Когда Адам, удовлетворенный утренними ласками, ушел в глубины райской рощи, Ева вышла из шалаша к озеру, и неспешно окунулась в прохладу. Нежные и такие всеохватывающие прикосновения воды всегда нравились ей, потому что одновременно успокаивали и тревожили душу. Легкие незримые ключи щекотали гладкую кожу и бодрили ее своей свежестью.
На берегу, где неистовым буйством сплелись ярко-зеленые лозы и дивные цветы, Ева уловила движение. Ей был неведом страх, ведь никто и ничто не могло причинить ей вред в Эдеме. Но ей хотелось побыть одной. Так хотелось, что она подогнула колени, окунаясь с головой в прохладную воду, только длинные волосы, потемневшие от влаги и уже не такие золотые, покачивались на едва колеблющейся глади озера. Вдруг словно огонь пробежал по телу, и Ева торопливо вынырнула, устремив испуганный взгляд на берег. Там, раздвинув витые лозы благоухающих цветов, мелькнула серебристо-белая ладонь, а следом показалась и голова. Взгляд темных глаз опалял, словно ненасытный огонь, тяжелые черные кудри скользнули между стеблей цветов, и водопадом заструились к земле.
Ева коротко вздохнула, не в силах отвести взгляд от лукавой улыбки алых губ, и безмолвно двинулась к берегу. Вода быстрыми ручейками сбегала с розово-золотистой кожи, прилипшие к плечам и спине волосы змеились до самых колен, стесняя движения. Когда до берега оставалось совсем немного, Ева на миг замерла и опустила взгляд на воду. Ей вдруг стало страшно, что она выглядит совсем не такой прекрасной, как говорил Адам в порыве страсти.
- Что же ты стала? - прозвенел голос, похожий на звуки серебряной свирели. - Или не рада мне?
Ева отбросила мокрые волосы за спину, и торопливо вышла на берег, опускаясь чуть поодаль незваной гостьи. Так случалось каждый раз, когда луна в небе истаивала, и даже узкий серпик ее пропадал. В такие безлунные ночи снились Еве странные сны, а наутро приходила Лилит.
Ева, закрыв глаза, старалась и вовсе не шевелиться, не поддаваться слепящей красоте той, которую проклял Адам и покарал сам Господь. Но не могла она не чувствовать, как проворные пальцы, подобно порхающим бабочкам, прошлись по ее волосам, разделяя и выпрямляя прядки. Невозможно было не заметить, с какой трогательной робостью задевают эти пальцы то шею Евы, то плечо, то, словно ненароком, сбегают нежной лаской вдоль спины...
- Почему ты не оставишь меня? - отчаянно спросила Ева, все также не размыкая ресниц. Ей показалось вдруг, что если даже взгляд ее коснется ослепительного лика, все проклянут ее.
- Разве ты хочешь, чтоб я оставила тебя? - вкрадчиво мурлыкнула Лилит над самым ухом, щекотнув теплым дыханием нежную кожу той, которую здесь называли Первой Женщиной. Все знали, что она не первая, и Ева знала, но так повелел Господь.
- Мне чужды соблазны твои, - Ева почувствовала, как пересохли ее губы, но в тот же миг долгожданная влага коснулась их... Но это оказалась не вода, поданная в деревянной чаше, и не сочный плод, сорванный с благодатных ветвей. Горячий и дразнящий язык прошелся по губам Первой Женщины, заставив вскрикнуть ее, но стоило распахнуть глаза - Лилит уж не было рядом. Черная кошка, изящная и недоступная, как сама Проклятая, насмешливо сощурила огромные зеленые глаза, и сгинула в пышном убранстве листвы. Кошка всегда ходила вслед за Лилит, и никому больше не удалось приручить это дикое создание.
Ева вздохнула - только это не был вздох облегчения. Скорей разочарование коснулось ее сердца. Но, зная историю Адама, жена его понимала, что вот также мучила Лилит когда-то его самого. Только Адам умолял Проклятую о снисхождении, а она сама, вопреки голосу сердца, гнала призрачную красавицу. А ведь ей так хотелось хоть однажды удержать ее рядом, позволить оказаться ближе.
Еще немного посидела Ева на берегу озера, и пошла в шалаш. Ей следовало насобирать любимых плодов Адама, чтоб угостить его трапезой, и принести свежих трав и цветов, чтоб устлать их совместное ложе...
Но когда солнце начало клониться к горизонту, и тени стали длинней и четче, Ева не выдержала, и пошла знакомой тропой в соседнюю рощу. Тропа кружила, проходя мимо самых красивых мест, и эти восхитительные картины заставляли сердце Евы петь каждый раз, как она их видела. Но в этот день ей повсюду мерещился серебристый облик в обрамлении черных кудрей и темные глаза, выдающие огненную душу. Так бывало всякий раз, когда Лилит растревоживала душу и пропадала. Первая Женщина зорко вглядывалась в сплетения зеленых ветвей, в игру пестрых сказочных птиц, в густые соцветия изумительных цветов, но краски не казались ей достаточно яркими, ароматы не соблазняли отведать сладких плодов, а голоса птиц хотелось унять, чтоб не мешали размышлять. Но вот наконец и цель пути.
Здесь редели деревья, и пологий склон убегал вниз, открывая щедрую долину, место, где счастливо обитали множество зверей. Адам, конечно, был там. Он играл со зверями, шутливо боролся с ними. Попеременно играли они в охоту, и то Адам воображал себя жертвой, то мчался вслед тигру, увлеченный пряным вкусом погони. Долго стояла Ева, взирая на беззаботно резвящегося мужа своего. Легкая и немного грустная улыбка тронула ее губы. Покорная жена, она никогда не требовала, чтобы он отдавал только ей свое внимание, но порой так хотелось, чтоб он остался только с ней, всего-то на день... Один день из бесконечной череды в священном бессмертии. Но Адам говорил: мы все успеем, милая моя. После... Может быть, завтра?
- А может быть, никогда? - шепнули губы над самым ухом, и Ева встрепенулась, отшатнулась, и торопливо нырнула под сень густой листвы. Ей было боязно, что Адам прознает о том, что Лилит является к ней. Ева знала, что не зажила еще сердечная рана мужа, даже по прошествии несчетного количества дней во сне он повторял имя Проклятой.
- Из-за тебя он никогда не будет по-настоящему моим... - горько выдохнула Первая Женщина, не поднимая глаз.
- Никогда тебе и не обещали, что он будет твоим, - прозвенел чуть насмешливый сладкий голос, - Это тебя даровали ему.
- Не говори так, - отчаянно попросила Ева. Ей снова не доставало сил спорить с божественной Проклятой. Недоставало и аргументов...
Легкие ладони коснулись плеч Евы, и она не отстранилась, но и не взглянула в завораживающие, полные огня глаза. Нежные прикосновения обласкали плечи и шею, горячие губы дохнули чем-то неизведанным в щеку, но тут же снова все пропало, будто наваждение.
- Верни мне его! - отчаянно выкрикнула Ева, вскидывая голову и озираясь, - Я хочу, чтоб у меня тоже что-то было! Поделись своей неотразимостью! Дай и мне толику чар своих!
Шелест листвы и пронзительно-сладкое пение птиц было ответом Еве. Но, когда она уже отчаялась дождаться, Лилит вышла ей навстречу.
Так просто Проклятая никогда еще не выходила. На черных и тяжелых кудрях ее переливались необыкновенными красками дивные цветы, шею увивали тонкие серебряные нити с нанизанными на них самоцветами, А от талии каскадом спускался до самой земли невероятный убор из маленьких птичьих перьев... И только сейчас Ева ощутила свою безупречную наготу как недостаток. Ничем не скрытая, ничем не подчеркнутая, не таинственная, и не манящая... Неужто она - просто голая женщина в райском лесу Эдема?!
- Вот видишь? - легко улыбнулась Лилит, и манящие губы ее чуть дрогнули, - Все знания сокрыты в тебе самой, Ева, нужно только не бояться прикоснуться к этим знаниям, использовать их.
- Это противно замыслам Господа, - горько отвечала Ева. И горечь ее была от того, что ей никогда не осмелиться стать такой, как Лилит. Никогда не разделить с ней радость свободы. Никогда не поддаться своим желаниям.
- Господь знает все, - тихо отвечала Лилит, и теперь голос ее был похож на игру ветерка в звонких листьях трепетной осины, - Он знает все, от начала сотворения мира, и до наступления Вечной Тьмы. От рождения первого человека, до смерти последнего. Все Ему ведомо, и все это сам он придумал...
- Нет! - закричала Ева, - Я не верю лживым словам твоим! Их вложил в твои уста Сатана, но тебе не искусить меня! Уходи немедля, и больше не являйся мне, не то я буду просить Господа...
- Не будешь, - голосом Лилит завладела нежная жалость, отчего он стал чуть слышен, - Бедная сестра моя, недоступная возлюбленная... Скоро грядут перемены. Ты узнаешь столь много... Сверх того, о чем ты просила меня. Но эти знания тебе не помогут. Однако я обещаю тебе, что если не побоишься позвать меня... Когда б это ни случилось... Я приду к тебе и утешу тебя, и подарю рай, по которому ты будешь скоро так скучать. Я обещаю являться на зов твой, даже если не узнаешь меня. Я обещаю являться тебе и твоим дочерям, и дочерям твоих дочерей. Имен у меня будет множество, но именем Лилит призовешь ты сущность мою. Сущность, полную страсти и любви к Женщине, но слишком независимую, чтобы принадлежать только одной. Прощай, Ева.
Первая Женщина замерла, прижав руки к груди, и не веря, что Проклятая ушла. Такие странные слова ее... Нечистые, но слишком похожие на истину. Истину, к которой Ева до сих пор никогда не стремилась.
И так осталась стоять она - одна посреди рая, с замирающим от несбывшихся желаний сердцем. С дурным предчувствием где-то в груди.
В зарослях мелькнуло гибкое тело черной кошки, блеснул острый взгляд - и пропал.
В ветвях неторопливо и томно скользнул Змей, выжидая своего часа.
***
Так и повелось испокон веков. Господь придерживается плана своего, и все идет так, как придумал когда-то Он сам. Но и Лилит держит слово...