Срежу цветные астры, расставлю в вазы, 
астры боятся утренних поцелуев		
щёголя-октября, от которых сразу
сникнут, не помня, как золотой колдует.

Шустрые птицы с клювиком - острой шпажкой,
сев на антенне ржавой, давно ненужной,
громко решают: сваливать их компашке
с первой оказией, или  когда завьюжит?
 
Ведь по садам не вспыхнули хризантемы
жёлтого цвета. Жёлтый - сигнал  всеобщий.
Значит, чирикать можно  другие темы,
значит, тепла - с неделю, и даже больше. 

Прямо с подноса в кухне утянут кошки
свёклу размером с мышь. Понесут за хвостик.
Будет футбол со свёклой не понарошку
длиться полночи. Гости назавтра спросят, 

пробуя мой салат: на ковре, мол, пятна?
Стану искать ответа, смутясь немножко:
это, скажу, осенний и, вероятно,
полуфинальный  матч, он придуман кошкой.

Солнце ползёт по крышам, томясь вопросом:
кто виноват, что всю растеряло силу? 
После, подпрыгнув квёло, над абрикосом
виснет недолго  и  кувырком  в могилу

запада. За ограды. В проулке где-то.
Может быть, в место, где был недавно сложен  
дом из кирпично-красных кусочков лета,
только совсем не дом, а  портал-таможня

на перепутье трассы от года к году.  
Там и укажут солнцу катиться дальше - 
влево и вниз  до тропика Козерога,
и объявить пингвинам: весна на марше!