен, но никогда не посмотрит в глаза, постоянно бегая взглядом по кабинету, словно впервые видит невзрачную обстановку, покрытую пылью! До чего же бывают противными люди, просидевшие на высоких постах всю жизнь! До чего же мерзкими бывают эти старики!
   Буркову пробрало от таких мыслей, и она взмолилась, чтобы автобус пришел как можно скорее. Не хотелось ей начинать день с кабинета директора.
   Кафе "Планета Сибирь" открывалось рано, и возникал вполне резонный вопрос - зачем? Неужели в такую рань кому-то захочется сидеть в долбанной кафешке, за кружечкой сраного кофе? Диана, когда только пришла устраиваться, была поражена графиком работы. Хотя, в принципе, была даже рада тому, что будет работать в такие часы - посетителей не будет, знай, протирай столики, попивай минералку, да болтай с напарницами... Так она думала перед работой. А когда вышла на смену... обомлела. Люди повалили в кафе с самого открытия. И если бы они заказывали только кофе!.. В добавок к бодрящему напитку шли заказы на картофель, супы, салаты, мясо... К концу смены Диана не чувствовала ног. Деньги не бывают легкими - истина, не нуждающаяся в подтверждении!
   В чем секрет успеха "Планеты..." Буркова поняла сразу же - месторасположение. Кафе располагалось в квартале от границ Города. То есть, все дальнобойщики, все шоферюги, да вообще все, перегоняющие свои задницы в Новосибирск, проезжали мимо. И, будучи голодными, останавливались у первого ресторанчика, коим и являлась "Планета..."! Все гениальное просто! Ну кто, кроме этого бледного директора, мог додуматься до такого просчитанного плана?! Никто, конечно...
   Свет фар "Десятки" разогнал тьму и резанул глаза. Оказывается, Диана ждала транспорт всего пару минут. А ей почудилось, будто обрушилась вечность! Она запрыгнула в салон и плюхнулась на дерматиновое сидение. Автобус, как и всегда, был совершенно пуст. Кондуктор сидел возле дверей, в кожаной кепке, надвинутой на глаза.
  "Кто еще из общества "Все за сон!"?" - подумалось Бурковой.
   Наконец, мужчина зевнул, и обратил внимание на единственную пассажирку:
  - Сочувствую, леди...
  - Работа.
  - Да кто придумал эту дрянную работу, а!? - он улыбнулся.
   Она пожала плечами. Атмосфера тепла и спокойствия, окутала ее. Снова потянуло в сон. Его приторная дымка ласкала замерзшую кожу, сводила скулы.
   Автобус медленно набирал ход. Буркова протерла глаза и уставилась в окно. Только тьма и отражение ее личика, похожее на маску самурая, с глазами дырами. Боже, они словно едут по дороге, проложенной внутри космических пространств! В самых недрах вселенной, там, где водятся чудовища, каких страшно даже вообразить. А если увидишь одно из них, сразу сойдешь с ума... Диане стало не по себе, и она попыталась отогнать дурные мысли. Но они лезли в голову, как стаи муравьев, похожих на черную реку. И Буркова вновь глянула в окно. Туда, где казалось, не было ничего.
  "Там так холодно"
   Спящий Город. Слепой, как новорожденный котенок! Ничего не видящий, не знающий, наплевавший на всех и вся. Мерзкий городишко! Полный снобов и воображал, полный стариков, с сухими ладонями, их бегающих глаз, которые никогда не остановятся на тебе, даже если ты будешь истекать кровью. Кто сейчас лежит там, между элитными гаражами, в которых стоят изысканные иномарки?! Какой бродяга мерзнет, пока она сидит в теплом салоне, погружаясь в пучины сна?! Может ее братишка, с черными, гнилыми губами? А может простой инженер, задержавшийся на работе и ставший жертвой грабежа?! Парень, пытавшийся звать на помощь? Кто лежит сейчас там, не в силах подняться? Быть может парнишка, лет восьми, заблудившийся по дороге из школы? Льющий слезы посреди тротуара, но не вызывающий у людей жалости из-за того, что бедно одет! Для них он просто часть грязи, часть этого ГОРОДА! И все толстые женщины, мастурбирующие по ночам на свои былые воспоминания, целующие своих сраных пиккенесов в холодные носы, моющие им задницы, они никогда не снизойдут до оборванца! "Как же, - воскликнут они, - мы не подаем попрошайкам!". Диана знала этот город, поэтому имела основания думать так! Гнилое яблоко, вот что это за место! Чернь!
   Она тряхнула головой. Иногда ненависть захлестывала ее обжигающим цунами! Порой она вспоминала детство.
   Она опять протерла глаза и посмотрела на часы - 5:47. Совсем рано.
   Она подумала о Славике. О Вячеславе Старкове, ее мужчине. Ему было двадцать три, когда они встретились. А было это два года назад, на одной из вечеринок. На той вечеринке, какие Диана терпеть не могла, из-за высокомерия и дерьма, переполнявшего атмосферу. Ей казалось, что у каждого, кто приходил на такие сборища, была только одна цель - погордиться толщиной кошелька. Открыть, прошуршать купюрами, улыбнуться заржавевшей улыбкой и стиснуть задницу своей любовницы (или любовника). Отвратительные, никому не нужные вечеринки! Банкеты! Мол, банкуем мы, идите вы все на хер! Мы - короли мира!
   Буркова ходила туда, только ради своей, тогдашней подруги, Ирки Бойко. Они учились вместе в техникуме легкой промышленности. Интересы были одинаковыми, и поэтому, завязалась дружба. Легкая, ни к чему не обязывающая. И продолжалась она до тех пор, пока они не поняли, насколько разные. А потому, все и закончилось.
   Бойко сказала в день той вечеринки: "Дианка, ну что тебе стоит?! Ну, ты красивая, молодая, а там много холостяков, может чего и выйдет!?". Буркова отпиралась, как могла. Но, все же, Ирина умела добиваться того, чего хотела. Сейчас, вспоминая о той вечеринке, Диана знала, зачем Бойко звала ее - ведь тогда ей была нужна подруга, которая стоила в мире бизнеса еще меньше, чем она сама! Она боялась показаться этим денежным мешкам совершенным ничтожеством, последней нищенкой, не имеющей туго набитого кошелька. Имея за спиной, только один маленький бутик, она стремилась в высший свет Города, который упрямо не принимал ее. Так или иначе, но она добилась своего счастья, и их пути разошлись.
   Диана согласилась пойти тогда на банкет. На вечеринку, на которой все было тупо, дорого, однообразно. Мартини, сухие вина, виски, джин, коктейли. На выпивку всегда тратились колоссальные суммы. Город любил выпить. Будь то бомж, или высший свет. Разница состояла только в названиях бутылок, да в их цене. Диана проскучала на мягком диване почти всю вечеринку, сонно потягивая слабоолкашку из бокала, чувствуя, как желудок наливается теплом, а лицо тяжелеет, словно якорь. Она оделась скромно - лишь двое мужчин, предложили ей потанцевать. Но и им пришлось услышать отказ. Она знала, чем заканчиваются эти пьяные танцы. Она действительно видела это, как-то, месяца два назад. Бойко тогда только получила лицензию на торговлю, и закатила по этому поводу очередную пирушку - толстяки, молоденькие шлюшки, спиртное и похоть. Диана тогда пила пиво, и поэтому, к концу вечеринки, страшно захотела в туалет. Как только она открыла дверь со значком "Только для девочек", до нее долетели странные звуки. "Может быть, кому-то стало плохо, и ужин выходит наружу, такое бывает" - подумалось тогда Бурковой. Но, приблизившись к кабинкам, Диана поняла, что в одной из них кто-то, попросту, нагло трахается. Мужик пыхтел, сипло дыша, а девка так томно вздыхала, будто ее ласкал сам Бандерас. Диане очень хотелось в туалет, иначе она бы сразу вылетела пулей, настолько ей стало отвратительно. И сидя в кабинке, стараясь не шуметь, она слушала этот секс, еле сдерживая рвоту. Мужик так напрягался, что выпустил газы, и его напарница закатилась ядовитым гоготом. А этот псевдожеребец захохотал с ней в такт. И продолжил стараться дальше.
   И, конечно же, Буркова знала, что и в этот раз все будет так же. Они напьются, и захотят секса. Прямо здесь, не стесняясь.
   Ирина, подошла к ней за всю вечеринку раза два, не больше, с вопросами: "Все о, кей? Ты не скучаешь?.." И тут же сама отвечала: "Ну конечно, как тут можно скучать!", и снова убегала прочь.
   Диана тогда снимала комнату на окраине. И только начинала работать в "Планете Сибирь". Возможно, то празднество и стало точкой отсчета. Разрушением их дружбы. И все-таки, иногда, Диане не хватало такой подруги, как Бойко. Ведь она не была черствой, просто мыслила жестко, под стать Городу! Мыслила как человек, в мире зверей, который неизбежно сам превращается в животное, и не видит больше граней, что когда-то заставляли его ходить на двух ногах.
   Когда, на вечеринке, Диана дошла до сонного состояния, загипнотизированная однотипной музыкой и странными мыслями, мужской голос пробудил в ней ясность и трезвость. Это и был Вячеслав, но тогда, разумеется, она не знала его имени. Он заговорил с ней. Молодой, приятный мужчина.
  "Что?" - переспросила она.
  "Я всего лишь спросил, что девушка, которая очень устала и хочет спать, делает здесь, на этом шумном банкете?"
  "Скучаю"
   Он улыбнулся и улыбка эта, стекла у Бурковой между бедер, пробуждая похоть. Она тут же отогнала развратную мысль, чувствуя, как намокает ее промежность.
  "Мне тоже скучно. Есть резон скучать вдвоем?"
  "Есть, - согласилась Буркова, прогоняя назойливый зуд из живота. - Тогда будем знакомиться. Я - Диана".
   Она протянула руку. Он коснулся ее. Сжал. Но целовать не стал, заметив, как дрожит его новая знакомая. Почувствовал запах ее возбуждения.
   " Я Вячеслав, но больше люблю, когда называют Слава. Теперь можно перейти на ты..."
   И они перешли. И их знакомство, понемногу, начало выстраиваться во что-то более существенное, значимое. Они проговорили всю вечеринку, не замечая времени, и пьянства вокруг. И Диана, вдруг поняла, что не хочет с ним секса прямо сейчас, но если он попросит, она не сумеет отказать его желаниям. Но он всего лишь предложил ей встретиться. И она согласилась.
   Буркова улыбнулась. Ей нравилась такая память. О любимом мужчине, о первых свиданиях, о цветах и незабываемой первой ночи. Она любила Вячеслава сейчас, в эти темные минуты октябрьского утра, больше всего на свете, больше себя самой. А ведь еще пять лет назад, ей казалось, что ее сердце умерло навсегда. После смерти отца, в котором она не чаяла души, все мужчины казались ей никчемной пылью, в тени его огромной, всепоглощающей статуи. Они были совершено не похожими на него, не умели ввернуть чертову лампочку в стеклянную люстру, не могли забить гвоздь, не ударив себя по пальцам! Отец умел все. Он и был всем. Но, Диана, никогда не знала его настоящего. Не видела его боли. Он чинил старенький холодильник, пытаясь восстановить непригодный трансформатор, а в больших глазах его стояли слезы. Он был силен физически, но изменить что-то вокруг себя, ему так и не хватило сил. Когда на него рухнула плита, он дорабатывал вторую смену, думая о том, что скоро вновь наступит зима, а его дети ходят в осенних куртках...Для него, та зима, так и не настала! Его хоронили в закрытом гробу, похороны оплачивал завод. Гроб закопали в сырую от снега землю, и все разошлись по домам, так просто и буднично, что Диана не смогла поверить. Ей казалось, что должно быть что-то еще. Обязано быть. И оно случилось. Ее мать начала пить.
   Но Вячеслава, Буркова полюбила, сразу. Она привязалась к нему, точно собака, к хозяину. Она безумно привязалась к его карим глазам. К красивому лицу, к хорошему настроению, которое он дарил ей каждый день. И, она знала наверняка, что любовь ее взаимна. Старков говорил ей это тысячу раз, но она знала об этом и без слов. Чувствовала исходящее от него тепло. А ведь это и было настоящей любовью.
   Кондуктор что-то спросил, вырвав ее из размышлений.
  - Что?
  - Вам где остановить?
  - А... на Плющевской! Далеко еще? - она взглянула в окно, в непроглядную темень.
  - Минут пять еще, - ответил тот, и предложил рассчитаться. Диана отдала деньги и попросила, если можно, остановить ей поближе к кафешке. Ну, к той самой, с горящей вывеской.
  - Да знаю я, - отмахнулся кондуктор и протер сонные глаза. Сладко зевнул, прикрыв рот рукой, и Диана подавила смешок.
   "Боже, - подумала она. - Как же я хочу спать!"
  
   В 6:10 она уже была в раздевалке обслуживающего персонала. Рабочая форма не отличалась изысканностью - белая блузка, черная юбка, не достигающая колен, и туфли. Без каблуков. А юбка, Боже праведный, что за юбка! Сколько девушек рыдало из-за нее, ведь она электризовалась и облипала! А еще эта длина, не доходящая колен. Многие, в шоке, повторяли одну и ту же фразу: " У меня некрасивые колени! Можно в брюках?". Конечно же, было нельзя! Старик, из директорского кабинета, любил порядок. И все в его ресторане (так он называл свое КАФЕ) должно было находиться в равновесии.
   В раздевалке, помимо Дианы, находились еще три официантки. Они красились у зеркала. Конечно же, сильно краситься, запрещалось! Персонал не должен выглядеть вульгарно, но и изъянов на лицах, тоже, не должно быть! Ни прыщей, ни синяков, ни морщин! Короче говоря, самыми популярными косметическими средствами у официанток, были тональный крем и пудра.
   Переодевшись, Буркова накрасилась. На кухне уже разминались повара, запах жареного мяса вползал в помещение, сквозь дверные щели. Диана оправила юбку и побрызгала на нее антистатиком.
   Все девушки из смены Дианы, были примерно одного с ней возраста. И одного статуса в обществе. Это делало общение более легким, непринужденным. Плевать они хотели на всех и вся. Они работали для себя, зная себе цену. И эта закалка, этот жизненный опыт, не позволял сломаться. Особенно, когда ноги гудели после напряженного дня, а до зарплаты было еще очень и очень далеко.
   Комнатка, в которой переодевались девушки, была небольшой, но уютной. В ней всегда было тепло и пахло духами. Пахло сигаретами и косметикой. И эти запахи навсегда остались с Бурковой, как память о работе. Они стали частью ее жизни, так же как Вячеслав, как грязный Город, как загазованные улицы и бродящая по ним память. Мебели в раздевалке было достаточно, хотя кто-то и высказывался, цокая языком, о преобладании минимализма. Шкаф, для одежды, столик, маленький диванчик, пара стульев. Холодильник, забитый минералкой, особенно популярной в летние дни. Летом было трудно работать. Кондиционер не помогал, да и направлен он был, в основном, на посетителей. На полу лежал старый ковер, вышарканный почти до дыр. Под потолком висела небольшая, безвкусная люстра. Сейчас она горела, как впрочем, и весь остальной день. Окон в комнатке не было.
   Стрелки часов установились на половине седьмого, и повар побрел к дверям, будто на расстрел. Ключи доверялись поварам. Почему, никто не знал. Через пару минут прискакал бармен Олег, запыхавшийся и раскрасневшийся от мороза. Он начал что-то болтать по поводу жены и детей... но слыл таким вруном, что многие сомневались в том, есть ли у него вообще, эта самая семья. Он скинул джинсы прямо при официантках, Диана состроила гримасу.
   Спустя пять минут, вошли первые посетители, дальнобойщики. Двое, крепко сбитых, мужчин. И с их заказом, работа в "Планете Сибирь", закипела, словно вода в огромном чугунном котле...
   ...Буркова взглянула на часы. Стрелки стремительно приближались к десяти. За стойкой бармена затрещал телефон, и он бросился к нему, словно ошпаренный той самой водой из котла. Махнул Диане рукой, подзывая.
   Она подошла:
  - Ну?
  - Заказ, с бронированием! Давай пиши, для поваров!
   Она достала блокнот и вытащила ручку из-за уха. И пока писала, поняла, чем займется после работы. Она решила, что устроит себе праздник. Накупит вкусностей, чего-нибудь спиртного, и повеселится в одиночестве. Ей, вдруг, почему-то, захотелось размочить красками, сухость серых дней.
   Подумала о Славике. "Позвоню ему после работы, приглашу на праздник..."
   - Милашка, можешь пивка организовать?! - гаркнул молодой парень, с прыщавым лицом.
  "Боже, ну и рожа!"
   Диана улыбнулась своим мыслям, а паренек принял улыбку на свой счет.
  - А ты ничего, красивая!
   Сидевшие рядом парни, загоготали:
  - Гы-гы-гыыы!..
  - Слушаю, вас, молодые люди!
   Она достала блокнот, качая головой.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"