Олев приехал на улицу Гагарина, где располагалось патологоанатомическое бюро. Санитар Епифан Моргун, имевший однокоренную фамилию с местом работы, достойно прошел испытание огненной водой в сочетании с химическими элементами периодической системы Менделеева и их соединениями, и не был похож на человека, перенесшего прошедшей ночью стресс. Его организм с благодарностью принял водку с добавкой клофелина и блаженно отбыл в мир снов. При пробуждении этот проверенный в боях со змием мужчина, имевший на своем счету немало побед, обнаружил, что исчезло тело женщины, привезенное с взрыва дома на Октябрьском шоссе. На ответы приехавших милиционеров он отвечал односложно и разводил руками. Не добившись вразумительных объяснений, представители правоохранительных органов отбыли восвояси, бросив на прощание обидную реплику: "Надо меньше пить!"
Моргун вышел на улицу, желая охладить буйную голову и прочистить легкие, где его нашел благодетель, прибывший с жидким лекарственным препаратом, помещенным в пол-литровую бутыль. Епифан, поджав губы, оценив этикетку, словно она имела немаловажное значение в отношении к благодетелю, мотнул головой в сторону двери и важно проследовал сам в указанном направлении.
Опрокинув в себя мензурку с целительной жидкостью, Моргун стал медленно возвращаться к жизни и ее осмыслению. Поэтому смог ответить, хоть, и расплывчато, на вопросы благодетеля.
Переводя с обрывистого языка, насыщенного добавками типа протяжного "вот" и изысканным местным диалектом, на плавное течение литературной речи, можно пересказать все следующим образом.
Ночью в дверь постучали. В это время Епифан прилежно нес службу и... читал газету, уличив минутку для повышения своего культурного уровня и политической грамотности. Открыв дверь, он увидел перед собой девицу неопределенного возраста, то есть возраст определить было несложно, но в виду приглушенно освещения окружающего пространства и чрезмерной усталости самого санитара, это не представилось возможным. Но... раз человек с такой заботой отнесся к пострадавшему, то тот готов поднапрячь мозги и вспомнить, что девице можно было дать от двадцати до двадцати пяти. Или плюс-минус года два от этих границ. Она походила на русалку со светло- русыми волосами длиной до ягодиц, что натолкнуло благодетеля на мысль, что на голове девахи был парик, на котором она желала сосредоточить внимание Епифана. И ей уловка благополучно удалась - лица он описать не смог, как к этому не принуждал его гость, только бросилось в глаза пристрастие к яркому макияжу, больше походившему на грим актрисы на сцене. Но санитар с уверенность заявил, что всё остальное было черным: брюки, полурасстегнутая ветровка на блестящей молнии и водолазка. Этот цвет был привычным для санитара морга, но в сочетании с перенасыщенным макияжем создавался диссонанс со скорбным местом. Что подталкивало к мысли, что ночная визитерша пока сомневается в нахождении в морге ее родственницы. Или потеря не слишком ее тронула. Одно из двух.
Девица была не одна, а в компании с мужчиной, на голове которого была бейсболка с большим козырьком, закрывающая все лицо, что затруднило внимательно рассмотреть его внешность и определить возраст. Между собой они не разговаривали, русалка попросила предъявить тело пострадавшей при взрыве, на которую пока не претендовали родственники. Моргун предупредил, что картина не для слабонервных. Это раз. И опознавать там нечего. Это два. Даже криминалист - человек опытный - с огромным трудом определил, что обожженное тело принадлежит женщине и на этом его открытия закончились. Но если господа хорошие желают убедиться в наличие родственных уз, то могут провести генетическую экспертизу. Предстоящая визуальная процедура отбила желание у русалки, она обратилась к мужчине и сказала: "Иди ты, я здесь подожду". Тот кивнул и пошел за Епифаном... Когда они вернулись, на столе уже красовалась та растреклятая бутылка, чуть не лишившая добросердечного гражданина Моргуна жизни... Пара поблагодарила санитара и ушла... Закрыл он за ними дверь или нет, не помнит, потому как сразу появилось важное дело, не терпящее отлагательств...
Следующим пунктом в расследовании Олева стояло установление личности Дианы Елкиной. После чего необходимо было проверить местонахождения Ирины Ялович и матери погибшего Яна Протодьяконова.
Ефим вернулся в осиротевший офис, подумал о поисках нового секретаря, затем вспомнил о скорых переменах и незаметно повеселел, решив, что за этим последуют и другие приятные моменты. Он станет чаще видеть студентку Быстрову, которая сможет, наконец, разглядеть в нем свою судьбу.
Олев стал напевать арию из собственной оперы с одной строкой, которая звучала жизнеутверждающе:
- Я предназначен ей судьбой.
При этом нагло драл музыку с арии Ленского из оперы "Евгений Онегин". Вместо "куда, куда, куда вы удалились...", он пел: "Я пред, я пред, я предназначен ей судьбой". При этом ужасно перевирая мотив и затягивая окончание последнего слова, складывал губы в овал и старательно подражал известному лирическому тенору Лемешеву. Чайковский, Пушкин и упомянутый солист Большого театра скончались бы от кощунственного отношения к классике, если дожили до этой поры.
Нахлынувшее несвоевременное веселье подстегнуло Фиму на подвиги. Он решил вести три дела одновременно, возомнив себя Гаем Юлием Цезарем, преследуя общую цель - сократить время и закрыть животрепещущую тему.
Вспомнил известную пословицу: "Не имей конвертируемую валюту, а имей отзывчивых друзей - однокашников", которых судьба разбросала не только по Южному Федеральному Округу, где сосредоточился интерес Олева, но и по странам СНГ, а особенно в столице Украины. Поэтому засел за телефон и начал вести длинные переговоры. Когда все задания были розданы, он занялся текущими делами частного детективного агентства, которое пока базировалось в городе Волгодонске.
Инна пришла в больницу к отцу и была удивлена присутствием в палате той самой докторицы в очках, которая приезжала к ним на квартиру в машине скорой помощи. Сердце Быстровой заколотилось в сумасшедшем ритме, ладони противно вспотели, а в голове побежали мысли одна другой страшнее. Инка пыталась уловить по лицу Ленчика, знает ли он о взрыве их дома, о чем могла разболтать проникнутая сочувствием дамочка. Девушка бросила на нее гневный взгляд, стушевалась и натянуто улыбнулась, выказывая необычайную радость от нахождения рядом с отцом особы, которая самовольно заявилась в больницу без предварительного разрешения главного телохранителя, то есть Инны Быстровой. Надо признать, что где-то глубоко внутри появилось безотчетное чувство ревности, такое малюсенькое, что сразу и не распознаешь - ревность это или боязнь того, что хитрая очкастая девица обведет добросердечного отца вокруг пальца, прикинувшись влюбленной с первого взгляда.
Инка оценила наряд мадамы, как про себя окрестила докторицу, ни дама, ни мадам, именно мадама, посчитав, что очкастая слишком обидное прозвище. К тому же сейчас очков на ней не было, поэтому близорукие глаза были словно подернуты пеленой, от которой она стремилась избавиться странным образом: постоянно прищуривалась и часто моргала. Но это не наводило на мысль о недоразвитости, напротив, намекало на детскую непосредственность. В связи с чем, любому представителю сильного пола хотелось мгновенно встать на защиту невинного существа. Глазки мадамы вызывали зависть не только китаянок с японками, но и всех жительниц Земного Шара. Они были огромными, как две фары автомобиля, серо-голубыми и в дополнении окутаны длинными ресницами, на которые умело нанесли тушь, чем прибавили не менее сантиметра. Ресницы закручивались и почти доставали до бровей. За глазами следовал аккуратный маленький носик и губки средней пухлости с нанесенным на них мерцающим блеском. На плечи гостьи был накинут белый халат, под которым виднелось платье цвета стали, оголяющее коленки. Вызывающе оголяющие, как успела заметить дочь своего отца. На ногах мадамы были удобные ботинки, цена которых явно превышала ее месячную зарплату. Взяточница, - подумала Инна, не подумав, что та может работать на две ставки, а то и более. Но находить положительные черты в докторице-мадаме девушке не хотелось. Она забыла, как еще недавно мечтала о свадьбе Ленчика, а сейчас заметила его заинтересованный взгляд и приуныла, будто ее, приемную дочь, уже успели оттеснить на второй план.
- А это моя Инночка, - с улыбкой до ушей представил дочь гордый отец. - Вы ее уже видели, но для знакомства был неподходящий момент. - Иннуся, а это Екатерина Ивановна, - еще больше расплылся он.
Она ему ничего не сказала о взрыве дома, - мысленно вздохнула девушка и нацепила на губы приветливую улыбку. Как ей казалось.
- Здравствуйте, - протянула мадама, отчетливо выговаривая несложное слово приветствия, поднялась со стула и протянула руку.
Инка ответила на рукопожатие и по-деловому бросила.
- Добрый день, - тем самым желая дать понять, что времени у нее в обрез, а непрошенные гости мешают разговору двух близких людей.
- Я, пожалуй, пойду, - нерешительно вставила понятливая женщина под тридцать, теряя последний шанс пристать к надежному берегу.
- Катя, вы обещали прогуляться со мной по коридору, - напомнил излишне бравым голосом недавний больной, которому до перехода в разряд здоровых было еще очень далеко.
Инна автоматически посмотрела на часы.
- Дочь, ты спешишь? - неправильно расшифровал Ленчик ее интерес к прибору точной механик. Или намекал, что она может идти, сегодня ему есть с кем продефилировать.
- Думаю, для прогулки время неподходящее, - насупившись, произнесла она, присаживаясь на край кровати и негласно устанавливая свою власть.
- Это почему же неподходящее? - вскинул брови Ленчик.
- Народу много шастает туда-сюда, неровен час зацепят тебя.
Быстрова возмутила непосредственная забота, он одарил дочь укоризненным взглядом и торопливо заметил.
- Я не хрустальная ваза, чтобы бояться любого прикосновения, способного свалить меня с ног и разбить. Здесь на роликовых коньках по коридорам не рассекают, вокруг такие же сердечники, как и я.
- Не такие! - отрезала Инка. - Они имеют большой опыт в общении с этой болезнью, а ты... неопытный, поэтому не знаешь, как себя правильно вести, чтобы остаться в классе начинающих.
- Катя, как врач, мне как раз и расскажет!
Другая бы женщина давно поняла, что становится причиной перепалки отца и дочери, но не мадама, которая уже отказалась от первоначального решения встать и уйти, заметив неподдельный интерес к ней привлекательного мужчины, едва оправившегося от тяжелой болезни.
Весь этот абсурд родился в голове Быстровой, которая хорошо понимала, что ведет себя, как ревнивая маленькая девочка, восставшая против появления в их доме мачехи.
Угомонись! - мысленно призвала себя девушка. - Неужели ты не видишь, как порозовело бледное лицо Ленчика, как он засветился от рождающегося внутри счастья. И почему я решила, что эта мадама... эта Катя не влюбилась в него с первого взгляда, когда он лежал без сознания? Вон, какой рыжеволосый красавец! Хотя бы, и временно нетрудоспособный. Но взаимный интерес может помешать переезду в Ростов. Ленчик упрется и ни один танк его не сдвинет с места. Но я не хочу оставаться в этом городе. Я хочу уехать и забыть... Попытаться забыть о взрыве, о секретарше, которая довела Ленчика до инфаркта, о трупе в нашей обгоревшей квартире и о его исчезновении из морга. Я ничего не хочу знать! И точка! Не желаю, копаться в себе, вызывать воспоминания, чтобы пытаться узнать, кто из моей, ТОЙ, жизни вернулся в новую жизнь, чтобы выбивать людей из моего окружения. Пусть я не права, с переездом не уйдет опасность новых покушений, но даст передышку. Возможно, позже у меня появятся силы, чтобы вернуться в прошлое и покопаться в нем?.. Да, я страус, прячущий голову в песок и не желающий видеть очевидное. Неокрепший перепуганный страус. Но лучше не накручивать себя, жить, изредка оглядываясь по сторонам, чем закрыться на двадцать пять замков, засесть в замкнутом помещении и дрожать. Два года учебы отвлекут меня, потом займусь делом Марго. Да, я попрыгунья-стрекоза, как меня в детстве называл Ленчик. Перемены позволяют притупить боль. Боль, полученную от ножа в руке воспоминаний... А сейчас надо вызвать Катю для разговора тет-а-тет и объяснить, что должен знать отец, а чего ему нельзя говорить. И попросить, чтобы она, как врач, посоветовала Ленчику пройти реабилитацию в хорошем санатории Ростова... И не забыть сказать напрямую, что меня их союз не пугает, напротив, я рада, если увижу в ее необыкновенных глазах необыкновенную любовь с моему дорогому талисмЭну...
Заседание "совета трех" готово было перевалить за экватор. Доклад главного оратора сподвиг оппонентов к обсуждению.
- А я рада, что в Ставрополе не нашлось Елкиной Дианы Сергеевны, - с улыбкой заметила Быстрова.
- Рада? - удивился Олев, он же докладчик.
- Не хочу копаться в этой мутотени!
- Мутотени, - повторила новое слово Шипова напряженным голосом.
- Давайте, забудем обо всем плохом, переедем в Ростов и начнем жить заново! - предложила любительница спасительных перемен Инна.
- Но где вероятность, что беда не настигнет снова? - как-то поэтично- реалистично, где-то даже требовательно и по-коммунистически, спросил прямолинейный Ефим.
Инке представилась сцена в примитивном актовом зале. На сцене стол с кумачовой скатертью, за которым сидят поклонники идей вождя пролетариата, а за трибуной взывает к пониманию момента товарищ Олев, постукивая для убедительности завидным кулаком.
- Не пристало комму... - чуть не ляпнула она, но вовремя поправилась, - не пристало человеку с разумной головой и правильными мыслями кивать на "авось". Авось придут враги, авось надумают мстить...
- Странно рассуждаешь, - пожурил Фима. - Ленька едва не умер от сердечного приступа, а ты не хочешь, чтобы я продолжал расследование?!
- Пустые хлопоты! Ты не можешь составить фоторобот секретарши, чтобы предъявит его милиции в Ставрополе. Недаром, она сболтнула, что приехала из этого города, значит, до появления в Волгодонске она "гастролировала" в нем! Не иначе аферистка, развлекающаяся себя изощренными способами покушений на граждан.
- Думаешь, выбор на Быстрова пал случайно? - подобрался Олев, которому впервые пришла в голову мысль о случайном совпадении.
- Уверена! Елкина увидела в газете ваше объявление, порадовалась, что нашла двух мужчин, которые так увлечены любимым делом, что не видят, кто перед ними мелькает каждый день, и принялась за работу.
- Все может быть, - без воодушевления согласился Фима и повернулся к Нике Федоровне, ожидая ее мнения.
- Все может быть, - повторила за ним женщина, - но в одном Инна права, лучше прекратить это дело, пока оно не завело нас в чащу, где мы окончательно заблудимся, и будем бояться каждого куста!
- Умничка! - похвалила ее Инна и чмокнула в щеку.
- Конечно, если я начну проверять всех Елкиных, живущих в Ставрополе, потом всех Диан Сергеевн, то мне жизни не хватит, - пораскинул мозгами Олев. - Хотя, с Дианами дело обстоит проще: редкое имечко... И вообще, - он сделал многозначительную паузу, - с чего мы взяли, что это имя, как и фамилия с отчеством ей даны при рождении? Если лже-секретарша - преступница со стажем, то ее документы сплошная липа. Найдем мы с Ставрополе Елкину Диану Сергеевну, а она нам скажет, что давным-давно потеряла паспорт. И не думаю, что в ее окружении окажется женщина, которая действовала в нашем городе по подложным документам.
- Вот-вот! - поддержала Фиму Инна.
- Радует, что Ирину Ялович можно исключить. У нее алиби-и-и, лучше не придумаешь, - с восхищением протянул он, будто хвалил девушку за неблаговидное поведение.
- Но бывали случаи, когда человек тайно покидал место отсидки, чтобы совершить преступление, а затем возвращался. И никто не знал, что ночь он провел на воле. Я сама об этом слышала, - с видом опытного человека заметила Шипова.
- Ялович сейчас находиться под следствием. В следственном изоляторе, - сделал упор мужчина, - а оттуда не сбежишь. Ее дело еще не передано в суд. - провел Ефим короткий ликбез для пожилой женщины, далекой от юриспруденции. - И путь от Питера до Волгодонска не близок.
- Так Ира с матерью в Питер перебрались? - удивилась Инна.
- Вскоре после того, как отцу дали срок и конфисковали все имущество. Мать Ирины родом из Ленинграда, - по старинке назвал город Петра Олев. - Там до сих пор живут ее родители. Куда двум обнищавшим женщинам еще было податься?
- А отец Иры уже вышел на свободу?
- Два года назад, по амнистии, но через полгода умер. По приезду мать почти сразу устроилась на работу, нашла подработку, чтобы доченька ни в чем нуждалась. А доченька после школы пошла в модельное агентство, благо внешность позволяет, со временем пристрастилась к наркотикам, за что и оказалась под следствием, когда у нее на кармане обнаружили дозу.
- Ей, наверное, немалый срок грозит? - безучастно спросила девушка.
- Если она не торговала, то года три. И то могут дать условно.
- На этом Ирина не остановится, не тот характер, - поспешила вмешаться Быстрова.
- Каждый сам выбирает свой путь, - заметила Ника, - пусть Ялович живет, как пожелает, лишь бы нас не трогала! - объединила она себя с Инной и Ленечкой, которых по праву считала своей семьей.
- Но в Киев я все равно поеду! - не отказался от затеи Ефим. - Я должен своими глазами увидеть мать Яна Протодьяконова. Алиби у нее нет, но есть дочь, которой двадцать лет.
- Зачем тебе ехать в Киев? - накинулась на мужчину Инка. - Тебе русским языком сказали, что мать Яна жива и здорова, из чего следует, что не она сгорела в нашей квартире.
- Хочу убедиться, что Ольга Евгеньевна Протодьяконова и Елкина Диана Сергеевна не одно лицо.
- Мне послышалось, или ты сам заявил, что тебе по факсу прислали ее портрет, и ты не нашел сходства с секретаршей?
- Присланная фотография плохого качества. Я должен увидеть мать погибшего мальчика. Я понаблюдаю за ней, сравню ее походку, ее жестикуляцию с Елкинской привычкой размахивать при разговоре руками.
- А-а-а, - завопила Инна, - значит, кое-что начинает всплывать в твоей памяти! Или ты на ходу сочиняешь, чтобы убедить нас в необходимости этой поездки?
- Ничего я не сочиняю! Ее лицо по-прежнему, как в тумане, а излишняя жестикуляция неожиданно вспомнилась.
- Это говорит о повышенной нервозности! - заключила Шипова.
- Фима, а почему ты заговорил о походке? Она у Дианы тоже была своеобразной?
- Я как-то пришел рано в офис, чтобы доделать одно дельце, но у меня никак не складывалось два и два, тогда я подошел к окну и стал тупо пялиться, в надежде, что идея сама приедет в голову. Вижу, идет наша секретарша... Туловища наклонено вперед, взгляд уперся в тротуар, будто она боится угодить в яму или выискивает потерянную вещь, а поступь, как у солдата на плацу.
Инка тут же представила нечто среднее между солдатом, блуждающим в поисках вырытого накануне окопа, и женщиной-растеряхой, и у нее неожиданно получился Керенский, который переоделся в женское платье, чтобы сбежать из Гатчинского Дворца, где он пытался вместе с генералом Красновым противостоять большевикам.
- Причем здесь К... Керенский? - с легким заиканием спросил Ефим.
Инка прыснула. Она не заметила, как произнесла вслух фамилию Председателя Временного Правительства. Но как всегда наигранная веселость мгновенно перетекла в погружение в себя...
Ее отец, Геннадий Вишнев, любил употреблять в разговоре фразу из поэмы Маяковского "Хорошо": "Кто тут временные? Слазь! Кончилось ваше время!" Так он обращался к жене Ефимии, когда начинался футбольный матч по телевизору, а она занимала любимое кресло главы семьи, расположившись в нем с ногами и увлекшись чтением Конан Дойля. Женщина привычно закладывала указательный палец правой руки в книгу, а указательным пальцем левой руки тыкала себе в щеку, намекая, что есть еще один способ уговоров. От поцелуев родители переходили к танцам, партнерша перемещалась из кресла на руки надежного партнера, который кружился с ней по комнате, позабыв на время о любимом футболе. Как они были счастливы! Как любили друг друга! Даже малолетней дочери было понятно, что подобная любовь встречается крайне редко, одна на миллион... Неземная любовь. Потому и перенеслась на небеса...
- Инна, с тобой все нормально?
Девушка с трудом вырвалась из пут воспоминаний, непонимающе осмотрелась, увидела совсем близко перепуганного Олева со стаканом воды и бледную, как полотно, Нику Федоровну.
- Нормально, - едва слышно произнесла она, с трудом ворочая языком.
- С ней такое иногда бывает, - сказала Шипова, поглаживая девушку по голове. - В детстве чаще было, а повзрослела... приступы стали реже.
- Надо ее врачу показать, - хмуро обронил Фима, словно объекта обсуждения в комнате не было. А она, и правда, находилась на грани прошлого и настоящего, не находя сил окончательно вернуться в настоящее.
- Это после стресса, перенесенного в Припяти, - добавила тихим голосом женщина.
- Откуда вы знаете? - удивилась Инна, немного придя в себя.
- Не обижайся девочка, мне Ленчик рассказал, чтобы я не пугалась и была во всеоружии, когда ты унесешься в прошлое.
- Все в курсе, кроме меня, - обиделся друг семьи Быстровых.
Дамы не обратили внимания на возмущенную фразу мужчины. Ника поняла, что была сверх меры болтливой, и заговорила о домашних делах, а Инна сделала вид, что внимает ее речи, время от времени подтверждая кивком.
Ефим почувствовал себя третьим лишним, но сдаваться не захотел.
- Я уезжаю в Киев! - с вызовом снова заявил он, стараясь вернуть ускользнувшее внимание.
Он угадал. Женщины разом повернулись к нему.
- Будь осторожен, - попросила Шипова.
- И возвращайся быстрее, - пролила бальзам на его израненную душу Инна...
Раз меня попросили не задерживаться и произнесли просьбу заботливым голоском, я ускорю события, - мысленно решил Ефим Олев, спускаясь по трапу самолета, который перенес его в столицу Украины из южной столицы - города Ростова, куда он добрался из Волгодонска на своей "Ауди".
Ольга Евгеньевна Протодьяконова работала воспитателем в детском саду "Ручеек". Фима остановился за забором и стал с интересом изучать женщину, которая наблюдала за играющими малышами. Эту женщину, как и секретаря детективного агентства, можно было отнести к разряду серых мышек. С Елкиной она имела немало общего: бесцветные волосы, стянутые резинкой в крысиный хвостик, невыразительное лицо без следов косметики, безликая одежда под названием: я жду тебя в качестве половой тряпки. Но ее безразличие к собственной внешности было объяснимым - невосполнимая потеря сына. Ужасное горе плюс затянувшаяся депрессия плюс вера в загробную жизнь и желание уйти вслед за ребенком плюс отречение от всех радостей. Ольга оставалась на этом свете ради дочери - единственном близком и родном существе. Последним ударом был уход из семьи мужа, которому надоело полубезумие супруги. Еще одна поддержка для нее - это работа. Олев заметил, как глаза женщины оживают, когда она смотрит на своих подопечных, семенящих возле нее. Как губы трогает робкая улыбка, когда кто-то из малышей обращается к ней за помощью. В эту минуту исчезает поразительное сходство с Елкиной. Ольга становится обычной женщиной, пренебрегшей уходом за собой в виду наличия любящего мужа, для которого она является единственной женщиной на земле.
Олеву пришла гениальная мысль - не могла ли Диана Сергеевна в своей жизни испытать нечто подобное с тем, что пришлось пережить Протодьяконовой? Отсюда и все вытекающие последствия. Но почему объектом притязаний Елкиной стал Быстров?.. Если выбор на него пал не случайно, то можно предположить, что Диана попросту перепутала его с истинным виновником гибели близкого человека? К Леониду это не имеет отношения. Будучи на милицейской службе, он едва ли мог превысить полномочия и отправить ее родственника к праотцам. Не тот человек Быстров. На службе всякое бывает. Но мелочные обиды не могут послужить толчком к мести. Тем более прошло немало лет.
Еще одна подробность резанула взгляд наблюдательного Олева - черный ободок для волос. Что это? Обычное пренебрежение к цвету или продолжение траура по сыну? Или по другому человеку, ушедшему из жизни совсем недавно? Все остальные цвета в одежде были мрачными с примесью неопрятности, но не черными.
В голове завертелось, закружилось, версии рождались сиюминутно, нарастая на уже имеющемся клубке. Ответ находился глубоко внутри.
Все же Фима решил остановиться на новом трауре, и собрался бежать за сведениями к приятелю, надежно вклинившемуся в прослойку между высшими и низшими рангами МВД Украины, но в последний момент решил предпринять кое-какие действия. А, именно: переступить порог детского сада и обратиться с невинным вопросом к воспитательнице, которая должна отреагировать или не отреагировать на появление Ефима Олева, волгодонского обывателя, волею случая оказавшегося здесь.
Мужчина скрипнул калиткой, и потопал по аллее, внутренне волнуясь.
Не способна Протодьяконова перевоплотиться в великолепную актрису, не отреагировшую на появление перед нею субъекта из другой пьесы. Секундное удивление обязано мелькнуть в ее глазах. Поэтому Фима поверил ей. Ее безразличному взгляду и обстоятельному ответу на вопрос об устройстве трехлетнего чада в дошкольное учреждение "Ручеек". Сие вряд ли возможно, детсад переполнен, но "родитель" может пройти к заведующей и переговорить с ней. Женщина не жестикулировала, руки были безвольно опущены. Посчитав разговор завершенным, женщина отвернулась и окликнула одного из ребят, который пытался оспорить первенство во владении лопаткой. В ее поведении не было волнения или ужаса от неожиданного разоблачения. Ольге Евгеньевне не было дела до постороннего мужчины.
Олеву ничего не оставалось, как завернуть за угол, постоять там минут десять, недоуменно хмурясь и зыркая по сторонам, потом вернуться и быстрым шагом проследовать к выходу.
Несмотря на неудачу, Ефим чувствовал, что разгадка где-то рядом, еще шаг и все разъясниться. Но сделать этот шаг нужно в правильном направлении. Иначе следствие окончательно запутается. Но надежда умирает последней, главное не паниковать. Терпение и еще раз терпение!
Но одним терпением и выдержкой дело не решить. Нужны осторожные действия. А пока Олев не в состоянии совладать с бешенством. Ему казалось, что противник наблюдает за ним со стороны и надсмехается над непрофессионализмом...
Приятель из "надежной прослойки" навел справки и сообщил сокурснику сенсационную новость: недавно... сгорела при пожаре в собственном доме сестра Ольги Евгеньевны Протодьяконовой - Анна Евгеньевна Пышненко, жительница небольшого села под Киевом.
Олев сопоставил детали и сделал вывод - несчастный случай с Пышненко произошел через несколько дней после взрыва дома на Октябрьском шоссе в Волгодонске. Этих нескольких дней было вполне достаточно, чтобы выкрасть тело из морга и доставить его по месту жительства в украинское село. Но есть одно веское замечание в рассуждении, скорее вопрос - каким образом перевозили обгоревший труп, если при пересечении границы ведется тщательный досмотр? На этот каверзный вопрос имеется резонный ответ: любой житель населенного пункта, который расположен в пограничной зоне, неважно на территории России или Украины, свободно лавирует между двумя государствами, избегая оживленных трасс. Следовательно, зная ходы-выходы, можно не препятствий проникнуть в Украину, имея в машине странный груз без надлежащих документов. Теперь далее... Женщина жила одна, поэтому генетической экспертизы не потребовалось. Родственники по непонятной причине прибыли на место пожара быстрее пожарных, словно готовились к подобному исходу заранее. По словам очевидцев, они "по-городскому" были сдержанны, об землю не бились, не кричали в полный голос, не мешали работе пожарных, молча стояли поодаль, а на следующий день забрали тело из морга и похоронили на сельском кладбище.
Обо всём этом Ефим Олев узнал, когда добрался до села. Он пообщался с жителями, которые с охоткой рассказали о пожаре. Затем не поленился, посетил кладбище и нашел могилу Анны Пышненко. Среди венков и цветов стоял портрет женщины, которая была похожа не только на Ольгу Протодьяконову, но и невыразительную секретаршу Елкину. Фима снова вернулся в село, чтобы расспросить о сестре погибшей. Он с трудом понимал украинскую речь, по несколько раз переспрашивал, интересовался, покидала ли село гражданка Пышненко незадолго до своей гибели, надеясь на положительный ответ. Но его дружно заверили, что Анна никуда не отлучалась. Одна соседка видела, как она развешивает во дворе на веревке выстиранное белье, другая, как копается в огороде. Обе хотели с ней поболтать, но та лишь отмахнулась и продолжила заниматься своим делом. Пределов двора Пышненко не покидала, в сельпо за продуктами не ходила. Такая замкнутость была людям не в новинку, Анна по гостям не хаживала и в своей хате никого не привечала. А продукты ей привозили родственники из Киева. Фима с надеждой спросил, не обозналась ли соседка, может это была не Анна, а ее сестра Ольга, приехавшая погостить и помочь по хозяйству.
- Осень на селе страдная пора, - одинокой женщине без помощи не обойтись, - со знанием дела заключил Олев - истинно городской житель.
Одна из женщина ответила, что из ума пока не выжила, Аньку от Ольги может отличить.
А молодая грудастая хохлушка тут же стала смотреть на собеседника по-иному. Раньше в ее глазах царил женский интерес, а теперь она выступала в качестве рабовладелицы, покупающей на рынке крепкого работника. "Работник" испуганно сделал шаг назад, будто боялся, что нанимательница притянет его к себе, станет ощупывать и заглядывать в рот, пересчитывая все имеющиеся зубы. Но она ласково улыбнулась, игриво сверкнув карими очами, и сказала, что у них "на сили" одна баба стоит трех мужиков. Пригласила гостя в хату, но тот отказался и побрел по улице.
И что мне делать? - мысленно задался вопросом Олев, залезая в автомобиль, любезно предоставленный приятелем вместе с водителем. Тот устал ждать гостя начальника и сразу завел двигатель, не задавая вопросов. Фима погрузился в размышления: Если я расскажу о результатах Инне, она, не задумываясь, согласиться с моим предположением, что Диана Сергеевна и погибшая Анна Евгеньевна, сестра Ольги, - одно лицо. Этот вывод поставит точку в расследовании. В этом заинтересована Инна Быстрова... А почему я считаю этот вывод ошибочным? Все сходиться. Дочь Ольги Протодьяконовой и ее тетка, она же тетка погибшего мальчика, приехали в Волгодонск с определенным планом мести, понесли потери в рядах мстителей, девушка выкрала тело тетки из морга и перевезла с помощью подельника в родное село. Устроила пожар, пожертвовав недвижимостью, но обезопасила себя и погибшую Пышненко от дальнейшего расседования. Надо бы посмотреть на эту девицу Протодьяконову, но что это даст? Описание санитара из морга Епифана Моргуна расплывчато. Надел парик до попы, нанес грим и получился человек с вызывающей внешностью, снял парик, умылся и нате вам - монашка из монастыря. Но на всякий случай, полюбуюсь на девушку, успокою совесть и назад, в Волгодонск...
Дочь Протодьяконовой была невысокого росточка, стройная, с короткой стрижкой, больше походившей на мужскую, и без макияжа. Ефим мысленно пририсовал девушке русоволосый парик, мысленно "раскрасил" лицо разноцветными карандашами, и понял, что сейчас она похожа на сексапильную куклу из магазина игрушек. Таких Барби по улицам пруд пруди. Если бы сестра погибшего мальчика заявилась в морг в истинном виде, то у Олева появился шанс. Он мог взять ее на испуг, заявить, что санитар хорошо запомнил ее нетривиальное обличье, и отпираться не имеет смысла. Затем еще поднажать, и она выложит всё и всех. Но это при условии, что на руках есть козыри. А их как раз и нет. Одни шестерки на погонах... Можно смухлевать, но какова вероятность, что девушка не раскусит его? Не умеешь жульничать, лучше не затевать нечестную игру.
Фима несколько дней походил за Протодьяконовой-младшей, студенткой пединститута, попытался вычислить преданного поклонника, способного ради нее принять участие в преступление, но такового не обнаружил.
Олеву ничего не оставалось, как сфотографировать всех действующих лиц и отбыть на Родину...
Инка так увлеклась приготовлением салата оливье, что не расслышала, что ей втолковывает отец. Переспросить было неудобно, но девушка поняла по его счастливому лицу, что он поделился приятной новостью.
- И что дальше? - произнесла она пространную фразу, за которой должно последовать объяснение, проливающее свет на предыдущий туман.
- Дальше ты соберешь вещички, сядешь в самолет, который перенесет тебя через Черное море, - с блаженством в голосе и взгляде протянул Быстров, - и ты окажешься в цветущем царстве.
Это уже кое-что, - подумала Инна, аккуратно нарезая вареную колбасу - свой самый любимый деликатес. У кого-то в этом качестве выступает красная рыба или икра, а у нее докторская колбаса. Чтобы не перенести ее в разряд обычных продуктов, а оставить в перечне приятных воспоминаний, Инка ест варенку не чаще одного раза в месяц. Чтобы не уходило ощущение праздника, во время которого она возвращается в апрель восемьдесят седьмого, когда маленькая девочка вышла из зоны отчуждения с дерматиновой сумкой в руках, и была вознаграждена за силу духа и стойкость бутербродом с докторской колбасой.
- И что ты удумал?! - по-стариковски пожурила Ленчика дочь, догадавшись, о какой стране идет речь. - На кой мне эта Туретчина?!
- Тебе нужен отдых! Красный диплом, это не шутка, просто так его не дают. Я на седьмом небе от счастья: моя дочь - дипломированный химик! - он стушевался, заметив равнодушие во взгляде Инны. - Ты... не рада подарку? А мы так хотели тебе угодить.
В этот момент в кухню вплыла Катя, присоединившаяся к немногочисленному клану Быстровых год назад. Женщина придерживала двумя руками свой большой живот и переваливалась, как уточка.
- Взвалили на бедную девочку все домашние хлопоты, - вздохнула она. - Но ничего, скоро Ника Федоровна вернется из Железноводска и все заботы по дому, как обычно возьмет на себя. Отстранять от дел и переубеждать эту бойкую женщину невозможно, она не может сидеть сложа руки.
- Кать, садись к окошку, там прохладнее, - позаботилась о ней Инна. В кухне и впрямь, распространялся жар от пылающей духовки, в которой исходила соком крупная курица.
- Надо детей зимой рожать. Или ранней весной, а не в июне. - побурчала для вида Катерина, расплываясь на стуле у распахнутого окна.
- Скорее в июле, - поправил ее супруг. - В июне не уложишься, всего два дня осталось.
- Целых два дня, - поохала женщина, потирая поясницу. - Уже неделю перехаживаю, нет бы, идти с опережением плана...
- Зато успели обмыть мой диплом. - вставила Инна. - После рождения малыша, будет не до гостей и отмечаний. Хотя, Фимка не гость, он член семьи.
Супруги Быстровы обменялись многозначительными взглядами, надеясь, что погружение девушки в приготовление салата оливье помешает заметить этот обмен. Но Инка была человеком с необычными способностями: иногда она не слышала громкого к ней обращения, а иногда ловила сигналы, ей не предназначенные.
- Олев не придет? - спросила она, не поднимая головы.
Быстров сделал вид, что не расслышал, и обратился к жене.
- Катюша, наша девочка не хочет лететь в Турцию.
- Я этого не говорила! - поспешила вмешаться двадцатилетняя девочка.
- Но намекала! - попенял ей Ленчик.
- Не хочет, не надо, - пожала плечами беременная женщина. - Я тебя предупреждала, прежде чем покупать путевку, посоветуйся с Инной.
- Я хотел сделать ей сюрприз. - произнес мужчина с обидой, уставившись в пол.
- Спасибо, - с улыбкой сказала девушка, отрываясь от нарезки продуктов. - Но я не поеду, у меня другие планы.
- Могу я узнать, какие? - по-отечески сурово спросил он, оказавшийся во власти неведения.
- Я хочу поехать в Волгоград.
- Почему, именно, в Волгоград?
- Никогда там не была, - не стала распространяться Инка.
- Одна? - не успокоился Быстров, для которого дочь осталась на шестилетнем уровне.
Девушка повернула голову вправо, затем влево, словно выискивала подходящую компанию для поездки, не увидела и заявила.
- Одна. И будем считать прения законченными.
- Тогда переходим к голосованию, - рявкнул Быстров, - я против! - с вызовом сказал он, поджав губы, и поднял вверх руку.
- А я "за", - хмыкнула Катя, - пусть девочка делает то, что считает нужным.
- Я тоже имею право голос! - Инка бросила нож на стол и подняла вверх две руки.
- Все против меня, - поспешил высказаться Леонид.
- А ты не жалуйся, а езжай в туристическое агентство и сдавай путевку, - посоветовала жена.
- Может, я сам поеду в Турцию, - хитро прищурившись, заявил он.
- Буду рожать одна, без пренебрегшего мной мужа, - помедлив, заметила Катерина. - А когда подойдет время выписки из роддома, позову Ефима. Пусть пройдет испытание пищащим конвертиком.
- А... ему... пора тренироваться? - запуталась в трех словах Инка, чуть не поранив ножом палец.
- Инн... Инночка, - неожиданно на отца напал "спотыкач". - Фима... познакомился с девушкой и сегодня приведет ее к нам... Разве он тебе не говорил?
- Мы с ним не в таких тесно-дружеских отношениях, чтобы делиться любовными переживаниями и донжуанскими похождениями. - сквозь зубы произнесла она и стала с ожесточением вымешивать салат в большой миске. При этом не забыла повернуться к родственникам спиной и добавила к майонезному соусу для заправки пару непрошенных слезинок.
- Это все показуха! - отрезала Катерина, по привычке потирая переносицу. Она давно перешла на линзы, но отработанное годами движение осталось.
- Показуха? - переспросил с надеждой в голосе Быстров, который не понимал тонкостей любовных игр и не принимал их. В этом деле он был толстокож и непробиваем. Одна Катя нашла меткое оружие и пробила брешь в крепкой броне холостяка и отца-одиночки в одном лице.
- Естественно! - воскликнула женщина, не сводя настороженного взгляда с Инны. - Всем давно известно, что Ефим давно и безнадежно влюблен в одну особу. Всем, кроме этой особы, которая делает вид, что ей нет дела до страданий мужчины, отчаявшегося пробить путь к обледенелому сердцу девушки. Или это такая игра? - обратилась Катерина больше к склоненной спине Инки, чем к супругу.
- Считаю второе предположение более правильным, - высказался Леонид и закусил губы, чтобы не перебить серьезность момента вырвавшейся улыбкой.
Инна продолжала орудовать ложкой в гуще искромсанных ингредиентов.
- Чтобы сбросить пелену самообмана с глаз этой особы, Олев пошел на крайние меры - пытается разжечь ее любовь, подкидывая в камин поленья ревности.
- Откуда у человека с высшим медицинским образованием такой необычный дар - говорить белым стихом?! - поделилась соображениями "спина" дипломированного химика. - Конечно, рифма не играет в данном случае главной роли. Основное - донести до умного слушателя смысл, вкручивая ему в голову шуруп - намек. Да поглубже, призвав на помощь шуруповерт, чтобы заинтересованный слушатель не мог удалить навязанную ему мыслишку без подручных средств. И что самое противное, вкручивал бы молча, так нет, вкручивает и приговаривает, будто зомбирует на любовь, повторяя одну и ту же фразу: "Фима любит... Инну, Инна любит Фиму, Фима любит Инну, Инна любит Фиму..."
- Что и требовалось доказать! - огласила кухню радостным заявлением Катя. - И необходимость в применении шуруповерта отпала сама собой!
- Екатерина Ивановна, у меня просто вырвалось, а вы делаете преждевременные выводы! - перешла на официальный тон Инка.
- А почему тебе пришло на ум твое имя, а не любое другое? - подобрался отец.
- Хотела Катю вставить, но посчитала это неуважением к тебе, - разоткровенничалась девушка, пряча миску с салатом в холодильник.
- А кроме этих имен, других в памяти не всплыло?
- Не всплыло! Что-то с памятью моей стало, - запела она и осеклась, медленно опускаясь на стул...
... Не так давно Инна узнала, что в год трагедии на Чернобыльской АЭС, в июле, всем жителям Припяти разрешили вернуться в свои дома, чтобы забрать вещи. Гораздо позже в город стали проникать мародеры, растаскивающие из квартир все, что под руку попадет. До июля восемьдесят шестого все было иначе - имущество находилось под оком бдительной охраны. Гранкины могли вернуться и обнаружить, что все вещи на месте, кроме статуэтки олимпийского медведя и фотографии двух девочек, что их натолкнуло на определенную мысль - мишку, принадлежавшего их дочери, взял человек, который прихватил фото. А кто мог это сделать? Кто-то из родных девчушек, изображенных на снимке. Гранкины фотку не брали, значит, взяли Вишневы. Только им дорог снимок их дочери и ее подруги, сделанный незадолго до аварии. Инне впервые стало стыдно за свой поступок. Она представила, как горько плакала Мина, когда вернувшийся из Припяти отец не привез талисман.
Обычная статуэтка из дешевого материала - это не просто ценная вещь, это грусть по счастливому детству и последняя ниточка с жизнью, которая осталась там, в Припяти...
Если раньше память возвращалась к ней небольшими дозами и приносила боль, то теперь девушка научилась выливать бурлящие воспоминания в котел под названием "Амнезия", крепко задраивать крышку и стараться не открывать. Только это не всегда получалось. Вот и теперь, воспоминанию удалось сдвинуть крышку котла и напомнить о неблаговидном поступке.
Впервые появилось желание найти Мину Гранкину и вернуть ей талисман. Как появилось, так и испарилось. Этот медвежонок спас Инну от смерти и помог выбраться из поселка Копачи. Если бы не он, девочка ушла из жизни вслед за матерью. Значит, он ЕЕ талисман, а не Мины. Олимпийский мишка не просто статуэтка, он настоящий друг, а друзей не предают. Это все равно, что отречься от Ленчика...
Инке хотелось предстать перед новой знакомой Ефима в невыгодном свете: взять и вымазать лицо сажей, как в фильме "Морозко" и надеть старомодную одежду, которую можно найти в шкафу Ники Федоровны. И все для того, чтобы Инну не сравнивали с девицей Олева. Пусть та будет румяней и белее, ей все равно. Однако руки и мысли в голове работали неслаженно, то есть, совсем не взаимодействовали. Решение, созревшее в голове, не передалось конечностям, которые наносили на лицо легкий макияж, перебирали наряды, открывали одну за другой коробки с обувью, в общем, вели себя отстраненно и вызывающе. В одной из коробок лежал талисман, успевший за несколько лет выгореть и "постареть", поэтому заботливая хозяйка спрятала его подальше от солнечных лучей. Конечно, можно отдать примитивному реставратору, способному придать медведю первоначальный вид, но в этом Инна, как раз, и сомневалась. Статуэтка станет другой и потеряет свои способности. Девушка доставала олимпийского мишку перед каждым экзаменом в университете, делилась с ним своими переживаниями и намекала на слабые стороны в сдаваемом предмете, словно ставила перед ним задачу отвести от нее плохо проштудированные вопросы.
Быстрова оглянулась на плотно прикрытую дверь, за которой были слышны голоса Ленчика и Кати. Женщина руководила мужем, который взял на себя обязанность сервировать стол к приходу гостей.
Инна достала из коробки медведя, ласково провела по нему рукой, будто снимала защитную пленку и оживляла, после чего талисман обретал способность вникать в проблемы хозяйки. Потускневшая краска кое-где облупилась, выставив напоказ свинцовые проплешины.
- Старичок ты мой, - прошептала она, протирая пальцами торчащие ушки медвежонка. - Не будешь возражать, если я куплю краску и чуть-чуть избавлю тебя от дефектов? Не бойся, без фанатизма. Ты останешься самим собой. - Быстрова повертела в руках статуэтку, внимательно изучая внешние повреждения, и посетовала, - увы, время властно над всеми! - "Олимпиец" был серьезен, по всей видимости, тема монолога ему не нравилась. Поэтому понимающая хозяйка быстро перешла от рассуждений и уговоров к реалиям сегодняшнего дня. - Представляешь, Фимка встречается с какой-то девицей. - Мишка удивленно вскинул брови. Или он всегда находился в слегка ошарашенном состоянии, а Инке только кажется, что талисман реагирует на ее откровения, меняется во время их "разговора", выказывая свою реакцию? - Я его не осуждаю, мужчина разменял четвертый десяток, ему хочется вплыть в бухточку женского тепла и стать там на прикол. Но меня волнует другое... Волнует и и печалит одновременно... Все говорят, что он влюблен в меня... Все говорят, кроме него самого. Прямолинейный Олев вмиг теряет свое качество рядом со мной. Думаешь, боится получить отказ? Допустим, он его получит, и что дальше? Потерпит поражение, сложит оружие и найдет утешителя? Ах, я ее так любил, а она не оценила! Так пусть же теперь пожалеет об этом! - Театрально произнесла Инна, приложив ладонь с растопыренными пальцами к груди. - А где настойчивость и умение ждать? Он не забыл, что мне всего двадцать, - она заметила вопросительный взгляд медведя и попыталась оправдаться, - да, я знаю, что ему тридцать два, но разве это возраст для мужчины?! И... и он сам виноват во всем! - Насупившись, заявила Быстрова. - Ефим даже не пытался за мной ухаживать! Ну, дарил несколько раз букеты, но все по случаю. А без случая у него мозгов не хватило! Ленчик твердит: "Какая выгодная партия для любой девушки наш Фима! Не пьет, не курит, не ведет паразитический образ жизни"...Это он намекает, что я не буду ни в чем нуждаться. А сам не понимает, что я не услышала самое важное - признание в любви и предложение руки и сердца. - Мишка с укоризной уставился на нее. - Может, я не желаю читать по глазам. Это моя мамочка любила глазами, и отец все понимал. Я уверена, что Ефимия редко, но произносила вслух слова любви, просто не кидалась ими лишний раз. Она понимала, какую высокую ценность они имеют. И я не противоречу сама себе, как ты намекаешь, я считаю, что человек обязан признаться в своих чувствах, а после... а после, - запыхалась Инка, - после можно считывать с глаз, при условии, что в тебе живет ответное чувство... Иначе откуда появиться желание любоваться фейсом партнера и пересекаться с ним взглядами, как два встречных луча прожектора? - Решительно произнесла она и заметила непонимание на лице медвежонка. - Тебе не ясно, что признание первично, а влюбленные взгляды вторичны? Но это же элементарно, как дважды два: откуда я знаю, к кому обращен заинтересованный взгляд-намек? Может, к женщине, сидящей рядом. Или мужчина разговаривает со мной, а думает о другой девушке, которая заняла все его мысли и прочно засела внутри. Импульс от сердца передается глазам, и как результат собеседница принимает активизацию глаз на свой счет. Представляешь, какое разочарование ее постигнет, когда, обманувшись, она первой признается в любви? Наверное, я боюсь оказаться в этой роли. Я живу в небольшом мирке искренней любви и не хочу, чтобы к нам затесался предатель, способный все разрушить... Вдруг внутри Ефима живет застарелая любовь к... однокласснице или... коллеге. Он постоянно думает о возлюбленной, не в силах избавиться от безответной любви. А когда его неожиданно посещает надежда, причем в моем присутствии, он преображается, а его внутренне озарение все принимают за любовь к девушке, которая находится в эту минуту рядом. - придуманное объяснение окончательно опечалило Быстрову. - Ленчик возмущается, что у меня почти нет друзей, а я не сожалею об этом. Все мои друзья остались в Припяти. Конечно, они разъехались по разным городам, но наша дружба не пожелала покидать город. Мне есть с кем поделиться самым сокровенным. В минуты душевного одиночества, я беру в руки тебя, мой дорогой талисман, и разговариваю. Я уверена, что мои тайны останутся при тебе...
Ленчик стоял на лоджии и высматривал гостей. Катерина сидела в удобном кресле с книгой в руках и изредка поглядывала на Инну, которая тридцать пятый раз двигала тарелки на столе и меняла положение вазочек с салатами. Когда отец отдернул штору и сдавленно сказал: "Идут!", дочь выскользнула из комнаты и потрусила в кухню. Она замерла у окна, приподнявшись на цыпочках. К подъезду подходил Олев под руку с девушкой, рассмотреть которую она не успела. Следующим шагом было перемещение в прихожую, где перед большим зеркалом Инка оценила свое отражение, показавшееся ей чрезвычайно симпатичным. За привлекательным обличьем с горящими серыми глазами следовал сногсшибательный прикид, состоящий из вызывающе короткого платья цвета морской волны, прозванного отцом "мини - мини". Шею огибала серебряная цепь, по которой "хаживал" кот Бэзил, проверяя на прочность. Эта фраза так же относилась к изречениям Ленчика. Мне достаются умные отцы с чувством юмора, - в который раз подумала Инна. И впервые воспоминания не унесли ее в другой мир по причине сегодняшних волнений, причиной которых стал Ефим Олев. Быстрова дотронулась пальцами до толстой витиеватой цепочки, подаренной Катериной на двадцатилетие, огладила изгибистую фигуру руками, облизала губы, пожелавшие сложиться в привычную трубочку, но не проделала привычных движений. Инка замерла в зовущем поцелуе, представив перед собой некого мужчину, который совсем скоро переступит порог дома. Затем очнулась и показала своему румяному отражению красный язык. Взлохматила густые светлые волосы, искромсанные опытной рукой модного "цирюльника" по имени Света. Инна не зря называла ее за глаза цирюльником: дама средних лет не только стригла и укладывала волосы, но и, следуя старине, давала дельные советы клиентам, обратившихся за помощью. "Врачевала" не только души, но и тела. Без особых затруднений ставила диагнозы, выслушав жалобы, и выносила свой вердикт, за которым следовали предложения по приему лекарственных препаратов, целебных трав или обычных витаминов. Ни разу Света не нанесла вреда клиентам. Может, ее предки обладали неким даром, переданным ей по наследству, а она усовершенствовала этот дар. Но не раз Инна слышала слова благодарности от клиентов "цирюльника", но сама за советом обращаться не спешила...
Звонок раздался в тот момент, когда пальцы были погружены в беспорядочную на взгляд неспециалиста прическу. В итоге ногти запутались в шевелюре, как поначалу показалось перепуганной хозяйке. Она быстро взяла себя в руки, мысленно заявив, что это всего лишь Фимка с подругой и незачем трястись, как продрогший динозавр. Как трясся продрогший динозавр, Инка не знала по причине умалчивания оного, но могла догадываться. За окном царствовал июнь, загоняя в комнаты теплый воздух и окутывая невидимой шалью "доверенное лицо" вымершего миллионы лет назад животного. "Лицо" высвободило пальцы из прически, сжало кулачки и с азартом постучало ими друг о друга. Ледышки не раскололись, но действовали неслаженно и нервно. Звонок повторился. В прихожую вышел Ленчик и странно посмотрел на дочь.
- Ты не хочешь их впускать? - поиронизировал он и взял на себя обязанности гостеприимного хозяина.
Инна скрылась в спасительной кухне, переставляя кастрюли с места на место, будто играла в понятную одной ей игру, напоминавшую шашки из кухонной утвари.
Внутри что-то оборвалось, девушка почувствовала головокружение, опустилась на стул и приложила холодные руки к щекам. Стало немного легче, интерьер кухни замедлил вращение и стал тормозиться. Дрожащими руками она отвинтила пробку на бутылке с минеральной водой и приложилась к горлышку. Вода с пузырьками побежала по внутренностям, приводя ее в более-менее нормальное состояние.
- Что это со мной? - прошептала Быстрова. - Волнуюсь, как девица перед сватовством... - Сказала она и недовольно скривилась. Поставила бутылку с минеральной водой на стол, а затем с горечью добавила, - запоздали ваши волнения, уважаемая Инна Леонидовна. Прозевали поезд, машинист уехал, прихватив другую пассажирку.
Инна не заметила, как на пороге возник вездесущий талисмЭн, и с пониманием оценил обстановку.
- Доченька, возьми себя в руки! - призвал Ленчик, варьируя голосом между громким шепотом и свистящим шипением. - Ты не должна показывать своего состояния! - он подошел к ней, пригладил непослушные светлые вихры, потом прижал ее голову к своему животу, беспрестанно водя по ней руками и приговаривая. - Девочка моя, ты сильная, ты справишься. Здесь я помочь бессилен. Хотя...
- Только не надо уверять Фиму, что эта девушка, - она кивнула в сторону комнаты, где их ждали гости, - ему не пара. Он свой выбор сделал. - И снова упоминание ее силы, о которой не раз твердила Ефимия, не прицепило паровозик воспоминаний.
- Думаю, Катерина права - Олев специально привел в наш дом свою знакомую, чтобы проверить твою реакцию. Ты... накажи его за это. - Ленчик выпустил из рук уставшую от ласкового внимания голову Инны и присел рядом на корточки.
- Наказать?! - удивилась дочь. - Но как?
- Позвони Петюне и пригласи его в гости. Думаю, он соберется в рекордные сроки и через пять минут будет здесь. Жаль, я раньше об этом не подумал.
- Петюня не подходящий меч возмездия. Не тот типаж. - сразу подобралась Инна, почувствовав охотничий азарт. - Думаешь, у меня один такой Петюня в запасе? - с вызовом произнесла она, "потерявшись" в длинном списке кавалеров.
- У такой красавицы, как моя дочь, найдется немало поклонников, - утвердительно сказал отец, которому кроме Петюни и еще одного индивида никто представлен не был. - Только выбери более скоростного и с чувством юмора. - И со значением добавил, - хоть, Фимка мне и друг, но истина дороже.
Уже через полчаса в дверь Быстровых звонил еще один гость...
До этого Инна успела познакомиться с Мариной, милой симпатичной спутницей Олева, которая странным образом была похожа него. Ей даже показалось, что он привел в их дом свою дальнюю родственницу, которая нагрянула к нему без приглашения. А тому ничего не оставалось, как прихватить ее с собой к Быстровым. У Марины были такие же черные волосы, смуглая кожа, разрез глаз, только цвет подкачал, если у Фимки они были почти черными, то у Марины - темно - карими, но разница заметна, когда пристально всматриваешься. Не вдаваясь в подробное сравнение, их можно было принять за старшего брата и младшую сестру. Роста девушка была не маленького, как и ее "брат" - на целую голову выше Инны, если не больше, и доставала Олеву до уха. И это при его росте в метр девяносто с небольшим хвостиком. И, вообще, она была крепкая, но не толстая, мускулистая, но не перекачанная, с отличной фигурой, которую выгодно подчеркивал рост. Все намекало на то, что Марина немало времени уделяет спорту. Не профессионально, а так, для красоты тела и укрепления собственного здоровья...
После звонка по телефону и приказа абоненту о немедленном прибытии по указанному адресу, Инна успела преобразиться, сменив упадническое настроение на азартное веселье. Никогда она не чувствовала себя такой возбужденной, будто приняла изрядную долю кофеина, воздействующую на нее неадекватным образом. Чашка крепкого кофе вызывала бурю эмоций, почти всегда положительных, давала старт быстрым передвижениям - превращала обычную девушку без заметных спортивных достижений в переворазрядницу по легкой атлетике. Затем наступал резкий спад, причем его наступление не могло быть рассчитано с точностью до минуты, колебалось от часа до трех, в зависимости от объема чашки и ряда внешних факторов. В связи с чем употребление кофе Инна Быстрова сводила к минимуму. Чаще употребляла перед генеральной уборкой в доме, стараясь уложиться в ограниченные рамки, а потом засыпала крепким сном, едва дойдя до дивана...
Сегодня был не тот день, не день генеральной уборки, но предложение Ленчика подействовало на Инку, как выпитая чашка кофе. Войдя в гостиную, она едва не бросилась в объятия новой знакомой Олева, которую неожиданно возлюбила до глубины души. Удивленный таким теплым, даже горячим приемом, Ефим склонил голову на бок, словно оценивал картину Леонардо ди сер да Винчи, а Инна на самом деле не Инна, а святая Анна, шагнувшая с полотна мастера, прихватив с собой Марию с младенцем Христом. Он ошарашено пялился на девушку, не понимая ее необузданного веселья. Быстрова чмокнула Ефима в щеку, заверив на ходу Марину, что он ей, как второй отец, затем несколько раз произнесла, что очень рада видеть девушку в их доме, где Олева считают своим. Потом ее понесло дальше по течению: Инка стала расхваливать приятеля отца так, что у того покраснели не только уши и щеки, но и кончик носа, будто он переусердствовал с медом, который вызвал у него аллергическую реакцию. Он не знал, как утихомирить сваху-самовыдвиженку и вяло намекнул на то, что пора бы сесть за стол и приступить к уничтожению съестных припасов, которые в изобилии украшали стол и вызывали слюноотделительных процесс. Его предложение не вызвало ни у кого отклика, только Инна прервала на пару секунд свою восторженную речь и более будничным тоном сказала, что надо дождаться еще одного гостя. И тут Олев почувствовал неладное и впервые пожалел о своем поступке. Без интереса взглянул на свою спутницу, покопался в скопище чувств, сосредоточившихся в душе, и понял, что все они направлены в другую сторону. Марина к его чувствам никакого отношения не имела.
- Ой, а что я все о Фиме и о Фиме, - продолжала тараторить Инна, с удовольствием примечая обалдевшие взгляды окружающих. Одна подруга Олева не замечала странностей девушки, посчитав, что та таковой бывает круглосуточно, вставляя в этот период короткие часы погружения в сон. Именно, короткие, так как люди такого... повышенного оптимизма не могут отдавать вору-сну свое драгоценное время.
- Правильно, чего ты все обо мне и обо мне, - подхватил Олев и натянуто улыбнулся. - Сегодня ты у нас главное действующее лицо! Не забыла, по какому поводу мы собрались?
- С получением диплома мне память не отшибло, - констатировала Инна Быстрова и послала приятелю воздушный поцелуй. - А чего это я всё болтаю и болтаю, хотелось бы услышать Марину... Мариночка, расскажите о себе!
- Чего, вдруг? - хмыкнул Ефим. - Ты что ее в комсомол принимаешь?
- Я должна знать, в чьи руки вверяю своего дорогого... второго отца?! - совершенно серьезно сказала она, сведя вместе красивые брови.
Ленчик и Катерина с трудом сдержались от улыбок. Сначала их напугало чрезмерное веселье Инны, но вмешиваться они не стали. Теперь они с интересом наблюдали за развитием мелодрамы, окончание которой предугадать было невозможно.
- Да, мы собственно... недавно познакомились. Причем совершенно случайно. - пролепетала гостья, кидая на мужчину многозначительный взгляд, взывающий о помощи. Тот перестал надеяться на приглашение к трапезе, уселся на стул, отодвинув его от стола, вызывающе сложил руки калачиком на груди и перекинул ногу коромыслом, выказывая всем видом, что ему уже все равно. Двое зрителей давно заняли сидячие места, к ним присоединилась и Инка. Марина скользнула на соседний стул с Ефимом, поняла, что помощи ждать не приходится, и со стеснением поведала, - я шла по улице, и мой каблук угодил в водосточную решетку.
Быстровой захотелось поинтересоваться у Марины, почему она выбрала для прогулок такие странные и опасные места, где повсюду понатыканы сливы, но не решилась перебивать рассказчицу. Но в последний момент надумала подстегнуть ее.
- Очень интригующее начало, - заворожено протянула она.
Гостья натянуто улыбнулась, как следствие на щеках образовались складки - подрезы под скулами. Они шли от краешек губ почти до уха, разделяя щеку наискось. Ничего подобного у Олева не было.
Но Инне показалось, что знала кого-то с такой странной "разрезающей" улыбкой. При этом улыбающийся человек выглядел неестественно, будто всё происходило помимо его воли: вмешивался манипулятор, который тянул за невидимые нити, оставлял на щеках полосы под скулами и растягивал в улыбке губы.
Марина не заметила, что девушка-болтушка погрузилась в свои мысли, ее приободрило внимание окружающих, и она продолжила свой рассказ о знакомстве с Ефимом.
- Я не заметила, что каблук попал в решетку, сделала еще пару шагов и только тогда поняла, что на одной ноге есть туфель, а на другой его нет. Запрыгала на одной ноге, поискала глазами потерянный туфель, увидела его, но не успела ничего предпринять, мне на помощь пришел Ефим, который проезжал мимо и заметил мою стойку цапли.
- Как интересно, прямо сказка о рыцаре... на синей новенькой "Ауди" - зачарованно протянула Инна, уставшая от "долгого" молчания. Девушка так и не вспомнила обладателя своеобразной улыбки и злилась на себя, но не забывала при этом разыгрывать комедию. - Наверное, это любовь с первого взгляда? - с надеждой спросила она, сложив ладони перед собой, как это делала кающаяся Мария Магдалина работы скульптора Донателло.
- Наверное, об этом рано говорить, - нерешительно заметила гостья, зарделась и исподтишка посмотрела в сторону отгородившегося от всех приятеля, желая услышать от него ответ на поставленный ребром вопрос. Однако лицо мужчины было непроницаемым, будто на него надели новогоднюю маску и спрятали под ней все эмоции. Открыть рот и согласиться или опровергнуть чужое предположение он не удосужился. Марине ничего не оставалось, как взять на себя смелость и заявить во всеуслышание. - Но мы испытываем друг к другу взаимную симпатию.
- Это уже кое-что! - подхватилась со стула Инна и заметалась по комнате, словно готовилась сделать очередное открытие в отношениях полов. Но далеко она не ушла, замерла за спиной гостьи, склонилась к ее уху, и доверительно прошептала совсем не то, чего от нее ожидали, - а вы, Мариночка, учитесь или работаете? - намекая тем самым на тесную связь образования и привлечения интереса такого самобытного мужчина, как Олев.
У присутствующих сложилось впечатление, что Инка превратилась в следователя, который изо всех сил пытается вытянуть из подозреваемого признание в чем-то нехорошем. Или от ответа гостьи зависит ее собственная судьба, потому заметно внутренне напряжение.
- Я... я учусь... в медицинском, - пролепетала крепенькая и стройная, как пирамидальный тополь, Марина, с испугом косясь на пигалицу, походившую на низкорослый кустарник. Пигалица имела наглость нависнуть над ней, как грозовая туча над одиноким пешеходом, блуждающим по полю без единого укрытия.
- О-о-о, так Вы будущая коллега нашей Катюши! - нервно потирая руки, обрадовалась Инна. Гостья решила, что сейчас ее начнут экзаменовать и напряглась. Напряженно стала вспоминать пройденный материал на все курсы разом, но "следователь" смилостивилась и перевела разговор на другую тему, посчитав вступление беременной женщины несвоевременным.
Катерина подавила в себе улыбку и приготовилась к продолжению представления, радуясь в душе веселости Инны и обреченности Ефима.
- А Вы ростовчанка?
- Нет, - затрясла головой Марина, - я приехала из Екатеринбурга.
- И что же у вас в Ека-те-рин-бур-ге, - с трудом выговорила она, - мединститута нет?
- Есть, но мне тамошний климат не подходит, пришлось переехать сюда.
- Жаль, - с чувством заметила Инна, непонятно о чем сокрушаясь. О тамошнем климате, отвергшем жительницу, или о выборе другого города для получения Высшего образования, повлекший за собой знакомство с Олевым. - А родители остались в Свердловске? - помянула она советское название города, которое напоминало ей о нахождении в нем родной бабушки, наплевавшей на собственную внучку, оставшуюся сиротой. До сегодняшнего дня девушка ни разу не вспоминала о ней, а теперь в душе неожиданно проснулась неприязнь.
- У меня нет родителей, только тетка, сестра отца. Она живет в Екатеринбурге.
Инка только сейчас заметила, что одежда на Марине тянет на несколько стипендий, да и сама она не выглядит изможденной и ослабленной от недоедания.
- Трудно, небось, приходится? - без тени сочувствия поинтересовалась Быстрова.
- Я в больнице подрабатываю, и тетя помогает, она занимается бизнесом. - без уточнений пояснила девушка и полюбовалась своим модным комбинезончиком песочного цвета, ладно сидящим на ее стройной фигуре. Инка заключила, что вещь была приобретена по спецслучаю, а именно, для похода в гости к знакомым Олева. И теперь с ее помощью она желает вызвать зависть у Быстровой, которая сама выглядела, как конфетка в модной упаковке, на что не рассчитывала Марина.
Для больше убедительности Инка несколько раз продефилировала перед нею и Фимкой, который как не пытался скрыть чувство душевного голода, так и не справился с поставленной задачей. Он с удовольствием слопал бы эту конфетку, пренебрегая яствами на столе. Но... захочет ли она? Новогодняя маска исчезла с лица мужчины, явив миру полнейшее непонимание: то ли это удачный розыгрыш, то ли Инна, действительно, счастлива, что рядом с ним появилась девушка. Другая девушка, не соперница. В довершении он громко сглотнул слюну, и сменил позу, приняв за опору другую ногу и подперев кулаком скулу. А результате чего один глаз заплыл, и теперь Ефим любовался Инкой, будучи недовольным пиратом, которого лишили изрядной порции рома.
Ленчик с удовольствием наблюдал за дочерью и скрытно ликовал, бросая на друга озабоченно- непонимающие взгляды, доказывающие отсутствие его руководящей и направляющей роли в затеянном сумасбродстве.
Марина следила за маятниковым хождением пигалицы, водя зрачками глаз влево и вправо, отчего все происходящее напоминало флирт с мужчиной. В народе такие действия называют "стрельбой глазами". Но выстрелы в данном случае получались холостыми и Олева не ранили.
Неизвестно, чем бы все закончилось, но тут раздался долгожданный звонок в дверь. И вскоре Инна ввела в гостиную высокого парня с внешностью под названием "всем дамам принять сидячее положение, иначе можно оконфузиться и пасть ниц от чувств-с". Фима вскинул брови и посмотрел на Леонида, тот лишь развел руками, показывая, что сам ничего не понимает, но не забыл осуждающе покачать головой. И осуждение едва ли относилось к дочери, скорее к приятелю, который сам "заварил кашу".
- Знакомьтесь, - расцвела весенним цветком хозяйка, - это Макар Грозный, мы с ним вместе посещали занятия парашютным спортом, но оба быстро разочаровались.
- Но успели подружиться, - вставил молодой человек, покорив всех дам приятным тембром голоса, под звуки которого хотелось немедленно исполнить танец наложницы, подбираясь всё ближе и ближе. Его глаза служили магнитом и напоминали Марианский желоб - самую глубокую океаническую впадину, выбраться из которой не было никакой возможности.
- Грозный это... псевдоним? - спросил Олев, надеясь, что его всё-таки разыгрывают. Но последняя надежда на то, что перед ним персонаж из другой оперы, который не имеет к Быстровой никакого отношения, уплывал за горизонт.
- Здравствуйте, Макар, - первым поздоровался Леонид и протянул руку, - кажется, мы уже встречались?
- Вы подвозили Инну к кинотеатру, где я ее ждал, - напомнил парень, чем вызвал восторг у девушки и поверг в уныние Ефима. Даже не в уныние, а убил его одним уверенным выстрелом.
Последнее сомнение в розыгрыше исчезло. А Олев так надеялся, что этот тип окажется кем-то вроде жениха подруги, призванного принять участие в воспитательной работе одного субъекта, то есть его. Или очень-очень далеким знакомым. Далеким в том смысле, что видятся они раз в год, а перезваниваются два раза в год. Мужчина не догадывался, как был прав. Молодые люди испытывали дружескую симпатию друг к другу, но она находилась в анабиозном состоянии. Иногда отношения пробуждались на непродолжительное время, они совершали совместные вылазки на увеселительные мероприятия, хорошо проводили время и, насытившись общением, продолжали жить в параллельных мирах. Им было хорошо вдвоем, но они могли обойтись друг без друга довольно продолжительное время. Иногда Инка обращалась к Макару за помощью, если ей нужен был спутник для светского раута, устраиваемого на факультете. Грозный с удовольствием примерял на себя роль кавалера и весь вечер с обожанием смотрел на даму, вызывая жгучую зависть всего женского пола и ненависть Петюни.
Когда Инка позвонила приятелю и поставила перед ним задачу, Макар сразу откликнулся и примчался на такси с другого конца города. В этом был весь Грозный: добрый, сообразительный, понимающий, сопереживающий, красивый, обаятельный, открытый и одновременно наглухо застегнутый на все пуговицы, когда особа женского пола пыталась проникнуть внутрь без его позволения. Быстрова не посягала на чужую территорию, ей никогда не хотелось иметь мужа, который является объектом всеженского вожделения, поэтому в ее присутствии приятель расстегивал пару пуговиц. Она уважала Макара за умение не кичиться своей внешностью и ценила некое пренебрежение к собственной персоне с капелькой сатиры. Он рассказывал подруге о поклонницах, но никогда не говорил о них с пренебрежением, не унижал их, выделял их положительные качества и акцентировался на своих недостатках. Нелестно отзывался о своем ужасном характере и неспособности содержать в порядке жилище, о чертах и привычках, о которых девушки не догадываются, иначе бежали бы без оглядки...
Переместившись от Леонида к Олеву, он окинул его оценивающим взглядом, будто видел в нем потенциального соперника, и поинтересовался.
- А вы, простите, кем приходитесь Быстровым?
- Приятелем отца, - поспешила успокоить "невеста", повисшая на его локте.
- Ефим Олев, - бросил на ходу мужчина, не удостаивая противника рукопожатием, высвободил локоть и встал за спиной своей дамы, предоставляя новому гостю возможность оценить ее по достоинству.
- Угу, - принял объяснение Грозный и представился кареглазой незнакомке. - Макар.
- Марина, - томно произнесла та, жеманно протягивая руку. Молодой человек сделал вид, что намека не понял, и ответил легким пожатием пальцев.
Инка рассчитывала на ревность Ефима, но никак не думала, что его спутница отупеет на глазах, растопив разум в сжигающем взоре васильковых глаз светловолосого красавца. Марина ждала продолжения, а он не сделал ровным счетом ничего по отношению к ней, к девушке с внешностью межконтинентальной ракеты класса "земля-земля", потому что обе, и ракета, и девушка, обладают высокой поражающей способностью. Цель ловко ушла от поражения и сосредоточилась на низкорослой пигалице в коротком до безобразия платьице, из которого торчали две ножки-палочки. Если бы Быстрова могла читать мысли на расстоянии, она не преминула заметить, что ножки у нее дай бог каждой, поэтому не стыдно выставить на всеобщее обозрение. А зависть, ну, очень плохое чувство. И добавила бы с угрозой в голосе, что неприлично поедать глазами чужого мужчину в присутствии собственного, который спас не только туфель, получивший пожизненный срок, но и его хозяйку, которую обеспечил дополнительной опорой. "Поедание глазами" Инка уловила и без особых телепатических качеств, но переходить на личности не решилась, напротив, порадовалась, что одним ударом отрезвит зарвавшегося Олева и ранит сердце Марины безответной любовью, а в этом она была уверена - пробить ненапускное безразличие Грозного было невозможно по причине несовершенства современной боевой техники. А еще, и это не менее приятно, Инка могла повеселиться от души.
Для Инны кроме Макара за столом никого не существовало. Она то и дело подкладывала ему в тарелку со всех вазочек, хвалила за отменный аппетит, прикладывалась головой к плечу, заглядывала в глаза, в общем, вела себя, как полная идиотка, погрязшая в тягучей любви. Грозный находил время между сменой блюд для перешептываний, "незаметных" постороннему глазу скольжением губ по разрумянившейся щечке и легких прикосновений рук под столом, который для всех был прозрачным.
Когда пришел черед подавать горячее, Быстрова пригласила на кухню друга, якобы для помощи в разделке курицы. Но у обоих были такие масленые глаза с хитринкой, что все поняли, с какой целью уединяются эта парочка. Олев настойчиво предложил свои услуги, но был отвергнут. Когда прошло достаточно времени для того, чтобы сбегать в магазин за дичью, приготовить ее и разделать на порции, Ефим не выдержал и процедил сквозь зубы.
- Дело молодое, - и многозначительно подмигнул, чем заставил дошедшего до последней черты Ефима вскочить со стула. Но бежать никуда не пришлось: в гостиную вошел Макар с большим блюдом на вытянутых руках, в центре которого лежала целехонькая курица с торчащими "загорелыми" ногами, а вокруг нее парил молодой картофель, посыпанный укропчиком, всё вместе источало такой невообразимый аромат, что насытившиеся холодными блюдами гости тотчас позабыли об этом. Один Олев напоминал быка, перед которым стоял тореадор с размахивающей тряпицей. Налитые кровью глаза злобно смотрели из-под кустистых бровей, передние конечности сами по себе сложились в кулаки и уперлись в стол, заставив шаткую мебель прогнуться. Инке захотелось наклониться и заглянуть под стол, чтобы убедиться в спокойствии задних конечностей. Или разубедиться. Ведь бык перед атакой бьет копытом, выпахивая нехилый котлован.
- А вот и горячее, - воспел их возвращение хозяин дома и принялся высвобождать место для блюда.
- А почему курица не разделана? - "промычал" бычара, еще больше склоняя голову, но, не опуская глаз.