Аннотация: Текст набран был на коммуникаторе ещё в марте 2006 года, в процессе длительного ожидания в метро одного товарища. Написан в основном с целью кое-что для самого себя прояснить. Выложен специально для ЖЖ-юзера n1919.
"Я думаю, долго думаю и ничего не могу еще придумать. И сколько бы я ни думал и куда бы ни разбрасывались мои мысли, для меня ясно, что в моих желаниях нет чего-то главного, чего-то очень важного. В моем пристрастии к науке, в моем желании жить, в этом сиденье на чужой кровати и в стремлении познать самого себя, во всех мыслях, чувствах и понятиях, какие я составляю обо всем, нет чего-то общего, что связывало бы все это в одно целое. Каждое чувство и каждая мысль живут во мне особняком, и во всех моих суждениях о науке, театре, литературе, учениках и во всех картинках, которые рисует мое воображение, даже самый искусный аналитик не найдет того, что называется общей идеей, или богом живого человека"
(А.П. Чехов, "Скучная история").
Я больше доверяю Чехову, чем всем авторам XIX и XX века. Чехов стремился познать истину; они же - утверждали то, что уже считали истиной, причём в последней истанции. То, что было _и_х_ истиной.
Раз Чехов написал эти строки, то он в упор не видел христианства. То есть христианство-то он, разумеется, видел (имел немалый церковный опыт в детстве), но не видел его как эффективно функционирующую общенациональную идеологию.
Точнее скажем так: к концу XIX века идеологема "Православие - Самодержавие - Народность" уже не работала. Несколько процентов населения тут не в счёт - это маргиналы, они ничего не решали.
Обществу требовались новые идеологические рамки для дальнейшего развития. Даже нетрудно представить себе эту идеологию: она должна содержать не непосредственное христианство, но таковое в "снятом виде". Такая идеология вовремя принята не была. Почему?
Сначала можно рассмотреть, как происходит развитие общества - на примере христианства. Нетрудно видеть протестный его характер, отрицание многих ветхозаветных положений. Хотя бы той же самой кровной мести. Христианство отвечало интересам самых широких масс населения (читай - беднейших масс), отчего начало стремительно распространяться.
По мере своего развития, христианское сообщество начинает выделять из себя новую, христианскую элиту. Эта элита, во-первых, связывает свои жизненные интересы с христианской верою, а во-вторых, связывается с политической элитой, впоследствии составляя с нею единое целое.
Затем наша совокупная элита насильно навязывает христианство всему обществу - но уже как идеологию. Хотелось бы как-то разделить между собой две эти вещи. Поэтому для начала можно сказать, что христианство становится идеологией, когда используется для обоснования идеи монархической власти (либо власти какой-то другой). То есть обосновывает правление "своей" элиты.
С этого момента христианство существует уже в иной, превращённой форме. Все воспринимают его не как веру "в чистом виде" связанную, например, со спасением и очищением души; на первый план выступает момент чисто идеологический, вот эта обязательная для всех идеология.
Всё общество прекрасно теперь осознаёт, что христианство-как-идеология - это нечто отличное от "христианства просто", то, что представляет интересы элиты, и выгодно в первую очередь ей. Теперь христианство становится выразителем интересов господствующей элиты. В свою очередь, эта последняя, распространяя христианство, делает упор на те его моменты, которое отражает интересы этой элиты. Иными словами, элита расставляет приоритеты внутри христианского учения так, чтобы оно могло выполнять функции государственной идеологии. Лишь в такой, изменённой и превращённой форме, доходит христианство до самых низов общества.
Господствующая элита со временем как бы срастается с христианством и становится единым с ним целым. Однако общество идёт вперёд, оно развивается. Наш "вожак" стаи постепенно дряхлеет; но не бывает так в стае (равно как и в любой живой развивающейся системе), чтобы не было желающих занять место лидера. В обществе постепенно вырастает иная, более прогрессивная элита, хотя и не люблю я слово "прогресс".
Итак, в рассматриваемом обществе принята идеологема "христианство". Тогда что делает "молодой вожак"? Он может сделать ставку на оппозицию христианству, например, на сатанизм. Претендент на главенство должен либо искренне жить новой идеологией сатанизма, либо быть циником и уметь чувствовать настроение самых широких масс.
Если настроения в обществе таковы, что за новой идеологией готово пойти большинство населения (то есть они готовы стать сатанистами), тогда эту идеологию наш "претендент" может эффективно использовать.
Однако если общество продолжает держаться за христианство, то наш будущий вожак делает следующее. Он тщательно изучает христианство, находит в нём какую-то сторону (составляющую, компоненту), и возводит её в абсолют. Он говорит: самое главное в христианстве - не единство всего христианского мира, а благодать, передаваемая через Причастие. Или ещё проще: самое главное - правильное (а именно - трёхперстное) сложение пальцев при осенении себя крестным знамением. Прежняя элита заблуждалась, она завела вас всех в тупик. Это предыдущее правительство - оно не знало самого главного, что очень хорошо понимаем только мы. Вот придём к власти, научим всех правильно креститься - и все станут жить лучше.
Типичный пример - Горбачёв. Помните, что он сказал? "В своё время не было понято то-то и то-то... застой... бла-бла-бла. Но теперь будет лучше, в стране наводится порядок..." Это горбачёвская клика скидывала старое Политбюро. По той же самой схеме действовал Ельцын, спихивая Горбачёва. Ну, разумеется, правильные слова к чему-то их обязывают. Но суть, как всегда не в словах.
Когда кто-то торжественно говорит: вот мы это поняли, а прежняя элита - нет, то следует иметь в виду: дело не в понимании, не в идеях как таковых. Это происходит борьба за власть, а нас, статистов, разводят как кроликов.
Вместо "пряника" можно использовать и "идеологический кнут": новая элита может провозгласить, например, что вот, в древних храмах не было иконостаса, следовательно он - изобретение человеческое, то есть душегубительное: тот, кто посещает храм с иконостасом, не сможет обрести жизнь вечную, и попадет прямиком в ад. Отсюда легковерной толпе внушают, что необходимо срочно вернуться к "вере предков в её первозданной чистоте", то есть срочно порушить все иконостасы. Внешне это выглядит как возврат к прежнему, своеобразное очищение, однако на самом деле это типичный модернизм, так как никакого возврата к прежнему никогда не бывает. И под предлогом такого возврата одна элита сменяет другую, а народ, разумеется, уверен, что сменилась только конкретная идеологема. Элита предстаёт перед народом в качестве прежде всего носителя идеологемы.
Собственно, что такое была Реформация в Европе? Кроме всего прочего, та же самая смена элит; в каком-то смысле религия выполняла роль декорации. Думаю, что ускоренное развитие обеспечила не только новая протестантская идеология, но и элита новой, протестантской церкви, не связанная (в первую очередь, экономически) с общехристианским центром в Ватикане.
Как видим, и под таким предельно идеологизированным "кнутом" также скрываются чьи-то интересы.
Нетрудно видеть, что общество идёт не за самой идеей благодати или трёхперстия - до всего этого населению и дела нет. Идеи чаще всего используются в качестве ширмы, а именно для противостояния устаревшей и новой элиты: формируется новая молодая элита, она использует народную поддержку, народная поддержка реализуется в форме признания данной идеологемы. Всё это вместе взятое - идеологема, элита, народная поддержка - необходимо обществу для дальнейшего (материального) развития.
Или деградации.
Вся суть в том, что если бы нашу идею иконостаса не "подпирала" новая, выросшая элита, то проблемы и не возникло: никто бы не вспомнил, использовался иконостас, или нет; об этом знала бы разве что кучка интеллектуалов, то есть специалисты соответствующего профиля, да десяток-другой прицерковных психов-маргиналов, которые всегда есть в любой области.
Отсюда получаем, что любая идея, внезапно всплывающая в общественном сознании (либо в СМИ), является отражением интересов какой-то группы людей (употребляю ленинский термин намеренно - на самом деле, идея просто используется этой группой). Ничего случайного в обществе, как правило, не бывает: в такой крупной системе, как общество, уже работают законы статистики и больших чисел. В общем, кто-то за каждой идеей обязательно стоит.
Здесь ещё необходимо отметить, что существует некоторая связь
между масштабом этих "придирок" и могуществом элиты, которая делает на них ставку, то есть использует в своей политической игре: небольшая элита будет использовать какую-то мелочёвку; сильная элита замахивается на масштабы куда большие, чем иконостас. Например, на самый факт существования Бога. Вы уже догадались, что сейчас скажу: многое зависит от состояния предыдущей элиты. Если она достаточно "прогнила", то сменить её может элита куда более слабая. Никто не подсчитывал, сколько Великих Князей были гомосексуалистами к концу XIX века? А ведь это очень важный показатель общего заката (и не обязательно элиты); всё это весьма упростило задачу большевикам. Им не пришлось напрягаться, чтобы разыграть свою атеистическую карту. Точно так же не пришлось напрягаться и группе Ельцина. Вы никогда не задумывались, почему столь легко рухнул СССР?
Нет и не может существовать общества, живущего в первую очередь идеалами, даже самыми правильными. В основе жизни общества лежат материальные потребности, и только они. Всё остальное - более-менее удобная форма, используемая (опять-таки, в первую очередь) в борьбе элит. Либо как маркер, отличающий данный народ от соседей. По принципу "свои - чужие", "возможные союзники - потенциальные противники".
Однако не следует воспринимать народ как безвольное и бессознательное аморфное тесто, из которого злонамеренные циничные элиты пекут свои "пирожки": это взгляд анти-исторический. Останавливаться подробно не буду, но замечу, что, во-первых, толпа отличается переменчивостью настроения, и в некоторых случаях, подобно женщине, принимает новое за лучшее. В случаях всех остальных сам факт, что народ пошёл за данной элитой, свидетельствует, что народ признал её прогрессивность.
При всей своей бессознательности, народ в целом обладает некоторым чутьём. Каждый представитель толпы, безусловно, думает (или хотя бы наслышан) об очередной идеологеме, но чувствует в основном то, насколько она отвечает его материальным интересам. Не существует идеологем, лишённых материальной подоплёки; народное сознание ориентировано именно на неё. (Никогда не забуду, как деревенские слесари, запойные алкаши, на мой вопрос о будущем "перестройки" дали невероятно точный диагноз, вплоть до обязательной антиалкогольной кампании. Студент философского факультета МГУ, весь такой идейный и супер-пупер начитанный, тогда не поверил простым русским мужикам. Как и все москвичи, молился на будущее "реформ"... Интересно: что тогда, в 86-м, думал об этом Кургинян? Неужто сразу всё просёк, как и мои слесари?)
Движение за данной элитой (или её поддержка) предстаёт для народа в виде поддержки той или иной идеологемы: зачастую большинство элиты, реальная и самая влиятельная часть её находится в тени, а на первый план выдвигает какую-либо символическую фигуру (либо концентрируется вокруг какой-то фигуры). Эта последняя, во-первых, скрупулезно точно озвучивает идеологему, а во-вторых, ассоциируется в народном сознании с данной идеологемой. Идеологема и лидер всегда воспринимаются как единое целое. Однако нужно иметь в виду следующее: редко бывает так, чтобы пришел к власти лидер, "притащив" за собою своe окружение, то есть элиту. Элита почти всегда представляет собой единое целое. И страною правит не один лидер, но элита в целом. Именно этот аспект подразумевается поговоркой "короля делает свита". Также элита в целом разделяет ту или иную идеологию.
Во многих случаях, однако, народ интересуется не столько идеологемами, сколько самим фактом противоборства элит: "Сейчас плохо, ну так пусть вот эти другие придут, может будет полегче", - думает он. Тем более, что народ чаще всего в идеологических и тем более богословских тонкостях не разбирается, например, христианство для него сводится к исполнению простейших обрядов "как делают все", да ещe к специфически-национальному богослужебному облачению батюшек, церковному пению, да национальной церковной архитектуре...
Оппозиции к господствующей элите (в христианском обществе) в первую очередь удобнее всего использовать какую-либо иную, нехристианскую идеологию. Если подавляющее большинство общества готово эту идеологию принять, то поднимающаяся "вверх" элита придёт к власти, сменив прежнюю. Самый лучший пример использования такой нехристианской идеологии в стране, где христианство в его куцем протестантском варианте не имела широкой поддержки масс (то есть утратила такую поддержку), являет собой германский нацизм. Он основывался на синкретическом учении, связанном с мистикой (это хорошо изложено в книге Николауса Гудрика-Кларка "Оккультные корни нацизма"; кажется, она есть в Сети). Всякие там черепа, Египет, язычество... Гитлер использовал не старое, отжившее протестантство, но новую, нестандартную идеологию, и за ним пошли все (или почти все). Германия была готова принять красивое и многообещающее нео-язычество. Что и учуяла новая германская элита, поставив на эту карту. А уже затем она навязало свою идеология всему обществу, как, впрочем, и нужно делать с государственной идеологией.
Собственно, самый факт возникновения фашизма убедительно доказывает конец немецкого национального проекта "Протестантизм" - а с ним и просто христианства в Германии, так как никакой полноценный идеологический возврат невозможен. История может повториться разве что как фарс; как фарс может вернуться и былая идеология.
Впрочем, наш социализм тоже недалеко от всего этого отстоит. Когда большевики пришли к власти, им поневоле пришлось уничтожать как правящую, так и церковную элиту. А куда было деваться? Элита ведь, как правило, едина (она едина уже самим фактом противопоставления народу, прежде всего в плане материальных интересов). Оставшаяся в живых незначительная часть иерархов, как это всегда и бывает в подобных случаях, стала маргинальной. Среди рядовых верующих меньше одного процента сохранили свою "церковность". Хотя яйца на Пасху красили почти что все.
В пост-горбачёвский период Православная церковная иерархия порвала со своей маргинальностью, и сейчас вновь намерена слиться с правящей элитой, оказывая ей различные услуги на взаимовыгодной основе. Пытается войти в одну и ту же реку дважды, забывая, что не бывает так, чтобы всё повторилось как было.
Элита, новая идеологическая формула и широкая поддержка масс - вот тот минимум, который требуется для полноценного реформирования общества.
Существование различных противостоящих элит в обществе, использующих христианство в качестве идеологии, ведёт, в конечном счёте, к трансформации вероучения. Каждая элита будет выделять какую-то одну сторону христианства, объявляя её важнейшей, за каждой элитой пойдёт значительная часть верующих, за ними - часть церковных иерархов (или наоборот, сейчас это не имеет для нас значения), что неизбежно приведёт к расколу. Это сравнительно недавно (в начале 90-х) произошло на Украине.
В этих условиях господствующая элита, если она имеет харизму, не растеряла свой модернизационный потенциал, да и вообще заинтересована в единстве общества, должна его действенно обеспечивать. То есть не только бороться с оппозицией, но и уничтожать - любыми способами, чаще всего физически - любые ростки ересей. Если только с этой элитой связано будущее развитие общества, конечно.
Это мы говорили о христианстве как идеологии, то есть как бы "христианстве штрих". Однако этим преобразованием христианства в идеологию дело никогда не заканчивается. Теперь предположим, что рассматриваемое нами государство - молодое и сильное, оно всё время развивается, богатеет и стремится расширить сферу своего влияния, то есть подчинить себе окружающих.
Если данное государство начнёт вести войну с соседним, то в случае своей победы будет навязывать своё "христианство-как-идеологию" и ему. Ведь другой-то идеологии, для, так сказать, "внешнего использования", у него и нет! Я - это моя идеология в первую очередь. Обратите внимание: в данной ситуации в целях внешней экспансии используется внешняя, обрядовая сторона христианства, а вовсе не сущностное его содержание. Таким образом, для захваченных соседей христианство-как-идеология обернётся другим "боком".
Теперь, для покорённых народов наша изначальная (будем исходить из того, что очень правильная) религия выступает как идеология, навязанная захватчиками. Это ещё более превращённая форма христианства; дальнейший этап его трансформирования будет осуществлён в головах покорённых народов. И я не знаю, какие супер-усилия элита государства-победителя может приложить, чтобы низы доминиона впоследствии, через много поколений, примирились с идеологией страны-метрополии, и признали её своей. Скорее всего, местные элиты покорённых народов будут воспринимать навязанную им идеологию как некое вынужденное зло, с которым необходимо примириться и - в своих собственных интересах - использовать. Ну а низы - те вообще никак не будут эту идеологию воспринимать. Чем шире масса - тем она инертнее. Низы воспримут любую идеологию на уровне внешних атрибутов да символов - в случае христианства - что надо крестик носить, вовремя креститься, предоставить свидетельство о крещении при поступлении в ВУЗ, и всё такое прочее. Разумеется, государство-победитель будет строить в доминионах свои церкви, пришлёт соответствующих чиновников. Ну и что? Разве это изменит положение дел?
Поэтому, когда наши архиереи воспринимали (или преподносили) войны как способ распространения "правой веры", то они, конечно, лукавили: любая война - это средство распространения влияния данной элиты. Поддержанной народом, разумеется. Ну и все догадывались, что распространяется не христианская вера как таковая, а её идеологическая составляющая, которая выходит теперь на первый план. То есть наши доминионы имеют теперь "христианство два штриха": если население метрополии ещё как-то что-то понимало в христианстве за многочисленными идеологическими наслоениями, то захваченный врасплох "обыватель в глубинке" вообще не может ничего понять, кроме факта чуждости этой веры и прямой связи её с вражескими захватчиками. Впоследствии захваченный народ может как-то и примет эту веру, но "осадок всё равно останется". Его не вытрешь просто так из народной души, и на что-нибудь он обязательно будет перенесён. Где-то в глубине народной души всe равно будет витать легенда о золотом веке, когда народ был счастлив и свободен; всe равно его не до конца покинет мечта о реванше. А сделать так, чтобы захватить территорию, но не навязывать ей свою идеологию, увы, нельзя.
В смысле внешней политики наше христианство будет использоваться и до непосредственных боевых действий - в качестве подрывной идеологии. Выглядеть это будет как более широкое распространение своей веры, то есть прозелитизм.
Страна, ориентированная на будущий захват другой, запускает туда своих проповедников, то есть агентов влияния. И здесь наше (уже к тому времени изменённое в сторону идеологии) христианство выступает как следующая ступень видоизменения христианства изначального.
Возьмём, для удобства, любую исламскую страну. Там сначала начинают ставить храмы - принадлежащие той стране, которая выступит как захватчик. Однако вот на какой важный момент хотелось бы обратить ваше внимание.
Обращённые в христианство туземцы уже не будут вполне лояльны своему собственному государству. Они не могут быть вполне лояльны, и вот почему: любая идеология в государстве может быть только одна. Это идеологическое пространство государства должно быть монолитно. Лояльность своему государству (правящей элите) и лояльность, поддержка его идеологии - это одно и то же.
Идеологически, обращение в свою веру безусловно будет постепенным разрушением противника - так как любое государство сильно, пока в нём доминирует какая-то одна вера (или идеология, используя которую правящая элита пришла к власти, это всё равно). Принимая веру будущего противника, такой гражданин чаще всего автоматически становится нелояльным своему государству. Он утрачивает патриотический дух. Государство и идеология - единое целое. Пока эту идеологию признают все, и элита, и народ, эта идеология является централизующим, цементирующим и динамическим фактором общества. Угадайте, почему Древний Рим травил христиан? Ему и дела не было до их веры, речь шла о лояльности всех граждан главе правящей элиты, кесарю, который обожествлялся.
Народное сознание неспроста недолюбливает всех иноверцев: в критической ситуации они могут оказаться не только нелояльными, но и вообще пойти на предательство.
Теперь давайте вспомним обилие протестантских проповедников, хлынувших в Россию в начале 90-х. Вспомним гранты от Сороса, которым подкармливали нас в тот же период времени. Вспомним направление нынешней работы большинства западных фондов. Помимо некоторой (чаще всего незначительной) материальной помощи, они способствуют эффективному распространению иной идеологии: фонд поможет одному человеку, а узнают об этом факте сотни и даже тысячи. Внимание этих тысяч будет переключено на доброго дядюшку дающего гранты, а не на идеологию собственной элиты.
Стоит также обратить внимание на то, что самыми первыми сериалами, которые показали нашему зрителю в самом начале 90-х, были мексиканские "Рабыня Изаура" и "Просто Мария". Только подумайте: несколько сотен серий, многие месяцы, изо дня в день... С. Кара-Мурза пишет: "Видели, как попугаев учат говорить? Им денно и нощно вдалбливают в маленькие, пустые головки один и тот же набор простых слов. Вдалбливают умело и напористо, настолько напористо, что бедная птица, в конце концов, начинает "разговаривать", абсолютно не понимая, что же это она чирикает". Так ли уж была безобидна эта "жвачка"?
Есть авторы, которые считают, что это было внедрение русским жизненной философии и менталитета страны, обладающей примерно такими же как и у нас запасами нефти. Это менталитет мексиканцев, то есть идеология покорности могущественному "старшему товарищу". Почему, например, неплохие немецкие детективные сериалы пошли по нашему ТВ только несколько лет назад?
Теперь вспомним о моде на всe китайское, с недавних пор захлестывающей наше общество: о постоянных упоминаниях древне-китайской мудрости, о китайских боевых искусствах, дыхательной гимнастике и еде. Во многих популярных журналах рассказывают о том, что даже мебель в квартире следует расставлять в соответствии с китайским учением на сей счет. Глубокой ночью по ТВ транслируется цикл документальных фильмов о благолепии китайской жизни (транслировался в период написания текста - К.Б.). Можно ли быть уверенным, что за всем этим никто не стоит? Особенно если принять во внимание то, что китайцам всe это более чем выгодно?
В обществе не могут одновременно насаждаться несколько религий: все иные религиозные учения должны быть встроены в основной идеологический "мейнстрим". И любое иное положение дел нас неизбежно ослабляет.
Идеология может быть только одна. Она и должна доминировать в данном обществе. Один народ - одна вера. И проявление плюрализма религий, плюрализма идеологий, ведёт, в конечном счёте, в ослаблению данного народа.
Разумеется, в современном обществе невозможно запретить человеку исповедывать всё что угодно. Но количество таких "иноверцев" должно быть минимально и права их должны быть ограничены. Не бывает так, чтобы были правы противоположные точки зрения. Общество должно выбрать себе какую-то одну веру, и её неукоснительно придерживаться. А потому наши иноверцы должны оставаться на уровне маргинальных групп и не иметь возможности массированно пропагандировать свои взгляды. Публиковаться лишь небольшими тиражами - не более 2 - 3 тысяч экземпляров. Им должен быть закрыт доступ к СМИ и запрещена возможность рекламироваться в Интернете (использовать любые рассылки, заказывать баннеры). Если ты такой идиот (или оригинал), что не желаешь разделять общую веру, если хочешь быть не таким как все - ну так будь, никто тебе не мешает. Но сиди тихо, у себя в уголочке.
Отсюда также можно понять, что борьба властей с инакомыслием является, одновременно и в конечном счeте, борьбой против новых, поднимающих голову, элит. В своей основе это борьба не с истиной, но с конкурентами.
Идеология, противостоящая западным потребительским ценностям, нуждается в мощной государственной поддержке и протекционистских мерах. Даже если присмотреться к Америке, то, на самом деле, у подавляющего большинства американцев одна безусловная, абсолютная вера - в доллар, в Конституционный Суд, в "Великую Американскую мечту", в то, что их жизненные стандарты и ценности - самые лучшие. И в то, что США - самые сильные, и должны править всем миром. Что имеют полное право ударить - сначала по Сербии, потом по Ираку, затем по Ирану... Сейчас начался идеологический подкоп под Белоруссию (полагаю, все уже догадались, что конкурс красоты был одним из эпизодов идеологической диверсии, навязывания собственной веры независимой стране).
Кстати говоря, когда американская элита собиралась начать операцию в Ираке, то в основных американских СМИ почему-то тут же замолкли голоса "против". Им не давали говорить. А всему обществу навязывалась одна и та же идея - "мы должны ударить по Ираку, так как у них припрятано ядерное оружие". Большинство американцев во всё это до сих пор верит.
Такая схема функционирования идеологии является единственно верной - для сильного государства, разумеется. А государство сильно прежде всего своей жизнеспособной идеологией и моральным единством всех граждан, её поддерживающих и одобряющих.
Общество постепенно развивается; со временем оно либо погибает, либо перерастает старую идеологию. В недрах общества зарождается новая - сначала в воздухе носятся некие смутные настроения, или веяния. Затем их начинает улавливать и облекать в рациональные формулировки представители того сословия, с которым связано дальнейшее развитие общества. Либо такую работу проводит кто-либо из интеллектуалов, а ключевое сословие присваивает и в дальнейшем использует продукты их труда. Причём тот, кто создает идеологические формулировки, безусловно является интеллектуалом, даже если он предстаёт в качестве бродячего проповедника, мелкого чиновника или врача.
Интеллектуалы и занимаются уловлением идей, носящихся в воздухе и формулированием их. Это неотъемлемая их функция, за которую чаще всего не платят.
В этом наброске под "интеллектуалами" я буду подразумевать сословие, класс или "общественную прослойку" людей, связанных с производством и трансляцией духовной культуры (в предыдущие два столетия их называли "интеллигенцией", но это слово, к сожалению, профанировано в нашем сознании). То есть любой узкий специалист, например, военный или технарь, даже если он очень начитан в гуманитарной области, и обладает хорошими манерами, не является интеллектуалом до тех пор, пока держит свои знания в себе и ни с кем не делится ими. И напротив: любой неспециалист, размышляющий на общественно-значимые темы и делящийся ими в процессе незатейливого кухонного трeпа с себе подобными (или ведущий тот же самый ЖЖ) сразу же включается в широкомасштабный процесс духовного производства - так как это общение вне своей специальности порождает и подпитывает соответствующую атмосферу в обществе, оно позволяет "витать настроениям", которые улавливают наиболее чуткие представители класса интеллектуалов.
В свою очередь, среди интеллектуалов они оказываются элитой, причeм в данном случае это никак не связано с имущественным их положением. Например, интеллетуальной элитой зарождающегося христианского мира были первые апостолы, поскольку способствовали формулированию и распространению христианства (которая была использована правящей элитой в качестве государственной идеологии лишь спустя несколько столетий). Апостолы также относятся к интеллектуалам, несмотря на то, что скорее всего обладали дурными манерами, возможно, ели руками и очень редко мылись. Это не помешало им стоять у истоков новой христианской парадигмы.
Интеллектуалы, таким образом, есть необходимое звено в системе "идеология - элита", и без интеллектуалов (вообще, без некоторого мыслящего общественного органа) процесс смены элит невозможен. Именно интеллектуалы формулируют основные положения будущей идеологии, которой надлежит воспользоваться новой, пришедшей к власти, элите.
В этом случае для поверхностного наблюдателя теоретик новой идеологемы - наш интеллектуал - выступает как главная причина дальнейших преобразований. Кто виноват в коммунизме? - думает обыватель. Разумеется, Ленин и Маркс, ведь они же его придумали. Что причиною возникновения феминизма? - задаётся вопросом А.Никонов. И отвечает: разумеется, "интеллигенты, окопавшиеся в СМИ", которые его изобрели, а потом и навязали легковерному западному обществу (http://zhurnal.lib.ru/editors/k/kot_b/the_final_of_feminism.shtml).
Дальнейший ход рассуждений обывателя очевиден: раз интеллектуалы виноваты, то нужно всячески их хулить, а в идеале и покончить с ними, как не просто с лишней, но безусловно вредной частью общества. Этот подход - в точности такой же "детский сад", как убийство гонца с худой вестью в Древнем мире. Качество осознания проблемы обществом, в сущности, не сильно изменилось: там считали "крайним" зловещего гонца, здесь злосчастного теоретика.
Таковые настроения появляются в обществе всегда, покуда там будет господствовать обыватель. Я долго не мог взять в толк, почему же столь часто раздаётся ругань в адрес сословия интеллектуалов: и тем-то они плохи, так-то не угодили... И лишь потом сообразил: всеобщая ругань мозга нации обязана засилью в СМИ людей с обыденным уровнем мышления.
Тот, кто ругает интеллектуалов, обладает мозгами обывателя. То есть мыслит на уровне "вырастил сына, посадил дерево, построил дом". Обывателю не дано широкое государственное мышление. Однако для нелюбви к интеллектуалам есть и другие причины.
Одна из задач пришедшего к власти сословия - в общей неразберихе не дать обывателю растоптать мозг нации. Чаще всего, интеллектуалов, сформулировавших новую идеологему, победившая элита делает придворными, либо просто "прикармливает", отчего те стремительно деградируют (интеллектуал вообще по определению должен влачить полуголодное существование, это полезно для творчества:). Тогда интеллектуалы становятся частью элиты, отчего вызывают лютую ненависть сначала у своих коллег (более успешных никогда не любят), а потом и у общества в целом (так как общество крайне редко любит свою элиту и её прислужников).
В других случаях, новая элита стремится честь открытия (используемой ею идеологии, учения или просто идеи) приписать себе, а с настоящими авторами потихоньку расправляется. Либо начинает всячески их чморить, профанировать светлый образ в общественном сознании. А как иначе? Лишние свидетели никому не нужны. Да и где гарантия, что люди, породившие идею, не изобретут против неё оружие, и не вооружат им следующее поколение борцов за власть? Или же наши теоретики раструбят о чести своего открытия, и народ разгадает страшную тайну о тупости элиты... Кстати, что такое революция? Это смена элит. Победившие большевики тоже расправились с большинством своих теоретиков. И сделали это весьма последовательно.
Также и в случае поражения народ натравливают на интеллектуалов - мол, это они виновники всей смуты, а реальный зачинщик - проигравшая элита - выходит сухой из воды, да ещё и искренне презирает интеллектуалов при этом. А куда ей деваться? Нельзя же признать открыто своё потрясающее скудоумие...
Практически всегда элита пользуется тем, что народ больше доверяет реально действующим вожакам, чем кабинетным теоретикам. И это так потому, что руководители всегда на виду и действия их более-менее понятны (или понятно пропиарены) для сознания обывателя, а интеллектуальные бдения в тиши кабинетов над рукописями и книгами - нет. Возможно, здесь проявляется древнее архитипическое отношение к чародею и книжнику: хороший человек не будет сидеть запершись, один как перст; одиночество и тишина тяготят его, ибо напоминают о смерти. Он пойдёт "на люди" - к друзьям, на площадь, на рынок, в кабак... Кстати говоря, о том, что именно независимые "теоретики" были первыми, кто "вычислил" Христа, нашёл Его по звёздам, и принёс Ему дары, вспоминать как-то не принято. Православные христиане презирают интеллектуалов точно так же, как и все прочие, "чающие движения воды"...
"Несмысленная толпа" (Пушкин) никогда не будет любить и уважать учёность - кроме, может быть, той ситуации, когда наш теоретик стал широко известен в обществе, заматерел, разбогател, то есть, опять же, вошёл во властную элиту. Широкая известность ведь типично элитарный признак. Отношение к таким людям в обществе двойственное, как ко всем вообще богачам. Ну и потом, по отношению к элите народ находится в том же отношении, что и женщина по отношению к мужчине. То есть уважает силу и богатство в первую очередь. А не высокую рефлективность и интеллектуальную утончённость. Но вернемся к основной теме.
Существует ряд серьезных авторов, которые постоянно упоминают о "некомпетентности и непонимании как основных деструктивных силах перестройки 1985 - 1990 гг.". Типа, руководство страной вовремя не смогло что-то принципиально важное понять, и потому не совершило необходимые правильные действия, чтобы повести страну к процветанию.
Так вот: это невозможно. То, что выгодно, элита понимает всегда. Её уровень понимания всегда ограничен уровнем собственных интересов, как и у обывателя - в чём, кстати, общая их слабость. Раз не смогли понять, значит, не хотели. А коли не хотели, стало быть, стремились достичь чего-то другого, опять же своего. Втихомолку отстаивали свои интересы. Но замечательно, что каждая элита ухитряется представить дело так, что она всего-лишь чего-то там "недопоняла", то есть использует аргументы для самооправдания с типично интеллигентского "игрового поля". Собственно, это и есть первый шаг к переносу собственной вины на другого.
Не бывает так, что общество "вовремя не смогло создать" некую новую принципиально важную в сей момент идею или пропустила какую-то новую идеологию; что высшие чиновники до чего-то там "своевременно не додумались"... Независимых теоретиков в любом обществе всегда предостаточно, и не бывает так, чтобы кто-нибудь из них не сформулировал положений, позарез необходимых для нынешнего или будущего развития. Эти идеи, в более-менее явном виде обязательно фигурируют в общественном сознании. Их нетрудно найти и вытащить на поверхность. И не бывает так, чтобы чиновники не "выхватили" из этого конгломерата концепций выгодную для себя идею, и не стали эффективно использовать. Редко бывает так, чтобы идею кому-то поручили от начала и до конца сгенерировать и разработать - это будет нечто совершенно искусственное. Появление новой идеи (идеологемы) - вполне естественный и органичный для общества процесс. Я помирал со смеху, когда Ельцын в 1996 году спустил "сверху" заказ на новую "Русскую Идею" и множество теоретиков принялись эту тему лихорадочно разрабатывать. К тому времени я занимался этой проблемой уже несколько лет...
Идея роспуска Советского Союза и помощи нам Запада давно носилась в воздухе. Что из того, что мелкие детали разрабатывали западные эксперты? Базовая идея была сформулирована всенародными ожиданиями. Народ устал от тотального дефицита и коммунистического цинизма властей. Именно наша потребительская зависть создала главную основу для краха СССР. Правящая советская элита к концу 80-х полностью выродилась; общество с нетерпением ожидало её краха. Общество подталкивало её. Именно поэтому подписания роковых соглашений почти никто не отследил и не заметил. Иначе наших "подписантов" либо вообще не подпустили к столу переговоров, либо впоследствии подняли бы на вилы. Элита существует не в безвоздушном пространстве, знаете ли.
Раз до нужной идеи своевременно "не додумались" - значит, было невыгодно. Когда элите выгодно, она "додумывается" незамедлительно. В обществе постоянно вращается большое количество концепций и идей, пригодных на самые разные случаи жизни, и новая, формирующаяся элита как бы "выбирает" нужную для себя концепцию или идеологему.
Поскольку "нужная" концепция не была вовремя сформулирована, то это означает, что давным-давно возникла каста влиятельных людей, жизненные интересы которой связаны со старой идеологией или старыми, отжившими идеями. Этой касте "нужная концепция" была не нужна, иначе каста очень быстро бы рассталась с прежней.
Многие упрекают бывших коммунистических чиновников, насколько быстро те расстались со своими идеалами. Но, помилуйте, с каких это пор чиновники (да и элита в целом) жили идеалами? Это прерогатива отдельных теоретиков... Чиновники держатся не за идеи и идеологемы, а за своё место в иерархии; любые идеи здесь выступают как символы лояльности очередному "вожаку". При смене правящей элиты низовые чиновники мгновенно переключаются на новую идеологию, только и всего. Новая элита может состоять из половины прежних чиновников - это не имеет значения, так как элита всё равно будет новой. Она будет "заквашена" на новой идеологии, и лёгкостью своей закваски обязана именно вот этой номенклатурной "гибкости" чиновников. Лояльность начальнику, отстаивание собственных интересов у чиновников всегда первично. Только один-единственный представитель элиты может позволить себе думать в первую очередь об идеях - это Хозяин.
Интереснее всего то, насколько варьирует уровень рефлексии у элиты. Если он низкий, то чиновники воспринимают будущую идеологию не только как угрозу лично себе, но прежде всего как гибель "вечных непреходящих ценностей". Либо чиновники прекрасно осознают, что изменения в обществе необходимы, но сознательно препятствуют им. Выбирая, чем следует пожертвовать - своими интересами, или целой страной, (современный) русский чиновник предпочтёт последнее.
Чем выше поднимается предприниматель в своём бизнесе, чем более он инкорпорируется в элиту, тем больше он начинает презирать интеллектуалов. Ещё бы! Ведь теперь он становится как тот же чиновник; ему приходится держать нос по ветру и подлаживаться под общий тон своих "хозяев". Символ лояльности-с!
...Гитлер использовал нацистскую идеологию, основанную на язычестве и мистицизме. Сам факт, что что-то сработало, что он пришёл к власти, что подавляющее большинство немцев было за принятие этой новой идеологии, говорит о том, что христианства в Германии, даже в куцем его протестантском варианте, как такового уже не было. Как идеология оно не могло использоваться. Оно "не работало". Иначе Гитлер использовал бы эту, проверенную временем идеологию. К чему изобретать велосипед?
Теперь смотрим дальше. Германия преодолела языческий нацизм. К чему она должна была бы теперь вернутся? По гегелевской диалектике, к христианству на новом витке, не правда ли? Разумеется. Но к христианству несколько другому, то есть существующему в какой-то превращённой форме. И вот в какой.
Если до Гитлера христианство в Германии могло использоваться как главная, базовая идеология, то есть было первично по отношению ко всем остальным общественным ценностям, в частности - потребительской идеологии, то после этапа фашизма первичное и вторичное меняются местами. Теперь потребительская идеология подчиняет себе христианство, становится первичной.
Немецкий фашизм нужен был потому, что Германия не могла самостоятельно, с лёгкостью произвести вот это "переворачивание", когда первичное становится вторичным. Тем более, что совместно с "переворачиванием" в общественном сознании происходит и "перетасовывание" элит.
Кургинян полагает, что фашизм был явлением контрмодерна. Согласиться с этим нельзя. Если мыслить в кургиняновских категориях, то это был дальнейший этап развития модерна, эдакая перетасовка экономики и элит. Фашизм был агонией этапа немецкого модерна, связанного с христианством. В плане собственно модерна, его признаков, там всe было в порядке.
Иногда спрашивают, был ли фашизм исторически необходим. Ну разумеется, был, иначе как бы Германия смогла перейти к современному постмодернистскому потребительскому обществу? Можно, конечно, представить себе, что кайзеровская элита - от высшего руководства до чиновников средней руки - сознательно, волевым усилием, отказывается от своих мест и перетасовывается как карточная колода. Можно допустить, что германский народ плавно воспринял бы чуждые ему англо-французские ценности и идеологию. А вот представить себе, как стремительная германская модернизация осуществляется либеральным путём уж никак невозможно. Либерализм и ускоренное развитие несовместимы - разве что за счет сверхъестественно больших внешних инвестиций, как то было в Японии и Южной Корее. Хотел бы я посмотреть на государство, инвестирующее в Германию после Версальского договора...
Не говорю уж о том, что обозначенный здесь путь является совершенно искусственным, а любая история всегда идeт только естественным путем. В истории нет ничего искусственного, всё всегда закономерно. И если некое историческое явление представляется нам случайным, то это означает, что мы пока не обнаружили закономерность, которая за ним стоит.
А вообще, чтобы народ испытал озарение, "сатори", его нужно хорошенько ударить в лоб.
Теперь посмотрим, что там у нас с Россией. Большевики, пробиваясь к власти, да и впоследствии, обретя её, использовали атеизм, и большинство русского народа этой идеологии по крайней мере не противилось. Большинство помалкивало, когда атеисты громили церкви. Оно (большинство) в определенном смысле делегировало "воинствующим атеистам" эти свои (зачастую, подсознательные) намерения и ожидания.
Всякая функция стремится обрести собственную органику. То же самое касается и любого общественного отношения. Отряды "воинствующих атеистов" были той органикой, в которой воплотились надежды и чаяния всех остальных. Большинство чувствовало, что необходима другая элита и другая идеология - иначе не громили бы церкви. Большинство русских готово было идти за другой идеологией и поддерживать другую элиту. И доказательством служит тот факт, что при попустительстве большинства Царская Семья томилась в ссылке, и большинство об этом знало, но не пошевелило и пальцем, чтобы освободить законного Монарха.
Период засилья коммунистической идеологии был переходным. Без него Россия не смогла бы самостоятельно дистанцироваться от христианства-как-идеологии. Вот так, запросто, Россия не смогла преодолеть идеологию, которая себя окончательно изжила. Идеология огромной страны имеет и огромную инертность, и, чтобы её изменить, нужны существенные потрясения. Разумеется, с идеологией сменилась и элита, в том числе идеологическая (реакционные церковники уступили место партийным идеологам).
А само по себе христианство никуда ведь не делось...
Христиане будут горячо доказывать, что разгромы храмов и гонения на священнослужителей и простых верующих в период большевизма вдохновлены дьяволом, извечным противником христианства. Либо евреями, участвующими в революции 1917 года. Не думаю, что им стоит верить. Суть дела была в обычной смене идеологем. Будь на месте православия любая другая вера, хоть зороастризм, еe постигла бы точно такая же участь (при условии наличия касты влиятельных жрецов, сросшихся с государственной элитой). В этом случае в революции также участвовали бы евреи, а с ними - вообще маргиналы всех мастей. Это нормально, так как маргиналы обычно находятся в общественно-забитом состоянии, и всегда используют период смены элит для того, чтобы "выбиться в люди".
А вообще, слишком много чести для дьявола ополчаться на этих маловеров. У одного святого было видение, что христиане сами делают за бесов всю работу...
Коль скоро христианство в православном его варианте стало государственной идеологией, то, очевидно, что при резкой смене элит основной огонь придется как раз на христианство - не как веру, но как отжившую своё идеологему, поддерживающую деградировавшую элиту и в свою очередь поддерживаемую этой элитой. Ведь элита и еe идеология это одно. А по-другому никогда не бывает: при сильной "встряске" элита всегда уходит только со своей идеологией - или ей помогают уйти. И когда народ громил храмы, то он не "в ослеплении уничтожал веру предков", а боролся прежде всего с тем, что ощущал как уже отжившее - то есть с отжившей идеологией. Чувствовал, что она тормозит общественное развитие. Христианство как вера - оно никуда не денется, а вот если страна ослабнет, и будет закономерно растоптана соседями, которые придут со своей идеологией, то кому она понадобится, эта самая христианская вера? Да и вообще, кому нужен небесный рай, если вокруг - потребительский?
(Здесь всюду говорится не о том небесном христианстве, которое "не одолеют врата ада". Никакие врата точно не одолеют его. Но причем тут общественная идеология?)
И когда сейчас православные говорят об еe возврате, то вовсе не случайно к ним не желает прислушиваться большинство. Это не потому, что христианство такая высокая религия, что обыватель не в состоянии понять еe скудным своим умом: обыватель как раз всe что нужно в Православии чувствует, и давным-давно считает его своей исконной верою. Но чувствует он и то именно, что "царствие Христа не от мира сего", то есть, как идеологический проект христианство уже было использовано русской историей, а история не повторяется. Обо всем этом знает обыватель, но почему-то не догадываются наши православные теоретики, все такие умные-преумные, рассуждающие о "симфонии властей", "соборности" и шпарящие наизусть Феофана Затворника. И если сейчас христианство в качестве использовать в качестве господствующей идеологемы, то возврат этот произойдёт как фарс - как и в случае с Германией, христианство окажется в подчинённом положении к потребительски-либеральной идеологии, то есть станет "гламурным". Иначе говоря, станет лишь прививкой против самого христианства, ради которого распялся Иисус.
Раз большевики использовали новую атеистическую идеологию, то это означает, что она имела широкую поддержку, еe готово было принять большинство. Иначе большевики использовали бы проверенное временем христианство. Или скажем вот так: в противном случае власть обрела бы элита, использовавшая христианство, пусть и слегка "подправленное". Придрались бы к тому же самому иконостасу, организовали церковный (и всенародный) раскол по этому признаку, да и пришли бы к власти. Собственно, у нас так уже было, разве что по ещe более смехотворно мелкому признаку (того самого трехперстия). Но это было в период расцвета христианства-как-идеологии, а большевики застали его закат. Чем и воспользовались.
Самый факт использования иной, противостоящей христианству идеологии, является упрямой вещью. Не стоит идти против него. Не стоит его не замечать. Вот уж воистину: "глядеть будете, да не узрите". Странное дело получается, господа: страна с населением в 200 миллионов человек круто меняет идеологию (да что там идеологию, всю жизненную парадигму), а находятся горе-теоретики, готовые преподнести этот факт как случайность, как произвол каких-то отдельных злонамеренных лиц. Захотели мол, устроить переворот - да и устроили. И ведь так считают многие. Достаточно обратить внимание на общий тон
комментариев к моей коллекции фотографий царской России.
Россия скинула одну элиту и сменила еe другой в целях перехода в индустриальное общество, что было объективной экономической необходимостью. Вся страна отторгла прежнюю элиту, не сумевшую поднять флаг стремительной индустриализации, в течении 2 - 3 десятков лет. Вместе со старой элитой страна отвергла и еe идеологию - "Православие, Самодержавие, Народность" - не потому, что надоело, или потому, что первый элемент дискредитировали в глазах общественности сребролюбцы-иереи и пьяницы-дьяконы (о распространённых грешках архиереев здесь не упоминаю). А потому, что старая идеология и старая элита не потянули бы весь объем поставленных задач, и слабоволие Николая II, его патологическая зависимость от жены ("лучше иметь десять Распутиных при дворе, чем одну истерику императрицы"), бабство императрицы и злодейства Распутина тут совершенно ни при чем. Их всех сместили не большевики какие-то, а вся страна в целом. Зажились...
Почему столь редко смотрят на все эти события не с узкой точки зрения конспирологии, но с позиции развития страны в целом? Стране была необходима индустриализация, и тогда она "подобрала" себе элиту под эту задачу. Разумеется, задача была решена Сталиным не идеально. Где-то я читал, что ещe в начале ХХ века Главное Артиллерийское управление представило Николаю II проект перехода к индустриальному обществу. С сельским хозяйством там всe было нормально.
Так или иначе, но царское правительство не смогло реализовать новый проект. Слиберальничало, типа. Но где и когда рывок осуществлялся в рамках либеральной идеологии? И когда и где мощный исторический рывок осуществлялся без перекосов?
Зададим теперь вопрос: какая задача ныне стоит перед Россией? Все знают, какая: обеспечение продовольственной безопасности, подъем сельского хозяйства. Нам нужно исправить перекос, допущенный при сталинской индустриализации. Постиндустриальное развитие. Перед нами стоит задача осуществить тот же самый рывок, переход на новый уровень. (Нынешняя элита стала интернациональной; в отличие от сталинской, она уже не связывает жизненные свои интересы с "этой страной" и задачи по переходу на постиндустриальный уровень она не только откладывает на потом, но выполнять просто не будет: это противоречит интересам глобальной, общемировой элиты, в которую нынешняя российская плотно инкорпорирована - Примечание: этот взгляд мною уже преодолён - К.Б.). Очевидно, что страна расправится с этой элитой, она снесет еe, как снесла императорскую элиту 100 лет назад. И выполнено это будет в рамках отнюдь не православно-христианской идеологии.
И вот сейчас русский социализм кончился. Как идеология он исчерпал самого себя. К чему мы можем сейчас вернуться?
Мы знаем уже, что период засилья социализма потребен был для внутреннего развития России точно так же, как и фашизм для Германии. У нас должно произойти точно такое же "переворачивание". Наш социализм не был исторической случайностью, он был не менее закономерен, чем немецкий фашизм.
Не стоит и мечтать о возврате к тому положению дел, которое было до социализма. Православное христианство как идеология тоже должно оказаться теперь вторичным, оно должно быть чему-то подчинено. Но только не потребительским ценностям. В этом отношении мы не можем копировать опыт Запада. Всё равно он у нас не пойдёт.
Можно попробовать сконструировать искусственно новую русскую идеологию. Это должно быть какое-то "социалистическое христианство". Эта идеология возьмет какие-то отдельные элементы социализма, христианства и самодержавия. Возврат к бывшей православной империи с идеологемой К. Победоносцева невозможен, об этом даже и мечтать не стоит.
Закон "отрицания" пока никто не отменял. Если при социализме была выборность всех снизу доверху, то сейчас должно быть провозглашено несменяемое, ответственное руководство. А империя... она должна остаться.