Кончеев Александр Сергеевич. О Христе, Толстом и инквизиции

КОНЧЕЕВ А. С.

О ХРИСТЕ, ТОЛСТОМ И ИНКВИЗИЦИИ

Полемика в разделе Полякова Максима Евгеньевича в комментариях к статье «От Христа к инквизиторам (продолжение)»

ПОЛЯКОВ МАКСИМ ЕВГЕНЬЕВИЧ

От Христа к инквизиторам (продолжение)

В этой работе я хотел бы изложить некоторые дополнительные соображения по тому же вопросу — каким образом христианство превратилось в беспощадную религию садистов-инквизиторов? Я постараюсь коснуться здесь таких сторон проблемы, которые не были затронуты в предыдущей статье. Именно, сосредоточусь только на внутренних особенностях евангельской проповеди, оставив в стороне психологию и средневековую политику.

В предыдущей работе я уже приводил пример цитаты, показывающей, что именно аллегоричность, расплывчатость Евангелия и сделала возможной деятельность инквизиторов: «В XIII веке вкус к аллегорическому толкованию Священного Писания развился до такой степени, что буквальный смысл его почитался почти ни за что. Точное правило, данное Церкви относительно обхождения с еретиками, ограничивающееся запрещением общаться с ними после первого и второго их предупреждения, было признано недостаточным. Появилось убеждение, что еретиков следует преследовать, установив корпорацию людей, специально назначенных, чтобы их обнаруживать всеми возможными средствами, доносить на них, не предупреждая их лично, подвергать их ужасным наказаниям. Назначать эти наказания, по установившемуся обычаю, церковная власть не имела права, но она всячески понуждала светскую власть применять их, угрожая ей самой громами и проклятиями Церкви, которые не один раз заставляли законных государей терять корону. Представители Церкви совсем не думали о том, что такое поведение их противно духу Евангелия; наоборот, они видели его оправдание в аллегории о двух мечах св. Петра, о смерти Анании и Сапфиры, в некоторых других событиях этого рода, которые не имели никакого отношения к новому учению в глазах того, кто читал Священное Писание с чистосердечием христианина первых трех веков церкви» (1).

Одной из самых важных сторон проповеди Иисуса Христа является ее аллегоричность. Имеется немало примеров, как по-разному толковались одни и те же фрагменты Евангелий. Приведем некоторые замечательные образцы таких двусмысленных толкований.

1. Матфей 19:10—12 «Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться. Он же сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит».

Замечательно, что в первые века христианства некоторые верующие воспринимали этот текст буквально и оскопляли себя. Вот что пишет Рассел в ((2), стр. 342).

«Заблуждения Оригена носили не только теологический характер; в дни своей молодости он совершил непоправимую ошибку, явившуюся результатом излишне буквального толкования текста: «И есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного». Способ, к которому столь опрометчиво прибег Ориген, чтобы избегнуть искушений плоти, был осужден церковью; к тому же это лишало его возможности принять священнический сан, хотя некоторые церковники высказывали, очевидно, иное мнение, дав тем самым повод для ничтожных споров».

При этом Оригена (185-254 г. г.) трудно считать безграмотным варваром. Он жил в Александрии, культурном центре Римской Империи, изучал философию и теологию.

2. Матфей 5:33-41 «Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого. Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два».

С этим местом из Нагорной проповеди в XIII веке вышла подобная ситуация.

«...Новый завет они (катары — М.П) принимали более буквально, чем ортодоксы: они воздерживались от клятв и подставляли другую щеку. Преследователи зафиксировали пример человека, обвиненного в ереси, который в свое оправдание заявил, что он ел мясо, ругался и был добрым католиком» ((2), стр. 465).

3. Матфей 10: 34-36 «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его».

А это знаменитое место было понято буквально Мартином Лютером.

«Тот (Эразм Роттердамский — М.П) полагает, что «земные удобства и спокойствие — превыше веры», он же, Лютер, не отступится от своей веры, «даже если весь мир будет вовлечен в раздоры, потонет, окажется в руинах»... Для гуманиста Эразма — Христос является провозвестником всего человечного, божественного, отдавшим свою кровь, чтобы искоренить на земле любые кровопролития и всяческие раздоры; Лютер же, ратник Божий, упирает на слова Христа — «не мир пришел Я принести, но меч»... Поэтому он в ожесточении отклоняет призыв Эразма к объединению и взаимопониманию: «Оставь свои жалобы и крики, против этой лихорадки лекарств нет. Эта война — война Божья, Бог разбудил ее и не кончит до тех пор, пока не поразит всех врагов его слова» ((3), стр. 142-143).

Приведенных примеров достаточно, чтобы признать: Евангелие может быть проистолковано совершенно по-разному. Именно неопределенность, очевидная аллегоричность толкований делали эволюцию христианства столь противоречивой. Фактически, прямо противоположные толкования одних и тех же фрагментов превращают религию в слишком гибкое учение, которое можно приспособить к фактически любым обстоятельствам.

Итак, Евангелия аллегоричны. Но имеется еще одна серьезная проблема — изложенная в них мораль не может быть основой для устройства общества по чисто практическим соображениям. К примеру, подобное поощрительное отношение к воровству будет лишь стимулировать его.

Вот другой характерный фрагмент:

Матфей 12: 27-31 «Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Если же траву на поле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то кольми паче вас, маловеры! Итак, не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь, потому что всего этого ищут люди мира сего; ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в том; наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам»».

Итак, не имеет смысла заботиться о материальных благах, искать же следует лишь Царства Божьего. Большая часть евангельских притч посвящена одному вопросу — как же попасть в число тех достойных, которые избраны для Царства Божьего? И вот обнаруживается факт большой важности. Оказывается, по мнению Иисуса, Царство Божье должно придти не в отдаленном будущем, а в самое ближайшее время. Например, Матфей 10: 23 «Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой. Ибо истинно говорю вам: не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий».

Матфей 16: 28 «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем».

Ренан пишет, что близкое ожидание Царства Божьего привело к серьезному кризису христианства на рубеже I-II в. в., когда стало очевидно, что пророчество не выполнено.

«Это была религия необыкновенной чистоты, без обрядов, без храма, без жрецов; это было нравственное осуждение мира, переданного совести праведного человека и в руки народа. Вот что было создано для того, чтобы жить и, действительно, осталось жить. Когда после целого столетия тщетных ожиданий материалистическое упование на близкую кончину мира иссякло, истинное Царство Божие отделилось от него. Снисходительные объяснения набросили покрывало на реальное царство, которое не желает наступать. Упрямые умы, вроде Папия, продолжали держаться буквы учения Иисуса, но к ним относились как к людям узким и отсталым. Откровение Иоанна, эта первая книга Нового Завета в собственном смысле слова, была отодвинута на второй план, так как в ней слишком категорично высказывалась идея катастрофы в ближайшем будущем; ее признали непонятной, искажали на тысячу ладов и почти что отвергали» ((4), 202-203).

Однако нельзя не признать, что идея близкого конца света должна была породить совершенно особенную, крайне непрактичную мораль, рассчитанную на близкое ожидание Страшного Суда. Какой смысл заботиться о длительном и долгосрочном, если мир не сегодня-завтра погибнет?

Помимо отказа от сельского хозяйства, отказа от имущества, проповедовался и радикальный отказ от семьи. Например, Лука 14: 25-26 «С Ним шло множество народа; и Он, обратившись, сказал им: если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником», Матфей 10: 38-39 «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня».

Ренан комментирует эти идеи так:

«Эта экзальтированная мораль, проповедуемая со страшной энергией и гиперболическим языком, угрожала будущему страшной опасностью. Отрешая человека от земли, она разбивает его жизнь. Христианин получает репутацию дурного сына, плохого патриота, так как ради Христа он противится своему отцу и борется со своей родиной... Таким образом, в мир вносится роковой зародыш теократии.

Перенесенная в общество, находящееся в спокойном состоянии и уверенное в собственной прочности, эта мораль, созданная для момента кризиса, должна была представиться невозможной. Таким образом, Евангелию суждено было сделаться для христиан утопией, об осуществлении которой стали бы беспокоиться лишь весьма немногие. Для огромного же большинства эти громоносные правила осуждены были на полное забвение, которое поддерживалось и самим духовенством; человек евангельского духа будет считаться опасным... Тем самым, что совершенство ставилось вне обычных общественных условий, а вполне евангельская жизнь оказывалась возможной только вне мира, устанавливались принципы аскетизма и монашества... Несомненно, что подобный идеал не может получить значения общего правила, хотя бы в виду обязательности безбрачия и нищеты. Таким образом, только монах в некоторых отношениях может считаться истинным христианином. Здравый смысл возмущается подобными крайностями... Но обычный здравый смысл плохой судья, когда речь идет о великих вещах. Чтобы добиться от человечества немногого, следует требовать от него побольше. Громадный нравственный прогресс, которым мы обязаны Евангелию, произошел от его преувеличения» ((4), стр. 218).

Последняя фраза составляет одну из самых любопытных идей Ренана. Согласно ей, мы не можем сравнивать евангельскую проповедь с некой «оптимальной религией» по очень простой причине — вполне рациональная религия попросту не затронула бы сердца и не сумела бы распространиться! Именно художественность, парадоксальность, категоричность христианства позволили ему выжить среди множества других хорошо продуманных религиозных систем.

К примеру, большинство идей Нагорной Проповеди вовсе не были оригинальными по своему смыслу (как думают многие сегодня). Оригинальной была скорее форма их выражения.

«Некоторые из этих правил взяты из книг Ветхого Завета. Другие принадлежали более современным ученым, например, Антигону из Соко, Иисусу, сыну Сирахову, Гиллелю и дошли до Иисуса не путем ученых исследований, а благодаря тому, что они часто повторялись в виде пословиц» (стр. 95).

«По поводу милостыни, благочестия, добрых дел, кротости, миролюбия, полного сердечного бескорыстия ему (Христу — М.П) почти нечего было добавить к учению синагоги. Но он умел давать своей проповеди такой умилительный характер, что давно известные афоризмы казались чем-то новым» (стр. 97).

Еще одной важной особенностью Евангелия является множество чудес, описанных там. Очевидная проблема состоит в том, что повседневная жизнь вокруг нас вовсе не содержит чего-то, выходящего за рамки обыденного здравого смысла. Я не буду подробно обсуждать здесь эту проблему; вставлю лишь одну короткую цитату из Ренана, показывающую, что в специфическом мире восточной культуры чудесные рассказы возникают в некотором смысле сами собой.

«Один человек, замешанный в современные сектантские движения в Персии, рассказывал мне, что когда он образовал вокруг себя кружок франкмасонов, поначалу имевших большой успех, то очень скоро он был прославлен в качестве пророка и, к удивлению своему, стал ежедневно получать сведения о чудесах, которые он будто бы совершил. Нашлась масса людей, готовых чуть ли не идти за него на смерть. Легенда о нем, так сказать, росла у него на глазах и увлекла бы его, если бы само персидское правительство не освободило его из-под влияния его учеников» ((4), стр. 191).

Гораздо более интересно другое. Именно это отсутствие чудес сделалось мощным оружием в руках инквизиторов! Это доказывает, что изощренный ум может превратить что угодно во что угодно, при наличии подходящего политического заказа. Следующая цитата взята из материалов процесса над Джордано Бруно (5).

«Добавил к ответу:

— Я хотел сказать то, что уже высказал: апостолы гораздо больше сделали своими проповедями, доброй жизнью, примерами и чудесами, чем можно достигнуть в настоящее время посредством насилия над теми, кто не желает быть католиком. Не осуждая этого способа действия, я одобряю иной способ действий.

И ему сказано:

— Этот ответ имел бы значение, если бы и в настоящее время святая церковь имела столько чудес, сколько было во времена апостолов, при первоначальном состоянии церкви. Но так как благость Господа Бога не допускает, чтобы в настоящее время творились чудеса, которые могут сравниться с чудесами апостолов, — разве только очень редко и отшельниками, — то из сказанного вытекает, что надлежащего правильного ответа не дано. Поэтому пусть выскажется, что в действительности хотел и хочет выразить».

Здесь мы сталкиваемся не с досужей выдумкой инквизиторов, а с хорошо разработанной средневековой теорией. Вот какого мнения придерживался Исаак Ньютон:

«В детстве Ньютон воспитывался в религиозной атмосфере; когда он вырос, он решил посвятить себя священнической деятельности. И впоследствии, когда он писал свои «Principia» и «Оптику», он вовсе не имел в виду доказать, что в мире господствует механическая закономерность: наоборот, он хотел раскрыть природу бога и показать, как мудро устроил бог мир, сделав излишним свое непрерывное вмешательство в ход вещей. Ньютон не только не думал отрицать возможность чудес и пророчеств, но считал, что на первой стадии мировой истории бог постоянно должен был прибегать к чудесам и приостанавливать действие законов природы, чтобы демонстрировать людям свое всемогущество, тогда как в наше время это излишне. Итак, «Principia» и «Оптику» Ньютон посвятил изучению законов, на основании которых бог управлял уже готовым миром. Хронологический же его труд должен был показать, как создавалось человеческое общество в ту эпоху, когда бог ещё приходил в тесное соприкосновение с людьми, открываясь им в чудесах и пророчествах: отдельных людей он одарял чудесной силой, при помощи которой эти люди могли изменять движение светил и приостанавливать действие естественных законов. Эта сила была отнята у людей, после того как откровение было дано людям полностью через смерть и воскресение помазанника божия. Итак, люди, действительно, когда-то обладали даром пророчества; когда-то в мире, действительно, происходили чудеса, нарушавшие естественные законы. Поэтому ничто не препятствует тому, чтобы в Библии всё с начала до конца было истиной» (6).

Библиография

(1) Х. А. Льоренте. История испанской инквизиции. Том I.
http://www.lib.ru/HISTORY/INKWIZICIA/inquiz.txt

(2) Б. Рассел. История западной философии. Том 1. «Миф». Москва. 1993.

(3) Стефан Цвейг. Триумф и трагедия Эразма Роттердамского. Совесть против насилия, Кастеллио против Кальвина. Монтень. «Бельведер», Санкт-Петербург, 2001

(4) Э. Ренан. Жизнь Иисуса. Москва. «Вся Москва» 1990.

(5) Материалы процесса над Джордано Бруно
http://www.renaissance.rchgi.spb.ru/Bruno/PROCESS1

(6) С. Я. Лурье Ньютон — историк древности
http://m71.by.ru/science/newton/newthist.shtml

КОММЕНТАРИИ

ЧИЖИК ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Удивительно! Прямо на моих глазах, Максим Евгеньевич, Вы выродились из многообещающего мыслителя в унылого и ограниченного ретрограда — стоило лишь поверить, что человек это животное. Не знаю, что послужило причиной: Ваша нынешняя служба, окружение, литература, в которой Вы нынче находите подтвержение своим бредово-сатанинским идеям, или общетупиковый российский феодализм, — но именно люди с Вашим нынешним складом мышления сумели свести высокий идеализм христианства до бюрократизма инквизиции.

КОНЧЕЕВ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ

В целом мне статья Ваша понравилась. Хоть она и напоминает вырванный из целого участок, но с учетом этого, достаточно любопытна.

Теперь, по сути. Текст Евангелий действительно можно толковать на разные лады. А некоторые места прямо соблазнительны. То есть, во имя Бога Христос, получается, призывает прямо к аморальным поступкам. То, что это так, просто-таки высвечивается позицией Лютера. Конечно же Лютер был не одинок.

Я познакомился с Евангелием в свое время под руководством Л. Толстого. Этот великий человек и великий ум проделал гигантский труд по анализу Евангелий. Он выучил др. гр. язык, перечитал море литературы, которой в его время было уже более чем достаточно, вывел из этого изучения свою, оригинальную интерпретацию Евангелий и по мере сил ей следовал. Хотя я в настоящий момент и отошел во многом от христианства и толстовских идей, его взгляд на Евангелия мне по-прежнему близок. Сколько я не читал в дальнейшем интерпретаций христианства, я не нашел такой, которую бы Толстой не разобрал.

Толстой считал христианство, говоря современным языком, мистико-метафизической системой, противостоящей языческому устройству мира. Под язычеством же Толстой понимал всякое социальное устройство, применяющее насилие, а любую идеологию заставляющее это насилие, несправедливость, неравенство, эксплуатацию, аморализм, оправдывать.

Церковное христианство по Толстому это именно идеология, прислуживающая тем, против кого было направлено христианство первоначальное, анархическое, проповедующее отказ от правил этого ужасного мира в пользу божественного, который возможен только в полном и принципиальном отказе от стяжательства, политики, насилия. Погибший для мира или от мира, получит жизнь вечную у Бога.

Собственно христианство стало этой (языческой) идеологией достаточно случайно. Поскольку оно подкупало своей возвышенностью и мистичностью, оно получило уникально широкое распространение, а уж по этой причине оно стало так привлекательно для сильных мира сего в качестве политической узды на управляемые ими народы. Для того чтобы это стало возможно, христианство было извращено. Сделать это оказалось возможно, благодаря общей темноте большинства людей и посланиям ап. Павла. Если сравнить четыре Евангелия и послания Павла, можно заметить принципиальную разницу в излагаемых учениях. Именно учение Павла излагается сейчас в качестве доктрины церкви об искупительной жертве Сына Человеческого ради искупления первородного греха восходящего на крест. Традиция церкви, Никейский символ веры восходят именно к этой доктрине. Четыре Евангелия же получаются чем-то вроде дополнений, которые можно понимать аллегорически, то есть, по большей части игнорировать или толковать как угодно.

Вообще-то доказано, что Павел Евангелий не знал. Они возникли позже. Как вообще выглядит эта история. Был Иисус, бродячий проповедник, который запрещал ученикам называть себя Мессией (Христом), но, в общем-то, не отрицал, что он божий человек. Он проповедовал, творил чудеса, навлек на себя гнев первосвященника и римской власти и был казнен. Ученики его, последователи передавали его учение, кто как понял. Учение не было таким уж оригинальным (Вы это тоже подтвердили), учение Митры, Ессеев и другие были весьма схожи. Современные буддисты и оккультисты находят в проповедях Иисуса много восточного и говорят, что с 12 до 30 лет Иисус путешествовал по Востоку, где и набрался мудрости.

И вдруг появился Павел. Вполне возможно, что он действительно страдал эпилепсией. Но и без эпилепсии чудеса случаются в мире достаточно часто и могут подтверждать прямо противоположные идеологемы. Павел услышал голос Христа и из гонителя христиан стал их главным апостолом. Почему он? Неужели больше не было претендентов. Ну, 12 апостолов понятно, их сам Иисус выбрал, а Павел причем? Я как-то нигде не читал, что же делал с христианами Павел, пока был Савлом. Вряд ли вел душеспасительные беседы о преимуществах иудаизма. И вот, Павел написал, собственно, свое Евангелие, оправдал сотрудничество с властями, ввел идею предопределения и искупительной жертвы. Забросил, короче, в христианство дохлую кошку.

Евангелия не то, что нежизненны, они рассчитаны на совсем другой духовный и душевный настрой, нежели был у Павла. Они проповедуют жизнь не от мира сего. Призывы Христа отказаться от родных, его отказ от матери, от хозяйственной деятельности, ненасилие и т. п. с одной стороны можно рассмотреть как метафоры, стремящиеся вытолкнуть человека из психологической обусловленности обыденной жизнью, а с другой, как проповедь родственную буддизму, в котором все эти элементы гораздо более сильны. Индусы, буддисты живут же по таким принципам. Они, конечно, не доводят их до крайностей, но соблюдают их все-таки достаточно прямолинейно. Толстовцы, кстати, иногда жили по принципам Толстого довольно успешно. Да, и что невозможного в скромной, нищей, естественной жизни, обеспечивающей себя при помощи физического труда. Для государства такие граждане естественно подозрительны, оно и боролось с христианами поэтому. Боролось именно с ранними христианами. Когда же соборы закрепили в христианстве постулаты, дающие возможность служить государству без осознания противоречия с учением Евангелия, гонения прекратились, христианство победило.

В современном мире все это сохранилось. Есть внутреннее христианство и внешнее. Как бы для материалистов и идеалистов. Идеалисты следуют заповедям, ищут внутренний, мистический и метафизический смысл в христианстве, материалисты же надеются на то, что Бог их простит по милосердию своему за то, что они ходили в церковь, выполняли обряды и верили, что Христос их спас, когда умер на кресте.

В великолепной пьесе Бернарда Шоу «Святая Иоанна» прекрасно показана психология инквизиторов. Это в большинстве своем у Шоу вполне порядочные люди, добросовестно выполняющие свой долг перед церковью и Богом так, как они его понимают. Шоу за эту пьесу получил Нобелевскую премию.

Я вижу, что и Толстой и Шоу, фактически показали, что зло, творимое под прикрытием религии и в русле ее, творится собственно потому, что ему вообще свойственно твориться, а обоснование выбирается просто из спектра подходящих. Естественно, что лучше выбрать самое авторитетное. Конечно, трудно апостола Любви, каковым был Иисус, приспособить для оправдания войн, казней, насилий, но можно. Достаточно немного подрихтовать некоторые притчи, проповеди, словесные обороты, напустить туману, умных и лицемерных рассуждений про кимвал бряцающий, тело христово, единосущность Отцу, уверенность в невидимом и т. п., и дело сделано.

Льву Толстому один крестьянин пожилой написал письмо, в котором благодарил его за его писания, но и высказывал мысль, что и толстовским именем со временем начнут оправдывать зло, насилие и всяческие мерзости. Толстой прочел и сказал печально, никаких предрассудков у человека нет. В устах Толстого это высшая похвала.

ЧИЖИК КОНЧЕЕВУ

Некоторые замечания по Вашему комму, Александр Сергеевич. Мне статья Полякова не понравилась именно тем, чем она понравилась Вам. Тексты Евангелий невозможно толковать на разные лады. Для человек достаточно порядочного и проницательного они всегда истолковываются вполне однозначно.

Просматривая аналитические конспекты Льва Толстого, во-первых, я был поражен тем гигантским трудом, который нашему выдающемуся писателю пришлось проделать наощупь, вопреки и в полном одиночестве, а во-вторых, огромному количеству ошибок, как синтаксических так и теологических, совершенных Львом Николаевичем в процессе этой работы. Основное противоречие заключается в том, что у Толстого не мистический, а научный, рационалистический тип личности и творчества, что куда ближе к индуизму, чем к христианству — за что его так высоко оценил Ленин и что, конечно, очень близко нашему российскому современнику. Лев Толстой сумел увидеть в Иисусе Христе лишь высокоразумного и высокоморального человека, полностью проигнорировав его божественную сущность, — подобно тому, как ап. Павел, получив аналогичное рационалистическое откровение, посвятил всю свою жизнь доказательству того, что учение Христа никак не противоречит Торе. Первым государственным человеком, который понял, что идеи христианства можно эксплуатировать во славу правления людьми был, конечно, лукавый император Константин.

Учение Христа является исключительно оригинальным в той части, которая абсолютно недоступна уму научно-рационалистическому: оно возникло ИЗ НИЧЕГО как абсолютно законченное и непротиворечивое, в чистом как бумажный лист сердце малограмотного, но честного и бесстрашного гения. Если это не так, значит в подлунном мире никогда не было и не может быть ничего нового, а только бессмысленно-самсоново хождение по кругу, — как над этим откровенно смеется Экклезиаст. Все сходство учения Христа со всеми предшествовавшими религиями чисто внешнее — для тех, кто еще в состоянии отличать цветное от черно-белого. Только в силу своей необычайной ограниченности ученые Века Просвещения пытаются то заслать Христа на Восток, то сделать из него главного архитектора Цезарии, — вместо простого плотника, как об этом рассказывается в Новом Завете. И т.п. Недаром Б.Шоу, получил за подобную же рациональную попытку свою Нобелевскую премию.

В мире животных, на скотном дворе, Иисус Христос всегда будет числиться еще одним курьезным божеством среди многих, а среди ученых — лишь талантливым индивидуумом, но безнадежным идеалистом, и только дух человека, который был поднят до мистического уровня, может оценить подвиг и победу Христа во всей ее полноте.

КОНЧЕЕВ ЧИЖИКУ

ЧИЖИК. Некоторые замечания по Вашему комму, Александр Сергеевич. Мне статья Полякова не понравилась именно тем, чем она понравилась Вам. Тексты Евангелий невозможно толковать на разные лады. Для человек достаточно порядочного и проницательно они всегда истолковываются вполне однозначно.

КОНЧЕЕВ. Проницательность и порядочность понятия сами по себе способные быть истолкованы различными образами.

По-моему, и совершенно искренне любой текст можно растолковать многозначно. Буквально, аллегорически, исторически, семантически, фонетически и т. д.

Есть разные списки, разные переводы. Скажем, в знаменитых словах нагорной проповеди «не гневайтесь напрасно» слово «напрасно» является более поздней вставкой и в некоторых вариантах Евангелий отсутствует.

ЧИЖИК. Просматривая аналитические конспекты Льва Толстого, во-первых, я был поражен тем гигантским трудом, который нашему выдающемуся писателю пришлось проделать наощупь, вопреки и в полном одиночестве, а во-вторых, огромному количеству ошибок, как синтаксических так и теологических, совершенных Львом Николаевичем в процессе этой работы.

КОНЧЕЕВ. Теологические ошибки у Толстого есть несомненно, поскольку он отрицательно относился к теологии. А вот насчет синтаксических позвольте усомниться. Я читал «Соединение и перевод четырех Евангелий» в ПСС. В нем идет параллельно три текста. Текст на др. гр. языке, канонический перевод на русский и перевод Толстого. Буквально все расхождения с каноническим переводом Толстым подробнейшим образом обоснованы ссылками на авторитеты, лексиконы и т. п. Что же касается синтаксиса, то оригинал, насколько я знаю, знаков препинания не содержит, а сочетания слов содержатся в соответствующих справочниках, которыми пользовался Толстой. К тому же его перевод не столь уж разнится c каноническим.

Я лично могу поставить ему в упрек только то, что он выбросил из Евангелий все места, носящие, по его мнению, случайный характер, а описания чудес постарался изложить как можно рациональнее. Но все такие отступления от подлинника у Толстого строго оговорены.

ЧИЖИК. Основное противоречие заключается в том, что у Толстого не мистический, а научный, рационалистический тип личности и творчества, что куда ближе к индуизму, чем к христианству —

КОНЧЕЕВ. С этим я, пожалуй, могу согласиться. Христа и христианство Толстой понимал очень рационально, а слово «мистика» очень не любил.

ЧИЖИК. за что его так высоко оценил Ленин и что, конечно, очень близко нашему российскому современнику.

КОНЧЕЕВ. Сколько я не пытался вникнуть в статьи Ленина о Толстом, я ничего кроме полного Толстого непонимания и дебилизма в них не увидел. Нашел зеркало русской революции.

ЧИЖИК. Лев Толстой сумел увидеть в Иисусе Христе лишь высокоразумного и высокоморального человека, полностью проигнорировав его божественную сущность, — подобно тому, как ап. Павел, получив аналогичное рационалистическое откровение, посвятил всю свою жизнь доказательству того, что учение Христа никак не противоречит Торе.

КОНЧЕЕВ. А как же Вы его называете «малограмотным, но честным и бесстрашным гением»? Это не сильно отличается от «высокоразумного и высокоморального». Но, признаюсь, я Вашего христианства пока еще не понял.

Толстой считал, что именно попытка соединить христианство с иудаизмом была основой извращения сути учения Христа. За что и Павла не любил. По Толстому иудаизм учение земное, языческое, ориентированое на достижение земных целей, а Христово учение ориентирует на то, что «не от мира сего», то есть на запредельное, идеальное и божественное.

ЧИЖИК. Первым государственным человеком, который понял, что идеи христианства можно эксплуатировать во славу правления людьми был, конечно, лукавый император Константин.

КОНЧЕЕВ. Этого я не понимаю. Вполне допускаю, что именно вследствие своей рациональности. Я в Христовых проповедях и притчах вполне улавливаю то, что я знаю в более древних учениях. Да, и идея Толстого (и ислама) о небожественной сути Иисуса мне близка.

ЧИЖИК. Если это не так, значит в подлунном мире никогда не было и не может быть ничего нового, а только бессмысленно-самсоново хождение по кругу, — как над этим откровенно смеется Экклезиаст.

КОНЧЕЕВ. Вот-вот. Ничего нового. Увы, и от Христа я этого нового не получил. Я именно и вижу в мире только бессмысленное хождение по кругу. Я никогда не думал, что Экклезиаст над этим смеется. Он был, по-моему, довольно мрачный парень. Я, правда, с ним принципиально не согласен, что псу живому лучше, чем льву мертвому.

Новое есть, ИМХО, только у меня. (Аж, самому противно от того, какой я нескромный.).

ЧИЖИК. Все сходство учения Христа со всеми предшествовавшими религиями чисто внешнее — для тех, кто еще в состоянии отличать цветное от черно-белого.

КОНЧЕЕВ. Какую Вашу статью мне прочесть, чтобы узнать, что Вы видите нового и принципиально невиданного в учении Христа?

ЧИЖИК. Только в силу своей необычайной ограниченности ученые Века Просвещения пытаются то заслать Христа на Восток, то сделать из него главного архитектора Цезарии, — вместо простого плотника, как об этом рассказывается в Новом Завете. И т.п. Недаром Б.Шоу, получил за подобную же рациональную попытку свою Нобелевскую премию.

КОНЧЕЕВ. У Шоу чисто гуманистический пафос. Христианства, как религии, он в пьесе не касается.

ЧИЖИК. В мире животных, на скотном дворе, Иисус Христос всегда будет числиться еще одним курьезным божеством среди многих, а среди ученых — лишь талантливым индивидуумом, но безнадежным идеалистом, и только дух человека, который был поднят до мистического уровня, может оценить подвиг и победу Христа во всей ее полноте.

КОНЧЕЕВ. Мистицизм Христа (и духа человека) я вижу, подвиг тоже, а вот победы, хоть убейте, увы...

ПОЛЯКОВ ЧИЖИКУ

Действительно, удивительно. Ох, горячий Вы человек, дорогой Валерий Александрович! Так это я виноват за грехи инквизиции? Покорно благодарю. И какие у меня сатанинские идеи? Сколько помнится, на сайте Детвишера я гораздо более успешнее спорил с сатанистами, чем Вы (уж извините за шпильку, но так это и есть. Вам не удалось доказать Максиму Кичу слабость книги, на которую он ссылался).

ПОЛЯКОВ КОНЧЕЕВУ

Спасибо, Александр Сергеевич. Мне понравился Ваш постинг. Он дает дополнительную пищу для ума. Я вовсе не считаю себя хорошо образованным человеком. Постараюсь разобраться в мыслях Толстого, пока я знаком с ними скорее поверхностно. Пока я не решусь их прямо комментировать.

Несколько замечаний по ходу дела.

КОНЧЕЕВ. Текст Евангелий действительно можно толковать на разные лады. А некоторые места прямо соблазнительны.

Например, из отцов церкви один бл. Августин решился прокомментировать эпизод с блудницей, которую хотели забить камнями

КОНЧЕЕВ. Под язычеством же Толстой понимал всякое социальное устройство, применяющее насилие

А как Вы отнесетесь к этому утверждению? Мне кажется, что язычество гораздо более христианства опиралось на греко-римскую рациональную традицию. Не случайно язычество породило мощное течение гностиков (от слова гнозис).

КОНЧЕЕВ ПОЛЯКОВУ

ПОЛЯКОВ. Спасибо, Александр Сергеевич. Мне понравился Ваш постинг.

КОНЧЕЕВ. «Под язычеством же Толстой понимал всякое социальное устройство, применяющее насилие».

ПОЛЯКОВ. А как Вы отнесетесь к этому утверждению? Мне кажется, что язычество гораздо более христианства опиралось на греко-римскую рациональную традицию. Не случайно язычество породило мощное течение гностиков (от слова гнозис).

КОНЧЕЕВ. В настоящее время я это мнение Толстого для себя пересмотрел, как и пересмотрел в целом всю толстовскую парадигму. Я считаю, что социальное устройство, не основанное на насилии, в нашем мире создать невозможно. Онтологическая суть мира такой возможности не предусматривает. Попросту говоря, мир настолько плох и подл, что осуществление идеального общественного устройства в нем невозможно. Даже при идеальных условиях (допустим такую фантазию) такое устройство могло бы просуществовать только крайне недолго. Зло из мира неустранимо.

Что же касается язычества и монотеизма, то я смотрю теперь на эти идеологемы, как на, в общем-то, в основном декларативные.

На самом деле все люди язычники, то есть, молятся искренне нескольким простым и понятным богам, определяемым их насущными нуждами. Это было 6000 лет назад, есть и сейчас. Дефиниции этим богам можно придумать различные, но суть их во все времена одна и та же. Нет необходимости, я полагаю, здесь подробно об этом говорить. Иисус покусился на некоторых из этих божеств, формально, как мне представляется, но мир его не принял. И по сей день не принял и не примет. Евангелие страшная вещь. Если понять Иисуса вполне последовательно, то следует действительно уйти из семьи, не пахать, не сеять, жить милостыней и молитвой, умерщвлять свою плоть и умолять Бога елико возможно быстро сократить скорбные дни пребывания грешника на земле. Плоть мерзка и греховна, блуд мерзок, чревоугодие мерзко, «место нечистоты есть дом и враги человеку домашние его».

ЗИНАИДА ГИППИУС

ХРИСТИАНИН

По Ефр. Сирину

Все прах и тлен, все гниль и грех,
Позор — любовь, безумство — смех,
Повсюду мрак, повсюду смрад,
И проклят мир, и проклят брат.

Хочу оков, хочу цепей...
Идите прочь с моих путей!
К Нему — мой вздох, к Нему — мой стон,
В затвор иду — в затворе Он!

1901

Почитайте Гессе «Исповедника» у меня в разделе
http://zhurnal.lib.ru/k/koncheew/gesse_isp.shtml.

Неплохо в этом рассказе показана суть христианства.

Даже столпники, аскеты, пустынники считали себя ничтожными грешниками, недостойными спасения. Это наиболее последовательные христиане. Остальные же, которые ходят в церковь, постятся только иногда и не очень усердно, едят, пьют, пекут куличи, радуются жизни и веруют, что Господь (если он вообще есть) по милосердию своему не отправит их в ад, а поселит в раю, никакие не христиане, а нормальные себе язычники.

Ницше не зря сказал: «Был только один истинный христианин, да и того распяли на кресте». (Ницше. «Антихрист» http://zhurnal.lib.ru/k/koncheew/nicshe-02.shtml).

О ГНОСТИКАХ

Гностики есть христианские, языческие и египетско-вавилонские. Лично мне они весьма симпатичны вследствие того, что мои взгляды на мир близки гностическим. Христианские гностики в средневековье дали основу для многих сектантских движений. Я в своих взглядах преодолел гностический дуализм. Грубо говоря, мои воззрения имеют в своей основе гностицизм, буддизм и веданту и являются развитием их эзотерических аспектов. Мне представляется, что к гностикам был близок и Ориген, заклейменный несколькими соборами как еретик, но оставшийся в Отцах Церкви.

ГНИТИЕВ ЧИЖИКУ И КОНЧЕЕВУ

КОНЧЕЕВ. Толстой считал, что именно попытка соединить христианство с иудаизмом была основой извращения сути учения Христа. За что и Павла не любил.

ЧИЖИК. За это же он не любил не только Павла, но и Шекспира — в силу великого сходства.

———————————

ГНИТИЕВ. Может быть немного не в тему, но Толстой никого не любил. Толстой блестяще иллюстрирует собой проклятые 1870-1890-е годы, когда шла чудовищная моральная деградация интеллигенции. Перечитайте Добролюбова, Белинского: идиотизм, возведенный в добродетель. Мудрый Достоевский с его «слезинкой ребенка» не был услышан. А у Толстого сразу появилась куча последователей. Почему? Потому что Достоевский был христианином, а Толстой — нет. Поколение прекраснодушных подонков-революционеров восприняло с восторгом Толстого именно потому, что увидела в нем разрушение христианства, духовного предтечу революционных палачей.

Один штрих, исчерпывающе характеризующий Толстого: почерпнуто у Дурылина. Будучи в Румянцевской библиотеке вместе с философом Федоровым Толстой сказал: «Какое множество книг! И какое ничтожное число из них, действительно нужны людям. Все остальное можно бы сжечь без всякого ущерба».

Похоже, что и Геббельс в молодости был толстовцем...

ЧИЖИК ГНИТИЕВУ

Я с Вами не согласен по поводу Толстого и Достоевского, Михаил Юрьевич. Сразу оговорюсь, что люблю и того и другого, но считаю, что обдумал и знаю их недостатки. Скажем так: оба были людьми весьма противоречивыми. О Толстом было сказано ниже. Добавлю однако, что он практик и много сделал для распространения идей подлинного христианства. За это его и полюбили во всем мире — ведь не все тогда были революционерами и проходимцами. Нынешний христианин может неделями пропадать в церкви и колотиться лбом в церкви, а когда увидит нищего на улице или у него попросят одолжить сотню — отвернется. Невозможно также из одного тщеславия написать такое множество книг и не из-за денег. (Не правда ли: какое откровенное противоречие!) Для этого нужно гореть судьбами человечества ежедневно. Фразу в разговоре с Федоровым (которого, кстати, считаю самым проницательным православным философом) ведь можно понять и так: Сколько за время возникновения письма написано мусора и как в нем запутывается человек! Возьмем, например, данную статью Максима Полякова. Какая может быть связь между Христом, которого инквизиторы же и распяли, и инквизицией? Никакой. Она может возникнуть только в мозгу окончательно запутавшегося в жизни человека, который уже верит в эгрегоры и прочую чушь. Мне много приходилось встречать барышень легкого поведения, которые, тем не менее, в восторге от «Мастера и Маргариты» — тоже ведь прекрасного произведения! Недавно перечитывал «Идиота» Достоевского. С каким тонким пониманием русской души и талантом он описывает все мерзкие побудительные мотивы Настасьи Филипповны, Аглаи, их окружения — короче всех, кроме самого идиота! Но когда читаешь славянофильскую публицистику Федора Михайловича, то это бред сивой кобылы в рождественскую ночь. Чего стоит только одна его знаменитая фраза: «Красота спасет мир!»

ГНИТИЕВ ЧИЖИКУ

Не могу согласиться с вами в отношении Толстого как распространителя христианства. Толстой был кумиром поколения разрушителей, творцов нашей проклятой революции. Какое уж тут христианство?! То, что Толстого читали на Западе: обратите внимание, читали немного не так. То же самое с Достоевским: на Западе превозносят его «Братьев Карамазовых», а у нас — «Преступление и наказание». Тут такая ситуация: православие в России — форма существования нации, а не религиозные особенности. Именно это вызывало критику русского православия Серафимом Роузом: он пришел в православие с Запада, для него это — прежде всего духовная ценность; для нас православие — наша среда обитания, мы в ней родились и живем. Поэтому русский человек может годами не ходить в храм и не придерживаться постов: он грешит, он формально отпал от Церкви, но он остается православным по духу. Такая же ситуация, кстати, с нашими мусульманами. Так вот: Толстой разрушал эту среду обитания своим сектантством. Даже не важно: чему он именно учил, важно — кто его ученики.

КОНЧЕЕВ ГНИТИЕВУ

КОНЧЕЕВ. Я знаю, как люди обижаются, когда им говоришь, что они чего-нибудь не знают или не понимают. Я заявляю, что никаких личных устремлений у меня нет, я не хочу обидеть Гнитиева Михаила Юрьевича.

Теперь по существу. Михаил Юрьевич, Вы знаете о Толстом и его взглядах очень мало, а что знаете очень неточно. (Толстой сообщил о том, что он стал из неверующего верующим в 1881 году в «Исповеди». Умер он в 1910. Он вовсе не деградировал никогда и даже не был интеллигентом в том смысле, который Вы вкладываете в это слово. Он считал интеллигенцию паразитами, прислуживающими власть имущим.) Это не Ваша только особенность, а явление очень распространенное. Толстой не относил себя ни к какой конфессии. Переворот в нем случившийся произошел благодаря изучению Евангелия, а так же в результате личного упорного, можно сказать отчаянного, личного поиска. Для меня слышать, что Толстой никого не любил, все равно что услышать, что Христос никого не любил. Толстой был нежный, чувствительный человек, очень, до ненормальности сострадательный и склонный к самобичеванию. И бичевал он себя, действительно, за то, что мало и плохо любит людей, ближних, и мало ненавидит себя подлого и грешного. Я изучил все материалы по Толстому, которые можно было достать в СССР, а их было немало. Я прочел почти все тома ПСС Л. Н. Толстого, со всеми комментариями (не перечитывал только ранние художественные произведения), я прочитал воспоминания о нем его обоих секретарей, Булгакова и Гусева, и многочисленных его друзей и знакомых. Я знаю, о чем говорю. Да и не может человек нелюбящий создавать великие художественные образы. Первый постулат, принцип художественного творчества, выдвигаемый самим Толстым (статья «Что такое искусство») есть любовь к изображаемому. Художник должен любить то, что изображает, иначе изображение будет ходульным. И степень любви определяет уровень художника.

Порочащие Толстого легенды появились еще при жизни Толстого, но в особенности заботилась об этом Советская власть. Я просматривал «Антитолстовскую энциклопедию», изданную в 1936 году, наполненную бесстыдными пасквилями. О его бесчисленных любовницах, о деревне из его потомков от крестьянок, о его лицемерии, о его надменности, тщеславии и даже глупости. Гид в Ясной Поляне экскурсантам обязательно сообщал об эротическом буйстве Толстого. При Советской власти было снято два наигнуснейших фильма о Толстом. Один даже был довольно талантлив. Толстого играл Игорь Ильинский. Играл именно надутое мурло, воображающее себя великим человеком. Толстой бы со смеху бы умер, увидев. Второй фильм был в том же роде.

Толстой был предельно и принципиально искренний человек. Всю жизнь он писал дневники. Все эти вещи можно из них доподлинно узнать. В дневниках многие врут, но подозревать в этом Толстого просто абсурдно.

Коснусь только одного момента. У Толстого была одна любовница из крестьянок. До свадьбы и недолго. Ходили слухи, что у нее сын от Толстого. Толстой услышал об этом незадолго до смерти, был удивлен, но вполне это допускал. Хотя странно, что это столько лет скрывалось. Поэтому я думаю, что и это легенда. Жене он никогда не изменял, а секса всегда очень стыдился и был в этом отношении законченным пуританином.

Я полагаю, что Достоевский «со слезинкой» очень даже был услышан. Мы все это помним и постоянно повторяем. У Толстого и в статьях и в художественном творчестве есть не менее потрясающие пассажи и размышления.

Последователей у Толстого было не так уж и много. И счастье быть его последователем было не велико. Толстовцев преследовали, сажали и за распространение его произвдений, и за отказы от военной службы. (Первый забитый в арестанстских ротах был некто Дрожжин. О нем была написана книга кем-то из толстовцев.) Революционеры Толстого скорее ненавидели. Как они могли его любить? Большего противника революции, чем Толстой, трудно найти. И это не случайный элемент в его воззрениях, а основной. Он постоянно говорит это и обосновывает так, что было достаточное количество революционеров порвавших с революционной деятельностью после знакомства с Толстым. Переписка Толстого забита письмами революционеров и ответами им.

Достоевский и Толстой исповедовали христианство разного типа. Достоевский был вроде Валерия Александровича, он считал, что Христос открыл принципиально новую мистическую эру в истории Человека. Что только на Христа можно положиться и на него уповать. А почему это так и в чем это заключается, он объяснить затруднялся. (Рекомендую «Человек проклят» Вересаева о христианских взглядах Достоевского. http://koncheev.narod.ru/veresaev.htm).

Толстого же интересовало только учение, а вовсе не личность Христа. Мне кажется, что он вполне допускал, что Иисус лицо собирательное. Толстой считал, что своими статьями о Евангелии, религии он возрождает первоначальное христианство, в котором главным было следование очень строгим моральным предписаниям. Идею троицы и искупления первородного греха он отвергал, как непонятные и непонятно о чем и зачем толкующие. Ответственность за грех он признавал только личную.

Учение же Христа для него было в том, что суть жизни человека не от мира сего. Мир этот только временное и во многом очень неуютное прибежище человека. Человек по Толстому это Божественный дух, помещенный в оболочку животного. Все животное следует строго контролировать и ущемлять, тогда проявится Божественное. Поэтому все плотские утехи грех. Революционеры же совершают революции потому, что недовольны условиями существования своей плоти. Поэтому они антиподы Толстого. Я считаю, что Толстой понимал учение Христа совершенно правильно и последовательно. И так его понимали многие, как учение об отказе от плоти во имя духа. Я сам разделял долгое время это убеждение, но сейчас от него отошел. Вполне можно сказать, что толстовство это гипертрофированное учение Достоевского «о слезинке ребенка». По Толстому любое насилие есть нарушение воли Бога. Его спрашивали, применил бы он насилие, если бы убивали на его глазах его жену, детей. Толстой честно отвечал, что постарался бы уговорить насильников, попытался бы сам погибнуть раньше, отдать свою жизнь за них. Он допускал, что может быть не выдержал бы и применил насилие. Но при этом он подчеркивал, что это был бы грех и что нельзя применять насилие, даже если убивают тебя или твоих близких у тебя на глазах. Революционерам такой безумец и на фик не нужен.

Толстой действительно не зацикливался на одном христианстве, он считал, что во всех религиях есть некая общая основа, это именно требования любви и добра к ближним и животным. Он поэтому хвалил Буддизм, хвалил Кришну, хвалил Лао-Цзы, которого перевел с английского на русский, изрядно подредактировав. Он переписывался с Ганди и Вивеканандой. Ганди именно у Толстого воспринял идеи ненасилия и гражданского неповиновения, а не в родном индуизме. В индуизме есть принцип ахимсы, но за тысячелетнюю историю он основательно выветрился, гражданское же неповиновение во многом толстовская идея. Это идея о том, что можно отдать жизнь ради принципа. Человек бессмертен, и хотя он не знает, какое его ждет посмертье, можно быть твердо уверенным, что если Бог дал одну жизнь, то даст и другую. И если жизнь была праведная, то следующая будет лучше предыдущей. Иногда, правда, Толстой говорил, что вполне вероятно, что жизнь только одна, а после смерти люди просто сливаются с Богом. Как это объяснено в Библии. Прах уходит к праху, а дух к тому, кто дал его.

Когда Толстой читал в газетах о казнях бунтовавших крестьян, революционеров, его душили рыдания, он не мог ни о чем думать и ни о чем другом говорить. В таком состоянии он и написал свою знаменитую статью «Не могу молчать», направленную против казней. Он просил его посадить в тюрьму, его повесить, чтобы не видеть всех этих мерзостей. И это не была рисовка. (Рисовка и Толстой вообще не вяжутся друг с другом.) Какой-то подонок прислал Толстому посылку с веревкой.

Толстой считал, что 99% процентов искусства есть просто отражение стремления человека удовлетворять свои похоти. Свои великие произведения он называл «глупыми и пустыми побасенками, которыми я развлекался и развлекал людей». Нужными книгами он считал книги духовные вроде Евангелий или чисто практические, по облегчению труда людей. Это он и имел в виду, говоря с Федоровым. Лично я считаю Федорова человеком очень хорошим и святым, но слегка больным на голову. Возрождать дядов может хотеть и думать, что это возможно человеческими силами, только человек со сверхидеей, не совсем нормальный. Хотя в бреднях его что-то есть. Кстати, Федоров был не столько философом, сколько библиотекарем Румянцевской библиотеки. Толстой с ним там случайно и познакомился. От замечания Толстого Федоров был в ужасе.

Геббельс — фанатик и подонок. Сравнивать его с одним из величайших людей в истории человечества некорректно и вообще дурно пахнет.

ГНИТИЕВ КОНЧЕЕВУ

Благодарю Вас за развернутый ответ о Толстом. Вы, видимо, большой поклонник Толстого. Но думаю, что многие не согласятся с Вашими оценками как Толстого, так и Геббельса. Это я так, в целях объективности. Однако мы увели дискуссию от сути. Толстой дошел до отрицания божественной сущности Христа — это и есть отрицание христианства в принципе. Кроме того, любая попытка толкования Библии вне христианской традиции есть ересь, поскольку любую фразу можно истолковать в диаметрально противоположных смыслах. С точки зрения верующего христианина, такие «духовные искания» порождаются дьявольским внушением. И если посмотреть, сколько кровопролитных войн породили подобные «духовные искатели», начинаешь верить в прогрессивную роль инквизиции.

ЧИЖИК

ПО ПОВОДУ МНОЖЕСТВЕННОСТИ ТОЛКОВАНИЙ БИБЛЕЙСКИХ ТЕКСТОВ

Библия написана для людей с достаточно высоким моральным уровнем и интеллектом выше среднего, в ней опущены многие моменты, играющие существенную роль в художественных произведениях, поэтому она нуждается в толковании, но не в произвольном, уводящем от реальности в мир неясных грез, как у Борхеса или Ренана, а конкретном и осознанном. Толкующий обязательно должен быть искренне верующим и хорошо знаком с библейской традицией, потому что Библия это не книга, которую мы читаем, а книга, которая читает нас. У Толстого эта мысль выражена несколько иначе: «Мораль человека определяется его отношением к Слову». Возьмем, например, известную библейскую заповедь «Не убий». Перед человечеством поставлена серьезная планка, но наказания не предусмотрено никакого. Что скажут в этом случае господа Буш, Путин, Гнитиев или Поляков? «Если на мою родину нападут, я буду защищать ее с оружием в руках. Эту библейскую заповедь нужно понимать символически, а не дословно. Она имеет в виду бессмысленное убийство ради убийства. На самом же деле мы ежедневно едим мясо убитых нами животных, мы не можем без этого». При этом католический, православный или какой другой священник еще и благословит идущих на войну. Вот к чему приводит невинный с виду призыв к свободному толкованию библейских текстов. Но Библия не художественная литература, как это кажется г-ну Полякову. Что сказал по этому поводу Толстой, известно: «Также как человечество отказалось когда-то от каннибализма, оно откажется от мясоедения». Толстой не толкует Библию, как ему подсказывает его богатая творческая фантазия или личная корысть, он сознает свое ничтожество перед Словом, но честно смотрит в правильном направлении.

Сложным и многоплановым является библейский текст только для людей, привыкших врать самим себе или аморальных, давно заставивших замолчать свою совесть. Тексты эти непросты, но в них всего четыре смысла, как об этом было засвидетельствовано раввинами почти 3000 лет назад. На самом деле менялся не смысл евангельского текста, как это подается у Ренана, а менялись формы сопротивления ему человечества. Почти на наших глазах изменилась грамматика английского языка из-за сопротивления англоязычных народов библейским текстам — ведь большинство из них посещает церковь еженедельно. Поэтому я считаю работу Ренана бестолковой и слабой, типичным плодом Эпохи Просвещения, так как точка отсчета в ней выбрана неправильно. Библейская мудрость это та необходимо-неподвижная точка отсчета во Вселенной, тот надежный якорь, который не дает кораблю дураков соскользнуть в бездну. К ней неприменим принцип всеобщей относительности, как у Эйнштейна, модного Борхеса или начитавшегося их Полякова. Неправильно, конечно, считать духовные искания дьявольским внушением. Хорошо по этому поводу когда-то высказался Лютер: «Дурные мысли как птицы. Мы не можем им запретить пролетать над нашей головой, но в нашей власти не дать им свить в ней гнездо». Здесь есть одна серьезная загвоздка. Перед тем как браться толковать Библию на разные лады нужно понимать, какие мысли дурные, а какие — нет.

ШЛЁНСКИЙ АЛЕКСАНДР СЕМЕНОВИЧ

Да тут, вообще-то всё намного проще. Иисус просто был первой достоверно известной личностью, которой пришлось ответить за базар по полной программе. Вар-Равван ответил за свои деяния, а Иисус ответил за абстрактный базар, а не за конкретные понты. Это было новаторство в морали и в судопроизводстве.

В дальнейшем эта практика укоренилась, и поэтому инквизиция вошла в такую моду. Не было бы еретиков, не было бы и инквизиторов. Просто пришло время, когда люди поняли, что за базар положено отвечать. После этого всё и понеслось. И дело вовсе не в религии, а в эволюции человеческой психологии и социальных отношений.

В исламе как наиболее поздней и продвинутой религии ответ за базар ещё более конкретный: режут, камнями побивают и так далее. Как там, Салман Рушди жив ещё? А ведь формальной инквизиции в исламе нет.

А в СССР тоже не было инквизиции, но люди отвечали за базар по 58 статье.

Ещё раз повторяю: когда исследуешь явление, его надо очистить от акциденций и зрить в корень. А корень этот вовсе не в религии. Он называется «идеологический контроль».

ПОЛЯКОВ ШЛЁНСКОМУ

Надеюсь, ты понимаешь, что та церковь, синагога или мечеть, которая вводит идеологический контроль, сразу же превращается в политическую организацию и больше не имеет никакого отношения к Богу и религии. Такие ребята уже являются верными слугами товарища Сатаны, какими бы звонкими именами они не прикрывались. Это очень хорошо просматривается в их отношении к новым людям. Например, когда меня приглашают выступать в американской церкви, никто даже не интересуется, о чем я буду говорить, — они доверяют и мне и своим прихожанам. Когда же приглашают русские ортодоксы, пятидесятники или баптисты, то перед службой обязательно состоится СОБЕСЕДОВАНИЕ с выступающим, на котором непременно стыдливо попросят посмотреть хотя бы «конспектик» будущей проповеди.

Рассказали тут хороший анекдот про мусульман... Правда, он бородатый немного. Зато неплохая иллюстрация, что все идеологические примочки могут иметь очень простое и чисто практическое объяснение.

Едет мусульманин на осле, а впереди идет жена, нагруженная поклажей. Мулла говорит:

— О правоверный! Ты прав, что едешь на осле, а женщина идет пешком. Это по Корану. Ты прав, что едешь налегке, а женщина нагружена кладью. Это тоже по Корану. Но скажи — почему женщина не идет позади осла? Ты нарушил Коран в этом важном пункте!

— О святой муж! Коран великая и мудрая книга, но во времена, когда ее писали, еще не было мин на дорогах.

ШЛЁНСКИЙ ПОЛЯКОВУ

Непонятно тогда, почему женщина несЁт все ценные пожитки. Ведь если она наступит на мину, ущерб будет размером в стоимость женщины плюс стоимость клади. Разумнее нагрузить кладь на осла, а женщину отправить вперЁд порожняком, чтобы минимизировать потери при взрыве.

Правда, при этом пришлось бы нарушить ешЁ один пункт Корана.

КОНЧЕЕВ ШЛЁНСКОМУ

Вот, видите Александр, как у не богатых умственными ресурсами создателей этого анекдота не хватило здравого смысла заметить то, что Вы своим полуеврейским умом мгновенно вычислили. Анекдот этот еще и паразитирует на мужском шовинизме. Ведь если женщина погибнет, то кто ему, козлу, будет готовить, заботиться о нем, и ублажать при необходимости. Впереди надо было пустить, стало быть, ишака без поклажи.

ШЛЕНСКИЙ КОНЧЕЕВУ

Вообще-то у мусульманина четыре жены. А ишак может быть всего один. Так что вперЁд можно пустить наименее ценную, при условии что рыночная цена этой женщины меньше цены ишака.

ПОЛЯКОВ

Мое мнение о Толстом не опирается на такое глубокое изучение источников. Но некоторые его духовные книги (например, «Круг чтения» или «Путь жизни») я читал. По правде сказать, не особо понравилось. С моей точки зрения, Толстой чересчур склоняется к откровенному морализаторству. Это общая проблема всех проповедей — очень сложно сформулировать моральную идею так, чтобы она поразила воображение (особенно когда имеешь дело со взрослыми людьми, которых поучения по понятным причинам раздражают). Помнится, в «Пути жизни» только одна притча мне надолго запомнилась (правда, читал я 10 лет назад). По памяти это будет примерно так:

«Святой Франциск Ассизский и брат Теодор шли по дороге. Было холодно, падал снег. Франциск сказал:

— Брат Теодор. Знаешь ли ты, что если мы обратим всех еретиков в католичество, то это не будет истинное счастье?

— Нет, брат Франциск, я этого не знал, — заметил брат Теодор, и они пошли дальше.

Становилось все холоднее. Брат Франциск сказал:

— Брат Теодор, знаешь ли ты, что если мы будем проповедовать языками человеческими и ангельскими, то и это не будет истинное счастье?

— Я не знал этого, брат Франциск, — сказал брат Теодор.

Затем Франциск сказал:

— А знаешь ли ты, что если мы обратим в христианство не только людей, но и всех зверей, и рыб морских, то и это не будет истинное счастье?

— Так что же такое счастье, брат Франциск? — удивился Теодор.

— А вот что. Сейчас мы выйдем к городу и будем стучать в ворота. Мы будем просить стражу, чтобы пустили нас, замерзающих странников, Христа ради в город. Но они ответят нам, что мы мошенники и бродяги, и запретят входить до утра. И мы сядем в снег, и будем сидеть по пояс в снегу до рассвета. Вот это и будет истинное счастье».

ЧИЖИК КОНЧЕЕВУ

Большое спасибо, Александр Сергеевич, за содержательный комментарий о Толстом! Присоединяюсь к Вашему мнению.

В последнее время опять появилось много материалов, его порочащих, и наши люди, привыкшие жить по подсказке сверху, простодушно ловятся на это. Думаю так: если и был в ту буйную эпоху хоть один искренне верующий человек на Руси, то это не Митрополит Всея Руси или кто угодно, а именно Лев Николаевич. Наши люди испытывают особого рода наслаждение, когда им удается вымазать в грязи невинного или великого человека, приравняв его, скажем, к Геббельсу. Мне импонирует также открытость Толстого ко всем религиям мира, его понимание, что все они устремлены в одном и том же направлении. Бывает, я резко высказываюсь по поводу нынешней российской моды на восточное; мне обидно, что мы застряли, неспособны подняться выше, но по духу мне куда ближе Толстой, чем Достоевский с его национализмом. Было время, я сам увлекался буддизмом, индуизмом, йогой, вечными циклами. (Вот Вы тоже считаете, что Федоров с мухами в голове, у Вас не хватает на него воображения. А ведь если отвлечься от его своеобразного метода изложения, то цели, которые Федоров ставит перед человечеством, куда важнее и благороднее создания новых компьютерных игр или новых видов оружия.) Мне, как и Достоевскому в свое время, невозможно излагать свои религиозные взгляды перед россиянами, мировая линия которых, как правило, ограничена земными потребностями, — слишком уж эти взгляды не вписываются в наши традиции и поэтому, в каждом отдельном случае, как справедливо заметил Поляков, требуют откровения сверху. Льву Толстому это удалось до определенной степени — ценой отказа от божественной стороны Христа. Поэтому я больше ничего не публикую на эту тему.

В заключение — просьба. Дайте мне, пожалуйста, Ваше определение нормального человека.

ШЛЁНСКИЙ ЧИЖИКУ И КОНЧЕЕВУ

Нормальный человек — это человек, не имеющий физических недостатков и душевных изъянов и не существующий в природе.

Ыыыы :-).

КОНЧЕЕВ ПОЛЯКОВУ, ГНИТИЕВУ, ЧИЖИКУ

ПОЛЯКОВУ

Вы немого упростили притчу. Я цитирую ее последнюю фразу тоже по памяти, правда, читал я ее более двадцати лет назад. «И если мы при этом признаем, что стражники правы, и с любовью и смирением, ничуть не осуждая их, простоим до утра перед воротами на морозе, вот, тогда будет радость совершенная». То есть, притча эта проповедует предельное смирение. Толстой действительно считал, что более опытные и мудрые люди должны поучать молодых и немудрых. Разумеется, только с их согласия и при свободных спорах и дискуссиях.

ГНИТИЕВУ

ГНИТИЕВ. Благодарю Вас за развернутый ответ о Толстом. Вы, видимо, большой поклонник Толстого. Но думаю, что многие не согласятся с Вашими оценками как Толстого, так и Геббельса.

КОНЧЕЕВ. Мне безразлично согласие или не согласие со мной кого бы то ни было. Толстого оценивают неверно по невежеству, а клевещут на него по словам Христа «и не идут они к свету, дабы не обличились дела их, потому что они злы». То есть, те, кому правда Толстого глаза колет и клевещут на него. Он же был человек праведный и жизни святой (я не преувеличиваю, святые все были не без грехов). Я не поклонник Толстого, а просто отдаю ему должное. В настоящий момент я даже являюсь его теоретическим антиподом, я отказался от найденных им решений проблем мира (в юности я принял их на ура) и в настоящий момент исповедую свои.

С моей оценкой Геббельса не согласится разве что какой-нибудь приверженец национал-социализма. Во всяком случае, то, что мне известно, не дает оснований для каких-то иных о нем мнений.

ГНИТИЕВ. Это я так, в целях объективности. Однако мы увели дискуссию от сути.

КОНЧЕЕВ. Дискуссия, затеянная Поляковым, поднимает простой вопрос. Как высокие устремления могут приводить к плачевным результатам? Хороший вопрос: почему благими намерениями выстелена дорога в ад? Это сложный вопрос и кажущиеся отклонения, возможно, только подготавливают какой-то ее новый поворот.

ГНИТИЕВ. Толстой дошел до отрицания божественной сущности Христа — это и есть отрицание христианства в принципе.

КОНЧЕЕВ. Отнюдь. Это отклонение от лично Вашего понятия о христианстве. Для суждения о христианстве история оставила нам Евангелия. Толстой, скажем, считал, что именно приписывание Христу божественности, уничтожает пафос его проповедей. Потому он и запрещал ученикам говорить о нем, что он Мессия. Бог может и на кресте повисеть. Подумаешь. Это человеку плохо, а Богу раз плюнуть. Это у человека есть проблемы со смертью, нуждой, грехами, разнообразными обстоятельствами, а Богу это, разумеется может быть только по барабану. Искушение в пустыне мог получить от Сатаны только человек. Перечитайте это место. Ответы Иисуса — ответы челвека, а не Бога, который вообще на такие глупые темы не стал бы и дискутировать. Христос о себе всегда говорит Сын Человеческий. Но мы все Сыны Человеческие. Иногда он говорит о Боге Отец, и при этом, называет себя Сыном Божьим. Но в других местах он прямо говорит, что и все люди это Сыны Божьи, а потому братья. Четыре Евангелия не дают оснований для церковной доктрины о троице, в которой Бог-Сын это Иисус Христос. Положение это постулируется как откровение церкви, в Евангелии, фактически, ничего такого не говорится. Евангелия подробно излагают мистико-метафизические представления Христа, которые он предлагает людям, убеждая их, что только такие представления, такое понимание, а главное, следование ему, может их спасти. Церковь же упирает на слепую веру, основанную в конечном итоге на страхе перед адом. Иисус и сам был не прочь постращать народ «тьмой внешней, где скрежет зубовный». Я думаю, что это его самая большая ошибка. Даже смерть Иисуса, описанная на удивление правдиво, показывает нам смерть именно человека, а не Бога. Бог не может спрашивать самого себя на кого он себя покинул, а Иисус спросил именно это. Иисус видел спасение не в церковных ритуалах, причащении, исповеди, отпущении грехов и прочем, а в следовании тем принципам мышления и жизни, которые он указал.

Я уже писал, что все современные люди язычники, включая сюда и тех, что думают о себе, что они христиане. Вы косвенно подтвердили мое мнение.

ГНИТИЕВ. русский человек может годами не ходить в храм и не придерживаться постов: он грешит, он формально отпал от Церкви, но он остается православным по духу

КОНЧЕЕВ. Я приветствую языческую жизнь. Это нормальное, естественное функционирование живых организмов, одаренных разумом. Православие, Церковь, Католическая, протестантская церковь, фактически, отстаивают языческие устои в противовес действительно христианским, жизнеотрицающим, жизнепроклинающим. Христианство (а, в сущности, и толстовство) религия отказа от мира и плоти. «Душа по природе христианка». «Здесь мы в гостях, дома мы будем только у Бога». Что такое Царство Божие, о котором говорит Христос? Это царство НЕ ОТ МИРА СЕГО. В этом мире христианину ловить нечего. Здесь есть что ловить язычнику, вроде того, каким был Ницше, а сейчас (да и последние 6000 лет) является практически все человечество. Православие отличается от синтоизма или вишнуизма только словами и обрядами. Ну, еще, конечно, невиданной нетерпимостью (признаю, прикрытой елеем). Полагаю, что отстаивая православие, Вы фактически отстаиваете свое язычество.

ГНИТИЕВ. Кроме того, любая попытка толкования Библии вне христианской традиции есть ересь, поскольку любую фразу можно истолковать в диаметрально противоположных смыслах.

КОНЧЕЕВ. Не любую и не в диаметрально. Каждый толкует, кто толкует, в меру существующего у него разумения. Лично мне ереси симпатичны, а догматизм вызывает мистический ужас. А вдруг христианская традиция внушена Дьяволом, что же тогда будет с бедными людьми, ей поверившими. Им придется вечно, то есть всегда, гореть в аду, а это очень больно.

ГНИТИЕВ. С точки зрения верующего христианина, такие «духовные искания» порождаются дьявольским внушением.

КОНЧЕЕВ. То есть, с точки зрения догматика, не желающего ничего знать за пределами своей догмы, духовные искания есть дьявольское внушение. Стоит ли считаться с такой точкой зрения? С таким же основанием я могу считать и внушения церкви дьявольским внушением. А чтобы решить, кто прав, мне придется прибегнуть к духовному поиску. По-любому, слепая вера есть глупость.

ГНИТИЕВ. И если посмотреть, сколько кровопролитных войн породили подобные «духовные искатели», начинаешь верить в прогрессивную роль инквизиции.

КОНЧЕЕВ. Первую и вторую мировую войны развязали люди, которые понятия не имели ни о каком духовном искательстве. Подозреваю, что, если бы знали, может быть, эти войны не были бы такими кровопролитными. Но дело ведь не в войнах. Дело в том, что люди, невзирая ни на какие высокие помыслы, когда дело касается их непосредственной выгоды, идут на любые подлости и низости. Это неискоренимое свойство мира, независящее ни от каких религий и ни от каких убеждений. Мир зол и без зла существовать не может. Есть несколько стратегий поведения в таком мире. 1. Выпивать и закусывать и не думать об эти глупости. 2. Стать убежденным Сатанистом. Раз мир плох, то пусть я буду хуже всех. 3. Внушить себе, что ничего этого нет, Бог знает, что делает, а мы будем плыть по течению (православие). 4. Заняться личным усовершенствованием, с надеждой когда-нибудь найти какой-нибудь выход из этого исхода, ну, и так далее.

ЧИЖИКУ

ЧИЖИК. Дайте мне, пожалуйста, Ваше определение нормального человека.

«Нормальный человек — это человек, не имеющий физических недостатков и душевных изъянов и не существующий в природе». А. ШлЁнский.

Определение Шленского архитипическое, и как таковое, вполне точное.

Поскольку я считаю, что весь мир, все бытие в целокупности, ненормальны, то и понятие «нормальный человек» рассматриваю как оксиморон. Ницше говорил, что человек это мост, который надо преодолеть. Это намек на истину.

Мои воззрения крайне антропоцентричны. Собственно, они субъектоцентричны. Нормальных людей нет. Есть люди, каждый со своими ограничениями и несовершенствами. В их массе есть крайности, от подонка до святого. Я считаю, что некий Адепт (весьма высокого духовного совершенства человек) некогда осуществит мистический акт, который я называю Великое Делание, и на этом история мира закончится. Мир вернется к тому, из чего начался и больше не начнется никогда. (Бог не может два раза наступить на одни и те же грабли.) Более подробно я изложил свои воззрения в трактате «Великое Делание» http://koncheev.narod.ru/vd_poln.htm (не знаю, читали ли Вы его) и других произведениях.

ЧИЖИК КОНЧЕЕВУ

КОНЧЕЕВ. 1) «...Толстой считал, что именно приписывание Христу божественности, уничтожает пафос его проповедей. ...Христос о себе всегда говорит Сын Человеческий. ...Даже смерть Иисуса, описанная на удивление правдиво, показывает нам смерть именно человека, а не Бога».

ЧИЖИК. Интересно, что при жизни Христа признавала Мессией только нечистая сила. Если бы он не был при жизни обыкновенным живым человеком, то весь Новый Завет можно было бы считать художественным произведением, но от Вас ускользает достаточно простая мысль, что человеку бессмертие дается не за красивое мудрствование и сыто-здоровую жизнь, а за великие муки и тяжкий труд на благо человечества.

КОНЧЕЕВ. 2) «...это его самая большая ошибка «.

ЧИЖИК. А может Вы здесь чего-то не поняли?

КОНЧЕЕВ. 3) «Я приветствую языческую жизнь. Это нормальное, естественное функционирование живых организмов, одаренных разумом. Православие, Церковь, Католическая, протестантская церковь, фактически, отстаивают языческие устои в противовес действительно христианским, жизнеотрицающим, жизнепроклинающим «.

ЧИЖИК. Какая чушь! Отстоять четырехчасовую обедню по случаю назначения нового митрополита, а потом вечером тайком ужраться водкой — это, действительно, очень здоровый образ жизни.

КОНЧЕЕВ. 4) «Христианство (а, в сущности, и толстовство) религия отказа от мира и плоти «.

ЧИЖИК. Вы, как и большинство язычников, извращаете христианство.

КОНЧЕЕВ. 5) «Что такое Царство Божие, о котором говорит Христос? Это царство НЕ ОТ МИРА СЕГО».

ЧИЖИК. Вы не сумели понять, не созрели и не сумели подняться до этой идеи. Хотя сами то и дело заявляете то здесь то там: «Мир зол и без зла существовать не может».

КОНЧЕЕВ. 6) «Заняться личным усовершенствованием, с надеждой когда-нибудь найти какой-нибудь выход из этого исхода, ну, и так далее «.

ЧИЖИК. Детский лепет, не работает. «Самоусовершенствовавшийся» человек, например, резко похудевшая из погрузившаяся в нирвану мадам начинает просто по-свински вести себя по отношению к остальному человечеству, включая и собственных детей, что бы она при этом не проповедовала.

КОНЧЕЕВ. 7) «Определение Шленского архитипическое, и как таковое, вполне точное. Поскольку я считаю, что весь мир, все бытие в целокупности, ненормальны, то и понятие «нормальный человек» рассматриваю как оксиморон».

ЧИЖИК. Так, пожалуйста, больше никогда, даже походя, не употребляйте этот глупый термин.

Со всем остальным я в Вашей проповеди согласен.

КОНЧЕЕВ ЧИЖИКУ

КОНЧЕЕВ. 1. .Толстой считал, что именно приписывание Христу божественности, уничтожает пафос его проповедей. ...Христос о себе всегда говорит Сын Человеческий. ...Даже смерть Иисуса, описанная на удивление правдиво, показывает нам смерть именно человека, а не Бога».

ЧИЖИК. Интересно, что при жизни Христа признавала Мессией только нечистая сила.

КОНЧЕЕВ. По изложению Евагелий это так. Но ниоткуда не ясно, что Евангелия полностью достоверны. Скорее можно видеть, что они вполне погрешимы.

ЧИЖИК. Если бы он не был при жизни обыкновенным живым человеком, то весь Новый Завет можно было бы считать художественным произведением, но от Вас ускользает достаточно простая мысль, что человеку бессмертие дается не за красивое мудрствование и сыто-здоровую жизнь, а за великие муки и тяжкий труд на благо человечества.

КОНЧЕЕВ. Христос не уникален. В других традициях присутствуют не менее необыкновенные люди. Сомневаться в их реальности нет никаких оснований (Кришна, Саи Баба). Бессмертие вообще довольно распространенное явление (я имею воскрешение), а по сути мы все бессмертны. Я лично не вижу причин этому радоваться. Я в этом смысле антагонист Экклезиаста.

КОНЧЕЕВ. 2) «...это его самая большая ошибка».

ЧИЖИК. А может Вы здесь чего-то не поняли?

КОНЧЕЕВ. Я, вообще-то, непонятливостью не страдаю. Мое внимание на этот момент в проповедях Иисуса обратил Бертран Рассел в статье «Почему я не христианин» http://zhurnal.lib.ru/k/koncheew/hr_rassel.shtml . Иисус неоднократно говорит, что те, кто не последует его поучениям, будут сурово наказаны. Толстой считал эти места интерпретацией создателей Евангелий. Я это тоже вполне допускаю. Но места эти есть и их никуда не деть. По правде сказать, мне и самому смешно слышать о зубовном скрежете во тьме внешней. Если я что-то не понял, то Вы можете прямо сказать, что я не понял.

КОНЧЕЕВ. Я уже говорил, что считаю всё бытие ненормальным в принципе. Но если его принимать как таковое, то питие водки и справление обрядов без веры или с двусмысленной верой действительно естественно. Я не говорил, что естественное это непременно хорошее и должное. Преступления гангстеров тоже естественны. Да, что я объясняю это Вам, который считает бытие большинства людей бытием скотного двора?

КОНЧЕЕВ. 4) «Христианство (а, в сущности, и толстовство) религия отказа от мира и плоти».

ЧИЖИК. Вы, как и большинство язычников, извращаете христианство.

КОНЧЕЕВ. Ну, если христианство не хочет быть мною извращенным, то оно должно тогда высказываться определеннее. Для меня смысл евангельской проповеди именно таков. И я далеко не одинок. Толстой, Гоголь, Ницше, христианские аскеты и постники и еще столько, что можно устать перечислять, свидетельствуют за меня. Кстати, это черта не исключительно христианства. Йога, буддизм, индуизм стоят примерно на тех же позициях. На моем сайте есть статья Шопенгауэра «Об отказе от воли к жизни» http://koncheev.narod.ru/glava48.htm , в ней приводится множество примеров именно такого понимания христианства и трактовок в этом роде жизни вообще.

Что касается меня, то, хоть я и люблю язычество, я не язычник. Я завершитель.

КОНЧЕЕВ. 5) «Что такое Царство Божие, о котором говорит Христос? Это царство НЕ ОТ МИРА СЕГО».

КОНЧЕЕВ. Мне, собственно, идея того, что «царство Божье не от мира сего» не нужна, потому что я сам не от мира сего (и уже очень давно). Иисус заплакал, когда узнал, что умер Лазарь, а ведь он-то был не от мира сего. Что за чудо?

КОНЧЕЕВ. Ну, самоусовершенствование может заключаться не только в каких-то частных изменениях внешних форм (в данном случае похудение). И вообще это процесс интимный. Может, эта мадам была еще большая свинья, чем вдруг выяснилось на данный момент. Но устремление ее в любом случае свидетельствует о том направлении, куда все стремится. Гностик Карпократ вообще говорил, что для окончательного спасения души человеку необходимо совершить целый ряд самых неблаговидных деяний. Видимо, упомянутая Вами мадам как раз и приступила к их совершению.

КОНЧЕЕВ. 7) «Определение Шленского архетипическое, и как таковое, вполне точное. Поскольку я считаю, что весь мир, все бытие в целокупности, ненормальны, то и понятие «нормальный человек» рассматриваю как оксиморон «.

ЧИЖИК. Так, пожалуйста, больше никогда, даже походя, не употребляйте этот глупый термин.

КОНЧЕЕВ. Ваша просьба мне непонятна. Непонятно, во-первых, почему Вы вообще обращаетесь ко мне с такой странной просьбой. Это примерно то же самое, если бы я попросил Вас не употреблять слова, начинающиеся на букву «ч». Во-вторых, Вы не определили термин, имеемый Вами в виду. Термин архетип введен Юнгом и практически означает то же, что платоновская идея. Это старый и заслуженный термин, как же можно его не употреблять, да и глупого в нем ничего нет. Слово «оксморон» еще более невинно. Оно означает соединение в одном высказывании двух противоречивых понятий. Например, «радостное горе». Если бы я понял Вашу просьбу, и счел резоны ее вескими, я, конечно, непременно постарался бы ее исполнить.

ЧИЖИК. Со всем остальным я в Вашей проповеди согласен.

ЧИЖИК КОНЧЕЕВУ

1) «По изложению Евагелий это так. Но ниоткуда не ясно, что Евангелия полностью достоверны. Скорее можно видеть, что они вполне погрешимы «.

ЧИЖИК. Иисус известен строго индивидуальным подходом к каждому человеку и при жизни не написал ни строчки, если не считать того случая, когда фарисеи хотели забить камнями проститутку; каждому желающему бросить первый камень он писал палочкой на песке все его тайные грехи, быстро стирал и выслушивал затем следующего кандидата. Т.о., само написание Евангелий можно считать отступлением он учения Христа.

2) «Бессмертие вообще довольно распространенное явление (я имею воскрешение), а по сути мы все бессмертны. Я лично не вижу причин этому радоваться «.

ЧИЖИК. Именно. Одних после смерти ждет вечная жизнь, а иных — вечная смерть.

3) «Бертран Рассел в статье «Почему я не христианин»»

ЧИЖИК. С моей точки зрения, Бертран Рассел весьма самонадеянный и ограниченный человек, как и большинство натурфилософов. См. выше.

4) «Я уже говорил, что считаю всё бытие ненормальным в принципе. Но если его принимать как таковое, то питие водки и справление обрядов без веры или с двусмысленной верой действительно естественно «.

ЧИЖИК. Уверен, что Шопенгауэр поставил бы Вам двойку за столь небрежное пользование этими натурфилософскими терминами. Поэтому и вся Ваша мысль звучит как оксиморон.

5) «Ну, если христианство не хочет быть мною извращенным, то оно должно тогда высказываться определеннее.. «.

ЧИЖИК. Очень напоминает реплику Жванецкого: «А если не нравится, отойди, не нюхай!» На сегодняшний день можно смело сказать, что христианство просто есть и уже будет быть до тех пор, пока существует человечество. Одним дано понять его высокую риторику, другим — только отчасти, а третьим — совсем ничего.

6) «Что касается меня, то, хоть я и люблю язычество, я не язычник. Я завершитель «.

ЧИЖИК. Согласен. Иными словами, постмодернист.

7) «Иисус заплакал, когда узнал, что умер Лазарь, а ведь он-то был не от мира сего. Что за чудо?"

ЧИЖИК. Чудо это неоднократно упоминается в Библии: «Я возлюбил вас, говорит Господь. А вы говорите: в чем явил Ты любовь к нам?»

8) «Гностик Карпократ вообще говорил, что для окончательного спасения души человеку необходимо совершить целый ряд самых неблаговидных деяний. Видимо, упомянутая Вами мадам как раз и приступила к их совершению".

ЧИЖИК. От гностиков всего можно ожидать. Вон Максим Евгеньевич, например, написал целых две больших статьи о неблаговидном поступке Христа.

9) «Ваша просьба мне непонятна. Непонятно, во-первых, почему Вы вообще обращаетесь ко мне с такой странной просьбой".

ЧИЖИК. Как некрасиво, Александр Сергеевич, заниматься демагогией! Это в Вас уже просто гордыня московская вдруг заговорила и — увлеклись. На самом деле Вы отлично поняли, о чем я, и сами того же мнения. Понятие нормы бессмысленно, особенно с антропоцентрической точки зрения. Поэтому, если мы хотим звучать осмысленно, лучше им не засорять свои рассуждения. Давайте больше не будем на эту тему. Статистики сами признаются, что их наука — большая ложь, так как каждый раз точки отсчета в ней выбираются довольно произвольно, отчего политики обожают статистику. Во-вторых, статистика всегда ориентируется на максимум функции, на большинство, т. е., на посредственность, на предсказуемых, законопослушных исполнителей — на нормальных людей, согласно Вашему же определению. В подобном обществе временами может быть вдоволь жратвы, зрелищ и секса, но никогда — нового, т. к., оно живет по излюбленному Вами круговороту и является ярым врагом всего непредсказуемо-нового.

Спасибо за содержательный ответ!

Всего наилучшего!

ВЧ

ДОБАВЛЕНИЕ КОНЧЕЕВА К ЕГО ПРЕДЫДУЩЕМУ ПОСТИНГУ

Мне пришло в голову, что под глупым термином Вы имели в виду «нормального человека». В эмпирическом смысле это словосочетание вовсе не глупо. Под нормальным человеком понимается человек порядочный и предсказуемый, то есть, не совершающий явных подлостей и нелепостей.

ЧИЖИК КОНЧЕЕВУ

Предсказуемость — наиболее характерная черта обывателя, верный признак бездуховности. Что лучше: взять за точку отсчета обывателя или объявить скорость света константой? Положить планку на землю (основная черта Вашей философии) или поднять ее выше головы?

ПОЛЯКОВ КОНЧЕЕВУ

ПОЛЯКОВ. Спасибо за ценный комментарий. Теперь я вижу, что несколько исказил смысл текста.

КОНЧЕЕВ. То есть, те, кому правда Толстого глаза колет и клевещут на него.

ПОЛЯКОВ. Мне кажется, это не всегда так. Далеко не все люди готовы жить по толстовским заповедям просто потому, что эти заповеди ограничительны. Толстой четко проводил границы между верным и неверным, причем к неверному относился довольно большой кусок повседневной жизни (например, все светское, петербургское общество). Далеко не все люди готовы разделить мир подобным образом.

КОНЧЕЕВ. Но в других местах он прямо говорит, что и все люди это Сыны Божьи, а потому братья.

ПОЛЯКОВ. Сколько помнится, и в Ветхом Завете Моисей был назван Сыном Божьим.

КОНЧЕЕВ. Четыре Евангелия не дают оснований для церковной доктрины о троице, в которой Бог-Сын это Иисус Христос. Положение это постулируется как откровение церкви, в Евангелии, фактически, ничего такого не говорится.

ПОЛЯКОВ. Формальное обоснование есть в одном из апостольских посланий, которое унитарии (например, Исаак Ньютон) считали позднейшией вставкой.

КОНЧЕЕВ. В этом мире христианину ловить нечего. Здесь есть что ловить язычнику, вроде того, каким был Ницше, а сейчас (да и последние 6000 лет) является практически все человечество.

ПОЛЯКОВ. Это фраза выглядит очень странной потому, что Ницше был тяжелобольным, гниющим заново человеком. Ему досталось в жизни гораздо меньше радостей,чем почти любому из нас. Мне кажется, ницшеанство — это как раз религия не от мира сего.

КОНЧЕЕВ. Мои воззрения крайне антропоцентричны. Собственно, они субъектоцентричны. Нормальных людей нет. Есть люди, каждый со своими ограничениями и несовершенствами. В их массе есть крайности, от подонка до святого.

ПОЛЯКОВ. Сколько я помню, определение «нормы» является одним из труднейших вопросов науки о людях. Какого человека можно считать нормальным? Какое социальное явление можно считать нормальным? Скажем, можно ли считать нормальнымм азартные игры? А однополые браки? А убийства? Оказывается, вся социология разделена на две школы — одни считают, что существует нормальное и ненормальное поведение, другие — что это всего лишь ярлычки, которые общество наклеивает на людей ради собственного удобства.

ПОЛЯКОВ. На самом деле я тоже обратил внимание на эту любопытную мысль Рассела (о жестоких описаниях ада и адского пламени). Сейчас уже не так-то легко представить, что такая идея, как вечное пламя, в далеком прошлом рассматривалась как весьма желательная.

КОНЧЕЕВ ЧИЖИКУ И ПОЛЯКОВУ

ЧИЖИК. каждому желающему бросить первый камень он писал палочкой на песке все его тайные грехи, быстро стирал и выслушивал затем следующего кандидата.

КОНЧЕЕВ. Про тайные грехи я что-то не припоминаю информации. Мне казалось, что он просто что-то чертил на автомате, перед тем, как вступиться за Марию.

ЧИЖИК. Т.о., само написание Евангелий можно считать отступлением он учения Христа.

КОНЧЕЕВ. Да, устная передача только достойным было бы самое правильное. Но, мне кажется, Иисус хотел и большей публичности. Он же очень многих учеников направил с заданием распространять его учение.

ЧИЖИК. Именно. Одних после смерти ждет вечная жизнь, а иных — вечная смерть.

КОНЧЕЕВ. Лично я предпочел бы вечную смерть, но я в нее не верю (то есть, знаю, что она не существует). А вечная жизнь ведь может быть и хорошая, и плохая. То есть, в христианстве, естественно, подразумевается под вечной жизнью только хорошая, но как бы так узнать, как обстоят дела на самом деле.

ЧИЖИК....вся Ваша мысль звучит как оксиморон.

КОНЧЕЕВ. Отчего ж? Если мир ненормален, то естественным в нем будет ненормальное. Скажем, лицемерие и неверие служителей культа, ставящего во главу угла веру и истину. Где же тут противоречие?

ЧИЖИК. На сегодняшний день можно смело сказать, что христианство просто есть и уже будет быть до тех пор, пока существует человечество. Одним дано понять его высокую риторику, другим — только отчасти, а третьим — совсем ничего.

КОНЧЕЕВ. Хоть я в отношении долговечности христианства и не столь оптимистичен как Вы, но доказать ничего не могу, как и Вы. Я не против того, чтобы христианство существовало сколько угодно. Но у меня на него никаких упований уже очень давно нет. Отчего и как спас Иисус ныне живущих? Существует ли и возможно ли Царство Божие? Я не знаю ответов, но склоняюсь к весьма пессимистичным.

КОНЧЕЕВ. Что касается меня, то, хоть я и люблю язычество, я не язычник. Я завершитель.

ЧИЖИК. Согласен. Иными словами, постмодернист.

КОНЧЕЕВ. Нет, я человек серьезный, и я не дистанцируюсь от традиции, я ее скромный, но очень существенный продолжатель. Постмодернисты же просто игруны словами. (От Бодрийяра меня затошнило.).

ЧИЖИК. «Я возлюбил вас, говорит Господь. А вы говорите: в чем явил Ты любовь к нам?»

КОНЧЕЕВ. К сожалению, я не способен постичь любовь Господа к людям. Мне кажется, что если любишь кого, то хочешь, чтобы ему было предельно хорошо. Место же, в которое поместил нас любящий и всемогущий Господь, не соответствует этим простейшим соображениям. Из-за этого я и не верю в Бога.

ЧИЖИК. Предсказуемость — наиболее характерная черта обывателя, верный признак бездуховности. Что лучше: взять за точку отсчета обывателя или объявить скорость света константой? Положить планку на землю (основная черта Вашей философии) или поднять ее выше головы?

КОНЧЕЕВ. У Вас странные, Валерий Александрович, представления о моей философии. У меня никаких планок и в помине нет. Моя философия никому ничего не предписывает, и ни от кого ничего не требует. Согласитесь, что это очень неординарно. Отсылаю Вас к моему основному произведению.

Если человек предсказуем в житейских ситуациях, это необязательно свидетельствует о его ординарности и бездуховности. Никому не известно, какие пиры и празднества идут в темной вилле за закрытыми шторами.

Вы часто говорите о Христе восторженно. Но из Ваших же слов следует, что так понять и оценить Христа как Вы способны, увы, очень немногие. Какая же тогда ценность в его миссии, в его проповедях, в его поучениях, если он постижим только немногими, а многим фактически неизвестен? Для чего спасать немногих, если большинство погибнет? И если гибель, просто вечная смерть, то что, собственно, в этом плохого? Я перестал быть христианином именно потому, что не смог ответить себе на эти вопросы. Мне повезло, и я нашел ответы на свои вопросы в другом месте.

ПОЛЯКОВУ

ПОЛЯКОВ. Далеко не все люди готовы жить по толстовским заповедям просто потому, что эти заповеди ограничительны. Толстой четко проводил границы между верным и неверным, причем к неверному относился довольно большой кусок повседневной жизни (например, все светское, петербургское общество). Далеко не все люди готовы разделить мир подобным образом.

КОНЧЕЕВ. В свое время я увидел, что Толстой при всей его интеллектуальной и духовной честности имеет в своем учении совершенно определенные ограничения. Толстой был настолько мудр, что даже предусматривал такую возможность, что у него есть ограничения, которых он сам не замечает. Он не раз говорил своим ученикам, последователям, истина развивается в сознании, мы каждый раз фиксируем только какой-то один момент его развития. Если вы найдете истину выше той, что преподношу вам я, отбросьте старую и идите за новой, потому что я говорю только то, до чего сам дошел в этой жизни.

Я воспользовался его поучением. Толстой был мой первый Учитель. И к моему величайшему изумлению случилось именно так, что мне пришлось уйти к своим собственным, выстраданным убеждениям от толстовских. Вы правы, Толстой для многих людей настолько неприемлем, что они и понять не могут, о чем он толкует. Для меня же оказалось, что его частные решения вопросов жизни просто опроверглись самой моей жизнью. Ну, и вообще, я открыл совершенно независимые от Толстого источники знания и энергии. Туда и ушел.

Я был настоящим Толстовцем больше восьми лет. Я был вегетарианцем, бросил пить и курить, я оставил легкую и хорошо оплачиваемую инженерную работу и стал работягой. Я шесть лет проработал на мельнице (мукомольном заводе) в качестве грузчика. Я любил свою жену духовной любовью. Я разрешил ей найти себе нормального мужа. Я поддерживал и любил ее и после того, как она от меня ушла (прибегала ко мне за помощью, конечно). Кое-что из этого я описал в «Биографии Кончеева» и в интервью (АИ М. Гаврилова).

Главное, чему научил меня Толстой, нельзя врать самому себе. Вероятно, я и так к этому не склонен. Но когда для меня стал вопрос о том чтобы умереть старому и родиться новому, я не сомневался. Ну, может, самую малость.

Сейчас я думаю, что любому человеку желательно находить наиболее равновесное для себя состояние. Религия, философия, высокие идеи, все это очень поверхностно. Каждый же человек сам в себе неимоверная глубина. Жизнь же наша дает каждому только то и столько, сколько он хочет или может взять. Вот, такая моя случайная исповедь.

ПОЛЯКОВ. Сколько помнится, и в Ветхом Завете Моисей был назван Сыном Божьим.

КОНЧЕЕВ. Жаль, что Вы не помните, где именно. Я Ветхий Завет знаю только местами. Читать Библию подряд у меня нет душевных сил, столько я нахожу нелепостей и несуразностей, а то и прямых мерзостей. Если заинтересуетесь, у себя в разделе я опубликовал Книгу Иова, одну из самых знаменитых книг Библии, в переводе С. Аверинцева. И к ней свой анализ.

http://zhurnal.lib.ru/k/koncheew/jov_book.shtml - Книга Иова,

http://zhurnal.lib.ru/k/koncheew/k_an_iov.shtml - Анализ Книги Иова.

Да, видимо уже в иудаизме зародилась эта мысль, что мы все дети Бога.

КОНЧЕЕВ. Лев Николаевич из всех Деяний Апостолов признавал достойными внимания только послания Иакова, которые долго не включались в канон. Дело в том, что Иаков делает упор на дела. «Вера без дел мертва есть» — это его слова. А Павел и св. Августин упирают на спасение верой и стоят на точке зрения предопределения того, кто спасется, а кто нет. Т. е., Иаков близок к неортодоксальным вариантам понимания христианства.

ПОЛЯКОВ. Ницше был тяжелобольным, гниющим заново (оговорка по Фрейду? Кончеев.) человеком.

КОНЧЕЕВ. Вы слегка сгустили краски. Гниения не было, но болел он действительно тяжко. Но это был человек потрясающей силы духа. Я думаю ничуть не меньшей, чем Иисус. Он говорил, что так страдает, что не имеет права быть пессимистом. Это будет для него гибель. Ницше великий парадоксалист.

Учение его ни в коем случае не религия. Слово «религия» для Ницше было бранным. Он именно, что называется от мира сего. Сотни раз и на разные лады он не устает повторять, что никакого иного мира, кроме этого нет. Бога нет, бессмертия нет, судьба есть, и если это даже тяжелая судьба, то все равно ее следует любить. Amor fati. Я читаю Ницше как поэта и мистика, почти неосознающего свой мистицизм. Года два на СИ была интересная дискуссия о Ницше и я написал несколько о нем эссе. Адресов не даю. Они в моем разделе. Главное, в чем я твердо убежден, Ницше сошел с ума в 45 лет и послед этого больше ничего не писал, но до этого он был совершенно нормален, хотя и крайне неординарен. Дискуссия шла в разделе Каневского в комментариях статье «О Фридрихе Ницше с точки зрения здравого смысла».

ПОЛЯКОВ. Оказывается, вся социология разделена на две школы — одни считают, что существует нормальное и ненормальное поведение, другие — что это всего лишь ярлычки, которые общество наклеивает на людей ради собственного удобства.

КОНЧЕЕВ. Я приверженец второй школы. Норма — есть результат договоренности, т. е. условность. Объективные критерии есть, конечно, но они в свою очередь тоже относительны. Вот, скажем, сумасшествие. Если человек социально адаптируется, то считается нормальным, какие бы тараканы у него под крышей не водились. И наоборот. Не способность приспосабливаться к гнетущим и унижающим человека условиям, может восприниматься как ненормальность.

ПОЛЯКОВ. ...такая идея, как вечное пламя, в далеком прошлом рассматривалась как весьма желательная.

КОНЧЕЕВ. Она и сейчас многими считается весьма желательной. Людям вообще свойственно воображать себя праведниками, а всех, кто им не нравится, великими грешниками. Я в ад не верю. У нас здесь, в виде нашего мало совершенного мира, имеется в наличии вполне адекватная ему замена.

Я считаю Рассела великим, хотя и агностическим умом. Но и человеком он был весьма достойным. Тут, я с Валерием Александровичем никак не могу согласиться. Всем бы такую ограниченность.

ШЛЁНСКИЙ КОНЧЕЕВУ

КОНЧЕЕВ. Я был настоящим Толстовцем больше восьми лет. Я был вегетарианцем, бросил пить и курить, я оставил легкую и хорошо оплачиваемую инженерную работу и стал работягой. Я шесть лет проработал на мельнице (мукомольном заводе) в качестве грузчика. Я любил свою жену духовной любовью. Я разрешил ей найти себе нормального мужа. Я поддерживал и любил ее и после того, как она от меня ушла (прибегала ко мне за помощью, конечно). Кое-что из этого я описал в «Биографии Кончеева» и в интервью (АИ М. Гаврилова).

ШЛЁНСКИЙ. Жуть какая! И оно вам было надо? Лучше было употребить эти восемь лет на то, чтобы срубить нормально бабок. Делать деньги — это совершенно отвратительное, скучное и унизительное занятие. Гораздо хуже любой мельницы. Но в этом случае, по крайней мере, хотя бы остались сбережения, а так — только дурацкая страница в автобиографии.

Толстого терпеть не могу, потому что он — трепло. Никогда его не читал и читать не буду :-).

ДАУН ИМБО ШЛЁНСКОМУ

странный вот вы какой то человек, Алекс Шлёнский... я к Толстому равнодушен, как к писателю, но отчего ж он трепло-то? вашей многословности он пожалуй позавидовал бы.

ШЛЁНСКИЙ ДАУНУ ИМБО

Потому что, будучи графом и офицером, он успел пресытиться всеми радостями жизни по самые анчоусы. Когда ему всё порядком поднадоело, вот тогда он и стал изобретать свои толстовские фокусы.

На ... я видал таких праведников, которые сначала отпробуют греха выше всех завязок, а потом на них снисходит благодать, и они начинают жить праведно и других учить. Тьфу! На Будду Шакьямуни Толстой не тянет.

Кстати, мои постинги далеко не самые длинные :-).

ЧИЖИК КОНЧЕЕВУ

КОНЧЕЕВ. 1) «Про тайные грехи я что-то не припоминаю информации".

ЧИЖИК. Этой информации нет в официальных Евангелиях. Юмор у Вас, однако, по-российски крутой.

КОНЧЕЕВ. 2) «Лично я предпочел бы вечную смерть, но я в нее не верю".

ЧИЖИК. Интересно, что это стандартный ответ наших неверующих интеллигентов.

КОНЧЕЕВ. 3) «Я не против того, чтобы христианство существовало сколько угодно. Но у меня на него никаких упований уже очень давно нет. Отчего и как спас Иисус ныне живущих? Существует ли и возможно ли Царство Божие? Я не знаю ответов, но склоняюсь к весьма пессимистичным «.

ЧИЖИК. Для меня Ваше представление о царстве божием и спасении является слишком антропоцентричным. Помню, лет в 12 (как раз началась «космическая эра») я действительно представлял Бога величавым стариком вроде Леонардо Да Винчи и в воображении все пытался пристроить его где-нибудь «там». Однако места ему у меня не нашлось всей Вселенной. Может быть поэтому я теперь так уверен, что этот материальный мир не замкнут, хотя астрономы и математики еще никак не могут на это решиться. Если Вам удастся меня достаточно спровоцировать, я попробую рассказать Вам, не отрываясь от Библии, на что похож неантопоцентричный мир.

КОНЧЕЕВ. 4) «От Бодрийяра меня затошнило".

ЧИЖИК. Слава Богу! Теперь буду гордиться тем, что знаком хоть с одним человеком в Москве, который трезво относится к моде.

КОНЧЕЕВ. 5) «К сожалению, я не способен постичь любовь Господа к людям. Мне кажется, что если любишь кого, то хочешь, чтобы ему было предельно хорошо. Место же, в которое поместил нас любящий и всемогущий Господь, не соответствует этим простейшим соображениям. Из-за этого я и не верю в Бога".

ЧИЖИК. Так же рассуждают и наши евреи: «Как он мог допустить, чтобы невинно полегло 6 000 000 его избранного народа! Ненавижу его!

КОНЧЕЕВ. 6) «У Вас странные, Валерий Александрович, представления о моей философии. У меня никаких планок и в помине нет".

ЧИЖИК. Вот я об этом и пою, только другими словами: «Вы положили планку на землю».

КОНЧЕЕВ. 7) «Но из Ваших же слов следует, что так понять и оценить Христа как Вы способны, увы, очень немногие. Какая же тогда ценность в его миссии, в его проповедях, в его поучениях, если он постижим только немногими, а многим фактически неизвестен? Для чего спасать немногих, если большинство погибнет? И если гибель, просто вечная смерть, то что, собственно, в этом плохого? Я перестал быть христианином именно потому, что не смог ответить себе на эти вопросы".

ЧИЖИК. Существует в социологии такое понятие критической массы. Поэтому Христос и рассылал во все стороны учеников. Но подлинному христианству до критической массы еще пахать и пахать. Правильно писал Пастернак: «...Еще так рано в мире...".

КОНЧЕЕВ. 8) «Лев Николаевич из всех Деяний Апостолов признавал достойными внимания только послания Иакова, которые долго не включались в канон. Дело в том, что Иаков делает упор на дела. «Вера без дел мертва есть» — это его слова".

ЧИЖИК. Есть чудесный фильм по чудесной книге Халдора Лакснесса ON THE GLACIER. Не знаю, попал ли он в Россию. Там исландский священник в один прекрасный день заколотил накрест дверь в свою церковь и пошел помогать окружающим жителям: кому сарай поправит, кому машину починит. В конце фильма, совершенно неожиданно, ему приходится предстоять за свои поступки перед православным синодом. Это было для меня как шок. Никогда не мог предположить, что в Исландии тоже вовсю функционирует православная церковь.

КОНЧЕЕВ ШЛЁНСКОМУ И ЧИЖИКУ

ШЛЁНСКИЙ. Жуть какая! И оно вам было надо?

КОНЧЕЕВ. Ясное дело надо. Стал бы я уродоваться, если бы не был вынужден (а сначала было действительно тяжеловато)? Это внутренний процесс, а не внешний, внешне-то я и так был вполне благополучен. И не притворяйтесь, Александр Семенович, что Вы не понимаете того, что побудительные причины деятельности лежат более внутри, а не только во вне.

ШЛЁНСКИЙ. Лучше было употребить эти восемь лет на то, чтобы срубить нормально бабок. Делать деньги — это совершенно отвратительное, скучное и унизительное занятие. Гораздо хуже любой мельницы.

КОНЧЕЕВ. Я видимо плохо рассказал. Годы на мельнице — это самые счастливые годы моей жизни. Я и сейчас иногда вижу приятнейшие сны, как я на мельнице работаю или пытаюсь на нее вернуться. А работать только ради денег, конечно, тоскливо. К счастью, судьба меня от этого избавила навсегда.

ШЛЁНСКИЙ. Но в этом случае, по крайней мере, хотя бы остались сбережения, а так — только дурацкая страница в автобиографии.

КОНЧЕЕВ. Толстовство это аскетическая религия. Телесные потребности в ней следует ограничивать разумным минимумом. Подразумевается, что тогда не будет и никаких душевных беспокойств. В общем-то, это разновидность стоицизма. Я был молод, и меня это убеждало. Я даже собирался избыток получаемых денег сжигать (людям отдавать нельзя, потому что деньги по этой философии — зло). Заработок-то на мельнице был раза в два больше инженерского. Но моя жена не была толстовкой, и я потому до этого не успел дойти. Потом же философия моя изменилась.

В моей автобиографии толстовство вовсе не дурацкая страница. Ну, это вроде как аспирантура или какая-нибудь практика на Новой Земле или в пустыне Кара Кум. Во многих отношениях это оказалось очень полезно пережить. Любую духовную практику по-настоящему можно узнать только изнутри. Тогда и отказаться от нее можно осознанно, а не внешним образом, вроде как Вы, Александр Семенович, не хотите читать Толстого, потому что он «трепло».

ШЛЁНСКИЙ. Толстого терпеть не могу, потому что он — трепло. Никогда его не читал и читать не буду :-).

КОНЧЕЕВ. Конечно, не читайте. Оно Вам надо? Да, и ничего нового Толстой Вам сказать не сможет. Но обзывать треплом того, о ком Вы ничего знать не знаете неправильно. Вы мне, конечно, можете не верить, но треплом Толстой не был. Вот, представьте, если я заявлю, что ШлЁнский всех нас дурит и понимает в программировании не больше, чем Ельцин. И работает на самом деле уборщиком в придорожной закусочной. Может, так оно и есть, но какое я имею право так говорить?

ШЛЁНСКИЙ. будучи графом и офицером, он успел пресытиться всеми радостями жизни по самые анчоусы. Когда ему всё порядком поднадоело, вот тогда он и стал изобретать свои толстовские фокусы.

КОНЧЕЕВ. Были и есть миллионы людей пресыщенные радостями жизни. И эти люди так и продолжают ими пресыщаться и радоваться и никого лавры Толстого что-то не манят. К тому же Толстой в свои 50 с небольшим лет был уже очень знаменит и жил обычной жизнью русского помещика. Не бедного, но и не очень, уж, богатого. К роскоши и женскому полу он никогда не был особо склонен. Своими проповедями он славу свою не увеличил, да у него и не было такого желания, скорее, у большинства людей своего круга, он прослыл за сумасшедшего. Народ про него ни тогда, ни сейчас ничего толком не знал, кроме глупых сплетен.

ШЛЁНСКИЙ. На ... я видал таких праведников, которые сначала отпробуют греха выше всех завязок, а потом на них снисходит благодать, и они начинают жить праведно и других учить. Тьфу! На Будду Шакьямуни Толстой не тянет.

КОНЧЕЕВ. Это не о Толстом. Никаких грехов выше завязок у него никогда не было. Была обычная, довольно скромная жизнь. Есть дневники его, воспоминания, всё известно. Благодать на него не сходила. Это церковное понятие. Толстой просто изменил свою жизненную философию и искренне рассказал об этом. На Будду он вполне тянет. Мне так он и симпатичнее, может быть, потому что я его жизнь лучше знаю. Вот у Будды в молодости была действительно жизнь полная наслаждений, но не это влияет на таких людей как Будда и Толстой. Нормальный человек, чем больше имеет удовольствий, тем больше ему хочется других, еще более изощренных. Героина недостаточно, надо смешать с амфитамином или кокаином. (Я, кстати, пробовал. Соблазн великий. Рая не надо. Но для души это тупик. Да, и очень плохо потом.).

Будда любил мутить воду, не отвечал на метафизические вопросы, увиливал. Толстой, если знал и имел мнение о чем, отвечал четко, не знал, так и говорил. В общем, это был честный человек, ни чем не хуже Будды. В целом Толстой больше похож на Сократа или Пифагора, хотя к Будде и буддизму он относился с высочайшим уважением.

И вообще что тут плохого, если человек, вдруг, начинает жить праведно? Он же только себе делает плохо. А поучения можно и не слушать. Вы же, вот, не слушаете. И правильно. Но зачем же плеваться еще до слушанья?

Мне кажется, Александр Семенович, что это Вы только косите под одноклеточного, а на самом деле Вы несколько поглубже. Да, а чего это Вы к Будде так расположены. Он был отморозок еще хуже Христа. Откажись от желаний!!! Как он себе это представлял? На мой теперешний взгляд и у Толстого глупостей и нелепостей тоже вагон и маленькая тележка. Но это специальный разговор. Может быть, именно эти глупости только я и вижу.

ЧИЖИКУ

КОНЧЕЕВ. «чертил на автомате».

ЧИЖИК. Юмор у Вас, однако, по-российски крутой.

КОНЧЕЕВ. Я имел в виду не автомат Калашникова, а автоматичность действия, бывающую в состоянии глубокой задумчивости.

ЧИЖИК. Если Вам удастся меня достаточно спровоцировать, я попробую рассказать Вам, не отрываясь от Библии, на что похож неантропоцентричный мир.

КОНЧЕЕВ. В любом случае, трактат на эту тему будет интересно прочитать.

ЧИЖИК. Так же рассуждают и наши евреи: «Как он мог допустить, чтобы невинно полегло 6 000 000 его избранного народа! Ненавижу его!"

КОНЧЕЕВ. Мой мотив схож, но вывод несколько иной. Я вынужден отказаться от традиционных дефиниций Бога, и предпочесть им апофатические. Рассуждения же «наших евреев» нелогичны. Они еще здесь страдают, а мученики уже давным-давно ловят свой кайф в раю. Значит, Бог сделал им Благо (как всегда и обещал). За что же его ненавидеть? Ясно, что у них это недалекое филистерское суждение.

ЧИЖИК. оно живет по излюбленному Вами круговороту и является ярым врагом всего непредсказуемо-нового.

КОНЧЕЕВ. Этот круговорот имеет место, я его вижу и из него исхожу. Я его не то что не люблю, я его очень не люблю и знаю, как он может прекратиться, а значит и то, что он прекратится.

Я не представляю, зачем кто-то станет стремиться к чему-то новому, если ему нравится старое, если он его любит. Консерватизм естественен. Это любовь к тому удовлетворительному, что уже имеется. «Мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться» (Шекспир, «Гамлет», перевод Пастернака). А тут люди в своей жизни и никакого зла не видят. Видеть зло во всех проявлениях мира удел избранных. Не избранных, конечно (кто бы избирал?), а духовно развитых. Вот они и готовят (по большей части бессознательно) мир к спасению. Ведь благоприятное положение любого филистера и консерватора временно. В другом положении он будет петь уже по-другому. Я свои хвалебные оды Богу и этому миру уже отпел. Теперь я собираюсь этот мир, это бытие, изжить.

ПОЛЯКОВ КОНЧЕЕВУ

ПОЛЯКОВ. Интересно мнение Паскаля. Он писал, что Бог настолько превосходит все наши человеческие понятия, что и понятие любви к нему тоже неприменимо. Конечно, это снимает многие теологические проблемы, но такой подход способен удовлетворить скорее пламенного мистика, чем обычного человека.

ПОЛЯКОВ. Это сильно отличается от моего жизненного опыта. Мне нелегко это прокомментировать просто потому, что сложно подобрать аналогичные ощущения и чувства.

КОНЧЕЕВ. Сейчас я думаю, что любому человеку желательно находить наиболее равновесное для себя состояние. Религия, философия, высокие идеи, все это очень поверхностно. Каждый же человек сам в себе неимоверная глубина.

ПОЛЯКОВ. Это я как-то не вполне понял. По-моему, человек как раз и осознает свою глубину в человеческой культуре. Как ее можно осознать иначе? В моем представлении, человек нечто вроде не проявленной фотопленки, отдельные фрагменты которой он может попытаться проявить.

КОНЧЕЕВ. Жаль, что Вы не помните, где именно. Я Ветхий Завет знаю только местами.

ПОЛЯКОВ. Найду через несколько дней, это как раз не очень трудно. Нужно пройти по нескольким ссылкам.

КОНЧЕЕВ. Если заинтересуетесь, у себя в разделе я опубликовал Книгу Иова, одну из самых знаменитых книг Библии, в переводе С. Аверинцева. И к ней свой анализ.

ПОЛЯКОВ. Самое интересное, что мне очень близка эта книга. Может быть, это

самая близкая из всех книг Ветхого Завета. Я много размышлял над ней.

КОНЧЕЕВ. А Павел и св. Августин упирают на спасение верой и стоят на точке зрения предопределения того, кто спасется, а кто нет.

ПОЛЯКОВ. Это я как раз знаю очень плохо. К сожалению.

КОНЧЕЕВ. Слово «религия» для Ницше было бранным. Он именно, что называется от мира сего. Сотни раз и на разные лады он не устает повторять, что никакого иного мира, кроме этого нет. Бога нет, бессмертия нет, судьба есть, и если это даже тяжелая судьба, то все равно ее следует любить.

ПОЛЯКОВ. Сейчас я не буду торопиться, так как свое мнение о Ницше сформулировал довольно давно, и это мнение было отрицательным. Возможно, для начала надо было бы перечитать дискуссию.

КОНЧЕЕВ. Вот, скажем, сумасшествие. Если человек социально адаптируется, то считается нормальным, какие бы тараканы у него под крышей не водились. И наоборот. Не способность приспосабливаться к гнетущим и унижающим человека условиям, может восприниматься как ненормальность.

ПОЛЯКОВ. Любопытно, что по статистике, число сумасшедших заметно выше в низших, нежели в высших слоях общества. Так что сумасшествие - в чем-то как раз болезненный ответ на «гнетущие условия». Более того, многие социологи как раз и настаивают, что ненормальным можно считать такое поведение, которое чаще встречается под прессом тяжелых обстоятельств. Просто сами гнетущие условия не являются нормой. По статистике, среди угнетенных выше число убийств. число изнасилований, число сумасшествий...

КОНЧЕЕВ. Не бедного, но и не очень, уж, богатого. К роскоши и женскому полу он никогда не был особо склонен. Своими проповедями он славу свою не увеличил, да у него и не было такого желания, скорее, у большинства людей своего круга, он прослыл за сумасшедшего.

ПОЛЯКОВ. Некоторые считали, что если бы Толстой полностью отказался от своих богатств, то его жизнь приобрела бы значительно большую внутреннюю логику.

КОНЧЕЕВ ПОЛЯКОВУ

Я порылся у себя в библиотеке и нашел обсуждавшуюся нами притчу. Привожу ее для справки. Она мне и сейчас нравится своим безмерным адогматизмом.

Л. Н. ТОЛСТОЙ «ПУТЬ ЖИЗНИ», глава «НЕДОБРОЖЕЛАТЕЛЬСТВО ВРЕДНЕЕ ВСЕГО ТОМУ, КТО ЕГО ИСПЫТЫВАЕТ» 9

Однажды зимой Франциск шел с братом Львом из Перузы к Порционкюлю; было так холодно, что они дрожали от стужи. Франциск позвал Льва, который шел впереди, и сказал ему: «О, брат Лев, дай Бог, чтобы наши братья подавали по всей земле пример святой жизни: запиши, однако, что не в этом радость совершенная».

Пройдя немного далее, Франциск опять позвал Льва и сказал: «И запиши еще, брат Лев, что если наши братья будут исцелять больных, изгонять бесов, будут делать слепых зрячими или будут воскрешать четырехдневно умерших, - запиши, что и в этом не будет радости совершенной». И, пройдя еще далее, Франциск сказал Льву: «Запиши еще, брат Лев, что если бы наши братья знали все языки, все науки и все писания, если бы они пророчествовали не только про будущее, но знали бы все тайны совести и души, - запиши, что и в этом нет радости совершенной».

Пройдя еще далее, Франциск опять позвал Льва и сказал: «И еще запиши, брат Лев, овечка божия, что если бы мы научились говорить на языках ангельских, если бы узнали течение звезд и если бы нам открылись все клады земли и мы познали бы все тайны жизни птиц, рыб, всех животных, людей, деревьев, камней и вод, ? запиши, что и это не было бы радостью совершенной».

И, пройдя еще немного, Франциск опять позвал брата Льва и сказал ему: «Запиши еще, что если бы мы были такими проповедниками, что обратили бы всех язычников в веру Христа, - запиши, что и в этом не было бы радости совершенной».

Тогда брат Лев сказал Франциску: «В чем же, брат Франциск, радость совершенная?»

И Франциск отвечал: «А вот в чем. В том, что если когда мы приедем в Порционкюль грязные, мокрые, окоченелые от холода и голодные и попросимся пустить нас, а привратник скажет нам: «Что вы, бродяги, шатаетесь по свету, соблазняете народ, крадете милостыню бедных людей, убирайтесь отсюда!» - и не отворит нам. И если мы тогда не обидимся и со смирением и любовью подумаем, что привратник прав, и мокрые, холодные и голодные пробудем в снегу и в воде до утра без ропота на привратника, - тогда, брат Лев, только тогда будет радость совершенная».

ОТВЕТ НА ПОСТИНГ

КОНЧЕЕВ. Вообще-то я отношусь к пламенным мистикам. И вижу я это так: все, что есть в нас, людях, есть и в Боге, но по некоторым причинам он не способен свою естественную для него любовь к самому себе (а мы часть Бога и наисущественнейшая, и потому он любит нас так же как себя) прямо осуществить. Дальнейшее развитие этой мысли требует многих объяснений. В своем ответе Валерию Александровичу я коснусь этого вопроса.

ПОЛЯКОВ. По-моему, человек как раз и осознает свою глубину в человеческой культуре. Как ее можно осознать иначе? В моем представлении, человек нечто вроде непроявленной фотопленки, отдельные фрагменты которой он может попытаться проявить.

КОНЧЕЕВ. Человеческая экзистенция предшествует и культуре и социуму. Но поскольку мы пребываем неизбежно и в той и в другом с рождения, нам свойственно следствие принимать за причину. На этом заблуждении базируется материализм и все непосредственные реалисты (позитивисты), выводя из следствия причину и считая ее следствием. Начиная с Платона это было известно в мире философии. Знание ? есть припоминание. Мир есть только воплощение вечных и абсолютных идей (архетипов, по-современному). То есть, в начале начал еще до начала всяческих времен уже заложена любая культура, любая форма. Собственно, там изначала есть и Вы и я и даже этот мой постинг, как это не невероятно звучит.

ПОЛЯКОВ. Самое интересное, что мне очень близка эта книга. Может быть, это самая близкая из всех книг Ветхого Завета. Я много размышлял над ней.

КОНЧЕЕВ. Что ж, мне было бы интересно узнать, что Вы думаете о моем анализе.

ПОЛЯКОВ. Это я как раз знаю очень плохо. К сожалению.

КОНЧЕЕВ. В цитируемой Вами работе Рассела есть об этом упоминания. Я, правда, не помню насколько они глубоки и обстоятельны. У Шопенгауэра есть работа , в которой этот вопрос великолепно разобран.

КОНЧЕЕВ. Мой ответ распадается на два пункта. 1. О последовательности Толстого в отказе от богатства. 2. О том, что сделал Толстой в этом направлении.

1. Толстой не давал конкретных рекомендаций. Об этом мало кто знает. Он всегда оговаривался, что любые конкретные действия ничего не значат сами по себе. Имеет значение только внутреннее осознание человеком своей деятельности, своих поступков. Вот почему в писании говорится, что Богу милее один раскаявшийся грешник, чем тысячи праведников, и «не судите и не судимы будете». Судить человека может только Бог или его совесть. Идеала, по Толстому, достичь нельзя, можно только к нему бесконечно приближаться.

Толстой мучался своим привилегированным положением, но не мог его оставить из-за жены и детей. Это не отмастка, а так и было. По его учению вполне можно жить в любой роскоши, если этого требует любовь к кому бы то ни было.

Поэтому я абсолютно уверен, изучив этот вопрос досконально, что логика учения была Толстым полностью соблюдена. Это людям плохо, поверхностно знавшим учение Толстого казалось, что, не уходя из поместья от своей графини, он совершает какой-то грех. Толстому постоянно писали письма с такими упреками, и он часто отвечал довольно обстоятельно. Ни слава, ни роскошь Толстому были не нужны. Ради своего учения он дал бы себя порезать на кусочки, но в этом вопросе он находился в безвыходном равновесном положении. Поверьте, я очень вьедливый и ригористичный человек (особенно таким был тогда, когда для меня этот вопрос был очень важен), и я не могу Толстого упрекнуть.

2. Толстой, осудив богатство, роскошь, эксплуатацию человека человеком, хотел раздать свое имущество и жить трудами своих рук. Его жена была против. Тогда, в 1891 году Толстой сделал так, как будто бы он умер в этот год. Его жена и дети получили его имущество в полное распоряжение и поделили между собой. Книги издавала жена. На всех книгах, изданных после 1891 года, Толстой ставил пометку «перепечатка разрешается безвозмездно». Гонораров Толстой за все издаваемое им после 91 года не брал. Он сделал только два исключения. Он получил гонорар за «Воскресение» и отдал его для переезда духоборов в Канаду. И он взял гонорар за показ каких-то его пьес, который хотели употребить на развитие балета (Толстой балет не любил), и из него помогал тем, кто обращался к нему за помощью. С его славой, Толстой мог бы объехать весь мир без копейки в кармане, жить в лучших отелях и ездить на Роллс-ройсах (как Кришнамурти, скажем). А он смиренно выносил издевательства жены, упреки и поношения, и писал и проповедовал на благо человечества. Толстому должна была быть присуждена первая Нобелевская премия по литературе. Толстой написал в нобелевский комитет и попросил премию не присуждать. Премия - это деньги и слава, а ни то, ни другое ему было не нужно.

Последний постинг от 11.01.2005 г., первый от 2.01.2005 г.

Комментарии: 1, последний от 01/09/2006. © Copyright Кончеев Александр Сергеевич (koncheev@ya.ru) Размещен: 11/01/2005, изменен: 19/12/2010. 125k. Статистика. Очерк: Философия КОНЧЕЕВ А.С. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Я участвовал в дискусси в разделе Полякова Максима Евгеньевича в комментариях к статье "От Христа к инквизиторам (продолжение)" В прошедшей дискуссии были высказаны настолько любопытные мнения, что я собрал наиболее интересные из них и поместил их в своем разделе, назвав "О ХРИСТЕ, ТОЛСТОМ, ИНКВИЗИЦИИ". (126 Kb) В ZIP 46 Kb по адресу: http://koncheev.narod.ru/k_h_t_i.zip

Кончеев Александр Сергеевич : другие произведения.

О Христе, Толстом и инквизиции