Ложкина и Бизонова расстались у здания библиотеки. Юлия собралась в больницу к Ольге, где у ее палаты на страже сидел сводный брат, а Капа домой. Юля вдруг вспомнила о броши тетки Липы, которую Капа должна была ей отдать для консультации у специалиста. Ложкина торжественно вручила подруге брошь, тщательно упакованную в бумагу и окончательно завернутую жгутом в целлофановый пакет.
- Ты бы еще в ларец ее положила и закрыла ларец на семь замков.
- Боялась, что от брошки что-то отвалится и потеряется, - объяснила Капитолина, не поменявшая своего мнения: брошь - простая бижутерия чешского производства. Почему именно чешского, она сама не знала, но в годы Капкиной молодости было модным носить чешскую бижутерию, которая выглядела очень симпатично. Но брошь у тетушки Липы появилась очень давно, в ту пору еще не знали о существовании чешской бижутерии, смахивающей на настоящее ювелирное украшение. Конечно, для людей несведущих в ювелирных тонкостях. Любому знатоку было ясно - крупное изделие из драгоценного желтого или белого металла с белыми каменьями не может стоить... аж рубль пятьдесят. Но любители чешской бижутерии не заморачивались ценностью: украшает простой наряд, и ладно; вызывает зависть у подруг, хорошо; приковывает взгляды на улице, прекрасно. Что еще надо женщине-моднице?
- Узнаю новости, сообщу, - сказала Бизонова и спрятала замотанную в сто одежек брошь в свою сумочку.
- Голый номер, - не сдержалась Капа от замечания, проводив взглядом брошь.
- В нашем деле ничего нельзя заранее отрицать, всё требует серьезной проверки: если брошь - великая ценность, то именно за ней явился преступник. Брошь отлетела и куда-то спряталась, а преступник поискал-поискал и ушел ни с чем... Ты сразу домой или...
- Без всяких или! Мы уже всё обсудили...
Как бы Капитолине Ложкиной не хотелось добраться побыстрее до родного дома и растянуться на кровати - целый день сворачивалась челюсть от зевоты, все-таки решила для начала сделать кое-какие дела, прежде чем растянуться на кровати.
Идея к ней пришла, когда она слушала грозное возмущение уборщицы Валентины Медведевой, которая приходилась Элле Осадчей родной матерью.
Элла была четвертым ребенком в многодетной семье Медведевых. После трех мальчиков родилась долгожданная дочь. По неизвестной причине отец Медведев ушел из семьи, когда мальчишки окончили школу и разлетелись по всей нашей необъятной стране. Один осел в Петропавловске-Камчатском, другой - в Мурманске, третий - в Астрахани. "Пораскидало моих сыновей по всей стране, но все пристроились у большой воды", - шутила мать. Пока Элла не вышла замуж за Осадчего, мать и дочь жили вдвоем, на одной улице с Ложкиными. Старший Медведев проживал у своей матери, в небольшой квартирке на улице Величко. Это была окраина города Лапки. Можно сказать, новостройки. Новостройкам было лет по шестьдесят. Собой они представляли двухэтажные вытянутые строения веселого цыплячьего цвета. Цвет постоянно обновляли. Неизвестно, что творилось внутри, в каком состоянии была коммуникация, но снаружи дома выглядели, как молоденькие едва вылупившиеся цыплята. Поэтому стоимость квартир была немалой, по ценам Липок. Капитолина интересовалась ценами на жилье, но быстро поостыла в желании приобрести свои квадратные метры.
Наверное, Медведев материально помогал жене и дочери: Элла всегда была модно одета, Зойка и Варвара Конева, нынешняя Верблюжкина, ей всегда завидовали. У родителей Зои, Владиславы и Геннадия, денежки водились, но они считали баловством тратить их на тряпки. Зойка было одета не хуже своих одноклассниц, в классе выделялась одна Элла Медведева, четвертый ребенок в многодетной семье. Как выяснилось позже, девочку баловал не только отец, отличный каменщик, но и братья.
Через пять лет после расставания Медведевых скончалась бабушка Эллы. Отец остался один. Со слов Валентины, она предлагала ему сойтись, но он отказался. Чем она ему насолила, осталось для всех загадкой. Но все знали, что она всегда была склочной бабенкой, всегда всем была недовольна. Мужа постоянно пилила, как фанатичный дровосек бескрайнюю тайгу. Народ решил, что Медведев устал от жены. Лучше жить одному, чем с женой, пусть и народившей ему четверых хороших детей. Дети и правда были хорошими. В школе учились средне, но не хулиганили, матери всегда помогали. Валентина в декретах не засиживалась, через полгода выходила на работу, а детей устраивала в ясли. Несмотря на ясельное и детсадовское детство, выросли они крепкими и здоровыми. Все высокие, красивые. Непонятно, в кого уродились. Валентина уверяла, что в ее отца. Отца Валентины никто не видел, впрочем, как и мать. Валентина была приезжей, Медведев служил в армии на Дальнем Востоке, оттуда привез невесту. Фекла Мироновна часто говорила: "За таким добром не надо далеко ездить, в Лапках получше невесты". Добро - это Валентина. Непонятно, почему так о ней отзывалась: в молодости она была симпатичной хрупкой березкой. И с соседями никогда не цапалась. С годами превратилась в зловредную особу. С зятем сразу не ужилась. Но Элле не перечила - хочет выйти замуж за просто паря-работягу, пусть выходит. Но разве о таком муже для своей ненаглядной дочери мать мечтала! Элла мягко намекнула матери, чтобы не лезла в их молодую семью. Мать разобиделась и ушла. Обустроилась в квартире бывшей свекрови, к тому времени уже скончавшейся. Медведев так вдохновился воссоединением, о котором не помышлял, что... отправился вслед за своей матерью. Валентина говорила, что у него была какая-то тяжелая болезнь, о которой никто не знал, включая его самого. Знатоки решили, что умер Медведев от привалившего "счастья". Оставил дочери в наследство квартиру ее бабушки, где обосновалась бывшая супруга, невзлюбившая зятя. Правда зять надолго не задержался, слинял, чему порадовалась бывшая теща. Но к дочери не вернулась, пусть строит свое счастье без свидетелей. После развода характер у Эллы испортился, народ решил - пошла по стопам своей матери. Но еще не все потеряно, считали соседи, найдет себе мужа, подобреет. Вот взять ее мать: со всеми цапается, а в подруге дочери, Варьке вихрастой, души не чает. Называет ее дочкой. Элла ревнует мать к Варваре, но разорвать их родственно-близкие отношения никак не может. Наверное, злость на подругу заставила снова вспомнить о Ваське, чужом муже. Сто лет он ей был не нужен, а тут решила досадить Варе. Но Варьке и дела нет, знает, что Васька от нее никуда не денется. Мать пилит Элку, возмущается, но та знай, вертит хвостом перед Василием Верблюжкиным.
Получившая именно сегодня экстрасенсорные способности Ложкина, причем потратившая эти способности в ненужное время при ненужных обстоятельствах и в присутствии ненужных людей, сообразила, кому ей нанести визит. Причем нанести визит в отсутствии хозяйки. Медведева, старательный работник, еще драила вестибюль, когда работники библиотеки покидали здание. Капа знала, что еще некоторое время Валентина будет приводить себя в порядок, после чего отправится в больницу к Варваре, о чем сама говорила. И пустила слезу - очень жаль сиротку. Поэтому у Капы времени предостаточно.
Ложкина уверенно шла по Садовой улице, размахивая сумочкой и привычно не глядя по сторонам. Весь ее вид говорил о праздности и беспечности. По едва она свернула за угол, темп ходьбы ускорился. Начинающий экстрасенс, он же шпион-разведчик, направленно шел на явочную квартиру, совершенно уверенный в успешном исходе. Капе вспомнился кинофильм "Семнадцать мгновений весны", момент, когда профессор Плейшнер шел на явочную квартиру. Сейчас тоже была весна, апрель. Капа тоже шла, как Плейшнер, который упустил наставления Штирлица. Профессор не заметил горшка с цветком на подоконнике, а Капа не смотрела по сторонам. Вдруг за ней "хвост"? Шагаль дал понять, что все события крутятся вокруг их семьи, недаром он к ней прицепился. Он утверждает, что она ему нравится. Нравится... Детский сад, штаны на лямках... Так она ему и поверила. Нашел дурочку.
Бегущая марафонскую дистанцию Ложкина замедлила шаг, потом и вовсе остановилась, будто раздумывала, куда ей податься молодой и красивой. Молодая и красивая знала, куда ей идти. Но желала узнать, нет ли за ней "хвоста". Впервые за полвека жизни появилось такое желание. И куда делась привычная беспечность? Но сегодня был особый день, день появления неожиданных желаний и необычных способностей. Думала, тычет пальцем в небо, заговаривает зубы Вальтеру, уводит его мысли в неправильном направлении, но запоздало сообразила, что в ее болтовне есть четкие подсказки. Надо быть умнее и хитрее.
Умная и хитрая женщина выронила из рук сумочку. Нагнулась, чтобы ее поднять и скосила глаза. В десяти метрах от нее к тротуару прижалась машина Шагаля. Он беспечно решил, что женщина продолжает витать в облаках, и за ней можно нагло следить, не заморачиваясь с заменой транспортного средства. Впервые Капа сменила ротозейство на осторожность и собранность. Практически, на манию преследования.
Ложкина подняла сумку, выразительно оценила ее, потянула молнию и аккуратно достала упаковку влажных салфеток. После чего принялась вытирать испачканную в пыли сумочку. Женщину-"электровеник" бесила собственная заторможенность, но это нужно было для дела: она раздумывала, как ей оторваться от "хвоста". Время катастрофически таяло, надо всё успеть до возвращения Валентины. Капа выбросила салфетку в урну и двинулась далее. Свернула за угол в очередной раз. Это была улица Врубовая, на которой располагался трактир господина Петрушенькина, по приглашению которого прибыла в город Ольга Бизонова. Не раздумывая, Ложкина вошла в трактир. Все столики были заняты - видимо, заведение пользовалось популярностью. Было модным, как сейчас говорят. Капа вспомнила, как зовут владельца заведения и обратилась к официантке:
- Арсений Владиславович, назначил мне здесь встречу.
- Его пока нет... И честно говоря, я не знаю, когда он придет. Лучше вам поговорить с директором. Он у себя в кабинете.
Автомобиль Шагаля маячил неподалеку, привычно прижавшись к тротуару. В этом убедилась Капа, выглянув в окно, после чего уверенно направилась через служебный вход в кабинет директора. Кабинет она благополучно миновала, проследовал далее. Дверь на кухню, где парилось-жарилось, она тоже миновала. Ее целью была еще одна дверь, расположенная строго в конце коридора. Она беспокоилась, что дверь заперта, и ей придется вернуться назад, в зал, затем снова оказаться на улице, под зоркое око сыщика. Не успела она дойти до заветной двери, как она распахнулась. Пугливая, но иногда решительная, женщина с синдромом трусливой смелости удержала себя от желания припустить в обратном направлении. Взяла себя в руки и решительно спросила у двух поварят в поварской униформе:
- А там у вас что?
- Внутренний двор.
- Понятно.
Ложкина выглянула во внутренний двор, заметила ворота. Выступы на воротах обвивала цепь, на цепи висел замок, закрывавший все надежды на свободу. Но Ложкина все равно вышла во двор, поварята потянулись за ней. Здесь она лучше их рассмотрела. Это были вовсе не поварята-ученики. Одному было под тридцать, другому на пару лет больше. Несмотря на выбранную профессию они были тощими, как некормленные бездомные котята, с худенькими шейками и выступающими из-под поварской формы ключицами. Оба были низкорослыми, почти одного роста с невысокой Капитолиной.
- Где ключ от ворот? - строгим голосом спросила она у "котят".
- У меня, - проблеял тот, что постарше.
- Открывай! - приказала Ложкина, продолжая приближаться к цели. Парень исчез - видимо, ключи при себе не носил. Но быстро вернулся со связкой ключей. Вставил ключ, провернул два раза и стянул замок с цепи. Другой парень услужливо распахнул ворота.
- Отлично, отлично, - пробубнила себе под нос Капитолина. Взрослые мальчики дружно кивнули - согласились, что все отлично.
Ложкина взялась рукой за одну из воротных створок, покачала, послушала зубодробильный скрип, нахмурилась и строго произнесла:
- И чтобы больше не нарушать!
Парни кивнули и проводили ее ничего не понимающими взглядами. Но облегченно выдохнули, когда она отдалилась на несколько метров. Один сказал:
- Задолбали эти проверяющие.
- Согласен, - кивнул другой...
Оказавшись на свободе, Ложкина припустила по улице, параллельной улице Врубовой, где располагался одноименный трактир. Не отдавая себе отчета, но действуя по наитию, двинулась в обратном направлении тому, где располагался нужный ей дом, в котором в настоящий момент проживала Валентина Медведева.
Раз ноги меня туда несут, значит, так надо, - подумала начинающая сыщица, она же начинающая экстрасенша, понадеявшись на чутье. Женщина снова ликовала - опять перехитрила профессионального сыщика Шагаля, улизнула у него из-под носа благодаря своей сообразительности и пинком подгоняющему страху, больше похожему на отчаянную смелость. Синдром трусливой смелости проявил себя в полной мере. Но синдром трусливой смелости все же лучше, чем синдром страха любого вида. У Капы не патология, не намек на невроз разной степени тяжести. Не болезнь. Она точно это знает. Просто она тихая, безответная, привыкла быть незаметной. Благодаря сложившимся обстоятельствам пытается измениться. Иногда у нее это получается, как сейчас, иногда совсем ничего не выходит. Как в случае с картой фашиста, которую она обнаружила на лапке мумийного голубя в своей каминной трубе. Сегодня утром одно упоминание разрушенного мукомольного завода едва не лишило ее чувств. Она испугалась. Бешено испугалась. Чего? Пока сама еще не разобралась. Наверное, что клад уведут, и ей ничего не достанется. Капа прислушалась к себе. И поняла, что думает не о кладе, который уведут, ее волнует что-то другое. Именно сегодня появилось чувство опасности. И хочется найти клад, и боязно. Это ли не классический синдром трусливой смелости.
Но сейчас надо думать о другом. И не шастать по городу. Капа замерла у кромки тротуара. Улица была какой-то заброшенной. Ни тебе прохожих, ни тебе машин. Женщина поежилась, не так от вечерней сырости, как от страха, сопровождаемого сгущающимися сумерками. Город Лапки окутывал апрельский вечер, не похожий на привычный ласковый весенний вечер, располагающий к праздности. Ложкиной захотелось домой. Захотелось сидеть в кругу своих близких, ужинать и слушать безобидные перепалки. Хорошо-то как! А она еще мечтала об одиночестве! Разве может выжить один-одинешенек человек, до этого проживший пятьдесят лет в густонаселенном доме, в котором постоянно кто-то что-то требует, где ссорятся и тут же мирятся, где тебя критикует, где тебя постоянно контролируют. И где тебя любят, заботятся, контролируют от любви.
В очередной раз Ложкина поняла, как любит всех своих родственников, и кровных и самозванцев. Включая Петьку. Очень сильно потянуло к родному очагу. Но... Надо сделать дело, потом гулять смело до своего дома.
Капитолина, которая еще минуту назад помышляла свернуться, спрятаться, закрыться, исчезнуть, чтобы ее никто не заметил, чтобы не достал, чтобы не обидел, не напугал, расправила плечи, вздернула подбородок, вызывающе хмыкнула - выказала презрение недавней трусости, и решительно подняла руку. Благо вдали показались два большим светящихся глазка.
За рулем сидел очень пожилой мужчина в очках с толстыми диоптриями, отчего его глаза казались нереально большими. Машинка отечественного производства, которая сошла с конвейера в то время, когда Капа ходила пешком под стол, снаружи напоминала гоночный автомобиль, попавший в переплет. Но двигатель урчал вполне нормально для отечественного старичка, и внутри салона было не слишком зашарпано. Мне здесь не жить, - решила женщина и плюхнулась на пассажирское место. Только после этого объяснила, куда надо ехать. Водитель крякнул и нажал педаль газа.
Ложкина думала, что старик начнет болтать безумолку, но он всю дорогу молчал. И дорога заняла всего-то десять минут. Капа постоянно оглядывалась, боялась слежки. Вальтер Шагаль окончательно потерял ее из вида, не подумал, что она способна выкинуть фортель, что вообще способна вертеть головой, замечать что-то вокруг, исключая пробуждающую по весне природу.
Старик затормозил возле нужного дома, Капа протянула ему сто рублей, он беззастенчиво их принял.
Ложкина была у Медведевой всего один раз, когда по просьбе двух заядлых подруг - Варвары и Эллы - пришла предложить заскучавшему трудоголику Валентине Потаповне работу уборщицы в городской библиотеке. Всю жизнь Валентина проработала на заводе по производству керамических изделий, в том числе и керамической посуды. Постепенно завод нищал, сменялись собственники и направления, в последнее время завод начал процветать, желающих устроиться на работу, где постоянно выплачиваются зарплаты и пособия, стало хоть отбавляй, а с пенсионерами, опытными и заслуженными, легко расстались. Не привыкшая сидеть без дела Медведева заскучала, нашла у себя массу болезней и начала чахнуть. Ей пришла на помощь дочь, которая обратилась за советом к Варваре. Варвара, добрая, отзывчивая, общительная, подключила всех своих знакомых. Так Валентина Медведева пополнила ряды работников городской библиотеки, чему не всегда была рада начальница, которой новая работница постоянно докучала возмущениями.
Окна нужной квартиры не светились. Капа знала, что у Вали две комнаты, небольшие, квадратные, и крохотная кухня. Ей показалось, что в квартире работает телевизор - едва заметен мелькающий свет. Валентина опередить ее не могла.
Возле входа в подъезд на скамейке сидел мальчик лет семи, болтал ногами и лузгал семечки. Неподалеку суетилась собачка в ошейнике. Рядом с мальчиком на скамейке лежал поводок.
- Привет, твоя собачка? - вступила в разговор Капитолина.
- Моя, - обреченно подтвердил пацан и пояснил, - прожорливая, ужас. Вчера мамкину туфлю погрызла. Мне влетело... А я вас не знаю.
- Я в гости. К тете Вале Медведевой. Знаешь ее?
- Конечно. Она меня вкусными булками угощает, сама печет. Мамке некогда булки печь, она на двух работах работает. Одна меня поднимает.
Ложкиной непроизвольно захотелось погладить мальчишку по голове, но она воздержалась от неуместной ласки.
- Тетя Валя вернулась с работы?
- Еще нет, сам ее жду. Обещала мне мороженое купить.
- Жаль, что ее дома нет, хотела с ней повидаться. - Ложкина не боялась, что мальчик ее продаст с потрохами.
- А вы ее в квартире подождите.
- Так ее же нет.
- Зато племянник дома. Игорем зовут. Он давно у нее гостит. Наверное, больше месяца. Свою машину в гараж поставил, а по городу разъезжает на машине бывшего мужа тети Вали, Медведева. Вы его, наверное, знали? Умер он, еще не совсем старый был, - повторил он явно чужие слова.
- Знала.
- Странно, правда?
- Ты о чем?
- Меня Валей зовут. Мы с тетей Валей одноименцы.
- Тезки, - поправила его Ложкина.
- Я о том, что Игорь ездит на старой медведевской машине, а свою в гараже держит. Странно же?
- Наверное, бережет.
- Вот я вырасту, тоже себе машину куплю, и буду мамку катать.
- Значит, Игорь сейчас дома?
- Где ж ему еще быть, - удивился Валька.
- И вчера вечером он тоже дома был?
- Вчера? Конечно, был. У него же ангина, - сказал мальчик таким тоном, будто все жители города обязаны знать, что Игорь, племянник Медведевой, болен ангиной. - Я зашел к тетке Вале в гости, чтобы телевизор вместе посмотреть, а тут Игорь с ангиной. Я помогал тетке Вале Игорю температуру сбивать. У него температура была тридцать девять и одна. Но сегодня уже получше, разговаривать начал, а то вообще молчал. Температура утром еще была, а сейчас абсолютно нормальная, я сам проверял, и тете Вале звонил, докладывал. Она к Игорю относится, как к родному сыну. А он всего лишь племянник. Тетя Валя очень добрая. Меня тоже любит.
- Да, она добрая, о чужих людях заботится, - со скрытым подтекстом произнесла Капа. - Ты меня не проводишь до квартиры тети Вали. Вдруг Игорь не захочет открывать дверь незнакомым людям.
- Провожу, почему не проводить. Яшка, домой, - окликнул он вертлявую собачку непонятной породы. Собачка никак не отреагировала. При приближении хозяина отбежала в сторону и настороженно на него уставилась глазами-бусинками.
Капитолина поняла, что догонялки могут продлиться долго. Нашла в сумке карамельку, развернула, присела на корточки и позвала Яшку. Хитрец тотчас направился к ней, по дуге оббежав хозяина, чтобы его не перехватили...
На звонок в дверь квартиры Медведевой никто не отозвался. Ложкиной показалось, что едва различимое бубнение телевизора моментально прекратилось. Тогда мальчик громко объявил:
- Это я, Валик, открывай.
Видимо, "племянник" Валентины неслышно приблизился к входной двери, потому после слов мальчика сразу зашурудил в замке.
В прихожей вспыхнул яркий свет. Перед Капитолиной предстал молодой человек среднего роста, щуплый, с русыми волнистыми волосами, с тонкими девичьими чертами лица. На щеках алели два ярких пятна, что свидетельствовало о повышенной температуре тела. Шея была обмотана теплым шерстяным платком, а сам болезный был облачен в спортивный костюм, на ногах красовались шерстяные носки, вывязанные умелицей Валентиной. Тусклый свет на лестничной площадке не позволил Игорю рассмотреть женщину, стоявшую рядом с мальчиком и собакой Яшкой. Наверное, он принял ее за мать Валика.
- Горло болит? - деловито спросил Валентин и втиснулся в прихожую вместе с песиком. Ложкина замешкалась, но мальчик подбодрил ее призывом, - вы проходите, а то Игоря продует, в подъезде ветер гуляет... Так горло болит или уже получше? - вновь обратился он к "племяннику" хозяйки.
- Получше, - хрипло протянул тот, начиная прозревать. - А вы кто?
- Меня зовут Капитолина Ложкина, я соседка Варвары Верблюжкиной.
- Она вас прислала? Что-то случилось?
- Случилось. Но вы не переживайте, жизнь Вари вне опасности. Валентина Потаповна сейчас у нее в больнице...
- Мне тоже надо идти. - Он начал разматывать теплый платок на шее.
- Пойдете, но прежде мы с вами побеседуем, - голосом, не терпящим возражений, заявила Ложкина, дама с синдромом трусливой смелости. - Валик, спасибо тебе за содействие, можешь идти домой, я сама позабочусь о... племяннике тети Вали. Оказывается, мы с ним заочно знакомы.
- Заочно - это как?
- Я тебе потом объясню. И мороженое куплю.
- Не хочу я мороженого, еще ангиной заболею, как Игорь.
- Как знаешь. - Капа выставила пацаненка из квартиры...
Валентина Потаповна Медведева готова была разорвать на кусочки любого, кто подвернется под руку. Хотя, праведный гнев был направлен на дочь, которая в последнее время с азартом и увлечением пила у нее кровь. Собравшаяся было вернуться в родной дом мать резко передумала воссоединяться с дочерью, чей характер стал отвратительно-вздорным. Последней каплей в море материнского терпения стало нападение на Вареньку, милейшую молодую женщину, которая и мухи не обидит. Осуждать её за измены мужу Валентина Медведева не вправе: у самой нос в пушку. Тем более не станет осуждать, потому как вина полностью лежит на Ваське Верблюжкином - нельзя надолго покидать молодую супругу. Всегда так случается, и Варя не исключение, если мужа нет дома по три недели в месяц. Хочешь сохранить семью, будь добр найти себе другую работу. Обзаведутся детьми, у жены голова будет занята ребенком, тогда и путешествуй по родному краю, зарабатывай деньги на безбедное существование, а Валентина всегда подсобит-поможет с ребетенком. Потому как Варя ей не чужая, пусть и не родная кровь.
Много лет назад согласилась выйти замуж за Медведева, мечтала уехать из своей глуши. Мужа так и не полюбила, но относилась к нему с уважением, заботилась о мальчишках, считала свою жизнь нормальной. Как у всех. А потом... На вечеринке по случаю нового года лихо отплясывала с соседом Котовым. В ту далекую пору он был совсем молоденьким, только женился на девушке Милке с параллельной улицы. Была Милка невидной, можно сказать - страшненькой, но характер у нее был покладистый, добрый, всех жалела, всем помогала. Милка тайно любила Котова многие годы. Для всех их женитьба стала большим сюрпризом. Поговаривали, что Милка ждала от Котова ребенка. Когда на свет появилась Варвара, все соседи легко посчитали - да, Милка выходила замуж на сносях, но ее родители уверяли, что Варенька родилась семимесячной, а Конев женился на страшненькой Милке по нереальной любви. Реальная была любовь или нереальная, но через три месяца после бракосочетания, во время новогоднего веселья зажал в укромном уголке Валю Медведеву, мать троих детей, и начал осыпать страстными поцелуями. Валя обалдела от неожиданности, потом принялась вертеться ужом, но разве от такого гиганта, как Котов вырвешься. Тем более, выкручивалась зацелованная Валентина для вида, тотчас обомлела от мужской ласки. Никогда она не испытала такой страсти, с ума сошла на почве неожиданно навалившейся любви к мужчине, который был на десять лет ее моложе.
Утром мысленно заклеймила себя позором - у нее трое пацанов, муж, какой-никакой... Вот именно, что никакой. Был бы таким бешеным, как Котов, и она, Валя, полюбила бы его всей своей душой, потому что поняла бы, какой он настоящий мужик: сильный, крепкий, знает, чего хочет, и прямо об этом говорит.
После жарких поцелуев в уголке долго сторонилась Котова. А он пытался заговорить. Где там - бежала от него, как от чумы. Он не настаивал, за руки не хватал, потому как люди кругом, зачем репутацию замужней женщине портить. А однажды нагрянул к Медведевым вечерком, якобы нужна дрель - у него сломалась, а требуется срочно просверлить дыру в стене. Прям, срочно, несмотря на неурочное для сверления время. Медведев скрылся с кладовой, отсутствовал всего-то несколько минут, но за это короткое время Котов успел шепнуть Валентине, где будет ее ждать завтра, после работы.
Никогда сердце Вали не выписывало такие феруля в таком бешеном ритме. Все чувства отразились на лице. Конев на лету поцеловал ее в шею, а она едва не лишилась чувств. После чего вернулся Медведев с дрелью, вручил ее соседу, странно покосился на супругу, после чего выпроводил гостя из дома. На пороге мужчины покурили, обсудили политическую обстановку в стране и в мире, а Валентина успела запихнуть неожиданные эмоции обратно в себя.
Всю ночь промаялась без сна, утром решила, что ни на какое свидание не пойдет. А вечером летела на крыльях к Котову. Он ждал ее в условленном месте. Ничего не сказал, ничего не спросил, взял ее за руку, как маленькую девочку, и потянул за собой. Валентине хватило бы и прогулки за ручку - сама себя обманывала. От одного безобидного его прикосновения у нее кровь приливала к голове, ноги заплетались и язык гаденько облизывал сухие губы. Шли они недолго, путь лежал по узким улочкам. Изучить маленький город за много лет проживания в нем Валька так и не смогла. Не до изучений было - дети, работа, домашние заботы. И ни любви, ни ласки. Скучно, противно. А эмоции и чувства зрели и зрели внутри, разбухали и разбухали, норовили и норовили выплеснуться наружу, но не в том виде, в каком положено: Валя уже с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить мужу, никакому, обидных обличительных слов. А потом взять детей в охапку и к родителям на край света. Ради детей сдерживалась - все-таки город, от Москвы не так далеко. Вот встанут дети на ноги, потом... будет видно, как ей поступить. Может, стерпится-слюбиться? Внутренний взрыв не случится, всё само собой как-то рассосется. Не она одна так живет.
И так бы все и было, если бы не Котов. Мужчина-детонатор.
Здравомыслящей, до сей поры, женщине, матери троих детей, было все равно, куда идти с этим мужчиной-детонатором. Только был бы рядом, только бы был...
Первое любовное свидание могло стать первым и единственным. Валентине хватило его с лихвой. Как казалось. Но уже через день начали одолевать... нет, ни муки совести, странные мысли, несвойственные ей, матери трех мальчишек, и желания. Боже, как хотелось оказаться в объятьях чужого мужа!
Так нельзя себя вести, - корила себя Медведева, мать троих замечательных деток. И думала, думала о чужом муже. Вспоминала, блаженствовала. Страдала, переживала. Надеялась, ждала. Могла замечтаться до умопомрачения, если бы не новая встреча, наедине, в той же квартирке его друга. В заброшенной квартирке, казавшейся ей другой планетой.
Вскоре Валентина поняла, что ждет ребенка. Естественно, от Конева. С самого начала их отношений всякие отношения с мужем прекратились. Он и не настаивал. Сказано - никакой. А казалось, что любит.
Заполненной под завязку домашними заботами женщине посчастливилось узнать, что такое настоящая любовь.
Она скрыла от любовника, что ждет от него ребенка. Милка ходила по улице с пузом выше носа. На время их свидания прекратились. Потом родилась Элла, вылитая мать, ничего общего со своим отцом. Милка в ту пору уже гуляла по улицам с коляской, в которой мирно посапывала Варюшка, точная копия своего отца-красавца.
Послеродовая депрессия сказалась на характере Валентины. В сердцах она ляпнула мужу, кто настоящий отец Эллочки. Медведев долго на нее смотрел, будто она сморозила глупость из глупостей, после чего подошел к кроватке, где дрыгала ногами глазастая девчонка, пристально ее изучил и посоветовал жене не болтать ерунды. Некогда терпеливой супруге "вожжа под хвост попала". Вывалила на мужа всё, что наболело за долгие годы совместного проживания. Он молча собрал вещи, перебрался к матери. Но материально помогал, не только мальчишкам.
А любовные свидания с Коневым продолжались вплоть до его гибели. Валентина чуть с ума не сошла после случившейся трагедии. Более-менее оправилась от потери, но характер стал невыносимым, сама понимала, но ничего поделать не могла.
Варюшку любила, как родную дочь - все-таки воспоминание о любимом мужчине.
И вдруг Валентину едва не лишили единственного материального воспоминания. И кто бы мог подумать, что это злодеяние способна совершить ее дочь Элла, которая люто ненавидит Варвару, мечтает увести у нее мужа Ваську. Нужен он ей! Индюк замороженный! А Варюшка вся в отца, живая, чувственная, с сумасшедшинкой. Вышла за Ваську будто бы по любви, но любовь растаяла, как мартовский снег. Случайно познакомилась с приезжим из самой Москвы. Поболтали, пошутили, вместе поужинали, обменялись номерами телефонов. Варька и думать о нем забыла, а он возьми и объявись. Признался, что вспоминал, скучал. Опять пошутили, поужинали, выпили кофе у Вари дома - муж Васька по обыкновению был в командировке.
Василий - здоровенный бугай с бычьей шеей и с кулаками-кувалдами. А любовник - его полная противоположность: ростом не выше Варвары, тонкий-звонкий, завораживающий, притягивающий, раз увидишь и никогда не забудешь. Есть такие мужчины - будто бы не красавцы, но с морем обаяния. Возможно, где-то свыше предопределена совместимость двух людей противоположного пола. Можешь целую жизнь прожить и не поймешь, что тебе что-то недодали, что в твоей жизни половинчатость, а потом столкнешься с незнакомым человеком и быстро расставишь все по местам. Одна жалость к супругу, ставшему чужим, заставляет вести двойную жизнь: никогда не обижал, любил по-своему, баловал подарками. Не заслужил резкого разрыва. А предательства заслужил? Лучше рвать-резать по живому, не дожидаясь перитонита. От двойной жизни, от обмана попахивает гнильцой, чем-то гадким и зловонным.
Варя советовалась с Валентиной Потаповной, которую всегда называла тетей Валей. Не знала, как поступить с Васькой. Любит он ее. Не заслужил. И нрав у него суровый, за словом в карман не лезет - если что не так, сразу в ухо. Не жене, конечно, Варьку он и пальцем никогда не трогает, пылинки с нее сдувает. Любит до безумия, хотя, выразить чувств не может - косноязычен. И без чувства юмора. На шутки супруги-юмористки вообще не реагирует или реагирует запоздало, не всегда уместно. Варю бесят слова-паразиты, которым он скрепляет свою речь. От нецензурной брани она Ваську с трудом отучила, в ее семье никто не позволял себе употреблять мерзкие слова. Мерзкими их называл отец Варвары, который окончил факультет журналистики и вернулся в родной город, который не мог дать ли славы, ни денег. Отец не гнался за славой и за деньгами, получал удовольствие от работы в местной газете, выходившей смехотворным тиражом. Чтобы обеспечить семью, подрабатывал и дворником, и грузчиком, и строителем. Всегда был позитивно настроен, доброжелателен. Дочь Варвара пошла в него. И не только характером, но и увлечениями на стороне. Но об этих увлечениях отца Варя не догадывалась.
Да, Игорь Подземельный был полной противоположностью Василию Верблюжкину. И бешено востребован у женщин. Болтун - язык подвешен, но бабы верят каждому слову. Варька купилась не сразу. Его глаза жили своей безразлично-обособленной жизнью, не подтверждали произнесенных чувственных признаний. Со временем в глазах появился огонь, от которого Варвару бросало в жар, и почему-то в холод. Наверное, от боязни совершить то, о чем ранее и подумать не могла. Игорь затмил всех и всё. Предлагал выйти за него замуж. Конечно, надо предварительно развестись с Василием, но Варя боялась. Она верила Игорю, и боялась за него. Васька расправится с ним одной левой, просто так жену не отпустит. Игорь предлагал бежать. Варя раздумывала. В душе давно поселилась жалость к Ваське, вцепилась клещами и уходить не собиралась.
А потом убили старушку-соседку, Олимпиаду Игнатьевну Ложкину. Варвара прознала, что в убийстве подозревают Игоря Подземельного, будто бы он приходился убитой старушке внуком. Естественно, Игорь всё отрицал - и родство, и совершение преступления. Варя ему опять верила. И не верила. Люди-то не всегда врут, тем более, вся улица гудит, и этот приезжий сыщик, Капитолинын кавалер, докопался до истины. Но разве Игорек, милый, родной, любимый, способен убить человека? И мало ли что сыщик болтает - себе зарабатывает очки, чтобы Капку завоевать.
Варвара Верблюжкина посоветовалась с тетей Валей Медведевой, единственным человеком, который знал о ее связи с Игорем Подземельным. Тетя Валя предложила спрятать Игоря у себя - кто догадается? Следователь - мужик мурый, сразу видно, спец в своем деле, обязательно найдет настоящего преступника. Главное - переждать. А то схватят невиновного, и ручки сложат. Или к задержанному свои ручки приложат, он во всем и сознается. Варька спросила тогда у тети Вали:
- Вы верите, что Игорь не убивал бабу Липу?
- Где ему, - хмыкнула Медведева в ответ, - кишка тонка. И хилый он - статуэтку эту, которой старуху по голове треснули, он в руках не удержит.
Довод показался Варваре не уничижительным, весомым. На предложенную помощь согласилась, и Игорь тотчас перебрался из съемной квартиры, в которой прожил некоторое время после гостиницы, в квартиру на окраине города Лапки. По улицам перемешался в основном в вечернюю пору, на стареньком автомобиле покойного Медведева. Молодые люди заезжали в какой-нибудь тихий дворик, разговаривали, целовались, мечтали о будущем.
И никак не ожидали, что жизнь Вари окажется в опасности.
Валентина Потаповна тоже не могла подумать, что ее дочь способна убить свою тайно-сводную сестру. Напрямую у Вари не спросила, долго виляла кругами: может, видела кого, что-то успела заметить перед ударом. Никого и ничего. Входная дверь была по обыкновению закрыта на замок. Варя вернулась с работы, открыла дверь, вошла в прихожую и сразу получила сильный удар по голове. В чувство ее привели приехавшие на "Скорой" медики. Элла толклась рядом и голосила, как сирена. Почему-то просила прощения.
За эти мольбы и уцепилась Валентина. Простившись с постепенно выздоравливающей Варюшкой, направила стопы к дочери. На пути встала вездесущая Эмилия Водкина, устроила допрос по всей форме. Ехидно так напомнила, что ключи от дома Верблюжкиной были только у Эллы. Не ей, ближайшей соседке, доверили ключи, а Элке Осадчей. Вся улица знает о ее большой "любви" к школьной подруге. И скоро придется Элке отбывать в края глухие. Как бы Медведева не была настроена против дочери, но встала на ее защиту горой, к ней присоединилась Виленовна, человек уважаемый и справедливый. Виленовна нашла неопровержимые доказательства невиновности Эллы, кажущие даже непрофессионалу примитивно-притянутыми, но Валя и за них была благодарна пожилой женщине. Сама не могла подобрать правильных слов, только послала язвительную Водкину по "экзотическому маршруту" - припечатала нелитературным слогом, а в заключении добавила:
- Еще неизвестно, где ты была во время нападения на Варю. А то прикидываешься овечкой, а сама волк - зубами щелк.
Эмилия Водкина после таких намеков и правда с силой свела челюсти и взвыла от боли - прикусила язык.
- Бог шельму метит! - порадовалась Медведева и скрылась в своем доме.
Элла Осадчая самозабвенно покрывала лаком длинные ногти и смоктала леденец. Рядом стояла чашка какао, время от времени девушка к ней прикладывалась. Она была так погружена в заботу о своих ногтях, что не заметила, как мать встала перед ней столбом.
Чтобы не скрутить дочь в бараний рог, Валентина Потаповна решила совладать с бешеным волнением, охватившем ее ранним утром, когда дочь позвонила, чтобы поделиться последними новостями. В перечне последних новостей на последнем месте стояло покушение на жизнь Вари Верблюжкиной. Не известно, что вывело из себя больше - безразличие дочери к бедам не чужого человека или само покушение, благо неудавшееся. Обсуждать далее тему не стала, перезвонила Варе и немного успокоилась, пообещала навестить ее вечером. Было бы девочке совсем худо, наплевала бы и на новую работу, и на свою ответственность, побежала бы к ней в больницу, не раздумывая. Весь день была как на иголках. Размышляла о поведении дочери, в итоге пришла к неутешительному выводу...
- Мам, ты меня напугала, - выдохнула Элла. - Подкралась незаметно... Что-то случилось?
- Случилось. Это ты чуть не убила Варю?
- Ты сбрендила? - протянула дочь. Отставила лак подальше и принялась рассматривать свои ногти с ярко-красным лаком.
- Ты как с матерью разговариваешь?! - окончательно взвилась Медведева и врезала дочери крепкий подзатыльник. Элла не ожидала нападения - мать ее никогда пальцем не трогала, и припечаталась лицом к столешнице. Из носа потекла кровь.
- Ты мне нос сломала, - захныкала Элла.
- Красивее будешь, - брякнула мать, не выразив сочувствия. - Еще раз спрашиваю...
- Это не я! - тут же отреагировала по-военному дочь. - Клянусь, не я.
- Где ключ от дома Варвары?
- Где ключ? Где обычно, в прихожей на полочке, в коробке из-под печенья. Круглая такая, жестяная.
- Сейчас проверим...
В жестяной коробке из-под печенья нужных ключей не нашлось. Имелись старые ключи от давно смененных замков, поломанный значок члена ВЛКСМ, принадлежащий старшему сыну Валентины и непонятным образом оказавшийся в коробке, разнокалиберные булавки, насаженные на одну большую булавку, одинокая прищепка, странный ключик, слегка покрытый коррозией, непонятно от какого замка, но понятно, что не от дверного. Одним словом, всё, кроме искомого.
- И где ключи?
- Понятия не имею, - беспечно отозвалась Элла, усердно размазывая по лицу одинокую кровавую каплю, дабы вызвать у матери жалость. Жалость пока не появилась, но и бешенство мало по малу сменяла злость не так на дочь, как на саму себя.
- Я спрашиваю последний раз - где ключи от дома Вари?
- Повторяю для особо непонятливых - не знаю!
- Не груби, - сквозь зубы посоветовала мать. - А то добавлю и... мало не покажется.
- Убьешь что ли? Родную дочь готова убить из-за этой...
- Варя твоя сводная сестра. Ее отец был твоим отцом тоже, - выпалила, не задумываясь о последствиях, Валентина Потаповна. Именно сегодня ее тайна передумала оставаться тайной. До сей поры только она и покойный Медведев знали о родстве Эллы с Коневым. Но Валентине казалось, что до последних дней Медведев не верил словам бывшей жены. И тему не поднимал, и к жене не возвращался, хотя, она ему предлагала сойтись. Он отказался, а она после поняла, что чуть не совершила очередную глупость, и благодарила его за отказ. Лучше быть одной, чем существовать бок об бок с чужим человеком, который тебя раздражает любой мелочью. Стоя у гроба усопшего, мысленно попросила у него прощения, на том и успокоилась. Бывшего мужа почти не вспоминала, а любовника - постоянно. Дня не проходило, чтобы не горевала, мысленно к нему не обращалась, не представляла, как бы сложилась жизнь дальше. С ним ли, без него, лишь бы был жив.
Валентина не заметила, как вывалила свои тайны, переживания на голову дочери. Та поначалу слушала, нахмурив брови, потом обронила слезу и поспешила ее незаметно смахнуть. Но слезы потекли бурным потоком. Закончился признательный монолог матери взаимными извинениями, рыданиями и уговорами успокоиться. Потом мать и дочь выпили валерианы, пошмыгали носом, и принялись рассуждать на тему: куда мог подеваться ключ от дома Варвары Верблюжкиной?..
После разговора с Игорем Подземельным Капитолина Ложкина чувствовала себя победителем - самостоятельно, без чужой помощи, вышла на засекреченного "агента", чье имя обросло домыслами. В основном домыслы высказывал Вальтер, а она ему ограниченно верила. Не могла допустить мысли, что некий Игорь Подземельный, внук и сын нехороших, и это мягко сказано, людишек, имеет родство с тетушкой Липой. Какой бы закрытой на все пуговицы не была тетушка, о ее тайне, которой несколько десятков лет, Ложкины узнали бы со временем. И каким бы не был внук - раздолбай и лентяй, Липа со временем ввела его в дом Ложкиных. Ключевое слово - каким бы не был - все-таки, родная кровь.
Шила в мешке не утаишь, если шило в мешке есть.
Капитолине Игорь не показался раздолбаем-разгильдяем, нормальный парень с живыми глазами и с длинными ресницами - мечта девушек. Худощавый, невысокий. Утонченный и ранимый. Происшествие с Варварой воспринял болезненно. Постоянно переспрашивал, все ли с ней нормально, вне опасности ли ее жизнь, не обманывают ли его. Потому на вопросы Капитолины отвечал сбивчиво, не с первого раза. Капе не затруднительно повторить. Один раз Игорь вышел из себя, когда речь зашла о деде и отце. Резко заявил, что ни того, ни другого почти не помнит - был совсем мал, когда мать развелась с отцом и увезла его подальше от злых языков. Вернулись в столицу, когда дед скончался. Капа заметила неувязочку - дед умер пять лет назад. На что Игорь ответил так: когда он подрос они с матерью переехали в Питер. Дед уговорил, предоставил свою квартиру, обещал не докучать и в родственники не набиваться. Но тайно от бывшей невестки денег внуку подкидывал. Тот материальную помощь принимал. На обличительные речи матери - кто таков его дед, не реагировал: не хотелось считать последние копейки.
Когда обосновались в Москве, удачно женился. По расчету. Вел разгульный образ жизни, пока не встретил Варю. Решил начать жизнь заново. Только собирался "порадовать" жену предложением о разводе, как убили старушку. Пришлось лечь на дно, так как сообщили, что подозрение в убийстве пало на него. Старушку он, может быть, и видел, Варя говорила, что та часто на скамеечке у дома сидела, но лично знаком не был. Родственную связь с ней отрицал. Очередные вопросы о прародителе и родителе пресек: "Сын за отца не отвечает". Возможно, он не самый лучший представитель рода человеческого, но на отвратительные поступки не способен. Взять для примера отношения с женой. Она не виновата, что полюбила несерьезного и расчетливого мужчину-обманщика. Переживает, волнуется. А он объявится и треснет ее по голове "радостной" новостью. Очень надеется, что ей всё надоест, она его возненавидит, с легкостью согласится на разрыв. Или сама станет инициатором развода.
Капа призналась, что в полиции не служит, хотя, Игорь поначалу решил, что она ведет дело об убийстве, что не является помехой жить по соседству и с Варварой, и с убиенной старушкой. Догадка родилась не случайно - Капитолина Сафроновна искусно подражала майору Звонилкину. Все тихони отличаются наблюдательностью, которую складывают на полку памяти, авось пригодится. Пригодилось, но роль свою не доиграла, имели место эмоции. Наверное, причина в том, что дело касалось близкого ей человека, тетушки Липы, которую какая-то сволочь отправила на тот свет.
Узнав, кем она приходится старушке, Игорь выразил искренние соболезнования. И снова заявил, что не виновен. В тот злополучный вечер хотел встретиться с Варей, но к ней пришла подруга Элла и просидела в гостях до ночи. Варя не могла ее выставить, не хотела, чтобы та что-то заподозрила.
- А накануне убийства вы тоже бродили по нашей улице? - уточнила Ложкина. Она постоянно держала в голове рассказ Вальтера Шагаля, который утверждал, что видел Подземельного накануне вечером, когда у Олимпиады Игнатьевны разболелась голова, и Капа провела в комнате тетушки весь вечер.
- И накануне бродил, - не раздумывая ответил Игорь. - Мы с Варей созвонились и договорились встретиться у нее в семь вечера, когда стемнеет. Я уже свернул на вашу улицу, когда мне снова перезвонила Варя и начала нести какую-то чушь о пригоревшем пироге, советовалась по каким-то кулинарным вопросам и называла Верой. Я догадался, что ее муж, который должен был укатить в рейс, неожиданно передумал. Я прямо спросил об этом Варю, но она отключилась. Все равно стал прогуливаться мимо дома Варюши, чтобы разобраться. Час шатался по переулку, потом увидел, наконец, в окне физиономию ее Васечки... И ушел.
Капитолина утвердилась в словах Шагаля. И одновременно пришла к выводу, что у него к ней "шкурный" интерес. И как-то успокоилась - ранее считала неудобным игнорировать чужие чувства. Глупышка.
Окрыленная отсутствием обязательств перед заезжим сыщиком, предложила Игорю вернуться в день убийства, поинтересовалась, не помнит ли он, когда Элла Осадчая пришла в гости к Варваре? Оказалось, что незадолго до гибели Липы. Время убийство было установлено точно, без всякой помощи полицейского медика. Сима позвала сестру к ужину, вскоре появилась Капитолина со своим сопровождающим. Капа тотчас пошла к Липе напомнить, что все ее ждут за накрытым столом. В это самое время Элла уже сидела у Вари Верблюжкиной. Игорь догадался, что Капа подозревает в убийстве подругу своей возлюбленной, и заметил:
- Она, конечно, злыдня каких поискать, но убить человека не способна. Варя говорила, что у Элла от одного вида крови начинается истерика.
- У нее по любому поводу начинается истерика, - парировала Ложкина. - И с чего вы взяли, что я подозреваю в убийстве Эллу Осадчую? - слукавила она...
Подозрение появилось у нее в день нападения на Варю, когда Элка проводила на улице пресс-конференцию. Понятно, не каждый останется безучастным, став свидетелем преступления, но Элла была на диком взводе. В голосе слышались нотки разочарования, сменяющиеся попеременно бешенством или унынием. Перепады настроений случаются после неудачно выполненной работы, неудовольствия собой, когда долго к чему готовился, прорабатывал план, думал, что всё "на мази", а всё сорвалось, и причина в тебе, в гениальном руководителе и исполнителе в одном лице. Так бывает у Капы. Но она злится на себя мысленно, в душе. Редко высказывает вслух недовольство кем-то, тем более, собой. Живет по принципу - о себе думай про себя, не клейми себя позором перед другими людьми, которые не всегда к тебе благосклонны. Но эти думы укрепляют мнительность, задвигают синдром трусливой СМЕЛОСТИ. Смелости, которая только начала давать слабые ростки. Капа называет себя мнительной трусихой. Способна довести себя до белого каления. Мысленно себя успокаивает - эдак дойдешь до того, что выпьешь обычного чая с лимоном, внушишь себе, что в чае был крысиный яд и окочуришься. Внушение - страшная сила. Надо внушить себе, что молода, хороша собой, что в жизни обязательно... произойдет чудо.
Произошло убийство в их доме. Цепочкой потянулась череда странных событий, не всегда плохих, были и хорошие моменты. Например, знакомство с молодым и симпатичным майором Звонилкиным. Молодость можно опустить, чтобы не зацикливаться на разнице в возрасте... Черт, сама себя наградила массой комплексов... Вернемся к знакомству. Майор обратил на нее внимание, выдержал паузу и пригласил в кино. Она отказалась, внимание улетучилось. Что она? Она решила вернуть себе его внимание, превратившись из тихой библиотекарши в решительную сыщицу.
И очень захотелось реанимировать чувство собственного достоинства. Попытаться хотя бы... Удастся ли попытка, зависит от ее способностей.
Желание дало свои плоды - она вышла на лже-подозреваемого в убийстве Игоря Подземельного. Убедилась, что он не убивал старушку. И что Элла Осадчая тоже не виновна: пораскинув мозгами, согласилась с Игорем. И была безумно рада, что самолично сняла с Эллы подозрение. Конечно, Элла всегда была неуправляемым ребенком, пакостила всем подряд, но была привязана к Олимпиаде Игнатьевне. Могла часами сидеть с ней на скамейке и беседовать. У молчаливой старушки в ее присутствии развязывался язык, как у Капитолины в присутствии подруги Юльки, в этом они были с тетушкой схожи. Именно это обстоятельство - долгие беседы на скамейке - подтолкнули Ложкину к нехорошим выводам о причастии Эллы к гибели тетушки. Липа могла что-то сболтнуть. Например, о краже из музея. Сообразительная Элка быстро поняла, как можно поживиться на этом деле. Или Липа могла выдать желаемое за действительное - рассказать о богатствах, о которых знает она одна. Элка нашла повод перетянуть к себе Ваську Верблюжкина - богатство разве не повод? - и вознамерилась овладеть чужим добром. Откуда она могла знать, что богатство существует в богатом воображении старушки. Кто осудит старого человека, который хочет привлечь к себе внимание сочинением сказок...
Всю дорогу до своего дома Ложкина размышляла. Времени было достаточно, шла пешком. Скорее не шла, а еле-еле переставляла ноги, как тяжелобольная - давил груз ответственности за дело, которое она взвалила на себя. Но внутри бурлила радость от предвкушения новых открытий, которые не замедлят случиться. Если везет, то по полной. Надо только знать, за какую ниточку потянуть. В итоге Капа решила, что ниточкой станет Элла Осадчая, с которой сняты все обвинения. И к покушению на жизнь Варвары Элла не имеет отношения. Рукоприкладство Элке не свойственно, у нее другое орудие поражения - острый язык. И от вида крови она, действительно, впадает в ступор, если кровь появляется у нее самой, или начинает верещать, как пожарная сирена, если кто-то из ее друзей по уличным играм разбивает коленку или локоть в кровь. Не странно ли? Верещать от собственной боли, еще понятно, чужие страдания резоннее переживать иначе.
Элка верещала и накануне, когда увидела Варю с разбитой головой. Удивительно, что никто из соседей не услышал ее воплей.
Добравшись до переулка Братского, где стоял купеческий особняк Ложкиных, Капитолина сначала выглянула из-за угла, желая удостовериться, что автомобиль Шагаля не маячит у дома или чуть дальше. Потому и еле волочила ноги, чтобы сыщик устал ждать и ретировался. Переулок был пуст, время было позднее. Только у дома Светланы Виленовны Ивашкиной местная достопримечательность - кот Франтик, полное имя Франт, рыжая бестия размером с новорожденного теленка, о чем-то яро спорил с котом Эмилии Водкиной, забиякой и драчуном Мурзиком. Он был таким же милым котиком по кличке Мурзик, как если бы грозную гладкошерстную овчарку назвали Пушистиком. Не кличка, а издевательство. Но когда котенок появился в доме Водкиной, ни она, ни кто-либо еще, не знали, какой драчун и шкодник вырастет из маленького комочка с несчастными глазами. В каких только переделках не побывал "милейший" Мурзик, все похождения отражались на его бандитской внешности. Одно обстоятельство оправдывало кличку: кот всегда был перепачканным в чем угодно - замурзанным. Мурзик уважал свою хозяйку и кота Франтика, хозяйкой которого была Виленовна, обожавшая свое сокровище завидного размера. Один раз Мурзик попытался выяснить отношения с Франтом, но хозяйка не позволила своему любимцу подходить близко к "этому беспородному животному". Франтик был не против немного растрясти жирок и вступить в схватку с Мурзиком: и спину выгнул, и взъерошился, и завел пугающую песнь на своем, на кошачьем, но хозяйке преуспела, огрела противника веником. С тех пор Мурзик сдружился с Франтиком, а Виленовну обходил десятой дорогой. Виленовна давно почивала, потому Мурзик спокойно беседовал с Франтом у его дома. После содержательного "разговора" взобрался по стволу раскидистого орехового дерева, а потом перебрался на крышу дома Виленовны. Стоя у края громко мяукнул - подначивал Франтика. Франтик передернулся от возмущения, оценил высоту, после чего лениво уцепился за ствол и проделал то же упражнение, что и приятель. Коты уселись на крыше рядышком, а Капа решилась покинуть свое укрытие. Не успела добраться до своей двери, как на улице появилась Валентина Потаповна Медведева. Даже издали и при ограниченном уличном освещении Капитолина заметила припухшее лицо женщины. Сначала не хотела вступать в разговор, но потом испугалась, вдруг что-то случилось с Эллой или с Варей, которую Валентина собиралась навестить после работы.
- Запоздалая реакция на стресс, - пояснила Медведева в ответ на озабоченность Капитолины ее внешним видом. - А ты чего так поздно?
- Я... на свидании была, - брякнула Капа, едва не проболтавшись о своем визите в нынешнее жилище Медведевой, где нашел пристанище Игорь Подземельный. Хотелось блеснуть умом и сообразительностью, но вспомнила о своем обещании Игорю помалкивать. В ответ Игорь обещал самолично явиться в полицию. Будто бы по собственной инициативе.
- Это правильно, - безразлично констатировала Валентина - отреагировала на заявление о свидании. Тишину переулка разорвали кошачьи "разговоры". - Капитолина, ты гляди, куда эти два чуда забрались. - Валя указала на котов, увлеченно "беседующих" о своем мужском.
Ложкина вскинула голову, прикинулась несведущей и удивленно протянула:
- И Франтик туда же.
Перекинувшись еще парой фраз о домашних животных, вышедших из-под контроля хозяев, женщины расстались...
Разные мысли, нужные и ненужные, всю ночь соревновались на выносливость в голове Капитолины Ложкиной. Несмотря на мыслительный раздрайв, на душу лился целительный бальзам. В грязь лицом не ударила: от слежки ушла, Игоря вычислила, удостоверилась в его непричастности к преступлению. Отсутствие родственной связи между Подземельными и Олимпиадой тоже успокоило. Но не все ответы получены, вопросов еще уйма. Зачем тетя "вернула" себе сына, а потом "приобрела" внука? Кто ее надоумил? Почему возвращение случилось после кражи из музея? Если в голове еще не старой в ту пору женщины произошел сдвиг по фазе, незаметный на первый взгляд, то что стало тому причиной? Фамилию Подземельный можно забыть - это были уловки Шагаля, который решил связать поиски Игоря и поиски статуэток с Олимпиадой Игнатьевной Ложкиной, павшей от руки злодея. Странный способ докапываться до истины. Но Капе до его способов ведения следствия нет никакого дела. Впрочем, как и до него самого. И это еще одна причина возрадоваться. Не нужно притягивать за уши интерес к неинтересному человеку. О таких мужчинах подруга Юлька говорит: ни ума, ни обуви. Про ум понятно: не смог завладеть вниманием женщины - глупец. Про обувь Капа так до конца и не выяснила. Иногда Юлька утверждает, что речь идет о чистоте - невычищенная обувь это неуважение к окружающим, а иногда заявляет, что истрепанная обувь говорит о лени. Ленивый, значит, без гроша в кармане. Сначала расстанься с ленью, заработай, потом ухаживай за понравившейся женщиной. Конечно, деньги портят человека, но их отсутствие портит его еще сильнее. Так считает Юлия Бизонова. Капитолина Ложкина с ней не спорит, бесполезно. Но спрашивает, в некоторых моментах виртуозно вкручивая:
- Если у мужчины обувь... неподходящая, а душа к нему стремиться, как быть?
- Футбол "Динамо"! - резво высказывается Юлька, дав понять, что женщина обязана динамить мужчину, у которого на ногах... неподходящая обувь. - Обязана накидывать петлю на рвущуюся душу, потому что у мужчины ни ума, ни обуви, - добавляет она, намекая, что между умом и обувью есть тесная связь.
Конечно, Юлька шутит. Сама развлекается и развлекает приунывшую подругу, которая, по ее личному мнению, страдает филофобией - боязнью любить. Искореняет фобию шутками, весельем и смехом. Странно, что объектами шуток становятся люди противоположного пола, в которых необходимо выискивать положительные черты, а не поднимать на смех. Юлия утверждает, что таким образом учит Капитолину разбираться в мужчинах. Взять Вальтера Шагаля. Проезжая на автомобиле на средней скорости мимо праздно гуляющих Ложкиной и Шагаля, Бизонова сразу поняла, что он из себя представляет.
Юлька не отказала себе в удовольствии еще раз дать характеристику кавалеру подруги. Но сначала подруга, пренебрегшая поздним часом, докладывала о своих удачных похождениях этим вечером. Кому еще, кроме близкой подруги, она могла обо всем поведать. Новости переполняли ее. Было далеко-далеко за полночь, а они все болтали. Капка важно лежала на своей кровати и пересказывала сначала перипетии ухода от погони, потом разговор с Игорем Подземельным, о котором узнала со слов Вальтера. После упоминания его имени, Бизонова и доложила о своей сообразительности относительно сыщика. Но начала прокомментировала сдержанно:
- С ним всё ясно.
- Что же тебе ясно? - с улыбкой спросила Капитолина, радуясь, что разговор идет по телефону, иначе Юлька начала бы ее шпынять за несерьезное отношение к ее словам.
- Шагаль из разряда тех мужиков, который сами никогда не проявляют инициативу. Инициатива исходит, если у них есть корыстный интерес. Или они замечают намек на женское внимание. Тотчас распускают петушиный хвост, изображают из себя Шварценеггера, не меньше. Это несмотря на хилую мускулатуру, карликовый рост и тайную боязнь всего движущего, превышающего его в габаритных размерах и издающего непонятные звуки. Согласись, выглядит он при этом комично.
- Вальтер не хилый и рост у него средний, - вставила Капитолина фразу в философскую, весьма спорную, речь Бизоновой.
- Но петушиный хвост распушил - создал видимость буйной работы сыщика-профи. Наплел в три короба...
- Преследовал свои цели, - перебила Ложкина. - Заметь, его целью не была моя яркая персона. Его целью были и есть поиски Игоря Подземельного, который крутился накануне убийства и в день убийства возле нашего дома, и его целью были и есть китайские фигурки... Юль, как думаешь, он меня не выследил? Не хочу, чтобы он вычислил Игоря. Влада прямо завила Шагалю, что он хочет упрятать Игоря в тюрьму, а, упрятав, подкатит к его женушке, весьма обеспеченной и удачливой бизнес-леди.
- Как он на это отреагировал?
- Как обычно - неискренне возмутился.
- Что решил Игорь?
- Я уговорила его пойти к майору Звонилкину и всё рассказать, снять с себя подозрения.
- Думаешь, он пойдет, не побоится?
- Пойдет. Я сказала, что это для его же пользы и ради Вари, на которую было совершено покушение. Просто чудо, что она осталась жива, удар по голове пришелся по касательной. Пусть майор ищет настоящего преступника, а не тратит время на поиски невиновного.
- Ты так уверена в невиновности Игоря? - удивилась Юлия.
- Уверена, и не спорь со мной! А то сейчас начнешь - и в людях не разбираюсь, и лапшу мне на уши навесить, не фиг делать.
- Люблю тебя, дуру эдакую, вот и учу уму-разуму.
- Все меня учат, учат, и забывают, сколько мне лет.
- И хорошо, что забывают, радуйся. А тем, кто слишком усердствует в учении, пора объяснить, кто ты, кто они.
- Они не очень-то послушают. А если мне удастся... совершить что-то... особенное, то они меня зауважают, и перестанут изгаляться.
- Капка, ты меня пугаешь! Что ты задумала?
- Ничего, - отвертелась Ложкина. Собралась распрощаться и отключиться, но Юлька кое-что вспомнила.
- Брошь твоей тетушки оказалась бижутерией, - с обидой доложила она, - а я так надеялась, что всё дело в ней.
- Я тебе сразу сказала, что это бижутерка. Но когда ты успела показать ее ювелиру?
- Когда, когда, - сурово проговорила Бизонова. - Столько лет меня знаешь, и все равно сомневаешься в моей ультравениковести. Не одна ты такая.
- Спокойной ночи, мой любимый ультравеник!
- На работу не проспи, детективщица!..
Капитолина долго маялась без сна, вертелась на кровати, как на разгоряченной печи, пыталась переключиться с яви на нереальные поиски реального клада, но ей это не удалось. Слишком много событий произошло за последние дни. Люди постепенно начали сбрасывать маски.
Когда Капа погрузилась с беспокойный сон, ей приснился Вальтер Шагаль с окладистой бородой. Он бахвалился ею, выставлял напоказ и постоянно твердил, что ему незачем распускать петушиный хвост, у него женщин, как звезд на небе. И борода тому подтверждение! Но причина пристального женского интереса вовсе не борода, борода лишь подсказка - на этого мужчину стоит обратить внимания. Тут же рядом с бородатым Шагалем появилась всезнающая Юлька и сообщила:
- Бороды быстрее растут у тех мужчин, который регулярно занимаются сексом. Это тебе для справки. - И мигом исчезла, будто ее и не было.
После ее "справки" Шагаль незаметно увеличился в росте. Туловище осталось прежним, удлинились ноги, он стал похож на цаплю. У цапли по имени Вальтер была на ногах разномастная обувь: на одной ноге-лапке красовалась модная туфля из натуральной кожи светло-коричневого цвета, на другой - сильно поношенный кроссовок, с обгрызанными шнурками. После длительного изучения разномастной обуви, Капка громко спросила, чтобы докричаться до внезапно увеличившегося в росте бородача:
- Что бы это значило?
На самом деле, вопрос был адресован женщине-справке. Она не заставила себя долго ждать, вновь выросла из-под земли рядом с мужчиной-цаплей. Изменения в росте ее нисколько не тронули, занимала обувь. Вердикт был вынесен через короткое время, потраченное не впустую. За это время Юлька успела встать на колени, принюхаться к кожаной обуви, завязать разнодлинные шнурки на кроссовке.
- Своего рода двуликий янус, - с недовольством произнесла Бизонова, без труда встав на ноги и отряхнув коленки. - Он делит женщин на нужных и не нужных. Для нужных выбирает красивую дорогую обувь, для ненужных подойдут и убитые кроссовки. Забудь о нем, Капа.
- Уже забыла, - успела отреагировать Капа, и подруга-справка опять исчезла.
Шагаль вернулся к своему росту, предупреждающе попыхтел и предупредил:
- Берегись.
- Я тебя не боюсь! - храбро заявила пятидесятилетняя женщина.
- Не меня бойся, идиотка.
- А кого? - уточнила Ложкина.
- Твоя смерть уже близко...
На этой угрозе Ложкина проснулась, опередив будильник на пару минут. Спать хотелось ужасно, голова напоминала дырявую кастрюлю - никакие мысли в ней не задерживались. И то хорошо.
Когда Капа спускалась по лестнице в кухню-гостиную, чтобы приготовить всем завтрак, в дверь позвонили. Недолго думая, она распахнула дверь и увидела на пороге четыре бордовые розы, перетянутых траурной лентой.
Ноги подкосились, чтобы не упасть Капитолина схватилась за косяк. Неизвестно, как бы развевались события, но в переулке показалась Элла Осадчая. Она шла пошатываясь, как пьяная, и непонимающе смотрела по сторонам. Когда в поле ее зрения оказалась стоящая возле дверей Капитолина Ложкина, направилась к ней. Элла уже не шаталась, в глазах застыл ужас и одновременно непонимание. Капа успела сграбастать "подарок" незнакомца, заметить старую хозяйственную сумку матери на полке с обувью и засунуть в нее траурный букет роз. Элла уже стола у двери и беззвучно шевелила губами.
- Что? Что случилось? Говори же, не молчи!
Капе странно было видеть всегда громкоголосую Элку, которая в настоящий момент не могла выразить словами свои чувства.
- Мама, - с трудом ворочая языком, наконец, произнесла она.
- Что с Валей?
- Машина сбила... Вчера поздно вечером... Домой возвращалась... Я уговаривала... И она... домой надо... Зачем домой? Кто ее ждет дома?.. Здесь ее дом... Тетя Капа, как же так... Как я буду жить...
- Девочка моя. - Капитолина обняла ее, завела в столовую, усадила на стул и всунула в руку чашку с водой. На помощь тетке пришла Зоя. Она непонимающе уставилась на Эллу, зубы которой стучали по краю чашки.
- Валентину машина сбила... ночью, когда она возвращалась домой, - сообщила тихим голосом Капитолина.
- Насмерть? - Глаза Зои расширились от ужасного известия.
- Мама в морге... Мне... только что позвонили... Ее утром нашли... В сумке... документы...
В гостиную начали стекаться обитатели дома, заслышав непонятные звуки и всхлипывания. Объяснения взяла на себя Зоя, а Капа выбрала момент и незаметно улизнула на улицу, прихватив с собой хозяйственную сумку, в которой спрятала траурный букет роз. В одним тапках и домашнем платье, ежась от прохлады весеннего утра, добежала до мусорных баков, вытряхнула розы, стараясь не касаться их руками, потом, недолго думая, отправила за розами и старую сумку матери. Фекла Мироновна давно не использовала сумку для похода по магазинам, но, будучи бережливой, выбрасывать не решалась. На очередной вопрос: "Зачем складировать старье?", каждый раз отвечала одно и тоже: "А вдруг..." Продолжение не следовало, домашним оно и не требовалось. Одна тихоня Капа, любительница КВН, но не любившая "юмора ниже пояса", который в последнее время процветал на телевидении, вставляла: "А вдруг начнутся ответственные соревнования". Капа шутить любила и могла. Все родственники принимали и понимали ее шутки, исключением был один "приобретенный" родственник - Петька Шлома. С ним Капе было сложно, на шутки реагировал одинаково глупо - задавал уточняющие вопросы, в итоге Капа поняла, что "приобретенному" родственнику требуется пояснение: после очередной юмористической фразы коротко добавляла: "Шутка!"
После известных событий Ложкина перестала шутить, чаще тихо плакала в подушку, на людях всегда была мало эмоциональной, а теперь и вовсе старалась быть незаметной, мечтала и шапке-невидимке. Была бы ее воля, вообще, из своей спальни не показывалась. То ли женщина, то ли безмолвное привидение, то ли видение.
Но всеми силами боролась с собой, не всегда выходила победителем, исключение - вчерашний вечер. Сон выбил ее из колеи, сказано - впечатлительная. Опять захотелось зарыться-закрыться, а тут бац - четыре розы в траурной ленте на пороге собственного дома. Вызов? Хорошо, я принимаю вызов.
Капитолина заметила в переулке Эллу и решила, что это ее проделки, хотела отходить этими розами по спине, но быстро забыла и о розах, и о желании, так ей несвойственном. Злоумышленник рассчитывал ее запугать, а добился обратного эффекта.
Вчерашние достижения показались мелкими по сравнению с бушующим внутри желанием "свернуть горы"...
Отправив "привет друга" в мусорный бак, Ложкина отряхнула руки и почувствовала невероятное облегчение, как будто завершила в особняке ремонт, растянувшийся на долгие годы. Трусцой вернулась в дом, сбросила тапки и босиком взбежала по лестнице в свою комнату. Об утренних обязанностях не забыла, но решила, что в настоящее время всем не до завтрака. Исключение - "голодающий Поволжья" Петька Шлома. Но не умрет голодной смертью, продержится на подкожном жире.
Капитолина решила позвонить Юлии Бизоновой, чтобы отпроситься с работы. О розах на пороге дома, естественно, ничего говорить не будет, Юлька и без того излишне за нее тревожится. Можно подумать, ее жизни что-то угрожает. Кто, кто, а Капа уж точно никому зла не желала и никому зла не делала. Но если кто в их дом с мечом придет, с тем известно, что случится.
В их дом уже пришли с мечом - жестоко расправились со старым немощным человеком. Бедная тетушка Липа. Ее-то за что? Она тоже никому зла не делала-не желала. Или... В тихом болоте черти водятся...
Капа не заметила, как ее вновь начали обуревать сомнения, нехорошие мысли. Подкрались, вклинились в голову и отключили от действительности. Юлия давно кричит ей в ухо: "Алло, алло", а Капка "не алло".
- Юля, привет, - наконец, ответила она. - Можно я сегодня на работу не приду? Или приду попозже?
- Что случилось?
Ложкина не успела ответить, в дверь заскреблись.
- Юля, погоди, - попросила она и открыла дверь своей спальни. На пороге маялся любимый мальчик Вовка, засунув вкусный палец в рот. Родственница автоматически убрала пальчик изо рта и спросила: "Чего тебе?"
Непривычный к её резкости Вовка скривил губы коромыслом и собрался горько всплакнуть, чтобы его пожалели, а главное - обратили внимание. С утра все взрослые заняты своими делами, а ребенку никто не уделит ни минутки.
Капитолина не позволила ребенку всласть поплакать, поняла свою ошибку, схватила его на руки, и плотно прикрыла дверь.
- Вовочка, ты пока в окошко посмотри, а я с тетей Юлей поговорю.
Вид из окна бабушкиной спальни был неинтересным, но Вовка спорить не стал: лучше посидеть у Капы, в тишине и спокойствии, чем пугаться непонятных разговоров взрослых в столовой.
- Да, Юля, слушаю тебя, - скороговоркой проговорила Ложкина.
- Это я тебя слушаю! Что у вас опять случилось?
- Не у нас, у Эллы Осадчей. Ее мать, Валентина Медведева, погибла сегодня ночью. Машина сбила. Тело обнаружили рано утром. Я последней видела ее живой, мы столкнулись вчера в переулке, перебросились парой ничего не значащих фраз и разошлись.
- Ты мне об этой встрече не рассказывала.
- Что такого в этой встрече?! Поговорили о том, о сем, местных котов обсудили, расстались.
- Как она выглядела?
- Мне показалось, что Валентина незадолго до этого плакала - лицо было опухшее и глаза заплывшие. Но от моих вопросов отмахнулась. Наверное, с дочкой поцапались, у них это не внове.
- Так значит, - задумчиво протянула Юлия. - Поцапались, а потом...
- Юля! - рявкнула подруга так громко, что Вовка едва не свалился со стула. - Прошу тебя - не придумывай того, чего быть не может, - добавила она гораздо тише.
- Ладно, пусть поисками лихача-убийцы занимается майор Звонилкин.
- Почему он?
- А кто еще?! На вашей улице мор начался, скорее всего, все дела - и убийство Олимпиады, и покушение на Варвару, и наезд на Валентину Медведева - объединят в одно дело. Советую тебе позвонить майору Грише и побеседовать с ним. Расскажи, что видела накануне Валентину... Нет, лучше сразу поезжай в участок. Разведай, что к чему.
- Во-первых, мне не нравится слово "мор". Грубо! Во-вторых, с какой стати майор Гриша, как ты его назвала, будет со мной откровенничать! В-третьих, мне надоели чьи-либо советы, даже советы близкой подруги. Когда мне потребуется совет, я об этом попрошу.
Юлька помолчала, осмысливая заявление Капитолины Ложкиной, которую, как оказалось, совсем не знала.