Солнце садилось, освещая башни и башенки теплым розовым светом. Золотом горели флюгера, а в узких улицах и между домами уже стоял вечер, тёмный, как вода.
- Сеньор! Сеньора!
Топот бегущих ног чётко прозвучал в вечерней тишине улицы.
- Сеньор, купите смехотунчика!
- Что, что? - удивился папа.
- Смешарика купите! Для сеньориты.
Мальчишка поравнялся с ними и остановился, стараясь сразу отдышаться. Уже не маленький - лет тринадцати, смуглый, босиком.
- Я боялся, вы не говорите по-русски!
- Так смехотунчика или смешарика? - спросила Динка.
- И почему сеньор, если все равно по-русски? - добавила мама.
- "Господин" мне не очень нравится. - Мальчик улыбался им, как старым знакомым. - Посмотрите моих смехотунчиков, сеньор? У меня большой выбор.
- Ага, - скептически сказал папа. - То посмотрите, то купите.
- Если вам не понравится, покупать бессмысленно - всё равно он с вами не останется.
У парня была обаятельная улыбка, которой он очень хорошо умел пользоваться. И еще имелся длинный жилет, а на жилете великое множество оттопыренных карманов, с внешней стороны, с внутренней стороны, спереди, по бокам, везде. На видавших виды штанах тоже были карманы, и все полные. Не дожидаясь ответа, маленький торговец отошел под стену каменного забора и начал карманы опустошать. Он доставал безделушки, вытаскивал пригоршнями, и выкладывал на солнышко, прямо на лужайку с коротенькой травкой. Динка смотрела во все глаза. Небольшая витая шипастая ракушка, вот "хотей" - и вроде бы бронзовый. Кусочки коралла, брелочки, подвески. Значки и жетоны, украшения из темного металла, костяные фигурки, крошечные куколки. Но ничего похожего на героев известного мультика.
Папа хмыкнул. Мама засмеялась.
- Как же они от тебя не разбегаются, ты их так небрежно таскаешь.
- Они знают, что я помогаю им искать друзей.
- А это что? - удивилась Дина.
Просто шарик из полупрозрачного стекла? Нет, свернувшийся клубочком неизвестный зверёк. Динке показалось, он светится не острым отраженным солнечным блеском, а собственным мягким светом. Его хотелось погладить, и рука сама потянулась к фигурке. Ладони стало тепло, будто крошечный зверёк был живым.
- Вы ему нравитесь, сеньорита, - кивнул мальчик.
- Это он мне нравится...
- Ну конечно. Как же иначе? Вы знаете, смехотунчики не ошибаются. Купите, сеньор. Недорого.
- Какая-то ерунда, - сказал папа.
Динка мягко сжала ладонь. Стеклянный - а стеклянный ли? - шарик был мягким и как будто пушистым. Мама вытащила из кармана несколько монеток. Мальчик важно кивнул.
- Да, достаточно. Спасибо, сеньора.
Папа опять хмыкнул.
- Да ты прирожденный коммерсант.
- Что вы, зачем мне это. Смехотунчики сами умеют уговаривать. Вы не думайте, сеньор, - продолжал он очень серьезно, расталкивая свой товар обратно по карманам, - у меня настоящие смехотунчики. А настоящий смехотунчик - это на всю жизнь.
В ресторане было уже почти темно. Столик освещался - не светлячками, нет - фонариком, скрытым в ветках елки, а на невидимой за деревьями сцене одинокий скрипач-гоблин выводил волшебную мелодию. Дина положила своего зверька на стол, и он тоже засветился, как большой светлячок.
- Интересно, кто его сделал, - сказала мама.
Она взяла бокал.
- Вино чудесное, ничего подобного я в жизни не пробовала.
- Ну что, вам тут нравится? - спросила мама. - Не зря приехали?
- Я с детства мечтала тут побывать, - заявила Динка.
- Все девять лет, - ехидно добавил папа.
- Нет, - сказал папа. - Здесь замечательно. И хорошо, что мы приехали сюда не десять лет назад, а сейчас. Я был совсем другим десять лет назад, и даже любить научился совсем недавно. Одно дело, знаете ли, влюбиться, а другое - любить.
Родители улыбались друг другу. У них была своя сказка. Сказка была вокруг. Сказка была в Динке. Волшебная, как сон.
"Не знаю, что будет через десять лет", думала Дина. "Но я никогда не забуду эту планету, где живут драконы, а в лесах, говорят, водятся феи".
- Пойдёмте, - сказала мама. - Пойдёмте, еще походим по улицам.
Улица начиналась сразу за высокой стеной, отрезающей ресторанчик, как летний кинотеатр. Внутри - самый настоящий кусочек леса - посреди города. Здесь было все настоящее.
Над городом стояла розовая луна. Светились витрины магазинчиков. Это напоминало Новый год, хотя здесь стояло лето. Динка знала, что драконы парят над городом легкими тенями, только их не видно.
И только вернувшись в гостиничный номер и собираясь спать, она вспомнила, что смехотунчик остался на столике в ресторане. Дина ничего не сказала родителям. И без того сказочный вечер оказался испорченным, совсем необязательно еще выслушивать, что ты - растеряха.
Но сон ей приснился хороший.
Динке снилось, что мир стал огромным и свежим, как лепесток, в нем было много ветра и воздуха, ловких стремительных движений и запахов. Мир был цветным, и цветов почему-то стало больше, чем в радуге. Рядом летела маленькая девушка, и с ней было так легко, будто Динка знала ее много лет. Девушка смеялась и называла Динку неуклюжей, как толстый комар. Динка смеялась и не обижалась.
- Я думала, вы живете в норках, как береговые ласточки, - говорила Динка.
- Мы же не люди. Мы не выносим стен.
Они летели над обрывом, спускавшемся к реке уступами, и на каждом уступе цвели дикие цветы. Девушка показала рукой вниз, и Динке стало страшно - чтобы спуститься, нужно было упасть! Тогда девушка взяла ее за руку, и обе скользнули вниз с невидимой горки.
- Лететь вверх легко, - оправдывалась Динка. - А падать страшно, это в нас от природы. - Из чашечки розоватого - "граммофончика" было видно только небо, а лепестки даже не прогнулись под ними.
- Как тебя зовут? - спросила Динка.
- Динька.
- Правда? - удивилась Дина. - Такая фея, кажется, есть в старой сказке.... Мне мама читала, маленькой.
- А тебя как зовут?
- Динка.
- Правда? - удивилась Динька. Динка засмеялась.
- Ты летаешь очень хорошо для человека, - сказала Динька. - Хочешь, я подарю тебе эти крылышки? Оставь их себе насовсем.
- Это очень щедрый подарок, - испугалась Динка и погладила свое бархатное крыло. На нем было лиловое пятнышко - "павлиний глаз". - Что я тебе подарю взамен?
Динька расхохоталась, как будто Динка сказала что-то забавное, и исчезла.
Вот так сон, удивилась Динка, протирая глаза. Если его пересказать, получится скучно, как плохой мультик, а смотреть было так захватывающе! В окне сиял новый день, обещавший новые чудеса. И все-таки расставаться со сном было жалко.
- Ты проспишь весь день, - заявил папа. - Сдаешь на пожарника?
Вздохнув, Динка села и потянулась за футболкой.
Одевшись, она попыталась сунуть ноги в кроссовки, но не смогла. Правая нога решительно не помещалась в башмаке. Сунув в него руку, Динка убедилась, что туда завалился небольшой предмет. К ладони прижимался вчерашний смехотунчик, выражение мордочки было лукавым.
- Мама, смотри! Я же его вчера забыла у гоблинов, в ресторане!
- Да нет, - сказала мама, - он у тебя из одежды вывалился, ты просто не помнишь.
Динка не стала спорить.
Она знала, что вещи иногда не хотят, чтобы их нашли, или наоборот, специально попадаются на глаза, когда не надо. Но чтобы вот так!
- Я буду звать тебя Тунчик, - сказала она смехотунчику.
"Лучшее от фей", утверждала вывеска магазина, а в витрине играли всеми цветами крылья гигантских стрекоз и бабочек.
- Они слишком дорого стоят, - сказал папа, увидев, как Динка прилипла к витрине.
- Я знаю, - сказала Динка.
А зайти так хотелось. Мама с папой отвлеклись на соседнюю витрину, в магазин только что прошествовала какая-то толстая тетя, и Динка тихонько шмыгнула за ней следом. Можно посмотреть на крылья, пока продавец занят.
Под стеклом лежали крылья с очень знакомыми пятнышками, как у бабочки-павлиноглазки. Динка на миг забыла и продавца, и маму с папой. Неужели те самые? Нет, не может быть, просто похожие...
- Как ваше имя, мисс? - вдруг спросил продавец. Динка вздрогнула и отступила, и оказалось, что родители стоят за ней. Мама ответила за нее:
- Дина Костикова.
- Все верно, это оставили для вас. Упаковать? Конечно. Пожалуйста, поставьте здесь свою подпись, мэм. Вот разрешение на беспошлинный вывоз....
- Постойте, - папа вклинился в поток слов. - Сколько они стоят?
- Все оплачено. Благодарю, что воспользовались нашими услугами. Нет, нет, уверяю вас, тут никакого подвоха, эти крылья оставили для вас. У фей свои капризы... как им, впрочем, и положено.
Продавец улыбнулся и вручил Динке крылышки, зажатые в специальной легкой рамке.
- Феи теряют крылья вместе с надеждой... нет, мисс, эти крылья делали специально для вас.
- Интересно было бы увидеть фей, - сказала мама.
- Нет-нет, мэм, увидеть их очень непросто. Да, непросто. Они живут на стыке сна и яви, а заметить их можно, только если они этого хотят. Недавно наш агент подсмотрел на них в зеркальце, так они обиделись насмерть. Чуть вовсе не отказались иметь с нами дело. Благодарю вас, светлого дня!
Отпуск кончился. И сказки тоже. Когда мы покидаем место, где нам было хорошо, лишь одно может нас утешить: возвращаемся мы не куда-нибудь, а домой.
Родной город встретил небом, серым от избытка сырости, озерами талой воды на тротуарах, зажатой берегами из снега. Снег зловредно проваливался каждый раз, как Динка старалась обойти озера стороной. Снег был грязно-серым, как небо, и такими же грязноватыми на вид были дома. Город смотрел угрюмо. Но все-таки это был её город. Динка с родителями вошли в родной подъезд, поднялись на странно гудящем лифте в свою квартиру. Все было знакомым и незнакомым. Так бывает после возвращения. Нам кажется, что все изменилось вокруг, хотя изменились мы сами. Полка с учебниками выглядела неуместно, а шкаф для одежды словно стал ниже. Тот самый старенький шкафчик, в котором неделю назад Динка весело искала футболку и шорты, оставшиеся с прошлого лета. "Там, куда мы поедем, сейчас лето", сказал папа. И целую минуту загадочно улыбался, прежде чем сказать, что едут они на Целесту, знаменитую планету чудес. На целую неделю, и в школу не надо!
Зато сейчас как в школу не хочется! А до каникул ещё две недели.
В школе Динку встретили так, будто она и не уезжала никуда. А лучшей подруги, Лены Синяевой, почему-то не было сегодня в школе. Зато мальчишки, устроив потасовку, оборвали вешалку Динкиной куртки и испинали ранец. И на математике ее сразу вызвали отвечать.
- Мы только вчера вечером вернулись, - сказала Динка. - Мама приходила, договаривалась, - добавила она еще тише.
Учительница проворчала что-то по поводу родителей, срывающих детей с занятий посреди учебного года.
- В следующий раз ответишь.
И поставила в журнале жирную точку.
В унылом настроении Динка притащилась домой. Распаковала вещи, пахнувшие вчерашним счастьем. Сначала нехотя, а потом увлеклась. Было всё-таки здорово доставать сувениры, снова рассматривать то, что купили. Динка вытащила из пестрой тапочки завернутого в тонкий платок Тунчика, развернула, посадила на полку. Мордочка зверька была участливой, острый носик высунулся из клубка с явным любопытством. Динка могла поспорить, что раньше нос так не торчал. Жаль, что сказка не длится долго.
- Ты бы мне помог, - сказала Динка.
И вспомнила: а Ленка? Надо же ей позвонить.
- Я приду завтра, - сказала Ленка. Голос у нее был невесёлый. - А в субботу мы уезжаем. Папу кладут в больницу, какой у нас в городе нет. Маме надо быть тоже там, чтобы за папой ухаживать. Ну и я с ними. Мы у тёти моей поживем.
- А вернетесь когда? - нерешительно спросила Динка.
- Не знаю.
Сразу стало совсем тускло и скучно.
Ну как Динка будет жить без Лены? А Ленка... Она-то как будет?
Они поговорили ещё, хотя говорить сразу стало не о чем. Ничего больше не радовало. Длинный вечер выдался мокрым, как погода за окном. Разве нельзя иногда поплакать, если хочется?
А утром было солнышко. Динка вспомнила, что сегодня Лена всё-таки придет в школу, и собираться сразу стало веселей.
В классе было шумно.
- В среду в аквапарк едем! - радостно сообщил Динке сосед по парте.
Начался урок, и Динку сразу вызвали отвечать. Она забыла про точку в журнале и теперь перепугалась. Но все обошлось. Вчера она весь вечер сидела над учебниками, хоть и хлюпала носом. Не зря, выходит, сидела.
- Я знаю, кто нам устроил аквапарк! - сказала Динка Лене, с победой вернувшись на родную парту. И показала ей смехотунчика.
- Красивый, - грустно сказала Лена. Не было ей дела до Динкиных сказок.
- А как у тебя дела? Вы всё-таки уезжаете?
- Я не уезжаю.
- Правда? - обрадовалась Динка. - Тунчик и тебе помог?
- Никто мне не помог, - с досадой возразила Ленка. - Бабушка в нашу квартиру переедет, со мной поживет. А мама с папой уезжают.
В гости к Динке после школы она не пошла и к себе не позвала. Не до Динки ей было.
Динка расстроилась. Потом ей стало досадно: разве она в чем-то виновата? Мелькнула мысль: вот если бы Тунчик был у Лены... а вдруг? Она даже сунула руку в карман, где прятался смехотунчик, - и вытащила обратно.
Ведь это её сказка, в конце концов!
Вечером, укладываясь спать, Динка достала Тунчика. Тот не светился, хотя Динка уже выключила свет.
- И что с тобой делать? - спросила она. - Отдать Ленке, да? Ты же мой друг.
Смехотунчик свернулся клубком, на Динку не смотрел.
- Ну и пожалуйста, - сказала Динка. Спрятала Тунчика в ранец, легла и отвернулась к стенке.
Наверно, от принятого решения становится легко. А может быть, тут была какая-то закономерность - Динка видела самые лучшие сны, когда была расстроена. Во сне она взяла крылышки в прозрачной фирменной рамочке, с которой мама все время заставляла ее вытирать пыль. Если у нее есть крылья, отчего она ими не пользуется? Подумав о том, как холодно в ночном мартовском небе, Динка оделась потеплее. Застегнула ремни, крылья пришлись впору. Она засмеялась и радостно вылетела в форточку.
Лететь было очень приятно, и страшно интересно - рассматривать дома. Дома были хорошо видны, несмотря на ночь. Вот территория завода, который днем приходится объезжать на трамвае. Забавно, тут есть не только деревья, но даже и улицы. А вот уже и лес.
Динка спустилась и полетела над верхушками деревьев. Здесь совсем не пахло весной, в этом заснеженном сосновом лесу, в морозный ночной час. Зато уютным теплым светом светилось окошко, прорубленное прямо в стволе дерева. Ничему не удивляясь, Динка опустилась на ступеньки, кончавшиеся (или кончавшиеся?) высоко над землей.
В круглой комнате за полукруглой дверью, за круглым столом, у лампы с оранжевым абажуром сидела Динька, укрытая тяжелой шубой. Пила дымящийся чай.
- Еще одна, - ворчливо заявил кто-то. - Эта хоть одета.
- Здравствуйте, - ответила Динка, несмело оглядываясь. Динька улыбнулась ей из-за чашки.
- Закрой дверь. И налей себе чаю, - приказал лохматый, бородатый дядька. - Простынешь. Вот горе с девчонками.
Динка пила сладкий чай из красной чашки с белыми горошинами. Ей казалось, что она давно знает не только Диньку, но и лесовика. И она легко, без смущения, рассказала Диньке про Ленку и Тунчика.
- Смехотунчики - не просто талисманы, - объяснила ей Динька. - Они как друзья. А какой у тебя друг, зависит от тебя. Друг может стать твоим рабом, а может - повелителем. А может быть просто другом. Настоящим. Равным тебе.
- Но ведь друзей не отдают. И что мне делать с Тунчиком, Динька?
- Может быть, ты поговоришь с ним сама? - предложила Динька.
На свободный табурет мягко прыгнул Тунчик. Он смотрел прямо на Динку. Не сердито смотрел, загадочно. Вот только потом, проснувшись, Динка никак не могла вспомнить, какого цвета у зверька была шерсть.
- Если нельзя помочь даже лучшему другу, зачем тогда всё? - сказал он. - Лена твой друг?
- Да, - заверила Динка. - Хороший друг. И старый. Но как я ей помогу?
- Я помогу, - ответил Тунчик снисходительно. - Могла бы меня сегодня ей отдать.
- Я думала, ты обидишься, - сказала Динка и покраснела. - Но я завтра...
- Сам обойдусь, - сказал Тунчик и перекинул длинный хвост на другую сторону, прикрывая лапы.
- И вообще тебе давно пора просыпаться. В школу опоздаешь, - сварливо вставил лесовик. Динка оглянулась: полупрозрачное окошко светилось утренним светом.
Она села в постели, моргая и озираясь. В окно било раннее солнце.
В школе Динка хотела отдать Лене Тунчика и не нашла его в ранце. Хорошо, конечно, верить, что он ушёл и вернётся. Но всё-таки что сон - это одно, а жизнь - другое. Динка перетряхнула ранец, вывернула все карманы. Не было Тунчика, и дома тоже.
В субботу Лена уехала. Что-то там у бабушки не получилось.
Дина стала жить обычной жизнью, только без Ленки. Ну, и без Тунчика. Дни стали похожи один на другой. Даже в аквапарк они так и не поехали.
Незаметно прошли весенние каникулы.
Однажды вечером позвонила Лена и сказала, что у ее папы не подтвердился диагноз, которого все боялись.
- Но мы пока не вернемся, - добавила она. - Его всё равно лечить будут. Но мы счастливы с мамой!
- Это здорово, Лен, - Динка замолчала, не зная, что еще сказать.
- И ещё... знаешь, - добавила Ленка. Ты не сердись, ладно? Я твою игрушку потеряла. Ну, зверька того.
- Разве он был у тебя?
- Конечно, у меня, - сказала Ленка. - С тех пор, как ты мне его отдала в школе. Только я его забыла где-то.
- Ладно, это неважно, - выдавила Динка, которой вдруг захотелось реветь. - Главное, чтоб твой папа здоров был.
Ленка рассказывала еще о чём-то, оправдывалась, а больше радовалась. Динка тоже радовалась за неё. Ну, по крайней мере, очень старалась радоваться.
Это ведь правда замечательно, что у Ленка радость. И папа у неё хороший. Но вот Тунчик... что тут скажешь. Потерялась сказка.
Несколько раз Динка принималась его искать. Не нашла, конечно.
Но все-таки дни понемногу становились длиннее - значит, скоро лето. А по ночам Динка училась летать - легко и стремительно, свободно меняя направление. Иногда вдвоем с Динькой, а иногда Дина просыпалась раньше, чем успевала долететь до леса. Видно, в такие ночи Диньке было некогда.
- Ты чудачка, - сказала ей однажды девушка с планеты, где сказка так запросто сливались с реальностью. Они снова сидели дупле, которое давно стало привычным и почти родным.
- Ты чудная, - повторила Динька. - Помочь другу найти чудо - вот это настоящая сказка! Всё остальное - чепуха.
- Мне просто хочется, чтоб друзья были со мной, - оправдывалась Дина.
- Главное, что они у тебя есть.
- У Лены свои дела, она далеко. А Тунчик, наверно, уже совсем не вернётся.
- Как это не вернется, - возмутился Тунчик, вылезая из-под стола и привычно запрыгивая на табуретку. - Тебе разве не говорили, что настоящий смехотунчик - это на всю жизнь? Я просто был немножко занят. Кстати, ты ещё не знаешь? Ленка тоже скоро приедет.
Он улыбнулся плутовато и дружески.
- Тунчик, - закричала Динка, - Тунчик!
От радости она даже подскочила в кровати. Села, протирая глаза.
Тунчик сидел на краю книжной полки и всё ещё улыбался.