Не то, чтобы мне не нравился разделочный стол. И очень даже удобны были его пропитанные кровью доски, поверх которых любезный хозяин постлал для нерадивого продавца кока-колы кусок парусины, судя по изрядной потрепанности и ветхости, снятый с мачты Ноева ковчега. Там я и спал, видел чудесные сны и оглашал кухню закусочного заведения неправедным храпом.
Но меня всегда нервировало утро.
Вы только представьте себе. Прочтите следующие слова, произнесите их вслух, нарисуйте в мыслях картинку и раскрасьте ее цветными карандашами эмоций.
Ночь. Темнота. Тусклый свет уличных фонарей и мошкара под ними. А ваши легкие уже наполнены воздухом утра, свежий, щекочущий ноздри аромат, вызывает неясное предчувствие. И вдруг вы как-будто увидели что-то. Нет, ничего. И снова. И ничего. Но вот...
Тоненький, еле заметный, словно обман или сон наяву, появляется лучик. Первый лучик Солнца. Робко он освещает маленький кусочек облака. А где-то, под покрытой световой бахромой линией горизонта, рождается еще один луч. И еще.
Проходит время и уже совсем светло. Словно очнувшись, вы начинаете замечать чье-то настойчивое "Чирик". И другое приветствие светилу, выраженное красивой и длинной песней. И чей-то голос повторяет: "Вставай, вставай, вставай..." Вы открываете глаза и видите над собой человека с двумя ножами и топором. "Вставай, мне надо мясо рубить!" - нетерпеливо молвит мясник и вы в ужасе вскакиваете.
Да, вот таким было мое пробуждение в недрах кухни: ни солнца, ни бойкого воробья... только почерневшие от времени кирпичные стены.
Но те песочные часы, что руководят поступками отдельных представителей рода человеческого, перевернулись и где-то в глубинах щедрости хозяина заведения родился аванс. Именно аванс - не слишком толстая пачка денег, крест-накрест заклеенная обычной бумагой.
Угостив Марио пивом, я купил неприлично большую гавайскую сигару, повесил на аппарат "Coca-Cola" табличку "Выпито до последней капли" , и, взирая на довольного дегустатора хмельного сквозь клубы паровозного дыма, стал разрабатывать стратегический план переселения.
- Крыша над головой, вот то, что мне нужно - наметил я отправные точки моего мысленного монолога. Но крыши бывают разные. Отбросив пляжный зонт и комфортабельную бочку господина Диогена, я перешел прямо к рассмотрению пещеры первобытного человека. Если провести электричество и освежить интерьер...
- Марио, - выдохнул я мысли пополам с дымом - ты слышал, чтобы где-нибудь сдавалась однокомнатная пещера с центральным отоплением?
- Не знаю насчет пещеры, - булькнул вопрошаемый -но квартирка синьоры Кьярамонти на Пьяцца Венеция совсем даже ничего для ковбоя твоего уровня.
Мои мысли пролетели сквозь века и десятилетия и я прыгнул на порог квартиры Цивилизованного Homo Sapiens. От роскошной Пещеры высотой потолков пять с половиной метров, с канделябрами-сталактитами и обоями "под камень" к модерну шестигранного куба. Появилось ощущение, что тебя, как сардину, сжали в жестяные тиски банки, криво приклеили этикетку "Квартира в городе. Состав: гостиная, кухня, закуток и один жилец. Перед употреблением встряхнуть" и отправили в стан к миллионам таких же.
Но тут телевизор моего разума перестал показывать рекламу и начался художественный фильм "Грезы о квартире". Я смотрел, смотрел, а потом обратился к Несчастному с Пустой Кружкой.
- Марио, - традиционно начал я - а балкон там имеется?
- Еще бы. Балкон, а к нему примыкает жилая комната и все это намертво приколочено к кухне. Кроме того, есть туалет в квартире и бетонированная площадка для серенад под балконом.
- Ну что ж, - я принял орлиный профиль - вперед. На покорение вершины жилищной эволюции.
Старуха Кьярамонти оказалась вздорной синьорой. Или, правильнее, синьора Кьярамонти была вздорной старухой. Так, или иначе, а она твердо потребовала тридцать тысяч в неделю и этим была неугодна вашему покорному слуге.
Но квартира! Квартира была великолепной! Не загромождая ваше сознание архитектурно-мебельными подробностями, я лишь расскажу об одной штуке (похожей на шутку), что сразу покорила меня, как возможного обитателя жилища.
В центре комнаты бил фонтан!!!
Нет, это не бушующее море авторской фантазии. Там действительно был фонтан. Был и бил. И все в миниатюре: подставка размером со стул для бара, а на ней скульптура - женская фигурка с обращенным вверх лицом и поднятыми руками. И из пальцев этой гипсовой леди восходят острые, как шпаги струи воды.
Я, точно собака под луной, сел пред чудом и начал потихоньку завывать от восторга.
- Что это с вашим другом? - спросила у Марио синьора Кьярамонти
- Трудно сказать. Последний раз Сандрини входил в нирвану подобным образом, когда встретил на улице улыбчивую натурщицу Леонардо да Винчи. - туманно пробормотал Марио - Скорее всего ему до чертиков понравилась эта водная баня по центру вашей каюты.
Тут вздорная старушенция расцвела, будто новогодняя гирлянда и ... превратилась в этакую счастливую девушку.
- Это все мой Фабрицио - сообщила преображенная Кьярамонти - Он был такой выдумщик. Перерыл весь пол, понатыкал труб, но все-таки воздвиг свою Изабель.
- Фабрицио - это мой муж - разошлась синьора, увидев в нас два бездонных сосуда для слов
- Церковь и моя белая фата, Фабрицио, такой молодой и стройный, мама, его родители - нашептывала она - все это было в июле того давнего года. Венеция, гондольеры и путаница каналов, прогулки под звездами и обещания вечной и бесконечной - это август. В сентябре он вместе с одним бородачом начал кампанию "Фабрицио и Аугусто против неустроенности бытового мира". Они изобретали разные штуковины: механические колотушки "АнтиМух", люстры-вешалки, керосиновые камины и тому подобные исчадья ада. Да, исчадьями ада я называла эту кучу металлолома, что забрала у меня мужа и впихнула его в клетку, называемую им "мастерской будущего".
Еще несколько недель и я не выдержала. Я ломала и крушила все, что только можно в этой мастерской, погибли все исчадья ада. А потом пришел Фабрицио, увидел zambaione из его детищ, гневно взглянул на меня, взял чемодан и, бросив короткое "Ciao", уплыл в неведомую даль. С тех самых пор я его не видела.
К тому моменту, когда она закончила свою речь, произошла обратная перемена. Счастливая девушка превратилась в старушку, но совсем не вздорную, а печальную, с чем-то блестящим в уголках глаз.
- Мы тогда жили в Риме - теперь каждое слово она роняла, словно пудовую гирю - Десять лет назад тот дом снесли, а я переехала в Чиви, поближе к морю; забрала Изабель, договорилась с техниками и они установили ее здесь. А теперь я уже старая, мне страшно одинокими вечерами, буду жить с сестрой, в Порто-ди-Кастро.
Глаза, полные слез, смотрели на струйки воды.
Тридцать тысяч в неделю - дорого, но торговаться сейчас я не мог.
Настоящие кабальеро не торгуются с плачущими женщинами.
Признаюсь, я никогда не понимал латыни, а тем более сложного слова "консилиум". Но сейчас именно им я мысленно обзывал наше с Марио совещание. Или это был Совет Старейшин племени Хитроумных. А может просто болтовня друзей. Решайте сами, а я, как скромный рассказчик, лишь разложу пред вами факты.
Итак.
Мы с Марио сидели за столиком в родном кафе и, подперев головы хватательными конечностями, изображали мудрость древних философов.
- Значит тридцать тысяч в неделю - это для тебя много - медленно и с достоинством констатировал Марио - В таком случае остается найти другую квартиру и...
- Не хочу другую, хочу ту. Там фонтан! - выразительно произнес я и почувствовал на языке сладость слова "фонтан"
- Тогда можно взять лопаты и искать следы доброго дедушки Флинта - Марио поднял сигарету, ковырнул ею воздух, видимо изображая добычу клада, а затем почему-то зажал между зубами и запалил.
- Нет, не пойдет - своей нетерпеливостью я погасил блеск сокровищ в глубине его серого вещества
- В таком случае Кьярамонти должна снизить цену
- Вот оно! Эврика! - закричал я, переходя на греческий, ибо мыслитель Марио исторг, наконец, свой Великий Тезис. - Она снизит цену и пусть меня сожрет самая неуважаемая из акул, если мы в этом синьоре не поможем.
- Что? Что ты хочешь этим сказать? - Марио приподнялся на стуле, ожидая невеселого перехода от теории к практике.
- У меня созрел план, друг мой, а посему мы совершим небольшую прогулку.
Вам-то, дорогой мой читатель, я могу признаться в плагиате. Да, в плагиате, поскольку план я не придумал, а лишь выкопал его из кучи всякой рухляди на чердаке, именуемом моей памятью. Он лежал, немножко запыленный и перевязанный ленточкой, между томиком Шекспира и обнаженной синьоритой из романа Чейза. Я сдул с него пыль, открыл одинокую страницу, и прочел:
" Взять нескольких неподходящих, озарить их светом негодности в поле зрения неуступающей, а после явиться в облике единственного подходящего"
Не знаю, поняли ли вы что-нибудь из древнего рецепта, но я и Марио уже приступили к поиску неподходящих.
Первым был паренек-хиппи. Он сидел среди развалин старой церкви и мучил последнюю струну гитары. Цвет лица второго, найденного на ступеньках винного магазина, говорил о давней привязанности к огненной воде. Третий, четвертый, пятый, а шестой только сходил с поезда, когда мы его подцепили. Старик, весь грязный, покрытый толстым слоем неудачных приключений, он выглядел явно непривлекательно.
Сейчас все шестеро, полный комплект, сидели перед моим лицом и потягивая пиво из шести кружек, изображали полное внимание.
- Друзья мои! - начал я - Примите мои поздравления, каждый из вас без трех минут владелец пяти тысяч.
Избранные зашевелились, всем своим видом демонстрируя готовность.
- А в чем, позвольте, эти три минуты заключаются? - осторожно закинул удочку Старик
- В вашей внешности - победоносно вывел я и пояснил:
- Вы все есть посланники Судьбы, призванные раздобыть для меня квартиру с фонтаном. Ты, - я указал на хиппи - придешь к хозяйке в понедельник и предложишь десять тысяч, а ты - мои персты направлены на Пьяницу - во вторник с пятью тысячами в тексте предложения. В среду пойдут Двое с Безумными Глазами.
После этого она постигнет образ среднего претендента на квартиру, ужаснется, и помянет хорошим словом нас с Марио. В четверг она будет ждать новых клиентов, сомневаясь, что можно содрать тридцать тысяч, да еще с приличного господина. И в четверг придет Человек с Отрешенным Взглядом. Позвольте теперь последние штрихи - в пятницу появится Старик, а в субботу на сцену взойду я, в чистом костюме и при бабочке; я предложу пятнадцать тысяч и она растает, вот увидите. Она бросится ко мне на шею и назовет своим спасителем.
План был колоссален и безошибочен. Настал понедельник и на дело отправился Ребенок Цветов - хиппи Джованни. Мы с Марио сидели в кафе и рассуждали о психологии престарелых синьор, когда пионер вернулся и удовлетворенно заявил:
- Гоните ваши деньжата, похоже я ей совсем не понравился. Она даже все дверные ручки, за которые я брался, платочком протирала.
Я отсчитал пять тысяч и они исчезли в кармане его длинного и бесформенного одеяния.
В четверг наши лазутчики донесли, что синьора Кьярамонти на грани капитуляции.
- Может пора на сцену? - спросил Марио
- Нет, все по плану. Завтра старик, а после я. Ты костюм с бабочкой достал?
- Да, одолжил его у хромого Франческо. Он только просил не поливать его горячим кофе и не закладывать в ломбард.
- Тогда все в порядке. Завтра вечером узнаем у Старика последние новости и скоро - пам-пам-парам, устроим фиесту в новой квартире.
Вечером следующего дня мы сидели и ожидали Старика. Наша работа близилась к завершению. Пять часов.... Шесть... Господи, как медленно двигаются стрелки... Семь. Половина восьмого. Без четверти.
Я первый не выдержал.
- Да где этот чертов старик - гневно бросил я первую фразу за последние три часа - Неужели он не пошел к синьоре? Или бескорыстная душа не приемлет денежные знаки?
- Это можно узнать только одним способом - протянул Марио
- Пойти туда прямо сейчас?
Мой друг молча кивнул.
Мы поднялись по лестнице и уже подходили к квартире синьоры Кьярамонти, когда вдруг услышали плач. Почувствовав что-то неладное, я резко распахнул дверь и...
В сумерках комната казалась совсем другой. Резковатые тени и неясные очертания, два темных силуэта. По центру комнаты, прямо возле фонтана, на стуле сидел Старик, а на его коленях рыдала старая синьора Кьярамонти.
Я в нерешительности остановился. Дверь, повинуясь велению сквозняка, громко хлопнула. Услышав звук, синьора оглянулась, вытерла слезы и счастливо улыбнувшись, проговорила:
- А, это вы, синьор Сандрини.- она взглянула в мою сторону и нежно провела рукой по грязному пиджаку Старика - Познакомьтесь, это мой муж, Фабрицио. Он вернулся. Помните я вам рассказывала. Он вернулся!!!
Так-то вот. Встретив на вокзале Старика, мы встретили Блудного Мужа, Фабрицио, оставшегося без средств на пути в Рим, назад, к своей милой. Ведь он не знал, что уже много лет, как она переехала в Чиви.
Самое плохое во всем этом - синьора Кьярамонти решила не сдавать квартиру.
- Мы теперь будем жить с моим мужем - она ласково смотрела на Фабрицио - и мне уже не будет одиноко.
Ну, а я все-таки нашел себе жилище, совсем недалеко, но фонтана там, конечно же, не наблюдалось. На новоселье пришли все персонажи спектакля "Укрощение неуступчивой" , а также Фабрицио Кьярамонти с супругой. Они-то и отвели меня в сторону, дабы сообщить самое хорошее во всей этой истории.
- Сандрини, - молвил Вновь Обретенный - если бы не такой аферист, как ты, мы с женой могли бы не встретиться. Поэтому, в знак благодарности и как новоиспеченному обитателю пространства под крышей дома, мы решили подарить тебе наш фонтан, нашу Изабель.
Ах, скучающий над буквами читатель, ты даже представить себе не можешь мою радость в тот момент.