Что должен чувствовать человек, если картина мира являлась лишь рисунком на ширме, скрывающей другую реальность, непривычную и пугающую? До сих пор человек видел свой мир только таким, каким он был изображен на этой оказавшейся эфемерной занавеси. И вдруг... Нет, за ней он не успел рассмотреть ничего ужасного. Что ужасного может быть в том, чего ты попросту не понимаешь и не можешь найти аналогий среди того хлама, в который разом превратились все твои знания о мире? В ужас повергал не сам вид открывшейся реальности, а то, для чего эта реальность служила. То, чем на самом деле являлся ты сам в той оказавшейся иллюзией нереальности. А еще ужаснее была невозможность вернуть эту ширму на место, спрятаться за ней и забыть все как дурной сон.
Смирится он с потерей удобной и уютной иллюзии, примет реальность? Или выстроит новый бесплотный мираж и спрячется за ним от действительности?
Но все эти проблемы встанут потом, когда испуганно забившийся в самый дальний уголок естества разум очнется, оклемается и выползет из своего укрытия, вновь начнет выстраивать защитные укрепления и все подвергать критике.
Сейчас же, без этого стража, все виделось кристально ясно, недостающие сведения компенсировались интуицией и еще каким-то чувством.
Этот мир, такой уютный, где правил человек, его разум и воля, оказался всего лишь компьютерной игрой существ более высокого порядка. Человек всегда себя ставил на первое место - не он ли кричал об исключительности своего вида во Вселенной, возникшей из Большого Взрыва? Пусть даже произошедшего от обезьяны в ходе эволюции, однако заслуга в этом только человека. Но все же он готов был смириться с существованием даже более высокоразвитых рас в этой Вселенной, но стоящих на одной с ним доске. Другой человек соглашался, что не какой-то там Взрыв послужил причиной возникновения материи, человека и всего живого, а божественная воля Создателя, уготовившая человечеству исключительную стезю.
Все оказалось куда банальней. Да, есть Творец. Да, он создал все и вся. Но создал лишь для своего развлечения, как игрушку. И человек лишь бот или персонаж, которым тот управляет в этой игре, записанной на каких-нибудь кристаллах, аналогах нашего жесткого диска, в иномирном информационном пространстве. Весь наш мир - лишь код программы, преобразуемый машиной в электронные сигналы и проецируемые на трехмерный монитор, или что там у них его заменяет. Вот и все великое предназначение.
Развитие цивилизации и культуры, достижения науки - лишь цепь щелчков их аналога мыши. И кичиться нарисованным человечкам нечем.
Так что же чувствовал этот человечек? А ничего. Совсем ничего. Энергии эмоции, смывшей с мира фальшивый пейзаж, хватило только на это, да еще на то, чтобы загнать далеко вглубь ужаснувшийся разум. И все. Чувства и эмоции оказались лишь производными гордившегося своей логичностью разума.
Но ничто не длится бесконечно. И самое великое открытие, самый грандиозный подвиг в конце концов сталкиваются с ограниченностью и несовершенством тела. А оно, с утра замершее неподвижным истуканом, настойчиво давало знать о себе затекшими и требовавшими движения мышцами. Виктор шевельнулся и едва не упал - судорога болью прошлась по затекшим, одеревеневшим мышцам. Кое-как поднявшись и расходившись, поднял глаза на багровеющий закат. В картинке то появлялись, то исчезали прорехи, но такой же затекший, как и мышцы разум несмело выползал из своего убежища, закрашивая их привычными образами.
Виктор принялся собирать снасти.
Пару дней Виктор проходил как замороженный. На третий принялся собираться домой. Тут его поджидала засада. Старенький аккумулятор сел окончательно и отказывался крутить стартер. Сказалось то, что Виктор не стеснялся использовать его вечерами для освещения и иногда безуспешно прослушивания старенькой автомобильной магнитолы.
Помучившись, Виктор удрученно поскреб затылок, плюнул и принялся укладывать вещи в рюкзак. Затем отыскал Евгения и отдал ключи от авто ему, наказав пользоваться без стеснения, если удастся оживить аккумулятор. Попрощался и зашагал в сторону ближайшей железнодорожной станции.
Припомнился давний разговор на работе.
- Как быстро бежит время. Знаешь загадку? Ползет, идет, бежит, летит. Оно самое - время. В детстве, юности, зрелости, ну и... Почему так?
- Гы. Мудлые луди потметили это со влеменем. - Сквозь зубы с зажатой в них отверткой проговорил Даня. Он воткнул на место видеокарточку, взял отвертку в руку и, заворачивая саморез, продолжил. - С компьютерами все проще. Проапгрейдил, частота увеличилась - время полетело. Особенно для старых, неадаптированных... программ. Знаешь, как-то на старом месте работы мне достались в наследство несколько коробок дискет. Прикинь, даже старенькие пятидюймовые были. Ну, их я не трогал, а вот остальные решил прошерстить, - посмотреть, может что интересное или полезное осталось. Как я и подозревал с самого начала, на большинстве были игрушки. Ты можешь себе представить современную игру, которая бы поместилась на дискете объемом чуть больше мегабайта? Ну да не суть... Решил ради прикола погонять в Диггера, ты должен помнить этот хит. Да. Так вот. На той работе электронщиков техникой особо не баловали, спихивали старье, которое уже и выбросить бы пора, да жаба душит. Точно уже не помню, что там у меня стояло, то ли старенький первый пенек, то ли вообще что-то типа 586-го. Хорошо помню только тактовую частоту - 100 мег. Прикинь, раритет. Ну, сунул дискету, запустил игру. Ну, думаю, щаззз оторвусь. Ага. Не успел стартануть, уже RIP. Еще раз - тоже самое. С такой скоростью там эти "чамки" бегают. Сначала не понял, думал игра запортилась. Достал из закромов настоящий раритет, уж сколько лет пылившийся в ожидании списания, ЕС-1841. Помнишь, наверное, там еще все накопители в отдельном корпусе и тактовая частота, кажется, меньше 5 мегагерц. Прикинь, рабочая. Так на ней без проблем Диггер работал. О!
В вагоне находилось только два человека. Ближе к началу, слева по ходу, сидела девушка лет семнадцати - девятнадцати. На взгляд Виктора, излишне ярко накрашенная. Примерно на таком же расстоянии от вторых дверей, как девушка от входа, расположилась старушка с корзинкой и еще какими-то вещами. Виктор присел почти по центру вагона, но в другом ряду, совсем не обратив внимания на жалящее солнце.
За окном дизеля проносились перелески, поля. Мелькали какие-то строения. В разрывах придорожных посадок проскакивало золото еще не сжатого хлеба. Иногда пролетал ежик уже стриженого поля с бигуди катушек соломы.
На следующей станции в вагон зашли два парня и расположились прямо под кнопкой вызова милиции. Вполне прилично одетые и ничем не отличающиеся от многих других. Только глаза какие-то нагло-масляные. Они достали "фауст" и принялись распивать вино прямо из горлышка бутылки, передавая ее друг другу. Без закуски. Сие действо сопровождалось громкой "беседой", на две трети состоявшей из матов.
Виктор лишь зацепил краем сознания этих парней и продолжал бездумно провожать взглядом безнадежно отстающие от поезда пейзажи.
Из этого своеобразного дорожного транса его вывел визг девушки и тирада бабули:
- Ироды! Вы што удумали?! А ну, оставьте девку в покое! А то сейчас милицию позову!
Парни сидели с двух сторон девчонки и, Виктору не видно было из-за спинки сиденья, зажав ей руки, видимо лапали ее.
Виктор вздохнул и медленно поднялся. Связываться с подвыпившей швалью не хотелось, но что делать - у самого невеста растет. Выползший из своего темного угла разум панически заверещал: "Ты куда лезешь? Тебя же каждый из них по отдельности в бараний рог согнет!"
Виктор шагнул в проход и подал предательски севший голос:
- Парни, оставьте девчонку в покое.
Один из них оглянулся и, гыгыкнув, бросил:
- Остынь, дядя, пока не наваляли.
Виктор сделал еще шаг и опять попытался вразумить парней, стараясь добавить голосу твердости:
- Я сказал, отстаньте от девушки.
Сидевший ближе к проходу порывисто поднялся и пошел на него.
- Дядя, тебе что - больше всех надо? Тебя ж никто не трогал - сам напросился.
Он размашисто ударил, целясь в нос. То ли покачивание вагона сыграло роль, толи Виктор все же успел слегка отдернуть голову, но удар пришелся по касательной, лишь слегка задев скулу. Вместе с болью накатил гнев, тут же растворившись в холодном безразличии. И Виктор вдруг "потерялся".
Пришел в себя на своем месте у окна. По всему телу разлилась ватная слабость, сердце стучало под горлом как будто с перебоями, почему-то вся кожа на теле горела, словно после солнечного ожога. В противовес этому ощущению в солнечном сплетении комом пульсировал сосущий холод, вагон пытался кружиться вокруг Виктора, предметы расплывались, в ушах звенело. Странно, но кроме ноющей скулы, он не чувствовал больше никаких повреждений. Ужасно хотелось пить, но сил наклониться, и достать из рюкзака бутылку с водой не было.
"Вот это они меня отмутузили" - скользнула по периферии сознания вялая мысль. "Куда же сами подевались? Наверное, сошли на какой-то станции". - Догнала ее вторая, еще более слабая и безразличная.
- Свят! Свят! Свят! - Вдруг донеслось из-за спины.
Виктор слегка повернул шею, ровно настолько, чтобы ухватить боковым зрением испуганную бабку, со страхом глядящую на него. Бабуля одной рукой пыталась ухватить сразу все свои пожитки, а другой осеняла себя крестом. Заметив, что мужчина повернул голову в ее сторону, она прервала крестное знамение и, прихватив вещички, резвенько засеменила к противоположным дверям вагона.
"Странная бабуля. На хулиганов орать не испугалась, а теперь отчего бежит?" - Еще одна ненужная сейчас мысль изволила посетить кружившуюся голову.
Повернув голову в исходное положение, Виктор зацепился взглядом за девушку, стоявшую в проходе возле соседней скамейки и несмело, даже почти испуганно глядевшую на него. Несмотря на слабость, сознание отметило потекшую тушь, размазанную на пол-лица помаду и вырванную пуговицу на помятой блузке. Переступив с ноги на ногу, девушка осмелилась-таки сказать:
- Спасибо вам. Эти скоты!.. - Она хлюпнула носом. - Я вам очень обязана.
До Виктора все никак не мог дойти смысл ее слов. Ну что ей еще от него надо?
Девушка присела на краешек скамейки, нервно комкая в руках платок, спросила несмело:
- Вы ведь экстрасенс, правда? Я сразу поняла, когда вы их. Правда, я раньше не верила в экстрасенсов, думала это так, притворство.
Виктор ничего не понимал.
- Что я сделал? - Всплыла откуда-то со дна слабая частичка любопытства.
Девушка обескуражено поглядела на своего спасителя и наконец заметила его состояние:
-Вам что, плохо? Ой, наверное, вам тоже попало! Или солнце напекло. Сели же прямо на солнцепеке. Давайте-ка пересадим вас в тень. Я помогу.
Не обращая внимания на то, что Виктор пытался отказаться, она заставила его подняться (ноги ощутимо дрожали) и почти перетащила через проход туда, где не доставало солнце.
- Вот так. Вам удобно? Что я еще могу для вас сделать?
- Пить. Там - в рюкзаке.
Девушка отыскала пластиковую бутылку с водой, открыла ее и подала Виктору. Он присосался к горлышку, ощущая, как слегка нагревшаяся вода остужает пылающий пищевод. Сквозь звон в ушах слабо доносился девичий голосок:
- ... Он тогда меня оставил и тоже вскочил, а потом сразу же сел и за свое горло ухватился. Я смотрю, вы стоите в проходе и руками так плавно водите, почти одними кистями. И глаза у вас такие, такие... Я даже не знаю. Гляжу, а этот за горло руками себя скребет и хрипит, а глаза на лоб уже лезут. А тот, что на вас нападал, лежит на полу и визжит как поросенок, ногами сучит, а рука за спиной и в другую сторону сильно выгнулась. А вы к ним даже не прикасались. Потом кистями рук так вот сделали, - она изобразила жест, - а их будто кто сильно, нет, очень-очень сильно толкнул. Они почти под двери отлетели. Так на четвереньках в тамбур и выскочили. А потом поезд резко затормозил, может стоп-кран сорвали, а то ведь там остановки не было. Меня аж на другое сиденье кинуло. Смотрю, а вы стоите, ни за что не держитесь, и даже с места не сдвинулись ни на чуть-чуть, будто приросли. Ну, прямо вот как эта скамейка. Ой, извините.
Литр воды на одном дыхании лишь слегка освежил мысли. Хотелось закрыть глаза. А тут эта девчонка какие-то сказки рассказывает. Видать сильно напугали ее эти шакалы.
- Ты до города?
Она быстро кивнула, потом помотала головой:
- Нет, я дальше.
- Вот и ладно, растолкаешь меня, как в город приедем. Что-то мне нехорошо.
И Виктор прикрыл глаза.
2
Настя вздохнула вслед своим взлохмаченным мыслям и занялась насущными делами. Надо было приготовить еду и разбить стоянку. Николай разводил костер на месте старого кострища. Его напряженная спина выдавала легкую обиду. Настя опять вздохнула. Вот отличный же парень, только прямой как стрела. Не диво что королевский террариум единомышленников ему не по нутру.
Она принялась рыться в своем мешке, выуживая припасы.
- Николай, ты и вправду думаешь, что абсолютно все, кто не платит королю налоги, должны быть наказаны?
Парень повернулся и несколько удивленно на нее посмотрел:
- Понимаешь, Настя, на этом стоит государство. А я, как представитель его исполнительной власти, просто обязан...
- Но ты ведь не стражник. Ты солдат. - Перебила его девушка.
- Каждый сознательный гражданин должен способствовать укреплению...
- Знаешь, иногда ты просто зануда. И что бы там ни велел тебе твой долг, постарайся потерпеть. Потому что тот парень - мой проводник через Каменный лес на ту сторону гор.
- Как?! Мы отправляемся во вражеское королевство? Нелегально?
- Не знаю насчет "вражеского" и "мы", а я так точно намерена туда попасть. Надеюсь, и Вандерер составит мне компанию. И потом, легальные пути туда мне просто неизвестны.
- Настя, я с тобой.
- Спасибо.
Контрабандист появился примерно через час, таща огромную вязанку сухого хвороста. Он как-то неуверенно, бочком, прошел к костру, где и свалил всю гору дров наземь, опасливо косясь на Николая, который демонстративно старался не обращать на него внимания. Косолапо потоптался на месте и отошел в сторонку, где присел на пенек и принялся точить свой "ножик".
Настя помешала густое варево в котелке и спросила:
- Тебя как зовут?
- Зови Медведем. Меня все так кличут. - После паузы отозвался парень.
- Мое имя - Настя. Это - Николай. Еще будет Вандерер. Он Аватар. Нам надо перебраться в соседнее королевство. Я так понимаю, ты согласен нас провести, раз не сбежал?
Медведь хмыкнул. Он и вправду слегка напоминал этого зверя. И не только размерами. Косолапящая походка, диковатый взгляд дополняли сходство. Только бритый череп не вписывался в образ.
- По десять золотых монет с носа. - Прищурился парень.
Николай бросил игнорировать присутствие контрабандиста и возмущенно уставился на него. Цена была действительно большая.
Настя спокойно сняла котел с огня и пристроила его в сторонке на углях - томиться. Присела на корточки напротив парня.
- Не знаю, что тебе сказал оракул, но мы тебе нужны не меньше, чем ты нам. Поэтому одна золотая за всех, и то только для того чтобы соблюсти ваш кодекс. Плюс кормежка. По рукам?
Парень разочарованно поводил головой и кивнул:
- Ладно уж. Может тогда подкрепимся?
- Подождем нашего товарища.
- Кого? Аватара? Впервые слышу, чтобы Нерожденного называли товарищем.
- Тем не менее, это так и есть.
Вандерер появился ближе к вечеру, когда от деревьев протянулись длинные тени, по-хозяйски устраиваясь на траве и мху. Поздоровался, попутно познакомившись, с Медведем и присел перед оставленной ему порцией каши. Остальные пообедали раньше, устав его поджидать. Над притухшими углями доходила тушка тетерева, неосторожно подавшего голос невдалеке и подстреленного Николаем. После еды обратился к спутникам:
- У кого какие соображения по поводу дальнейшего пути?
- Да какие тут соображения? - Отозвалась Настя. - Вот Медведь проводит нас через Каменный лес на ту сторону гор. А дальше уж как повезет.
- Угу. А почему не через владения гномов? Я слышал, там проще пройти.
- Гномы позакрывали перевалы. И пока не выдвигают никаких требований. Видимо, цену набивают. Так что там пройти будет сложнее. А вернее гномы такую цену заломят, что не обрадуешься. - Поделился Николай.
- Да и оракул сказал, что если сейчас с ним - Настя кивнула на Медведя - не пойдем, то потом нескоро случай выдастся.
- Ну а что наш проводник думает?
Медведь как раз только впился зубами в переданную ему Настей истекающую соком четвертинку тетерева. Он покосился на Вандерера, затем скосил глаза на румяную корочку птицы, с видимым сожалением разжал зубы и, облизав покрытые жиром губы, ответил:
- А что тут думать? По мне, так и вовсе бы не открывали перевалы. Меньше бы смертоубийства стало. А то убивают друг дружку ни за что ни про что.
И он опять нацелился на тушку.
- Да я не про перевалы. - Поправился Вандерер, сам примериваясь к птичьему мясу. - Как поведешь нас? Как дорога? К чему готовиться?
Медведь ответил с набитым ртом:
- Жнамо гаг. Плише г полутню выйтем... - Он наконец прожевал и продолжил, не отрывая взгляда от мяса. - Чтобы к вечеру на месте оказаться. У меня и днем получалось через рубеж.... Но такую кучу народа днем не возьмусь - ночью легче, когда не видишь ничего. Да и неча там светиться зазря. Сразу идем вместе. Ежели у кого не получится с первого раза - по попытке на брата. Больше все одно бесполезно. По опыту знаю - если со второго захода не прошел - не пустит лес, бесполезно.
Медведь покрутил в руке кусок тетерева, вздохнул, потянулся в сторону и сорвал широкий лист, похожий на лист лопуха, на который и пристроил мясо. Оперся рядом с импровизированной плошкой на локоть и продолжил:
- Оно конечно, из Лукоморья проще бы было. Тут леса смыкаются, межи почти не видать, да и не ждет никто отсюда. Да только у местного хозяина с эльфами неписаный договор - они друг к дружке не суются. Ну и нас, знамо дело, не пустят. Так что придется вдоль опушечки... Вот.
Медведь замолчал и бросил попеременно взгляд на собеседников и на остывающий кус. Но Вандерер, сам лениво отщипывая кусочки, не заметил неприкрытого намека.
- А дальше что?
- А дальше по кольцу этого самого Каменного леса до моря, дальше вдоль бережка и выйдем куда надо. Там меня дожидаться будут. Коли сговоритесь, - Медведь бросил мстительный взгляд на Настю, - да в цене сойдетесь, будет у вас проводник дальше. Ну а я тут же и обратно.
Он потянулся было опять к еде, но тут встрял Николай, который хоть и был хорошо воспитан, но не замечал мучений Медведева желудка из-за своей неподавленной до конца неприязни к контрабандисту:
- А что это за "кольцо" Каменного леса?
- Кольцо оно и есть кольцо. Сам Каменный лес шириной от одной до двух верст и лежит вокруг владений эльфов. Это что-то типа пограничья. Он почти обычен, в отличие от леса эльфов. Только самих "зайцев" там чаще встретишь, чем у нас. Да снаружи, если близко подойти, выглядит как скала. Таких путников как я, благо их совсем мало, они не очень-то приветствуют, но и не шибко гоняют. Сколько сталкивался - от эльфа ведь в лесу не спрячешься - мзду возьмут, да и отпустят, не озабочиваясь, куда пойдешь. Все одно к их настоящим владениям близко не подберешься. Там такой ужас накатывает, что желудок сначала в трубочку скручивается, потом наружу без спросу лезет, а потом в себя приходишь и долго не можешь сообразить, где это ты оказался, почему ноги дрожат, подошвы дымятся, а дышишь как загнанная лошадь. Так что мы по краешку пойдем. Если я успею до отправления съесть эту ножку.
И Медведь решительно впился зубами в мясо, всем своим видом показывая, что не намерен больше отвлекаться на пустопорожние разговоры.
К месту, намеченному Медведем для перехода, добрались еще засветло. Проводник остановился на взгорке и, приложив ладонь козырьком ко лбу, чтобы не слепили лучи низкого солнца, внимательно разглядывал далекую еще опушку Каменного леса. Вандерер подошел и остановился рядом. Остальные тоже подтянулись. Аватар, повторив жест Медведя, присмотрелся к опушке. Легкий ветерок перебирал кудри деревьев, изредка пробегая по густому подлеску.
- Лес как лес. Почему зовется Каменным?
Медведь хмыкнул, осматривая уже ближайшие окрестности:
- Это отсюда, издали, он обычным видится. Вблизи же настоящая скала. И по виду, и на ощупь. Эльфийское волшебство. Зверь да птица, да сами эльфы, беспрепятственно пройдут. А больше никто. Все одно, что на каменную стену кидаться. - Медведь ткнул пальцем в заросли кустов в недалекой ложбинке, из которых поднималась пара деревьев. - Вон там подождем темноты и подкрепимся перед дорогой. Хотя какая там уже сегодня дорога... Перейдем границу, чуть в сторону возьмем, да и заночуем. В лесу ночью особо не погуляешь.
В выбранном месте нашелся и малюсенький ручеек, пробившийся между корней стройного вяза и через пару метров исчезающий, оставив после себя влажное сырое пятно. Чтобы набрать воды, пришлось руками разрыть под вязом ямку и ждать, пока она наполнится водой и осядет муть. Развели бездымный костерок и принялись готовить еду.
Медведь, прилег в своей излюбленной позе - на боку опершись на локоть - и жевал травинку.
- Тут недалече я впервой и сподвигся в Каменный лес вломиться. Хорошо помню.
- Ой, расскажи. - Попросила Настя.
Медведь пожевал неторопливо травинку, как бы раздумывая - стоит ли, передвинул ее в другой уголок рта:
- Да что там рассказывать? Прижала тогда меня, пацана еще, стража к этому самому лесу. С товаром. И товар-то был, тьфу, копеешный. Мне бы его бросить, да и все дела. Ну, поймали бы, пожурили, да и отпустили. Без контрабанды какой с тебя спрос? Другое дело если с поличным взяли. Да я тогда только начинал дело, понаодолжал сколько смог да все в этот товар и вложил. Без него ни с долгами рассчитаться, ни сестренку прокормить, ни... В общем - никак. Вот и вцепился в него как клещ. Прижался я, как волчонок, спиной к этому самому лесу и чую - хана. Одна надежда еще теплилась - в сумерках не заметят. Только где там - ребята опытные, не чета мне тогдашнему. И вот стою я, а они из-за холмика показываются постепенно, начиная с шапок, будто грибы из земли растут. И такая тоска в душе... По потерянной надежде, по... Мог бы - завыл бы волком. И злость звериная. На себя в первую очередь, да и на весь свет. И ни одной мысли в голове, только чувства грудь рвут. Поднял я голову к небу, чтобы слезы бессилия сдержать, оперся спиной о камень, а он возьми, да и расступись. Я и провалился за каменный барьер. Да так в полном онемении от чудесного спасения и пролежал все время, глядя, как они меня ищут. Изнутри-то не то что снаружи - все видать и слыхать, как и в обычном лесу. А они тоже долго не могли в себя прийти - был человек, и вдруг нету. Обыскались. В конце концов решили, что это эльф над ними подшутил. Погрозили мне - ну то есть не мне, а лесу - кулаком, да и отбыли.
- Интересно как. - Подала голос Настя.
Николай, подбрасывая веточку в притухший костер, поинтересовался:
- И что же ты, потом не отомстил страже? Не прирезал какого подвыпившего стражника за пережитый страх?
Настя возмущенно уставилась на Николая. Медведь неспешно поднялся на ноги. Внешне он был спокоен, только косточки пальцев на сжатых кулаках побелели. Он собирался уйти, но не удержался:
- Может, у вас, дворян, и принято резать ни в чем неповинных людей направо и налево без повода. А только у каждого своя совесть. Что ж, по-твоему, мне теперь его вон - парень кивнул на Вандерера - надо прирезать, за то, что какой-то Аватар насмерть стоптал конем моего отца и даже не заметил? Или тебя, за то, что пьяный дворянский ублюдок изнасиловал мою мать, а его прихлебатели держали меня, четырнадцатилетнего мальца и заставляли смотреть на это, потешаясь? А может всех подряд, за то, что мать не вынесла позора и покончила с собой, оставив меня и восьмилетнюю сестричку одних? Или и ее тоже, потому что дальние родственнички прибрали к рукам оставшееся сиротское добро, а нас выставили на улицу? Только люди все разные. Может, тебе и не по нраву мое ремесло, только я его не особо и выбирал. Разве что из двух зол меньшее. Только знай, и у бедного люда есть совесть и честь. А зачастую они и честнее зажравшегося богатея.
Медведь присел, где стоял, потом продолжил уже спокойнее:
- Мне семнадцать тогда было, а сестренке двенадцатый шел. Жили мы тогда в одном большом селе. Это уже после перебрались поближе к рубежу - там люди душевнее, правильнее, что ли. Так вот, возвращаюсь я после месяца отсидки, захожу в корчму, а хозяин, жирный боров, в глаза смеется. Ну, говорит, и учудила твоя сеструха. Я, грит, по пьяни кошель потерял. Думал с концами. Не столько денег жалко было, сколько сам кошель вышитый. Ан нет. Приносит она его на следующий день. Нашла на дороге. И просто так отдает. Ты думаешь, он ей хоть грошик в благодарность отвалил? Нет, леденцом одарил. Я, когда на дело шел, у нас только на неделю денег оставалось. В том кошеле медяков немного было, но ей всяк недели на две продержаться бы хватило. Я потом спросил у нее - почему себе не оставила? А она мне: "Помнишь, когда папка с мамкой живы были, папка по большим праздникам нам c тобой по медяку на сладости давал? Ты свои тут же и проедал. Сладкоежка. А когда однажды родители нас на ярмарку в город с собой взяли, я там в витрине магазина такую куклу видела! Прямо ах и больше никаких слов. Она мне даже снилась. Вот я те медяки и откладывала, надеясь насобирать на куклу. В платочек заверну и спрячу. А потом тоже где-то тот платочек потеряла. И никто мне его не вернул. Так и не исполнилась моя мечта. А вдруг у того, кто найденный мной кошель потерял, тоже мечта есть?"
Медведь вздохнул.
- Я тогда и приворовывал понемногу, чтобы выжить. А что было делать? Это я теперь такой здоровый стал. А тогда - щепка. Ну да на таких-то харчах. Кому такой работник нужен. Но после этого поклялся - брошу. Но сделаю все, чтобы единственный дорогой мне человек никогда не голодал.
Медведь поднял голову и вызывающе осмотрел всех.
- А свое ремесло я считаю честным. Не ворую, не разбойничаю, не граблю. Торгую. Или курьером, того... Только и вины, что пошлину казне не плачу. Так ведь государство и не требует. Разве что весь товар. Да еще и отдохнуть в холодную засунуть норовит. Один знающий человек рассказывал, что раньше не было никаких пошлин на торговлю и лицензии на это дело тоже нужны не были. Ну и контрабандисты торговцами звались. Это уже потом Аватары власти надоумили. Только от этого лучше одной казне. А те, кто покупает, переплачивают. И много. И это при том, что ни у гномов, ни у эльфов подобных поборов нет.
Медведь выговорился и теперь спокойно сидел, покусывая новую травинку и глядя в огонь.
Настя давно укоризненно посматривала на Николая. Тот смущенно откашлялся и обратился к парню:
- Медведь, ты, это... В общем, извини.
Тот несколько удивленно посмотрел на него:
- Да ладно.
3
Надвигающийся темный монолит леса был уже совсем рядом, когда проводник остановился и стал шепотом раздавать указания:
- Значит так. Я впереди, двое кладут мне руку на плечи, третий - им на плечи. Глаза закрыты. Думайте о чем угодно, только не о Каменном лесе. Лучше вообще ни о чем не думать. Готовы? Вперед.
Вандерер оказался замыкающим. Через пару десятков шагов он вдруг почувствовал, что его правая рука, лежавшая на плече у Насти, ушла вперед, в то время как левая на плече у Николая значительно притормозила, словно Николая что-то не пускало вперед. Это "что-то" поддавалось, но очень неохотно. Тогда Вандерер позволил себе слегка надавить вперед. Словно это помогло, движение продолжилось, и он почувствовал будто легкое дуновение ветерка прошедшее по всему телу и оставившее после себя приятный аромат терпкой горечи растительного сока. Видимо так его организм воспринял эльфийскую магию. Еще через десяток шагов они остановились.
- Все, прошли. - Послышался приглушенный голос Медведя. - Честно говоря, не ожидал, что получится с первого раза.
Утром Медведь не разрешил развести костер, мотивировав это тем, что эльфам бы это не понравилось. Пришлось перекусить всухомятку. Как и в обед. Грызя свой сухарь с сыром, Вандерер озвучил пришедшую ему в голову мысль:
- Медведь, а это владения светлых или темных эльфов?
- Откуда у темных владения? Впрочем, ты можешь и не знать. Светлые и темные у эльфов это как у людей дворяне и простонародье. Смысл примерно тот же. Только слова разные. Может, еще и встретим кого из темных. Это у них - он повел рукой вокруг - как у людей поле, ну, или огород. Что-то я не видел, чтобы дворяне марали свои руки работой на земле. Так и у эльфов.
Медведь поднялся. Все же было в нем что-то от этого зверя. Уверенная неторопливость сильного и добродушного, что ли. И походка слегка вперевалочку.
- А какие ягоды, грибы, орехи здесь растут! Без заячьих ушек явно не обошлось. Да еще увидите. Пошли.
К вечеру встретили одного из хозяев здешних мест. Ван бы так и прошел мимо, не подозревая, что за ним наблюдают, если бы эльф не повернул голову. Только по движению, отмеченному боковым зрением, и засек его. Эльф молча проводил их взглядом, не делая больше никаких движений. Проводник, видимо, тоже увидел эльфа, хотя никак этого и не показал. Только достал из кармана серебрушку, демонстративно подбросил ее и пристроил в трещинку коры на стволе сосны. Вечером на привале признался, что сам придумал эту игру. Ну, как бы успокаивая свои нервы - типа платы за проход.
Около полудня следующего дня, обходя болотину, пришлось немного углубиться в лес, и они вышли на довольно широкую и относительно прямую прогалину, рассекавшую лес в направлении его центра и сплошь заросшую, вернее засаженную - так аккуратно и удобно они располагались, кустами малины.
- Специально вывел, полюбуйтесь. - Контрабандист указал вдоль прогалины.
Вначале Вандерер не понял, что там в конце нее - показалось, что горы. Но нет, там вздымались к облакам гигантские, циклопические стволы деревьев. Расстояние было слишком большим, чтобы рассмотреть что-то в подробностях, но возносящие свои кроны не менее чем на сотню метров в высоту исполины впечатляли. Теперь, не прикрытые своими родичами-карликами от человеческого глаза, они свысока взирали на мелких копошащихся внизу букашек-однодневок, в своих возвышенно-вечных неспешных размышлениях не уделяя им внимания и даже не замечая.
- Опушка настоящего эльфийского леса. Можете себе представить, какие "деревца" могут расти в его чаще. А еще я слышал, в самом его центре находится главная святыня эльфов - Древо Жизни. Но, может, это и байка.
К вечеру следующего дня Медведь пообещал нормальную ночевку, с костром и горячим ужином.
- Есть здесь одно местечко. Со всех сторон укрыто от глаз. Там и остановимся на ночь.
Однако сумерки уже почти перешли в ночь, а они все еще шли, с трудом различая спину впереди идущего товарища и удивляясь, как проводник находит дорогу в этой тьме.
- Далеко еще? - Не удержалась и вполголоса поинтересовалась Настя.
Словно в ответ на этот вопрос, впереди, метрах в двух, внезапно ярко вспыхнул огонь, ослепив путников. Реакция была мгновенной - оружие выпорхнуло из ножен, люди, ничего не видя и не зная, откуда ждать нападения, попытались организоваться в круг.
- Ай как нехорошо! - Прозвучал холодный насмешливый голос, буквально сочащийся сарказмом??? - Это сейчас так принято у людей, ходить в гости с оружием?
Столб пламени, взвившийся на противоположной стороне небольшой полянки, на другой стороне которой сбились в кучку путники, увял до обычного костерка и глаза постепенно начали различать детали, пока еще сквозь рой ярких пятен. Прямо за костром обрисовался силуэт в плаще с капюшоном. Фигура неизвестного сидела на плоском камне, держа в руке прутик. За его спиной темным пятном возвышался наклонно стоящий камень в пару ростов человека, отгородивший одну сторону полянки от леса. Справа, среди кустов угадывался его братец-близнец, почти прислонившийся своей верхушкой к сотоварищу так, что между ними едва можно было протиснуться человеку. Левую сторону поляны прикрывал огромный выворотень с топорщащимися корнями. За спиной нашей четверки среди обступивших место действия деревьев густо рос орешник. Полянка выглядела уютной и защищенной, если бы не неожиданная встреча, заставившая напрячься застывших с оружием в руках путешественников.
Между тем фигура в плаще отбросила капюшон, подставив под свет костра типично эльфийское лицо.
Эльфы вообще красивый народ. Правильные черты лица. Пожалуй, даже слишком правильные, из-за чего создается впечатление застывшего холодного и высокомерного выражения. Рост где-то на полголовы выше среднего человеческого. Причем разницы в росте между соплеменниками практически нет. Женщины в этом отношении никак не отличаются от мужчин. Телосложение скорее субтильное, хотя пропорции фигуры близки к "золотому сечению". В принципе, ничего чужеродного, нечеловеческого, кроме несколько вытянутых и заостренных ушей. Ну и, наверное, из-за слишком правильных черт лица, для человеческого глаза эльфы как бы все на одно лицо. Как китайцы для европейца на Земле. Кстати, в этом мире эльфов как-то не считали исключительными красавцами. Может потому, что красота - это не столько идеальные пропорции, как что-то другое, штучное, что ли.
Эльф сокрушенно покачал головой и поворошил брызнувший искрами огонь.
- Ну вот никто не желает смотреть на вещи трезво. Мало что никого не волнует десяток шмыгающих туда-сюда по запретному лесу контрабандистов, так никто и не задумывается даже, к чему это может привести. Вот шнырял он - тлеющий кончик прутика уставился на Медведя - один здесь. Вроде не велика беда. Так вот уже аж троих умудрился за собой приволочь. А завтра? Армию притащит? А?
Притухший было прутик засветился ярче, став нервно выписывать в воздухе замысловатые фигуры. Медведь, опомнившись, шагнул вперед, возвращая свое оружие в ножны:
- Уважаемый, мы здесь без злых намерений. Нам всего лишь нужно на ту сторону гор. Мы готовы оплатить свое пребывание на вашей территории.
- Вот как? - Эльф встал на ноги, при этом плащ распахнулся, продемонстрировав великолепную одежду. - Не думаю, что кого-то здесь заинтересует твое золото. Я потратил столько своего времени на отлов нарушителей не ради горстки монет. Я прекращаю порочную практику слепого попустительства и закрывания глаз на это непотребство. Как воры, посягнувшие на собственность эльфов и обнажившие первыми оружие на суверенной территории, вы приговариваетесь к смертной казни.
Эльф слегка повел прутиком, уголек на его конце ярко вспыхнул и тут же погас. Вандерер, стараясь одновременно удерживать в поле зрения эльфа, опустил взгляд под ноги, откуда слышалось активное шуршание, и вынужден был забыть о негостеприимном хозяине, застывшем с кривой ухмылочкой по ту сторону костра. Из земли вокруг каждого из путников очень быстро пробивались побеги. Едва выпустив первую почку и развернув листок, они многократно ускоряли скорость роста, очень быстро опутывая ноги и поднимаясь все выше. Когда люди обратили на них внимание, побеги уже достигли колен, надежно стреножив их. Попытавшийся сдвинуться с места Николай едва не упал. Опомнившиеся путники бросились рубить побеги, исключая Медведя, покорно стоящего опустив голову и даже не пытающегося достать оружие.
Николай остервенело рубил побеги, но в месте среза они многократно ветвились и еще сильнее ускоряли рост. Так что путы с каждым взмахом клинка становились плотнее и туже, превращаясь в зеленый кокон. Да и непросто мечом рубить на себе живые веревки, не повредив заодно и свою плоть. Достигнув определенной толщины, они деревенели, переставая поддаваться с одного несильного и из неудобного положения взмаха В течении тридцати секунд воин оказался упакован по пояс в плотный кокон из густых и извивающихся змеями лиан, постоянно выбрасывающих листья и ответвления новых побегов. На обреченно стоящем Медведе наблюдалось гораздо меньше коварной зелени, и она была куда более редкой, хотя тоже подступала к поясу.
Вокруг Насти подлая лоза вела себя по-другому. Она словно не могла приблизиться к телу девушки вплотную и поэтому кокон рос как бы на некотором расстоянии. Кроме того, клинок почти без усилия проходил через лианы, словно сквозь масло. При этом на месте среза не образовывалось новых побегов. И она стояла словно в унтах из шевелящейся зелени, доходивших ей до колен.
Соприкосновение же меча Вандерера с колдовским растением вызывало и вовсе потрясающий эффект. В этом месте лоза просто обугливалась сантиметров на пять от среза, осыпаясь густой сажей и почти прекращая рост. Когда же в пылу этого странного сражения кончик клинка пропахал бороздку в почве, вокруг нее перестали появляться новые побеги на смену мгновенно обуглившимся.
Лицо спокойно наблюдавшего за всем этим непотребством эльфа, заметившего не совсем ожидаемый эффект, утратило улыбку, и его фигура напряглась.
Мимо внимания Вандерера, хоть и не сразу, но тоже не прошла незамеченной странность после соприкосновения меча с землей. И он воткнул клинок в землю у своих ног. Эффект оказался потрясающим. Мгновенно в радиусе полуметра черная сажа легла на землю. Побеги перестали там появляться. Тогда он еще глубже вогнал меч. Темное жирное пятно, остающееся от погибающей лозы, медленно, словно нехотя, расширилось. Вандерер продолжал вгонять лезвие все глубже, пока круг не захватил в себя всех его спутников.
На лице эльфа было написано неподдельное изумление и растерянность. Губы прошептали что-то вроде: "Губитель".
- Эльф! Ты трус, если предпочитаешь поединку честной стали колдовской удар исподтишка! - Прозвенел напряженный голос Насти.
- Ого, какие слова! - Только нервно дернувшаяся бровь на уже совершенно спокойном лице длинноухого выдала его состояние. - Ты еще скажи, что кто-то из вас может мне противостоять. Хоть железом, хоть магией. А раз нет, то зачем же продлевать агонию? Я лишь хотел дать вам легкую смерть.
- Благодарим за заботу. Но что если я докажу, что смогу тебя победить? - Голос Насти по-прежнему звенел возмущением.
Мелодичный смех эльфа на миг повис над поляной:
- Девочка, ты смогла меня рассмешить. Но я вовсе не уверен, что тебе также удастся меня хотя бы оцарапать. Поэтому...
- Ты трусишь, эльф!
Глаза эльфа зло сузились:
- Ты дважды меня оскорбила, человечка! Поэтому я приму твой вызов, но не рассчитывай на легкую смерть.
- Если побеждаю в поединке я, ты нас отпускаешь и даешь слово, что ни ты, ни твои сопровождающие, ни кто другой из вашего народа не причинят нам вреда. - Сбрасывая с плеч поклажу, выдвинула требование Настя.
- Будь по-твоему. - Прошипел эльф. Он не стал даже плащ снимать.
Спутники Насти вынуждены были отступить в кусты, окружавшие поляну, чтобы освободить достаточную для боя площадь. Николай все еще продолжал сдирать с себя остатки лиан, с беспокойством глядя на подругу.
Эльф, держа меч опущенным вперед и чуть в сторону, пошел на застывшую в стойке девушку, всем своим видом выражая презрение и явно рассчитывая закончить поединок одним ударом. Из наблюдателей только Вандерер заметил начало движения его клинка. Часто случается, смотришь на что-нибудь очень внимательно - моргнул, а уже все изменилось, выпал момент. Никто не моргал, однако следующим кадром люди увидели воткнувшийся в землю клинок эльфа и его самого, невероятным изгибом в падении почти ушедшего от лезвия меча Насти. В следующую секунду он уже поднимался с земли на ноги, прижимая левую руку к небольшому порезу на подбородке. А вот Настя, вместо продолжения атаки, шагнула чуть в сторону и, словно отгоняя комара, отмахнулась мечом от чего-то. О скалу звякнул наконечник с обрубком стрелы. Эльф уже стоял со своим мечом в руке. Он мгновенно все понял.
- Не стрелять! - Наливаясь злой краской, заметной на бледном лице даже в слабом свете костра, прокричал он куда-то в гущу деревьев и добавил еще пару непонятых людьми слов.
Тройка наблюдателей заозиралась, беспомощно сжимая руки на рукоятях оружия. Разве увидишь эльфа в ночном лесу?
Эльф пошел по кругу, расстегивая и сбрасывая плащ. Высокомерное презрение смыло с лица. Настя сделала шаг в сторону, прикрыв спину камнем, и лишь слегка поворачивала корпус вслед противнику. Эльф на секунду замер и тут же взорвался движением. Лязг мечей, ухнувшие куда-то вниз сердца зрителей, и... Противники в боевых стойках в разных сторонах поляны. Секунды тишины и снова короткая песня клинков. Невероятно быстрые смазанные движения и снова тишина. По тыльной стороне запястья правой руки девушки стекла капля крови. На лице эльфа наметилась и тут же увяла кривая ухмылка - рукав его камзола был располосован на четверть, и ткань неспешно набухала кровью.
Вандерер до сих пор считал, что знает, на что способна Настя. Ему как-то не приходило в голову, что кто-то, кроме Михея, может владеть клинком хотя бы на ее уровне, не то что лучше. И сейчас, глядя на эти невероятно быстрые сшибки двух высококлассных мечников, его рука сжимала рукоять оружия синхронно с ледяной лапой беспокойства, сдавливающей сердце. Да, Насте всего двадцать, пусть она и большую часть этого короткого срока не выпускала из рук клинка. Срок жизни человека в этом мире - около ста лет. Гномы в человеческих селеньях доживали до двухсот. Потом почти все они уходили в свои горы, где поддерживаемые родной энергетикой еще некоторое, неизвестное людям время, длили срок своей жизни. Каков отведенный срок жизни эльфов точно не мог сказать никто. Непоседливые дети леса редко оседали на одном месте более чем на десять лет, периодически возвращаясь в родимый лес для восстановления жизненных сил. Сходились на том, что живут они лет на сто больше гномов. И теперь Вана грызла мысль - на каком уровне можно овладеть мечом за такую длинную жизнь? И смогла бы девушка противостоять эльфу, если бы не ее талисман?
Мимика лица эльфа была едва заметна, но она была. Заметив ранение своей правой руки, он перебросил меч в левую руку, а по лицу читалось: "Ну, а что на это нам споешь, птичка?"
Лицо же девушки не отражало вообще никаких эмоций. Нет, оно не было бесстрастным или застывшим. Оно было - безмятежным. Да, именно так. Подумаешь, ну гулял человек по лесу, ну встретил вредного дядьку, ну решили они помахать железными зубочистками - ну что здесь такого? И взгляд синих глаз ничуть не противоречил мимике - спокойный, безмятежный, но внимательный и цепкий.
Эльф снова стремительно атаковал. Эта сшибка длилась дольше. Вандерер видел, как эльф, используя непривычный для большинства соперников левый хват, пытался продавить защиту Насти. И когда он, наконец, решил взять тайм-аут, девушка сама пошла в атаку. Доли секунды, и - картина маслом. Подсолнечным. Прижавшись спиной к боковому валуну, эльф тянет голову вверх от упершегося ему под подбородок и повредившего слегка кожу острия. Изумленные глаза сверху вниз смотрят на девушку. Его меч, позвякивая, еще катится по направлению к костру. Настя, выдержав паузу, медленно и спокойно проводит левой ладонью по кровоточащей ранке на правой. Когда она убирает руку, там остается только маленький, розовеющий новой кожей, шрам.
- У нас нет намерения причинить какой-либо вред кому бы то ни было. - Прозвучал ее спокойный голос над поляной. - Теперь клянись своей кровью и честью рода, что ни ты, ни кто-либо еще, вольно или невольно, действием или бездействием не причините вреда мне и моим спутникам ни на этой территории, ни за ее пределами.
Эльф сглотнул, очередная капелька крови поползла по его коже.
- Клянусь. - Медленно и отчетливо выговорил побежденный.
Еще одна капля крови от этого действия окропила клинок и, оставляя красную дорожку, пробежала по долу.
Настя медленно отвела меч в сторону, повернулась к эльфу спиной, подняла его меч и, опять встав лицом к нему, протянула клинок эфесом к нему.
- С твоего позволения, сегодня мы заночуем здесь. - Приятный девичий голосок по-прежнему звучал ровно.
Эльф, не отрывая глаз от девушки, принял оружие, повернул голову, словно ему начал жать ворот, молча склонил перед Анастасией голову и, бросив короткий взгляд на ее застывших каменными истуканами спутников, бесшумно растворился в темной гуще листвы.
4
Впереди лес редел, расходясь более вольно.
Медведь остановился, вздохнул полной грудью, обернулся к спутникам. Лицо осветила улыбка.
- Вышли. Можете полюбоваться вблизи Каменным Лесом.
Обернувшись, Вандерер, Настя и Николай сами замерли валунами, изумленно взирая на то место, откуда они только что вышли. Серо-зеленый скальный монолит, переходил вверху в нависающий козырек зелено-серого оттенка, разбегаясь в обе стороны неприступной стеной камня. Складывалось впечатление, что разочарованный своим полотном живописец решил на месте леса нарисовать отвесный горный склон. И проделал он это только что, еще не завершив окончательно полотно. Вон округлая поверхность колонны, бывшей раньше древесным стволом, чуть выступает из скалы. А там едва держится треснувший куском скальный обломок, отдаленно напоминающий выбившуюся из кроны ветвь. Однако, не зная, что это только что было лесом, ни за что не усомнишься в реальности и первозданности камня.
Пару минут изумленная тройка людей молча пялилась на это чудо, а Медведь развлекался, глядя на них. Наконец Ван подобрал и пристроил на место вдруг зажившую своей самостоятельной жизнью челюсть и шагнул к скале - потрогать. Остальные последовали его примеру. Еще минут пять путники похлопывали, гладили холодный твердый камень, пытались по нему стучать. Наконец Медведю надоело это развлечение, и он объявил конец привала. Постоянно оглядываясь, все зашагали дальше. Чем дальше они отходили, тем как бы прозрачнее становился камень. Вон, уже отчетливо виден ствол на опушке этого заколдованного леса. А там, кажется, шевельнулась веточка. Наконец это чудо загородили собой стволы обычных деревьев и кустарник.
Шагая в конце их маленькой колонны, Вандерер, под впечатлением от этого чуда, вспоминал весь состоявшийся переход через Каменный Лес, оказавшийся всего лишь эльфийской опушкой. Самым напряженным моментом этого путешествия оказалась, конечно же, стычка со светлым эльфом. Как признался потом Медведь, увидев этого высокородного и услышав от него приговор, он подумал, что им, несмотря на пророчество Оракула, пришел конец. Поэтому и впал в ступор. Зато какой у него пошел откат, когда светлый удалился! Он чуть не танцевал, суетился, с восторженным лицом старался угодить Насте. Чуть ли не ковриком перед ней стелился. Впрочем, его отношение к ней почти не изменилось и дальше. Пожалуй, если бы ему позволили, он бы всю дорогу нес ее на руках, да еще и колыбельные напевал. Но тут уж категорически был против Николай, просто замучившийся отгонять от девушки назойливого, хотя и абсолютно ни на что не претендующего, кроме возможности услужить, поклонника.
Тем вечером, вернее ночью, они все были сильно возбуждены и долго сидели у костра, разговаривая и понемногу прогоняя напряжение. Кроме Насти, которая уснула, даже не дождавшись ужина.
Вандерер все никак не мог поверить, что их оставили в покое. Ему за каждым кустом и в любом шевелении тени мерещились эльфы с натянутыми луками. Наконец, не понимая наплевательского отношения к грозящей опасности своих товарищей, он поинтересовался, не нарушит ли эльф свое слово. Изумленные взгляды товарищей были красноречивее слов. Николай объяснил:
- Понимаешь, Аватар, в мире, где магия является определяющей силой, принято очень ответственно относиться к словам. Особенно если эти слова соответствуют принятым формулам. Даже у людей, где далеко не каждый владеет магией. Случается, селянская тетка в сердцах поругается с соседкой или наорет на мужа, не выбирая слов, а назавтра глядь, у соседки скотина заболела, или у мужа рука, к примеру, отнялась. Что уж говорить про эльфов, среди которых каждый с рождения в разной степени владеет магией.
Николай поворошил угли.
- Конечно, спецслужбы, к представителям которых я отношу и того эльфа, в интересах охраняемых ими структур могут и даже обязаны порой отступать от данных ими обещаний. И даже используют определенные амулеты и заклинания для минимизации последствий. Но в данном случае ситуация не та. Если бы оставалось только подразумевающееся и вербально не оформленное обещание, которое было до поединка, тогда всего можно было бы ожидать. Но Настя заставила эльфа дать страшную клятву на собственной крови и чести рода. Да еще и недвусмысленно продемонстрировала свое неслабое владение умением ведуньи, закрыв рану. Почему-то считается, что последствия нарушения слова, данного обладающему даром, намного тяжелее. Хотя эльф и без этого сдержал бы слово. Их род, их клан - для них святое.
Медведь, который до сих пор не мог окончательно поверить в благополучное разрешение конфликта, согнал с губ полуулыбку, вздохнул, словно вынырнув из глубин своих мыслей, сказал:
- Все так. Хотя своих сопровождающих он нам наверняка оставил. Может это и к лучшему. Теперь пусть у них голова болит за нашу безопасность.
Наутро, за завтраком, Настя призналась, что стычку она предвидела. В отличие от ее исхода. На возмущенные вопли Николая, что как же так - раз знала, значит надо было предпринимать превентивные меры, менять маршрут, планировать обходной маневр, фланговый охват превосходящими силами и решительное контрнаступление со сменой направления главного удара на диаметрально противоположное фронту - в общем на всю ту чушь, что выплескивал из себя переволновавшийся парень, Настя терпеливо растолковала, что иного выхода просто не видела. Ибо как бы она ни пробовала про себя моделировать события, все иные шаги заканчивались намного хуже. Да и результат она себе представляла не очень четко, скорее на уровне ощущений. Все же опыта у нее мало. И не всегда получается. Весьма капризный дар. Да и предупредить заранее не могла. И все по тем же причинам.
Дальнейшее путешествие по запретному лесу больше напоминало прогулку по дивно красивым местам. Особенно впечатлили картины моря, открывшаяся гладь которого навевала романтические мысли о далеких неведомых берегах и чувство легкого сожаления о невозможности передвижения по воде, без упорного и монотонного переступания ногами. Ибо несмотря на выносливость, из-за задаваемого Медведем темпа к вечернему привалу с ног валились все. Однако сил на то, чтобы поплескаться в "а-а-агрома-а-адной невкусной луже", как выразился проводник, хватало у всех. И ни одного паруса или просто утлой лодчонки на лазоревой поверхности моря.