В сотый раз кляня собственную азартность и вновь обещая себе, что это "в последний раз", Райво ожидал, пока расползутся створки ворот, пропуская во двор автомобиль.
В спальне свет пробивался сквозь шторы - значит, Виктория еще не спит, ждет. Он пошарил рукой по сиденью, проверяя, не забыл ли подарок. Но нет, вот он, пакет, лежит себе упакованный, даже не шуршит. Райво знал слабость жены к шарфам и как-то на ярмарке, улучив момент, пока супруга вертелась перед зеркалом, прихватил визитку мастерицы росписи по шелку. С тех пор делать подарки стало не в пример проще. Он даже приспособился покупать шарфы впрок и держать невесомые сверточки в машине, доставая по мере необходимости.
Сегодня такая необходимость была, и шарфик, несомненно, предотвратит выговор.
Хотя это он, конечно, зря. Вики еще ни разу не опускалась до скандала. У обоих был второй брак, и оба научились понимать и ценить не только достоинства, но и недостатки друг друга. К недостаткам относились в том числе увлечения одного, если второй их не разделял. Он, к слову, совершенно не способен был получать удовольствие от всевозможных опер, ораторий, фуг и чего там еще, без чего Вики просто жить не могла. Поначалу она пыталась таскать его то в оперу, то в собор на концерты органной музыки, то еще куда-нибудь. Поняв, наконец, что максимум, чего она может ожидать от супруга во время очередного концерта, будь то симфония, кантата или хорал, это попытки не храпеть, вызывая негодование соседей, она перестала приглашать его с собой, ограничившись одной-двумя подружками. В благодарность Райво с удовольствием отвозил благоверную со спутницами, что называется, до двери и коротал время в ближайшем баре, дожидаясь "девочек". Это было самое малое, что он мог сделать, лишь бы не мучить себя классикой.
Вики же, в свою очередь, оказалась совершенно не азартной. Когда они только стали парой, он пару раз по пятницам брал ее с собой "покутить" к Эрику. За понятный входной взнос Эрик даже организовывал фуршет с выпивкой, но собирались не поесть, попить, а поиграть! У них уже давно сложилась понятная компания. Никто никого не напрягал, в друзья особо не лез, встречались только для игры. Жен и подруг тащили с собой исключительно для мира в доме, дабы предоставленные сами себе, женщины не выносили мозг бесконечными звонками и ревностью. Инга, супруга Эрика, честно развлекала "барышень", обучала основам игры. В последнее время из малой гостиной, которую облюбовали дамы, все чаще доносилось азартное "ставка, сет, флэш, стрит...". Вики, однако, на этих посиделках откровенно скучала. За пару вечеров она вроде бы освоила терминологию и, кажется, даже выиграла какую-то мелочевку, но радости ей это не доставило. Напротив, убедившись, что любимый супруг не только не изменяет, но и не смотрит на женщин, отдавая все внимание картам, впредь она отказалась составлять ему компанию. Ограничилась тем, что взяла с него слово не задерживаться после полуночи: "Ты же знаешь, я люблю засыпать рядом с тобой".
Разумеется, он не устоял и дал обещание. Которое сегодня позорно нарушил.
Конечно, у него было прекрасное оправдание! Когда правительство объявило по поводу пандемии полный локдаун, запретив любые перемещения после восьми вечера, игры, понятное дело, пришлось отменить. Кто это будет рисковать и нарываться если не на вирус, то уж точно на штраф.
Он не был у Эрика почти два месяца, сегодня дорвался до игры, как жаждущий в пустыне до оазиса! Да еще и карта пошла! Устоять было положительно невозможно.
И теперь Райво парковался, глядел на окна спальни и надеялся, что у жены достанет снисходительности простить его маленькую слабость. Тем более, у него есть для нее новый шарфик.
Вопреки ожиданиям, никто не собирался его ругать. Жена улыбалась и благосклонно приняла пакетик с подарком. Более того, Вики, уютно устроившаяся в постели с книжкой, выглядела так аппетитно, что, если бы не третий час ночи, он бы, пожалуй, не устоял. Но... Как говорится, что молодому хорошо, пятидесятилетнему и до утра подождет. Он ограничился тем, что поцеловал вкусно пахнущую женщину, и отправился в ванну смывать с себя накопившуюся за день усталость. Уже закрывая дверь, услышал что-то про сюрприз, который она покажет ему с утра.
Главное, он ничего не слышал, совсем ничего!
Хорошая звукоизоляция, закрытая дверь, душ, упругими струями бивший сверху, начисто заглушили все на свете. А ведь она, наверное, кричала, звала на помощь! И он уже был дома, в каких-то семи шагах и мог бы, наверное, спасти, но... действительно ничего не слышал. А когда он еще влажный после душа вошел в спальню, куда более отчетливо помышляющий о том, что не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, Вики уже не было.
На кровати лежало то, что раньше было Викторией Таал, а сейчас стало только телом, из пробитой головы которого на кровать лилась кровь.
Он рванулся к ней, желая помочь, спасти, как-то прекратить этот кошмар, на долю секунды отвлекся на скрип двери и краем глаза успел заметить тень, обрушившуюся на его голову. Дальше была темнота.
Когда Райво пришел в себя, ему не сразу удалось сориентироваться в пространстве. Голова кружилась и раскалывалась от боли. Наконец ему удалось присесть и осмотреться. Оказалось, что он лежал на полу собственной спальни и до сих пор сжимал в руках неизвестно откуда взявшуюся бейсбольную биту. На мгновение он решил, что убитая жена ему померещилась. Но даже беглый взгляд на кровать убеждал в обратном. Лужа крови на полу медленно ползла в его сторону.
Отбросив биту, он, держась за стену, добрался до кресла, вытащил из кармана брюк забытый там мобильник и в недоумении уставился на экран. Набрать 112... Ничего сложного, если только ты не собираешься заявить, что только что у тебя убили жену и всунули тебе в руки орудие убийства. А что еще он мог сказать?
Глава 2. Адвокатские будни
"Первое, что мы сделаем, давайте убьем всех юристов".
Дик Мясник в пьесе Шекспира "Генрих VI", часть 2, акт 4, сцена 2
- Рихард, к шефу!
Неизменная секретарша Вита пережила на своем посту не одно поколение молодых адвокатов, вполне заслуженно носила прозвище Вечная Жизнь ("vita" - "жизнь", лат.) и могла себе позволить командовать молодым сотрудником, особо не заморачиваясь этикетом. Сейчас же, судя по тону, шеф требовал тело помощника адвоката более чем немедленно.
Однако намертво вбитая привычка не оставлять ни один документ без присмотра требовала хотя бы нажать кнопку "сохранить" и отправить незавершенный документ в облако подальше от любых возможных глаз.
Теперь можно было и к шефу.
- Держи, молодой! Ноги в руки и давай рысью в сизо, там клиент уже дожидается. Заполнишь договор здесь и здесь, ну ты знаешь, и - вперед, оказывать посильную юридическую помощь "пассажиру". Не тяни - положенные три часа на задержание уже идут.
- А с делом?
- Нет еще дела, есть убийство. Бегом марш!
Судя по лицу, шеф точно не шутил. Рихард схватил куртку и, на ходу наматывая шарф и прицеливаясь в рукава, помчался к машине.
В следственном изоляторе его уже ждали.
- Мартинсонс? Здесь распишитесь, сейчас за вами придут.
Вскоре он уже влетел в комнату для допросов, где дожидался задержанный. Им оказался немолодой, - по меркам Рихарда, конечно, - мужчина с потерянным взглядом. Лоб мужчины украшал белый пластырь, резко контрастировавший с небритым, серым, словно лишенным цвета лицом. Красок добавляла громадная фиолетовая гематома, яркой кляксой проступающая из-под пластыря.
- Здесь и здесь, - палец привычно показал на свободное место для подписи.
"Райво Таал", - послушно вывел мужчина. "Эстонец, - отметил про себя помощник адвоката, - пишет легко, привычно, руки не рабочие". Мелочи помогают установить контакт с клиентом, тем более в экстремальной ситуации.
Привычным жестом он запихнул бумаги в папку и присел рядом:
- А теперь расскажите мне все.
***
По коридору в сторону кабинета катился, судя по звукам, неслабый скандал. Шеф услышал пронзительный вопль Вечной Жизни на тему, что "к шефу просто так вламываться нельзя", в очередной раз оценил ее жизнестойкость и на всякий случай сохранил и закрыл файл, с которым работал. Как оказалось, вовремя.
- А теперь расскажите мне все.
По коридору в сторону кабинета катился, судя по звукам, неслабый скандал. Шеф услышал пронзительный вопль Вечной Жизни на тему, что "к шефу просто так вламываться нельзя", в очередной раз оценил ее жизнестойкость и на всякий случай сохранил и закрыл файл, с которым работал. Как оказалось, вовремя.
В дверь постучали, чисто символически, никто не собирался ждать позволения войти, ибо она - дверь - незамедлительно распахнулась, являя взору целеустремленно шагающего Рихарда.
- А я ему верю! - выпалил помощник адвоката, почему-то обращаясь к кому-то, находящемуся в коридоре.
- Нашел, кому верить, ни один добровольно не признается, - отдуваясь на ходу, пробурчал запыхавшийся в попытке догнать длинноногого молодого человека невысокий лысоватый средних лет мужчина, украшенный изрядным брюшком, адвокат Оскар Пуятс. В этот дуэт двух баритонов диссонансом ворвался визг догнавшей мужчин секретарши. Шеф непроизвольно поморщился, но быстро взял мимику под контроль: негоже демонстрировать подчиненным свои слабости.
- Что там у вас? Господин Мартинсонс, в чем вы не согласны со своим куратором? - Когда шеф хотел кого-то приструнить, в его голосе отчетливо звенела сталь.
Рихард мгновенно, как опытный боевой конь, застыл посреди кабинета так, что разогнавшийся коллега с разбегу налетел на него. Оба замерших адвоката на мгновение образовали скульптурную группу, быстро, впрочем, распавшуюся.
- Все в порядке, госпожа Вита, спасибо.
Жестом отпустив секретаршу, другой рукой шеф неопределенно махнул в сторону кресел, раскинувшихся вокруг журнального столика. Расценив это как приглашение присесть, мужчины заняли места.
- О чем спор? Что не поделили? Оскар, отдышись, пусть юноша попотеет. Рассказывай.
- Я же говорю: я ему верю. Не убивал он!
- Да не морочь голову! Наше дело защищать, а не доказательствами заниматься! - Поняв, что собеседники в который раз мчатся по кругу, доказывая один другому свою правоту, шеф принял соломоново решение. Нажав кнопочку, он попросил: - Госпожа Вита, пригласите ко мне, пожалуйста, госпожу Мартинсоне.
Шефу страшно нравилось быть галантным с дамами. С сотрудником-мужчиной он либо быстро переходил на "ты" - в Латвии традиционное обращение "ты" куда более почетно, ибо свидетельствует о "принятии в семью", - либо не пришедшийся ко двору быстро покидал стены бюро. Обращаясь к женщине, независимо от ее статуса, он никогда не забывал присовокупить к имени или к фамилии традиционное вежливое обращение "kundze" - "госпожа". И чем дама моложе, тем официальнее обращение. Ибо галантность - в приоритете.
Естественно, мужчины бюро волей-неволей стараются соответствовать.
Оскар подобрался, что уж говорить о Рихарде, которому госпожа Мартинсоне приходилась, на минуточку, молодой женой. То есть женился он на милой блондиночке Асеньке и выбирал ее, куда больше руководствуясь гормонами, эмоциями и всяким таким. Кто же мог предположить, что шеф оценит его жену как блестящего аналитика и предложит ей работу раньше, чем ему, дипломированному юристу. И вот вам, пожалуйста. Теперь шеф зовет на помощь его Асеньку в статусе аналитика госпожи Мартинсоне. Достаточно сильное испытание для гордости. Но, с другой стороны, если бы шеф считал его заявления бредом, недостойным внимания, никакой Асенькой бы тут и не пахло. Слушая, как стучат в коридоре, приближаясь, каблучки его любимой, Рихард стремительно возвращал пошатнувшееся было самоуважение.
Наконец суматоха, связанная с появлением юной сотрудницы, а также с сервировкой кофе с печеньками, улеглась, и можно было открывать дискуссию.
- Рихард, рассказывай, - открыл прения шеф.
И Рихард начал рассказывать.
Когда шеф успел сделать звонок, никто так и не заметил. Однако вскоре после того, как молодой помощник адвоката начал рассказ, в кабинет тихонько проскользнул полковник Варис. И, не говоря ни слова, пристроился в кресле, не пропуская ни слова из сказанного.
- М-да... - подвел итоги шеф. - Если клиент не врет, его кто-то крепко подставил. Что думаете, коллеги?
- То есть он точно вину признавать не будет? Это я на всякий случай. - Оскар всегда нелегко признавал свои ошибки. - Шеф, у меня идей нет. Может, я пойду? Мне еще документы в суд готовить.
И, воспользовавшись невнятным взмахом руки, адвокат удалился, оставив дело в распоряжении отдела спецрасследований. Вон госпожа Асенька молодая, увлекающаяся, пусть занимается.
И Асенька немедленно занялась.
- Ты сказал, второй брак. А с первым что? И с работой? Что за бизнес, кто партнеры, чем занимаются, какие отношения? Кто ему мог зла желать? И вообще, "cui prodest?" - кому выгодно?
Рихард испытывал странное двойственное чувство. С одной стороны, он невероятно гордился женой, которая так лихо и профессионально брала быка за рога. С другой стороны, а он-то чего же не задумался ни над одним из этих вопросов? Сам-то почему не догадался спросить?
Сомнения развеял шеф, который до сих пор с легкостью читал на лице обоих Мартинсонов любые, даже кажущиеся сокровенными мысли:
- Не напрягайся, Мартинсонс! Ты - адвокат, пусть пока даже и помощник. Не твое дело - расследования, у тебя мозги по-другому работают, ты и истину, и лазейки в законе ищешь. И правильно делаешь. А вот пытливый ум юной госпожи Мартинсоне, тот загадки любит. Вот пусть она и занимается, а ты ей помоги. Не годится же, если мы позволим невиновному человеку на небо в клеточку смотреть. Так ведь, полковник?
- Знамо дело, именно так! Тем более что я, кажется, знаю этого Райво - не похож он на душегубца.
"Точно, полковник же тоже покер любит!" - Асенька взяла эту мысль на заметку. Если понадобится, она сможет пообщаться и с Эриком, и со всей карточной честной компанией - полковнику он точно не откажет.
Пока она увлеченно набрасывала перечень вопросов, на которые требовалось найти ответы, начальство тоже времени не теряло. Полковник не преминул воспользоваться старыми связями, оставшимися от работы в полиции. Даром, что ли, он всю жизнь отработал в системе, уйдя в частный сектор только в пенсионном возрасте и статусе?
- Привет, старик! Как поживаешь? Слушай, тут вопросик к тебе один есть. Подскажи-ка, что этот молодой по поводу эстонца думает? Копать собирается? Да, понимаю, соблазнительно, конечно, утром дело начать, а вечером закрыть и домой к ужину успеть. Жена, говоришь, молодая. А то! Сами, что ли, молодыми не были, хе-хе? Да, к слову: у Карины день рождения скоро. Есть тема для подарка? А то я уже не в том возрасте, чтобы к чужой жене с букетом являться. Договорились, принято. Так что, говоришь, твой опер куда склоняется? Вот же жук! А сам ты что думаешь? Да ты у нас всегда на переднем крае, сколько помню. Конечно, не справляются. Куда им до нас - помнишь, что мы с тобой вытворяли? Хе-хе. Да ладно, кто старое помянет... Слушай, у меня тут молодежь инициативная есть, дай им порезвиться - глядишь, и накопают чего... Точно, зачем тебе зря бумагу переводить? Да, конечно, созвонимся. Супруге привет! Заеду обязательно.
Шеф, в свою очередь, успел заняться административной работой. По его просьбе бухгалтер уже подняла все отчеты о компаниях господина Таала и доложила о его финансовом положении. Выглядело оно весьма многообещающим. И то правда, справедливость справедливостью, а кушать нужно всем, в том числе и адвокатскому бюро. И кушать желательно вкусно, ни в чем себе не отказывая. Прения с бухгалтером завершились пачкой бумаг, которые шеф с удовольствием подписывал.
Рихард остался единственным, кто продолжал праздно сидеть в кабинете шефа. Он постарался извлечь максимум пользы для себя, широко открыв глаза и уши, - а как еще учиться, если не у старших товарищей! Он замер, стараясь не шевелиться и по возможности не отсвечивать, дабы не привлекать к себе внимание. Интересно, у него когда-нибудь получится так по-свойски беседовать с людьми такого уровня власти? Своим разговором полковник душевно и без пафоса предупреждал: ребята, мы за клиента бороться будем, не напортачьте. Ну а уж начальство найдет способ построить дознавателей так, чтобы рыли и копали во все стороны. Глядишь, и окажется, что виноват "садовник", а вовсе не клиент. Ну а уж кто окажется "садовником", надо посмотреть.
- Так, подведем итоги. - Шеф наконец-то перевел взгляд на молодого юриста. - Ты сейчас идешь к себе и пишешь ходатайство о переводе нашего подзащитного на домашний режим в связи с травмой. Пусть что хотят делают - хоть браслет, хоть физическую охрану, - но из камеры его нужно вытаскивать. Сегодня же отправь, пусть завтра рассмотрят. Дальше. Завтра с утра едешь к клиенту, выясняешь, где он может жить.
Молодой человек успел только набрать воздуха и открыть рот, как шеф уже выдал исчерпывающий ответ на незаданный вопрос:
- Дома он жить вряд ли захочет. Да и следствие скорее всего будет против - вдруг им понадобится еще какие-нибудь улики искать. Понимаешь?
Рихард только кивнул, поежившись под тремя парами внимательных глаз. И почему он сам не додумался, что человеку будет невозможно оказаться в доме, где он только что потерял жену? Опыт, опыт нужен! А пока сиди и учись, сколько только можешь.
- Ладно, получишь от суда постановление, поедешь, заберешь клиента. Госпожа Асенька, давай-ка, чтобы не терять время, езжайте вместе. Привезете клиента на место, сделаешь ему предложение. Пусть сам решает, нужна ему помощь отдела спецрасследований или нет. Если да - вот договор, вот счет. Ну а дальше ты сама все знаешь. Идите и работайте, Мартинсоны.
Мартинсоны пошли работать.
Глава 3. Дуплет
"Целую ночь соловей нам насвистывал,
Город молчал, и молчали дома.
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролет нас сводили с ума.
Сад весь умыт был весенними ливнями,
В темных оврагах стояла вода.
Боже, какими мы были наивными,
Как же мы молоды были тогда".
М. Матусовский. "Белой акации гроздья"
Асенька возбудилась страшно.
- Нет, ты только представь! - разносился по квартире ее звонкий голос. - Ты только представь! Вот что бы ты почувствовал на его месте?
Молодой муж на мгновение вообразил, что находит любимую с пробитой головой, и содрогнулся от ужаса и пронзительного чувства потери:
- Ты с ума сошла! Я даже не собираюсь это представлять! - Большущими сильными ладонями он притянул к себе хрупкое тело и прижал к груди, обхватив так, что Асенька почувствовала себя младенцем на ручках. Это было приятно, но сбивало с мысли, которая кипела, пытаясь отыскать любую лазейку, чтобы спасти клиента. - Ну почему ты так уверена, что он не врет?
- Потому что ему незачем. И потому что, если бы он врал, мог бы придумать что-то гораздо более складное, чем эта нелепица: пришел, увидел и упал. И еще вопрос: где он эту биту взял?
- А действительно, где? Вряд ли она у них в спальне стояла. - Рихард задумался, и Асенька смогла выбраться из объятий.
- Вот именно! Там еще разобраться надо как следует. Иди пиши ходатайство, а я тут поработаю, подумаю над вопросами.
В этот вечер работа перекочевала домой вместе с молодыми супругами. Никакие домашние дела вроде ужина, посуды и прочего не смогли справиться с интересом к делу. Наговорившись вдосталь, умаявшийся Рихард пошел спать, а Асенька все еще чирикала что-то на своих любимых листочках в клеточку.
Утром Рихард выскочил из дому ни свет ни заря, едва успев позавтракать - без плотного завтрака он был абсолютно неработоспособен. Зато сытый готов был с решительностью и неукротимостью североамериканского бизона переть вперед и до упора.
Асенька же на работу не торопилась. Созвонилась с Витой, доложилась, что до обеда поработает дома.
Умудренная опытом Вечная Жизнь только хмыкнула с пониманием. Уж она-то отлично знала, что нехитрые домашние дела, когда руки заняты, дают голове время причесать и уложить мысли поудобнее. Иначе зачем бы ей ковыряться с хлебопечкой и солеными огурцами для господ адвокатов. А так, глядишь, и волки - в смысле адвокаты - сыты, и мозги, что называется, в кучку собрались. Шеф подобные занятия не порицал. Более того, было подозрение, что хлебопечка, которой в очередной день рождения одарили секретаршу господа адвокаты, приобреталась по его инициативе. Мудрости руководства хватало на то, чтобы не запрещать сотрудникам делать свою работу эффективно. Согласитесь, в понедельник утром господин адвокат, причастившийся соленым огурчиком да с рассолом, может оказаться гораздо эффективнее адвоката без огурца. А заботливая секретарша, кормящая с руки личный состав, куда полезней старой грымзы. Ей и скажут-расскажут, если что не так, и посоветуются, да мало ли что еще. А она, с ее-то опытом, и подскажет, и прикроет, и, если надо, шефу доложит.
Сегодня госпожа Вита доложила шефу, что юное дарование волнуется, но к встрече клиента будет готова. И ведь не ошиблась Вечная Жизнь! Ибо Асенька, нацепив фартук, все утро колдовала на кухне. Пока руки споро шинковали лук, обжаривали мясо и строгали зелень, голова занималась своей работой: так и эдак поворачивала ситуацию, пытаясь отыскать слабые места в собственных рассуждениях. Наконец, удовлетворенная результатами, упаковала обед для мужа в контейнеры, бумаги - в папку, затолкала все это в рюкзачок и метнулась в офис.
Один взгляд на Асеньку, отряхивающую налипший на мартенсы снег, - и Вита уже приняла решение:
- Оставь контейнеры на кухне и иди готовься, Рихард с клиентом уже едут. - И, предвосхищая возглас, - успокоительный жест рукой: "Не переживай, накормлю я твоего благоверного" - и кивок в обмен на благодарный взгляд из-под челки. Уж кому-кому, а старой секретарше не нужно было доказывать, что молодых мужиков нужно кормить. Желательно вовремя. Желательно вкусно. И если до вкусовых качеств Асенькиной стряпни ей нет дела, то уж снабдить господина адвоката горячей едой несложно. Тем более, что этот дылда точно придет голодный, а девочке нужно о деле думать.
Вечная Жизнь поаккуратнее пристроила контейнеры и заторопилась варить главе отдела специальных расследований свежий кофе с пенкой и насыпать в вазочку шоколадные конфеты для лучшей работы мозга.
Стараниями Рихарда Райво все-таки удалось вызволить из СИЗО. Наученный старшими, молодой адвокат проявил человечность: завез клиента домой забрать какие-никакие личные вещи, заказал номер в отеле и дал помыться-побриться и привести себя в порядок. На беседу к Асеньке мужчина прибыл хоть и замученный горем и бессонной ночью, но, по крайней мере, вымытый и чисто одетый. В конторе знали, как нужно вести дела.
После непременных протокольных формул вроде "Подпишите здесь и здесь", а также неизменных "Вам кофе с сахаром или без?", наконец наступило время для работы.
- Хорошо, давайте так: вы расскажите все, что знаете. А я вам потом еще вопросы задам. У меня их много подготовлено. - Девушка показала листок, густо покрытый записями. - Не волнуйтесь, мы найдем все ответы.
Полковник Варис, на удивление вовремя заглянувший в кабинет поздороваться, кивнул в подтверждение:
- Госпожа Мартинсоне очень талантлива. Она непременно все ответы найдет. Вы работайте, мешать не буду.
То, что солидный мужчина в форме считает эту юную блондинку талантливой, помогло как Асеньке, так и клиенту почувствовать себя более уверенно.
- Ладно, давайте начнем.
И Райво принялся рассказывать.
Вскоре нарисовалась следующая картина: второй брак, счастливая семья, прекрасные отношения с пасынком, на домашнем фронте все просто замечательно. Что касается бизнеса, то, по-хорошему, Виктория могла вовсе не работать: компания Таала уже давно вышла на международный уровень, и с точки зрения финансов дела шли замечательно. То, что Вики предпочла не сидеть дома, а держать собственный салон красоты, говорило скорее о ее характере, нежели о денежных потребностях. Даже беглый просмотр описания места преступления не оставлял никаких сомнений о финансовом благополучии - взять хотя бы наличие в гараже двух дорогущих, законсервированных на зиму "харлеев" рядом с новеньким, этого года кроссовером жены и до вульгарности брутальным - по мнению Асеньки - BMW хозяина.
Что касается Евгения - сына Вики, то взрослый парень уже давно съехал от мамы в собственную, хоть и на родительские деньги купленную, квартиру и пробовал свои силы в живописи. Даже самый пристальный взгляд не смог бы найти конфликт интересов.
Как следует покопавшись в этом вопросе, Асенька оставила тему и перешла к бизнесу.
Эстонец методично перечислял деловых партнеров, извлекая из памяти даты и суммы основных контрактов. Девушке, сверявшейся с записями, оставалось только удивляться цепкой памяти мужчины. Правда, вскоре стало понятно, что дело вовсе не в памяти, а в самом отношении к бизнесу: большой бизнес, по мнению Райво, требовал тщательного изучения контрагентов, а потому практически за каждым контрактом стояла целая череда переговоров и встреч, в результате которых у партнеров возникали не только деловые, но и личные отношения. Потратив на обсуждение возможных мотивов каждого из партнеров не один час с перерывами на обед и кофейные паузы, глава отдела специальных расследований вынужденно констатировала, что и здесь они зашли в тупик. Если она хочет избавить клиента от тюрьмы, следует искать где-то в совершенно другом направлении.
Нужно было поторапливаться.
Следователь уперся в виновность клиента и теперь чуть не за уши притягивал доказательства, не утруждая себя сбором новых фактов. А чего, собственно, утруждаться, если и так все ясно: пришел домой, убил жену, стукнулся для вида сам, подождал и вызвал полицию. Логично же!
У Асеньки как представителя бюро специальных расследований были иные соображения на сей счет: если клиент говорит, что невиновен, он невиновен! И ее задача добыть хоть из-под земли, хоть с другого края света достать доказательства этого.
Шеф распорядился заселить клиента в отель. Это было вполне разумно и целесообразно: все удобства, выход в интернет, ресторан и все такое должны помочь привести в порядок и тело, и нервы, явно расстроенные произошедшим. Ну в самом деле, не спать же ему в постели, где буквально накануне была жестоко убита жена. Тем более что бюджет клиента никак не пострадает от этой траты.
Райво, разумеется, согласился и, подписав дополнительное соглашение, что не покинет гостиницу до визита адвоката, уселся в видавшее виды авто семейства Мартинсонов.
Убедившись, что клиент устроен хорошо и неудобств не терпит, супруги отправились прогуляться по вечерней Риге. Город уже начал готовиться к рождественским праздникам, хоть до них и оставалось больше месяца: в витринах открывшихся после локдауна магазинов и кафе уже сияли цветные гирлянды и переливались блесками елочные игрушки. Праздничного настроения хотелось. Но в голове гвоздем сидела история Райво Таала и необходимость избавить его от обвинения.
Высоченный Рихард уверенно двигался вперед, не замечая, что повисшей на его руке супруге приходится вдвое чаще против обычного перебирать ножками в коричневых элегантных сапожках. Им обоим хорошо думалось на ходу, вот только скорость этого самого хода сильно отличалась ввиду различий в росте, невысокой Асеньке с трудом давались мужнины темпы.
- Давай зайдем, посидим, - в конце концов заявила она, завидев знакомую фигуру ёжика, держащего рюмку, и надпись "Ezītis miglā" ("Ёжик в тумане"). Ёжик - символ заведения, весело отражался на темной влажной брусчатке улицы.
Рихард с недоумением глянул на обычно не падкую на посещение баров жену. Но вовремя сообразил, что, во-первых, Асенька и впрямь запыхалась, а во-вторых, приближается время ужина. "Ёжик", так "Ёжик" - отчего бы не совместить приятное с полезным. Бургер и отдых для супруги - что из этого было приятным, а что полезным, заморачиваться смысла не имело, и он энергично распахнул для нее дверь заведения.
Привычно шагнув под рукой мужа, она уже не менее привычно открыла на смартфоне куар-код и уже нашаривала кошелек с ИД-картой - новая реальность прочно входила в обиход.
Сделав заказ, Мартинсоны расположились за приглянувшимся столиком. Вечер - время поужинать и посидеть с друзьями - только начинался, и вскоре зал заполнился до отказа, только бармен за стойкой на скорую руку собирал пакеты на вынос для тех, кому не хватило места.
Асенька лениво ковырялась вилкой в остатках курицы, когда вдруг услышала доносившееся с соседнего столика: "Бывшая совсем озверела". Что-то в этой фразе ее царапнуло и, попросив мужа жестом не отвлекать, она прислушалась повнимательней.
Беседовали две женщины лет по тридцать на вид. Одна из них, казалось, вовсе позабыла про стоящий перед ней бокал, в котором загадочно мерцал темно-рубиновый напиток. Ей хотелось выговориться. Подруга, время от времени отпивая от своего бокала, внимательно слушала.
Асенька немой слушательницей приникла к беседе. "Бывшая" не сходила у женщины с языка, и Асенька, не разобравшись, поначалу решила, что речь идет о гомосексуальной паре, и уже готова была, тряхнув головой, отвлечься, но нет, оказалось, что женщину беспокоила бывшая ее теперешнего мужчины. Из разговора не прояснилось, официальный это или гражданский муж, да, собственно, какая разница - главное, что его "бывшая" никак не желала оставаться в прошлом. Женщина жаловалась на ежедневные звонки, непонятные требования и скандалы, под шквалом которых рушились ее нынешние отношения с мужчиной: то и дело он срывался и мчался удовлетворять какую-либо новую прихоть все еще нынешней бывшей.
- Я не понимаю, он с ней или со мной? - риторически вопрошала несчастная. - Мы вместе уже больше года, но покоя нет, как нет.
Чисто по-человечески женщину было жаль, и Асенька, покосившись на мужа, вновь обрадовалась, что они вместе, что он, пусть даже уже прикончил не только солянку, но и роял-бургер, сидит тихонько, позволяя ей думать о чем хочется, уважая право на личную свободу.
Почувствовав внимание, Рихард улыбнулся, она ответила и вновь ушла в себя. Какая-то мысль пробивалась наружу, пока не нашла выход в вопросе:
- Слушай, у них ведь был второй брак! А с первым что? Про первую жену мы что-то знаем?
- Нет. А зачем?
- Не знаю зачем. Но очень хочу узнать.
Решив, что завтрашний день посвятит прошлому клиента, невысокая блондиночка улыбнулась мужу:
- Ну что, поехали?
И ночная Рига проводила автомобиль супругов, сияя предрождественскими огнями.
Глава 4. Семейная история
"Танцы, алкоголь и огней пульс.
В сердце снова холод и снаружи плюс.
Все люди кружат, но внутри меня - грусть.
Выпью слишком много - ну, и пусть.
Ссоры, ревность, крик, посуды звон,
Поцелуя страсть. Выгоняю тебя вон,
Вспоминаю это как кошмарный сон.
Но мы были парой, одна на миллион".
Лобода. "Ревность".
С утра пораньше супруги, прихватив по дороге клиента, покатили в офис. Рихарда ждала ставшая уже привычной адвокатская рутина. Зато Асенька мчалась во всеоружии: в багажнике сумка-переноска со всяческими судками и контейнерами, чтобы в течение дня не отвлекаться на дела суетные, в сумке - блокнот с заготовленными вопросами.
Приступили, едва успев скинуть зимние куртки.
- Скажите, Райво, какие у вас отношения с бывшей?
Клиент, как конь перед барьером, затормозил, буквально на все четыре ноги:
- В смысле - отношения? Нет у нас никаких отношений!
Но терпению Асеньки мог бы позавидовать заядлый рыбак. Если она видела, что рыба клюнула на крючок, она готова была - не рыбу, клиента, конечно, - выводить на чистую воду часами.
- Ну, у вас же общие дети есть, наверное. Как-то же вы в воспитании участвуете.
О, мозоль, на которую наступила девушка, была куда как больной!
После сорокаминутных пререканий, капризов и всяческих отказов разговаривать на тему бывшей клиент наконец "поплыл" - только успевай записывать. К счастью, вовремя включенный диктофон - отличное подспорье в работе.
Не прошло и пары часов, как на картину маслом под названием "Неудачный брак" лег последний, завершающий мазок.
Эпичное по накалу страстей полотно жизни Райво в первом браке выглядело следующим образом: супруга Кайса оказалась далеко не подарком. Яркая, шикарно сложенная блондинка оказалась обладательницей весьма склочного и скандального нрава, к тому же избыточно ревнивой. Поначалу это даже тешило самолюбие, но очень скоро навязчивая подозрительность молодой супруги стала изрядно мешать. Объяснить ей, почему он во время бизнес-встреч выключает у телефона звук, возможным не представлялось. Она ревновала бешено и продолжала звонить, пока не накручивала себя до истерики, а их обоих - до полноценного вечернего скандала с недельным отлучением от койки и стола. Находясь между выбором между домашним скандалом и звонком от супруги в самый неподходящий момент, Райво попробовал оставлять включенным звук. Теперь проблема выглядела иначе: бизнес-партнеры воспринимали молодого парня как подкаблучника, что бизнесу вовсе не способствовало. Но доказать это Кайсе не получалось.
Поначалу он оправдывался беременностью жены. Партнеры понимающе кивали: беременность, она такая - кому жареную соленую клубнику подавай, а кому - немедленный разговор с мужем. Разговор всяко выходил дешевле - где еще ту клубнику брать, как жарить, сколько солить? Мужики входили в положение. Еще год после рождения Роберты Райво отговаривался тем, что жена - кормящая мать и ей вредно волноваться. Вроде бы это тоже прокатывало.
Но когда очередной шквал звонков и воплей на тему "Я знаю, ты с женщиной, ты мне изменяешь, пока я с ребенком сижу" сорвал переговоры о поставках, которые готовились несколько месяцев, терпение Райво лопнуло. Впервые в семейной жизни скандал закатил он. Еще бы, столько времени, сил и средств ухлопано на поиск стабильного партнера за рубежом! И люди серьезные приехали, адвоката с собой привезли, уже договор обсуждали. А тут после звонка как-то быстро свернулись, попрощались вежливо, пообещали созвониться - и все, до свидания...
Самое паскудное, что ни словом, ни делом, ни даже намерением он повода вовсе не давал. Женился по любви и мысли не держал завалиться в постель с кем-то, кроме Кайсы. Опять же ребенок в семье, положение обязывает. Словом, домой он пришел злой, как черт, и в этот раз твердо решил добиться, чтобы жена знала свое место. А когда она по привычному сценарию обиделась и замолчала, - по опыту известно, на неделю, не меньше, - он собрался и уехал в Турцию. Достало все. Вернулся через неделю, загоревший, отдохнувший и неожиданно с новым контрактом в кармане. Отдых отдыхом, но встроенная в него коммерческая жилка, похоже, никогда не отключалась.
После его демарша Кайса вроде бы притихла. По крайней мере, частота звонков в рабочее время снизилась до приемлемого уровня. Благодарный супруг свозил семейство в Испанию на побережье Коста-Брава. Малышка Роберта прекрасно себя чувствовала. Переваливаясь нетвердой детской походкой, она семенила к морю, радостно плюхалась там в свое удовольствие, а потом что-то долго и благодарно агукала, сидя на папиной надежной руке.
Отпуск удался. Жена, кажется, наконец убедилась, что супруг не помышляет о походах налево, и более-менее угомонилась. Тем более что вскоре вслед за Робертой появился Калле, а двое детей поневоле отобьют охоту подолгу зависать на телефоне. К тому же усилия Райво в бизнесе привели к ожидаемому финансовому результату, и теперь семья сосредоточилась на строительстве собственного дома в пригороде Таллинна.
Несколько лет прошли мирно. Но после того, как сначала Роберта, а за ней и малыш пошли в школу, у жены снова снесло крышу. Теперь едва ли не ежевечерне она, захлебываясь криком и брызгая слюнями, требовала от мужа участия в делах семьи. Что именно вкладывалось ею в это требование, Райво искренне не понимал. Есть дом, есть две машины, есть средства на оплату каких угодно кружков и курсов - хоть для детей, хоть для супруги. Есть средства на оплату домашней помощницы, которая на своей машине три дня в неделю возит Роберту на танцы, а Калле на плавание. Да черт побери, он обеспечивает семью всем необходимым и гораздо больше сверх того! Какие еще "дела семьи"? Разве по вечерам он не спешит домой, чтобы успеть поиграть с малышами и почитать им сказку перед сном? Разве не возит два, а то и три раза в год семью в отпуск? Разве не выводит жену в ресторан, оставив детей на попечение домработницы? В чем дело? Он исправно отмечал в календаре все семейные праздники и мероприятия, включая соревнования по плаванию у сына и танцы у дочки. Его секретарь вовремя напоминала о подарках и даже несколько раз помогала с выбором. Словом, Райво совершенно не чувствовал себя обязанным уволить домработницу и, вместо того чтобы заниматься делом, просиживать штаны на трибунах возле бассейна или на спортивной скамье в танцевальном зале. Его время определенно стоило гораздо дороже.
Однако у Кайсы имелись свои представления о том, как должен вести себя муж: сидеть дома и заниматься детьми. Райво с ужасом осознавал, что она пытается вылепить из него подобие собственного отца, вечно нездорового, безработного, зато безвылазно сидящего дома с детьми, пока супруга мечется в поисках заработка. Однажды он озвучил свою догадку, высказав при этом вопрос: а готова ли Кайса зарабатывать на содержание дома, если он бросит работу? Разумеется, вспыхнул очередной скандал, ведь жена, если уж говорить начистоту, со времени их свадьбы и дня не работала. В этом не было ничего ужасного - понятно же, что сначала требовалось закончить университет, потом одна беременность, за ней другая - какая уж тут работа. И двух малышей не больно-то оставишь. Да и, если честно, никакой необходимости в том, чтобы жена работала, Райво не видел. Во всяком случае, финансово он обеспечивал семью более чем неплохо. Разве что она сама захотела бы чем-то заняться для личного развития и расширения кругозора - против этого он ни в коем случае не возражал. Более того, пару-тройку раз, уже после того, как была нанята домработница, предлагал ей места, казавшиеся интересными или перспективными. Однако принимались эти предложения без энтузиазма, а через несколько дней выяснялось, что по какой-то причине эта работа ей не подходит. "Ну, не хочешь - и не надо", - раз и навсегда решил муж и предоставил ей полную свободу действий в этом вопросе. Захочет - сама скажет. Не захочет - пусть сидит дома и варит обеды. Тем более что готовила она и вправду очень вкусно.
Так, в состоянии перманентного скандала они прожили восемь лет.
А потом Райво сломался. Однажды, глядя в перекошенное злобой, орущее лицо жены, он понял, что больше ни дня не желает оставаться с этой женщиной в этом в одночасье ставшем немилом доме. Поднялся в гардеробную, упаковал на скорую руку то, что подвернулось. Огляделся в поисках того, что еще стоило бы забрать с собой, и с изумлением обнаружил, что кроме личных вещей забирать-то, собственно, нечего: мотоцикл, лыжи, доска для сноуборда, оказывается, уже год назад перекочевали в офис, а точнее, в гараж при офисе. Выходит, он уже год как готов был развестись, просто никак не мог этого осознать.
Оставалось погрузить сумки в машину. Как дезертир, стараясь не смотреть на бьющую посуду жену и зареванные, испуганные мордашки детей, он хлопнул дверью и навсегда покинул свой дом.
- А как с разделом имущества?
Он с недоумением покосился на молодую девушку, которая внимательно слушала всю эпопею его неудавшегося первого брака. Он совершенно позабыл о том, что цель этой исповеди - найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы отвести от него обвинения в убийстве.
- Да я все ей оставил. И дом, и машину.
Выяснилось - и документы это легко подтверждали, - что Райво действительно оставил жене все совместно нажитое имущество, и дом, и автомобиль. Фирму, хотя никто этого не требовал, он выгодно продал, так что половина выручки после уплаты налогов тоже осталась бывшей жене. Более того, кроме алиментов он, понимая, что работать Кайса вряд ли пойдет, также назначил ей ежемесячное содержание. Условия развода можно было бы назвать более чем щедрыми. Все, что он хотел в обмен, - это видеться и общаться с детьми. Ему категорически не хватало сказки на ночь и доверчивого детского поцелуя перед сном. Но тут он потерпел полнейшее поражение. Каждый раз, когда он переступал порог дома, Кайса устраивала скандал, и он вынужден был ретироваться. Она же наутро вызывала врача и получала справку, что детям визиты отца вредны, поскольку вызывают нервный срыв, бессонницу, а у малыша Калле даже ночное недержание.
Были беседы с консультантом по вопросам семьи, были встречи с детьми на нейтральной территории в присутствии консультанта. Райво старался как мог, но через полгода, возненавидев не только Кайсу, но и всех консультантов мира, - осознавая, впрочем, что они этого не заслужили, - прекратил сопротивляться. И, получив решение суда, в котором ему предписывалось держаться от бывшей жены и детей подальше, по-настоящему хлопнул дверью и переехал в Латвию.
Уж здесь он точно не мог бы, даже случайно, встретиться с членами семьи на улице.
Видно было, что мужика крепко припекло. Раз начав, он не мог остановиться, пока, как на исповеди, не выложит внимательной слушательнице все, что копилось годами и десятилетиями в душе с виду благополучного во всех отношениях - если, конечно, не считать убийства жены - мужчины.
Незаметно прокравшаяся в кабинет Вита умудрилась, ни разу не прервав печальную повесть, подать на подносах горячую, сдобренную собственноручно выращенным на подоконнике лучком солянку и мясо по-французски. Легким кивком в ответ на быстрый взгляд Вечная Жизнь также дала понять, что молодой муж в правах на питание не ущемлен и уже накормлен. Женщины хорошо понимали друг друга: имело смысл с утречка пораньше поколдовать на кухне, чтобы получить от клиента как можно больше информации. Опять же, сытый мужчина гораздо лучше мужчины голодного - тут их мнения полностью совпадали.
Едва запах пищи достиг носа Райво, сработали условные рефлексы. Не прерывая разговора, практически не глядя в тарелку, он мгновенно умолотил поданное, даже не отдавая себе отчета, откуда и почему взялась еда. "Все-таки в человеке много животного", - усмехнулась Асенька про себя, не забывая мысленно похвалить собственную предприимчивость. Сделай они осознанный перерыв, вряд ли удалось бы вернуть клиента на те же рельсы. Мудрая Вита вовремя утащила тарелки, подав традиционный кофе с печеньками.
По результатам беседы выходило, что эстонец покинул Эстонию, но не свои обязательства перед первой семьей. То, что он все это время не имел возможности встречаться с детьми, не перечеркнуло в нем отцовские инстинкты. Все эти годы он платил бывшей супруге не только весьма внушительные алименты на обоих детей, но и дополнительные средства на ее личное содержание. Более того, лишенный шанса хоть как-то воспитывать собственных детей, Райво думал об их будущем: на каждого из детей он открыл специальный счет, с которого планировалось оплачивать учебу ребенка после окончания школы. Уж что-что, но финансовое благополучие своим отпрыскам он точно обеспечил.
При таком раскладе, даже имея гиперскандальный характер, никто не будет резать курицу, несущую золотые яйца. И здесь уцепиться было не за что.
Однако что-то никак не давало Асеньке покоя. Словно какая-то заноза, оно беспокоило и требовало внимания. Отправив выдохшегося, измученного клиента с водителем в отель, она пошла к шефу.
Глава 5. Таллинн
"Покидаю город Таллинн,
Состоящий из проталин,
На сырых ветрах стоящий,
Уважающий сельдей,
В море синее глядящий,
Работящий и гулящий
И отчасти состоящий
Из невыпивших людей".
Ю. Визбор. "Таллинн"
В кабинете шефа не оказалось.
Однако недавно из коридора слышался голос полковника, сопровождавшийся взрывами смеха. Весь офис знал за господином Варисом любовь к всевозможным развлечениям и розыгрышам. К тому же он, немногий из сотрудников, демонстративно отказывался от любых попыток пропаганды здорового образа жизни и отказа от курения. "Не жил хорошо, и начинать незачем", - отговаривался он, осаживая наиболее ретивых сторонников ЗОЖ. Именно его неуступчивости и была обязана своим появлением сама курительная комната: повинуясь моде и современным требованиям о гигиене воздуха, шеф выделил специальное помещение для мужских "забав", снабженное собственной и герметичной, дабы не оскорблять табачными запахами чувствительные носы некурящих сотрудников, системой вентиляции. Сторонники здорового образа жизни, как внутренние, так и приходящие, будь то клиенты, свидетели или любые представители проверяющих органов, навсегда закрыли рты в отношении вреда курения. С другой стороны, у шефа с полковником появилось еще одно пространство, надежно изолированное от внешнего мира под официальным предлогом заботы о здоровье. Если полковник еще не ушел домой, скорее всего они с шефом прекрасно проводят время в курительной.
И Асенька набрала номер на смартфоне.
Действительно, через несколько минут шеф, как и ожидалось, в сопровождении полковника галантно открывал перед молодой сотрудницей дверь своего кабинета. Оба мужчины выглядели весьма довольными жизнью, чему способствовал витавший вокруг них легкий запах коньяка.
- Ну, с чем пожаловали, госпожа Мартинсоне? - Легкое подпитие никогда не мешало шефу оставаться подчеркнуто вежливым. И на умственных способностях, насколько могла судить Асенька, тоже не отражалось.
- Мне нужно съездить в Эстонию. - Она решила сразу же взять быка за рога.
- В отпуск? Или по работе? - сыронизировал босс.
- По делу, конечно! - Щеки молодой девушки окрасил яркий румянец. Она сама почувствовала, что лицо начинает пылать. и знала за собой такую слабость.
Шеф, разумеется, тоже знал. И отнюдь не желал дразнить гусей в лице юного дарования.
- Что-то удалось накопать? - Теперь он излучал неподдельное доброжелательное внимание.
Асенька выдохнула:
- Не совсем. Вроде бы ничего особенного, но внимание зацепилось и сидит, как заноза. Хочется все-таки все проверить. Отпустите?
- Ну, раз надо, так надо. - Шеф картинно развел руками, демонстрируя полное согласие. - Как ехать собираешься?
- Может, с Рихардом? Или на автобусе...
По правде говоря, об этом она еще совершенно не подумала. Главным казалось получить от шефа разрешение, а остальное как-нибудь само образуется. Но "само" в ее голове пока не случилось.
- Нет, так не получится. Рихарда я с тобой не отпущу, у него кроме эстонца другие дела есть. И в одиночку тоже не поедешь, как-никак убийство расследуем. Кого же с тобой отправить?
Он уже потянулся к селектору с очевидным вопросом к Вите, кто из господ адвокатов сейчас менее загружен, но в дело вмешался полковник:
- Кажется, самый свободный сейчас я. Не возражаете, Асенька, если старик составит вам компанию? Глядишь, и сгожусь на что.
Варис кокетничал. По возрасту он, конечно, давным-давно должен был быть на пенсии - впрочем, отставку по выслуге лет вполне можно было считать пенсией. Но неуемная натура категорически не соглашалась с цифрами в паспорте. Неудивительно, что должность начальника убойного отдела он очень быстро сменил на место совладельца и второго, после шефа, лица в адвокатском бюро. А то, что вместо формы теперь полагался цивильный костюм, дела абсолютно не меняло: выправке полковника откровенно завидовали молодые адвокаты. Как и хватке.
- Думаю, госпожа Мартинсоне возражений иметь никоим образом не должна. Поезжайте вместе. Я скажу бухгалтеру, чтобы выписала командировочные.
Выехали в Таллинн наутро в кромешной тьме. Полковник на правах мужчины, старшего по званию и по возрасту позаботился обо всем. Оставалось только не проспать: далеко не просто оторвать голову от подушки к пяти утра.
Тело долго не верило, что будильник звенит по нему, и категорически не желало открывать глаза. Наконец, когда рядом завозился ни в чем не повинный Рихард, совесть Асеньки все-таки заставила ее разлепить ясны очи и ткнуть пальчиком в кнопку столь ответственного смартфона. Соблазн остаться под одеялом был велик, но, представив себе, как полковник выбирается из машины, сверяясь с записями - она не сомневалась, что у него все ходы записаны, - набирает код от подъезда затем, чтобы позвонить в дверь, а она, путаясь в рукавах халатика и не попадая в тапки, бежит открывать, пунцовея по дороге от стыда... Нет уж, увольте от такого позора!
И юная госпожа Мартинсоне - она, оказывается, действительно привыкла к этому имени, - принялась энергично собираться в дорогу. Вскоре, умытая и раскрасневшаяся, она успела выскочить из дома до того, как большой, сияющий чистотой внедорожник подъехал к подъезду. С вечера собранная небольшая дорожная сумка приятно оттягивала руку. Водитель - кто бы сомневался, что полковник возьмет машину с водителем - принял поклажу и галантно распахнул дверь в салон. Оттуда гостеприимно дохнуло теплом.
- Доброе утро, Асенька. - Похоже, у полковника галантность была в крови в любое время суток. - Я вам тут подголовничек приготовил, еще пару часиков доспать можно.
Асенька промычала что-то, похожее на благодарность, откинулась на "подголовничек" и немедленно провалилась в сон.
Автомобиль остановился, и глаза открылись сами собой.
- Ой, доброе утро!
- Доброе, конечно, доброе! Выспались? А пока мы с вами отдыхали, Виктор нас в Пярну привез. - Водитель хмыкнул, обозначая присутствие и согласие. - Самое время ноги размять, кофе попить, да и санитарная остановка не помешает, верно?
Асенька была полностью солидарна с полковником с той только разницей, что она поменяла бы местами кофе и санитарную остановку.
Через полчаса, дополнив намеченную программу завтраком, они двинулись в сторону Таллинна. За окном мелькали ели, убранные плотным слоем белейшего снега. Она отдыхала. Зато полковник даром времени не терял. Решив, что восемь часов утра - вполне подходящее время для звонков, он развернул активную деятельность:
- Привет, как жизнь?.. Да, что нам будет, коптим небо помаленьку. Кстати, я тут в ваши края еду, дельце одно есть. Может, посидим, как в старые времена, заодно и обсудим?
Асенька отлично понимала, что все это отнюдь не пустой треп, а самая настоящая работа. Бывший начальник убойного отдела звонил не дворникам, а таким же, как он сам, сыскарям, отлично владеющим информацией на местах. Полковник топтал ей тропу, даже не тропу, а целый променад со всякими лавочками, указателями, кофейными автоматами и прочими удобствами. Когда еще она сама обрастет такими связями, чтобы вот так запросто обращаться за помощью. В глубине души она отлично понимала, что его звонок из Риги был бы услышан, но понятно, что личный визит куда круче. Благодаря то ли кофе, то ли этим звонкам теперь она чувствовала себя куда более уверенной в себе и в своих догадках.
В Таллинн прибыли в начале одиннадцатого.
- Давай-ка сразу заедем к старым знакомым, - распорядился Варис.
Виктор послушно кивнул и свернул на ближайшем же повороте. Видно было, что эти двое понимают друг друга с полуслова. Вскоре машина остановилась на большой парковке, по большей части занятой служебными полицейскими автомобилями.
- Пойдем, я тебя кое с кем познакомлю.
Полковник распахнул дверь и помог Асеньке вылезти наружу.
Если встреченные в коридоре молча косились на шагающего с прямой спиной мужчину и семенящую за ним блондинку, то в кабинете руководства все изменилось. Вскочившую было секретаршу полковник попросту проигнорировал. Прошагав начальственной поступью приемную, обозначил номинально костяшками пальцев в дверь присутствие и, распахнув эту самую дверь, шагнул внутрь.
"Варис, сколько лет, сколько зим!" Начальственный рык не оставлял сомнений, что хозяин гостю обрадовался, и от секретарши теперь требовалось никак не выгонять, но предлагать чай, кофе или "потанцуем" в виде коньячка, если хозяин кабинета распорядится. Оставалось определиться с застрявшей в приемной молодой блондинкой, но и тут все решилось оперативно: дверь распахнулась, полковник уверенной рукой втянул Асеньку в кабинет, незамедлительно объявив о новой поросли, талантливой молодежи и прочем. После того, как оба мужчины сошлись на том, что оба рады встрече, обоим крайне приятно Асенькино присутствие и они, как ветераны, с удовольствием предадутся воспоминаниям, но только после того, как передадут ее, Асеньку, и ее, безусловно, важное и нужное дело в хорошие руки местного оперативного отдела. Пара распоряжений, и вот уже в кабинете возник мужчина в сером с оленями свитере.
- Капитан Тоомас Тамм, - отрекомендовался он, обменявшись рукопожатием с приезжими.
- Вот, капитан, гости из Латвии приехали. Забирай госпожу Мартинсоне, она все расскажет.
- Конечно. Прошу, госпожа Мартинсоне. - Русский капитана звучал уверенно, хоть и с сильным акцентом.
- Можно просто Ася. - Она чувствовала, что щеки вновь залил румянец смущения. - Так короче.
- Асия? - переспросил он, выходя следом. - Хорошо, тогда меня можно просто Том. Том Тамм.