Корнев Юкрид : другие произведения.

Near the end of millenium

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    “Near the end of millennium, Satan shal return, And walk amongst us, Not as beast but beauty.” Или как я встретил новый 2001й год. Успел?


   Ты не можешь жаловаться на свою память, не можешь хотя бы потому, что жаловались многие
   - отчасти, из-за того что ты превращался в живую совесть забывшего (Чё вчера делали? - Ну-у... хэ-э... Ты вчера Чайф пел. - Чи-и-во?! - Ч-А-Й-Ф! ...и о орал что самая душевная музыка. - Я-а-а?!! - Ты. - Я не пом-ню! - Я помню. - А еще что?, и бедняга начинает жалеть, что спросил, и тихо ненавидеть тебя за фиксирование событий даже в бессознательном состоянии.).
   - отчасти... признайся себе - ты злопамятная сволочь - помнишь все гадости от близких людей, (сидишь, общаешься @ вдруг - гром среди ясного нёба, вспоминаешь какую-нибудь подляну от него(неё) - так хочется по башке съездить!).
  
   Помнишь... Конечно помнишь, как пьяный в корягу ты как-то заорал - Я - общажный летописец!.
   На лицах присутствующих отразилась сложная градация чувств - от неприязни, до подобия уважения(одновременно).
   Приятно, когда о тебе пишут, даже если это не войдет в историю - приятно читать про себя... правда, с поправкой, что читать - (Кондуков-мудак, приперся пьяным в жопу, начал гнуть пальцы, потом полез драться и получил по роже от Лапутя - лежал на кровати в моей комнате с разбитой харей и ревел как пацан, у которого мячик в песочнице отобрали. А я стоял и пёрся - Так тебе и надо сволочь. конец цитаты. С Кондуковым у нас вообще сложные отношения - Кондуков - Голубое сало. - хотя Сашка конечно хороший.)
  
   А сколько раз ты получал по башке своей, многострадальной?! Когда в неком произведении ляпнул что-нибудь дико-сильно личное из чужой жизни.
   Не хорошо, знаешь что не хорошо! Что самое обидное - никому ведь это, на фиг, не нужно. Кому могут понадобиться подподушечные комплексы - Рутковского, Лёни, Лапутя, Вадича, Ленки, Кирыча и пр. ? Никому. А ты(сволочь) - сидишь, пишешь и прешься... противно, а ты прешься.
   Поэтому постоянно приходиться заниматься литературным самовнушением - не лезь, не лезь, не лезь, сволочь! Не лезь, кому сказал! Не ле-е-езь!!! Не на-да-а-а-а-а!!! ... тьфу ё, опять...
   Ладно попробуй еще раз.
  
   Жила-была девушка Аня... Нет?
   Жила-была девушка Вика. Вика, которую мы звали Коннелли (с легкой руки киноведа-Кондукера)... Нет?
   Жила-была девушка Лена, врешь, её звали Алёна. Алёна, которую ты (по непонятным причинам) звал просто Ленка.
   Так вот, Ленка - твоя сокурсница. Лёня назвал бы её Ленычем и корефаншой. Соглашаешься. Леныч-Корефанша. Как-то ты подкинул ей свой последний script (предварително, конечно, вымарав все куски списанные с неё).
   Сценарий - так себе, единственный приличный персонаж, и тот с Лапутя содран. Фэнтези в стиле позднего, впавшего в маразм, Булычева. Не важно.
   Ленка соседка Вички (ака. Коннелли). Вичка... Вичка тоже корефанша. Она прочла и ей понравилось, ты, конечно, не хочешь ничего хорошего сказать о сценарии и, конечно, не хочешь ничего плохого сказать о Коннелли.
   Вика подруга Ани. И заочно представив ей Юкрида (это ты), она отрекомендовала его Ане как очень талантливого сценариста... Ххххххххххххх...
   Аня в свою очередь как-то в беседе с автором попросила упомянуть её в каком-нибудь из произведении.
   Ну так, упомяни!
  
   Упоминаю.
   Жила-была девочка Аня...
  

Или как я переходил рубеж тысячелетия со своими друзьями -

Вадичем, Дронычем, Лапутем и девочкой Аней.

  
  
   Начало. Садясь за рассказ, тут же становишься перед проблемой начала.
   Вгрызаясь в утреннюю яичницу Варя думал. С какой полоски все-таки начинается зёбра? Пробуждение. Сижу, пишу, рядом стоит большая чашка с отбитой ручкой, из которой медленно убывает горячий и крепкий чай Итак... Давным-давно... и все такое.
   Приходится начинать по томасманновски - прошлое есть колодец глубины... какой-то охренительной глубины, прошлое есть колодец.
   Поэтому начнем с... конца.
  
   - Пошли.
  
   Начало. Я и брат Мишка вышли из электрички привезшей нас в Москву и пошли.
   По пути к метро чуть не навернулся на обильно посыпанных песком и солью ступеньках, Мишка высказал предположение о том, что меня возможно кто-то ждет в общаге (примета такая).
   Кто? Лапуть.
   Лапуть сидел на моей кровати и играл с свой playstation. Не видевший Лапутя почти два месяца, я дико обрадовался и пошел в институт. Отпахав в институте несколько пар, вернулся в общагу и начал пить.
   Далее можно просто написать Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Пили долго.
   Потом пили и потом пили. В основном водку. На четвертый день появился Тарасевич с Васильевым (Вадич и Дрон). Появились как гашишно-анашишный глюк. Были встречены с распростертыми объятьями и усажены за деревянное сооружение, используемое в комнате как стол.
   Судя по кривости лиц при заглатывании стопок, ребята заскочили ненадолго и влипли в пьяный беспредел.
   Обреченность - единственное слово, которое я могу подобрать. Вид пьющих друзей навевает ощущение обреченности. Утром ты собирался начать новую жизнь или прибраться в комнате, или написать что-нибудь, или почитать что-нибудь, или просто отдохнуть от людей, или...
   Все идет прахом, не потому, что у тебя нет силы воли и ты не можешь кинуть корефанов, не потому, что они стоят у тебя со стаканом над душой, не потому, что тебе всего-навсего хочется выпить... то есть поэтому, отчасти, логически... На самом деле ты просто обречен.
   Садясь за стол ты может еще подумываешь, что выпьешь пару стопок и пойдешь домой, сославшись (да мало ни что можно сослаться?!)... и тут же смеешься над собой -
   Угу, щаззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззззз..!
   Ты выпиваешь стопку полупаленой водки(раз!), запиваешь водой из под крана(два!) и поморщившись закуриваешь(три!)...
   Продано! И молоток ударяет по столу, возвещая всем, что душа твоя продана (или сдана в аренду на вечер, не важно). Продана зеленому змию - покровителю душевности, корефанства, раздолбайства и добрачных детей.
   Когда Лапуть попытался стрясти с них денег на вторую, обреченность читалась уже не на лицах, а в позах, в манере курения, они выдыхали её вместе с дымом на который можно было вещать лесопилку Хорна.
  
   Я очень люблю своих друзей.
   Любовь чувство не мотивированное, поэтому я опошлил бы само понятие, пытаясь объяснить его.
   Хотя...
   понятие давно опошлено веками поэзии, литературы, кино и прочими видами суходрочки на стенку... внесу и я свою лепту:
   Появляясь у меня, они периодически начинают жаловаться на своих девушек, которые у них патологически постоянны. Не успев достичь половой зрелости, они успели жениться и, не смотря на то, что жены у них менялись, они оставались до тошноты семейными людьми.
   И когда я сижу перед ними в заплеванной комнате, рядом валяется уже мертвый Лапуть, когда кажется, что в моей жизни не произошло ничего заслуживающего особого внимания и скорее всего вообще не произойдет, когда поднимается безысходная перспектива падения на социальное дно или армии, или еще какой-нибудь дряни, которую подсознательно боится каждый входящий во взрослую жизнь перец...
   Я сижу, слушаю их, и вдруг понимаю, что на улице тепло, что у водки на самом деле не такой противный вкус, что каждая секунда, проведенная мной это уже счастье как оно есть, и-и...
   ка-й-й-й-ф!
   Я сижу и прусь - Я СВОБОДЕН. Я ЖИВУ. Я ЗДЕСЬ. Я ЧЕЛОВЕК... а человек ведь это звучит гордо?
   Как человек, общающийся с инвалидами, понимает что такое ходить, плавать, кататься на велосипеде и пр.
   Вадич, Дрон, не обижайтесь.
   Я ведь почти живой человек и ничто человеческое мне не чуждо - плюешь иногда в потолок и думаешь: вот плюешь в потолок, а мог бы жениться, щас бы с женой плевал... все веселее. Вспоминаешь Вадича, Дрона, Лапутя и ужасаешься самому себе... и плевки на потолке расцветают радужной палитрой невероятных цветов и оттенков мокрой побелки.
   Вадич и Дрон - крутые перцы, но сумасшедшие. Неполиткорректно.
   Вадич и Дрон просто крутые перцы. Но образ их жизни претит мне (лично мне). В женатости есть что-то государственное. Я - анархист (максималист?).
   Я не отвлекся. Просто подбиваю клинья под следующий сюжетный ход.
   Тогда я слушал Дроныча и не мог поверить своим ушам. Дрон рассказывал о своей семейной жизни.
   Я чувствовал себя сопливым пионером, на костер к которым пришел человек прошедший Освенцим, Бухенвальд, Дахао, ГУЛАГ и прочие раковые корпуса, слушал затаив дыхание.
   Дрон рассказывал о своей семейной жизни. О своей семейной жизни рассказывал Дрон. Жизни о своей семейной Дрон рассказывал...
   Дрон не мог врать. Но правду он говорить тоже не мог.
   Завтра они должны были ехать на ЕЁ день Рождения. Я понял, что не прощу себе если не увижу ЭТО воочию, наплевать что напрошусь, наплевать что по-хамски.
   Молитвенно сложив руки, я изобразил кривую улыбу (типа я шучу) и заканючил - Ребя, возьмите меня с собой, я должен это видеть.
   Дрон радостно закивал, а Вадич рассудительно сказал : Если ты серьезно, то Дрон может тебя завтра забрать. Дрон ты можешь?
   Обсудив все технические вопросы - возвратились к питию. Хорошо, что возвратились.
   Не впади я в бессознательное состояние - ворочался бы всю ночь думая, думая, и думая...
   Проснувшись, занялись любимым занятим - коматозом. Включили телик и попали на режиссерский фильм Олега Борисова - Стёжки-дорожки, которые Лапуть тут же окрестил Стежки/ - Дорожки/.
   Есть фильмы, которые можно смотреть с бодунца вместо пива, особенно советские. Борисов проявлял недюжинный талант к технике, за комментарием коего мы и провели полтора часа.
  
   Самый страшный телевизионный коматоз, который я помню, это просмотр в течение получаса передачи Телепузики, это не просто опохмеляет, это ввергает человека на несколько часов в состояние гипертрезвости с суициальными позывами. Первые пять минут телепузиков мы пытались шутить, но наши словесные потуги не шли ни в какое сравнение с происходящих на экране, потом мы просто заткнулись и тупо смотрели в ящик. Реклама спасла нам жизнь. Очнувшись на третьем ролике, мы в ужасе выключили телевизор и рванули к ларьку с пивом.
  
   Дрон возник в комнате как гений чистой красоты - похмелённый, улыбающийся и
   по-деловому суетливый.
   Отправляясь на Цем.Гигант (там ОНА живет), я ожидал антиутопического семейного тухляка, поэтому попытался подбить Дроныча, взять с собой команду поддержки (Лапутя).
   Дроныч напрягся и прогнал что-то про семейность праздника (можно подумать, что я - хоть какая-нибудь вода на киселе!).
   Вовыч (даже у Лапутей есть имена), я завтра днем приеду, приберись здесь пока - попросил я. Вовыч начал крутить носом (сказать что комната была засрана, значило не сказать ничего) - И не трогай шампанское в холодильнике.
   Узнав про шампанское, Вовыч повеселел и пообещал прибраться.
   Я покидал Москву оставив Лапутя с буханкой черного хлеба, двумя стаканчиками быстрорастворимого супа, полувыжатой кишкой колбасного паштета, блоком сигарет LD и бутылкой Советского шампанского.
   Купив в метро букет цветов(з шт.) и мне пива(2 шт.) мы сели в электричку, которая любезно останавливалась на цем. гиганте.
   Через пару остановок к нам подсели два перца, один за все время сказал слова три, второй не унимался ни на секунду.
   Как он говорил! Это была музыка! Девятая симфония Бетховена! Ода к радости. Я пил пиво и слушал. Поток его словоизлияний невозможно передать. Словесные конструкции расцветали настолько причудливыми формами - мне становилось стыдно за все плохое, что я когда-либо сказал или подумал о гопниках.
   Да, это был гопник, и какой! Чистокровный! Породистый!
   Это была ряха диагональю семнадцать дюймов, ровно на три миллиметра отпущенные волосы и добродушная улыбка пьяного Будды.
   Не могу опошлять впечатление бледным пересказом, скажу проще - Полный Карабах! (цитата). Разговаривая с нами, а точнее кидая нам десятиминутные монологи перец жестикулировал, ржал, проявляя недюжие актерские способности. Несколько раз его урезонивали люди с другого конца вагона, прося воплощать свои мысли на пониженных тонах, он кивал, произносил чуть тише пару слов и возвращался к первоначальным децибелам.
   Рассказывать о нем можно вечно. Проявив титаническое усилие воли, я оставляю вышеописанного перца в этому куску повествования и перехожу к появлению нас на Цеме.
   Мы вышли на станции - просветленные и нечеловечески всезнающие. Правда открылась нам - теперь мы знали все о жизни, смерти, дружбе, женщинах... обо всем.
   (Так! Все! Обещал же не возвращаться!)
  
   Та-ра-се-ви-ча дома не оказалось. Тарасевича потому, что по-другому мы его с Дронычем на тот момент не называли, то есть называли конечно, но совсем уже непечатной терминологией. Простояв в холодном предбаннике около часа, мы успели пожелать ему всех гадостей, на которые была способна и не способна наша скудная, отмороженная фантазия.
   Тарасевич появился с цветами и пред-праздничным настроением человека, которого только что самыми извращенными способами изнасиловали четыре негра.
   Первое что мы сделали это покрыли друг друга названиями всевозможных половых органов.
   За переругиванием и вялым рукоприкладством мы провели следующие полчаса. Обессилев мы двинулись к НЕЙ.
   Вечерело.
  
   Её звали... рука не поворачивается испоганить её образ именем не имеющим никакого значения, индейцы все-таки умнее нас, даешь кличку человеку и все понятно.
   Какую бы кличку дал себе читатель, например?
   Назову её... Блин. ... Как же её назвать?
   Девушка-Du hast.
   Ни в коем случае, не хочу обидеть Линдемана! Но что-то в ней было толи от клипа, толи от песни.
   Девушка-Du hast встретила нас и с порога вцепилась в Дроныча, мы с Вадичем подождали с полминуты, потом глупо улыбаясь поздоровались, я представился и рванул в прихожую. Душевно-типично-деревенская мама встретила нас и попросила пройти в комнату, где все гости, алчуще дожидались приглашения к столу.
   Тухляк зарядил с самого начала. Я думал - чеховщина, вгиковский отстой, такого не бывает! Жизнь жестоко разуверила меня в наивных убеждениях.
   Представьте себе цивильную комнату, где сидит человек двенадцать разного пола и возраста, именинница тихо млеет на коленях у Дроныча, Вадич все еще с рожей изнасилованного, злобно поглядывает по сторонам и Вася (человек в пиджаке) периодически выбегает поставить свою любимую песню(Алешка by Руки вверх.), а по возвращении задает кому-нибудь вопрос - Ну, а твои как дела?
   - Да никак.
   - А чего мрачный такой?
   - Да так.
   - А где Новый год справлять будешь?
   - Не-зна-ю.
   Вася понимает, что беседа исчерпана и несколько минут сидит тихо разглядывая окружающих, которые уже не знают куда деть глаза. И все это сопровождается воем: Потому что-о-о есть Алешка у тебя-я-а!.
   За десять минут проведенных в комнате, я понял, что чувствовали зэки: Монте-Кристо, Чарли Мэнсен и Солженицын, вообще тюремный фольклор, которого я никогда не понимал и не ценил, неожиданно открылся для моего разума - Век свободы не видать! Что за волю можно дать?! и пр.
   Первое время я разглядывал самую нескучную персону в комнате - попугая на шкафу. Бедную птицу явно колбасило, она периодически начинала пронзительно верещать и кувыркаться в клетке, тут я понял, что все двенадцать человек в комнате сидят и тупо вперились в бедное животное. Пришлось переключиться на лица присутствующих - ну еще пара минут. А потом?!
   Слушайте, я могу конечно соврать, и до того как я начал описывать этот тухляк, я допустил несколько неточностей и преувеличений в повествовании, которые и не собираюсь править, потому что лень. Но поверьте мне пожалуйста, Курская дуга, сражение под Прохоровкой, газовые печи Освенцима, куда веселее этих десяти(10!) минут.
   Телепузики незримо разгуливали среди нас и явно пытались заполучить мою больную, но невинную душу.
   Когда появился ангел, который оказался папой Du hast-а - здоровенный толстый мужик в подтяжках, и возвестил всем что он идет переодеть рубашку, а мы можем садится за стол, я был уже готов... Просто был готов... как пионер.
   С криком ворвался бы на кухню, отобрал у мамы здоровенную порцию какого-нибудь из вкуснопахших хавчиков, рассовал по карманам бухло, стукнул кому-нибудь по башке и
   убежал бы...
   К Лапутю, к телевизору, к заплеванной комнате и орущей вахте, к компакту Mister Bungle, к MTV, к Бивису и Батт-хеду... на попутках, пешком, босиком!
   Оставим ползучий быт.
   Все прошли в комнату, где должны были вкушать пищу. На столе царил обычный деревенский беспредел и коматоз - жареная курица, холодец, настроганая ветчина и буженина, картошка пюре, стандартный набор сотни-другой салатиков и пр.
   Хотелось есть, но прежде всего выпить... Выпить, чтобы хоть как-то отогнать ощущение того, что негры Тарасевича имеют и ко мне самое непосредственное отношение.
   Семейная чета - мама и папа сели с одного края стола, семейная чета - Дрон и Du hast с другого, Вадич по правую руку от меня, в свою очередь по правую руку от него села девушка Катя, которую можно было бы назвать симпотной перчихой, если-бы не клинически-лошадиные черты лица и страдальческий взгляд, обращенный куда-то сквозь стену. Как я потом понял, это была псевдо-girlfriend Вадича. Вадич-корефан, вынужден признать, что на общем фоне (представляете ужас какой!) она была бы возможно самой симпатичной девушкой, если бы не любовь всей моей жизни - младшая сестры Du hast-а.
   Итак, папа поднимал некий стандартный тост за именинницу, я сидел лихорадочно уцепившись за налитый до краев стопарь и думал, что пожалуй в раз я такое количество не подниму, а хотелось-бы...
   Запивали по-моему кокчанским. Стало полегче. Я начал сосредоточенно поглощать еду, периодически неприязненно поглядывая на Девушку-Du hast и размышляя :
   говорит-ли во мне зависть?.
   Как описать глаза до рвоты влюбленной девушки?
   Как описать всё заключенное в ничто?!
   Глупо и счастливо улыбаясь Девушка-Du hast мутно-мутно смотрела на Дрона поглощавшего домашнюю пищу.
   Не-а, не зависть. Я человек завистливый, но завидовать здесь нечему. - решил я для себя и с радостью обнаружил, что ангел-папа наполнил мою стопку.
   Следующий тост произносил брат-сестры Костик - метрвосемдесят-гопник в пиджаке с позолоченой застежкой на рубашке и вечно улыбающимся лицом. Костик был многословен и софистичен, это мне не понравилось, Костик постоянно торопил папу с разливанием водки и следующим тостом, это мне понравилось.
   Так, стопка за стопкой, я наконец начал ощущать вкус жизни, и телепузики, неся тяжелые потери на всех фронтах, отступили.
   Захотелось курить. Вадич, вроде бы тоже пришедший в себя, закивал и логично предложил пропустить еще по одной и пойти на улицу.
   Давай Дроныча позовем тоже. Посмотрим как вылезать будет. Посмеемся. - злорадно улыбаясь сказал я (чтобы вылезти из-за стола Дрон должен был поднять человек семь, включая Девушку-Du hast). Вадич заржал и попытался ударить меня по ладони. Девушка-Катя на секунду оторвала свой взгляд от чего-то за стеной, посмотрела на нас как Женя Ан на скинхэда, и продолжила разглядывание незримого предмета.
   Курить пошли все кто курил, Du hast нас сопровождала... то есть не нас, а ЕГО.
   Его! Его! Как много в этом звуке! Хватит. Не издевайся.
   Девушка-Du hast курила, но в тайне от родителей, поэтому в тихую стрельнула у нас сигарету на крылечке. Курение сопровождалось обычным тухляком, несколько разведенным перформансом Тарасевича. Дрон на секунду отвлекся от созерцания глаз любимой и начал тихо стебать Вадича, я с радостью присоединился.
   Вадич, видимо решив отомстить мне, попытался повалить меня в сугроб, в результате гомосексуального греко-римского игрища я вывалял его в снегу с ног до головы, Вадич как обычно понапрягался и успокоившись отправился со всеми домой.
   После чего компания разделилась на две части, умные и ведомые умными пошли пить, глупые и ведомые глупыми пошли к раздолбанному музыкальному центру танцевать.
   Угадайте в какую половину затесался я?
   И тут... началось сюрреалистическое действо сруба. Самые многообещающие перцы срубались в первую очередь. Первым был папа, ангельский организм которого видимо уже был ослаблен титанической борьбой с моими телепузиками. Папа осоловело обвел глазами комнату, секунду-другую посмотрел на меня, явно пытаясь вспомнить откуда я взялся, извиняющесь улыбнулся и сопровождаемый мамой исчез. Следующим был, Костик, постоянно попрекавший меня недопитыми стопками, потом Тарасевич, который нечеловеческими усилиями достиг комнаты с танцующими, сел на диван и, продержавшись в таком положении минуту-другую, благополучно свалился на мягкий подлокотник , оказавшийся коленями не реагирующей на раздражения Кати.
   В результате я сидел в комнате с целующимися Дроном и Du hast-ом, то есть я сидел в комнате один с кучей еды и выпивки. Почему я не уговорил Дрона взять Лапутя?! Хотя к тому моменту, он тоже был-бы мертв...
   Пить один я не могу. Не знаю, что это - детский комплекс, взрослый принцип. Не могу и все. Вариантов не оставалось. Я пошел в комнату с танцующими и грохнулся в кресло, обняв плюшевого мишку - единственного оставшегося в живых друга, начал думать...
   Из этого порочного состояния меня периодически выводили просыпающиеся друзья. Цивилизованность давила со всех сторон. Страшно хотелось на дно наркотического угара и развратного коматоза. Срочно нужно было почувствовать себя человеком, а не гостем. Как?!
   Неожиданно на моем лице зазмеилась улыбка Чарли Мэнсона, добивающего Шарон Тэйт, я увидел её - сестру Девушки-Du hast-а - девочку лет 8ми-10ти.
   Здравствуй, Гумберт, Новый год. Может хоть рожу начистят. - С надеждой подумал я и потащил сестрицу танцевать...
   Сестрица оказалась душевной чувихой, хотя танцевать не пошла. Мы переместились в соседнюю комнату и минут пятнадцать перебирали кассеты в поисках чего-нибудь не насилующего слух, в результате была откопанна кассета с песнями из советских мультиков. Вернувшись врубил на всю.
   Мы поля по-бе-ги гло-жем, Ку-ку-ру-зу унич-то-жим. А на полях останется тру-у-у-хаа!!! - завопил мафон арию сорняков из угарного мульта о пользе кукурузы.
   Вспомнив как обожравшиеся кукурузой коровы с дебильными улыбками распадались на банки с тушенкой, я повеселел. Тут проснулся Вадич и полез искать Здобовскую перепевку Цоя...
   Потом вечер плавно слился в бессмысленное хождение по комнатам, питие с различными подозрительными личностями, бессмысленным трепом... и пр.
   Запомнилось, как Костик поволок Дрона в одну из комнат и что-то минут пятнадцать втирал ему, когда они выходили он заканчивал мысль словами : Береги её.
   Я зашелся в сатанинском хохоте. Дрон был уже состоявшимся членом семьи Du hast-овых. Я представил себя на его месте и ужаснулся перспективе провести остаток своей недолгой жизни... (здесь она была бы стопудняк недолгой).
   Возвращение домой было похоже на экспедицию Амундсена, мы передвигались со скоростью парализованных улиток, по причине... ОНА провожала нас.
   Пройдя метров сто, ОНА отправилась домой, а Дроныч, в свою очередь, пошел её провожать, проводив её до дома, он начал с ней о чем-то разговаривать...
   Я понял, что обречен замерзнуть здесь так и не достигнув рубежа тысячелетия.
   Каким-то чудом мы все-таки вернулись домой, обнаружив Вадькиного отчима валяющимся на диване в летаргическом сне.
   Дрон неожиданно превратился в человека и начал требовать у Вадича его домашнего яблочного вина. Мы выпили эн-ное количество это напитка и завалились спать. Дрон, который вполне мог упасть у Du hast-овых, спал на кровати Тарасевича, а Вадич(казалось бы хозяин дома) завалился спать со мной.
   Соскучился наверно.
  
   Утром нас разбудил отчим, все позевывая начали расхаживать по дому. Вадич убирал кровать, Дроныч резался в пятый элемент, я рылся в холодильнике высматривая добычу - хавку мы должны были привезти в Москву сами.
   Васильев восседал в кресле с видом человека спасшего мир. Ему якобы удалось отпроситься у девушки-Du hast, переборов её умоляющий взгляд, истерики, суицидальные выходки и пр. Я отнесся к этому спокойно, ну уговорил и уговорил... хорошо. В любом случае мы бы туда поехали.
  
   Когда Бадова выгоняли из общаги, мне не давали съехать по причине того, что Бадов мог запросто наложить на себя руки, и я должен был приглядывать за ним... Вот сидим мы - я, Кондуков и Олюшкин в комнате, трындим - из соседней комнаты доносится звон разбитого стекла. Секунды через три начинает реагировать Олюшкин - вскакивает и говорит - Это Бадов. - и ломится в соседнюю комнаты, делая на ходу призывные жесты.
   Я разочаровано качаю головой и говорю - Бадов наверное выкинулся.
   Кондуков лениво кивает.
   - Пошли посмотрим. - говорю я и поднимаюсь.
   Кондуков также лениво кивает и поднимается за мной. По пути встречаем разочарованного Олюшкина.
   Может это и не хорошо, но весть о самоубйстве зануднейшего алкоголика Бадова я бы не воспринял как трагическое известие.
   И если бы из-за нас сумасшедшая девушка Du hast суициднулась, врядле моя совесть страдала бы дольше какой-нибудь микронной доли секунды. Я не злюсь - просто констатирую факт.
  
   В моей голове стоял четкий образ непохмеленного, голодного и обкуренного Лапутя. Я пытался подгонять перцев. Не получалось.
   Мы позавтракали чем-то из домашних запасов и собрались идти на базар за покупками. А Васильев (суходрон!) предложил взять с собой Du hast. Мы (недоноски!) согласились.
   Девушка-Du hast встретила Дрона с перекошенной улыбой а-ля я отпускаю тебя родной, живи как хочешь и будь счастлив. На Вадича она глядела как на причину всех человеческих страданий, на меня как на причину всех нечеловеческих...
   До базара шли больше часа, мы с Вадичем, и шагах в десяти от нас молодожены, она что-то канючила, а Дрон что-то терпеливо ей втирал, периодически она вскрикивала что-нибудь вроде: Ну, зачем?! Зачем ты должен туда ехать?!
  
   Тарасевич, как назло, начала тухлить про то, что зайдя к Du hast он почувствовал домашнюю атмосфэру и запах елки, и что-то не очень хочется встречать ему Новый год в общаге. Я, леденея от ужаса, расписывал яркими красками тухляк, ожидающий его здесь и круть ожидающую его там.
   Мои друзья ломались. Подкаблучники! Лёня - гениальный перец, люблю его, правильно орал : Ненавижу подкаблучников! ...и на кого орал?! На Лапутя который в сравнении с ними был просто Синей Бородой и Жилем д'Эре!
   Зря я Кондукера наехал. Вот он - воинствующий женоненавистник. Он бы меня поддержал.
   Если раньше я относился к НЕЙ с обычной шовинистической неприязнью, теперь я ненавидел её всеми фибрами своих фибров.
   Дроныч пытался отшутиться - Нас в Москве ждет человек без еды, без денег, и он не может выйти из комнаты, если мы не приедем, он загнется просто!
   Мы обернулись и обрадованно закивали.
   Почему?! Почему вы ВСЕ должны ехать к нему?!! - завопила девушка-Du hast в наш адрес.
   Хорошо! Дроныч к Лапутю поедет, а мы останемся, сучка. - злобно скрипя извилинами, подумал я.
   В дальнейшей нашей беседе слова не имеют значения, важен тон:
  
   Я: Простите, я не расслышал вопроса.
   Она: Не расслышал?!! Так я повторить могу.
   Я: Повторите пожалуйста.
   Она: Почему вы все должны туда ехать, к этому... человеку?!
   Я: Потому что мы договорились.
  
   Если бы один из нас обладал хотя бы подобием телекинетических способностей второй явно треснул бы пополам.
   Дрон и Вадич ждали того же чего и я - драки. Мне было уже плевать на то, что она как бы девушка, или что за убийства сажают. Я с наслаждением думал как буду, схватив её за длинные черные волосы, лупить головой по обледенелому асфальту - до крови, до мозга... Какого, к черту, мозга?!
   Девушка смолчала. Мы пошли дальше.
   Вадич предложил компромиссный вариант - Новый год в общаге, а старый новый год здесь, с ней.
   Не хочу я никакого Нового года!! - опять завопила чувиха.
   Я чувствовал не просто злость, а запредельный отстой. Я ожидал от друзей мужской взаимопомощи, мэнжхайда, а они тухлили. Вадич нес какую-то околесицу про домашнюю атмосферу и про то, что надо просто съездить за Лапутем и привезти его сюда, Дрон (чмо!) не мог раз в жизни поставить на место безумно влюбленную истеричку.
   Сопровождаемые монотонным бубнением влюбленных за спиной, мы добрались до базара и начали Новогодние закупки.
   За все время закупок мне удалось всеми правдами-неправдами и матами-перематами перетянуть Вадича на свою сторону. Du hast Дрона не отпускала.
   Ладно. Ладно, насладись последними минутами пребывания перца. - у меня уже не было сил злиться.
   Парочка достала. Мы отправили Дрона проводить и успокоить девушку, а сами двинулись домой.
   Без её присутствия стало полегче, мы засуетились, начали чистить вареную картошку, упаковывать в пакеты хавку и вообще нашли себе некое занятие, чтобы забыться.
   Через час раздался звонок, Вадич поднял трубку и простояв с ней минуты три начал вопить туда: Ты чего?!! Ты же сам меня туда затаскивал!!! Не, а что это?!! А как это называется?!! Нас на сиськи променял!
   Я понял, что сдохну на этом поганом Цем.гиганте, сбывалось самое страшное - чего я себе и представить не мог.
   Мысленно попрощавшись с родными и близкими, я попросил трубку.
   - Алле. - просипел я, надеясь что это все-таки не Дрон.
   - Да. - ответил Дроныч, тоном человека готовящемуся к самосожжению.
   - Дрон, это правда?
   - Угу.
   - Дрон!!!
   Далее я произнес длинную тираду на тему кто в доме хозяин.
   Дрон что-то мямлил.
   Жалость к безвольному бедняге даже превосходила злость по поводу его намечающегося предательства. Пообещав ему, что если он нас кинет, я не смогу с ним общаться (Ленкин приемчик!) и вообще наговорив гадостей, я прислушался к звукам в трубке.
   Дрон мямлил чуть активнее.
   Тогда я завопил, что он должен прийти и посмотреть мне в глаза, если уж он такая сволочь!
   Дрон почему-то обрадовался этой перспективе и клятвенно обещался прийти, после того как появится Оля и будет кому присмотреть за Du hast-ом.
   Я положил трубку и минут пять придумывал характеристики для Васильева, самым мягким было амеба безвольная.
   Тарасевич попытался прогнать опять что-то про привоз Лапутя. Я был близок к истерике. Если бы я праздновал Новый год ЗДЕСЬ, то после первой же стопки я всего-навсего взял бы бутылку местной водки-матрешки и раскроил бы волосатый череп этой жрице чистого зла. А меня тут-же замочили бы родственики покойной.
   Устало бухнувшись в кресло, я сказал, что поеду в Москву так или иначе, и мне уже все равно, кидают меня лучшие корефаны или нет. Я просто хочу дожить до завтра.
   Вадич сказал, что как честный человек, он должен поехать со мной.
   - Ну и поехали.
   - Поехали.
   Остаток времени мы провели за сбором четырех сумок с продуктами и полусерьезным размышлением над тем, как мы украдем у отчима(мента) нервно-паралитический газ,
   отключим Дрона и потащим его в общагу.
   Дрон так и не появился, видимо Du hast расставила жучки по дому Вадича, и вовремя просекла фишняк.
   За пять минут до нашего отхода позвонил Дрон и сказал, что он нас проводит до электрички. Это уже издевательство. Но моему измученному организму было все равно. Я смирился с собственной гибелью и, только ради приличия, делал попытки её избежать.
   На улице активно темнело. По пути зашли в местный магазин, видимо перестроенный из трансформаторной будки, купили четыре бутылки водки-матрешки и две бутылки шампанского (на бутылку в общаге рассчитывать не приходилось).
   На подходе ждала парочка уже олицетворяющая для меня Ю. Лужкова, Б. Гейтса и
   П. Фалька - единых в двух лицах. Чтобы хоть как-то испоганить Дрону Новый год я состроил самую злобную морду, на которую был способен, сказал : Ну ладно. Пока и крепко пожал его предательскую конечность.
   Все сволочь. - думал я - Считай тебя другом после этого. Подкаблучник поганый.
   Ну чего идем? - спросил я Вадича.
   Подожди. - почему-то сказал Вадич.
   Подожди - эхом отозвался Дрон и отвел чувиху на пару метров в сторону (тут я заметил, что чувиха явно находилась в сомнамбулическом трансе и передвигалась походкой ватной куклы).
   Дрон едет. - тихо просипел на ухо Вадич. Подошедший подтвердил это и попросил нас подождать пока он проводит (опять?!) ЕЁ до дома, а до электрички оставалось минут пять. Я активно зашипел, что чувиха не маленькая и дойдет сама, и ничего с ней не сделается...
   Дрон посмотрел на меня с укоризной человека, которого пытаются уговорить убить папу и маму, чтобы получить льготный проездной на метро. Вадич с ним согласился и сказал, что поедем на следующей лепестричке(через сорок минут!).
   Делать было нечего, я попросил Дрона все-таки быстрее передвигать ходули и отправил их домой.
   Du-hast сказал нам До свидания. Христос произносящий: Прости их Господи, ибо не ведают что творят., на её фоне, показался бы злопамятным маньяком. Перед нами стояло глубоко несчастное существо, которого лишили самого дорогого, что у нее было.
   Жалко не было.
   Даже не представлял, какая я сволочь. Совершенно автоматически я улыбнулся милейшей улыбкой рубахи-парня и сказал : До свидания. Счастливого Нового Года..
   Ковыляющая парочка удалилась. Мы постояли с минуту-другую.
   Черт! Теплые носки забыл! - сказал Вадич и отпросился домой.
   Посреди темной улицы стоял измотанный и обессилевший студент ВГИКа Юкрид Александрович Корнев, стоял в окружении четырех тяжелых сумок с едой и выпивкой, мимо проходили группы пьяных гопников от трех и больше, водка была упакована в подарочные коробки поэтому в случае обороны врядле бы пригодилась, Вадича не было уже полчаса.
   В общем все было хорошо.
  
   Когда появился Вадич я смог только заикаясь произнести - Ну наконец-то. А то стою тут, думаю, щас гопники какие-нибудь налетят рожу набьют, хавку отберут.
   - Тоже про это думал? - с радостью отозвался Вадич. - А я думаю, правда, щас прихожу лежит Юха с развороченным анусом!
   Подгреб Дрон. Мы почему-то начали обниматься с ним, параллельно кроя его последними словами. Дрон лучился улыбой Ваньки-Каина.
   - Вы чё придурки, правда подумали, что я вас кинуть могу. Надо было просто ... подготовить.
   Психолог, блин! Мало того что он ушел от нашего праведного гнева, так еще и выглядел спасителем ситуации!
   Отдав две сумки Дрону мы двинулись к станции, по дороге я дрожащими руками протянул червонец с мелочью в киоск и купил себе бутылку забористого толстяка.
   На перроне стояли мы - три сошедших с ума перца и радостно орали друг на друга.
   Тарасевич жаловался на то, что Катя отказалась его проводить. Ну и хрен с ней! - махал рукой Тарасевич. - Давно пора. Начали над ним стебаться.
   Когда пришла электричка единственное, что меня беспокоило, это вероятная голодная смерть Лапутя. Ключи от комнаты были только у него.
   Ребята резонно высказали предложение - если что просто сломать дверь, спрятать труп Лапутя в шкаф, как ни в чем не бывало спраздновать Новый год, а утром засвидетельствовать смерть и похмелиться на поминках.
   Два часа пути провели в обсуждении, чего еще надо докупить в Москве. Потом эти перцы докопались до меня, эти святые угодники, которые клятвенно обещали своим телкам, что справлять Новый год они будут в сугубо гомосексуальной компании, начали приставать ко мне, дабы я(по крайней мере им!) обеспечил плотное женское общество. Я пообещал.
   Дрон достал два презера и начал с живым интересом их разглядывать. Вадич попросил поделиться. Дрон выдал один, с царского... в общем выдал царственным жестом.
   Пил пиво постепенно приходя в себя и чувствуя, что где-то в глубине души, наконец начинает зарождаться давно забытое ощущение самоидентификации. Оказывается я -Юкрид! - с радостью думал я.
   Вышли из метро ВДНХ и попали под артобстрел, кругом ходили предпраздничные радостные люди, под ногами рвались петарды, которые пьяно-кавказские продавцы и хозяева многочисленных ларей поджигали и кидали друг в друга. Один хачик вытащил откуда-то из подсобки полуметровую шашку-петарду, поджег её, та начала выплевывать зеленые искры метра на четыре в высоту. Хачик радостно визжа, направил этот фаллоиммитатор на конкурирующих продавцов и начал гонять их по улице. Новогодняя Аварии, неслась и повторялась эхом из всех ларей и магазинов.
   Атмосфера праздничного сумасшествия царила внутри и вокруг нас. Я представил себе вязкую темень Цем. гиганта и чуть не блеванул себе под ноги.
   Решили купить пару куриц-гриль. Нас попросили подождать десять минут.
   Дожидаясь обсудили картину:
   Идет перец, радостный, водкой закупился, шампунем. Идет по ВДНХ, а какой-нибудь хачина возьми да и кинь ему под ноги петарду. Чувак испугается и сумки выронит.
   И все!!! Массовое убийство кавказкой диаспоры на ВДНХ!
   Дождались куриц, купили запивы, майонеза, хлеба и прочей закусочной дряни, и двинулись в общагу. Новогодняя вахта крутила мозги по поводу паспортов Дрона и Вадича. Пришлось оставить.
   Ребята остановились пред зерцалом в коридоре и начали прихорашиваться, я сразу ломанулся к себе - не терпелось узнать, что стало с Лапутем. На стук никто не открывал - Вовыч шифровался от этажерок.
   - Лапуть, открывай это я. - ключ заскрипел в скважине и моему взору явилось Новогоднее чудо 1. Комната сияла рекламной чистотой и белизной, был вымыт пол, стол избавлен от полуметрового слоя окаменевших окурков, дополняли картину четыре сумки-пакета набитые мусором, который Лапуть не решился вынести в коридор. На телевизоре стояла инструкция противопожарной безопасности с изображением Новогодней елки.
   С кровати недовольно-радостный Лапуть ворчал по поводу долгого отсутствия. Я сделал два шага, упал в кресло и выдохнул остатки деревенского кислорода из легких, нужно было срочно забыть весь предшествующий тухляк и жить дальше. Появилась надежда.
   - Знал бы ты, через что я прошел.
   - А чего такое? - обеспокоено спросил Лапуть, видимо заметив изумрудный оттенок моей измученной физиономии.
   Вошли Вадич и Дрон, я указал на них пальцем - Да эти, блин! Отстойники!
   Вовыч понимающе закивал. Отстойники огляделись и видимо тоже прониклись титанизмом произведенной работы.
   - Вова! - радостно начал я - Мы тут притащили кучу хавки. Тебе доверятся изрубить все это в салат.
   Вова даже не сопротивлялся.
   Началась веселая суета и подготовка к празднеству. Вадич мотался между комнатой и предбанником, расставляя тарелки, Дрон распаковывал сумки с продуктами, я полез в холодильник и тут обнаружилось Новогоднее чудо 2 - в холодильнике стояла нетронутая бутылка шампанского. Подивившись железности воли Лапутя, я зашагал по коридору общаги в поисках женского населения.
   Первым делом зашел к Вичке, зная её умеренные симпатии к Дрону и Вадичу. Вика встретила взъерошенной суетливостью. Я с обычной улыбой пригласил принять участие в нашем сборище, дабы разбавить непроходимый гомосексуализм ситуации. Вика несколько секунд думала, это меня насторожило.
   - Хорошо. - сказала, наконец она. - А можно я к вам ребенка приведу.
   Нечто похожее на панель жилого дома оборвалось у меня внутри. Чиво?!!
   - Как зовут ребенка. - с трудом оживив отпавшую челюсть, спросил я, отчетливо представляя себе шекастого пацана лет восьми.
   - Аня.
   Все встало на свои места и я опять глупо заулыбался. - А сколько лет ребенку?
   - Восемнадцать.
   Супер.
   В моих непростых отношениях с внешним миром и самим собой всегда присутствует элемент лицемерия, поэтому я превратившись в заботливого старшего брата сказал - Только учти там сидят Дрон, Лапуть и Тарасевич.
   ...а ворвавшись в свою комнату выпалил - Перцы, живем! По крайней мере двух чувих затащил. Лапуть женат. Я помолвлен. Вам хватит.
   Перцы переглянулись и громко подумали о презервативах.
  
   На обратном пути от Вики, нашел какие-то обрывки мишуры, которыми мы нарядили нашу бумажную противопожарную елку.
   Вика застала нас за стороганием ингридиентов для оливье. Мы начали выпрашивать у нее тарелки, которых не хватало. Через нее же удалось получить несколько столовых приборов и пару фужеров под шампанское... Мы с Дроном тут же вцепились в них не выпускали вплоть до открытия первой бутылки советского...
   Вика начала прогонять телегу про то, что она не сможет встретить конкретный Новый год с нами, и должна ехать сейчас к тете. Мы несколько скисли и начали издеваться над, ничего нам не сделавшей, тетей. Но было понятно, что по крайней мере начало празднества пройдет в мужественной компании.
   - Что тебе там делать?! Тетя наведет подруг своих придурочных, все вместе нажрутся и будут по-украински песни орать! - надеялся на чудо я.
   - Не будут. Тетя она очень культурная женщина... хотя конечно скучно там. - пожала плечами Коннели.
   - Такая культурная, что когда х...й в рот берет, она его на вилку накалывает? - беззлобно веселился Лапуть.
   - Лапуть! Я обещал, что ты будешь вести себя прилично. К нам ребенок прийдет.
   Вика прогнала, чтоб мы ребенка не забижали, мы до юродства клятвенно заверили её, что обуреваемы только самыми чистыми побуждениями.
   Когда Коннели испарилась, первое что мы услышали, это голос Дрона : Ну че, одну до Нового года?
   Алкогольное чутье Дрона всегда поражало меня. В определенных вопросах человек мог обладать наивностью граничащей с внутриутробным развитием, но когда дело касалось алкоголя, чувак проявлял такие чудеса логики и здравого смысла, словно опыт нескольких спившихся поколений, каким-то образом передался ему с крепленым молоком матери.
  
   Хотелось есть. Включив телик, по моему на MTV и слушая треп Лапутя о пытке устроенной ему Рязановым, мы накинулись на одну из куриц-гриль и разорвали её на порционные куски, наложили салатиков, в общем следовали традициям.
   Первая рюмка матрешечной водки наконец окончательно отогнала тягостные воспоминания о прошлом и мы накинулись на жорево, переговариваясь ни о чем.
  
   С набитыми ртами.
  
   Утолив голод, спокойно пили, трепались и курили. Лапуть пересказывал содержание последнего Рязановского фильма. Ржали.
   Оценив Новогоднюю программу пришли к выводу, что самым крутым оказался ТВ-3 - за полчаса до начала Нового года, начавший показывать фильм Мотоцикл-вампир и не прерывавшийся ни на какие мелочи в течении двух часов.
   Было бы концептуально так и встретить Новый год, следя за тем как мотоцикл косит людей и непонятным макаром заливает их кровь в бензобак. Но мы консерваторы.
  
   Все с нетерпением ждали Новогоднего поздравления Puto. Лапуть высказал мысль о том что если ИО не расскажет нам о национальном годовом-валовом продукте на душу населения, он окончательно разочаруется в нем.
   И конечно, мы ждали музыкальной премьеры нового гимна.
  
   Puto был жалок. Мало того что даже не заикнулся о продукте, так еще и начал речь с Дорогие граждане России..., от непривычного словосочетания всех передернуло и мы вспомнили харизматичность Бори Ёлкина и его р-р-россиян. Puto никогда не был президентом - несчастный так и остался ИО, в глазах дорогих граждан....
   Единственно, что он смог нам продемонстрировать, это свою ЧеКистско-Дзержинскую хватку и вездессушесть. Хитро улыбнувшись, он сказал : Я знаю, что многие из вас сейчас поглядывают на часы., именно в тот момент, когда мы действительно начали беспокоиться закончит ли он свои словоизлияния вовремя.
   Поняв, что его всевидящее око достигло даже таких захламленных уголков галактики, мы заржали и начали показывать ему fuck-и в экран.
   Шампанское разливалось по кружкам и фужерам под звон курантов. Вадич урвал себе пивную кружку и, по старой общажной традиции, пил шампанское из нее.
   Питие шампанского сопровождалось НАШИМ НОВЫМ ГИМНОМ, от которого наверняка поперхнулась и захлебнулась шипучим напитком не одна сотня россиян.
   Отложив бокалы, мы заорали голосами, способными перекричать Макса Кавалеру гимн общего детства с союзом советских..., Ленин великий... и республик свободных....
   Закончив петь, начали стебаться. Лапуть предложил неглупую мысль о том что следовало бы пустить новый гимн в режиме караоке, с титрами и прыгающим мячиком, дабы людям не знающим текста было проще проявлять патриотические настроения и стоя нашептывать священные слова, пока слезы гордости стекают по ушам на грешную Землю...
   Появился пьяный Планктон (в девичестве Платон Мартынов), поздравил нас с Новым годом, мы его. Планктон был студентом арабовцем, несмотря на крутость мастера, сам отличался нечеловеческой занудливостью, подозрительной жадностью и смехом, от которого становилось больно за человечество. Все были настроены дружелюбно, выпили с ним, поржали, и даже не сильно обрадовались, когда он ушел в соседнюю комнату продолжать празднество Нового года (в одну харю!).
   Вернулись к водке - раздался звонок в дверь. Я вывалился в коридор - на пороге стояло пушисто-белое создание с сумкой и наклееными звездочками под бровью.
   - Вы Аня. - проявляя чудеса дедукции констатировал я.
   - Да.
   - А я Юкрид.
   - А-а, значит вы хозяин.
   Мне очень понравилась формулировка моего места под солнцем, я заулыбался еще глупее и повторил в пустоту - Я хозяин.
   Девушка зашла в комнату и уселась рядом с ребятами. Я познакомил всех и наливая ей шампанского пересказал краткое содержание предыдущих серий, в стиле а мы тут плюшками балуемся. Аня, в свою очередь, сообщила нам, что слышала наши гимнюковские вопли еще поднимаясь в лифте.
   Выпили с девушкой шампанского, она хотела есть, предложили ей по-общажному богатый выбор салатиков и курицу. Девушка поглощала пищу, на экране появились два любимых нигера из Windowlicker-а, сделали погромче, разлили шампанское и вперились в экран. Аня, явно не видевшая клипа всех времен и народов, тоже повернула голову в сторону телевизора и с интересом жевала салат с крабовыми палками.
   Оторвавшись на клипе, всех потянуло на музыкальные опыты, Вадич врубил playstation и поставил, по-моему, Everlast-ыча.
   И Аня высказала предположение - негоже, типа, тупо отрываться под музыку, а надо общаться. Начали общаться и выяснили, что девушка пришла с работы, где она колымила как снегурка.
   - А у вас спецодежда с собой. - замирая спросил я.
   - Угу.
   - Давайте её сюда.
   Так и был сформирован летучий новогодний отряд. Я облачился в трансвеститские лохмотья снегурки, Дрон натянул мою енотную шапку с размахом ушей метра в полтора, Аня и Вадич остались в своих одеждах, а Лапуть вообще никуда не хотел идти.
   Вчетвером, взявшись под руки, мы походкой спецназовцев зашагали по многочисленным комнатам общаги.
   Роли распределились сами собой - Дрон был Дедом Морозом (как выяснилось, его жизненный опыт включал в себя и эту славную мужскую профессию), я соответственно снегуркой, Аня взяла роль мистера Санта-Клауса, а Вадичу пришлось входить в образ миссис Санта-Клаус. Интернациональная компашка.
   На наш лом в дверь обычно раздавался пугливый вопрос Кто там? и пьяный хор ответствовал: Д-е-д Ма-ро-зз!!!. Дверь приоткрывалась - из щели, толщиной в спичечный коробок появлялся испуганный глаз жителя комнаты.
   Поднаторевший Дрон выдавал : Здравствуйте, я Дед Мороз, это Снегурочка, это Мистер Санта-Клаус и миссис Санта-Клаус. Мы хотели бы поздравить вас с Новым годом, пожелать вам (тут он отходил от канонического текста и импровизировал) И мы хотели бы чтобы вы загадали свое самое заветное желание, и дернули Деда Мороза два раза за ухо (имелось в виду ухо его шапки) и я, как Дед Мороз, обещаю вам что оно обязательно исполнится.
   Каждая вторая жертва норовила дернуть Дрона за настоящее ухо, которое к концу нашей одиссеи горело рубиновым пламенем.
   Сделав не вполне удачный круг по общажным комнатам, не вполне потому что мы заходили к знакомым, которых как назло дома не оказывалось, но все же определенную порцию адреналина мы получили и вернулись, дабы подкрепить наши организмы разного рода кр-алк-нап.-ами.
   У Лапутя уже сидела какая-то старая знакомая лет тридцати и обсуждала с ним
   каких-то общих друзей. Познакомились, начали отрываться и тут ввалился Планктон. Нам-то что?! Чем больше - тем лучше. Планктон упал на место рядом с Аней и начал ей что-то молодецки втирать.
   Все пили, не обращая внимания на происходящее пока ухаживания Планктона за чувихой не превратились в клинику гра... уже ни с чем не граничащую...
   В последствии, на разборе полетов, Лапуть ударял себя ладонью по лбу : Не, ну я понимаю, девушка сидит! Ну хочется впердолить! Ну надо-же все-таки вести себя прилично! Епа-дрын-рената!!!
   Все компания с неудовольствием поглядывала, на вцепившегося в руку девушки дебиловатого подростка, и что-то пьяно под неё капающего.
   Я с ужасом подумал о формулировке : Зануда - это человек, которому проще дать, чем объяснить, что ты его не хочешь. Планктон же был человеком, за которого пришлось бы выйти замуж и с надеждой дожидаться смерти, чем что-то пытаться объяснить ему. Аню было жалко.
   - Аня можно вас на минутку? - спросил я, поднимаясь с намерением выйти в коридор и попытаться решить проблему. Аня с готовностью закивала и поднялась, вслед за ней поднялся Планктон.
   - Платон. Я хочу поговорить с Аней наедине. - терпеливо предупредил я Платона. Платон тупо кивнул. Мы вышли в коридор, Платон следовал за нами.
   - Платон! - только и смог сказать я.
   - Говорите, говорите. - промычал Планктон и отступил на полшага, на лице его разливалось отвратительно-тупое выражение упертой хитрости. Анацефал.
   Дальнейшими препирательствами я добился увеличения расстояния между нами еще на полметра. Это начинало действовать на нервы.
  
   Общее бегство от Планктона заняло около получаса общих ухищрений. Стена некоммуникабельности а-ля Антониони отделяла Планктон от любого существа на планете.
   Даже на откровенные вопли о том, что он здесь никому на фиг не нужен, Платон лишь хитро кивал и сидел дальше. Наконец, в коридор удалось вырваться мне, Ане и Вадичу и заперев дверь перед носом сопротивляющегося подростка, мы пошли продолжать наши колядования.
   Свершив еще один круг по комнатам мы вернулись - я запустил жертв в комнату с существом активно действующим всем на нервы и отправился на первый этаж попросить совета у старших и выяснить, что в таких случаях делают.
   Не добившись никакой конкретики на первом этаже, я пошел обратно с серьезным намерением просто настучать арабовцу по башке, по дороге встретил двух хохлов. Парень и девушка стояли возле лифта и разговаривали о том, куда им идти дальше.
   Радостно различив словесные обороты меньших братьев и радушно раскинув руки пригласил их в 1003. Парень обещал подумать, а девушка переспросила номер и взяв земляка за рукав исчезла в недрах лифта.
  
   ...Когда я появился на десятом этаже в коридоре валялся Платон и, что-то тихо и пьяно бормотал под нос, его подбородок мужественно украшала небольшая ссадина. Над всем этим с непроницемостью сфинкса возвышался Лапуть.
   - Давай его в комнату отнесем. - ничуть не удивившись и не расстроившись, сказал я, взяв Планктон за руки, Лапуть взял за ноги и мы потащили тело в соседствующую с моей комнатой. Планктон забормотал чуть активнее. Мы возложили тело, заперли комнату его же ключами, и просунули их под дверь.
   Градус и очумелось достигли апогея, и мы отправились на поиски приключений, ломясь уже во все комнаты.
   Дрон дико потел в моей шапке, и начинал путаться в формулировках, мы завершали приветственную тираду за него, хором косясь на Вадича и вопя : ...и миссис Санта-Клаус!
   В руке одного из нас была бутылка шампанского, к которой мы по очереди прикладывались из опасения потерять градус, опасения совершенно напрасного.
   Комнаты делились на две части, в одних сидели жадные и занудливые экономисты, которые с порога начинали требовать подарки, в других сидела хлебосольная рабочая интеллигенция, которая первым делом всучала в руки по стопке водки, а потом уже выясняла, что именно нам от них нужно.
   Занимательным оказался завал к одному сумасшедшему режиссеру, который встретил нас в полотенце и с мокрыми волосами, видимо перец встречал Новый год в ванной. После произнесенного нами спича, он несколько минут соображал, что происходит потом радостно заулыбался и попросил нас подождать пока он оденется. Мы подождали. Он проорал, что можно войти в его комнату. Мы вошли. Одетый режиссер устанавливал здоровенную
   Betacam-овскую камеру на штатив.
   - Ребята. - добро и тупо оскалился режиссер - А можно я вас на Betacam сниму?
   - Да пожалуйста. - хором сказали мы, вставая в исходные позиции, по режиссерской задумке мы должны были повторить свое Новогоднее приветствие в камеру. Дрон, для которого каждый спич носил творческий характер сослался на отсутствие вдохновения и переложил эту задачу на мои широкие плечи. Благо, три года во ВГИКе отучают зависеть от вдохновения.
   Я возможно не совсем адекватно воспроизвел новогодний спич с поздравлением. Режиссер кивнул и сказал - Пошли.
   - Куда?
   - Дальше поздравлять. Можно я вас поснимаю, я мешать не буду.
   Далее мое повествование зануды могут сверить с видеосвидетельством и понять, что я несколько неточен в пересказе наших хождений. Конечно неточен! Я и не старался все фиксировать! Все мои шесть чувств были истощены многочисленными раздражителями и пытаться воссоздать все с германовскою дотошностью я уже не способен...
   Оставив режиссера с получасовым новогодним роликом наших хождений, мы вернулись в комнату и обнаружили Лапутя пьющего с хохлами. Хохлы косились на соседнюю комнату, в которой судя по всему бесновался монстр не меньше Годзиллы.
   С периодичностью в секунду, об дверь с разбегу ударялось щуплое тело Планктона. Видимо чувак не просек что ключи лежат на полу и ломился с явным намерением отомстить.
   Попросили хохлов не обращать внимания, хохлы с готовностью не обратили. Лапуть копался в сумке у хохлятской чувихи, которая жаловалась, что потеряла паспорт.
   Хохол-парень, что-то спрашивал меня по поводу анаши, я авторитетно расписывал ему - где, как, и почем.
   Дрон уже отказывался фиксировать окружающую реальность и упал на кровать моего соседа. Лапуть нашел украинский паспорт, который тут-же пошел по рукам.
   Бездыханные тела Вадича и Ани полусидели на моей кровати.
   Появился счастливый режиссер, с благодарностями за участие в съемках документального фильма о бытовых проявлениях общежития ВГИКа.
   - Ребят, я вам наверное должен водки купить, там, закуски.
   Ребята одобряюще помолчали, режиссер и парочка хохлов исчезли. Лапуть так и не дождавшись явления Айрата(так режиссера звали) пополз в сторону кровати, на которой валялся мертвый Дрон.
   Дрон не просто валялся, он раскинулся там как поименные луга черноземья, как ульяновское водохранилище, как человек не собирающийся ни с кем делить свое холостяцкое ложе.
   В планы Лапутя это явно не входило - он попытался сдвинуть Дроныча.
   Их совместное возлежание напоминало блюдо японской кухни.
   В центре, в позе морской звезды, лежал Дрон, а Лапуть как копченный морской конек плавно огибал все неровности распластавшегося Дрона. Наконец Лапутю это надоело и он проявив чудеса пластики улегся одной половиной тела на кровати, другой на полу. Ноги Вовыча разъехались в почти идеальном шпагате.
   Остались сачки и самые выносливые - я - в которого водка уже не лезла, и какой-то актер, знакомый Вики, который до этого пил непонятную слабоалкогольную дрянь.
   Айрат с бутылкой Гжелки и пластиковой лоханью селедки, проявился в комнате как фотоснимок.
   Пили в основном он и актер, я жульничал. Как говорит Лапуть : В чем прелесть групповухи? Можно сачкануть.
   Но это я так... ни к чему.
   В очередной раз, пропуская мучительные полстопки, я заметил, что на заднем плане происходит нечто заслуживающее внимания. Рука Вадича вдруг ожила и начала совершать низкие инстинктивные действия, а именно, дотянулась до подбородка Ани и повернула её голову в свою сторону.
   Не приходя в сознание, Вадич и Аня начали целоваться. Актер на секунду повернул голову, понимающе хмыкнул и продолжил дегустацию селедки. Для нас с режиссером зрелище было чуть интереснее закуски на столе.
   Затаив дыхание мы следили за титанической борьбой языков наших знакомых, неожиданно режиссер в ужасе вскочил и исчез за дверьми комнаты. Видимо вспомнил о чем-то...
  
   Через полминуты он уже стоял с Betacam-овской махиной на плече и фиксировал происходящее. Я представил себе, что Аня и Вадич женятся, заведут детей и смогут им показывать сцену знакомства родителей. Идилическая семейная картина вызвала по-обычному сатанинский хохот, режиссер и актер, увлекшиеся съемочным процессом, зашипели на меня. Дураки.
   Они же не понимали что перед нами лишь телесные оболочки, а души покойных давно витают где-то в царстве пьяной комы.
   Правда Анин глаз с периодичностью в полчаса приоткрывался и укоризненно косился в объектив.
   Когда кончились батарейки, режиссер сбегал за подзарядным устройством весившим как хороший телевизор.
   Конечно же первое, что мы сделали, это уронили его на пол, со звуком способным разбудить глухого, и конечно же никто глазом не повел. Отсняв избыточное количество пленки, мы допили водку. Айрат исчез.
   Оба ложа были заняты бездыханно-влюбленными парочками. Квартирный вопрос решился для меня сам собой - у актера был ключ от Викиной комнаты, где мы завалились спать на пустынных девичьих кроватях (за что актеру потом влетело).
   Проснулся я утром часа в два. Актер возился с чайником, я сочувственно пожелал ему продолжения Нового года и отправился в свою комнату, где сидели опухшие мужчины и невыспавшаяся Аня.
   Несколько минут разбирали полеты, ожидая кто же выскажет вслух порочную мысль о пиве. Мысль по-моему не высказал никто, она прозвучала откуда-то свыше. Вадич занимался непонятно-порочным действом полупоцелуя, полуобьятья, полуразговора с Аней - его и раскрутили.
   Зажав в кулаке победные пятьдесят рублей, я отправился в магазин, где само собой купил... Не-а. Пива.
   Пили пиво. Постепенно количество произносимых слов неуклонно росло, а лица искаженные похмельной мукой начали походить на подобие человеческих. Ребята начали решать проблему продолжения банкета. Вадич и Дрон смотались к телефону, дабы вызвонить Боряна. О котором я знал только то, что ему дико не понравился Цем. Гигант и девушка-Du hast. Эмоции вполне понятные и уважительные. Борян тухлил и не приезжал.
  
   Тогда деньги сделали то, что они всегда делают в отношении водки - нашлись сами собой.
   А конкретнее, Лапуть требовательно сказал - Аня дайте нам двести рублей.
   Торги были короткими. - Пятьдесят.
   - Давайте.
  
   За водкой опять пошел я. Нашли крайнего! Когда я вернулся на первом этаже стояли Аня и Вадич, я сделал триумфальный круг вокруг них, помахивая булькающей сумкой как кадилом, потом попрощался с Аней, не соврав, что был очень рад познакомиться, Аня ответила вежливой взаимностью.
  
   На свете много кошмаров, один из них прийти к страждущим пославшим тебя за бухлом и сказать им что ты разбил бутылку по дороге. С этим даже шутить трудно.
  
   Вадич не заставил себя ждать и вломился под триумфальный звук отвинчивающейся пробки.
   Первым делом подняли за отсутствие сожаления, сожаления по поводу покидания тухлой домашней обстановки. Выпили... и начали рассказывать Вадичу, что-же совершал развращенный спинной мозг миссис Санта-Клаус с телом своего сценического супруга. Влюбленный Вадич отмахивался от нас как мог, но теме возможна ли жизнь после смерти мы посвятили еще около часа.
   Справив Новый год у тети появилась Вика. На её вопрос не скучала-ли Аня и вообще как мы себя вели, мы не ответили ничего, но лица наши выражали неумеренную стебливость и ехидство.
   - Мы у нее кстати пятьдесят рублей одолжили.
   - Чтобы отдали. - грозно сказала Вика.
   - Конечно, конечно. - уверили мы её.
   - И потом, знаю одного перца, он вообще должен как честный человек эти пятьдесят рублей вернуть. - добавил я, стараясь не поворачивать голову в сторону честного человека, за меня это сделали Дрон с Лапутем и не выдержав загоготали. Вадич уже не обижался.
   Потом день опять слился в коматозный кумар, появлялся Виталик (Глобус) с бутылкой невероятного палева, потом Воронин, завидя которого, я радостно заорал традиционный общажный перефраз : Не страшно, что помрем, страшно что за гробом пойдет Воронин!
   Воронин - общажный старожил, водивший студенческую дружбу еще с Луциком, Саморядовым, Качановым... и пр. Хотя Воронина эта формулировка раздражает, как Шона Пенна наверное раздражает фраза: Ну, Шон Пенн - муж Мадонны.
   Воронин, как ни странно, принес водки, а не четыре билета в филармонию, как обычно.
   Потом появился Айрат с камерой и мы начали отсматривать вчерашний разврат, Вадич был удивлен своим поведением, Дрон и Лапуть не видевшие всего этого воочию, болели за него, так как будто действо происходило в настоящий момент.
   Айрат, решив не баловать нас разнообразием вариантов, тоже принес водки.
   Периодически в коридоре появлялся молчаливый Планктон, запирал за собой дверь и шел в ванную или туалет, выйдя оттуда, он уходил в комнату и запирался снова.
   Еще раз обсудив недостойное поведение студента Баумановского института Вадима Вилорьевича Тарасевича, мы впали в тихий коматоз.
   Утро второго дня встретило нас ликом Воронина и бутылкой водки, попытки отмахнуться от видения белой горячки (а ничем другим это быть не могло) не увенчались успехом и мы сели пить с видением. Похмелив нас, Воронин спел песенку про Ту-104 и исчез также таинственно как появился...
  
   У нас было всё - три рубля-сорок копеек, полбуханки хлеба, и куча бычков в пепельнице. Проблему такого изобилия нужно было как-то решать. Лапуть пошел занять денег в общаге, вернулся как всегда без денег, и как всегда с идеей.
   - Ребята, - просветлев начал Лапуть. - а в коридоре, на восьмом этаже стоит куча пивных бутылок. Рублей на пятьдесят.
   Действительно, в коридоре стоял штабель пустых бутылок стопорамена, и даже не на пятьдесят рублей.
   Распихав по сумкам стекло-деньги, мы отправились в ближайший магазин, где и сдали их на бутылку палева, две пачки сигарет и стограммовый пакетик майонеза(чтобы позавтракать).
   Потом появились Леня с Кондуковым, и потащили меня к Любе Борман(Токаревой) пить пиво, я из-за чего-то поцапался с ней и ушел обратно.
   В комнату между тем приходили и приходили новые люди, которые приносили и приносили... Память отказывается фиксировать происходившее - шел третий день непрерыного кваса, для Вадича и Дрона, и восьмой для меня и Лапутя.
   К вечеру моя комната в очередной раз наполнилась мертвыми друзьями, я умер с ними...
  
   Поздним утром 2001-ого года на пороге общежития стоят два уставших от жизни перца.
   Стоят, внутренне готовясь к поездке в Воскресенск - к неограниченному количеству еды и кефира, к телевизору с видаком и дешевым видеопрокатом, к компьютеру с игрушками и недописанным сценарием...
   В похмельном депресняке ползут мимо пост-новогодние люди, от которых отделяются два режиссера с Хуциевского курса и подходят, осторожно разглядывая ваши физиономии.
   - Ребят, вы наверное пива хотите. - сочувственно утверждают они.
   Вы веселеете. - Хотим!
   - Пошли.
  
  
  
  

Я.


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"