Война. Это то, что внутри. Внутри человека. Она сжирает тебя, словно рак. Когда ни приказы, ни крики, ни что другое не имеет значения. Когда вечная слякоть под ногами и льющий с неба холодный дождь - все что у тебя есть. Все, что тебе дано. И ничего другого. Здесь ничего другого нет. Не было и не будет. Так было всегда. Красота мира залита кровью. Мы даже не люди, но фигуры во тьме. Мы не чувствуем героизма, или еще чего-то. Мы просто бьем. Разорванные тела, внутренности, остывающие в ледяных лужах - просто банальность. То, что постепенно становится окружающим миром. До боли обычным, до боли узнаваемым в серости камней. Война - ничего необычного. Просто реальность. Бьющая нокаутирующими ударами в лицо. Вот только тела наши онемели и ударов этих мы не чувствуем. Мы идем, сами не зная куда. Падаем, кричим, плачем, сжимаем кулаки...ничего не видим вокруг. Видим только войну. И чувствуем только ее. Только ее...
После того, как Руслан наткнулся на растяжку и прогремел взрыв, все как-то разом рухнуло. Я видел его лицо. Белое, словно первый снег. Белое пятно посреди всей этой серой грязи. Оно лежало там такое...безмятежное. Такое обычное и...в тоже время, такое чудесное. Оно плыло.
Руслан умер.
Мы кинулись вперед, стреляя из автоматов, словно обезумевшие. Нам нужно было это. Нужен был треск автомата, запах пороха. Это было нужно...для храбрости. Лес был вражески настроен. Все здесь было вражески настроено. Вся эта проклятая земля, эти горы, готовы были уничтожить нас.
Руслан умер. Я осознал это сразу. Мне не было его жалко. Я разучился здесь чувствовать. И понимать. Я не был больше человеком.
Где-то высоко, там за этой серой пеленой, есть синее небо. Я верил в это. Я бился за него. Придумал себе это и...поверил. На войне всегда так. Поначалу были приказы, было понимание...потом все поглотила тьма. Смысл ушел. И появилась грязь, дождь, смерть, и чтобы всего этого не видеть, начинаешь придумывать себе что-то. Я придумал небо. И шел за ним все это время. Пытаясь защитить. Не важно от кого...просто так. На войне все просто так.
Стволы деревьев мелькали перед глазами, уносясь в небытие. Они танцевали, кружили, водили хороводы. Я бежал, слушая свое дыхание. Видя серость неба. Танец деревьев. Ощущая войну. Чувствуя ее во всем.
Кто-то кричал о засаде. Кто-то думал о небе. Кто-то видел танец леса. И его враждебность.
Руслан остался там. Далеко позади. В прошлом. Белое лицо, вырывающее из сумрака лучи света. Четкие формы и линии, как на картине. Искусство войны. Кто нарисовал его? Кто попытается стереть? Он навсегда останется там. А его белое, мертвое лицо...с нами.
Когда я остановился, то увидел троих молодых ребят, лица которых застлал ужас. Испуг? Чего? Они держали в руках автоматы. Где остальные?
Этот вопрос испугал их! Это так!
Они смотрели на меня, а я не видел их. Я видел небо. Убегающее от меня все дальше и дальше. Синева моих грез. Моя война.
Я повесил автомат на грудь и пожал плечами.
- Пошли.
И они, молча, зашагали вслед за мной. Нужна ли мне была армия, чтобы добраться до неба? Хватило бы ее? Не знаю....Но что я мог сделать? Умереть...да...рано или поздно. На войне всегда так. На то она и есть война. Затем ее и придумали люди. А те трое, что пошли за мной, они тоже что-то искали здесь. Ведь просто так сюда не приходят. Это поиски чего-то. Все это лишь поиски.
Они о чем-то говорили. Я был словно во сне. Я давил эту серую землю жесткими подошвами, месил грязь, пытаясь забраться на небо. Пытаясь коснуться его, разогнав руками свинцовое покрывало туч.
Лес вокруг нас все так же кружил. Куда мы шли? Искали ли нас?
Хаки - это война. Жизнь - война. Значит жизнь - хаки? Нет ответов. Так всегда здесь. Серость и пар изо рта. Следы ботинок в грязи и мертвые белые лица. Я знал, что разучился плакать. Потому что это - война. Для меня она ничего не значит, это там, наверху, политики строят для себя теплые дома. Выгадывают что-то. Война для них уж точно не поиски неба. Не пар изо рта, не разгоряченные легкие, и не кровь, остывающая в объятиях смерти. Это война. Но не политика.
Иногда хочется кричать. Но я никогда не кричу. Потому что не чувствую больше. Ничего. Когда забываешь о человеческой душе, всегда легче. Когда она умирает в тебе, оставляя лишь прах. Нет у меня ненависти. Нет боли. Есть то, что передо мной. Грязь. Пар. Лес. И они. Те, кто идет за мной. Пушечное мясо. Такие же, как я.
Кто-то из них курит. Кто-то заряжает в автомат, наполненный патронами магазин. Они идут. Вниз по склону, по усыпанной хвоей земле. По грязи. По мертвым лицам. По своей судьбе. Они идут. Может быть, кто-то слышит музыку, кто-то видит родных. Кто-то мертвого Руслана. Разорванного на куски миной-ловушкой. Но точно я знаю одно - никто из них не видит неба. Потому что нет в этом никакого героизма. Нет в войне поэзии и нет в этой грязи никаких чувств. Нет великих бойцов и выдающихся полководцев. Для меня есть...небо. Которое под мелодию взрывов и криков, уплывает от меня все дальше и дальше.
Склон заканчивается и снова начинается подъем. Сквозь сосны и кустарники. Сквозь бездну войны. Холод. Наверное, это мое сердце такое холодное. А может быть, все здесь источает холод. Наверное, это так. Иногда, кажется, что правда близко...но нет. Она далеко...если вообще есть.
Когда мы добрались до вершины холма, сумрак окутал нас. Наступила ночь. Еще один барьер на пути к небесам. Препятствие. Но они будут всегда. Пока будет война...пока я здесь. Снова и снова. Я буду преодолевать их. Приближаясь к небу. А оно будет убегать. Опять ускользать от меня.
Внизу была дорога. Две колеи, наполненные жижей. И какое-то полуразрушенное здание. Каменные стены, пустые окна...
Озираясь, мы начали спускаться. Держа автоматы наготове. Мы нашли пристанище. Для себя и для своей войны. Для своих сердец. И для неба.
Когда я убиваю, я убиваю за него. Потому что хочу его увидеть. Оно ведь такое синее там, над этими грязными облаками. Такое бесконечное...сразу все встает на свои места. Война уходит. Она становится бледной пленкой. Ее не видно. А вот небо...
Прислонившись спиной к камням, я думаю о нем. Снова кто-то курит. Снова кто-то думает, что война - это романтика. Нет! Это драма. Но не нужно об этом говорить. Не нужно рассказывать. Оружие будет всегда. И война тоже будет.
Я ставлю автомат рядом с собой и пытаюсь уснуть. Но вижу белизну. Смерть. Кишки, вываливающиеся из живота. Думаю о небе. Но вижу глаза. Темные дыры на белом лице. И дождь, бьющий по мертвым щекам. Я вижу это. И смиряюсь. Это память. Она приходит, когда небо слишком далеко. Когда оно недосягаемо.
Утро приходит вместе с выстрелами. Я хватаю автомат и вижу кровь на бетонном полу. Вижу чье-то тело, содрогающееся от боли. Липкую красноту. Снова и снова. Враг настиг нас. И пришел час сразиться. За эту голубизну. За мое небо. Мою войну.
Я высовываю дуло в окно и нажимаю на курок. Война захлестывает меня. Я все еще вижу...но ничего не слышу.
Один паренек пытается выглянуть в окно. Он как-то неловко подпрыгивает. Я протягиваю к нему руку, чтобы остановить, но поздно. Голова его разлетается на куски, обдавая меня горячим фонтаном крови. Ошметки черепа и мозгов летят в стороны.
Я продолжаю стрелять. Не высовываясь из окна. Просто стреляю. И вижу небо. Оно рядом. Оно здесь.
Потом я касаюсь его рукой, и оно шепчет. Шепчет мне. Я слушаю его, затаив дыхание. В это время последнего из моей армии, пронзает пулеметная очередь, и кровь струями ударяется в стену.
Я бегу. Снова сквозь лес. Слыша сзади выстрелы и крики. Не оборачиваюсь. Бегу. Война. Она никогда не кончится. Срываю с себя автомат и бросаю в грязь. Бегу. И голос синевы звучит в ушах. Ее шепот.
"Иди домой"
ЕЕ ШЕПОТ.
ЕЕ ПРИКАЗ.
Война будет всегда. Этот мир существует. Я знаю. Я был там. Просто иногда я окунаюсь во что-то другое. Следуя приказам. Я думаю...нет, знаю! - все это безумие. Но я подчиняюсь. Потому что война умеет приказывать. Она умеет делать это серостью и грязью.
Небо, которое я обрел на войне. Оно сказало: "Иди домой". И я подчинился. Я вернулся.
Иногда здесь, видя хаки, я вздрагиваю. Здесь нет войны. Но она внутри. У каждого.
Я иду по белым коридорам, на плечах моих халат. Я иду к маме. Она болеет, и я должен придти. Ведь это я заразил ее. Войной.
Захожу в палату. В руках...нет, не автомат. Всего лишь букет цветов и сумка с фруктами. Она рада. Она плачет. А я ...я стою в дверях не в силах двинуться. Она улыбается сквозь слезы, говорит что-то соседке по палате. Плачет. Снова плачет.