Хозяин ржавого леса

Рассказ

От автора: рассказ представляет собой своеобразное продолжение "Тополиной рубашки" Владислава Крапивина. Для полного понимания происходящего желательно прочитать оригинал.

На левом берегу Тюменки создали свалку. Никто даже не знал, как так вышло. Ведь вроде бы на этом самом месте предполагалось разбить парк, но вдруг стали скидывать сюда всякий ржавый металлолом. В сумерках неровные груды искорёженного металла казались какими-то странными искажёнными тянущимися кверху деревьями. Если приглядеться, то можно было даже различить, как некоторые из них обвивают ползучие лианы колючей проволоки.

Сейчас свалка была ещё маленькой: так, чуть побольше футбольного поля, но, похоже, планировала неспеша разрастись. Саня сам видел, как подъехавший грузовик высыпал на её окраину новый ржавый хлам. Ну, вот и всё, - подумал мальчишка, - прощай парк.

Он покосился на стоящего рядом деда Славу. На лице старика была гримаса отвращения. Впрочем, дед вообще был со странностью: люто не любил ржавчину: на даче и в квартире был готов истребить и закрасить малейшее пятнышко, даже когда в этом не было особого смысла.

Даже мама как-то не выдержала.

- Папа, - произнесла она, - мне иногда хочется показать тебя хорошему психоаналитику. Что бы он сказал, про этот твой пунктик? Кажется, что ты ведёшь какую-то непонятную войну.

Дед тогда совершенно не обиделся. Спокойно ответил:

- Ржавчина, тлен - они как отрицание жизни. Но хуже всего это когда ржавчина в душе. Я ведь тебе говорил.

Мама тихонько усмехнулась:

- Да помню я. В детстве все уши мне прожужжал этими сказками своими про ржавых ведьм. Маленькой мне даже нравилось, но сколько же можно? Это была весьма занимательная история, вот только она не имеет никакого отношения к реальной жизни.

Сане сделалось любопытно, о каких таких ржавых ведьмах они говорят. Но он как-то забыл расспросить деда, и постепенно разговор забылся, хотя сейчас почему-то вспомнился.

Саня ещё раз покосился на старика.

- Деда, как думаешь, о парке можно теперь забыть?

Тот ответил не сразу, похоже, что-то прикидывал про себя.

- Пока непонятно, но очень опасаюсь, что да. Впрочем, я как раз записался на приём в муниципалитет, как раз по этому поводу. На завтрашний вечер. Хочешь со мной?

- Спрашиваешь!

Его внук даже немного подпрыгнул. Не оттого, что у него был какой-то пиетет перед властью, у современных детей его практически не было. Просто сделалось интересно на эту самую власть посмотреть.

Впрочем, глава разочаровал: не было в нём никакого величия. Это был слегка полноватый, уже начинающий немного лысеть мужчина лет пятидесяти с круглым, слегка обрюзгшим лицом. К тому же явный зануда. Вместо того, что бы прямо ответить на вопрос деда он всё бубнил и бубнил.

- Да, да, мы все здесь понимаем, что нашему городку нужен парк с детским стадионом. Но и вы поймите правильно. Городу также нужна временная площадка для хранения железных отходов, покуда не будет налажена их утилизация. Вот запустим комбинат для вторичной переплавки сырья...

- Да он даже не заложен, - вклинился тут в монолог дед. И я точно знаю, что в ближайший год даже не планируется. Я уж не говорю о том, сколько лет займёт само строительство.

- Но вы должны понимать...

Тут речь чиновника сделалась настолько гладкой, что Саня почувствовал, что утрачивает в ней всякий смысл. Он понимал все слова, даже фразы, но вместе они не выливались ни во что. Монолог казался шумом бегущего по руслу ручья: вроде бы и шумит, а о чём непонятно. Мальчик не выдержал.

- Так что же, ни стадиона, ни парка у нас теперь не будет.

Глава недовольно на него покосился. Чувствовалось, что такой важной шишке очень не нравится, когда его прерывают. Потом чиновник подпустил во взгляд снисходительности.

- Ну почему же. Немного позже, когда совпадут необходимые тенденции, и мы сможем реализовать позитивные факторы положительного развития градостроительства, - с важным видом произнёс он.

Теперь уже Саня почувствовал, что перестал понимать даже отдельные слова. Казалось, его накрывает каким-то одеялом безумия. Была, кажется, такая магическая повязка у богини Лиссы, из древнегреческой мифологии. Она ею Геракла с ума свела. Вот Сане и показалось, что этой самой повязкой чиновник его и накрывает.

Ища спасения, он потянулся глазами к деду, словно к спасительному якорю, и застыл, ибо во взгляде старика было что-то непонятное.

Дед смотрел на руку чиновника. Рукав пиджака у того немного сдвинулся назад, и стал виден массивный железный браслет, надетый немного выше запястья. Браслет был без всяких изысков, тяжёлый и, кажется, даже немного ржавый. И Саня, глядя на него, слегка удивился: зачем такому важному чиновнику его таскать?

Он вновь покосился на деда. Во взгляде того явственно проступила брезгливость и какое-то удивление. На миг мальчику показалось, что мелькнул так же и страх, мелькнул и тут же пропал. А вот брезгливость была весьма явственной. Чиновник видимо тоже почувствовал его взгляд и быстро поправил рукав.

- Прошу прощения, - зачем-то извинился он.

И тут дед буквально преобразился. В нём появилась какая-то бесстрастность, какая-то спокойная уверенность. Как будто он, что-то понял, принял это и теперь действует в соответствии с ситуацией. Казалось, он даже стал чуточку выше.

- На чём он вас поймал?! - голос деда тоже звучал необычно: негромко, но при этом как-то внушительно, каждое слово выговаривалось им очень чётко.

- Я не понимаю, - неуверенно произнёс чиновник.

Глаза у него бегали.

- Прекрасно понимаете, - на лице деда возникла и растаяла едва заметная усмешка. - Вы что, серьёзно думаете, будто никто не знает, что означает этот браслет?

Возможно, чиновник действительно понимал, о чём говорит дед, а вот Саня нет. Он в растерянности переводил взгляд с одного на другого.

- Хотел бы я знать, - проговорил дед с ноткой задумчивости, - сколько вас таких здесь, да и вообще в городе.

- Простите, - вновь произнёс чиновник, - но я вас действительно не понимаю. Этот браслет для меня просто память, если хотите каприз.

- В самом деле? Ну, так снимите его тогда, просто на минуту.

И вот тут чиновник, кажется, испугался. На миг он сгорбился, потом попытался возмутиться.

- Что вы себе позволяете?! Какое отношение этот браслет имеет к вашему вопросу? Какое вам вообще до него дело!?

Нет, он не кричал: говорил так же негромко, как и дед, почти бесстрастно, лишь с небольшой примесью эмоций, но у Сани почему-то возникло ощущение, что чиновник находится почти на грани истерики. Впрочем, замолчав, он тотчас почти успокоился, и теперь смотрел на деда даже с некоторым любопытством: что, мол, ещё скажешь, старикан?

Но Владислав Петрович уже поднимался.

- Пойдем, - сказал он Сане. - Здесь нам не будет никакой помощи. Это вовсе не слуга народа - это слуга Хозяина.

Последнее слово он так и произнёс с большой буквы. Саня ясно видел, что в глазах чиновника на мгновение сверкнула самая настоящая ненависть. Сверкнула и тут же погасла. Но больше он не произнёс ни слова.

На улице дед был непривычно молчалив и мрачен, и Саня долго не смел подступить к нему с расспросами. И даже погода была подстать настроению старика: пасмурной, дул прохладный ветер. Хотя для последнего вроде бы было ещё не время: всего лишь третья неделя августа.

- Деда, - решился, наконец, мальчик, - а что это за браслет такой? Знак тайного общества?

В свои годы он прочитал немало фантастики.

Некоторое время дед продолжал идти с прежней целеустремлённостью, потом вдруг резко остановился, повернув лицо к Сане.

- Тайное общество, - задумчиво проговорил он. - Ну, пожалуй, в каком то смысле. Вот только, насколько мне известно, многие из его членов были отнюдь не рады, что туда вступили.

И он вновь зашагал с какой-то непонятной решимостью. Саня зачем-то последовал за ним. Только сейчас мальчик сообразил, что они вышли к свалке.

Был уже вечер и в небесах светила круглая большая луна. В её свете нагромождения ржавых конструкций казались даже не лесом, а каким-то городом. Странным городом: со зданиями с искажёнными очертаниями, без окон и дверей, но с рядом сквозных отверстий. Наверное, в таком могли бы жить несуществующие марсиане. Несильный ветер, проходя сквозь эти груды железа, издавал слабый шум, что ещё больше добавляло таинственности.

Дед резко затормозил, немного не дойдя до первой кучи металлолома.

- Я знаю, что ты где-то здесь, - произнёс он негромко, но отчётливо, - почему-то мне даже кажется, что ты меня слышишь. Поговорить не желаешь.

Он замолчал, словно ожидая ответа о кого-то или чего-то. Но в кучах железа лишь продолжал шуметь ветер. А Саня подумал, уж не сошёл ли его дед с ума.

- Может боишься? - продолжал выговаривать дед. - Боишься после того раза? Правильно, между прочим, боишься!

Он замолчал, и на некоторое время вновь воцарилась тишина. Потом откуда-то сверху прозвучал голос.

- И кого же я, по-твоему, должен бояться? Тебя, что ли? Не смеши!

Сане показалось, что голос был каким-то приторно ласковым, он как будто мурлыкал. От неожиданности мальчишка вздрогнул, затем приподнял голову. Неподалёку, прямо на высокой куче железа стоял человек. Или скорее сказать человечек: маленький, с выпирающим сквозь пиджак круглым животиком, почти лысый. Больше всего он походил на мелкого жулика, какими их обычно изображают в кино. И смотрел этот мужичок на них как-то снисходительно.

- Ну не спорю, - продолжал он, - тогда ты сильно меня разозлил и заставил понервничать. Одна эта погоня чего стоила. Заставил тогда побегать. Все-таки возраст у меня, согласись, не тот.

- Ну что вы, - иронично усмехнулся Владислав Петрович, - а, по-моему, вы до сих пор чудесно сохранились. Не замечаю никаких изменений с нашей первой встречи, разве что костюмчик другой.

- О да, да - охотно согласился его собеседник, - сейчас надо идти в ногу со временем и не отставать. Ветер времени - он нас всех тащит быстро и с ускорением.

Что за чушь он несёт? - удивился Саня. - И откуда он вообще взялся. Не было ведь никого на той куче. Или был? Не мог же этот чудак на неё так быстро запрыгнуть.

Человечек на куче ржавого хлама вдруг принял торжественную позу.

- Но я больше не гневаюсь. Во-первых, ты Владислав тогда сопливым мальчишкой был. А дети, они конечно цветы жизни, но ничего не понимают. Вот и ты не понял важности ржавого железа. К тому же тобой тогда манипулировали эти три нехорошие дамочки. А дети, они ведь такие восприимчивые, у них ведь жизненного опыта никакого.

- А во-вторых, - продолжил он, немного переведя дух, - хоть ты и нанёс мне тогда немалый ущерб, но я все-таки выдюжил и даже стал много сильнее. И кадровую политику изменил.

Мужичок пытался говорить торжественно, но голос его внезапно сорвался на какой-то визг.

- Да, изменил. Ведьмы не оправдали ожиданий. Они оказались ржавыми только по названию. Я понял, что нужны другие люди, не те которые хотят избавиться от ржавчины в душе своей, а те которые холят её и лелеют, ибо знают, что именно она силу им даёт и в люди выводит. А таких, между прочим, немало.

Саня вновь перестал понимать, что-либо в этих странных речах, но решил ничему не удивляться: потом деда расспросит. А вот мужичок начинал вызывать отвращение, и чем дальше, тем больше.

Ну, не походил он на тёмного властелина, хоть убей - прямо бабка какая-то базарная.

- Есть и на тебя управа, Хозяин, - спокойно проговори дед, - я уверен.

- Ха, - зашёлся мужичок визгливым смехом. - Ты просто ещё не знаешь моего нового могущества. Так смотри!

Пространство вокруг них будто дрогнуло, разбиваясь на множество граней. Саня и Владислав Петрович вдруг оказались, словно внутри огромного калейдоскопа. Вот только вместо цветных стекляшек их окружали... свалки. Ячейки перемещались, кружились вокруг них, но одно оставалось неизменным: во всех них были свалки: в основном железные, но были и просто мусорки.

Саня видел кучи ржавого металлолома, который никто и не думал переплавлять, мусорные горы и всякий хлам. Над одними желтела полная луна, над другими висел месяц, а над третьими непостижимым образом вообще светило солнце.

- Ну, как, старик, тебе мои ржавые пространства!

Хотя самого Хозяина было теперь не видать, голос его вдруг сделался громоподобным, вот только при этом он почему-то продолжал оставаться странно визгливым. Саня поморщился.

От бесконечного перемещения ячеек у него уже начинала кружиться голова.

- Смотри, как их много, - продолжал вопить мужичок. - Рано или поздно, но они захватят весь мир. Все миры. Там даже кое-что радиоактивное есть. Буду развивать свою атомную программу.

Саня видел, как поморщился дед.

- Вот ведь хвастун, - пробормотал старик, но казалось одними губами, так что мальчик едва расслышал его.

- Мы найдём способ тебя остановить, - произнёс дед, но уже много громче.

- Это как же? - визгливо продолжал глумиться Хозяин. А на тополя можешь больше не надеяться. Скоро истреблю все, спилю всю аллею.

Его голос вдруг резко оборвался, и внезапно всё кончилось. Прекратилось бесконечное перемешивание пространственных ячеек, и сами ячейки тоже исчезли. Осталась только одна, в которой они и находились, мгновенно расширившаяся до нормальных пространственных пределов. Они вновь находились перед одной единственной свалкой ржавого железа. Где-то проквакала лягушка.

Некоторое время мальчик и старик просто наслаждались тишиной и покоем, потом дед сказал:

- Он ушёл, внучок, пошли.

- Деда, - произнёс мальчик после некоторой паузы, - ты ничего не хочешь мне рассказать?

Дед бросил на него прищуренный взгляд.

- Можно, но только дома. Пошли, давай. Уже слишком поздно. Твоя мать, моя дочка наверняка будет на нас злиться, что так задержались.

********************

- В общем, я тебе сейчас расскажу, а ты сам решай, верить мне или нет, - сказал дед, когда они после ужина уединились в комнате внука.

Саня очень внимательно выслушал рассказ старика о странных событиях, с которых минуло теперь уже три четверти века.

- Значит, он не сгинул тогда, - задумчиво произнёс он, - когда порвалась цепочка браслетов.

- Ну, в это я с самого начала не верил, - усмехнулся старик, - наш мир все-таки не Средиземье, а он не Саурон, для истребления которого надо уничтожить одно единственное колечко, да и ржавчины в людских душах осталось, увы, много, ой, как много.

- Да, какой из него Саурон, - мальчик тоже в свою очередь усмехнулся, презрительно - так, проворовавшийся завхоз, только с магией.

Владислав Петрович согласно кивнул.

- Значит и ты заметил?

- Да уж, трудно не углядеть.

- Знаешь, - задумчиво говорил старик, - я думаю, что зло, по своей истинной природе, на самом деле скучно. Отдери от всех этих фюреров и наполеончиков верхний пласт, всю эту блестящую мишуру и появится вот такой мужичок мечтающий нахапать как можно больше, неважно чего, ну и нажраться от пуза. Всегда одно и тоже, только обвёртки разные.

Саня немного помолчал, обдумывая, но мысли его вдруг переключились на немного другое.

- Деда, я не понял, а почему те три ведьмы тогда так внезапно пропали?

Старик взъерошил ему волосы.

- Не знаю. В этой истории вообще очень много непонятного. Может решили, что так будет лучше, что не стоит больше обременять меня, а может ещё, что-нибудь. А-а, разве это единственная загадка.

- И ключ у него на шее больше, кажется, не весел.

- Да, я тоже обратил внимание. Не такой он дурак, что бы дважды попадаться в одну и туже ловушку. Может, спрятал куда, а может, применяет теперь какой-то другой тип магии. Я вообще не понимаю, чего он его раньше с собой таскал, а не уничтожил. Видно был нужен для чего-то ещё. А, ладно, чего гадать.

Дед долго смотрел на внука со странным выражением на лице. Хотел было снова взъерошить ему волосы, но почему-то остановился.

- Но знаешь, Александр, - сказал он и мальчик удивился, так как старик очень редко называл его вот так, по взрослому, - хоть оно и скучно, это совсем не значит, что оно безопасно. Поверь мне, совсем не значит.

Мальчик немного подумал, потом кивнул:

- Я понимаю.

- Хорошо если так. И много бы я дал, что бы узнать, что он собирается предпринять дальше.

Саня тоже задумался, и тут его осенило.

- Деда, а ведь он сам тебе проболтался, про тополиную аллею.

****************

Нападение на тополиную аллею началось уже через два дня. Сане показалось, что даже мелодия мобильника прозвучала тогда как-то тревожно. В качестве сигнала у него была знаменитая песенка Вини-Пуха, но казалось, что плюшевый медвежонок сейчас чешет свою голову в какой-то растерянности, и поёт о том, что "если он чешет в затылке - это не беда" исключительно затем, что бы себя подбодрить. Или это он уже потом нафантазировал? Неважно.

В трубке звучал испуганный голос Вани Горохова:

- Ты был прав, они приехали пилить. Дуй сюда, я собираю наших.

Саня скатился по лестнице вниз. Отпер своим ключом решетку, отгораживающую закуток возле подвала, куда жильцы ставили всякие громоздкие вещи, которые лень было поднимать наверх. Вывел оттуда велосипед. Запер решётку, потом, спохватившись, вытащил мобильник и, позвонив деду, коротко изложил ситуацию.

- Понял, - лишь бросил тот. Потом вдруг выругался, чего Саня за ним раньше даже не замечал.

- Попробую подключить свои контакты, - сказал он мальчику и тут же отключился не прощаясь.

С места Саня рванул с такой скоростью, что велосипед едва не упал на повороте. Саня изо всех сил давил на педали и мчался, мчался, мчался. Он любил кататься и в движении буквально сливался со своей двухколёсной машиной. Но сейчас, отдельно от автоматизмов движения, и как-то параллельно им в его сознании продолжали течь мысли. Мальчик оценивал ситуацию.

Сумеет ли дед подключить свои, как он выразился - контакты? От этого зависело очень многое. А связи у деда были. До ухода на пенсию, он работал помощником городского архитектора. И даже сейчас состоял в природозащитной и градозащитной организациях. Последняя сохраняла постройки имеющие историческую ценность.

Но успеет ли он эти свои контакты задействовать? Времени было предельно мало. Возможно, счёт шёл на минуты.

Как же он правильно сделал, что поверил тогда деду. Да и как было не поверить после устроенной Хозяином демонстрации мировых свалок. И как же хорошо, что он тогда догадался, вспомнил про обмолвку Хозяина.

Тополиная аллея была гордостью их небольшого города. Высокие, похожие на свечки молодые деревца окаймляли немного извилистую дорогу, поднимающуюся на холм, где стояла школа. Деревья приятно шелестели даже при лёгком ветре, а весной разбрасывали маленькие парашютики пуха. Аллею любили все школьники, даже самые хулиганистые.

Саня знал, что к созданию аллеи и посадке тополей приложил руку его дед. Тополя были его вторым пунктиком, он старался обеспечить их посадку везде, где только возможно. И теперь Саня понимал почему. Да, он поверил в историю рассказанную дедом, поверил в то, что произошло в его теперь уже далёком детстве, но понимал, что другие ни за что не поверят. Поэтому мальчик пошёл на хитрость.

Он солгал, что случайно слышал разговор о том, что нехорошие чиновники мэрии собираются спилить тополя. Зачем? Ну, они же нехорошие, и, вообще, за ними злой волшебник стоит. Предложил, почти как игру: мол, будем охранять наши деревья. Многим понравилось. Конечно, всерьёз ему не поверили, но это было так увлекательно - бдить. Тем более что особых усилий не требовалось, многие жили совсем рядом. Быстро договорились друг другу звонить.

И вот теперь эта идея, как ни странно сработала. Сработала, хотя Саня сам до конца в неё не верил. Только бы успеть! Ещё один поворот. Велосипед вновь отклоняется от вертикали, но на этот раз несильно. Только бы успеть.

Вот он холм. Последний поворот и идущая к верху дорога в обрамлении тополей. Он усел. Успел, хотя уже не был первым.

Саня видел стоявший у начала аллеи микроавтобус и людей в спецодежде, в руках которых были электропилы. Они были вытянуты в какую-то неровную цепочку перпендикулярно аллее, словно собирались идти на врага. Но сейчас пребывали в явной растерянности. Ибо параллельно им вытянулась другая цепочка, куда более ровная и решительная. Цепочка состоящая из ребят. В основном пацаны, но и девчонки тоже были. Решительные лица. Раньше Саня никогда не видел таких решительных лиц, только в кино. Он подошёл и стал в шеренгу. Взял руку паренька. Тот был не из его класса, из параллельного. Саня даже не мог вспомнить его имени.

И только тогда он заметил, как между двумя шеренгами суетится низенький человечек с лысиной, в деловом костюме и с портфелем. На миг мальчику показалось, что перед ним Хозяин, но он тут же понял, что нет: сходства в лице не было никакого. Хотя, хотя не совсем так, было в них, что-то неуловимо схожее, словно какая-то незримая печать. И ещё ему подумалось, что такая же печать была на том чиновнике из мэрии.

Саньку очень захотелось узнать, если и на этом ржавый браслет. Но рукав пиджака почти полностью покрывал руку, лишь пальцы наружу высовывались. Так что определить это не было никакой возможности. Да и какая собственно разница, - подумал мальчик, - наверняка и него есть какая-та ржавчина в душе, так же как и у его древорубов.

Чиновник как-то мелко бегал вдоль обеих шеренг, но почему-то к ребятам не подходил. Потом вдруг заверещал.

- Дети, вы мешаете важной городской акции. Научные исследования установили, что тополиный пух и листья вредны для детского организма. А в школе скоро начнутся занятия. Подумайте о своих сверстниках.

Что за бред, - подумал Саня. - Хотя, конечно, не скажет же он, что тополя ему приказал срубить Хозяин.

Ребята хмуро стояли. Мальчишки и девчонки разных возрастов. В основном лет десяти-двенадцати, но Саня увидел и двух знакомых второклассников. И одного высокого парня, по виду из класса девятого. Его он не знал.

И Саня вдруг понял, что ребята всё прибывают. Его самого взяли за левую руку. Он не стал поворачиваться и смотреть кто: чувствовал, что сейчас это неважно. Куда важнее было наблюдать за прихвостнем Хозяина. А тот всё бегал, чего-то говорил рабочим с бензопилами, но те, похоже, отнекивались. Тогда он попытался подскочить к ребятам, может, желая порвать цепь, а может, надеясь просто уговорить. Но вдруг остановился, словно нарвавшись на невидимый барьер.

Казалось, он врезался в него со всего маху, даже лицо искривилось. Потом на нём проступила злость. Сначала Саня не понял, потом подумал о тополях. Неужели дед опять прав и они способны защитить от подобной нечисти, от всех этих ржавых браслетоносителей.

А чиновник вдруг закричал фальцетом:

- Ну, всё, поиграли и хватит!

Он повернулся к рабочим.

- Включайте пилы и вперёд. Дети сами разбегутся, не полезут же

они под работающее лезвие.

Последнее он произнёс с абсолютной убеждённостью.

Рабочие запереглядывались.

- Вот что, господин начальник, - произнёс один, видимо более решительный, - мы всё-таки не штурмовой батальон и идти в атаку с пилами на перевес не подписывались.

Остальные одобрительно загудели.

- Да это же просто дети, - фыркнул чиновник.

- Вот именно, - сказал ещё один рабочий, не тот который говорил в первый раз. - Разгоните их, и мы срубим деревья.

И тут на лице его проступило какое-то недоумение. Он словно на миг очнулся от странного полусна.

- Минуточку, а зачем их вообще пилить? Они же так красивы.

- Поговорите ещё у меня, - злобно прошипел чиновник, - всех премии лишу.

Однако рабочие уже отошли к микроавтобусу и теперь стояли, опираясь на него, не без интереса наблюдая за развитием событий. И Саня подумал, что, возможно, они ещё не совсем ржавые.

Послышался шум мотора и из-за поворота выскочил автомобиль, в котором Саня без удивления узнал дедовскую машину. Наконец-то, - подумал он, хотя плохо представлял, что сможет изменить дед.

Красный "Москвич" остановился рядом с микроавтобусом. Но из него вылез не только Владислав Петрович. С ним приехал ещё один человек: более молодой, лет сорока или немного старше. Как и чиновник, он был одет в тёмный костюм, но в отличие от последнего чувства неприязни к нему у мальчика почему-то не возникало.

Это был солидный человек или лучше даже сказать обстоятельный, среднего роста, с круглым лицом. Волосы его были подстрижены почти коротко. Мужчина двигался уверенно с чувством собственного достоинства. Но Саня сразу почувствовал, что это была не игра: просто он такой и есть.

При виде этой парочки лицо чиновника на мгновение дёрнулось. Он несколько раз перевёл взгляд с одного на другого. Похоже, он прекрасно знал обоих и был очень не рад их появлению.

Парочка быстро подошла к чиновнику.

- Я Сергей Зорин, - произнёс незнакомый Сане мужчина, - Юрист при городской организации экоконтроля. Прошу предъявить разрешение на порубку.

Он говори громко, и каждое слово звучало очень отчётливо. Саня чувствовал, что они и так знают друг друга, но юрист предпочитал вести разговор полностью официально.

- Ничего я вам не предъявлю, - буркнул чиновник. - Не обязан!

Казалось, что юрист даже обрадовался.

- В таком случае, - невозмутимо произнёс он, - я, как представитель экоконтроля, накладываю вето на порубку.

- Прав не имеешь, - произнёс чиновник, но, кажется, не очень уверенно.

- Вы ошибаетесь, имею. - Сергий Зорин чуть усмехнулся. - Вам следует лучше изучить законы.

- И вообще, Виктор Балуевич, - тут он впервые показал, что действительно знаком с чиновником, - вы меня давно знаете. Если уж я лезу в дело, то у меня, на каждый ваш параграф, есть свой параграф.

В интонациях юриста не прорезалось и капли иронии.

- Если же вздумаете пилить вопреки вето, - продолжил он, совершенно сухим тоном, - то я обещаю, что на вашей карьере будет поставлен крест. И так, разрешение!

Чиновник в очередной раз скривился, но всё же полез в свой портфель. Тот у него был из какой-то бугристой кожи. Наверное, крокодил, - почему-то подумал Саня. Хотя, в общем-то, плохо представлял, как выглядят изделия из такой кожи.

Из портфеля Виктор Балуевич извлёк несколько бумаг. Юрист внимательно просмотрел каждую.

- Оформлено не по правилам - вынес он свой вердикт. - Я уже не говорю о том, что не вижу разрешения экосовета.

- Послушайте, - буквально проблеял чиновник, - скоро начнутся школьные занятия. А, как доказали британские учёные, тополиный пух вреден неокрепшим организмам. Во имя счастья наших детей...

Кажется, он хотел ещё что-то сказать, но был остановлен Зориным.

- Кто доказал? - изумлённо проговорил юрист, - Какие такие учёные?

- Ну, я же говорю, британские.

Тут он замялся, и на лице его стала видна растерянность, словно он пытался вспомнить, что-то от него ускользающее.

- Ну, или может японские, - пробормотал Виктор Балуевич. Однако уверенность из его голоса снова куда-то делась.

- То есть не знаете, а деревья уже собрались пилить, - произнёс Зорин.

- Послушайте, не будьте формалистом. Речь о здоровье детей. Скоро учебный год.

- Ну, во-первых, он ещё не завтра. Во-вторых, если вы срубите по этому документу хоть одно дерево, то я обещаю, что это станет концом всей вашей карьеры. Вы вылетите из мэрии с волчьим билетом.

Если бы взгляд чиновника обладал хотя бы сотой долей силы какого-нибудь иксмена из дурацких фантастических сериалов, то юрист был бы испепелён на месте. Но очевидно тот тоже обладал какой-то сверхсилой, ибо испепеляться не пожелал.

- Ладно, - зловеще пообещал чиновник, - отложим пока, но учтите - это будет только отсрочка. И мы скоро вернёмся.

Он недовольно двинулся к микроавтобусу. Вслед за ним в транспорт полезли рабочие.

Однако его скорого возвращения не случилось. Когда в мэрии попытались разобраться, откуда же собственно взялась эта бумага, то выяснить это как ни странно не удалось. Чиновники валили всё друг на друга. Начальственная же подпись на документе оказалась чересчур неразборчивой. Разразился скандал городского масштаба. Но высокому начальству, каким-то образом удалось его погасить.

Теперь уже даже сами участники акции не понимали, а почему они собственно с таким энтузиазмом ринулись исполнять этот дурацкий приказ.

- Ржавчина, - задумчиво проговорил тогда дед. - ржавчина в душе. Хозяин действительно имеет какую-то власть над теми, у кого её много. Но всё же он не всесилен. Ты заметил, что рабочие тогда почти очнулись?

Саня кивнул.

- Похоже, полную власть он имеет только над теми, кто пошёл к нему в услужение добровольно, носителями браслетов, но... - дед помолчал, - Как показывает пример ржавых ведьм, даже они могут выкрутиться. Если есть желание.

- Интересно, - проговорил Саня, - на чём он их поймал, и какая ржавчина была в душе у тех рабочих.

- Не знаю, - отрезал дед, - не знаю, и знать не хочу, ни про тех, ни про других.

Но это будет немного потом. А сейчас все они стоящие в цепи вдруг поняли, что сегодня больше ничего не будет. Что они выстояли, и можно, наконец, разжать руки. Но им почему-то не хотелось их разжимать. Поэтому некоторое время они просто стояли. А потом внезапно, словно получив какую-то команду, расцепили ладони. Внимательно посмотрели друг на друга, так словно видели впервые и, наконец, принялись расходиться.

Александр подошёл к деду, который по-прежнему находился в компании юриста.

- Спасибо, - сказал он, - так как не знал, что ещё сказать.

- Без вас бы могли и не успеть, - серьёзно сказал Зорин, - вы выиграли время.

- Эх, ещё бы от той свалки избавится, - проговорил мальчик.

- А вот это будет посложнее, - с сожалением отозвался юрист. - В нашем городе нет перерабатывающих предприятий. А вывозить эту ржавчину оказалось слишком невыгодно. Я уже выяснял.

Один из проходивших рядом старшеклассников неожиданно замедлил шаги.

- Скажите, а за это железо, что-нибудь может быть - поинтересовался он, - если его оприходуют.

Зорин с интересом на него посмотрел.

- Нет, оно абсолютно бесхозно, - это я тоже выяснял. А что есть варианты?

Казалось, что парень на миг призадумался.

- Ну, я не совсем уверен, - но у меня есть дядя. Он скульптор-абстракционист и очень своеобразный человек, со странными творческими идеями. Сейчас он, как раз ищет кучу никому не нужного железа. Если сумеете договориться с ним...

***************

Теперь, когда очертания нагромождений железа как-то по необычному изменились, даже при свете дня в них виделось нечто фантастическое. Хотя, - подумалось Сане, - как бардак был, так бардак и остался. Но теперь он стал каким-то ухоженным. Как будто его тщательно взлелеяли и подправили в нужную кому-то сторону.

Хотя нет, дело было не в этом. Саня на миг прищурился, оглядывая бывшую свалку. Сквозь весь этот хаос куч переплетённого железа теперь куда более явственно проглядывал какой-то неземной город. Словно в детской картинке, в которой требуется найти скрытое изображение.

- Нет, не понимаю я такого искусства, - пробормотал Сергей Зорин.

Он и дед тоже оглядывали эту скульптурную композицию. Если только её можно было назвать таковой. У Сани не было полной уверенности в последнем.

- Честно говоря, я тоже, - признался дед. - Но согласись - это всё же лучше чем было.

Юрист покачал головой, то ли соглашаясь, то ли выражая сомнение, и перевёл взгляд на табличку.

Скульптурная композиция

Марсианский город

И ниже более мелкими буквами

Скульптор: Пётр Нарышкин.

И под этим ещё одна, последняя надпись

Детям разрешено играть беспрепятственно.

- Надеюсь, они больше ничего сюда не завезут, - с надеждой проговорил Саня.

- Нет, - ответил юрист, - исключено. Теперь это зарегистрировано, как скульптурная достопримечательность.

Однако Сане показалось, что на последнем словосочетании в его голосе невольно прозвучало сомнение: не в том, что зарегистрировано, а в том, что это действительно можно считать скульптурой.

Зорин ещё раз покачал головой и куда-то отошёл.

- Ты думаешь, этого достаточно? - спросил Саня у деда.

Дед кивнул.

- Да. Как бы это не выглядело, сейчас это уже не свалка. А он властен только над ними.

Владислав Петрович вздохнул.

- Только не думай, что всё закончилось. Хозяин по-прежнему где-то там. И он будет искать возможность создать новую ржавую свалку. И браслетоносцы никуда не делись. А ведь мы даже не знаем кто они и сколько их в городе.

- Одного точно знаем, - недобро усмехнулся Саня.

- И всё, - подытожил дед, - а ведь их наверняка больше. И ржавчины в человеческих душах ещё много, ой, как много.

- Да, я понимаю, - согласился с ним мальчик.

И он посмотрел куда-то вперёд, словно видел там отблески, каких-то новых неведомых битв.