- Ваше высочество, - фрейлина присела в реверансе, оставляя вместе с облаком запаха духов также и серебряный поднос с высоким кубком мятного настоя.
- Скажи, что я вскоре выйду, - не глядя на нее, сказала принцесса. Все ее внимание занимало узкое окно, забранное тонкой деревянной решеточкой, сквозь ячейки которой легко было рассмотреть, что происходило возле парадного крыльца.
Там, сдерживая горячих лошадей, гарцевали пятеро рыцарей - доспехи побрякивали, кони фыркали, суетливые слуги что-то подавали и относили, горделивые оруженосцы старались незаметно пристроить тяжелые связки и тюки, чтоб передохнуть. Кроме них еще на заднем плане толпились свиты рыцарей - человек по десять на каждого, что создавало заметную толпу.
- Ваше высочество, - несколько резкие интонации в голосе выдавали недовольство вошедшего, - Ваш победоносный батюшка, и тот не заставлял столько ждать!
- Грегор, я уже иду, - принцесса наконец отвела взгляд от окна, и ее темные глаза обожгли взволнованным взглядом господина Второго Помощника Короля. - Быть может, вы расскажете мне о каждом понемногу еще до знакомства?
- В том нет нужды, - Грегор повел плечами, забранными в тяжелый синий шелк дорогой накидки, и вышел. Принцесса вздохнула, медленно и нехотя делая шаг также к выходу. Ей ужасно не хотелось проходить через процедуру знакомства, но еще больше не хотелось ей сидеть взаперти под охраной этих чужих людей, покуда батюшка и старший брат присоединяют очередной кусок земли к своему королевству. Власть принцессы в этом деле являлась слишком условной, свобода - слишком ограниченной, однако особа королевской крови должна была непременно занимать тронный зал каждый день и час...
Двор разом затих, едва герольд объявил: "Ее высочество, принцесса Даралия!"
Принцесса выждала еще чуточку, и со вздохом ступила на прогретый солнцем мраморный балкон, от которого в две стороны сбегали вниз белоснежные ступени. Приветственный возглас не был особо дружным, но достаточно почтительным, чтоб не углядеть в этом злонамеренности. Рыцари развернули коней и те, высоко вскидывая колени, горделивым шагом подошли к балкону.
- Я рада видеть благородных мужей и защитников, пришедших служить доблестью и оружием в час отсутствия короля, - голос Даралии звонко разносился по двору, сейчас никто не смог бы сказать, что принцесса хоть на грамм лукавит. Во всем, что касалось долга и церемониала, она умела выдерживать идеальное поведение, будто каждое слово ее - слово древнего королевского рода, сильное и искреннее. Особенность высокой крови.
- Назовите себя, благородные рыцари!
Едва заметное движение закованных в сталь ног, и конь первого рыцаря сделал величавый шаг вперед, покачивая султаном из золотистых перьев. Латы этого рыцаря мерцали искусно вытравленным рисунком, коленные и локтевые суставы были отделаны золотыми шелковыми платками, вяло шевелившимися в душном летнем воздухе. Должно быть, в скачке это все великолепие вьется и полощется на ветру...
- Кормин Зеленодолинский, рыцарь Корминстер, - резким и зычным голосом представился рыцарь, стягивая с головы шлем и являя миру золото волос, где длинные кудри были хитро переплетены ленточками и стянуты на затылке. Принцесса улыбнулась, мысленно сравнив его со щеголеватой придворной дамой. Впрочем, со стороны улыбка ее все равно смотрелась как величественное монаршее благоволение.
- Рада знакомству, благородный рыцарь Кормин.
За ним последовал рыцарь Довелл в черненых латах, могучий и кряжистый, как вековой дуб, но уже явно отметивший пятый десяток лет. Его сменил рыцарь Мелон ничем непримечательный чернобородый человечек, оруженосец которого гнулся под тяжестью двух огромных боевых топоров и узорчатой пики. Следом представляться выехал большеглазый красавец, рыцарь Тауман, чей облик явно покорил не один десяток девичьих сердец. Представляясь, он легко поклонился принцессе, умудряясь при этом не сводить с нее пронзительных глаз, а рыжий конь его, хитро упакованный в огненно-оранжевую ткань, отточенным жестом преклонил колени. Это все несколько развеселило Даралию, и ее благосклонная улыбка, похоже, была воспринята едва ли не обещанием руки и сердца.
Последним в ряду благородных защитников оказался Эвел Тийский, рыцарь Пятой горы. Простые и невзрачные латы его были покрыты неумело отрихтованными боевыми отметинами, серебристо-серого коня не украшало ничто, кроме природой данной белой звезды во лбу. Голос рыцаря оказался зычным, словно стальное эхо разнеслось над двором. Под шлемом оказались коротко стриженные пепельные кудри, чуть раскосые светлые глаза и, неожиданно, синий платок, скрывавший нижнюю часть лица от носа и до шеи. Едва успев, как того требует традиция, склонить голову, рыцарь вновь натянул шлем.
Произнеся гостеприимные слова и предоставив кров, питание и всяческое покровительство благородным рыцарям, Даралия поспешила ретироваться, настигая быстрым шагом Второго Помощника почти у лестницы в верхние этажи.
- Я слышала едва ли об одном из этих рыцарей, хотя все благородные семейства известны мне! - гневно начала она, замедляя шаг и вынуждая Помощника остановиться. Грегор возвел глаза к мозаичному потолку, на острых чертах его лица явственно отразилась тоска.
- Ваше высочество, все наиболее благородные семейства не упустили случая отправить своих сынов на войну.
- Одна политика, - фыркнула Даралия, - А эти люди, как я могу им верить? Кто они? Вчерашние оруженосцы, не имеющие зачастую даже собственных земель!
- Вы предпочли бы остаться под охраной горожан, не умеющих даже меч в руках держать? - Грегор испытующе уставился на принцессу, и она поняла, что все равно ничего не изменит, а потому сменила тон на холодно-распорядительный.
- Если вы, господин Второй Помощник Короля, не можете рассказать мне больше об этих рыцарях, - она едва сдержалась, чтоб не подчеркнуть слово "второй", - Пришлите ко мне хоть кого-то, знающего этих защитников короны.
Даралия вскинула подбородок, и, не дожидаясь ответа, скрылась в боковом коридоре, решив пробраться в свои покои окольным путем.
К несчастью, окольный путь пролегал как раз неподалеку от западного входа, и принцесса наткнулась на компанию рыцарей и их оруженосцев в малом обеденном зале. Едва заметив, к ней тут же устремился лишившийся своих щеголеватых лат рыцарь Кормин.
- Ваше высочество, - почтительно склонился он, загораживая своим телом дальнейший путь и оттесняя принцессу в сторонку, - Мое почтение и уважение не знают границ... Позвольте только сказать вам пару слов о моей преданности древнему королевскому роду.
- Я не сомневаюсь в вашей преданности и доблести, благородный рыцарь, - Даралия попыталась обойти его, но оказалась оттесненной еще дальше. А едва они покинули зону слышимости других рыцарей, как Кормин, не меняя почтительной улыбки на лице, тихо заговорил:
- Вам следует знать, принцесса, что округа неспокойна, что нечистые твари давно беспокоят крестьян и порой нападают даже на стражей городской стены... - рыцарь сощурил обрамленные темными ресницами глаза, - И неспроста ваш ослабленный нынче дворец стал местом сбора странных людей!
- О чем вы, благородный рыцарь? - Даралия постаралась, чтоб презрение не просочилось ни во взгляд ее, ни в голос. Все - от высокородных господ и до смелых бойцов, попадая во дворец, начинали плести интриги, и зараза эта, как назойливая болезнь, поражала умы людей и не давала расслабиться самой монаршей семье. Силами таких интриг когда-то ушла от дел, а потом и вовсе покинула бренную землю матушка Даралии, королева Ана.
- Я воевал плечом к плечу с вашим батюшкой, королем Джедом, - доверительно сообщил Кормин, хотя большее, что могло быть - мелькал где-нибудь в конце королевской свиты, - И кого я точно не видел в сражениях, так это Мелона и Таумана... А кто таков этот Эвел Тийский - и вовсе никто не знает!
- Мой батюшка велел гонцам призвать избранных им лично пятерых благородных рыцарей, - холодно отозвалась Даралия, - И выбору его я верю, как своему.
- Мне лишь хотелось вас предупредить, - криво усмехнувшись, отступил в сторону Кормин.
Даралия же постаралась поскорей пересечь зал, чтоб еще кому-нибудь из благородных рыцарей не пришло в голову посплетничать о сотоварищах.
Позднее, в своих покоях, сменив приемное платье на более скромный наряд, Даралия прогнала всех служанок и фрейлин. Она не могла бы назвать ни одну из девушек и женщин своего окружения подругами. Все они, так или иначе замешанные в интригах, постоянно друг с другом ссорились, строили козни, старались втереться в доверие, но неизменно видели в Даралии только принцессу, притом отнюдь не наследную, что делало ее лишь фигурой. А, учитывая нелюбовь принцессы к интригами, Даралию рассматривали лишь как крайний случай, наиболее неудобный и ненадежный путь воздействия на короля.
- Ваше высочество, Максилий, - почтительно пропела служанка за занавеской, скрывавшей уединение принцессы. Даралия торопливо встала, васильковый атлас платья зашелестел по диванным подушкам. Мимоходом заглянула она в зеркало, отмечая тени под глазами, отбросила кольца темных локонов, намеренно оставленные вне сложной прически - подальше от лица, и перешла в кабинет.
Максилий сидел прямо, вперив взор в тенистую мозаику листьев за окном. Начальник дворцового караула, единственный, кто умудрялся оставаться в стороне от интриг - пожалуй, только его Даралия была искренне рада видеть.
- Ваше высочество, - Максилий вскочил, почтительно кланяясь и ожидая, пока принцесса займет свое место за широким столом из узорчатого дерева.
- Максилий, - тепло улыбнулась она, жестом разрешая ему вести себя свободнее, - Надеюсь, ты скажешь мне что-то хорошее?
Начальник караула улыбнулся, и в кабинете словно стало уютнее.
- Дара, говорил ли я вам когда-нибудь что-то плохое?
- Сегодня многие огорчают меня, - Даралия грустно улыбнулась, смахивая несколько недописанных писем в ящик стола и избегая смотреть на мужчину.
- Я расскажу вам о рыцарях, пришедших на защиту к нам, - голос Максилия стал более деловитым, и принцесса позволила себе взгляд из-под ресниц. Она уже несколько лет не могла ответить сама себе на простой вопрос: нравится ли ей Максилий как мужчина? Пожалуй, он нравился ей больше всех во дворце, но для жизненного выбора этого явно мало. Отец не единожды уже намекал, что скорое двадцатилетие принцессы определит и ее судьбу. Лояльность батюшки доходила до того, что он позволил дочери выбрать жениха самой... Если же до дня рождения она не сделает этого - король подберет ей партию лично. Достойных мужчин Даралия встречала, но стоило представить, чтоб провести с кем-то из них жизнь - как ей становилось худо, и принцесса отвергала знаки симпатии. Один Максилий, с которым принцессу много лет связывали дружеские отношения, казался ей приятным... Но довольно ли этого, чтоб назвать его господином своего сердца - девушка не была уверена.
Тем временем начальник дворцового караула начал свой рассказ:
- Вам должно знать, что король не сам выбрал этих людей в защиту, - темные брови сошлись у переносицы, Максилий явно подбирал слова, чтоб выражаться почтительно и не примешивать личных эмоций, - Рыцарь Тауман - знакомый вашего брата, наследного принца Керуса, Кормин и Мелон - протеже Второго Помощника Короля, Грегора. Что до двоих последних, их действительно выбрал сам король, хоть знакомство их весьма условно, насколько мне удалось узнать, Довелл проявил особую отвагу в битве на реке Каимс, а Эвел предотвратил заговор и даже спас жизнь короля в одном из походов.
- Значит ли это, что мы можем доверять им? - принцесса подперла голову ладонью, позволив себе менее чопорную позу, нежели диктовал этикет.
- Вам, Дара, как никому другому известно, что люди меняются, попав во дворец, - пожал широкими плечами Максилий. Форма на нем сидела как влитая, и даже этот жест не вызвал ни единой складки на ткани.
- В самом деле, - Даралия тайком вытащила из ниши в столе сверкающие граненые бусы из огненного камня - подарок отца - и стала перебирать их в пальцах. В минуты задумчивости это было самым приятным занятием.
- В любом случае, они не причинят вам зла, моя принцесса, и, случись опасность, встанут как один на защиту короны.
- Максилий, - принцесса посмотрела на него в упор, ее темные глаза на миг обрели совершенно несчастное выражение, - Я несвободна тут, а они свободны... Так пусть хоть не шляются зря по дворцу! Сделаешь это?
- Ваше высочество, - Максилий усмехнулся, - Приложу все усилия.
Впрочем, как показало время, сделать это оказалось не просто. Куда б ни ходила Даралия, всюду попадались ей на пути "благородные защитники": то они пытались вычурно выразить ей свое почтение, то преследовали молоденьких служанок, то докучали вопросами "первостатейной важности" о том, не думает ли она устроить небольшой турнир для славных рыцарей или, на худой конец, собрать пир по случаю возвращения вестника с поля брани.
На двенадцатый день донельзя утомленная принцесса бежала в сад и велела не пускать туда даже фрейлин. Не имея возможности спокойно гулять по дворцу, она проводила время с книгами в цветнике, покуда небо не затянулось тучами, а, спустя несколько минут, крупные тяжелые капли расчертили серебристыми штрихами душный воздух.
- Позвольте укрыть вас от дождя, - раздалось со стороны, когда принцесса взметнулась, сердито глядя на огромную серую тучу, спрятавшую солнце.
- Книги укройте, - резко бросила принцесса через плечо, пряча хрупкие страницы под тонкой шалью, которая не могла спасти от дождя, - Я же велела никому сюда не ходить!
- Стоит ли сердиться на меня за то, что идет дождь? - плотная серо-синяя накидка надежно защитила не только книги, но и весь диванчик, на котором еще несколько минут назад нежилась Даралия. Девушка вздернула подбородок, буравя взглядом невзрачные доспехи неожиданного помощника.
- Вы хоть когда-нибудь снимаете с себя это железо? - она понимала, что ее злость на всех рыцарей выльется сейчас на одного, но не собиралась сдерживаться. Пусть уж хоть кому-то достанется, авось другим расскажет. Лучше пусть думают, что принцесса стерва, а то совсем распоясались во дворце!
- Мои доспехи, боевая форма - лишь часть обязательств перед королем и вами. Разве буду я полезен, если надену шелка и стану предаваться лени?
- Настоящий воин и в шелках опасен для противника, - высокомерно заявила Даралия, впрочем, ощущая, что гнев ее угасает.
- Вы намокнете, - слова из гулкого шлема прозвучали на этот раз совсем мягко, - пойдемте в покои, вашим книгам здесь ничто не угрожает.
- А мне нравится дождь! - Даралия и сама чувствовала, что ведет себя как капризный ребенок, но, видно, слишком много эмоций накопилось за это время, им нужен был выход, - Но вы не отвечаете на мои вопросы... Так-то вы служите мне!
- Ваше высочество, меньше всего я хотел показаться неучтивым или рассердить вас, ведь я готов голову сложить за ваш покой...
- Голову, - рассмеялась девушка, смахивая с лица влагу дождя и втайне надеясь поскорее покинуть сад, - Голову! Я не видела этой головы. Я не узнала б вас, сними вы свои дурацкие доспехи, и убила бы ненароком, приняв за прокравшегося во дворец врага.
- Что ж, это еще один повод не снимать, как вы изволили выразиться, железо, - Даралии послышалась насмешка, и, хоть вначале она решила поскорей ускользнуть от холодного дождя и дерзкого рыцаря, теперь ей захотелось оставить за собой последнее слово и вернуть хоть крупицы власти.
Светлые раскосые глаза словно подернулись дымкой. Рыцарь медленно стянул шлем, оставив синюю повязку на лице.
- Теперь платок.
Рыцарь молча опустил платок на шею, обнажая целиком лицо со светлой кожей, тонким прямым носом и пухлыми губами. Правильные черты лица могли казаться почти женственными, если бы не жесткое выражение, сжавшее губы, нахмурившее брови, заставившее глаза мерцать приглушенным огнем.
- Что ж, рыцарь, вы и в самом деле способны совершать подвиги! - насмешливо проронила Даралия, горделиво удаляясь и дивясь, что острый на язык рыцарь ничего не сказал ей вслед. Впрочем, уже через некоторое время она раскаялась, что была слишком дерзкой с ним.
Когда же Даралия вздумала спуститься на ужин к столу рыцарей, Эвела там не оказалось. Зато она тут же была окружена настойчивым вниманием красавца Таумана, делавшего недвузначные намеки на крепкие и длительные отношения. Даралия всячески сдерживала пыл безродного рыцаря, почти с отвращением представляя, каково было бы стать его женой - постоянное внимание ко всем лицам женского пола с его стороны уже ни для кого не являлось секретом.
В конце ужина принцесса не выдержала и, учтиво распрощавшись с благородными рыцарями, отправилась в свои покои. Полутемный коридор, освещенный толстыми свечами по стенам, должен был вывести ее к боковой лестнице, когда, почти у цели, путь Даралии преградил опять-таки Тауман. Глаза его масляно блестели, ворот расшитой рубашки был расстегнут, приоткрывая крепкую шею и рельефную ключицу.
- Ваше высочество, - в его улыбке совершенно откровенно читалась похоть, - Вы не желаете прогуляться со мной по саду?
- Нет, благородный рыцарь, - принцесса попыталась уклониться от его винного дыхания, но он заступил дорогу, - В саду мокро, не прогулочная погода.
- Разве это гостеприимно - так поступать с защитниками дворца и королевства?
- Защитники королевства! - Даралия хотела сказать нечто ядовитое о самомнении рыцаря, но решила не провоцировать его на дальнейшую беседу, - В другой раз я уделю вам время, сейчас меня ждут дела.
- В такое время? - рыцарь сделал шаг, полуоборот - и принцесса оказалась практически зажатой между его телом и стеной.
- Что вы себе позволяете? - зло отсекла она, пытаясь оттолкнуть навалившегося рыцаря, - Убирайтесь.
- Принцесса, вы не сыщете партии достойней, - прошептал Тауман на ухо, обдавая ее запахами вина и мускуса, - Давайте заключим прекрасный брак, у вас родятся прекрасные дети. Мы можем начать прямо сейчас...
Даралия, дрожа от гнева, не могла нащупать спрятанный в складках платья отравленный стилет - обязательный атрибут лиц королевской крови. Еще несколько мгновений, до неприятного влажные губы прошлись по щеке к ее губам, принцесса дернулась, из пальцев выскользнул едва нащупанный стилет, однако, не долетев до пола, тот запутался в складках платья. Принцесса через силу улыбнулась, прижала палец к губам наглого рыцаря, и наклонилась, мгновенно нашаривая и выдергивая оружие...
Рыцарь, сопя и озираясь, отступил и счел за лучшее ретироваться подобру-поздорову. Стараясь достойно проигнорировать невозмутимый взгляд светлых глаз, Даралия торопливо поправляла одежду.
- Ваша помощь припозднилась, рыцарь, - принцесса пригладила складки платья, незаметно пряча стилет, - Наглец испугался отнюдь не вас.
- Никто не усомнится в доблести королевской крови, - едва заметно поклонился Эвел, не отводя взгляда, в котором читалась тревога, - Вы хотите, чтобы я оставался нем?
Принцесса поправила волосы и отвела взгляд. Обвинить даже не очень благородного рыцаря в злодеянии против королевской особы, значит обречь его на немедленную смерть и дальнейшее разбирательство с отцом, братом, политические дрязги, нервотрепку... Спустить с рук - показать, что он безнаказан. Даралия мучительно прикрыла глаза, позволяя себе всего миг слабости.
"Интересно, - думала она, - его губы столь же неприятны в прикосновении, как и губы Таумана? Но, может быть, Эвел пахнет лучше?.. Нет, глупость!"
- Коль скоро рассуждать о защите, - медленно проговорила она, отгоняя навязчивые образы, - Вы стали невольным свидетелем тяжкого оскорбления, ценой которому смерть. Но смерть этого человека лишь усложнит все... Я предоставляю вам, доблестный рыцарь, решить, как наказать Таумана.
Даралия уловила едва заметный кивок Эвела, и уже было собралась уйти, когда, словно против воли, сделала шаг к нему, коснувшись кончиками пальцев холодного доспеха:
- Как бы мнение ни составили вы, исходя из наших с вами споров, я весьма ценю и преданность, и доблесть.
В отблеске неверного огня светло-серые глаза в оконце забрала заискрились весельем, и умноженный металлом голос отвечал:
- Ваше высочество, мог ли преданный вам человек хоть на миг усомниться в этом?
Даралия выдохнула, с трудом отводя взгляд от смеющихся этих глаз, и поспешила прочь. Приказав служанке срочно вызвать Максилия, она заметалась по своим покоям, не в силах остановиться. Признать нелегко, но она испугалась. Испугалась Таумана в пустом коридоре, и пусть он на самом деле не мог причинить ей большого вреда, повлечь скандал и серьезные проблемы эта ситуация вполне могла. Ушел бы наглый рыцарь, если б на сцене не появилось третье действующее лицо, или его пришлось бы убить?
Даралия сжала пальцами виски, и когда служанка доложила о приходе начальника дворцового караула, принцесса лишь подошла к занавеске и тронула ткань:
- Передай Максилию, чтоб усилил охрану моих покоев, чтоб завтра занял рыцарей ратными тренировками, коль скоро они сами на это не решаются, и... - она чуть помедлила, - Пусть глаз не спускает с рыцаря Эвела.
Не дожидаясь ответа служанки, принцесса удалилась в глубь покоев, намереваясь как минимум сутки не показываться на людях. Пока важные письма не требуют ее явления, народный суд обходится без вмешательства такой особы, как младшая принцесса, а сам народ - ему и не нужно каждый день видеть ее.
Поверив в придуманную для отмашки мигрень, принцесса вскоре и в самом деле почувствовала себя хуже. Не выйдя из покоев на второй день, прижимаясь щекой к узорчатой решеточке окна, она чувствовала себя заточенной под замком. Ее никто не беспокоил за исключением робкой попытки Максилия вызвать на аудиенцию. Рыцари и впрямь занялись ратным делом, но окна покоев принцессы выходили на городскую стену да в сад, так что она знала новости только от своих фрейлин. Свое же беспокойство и бессонницу, вызванные ладной фигурой в помятых доспехах принцесса скрывала даже от себя.
Однако на третий день она приняла начальника дворцового караула в своем кабинете.
- Скажи мне, что ты узнал!
- Дара, у меня есть повод беспокоиться об Эвеле? - он позволил себе ответить вопросом на вопрос.
- Сердце не на месте, - не покривив душой, призналась принцесса, до рези в пальцах сжимая бусы из огненного камня. Сейчас она, кажется, не глядя видела каждую бусинку: светло-золотистые по ободку и пламенные внутри, некоторые с затаенным синим огоньком, некоторые цвета угасающего костра и одна почти черная...
- В тренировочном сражении он нанес неожиданный и якобы случайный удар Тауману, от которого тот второй день едва ходит, - медленно произнес Максилий.
- Случайный? - уточнила Даралия.
- Нет повода сомневаться, - нехотя признал мужчина, - Но Тауман весьма опытен в бою на мечах.
- Со всеми бывает, ты лучше расскажи, что дала разведка, - поторопила принцесса. Начальник дворцового караула пожал могучими плечами.
- Доспехи снимает едва ли когда спит. Оруженосец - немой мальчишка, от него ничего не добьешься. Я послал гонца за Пятую гору, где располагаются его владения... Но путь неблизкий. Принцесса, я должен беспокоиться о нем?
- Я тебе доверяю, Максилий, - девушка усилием воли заставила себя разжать покрасневшие пальцы и отправила бусы в потайной карман на платье, - Тебе одному и доверяю, если быть точной. Но кто я, как не юная, глупая принцесса? - резким взмахом руки она отмела возражения, и продолжала: - Если враг встанет у ворот или затаится в наших собственных владениях, я хочу доверять людям не потому, что так подсказывает сердце, а потому, что знаю факты.
Максилий подождал немного, но, не дождавшись продолжения, встал. Поймал тревожный взгляд темных глаз принцессы, задумчиво вздохнул и тихо сказал:
- Факты могут быть подделкой, доверие - иллюзией. В такие часы только сердце - достойный компас.
Он поклонился и покинул кабинет, а Даралия поспешила прочь другим путем - через свои покои, дальний коридор, боковую лестницу... Ей потребовалось довольно много времени, чтоб найти Эвела. Обнаружился он, как ни странно, в королевском саду, почти у самой ограды, в компании двух объемных томов, в которых принцесса признала собственность королевской библиотеки.
- Интересуетесь историей, благородный рыцарь? - отточенное мастерство скрывать эмоции оставило лишь вежливую улыбку на лице принцессы, да ровный тон голоса.
- Незыблемая основа, - Эвел отложил книгу, легко поднялся, будто доспехи ровным счетом ничего не весили, и поклонился, - Ваше высочество.
- Историю можно подделать или просто неправильно трактовать, - даже не желая того, Даралия поймала себя на том, что все равно вступает в спор, словно не решаясь сдать ни единой позиции.
- Вы в заточении, ваша участь - вежливые фразы и иллюзорная власть, а вы беспокоитесь о шаткости истории? - казалось, рыцарь вот-вот рассмеется, и принцесса тут же решила вернуть удар:
- Не слишком ли уязвимы вы стали внешне, благородный рыцарь? - она указала на снятые до плеч латы, - Правда, вы так и не решились обнажить голову - боитесь солнца?
- В моем краю, - голос показался приглушенным, - Не так много пышных деревьев с обильной листвой. Там возносятся ввысь звонкие сосны, там стерегут лесные тропы столетние дубы... Когда в сосновом лесу утреннее солнце ложится причудливым узором на хрустящий ковер, хочется высвободить каждый дюйм тела, чтоб напитаться этой древней и чистой силой. Птицы, звонко провозглашающие начало нового дня, поют ладно, будто пересказывая на свой лад ту самую историю - без огрех и помарок. Ручьи холодны и быстры, там, на берегу, можно запросто встретиться с оленем, а если просто лежать на мягкой траве у реки, можно раствориться в пронзительно-синем небе...
Эвел замолчал, туманный взгляд светлых глаз одновременно пронзал насквозь принцессу, и казался слишком далеким отсюда. Даралия смущенно отвернулась. Спорить и даже просто вести словесную баталию, расхотелось.
- Просите моей руки, да увозите в свой чудесный край, - вдруг с непонятной горечью сказала она, рассматривая ярко-зеленый пальмовый лист на просвет.
- Ваше высочество, - гулко хмыкнул сбоку рыцарь, - Это слишком хорошо, чтоб могло сбыться.
- Отчего же? - Даралия так резко повернулась, что распущенные по спине локоны взметнулись и хлестнули по плечам, - У вас есть что-то иное? Нареченная? Обеты? Принципы?
- Я ваш слуга, - Эвел наклонился, поднимая с земли книги, отряхнул пылинки с кожаных переплетов, - Готов биться с вашими врагами и выполнять приказы.
Принцесса набрала в грудь воздуха, но забыла выдохнуть. Отказ? Игра слов? Уйти, скрыв предательский гневный румянец или сперва дать пощечину, отстаивая честь?.. Пощечину, кстати, дать не так-то просто - шлем мешает.
- Снимай, - голос ее дрогнул, когда Даралия указала на шлем.
- Мы проходили это, ваше высочество, - насмешливо сказал рыцарь, складывая книги на выступ стены и затем медленно выполняя приказ, - Вы правда настолько не изобретательны?
- Ну что ты, - Даралия высокомерно улыбнулась, хотя в глубине глаз читалось бешенство, - Теперь латы.
- Право, вы либо задумали публичное наказание, либо мы окажемся в весьма пикантной ситуации! - Эвел широко улыбнулся, отчего лицо его стало опасно обаятельным, и он указал на свои бока: - Потому что я не могу разоблачиться сам.
Решительность принцессы мгновенно улетучилась. Зато осталась насмешливая улыбка рыцаря и собственное упрямство.
- Ваше высочество, как не я придумал эти латы, так не я же придумал и это поразительное наказание.
- С чего вы вообще взяли, что я вас наказываю? - Даралия сердито завозилась с ремнями, не имея представления, как поступить дальше, чтоб достойно выйти из положения.
Крепление справа поддалось, доспех держался только благодаря тому, что рыцарь зажимал его левой рукой. В светлых глазах промелькнуло странное выражение, а в следующий миг принцесса оказалась прижатой к жестким латам на груди Эвела, а его губы - поразительно мягкие и осторожные, накрыли ее рот, не давая ни вздохнуть, ни закричать. Даралия впилась пальцами в плечи рыцаря, не в силах оттолкнуть его... Головокружительно: острый запах выделанной кожи, аромат мыла и каких-то трав, легкие, но настойчивые прикосновения языка - пока ее губы не раскрылись под этим осторожным натиском, пока она не позволила себе раствориться в серых глазах, незаметно для самой себя отвечая на поцелуй. И как-то невзначай выскользнул металл панциря между, казалось бы, тесно прижатыми друг к другу телами... Руки Даралии нетерпеливо скользнули по грубому льну свободной рубашки Эвела, нащупывая край поддетого под низ кожаного жилета, двинулись вверх, и внезапно в ладони аккуратно легли два плотно стянутых одеждой полушария.
Принцесса с невразумительным возгласом отпрыгнула назад, едва не упав, тяжело дыша и не веря собственным ощущениям. Эвел смеялся. Смеялась. Правильные черты лица, нежная кожа, скрываемая раньше одеждой и латами волнительная фигура...
Даралия не могла вымолвить слова.
- Голос, ваше высочество, - нарушил тишину Эвел, а голос и впрямь оказался мягким, звучным, приятным, - Вы не заметили его в пылу своего гнева, и это дало мне надежду на взаимность...
Даралия смогла, наконец, вздохнуть нормально, но слов все равно не нашлось, и она просто бросилась прочь, едва замечая хлещущие по волосам ветви деревьев и клумбы на своем пути. Вслед ей несся мелодичный и совсем не злой смех. Женский смех.
И она раньше думала, что находится в смятении! Что же теперь?
Принцесса сама не заметила, как миновала всех придворных дам, служанок, вельмож, и оказалась в своих покоях. Вот только легче от этого не стало. Гордость диктовала - немедля разоблачить фальшивого рыцаря, изгнать с позором... Однако Эвел не покушался на нее, не требовал, и даже не начинал первым. Поддразнивал только. Поддразнивала.
Даралия остановилась, прекратив, наконец, метания по комнате и прислушалась. Со стороны города доносились громкие голоса, в коридорах за дверьми и занавесками тоже происходило что-то неестественное и суматошное. Даралия выскочила в переднюю, оглядываясь в поисках служанки, но той нигде не было. Впрочем, девушка не долго оставалась в одиночестве: спустя несколько мгновений дверь распахнулась, и на пороге предстал взбудораженный Максилий.
- Ваше высочество, - напряженно сказал он, с явным облегчением обнаружив госпожу, - Вам следует немедленно собираться.
- Что происходит? - суматоха в городе и во дворце не сулила ничего хорошего, но сердце забилось так, будто это была самая важная новость.
- Собирайтесь, - настойчиво попросил начальник дворцового караула и оглянулся, - Второй Помощник Короля знает потайные ходы. Вы уйдете из города невредимыми и укроетесь в надежном месте. Час назад обширный пожар выгнал из леса под стены города целые полчища химер и гарпий, они сметают все на своем пути, а теперь с юга показалась армия. У них осадные орудия.
- Кто они?! - Даралии показалось, что время остановилось, осталась только напряженная, как тетива, фигура Максилия и страшные вести, принесенные им.
- Стяги Орумила, - тихо сказал он. Добавлять ничего и не требовалось. Орумил - волевой и жестокий король с Юга, прославился своей хитростью и напористостью в ратных делах. Именно с ним воевать отправился отец Даралии, и появление армии Орумила могло означать только то что армия самого короля Джеда либо разбита, либо ослаблена донельзя... Впрочем, на последнее можно было рассчитывать разве что как на чудо.
Даралия не сдержала отчаянного жеста, и только невозможность вот так сразу поверить в происшедшее позволила ей взять себя в руки.
- Кто принял решение бежать? Нет, - она нетерпеливо взмахнула ладонью и обогнула Максилия, - Идем скорей, расскажешь по дороге.
- Принцесса, - мужчина устремился за ней, - Второй Помощник Короля и рыцари-защитники заседают нынче в восточном зале, но отступление - дело решенное, потому Второй Помощник...
- Грегор решает за меня? - нервно рассмеялась принцесса, - Или он уже готов списать со счетов всю королевскую семью?
Она, не останавливаясь ни на миг, одолела два пролета лестницы, едва не сбила с ног испуганную служанку, повернула в холле и распахнула тяжелую, неплотно притворенную дверь.
- Господа, - небрежно кивнула она собравшимся. Ее огорошило количество присутствующих людей. Здесь собрались не только рыцари-защитники и Второй Помощник Короля, но и еще несколько знатных вельмож, а также двое высокородных представителей от знатных семей. Только неслышно возникшая за спиной монолитная фигура Максилия не позволила принцессе потерять самообладание и бежать отсюда, подчиняясь чужой воле.
- Вопросы обороны не должны занимать вас, ваше высочество, - сухо обронил Грегор. Он оказался облачен в удобный походный костюм: расшитая белой нитью темная ткань, не сковывающая движений, высокие сапоги, тонкие перчатки, слегка вздыбившиеся там, где они скрывали перстни.
- Коль мы обороняемся, - Даралия сделала несколько неторопливых шагов к центру комнаты, - Кто придумал, что нужно позорно бежать?
Грегор вскинулся, явственно кипя от гнева, но его остановил Гэлори, высокочтимый граф, чьи земли составляли едва ли не четверть всего королевства. Гэлори, холеный и несколько полноватый мужчина шестидесяти лет, одетый по всем канонам придворной моды, столь часто присутствовал на советах и собраниях, что вполне знал и характеры правящей семьи, и повадки других вельмож.
- Ваше высочество, вы - наша наивысшая драгоценность, мы не можем подвергать вас ни малейшему риску, - мягко сказал он. Шаг, едва слышный шелест ткани, бесшумное перемещение по мягкому ковру - этот человек враз показался Даралии хищником, заполучившим добычу и теперь пользующимся возможностью поиграть с нею.
- Я остаюсь принцессой и не более, - холодно ответила девушка, - Но и права свои хорошо знаю. Как глаза и уши древнего королевского рода, я буду присутствовать на совете, приму участие в решениях ваших и сама объявлю о бегстве, если так будет угодно небесам.
- Перед угрозой страшных тварей люди бежали с полей под защиту стен города, - сказал от дверей Максилий, - Мы не получили времени на то чтоб должным образом подготовиться к осаде. Видимо, это был хитрый замысел Орумила.
- Тем более, принцессе здесь нечего делать, - сердито зашипел Грегор.
- Отчего же, - подал голос Эвел, который вновь был закован в железо с ног до головы, - Разве не наш долг - защищать принцессу, а ее долг - поддержать народ в час горя и опасности?
Даралия, не ожидавшая такой поддержки, легко кивнула рыцарю и громко сказала:
- Пока мы тут решаем, люди знают, что делать. Думаю, и без вашей высочайшей команды жители города укрепляют стены, собирают оружие и готовятся к осаде. Я нужна им, - она обернулась к Максилию, понизив голос почти до шепота - Ты бесценен там, но мне ты нужней сейчас здесь, потому что только тебе я могу верить.
Недовольные возгласы не заставили ее обернуться, но у самых дверей она добавила через плечо:
- Благородный рыцарь Эвел, если в ваших силах - выделите мне несколько человек из вашей свиты в мою личную охрану.
Она вышла быстрей, чем расслышала, что сказал Грегор, но его голос уже рокотал, пока закрывалась за спиной принцессы дверь. Едва она приказала подготовить открытый экипаж и глашатая, из восточного зала, ухитряясь топать даже по мягкому ковру, вывалился рыцарь Довелл, за ним шел Эвел.
- Ваше высочество, - Довелл не обратил внимания на ее предостерегающий жест, - Я был и на поле битвы, был и в богатых палатах. Вся эта хищная, но глупая знать может изрядно попортить вам жизнь, особенно если...
Он не договорил, но девушка резко отвернулась, смаргивая непрошенные слезы. Судьба отца и брата оставалась неясной, но довольно очевидной. Будь они в силах, никогда не пустили бы осадную рать к стенам столицы.
- Принцесса...
- Нет, - она бросила на Эвела отчужденный взгляд, - Все вопросы потом. Пусть выделенные вами люди немедленно пойдут со мной.
- Я хотел бы лично охранять вас, - негромко, но настойчиво сказал Эвел, голос из-под поднятого забрала звучал устало, - Простите мне мои выходки, но безопасность ваша стоит во много раз дороже обид.
Даралия невнятно передернула плечами и поспешила навстречу слуге, сообщившему, что экипаж готов. Девушке предстояло проехать по городу, достичь каждого уголка, и пока глашатай будет объявлять о том, что принцесса в трудный час рядом с народом, она должна являть собой воплощенное спокойствие и поддержку.
Это оказалось нелегким делом, потому что людям было вовсе не до нее. Нынешнее предприятие - не праздничное шествие, когда в воздух взлетали шляпы и цветы, а толпа, сбежавшаяся поглядеть на королевский экипаж, дружно кланялась. Даралия сейчас не была уверена, что ее заметили все, не могла точно сказать, были ль рады ей... Но понимала, что в любом случае новость о ее поступке быстро распространится, достигнет ушей даже тех, кто не видел принцессу. Всего лишь малый вклад в большое дело защиты города.
Когда они вернулись во дворец, Даралия чувствовала себя морально измотанной. Максилия нигде не было видно, зато встреченный в холле оруженосец Довелла сообщил, что рыцари со свитами уже на стенах города. Оставалось только ждать, и принцесса поднялась к себе.
- Я останусь в коридоре, буду стеречь у дверей, - глухо сообщил Эвел.
- Для этого есть передняя в моих покоях, - возразила девушка, открывая двери. Она велела служанке поставить за занавеской кресло и принести еды, сама же скрылась в глубине своей комнаты.
Нараставшее беспокойство не давало ни сидеть, ни лежать. Немного помучившись, Даралия обратилась к занавеске:
- Спасибо что поддержал... Поддержала.
- Ваше высочество, обращайтесь как прежде, - хмыкнул все тот же гулкий голос. Значит, шлем она не сняла. Даралия чуть поколебалась, но потом решила, что поведение поддельного рыцаря само собой провоцировало вопросы. Отчего бы не задать их?
- Как вышло, что ты сражаешься в мужском обличье?
- Разве я мог бы делать это в женском? - рассмеялась Эвел, она ни на миг не снимала маски, даже когда откровенность вроде бы позволяла это сделать. - Разве женщина могла бы стать рыцарем в ваших краях?
- А в ваших? - заинтересованно спросила Даралия.
- Моя мать из старинного рода Океанских Амазонок. Закаленное тело и дух битвы - это наша жизнь.
- Так как же ты... оказался здесь?
- Я искал отца, - Эвел умолк и некоторое время висела напряженная тишина. Потом он все-таки продолжил: - Надев доспехи и взяв в руки оружие, мне удобно было стать наемником. Год назад я нашел отца.
- О, я рада за вас, - искренне воскликнула принцесса.
- Не стоит, - отрезал рыцарь, - Я тогда уже служил королю Джеду, а отец оказался всего лишь одним из заговорщиков, подкупленных врагом.
Даралия вспомнила, что батюшка наградил Эвела землями как раз за раскрытие заговора. Некоторое время она молчала, подбирая слова, но так ничего и не придумала.
- Наверное, и хорошо, - тихо сказал рыцарь, - Знай я его многие годы, не уверен, что сумел бы поставить долг на первое место... Но я его не знал, да и теперь не знаю. А короля я поклялся защищать и клятву сдержал.
- А теперь у тебя нет ничего кроме клятвы королю, - закончила за него Даралия. Она незаметно отодвинула край занавески, думая украдкой взглянуть на выражение лица за поднятым забралом, но наткнулась на острый взгляд светлых глаз.
Некоторое время казалось, что он должен сказать что-то важное, но чуть погодя Эвел стал рассматривать узор плотной занавеси.
- Если придется покинуть замок, вы знаете, что за укромное место выбрано для вас? Будете ли вы там в безопасности, ваше высочество? - как ни в чем не бывало, переключился рыцарь на другую тему.
- Знаю, - Даралия отпустила занавеску, позволив ей снова стать непроницаемой преградой, - Безопасность мне обеспечат. Что же до свободы - это вряд ли.
- Разве вы когда-нибудь были свободны?
Теперь пришло время Даралии сердито замолчать, и она отошла к окну. Тишина вскоре сменилась шагами в коридоре, голосами, после чего из-за занавески нерешительно сказали:
- Ваше высочество, - она узнала голос Максилия, он был словно лед, - Делегация от имени короля Орумила, возглавляет ее Первый Помощник Либий.
- Мог бы и сам негодяй явиться! - сердито бросила принцесса, отдергивая занавеску. Она успела переодеться в красивое, но вместе с тем очень удобное платье. Синие вычурные птицы, символ королевства, горделиво тянули клювы к белым облакам, вышитым на рукавах и груди. Тяжелые черные локоны пришлось без помощи служанки убрать под тонкую сетку, чтоб не мешали.
Когда она выходила, за плечами встали Эвел и Максилий, когда же оказалась в тронном зале, Второй Помощник Короля вышел вперед, но Даралия в два шага опередила его. Она спиной чувствовала ненавидящий взгляд, и сердце сжималось от страшных предчувствий.
- Ваше высочество. Господа, - манерно поклонился Либий, но ни грамма почтительности не было в нем при этом, - Я пришел говорить от имени всепобеждающего короля Орумила!
- Мы слушаем вас, - холодно ответила принцесса. За ее спиной Грегор чуть слышно шепнул:
- Не дурите, принцесса, говорить должен я!
Даралия даже не пошевелилась в ответ, взгляд ее был прикован к делегации врага.
- Войско вашего отца оттеснено и почти потерпело поражение, - с видимым удовольствием сообщил Либий, - Многие приспешники-рыцари убиты, многие захвачены в плен. Ваш город осажден, и если вы не выполните наши условия - мои воины не будут милосердны в час падения этих стен.
Даралию захлестнул глубокий черный страх - от кончиков пальцев до самой макушки, казалось, она стала сухой и безжизненной, как обломленная ветвь дерева. Никогда не думала ринцесса, что придется принимать такие решения. Никогда не могла помыслить, что ее мечты о свободе в принятии решений обернутся такой страшной шуткой судьбы.
- Чего хотите вы? - девушке показалось, что она сама не слышит свой голос - только пульсацию сердца. Но на лице Либия появилась усмешка превосходства, а значит, он услышал вопрос.
- Вас, ваше высочество!
Все присутствовавшие в зале на мгновение смолкли, тишина ударила не хуже могучего колокола, заставляя тело покрыться ледяным потом. Даралия позволила себе чуть презрительно сжать губы, и ничего не ответила. Либий чуть помедлил и пояснил:
- Я - Первый Помощник Короля Орумила. Ваш брат смертельно ранен, и вы - почти уже наследница престола, - Даралия не сдержала короткого испуганного вздоха, - Наш брак является единственной возможностью спасти ваше королевство... А, быть может, и жизнь вашего отца.
Всем было известно, что короля Орумила судьба пожаловала лишь дочерьми - три принцессы ждали своего срока, чтоб создать или укрепить союзы воинственного монарха с другими землями. Возможно, не обладая собственным сыном, Орумил решил таким необычным способом привязать к себе и королевство Джеда...
- Он лжет, - тихий шепот с едва различимым металлическим отзвуком Даралия не перепутала бы ни с чьим голосом, - Будь наша армия разбита - он просто потребовал бы сдать город, если даже брат ваш убит - король Джед еще жив, и может обзавестись сыном... Либий скрывает что-то.
Даралия на мгновение перевела взгляд на хрустальное переплетение подвесок люстры, взвешивая все возможные варианты. Она сама не заметила такого просчета, но она была слишком напугана. А прав ли Эвел?
- Что если вы опоздали, Первый Помощник Короля, Либий? - спокойно спросила она, - Мой батюшка даровал мне право выбрать своего суженого самой.
- Что ж, вы замужем? - насмешливо спросил Либий. Даралия сдержанно улыбнулась.
- Нынче утром наделенный правами вельможа освидетельствовал наш брак с Эвелом, рыцарем Тийским, - она чуть повела ладонью, и Эвел сделал шаг из-за ее плеча, а отзвук металла разнесся по всему притихшему залу. Горячая ладонь крепко сжала руку принцессы, словно передавая ей силы, но наполовину скрытое повязкой лицо оставалось неподвижным.
- Мне странно слышать это, - прошипел посланец врага, - Кажется, здесь все удивлены этим известием!
Несмотря на пробежавший по залу шорох голосов, Даралия уверенно приподняла подбородок:
- Я никогда не была наследницей престола, и судьба моя - в моих руках. В час менее трудный мой народ отпраздновал бы свадьбу должным образом, а нынче - не до гуляний, между прочим, благодаря вам.
- Этот брак можно расторгнуть, - выдохнул Либий, не желая сдаваться. Глаза его недобро поблескивали, - Теперь все изменилось, и у вас еще есть шанс спасти множество людей, принцесса! Или вы готовы отправить их всех на небеса ради вашего избранника?!
- Отчего же, я лишь хотела узнать, примите ли вы меня такой, - Даралия презрительно усмехнулась, - Ради королевства я готова на все, но расторжение брака - редчайшее явление и не одного часа дело. Идите, готовьтесь, Либий. Через неделю сыграем свадьбу, если будет на то воля небес.
Вельможа хищно улыбнулся и поклонился с наигранным почтением. Принцесса потратила еще несколько секунд, чтоб унять бурные эмоции и ничем не выдать своего состояния, а затем добавила:
- И дайте крестьянам вернуться в свои земли, вы же не хотите морить нас осадой теперь?
- Слово дано, но действо еще не свершилось, - Либий сощурился, - Я позволю входить в город и выходить из него только крестьянам, не несущим большой поклажи, больше никто не пересечет границы этих стен, принцесса. И в вашем дворце останутся трое моих доверенных лиц.
Даралия не удосужилась кивнуть, она просто развернулась и пошла прочь. Такое поведение могло быть расценено как крайнее неуважение, но Либий не станет придираться к этому - она была уверена. Во всяком случае, не сейчас.
Но стоило ей пересечь коридор и войти в малый зал, как за спиной загомонили голоса, и Грегор, словно щелкнул кнутом, выплюнул:
- Брак?! - Даралия устало вздохнула и обернулась, - Эвел?! Скажите, что это была уловка, принцесса!
- Нет, это была правда, - Даралия отыскала взглядом Максилия, бледного от обуревающих его чувств, и поманила к себе, - Прошу, господин начальник дворцового караула.
Мужчина несколько мгновений вглядывался в ее лицо, и Даралии стало очень стыдно. Уж если б на кого и подумали, что падет выбор принцессы, так это на него. Все знали об их дружеских отношениях, возможно, и сам Максилий считал, что она в трудный час выберет его. Даралия нежно улыбнулась другу, взглядом обещая объяснить все. Потом.
- Да, я засвидетельствовал этот брак, - громко, чтоб никто не усомнился в услышанном, сообщил начальник дворцового караула. Грегор яростно хлопнул ладонью по краю свободно ниспадающей с плеч накидки.
- Ну, принцесса!
- Первый Помощник, вы доверяете врагу? - Эвел не сдвинулся с места, но сумел отвлечь внимание всех присутствующих на себя, - Не кажется ли вам, что сейчас следует незамедлительно послать самого быстрого гонца к полю сражения, чтоб узнать из первых рук о том, что там случилось?
- Командуешь, рыцарь? - в голосе Грегора было столько яда, что он мог бы отравить кого угодно.
- А вам больше нравится покорно следовать требованиям Либия? Мне странно вообще, что он не спросил, как будет расторгнут брак. Ведь это может сделать лишь король, если он еще жив. Или наследный принц, опять же, не будь он, как сказал Либий, смертельно ранен. Если же принцесса Даралия лишилась всех родных, значит она - законная королева и вам следует поторопиться, чтоб не прогневать ее и не потерять свой чин...
Нервно усмехнувшись при виде ошарашенного лица Грегора, принцесса поманила за собой Эвела и Максилия, и поспешила ретироваться от потрясенных вельмож. Только в своем кабинете она поняла, что все последние минуты просто не позволяла себе вздохнуть свободно, и наконец-то опустилась в кресло, позволив напряженным мышцам отдохнуть. Эвел остался стоять у книжной полки, Максилий же подошел к самому ее столу, внимательно всматриваясь в темные глаза. Даралия тепло улыбнулась.
- Это не победа, Максилий, нам будет трудно. Спасибо за то, что ты у меня есть.
- Не знаю, что вы задумали, Дара, - покачал головой мужчина и бросил косой взгляд в сторону рыцаря, - ...И чем все закончится.
- Так обернулось, что Эвел - наиболее безопасный вариант, я верю этому человеку, - осторожно сказала принцесса, - Назови я тебя своим мужем, кто подтвердил бы наш брак? Как посмотрели бы на тебя во дворце, смог ли бы ты сделать хоть что-то? Молчишь, - Даралия со вздохом встала из-за стола, в пальцах невольно оказались бусы, огненные камешки замелькали в тонких пальцах, - Кому еще могу я верить сейчас? Позаботься о том, чтоб гонец выехал немедленно, я хочу знать судьбу отца и брата.
- Я поеду сам, - тихо ответил Максилий, - О безопасности не тревожьтесь, моя принцесса, четверо самых верных людей моих будут неотступно при вас, только не пренебрегайте безопасностью.
Начальник дворцовой стражи поклонился и стремительно вышел из кабинета, а Даралия, глядя ему вслед, подумала, что так и не поняла его чувств. Был ли он разочарован, или всего лишь удивлен? Стал ли более холоден, или сказалось напряжение трудного дня?
В раздумьях Даралия простояла у окна достаточно долгое время, и лишь потом заметила, что рыцарь все еще остался стоять, видимо, ожидая, пока она позволит уйти. В самом деле, только после того, как поймал ее взгляд, он тихо сказал:
- Принцесса, - Эвел снял шлем и повязку, но латы остались на месте, - Я буду вновь за занавеской.
- Нет... - Даралия обошла стол, замерла в полушаге от матово поблескивающих доспехов, - Останься. Отдохни здесь. С тобой я все равно в безопасности.
Сочные губы Эвела дрогнули в насмешливой улыбке, светло-серые глаза зажглись озорными огоньками, и девушка невольно попыталась представить эти правильные черты лица над бархатным платьем, обнаженными плечами, фигурным вырезом декольте...
- Спасибо за доверие, моя принцесса, но буду ль я хорошим защитником, когда не могу отвести от вас взгляд?..
Даралия прикусила губу и сделала шаг в сторону, дотрагиваясь до хитро упрятанных креплений на металле, осторожно помогая фальшивому рыцарю разоблачиться.
- Как это может быть? - чуть слышно спросила она, - Это не насмешка? Не игра для того чтоб ощутить себя кем-то? Мужчиной? Как можно чувствовать что-то... вот так?
- Почему же нет? - искренне удивился Эвел, откладывая латы в сторону и самостоятельно избавляясь от нижней части доспехов, затем обернулся к принцессе, враз оказавшись очень близко, - Может ли быть у любви ограничение? Отчего старик может полюбить без памяти молодку, отчего король может потерять голову от грязной нищенки?.. Там, откуда я родом, не осуждают влюбленных, кем бы они ни были.
- У меня много вопросов, - Даралия настойчиво всматривалась в глубокие, похожие на светлое небо, глаза Эвела, и не могла ответить на один-единственный собственный вопрос: чего же хочется ей самой.
- Много вопросов? Я отвечу, какими бы сложными они ни оказались вам, моя принцесса.
В следующее мгновение светлые глаза заслонили собой весь мир, ладони скользнули по бокам и спине принцессы, не позволяя ей отстраниться, и горячее дыхание коснулось губ. Показалось: звезды промелькнули вокруг, сплетаясь хороводом, и две крошечные человеческие фигурки рухнут сейчас в мерцающую бездну, если только Даралия не прикоснется к этим губам своими; если только не попробует на ощупь пепельные волосы и не узнает...
Стоило губам соприкоснуться, как пропали даже звезды, только осталась жажда, жажда тесней прижаться, впитать поцелуй словно бы не телом - душой, скользнуть языком по припухшим губам, ощутить ответное - смелое и дерзкое проникновение. Кто-то из них тихонько застонал, но кто - Даралия не взялась бы сказать, она нетерпеливо шарила ладонями по телу Эвела, словно пытаясь запечатлеть эту фигуру руками, ощутить каждый изгиб тела. Оставив страх где-то еще там, за звездным круговоротом, она настойчиво распутывала завязки, шнуровку кожаного корсета под льняной рубахой, пояс штанов... Закончив с одеждой, она отстранилась слегка и растерянно замерла. Затуманенные страстью глаза Эвела мерцали от щемящей нежности, девушка-рыцарь сделала два шага назад, не глядя переступая через упавшие штаны, позволяя принцессе рассмотреть ее крепко сбитую светлокожую фигуру - от тонкой шеи вниз, скользнуть взглядом по аккуратным и полным полукружиям грудей, по темным напряженным соскам, едва заметному рельефу мышц на животе, маленькой ямке пупка, и дальше - к мягкому изгибу талии и крепким бедрам, к длинным ногам, а потом назад - к темно-пепельному треугольнику между бедрами. Борясь с противоречивыми чувствами, Даралия не могула отвести взгляда от этих аккуратных и округлых форм, от плавного удовольствия любоваться этим силуэтом, изучать изгибы и впадинки... Как можно не восхищаться, не желать, не стремиться? И как может быть, что это - неестественная любовь? Принцесса тихо вздохнула и шагнула к Эвелу, нерешительно обводя кончиками пальцев ее плечи, замирая над сосками...
- Что может быть естественней... - задумчиво произнесла она, отвечая на собственные мысли.
- Естественность в любви, - также тихо ответила девушка-рыцарь, накрывая ладони Даралии своими, и прижимая их, передвигая, направляя, - Я покажу...
Нежно, но быстро она избавила Даралию от одежды, настойчиво и жадно лаская бархатистую кожу, скользя ладонями везде, где прижимая, где едва касаясь - исследуя каждый дюйм тела принцессы. Ответом ей были прерывистые вздохи, невнятные возгласы. Даралии хотелось отвечать, хотелось также прикасаться, и Эвел сама тихо постанывая под ее несмелыми, но страстными ласками. Они обе не заметили, как оказались на кровати, сплетаясь телами, лаская, целуя, покусывая... Даралия вскрикнула, когда трепетные пальцы коснулись внутренней стороны ее бедер, поднялись, скользнув в горячую глубину тела. Невозможным стало думать, решать - только стремиться навстречу обжигающим ласкам, только дарить такое же наслаждение, только познавать головокружительные высоты и не менее восхитительные падения в бездну удовольствия...
Просыпалась Даралия медленно, не желая отпускать нежную истому сна, ласкаемая воспоминаниями о невероятной ночи - самом ярком событии в ее жизни. Впрочем, кровать ничем не удивляла - ни соседствующим теплом, ни прогибом под лежащим рядом телом. Открыв глаза, принцесса некоторое время смотрела в потолок, потом вдоль подушки вправо, затем влево. Белоснежное, измятое за ночь белье, казалось неприступными белопенными волнами, в которых нет и намека на тело человека. Одна стихия.
- Ваше высочество, - раздался негромкий голос из-за занавески, - Ваше высочество! Просыпайтесь, прибыл гонец, вести с поля боя.
Что ж, по крайней мере Эвел нашлась. Даралия еще несколько секунд полежала, размышляя о дальнейших действиях, а потом тихонько позвала рыцаря. Эвел явилась, позвякивая доспехами, при полной амуниции... Она не отвела взгляда от небрежно прикрытого тонким одеялом тела, и принцесса, утопающая в белой тканевой пене, с облегчением улыбнулась.
- Зачем ты убежала?
- Что бы ни случилось, мой долг - защищать вас, - совершенно искренне ответила Эвел.
- Иной раз мне кажется, что ты и впрямь мужчина, - тихо рассмеялась принцесса.