Ковалевская Александра Викентьевна : другие произведения.

Роман "Война Моря и Суши"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.01*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ПЕРВОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ РОМАНОВ "100%-НАЯ ФАНТАСТИКА". Двести лет назад несколько миллионов добровольцев ушли под воду, чтобы основать новый мир: Подводные Колонии. С той поры на Земле, пережившей последствия ядерного безумия, развиваются параллельно две человеческие цивилизации. Но эпоха мирного сосуществования подходит к концу. Психологический роман о путях развития человечества, о самоотверженности и верности идеалам гуманизма. В ДЕКАБРЕ 2016 г. ОПУБЛИКОВАН В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ "ЭКСМО" ISBN: 978-5-699-92836-1
   []
  
  Книгу можно заказать в Лабиринте
   http://www.labirint.ru/books/562264/?p=5751
  
  
  
   Александра Ковалевская
  
  
  
   Война Моря и Суши
  
  
  
   Информация
   Александра Викентьевна Ковалевская, Беларусь. Литературный дебют: трилогия о белорусском средневековье (романы 'Час змеев', 'Бод', повесть 'Гуда').
  Пишет в жанрах 'история', 'фантастика', 'юмор'.
  Автор рассказов, очерков, эссе, новелл, обзоров, рецензий. Автор стихов.
   (см. авторская страница 'Самиздат', а т.ж. 'Библиотека М.Мошкова').
  Электронный адрес [email protected]
   Идея романа 'Война Моря и Суши' - прогноз пути развития общества, основанного на постулатах современного русского церебролога Сергея Савельева (см. 'Церебральный сортинг С. Савельева').
   Жанр романа: 'социальная фантастика'.
   Читательская аудитория: 16+
   Ключевые слова: подводники, рифы, миракль, люди Моря, базы Моря, Подводные Колонии, омега-транспорт, Надмирье, внешние, штифтист, аналитик, инсуб, Главное Управление, церебральный сортинг.
  
   Синопсис романа 'Война Моря и Суши'
   Конец ХХIII века. Двести лет назад несколько миллионов передовых учёных погрузились в океан, чтобы основать новый мир: Подводные Колонии. С той поры на Земле, пережившей последствия ядерного безумия, развиваются параллельно две цивилизации. Но эпоха мирного сосуществования подходит к концу. Роман описывает события в южном полушарии планеты, где отныне вершится судьба всего человечества. Там, в океанических глубинах, процветает убедительный до мельчайших подробностей великолепный мир, созданный гением подводных инженеров. Идея церебрального сортинга - раннего прогнозирования способностей и задатков ребёнка, - лежит в основе морали подводников. На Суше эта идея объявлена негуманной и незаконной, сам факт существования высокотехнологичной цивилизации в океанских глубинах предпочитают обходить молчанием. В народе же о людях Моря распространяют чудовищные слухи. В свою очередь, подводники полны предубеждений о Надмирье.
  Подводные Колонии провоцируют начало войны, перейдя от тактики силового сдерживания к открытому вооружённому наступлению. Два друга, М. Эйджи и А. Валевский, сотрудники Главного Управления Подводных Колоний, втянуты в водоворот военных событий. Инженер Марк Эйджи, на самом деле, резидент Подводных Колоний, запускает маховик военных действий, спасая жизни нескольких тысяч детей. Аналитик Артемий Валевский пытается разобраться в скрытых причинах, толкнувших самое высокоинтеллектуальное общество, когда-либо населявшее планету, на войну с Надмирьем.
  В романе роковым образом сплетаются судьбы людей Моря (Артемий Валевский и Серый Валевский, Марк Эйджи, Йон, Эмилия (Мария-Хосе Агилар), Кассий Борджия, Зелма Даугава Вилкат, Мо Оберманн и Ли Оберманн) и жителей Суши (Гижермо Браво, Серхио Родригес, Алоиз и Патрисия Хорхе, Лукреция Фольк и Фредерик Свенсен).
  Граждане Моря, расставленные церебральным сортингом в разные социальные слои, тем не менее, жителям Суши кажутся сверхлюдьми с необыкновенными способностями. Образованная интеллигенция Надмирья готова видеть в них совершенный образец человеческой расы без признаков вырождения. Между тем, это не так. Обладая незаурядным интеллектом, люди Моря не выдерживают психологических нагрузок, лишены иммунитета, что делает их уязвимыми. Валевский неожиданно приходит к выводу, что подводники - некий промежуточный этап эволюции человечества, переходное состояние между живыми, полнокровными и полными инстинктов людьми и миром питри: бестелесного разума. Доказательство этому: существование питри, сохранённых разумов четвёртого, пятого и шестого поколения подводников. Именно матрица коллективного разума предков является истинным Главным Управлением, отбирает ключевые фигуры, как когда-то отобрала в свой штат Валевского и Эйджи, и через них направляет общество Подводные Колоний. Валевского ждёт потрясение: как правительственный чиновник, он первым узнаёт о чудовищном плане главнокомандующего Армии Моря. Марк Эйджи, помогая Артемию предать огласке секретные документы и тем самым остановить войну, приговорён к пожизненному сроку и забвению. За этот же поступок на Валевского обрушиваются слава и известность, его называют 'человеком, вернувшим мир на планету'. Стремясь восстановить справедливость, Артемий совершает невозможное - извлекает тело Марка из тюрьмы. Но между аналитиком и его другом встаёт мощная тайная организация Надмирья: 'Новый мир'. Её возглавляют учёные, запустившие в массы нео-миф о подводниках, якобы богах, призванных явиться из морских глубин, спасти человечество и стать правителями народов планеты. Какой выбор предстоит сделать Валевскому, чтобы вырвать тело Марка из-под опеки медицинских светил 'Нового мира'? Кое-кто из подводников уже принял решение и готов примерить роль морского бога.
  
  
   Оглавление
  
   1. Заключённый
   2. Риф Союз
   3. Гибель "Касатки"
   4. Подводные Колонии
   5. Спасение
   6. Точка Силью
   7. Эхо войны
   8. Оракул
   9. Катастрофа
   10. Имя - Мария
   11. Охота на людей
   12. Паутина
   13. Бот "Тритон"
   14. Берег
   15. Белый мамонт
   16. Герой
   17. В будущее
   18. Новый мир
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Заключённый
  
  
  
   'Двенадцать миллионов колонистов подарили мне воздух. Его хватит на долгие годы. На бесконечную вереницу пустых и никчемных лет: без солнечного света, без девушек, без игривого кити.
   За полосатого кити я готов отдать половину завещанного мне воздушного запаса. А вторую половину - за возможность хотя бы иногда видеть человеческое лицо. Или луч солнечного света. Разве я прошу многого? Один луч сквозь прозрачную зеленоватую толщу океанской воды, - сияющий радостный круг на её поверхности...'
  
   Он провёл ладонью по короткому ёжику на голове.
   Перед тем, как навсегда упрятать человека в подводный гроб, плавающий на глубине нескольких сотен метров, живого мертвеца лишают растительности по всему телу. Потом его замачивают в специальном фармакологическом растворе: считается, что это снижает риск заболеваний в четыре раза. Тюрьма заботится о своих постояльцах. Ну-ну. Сведения не слишком афишируются, но уж ему-то известно, что тюремные капсулы не просто так болтаются в океане. Для их оболочек применяют полимер последнего поколения, надёжный и долговечный. Теоретически. Только теоретически. Места для тюремных комплексов выбирают не самые дружелюбные: рядом с глубинными высокотемпературными гейзерами, поблизости от выходов газов, или в местах сильных магнитных аномалий - испытывать, так испытывать. Время от времени просачивалась информация, что изобретение очередного гениального химика вело себя непредсказуемо.
   Хотя, подумать, мгновенная смерть - это улыбка судьбы для парня в его положении. Море раздавит ноздреватую скорлупку капсулы, и хрупкая человеческая плоть или всплывёт вместе с полимерным пузырём, сплющенным, смятым, но обладающим положительной плавучестью, или пойдёт на корм глубоководным кальмарам.
  
   Он рассеянно слушал электронный вещатель, украшавший его последний путь благодатью кибер-инструкций, касавшихся вопросов гигиены, питания и обновления воздуха в подводной тюрьме. В монотонном электронном голосе померещились восторженные нотки, когда было зачитано сообщение, что пожертвования подводников щедры и он, несомненно, обеспечен воздухом на долгую жизнь.
   Долгая жизнь! Будь проклята такая жизнь!
   Лихорадочно работал мозг, отчаянно ища и не находя выхода. В первые часы всё, что происходило с ним, казалось нереальным, - вернее, обратимым. Всё слишком контрастировало с прежней кипучей и деятельной жизнью, и он принял случившееся как стоик: 'Что ж, пожили хорошо, поживём и плохо. Кто мечтал выспаться как следует? Вот оно, сбылось: местечко что надо, в ближайшие сорок лет никто не потревожит'.
   Теперь понимает: просто не знал, что значит оказаться здесь....
   ' ...В какое дерьмо мы влипли, дружище!'
   Пленник в который раз принялся яростно бить кулаками по гуттаперчевым, поддающимся под ударами стенам, о которые невозможно разбить голову, невозможно оторвать хоть кусок. Материал как нельзя лучше соответствовал своему назначению.
  
   'Бездна! Знать бы, что всё не зря! И что там, под солнцем, по-прежнему кто-то делает детей, и кто-то в ответ их рожает: маленьких, страшненьких, с приплюснутым носом и широким жадным ртом.
   Я было подумывал поработать над ребёнком с ней... пусть имя не звучит здесь, её ты и так знаешь. Да, всё надо делать, не откладывая. Слышишь, приятель? Везунчик...
   О чём это я?
   Может, и ты сейчас болтаешься в тюремной шахте в таком же персональном пузыре. И даже очень может быть. Я сделал всё, чтобы этого не случилось, но до конца нельзя быть уверенным, - в моём-то положении. Те, которые пришли за нами, были не дураки...
  Если есть в человеческой сущности что-то вечное и неизменное, так это Его Величество Эгоизм. И здравый смысл. И они подсказывают: если ты живёшь, то и я должен, не так ли? Уйти-то всегда успею.
   Но долго я не протяну... Волосы на голове отрастают на полдюйма в месяц. Через год будет из чего свить струну и пережать себе вену. Или, бездна, роботы снова замочат меня в какой-нибудь дряни, от которой я на месяц забуду, что такое нормальная мужская поросль?
   Интересно, что предпримешь ты?'
  
   Заключённый встал в центр камеры. Освещение изменилось, в воздухе соткалась сенсорная компьютерная панель. Лёгкие пассы - касания неощутимых клавиш, и программа открылась логотипом "Омега. Сделано в Подводных Колониях".
   "Альфа. Сделано в Надмирье", - сквозь зубы процедил осуждённый, вслух отвечая своим мыслям. - Человечество прошло путь от альфы до омеги. Всё, что создано подводниками, есть совершенство. Совершенство достигнуто, кончился алфавит, исчерпал себя, последняя буква зависла на краю бездны, и даже не фигурально, реально - омега в окружении бездны, продолжение не следует, дальше двигаться некуда".
   Он, скучая, открыл очередную виртуальную игру из бесконечного перечня развлечений, и только для того, чтобы через минуту закрыть её со словами: "Парень, всё. Тебе некуда двигаться".
  
  
  
   Риф Союз
  
  
  - Каким течением вас занесло сюда? - сотрудник Главного Управления изучал бейдж новичка, стараясь не ошибиться с произношением фамилии:
  - Артемий Валевский? Новая Европа?
   Сотрудник поднял опушенные густыми короткими ресницами веки, из-под которых, неуместно в деловитом напряжении рабочего дня, вызовом могущественному, статусному учреждению, сумасшедше сверкнули весёлыми искрами линзы, украшавшие радужку. Но взгляд приветлив, и собеседник это почувствовал:
  - Новая Россия, - уточнил собеседник, предупредительно покинув рабочее кресло и приветствуя инженера службы омега-транспортов.
   Невольно прикинул, во что обошлось это радужное безумие очей?
  - Понятно, - радушно ответил инженер, не сводя взор с лица Валевского. - Артемий Валевский - звучит. Фамилия на слуху... Мм... Был такой поэт? Кажется, поляк?
  - Название польского аромата, - ответил Валевский, - старая торговая марка, пережила взлёты и падения популярности, но одно время держалась в двадцатке лучших запахов на европейской Суше. И раскрутил этот бренд действительно поэт: предложил в качестве рекламы стихотворные строфы, их после собрали, получился сборник отличных стихов.
  - Вот оно что! - протянул этот, с искрами в глазах. - Я неплохо разбираюсь в парфюме. Конечно, архаичный аромат, да ещё с поверхности, - это большая редкость, но теперь понимаю, почему ваша фамилия показалась знакомой. Меня зовут Марк Эйджи, Новая Канада. В столице с семи лет. Пра-первые предки, кстати, русские: последняя волна эмигранов начала XXI века. Агеев- Эйджи, Эйджи - это Агеев, если латиницей и без последней буквы. Вот.
   Эйджи быстро отстучал на клавиатуре 'Ageev' и, кивнув головой на экран о-визора, пояснил:
  - Отцу было важно, чтобы я запомнил, вот и помню. Мы гордимся Предками! - спохватился он.
   Валевский кивнул в ответ. Заученным жестом припечатал руку к груди, процитировал классическое для всех подводников:
  - 'Предок - пуповина твоя!'
  - 'Предок - пуповина твоя!' - отозвался Эйджи, и небрежно отнял свою кисть, тоже возложенную на левый лацкан кителя, - дал понять, что формальности соблюдены и можно говорить дальше:
  - Я обеспечиваю работу омега-каналов для наших сотрудников. В Главном Управлении почти три года, попал переводом из СУББОТ, - пижон так и сыпал словами.
   'Ого! - украдкой выдохнул Арт, - надо срочно менять шаблоны!'
   'Служба управления и безопасности беспроводных омега-транспортов' - самое закрытое и ответственное инженерное подразделение. 'Субботняя' подготовка дорогого стоит. Лучший и самый вышколенный инженерный персонал Подводных Колоний выходит именно оттуда. Вычурный галстук инсуба - инженера элитной СУББОТ, отодвинулся на второй план: галстук возлежал на груди действительно одарённого парня.
   Инсуб Эйджи проверил узкую, по моде, бородку, обрамлявшую щёки снизу, и совершенно по-домашнему с хрустом поскрёб шею, используя глянцевый бок оптикона как зеркало. Он не спешил уходить. Впрочем, Валевский был последним, которому инсуб лично вручил коды, обеспечивавшие доступ на посадочные площадки о-тэ.
  
   Валевский подумал, что теперь его очередь заявить о себе:
  - Мои обязанности скромнее, - сказал он,- я эксперт-аналитик. Пятьсот девяносто семь баллов из шестисот возможных по окончании Университета Союза, и вот я в вашей команде.
   Инсуб удовлетворённо хмыкнул.
   Они скрепили знакомство рукопожатием.
  - Как к вам обращаться? - поинтересовался Марк.
   Арт смешался: 'По идее, новичок здесь я, и, значит, я должен был спросить об этом. Бездна, корпоративная этика - штука тонкая и обоюдоострая', - думал Арт, слегка растерявшись от того, что его опередили. 'Лучшая визитка мужчины - его ладонь', - говаривал отец. Ладонь Марка крепкая, тёплая и сухая...
  - Можно Арт, и на 'ты', если это допускает служебный устав.
   Валевский прибавил улыбку. Получилось немного скованно.
  Рядом со щеголеватым Эйджи он чувствовал себя провинциалом, но решил меньше думать о таких пустяках.
  
   В ближайшие выходные Арт вместе с Марком отправились обмыть серьёзную покупку: инсуб приобрёл котёнка.
   Кабачок в старом секторе столичного рифа выбирал Эйджи. Валевский никогда ещё не посещал этот район. Движущаяся лента тротуара везла их по плавно изгибающейся спирали с яруса на ярус, всё выше, к вершине небоскрёба, занимавшего у основания квартал. Облицовка первых этажей представляла собой рельефы, выполненные в великолепном розовом мраморе, и изображала стихийные силы молодой планеты, творившей первые свои горы и океаны. Розово-опаловые разводы искусственного камня постепенно сменились великолепием коричневых с золотыми прожилками стен на уровне пятого яруса. Теперь рельефы изображали эволюцию жизни на Земле: от примитивных форм к венцу творения - человеку. Затем долго скользили мимо, уходя вниз, плитки цвета зелёного муара, окаймлённые сложной резьбой, скрывая под великолепным декором глухие, без окон и галерей, этажи.
  Люди, несомые лентой тротуара выше и выше, проплывали вдоль сменявших друг друга портретов представителей всех рас и эпох, заключённых в этих резных рамах, выплавленных в имитации камня, отполированного до ледяной гладкости.
   Четверо незнакомцев, непримиримые эстеты, напыщенно обсуждали рельефы, объявив метод гладкой полировки недостатком современной скульптуры. Это не мешало им неутомимо фотографироваться на фоне монументальных 'Ступеней эволюции', как делали многие в толпе, предпочтя неторопливую прогулочную ленту тротуара скоростному лифту.
  Ещё через десяток уровней фасад здания сделался белоснежным. Теперь его украшали надписи на языках Надмирья в окружении фрагментов чертежей и формул; и примитивные схемы древних учёных начинали эту манифестацию Разума. Освещённая ярким галогеновым солнцем Союза, антарктически-снежная белизна фасада слепила глаза, одновременно заполняя всё существо светом до краёв, до кончиков пальцев. Белоснежность сияющих стен доставляла эйфорию, какую у подводников вызывает встреча с открытым пространством на поверхности моря в солнечный день.
   Здание уходило ввысь, но Эйджи подтолкнул Валевского, и они шагнули с зелёной ленты на пешеходную, серую, и галерея с колоннадой и арками, закрывающими вычурным ажуром входы внутрь небоскрёба, приняла их в мягкую полутень.
   В приподнятом настроении от яркого света, созерцая раскинувшийся под ними мегаполис, они смешались с гуляющими на высотной галерее. Они прошли место, где меж сдвоенных колонн молодые люди, оттолкнувшись подошвами от края площадки, картинно раскинув руки, бросались с галереи вниз, в слегка размытую расстоянием акварельную панораму огромного города. Их летящие фигуры уменьшались в размерах но, Валевскому показалось, слишком быстро исчезали из виду.
   Он удивлённо наблюдал эти прыжки.
   От одного вида падающих людей начинала кружиться голова и изнутри подкатывало к горлу. Отогнав неприятные ощущения, он предположил:
  - Новый о-батт?
  - Новейший! - гордо подтвердил Эйджи, с удовольствием щурясь на солнце.
   Облокотившись о балюстраду, он спокойно провожал глазами экстремальных прыгунов:
  - Свойства у этого о-батта - супер! Кто пробовал, довольны: входишь, как в облака, скорость гасится постепенно, чувствуешь себя ангелом парящим, и никакого приземления. Зависаешь, ничего не касаясь, и просто болтаешься, пока за тобой не пришлют сеть. Один приятель подсел на эту забаву, и теперь большая часть его жалования уходит на прыжки в облаках.
  - Понятно! - хмыкнул Арт.
  Сегодня аналитику пришлось пожертвовать вечерней тренировкой ради нового знакомого, и он слегка подвигал плечами, обтянутыми спортивной майкой, от которой стал отвыкать с той поры, как удостоился чести носить форму Главного Управления.
   Развлечения, обходившиеся неоправданно дорого, его никогда не интересовали.
   Риф Союз мог предложить и не такие штуки.
  Хотя, если быть честным, Валевскому не доводилось видеть ничего подобного. Прыжки роупджамперов на о-баттах первого поколения стали доступны многим, но настоящей имитации парения они не доставляли. За этим удовольствием пожалте на Сушу. Вот где между землёй и небом места достаточно.
  
   Он был слегка озадачен: до сих пор не знал о существовании грандиозного сооружения, которое показал ему Марк. Помнил, что в западном секторе рифа ввысь возносились фрагменты белых стен с изящным рисунком арок на фасаде, но странным было то, что он никогда не видел всего здания целиком и даже не подозревал о его истинных размерах.
   Эйджи ответил на недоумение аналитика широкой белозубой улыбкой, мальчишеской, лёгкой, даже беспечной, если не забывать о том, что перед тобой - ИНСУБ.
  - Сколько лет ты в столице? - поинтересовался он.
  - Шесть с половиной. С тех пор, как поступил в Академию.
  - Ну, значит, ты ничего ещё не видел. Небось, заучка, обошёл лишь седьмой уровень, на котором находится твоя альма-матер, да пару-тройку вниз-вверх?
  - Этого недостаточно?
  - В любом другом рифе - достаточно. Но не в Союзе. Здесь свои секреты. Даже мы, местные, не знаем всех особенностей здешнего пространства. Дело в том, что солнце Союза должно светить всем - это девиз столичного рифа.
   Арт кивнул.
   - А создавать мегаполис с одним-единственным жилым уровнем слишком расточительно.
  - И нереально, - кивнул Валевский, соединив фаланги сжатых кулаков: привычный жест, напоминание о том, что снаружи многокилометровая толща воды давит на внешние стены этого мира с колоссальной силой.
   - И-иха, нереально, - отзеркалил Марк. - Вот и ухитрились вместить двадцать миллионов населения и никого не стеснить.
  - И я должен поверить, что ты не разобрался в архитектонике Союза? - подразнил инсуба Валевский. - Учебные фильмы показывают голографическое изображение любого рифа. Информация не для всех, но уж никак не закрытая для выпускника СУББОТ.
  - Если фильмов достаточно, что тебя так удивляет? - парировал Марк. - Куда девается этот домище, когда ты спускаешься вниз?
  - Задача, - примирительно буркнул Арт. - Ты и правда этого не знаешь?
  - Не знаю. Знаю только, что верх небоскрёба, начиная с этажа, по которому мы гуляем, имеет своё название: 'Тридесятое царство'. Очень, кстати, ваше название, - русское.
  - Есть такое.
  Арт вспомнил неизменную спутницу детства, радионяню, нашёптывающую малышам на ночь волшебные истории, из патриотических соображений в каждом рифе - свои:
  - 'Тридесятое царство' - сказочное место. Непонятно, где находится, но очень далеко. А ты откуда знаешь? - спросил он Эйджи. - В Новой Канаде должны быть в ходу другие байки для мелких.
   - Они и есть другие. Но я говорил, у меня тоже капелька русской крови. Отец в особых случаях, - Марк Эйджи хмыкнул, - вспоминал кузькину мать: "Кусскинаматть!", и сказку о тридесятом царстве я знал с его слов. Это было давно...
   Инсуб внезапно умолк. На неуловимое мгновение померкли дифракционные искры в подвижных глазах, сделавшихся печальными. Валевскому словно перелилась толика чужой печали. Арт непритворно вздохнул. Эйджи изучающим взглядом зыркнул в лицо аналитика и поспешил вернуться к началу разговора. Но глаза в уголках сделались острее. Выразительные цепкие глаза, живущие отдельной жизнью на лице весёлого и свойского парня.
  Эйджи продолжал:
  - Я давно убедился, что, когда зона имеет имя собственное кроме кода, координат и официального адреса, значит, кому-то это нужно. Ещё мальчишкой натыкался на такие места. По виду, обычный открытый во все концы квартал, а на самом деле, вход-выход один. Или два, но на одну и ту же сторону. Девяносто девять здешних перспектив - миракль. Голограмма.
  - Известное дело, но, знаешь, я до сих пор не задумывался, что миракль - практически все здешние виды.
  - Ну-ну, ты думал, миракль лишь тот, что в центре, - "Необъятный купол"? Или на вашем факультете не вдавались в вопросы архитектуры? Никто не представляет, насколько много здесь "видимостей". Привыкли. Со времён Первого Погружения застройка сильно уплотнилась. Благо, что строят у нас как следует, есть на что посмотреть. Оглянись.
   'Да!' - мысленно согласился Арт.
  
   Запрокинув головы, они любовались просторным холлом, в который вошли.
   Вверху летали электронные ласточки; вода, - настоящая, от неё тянуло влагой - низвергалась маленькими водопадами в нишах стен; подсвеченные замысловатые витражи золотились и сияли, придавая невесомость и изящество купольному своду, раздвигая стены и делая интерьер просторным.
  
   Марк выбрал столик рядом с небольшим вольером для животных.
   Сделав заказ, запустил драгоценное приобретение: полосатого нанокити в рощицу деревьев бонсай, вырастающих из жёлтого песка.
   В вольере уже резвились другие котята.
   Взгляды посетителей, сидящих за столиками, были обращены на зелёную кучерявую рощу, вернее, на то, как её использовали для своих забав маленькие баловни. Таких вольеров в зале под купольным сводом Валевский насчитал шесть. Место облюбовали хозяева дорогих кити и страстные любители животных, наблюдавшие за игривыми зверушками.
  -Я не успел дать ему имя! - запоздало всполошился Марк, увидев, как кити, принюхавшись, смело бросился навстречу белоснежному созданию, весело выпрыгнувшему из-за ближайшего дерева. И вдвоём - боком, боком, не спуская друг с друга озорных круглых глаз,- котята умчались в заросли.
  - Я не приручил моего малыша, а его сманила местная красотка! Как я позову его? - тревога инсуба была такая неподдельная, что Арт от души расхохотался:
  - Почему ты решил, что белый ушан - девочка? Может, парень рванул завоёвывать новую территорию?
  - Мой кот должен быть весь в меня! - картинно ответил этот пижон, не преминув использовать благоприятный момент: девушек за соседними столиками расположил смех аналитика, им надоело шутливо комментировать игры в вольере, и теперь их взоры были обращены на приятелей. Инсубовы линзы с дифракционным обводом рассыпали стрелы, метя в чувствительное женское сердце.
  
   Между столиками ходили музыканты.
  
   Принесли вино.
  Приятели наполнили поющие бокалы. Кивнули друг другу, свели цветные полоски на хрустальных боках бокалов - бокалы отозвались, наиграв мелодию. В компании слева мелодии уже не звучали: там собеседники натренькались так, что были не в состоянии соединить метки.
  
   Арт про себя решил, что будет возвращаться в этот зал ещё не раз.
  
   Марк нахваливал вино, самоуверенно заявив, что напитку сто лет. Валевский не собирался снимать водоросли со своих ушей, и возразил:
  - Сто лет назад вино доставляли с поверхности, мистер инженер. Если и сохранились с тех пор бутылочка-другая, их не будут подавать здесь. Хотя во всём остальном местечко супер! - и с удовольствием откинулся в кресле.
  - Нравится? - осклабился Эйджи и подмигнул кому-то за спиной Арта.
  
   Инсуб напрасно переживал за своего питомца.
   Вскоре белого котёнка и двоих других забрали хозяева, и безымянный полосатик, сразу заскучав, зевнул, лапой потёр мордочку. Марк протянул к нему руки, рыжий охотно выскочил из вольера и пропутешествовал на ладони хозяина в свою корзинку.
   Дорогое приобретение Эйджи утомилось и теперь спало, свернувшись классическим клубочком и притягивая умильные взгляды посетителей кафе. Некоторые женщины просто не в силах были отвести взор от полосатого котёнка, во сне прикрывшего лапкой розовый нос. Марк, ревниво реагируя на эту вакханалию взглядов, не выдержал, прикрыл корзинку салфеткой со стола. Арт снисходительно улыбался, наблюдая за новым приятелем и его котёнком.
  
   Нанокити, - миниатюрные коты, весёлые, дружелюбные и доверчивые, - появились совсем недавно. Прозвище было дано в шутку, но прикрепилось намертво, несмотря на то, что поначалу раздражало апологетов нанотехнологий, с одной стороны, и генетиков - с другой. Их попытки растолковать общественности, что нанотехнологии ни при чём, имеет место просто удачная селекция, канули в лету, а 'нанокити' остались. Арт мечтал о своём котёнке и был уверен, что престижный кити станет его первой большой покупкой. Против предсказуемого и безобидного зверька не возражали ни владельцы арендуемого жилья, ни даже работодатели, разрешавшие приносить кити в офисы в специальных клетках на весь рабочий день. Ажиотаж вокруг дорогих зверюшек подогревался всеобщей страстной любовью населения рифов ко всему живому. Подводники только десять лет назад смогли позволить себе заводить мелких животных и птиц. Это диктовалось необходимостью контролировать состав воздуха внутри Подводных Колоний, и большинство технических проблем было преодолено сравнительно недавно. Раньше родители вынуждены были возить своих отпрысков в риф Союз, где животных со всех уголков Суши содержали в искусственных условиях, но кое-кто любил помусолить тему, что звери там ненастоящие. И не все граждане Моря могли позволить себе семейный вояж в зоопарки на поверхности.
  
   Валевский охотно согласился время от времени заботиться о кити - Марку иногда приходилось отлучаться из дому. Сообщая это, Эйджи многозначительно закрыл глаза и тряхнул головой влево. Действительно, что тут объяснять?
   Котёнок получил своё имя раньше, чем была прикончена вторая бутылка в его честь:
  - За Полосата Счастливого!
   Бокалы сдвинулись, дымчатые метки на их боках встретились, снова бравурный звон марша зазвучал над столом.
  
   'Время от времени' наступило быстро: этой же ночью Арт забрал кити к себе.
  
   Белолицая девушка с яркими губами, восхищавшаяся крошкой Полосатом, забрасывала взгляды на Марка до тех пор, пока не стало очевидно: любовь к животному у девчонки идёт рука об руку с нешуточным интересом к его хозяину.
  Эйджи всучил приятелю корзинку, повинно приложился лбом к плечу Валевского и, шут балаганный, не сказав ни слова, развернулся, повёл новую знакомую к выходу из зала.
   Арт проводил инсуба взглядом, расслабленно созерцая его зачёсанные назад кудри и нетвёрдую походку. Приятель тем временем интимно нашёптывал тайное новой подружке с длинной белой шеей. Арт одобрил выбор Марка: девушка примерная. Затем аналитик попытался вспомнить весь путь в 'Тридесятое царство' с учётом того, что назад разумнее бы отправиться в центральном лифте, это быстрее, но до лифта ещё нужно добраться... Подумав, решил, что лучше упростить себе задачу, вызвать такси, и пусть его и котёнка доставят к двери дома.
  
  ***
  
   Солнце Союза восходило и заходило, почти как настоящее; кроме того, в столичном рифе существовала смена сезонов. Второго сентября Арт, возвращаясь домой из Главного Управления, пожалел, что на нём длинная хакама, полагавшаяся чиновнику его ранга, а не лёгкие светлые бриджи. Форменный пиджак пришлось расстегнуть; пижонский, высоко накрученный шейный платок, купленный по наущению неугомонного инсуба, сейчас был лишним. 'Три-эс' ('Служба Солнечного Света') злоупотребляла своими полномочиями, придумывая для рифа погоду, непредсказуемую, как в Надмирье в легендарные времена пра-предков.
   Девушки несли пальто на сгибе локтя. Дети просили фруктовый лёд. Вьющиеся по стенам цветочные лианы оживали на глазах и, обильно подпитанные заработавшей в полную силу гидропоникой, начали источать сильный запах готовых раскрыться почек. В вышине электронные птицы чирикали и свистели над террасами верхнего яруса.
  
   Валевский представил, что, должно быть, точно так на Сушу властно приходит весна. Чувство сопричастности к чему-то большему, гораздо большему, чем родной мир подводных мегаполисов, заставило вздохнуть полной грудью.
   Он полюбил этот риф: сразу, безотчётно, и всем сердцем.
   Игра теней от света солнца не раздражала; он прощал Союзу ночную темноту, так нелюбимую подводниками, привыкшими к постоянному освещению, приглушенному по ночам, но не меркнущему. Здесь же темнота, как и на поверхности, наступала после потускнения местного солнца, закатывавшегося в щели между силуэтами фасадов, образующих пусть ложную, но бесконечную панораму мегаполиса, и город включал витрины и зажигал фонари вдоль транспортных лент, несущих людей и грузы. Искусственные звёзды, горящие, пожалуй, ярче, чем настоящие в небе над Сушей, двигались по орбитам, но раз в году сходили с мест и показывали для детей величественную праздничную мистерию.
   Весна приходила только в столицу Подводных Колоний. Другие рифы лишены счастья наблюдать смену сезонов.
   Впрочем, сестра Арта всегда была противоположного мнения:
  - И как вы там живёте? - ворчала она, встречая Валевского-младшего на пороге родительского дома и покровительственно чмокая взрослого учёного дылду в подставленный лоб:
  - У вас опять наступила зима? И вы согласны два месяца носить свитера, а два месяца - ещё и пальто? И терпеть холод и сквозняки от вентиляторов? Нет, правительство обслуживает невероятные прихоти! Лучше бы тщательнее проверяли внешние стены, ведь это всеобщая безопасность.
   Но Арт был другого мнения.
   Улыбаясь, он бурчал Лене примирительно, пожимал её мягкие предплечья и, по привычке детства, шёл прямо на кухню: в святая святых родного гнезда. Там ждали пышки с начинкой, или слоёный обеденный пирог, или новый кулинарный эксперимент Лены, - сестра отлично готовила. Там будущему аналитику, студенту Академии Союза, выпадал случай отпускать на свободу смирно сидящего до поры до времени у него внутри и довольствующегося студенческими обедами Парня-Большое-Пузо, обожавшего домашнюю стряпню.
  
   'Как поживает семья?' - подумал Валевский тепло, и спохватился, что уже две недели не посылал весточку Лене. Он работал по десять часов с понедельника по пятницу и по шесть часов в выходные, работа доставляла удовольствие а, кроме того, общественные обязанности, тянувшиеся со студенческих лет, не успевшие отмереть и отвалиться, подобно рудиментарным хвостам, отнимали всё редкое свободное время. При таком ритме жизни быстро проносились недели и даже месяцы.
  
   Из открывшихся настежь дверей кафе на улицу вырвалась песня.
   Песня вторила мыслям: 'Стайкой быстрых рыбок балу проносятся дни...'
  
   Арт набрал номер сестры. После нужно связаться с племянником, cобравшемся провести студенческие каникулы на 'Касатке' - плавучей базе.
  
   Этой ночью, напоённой нежными запахами пробуждающихся цветочных лоз и романтическим светом лиловых фонарей, закончился долгий двухсотлетний мир Подводных Колоний.
  
  
  
  
   Гибель 'Касатки'
  
  
   Головная боль понемногу успокаивалась. Разжался железный обруч, сковавший виски, медленно возвращалось зрение. Теперь он мог видеть слепяще-яркую от солнечных бликов поверхность моря за бортом о-катера, в котором оказался не иначе, как чудом. Он помнил адский грохот взрыва на причале, кипение воды, помнил внезапную слепоту, вызвавшую у него панический ужас, и содрогнулся, и застонал.
   Его вытошнило в волну.
   Справившись со спазмами в желудке, Йон почувствовал, что не один. С трудом повернул тяжёлую, словно свинцом налитую голову, и увидел на дне лодки женщину с двумя детьми. Они спали, привалившись друг к другу. Или были без сознания. Нет, кажется, просто спали. Хотя их позы не похожи на объятия уснувших рядом близких людей.
   Мужчина в форме наставника, сидящий на носу катера возле приборной доски, кивнул ему ободряюще, но не сказал ни слова. Йон окончательно пришёл в себя и тихо заскулил.
  - Разбудишь пассажиров, - незнакомец показал глазами на спящих. - У них контузия покруче твоей, пусть спят, так легче справиться с болью. И ты сейчас уснёшь, а когда проснёшься, перестанет болеть голова.
   Наставник держал перед собою приподнятую правую руку, ладонью вперёд, и медленно разгибал пальцы. Он закончил говорить, мизинец разогнулся последним. Йон увидел раскрытую пятерню. Писклявыми голосами пальцы по очереди пропели: 'Пя-ять, четы-ыре, три-и-и...'. И сгибались, склоняя головы-фаланги: укладывались спать. Йон зевнул, пошарил рукой; скамейка на корме показалась достаточно широкой и удобной, - в самый раз, чтобы опуститься на неё и вздремнуть...
   'Ну вот, парень отключился, - подумал мужчина в строгой форме со знаками наставника, - У меня есть время оценить обстановку. Некогда вытирать сопли и слёзы. Надо срочно решать, что делать дальше, и поскорее решать. Это не остров взорвался, это я подорвался. Всё в бездну, всё, всё летит в бездну...'
   Он зафиксировал штурвал, двинулся к лежащему на корме мальчишке, по пути осторожно перешагивая через спящих пассажиров, приблизился к Йону и аккуратно обшарил его карманы. Удовлетворённо хмыкнул, когда нашёл то, что могло оказаться ценным: омега-флеш - информационный носитель подводников. Больше у спящего не оказалось ничего стоящего. На шее родовой талисман на шнурке, стандартная модель, - наставник видел такие безделицы и покруче, сделанные на заказ и из драгоценных материалов.
   Какие-то мелко исписанные листочки. Цветные билетики с водяными знаками - детские кредитки в кино, кафе и на дискотеки. Всё вымоченное, спрессованное в несколько мокрых пластов.
   Теперь от дискотеки, где отрывались недоросли, остались одни воспоминания. Бывший остров Касатка распался на гигантские чёрные скорлупки со светлым ячеистым нутром: многочисленными жилыми отсеками, - и эти корки в окружении крошева и трупов плавают сейчас в сорока милях отсюда, истекая слезами стаивающего с боков льда.
   На горизонте обозначилась чёрная точка.
   Мужчина, торопливо полапав под приборной доской, извлёк небольшое оптическое устройство, навёл его на горизонт. Так и есть: военный бот. Отсюда судно кажется величественным. Но человек, управляющий катером, знает, что вблизи вид у корабля совсем не блестящий. Тихоокеанский военно-морской флот пополняется медленно; старые суда, слегка модернизированные и подлатанные, бороздят просторы океана, в пучинах которого, на недосягаемой глубине, процветает новая земная цивилизация - Подводные Колонии.
   Подводные Колонии!
   Новый мир, отпочковавшийся от матушки Суши и презревший остальное человечество.
   И эти люди - его выкормыши.
   Что толкнуло его подбирать этих несчастных? Хитроумная тактика привыкшего просчитывать все возможные, и даже невозможные, ходы вперёд? Или, всё-таки, ничто человеческое не чуждо и ему?
   Они смотрели на него с надеждой и верой...
   Или это были взгляды избалованных, изнеженных пасынков моря, привыкших всюду встречать немедленную помощь?
   Женщина и младшие дети, судя по цвету кожи, немало времени провели между водой и ветром, на рукотворном острове, взорванном час назад. А парень, очухавшийся последним, - настоящий подводник. Причём свеженький: только со дна. Бледный особой бледностью кожи, не знавшей ультрафиолета, с крашеными кудрями, налипшими на мокрый лоб, и глазами, болезненно чувствительными к настоящему солнцу. Этот - ценный экземпляр. Видимо, на поверхности, - так люди Моря называют всё, что под небом, - тинейджер оказался впервые и совсем недавно. Да, ведь вчера сюда причалил о-транспорт из их столицы - Союза. Паренёк столичный житель? Это может быть интересно.
   Не мешает узнать, что у него на омега-флеше. Детская дурь типа игр, шпаргалок и электронных поздравлений, или... Однажды вот так случайно попался курс по инжинирингу: кто-то передавал учебную информацию, и её посчастливилось слить на поверхность. Именно тогда удалось прояснить кое-что о коммуникациях внутри рифов...
   Мужчина вставил крохотный прямоугольник в отверстие о-планшета. Скромная добыча: в память загружены тексты, текстульки, и только. Быстро пробежал глазами содержание, состоящее из фрагментов прозы. 'Так: '1000 эксклюзивных сочинений для учащихся первого курса. Тема: 'Мир Моря в цитатах лучших писателей и публицистов'. Мир Моря, значит? Глянуть, что ли...'
   'Касатку' можно сравнить с атоллом только образно. Этот плавучий город инженеры рифов спроектировали через тридцать лет после Третьей мировой. Тридцать лет - срок условно достаточный для того, чтобы распалось большинство радиоактивных элементов после обмена ядерными ударами, испепелившими территории к западу и югу от Памира, Гиндукуша и Гималаев. Третья мировая стала вехой, обозначившей медленный закат цивилизации Суши. И на фоне упадка старого мира стал особенно заметным прогресс Колоний, - подводного человечества.
   'Касатка' создавалась как место особого назначения.
   В буквальном смысле 'залёгшие на дно' мегаполисы подводников, переждав ядерный шторм, со временем стали открываться и восстанавливать старые связи с Сушей. Вот тогда Колонии столкнулись с проблемой нового поколения. Молодёжь, выросшая в рифах, нуждалась в адаптации с поверхностью и открытыми пространствами.
   Политика Колоний не предусматривала отрыв от остального мира. Наметившееся отчуждение между Сушей и Морем предстояло сглаживать ближайшим поколениям. Теперь Морю было что предложить истерзанной земле, но, как оказалось, юношество не готово включиться в этот процесс. Молодые подводники не интересовались исторической родиной'...
   И дальше:
   'Касатка' - плавающая платформа, задумана как место привыкания молодёжи к суровым условиям Надмирья. Это искусственный почти круглый по форме остров. Полимерную омега-пену не угнетают в процессе расширения - абсолютно напрасные и энергозатратные усилия. Затвердевая произвольно, полимер, из которого созданы коконы всех рифов, образует довольно причудливые формы: ноздреватые, неровные, но способные надёжно противостоять колоссальному давлению океанских глубин. И потому 'Касатка' больше похожа на естественное образование, чем на инженерное сооружение. Середина острова занята бассейном размером с приличную гавань. Глубина воды в рукотворной чаше меняется в зависимости от степени погружения Тётушки Касатки,- уже не первое поколение так ласково и снисходительно называет это гнездо для выгула и адаптации молодняка. В лагуну заплывают морские животные, птицы во время дальних перелётов используют остров для ночёвок, и к этому времени Тётушка Касатка всплывает, обнажая пористые шершавые бока, напоминающие пляж, покрытый чёрной пемзой, и птицы стаями обсиживают новоявленный берег. После всплытия, сверху, с полимерных боков истаивает ледяная оболочка, - внешняя защита конструкции всех рифов и их балласт. Охлаждённые воды вокруг острова, в своей подводной части напоминающего гигантский айсберг, благоприятны для планктона, для кормящихся им рыб... В общем, тётушка Касатка нравится всем.
   Сюда на два-три месяца в году собираются подростки, начиная с десятилетнего возраста. Здесь живут семьи военных офицеров, преподавателей, спортивных тренеров; здесь работают экологи и океанографы - остров попутно ведёт научные исследования, невозможные в остальных рифах, находящихся на больших глубинах. К причалам 'Касатки' прибывают омега-транспорты Колоний Моря и океанические корабли внешних. Сюда едут работать и вдохнуть вольного ветра студенты. И становятся старшими скаутских отрядов, помощниками медиков, горничными и другой обслугой шумного молодёжного лагеря.
   Отсюда разъезжаются по домам загоревшие, просоленные в водах лагуны и обветренные на морских ветрах, возмужавшие школьники. Вдоволь налюбовавшись на настоящее небо над головой, на птиц, на морских животных, они увозят в памяти запах солёных брызг и дух собачьей шерсти: породистые псы - неотъемлемая примета островной жизни. Школьники сохранят воспоминания о первых поцелуях с длинноногими нескладными девчонками, обладательницами облупленных носов и архаичных веснушек; о свежем дыхании бриза и запахе собственного пота, обильно пролитого во время изматывающих тренировок...'
  
   Мужчина быстро листал страницы, не забывая коситься в сторону увеличивающейся чёрной точки на горизонте. Последний фрагмент вызвал у него брезгливую гимасу:
   '...Главными стали постулаты: 'Предок - пуповина твоя', 'Солнце светит всем, Солнце греет и Сушу, и Море', 'Море и Суша - в вечности вместе'. Идею равенства всех жителей планеты, гуманизм и взаимоуважение - вот что несут посланцы мира, дети Великой Глуби...'
   'Хрестоматийные истины для школьников, пропаганда морских дьяволов для собственных дьяволёнков', - подумал незнакомец. Уверено и сноровисто развернул катер навстречу кораблю Суши. Свободной рукой вынул о-флеш, подбросил на ладони, раздумывая, не закинуть ли в море, но, глянув в сторону надвигающейся плавучей махины, отправил электронный носитель в недра своей одежды.
  
  ***
  
  - Разрешите доложить, капитан! На горизонте замечено малое судно, идёт из квадрата К-19-3. Тип - омега-катер, восьмёрка.
   Квадрат КС-19-3 совсем недавно был координатами острова 'Касатка'. Омега-база. Их база, подводников. В отличие от альфа. Что бы то ни было: паром, корабль, личный транспорт или планшет - всё, что создано на Суше, идёт с пометкой 'альфа' и никуда не годится. Разве что на металлолом. Оказалось проще создать завесу для этого корабля, чем бороздить океан на плавучем утюге, сделанном на судоверфи в Сан-Франциско пятьдесят лет назад...
  - Сколько пассажиров?
  - Пятеро. Мужчина в форме наставника, женщина и трое детей, один из них дошкольник.
   'Какому-то прыткому или очень удачливому учителю повезло спасти семью. Только зачем гонит катер в открытое море? Разумнее было бы оставаться на месте. Впрочем, на месте гибели базы сейчас творится бездна знает что. Не для слабонервных. Катер мог не выдержать всех желающих вскарабкаться в него. Возможно, это единственно правильное решение: уберечь родных от шока и вернуться, когда к разорванному в клочья острову прибудут спасатели и сделают своё дело. Но правильное - ещё не значит верное. Тот, кто ведёт катер - порядочная сволочь'.
  - Приготовиться поднять людей на борт.
  - Капитан, наша миссия не предполагает...
  - Мне нужны эти люди именно для обеспечения полного успеха нашей миссии.
  - Есть, капитан! Сбавить скорость, приготовиться к приёму пострадавших!
  
   Снова вернулась головная боль, на этот раз не такая сильная, но ощутимая. Йон не хотел просыпаться. Чьи-то руки подхватили его под мышки, приподняли и грубо встряхнули.
  - Эй, парень, соберись! Хватит спать! - сказал ему голос. Йон послушался и открыл глаза. На катер надвигался военный корабль. На таких кораблях плавают внешние: Йон прекрасно знает все типы надводных альфа-судов. Ха, у внешних и не бывает других: они плавают только по поверхности океана. Правда, Йон никогда не думал, что корабли внешних такие большие. Но если от борта тебя отделяет двести футов, и видна чуть ли не каждая заклёпка, то волей-неволей чувствуешь своё ничтожество. И ещё: их корабль словно плывёт над водой... над водой! Это стоит обдумать как следует. Или спросить у наставника. Впрочем, наставник необязательно всё знает. Может быть, он преподаёт девочкам гидропонику или замораживание; он может быть кинологом, этот наставник, или тренером штифтистов, или специалистом по выпавшим акульим зубам... да-да, ха, по акульим зубам, которые только что мерещились во сне. Лучше оставить вопрос на потом. А сейчас Йону велят хвататься за поручни лёгкой складной лесенки, спущенной в катер, для устойчивости расставить ноги, держаться крепче и не смотреть вниз, если он не хочет кувыркнуться в волну.
   Только что подняли женщину и младших детей. Мальчик обхватил свою мать за шею и ни за что не хотел слезать. Женщине было тяжело подниматься с пятилетним упитанным ребёнком на шее, но она терпеливо взбиралась по ступеням, а эти Внешние даже не подумали ей помочь, ведь можно было помочь... наверняка можно было что-то придумать для неё и ребёнка.
   Смутная тоска сжала сердце Йона.
   Нехорошо как-то всё складывается.
   Каждый школьник знает: по международному протоколу их, как потерпевших бедствие, должны принять, оказать помощь и вернуть в Подводные Колонии. Но что-то не так с этими людьми и их кораблём... Йон родился и рос в Союзе, но ему пока не довелось видеть внешних. Внешним ограничен доступ в риф Союз, а в другие так и вовсе запрещён, но родители возили его в Австралию, и Йон помнит: реальные внешние обязательно хоть чем-нибудь, да отличаются от подводников. Чуть-чуть. Но в этом-то всё дело! Взрослые объясняют это 'чуть-чуть' последствиями радиации. Чаще всего, внешние просто заметно ниже ростом. Бываю совсем коротышки, бывают просто ниже жителей Моря, но и кроме этого с ними что-то не так. Запах, что ли? И мужчины Суши не красят волосы, по крайней мере, в яркие цвета тропических рыб.
   Йон, уже закинув ногу на борт, помедлил снимать другую с верхней ступени лестницы и пытливо, насколько позволяла резь в чувствительных глазах, всмотрелся в моряков, окруживших трап. Головы мужчин покрыты кепками с незнакомыми опознавательными знаками, коротко стриженые волосы не крашены, у многих пробивается ранняя седина. В остальном они совсем-совсем похожи на обыкновенных жителей Колоний. Это озадачило. Моряк, стоящий слева у трапа, грубо схватил его за ворот и поторопил:
  - Живее, пацан, собери свой студень!
   Следом поднялся на борт наставник.
   Никто не стал расспрашивать их; похоже, здесь никто не радовался их чудесному спасению. Команда разошлась по своим местам, рядом остались три матроса, человек с нашивками помощника капитана и сам капитан. Прибывшим приказали назвать имена и ещё узнали некоторые сведения. Наставник сначала был спокоен и уверен в себе, словно выполнил большое и сложное дело, но после бесцеремонного обыска насторожился, и теперь пристально заглядывал в лица моряков Суши. Старпом ухмыльнулся, негромко процедил капитану: 'Вырубить?' Капитан кивнул в ответ. Йон стоял ближе всех к этим людям и услышал, вернее, угадал слово по движению губ, только не понял: что выключить? В следующий момент наставника принялись безжалостно избивать. Дети заплакали и прижались к женщине. Женщина, Йон уже знал, что её зовут Эмилия, тоже испугалась. И Йон испугался. Он чувствовал, что всем несдобровать, и ему захотелось оказаться рядом с Эмилией. Он будет меньше бояться, если она догадается положить свою руку ему на голову или на плечо. Йон рванулся и перебежал поближе к женщине и её детям, чем вызывал недовольство моряков. Ему приказали не двигаться. Руки Эмилии заняты, она гладит по голове маленького мальчика и девочку, которой на вид лет одиннадцать. Йон глянул на девочку: она не похожа на дочь Эмилии и не называет женщину мамой. Он взял девочку за тонкое запястье и крепко сжал её ладонь в своей. Стало не так страшно. Им нужно держаться вместе. Просто держаться вместе.
  
  На людей, поднятых с катера, всё время нацелена видеокамера. Но сначала капитан поднёс к объективу свои дурацкие наручные альфа-часы: так, чтобы видны были цифры, и громко произнёс время на борту корабля. Капитан говорил в объектив. Что он говорил, Йон слышал как в тумане, кажется, капитан называл их заложниками, вонючими отбросами моря, грозился поквитаться с подводниками, которые в последнее время совсем зазнались и считают людей Суши недочеловеками. 'Мы это исправим!' - говорил капитан, а камера передвигалась, держа заложников в кадре. Распростёртого на палубе наставника с разбитым лицом снимали крупным планом. Наставник лежал ничком, левый его глаз упёрся в зрачки Йона. В голове мальчика пульсировала навязчивая и сложная, на грани неуловимого, мысль: 'Выстрел - страт: прыгай в воду!'
  
  - Хватит лжи, подводники, полипы цивилизации! Пришла пора платить по счетам! - воскликнул капитан. Схватив Эмилию за волосы, приставил к её голове а-пласт.
   Дети пронзительно закричали.
  Кажется, Йон тоже вопил: прохладный воздух ворвался в его глотку, язык трепетал меж зубами. Наставник, вдруг рывком вскочивший с палубы, выпрямился в полный рост, шагнул на камеру и выплюнул слова, с усилием шевеля окровавленным ртом:
   - Этонелюдисуши, мынатр...
   Старпом ногой выбил камеру из рук растерявшегося матроса, ведущего съёмку, капитан оттолкнул свою жертву и разрядил а-пласт в наставника.
  'Выстрел - страт!'
  Словно подчиняясь команде, пленники устремились в разные стороны. Эмилия метнулась назад, подхватила маленького мальчика. Йон и девочка, не размыкая рук, бежали влево. Йону казалось, он делает нечеловеческие прыжки, приближаясь к спасительному (почему спасительному?) борту. Девчонка успевала шаг в шаг. Йон слышал разряды а-пласта за спиной: стреляли в другую сторону, в женщину, которая искала спасения за правым бортом. Разряды сухо свистели над самым ухом, но он и девчонка уже вспрыгнули на перила. Девчонка трепыхнулась и сильно дёрнула Йона. Падал он, развернувшись в момент толчка лицом к корабельному корпусу, из угольно-чёрного вдруг сделавшегося белым. Падал в холодно синеющую далеко внизу воду, и время словно остановилось. Последнее, что видел Йон: надпись на борту судна 'Тиритон-215 О' и на воде вдоль ватерлинии вскипающие фонтанчики от одиночных выстрелов.
  
  ***
  
  - Они снимали и транслировали в режиме онлайн, и это не подделка, ребята! У них случилась непредвиденная ситуация, такое не отрежиссируешь: парню в униформе не дали договорить, по камере ударили, намереваясь отключить звук. Оборвали на полуслове, кровь бедняги забрызгала объектив, но ещё три секунды упавшая камера снимала палубу. Кажется, женщину тоже подстрелили. Но дети... С детьми не так однозначно. Ну и ребятишки: кто их учил?! Да такой реакции позавидует любой спецназовец: бросились врассыпную одновременно. Бежали к бортам. Спасались, или рванули с перепугу - непонятно. Алекс, Фил, попробуйте прочесать весь квадрат. Знаю, знаю: незаконно и всё такое. Но если есть шанс найти детей, нужно это сделать. А уж я позабочусь обо всём остальном. Вы ближе всех к месту, где произошла вся эта жуткая история. Пока подоспеют спасатели, может быть поздно. Да и сенсации кой-чего стоят в наше время, да простится мне - в такую минуту скорби... Сами знаете, сколько отвалят за свежий репортаж по горячим следам. Нам ни в жизнь не заработать столько, даже снимая китов и касаток двадцать четыре часа в сутки. Так что за работу, ребята!
  
   Голос не прекращал возбуждённо гудеть в трубку, что свидетельствовало о нешуточном волнении мистера Смолетта, руководителя проекта 'Жизнь в океане'.
   Антенны 'Гринпис-Гео' приняли нечто настолько жуткое, что старик теперь невменяемый. В этом состоянии поток слов, изливающийся из нутра шефа, иссякнет нескоро. Благо, отвечать необязательно. Алекс, оставив телефон включённым и не мешая шефу говорить до тех пор, пока у того не пересохнет в горле, принялся лихорадочно собираться. В направлении строго на север от их поплавка-маяка несколько часов назад случилась чудовищная трагедия: разнесён на мелкие куски искусственный остров Касатка, погибли тысячи юных подводников. Ребятишек искренне жаль. И даже если пару жизней можно спасти, нужно сделать это, и шеф с его потоком пафосной велеречивости тут ни при чём. Пиратов, забросивших кадры дикой расправы в сеть, бояться не стоит: после всего, что они сотворили с беззащитными детьми и женщиной, им лучше смываться подальше на всех оборотах. Что они наверняка поспешили сделать, если не круглые идиоты. Тем более, эфир лопается от переговоров военных и гражданских о-транспортов: люди Моря спешат к месту трагедии. Алекс давно бы рванул туда, но Фил пригнал лодку только полчаса назад, а в спасательном пузыре далеко не уплывёшь. И тут сразу: шеф...
  - Фил! Ты готов? - окликнул Алекс.
  - Готов, но без портов, - пробурчал флегматичный напарник, освобождая от своих нешуточных объёмов крохотную кабинку клозета и предпочитая справляться с ширинкой вне кабинки, 'узкой в плечах' - по его собственному мнению.
  - Сеть взял? - обратился он к Алексу.
   Субтильный Алекс, никогда не сетовавший на размер гальюна, стал метаться в поисках сети:
  - Нашёл! - доложил он. - А для чего нам сеть?
  - А для чего ты её искал?
  - Доверяю твоему опыту, брат.
  - Угу. Это ты правильно. Подводники - ушлые ребята. Ты в курсе, что они неплохо оживляют мертвецов? В смысле, покойников по нашим меркам.
  - Ты не заливаешь? Я думал, это анекдоты.
  - Как сказать. Ничего не бывает на пустом месте. Старослужащие на 'Гринпис-Гео' рассказывали, были свидетелями, как они обошлись с трупом своего, - гражданина Моря, так сказать. Парень был законченный мертвец, но они его подхватили бережно, живо освободили от полиэтиленового мешка, такого, знаешь, строгого стильного мешка с фирменной застёжкой а-ля Костлявая Дама, уложили в футляр, футляр ещё в футляр....
  - И в футляр футляра того футляра, который внутри футляра...
  - Да. Заводи мотор! - Фил легонько подтолкнул Алекса в лодку. - Ребята врать не станут. Профессор, наблюдавший всё это, только вздохнул завистливо: мол, технологии у них не чета нашим!
  - Значит, выходит, спасать будем всех, кто подвернётся: живых, неживых, условно мёртвых и теоретически отдавших концы.
  - Типа того. А теперь кончай трепаться и смотри в оба.
  - Рано ещё, у нас минут десять ходу. Я успею загадать желание: хочу спасти прекрасную девушку...
   -У подводников других не бывает, морские герлы все - как на подбор. Но их девчонки крупноваты для тебя, брат. Они там на диете из водорослей растут, как на дрожжах. Через тысчонку-другую лет будут ходить по морю, аки посуху, ну, и иногда переплывать самые глубокие места, например, если ножка сорвётся в Марианский желоб.
  - Я хочу спасти самую прекрасную из самых низкорослых девушек народа Моря! Хотя бы одна симпатичная карлица у них найдётся?
  - Пусть будет карлица, мне что, жалко? Только она вряд ли клюнет на парня Суши.
  - Среди подводников она не может найти себе пару, она едва достаёт им до пупа и грустит, и льёт слёзы, и проклинает своё одиночество. И тут являюсь я - пропорциональный и чертовски соразмерный! Моя принцесса льнёт к мужественному плечу и приникает к горячей груди... Ты что молчишь?
   Беспокойно посопев, Фил признался:
  - Непорядок у меня с кишечником... попробую я по-нашему, по-морскому. На вольном ветре...
   Ухватившись за поручни, могучий кинооператор, покряхтывая, свесился через борт.
   Увесистый шлепок огромного хвоста по ягодицам был так силён, что кинооператор чуть не свалился в волны. Испуганный и злой, забрызганный с ног до головы водой, запутавшись в спустившихся штанинах, он чертыхался и проклинал морскую красотку, так оперативно клюнувшую, но не на ту задницу.
   Алекс, с трудом сдерживая смех (вообще-то, напарник избежал серьёзной угрозы нырнуть в холодную воду от удара игривой афалины), притворился обиженным:
  - Да, я всегда подозревал, что твой зад больше нравится девушкам!
  - Пошёл ты! - отмахнулся Фил, возвращая на лицо привычную мрачную невозмутимость.
   Нужно было спешить; до наступления темноты оставалось недолго.
   Судя по радиопереговорам, уже через два часа на месте трагедии появился первый о-транспорт и теперь работы вокруг обломков острова шли полным ходом.
  - Чётко всё у них налажено! - вздохнул Алекс. - Учитывая здешние глубины, расстояния и полную неожиданность, - двести лет никто не трогал Колонии, - подать технику так быстро, - это, скажу я, киборги, а не люди!
   Фил, за внешней флегмой которого скрывался цепкий ум, не упускающий ничего, ответил:
  - Не знаю, чем ты был занят, но я ясно слышал: подводники могли оказаться на месте через сорок минут, но ещё около часа выясняли обстановку; всплывающий о-транспорт вёз подростков из рифа 'Новые Эмираты', всего где-то шестьсот человек. Они не могли рисковать, потому подошли не сразу и с соблюдением всех предосторожностей.
  - Получается, случись взрыв на сорок минут позже, эти ребята тоже были бы мертвы?
  - А если бы случился ещё на час позже, то накрылся бы и следующий транспорт, а в нём ещё полтысячи детей. На Касатке начиналась новая учебная смена. Детей свозят со всех рифов в течение нескольких дней.
  - Братец Фил, так подводникам как бы чуток повезло?
  - Вроде того... Но вся эта история мне жутко не нравится. Думаю, кто-то начал большую игру. И если пешками поставили детей, значит, игра будет не на жизнь, а на смерть.
   Фил, по своему обыкновению, не замечая, что нагнетает обстановку, осмотрелся.
   Лёгкая рябь морщила роскошный шёлк моря, по небу плыли высокие облака, чётко очерченные на синем небе, со стороны Антарктики дул свежий ветер, - день был хорош.
  - Так, мы прибыли. Старик сказал, направление видеосигнала было отсюда. Если бы пираты прошли ближе к нашему поплавку, приборы на маяке засекли бы судно. Но нет. Ни китов, ни кораблей с утра не было.
  - Не было, - подтвердил Алекс.
  - Значит, из этой точки начинаем двигаться по направлению радиолуча, слегка рыская, обследуем поверхность, и так до квадрата бывшей Касатки. Не спешим. Там мы не нужны, там и без нас народу хватает. Хотя, если повезёт и нас подпустят ближе, можно будет наскрести материала на репортаж. Включи поисковые системы. И держи палец на кнопке связи с нашим стариком, в любую минуту может понадобиться. А второй палец - на связи с внешней линией. На всякий случай.
  - Сколько моих пальцев задействуем? Ты, надеюсь, помнишь, что у меня их определённое количе...
   Алекс, оборвав себя на полуслове, принялся тянуть за комбинезон оператора:
  - Это что такое, Фил?! Разогни спину и взгляни, да не на воду, выше! И камеру, камеру в дело! О, боже!!!
   Далеко впереди, на границе моря и неба, по плавной дуге падал подбитый самолёт, оставляя за собой густой дымный след. В той стороне, помеченный координатами КС 19-3, погиб остров. В той стороне работают спасатели. И там сейчас происходило страшное: Подводные Колонии нанесли ответный удар, сбив самолёт.
  - Фил, это война? - шепнул Алекс.
   Не прекращая съёмку, оператор процедил:
  - У Подводных Колоний нет воздушного флота, только космические спутники. Это падает самолёт Суши. Наш самолёт.
  - Может, всё-таки, террористы?
   - Хотел бы я, чтобы так и было. И схватить за выи этих засранцев, и душить своими руками: душить долго и беспощадно. Алекс, боюсь, мы сняли первые кадры начала четвёртой мировой.
   В лодке некоторое время царило молчание.
   Напарники смотрели друг на друга.
   - Что будем делать? "Врагу не пожелаешь родиться в эпоху великих перемен!" - говаривали древние китайцы. Если война объявлена, мы можем быть идентифицированы как экипаж воюющей стороны, непонятно с какой целью собирающий трупы противника.
  
   На волнах качалось несколько тел.
  
   -Что в эфире, Алекс?
   - Помехи, обрывки. Деловые разговоры, ничего конкретного.
   - Давай всё же соберём трупы несчастных ребятишек, если ты не против.
  
   Когда из зоны бедствия к ним подошло судно Подводных Колоний, в прицепленной надувной лодке лежали тела детей - подростка и девочки, женщины и мужчины в униформе наставника учебной базы "Касатка".
   Алекс и Фил в смешанных чувствах наблюдали, как перед ними разворачивается, подставляя белый бок, великолепный новёхонький бот, созданный гением подводных инженеров.
   "Потомки американцев и под водой производят на свет откровенно воинственных мужиков", - подумал Алекс, глядя в суровое, твёрдое лицо капитана и определив его национальность по нагрудному значку. Подводники по непонятным причинам носятся со своей родословной.
   Он чувствовал себя тщедушным перед шеренгой рослых, как на подбор, и могучих парней Моря. Что говорить, даже здоровяк Фил, неразлучный со своей камерой, смотрелся середнячком на фоне двухметровых верзил.
   "Или они специально подбирают таких, чтобы внушать трепет уже одним внешним видом, или всему земному человечеству давно пора на дно..."
  
   Дальше события развивались, как в страшном сне.
   Старпом вытянулся перед капитаном с докладом:
  - Среди трупов, собранных этими людьми, назвавшими себя теледокументалистами...
  - Что значит, назвавшими себя?.. - в один голос воскликнули напарники. Их возглас проигнорировали.
   -...среди подобранных в море тел обнаружен труп диверсанта, предположительно взорвавшего базу Касатка: это резидент-международник по кличке Гипнос. Запрос на него был послан после трансляции кадров террористов. По непонятным причинам они торопились показательно устранить агента. Разведки Европейского Содружества, Союза Евреев Суши и Латинский Мир отказываются давать пояснения. Ссылаются на то, что резидент у них в розыске уже пять лет и до сих пор себя не обнаруживал.
  - Так. С политикой разберёмся на досуге. Состояние найденных тел?
  - Судовой врач осмотрел всех. Женщину и старшего мальчика пытаются спасти. Девочку уже не вернуть, резидент тоже мёртв.
  - Капитан, с судна "Гринпис-Гео" пришло подтверждение личности кинооператора Фила Маре и его ассистента Александра Папулоса, - офицер связи протянул трубку и, прикрыв ладонью динамик, прошептал:
  - Руководитель проекта мистер Смолетт, их шеф, уже минут пятнадцать изрыгает клятвы, заверения, просьбы и проклятия с невиданной скоростью и без остановки для дыхания.
   Капитан с непроницаемым видом поднёс переговорное устройство ко рту:
   - Маре и Папулос арестованы как подозреваемые участники террористической акции. Они будут доставлены в риф Союз, где их заключат под стражу до выяснения их роли в уничтожении плавучей базы. Мистер Смолетт, готовьтесь ответить на вопросы военного атташе: почему ваши люди искали труп резидента в территориальных водах Подводных Колоний? И мой вам совет: молитесь, чтобы "Гринпис-Гео" благополучно дошёл в любой ближайший порт до начала развёртывания боевых действий Армии Моря. Суша ответит нам за каждого убитого ребёнка! Конец связи.
  
  
   Дорогие читатели!
   У автора к вам просьба: зайдите в ЛАБИРИНТ - поставьте книге оценку.
   http://www.labirint.ru/books/562264/?p=5751 А если у вас вдруг будет настроение оставить там отзыв, то радости автора не будет предела. Заранее благодарю!
  
  
Оценка: 6.01*8  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"