Мы вместе догоняли маршрутку. Догнали, точнее, водитель нас подождал. Правда, она была уже заполнена, и он вполне мог проехать мимо, разведя руками. Поэтому стояли мы на ступеньках. Я на верхней, он - на нижней. Не удобно. А к тому же у меня новая сумка. И тоже какая-то неудобная. На каждом повороте слезает с плеча и падает прямо на колено парню с нижней ступеньки, с которым мы вместе бежали за маршруткой.
- Извините, - первый раз сказала я.
- Ничего страшного, - получила в ответ.
- Еще раз извините, - во второй раз.
Он промолчал, слегка улыбнувшись.
В третий раз я решила, что надо уже оправдываться:
- Простите, просто у меня новая сумка и мое плечо еще к ней не привыкло. Да и мы с Вами не очень удобно расположились.
- Да ради бога, ничего страшного, - молодой человек оказался незлым, и даже милым. Но, самое приятное - это то, что он мне подал руку при выходе из маршрутки.
'Похоже, молодой человек не только не злой, но и еще воспитанный, что в наше время - такая редкость' - сделала я о нем хороший вывод, поблагодарила его, улыбнулась, и дальше мы разошлись в разные стороны. Он, наверное, пошел сразу в метро, а мне нужно было заскочить на базарчик, чтобы купить себе на работу какой-то колбасы и сыра - дома уже нечего было есть.
В течение последующих трех дней мороз усилился, к тому же появился ветер. А мне в субботу на работу. Мы между сотрудниками распределили субботы таким образом, что мне достались до конца года все третьи субботы каждого месяца.
В субботу, в 8 часов утра я, одевшись потеплее, но все равно насквозь продуваемая ветром, стала ждать маршрутку на остановке. Конечно, меня бы устроил и автобус, но он в будни плохо ходит, что уж говорить о выходных днях. Стою и жалею себя: 'Господи, как же мне не хочется никуда ехать. Я бы сейчас мирно спала бы дома, в тепле, потом выпила бы чашечку кофе, позвонила подругам. А вот стою тут'. И тут вижу маршрутку. Я выставила руку, чтоб показать, что хочу сесть, хотя это в принципе не требовалось, потому что и так ясно. Я думаю, что меня сложно осудить за очень нецензурные слова, которые вырвались у меня, когда эта проклятая маршрутка с водителем, которого я уже давно знаю как злого грубияна, проехала мимо, не остановившись. Просто ему лень было останавливаться из-за меня одной, я - это всего лишь 75 копеек за талончик. И тут за спиной раздалось:
- Доброе утро. Или оно не такое уж доброе?
- Сложно сказать, - обрадовалась я тому, что в такую рань не только одна я стою тут обиженная, - доброе утро. Надеюсь, что сегодня еще не все потеряно. Но вдали не видно ни маршрутки, ни автобуса, так что придется нам идти пешком. Через 20 минут будем около метро. Правда, не жарко. И так обидно в субботу тащиться на работу!
Это был мой знакомый из прошлой маршрутки, которому не повезло, что у меня новая сумка. В такой холод особо по дороге не поговоришь, но оказалось, что мы живем в одном доме, я на 4, он - на 8 этаже, при чем по одному стояку, то есть, я под ним. В принципе, это было и понятно, потому что больше некому собираться на этой остановке. Он менеджер какого-то журнала про искусство.
- Здорово. Значит, Вы ходите практически на все выставки и знаете, где что творится. Я же живу из-за этой работы как в лесу, - искренне по-доброму позавидовала я ему, - а Вам уже даже немного завидую.
Сам не киевлянин, снимает здесь с братом-журналистом квартиру. На вид ему где-то 29-30, обычно одет, побрит, несмотря на субботу. Мы обменялись визитками, дописали в них свои домашние телефоны.
- Мы с братом здесь живем совсем недолго, где-то две недели. И пока еще и район этот не знаем. Я понял, что тут вон возле метро базар и магазинчики. Мы тут все покупаем.
Я о себе рассказала, что работаю бухгалтером, но ищу себе другую работу, потому что сейчас у меня слишком много обязанностей за достаточно небольшую плату, к тому же с утра до позднего вечера, выйти в банк по работе и то я могу только в обед.
- Да, это не хорошо. Мужчине это нормально, но женщинам нужно по магазинам ходить, при такой работе это невозможно.
Мой новый знакомый позвонил мне через день, предложил пригласительные на очень интересную выставку современной интерьерной скульптуры. Я, конечно, обрадовалась, поблагодарила.
- Только давайте перейдем на 'ты', тем более что мы соседи, - предложил он.
- Да, давай, конечно, - я в этом плане не принципиальна.
- Единственное, я тебя пока не могу пригласить к себе домой. У нас там разруха. Ты же знаешь, что сейчас снять в Киеве однокомнатную недорогую квартиру невероятно сложно. Я всей истории не знаю, но так понял, что бывшие жильцы очень обиделись на хозяйку за то, что она попросила их съехать, и на прощание увезли карнизы с окон, посдирали даже обои в комнате и на кухне.
- Невероятно. Наверное, карнизы они сами покупали, и хозяйка за них не вернула деньги. И обои, скорее всего, тоже сами клеили, - предположила я.
- Может быть, но нам от этого не легче. Я сейчас пока еще на работе. Дома буду где-то часа через полтора. Я бы мог их тебе занести, если ты не против.
- Я не против, - действительно, а чего мне быть против?
- Тогда я куплю печенье, может, мы попьем чая, - предложил он.
- Хорошо, - думаю, что вроде приличный парень, да и чего бояться, живем в одном доме, знаю, где работает.
И действительно, бояться нечего. Приличный, интеллигентный парень. Правда, не киевлянин. За то мы спокойно поговорили, выпили чая с печеньем.
Я на выставке была и осталась очень довольна. Разрекламировала этого скульптора всем своим подругам. Позвонила ему, поблагодарила.
После этого он мне звонил еще раза четыре. Первый раз попросил крахмала. Не знаю, зачем, я не спросила. У меня нет крахмала. Следующий раз спросил, нет ли у меня или у кого-то в доме зарядного устройства к мобильнику Alcatel, потому что свое он забыл на работе. Зарядки к его телефону у меня, конечно, нет. В доме я никого не знаю, хоть и живу уже больше года, кроме своей пожилой соседки и ее совсем старой приятельницы с первого этажа, потому что много работаю, занимаюсь спортом, отдыхаю, а не изучаю жильцов. Потом под Новый год звонил, спросил, нет ли у меня гвоздики и чеснока. Нету, потому что специи я не люблю, а гвоздику я даже и не знаю. Чеснок закончился давным-давно, а больше мне и не надо.
Я под Новый год очень люблю раздавать подарки. Мелочи всякие, блокнотики с ручками, ежедневнички, календари, праздничные салфетки, подставочки под тарелки. Мне это доставляет удовольствие. Я поздравляю соседей, продавцов колбасы, у которых я всегда отовариваюсь, продавщицу CD, которая разрешает менять диски за мелочную плату, парня, торгующего батарейками и ремонтирующего часы, всех подруг и их детей, соседей своих родителей. После Нового года я сама позвонила своему новому соседу, поздравила с праздниками и в свете еще и благодарности за выставку предложила:
- Если ты не против, я сейчас ухожу поздравлять родителей и хотела бы на минуту заскочить к вам. У меня небольшие подарки вам, которые в свете имеющейся в квартире разрухи, могли бы пригодиться. Если ты стесняешься, того, что творится дома, я могу даже не заглядывать.
- Я уже не стесняюсь - мы ведь не виноваты. К тому же это не наше ведь жилье, - согласился он.
Я забежала к нему, подарила две подставки под тарелки на кухню и большой календарь:
- Знаешь, почему календарь? Он большой и им можно закрыть какие-то дефекты. Я им, например, закрыла некрасивую дверь в кухню. Кстати, я себе сделала отличные покрывала на диван и кресла, - решила помочь я, увидев, какими вытертыми пледами накрыты их кушетки, - я могу с тобой поделиться секретом, где продается пледовая ткань. Покрывало из нее обойдется тебе гривен в двадцать, не больше. Ты же видел у меня дома, что выглядят они отлично.
- Та, это женские проблемы, это не для меня, - перебил он меня.
- А почему это женские проблемы? У тебя в доме есть женщина? - удивилась я.
- Нет.
- Ну, так кто тогда будет выполнять работу, которую ты считаешь женской? То есть, ты не будешь сам себе готовить есть, убирать в квартире, будешь ходить в грязной одежде, потому что это женская работа?
- Нет, я все это в принципе делаю, - вяло возразил он.
- Кстати, у меня достаточно много друзей, которые живут сами. Они готовят лучше меня. Ни от какой женщины в жизни не зависят. И, кстати, я совсем забыла, что эти пледы мне подсказал как раз знакомый парень, офицер, которого перевели в Киев и дали жилье. Он у меня внештатный консультант по тому, где что купить в квартиру. И он этим очень гордится.
- Согласен. Исправлюсь, - отшутился он, а мне почему-то подумалось, что 'горбатого могила исправит' и всплыло в памяти, что он что-то говорил про то, что таскание торб из магазинов - это привилегия женщин. Кстати, он меня с Новым годом не поздравил. Только вяло, на словах, когда звонил спросить про гвоздику и чеснок. Правда, мне этого и не надо. Я больше сама люблю людей поздравлять, хотя про себя этот факт отметила.
Еще через пару дней вечером, часов в восемь он мне позвонил, спросил, нет ли у меня белого хлеба, потому что он только что пришел, а брата и хлеба нет. 'Ну, да, - думаю, - чего он зимой по темноте пойдет в магазин за хлебом. Пусть заходит'.
- Да, я поделюсь. Хлеб у меня, в отличие от гвоздики и зарядного устройства, есть.
- Тогда я сейчас забегу. А то там сейчас новый фильм со Шварценеггером начнется, хочу посмотреть.
- Забегай.
Через пять секунд он был у меня.
- Привет!
- Привет, заходи. Я, кстати, решила тебя не только хлебом угостить, но и пловом, и салатом, и чаем.
- Отлично, спасибо. Тогда я сбегаю домой за вареньем. У меня крымское сливовое. Очень вкусное.
- Договорились, - я пошла на кухню разогревать плов.
- Тогда я сейчас вернусь. Поднимусь к себе за вареньем. Там пока реклама перед фильмом.
Я разогрела ему ужин, положила салат, поставила на огонь чайник. Он вернулся с чайной чашечкой варенья. 'Я предполагаю, что он не жлоб. Просто не догадался, что не удобно нести кому-то 2 столовые ложки варенья. И сама иногда могу поставить себя в подобное положение'.
Квартиры у нас маленькие, поэтому и телевизор, и стол для еды, и диван, и кресла - все стоит в одной, точнее, единственной, комнате. Я как раз перед его приходом поела, и теперь разложила на полу то, что называется 'работа по дому'. На этот вечер было запланировано сделать пластиковые рамки для картин. То есть вырезать их ножовкой и плоскогубцами, зачистить наждаком, сложить в виде рамки, вставить туда картины, закрепить их и прибить к стене. Эти картины рисует один дедок, заслуженный художник, наверное, СССР, который совсем дешево продает их у метро Святошино. Он не стоит на Андреевском спуске, где все очень дорого и элитно. Он просто хочет, чтоб у людей после его смерти остались работы, написанные им. Вот я себе у него и купила парочку морских пейзажей. Картины-то классные, а рамки кошмарные - из каких-то корявых досточек. Вот я и приводила в благоприятный вид эти произведения искусства. Я давно мечтала о том, чтоб в комнате было пару картин, и именно море, без шторма и морских битв. Просто спокойное море.
В общем, мой гость сел за столик кушать, а я уселась на полу, завернув край ковра, с ножовкой и морем. Как и полагается воспитанному человеку, он сразу же предложил мне помощь. Я же, тоже как воспитанная барышня, временно отказалась:
- Спасибо, но сначала поешь, а потом будешь помогать. Приятного аппетита.
Гость ест, смотрит телек, фильм с Арнольдом, а я вся в трудах над рамками. Он поел. Я забрала тарелки. Принесла ему чай с его вареньем и моим хлебом с маслом. Все съел-выпил.
- Спасибо за чай.
'Интересно, это он не заметил, что кроме чая еще и все остальное было', - сначала про себя съязвила я, а потом подумала, что, может, человек немного стесняется, вот и получается у него не все логично.
Дальше было интереснее. Он смотрел фильм, а я потела над рамками. То есть второй раз предложить мне свою помощь он, видимо, забыл. Я же, если в принципе, могу справиться сама, стараюсь не беспокоить других. Но тут вышло, что сидит рядом накормленный мной же мужчина, отношения с которым теоретически могут сложиться как угодно, и увлеченно смотрит телевизор, и даже звуки, издаваемые ножовкой в 15-метровой комнате, его совершенно не трогают. В общем, через где-то полчаса я уже просто молча злилась, прикидывала, как скоро закончится фильм, чтоб он уже убрался на свой восьмой этаж. И тут он говорит:
- Можно я позвоню по телефону? Уже поздно, а мне надо позвонить.
Я воспользовалась этим:
- Да, уже действительно поздно, пора и спать. Звони, конечно.
Он позвонил, но намек понял. Начал собираться, но медленно, как бы ожидая, что я предложу ему досмотреть фильм.
'Фиг тебе. Не предложу',- злорадствовала я. Он уже встал:
- Ну, отдыхай.
- Та куда там отдыхать. Надо уж рамки сделать, раз начала.
- Спасибо за чай.
'Гад'.
- А почему только за чай? А за весь ужин?
Как бы только потому, что я его об этом попросила, не очень внятно:
- Ну, и за ужин спасибо.
- На здоровье. Спокойной ночи.
- И тебе тоже.
- Я тебе позвоню.
Я промолчала, потому что хотелось сказать: 'Не стоит утруждать себя'. И про себя подумала: 'Опять не то. Когда же встречу кого-нибудь нормального? И пока не встречу именно нормального, лучше сама буду рамки делать, за то и обижаться не на кого, и кормить никого не надо'.