Аннотация: Борьба с дьяволом - дело благое, - говорили инквизиторы, но что, если палач ошибется? Берлин...
7 сентября 1921, Берлин
--
Ты?!
Все та же точеная фигурка, заставляющая мужчин оборачиваться и смотреть ей вслед, холодные насмешливые глаза, неизменная сигарета во рту и длинные светлые волосы, которыми так и хочется ее задушить. Набросить на беззащитную шейку и сдавливать до тех пор, пока она не падет замертво на землю.
Он сжал зубы и с силой заставил себя отвернуться. Быстро глотнул еще пива, пытаясь погасить сумасшедший блеск в глазах. Еще один глоток...
Только бы не смотреть... на нее.
Конечно, на эту женщину пялятся почти все мужики вокруг, но в их взглядах желание, а не ненависть. Эта стерва ведь до чертиков соблазнительна. Вот они и слетаются, как пчелы на мед. Идиоты!
Мужчина положил на стойку банкноту.
- Еще стакан!
Бармен невозмутимо начал наливать пиво, не утруждая себя уточнениями, что именно предпочитает клиент. Вкусы завсегдатаев он уже давно выучил назубок. По-другому нельзя - выпрут взашей. А место хорошее, особенно теперь - после войны, после поражения...
Перед глазами появился второй стакан. Мужчина дотронулся до него, медленно обхватил своей лапищей (никому и в голову не пришло бы, что это руки бывшего пианиста, которому прочили большое будущее: с ужасными мозолями, и обтертыми до крови ногтями - следами тяжелой непривычной работы - они выглядели отвратительно) и поднес ко рту, но выпить не успел. До ушей донесся радостный смех стервы с холодными глазами. Стакан полетел на пол и с характерным звуком разбился на мелкие кусочки.
- Сколько? - сквозь зубы проговорил мужчина.
Бармен назвал сумму. Его клиент быстро достал из бумажника мятые купюры и небрежным жестом бросил их на стойку. На его лице было написано такое безразличие, будто в кармане лежало еще превеликое множество подобных бумажек. А все воспитание, будь оно неладно!
"Дьявол! Последние деньги коту под хвост! В бумажнике осталось всего несколько мелких монет - только нищему и подавай. В последнее время их столько развелось. К примеру, он сам - хоть сегодня на паперть!"
А все из-за нее - мужчина вновь бросил быстрый взгляд на вновь залившуюся смехом женщину. Зло скрипнул зубами и отвернулся. Слишком опасно вот так просто ее разглядывать. Может заметить, стерва.
В то время, как он прозябает в нищете, она красуется в мехах и драгоценностях. И как Бог позволил ходить этому дьяволу по земле. Если бы не она... Эх! Если бы не она...
Май 1907 года
--
Позвольте пригласить вас на танец? - молодой мужчина лет тридцати - Курц, с восхищением смотрел на красивую блондинку. Он был вдовцом и мог себе позволить немного флирта.
--
Как я могу вам отказать? - лицо девушки осветилось искренней улыбкой, - я так долго ждала приглашения от вас.
--
О, а что вы скажете о прошлых танцах? Я ведь подходил к вам ни раз. И ежечасно мне доставалась только презрительная улыбка. Как вы могли быть такой жестокой, зная, что я постоянно думаю о вас?
--
Припоминаю. В прошлый раз я была готова убить, а все из-за этих бумаг... договоров. Так не вовремя...
--
Что вы имеете в виду?
--
Действительно, что? Как я только могла произнести это ужасное слово: "убью"?! Вы должны простить меня... Вы прощаете?
--
На вас невозможно долго сердиться, но... о каких бумагах вы говорите? Неужели вам пишет кто-то, кроме меня? И вы отвечаете ему с той же лаской?!
--
Как вы можете?! Неужели вы и вправду думаете обо мне так дурно?! Я этого не вынесу, - девушка уже было хотела вырваться из рук "галантного" кавалера и броситься вон из зала, но он держал ее крепко.
--
Простите, я не должен так говорить, так... ужасно о вас, но я не смогу ни о чем думать, пока вы не скажете, что за бумаги.
--
Ах, я и в самом деле не могу! - она подняла на него молящие глаза. - Сжальтесь! О, я вижу, вам не ведомо это чувство. Договора между Францией и Россией на случай войны. Они составлены в полной тайне. Я только случайно узнала о них. Не знаю, как наш император Вильгельм переживет это предательство. Оно так неожиданно. Хорошо хоть Великая Британия сохранит нейтралитет... Только, прошу вас, я вам этого не говорила. Это тайна, сохраните ее.
--
Конечно, я рад, что вы доверили ее именно мне. Что до неожиданности... впрочем, не будем об этом, а вы уверены насчет Великой Британии?
--
Вполне. Папа был в этом убежден. Он говорил об этом маме вечером накануне. Я до конца не поняла. Но, вроде все идет к разрушению... м-м... Антанты, да, вроде бы, именно это слово он использовал, впрочем, я могла неправильно услышать. Что до па, то, вы ведь знаете, обычно он не ошибается. Он сказал, что французы и русские все равно нападут. Вот я и расстроилась...
--
Я знаю обо всем, но давайте поговорим о чем-то более радостном?
--
Вы всегда меня понимали. Почему бы не о музыке. Кто исполняет эту мелодию? Она прекрасна.
--
Счастлив слышать. Инструмент - фортепиано, стоит вон в том углу. Видите? - она кивнула.
Он продолжил:
--
За ним мальчишка - это мой сын Генрих. Ему всего восемь...
Мужчина впился пальцами в стойку, чтобы вернуться из того далекого вечера, когда он все еще был счастлив, в ужасную реальность.
- Закажете что-то еще? - быстро спросил бармен. Его пугал странный блеск в глазах всегда такого уравновешенного мужчины. Он был не прочь избавить себя от его присутствия, да и не одобряли хозяева таких посиделок. Нужно что-то - плати, а если денег нет, то катись отсюда.
- Нет, - пробормотал Генрих - так звали посетителя, о своем полном имени он старался не вспоминать, а затем быстро поднялся, надел шляпу и вышел за дверь. Мужчина чувствовал, что, если задержится еще, то не совладает с собой, подойдет к ней, и...
Его отец был германским агентом. Из тех, кто ранние, да удалые. Он уже не раз приносил кое-какие сведенья своему руководству, но в основном - мелочь. Та ночь была для него звездным часом. Он написал: "Войны не избежать. Россия и Франция объединились, в то время как Великая Британия.... Нужно начинать действовать, пока не поздно...".
Мать Катрин Бель, с которой всего несколько часов назад Курц так самозабвенно танцевал, вышла замуж во второй раз за англичанина. И, естественно, не за простого тред-юниона, а за кого-то в правительстве, имеющего доступ к государственным секретам. Потому-то Курц и приударил за молодой Катрин: а вдруг удастся что-то выяснить. Интуиция не обманула. И теперь мужчина строчил депешу, пытаясь предупредить руководство как можно скорее.
Курцу поверили. В режиме полной секретности провели несколько переговоров с Османской империей и с Австро-Венгрией, попробовали договориться с Италией - но тут неудача...
"Война все равно начнется. Мы должны напасть первыми. Только так у нас может что-то получиться. Нужно быть готовыми. За Великую Германию! Историю пишут победители..."
1-го августа 1914 года началась первая мировая война (мелкий конфликт в Сербии не в счет) - Германия объявила войну России, затем, 2 августа - Франции.
4-го августа в войну вступила Великобритания, объявив войну Германии...
Штаты вступили в войну только 16 апреля 17-го года - на ее завершающем этапе...
Катрин Бель, Мэриям Шейль, Джейн Ансен... у этой дамы было много имен. Ее настоящее имя было известно... возможно, оно, в самом деле, кому-то было известно, но не Курцу. Единственное, что он узнал, это то, что она была агентом США и сделала все, чтобы война все же началась, чтобы в нее оказались втянуты как можно больше стран, чтобы под конец войны ее страна засияла ореолом освободителя...
Курц совершил ошибку и не пережил позора: пустил себе пулю в лоб. Его сын Генрих попал в сиротский приют, откуда мальчишка сбежал через пару дней. Впрочем, почему сбежал? Кому он там был нужен? Мальчик просто ушел. Еще с год, или два - сейчас он точно не помнил, сколько прошло времени - он пытался прокормить себя истязал изнурительной работой с утра до ночи, и каждый день представлял себе ее лицо - лицо той, кто разрушила его жизнь...
С четвертого столика, к которому недавно был прикован взгляд Генриха, еще несколько минут доносился радостный смех. Потом женщина поднялась, с улыбкой кивнула своим спутникам и пошла к двери.
- Мари, тебя проводить? - донеслось до нее.
- Не стоит. Вам же еще есть, что обсудить. Не хочу мешать. Сейчас на улицах не настолько опасно.
Дверь захлопнулась за ее спиной. Женщина поспешила вперед. Дома ее ждал сын. Как же она по нему соскучилась!
- Простите, - внезапно до нее долетел тихий голос.
- Да? - она остановилась, - я могу вам чем-то помочь?
- Ишь, чего захотела! Раньше надо было думать, а теперь поздно, - холодные сильные пальцы сжали ее шею.
- Отпустите! Что вам нужно? Деньги?! - голос становился все тише и тише, пока жертва и вовсе не начала хрипеть, а затем замолкла... навсегда.
Генрих разжал пальцы. На смену гневу пришло безразличие: "наконец-то, дьявол убит".
Та, кого Генрих знал под именем Катрин Бель, умерла в 1919 году. 7 сентября 1921 на берлинской улочке лежало тело совершенно другой женщины. Палач ошибся...
![Девушка с сигаретой []](/img/k/kozak_l_a/gnew/imageslgng76.jpg)