Аннотация: Данное произведение учавствует в конкурсе
Книга живых. Живее живых. Бессмертие.
Сценарий короткометражного художественного фильма. 20мин.
Темноту разрезает шум винтов.
Врывается голубое небо. Навстречу ему мчится бабочка, за ней носовая часть "Кукурузника".
Бабочка делает виражи, самолет повторяет ее. Игра превращается в соперничество, потом в яростную погоню, с нарастающим ревом мотора, встречного ветра, ворчанием тросов, держащих крылья, хлопаньем об воздух самих крыльев. Все это смешивается и разбивается паузами тишины и мягкого шепота полета бабочки.
На открытом пространстве, усеянном маленькими разноцветными флажками, расположились огромные кричащие транспаранты "Все на смену перемещений", "Мы - птицы", "Все в небо", "Ура голубым далям", "Небо на службу людям".
Колышется от легкого ветра юная травка.
Подпрыгивают кузнечики.
Со всего маха в землю врезается шмель.
На него опускается женская туфелька с изящным носочком на тонкой ножке. Она легко отталкивается от земли и, чуть задержавшись в воздухе, словно танцуя, передвигается навстречу обрыву, за которым открывается бесконечная морская даль.
За ней, по траве, по кузнечику, по раздавленному шмелю, вослед порхающему от девушки воздуху, устремляется празднично разодетая толпа.
Ее крики, возгласы, топот разрывают песню тишины и приносят с собой рокот приближающегося самолета.
Рокот приближается.
Все замирают в восторженных позах, закинув головы далеко вверх.
Рокот перерастает в грохот.
Земля начинает трястись вместе со своими "чадами".
Пропархивает бабочка.
Винт мотора.
Толпа рушиться на землю.
Самолет проносится над ними и уходит в высоту. Все поднимают головы и вскакивают на ноги, радостно вопя и подбрасывая чепчики в воздух. В руках у них появляются инструменты духового оркестра.
Неожиданно, словно из-под земли, перед толпой отдыхающих вырастает человек в беретке и с штативом фотоаппарата. Он машет руками, чтоб все сгруппировались и сам по ходу, быстро устанавливает штатив, вновь наступая на букашку.
Букашка охает и испускает дух.
Кузнечик убегает прочь.
Публика замирает в самых неестественных позах.
Фотограф всматривается в небо, выжидая приближение самолета.
Все замерло, словно окоченело.
Натянутые улыбки. Фальшивые жесты. Смешные костюмы. И лишь одна голова девушки поворачивается навстречу вновь приближающемуся рокоту самолета.
Ее лицо озаряется восторгом и в следующую минуту перекашивается маской ужаса.
Бабочка на лету складывает крылья, пряча в них солнечный зайчик, падает камнем вниз.
Слышен взрыв упавшего самолета.
Золотые блики духовой трубы в руках щуплого очкарика, выдувают лирическую мелодию. Окружающий его привокзальный перрон хмурит Петербургское небо.
На его фоне озорничают глаза молодого человека.
В такт музыки он подкидывает их то вверх, то вниз, то в сторону. Взмахнув чемоданчиком, перед глазами которого на миг открылся весь город, он оставляет привокзальный перрон и устремляется летящему навстречу городу.
Темный "колодец" из домов.
Со стен, из окон, бьются нитки света, в пересечениях организуя непростую геометрическую формулу, заклинание.
Крик молодого человека приводит их в волнение, и один из них, раздувшись в ширине, отметил мягким грудным голосом "Чего тебе?".
-Жить хочу, - вновь раздробил золотой иероглиф острый голос молодого человека, и где-то притупился эхом в верховьях, ближе к небу.
Темноту залил свет из открывшейся двери, черным силуэтом вырезав угловатую фигуру с чемоданом в руках.
-Вот. Опять жить, - смущенно произнесенные слова пришельца, повисли жирным пятном, создав купол за плечами. Словно то был горб или парашют.
Из света деликатно кашлянули, бряцнули ключами.
-Полгода можешь, а там сам что-нибудь решишь.
Свободная рука молодого человека нырнула в свет и, бряцнув ключами, вернулась в карман.
-Спасибо, - поклонился закрывающейся двери молодой человек. За дверьми что-то забормотали и, все стихло.
Золотые пылинки рассыпались в потоке света настольной лампы, когда бесшумно щелкнул выключатель.
Рука молодого человека попыталась несколькими движениями схватить их, напоследок разглядев их на фоне ладони, он сделал несколько шагов в сторону старого шкафа.
Вся квартира напоминала заброшенную интеллигенцию никому не нужную, вымирающую постепенно с голода.
Шкаф был заполнен толстыми книгами.
Молодой человек провел рукой по корешкам, они издали жалобный звук и закрылись столбиком пыли.
Чуть дальше стена занимала несколько картин со странными головоломками мазков.
Рояль бряцнул расстроено, словно предупреждал пришельца о своем не предназначении.
Вернувшись к лампе, которая освещала огромный письменный стол, молодой человек стал методично открывать ящики и изучать их содержимое.
Из одного из ящиков пальцы вытянули развинчивающуюся полоску фотопленки.
Подняв ее на свет, он с любопытством стал ее рассматривать. На одном из кадров он остановился.
Черная пылинка, покинув пленку, зависает в воздухе и вспыхивает золотым пятнышком.
-А это ты, - бормочет знакомый голос из потока света, - Заходи.
Молодой человек проваливается в открывавшуюся дверь.
-Как устроился? Чаю хочешь? Я несколько занят, - продолжает тот же голос.
Глаза молодого человека понемногу привыкают к свету, и он начинает различать длинный коридор.
-Если можешь, угощайся сам, - доносится голос из одной из комнат.
Молодой человек заглядывает туда и видит на подиуме в драпировках тканей, словно сложенных крыльев бабочки, девушку с обнаженной грудью и панталонах ушедших времен.
-У меня здесь пленка старого образца, - бросает он, не отрывая взгляда от девушки.
-А-а-а-а, это интересно, - шаркают шлепанцы хозяина, - Пойдем.
Загорается стеклянный стол. Мужские волосатые руки выкладывают на нем негатив.
-Н-да, плохо сохранилась, - бубнит бочкой голос хозяина, - но мастер, видимо, был хороший, - лукавый оттенок в голосе, - Вот здесь что-то любопытное.
Волосатые руки убирают пленку со стола, гасят свет.
-Попробуем воспроизвести.
Щелкает тумблер. Зажигается красный фонарь, высвечивая бородатый профиль хозяина, с одутловатым носом картошкой и космами на голове.
Щелкает другой тумблер. Увеличитель проецирует изображение с пленки.
-Забавно, - произносит хозяин, уходя в темноту. - Но ничего существенного, если хочешь, полистай кадры.
Дверь клюкнула за хозяином. Молодой человек шурша вытащил из черного конверта белую бумагу и положил ее под изображение. На нем четко высветилась группа людей на отдыхе и лицо девушки искаженное страхом.
Неожиданно изображение воспламенилось, люди бабочками стали исчезать в языках пламени. Вскоре вспыхнул весь увеличительный аппарат. Молодой человек схватил бумажный лист и быстро сунул его в ванночку с химикатами. Разгорающийся огонь высветил проявляющееся на бумаге изображение, как распахнулась дверь и в нее влетел разъяренный хозяин.
Он метнулся к окну, сорвал занавеску.
Поток солнечного света влетел огромной птицей в помещение, в мгновенье ока охватив всю фотолабораторию, и ванночки с химикатами. В одной из них начавшая пробуждаться жизнь вдруг скукожилась. Потемнела и вскоре, в танцующих бликах жидкости, осколок прошлого превратился в черную дыру, черный квадрат.
Широко открытые черные зрачки глаз.
Счастливое лицо с разинутым ртом.
Крик смешивается с ревом падающего мотора, ветер выдувает из них трубную симфонию.
Кабина дрожит, словно масло на сковородке.
За ним голубое небо, словно выдавливает его из себя, и, освободившись, свободно вздыхает, распахиваясь.
Хлопок.
Черный квадрат закрывшейся двери.
Обнаженная девушка в панталонах, мурлыкая что-то себе под нос, проходит через комнату, зацепив ногой тонкие крылья драпировки, спадавшей с кровати на пол.
Задержавшись у граммофона, опускает на пластинку иглу.
Звучит Вертинский.
Наклоняется над этажеркой для письма.
Переворачивает лист в амбарной книге.
Вписывает в начало листа "Петя Карамзинов. Милый, дурашливый. Поэт с тонкой неожиданностью".
Щелчок.
Свист разрезающего воздух вентилятора.
Листы оживают.
Ветер перебирает листы амбарной книги, исписанными именами и заметками об их владельцах. Среди них засушенные разноцветные крылья бабочек. Титры.