Ночь осенью - странная штука. Постаревшие деревья тихо, но очень гордо лысеют, и опавшие листья, как ветхие, затёртые воспоминания трепетно шуршат под ногами. Здесь их не топчут. Здесь их сметают в кучи, чтобы потом сжечь и развеять по ветру, как надлежит поступать со всеми древними воспоминаниями.
В преддверии ранней темноты город оживает, и люди просыпаются ото сна. Сна, который ранней городской осенью называется днём. Серое, полупрозрачное небо совсем не дышит, а если и дышит, то так незаметно, что никто и не замечает. Да замечает ли кто вообще дыхание неба?
В сумерках по улицам ещё ходят прозрачные цветные тени лета. Они заглядывают в окна домов, а порой просто лежа на кучах опавших листьев и смотрят. Смотрят в небо, смотрят в лица дряхлеющих деревьев, тихо беседуют с сухим тихим ветром.
Ветер? Нет, ветер ещё не остыл, но появилась в его дыхании какая-то грусть и обречённость, какое-то равнодушие. Иногда, правда, налетит порыв, не желающий мириться с неизбежным. Порыв, что дохнёт в лицо тёплым летним спокойствием. И запахом воды, речной води, который вдыхаешь, сидя поздним вечером на берегу небольшой речки.
Да тут же и угаснет, тут же и смирится со своей судьбою. Облетит ещё разок, погладит по волосам, да и остынет. И вольётся в общее море спокойной грусти.
Да и кому нужен подобный нонконформизм? Деревьям только, разве что. Да и те давно уже вросли своими корнями в это всепоглощающее спокойствие.
Ночь наступает незаметно, но как-то внезапно. Вдруг замечаешь, что по улицам уже никто не ходит, тени остывшего лета растворились в опавшей листве, а тёплый порыв грустно распался в свете холодного фонаря.
На осень опускается Птица-Ночь. Не подумайте, крылья её вовсе не черны. Напротив, они прозрачны, как ключевая вода. И глаза её вовсе не зловещи. Они глубоки и мудры. Мириадами зрачков смотрят они на землю и видят всё, каждого человека, каждую его мысль и сон. Вот зачем ей так много зрачков.
Птица-ночь приземляется и уцепляется когтями за основу, за смысл всей земли. Она накрывает мир своими крылами и начинает петь тихую песнь, каждый раз разную, каждому на земле - свою. И люди, сами не понимая того, слушают её. И деревья её слышат, и каждый опавший листочек, переставший уже быть частью целого и обретший таким образом душу, слышит её. И все они, тем более не ведая, начинают подпевать ей. Листья шуршат, ведя мелодию, каждый - свою. Деревья качаются в такт - каждый под свой. А люди взлетают над крышами и танцуют, танцуют... И поют... Поют...
Птица-ночь глядит на всё это, и душу её наполняет радость, даже до некоторой степени гордость, что она - Птица-ночь, ничтожное создание в среде мироздания - смогла так заворожить мир. Пусть не большой, пусть даже очень маленький, но целый мир. И она улыбается.
Когда Птица-ночь улыбается, становится видно, что у неё внутри. А там, в душе... горит огонь... Жёлтое пламя изгибается причудливыми языками...
Иногда она улыбается кисло, иногда в пол клюва, а иногда клюв её просто округляется от изумления и радости. Тогда среди мириадов её зрачков появляется круг желтого живого огня, горящего в её душе. В душе Птицы-ночь.
Но со временем голова её клонится к низу, улыбка тускнеет, и Птица-ночь засыпает. Спит она не долго, всего пару-тройку часов. В это время на земле царит неземная Тишина.
Она тоже прозрачна, даже прозрачней Птицы-ночь, и к тому же необычайно звонка. Но в отличие от Птицы-ночь, Тишина не поёт. Всё спит - было бы просто хамством нарушать сон почерневшего дерева. Или сухого сучка на асфальте. Или нервно-жёлтого светофора. Нет, Тишина не поёт, она только несёт в себе звон, и если кто захочет его освободить, то тут уже держись. Упадёт ли со спящего дерева спящий лист, скрипнет ли рассыхающаяся мебель: Тишина подхватывает звук, и, кажется, она готова носить его по всему свету, донести до каждого уха. Лист, упав, уже успокоился. Мебель, совершив свой ещё один отчаянный рывок навстречу старости, тоже задремала. А в прозрачном воздухе всё стоит: тихий пронзительный шорох, скрип, словно необычайно узкая щель, ведущая в другие миры, гудок автомобиля, будто одна машина на пустой улице попала в пробку.
Во сне Птица-ночь быстро седеет. А тишина... Нет-нет. Тишина вовсе не наполняется звуками, просто она начинает теплеть из-за мыслей. Из-за мыслей проснувшихся спозаранку людей. Слишком поздно осознают они обе свою неминуемую кончину. Птица-ночь теряет перья и прилетевший откуда-то Утренний ветер носит их над землёй. А Тишина хрипнет и глохнет от нарастающего гула, тает от проснувшихся людей и вскоре превращается в обычный дневной городской шум.