Монотонный гул двух моторов ЛИ-2 пытался усыпить единственного пассажира. Пассажиром была сержант Юлия Кочетова, 23 лет отроду, высокая, хорошо сложенная, с короткой стрижкой и очаровательной ямочкой на правой щеке. Она сидела с закрытыми глазами и поглаживала правой рукой свою снайперскую винтовку образца 1891/30 г.г. с прицелом ПУ, которую ласково называла - моя подружечка.
(Многократный рост снайперского движения в Красной Армии потребовал значительного увеличения выпуска специального оружия. Только в 1941-1943 гг. "Ижмаш" передал фронту более 330 000 снайперских винтовок образца 1891/30 г.г. Опыт войны показал, что эта винтовка с прицелом ПУ (прицел укороченный) является одной из лучших в своём классе и превосходит аналогичное оружие нашего врага (7,92-мм германский снайперский карабин Zf. Kar. 98 k - прим. ав.)
Она вспоминала, как попала в полевой госпиталь после легкого ранения в ногу, возвращаясь с очередной охоты на вражеских солдат. В день выписки ей вручили предписание о прибытии в штаб 132-й стрелковой дивизии, 13-й армии Брянского фронта. С ней и начальником штаба произошел короткий разговор:
- Фашисты зверствуют на нашей, временно оккупированной территории. Партизанский отряд, действующий в Светлогорском районе, просит прислать опытного снайпера для уничтожения немецкого офицера. Я видел ваш послужной список убитых. В нем указано, 7 солдат и 1 офицер. Командование приняло решение направить вас для выполнения этого задания. Что скажете?
Волнение охватило с-нта Кочетову, но моментально взяв себя в руки, она ответила:
- Я готова выполнить это задание, я постараюсь.
- Хорошо, идите и готовьтесь к вылету, к месту назначения вас перебросят на самолете.
Детство и юность Юля провела в Харькове, живя с мамой. В десятилетнем возрасте потеряла отца, он трагически погиб на стройке - случайно обрушилась балка. Закончив школу, в 1940 г. поступила в Педагогический институт, хотела учить детей, но наступила ужасная война, которая разрушила ее планы, как и планы всех советских людей. В августе 41-го, во время бомбежки, под завалами умерла ее мама. Похоронив мать, Юля сразу же решила ехать к своей тетке, которая жила в Москве. В Москве тетя помогла устроиться племяннице на работу в жилищно-коммунальную службу. Случайно узнав, что в Вешняках (Подмосковье) открывается Центральная женская школа снайперской подготовки (ЦЖШСП), она упросила свое начальство, чтоб ее отпустили туда учиться.
В августе 43-го с-нт Кочетова закончила школу и была направленна на фронт.
Транспортник приземлился на одном из партизанских аэродромов в Гомельской области.
- Удачи тебе, товарищ снайпер! - весело сказал смуглый помощник командира самолета, открыл дверь и скинул лестницу-стремянку.
- Спасибо за доставку - ответила Юля, вдохнув холодного, декабрьского, 43-го года воздуха.
А удача, ой, как действительно была нужна ей...
За три дня, где на лошадях, где пешком, девушку доставили в партизанский отряд под командованием А. П. Савельева. Увидев с-нта Кочетову издалека, командир отряда как-то с сомнением отнесся к ее появлению - уж больно молода она. Но когда Юля подошла к нему и они встретились взглядами, он понял, что ошибся. Глаза девушки отдавали стальным оттенком.
- Срочно найти Михалыча и Витю Соколова, есть задание - бросил командир рядом стоящему партизану.
Михалыч был из местных, щупленький старичок, с короткой бородкой и усами, глаза внимательные и добрые. До войны он работал лесником и хорошо знал окрестности. В отряде все называли его дед. Сноху и десятилетнюю внучку Михалыча немцы угнали в Германию, о чем он очень сильно переживал.
Виктор Соколов, уроженец Ленинграда, на вид лет 40-45, плотного телосложения, высокий, широкоскулый, с небольшим шрамом на подбородке, попал в отряд случайно, нарвавшись на разведку. Когда его привели в отряд, выяснилось, что он выходил из окружения. После связи с Большой землей и проверки данных, командир решил его оставить. В отряде его уважали за надежность и основательность - как-никак прошел финскую. Многим нравилось, как он периодически отпускал шуточки, иногда мог приврать, но делал все совершенно безобидно. Один командир знал, что его жена и сын остались в блокадном городе на Неве. Больше про семью он никому не рассказывал.
Через 10 минут они вчетвером сидели в землянке у командира.
- По нашим разведданным в субботу, в д. Печищи будут казнить жительницу деревни. Ожидается присутствие нашего давнего знакомого гауптмана Бромберга - начал командир. (гауптман соответствовало званию капитан в Красной Армии - прим. ав.)
Партизаны быстро переглянулись. Они знали, что этот фашист отличается особой жестокостью и любит присутствовать на казнях. По рассказам крестьян, гауптман Бромберг приказывал выкалывать глаза, ошпаривать кипятком, а один раз его подчиненные вырезали звезду на лбу ребенка на глазах у матери-партизанки. Он командовал четырьмя истребительными командами (Jagdkommando) вермахта, одна из которых, численностью 60 человек, размещалась в этой деревне.
(Формировались истребительные команды на фронте, отбирали туда людей, имеющих опыт охотников, причем попадало много штрафников, людей жестоких и с преступными наклонностями. Команды состояли из нескольких десятков человек и действовали они по той же партизанской тактике. Уходили тайком в леса, связь по радио не поддерживали, в деревни не заходили, а если встречали в лесах жителей, то уничтожали всех подряд, чтобы не оставлять свидетелей. Если встречали в лесу отдельных партизан или людей, казавшихся подозрительными, то подвергали допросам с жестокими пытками, после чего убивали. - прим. ав.)
- Ставлю боевую задачу, - продолжил командир, - немца надо ликвидировать. Сегодня вторник, думаю, что в пятницу утром вы должны быть на месте.
Командир встал, за ним это сделали все остальные.
- Юля, подожди мужчин на входе, мне надо несколько слов им сказать.
Он повернулся к партизанам и сначала обратился к деду:
- Михалыч, очень тебя прошу, сделай все правильно, ну ты и сам все понимаешь.
Переведя взгляд на Соколова, произнес:
- Вот что Витя, задание опасное, отвечаешь за нее головой!
И потом обоим:
- Свободны, идите, готовьтесь.
Михалыч и Соколов, выйдя из землянки, подошли к Юле.
- А ты дочка, на лыжах стоять умеешь? - добродушно начал дед.
- Нет, не очень, - засмущалась девушка. - В Харькове зимы не холодные, снега мало, и я больше на коньках умею.
- На коньках это хорошо, но нам надо до Печищей пройти 40 километров. - Покачал головой дед.
- А жених у тебя есть, красавица? - подмигнул левым глазом Соколов
- Нет пока. - Чуть покраснела Юля.
- Ну ничего, вернемся с задания, я тебе подберу, у нас здесь много. - Заулыбался партизан.
- Эй, балабол, язык без костей, иди уже.- Дед легонько оттолкнул шутника от девушки.
Между троицей сразу образовалась невидимая связь, которая сближает людей в предстоящие минуты опасности.
Утром в четверг группа из трех человек, на лыжах, была готова выйти на задание. Бойцам выдали продуктов на три дня и фляжку спирта. Из оружия у каждого было по две гранаты. У мужчин трофейные автоматы "шмайсер", топоры и саперные лопатки, а у Юли свое штатное - винтовка, обмотанная бинтами, пистолет ТТ, финский нож и полевой бинокль. Провожать вышли все свободные партизаны.
Командир отряда каждого по-отечески обнял и произнес тихо только одну фразу:
- Желаю успеха!
Снежный, тихий лес не спеша начал проглатывать бойцов, один из которых был в белом масхалате. На прощание Соколов обернулся и помахал всем рукой. Провожающие женщины, смотрели на уходящих с мольбой о возвращении, многие начали крестить их в след.
Переход оказался очень трудным. Повал в лесу вынуждал бойцов постоянно снимать лыжи, чтобы перелезть через деревья. Снега было так много, что можно было утонуть по пояс. В середине дня сделали короткий привал, разожгли костер, вскипятили воду из снега и быстро перекусили. Во время пути Михалыч периодически смотрел карту, хотя и так узнавал знакомые места, так как частенько бывал здесь при обходах в мирное время. Ближе к вечеру партизаны вышли на опушку леса и увидели большое поле, а за ним молчаливые дома деревни, только собаки лениво перебрехивались между собой. Когда поняли, что перед ними Печищи, все разом повалились на снег. Партизаны были очень вымотаны, особенно Юля. Немного посовещавшись, бойцы вернулись вглубь леса, метров на пятьсот, где начали обустраивать место для ночлега. Под заснеженной сосной расчистили площадку от снега, нарубили лапника и сели ужинать. В целях безопасности костер решили не разводить.
Первым разговор начал дед:
- Ну как, дочка, жива али как? С непривычки-то тяжело, небось?
- Терпимо дедушка, прорвемся. - Поскромничала Юля, хотя чувствовала, что живого места на ней нет.
- Дед! Давай по сто грамм для сугреву, перед сном, чтоб не заболеть! - весело посмотрел на Михалыча Соколов.
Дед разлил по кружкам спирт.
- Ты тоже, дочка, давай пей. Приходилось пить такую жидкость когда-либо?
- По-всякому бывало, я ведь с фронта к вам, после ранения. - Девушка залпом выпила из кружки.
- Ладно, давайте на боковую. - Произнес довольный от выпитого спирта Витя.- Завтра разведку будем проводить.
Дед предложил Юле ложиться посерединке, чтоб ей теплее было, на том и порешили.
На следующее утро, партизаны снова залегли на опушке леса. От ветра по полю кружился в танце выпавший ночью снег. В трехстах метрах от них, ближе к деревне, воткнулась в землю подбитая полуторка с порванным во многих местах тентом. Судя по всему, снарядом у нее были выбиты передние колеса.
Юля достала бинокль и начала внимательно рассматривать всю местность.
- Ну, что там, дочка? - не выдержал дед,- видишь чего?
- Да, вижу виселицу рядом с крайним слева домом.
- Вот оно значит, как получается... - под нос себе пробурчал Михалыч, - значит, завтра этот поганый немчура будет перед нами.
- До виселицы примерно метров семьсот, - прикинул расстояние Соколов. - Юля, а ты попадешь отсюда? Может на дереве смастерим площадку и тебе сверху будет легче стрелять? Финны-"кукушки" так делали.
Девушка резко села и повернулась лицом к лесу.
Она думала около минуты.
- Нет, не попаду, мне надо метров пятьсот чтоб было, еще и ветер надо учитывать. - Девушка грустно посмотрела на свою подружечку.
- Ой беда, ой беда какая... - запричитал дед. - Что же делать будем?
Девушка и Михалыч вернулись к месту ночлега, а Соколов решил походить по опушке в разные стороны и найти более подходящее место для стрельбы.
- Бесполезно, везде далеко.- Обреченно вымолвил партизан, вернувшись к обеду.
До ужина все молчали, каждый думал о своем, гоняя в голове тяжелые мысли. Михалыч и Соколов периодически поглядывали на Юлю. Она почистила свою подружечку и пистолет, после чего прилегла на лапник и закрыла глаза. Что делать, она уже поняла, но решила сказать ближе к вечеру.
- Вот как мы поступим. - Начала Юля, когда вечером все вместе сели перекусить. - Я сейчас буду выдвигаться на позицию, укроюсь в подбитом грузовике и ночь проведу в нем.
-Дочка, да ты что говоришь? - ошарашенно воскликнул дед. - Это верная смерть! От грузовичка до леса метров триста бежать, фашисты тебя моментально положат.
- Не положат, - возразила девушка, - я быстро бегать умею, и к тому же солнце всходит над лесом, будет светить фашистам в глаза. Казнь скорее всего будет утром.
Юля посмотрела вверх на качающиеся сосны и мысленно произнесла: - "Эх ветер-ветерок, помоги мне, пожалуйста".
Соколов ничего не сказал, только нахмурился и сдвинул брови.
Как только стемнело, партизаны снова вернулись на опушку. Ветер усилился и начал тихонько завывать. Юля закрыла лицо руками и загадала два заветных желания, и они оба были связаны с ветром. В первом он должен был замести все следы на снегу, после того как она доберется до грузовика. Девушка легла и по-пластунски поползла к полуторке.
- Ну, с Богом, дочка, - прошептал ей дед вслед, - хорошо, хоть, мороз несильный.
Добравшись до грузовика, Юля залезла в кузов, погрузилась в себя и начала ждать утро. Ее грела единственная мысль - мне надо сделать один точный выстрел! Только один - за маму, за Родину!
Глава 2. Казнь
Немцы подъехали на двух грузовиках. Откинув задние борта, фашисты начали слаженно и быстро выпрыгивать из машин. Командир истребительной команды, подтянутый обер-лейтенант отдавал четкие и короткие приказы. (обер-лейтенант соответствовало званию старший лейтенант в Красной Армии - прим. ав.) Восемь человек с немецкими овчарками для охраны и соблюдения порядка встали по периметру места казни. Метрах в пятидесяти от грузовиков, шесть солдат принялись устанавливать два миномета с направлением стрельбы в сторону леса. Чуть в стороне, с хорошим обзором всего поля, один краснощекий немец, толстый с мясистым носом и громадным ладонями быстро расчистил снег лопатой, кинул небольшой кусок брезента и установил на него ручной пулемет. Тут же лег, прицелился и приготовился к стрельбе. Хотел даже сделать пробную очередь по сиротливо стоящей полуторке, но передумал, видно решил не тратить патроны впустую. Довольный проделанной работой, он начал негромко напевать куплет из песни Erika ("Эрика").
Двум подошедшим конникам обер-лейтенант приказал пропатрулировать вдоль опушки и до мелочей все осмотреть. Он понимал, что за безопасность гауптмана на нем лежит серьезная ответственность. Шел самый разгар войны и немцы боялись бандитов - так они называли советских партизан. Конные фашисты внимательно всматривались в безмолвный лес, но все равно не заметили мест залегания Михалыча и Соколова. Партизаны обустроили своим огневые позиции метрах в пятидесяти друг от друга.
Снег на поле лежал ровной скатертью и поблескивал от солнечных лучей. В эту ночь ветер стал волшебником - спасителем для Юли, исполнив ее первое желание.
Спешившись с коней, немцы доложили обер-лейтенанту, что никакого движения в лесу они не обнаружили. Обер-лейтенант приказал одному солдату бежать к дому гауптмана и доложить о готовности.
В это время небольшая территория перед виселицей заполнялась крестьянами, выгнанными из своих изб. Казнь была публичная и для общего устрашения показательная. Через некоторое время два охранника привели приговоренную к смерти. Женщине было около тридцати лет, полноватая с длинными растрепанными волосами. Ее звали Наталина, до войны работала учительницей. Она стояла босая, в изорванной одежде и с кровоподтеками на лице, руки были связаны за спиной, на груди висела табличка с надписью "Она помогала бандитам". Муж Наталины погиб в самом начале войны и она одна растила двух малолетних детей. Неделю назад у них закончились дрова и женщина решила сходить за ними в лес, тем самым нарушив приказ обер-лейтенанта о запрете покидать деревню. Немцы ее увидели и арестовали, посчитав, что она ходила к партизанам. После донесения гауптману о ее проступке, тот принял решение ее казнить.
Юля практически не спала всю ночь, было очень холодно и волнительно. Девушка с опаской смотрела на конный патруль, когда он проследовал мимо нее и замаскированных партизан. Оторвав кусок тента, она через бинокль наблюдала за всеми действиями фашистов. Обзор был идеальный. Она прекрасно видела минометы, пулемет и жителей. Единственная проблема была из-за одного грузовика. Немцы его поставили немного боком и он чуть-чуть закрывал стоящих людей рядом с виселицей. Приготовив свою винтовку к стрельбе, Юля лежала и ждала фашиста, которого не знала и которого должна убить. По тому, что казнь еще не начали, она понимала, что все ждут гауптмана.
Гауптман Бромберг, разжалованный из Люфтваффе, светловолосый, худой офицер, отличавшийся изысканными манерами, сладко зевнул, предвкушая интересное зрелище. Допив чашечку кофе, он посмотрел в окно. Перед входом стоял прекрасный жеребец светло-серой масти по кличке Мираж. От удовольствия гауптман защелкал языком. Лошади была его страсть. До войны его отец граф Бромберг, крупный землевладелец, содержал конюшню на 20 лошадей, поэтому Бромберг - младший хорошо разбирался в них.
Жеребца за уздечку держал невысокий, пятнадцатилетний паренек. Мальчика звали Коля. Жил он с бабкой, так как отец ушел воевать на фронт, а мать умерла от тифа, когда ему было десять лет. Когда деревню захватили немцы, в колхозной конюшне осталось несколько лошадей, в том числе и Мираж. Фашисты приказали мальчику быть конюхом и следить за лошадьми. Коля и Мираж были очень большими друзьями. Ему всегда очень нравилось кормить и чистить именно Миража, который великолепно понимал Колю, когда тот оказывался в седле.
Гауптман, выйдя на крыльцо и увидев Кольку, брезгливо поморщился. Всех крестьян он называл русскими свиньями. Ловко запрыгнув на коня, он грациозно направился к месту казни.
По приближавшемуся рысцой всаднику на красивом коне, девушка-снайпер сразу поняла, что это Бромберг. Подскакав, он остановил коня и как назло так, что за грузовиком его не было видно. Рядом с конем встал и конюх Коля. Из-за кузова то появлялась, то пропадала только голова лошади на которой сидел гауптман. Обведя всех крестьян властным взглядом, он скомандовал обер-лейтенанту:
- Начинайте!
Тут же один из солдат, поставил табуретку под петлей. Обессиленную женщину водрузили на нее и накинули веревку на шею. Наталина, обезумевшими глазами, наполненными слезами, выискивала в толпе своих детей. Она нашла своих деток-кровинушек - соседки закрывали им глаза ладонями. Сердце у Наталины оборвалось. В нескольких местах, женщины начали негромко вскрикивать и плакать. Общее нервное напряжение людей быстро нарастало. Стоящий вместе со всеми старик-священник отец Павел не выдержал. Он бросился с крестом в руках к гауптману и начал умолять:
- Господин офицер! Отпустите женщину, она ни в чем не виновата.
На что гауптман процедил сквозь зубы:
- Пошел вон, скотина!
Несколько солдат подбежали к священнику и сбили его с ног прикладами, после чего начали избивать ногами. Толстый пулеметчик подошел к несчастной, схватил правой рукой за обе щеки и начал сильно их сжимать, приговаривая: - "Сволочь!".
Юля все очень хорошо видела, но не видела за грузовиком гауптмана. От волнения ее затрясло и она почувствовала, что теряет самообладание. Кровь прилила к голове, она начала целиться и хотела убить толстого фашиста-зверя. Вовремя опомнившись, она оставила эту мысль и навела ствол на предполагаемое место, где мог появиться гауптман. Но опять была видна только голова Миража. Юля от злости заскрежетала зубами. Вдруг она почувствовала, что ее руки дрожат и тело не слушается. Юля поняла, что это реакция на холод, усталость и нервное напряжение. Огромным усилием воли, прокусив губу до крови, девушка взяла себя в руки. Она снова начала смотреть через прицел и ждать появления Бромберга.
Наталина, мотнув головой сумела вырваться из немецкой руки. Она зло посмотрела на фашиста и плюнула ему в морду. Немец ударил по табуретке ногой. Многие разом вскрикнули, по толпе побежала волна от качнувшихся близко стоящих людей. Дети заплакали, многие истерично закричали. Мираж от испуга переступил несколько раз ногами и подался на метр вперед. Из-за грузовика показался сидящий на коне, довольный гауптман.
Юля сразу поняла, что это ее шанс и надо стрелять. Остановив дыхание, она прицелилась и плавно нажала на спусковой крючок.
- Ветерок, стихни! - это было второе, самое заветное желание девушки -снайпера и ветер исполнил его, не изменив траекторию полета пули. Пуля мести, пуля боли всех советских людей полетела в затылок гауптмана. Фашист резко вздрогнул, медленно обмяк и повалившись вперед, выпал из седла. Люди от испуга закричали еще громче. Фашисты растерялись и принялись нервно озираться по сторонам. Юля со словами - "Молодец, моя подружечка, как я тебя люблю" - схватила винтовку, выпрыгнула из кузова полуторки и побежала к лесу. Первым ее увидел толстяк-пулеметчик. Дико заорав нечеловеческим голосом, он бросился к пулемету. Пока фашист бежал, Колька все понял, вскочил на Миража и погнал коня в сторону пулеметчика. Немец уже лежал и готов был начать стрельбу по бежавшему человеку, но в этот момент копыта Миража с огромной силой ударили по пулемету, в спину и голове фашиста.
Один из солдат автоматной очередью полоснул в спину Кольке. Сраженный мальчик наклонился к шее Миража и обхватил ее безжизненными руками.
Немцы засуетились и забегали. Крестьяне бросились врассыпную. Обер-лейтенант отрывисто закричал:
- Минометные расчеты приготовиться к стрельбе!
- Второй взвод! Догнать бандита и взять живым!
Солдаты с овчарками сразу же спустили их с поводков и те понеслись разрывать человека. Фашисты специально натаскивали собак на живых людей.
Юля, пробежав сто метров, почувствовала, что силы покидают ее - снега было очень много и она просто утопала в нем. Немцы начали стрелять из автоматов. Юля обернулась и увидела, что к ней с чудовищной скоростью приближаются собаки. Не раздумывая, Витя Соколов открыл стрельбу. Трех овчарок он сумел застрелить, а две продолжали бежать, так как партизан прекратил стрельбу - испугался, что может попасть в девушку. Командир немецкого взвода, увидев, что кто-то стреляет по собакам, тут же махнул влево и вправо от себя рукой и приказал:
- Взвод! Рассредоточиться!
Немцы быстро перестроились и передвигались по фронту шириной 120 метров. Юля снова обернулась, и увидев, что одна овчарка уже совсем близко, быстро достала пистолет из кобуры. Первый выстрел был мимо - в бегущую собаку очень трудно попасть. Овчарка сделала прыжок, напоминающий прыжок пантеры за добычей. Девушка выставила перед собой левую руку, согнутую в локте и выстрелила практически в упор, но собака успела вцепиться в спасительную руку. Овчарка была тяжелая и своим весом сбила девушку с ног, но умирая, ее хватка резко ослабла. При ударе и падении пистолет Юли вылетел из ее рук. В этот момент вторая овчарка подлетела и схватила Юлю за правую ногу, чуть ниже колена. Лицо девушки перекосилось от нестерпимой боли. Она со всей силы ударила собаку свободной ногой. Овчарка опешила и отскочила чуть в сторону. Этого замешательства было достаточно - девушка выхватила нож. Озверевшая собака снова бросилась, завязалась борьба. Юля изловчилась и сильно ударила ножом овчарке в брюхо, через несколько секунд та корчилась от боли, заливая снег кровью. Девушка вытащила винтовку из снега и бросила на нее короткий взгляд - линза окулярной части прицела была разбита.
- Проклятые собаки, - подумала Юля. Пошарив пистолет в снегу и не найдя его, она подхватила подружечку и снова побежала к лесу. Девушка сильно расстроилась, что из оружия у нее остался один нож. Гранаты Юля отдала партизанам еще в пятницу вечером, чтобы быть налегке. Немцы держали строй и быстро приближались.
- Нате, получайте, гады! - первым по фашистам открыл огонь Михалыч, когда до партизан оставалось метров двести. Два фашиста упали мертвыми, уткнувшись головами в снег. Третий опрокинулся на спину и задергал ногами в предсмертных судорогах. Солдаты разом залегли. Немного подождав, взводный громко скомандовал - Подняться! Вперед!
Немцы, то вставая, то ложась, короткими перебежками, приближались к партизанам. Завязался яростный бой. Юле оставалось метров двадцать до леса, как со всех сторон начали свистеть пули и рваться мины, выпущенные из минометов. Она упала на снег и ползком добралась до опушки.
- Юлька! Убила? - услышала девушка сильный голос Соколова.
- Даааааа! - надрывно бросила девушка в сторону партизана.
Михалыч ничего не понял, о чем они переговаривались.
Когда Юля была почти рядом с дедом, тот вопросительно крикнул:
- Ну как, дочка, попала?
- Да, дедушка, попала, все хорошо! - бодрым голосом ответила девушка.
- Дочка! Юленька! Милая! Спасибо тебе, родная! - затараторил дед - теперь все, уходи, мы с Витюшей тебя догоним.
Девушка посмотрела в сторону Соколова - тот махал ей рукой в сторону леса.
Девушка побежала к ночной стоянке, но бегом это нельзя было назвать. Юля сильно хромала - овчарка до кости прокусила ногу и из нее сочилась кровь.
Добравшись до партизанского ночлега, достав карту из вещмешка и надев лыжи, Юля понеслась, что было сил, назад, в партизанский отряд. Через полчаса неравный бой стих. Витя умер от разорвавшейся рядом с ним гранаты, деда немцы убили чуть раньше. Фашисты нашли место ночлега партизан, увидели на снегу капли крови снайпера, но догонять его не решились - по сугробам без лыж не пройти. На следующий день, к вечеру, девушка была в отряде и доложила командиру:
- Задание выполнено, враг уничтожен.
Чуть позже, в отряде узнали от взятого в плен полицая из д. Печищи, что в бою на опушке леса погибли два партизана, убив двенадцать немецких солдат.
Сержант Юлия Кочетова написала рапорт с просьбой продолжить службу в партизанском отряде. Командование с Большой земли ее просьбу удовлетворило.
От автора: Все герои и события вымышлены. Все совпадения случайны.