Как очевидец, имею полное право утверждать, что евреи в Казатине появились в 1952 году. Я даже помню имя Авраама-прародителя. Вначале появились довольно размытые образы неких безродных космополитов. Затем они приняли вполне конкретные очертания. Даже самым тупым всё стало ясно после разоблачения Лидией Тимощук убийц в белых халатах с именами-отчествами, не оставлявшими никаких сомнений. Народ внимательно огляделся и узрел - они уже здесь! Разительные перемены произошли в школе. До 52 года различие между детьми для меня состояло в том, что кроме ребят существовали некие особи, носившие юбки и ходившие в сортир, отделённый от нашего стеной высотой в 3 метра, не доходившей до крыши на 60 см. Высшей доблестью считалось эту стену перессать. Мы ещё не догадывались, на что иное нужны были наши штуки. Имена ссыкунов заносились на стены сортира пальцами, набиравшими краску для графити из известного источника.
И вдруг со стен сортира исчезли имена Лёва, Яша и т.п. Даже имена любимых учителей - Марковича, Исаковича - исчезли со стены в том же 52-ом. Надвигалось неотвратимое - тень Аушвица повисла над страной. Всё благополучно закончилось 5 марта 1953 г. Отрыдали, но благодарнсть к Аврааму-Иосифу я пронёс через все годы. Выживших убийц выпустили из лубянок, не покормив и не извинившись. Следствие закончено - забудьте. Но у народа неприятный осадок остался навсегда.
Но и я запомнил суровую осень и скрежет зубовный 52 года навсегда. Сочуствия к поджигателям собственного дома и леса, мечущимися с криками о помощи по всему миру, ни-ка-ко-го. Да отмерено будет каждому его мерой
Меньше всего мне бы хотелось, чтобы эти наскоро скроенные и сшитые строки напоминали пиджак портного Эрлиха, тянувший в одну сторону. И в нашей среде хватало всякого и разного. Вот стукач по убеждению Ч-ский, информатор компетентных органов о сионистских заговорах. Десяток старых евреев, собравшихся на молитву об умершем Шварцмане, были приятно удивлены, когда к ним ворвалась вооружённая группа гебешников, наведенная Ч-ским. Гебистам хватило такта извиниться, а Ч-скому пригрозили, что в случае повторения подобного его, как минимум, спустят с лестницы. Стукачу ничего не оставалось, как смыться в Израиль.
Ну как не упомянуть о казатинском скульпрторе-архитекторе Гольцмане. Он изваивал Ильичей. Эта тема его достала. При торжественном открытии памятника вождю на свиноферме в п. Самгородок обнаружилось, что у Ильича две кепки - одна на голове, а другую он судорожно сжимал в руке. Получив свой законный червонец по ст. 58 п. 1-3, Гольцман не успокоился. Прямо на судебном заседании он сказал в последнем слове, что на сей подвиг его подвинула картина Бродского "Ходоки у В.И. Ленина". Якобы после рандеву с ходоками Ильич позвонил Феликсу Эдмундовичу с просьбой не пускать к нему больше никаких пролов. Мол, четвёртую кепочку спиздили. Он, Гольцман, только попытался восстановить справедливость. Ему добавили по ст. 58 п. 7-10. Он умер в тюрьме. Место его там долго не пустовало. Занял его его же сынок. Он только просил новобранцев поделиться с ним деньгами. Дабы просьба его была более убедительной, он подрезал некоторых небольшим ножичком. За столь незначительный поступок ему дали сначала условный, а потом и реальный срок.
Надо быть последним мерзавцем, чтобы не посвятить несколько строк Володе Брезману по кличке Троекуров. Он был капитаном футбольной команды клуба "Крылья базара" - бессменного чемпиона города. Самые ответственные игры проводились на базарной площади, свободной от продавцов. Крестьяне с раскрытыми ртами наблюдали за невиданным доселе действом, забыв обо всём. А в это время их карманы облегчали запасные игроки во главе с племянником Троекурова. В свободное от футбола время Володя работал в промкомбинате. Далеко во времени опередив Сибнефть, Юкос и т.д., он создавал колбасные, ситро и швейные цеха. Эти цеха так же мгновенно исчезали, как и появлялись. Когда сумма кредитов во много раз превышала сумму откатов, Володя бесследно растворялся в бескрайних степях Казахстана. Посетив однажды с визитом вежливости коллегу - зав. колбасным цехом мясокомбината Алика Соколовского и впервые увидев, как всё-таки делается колбаса, он только и произнёс: "Ой, вэй, Алик, дай я за тобой буду только носить ключи".
Еврейский мир исчез как Атлантида, оставив после себя пятна из смеси дерьма и нефти по имени Абрамович, Борис Абрамович и пр. Жириновских. Может в этом и есть смысл и предупреждение от возврата евреев на территорию бывшего Союза.