* * *

Долька толкнул ногой дверь. В комнате никого не было. Хорошо... Так.
Портфель - за шкаф - счастливого полета. Пиджак - еще куда-ни-будь. Теперь
на кровать в ботинках - именно, именно! Теперь закурить - вот вам, получите,
плевал я на ваши правила, ясно?
Созерцая рисунок трещин на потолке, Долька совсем успокоился. Ну, мало ли -
с урока выгнали. В первый раз, что ли? Дючка, правда, страш-но разозлилась и
опять пойдет жаловаться Ультрамарине... Ничего. С за-ведующй им повезло,
ничего не скажешь. В памяти возникло ее усталое лицо.
- Ты меня до инфаркта доведешь, Долинин...
А Дючка будет опять визжать:
- Он же отсталый, Марина Витальевна, его в специнтернат надо! Я бы... А Вы -
слишком мягкая, с ними так нельзя, они...
Ультрамарина быстро попросит Дольку выйти, он выйдет и, прильнув ухом к
двери, услышит:
- Они - дети. Несчастные дети. Трудные, да. Я Вас понимаю, но...
За шкафом что-то зашуршало. Долька удивленно прислушался. Мыши, что ли?
Откуда? С гигиеной у них строго. Да и не с чего. Из столовки ничего выносить
нельзя. Хотя, конечно, выносили. Но тут же съедали. Во-первых - голод. Почти
постоянный, господи... Во-вторых, сколько ни прячь - все равно кто-нибудь
обязательно найдет...
За шкафом опять шорох и вздохи какие-то.  Долька разозлился. Ведь все ж на
уроках должны быть!
Наконец любопытство одержало верх. Кофейник и Портос так вздыхать не умели.
Из малышей кто-нибудь? Долька их не то чтоб привечал, но не обижал. И они к
нему липли...
В углу на корточках сидел пацан. Большой, Долькин ровесник. Доль-ка увидел
его - обалдел. Зажмурился. Потом опять глаза вытаращил.
- Ты - кто?!..
- Твой ангел... - голос тихий и печальный.
Пацан как пацан. В комбинезончике каком-то. А за спиной - крылья. Не такие
огромные и белые, как на картинках или там в церкви на сте-нах. Долька был
однажды. Хотел свечку поставить за маму. Где-то вычи-тал, что так надо - "за
упокой". А ему - из бороды и рясы:
- Ты крещен, отрок?
Долька головой помотал, сник.
- Не место тебе в Доме Божием...
А у этого - небольшие и разноцветные какие-то. "Курочка-Ряба..."
- Не крещенный я! - крикнул Долька шепотом.
- А... - нацан поморщился.
И вдруг стало заметно, что он бледный и вспотевший и вообще...
- Ты чего?
- С самолетом столкнулся... Плечо вот вывихнул. И с крылом что-то...
Правая рука висела у него безвольно. А из правого же крыла на пол капала
кровь. И там уже образовалась лужица...
- Ты, это... помоги, а? Сам не дотянусь...
"Чушь какая-то, сон..." Но вот он, Курочка-Ряба, сидит в углу взмокший,
волосы сосульками... "Как у меня после физры..." Кровь... "А как
помогать-то? Забинтовать, что ли?"
- Я счас... - и за дверь.
Медпункт на первом этаже.
- Теть Маш, там это... к телефону вас, срочно!.. - и скорей к шкафам
стеклянным, хорошо - не заперты...
Руки дрожат. Будто преступник... "А ведь и правда - имущество ка-зенное
ворую..." А как иначе? Теть Маша сразу начнет расспрашивать. Что, про ангела
ей? И его тут же - в психушку. Дючка и так всем уши прожужжала, что он
умственно отсталый. "А может, я в самом деле - то-го... Свихнулся уж? Ангелы
являются..."
Быстрей по лестнице обратно. Курочка-Ряба сидел в прежней по-зе, только
теперь и глаза закрыл. "Умер!.." - ударило испугом. Потом спасительное: "Да
они ж бессмертные..."
Курочка-Ряба повернулся другим боком, и Долька рассмотрел повреж-денное
крыло. Дух захватило, подступила тошнота. Он крови с детства боялся. А тут -
сплошная рана. Да еще эти обломки перьев...
Курочка-Ряба почувствовал, сказал тихо:
- А ты представь, что я птица. Ну там, лебедь... Или курица...
Это помогло. Когда-то давно, когда была жива мама, они жили в по-селке и
держали кур. Они беспокойные были и мягкие... Долька таскал их по двору,
прижимался лицом к перьям, слышал их встревоженное квох-танье...
Что делать с плечом, Долька не знал. Тут спирт и пластырь не по-могут. На
миг Долька пожалел, что никогда не болел серьезно. Заживало все, как на
собаке. А то б хоть представлял, как что лечится...
- Дернуть надо... - Курочка-Ряба смотрел в сторону.
" Боится..." - догадался Долька. И вдруг нахлынула жалость - до слез.
Не стал говорить, что не умеет. И так ясно. Но ведь другого выхо-да нет...
Курочка-Ряба охнул и отшатнулся. Сидел с минуту неподвижно. А Долька взмок
от напряжения.
Наконец Курочка-Ряба пошевелил пальцами.
- Нормально...
Долька вздохнул облегченно. Захотелось пошутить, спросить что-ни-будь вроде:
"Чего такой непутевый?"
Курочка-Ряба поднял голову, посмотрел Дольке в глаза. "Мысли чи-тает..."
- Со мной всегда что-нибудь случается. То в ураган попаду, то под кислотный
дождь... Теперь вот...
Странное напряжене, воздух плотней, что ли? И такое чувство, буд-то сейчас,
вот сейчас вспомнишь что-то очень важное. Вдруг захотелось крикнуть:
"Замолчи, не продолжай!.." И тут же - обухом по голове: "Да это ж из-за
меня... Из-за меня страдает!"
- Ну чего ты, чего? - закричал, срываясь в пропасть. - Чего прис-тал? Не
было тебя - и нет - и не может быть... На фиг мне это нужно?
Курочка-Ряба смотрит в глаза - но отрешенно.
- У Ультрамарины - инфаркт...
Долька бледнеет, стены ходят ходуном. "У Ультрамарины? Только не у нее..."
- Дючка с ней ругалась из-за меня, да? Отвечай!..
- У нее собака под машину попала...
"Ну вот, ну вот... Собака - мало ли... Я ни при чем..." Но что-то не дает
покоя. То ли взгляд Курочки-Рябы, то ли... "Собаки у многих под машины
попадают. Что, у всех от этого - инфаркт? А если б она не волновалась из-за
меня... И с Курочкой-Рябой такое... поэтому..."
Молчание - долгое, невыносимое. "Ну чего он молчит? Ангел, назы-вается.
Подсказал бы... Что делать?"
- Сам додумаешься, не маленький. Спасибо, что помог. Пора мне. Скоро уроки
кончатся... - и неловко - на подоконник.
- Подожди! - испугался Долька. - Не улетай! Я хотел сказать... прости, что
тебе... из-за меня... И Ультрамарина... Я к ней схожу...
- Ну-ну...  - Курочка-Ряба улыбнулся. - Только совсем ее не доко-най всякими
пламенными обещаниями...
- А ты... Ты еще прилетишь, правда? - Долька никого еще так не умолял. - У
меня ж никого нет...
- Нельзя, понимаешь... - У Курочки-Рябы у самого глаза были уже на мокром
месте, - Сегодня была безвыходная ситуация... Но я тут буду, недалеко. А
насчет того, что никого... А Ультрамарина? А малыши? А птицы?
И - уже из-за окна:
- Кстати, почему Дючку так зовут?
Долька сквозь слезы ("Почему ему надо куда-то там лететь?.."):
- От Гадюки... Уменьшительное...
Совсем издалека:
- А ведь она - несчастная женщина... Да еще такое имечко...
И - пестрый блик у самых облаков.
Долька не стал идиллическим голубком. Хотя у Курочки-Рябы синяков
поубавилось...
Но однажды случилось страшное. Долька напился и сгоряча ударил кого-то из
малышей...
Курочка-Ряба взмыл высоко, высоко. "Прочь отсюда! Надело! Не могу больше!
Почему мне - такой?.. Не хочу ни помогать ему, ни страдать по его
милости..." Выше - через самые высокие облака, отдохнуть в проз-рачных водах
Бесконечности...
Вдруг из высокого разреженного воздуха соткался-выделился светлый силуэт - и
к Курочке-Рябе поплыл. Лучезарный, невыразимо прекрасный, и веет от него
таким спокойствием, такой добротой и силой...
Только замечает Курочка-Ряба в светящемся силуэте темную дыру с неровными
краями. И через дыру эту - холод арктический, боль, мука... И хочется
сделать хоть что-нибудь, ну хоть солнечных лучей в дыру на-пихать - только б
закрыть ее как-то...
- Ты - кто?.. - шепчет беззвучно Курочка-Ряба.
- Твой ангел... - тихо и печально в ответ...