Пролог

Проплутав по извилистой дороге, ведущей к замку, автобус неожиданно уткнулся в импровизированный блок-пост. Прямо посередине шоссе громоздилась нелепая металлическая конструкция с торопливо прикрученным проволокой знаком "движение запрещено". Рядом с этим железным уродцем лениво прохаживались полицейские - низенький с седеющими висками и повыше в черных очках. Еще двое автоматчиков в бронежилетах и армейском камуфляже - не то для устрашения несговорчивых, не то просто для порядка - скучали на обочине.

Внимательный глаз наверняка бы заметил неправильность в этой необычной для швейцарской глухомани картинке. Зачем было сооружать громоздкую конструкцию там, где достаточно простой ленточки поперек проезжей части? И откуда взялись автоматчики? Понятно, что не армия, ни в одной армии мира не стали бы рядовые в отсутствие начальства торчать на солнцепеке - завалились бы в тенечке, пристроив "бронники" под голову... Но внимательных глаз вокруг не наблюдалось.

Автобус вынужденно затормозил. Коротышка с седыми висками вальяжно махнул жезлом в сторону стоянки, обычно забитой до отказа машинами, ныне же пустой, как сцена после спектакля. Приткнувшийся к обочине полицейский BMV, да странный микроавтобус без окон, больше похожий на фургон спецслужб, в расчет не шли.

Гид дежурно улыбнулся, произнес пару успокаивающих фраз на китайском и вышел из автобуса. Ситуация нуждалась в прояснении. Впрочем, туристы вовсе не беспокоились. Предоставленные сами себе, они бодро щелкали фотоаппаратами и смартфонами - вид, открывавшийся на замок, был достоин лучшей страницы в семейном альбоме. Вне всякого сомнения.

Второй полицейский поднялся в автобус и, извинившись, попросил убрать камеры. Туристы на передних сидениях непонимающе переглянулись между собой и недовольно зашумели. Остальные, как ни в чем не бывало, продолжали отщелкивать кадры. Полицейский повторил просьбу громче, перейдя на английский. Этот язык китайцы поняли. В автобусе поднялся возмущенный ропот, но суровый вид швейцарского стража закона подействовал - камеры и смартфоны исчезли. Полицейский спустился на ступеньку вниз и, не глядя на туристов, сквозь зубы процедил "Thanks", больше похожее на "Schweine". Устал он от них. От их глупых улыбок и назойливых камер. Какой это автобус за утро? Десятый? И сколько их еще будет?

Гид все еще вел переговоры. Он уже не улыбался. Наоборот, он возмущенно размахивал бумагами и порывался звонить в Ганновер. Маленький полицейский устало успокаивал разгневанного представителя туриндустрии, но пропустить группу категорически отказывался. Все эти разговоры о давней договоренности, штрафах и вип-туристах он слышал сегодня далеко не в первый раз. Как и угрозы отправить его подметать улицы. Желающих подметать улицы в кантоне Фрибур всегда было в избытке, в отличие тех, кто не прочь поработать в полиции.

Автоматчики в перепалку штатских не встревали, предпочитая наблюдать за процессом со стороны.

Все указывало на то, что переговоры на месте зашли в тупик. Ни гид, ни представители властей сдаваться не собирались, и решение вопроса перешло на уровень выше. Однако, все понимали, что пока неуступчивые бизнесмены из Ганновера и не менее упрямые власти кантона придут к какому-либо соглашению, пройдет не один час. И все это время держать туристов в автобусе взаперти? Ну-ну...

Склонив голову к плечу, полицейский что-то пошептал в рацию, выслушал ответ и крикнул по-английски: "Можно выйти на воздух и посетить туалет".

Пестрой щебечущей стайкой китайцы высыпали из автобуса и разбрелись по стоянке. Кто-то, приложив руку к глазам, рассматривал раскинувшийся в долине маленький аккуратный городок. Другие, наоборот, любовались всеми оттенками зелени на склонах Альп. А Сянь Чангпу завороженно смотрел на замок. Ради него он и проделал столь долгий путь. Вернее, не только ради этого конкретного замка. За две недели путешествия по Европе китаец посетил одиннадцать замков. И замок Грюйер должен был стать двенадцатым и последним.

Известный китайский журналист и блоггер Чангпу работал над серией статей о замках средневековой Европы. Материал, посвященный швейцарскому замку Грюйер, должен был завершить цикл, стать своеобразной вишенкой на торте. Более того, вчера Сянь успел анонсировать статью, распалив любопытство читателей. Блоггер никак не мог их подвести. К тому же в шанхайском сейфе Чангпу лежал контракт на кругленькую сумму от известного глянцевого журнала. Журнал он тоже не мог подвести.

Поправив увесистую "зеркалку" на плече, Сянь засеменил в сторону швейцарских властей, представленных парой полицейских. Вежливо поклонившись, он осведомился, когда будет снят запрет на посещение замка и не сделает ли господин полицейский для него исключение, ибо завтра Сянь должен вылетать обратно в Пекин. Полицейский с седыми висками выслушал перевод гида - похоже, в этой паре он был старшим - и решительно покачал головой: нет, исключения не будет. Ему плевать, что Чангпу - известный блоггер. Да хоть китайский президент, у него приказ. Журналист с обидой заметил, что в его стране нет президентов, испокон веков Поднебесной мудро и счастливо правили императоры, а ныне не менее мудро и счастливо правит Генеральный секретарь... На что швейцарец пожал плечами и отвернулся.

Потеряв надежду уговорить сколь упрямых, столь же и бестолковых швейцарцев, гид объявил всеобщий сбор. Туристы потянулись к автобусу. В расстроенных чувствах Чангпу поплелся вместе со всеми.

Сянь заходил в автобус последним. Полным сожаления взглядом он окинул остроконечные терракотовые башни замка и занес ногу на ступеньку. И тут фотограф и блоггер в Сяне наконец сумели взять верх над законопослушным и добропорядочным гражданином. Чангпу выхватил "зеркалку", направил объектив в сторону замка и быстро нажал на кнопку. Однако, вышедшие совсем некстати в этот момент из замка двое мужчин тоже попали в кадр.

Усевшись на свое место, Сянь уже не видел, как один из полицейских, прослушав сообщение по рации, что-то кричал вслед уезжающему автобусу, как оба автоматчика дернулись, было, к фургону, но затем резко остановились.

Вечером этого же дня Сянь залил отснятые днем файлы на ноутбук и остался крайне недоволен - пожилые мужчины на переднем плане портили всю красоту девственного пейзажа швейцарской провинции. Ладно, если бы на фото оказались местные девушки, которые очень нравились Чангпу, но эти люди никуда не годились. Как и любой китаец, журналист уважал старость, но не в этот раз. Сянь увеличил фотографию и принялся пристально рассматривать попавших в кадр персонажей. Старики. Важные до самодовольства. Один с пышной седой шевелюрой, другой полный с остатками волос вокруг огромной лысины. Нет, оставлять их на фото точно нельзя. И ведь ничего не сделаешь - никаким кадрированием их не уберешь, никакой волшебной кистью в фотошопе не замажешь - все равно будет заметно.

Сянь тяжело вздохнул - придется выкладывать, как есть.

Наступало время ужина, и китаец почувствовал голод. Оставив ноутбук на кровати в номере отеля, он отправился в ресторан. Фото можно выложить в интернет и после ужина, решил он, читатели подождут, сытый желудок блоггера важнее.

Однако выполнить задуманное у него не получилось. Представитель турфирмы, приехавший утром забирать туриста в аэропорт, нашел китайца мирно лежащим в постели. Только не спящим, а мертвым. Следствие в этой смерти криминала не увидело, а китайское интернет-сообщество и глянцевый журнал не увидели фотографий замка.

Впрочем, в этот день не только господин Сянь интересовался замком, был еще один человек. Только его внимание, наоборот, привлекал не сам замок, а исключительно его гости.

Высокий черноволосый парень в маленькой частной гостинице неподалеку от замка Грюйер пожирал глазами экран планшета. Со стороны могло показаться, что он смотрит скучный фильм не самого лучшего качества с весьма посредственными актерами. Но запись фильмом не являлась. Это была прямая трансляция из замка, передаваемая через жучок, установленный накануне кем-то ушлым, кто знал об этой встрече и имел доступ в покои замка.

Экран показывал рыцарский зал. Огромный резной камин посередине, гобелены, изображающие рыцарские турниры и сражения, на стенах. Все в этом зале дышало стариной, аристократичностью и роскошью, а от обилия геральдических символов знаток пришел бы в полный экстаз.

В беседе принимали участие трое.

Костюмы, сшитые на заказ английским портным, швейцарские часы, выполненные по индивидуальному заказу, старинные перстни с родовыми гербами, - все говорило о том, что в замке собралась "белая кость" высшей пробы. Нет, не те нувориши, которые норовят при случае выставить напоказ свои титулы или свои деньги, а настоящие хозяева мира, которые, оставаясь в тени на протяжении веков, писали нашу историю.

Самый молодой из этой троицы нервно расхаживал вдоль длинного стола. Время от времени он хватался за спинки массивных дубовых стульев. Каждое движение стула отдавалось скрежетом, что заставляло морщиться остальных гостей замка. Это были два старика, которых успела запечатлеть "зеркалка" китайца - худощавый с пышной седой шевелюрой и полный, с большой лысиной и глазами навыкате. Пожилые люди расположились в старинных креслах возле стрельчатого окна, откуда открывался чудесный вид на заснеженные верхушки Альп. На столике перед ними стояла початая бутылка с сургучной печатью и пара бокалов муранского стекла. Разговаривали они на неизвестном среднестатистическому европейцу языке, что вовсе не смущало парня в отеле. Похоже, он прекрасно их понимал.

- Почему вы это допустили? - нервно восклицал молодой, схватившись за спинку очередного стула. - Почему не остановили ее?

- Остановить? Как вы себе это представляете? - пышные брови седого старика изумленно взлетели вверх. И хотя говорил он на незнакомом языке, в его речи отчетливо проскальзывал оксфордский акцент. - Она - не мои внучки, я не могу ей приказать.

- Но нельзя же потакать всем ее желаниям! - упорствовал молодой.

- Вы не получите мудреца, если убьете в ребенке шалуна, - глубокомысленно заметил полный старик, плеснув себе на донышко из бутылки.

Последняя фраза была сказана по-французски.

- Она уже не ребенок! - возмутился молодой. - А что охрана? Была же охрана!

- Мы разбираемся с этим вопросом, - вновь вступил в разговор седой. - Возможно, это был кто-то из специально обученных агентов, сумел близко подобраться. К сожалению, у них получалось это ранее, удалось и сейчас.

- Хороший коньяк, - пробормотал полный, покатав напиток по небу.

Он вновь потянулся к бутылке, щедро налил себе полный бокал и проговорил, обращаясь к седому:

- Да, скорее всего вы правы, Граф. Все повторяется. Как в тридцать пятом. И вновь в этой варварской стране.

- Но почему ее так тянет в это место?

- Не только ее, - нехотя ответил полный. - Любопытство, бравада, некое юношеское бунтарство. В ее возрасте это не редкость.

Он поерзал в кресле, пытаясь пятой точкой нащупать более удобное положение, но сидение было рассчитано на зад другого, более скромного размера. Так и не найдя комфортного положения, старик недовольно сморщился, ослабил узел галстука и налил себе вторую порцию напитка.

- Но мы не можем ее там оставить! - громыхнул очередным стулом молодой.

Седой уже собрался ответить, но его остановил мелодичный перезвон. Старик сделал предупредительный знак рукой, расстегнул пиджак и достал из внутреннего кармана смартфон. Склонив голову к плечу, он внимательно вслушивался в слова собеседника, лишь изредка вставляя короткое "да", затем по-голландски буркнул "хорошо". Закончив разговор, он неспешно убрал телефон обратно в карман и только после этого обвел собеседников встревоженным взглядом.

- Что "хорошо"? - подался вперед молодой мужчина. На его породистом лице читалась надежда.

- Собственно, ничего хорошего, - помолчав, ответил седой. - Все гораздо серьезнее, чем мы полагали.

- Насколько? - скрипучим голосом осведомился полный.

- К сожалению, своими силами нам не справиться, - мрачно констатировал седой и тоже потянулся к бутылке.

- Но?... Как же так?... И что теперь? - почти сорвался на крик молодой. Отчаяние исказило его холеные черты.

- То же, что и прошлый раз - нужен проводник, - ответил полный.

Он вновь переменил позу, достал из кармана большой шелковый платок и принялся промокать лоб.

- И почему здесь нет кондиционеров? - почти простонал он себе под нос.

- Да, наверное, это будет наилучшим решением, хотя нам опять придется делиться знаниями, - в голосе седого чувствовалось сомнение.

- Единственным, Граф. Единственным решением, - пробормотал полный, отдуваясь. - И утечка информации в данном случае - не слишком высокая плата.

- Я могу взять это на себя, - вызвался молодой.

Он жаждал действий. И немедленно.

- Нет, мой дорогой. Я думаю, мы найдем другую кандидатуру. Пусть этим займется Советник. Это его территория, ему и действовать. К тому же он так стремится войти во внутренний круг, что не упустит шанса проявить себя.

- Решено. Так и поступим, - подытожил седой, расслабленно откидываясь на спинку кресла.

В этот момент в зал вошел человек в сером костюме и, низко поклонившись, что-то прошептал на ухо его собеседнику.

Полный старик внимательно выслушал, скупым движением руки отослал прислугу и с большим трудом выбрался из кресла.

- Господа, прошу в кабинет, - буркнул он и неспешно двинулся к двери.

Зал опустел.

"Песец смердящий!" - сквозь зубы выругался по-русски темноволосый парень и отложил планшет.

В кабинете подслушивающих устройств не было. Но и того, что он сегодня услышал, с лихвой хватило, чтобы понять - затевается что-то серьезное. И медлить никак нельзя.

День первый. А был ли мальчик?

На мой стол легла папка. Пластиковая, полупрозрачная, грязно-розового цвета с белым прямоугольником в правом верхнем углу. Точно такая, как те, в которых мы храним документы.

Душа моя ликовала. Наконец-то меня оценили по заслугам! Наконец-то шеф признал, что я готова к самостоятельной работе! Не прошло и четырех лет.

Я подавила желание немедленно схватить папку и заглянуть внутрь, но с шуткой правиться не смогла. Она сама собой сорвалась с моих губ.

- Льва Абалкина? Агента Странников? - радостно выпалила я, разворачиваясь на стуле. Удержаться было невозможно.

Шеф, закаменев лицом, уставился на меня. Серые глаза смотрели холодно, оценивающе. Только левая бровь медленно поползла вверх.

- Это фантастический роман... - торопливо залепетала я.

Название "Жук в муравейнике" совсем некстати вылетело из головы, так что мне оставалось лишь мямлить.

- О своем романе с Абалкиным подашь рапорт. Позже, - холодно отчеканил шеф и опять замолчал.

Ну и дела. Оказывается, у нас где-то работает Лев Абалкин, и я теперь должна писать в службу внутренней безопасности рапорт о романе с ним.

- Я пошутила. Просто есть книга, которая начинается словами "надо найти одного человека"...

- Пошутила?

Левая бровь шефа вновь пришла в движение, в комнате опять повисло молчание.

И тут вся моя эйфория вдруг мгновенно улетучилась. Собственно, радоваться-то нечему. Каждое новое дело - это чье-то горе, чьи-то поломанные судьбы. Если повезет. Если не повезет - чьи-то жизни.

Я молча развернулась на стуле и пододвинула папку к себе. При этом я очень старалась, чтобы движения были точными, выверенными - шеф не выносил суетливости.

- Что за человек?

Мой голос прозвучал сухо и деловито.

- Мальчишка. Месяц назад забрали в армию. Сбежал. Нужно найти, - вводные шеф произнес в телеграфном стиле.

- Но... почему мы? Почему не полиция? У военных, в конце концов, есть своя...

- Потому что мы, - отрезал шеф.

Понятно. Включен режим "приказы не обсуждать".

- Демина я отправил к парню домой, пусть посмотрит, что там и как. Ганич освободится через час и поступит в твое распоряжение. Сама введешь его в курс дела. При необходимости возьмешь еще пару-тройку людей. Отчет ежедневно мне на стол. Работаем быстро. Вопросы?

- Когда мы его найдем...

- Если найдете, - перебил шеф, подчеркивая первое слово, - если найдете - немедленно сообщить мне, самим не задерживать, взять под наблюдение. С коллегами, непосредственно не задействованными в операции, обсуждение запрещаю.

Последнее мог бы не говорить, не первый день в отделе.

Шеф развернулся и направился к выходу, оставив меня в растерянности лицезреть его широченную спину, обтянутую серым пиджаком. У дверей он на секунду задержался, словно хотел что-то добавить, но передумал.

Я подождала, пока за ним закроется дверь, и уставилась на папку.

Что-то странное творится в датском королевстве, - подумала я, придвигая ее к себе.

Да, странного было немало.

Начать с того, что белый прямоугольник в правом верхнем углу папки, на котором пишутся номер и название дела, сейчас был девственно чист, словно снега Килиманджаро. За четыре года работы в отделе такого я не видела никогда. Любому делу присваивается номер. Нет номера - нет и дела. А иначе как его найти в каталоге и архиве?

Вторая странность - мы не ищем людей. Вернее, сами не ищем. Конечно, в наших расследованиях встречаются ситуации, когда нужно разыскать какого-то человека, но в этом случае мы прибегаем к помощи полиции, спецотделов ФСБ, частных детективов, наконец. Сами же - никогда. По крайней мере, на моей памяти такого не было ни разу. И уж тем более мы не ищем сбежавших из армии мальчишек. Глупо заставлять такого оперативника как Сашка Демин гоняться по городу за смывшимся из части пацаном. Конечно, можно и на авианосце отправиться на рыбалку, только зачем? Это будет глупо и расточительно. Заподозрить же полковника Ремезова в глупости было просто невозможно. Все шестнадцать лет, что он руководил отделом, Антон Владимирович отличался проницательностью на грани с прозрением. За что и получил прозвище Стратег в узком кругу профессионалов. Мы же за глаза называли полковника шефом.

О многоходовках щефа ходили легенды. Старожилы нашего отдела иногда проговаривались о делах дней давно минувших. Нет, не в плане бахвальства - "а вот мы раньше...". Нет. Просто иногда в запутанных ситуациях сегодняшнего дня опытный глаз усматривал что-то знакомое, с чем уже сталкивался раньше. Вот тогда и появлялось "а помнишь, как шеф...".

Я в отделе всего четыре года, но и за это невеликое время я не раз слышала, как некто, восхищенно цокая языком, рассказывал о "придумках" шефа. И прежде всего, о блестящей идее, посетившей свежеиспеченного майора Ремезова в далеком 2001-м году. Именно тогда он предложил организовать информационную атаку на аппарат президента США. Ударить по Штатам их же оружием - это было настолько дерзко и настолько глумливо, что никто на Западе такого не ожидал. Запад готовил информационную бомбу для России, но получил ее сам.

Та старая история весьма поучительна. Когда-нибудь я расскажу ее подробно. Если же коротко, то дело было так.

Мир еще не успел прийти в себя от атаки на "близнецов", когда Штаты недвусмысленно заявили: теракт 11 сентября осуществили мусульманские террористы, информационную поддержку которым оказывали российские спецслужбы через кубинскую разведчицу Анну Монтес. 4 октября над Черным морем был взорван российский лайнер ТУ-154, в котором летели ученые-вирусологи. Вечером того же 4 октября в США было диагностировали первое заболевание сибирской язвой и впервые произнесено слово "биотерроризм". Получалось, что на нашу страну кроме поддержки террористов собирались повесить еще и бактериологическую атаку. А 8 октября компания Владимира Пасечника - бывшего советского военного микробиолога, выбравшего "свободу", - получила от британских властей своеобразную "взятку" в виде эксклюзивных научных исследований. Почему никому, кроме Ремезова, не пришло в голову связать эти события воедино, для меня до сих пор остается загадкой. Но шеф тогда оказался на высоте. Именно он донес наверх нехитрую мысль: в ближайшие дни Пасечник должен стать тем экспертом НАТО, который укажет на Россию, как главного био-террориста современности, атаковавшего Америку. Однако шеф не только раскрыл планы наших англоговорящих "партнеров", но и придумал выход из, казалось, патовой ситуации.

Вскоре в Интернете появилось сообщение о том, что 11 сентября, почти за месяц до того, как стало известно о бактериологической атаке, сотрудники аппарата вице-президента США Дика Чейни получили ципрофлоксацин - антибиотик, используемый при лечении сибирской язвы. Это сообщение не получалось удалить, его не удавалось "завалить" другой информацией, оно, как назойливый комар, все время болталось на виду, вылезая во всех обсуждениях трагедии и попадая во все аналитические сводки. Вскоре появились намеки на дальнейшие разоблачения.

Всесильный Чейни банально спрятался. Он появился на публике лишь 12 октября с неожиданным заявлением: в биотерроризме виноват Усама бен Ладен. Более того. Страх перед дальнейшими разоблачениями оказался настолько велик, что, когда 21 октября сенатор Джо Либерман в запале заявил, будто "бактерии вывезены из бывшего Советского Союза", опровергать его бросились сотрудники научно-исследовательского центра вооруженных сил США в Форт-Детрик. 7 ноября специалисты из Форт-Детрик фактически признали, что вирус был взят из арсеналов Пентагона, а 21 ноября Пасечник был найден мертвым в своем доме. Его смерть наряду с гибелью в течение полугода одиннадцати ученых, прямо или косвенно занятых разработкой бактериологического оружия, означала конец этой истории.

Угроза от России была отведена. Наша страна получила два десятка более-менее спокойных лет, за которые смогла модернизировать вооруженные силы и доработать новейшее оружие. Если бы то давление Запада и тот негатив, которые мы испытываем сейчас, свалились на нас в те годы, кто знает, чем бы все закончилось.

Операции, возглавляемые Ремезовым, всегда отличались строгостью и изяществом, как истинные произведения искусства. Они были достойны изучения в училищах и университетах. Возможно, когда-нибудь так и будет, но сейчас полковник не стремился выносить серьезные дела на всеобщее обозрение. Время не пришло. Достоянием общественности, наоборот, становились дела незначительные и в чем-то даже курьезные. Как, например, охота на привидение в здании Госдумы или разоблачение псевдо-ордена, организованного по типу клуба из фильма "С широко закрытыми глазами" и державшего в страхе добрую треть элит нашей страны. Полгода в курилках Лубянки смаковали подробности. Подобные "чудаковатые" операции шеф норовил пропиарить при любом возможном случае. Зато все, что касалось безопасности страны... Да что там страны - безопасности всего земного шара - оставалось в тени.

Благодаря шефу, наш отдел занимает особое положение в структурах спецслужб Российской Федерации. Многие думают, что мы защищаем интеллектуальную собственность. Те, кто так не думают, считают, что мы разоблачаем козни прохиндеев, стремящихся дискредитировать элиты страны. Еще есть версия, что мы застряли посередине между "Секретными материалами" и "Черным списком". Короче, заняты теми делами, которые серьезные отделы гос. безопасности всегда рады спихнуть на чьи-то, по их мнению, более узкие плечи. Не случайно нас уничижительно прозвали "чудным" отделом.

Да, на нас действительно "спихивают" особые операции. Только не "чудные", а такие, с которыми другие отделы справиться не в состоянии. Разве что суперсекретный спецотдел "Рубеж". Но слухи о нем и по сей день остаются слухами даже для нас. О наших операциях не напишет пресса, более того, многие дела даже не попадут в спецархивы. Эти дела останутся намертво погребенными в головах их участников и, поверьте мне на слово, вряд ли кому-то захочется вытаскивать их наружу.

Однако, в отличие от "Рубежа", настолько засекреченного, что он существует исключительно в виде слухов, мы на виду. Где умный человек прячет лист? - Правильно, в лесу. Так и мы. Информации по нашему отделу много. Настолько много, что разобраться в ней человеку, даже свободно плавающему в бюрократических водах российских спецслужб, порой не под силу. По одним документам мы проходим как подразделение ФСБ, по другим относимся к ГРУ, по третьим вообще принадлежим МВД. Покопается такой исследователь, да и плюнет - ибо концов в этой бюрократии не сыскать.

Приказы полковник Ремезов получает с самого верха. С какого именно? Мне тоже хочется знать, хотя это и не столь важно. Честно говоря, иногда мне вообще кажется, что шеф абсолютно свободен в принятии решений и только в исключительных случаях подчиняется приказам. В таких, как сегодня. А с чего бы он вдруг занялся поисками сбежавшего мальчишки?

Но если для людей с допуском мы "спрятаны", то для простого обывателя наш отдел и вовсе не существует. На первый взгляд старое, но недавно отреставрированное здание некоего сибирского купца с незапоминающейся фамилией выглядит как самое заурядное гос. учреждение. Да и на второй тоже. Таких вот ничем не примечательных трехэтажных строений в форме буквы П полно в старой Москве. Большой внутренний двор, спрятанный за фасадом. Вытянутые окна первого этажа всегда забраны решетками, а широкая двустворчатая дверь главного входа, глядящего на набережную, всегда закрыта.

Попасть в здание можно только со двора, наполовину занятого легковушками и микроавтобусами всех мастей. Над проходной висит видавшая виды камера, но даже непосвященному человеку ясно, что она не работает. За раздолбанными входными дверями с хлипким замком начинается безликий холл с лестницей в дальнем конце. Посередине холл, словно Рубиконом, поделен металлическим ограждением, над которым властвует пост охраны - массивная стеклянная будка с вечно дремлющим пожилым сторожем.

На первый взгляд это самое обыкновенное учреждение, полное старых дев и не вписавшихся в рынок клерков, лентяйничающих за государственный счет. Мало ли таких "контор" с невнятной аббревиатурой над входом в центре Москвы? К ним давно привыкли и перестали обращать на них внимание. И невдомек несведущему человеку, что множество современных миниатюрных камер передают на пульт информацию в радиусе полукилометра от этого дома. Что в холле от непосвященного взгляда скрыт пост с вооруженной охраной. А на трех этажах здания теперь находится современный аналитический центр, оснащенный мощнейшими компьютерами, криминалистическая лаборатория, высокотехнологичный медицинский центр и два тренажерных зала. Под крышей, на чердаке, расположились центры связи и компьютерного моделирования, а в подвале обосновались стрельбище, оружейный склад и полигон, на котором нас гоняют дважды в неделю. Даже аналитиков.

Оказаться в нашем отделе - большая честь. Шеф лично отбирает кандидатов, приглядываясь к ним не один год. Но лишь попав в отдел, мы понимаем, насколько серьезная и интересная работа нам доверена.

Для меня до сих пор остается загадкой, что в свое время полковник Ремезов сумел разглядеть в худенькой четверокурснице технического университета. Но разглядел. Ибо сначала мне предложили пройти двухгодичное обучение в специализированной академии, а затем пригласили в отдел.

Я нисколько не слукавлю, если скажу, что отдел, руководимый полковником Ремезовым, представляет собой удивительное образование. Каждый из сотрудников отдела отличается высоким интеллектом, отменной физической формой и устойчивой психикой. И каждый имеет свою "фишку" - какое-либо редкое умение или выдающуюся особенность. Среди нас есть аналитики-интеллектуалы, способные разобраться в любой, даже самой запутанной проблеме, отличные психологи и даже гипнологи, компьютерные спецы, общающиеся "на ты" с любой техникой, мастера перевоплощений, актерским способностям которых могли бы позавидовать заслуженные артисты столичных театров. Умело тасуя нас, словно карточную колоду, шеф всегда может собрать отличную команду, способную решить любую задачу. Вместе мы можем все. Ну или почти все.

Я говорю "мы", хотя все вышесказанное к моей персоне относится в наименьшей степени. Я еще многому учусь, но очень надеюсь, что когда-нибудь и меня назовут элитой служб безопасности страны. Как Сашу Демина и Леонида Ганича, с которыми мне предстоит сейчас работать.

Демин, которого шеф отправил домой к сбежавшему парню, - прекрасный опер. Лучший из оперативников. Он наблюдателен, обладает отличной выдержкой в экстремальных ситуациях, способен принять верное решение в любой обстановке. Я просто е могу представить ситуацию, в которой бы Демин растерялся или спасовал. И при этом никто лучше него не может втереться в доверие, вытянуть сведения у человека так, что тот не догадается об этом.

Светло-рыжие волосы, курносый нос с веснушками, честные-пречестные голубые глаза и улыбка в 32 зуба - в этом весь Демин. Этакий рубаха-парень, Иванушка из русских сказок - добродушный, обаятельный и недалекий, которого никто не воспринимает всерьез, зато все готовы с ним поболтать по душам. И не подумаешь, что этот парень чертовски умен и способен "прочесть" любого собеседника, а по силе, ловкости и работе с оружием не уступит матерому спецназовцу.

Леонид Ганич, о котором упоминал шеф, - компьютерный гений. Да-да, самый настоящий гений. Если нужно найти и проанализировать какую-либо информацию, то лучше него никого не нет. Был такой антрополог, который по одной косточке мог воссоздать облик животного или человека. Ганич же способен практически из ничего - из пары строк, вскользь упомянутых где-то на просторах интернета, собрать полную картину события или выдать "на гора" исчерпывающую характеристику разрабатываемого объекта. А уж такая ерунда как "закрытый доступ", "пароль", "защита информации" для него просто не существуют.

Но я отвлеклась. Я размышляла о странностях порученного мне дела. Ну так третья странность - это я. Анна Уманская, двадцати шести лет от роду, среднего роста, худощавой комплекции, глаза серые, волосы светло-русые. Именно так написано в моем досье.

Эйфория моя уже прошла, и вопрос, почему именно я, возник сам собой. А вместе с ним пришли и сомнения: почему такое странное дело шеф поручил самому молодому и самому неопытному сотруднику отдела, да еще девушке, в качестве его первой самостоятельной работы?

Потому что серьезные люди нужны для серьезной работы, - ответило подсознание, - а с этой ерундой справишься и ты. Подумаешь, диплом, три языка, аналитическое мышление с развитой интуицией... Здесь у всех дипломы, языки и мышление с интуицией. Разве что нет моей потрясающей скромности.

О-хо-хо, - вздохнула я и потянулась за папкой.

Кто же ты такой? - спросила я безымянный белый прямоугольник, придвигая папку к себе. Чей-то сын или внук, отправленный в армию набираться мужественности и не выдержавший суровых армейских будней?

С первой страницы на меня смотрела вполне симпатичная физиономия лет восемнадцати. Правильные черты лица, высокий прямой лоб, открытый взгляд, приподнятые уголки губ - все говорило о том, что мальчишка далеко не глуп, честен и дружелюбен, хотя иногда бывает излишне доверчив и упрям. Парень на фото мне нравился, а я всегда считала себя хорошим физиономистом, да и женская интуиция в нашем деле играет не последнюю роль.

Крылов Андрей Валентинович, - прочитала я. Дата рождения (я быстро подсчитала - 19 лет), город рождения - Москва, домашний адрес, телефон.

Этот район Москвы был мне смутно знаком - рабочая окраина, олигархами и прочим цветом нации здесь не пахло. Я набрала адрес в программе геолокации. Экран выдал череду панельных девятиэтажек, пару кирпичных "точек" - бывших общаг с балконным самостроем, универсам, детский сад... Типичная спальная окраина.

Я перевернула лист. На следующей странице обнаружилась выжимка из медицинской карты беглеца - рост, вес, группа крови, скупой анамнез, из которого следовало, что парень вполне здоров. Далее шли результаты каких-то анализов и прочие врачебные непонятности. Ладно, с медициной разберемся потом.

Третий лист содержал информацию о воинской части, которая в основном сводилась к контактам с официальными лицами. Адрес, телефоны, электронная почта. Этот лист словно говорил мне: приходите, звоните, пишите - мы открыты для вас, нам скрывать нечего.

Я вновь воспользовалась программой геолокации, набрав адрес части. Чуть больше трехсот километров от Москвы. Экран отразил буйство зелени вокруг небольшой группы зданий, тем самым вызвав в памяти полузабытые слова "пердь" и "глушь". Я покрутила колесико мыши, приближая и удаляя объект. В пяти километрах к северу от части находилась железнодорожная станция, радом с ней расположился небольшой поселок, в семи километрах к югу - шоссе, а вокруг - сплошь непроходимые леса.

Следующий лист был копией рапорта начальнику части от некоего лейтенанта Бражника. Если этот рапорт перевести с казенно-армейского языка на человеческий, то получалось, что вчера, то есть в воскресенье утром, этот самый лейтенант обнаружил исчезновение новобранца во вверенном его попечению взводе. На вечерней поверке в субботу парень еще был, а на утренней - увы и ах.

Дальнейшие страницы в папке являли собой подробнейшую хронологию поисков - начиная от приказа начальника части начать розыск пропавшего и заканчивая его же приказом поиск прекратить.

Осмотр начали с казарм, котельной и "учебки". К полудню сообразили, что дело серьезно, и вышли за ворота. Одна группа направилась в ближайший поселок, другая - на железнодорожную станцию. Зачем-то с собаками сунулись в близлежащий лес, где и блуждали до темноты, но прочесать окрестные леса за сутки - задача сколь грандиозная, сколь же и невыполнимая. Добежали до трассы на Москву, там тоже по вполне понятным причинам никого и ничего не нашли - если уж мальчишка вышел на трассу, то наверняка поймал попутку и уже давно дома пьет чай с бубликами под причитания родителей.

Толстая пачка рапортов говорила, что, хотя деятельность в части была развернута немалая, но результата эта суматоха не принесла. К полуночи ищущие выдохлись и розыск прекратили.

И вот теперь продолжить поиски предлагалось мне.

Я вновь пролистала страницы папки - не упустила ли чего. Оказалось, упустила. На обратной стороне листа с медицинскими данными размашистой, плохо читаемой скорописью был начертан шестизначный номер, под которым стояла дата пятницы. Ниже красовался огромный вопросительный знак и приписанная этим же почерком ремарка "проверить". Слово "проверить" было подчеркнуто двумя жирными чертами. Человек, написавший это, явно спешил и был взволнован.

- Что за дела?

В комнату ворвался Ганич. Спутанные черные кудри как обычно нависали на лоб, на худых плечах болтался растянутый свитер, под мышкой непременный планшет.

- Шеф велел отложить все дела и заняться... А, вот чем именно заняться не сказал, к тебе отправил.

Леонид подтянул вечно спадающие с тощего зада джинсы и плюхнулся на стул.

- Ну? В чем дело, Уманская?

Я протянула ему папку и ограничилась лаконичным "надо найти одного человека". Копи-паста с Ремезова. Ну и что?

- И только-то? - хмыкнул гений.

Он быстро пролистал документы, ввел данные "пропажи" в свой планшет и, буркнув "лови инфу через пять минут", удалился.

Через секунду в дверь просунулась вихрастая физиономия.

- Забыл поздравить, - сказала голова. - Первое дело отметить бы надо. А?

- Непременно, - ответила я. - Но только после завершения.

- Ага, - отозвалась физиономия. - Тогда, скорее всего, завтра. А если повезет, то и сегодня вечером. Делов-то.

Ну что ж, сейчас Ганич кинет свой любопытствующий взор в интернет, соцсети и всевозможные базы данных, и вся подноготная несостоявшейся боевой единицы будет вытащена наружу - друзья-родственники, последняя переписка, звонки, адреса и многое другое. Тут можно не волноваться - вскоре я буду знать о мальчишке все.

Я вновь открыла личное дело парня. На меня по-прежнему смотрела симпатичная физиономия Крылова Андрея Валентиновича девятнадцати лет от роду.

Уж не выполняет ли шеф чей-то левый заказ? - пришла запоздалая мысль. Допустим, хотят замять дело по-тихому, так как парень - сын или внук кого-то влиятельного...

И живет в такой дыре? - тут же возразила интуиция.

Да и представить шефа, работающего на сторону, я не могла. Не тот человек полковник Ремезов, чтобы брать халтуру. К тому же я слабо представляла, кто мог бы отдать шефу подобный приказ. Если только это не была личная просьба близкого человека, которому по каким-либо причинам невозможно ответить отказом. Что-то не выглядел полковник сильно довольным, давая мне это задание...

Телефонный звонок раздался настолько неожиданно, что я вздрогнула.

- Готова слушать отчет, начальник?

Голос Демина был хоть и бодр, но чувствовалось некоторое разочарование. Уж не оттого ли, что должен подчиняться девице, на восемь лет младше его? Но это не мои проблемы, - рассудила я и бросила скупое "слушаю".

Пока я разглядывала физиономию Андрея и размышляла о задании, Демин успел побывать у парня дома.

- Представился работником Электросбыта, попросил показания счетчика сверить, - хохотнул Александр.

Дома была мать Андрея, собиралась на работу, как обычно в будние дни. Но Демин не был бы Деминым, если бы тут же не расположил к себе хозяйку квартиры настолько, что оказался приглашенным на чай с вареньем.

Женщина жила одна, с мужем давно в разводе. Последний раз видела сына пару недель назад - приезжала в часть. "Как служится? Да вроде нормально, могло быть и хуже, вон соседка давеча рассказывала..." Женщина оказалась словоохотливой и открытой, так что подозрений, что она что-то скрывает, у Демина на ее счет не возникло. Она даже разрешила Александру пройтись по квартире и заглянуть в комнату Андрея.

- Не появлялся он дома. Это точно, - подытожил Александр.

Вердикту лучшего опера нашего отдела можно было верить безоговорочно.

Из тех, с кем стоило встретиться в первую очередь, Демин назвал Романа - бывшего одноклассника и давнего закадычного друга, а ныне сокурсника по университету. Имелась и девушка Вероника - первая и единственная любовь, но, по словам матери Андрея, сейчас она находилась в больнице.

- Умную мысль хочешь? - осведомился вдруг Демин.

- Ну?

- Ты наверняка версию с дедовщиной сейчас в голове крутишь, но ведь парень и по подруге мог соскучиться. Проведать, так сказать, - захихикал он. - В больницу загляни обязательно, там он. Гарантирую.

Спасибо, Капитан Очевидность. Мысль о девушке мне и самой пришла в голову. Но вслух я спросила совсем другое:

- Что дальше думаешь делать?

- Пока здесь покручусь, покурю. Тут у подъезда бабки сидят глазастые. Поболтаю с ними чуток. Да к соседям еще попозже зайду, счетчик проверить.

Сашкин голос звучал тускло и апатично, как у человека, который не верил в благополучный исход дела, которым сейчас занимался. И он сам вскоре подтвердил мои подозрения.

- Как хочешь, но зря все это, пустой номер тянем. Не знает она ничего.

Пару мгновений Демин сопел в трубку, а затем нехотя добавил:

- Мы пока чай пили, мамаша тут все сетовала, что сына как-то странно в армию забрали. Говорит, у парня отсрочка была, он в университете учится. Они, конечно, так родителям и скажут, что отчислили... Но проверить стоит. И с датами какая-то путаница. По ее словам, сына забрали, когда уже призыв закончился, через пару дней. Смотри сама, конечно, но я бы проверил, - бросил он на прощание и отключился.

Вот и еще одна странность в деле нарисовалась. Проверим и ее. Но Демин-то каков - решил поопекать глупышку. Считает, что без его советов я сама ни в чем не разберусь. Ладно, Демина оставим на потом, сейчас главное - Андрей. Где он там учился?

Я уже потянулась к бумагам, но меня прервал писк компьютера: поступила первая порция информации от Ганича. В два щелчка мыши я знала и университет, и номер группы Андрея.

Послушаем, что мне скажут там.

- Секретариат! - рявкнула трубка женским голосом.

- Здравствуйте, меня интересует ваш студент...

- Все справки в деканате! - вновь рявкнула трубка и отключилась.

И этот университет борется за звание учреждения высокой культуры! - хмыкнула я и набрала номер деканата.

- Деканат! - уже другим голосом гаркнул телефон.

Я, было, хотела вежливо поздороваться, но передумала:

- Прокуратура. Следователь Уманская. Согласно распоряжению Министерства образования за номером 69 и Приказа Генеральной Прокуратуры номер 553 проводится выборочная проверка высших учебных заведений на предмет коррупции и злоупотреблений, - отчеканила я на едином дыхании, лихо ввернув первые пришедшие на ум цифры.

На том конце икнули и замолчали.

- С кем я говорю?

- Заместитель декана Домогацкая Алевтина Михайловна, - запинаясь, прошептала трубка.

Я не сбавляла темпа.

- В данный момент мы проверяем списочный состав учеников вашего учебного заведения. Э-э-э... Начнем со второго курса. Зачитайте мне состав группы 212.

Дождавшись фамилии Крылов, я рявкнула:

- Достаточно. Пожалуйста, полную информацию об этом студенте.

Через несколько минут я знала о студенте Крылове если не все, то очень многое. Но главным сюрпризом для меня стал тот факт, что университет считал второкурсника Крылова своим студентом и по сей день, и ни сном, ни духом не ведал, что парень уже второй месяц "чеканит плац".

Следующий звонок был в военкомат.

Так как трубку снял мужчина, я представилась заместителем декана университета Домогацкой Алевтиной Михайловной и, добавив голосу легкую эротичную хрипотцу и игривость, осведомилась о судьбе студента своего вуза. Но, то ли майор мне попался тертый калач, то ли действительно был не в курсе, но стоял он на своем, как кремень: забрали парня по всем правилам, ни в коей мере не нарушая ни сроков призыва, ни иной буквы закона. А если в военкомате отсутствует информация об отсрочке, то виноват в этом сам университет, и в частности лично мадам Домогацкая.

Возможно, действительно мать что-то напутала, подумала я, закончив разговор.

Пока я беседовала по телефону пришла новая порция вестей от Ганича.

Отец Крылова, как и говорил Демин, с новой семьей проживал в Америке и с сыном от первого брака не общался. Братьев-сестер у Андрея не было. Родственники - седьмая вода на киселе, да бабка по отцовской линии в Воронеже, так что и тут было глухо. Вряд ли, сбежав из части, парень отправится в Воронеж. Наиболее перспективными направлениями, по мнению Ганича, являлись девушка Вероника, которая сейчас находилась в Центральной клинической больнице, да лучший друг Роман.

Любимая девушка на больничной койке - достаточная ли это причина, чтобы сбежать из армии? Ну что ж, попробуем потянуть за эти ниточки.

* * *

Ни один нормальный человек не любит больницы, особенно старые. Стены с въевшимся запахом антисептика пополам с человеческими страданиями - не самое приятное место. Однако ситуация оказалась еще хуже - мне пришлось усмирять личных демонов. Вероника Иртеньева нашлась на отделении реанимации и интенсивной терапии, том самом, где пять лет назад после неудачной операции тяжело и долго умирал мой дед, а в прошлом году с большим трудом выходили двух наших ребят.

Вдохнув поглубже, я открыла дверь отделения. Но прежде чем я до него добралась, пришлось поплутать меж больничных корпусов - за год на территории больницы многое изменилось, в частности, нужное мне отделение переехало в новое здание, вклинившееся между двумя старыми домами и теперь бессовестно сверкающее на солнце застекленным фасадом.

В просторном холле больницы меня уже ждал Демин. Оставив двух агентов наблюдать за домом Крыловых, он решил присоединиться ко мне. "Чую, здесь перспективнее", - сказал Александр при встрече.

Хотя фасад и изменился, порядки в больнице остались прежними - бдительный до вредности вахтер, словно сфинкс, охраняюл больничные секреты и всем посетителям задавал один и тот же вопрос:

- К кому?

- К Иртеньевой на интенсивную терапию, - честно призналась я, собираясь пройти.

- На интенсивную не положено, - осадил меня дед.

Я оглядела вывески. В корпусе помимо реанимации расположились гинекологическое отделение и 1-ая и 2-я хирургии.

- А если бы я сказала, что к Ивановой на гинекологию, то пропустили бы?

- На гинекологию пропущу, - кивнул "сфинкс".

- Но вы же ничего не проверяете, - завелась я. - А если никакой Ивановой здесь нет, если я все придумала? Сказала на гинекологию, а сама пойду в реанимацию?

- Ф-ф-ф! - фыркнул вахтер. - Мне сказано пускать - пускаю, сказано не пускать - не пускаю. А сильно умные вроде тебя вообще сейчас домой пойдут.

Ситуацию разрядил Демин, авторитетно помахавший удостоверением. Но вахтер не успокаивался:

- А девушка?

- Девушка со мной, - отрезал Саша и туманно добавил: - В интересах следствия.

Отделение интенсивной терапии встретило нас белизной стен, сверкающим до блеска светло-серым линолеумом и шеренгой стеклянных боксов. Сразу за белой двустворчатой дверью находился сестринский пост с телефонами и солидным пультом, ныне пустой. Да и вообще в отделении почему-то не было ни души за исключением больных, мирно лежащих в своих боксах. Лишь навязчивая мелодия, раздающаяся из невидимых динамиков, говорила о том, что персонал где-то здесь. А иначе для кого звучит этот занудный мотив?

- Кто вас пропустил? Здесь нельзя находиться посторонним. Выйдите немедленно!

Кажется, насчет "ни души" я поторопилась: навстречу к нам спешил очень важный и очень сердитый доктор в светло-зеленой медицинской униформе. Весь его вид выражал негодование, даже куцая рыжая бороденка топорщилась от возмущения. Очки в тяжелой оправе гневно сверкали. Но и на этот раз Сашкино удостоверение оказало поистине магическое действие: доктор как-то сразу утратил важность, превратившись в молодого и очень усталого врача. Он на секунду застыл, переваривая наше превращение из нарушителей порядка в служителей закона, и затем уже обычным голосом предложил свою помощь. По счастливой случайности этот бородач и оказался лечащим врачом Вероники.

Вероника лежала в третьем от входа боксе. Мы остались снаружи, разглядывая девушку через стекло.

- Внутрь нельзя - стерильная зона, опасность инфекции, - строго сказал доктор.

И хотя объяснение, на мой взгляд, прозвучало несколько надуманно - ведь сам-то он туда заходил в обычной, не стерильной, одежде, но делиться своими сомнениями я не стала.

Белая простыня закрывала девушку до подмышек, тонкие исхудалые руки, еще хранившие едва заметный золотистый загар, безвольно покоились поверх нее. Я обратила внимание на изящные кисти с длинными пальцами. Не часто сейчас встретишь такие аристократические руки. Слева и справа от кровати мерно попискивали, усердно рисуя разноцветные графики, мониторы. Стойка с аппаратурой у стены, от которой к телу шли провода, штатив с капельницами, игла в вене - типичные атрибуты реанимации. Но больше всего меня поразило плотно забинтованное до самой шеи лицо девушки.

- Что с ней такое? - спросил Демин.

- Состояние комы. Вам знакомо такое понятие?

Мы дружно кивнули, а врач, почувствовав себя увереннее, принялся сыпать медицинскими терминами и диагнозами. При этом обращался он исключительно к Александру, считая его главным в нашей паре. Ох уж эта мужская солидарность!

Поняла я следующее. Девушка получила черепно-мозговую травму и огнестрельное ранение грудной клетки, перенесла сложную операцию. Безусловно удачную - больничный хирург постарался на славу, да и приглашенный затем из Германии нейрохирург сработал поистине виртуозно. И хотя все проблемы были устранены, из комы Вероника так и не вышла. Сердце работало нормально, дышала она сама, мозг функционировал, но в сознание девушка не приходила, несмотря на все усилия врачей. А усилия были приложены немалые - практически все, что могла предложить современная медицина, по словам доктора. Но самым необычным в этой истории было то, что в таком состоянии девушка находилась почти полтора месяца.

- А что у нее с лицом? - спросила я.

- Последствия ранения.

- Но ведь уже больше месяца прошло, неужели не зажило? Зачем так сильно бинтовать? - удивился Александр.

Врач недовольно поморщился - я тоже не люблю, когда лезут не в свое дело, да еще и дают советы, - но все же снизошел до ответа:

- Пластика, делаем постепенно.

- Пластика? - опять удивился Демин. - Больной в коме делают пластику? В обычной больнице? Я не ослышался? Вот, видишь!

Демин картинно развернулся ко мне:

- А говорят, что у нас плохая медицина и денег в бюджете совсем нет.

Врач опять поморщился всем своим видом говоря "а не пошел бы ты", но сдержался и сквозь зубы буркнул:

- Тут особый случай.

- И каков прогноз? - встряла в разговор я.

- Мы родственникам не говорим, но шансов с каждым днем становится меньше.

- А вот, кстати, насчет родственников, - подхватил тему Демин. - Кто ее навещает?

- Родители. Мать почти каждый день приходит. Стоит здесь, смотрит, плачет.

- И пускаете?

- А что делать? Несчастная женщина. Внутрь бокса, конечно, нет, но пусть хоть из-за стекла посмотрит на дочку.

- Вчера и сегодня утром кто-нибудь приходил кроме нее?

Доктор решительно помотал головой - ни вчера, ни сегодня никого не было, в этом он был абсолютно уверен. По нашей просьбе врач вызвал медсестру, которая дежурила в боксе Вероники в то время, когда врача не было на месте. Она тоже никого не видела. И по телефону никто не интересовался состоянием Вероники. В этом оба - и врач, и сестра - были абсолютно уверены.

Я показала обоим медикам фотографию Андрея - увы, такого здесь не встречали. "Да и кто бы его пустил", - заметил врач.

Впрочем, если Андрей здесь не объявился до сих пор, это не значит, что он и дальше не появится. Поэтому мы с Александром разделились. Демин договорился с главврачом и остался на отделении, а я отправилась на встречу с Романом - другом Андрея.

- Только выключите эту шарманку, - услышала я позади недовольное ворчание Александра. - А то у вас скоро появится еще один пациент.

Обратный путь я выбрала через больничный дворик - чуть длиннее, но зато ни скорых с пронзительными сиренами, ни суеты приемного покоя.

Густая тень, отбрасываемая кронами старых деревьев, создавала причудливые узоры на дорожках, набрасывала серое ажурное покрывало на белые скамейки. Где-то вверху чирикали невидимые воробьи. Вокруг скамеек неторопливо бродили голуби в поисках крошек. Принюхиваясь, в их сторону осторожно пробиралась по траве черная кошка.

В сквере было многолюдно. Навстречу мне попадались больные в пестрых халатах и тренировочных костюмах. Кто-то бродил под руку с пришедшими навестить родственниками, другие ковыляли на костылях, разминая больные ноги, или грелись на лавочке под теплыми лучами августовского солнца.

Не знаю, почему я обратила внимание на молодого парня, почти мальчика, с туго забинтованной головой и рукой на перевязи. Он сидел на скамейке в легких хлопчатобумажных брюках, темно-зеленой толстовке и почему-то босиком. Сначала мне показалось, что он дремлет, пригревшись на солнце, но когда я поравнялась с парнем, меня поразил контраст расслабленной позы и плотно сжатых в напряжении губ. С таким лицом только на бой выходить, а не загорать в сквере, подумалось мне.

Я прошла мимо, осторожно поглядывая на него, но парень так и не открыл глаз. Уж не знаю, с какими демонами он боролся, но они прочно обосновались в его голове.

***

- Ваша статья поможет Андрюхе? - спрашивал Роман, заглядывая мне в глаза.

Он вцепился в свой стакан с кока-колой так, будто бы тот норовил сбежать со стола. Аж костяшки пальцев побелели. Нервничает.

Любой на моем месте сразу же спросил "в чем?", но я лишь помешивала ложечкой остывший кофе, стараясь не встречаться с Романом взглядом.

Как же я не люблю такие вопросы! Приходится либо врать, либо отделываться полуправдой и умолчанием. Вот и сейчас я представилась журналисткой, где-то через кого-то что-то узнавшей об Андрее. И этот кто-то посоветовал мне встретиться с Романом - лучшим другом Крылова. Врать я умею - работа обязывает, но не люблю. Особенно не люблю врать детям. Но именно так, по-детски, и выглядел Роман - открытый взгляд, круглые щеки, пушок над верхней губой.

- Не знаю, Рома, сейчас я собираю материал, дальше - что редактор решит.

Плохо. Пришлось балансировать на грани полуправды и лжи.

- А с мамой Андрюхи вы встречались?

- Нет. Понимаешь...

- Да-да, я все понимаю, вы не хотите ее зря обнадеживать.

Роман схватил свой стакан с кока-колой и сделал большой глоток.

Ну вот, какой умница, сам себе все и объяснил.

О встрече с Романом я договорилась через соцсети. Узнав, что я из газеты и собираюсь писать об Андрее, он согласился немедленно, не думая ни секунды. И теперь мы сидели в маленьком кафе неподалеку от дома юноши - несколько столиков, огромный экран на стене, безостановочно крутящий клипы, да витрина с пирожными.

Роман оказался таким, каким я себе его и представляла: очки с сильными диоптриями, джинсы с модными дырками на коленях, футболка с дурацким слоганом. Хотя, это мне он кажется дурацким, а в девятнадцать лет - остроумным и креативным.

Едва переступив порог кафе, Роман быстро выцепил меня взглядом и бодро направился к моему столику. Задвинув рюкзак ногой под стол, он с шумом уселся и, заглянув мне в глаза, прямо спросил: "Вы поможете?"

Понукать и вытягивать информацию из парня мне не пришлось. Навалившись грудью на столик, чтобы быть ближе ко мне, он был готов рассказывать и рассказывать.

Я слушала его и незаметно посматривала по сторонам - занятие, ставшее привычным за четыре года работы в отделе. "Никогда не забывай оценивать обстановку и окружающих тебя людей", - говорил шеф. Вот я и оценивала. Посетителей в кафе было немного, но мне казалось, что все искоса поглядывают на наш столик, гадая, что за странная парочка занята выяснением отношений. Думаю, именно так они расценивали эмоциональный, сопровождаемый сильной жестикуляцией монолог Романа. Кто он ей? И что ему от нее нужно? - недоумевали окружающие. Я же смотрела на Романа, и видела перед собой смышленого, доброго, честного парнишку, искренне переживающего за друга.

...Они дружили с первого класса, можно сказать, с самого 1 сентября, когда Романа, потерянного, с огромным ранцем за плечами и букетом длиннющих гладиолусов, вдруг взял за руку незнакомый мальчик. Если у тебя пока нет друга, то можешь дружить со мной, сказал он. Это был Андрей.

В пятом классе они вместе записались в спортивную секцию. Вернее, способности и желание заниматься были у Андрея, но тот уговорил пухлого и неуклюжего Романа пойти вместе с ним. Равно как потом сумел убедить тренера взять их обоих. А затем долго увещевал друга потерпеть и не бросать занятия. И лишь спустя пару лет, когда тройка по физкультуре превратилась в твердую пятерку, а на животе обнаружились первые "кубики", Роман понял, что Андрюха был прав. Он вообще часто был прав.

Дрались? Конечно. Всякое бывало. Но не друг с другом, а скорее, спина к спине. Из-за чего? Сейчас уже и не вспомнишь. То с пацанами из соседней школы делили футбольное поле, то во дворе кому-то не понравился слишком уж независимый Андрюхин вид. Вообще много чего было. Летом ездили купаться на реку. Подкладывали монетки на рельсы в ожидании проходящего поезда. Спасали бездомную собаку. Враждовали с местным дворником.

В восьмом классе оба влюбились в Катьку Горохову, и Роман впервые испытывая муки ревности, решив, что дама сердца непременно предпочтет Андрея. Но оказалось, что любовь дружбе не помеха: оба провожали Катьку домой, выстаивали для нее длиннющую очередь за песочными колечками в школьном буфете, втроем ходили в кино. Когда через год Роман неожиданно разлюбил Катьку, то выяснилось, что Андрей просто ему подыгрывал, так как без него Катька отказывалась принимать знаки внимания со стороны друга.

Через два года в жизни Андрея появилась русоволосая красавица Вероника, Поначалу Роману казалось, что друг отдалится от него, но опять все устроилось как нельзя лучше - Андрея хватало на всех. А еще через год друзья выбрали один университет. Да и разве могло быть по-другому?..

Эти и многие другие подробности Роман вываливал на меня, не скупясь. Я слушала, не торопя его, спокойно дожидаясь, когда же он дойдет до главного.

В армию Андрея забрали неожиданно и странно, через два дня после окончания призыва. Да-да, Роман помнит это абсолютно точно, потому что все происходило при нем. На улице к ребятам подошли двое полицейских. И подошли так, словно знали, кто им нужен. Сначала проверили документы, потом привезли в участок. А через полчаса приехала машина и увезла Андрея в часть. Без повестки, вещей и прощания с матерью.

- Когда ты последний раз видел Андрея? - спросила я.

- В воскресенье, две недели назад, мы вместе с его мамой ездили к Андрюхе в часть.

Похоже, говорит правду.

- И как ты его нашел?

- В принципе нормально, - пожал плечами Роман. - Только он за Ничку очень волновался.

- У него там не было конфликтов? В части, я имею в виду. Андрей ничего не рассказывал?

- Вроде нет. Деды, известное дело, ко всем новичкам пристают, но Андрюху как раз не трогали. А почему вы спрашиваете?

Я еще не успела придумать ответ, как парень решительно отмахнулся:

- Нет, в эту сторону можете даже не думать.

- Как далеко мог зайти Андрей, если его загнать в угол? Что он будет делать в экстремальной ситуации? К кому обратится за помощью?

Если раньше Роман сходу отвечал на все мои вопросы, тот тут вдруг решил взять паузу. Он снял очки и начал неторопливо протирать их подолом футболки. Я терпеливо ждала, неспешно помешивая кофе. Наконец, он водрузил очки на нос и медленно, словно проверяя каждое слово, промолвил:

- Оказалось, что с этой стороны я совсем не знал Андрюху. Когда Ничку ранили, он просто с цепи сорвался. Почти не спал - не мог спать. Искал инфу в инете, кому-то звонил, писал. Он ведь даже до приемной мэра дошел, депутатов на уши поставил, телевидение. Не случайно же к ней на консультацию приезжали профессора из Германии. Личная сиделка у Нички. Ни у кого нет, а у нее есть. Мне кажется, его и в армию убрали из-за того, что он такую бучу поднял тогда на телевидении.

Я насторожилась.

- Знаете, что. Посмотрите ту передачу, только полную версию, на ютубе она есть. Вычищают, конечно, но еще найти можно. Это все из-за того ток-шоу, - уверенно произнес Роман.

- Что "все" и из-за какого ток-шоу?

- А вы разве не знаете? Вообще-то, все началось раньше, с того самого с концерта, где ранили Нику. 24-го июня.

Роман перевел взгляд на телевизионный экран на стене кафе, где некто полузнакомый, доверительно присев на кромку сцены, улыбался залу, и начал рассказывать...

***

- Ты меня любишь?

- Да.

- Сильно-сильно?

- Да.

- А что ты готов для меня сделать?

- Все что угодно!

- А вот и попался! Я просила тебя билеты купить на концерт Давыдова - не купил. А ведь обещал!

- Обещал, каюсь. Думал, прямо перед концертом взять, но кто же мог знать, что такой ажиотаж будет?

- Наивный, он же звезда!

- Дурочка, какая из Давыдова звезда? Звезда - это Солнце, или Сириус, или Альфа Центавра. А Давыдов - это даже не Луна, которая светит отраженным светом. Хотя он тоже какой-то отраженный, ненастоящий, что ли... Я лучше тебе Луну с неба достану, чем билеты на этого Давыдова.

- Не хочу Луну, хочу на концерт!

- Радость моя, зачем тебе этот концерт? И так этот Давыдов на тебя глядит со всех окрестных столбов, и песни его разве что из утюгов не играют.

- Не-е-е, ты не понимаешь, живой концерт - это совсем другое. Там атмосфера, энергетика, драйв... Знаешь, какая у Давыдова энергетика? Короче, я на тебя обижена.

- Не дуйся. Ну, пожалуйста...

- Я не дуюсь, я придумываю твое наказание.

- Ой, мне уже страшно...

- Ладно, я буду снисходительна и добра, хотя ты этого и не заслуживаешь... Придумала! Хочу мороженое!

Старший прапорщик Козлов, вольготно развалившись на сидении служебной машины, наблюдал за молодыми людьми на другой стороне проспекта. Он не слышал их разговора, но вполне мог предположить его содержание. Парень не купил билеты, понадеялся, дурень, взять прямо перед концертом и обломился. Ну какие билеты перед концертом? Это же Давыдов! И вот теперь стоит с покаянной рожей, выслушивает нытье. Однако, похоже, девка покладистая попалась - не стала злиться долго... Вон - уже целуются. А теперь за мороженым в киоск направились. Кстати, о мороженом...

Дежурства в дни концертов Козлов не любил. Хуже были только дежурства у стадиона, когда в Москву приезжал "Зенит". И здесь, и там толпы малолеток, но после концертов хоть без драк обычно обходилось. Хотя кто знает - это сейчас тихо, ведь еще первое отделение не кончилось. Зато после концерта фанаты набегут к служебному входу, будут артистов ждать. А увидят своего кумира - последние мозги растеряют, полезут толпой так, что придется спасать кумира от своих же почитателей.

Ворча, Козлов наблюдал за молодой парой. Те, выбрав мороженое, уже разворачивали обертку. У девчушки миндальная трубочка, у парня шоколадное эскимо, подметил прапорщик, чувствуя, как рот наполнился слюной. Он вырос в маленьком поселке и в отличие от городских детей сладостями избалован не был. И хотя нынче прапорщик разменял уже четвертый десяток, мороженое любил и ел помногу. В детстве не наелся - оправдывал он себя. Вот и сейчас тяга к сладкому перевесила служебный долг. Подумаешь, постоит машина десять минут на другой стороне проспекта, кому от этого плохо?

Рассудив так, старший прапорщик нажал на газ, развернулся и направил свой "Шевроле" к вожделенному киоску. Приоткрыв дверь, Козлов поставил ногу на асфальт и тут, как назло, ожила рация.

Вот ведь, зараза, - подумал Козлов, отвечая на вызов. - В самый неподходящий момент.

"Скопление людей у метро. Немедленно проверить", - прохрипел начальственный голос.

Сообщение было адресовано непосредственно ему с напарником. Вторая "Шевроле", дежурившая с другой стороны служебного входа, резво сорвалась с места и понеслась в сторону метро. Козлов проводил ее долгим взглядом, пару секунд посовещался со своим служебным долгом, и направился к киоску.

Молодая пара тем временем оживилась.

- Смотри! - девушка схватила парня за рукав и показала в сторону служебного входа, куда быстрым шагом, но без излишней поспешности, направлялся мужчина в рабочем комбинезоне с чемоданчиком в руках. - Давай за ним!

Вероника стремительно бросилась через дорогу.

- Стой! - крикнул Андрей. - Куда ты? Там закрыто.

Мужчина тем временем скрылся за дверью.

Вероника, не останавливаясь, победоносно оглянулась на Андрея:

- Закрыто, говоришь? Не трусь!

- Туда же нельзя! - догоняя девушку, возмутился Андрей.

- Нельзя и что? Что они с нами сделают? Зато мы Давыдова увидим и автограф возьмем! Этот вход прямо к гримеркам ведет, я знаю.

Вероника решительно взялась за ручку двери.

"Твою ж налево, - выругался Козлов, - куда их понесло! Нельзя же!"

Он беспомощно взглянул на только что купленный огромный шоколадный рожок - не выкидывать же, и, откусив большой кусок, потрусил следом за ребятами.

Молодые люди оказались в тесном холле. Наверх вела узкая лестница.

- На третий этаж, быстрее, там гримерки.

Перепрыгивая через две ступеньки, Вероника бросилась вверх по лестнице.

Вскоре лестница закончилась небольшим холлом.

- Сюда, - крикнула Вероника.

Они пробежали по узкому и пустому коридору, повернули направо и оказались в другом коридоре, более широком и длинном.

- Здесь гримерки, а там, - Вероника показала на закрытую дверь в торце коридора, - выход на сцену.

Вдруг дверь отворилась и коридор заполнился людьми. Сам Давыдов, двое охранников и высокая темноволосая девушка. И в тот же момент из-за угла навстречу Давыдову шагнул мужчина в комбинезоне. Резким движением он раскрыл чемоданчик, и в его руке оказался пистолет.

- Нет! - завопила Вероника. Раскинув руки, она кинулась наперерез стрелку.

Андрей застыл на месте - мозг, отказываясь верить в реальность происходящего, перестал подавать команды телу. Как же Андрей потом корил себя за это мгновение! Словно в замедленной съемке он видел, как дернулась голова высокой девушки, взметая копну окрасившихся кровью темных волос, и на ее груди расцвело алое пятно. Как Вероника повисла на руках стрелявшего мужчины, но тот, не обращая на нее внимания, стрелял снова и снова. Как Давыдов, схватившись за грудь, медленно падал, заваливаясь на бок. Как один из бодигардов артиста, не обращая на него внимания, бросился к оседающей на подламывающихся ногах девушке, а второй, заслоняя ее собой, выхватил из кобуры пистолет и открыл яростный огонь. Ника и мужчина упали.

Но почему выстрелы слышались еще и сзади?..

И тут ступор прошел. В один большой прыжок Андрей подскочил к любимой. Та с удивлением разглядывала свою руку, отнятую от живота. Кровь яркими ручейками стекала с ее пальцев, собираясь в большую алую лужу на полу. Потом удивление в ее глазах сменилось страданием, черты лица исказились, и она потеряла сознание. Стрелок, с ног до головы залитый кровью, не шевелясь, лежал рядом с ней.

Андрей беспомощно оглядывался по сторонам. На том месте, где только что находился он сам, теперь стоял растерянный полицейский с пистолетом в правой руке и недоеденным мороженым в левой.

Давыдов лежал без движения, нелепо раскинув руки, на его белоснежном костюме расплывались два ярко-красных пятна. Темноволосая девушка пыталась подняться на колени, опираясь на стену. Рядом с ней хлопотал один из охранников, в то время как другой, осторожно опустив пистолет дулом вниз на вытянутой руке, медленными шажками приближался к Андрею.

И тут Андрей закричал.

Дальнейшие события он почти не запомнил. Откуда-то набежали люди. Кто-то пытался остановить кровь, кто-то неумело, но старательно делал искусственное дыхание. Все это время Андрей держал Веронику за руку, глядя ей в лицо, и умолял не умирать. Потом появились медики. Веронику и темноволосую девушку положили на носилки и быстро покатили к лифтам...

Я слушала Романа и одновременно думала о молодых людях. Оказались не в то время не в том месте. Бывает. К сожалению, слишком часто в нашей жизни. И вообще есть в нашем мире какая-то глобальная несуразность, если на долю таких чистых и правильных ребят выпадает столько горестей. Строили планы на будущее, учились, любили, только начали жить и... Если эти удары судьбы - испытание, то не слишком ли жестоко подвергать человека, фактически ребенка, таким "урокам"? Да еще и без его согласия? Если наказание, то опять же - за что? Почему одних жизнь сурово карает, казалось бы, ни за что, а другим прощается все? Но все это лирика, как говорил полковник Ремезов, которая в нашем деле лишняя. А нужны в нашем деле вовремя и правильно поставленные вопросы, ответы на которые я уже получила. Мне было абсолютно ясно, что Роман Андрея не видел ни вчера, ни сегодня.

Уходить я не спешила, хоть и понимала, что вряд ли услышу нечто, что поможет мне найти Андрея. Почему-то мне было интересно все, что рассказывал Роман. Из скупых официальных данных на листке бумаги Андрей начал превращаться в реального человека. И, надо сказать, весьма и весьма неплохого.

Вскоре Роман попрощался. Я проводила его взглядом и, позвонив агентам, направила их проследить за парнем. Не то чтобы я не верила юноше - верила, дело было в другом. Если Андрей не связался с другом до сих пор, то вполне возможно, свяжется в будущем.

Настало время для короткого доклада шефу.

- Плохо, - услышала я. Только не поняла, к чему относилось это "плохо" - к ситуации в целом или к моим действиям.

Вечером я нашла на ютубе ту самую телевизионную передачу, о которой говорил Роман, и полную версию которой так и не пустили в эфир, а теперь тщательно вычищали со всевозможных интернет-площадок.

* * *

Ведущий. Добрый день. Обычно я начинаю передачу этими словами, но не сегодня. Три дня назад, 24 июня, трагически погиб певец, актер, поэт, философ Иннокентий Давыдов. Весь мир глубоко переживает смерть этого великого человека. Мудрого, сильного, справедливого. Во всех городах, на всех континентах люди оплакивают эту невосполнимую утрату.

Давыдова любили везде - в Москве и Нью-Йорке, в Стамбуле и Токио. Его песни были понятны всем - русским и американцам, китайцам и арабам. Во всех городах земного шара сейчас люди выносят на улицы портреты этого замечательного человека, зажигают свечи и поют его песни, роняя слезами. Сегодня, когда я шел на передачу, я видел много слез, много слез я вижу и сейчас в этой студии. Мы, наша редакция, наши сегодняшние гости, скорбим вместе со всем миром. Давайте же сегодня отдадим должное этому великому человеку.

Иннокентий Давыдов родился в маленьком алтайском городке. У нас в гостях первая школьная учительница Иннокентия Мария Васильевна Иванова. Мария Васильевна, вы помните Иннокентия?

Учительница. Ну конечно же! Я очень хорошо помню Кешеньку, хотя и прошло столько лет.

Ведущий. Расскажите, каким он был в детстве?

Учительница. Кешенька был удивительным ребенком. Любознательным, смышленым, талантливым. Конечно, все дети такие, но Кешенька был особенным. Я сразу поняла, что его ждет большое будущее.

Ведущий. Какой-нибудь интересный случай не припомните?

Учительница (припоминая). Вот, пожалуй... Был случай. Банда малолетних преступников у нас в округе орудовала, совсем отморозки. Весь город в страхе держали. Грабили, издевались, избивали до полусмерти... И до смерти тоже. Часто устраивали драки с поножовщиной. Вот в такую драку Кеша однажды и попал. Совершенно случайно. Вышел из кинотеатра с друзьями в холл после сеанса, не успел пройти десяти метров, тут и началось. Как он жив остался - загадка, не иначе как ангел-хранитель спас. Вокруг раненые и убитые, а он, в самом эпицентре, и ни одной царапины. И ведь, как люди рассказывали, Кеша из этой бойни сумел нескольких детей вывести, жизнь им, можно сказать, спас.

Ведущий. Удивительно... Просто поразительно.... Сколько ему тогда было?

Учительница. Лет девять, кажется.

Ведущий. Скажите, какой предмет был его любимым?

Учительница. Кеша любил учиться, он все схватывал на лету. Даже такие скучные предметы как школьную математику. Ну кто, скажите, из детей любит учить таблицу умножения? Но Кеше было интересно даже это. Даже в таблице умножения он видел скрытый, одному ему ведомый смысл, магию цифр.

Ведущий. У него было много друзей?

Учительница. Да конечно, у Кешеньки были друзья. Дети чувствовали его доброту и тянулись к нему. Как и животные. Даже самые трусливые кошки и собаки без опаски подходили к нему, брали еду прямо из рук.

Ведущий. Он чем-нибудь отличался от своих сверстников?

Учительница. Вот вы сейчас задали мне этот вопрос и я уже хотела сказать "нет", но именно сейчас вспомнила... Вернее, поняла... Да, отличался. Он был лучше всех нас.

Ведущий. Спасибо вам большое. Когда Иннокентию исполнилось одиннадцать лет, его отцу предложили работу в Израиле, и семья переехала в Иерусалим. У нас прямое включение из Иерусалима. Школьный друг Иннокентия Шимон Мендел. Добрый день, Шимон. Насколько я знаю, вы дружили с Иннокентием, когда вам было лет 12-13? Чем он запомнился вам?

Шимон. (улыбается) Здравствуйте! Да, мы дружили. Можно так сказать... Я хорошо помню, как Кенни появился в нашем классе. Он тогда сильно выделялся среди нас. Иерусалим - южный город, почти все мы были смуглыми и темноволосыми, и белокурый и светлокожий мальчик поначалу был "белой вороной".

Ведущий. А чем-нибудь еще запомнился Иннокентий Давыдов кроме внешности?

Шимон. Да, пожалуй... Он был другим... У него было обостренное чувство справедливости.

Ведущий. Какой-нибудь особый случай можете рассказать?

Шимон. (задумчиво) Столько лет прошло... Однажды Кенни вступился за мальчика, которого несправедливо наказали. Весь класс знал, что парень не виноват, все знали настоящих виновников, только все молчали - боялись. Но не Кенни. Сначала он заявил учителю, что тот не прав, наказывая невиновного. Но учитель не захотел слушать Кенни. Тогда он... Не знаю, как ему удалось убедить настоящих нарушителей порядка, а это была та еще шпана, но на следующий день хулиганы сами во всем признались.

Ведущий. То есть, получается, Иннокентий уже тогда отличался мужеством и силой духа?

Шимон. Да, получается. И умением убеждать (смеется).

Ведущий. Иннокентий в те годы уже писал стихи?

Шимон. (задумчиво) Нет, не думаю. Если и писал, то никому не говорил об этом.

Ведущий. А чем он тогда интересовался?

Шимон. (пожимает плечами).

Ведущий. Историей, может быть? Культурой? Нет? В вас ведь в Иерусалиме такое богатое прошлое...

Шимон. (удивленно) Пожалуй, нет. Скорее уж философией, теологией. Насколько вообще ими может интересоваться подросток в тринадцать лет. Что-то в этом духе.

Ведущий. (перебивает) Кстати, какого вероисповедания он придерживался?

Шимон. (удивленно) Вероисповедания? Вы меня поставили в тупик, никогда не задавался этим вопросом. Его семья... Как это по-русски?.. Не была религиозной. Я правильно выразился? Да? Я не помню, чтобы они посещали храм, соблюдали обряды. Зато хорошо помню, как Кенни часто сбегал с уроков на Елеонскую гору, где сидел в одиночестве. Мне здесь хорошо думается, - говорил он.

Ведущий. У Иннокентия было много друзей?

Шимон. Нет, не сказал бы что много. Но у него были друзья евреи, арабы, русские, эфиопы. Мне этого не понять до сих пор.

Ведущий. Вы поддерживали отношения, когда он переехал в США?

Шимон. Да, мы иногда переписывались по электронной почте.

Ведущий. А если бы у вас уже в зрелом возрасте возникла какая-нибудь проблема и вы бы обратились к нему за помощью, то, как вы думаете, он помог бы вам?

Шимон. (смеется) Зачем мне думать? Я и так знаю - помог. У меня была непростая ситуация... Не хочу здесь делиться подробностями, но мне было очень трудно. И если бы не Кенни, не знаю... Может, и не разговаривал бы сейчас с вами.

Ведущий. Спасибо, Шимон. Мы прощаемся с Израилем. У нас на очереди Соединенные Штаты. Прожив в Израиле три года, семья Давыдовых перебралась в Америку. Иннокентий учил английский язык, привыкал к новой школе, новой стране.

После переезда в США в жизни Иннокентия наступила черная полоса. Почти сразу умер отец. Мать нигде не могла устроиться на постоянное место, перебивалась случайными заработками. Иннокентий был вынужден пойти работать. По вечерам, после занятий в школе он мыл посуду, выносил мусор, выгуливал чужих собак. Брался за любую работу.

После окончания школы Давыдов поступил в колледж, затем в университет. Вечерами он по-прежнему работал - нужны были деньги - у матери к этому времени обнаружилось хроническое заболевание, а ночью читал книги и писал стихи. Немного наивные, романтические, но искренние и душевные. Это был очень трудный период в его жизни. Вскоре он разочаровался в университете и записался в армию США, два года служил на линкоре. "И хотя я являюсь ярым противником войн, эти годы не прошли даром, они закалили меня", - говорил Давыдов впоследствии. Затем он полностью сосредоточился на творчестве. Пел вечерами в пабах, его песни постепенно становились популярными, их начали исполнять другие артисты. Так продолжалось несколько лет, пока Иннокентия Давыдова не заметил Голливуд в лице известного продюсера мистера Аарона.

Рассказывают, что тут не обошлось без вмешательства высших сил. Говорят, продюсер совершенно случайно оказался в пабе, где выступал Иннокентий - из-за сильного урагана отменили рейс на Лос-Анджелес, и мистер Аарон решил скоротать вечер в первом попавшемся баре. Молодой белокурый исполнитель так понравился продюсеру, что был приглашен в Голливуд. Для Иннокентия начался новый интересный период в жизни. Кстати, ураган закончился сразу после его выступления.

У нас на связи из Голливуда актриса Алисия Стоун. Хелло, Алисия! Как дела? Окей? Расскажи, пожалуйста, как ты познакомилась с Иннокентием.

Алисия. (улыбается) Мы снимались в одном фильме. У меня была всего лишь эпизодическая роль, это был мой дебют, а Кен уже был звездой. Помню, я очень волновалась, была скована, боялась, что вместо меня возьмут другую актрису. Ну, вы понимаете... (смущенно хлопает ресницами) Молодых актрис, мечтающих пробиться, очень много, некоторые пойдут на все ради роли. И одно время я считала, что так и будет, режиссер... Но Кен меня поддержал и все получилось. Потом были еще фильмы...

Ведущий. Каким тебе запомнился Давыдов?

Алисия. Он был потрясающе красив! И у него было вот такое (широко разводит руки) огромное сердце. Он был очень простым и одновременно великим человеком. Это поразительно! И еще он был очень и очень талантлив.

Ведущий. Говорят, вас связывали романтические отношения?

Алисия. (деланно смущаясь) Да, в течение нескольких лет мы были вместе.

Ведущий. Что послужило причиной расставания? И кто был инициатор?

Алисия. Пожалуй, никто. Это не было ни расставанием, ни разрывом, мы как были, так и остались близкими людьми, просто наша любовь перешла в новое качество.

Ведущий. Ты поддерживала с ним связь?

Алисия. (улыбается и плачет одновременно) Конечно! До последнего дня! Он со мной делился практически всем. Рассказывал о своих планах. У него было столько планов на будущее! Собирался снять фильм, писал книгу. Планировал встречу глав всех конфессий... Он говорил, что пора покончить с религиозными разногласиями и взять от каждого учения зерна, отделив их от плевел. Он звонил мне накануне гибели... Это ужасно! То, что с ним произошло...

Ведущий. Да, да, ужасно. Спасибо, Алисия. Сейчас мы об этом подробно поговорим. Мы знаем, что в последние годы Давыдов перестал сниматься в кино и целиком посвятил себя поэзии и благотворительной деятельности. Лишь изредка он давал концерты, собирающие огромные залы и целые стадионы. Такой концерт состоялся в тот роковой вечер 24 июня в Москве, когда Иннокентий Давыдов был подло убит. Да-да, низко и подло, потому что этот человек... Нет, я не могу называть убийцу человеком... Потому что эта мерзкая тварь стреляла в безоружного, который нес миру только добро. И особенно горько сознавать, что убийца - бывший военный. Человек, который по роду профессии призван защищать мирных жителей. Передаю микрофон представителю следственного комитета майору Сергею Прошкину.

Прошкин. (важно) Обычно до окончания следствия мы не разглашаем информацию, но сейчас мы вынуждены сделать исключение ввиду большого резонанса среди мировой общественности. Дело практически завершено. Нам известна личность стрелявшего.

Выкрики из зала. Кто? Кто это?

Прошкин. Его зовут Михаил Быков. Бывший профессиональный военный, прекрасно умеет обращаться с оружием. Бывал в горячих точках планеты. После увольнения из армии работал во вневедомственной охране. В настоящий момент следствию известны все обстоятельства трагедии.

Ведущий. Что вы узнали?

Прошкин. Как удалось установить, Быков питал к Давыдову неприязненные отношения на почве ревности.

Выкрики из зала. Но это же смешно - ревновать к Давыдову! Нелепо! Все люди искренне любили Давыдова!

Ведущий. Зал, спокойно!

Прошкин. Да. И, тем не менее, причиной трагедии стала ревность. По версии следствия Быков ревновал свою жену к Иннокентию Давыдову и винил его в уходе жены. Долгая депрессия и алкоголь толкнули его на преступление.

Ведущий. Сейчас я даю слово соседу Быкова. Вы подтверждаете версию следствия?

Сосед. Да, я помню, как Мишка, простите, Быков сам говорил об этом. Мы соседи, живем в одном подъезде. Галка... простите, Галина, жена Мишки, простите, Быкова, очень любила слушать песни Давыдова, все время пилила мужа и ставила артиста ему в пример: вот какой человек, какой мужчина, не то что ты... А однажды, кажется, это было месяца три назад... Да, точно, она пришла с концерта... Да, одна ходила, Мишка не любил эти концерты... Ну вот, она пришла, а он дома уже пива насосался и футбол свой смотрит... Ну и не выдержала женщина контраста. Собрала свои вещички и ушла. Ну и сказала что-то в сердцах обидное. Не без этого. А у него по пьяни что-то там в мозгах замкнуло. Три месяца пил, не просыхая, и вот: решил отомстить. Все она, водка...

Ведущий. А сейчас я хочу дать слово старшему прапорщику Семену Козлову. Именно он остановил убийцу. Расскажите, что произошло в тот день.

Козлов. (заученно) Я выполнял патрулирование в районе концертного зала, когда увидел, как пара нарушителей - молодой человек с девушкой - вошли в зал через служебный вход. Я последовал за ними. На третьем этаже я увидел мужчину с пистолетом, который выстрелил несколько раз в Давыдова. Ему пыталась помешать девушка, которая была с парнем. Она бросилась прямо на стрелявшего, схватила за руку, поэтому следующие выстрелы Быков сделал, плохо прицелившись, и убил спутницу Давыдова. Я выстрелил в Быкова, но одновременно со мной огонь открыла охрана Давыдова. Они и ранили девушку этого парня.

Ведущий. Да, к сожалению, в один день с Иннокентием Давыдовым погиб еще один человек. И еще один был тяжело ранен.

Выкрик из зала. Нет, неправда! Быков не стрелял в Давыдова! Он целился в девушку, которая была вместе с артистом. И не выглядел он подавленным, потерянным или пьяным, как тут говорят. Наоборот, он казался человеком уверенным, который знает, что делает. Не был он похож на жалкого пьяницу, вранье это все. Я видел все своими глазами!

Ведущий. Зал, тише! Из-за вас ничего не слышно! Молодой человек, вы придерживаетесь своей версии событий? Представьтесь, пожалуйста.

Молодой человек. Андрей Крылов. Я был там, в тот самый момент...

Ведущий. (азартно) А-а-а... значит, вы и есть тот нарушитель, пробравшийся через черный вход? Как себя чувствует ваша подруга? Она была ранена?

Молодой человек. Вероника в коме, состояние тяжелое.

Ведущий. Сочувствую вам. Может быть, нужна помощь?

Молодой человек. Спасибо. Вчера прилетел из Германии нейрохирург, скоро должен прибыть профессор из Швейцарии. Может, помощь нужна ее родителям, я не знаю. Я сюда пришел не просить помощи. Я хочу рассказать правду. Все было не так, как говорит Козлов. (Шум в зале.) Быков не собирался убивать Давыдова, он стрелял в ту девушку, его спутницу. Если бы Вероника не налетела на Быкова, Давыдов, скорее всего, остался бы жив. А Веронику застрелил Козлов, не охрана. У охранников не было огнестрельного оружия, только травматика... Я все видел...

Козлов. (срываясь на крик) Кому вы верите? Мне, сотруднику полиции, или этому молокососу? Да меня к награде представили!

Выкрики из зала. Это поразительно! Опять нас власти дурят! Парень свихнулся! Полезли, куда не надо, вот и получили!

Ведущий. Зал, тише! Прошу тишины! Давайте сделаем скидку молодому человеку, он пережил тяжелый момент. Следствие обязательно во всем разберется.

Молодой человек. Я хочу, чтобы...

Ведущий. Молодой человек, время эфира ограничено.

Молодой человек. Но кто-то должен рассказать правду, а не то вранье, которое сейчас везде!

Ведущий. Охрана, выведите, пожалуйста товарища. (через несколько минут) Итак, мне не хотелось бы заканчивать передачу на грустной ноте. И хотя Иннокентия Давыдова больше нет с нами, память о нем будет жить в наших сердцах. Его слова, его песни будут звучать в наших душах. И будет жить вера в чудо, что однажды ярким солнечным днем он вернется в наш мир. Тем более, что чудеса окружали как самого Иннокентия Давыдова, так и всех, кто приходил на его концерты. Вот о чудесах я и хотел бы поговорить сейчас. Тема эта очень трепетная, сложная, и очень просто перейти грань... Но в то же время мы не можем оставить ее в стороне, ведь известны случаи, много случаев, которые зафиксированы документально. Мы не можем просто так отмахнуться от них. Я говорю о чудесах, происходивших на концертах Давыдов, и, прежде всего, о случаях исцеления. Вот лишь один из них. Встречайте, Марина Комарова.

Марина, расскажите о себе.

Марина. (заученно) В течение многих лет я страдала заболеванием сердца, в последнее полугодие почти каждую ночь случались приступы сердечной недостаточности. Но делать было нечего, утром приходилось идти на работу. Моя зарплата - единственный источник существования нашей семьи, помощи от бывшего мужа никакой нет, а мне нужно оплачивать квартиру, учить сына. О проблемах со здоровьем я никому не говорила, все переносила на ногах, не хотела ни сына расстраивать, ни чтобы коллеги шептались. Очень тяжело было. Ко всему, еще и лекарства не помогали. Мне становилось хуже. Однажды мне подарили билет на концерт Давыдова. Боли прошли в тот же день, впервые ночью я спала спокойно.

Ведущий. Это ведь было полгода назад? Как сейчас здоровье?

Марина. (улыбается) Да, прошло уже полгода, я чувствую себя отлично, а сердце совсем не беспокоит.

Ведущий. Поразительно! Это лишь один случай из многих! Фонд Иннокентия Давыдова собрал информацию о множестве случаев исцелений от рака, у людей исчезал диабет, проходила язва, излечивались психические заболевания, паралич после инсульта. Люди, которых на концерты привозили родственники в инвалидных колясках, уходили на своих ногах. К каждому из случаев выздоровления приложены копии медицинских карт с заключениями врачей и результатами анализов до и после. Мы знаем множество историй выздоровления больных, на которых врачи "махнули рукой". Можно сказать только одно: это настоящее чудо. Наша редакция подробно изучила медицинские карты, разговаривала с людьми. Да, мы все подтверждаем.

Мы прощаемся с Мариной и желаем ей здоровья. А сейчас эксклюзивно на нашем канале мистер Джонс из Аризоны. Внимание на экран.

Джонс. (улыбается) Хелло!

Ведущий. Хелло, мистер Джонс. Как ваши дела? Окей? Мы рады приветствовать вас в нашей студии. И мы рады видеть вас на этом свете.

Джонс. (смеется) Я тоже рад, что остался на этом свете, ведь я успел побывать и на том. И вернуться благодаря Кену.

Ведущий. Расскажите, что с вами приключилось.

Джонс. Ну, почти все я знаю со слов врачей. Сам-то я ничего не помню. Помню лишь, как попал в аварию - вылетел на встречную полосу и столкнулся с грузовиком. Уже потом я узнал, что мне сделали операцию, удачную, а затем вдруг отказало сердце. Дальше - дефибриллятор, искусственное дыхание... сами знаете, "Скорую помощь" наверняка смотрели... Но ничего не помогло. Отвезли в морг. Утром патологоанатом уже готовился провести вскрытие, но я вдруг решил очнуться. (смеется)

Ведущий. Что вы помните об этом моменте?

Джонс. Сначала я услышал музыку, очень тихую. Я начал прислушиваться, пытался разобрать слова. Ну а когда разобрал... Вы ведь и сами знаете, какой силой обладают песни Давыдова... Покойника поднимут.

Ведущий. Поразительно! Спасибо, Аризона. А что думает по этому поводу наука? Слово профессору Московского государственного медицинского университета доктору медицинских наук Валерию Яковлевичу Шиманскому.

Профессор Шиманский. (авторитетно) Я занимаюсь онкологией уже более сорока лет и могу вам сказать: чудеса случаются. Но для нас, ученых, это лишь случаи, которые современная наука пока объяснить не в состоянии. Да, мне известны случаи отмирания опухоли у онкобольных. Заслуга ли в этом музыки? Мы очень мало знаем о воздействии звуков, в частности музыки, на наш организм. Столь же мало знаем и о воздействии слова. Можно лишь предполагать, что описанный феномен запускает в организме пациента какие-то иммунологические процессы. Они-то и вызывают отмирание раковых клеток. Очевидно, в некоторых случаях верх берут факторы, сдерживающие ангиогенез, - образование новых кровеносных сосудов, что и ведет к отмиранию опухоли.

Не стоит забывать и о психологических моментах, но пока не ясно, каких именно. Порой наша душа сама вмешивается в схватку с недугом. Гормоны и медиаторы, выделяющиеся при различных психических процессах, могут непосредственно управлять клетками иммунной системы. Истовая вера, все равно во что - в Бога, в поддержку близких, в чудо-препарат - запускает определенные процессы в организме, которые сдерживают развитие опухоли и даже подавляют активность раковых клеток. Видимо, концерты Давыдова являлись подобным психологическим феноменом.

Ведущий. Спасибо. А какова позиция церкви? Давайте послушаем мнение теолога, доктора богословия Всеволода Успенского.

Успенский. Чудеса происходят, как учит церковь, исключительно по воле Бога или Его противника - диавола. Человек тоже может принимать участие в чуде, но лишь как проситель или свидетель. Я был лично знаком с Иннокентием Давыдовым и могу сказать, что он был верующим, божьим человеком. Такие люди, как Иннокентий, приходят в наш мир не часто. Если Господь был настолько добр, что через Иннокентия транслировал на мир свою благодать, то, может, он будет настолько милосерден к нам, что вернет нам его. Давайте молиться, друзья мои, миру нужен этот человек.

Ведущий. В конце передачи я хочу сказать еще несколько слов. Мне, как и всем вам, больно сознавать, что Иннокентия Давыдова нет с нами. А еще больнее оттого, что все мы, пусть и косвенно, но повинны в этом. Ведь это трагическое событие произошло в нашем городе, на нашей земле. Мне тоже не хватает Иннокентия Давыдова. И я тоже надеюсь, что однажды он вернется к нам. Он не может просто так уйти.

-- Конец ознакомительного фрагмента --