Последний день уходящего 2005 года выпал на субботу, и все москвичи с утра пораньше отправились по магазинам покупать продукты и подарки к главному зимнему празднику. По одной из центральных улиц города, пробираясь сквозь толпу прохожих с хозяйственными сумками и разноцветными пакетами, шла девочка лет двенадцати. Девочка шла медленно, обремененная колючим грузом - пушистой елкой, которая закрывала её с головы до ног. Видны были только рыжие кудри, выбившиеся из-под черной надвинутой на лоб шапки и рассыпающиеся по зеленым веткам, как золотая мишура. Вот девочка свернула к подъезду и набрала код. На бледном худом лице блестели огромные ярко синие глаза, обрамленные черными густыми ресницами. Кончик большого с горбинкой носа, который был ярко красный от мороза, придавал ей сходство с экзотической птицей. Фина, а именно так звали девочку, потратила на новогоднюю красавицу почти все сбережения и теперь очень осторожно вносила её в подъезд и аккуратно втаскивала в лифт. Остановившись у серой двери с номером 77, Фина нажала на звонок, вид у неё был взволнованный и счастливый. В дверном проеме появилась маленькая старушка в розовом платке, с ножом в одной руке и неочищенной картофелиной другой, горячий пар защипал Фине нос, и живот капризно забурчал, почувствовав запах жареного лука.
- Финагиния, ну что это такое!- неожиданно грозным голосом закричала старушка ,- зачем ты тащишь в квартиру этот мусор?
-Ба, не называй меня Финагиния, я столько раз тебя просила. И не кричи, я принесла тебе подарок. С Новым годом! - Фина выставила вперед елку и выцветший, но старательно вычищенный, коврик покрылся зелеными иголками. Старушка отступила, пропуская внучку и елку, вид у неё был недовольный, но взгляд потеплел.
- Ну, спасибо милая, очень мне нужна эта елка, у меня уже есть одна, умещается на столе и не осыпается. Будешь сама весь этот мусор убирать, раз притащила в квартиру, бог знает что.
Через полчаса елка была установлена в Фининой комнате. Привязанная веревкой к ручкам побитой эмалированной кастрюли, она угрожающе шаталась из стороны в сторону, пока Фина не перенесла её в угол, где елка не слишком грациозно облокотилась верхушкой о стену. Фина была довольна. Живой елки у неё никогда не было, бабушка не терпела в доме ничего, что осыпалось, пачкалось или загрязняло её идеально чистую квартиру. Фине же всегда так хотелось, чтобы елка была именно живая, ведь только настоящая елка могла подарить настоящий праздник.
Остаток дня Фина пылесосила ковры и натирала полы, борьба с пылью и грязью развеяла праздничное настроение, и к вечеру Фине просто хотелось спать. А время не стояло на месте, стрелки часов пробегали круг за кругом, и вот, наконец, соединились на цифре двенадцать. Телевизор "Юность" задрожал на кухонной полке, передавая бой кремлевских курантов. На столе стояла большая миска салата, холодец, бутылка шампанского и пакет сока. Лениво выискивая в салате кусочки колбасы, Фина посмотрела начало праздничного концерта и, поцеловав бабушку, отправилась в свою комнату, где под елкой должны были ждать подарки.
Действительно, под колючей красавицей расположились нарядные упаковки, а сверху на подарочных пакетах лежал небольшой серый сверток, Фина развернула его.
Никогда ничего подобного она не видела. Под грубой тканью оказалась очень необычная вещь. Фина удивленно смотрела на сверкающую драгоценность, которая совсем не была похожа на дешевые стекляшки, что продаются у метро. На клочке ткани было написано: "Всегда носи с собой". Фина включила настольную лампу, темно-синий камень размером приблизительно с грецкий орех заискрился сотнями переливающихся искр, и казалось, что с неба на руку упала звезда. Камень обрамлял темный металл, с непонятными знаками, длинная толстая цепь, как змея свернулась на столе.
- Кто мог мне его мог подарить? - спрашивала она себя, но ответа найти не могла.
Она рассмотрела другие подарки, их было не так уж и много. Бабушка подарила синий вязаный свитер (она часто дарило именно синее, под цвет глаз), тетя Таня прислала варежки, дядя Саша - зонтик. Все подарки были подписаны, а этот "Всегда носи с собой". Камень так красиво, так притягательно мерцал, Фина не хотелось больше с ним расставаться, она надела цепь на шею, та скользнула вниз и остановилась около пупка, камень таинственно заблестел, приятно согревая живот. Девочка немного покрутилась перед зеркалом и улеглась в кровать, за окном гудел праздничный фейерверк, Новый год наступил час назад. Город укрывал пушистый белый снег, а Фине снилось ласковое теплое море, она прижимала к груди синий камень и счастливо улыбалась во сне.
Весь следующий день Фина любовалась подарком, но спросить у бабушки, откуда появился этот необычный камень, она не решалась. Сама не зная почему, Фина чувствовала, что это только её тайна и пока больше никому о странном подарке знать не стоит.
Новогодние каникулы пролетели незаметно, время двигалось вперед, не делая остановок ни в праздники, ни в будни. Но праздники всегда пролетали слишком быстро, а будни тянулись бесконечно долго, но время здесь было совершенно ни при чем, скорее виною было его восприятие. В любом случае, каникулы подошли к концу, и наступило утро понедельника.
Вылезать из теплой кровати отчаянно не хотелось. А на темной улице было совсем плохо, мороз пробирал до костей, только синий камень, покачиваясь на длинной цепи, согревал, напоминая о празднике, который остался в прошлом.
Школа не слишком-то дружелюбно подмигивала желтыми окнами, она напоминала огромную хищную птицу, расправившую темные крылья пристроек над головами зазевавшихся школьников, которые, словно загипнотизированные, добровольно ныряли внутрь темной пасти раскрытых дверей, нагруженные раздутыми школьными сумками. Многих привозили красивые блестящие машины. Школа, в которой училась Фина, была не просто школой, а гимназией с углубленным изучением английского языка и считалась лучшей в районе. Чтобы поступить, дети проходили сложные испытания, не менее сложные испытания проходили и кошельки родителей, хотя школа имела статус государственной и соответственно бесплатной. Бабушка пять лет назад работала в школе учителем географии, поэтому Фина и оказалась среди тех избранных, что стали учениками гимназии. Два года назад бабушку уволили, с тех пор Фину ежедневно грозятся отчислить. Нельзя сказать, что Фину это уж очень пугает, она и сама бы с удовольствием ушла бы из этой школы, где задают на дом столько, что она просиживает до ночи, но для бабушки важно, чтобы её внучка училась в лучшей школе района. Поэтому каждое утро Фина переступает порог ненавистного здания.
Потирая замерзшие руки, Фина вбежала в ярко освещенный холл, когда оглушительно зазвенел звонок, разгоняя задержавшихся в раздевалке по классам. Быстро повесив куртку, она бросилась к лестнице, но тут же наткнулась на перекошенное лицо директора. Лаева Анна Николаевна молча стояла и разглядывала ее, а Фине хотелось провалиться сквозь землю, она знала, что сейчас будет.
-Ты, опять ты, сколько раз это может повторяться? Я тебя спрашиваю! - орала она - я тебя спрашиваю! - Сколько раз можно говорить одно и то же - в школу надо являться вовремя, а не тогда, когда тебе вздумается! Запомни это, даю тебе минуту, и чтобы была на уроке!- голос разносился эхом по школьным этажам, Фина была уверенна, все только и ждут, когда она появиться в классе, чтобы ехидно позлорадствовать над её опозданием. Вспотевшая и раскрасневшаяся, она вбежала на третий этаж и, постучав в кабинет математики, робко приоткрыла дверь.
- Опять ты опаздываешь? Сколько, в конце концов, можно! Купите Парфеновой будильник к следующему Новому году! Или звоните, будите её по утрам! - зло орала математичка, она была явно не выспавшаяся и, наверное, её очень злил тот факт, что кто-то проспал дольше её.
-Звонить с утра Парфеновой, делать нечего, -сказала Марина Фексина, разглядывая пухлые белые руки с длинными , разукрашенными в разные цвета ногтями.
Фина, опустив голову, прошла на заднюю парту, пока Ирина Валентиновна, по прозвищу Буратина, буйствовала по поводу её непростительного поступка. Буратина, ко всему прочему, была их классной руководительницей и, вероятно, считала длительные наставления своей прямой обязанностью, поэтому ещё минут десять распиналась о важности дисциплины во время урока. Фина покорно слушала нотацию и в очередной раз поражалась внешнему сходству Ирины Валентиновны с деревянным мальчиком. Длинная джинсовая рубаха, свободно обхватывающая её широкие плечи, спускалась до колен, кожаные брюки плотно обтягивали мускулистые ноги, но были слишком коротки и выставляли напоказ носки в черно-белую полоску. Если бы не длинный жиденький хвост и массивные золотые серьги, её можно было принять за мальчика, только сильно увеличенного в размерах. Длинный вытянутый нос, торчащий из-под густых бровей, довершал сходство.
Фина особенных стараний на уроке математике не проявляла, как, впрочем, и на других уроках тоже. Нельзя сказать, что она была двоечницей или просто глупой, напротив, как говорила Ирина Валентиновна: "Если бы ты, Парфенова, была более внимательна, то ..." Что было бы , Фина могла только догадываться, так как внимательна никогда не была, вполне довольствуясь твердой тройкой и занимаясь на уроке своими делами. Вот и сейчас, рассеянно взглянув на доску, Фина уставилась в окно, где крупные пушистые снежинки свободно носились, приветствуя тусклый московский рассвет. В голове в такт снежинкам кружилась мелодия и, закрыв глаза, Фина попыталась мысленно её озвучить.
- Парфенова, я к тебе обращаюсь, между прочим!
Фина вздрогнула, деревянная указка с громким стуком опустилась на её парту, весь класс, посмеиваясь, наблюдал за ней, она вскочила и вопросительно посмотрела на Ирину Валентиновну, затем медленно перевела взгляд на доску и, увидев там двухэтажный пример, с ужасом осознала, что решить его должна именно она.
1X +11X - 7 X , если Х = 5 5
2 30 18 15
- Ох, простите, - в дверь заглянула Татьяна Владимировна, учитель музыки, и организатор внеклассных мероприятий, взгляды устремились на неё, Ирина Валентиновна отвела гневный взгляд от Фины, - простите, мне нужна Финочка, буквально на две минуточки.
Фина, не веря своему счастью, радостно выбежала за Татьяной Владимировной. Поднявшись в актовый зал, она увидела ещё десять счастливчиков, прогуливающих уроки. Все они были участниками запланированных концертов, а концертов было запланировано много. Значит, впереди месяц репетиций и можно будет изредка прогуливать уроки и не делать домашнее задание, концерт - очень даже уважительная причина. Татьяна Владимировна зачитала приблизительную программу, продиктовала расписание репетиций, долго и красочно расписывая стоящие перед ними задачи. Фина, сидевшая за громоздким обшарпанным роялем, задумчиво перебирала клавиши, хотя для неё любимым и единственным инструментом оставалась скрипка, и именно скрипке она была преданна всей душой, рояль она тоже считала достойной заменой. Мир звуков уносил её далеко, ей слышался то шум прибоя, то шорох листвы, то шепот ветра....
-Фина! Проснись, пожалуйста! Фина, пора на урок, первая репетиция завтра после уроков.
Математика благополучно закончилась. Отсидев ещё четыре урока, она отправилась на предпоследний, печально размышляя, что завтра учителя не будут такими снисходительными, как сегодня после каникул.
-Эй, Фикакия, где же твои друзья? Или они сбежали от тебя в другую школу? - надменно спросила Фексина, отталкивая Фину и протискиваясь в кабинет биологии первой.
-Если бы они и перевелись в другую школу, так это, чтобы больше не видеть тебя,- ответила Фина, Фексина сморщилась, словно проглотила лимон целиком и без сахара, но сказать ничего не успела, так как прозвенел звонок, и началась сорокаминутная пытка. Нет, биология была довольно интересным предметом, а Валентина Петровна была одной из самых любимых ее учительниц. Стройная, с модной стрижкой и на высоких каблуках, она рассказывала интересно и живо, а не заставляла нудно конспектировать учебник. Но густые кудри Фины, словно магнит, притягивали Клубкова, и сотни маленьких пластилиновых шариков уже повисли на них, как недозрелые яблоки. К тому же, Фексину и Подпевалову настигло вдохновение и они слали ей послание за посланием, рисуя Фину самым уродливым образом и подписывая что-то вроде: "Фига фигу получила, Фига фантик проглотила". Фина сосредоточено пыталась сочинить достойный ответ, как вдруг что-то больно кольнуло её в живот, она вскрикнула и подпрыгнула .
- Брачный период у утконосов - , все засмеялись, а Клубков вытянул губы и закрякал.
Фина нащупала камень, она забыла про него, он был горячий и почему-то дрожал.
-Можно выйти?- спросила Фина, подняв руку.
- Выйти? Я что-то не заметила твоего присутствия на уроке, каждый раз как я к тебе, обращаюсь, ты молчишь!
-Мне очень надо...Правда - и не дожидаясь разрешения, она выбежала из класса.
В туалете Фина достала камень, он ярко сверкал, просто горел на ладони, растекаясь разноцветными брызгами. Фина, точно околдованная, смотрела на него, и вдруг обжигающее тепло закружило, словно она попала в кипящий вихрь. Вихрь кружил и кружил, пока не отбросил куда-то, и она полетела, да так быстро и стремительно, словно её скинули с высокой скалы, дыхание перехватило, и через мгновение она потеряла сознание.
Сознание вернулось вместе с головной болью, по спине холодными струйками стекал пот. Судорожно вздохнув, она села на горячие камни и почувствовала, как легкие с удовольствием втягивают воздух - свежий, соленый, такой, который не возможно вдохнуть в городе, тем более, в школьном туалете. Она огляделась, со всех сторон её обступили серые стены, она едва умещалась в узкой вертикальной трубе, похожей на канализационную, только сейчас в трубе, вместо сточных вод была заперта Фина.
- Я сошла с ума.. , - она вскочила на ноги, сверху сквозь решетки проглядывало ярко -голубое небо.
-Помогите! - крикнула она.- Ите, ...ите, - откликнулось эхо, и снова наступила звенящая тишина. Солнце нещадно палило, дрожащими руками Фина стянула школьный пиджак, постелила его на пыльные камни и села, зажмурив глаза и в отчаянии обхватив голову руками. "Стоит только открыть глаза, и я опять окажусь в школе, я просто заснула, просто заснула",- повторяла он про себя.
- Сейчас! Сейчас я помогу тебе! - огромное бородатое лицо нависло над Финой, голос, раскатистый как удары грома, заставил вздрогнуть, она в страхе вжалась в стену. "Террористы...",- мелькнуло в голове.
Лицо исчезло, зато появилась огромная ручища, дернула несколько раз решетку, решетка со скрежетом отлетела в сторону.
- Держи,- человек скинул длинную толстую веревку, - Фина испуганно смотрела на смуглое лицо незнакомца, ей хотелось спросить кто он, но язык распух и прилип к небу, в горле пересохло, и произнести слово для нее было не легче, чем залезть на Останкинскую башню.
-Быстрее давай, они уже близко, - поторопил её человек.
- Они, кто они? - прохрипела она, но сказанное бородатым почему-то убедило, она ухватилась за веревку и через секунду стояла уже на скалистом берегу, где-то внизу бушевали волны, позади, за холмом, неровной зеленой линией растянулся далекий лес.
Не успела Фина опомниться, как её подхватили, посадили на лошадь, и облако пыли, вырвавшееся из-под копыт, заставило зажмуриться. Она закашлялась, руки вцепились в кожаное седло, подпрыгивая, они неслись куда- то, копыта стучали по камням, выбивая барабанную дробь, и Фине почудилось, что она различает в ритмичном стуке мелодию похоронного марша. Ветка хлестнула по лицу, это означало, что они добрались до леса, осторожно приоткрыв глаза, Фина увидела, тропинку, извивающуюся среди молоденьких сосенок.
- Нас догоняют, держись,- крикнул на ухо её спутник, голос его звучал взволнованно, но Фина и так уже была порядком напугана, и бояться еще сильней она просто не могла.
Лошадь помчалась быстрее, что-то со свистом пронеслось над их головами, потом ещё, и ещё. "Стрелы, это стрелы, нас обстреливают", - она, пересилив страх, оглянулась.
- Господи, - прошептала она, сзади, словно огненное облако, неслась целая армия всадников, ярко - красные плащи огненным шлейфом развевались на ветру, расстояние стремительно сокращалось.
- Держись, - хрипло прокричал её провожатый, на полном скаку они свернули влево и поскакали по самому краю крутого обрыва, поросшего цветущим шиповником, цветы на нем были крупные, душистые, ярко-красные, как плащи преследователей, а шипы - ярко-зеленые, да такие острые, что казалось это не шипы, а кинжалы притаившихся в кустах злобных карликов.
- Ох, - только и вскрикнула Фина, на мгновение повиснув в воздухе и тут же полетев в зеленые колючки. Закрыв лицо руками, она катилась и катилась вниз, одежда превращалась в лохмотья, топот копыт растворялся вдали, а она все падала и падала, скользя по липкой грязи среди острых шипов. Она не чувствовала боли, хотя все тело было изодрано в кровь, ужас черным покрывал обволакивал сознание.