Славка вздрогнул. Завертел головой. Станция накатывала серым перронным камнем, колоннами, гроздьями плафонов под ребристым сводом.
- Да-да, конечно...
Двери, помедлив, разошлись в стороны.
Славка набрал воздуха в легкие, словно перед прыжком в воду. Если бы его не подтолкнули легонько в спину ("Молодой человек, что же вы!"), он, наверное, так и не решился покинуть вагон.
Сумка по скользящей зацепила бедро. Брякнуло стекло. Арка с эскалаторами и будкой контролера распахнулась слева. Таймер над аркой показывал двадцать сорок три. Это почему-то врезалось в память.
Славка пропустил вперед женщину с туристским рюкзаком-гигантом за плечами и побрел за ней следом. К выходу. Правда, быстро отстал. Его повело зигзагом. На спаренную скамейку, подвернувшуюся спасительным промежуточным финишем, пришлось пикировать уже терпящим бедствие авиалайнером. Трам-пам-пам.
Большое искусство, как ни крути. Сначала - багаж. Это - хрупкое. Это осторожно. Затем - кое-как, мешком - сам. Все, командир корабля прощается с вами...
И выдохнуть наконец. Выдохнуть.
Не было бы у скамеек сросшихся жестких спинок, Славка еще и лег бы. И лежал бы целую вечность, разглядывая, как покачиваются под потолком плафоны и бродят кругами световые пятна.
Боль, укусив, таяла, кукожилась, уходила.
Славка массировал грудь ладонью. Успокаивал бьющий сквозь ребра клекот. Вот уж, жест сердечника, честное слово. Не привыкнуть бы насовсем. Чего хорошего в тридцать лет...
Фыркнул, гукнул, мазнул желтым из окон пустой состав. Не остановился. Прокатил мимо. Туда и дорога. Женщина с рюкзаком добралась до подъемника. Казалось, будто рюкзак ожил и отрастил себе джинсовые ножки. А потом выбрал ступеньку и поплыл вверх. В мягком электрическом сиянии. Почти небесном.
Батюшка, я видел вознесение рюкзака. Ересь это, сын мой, как есть, ересь. Се предмет неодушевленный...
Славка выковырял из кармана ветровки "моторолу".
Мама ответила сразу. Словно ждала.
- Да, сынок...
- Привет, мам. У вас там как?
- Да ничего.
- Все нормально?
- Тьфу-тьфу-тьфу...
- А папа?
- К свиньям своим поехал, в колхоз.
Славка помолчал.
- Не пьяный?
- Да нет. Держится пока, при деле-то.
- Ну и ладно... Значит, все хорошо?
- Да, сынок.
- А то мне тут...
Славка вдруг понял, что он, собственно, и сам не знает, что у него тут. Минуту назад сказал бы, а сейчас... Выветрилось ощущение. Сквозняки на станции.
- В общем, ладно, ерунда... - смутился Славка.
- Ну и не бери в голову, - покойно сказала мама. - Федьку-то видел?
- Встречает где-то наверху.
- А ты?
- А я в метро. Поднимаюсь уже.
- Варенье, смотри, не разбей.
- Угу. Ну все, пока.
- Пока, - эхом ответила мама.
Славка нажал "отбой". Под ладонью стучало уже тихо и ровно. Он посидел, пялясь на рекламный щит "МТС". Потом вжикнул "молнией" на сумке. Если был во мраке бряк...
Переложенные газетами банки оказались целехоньки. Поблескивала жесть крышек. Белели надписанные бумажные четырехугольники. "Малина". "Крыжовник". "Смородина чер.". С подарком тоже все было в порядке. Славка через мягкую кожу чехла ощупал его обводы. Переложить бы, конечно, да некуда.
Очередной поезд, дохнув тугим воздухом в затылок, выщелкнул десяток пассажиров. "Сине-бело-голубые! Хэй! Хэй!" - взмыло к потолку.
Славка поднялся и повесил сумку на сгиб локтя. Он, пожалуй, тоже - хэй-хэй!
До эскалатора было метров сорок. Меняя руки, фыркая и кренясь на манер славной Пизанской башни, правда, то в одну, то в другую сторону, Славка догнал "зенитовских" болельщиков и пристроился в конец цепочки.
- Чево бегаешь-то? - крикнула ему вслед сидящая в будке тетка. Махнула сквозь мутный пластик кулаком. - С этакой сумищей! Побежал он...
Лампы дрогнули и медленно покатили на Славку.
Ему вдруг вспомнилось, как они с Федькой купались в безымянном карельском озере.
Славка тогда стажировался на лейтенанта запаса от институтской военной кафедры. Раз в неделю, стиснутый тяжело гружеными дачниками, он отмерял на электричке сто сорок девять километров в направлении Перешейка, а затем разбитой грунтовкой через подлесок и два садоводства пешкодралил отмечаться к номерной части, издалека объявляющей о себе блеклыми жестяными звездами на воротах.
День был четверг. Месяц - июль.
Федька, сказав, что осенью ему все равно греметь в армию, поехал за компанию - "позырить".
В открытые окна электрички хлестал густой травяной настой. Вкупе с периодически наползающим из тамбура рыбным душком от небритой компании в брезентовых плащах и куртках воздушный коктейль получался жуткий. Славку мутило. Федькину болтовню он воспринимал урывками. Тошнота то подступала к горлу, то проваливалась куда-то вниз. Слова жужжали в голове безумными мухами. А дядя Коля "видак" купил... Мамка фотообоями всю стену оклеила, слушай, как в лесу просто стало... И демоны с пулеметами ка-ак...
Платформу они в результате чуть не пропустили, в самый последний момент вывалились, растолкав всех, на бетон, едва не прихватив с собой чей-то брошенный в ногах рюкзак.
Солнце пекло старательно. Белая, пыльная грунтовка ложилась под подошвы. Федька пинал щебенку, убивая кроссовки окончательно и бесповоротно.
-А что там за часть?
-Не знаю. Военная.
-Ну, ракетчики там или радиолокационщики? - допытывался Федька.
-Артиллеристы, - соврал Славка.
Звенело небо. То по правую, то по левую руку всплывали домики, синие, зеленые, с жестяными крышами, с дощатыми.
Славка наконец оклемался. Они прибавили ходу.
Вверху, по сини, тянулись провода. Позади остался мост не через речку даже, через ручей. Мелькнуло кладбище.
-Там дальше озера есть, - сказал Славка. - Ледниковые еще.
-И что?
-Они прогреваются быстро. Можем искупаться.
Они сошли на обочину, пропуская громыхающий бортами грузовик. Пыль повисла облаком.
-Ну, блин, - замахал руками Федька.
Над заборами садоводств выхлестывали ветви рябин и яблонь. Заливисто лаяли, встречая и провожая, собаки - все до одной злые, сующие пасти меж штакетин: гав-гав-гав!
-Винтовку бы сюда, - зло сказал Федька.
Он был кошатник. Собак на дух не переносил.
В попавшемся по пути магазинчике Славка купил двухлитровую бутылку колы. Пили, передавая друг другу.
-Надо было пожамать еще что-нибудь купить, - заявил Федька.
-Там ларек будет, - кивнул вперед Славка.
Дорога отпускала побеги тропинок и съездов. Лес подступал близко, но сквозь него то поле проглядывало, то насыпь железнодорожная серела.
К части вышли где-то к одиннадцати. Ворота со звездами были приоткрыты, за стеклом КПП спал на табурете солдат.
-Порядочки, - буркнул Федька.
По пыльным, давно неметеным дорожкам они прошли мимо низких, непонятного назначения зданий, потом мимо пустых гаражных боксов. У столовой их впервые остановили - расхлябанный сержант поднялся со ступенек, выставил шлагбаумом руку:
-Стой! Куда?
-К начфину, - коротко ответил Славка.
-А, - скривился сержант, - туда идите.
И показал на длинный барак с реющим на крыше флагом.
Пятьдесят метров. Приписное свидетельство. Оставив Федьку переминаться под козырьком, Славка толкнул дверь и, скрипя половицами, пошел по пустому коридору. На стенах висели выцветшие плакаты, призывающие крепить, стойко переносить и стоять на страже. Пол пятнали множественные следы сапог. Оканчивался коридор комнаткой с забранными решетками окнами. В ней, положив голову на стол, корчился на стуле немолодой, знакомый уже капитан. Похрапывал.
Просто сонное царство какое-то. На КПП, здесь...
Славка тронул офицера за плечо, потом легонько потряс.
-Товарищ начфин...
-Э-э? - Капитан с трудом поднял голову. Взгляд его сфокусировался на Славке. - Ты кто?
-Я студент. На стажировке у вас.
-Ясно, - начфин покивал. - С чем пришел?
-Вы обещали мне отметку в приписном поставить. И печать.
Славка положил перед капитаном свидетельство.
-Печать в штабе, - капитан лениво полистал книжицу. - До какого стажировка?
-До двадцать четвертого.
-Во! - обрадовался начфин. - Двадцать четвертого и приходи! И желательно, - он поднял вверх указательный палец и вперился в Славкино лицо пьяными глазами, - не пустой. Вводная понятна?
-Понятна, - сказал Славка.
-Свободен, - офицер уронил голову обратно на стол.
Звонкий "бум-м!".
-Ну что? - спросил Федька, едва Славка показался из барака.
-Ничего. Купаться пойдем.
Они вышли из части, свернули на песчаную дорожку. В одиноко стоящем ларьке купили по вполне съедобному хот-догу. Обшарпанное офицерское общежитие проводило их мутью оконных стекол. Куцая детская площадка мигнула мухоморным "грибком". Дорожка запетляла между холмами.
Хот-дог. Кола. Хот-дог.
-А оно точно прогретое? - спросил с набитым ртом Федька.
-Думаю, да, - Славка хлопнул Федьку по плечу. - Не боись, проверим!
-Я в холодную не полезу.
-Не лезь.
Они одолели небольшой подъем и спустились к узенькому, метров в пять, языку пляжа. Чаша озера сверкала золотом.
-Ух ты! - восхитился Федька.
-Пошли обойдем, - сказал Славка, - там камни, с них попрыгаем.
Пляж был пуст. Федька стянул кроссовку, зашел одной ногой в воду.
-Теплая.
-Так солнце третий день жарит.
Осинки, березки, пышный мшанник.
Сбоку от пляжа, на каменном выступе озеро предстало им как на ладони - гигантской, окаймленной лесом, сверкающей запятой. Чуть в стороне было натоптано, чернели кострища. Они прошли еще дальше, огибая, сняли футболки.
На пляж вывалила шумная полуголая компания и сразу полезла в воду. Гогот, брызги. Голоса ввинчивались в небо. Какое-то сплошное "А-а!"
-Ну, вот здесь, - сказал Славка.
Плоский камень полого уходил в озеро. По прямой - метров шестьдесят до другого берега.
-Горячий, - Федька зашлепал по камню босыми ногами.
Славка освободился от брюк, сложил их, снял часы. Двенадцать двадцать. А электричка - каждые полчаса. Живем.
Брюмц! Федька нырнул, мелькнул синими плавками, вынырнул, отфыркиваясь и улыбаясь во весь рот.
-Теплая!
Длинные волосы облепили лоб и шею.
-А я что говорил! - Славка тоже скользнул в воду.
-Не, честно, парная.
Федька перевернулся на спину и поплыл по широкому кругу, болтая ногами. Славка неуверенным кролем вгрызся в золотистую рябь - вперед, вперед. И поворачиваем! Вода подпружинивала под руками и щекотной волной уходила к животу.
Ф-фу!
На камень они выбрались одновременно. Мокрые. Веселые. Уселись, касаясь друг друга плечами.
-Что, дрожишь?
-Сам ты дрожишь!
-Повторим?
-А то! Щас погреюсь...
Славка встал и по берегу, по цепочке обросших лишайником валунов забрался на застывший над водой каменный выступ. Метра два, наверное, было в нем высоты. Темная, до мурашек, синь глядела снизу. Глубина.
-Прыгнуть хочешь? - крикнул Федька.
-Да вот, думаю.
Славка покачался на краю. Страшновато. Ледниковое все-таки озеро. Вдруг с тех времен еще что-то ледниковое осталось? Несси какая-нибудь.
-Что, жим-жим?
-Вот еще! - сказал Славка и прыгнул.
Озеро ударило в пятки и поддалось. Расступилось. Ушел вверх и в сторону шершавый каменный бок. Мутный солнечный желток косо повис над головой. Густая, равнодушная, холодная вода приняла Славку в себя, облепила, хлестнула наискось.
Черт!
Откуда-то снизу, похоже, бил подводный ключ. Ноги свело сразу же. Славка забарахтался в черноте, в пустоте какой-то космической, в невесомости. Ноги тянули на дно. Гири! Обрубки! Непослушные костыли!
Закололо грудь.
Пятно солнца уменьшалось, тускнело.
Ну нет!
Федька же может за ним прыгнуть! И что получится? Два утопленника?
Славка рванулся вверх. Из последних сил загреб мощно, слитно, помогая себе всем телом. Казалось, трещит, выгибаясь, позвоночник. А ноги? Ну-ка, что вы там, как мертвые! Помогаем, помогаем!
И сначала вдруг дернулась, отзываясь, правая, а потом - через мгновение - левая. Ну вот же, вот! Сердце стучало в горле. Вверх, вверх! Дыхания нет и не надо. Еще чуть-чуть. Еще!
Вверх, Славка...
Плафонный свет ударил по глазам. Совсем как солнце тогда.
Славка зажмурился, хватанул сухим ртом воздух. Десять лет прошло, а помнится. Яркой картинкой. Как выплыл, как заполз на камень. Как Федька тормошил его, лежащего неподвижным бревном.
Эскалатор подергивало. Холл словно раздавался, раздвигался, к перекрытиям под крышей по мере подъема добавлялись стены, к стенам - магазинчики, к магазинчикам - люди.
Хэй-хэй!
Славка шагнул со ступеньки. Заоглядывался на ходу. Встречающие толпились по краям прохода. Узнать бы...
-Помочь?
Кто-то дернул сумку в сторону.
-Какого...
Славка повернул голову. Бородатый молодой человек в пуховике держался за отвоеванную лямку. Улыбающийся. Смутно знакомый.
-Вот тормоз!
-Федька?
-Блин, а я тебя сразу...
-Зарос как черт!
-Тормо-оз!
Они обнялись, и Федька сразу потащил Славку на улицу. В разделенной на двоих сумке то и дело звякали банки.
-Варенье?
-Оно, - кивнул Славка. - Мамка чуть ли не насильно впихнула.
-Мамка может, - согласился Федька.
-Подожди, давай сядем.
У дорожки рядком стояли скамейки. Парк уходил вдаль, темнел голыми деревьями да желтел павильонами.
Славка качнул головой, словно не веря. Раздался брат вширь. И подрос. И оброс. Основательный стал, серьезный. Как уехал после армии к другу в Питер, так, считай, они и не виделись. Перезвон разве в счет?
-Шесть лет, - повторил Славка.
-Папка как?
-По-разному. То завяжет, то развяжет. Сейчас вроде как трезвый.
-Ясно, - Федька почесал бороду.
Славка рассмеялся.
-Не, не могу на тебя такого смотреть.
-Не могу, не могу... Пошли уж, - Федька встал, поднял сумку, повесил на плечо. - Аськи нету, так что вдвоем будем...
-А что Аська?
-Мать у нее приболела.
Парк ложился под ноги. Пахло землей. Впереди рисовалась ограда, а за ней - дома. Было тихо. Поскрипывал песок. Изредка постукивали банки.
Федька шагал широко, уверенно.
-Сейчас будет "сталинка", - показывал он рукой, - потом скверик и супермаркет, а там и новостройка моя. Вон торчит верхними. Электричество пока по временной схеме дали. Бывает, выключают, на день, на пол-дня. Лифты, сам понимаешь, не ходят. Так что на девятый придется пешком.
-Не развалюсь, - сказал Славка.
Дышалось легко. Весна. Пусть поздняя, но все же...
За оградой по едва видной "зебре" они пересекли улицу. Людей было мало. Силуэт впереди, силуэт сзади.
-Помнишь, как в озере купались? - спросил Федька.
Грудь кольнуло.
-Ты это к чему?
-Так, вспомнилось, - Федька улыбнулся в бороду. - Классно было. Лето, солнце. Теплынь. Нам надо как-нибудь также выбраться.
-Да, было бы хорошо...
Славка украдкой полез за пазуху. Помассировал. Что за напасть такая?
Они углубились в прореху между домами. Детская площадка. Короб автостоянки. Вагончик бытовки. Ребристый задник супермаркета.
-Слушай, - Славка пнул попавшийся под ногу камешек, - ты фотографией все еще увлекаешься? Ты говорил как-то...
-А, ну да. К пустырю заворачивай, - Федька кивнул в сторону.
-Мы там тебе к дню рожденья купили. Кэнон диджитал. В сумке.
-Знаю такой... Хорошая штука. Спасибо.
Славка оглянулся.
-Темно тут у вас.
-Дальше светлее. Почти пришли.
Пустырь пришлось огибать по широкой дуге. Высились, чернея, какие-то кучи. На кольях была растянута рабица.
-Вторую очередь будут строить, - объяснил Федька.
Над головой в темнеющем небе плыла луна.
Песок. Асфальт. Гравий. Снова асфальт. Не разбитый. Ровный. Федькин дом развернулся, превратился в доминанту. Он был в виде упавшей буквы "п" со слегка раздвинутыми ножками.
-А я, знаешь, сейчас ролевухами увлекся, - сказал Федька.
-Компьютерными?
-Фу! - Федька переложил сумку с плеча на плечо. - Натурными. Аська вообще без ума.
-Выезжаете на природу и рубитесь? - фыркнул Славка.
-Не только. Шатры. Костры. Аутентичность какая-никакая. Я вот баклер недавно достал, - горячо заговорил Федька. - Это щит такой маленький, ручка в кулаке зажимается. Деревянный, с окантовкой. Под пятнадцатый век. У моего умбон - шипом, чтобы, значит, ударить можно было во время битвы. А к нему у меня - чекан...
-Что?
-Ну, топорик такой, тоже боевой...
Славка слушал Федьку и думал: хорошо. Идти вот так с братом - хорошо. Касаться плечами. Улыбаться друг другу. Родство чувствовать. Шесть лет удивляешься - чего-то не хватает. А на самом-то деле - вот этого. Все просто.
-В боевке столкнулись тут с французами. А типа столетняя война. Пикардия. И против меня вылетает мужик с ковыряльником.
-С чем?
-С мечом. Двуручной такой дурой. Ох, мы с ним и побились! У меня фотки есть - мы там такие звери! Рожи перекошенные, а еще амуниция: на нем - доспех пластинчатый, на мне - котта кольчужная...
Дом высился. По краям палочек от "п" щетинились кусты.
Два фонаря, обозначающих дорожку к подъездам, соперничали с луной. И проигрывали.
-Тут еще ремонтируют всюду, - сказал Федька. - Жильцов мало въехало. Вон тот центральный подъезд - мой. Квартира двести одиннадцать.
-Девятый? - задрал голову Славка.
-Ага.
Причудливо изгибались газоны. Справа серел забор. Дальше за ним распахивали железные пасти контейнеры. Слева чередовались скамейки и урны, пряча за собой частокол свежевысаженных осинок.
На одной из скамеек сидели.
Славке сначала - сбоку - показалось: какой-то мутант. С лапами, с наростами. Но по мере приближения фантасмагоричная фигура распалась на две вполне обычных: на человека и лежащую у него на коленях собаку.
Славку и Федьку они проводили поворотом морды, наклоном головы.
Человек был в черном пальто и в шляпе. Поля шляпы затеняли узкое лицо. Из-под пальто белели голые ноги в тапочках. Собаку Славка не определил. Короткий хвост, короткие задние. Может быть, бойцовая.
Сердце сжалось.
Нет, главное - не бояться. Собаки ведь чувствуют страх. Чувствуют. А бойцовым это и вовсе как знак, что перед ними добыча. Так что...
Метров на двадцать они от скамьи отошли, можно же, наверное? Не слишком вызывающе? А то черт ее знает, вдруг сзади...
Славка повел плечами.
Это вообще-то Федька с собаками не дружит. А у него - нейтралитет. Хотя и кусали один раз. Все равно нейтралитет.
Впереди чернел зев подъезда.
-Беги, - вдруг мертвым голосом сказал Федька.
-Что? - Славка даже рот открыл.
-Беги!
Крик, рикошетя о балконы, выстрелом ушел в небо.
Федька толкнул Славку к боковому подъезду. Что-то сопящее, темное метнулось мимо.
-Беги!
Сердце зашлось. Стук его завяз в ушах, напрочь перекрывая все остальные звуки.
Бежать, бежать. Славка и не заметил, как взлетел на бетонное крыльцо, дернул дверь на себя и оказался внутри, в мутном свете мерцающей над лестничным пролетом лампочки. Что же это?
Снаружи с силой толкнулись.
Дверная ручка чуть не выскочила из влажных пальцев. Славка перехватился, чувствуя, как страх холодит живот.
Господи, что же это? Что? Это - собака? Неужели та, со скамейки?
Славка выдохнул. Тридцать лет, подумалось, а совершенно по-детски боюсь. Где оно пряталось, это дурацкое чувство? Росло вместе со мной?
Он вспомнил промельк зверюги и его передернуло. А тварь действительно бойцовая. И что теперь, здесь стоять?
На глаза попался прислоненный к стене в углу черенок от лопаты.
На секунду оставив дверь, Славка метнулся за ним, схватил, вбил через ручку, уперев одним концом в косяк. Подергал - плотно держится.
Так. Он замер.
Толчков больше не было.
Выждав немного, Славка отступил, а затем взбежал по лестнице на второй этаж.
Лестничную площадку с лифтовой соединял переход по открытому балкону. Пригнувшись, он выбрался на него, вжался в кирпичную кладку лопатками.
Выглядывать было страшно. А если заметит? А если потом допрыгнет, тварь?
-Сука.
Сжав зубы, Славка осторожно приподнялся.
Ага, вон она. Далеко. Он полез рукой к колющей груди. Отдернул - хватит.