В доме тишина. Давно в нём не слышно детского смеха, в разных его уголках никто не разговаривает и не бранится. Даже не звякнет ложка в чашке. Никого нет. Тихо. Только в дальней комнате в кресле перед столом сидит старый человек. Он погружён в себя, перебирает книги на столе, с трудом пытается читать, что-то пишет о себе и людях, попивая любимый чай с лимоном и не замечая времени. О нём ему напоминают только старые часы своим ритмичным ходом и регулярным боем. Он плохо видит стрелки, и бой часов - осязаемо напоминает о связи времени и жизни Старика. Часы для него словно последний друг, сплетающий его век с миром. Они всегда ходили, сколько себя помнил Старик. Ещё его отец повесил их на стенку, и они ни разу не прерывали свой ход. Но вдруг остановились. Нить времени Старика как будто прервалась. Внутри всё стало слабеть.
По счастью в дверь дома знакомо позвонили. Это Сын. Он часто навещал своего отца и сейчас оказался кстати. Отогнал печаль Старика, и взял часы на поправку мастеру времени - часовщику.
В мастерской Сын бережно их распаковал и отдал с просьбой вернуть связь времени и жизни Старика отца. Часовщик был Мастером своего дела. Он любил часы и относился к ним как к загадочным живым существам - проводникам жизни по времени. Каждое общение часовщика с ними приводило его в совершеннейший восторг, который не угасал никогда. Вспышка этого наслаждения являлась всякий раз, когда Мастер входил в свою мастерскую. Верстак, как дом родной. На нём ему знакомо всё до самых последних мелочей. Стоит лишь протянуть руку и сразу почувствует нужный инструмент, другой нащупает необходимую деталь. В кажущемся для стороннего человека хаосе различных предметов и штучек, он ориентируется безошибочно, словно лоцман в родном фарватере. Всё на своих местах и расположено определённым образом. Верстак и всё содержимое его - часть Мастера, часть его сущности. На стенах мастерской и на столах развешаны и расставлены часы. Они для него источник наслаждения и вдохновения. Они врачуют душу Мастера и очень часто возвращают и продлевают жизнь своих хозяев. Их ритмичный ход как музыка звучит в ушах владельцев, а бой отсчитывает строгие частички жизни, напоминая о делах, заботах, праздниках, встречах и расставаниях, о течении жизни. Вот вдруг они замолкают, сбивается ритм жизни. Их несут лечиться, отдают в руки Мастера времени.
И теперь они лежат перед ним на верстаке - видимое воплощение остановившегося времени. Он должен вернуть им ход, ритм и бой жизни. А сейчас это замысловатая металлическая машинка с неподвижными колёсиками и рычажками, связанными друг с другом. Каждое, в отдельности, никак не связано со временем, а в ансамбле они ведут время от вечности к человеку.
Мастер, должен понять, в каком колёсике случился слом, где произошёл перекос, какая ось подвела. А может быть даже и так, что гайка одна чуть-чуть ослабла и весь механизм встал. Так, где же соль поломки? Вот что главное.
Начинается священнодействие. Взгляд мастера скользит по частоколу осей меж двух платин. Хочется сразу увидеть и понять, где слабое место, что привело к разрыву жизни со временем. Но как часто бывает - чтобы понять причину закавыки, надо дойти до самых мелких деталей, пощупать их, погладить, почистить от налёта прошлого времени. Тогда можно будет увидеть, где произошла поломка. Мастер, сначала осторожно снимает излишнее напряжение всех осей и колёс, чтобы уберечь их от разрушения. Снимает крепление и наконец, высвобождает из единого механизма отдельные его части. Они теряют строй и строгость машины. Раскатываются по верстаку. Предстают перед взором часовщика кудесника в первозданном, обнаженном виде. Так они не в состоянии связать жизнь, дела и суету с вечным временем - они просто искусно выточенные отдельные железные детальки. Их надо помыть, полечить, умаслить и опять собрать в крепкую строгую семью, связанную зубцами и рычажками. Не всегда и не сразу семья возрождается, приходит в движение, принимается временем в слаженный хор звука и ритма. Для того чтобы это случилось кудесник ищет старые фигуры соприкосновения всех частей механизма, настраивает новые, подлаживая их к общему дому. Здесь важны чувства "чуть-чуть" и "только-только". Едва всё соединилось, пришло в движение, возникла музыка хода, связь времени и жизни оживает. И часы продолжают своё служение. Часовщик следит за ними - нет ли ссоры меж колёс и рычажков. Если здесь гармония, отдаёт часы домой.
Так и сын Старика получил от Мастера ожившие часы, готовые служить своему хозяину. Пришёл к отцу, обрадовал его хорошим известием, водрузил их на прежнее место и тихонько запустил. Два человека притихли и почтительно прислушались к часовому ходу. Он был уверенно-ритмичный со строгим и решительным боем. Сын ободряюще посмотрел на отца. "Ну, что папа?! Жизнь кипит!"