Красавицкая Мария Петровна : другие произведения.

В стиле "ретро"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    29 мая 2004 года в Риге умерла старейшая русская писательница Латвии Мария Петровна Красавицкая (род. 25.02.1920). Она приехала в Латвию в 1944 году вместе с советскими войсками в составе бригады журналистов. Участвовала в освобождении от фашистов города Лудзы. Многие годы работала в газете "Железнодорожник Прибалтики", стояла у истоков Латвийского радио. Ее проза не раз публиковалась в журнале "Юность". В 1960-1980 г.г. рижское издательство "Лиесма" издало полтора десятка книг ее рассказов, повестей и романов, пользовавшихся успехом у молодежи того времени. Успех же объяснялся просто: в творчестве Марии Петровны никогда не было надуманных тем. "Фирменный уходит в рейс" - название повести говорит само за себя. "Мы - взрослые" - повесть о младшем сыне Шурке, в бытность его старшеклассником, и его закадычных друзьях-мушкетерах. Сюжетно же произведения Марии Петровны, как, к примеру, роман "Хозяйка „Эзерниеков", всегда были связаны со ставшей ей родной Латвией. И, как мне представляется, не вина Латвии, а ее беда, что талант хорошей русской писательницы, отдавшей наибольшую часть жизни этой республике, в последние 14 лет, пришедшиеся на период т.н. "независимости", оказался невостребованным.Разные темы использовала Мария Петровна. Но о чем бы она ни писала, ее произведения всегда отличала одна черта: они были светлыми. Потому что и сама она была человеком удивительно светлым. И в то же время бескомпромиссным. "Если ты назвался смелым" - так называлась другая из ее повестей. Эти слова можно поставить эпиграфом ко всей ее жизни. Лгуна она называла лгуном, слабака - слабаком, предателя - предателем, заявляя им об этом в глаза, невзирая на ранги. Потому что была убеждена: нет таких "обстоятельств", которыми можно оправдать человеческую подлость."Без страха и упрека" - это заглавие еще одной повести Марии Петровны. Рыцарем без страха и упрека она была всю свою жизнь. Ей не в чем было себя упрекнуть. И нет на Земле человека, который смог бы в чем-либо упрекнуть ее. Такими были ее герои. Такой была и она сама. А еще она была гордой. Тоже такой, как ее герои. Как бы трудно ни приходилось - а в ее жизни, как и у всего поколения ее сверстников, это случалось не раз, - она никогда не опускала рук, не склоняла головы. Не сломила ее трагическая гибель младшего сына Шурки, случившаяся во время его командировки четверть века назад. Не сломила и прошлогодняя скоропостижная смерть старшего - Толи. Но, знать, слишком уж много выпало ей в жизни невзгод...Ушла Мария Петровна Красавицкая. Но остались ее книги - о дружбе и верности, о любви и долге - о всем том, что во все времена считалось непреходящими человеческими ценностями. Ее книги учили добру сегодняшних 58-летних. На ее книгах выросли их дети. На ее книгах - и я в это верю! - будут расти и поколения тех, кто станет своих детей учить читать по-русски. В том числе, и в Латвии.Рассказ"В стиле "ретро", написанный М. П. Красавицкой в 1985 году, до сего времени опубликован не был. События в нем изложены подлинные. Героини - сама Мария Петровна (в рассказе - Маша большая) и моя мама Мария Григорьевна, ныне тоже покойная (Маша маленькая), чей портрет (он упомянут в рассказе) висит теперь в моей ганноверской квартире рядом с фотографией Марии Петровны (для меня она, сколько себя помню, всегда была просто тетей Машей). Здесь же, в Германии, и те книги из пакетов и пакетиков, что в далеком 1985 году помогали обеим Машам перевозить Арвис, Янка, Эдгар и Раймонд. Как на грех, меня в то время угораздило слечь в больницу и обо всех перипетиях того переезда я узнал из рассказа. Горжусь, что слышал его, как и практически всё, написанное тетей Машей, если не первым (первой слушательницей была ее ближайшая, со времен войны, подруга - моя мама), то уж точно вторым: с каждым своим новым произведением она всегда приезжала к нам домой и читала - как она это называла, "для проверки на слух". Рукопись рассказа "В стиле "ретро" хранилась в маминых бумагах, которые я привез с собой в Германию.В память о Марии Петровне Красавицкой публикую его в zhurnal.lib.ru. Текст дается в авторской редакции.Сергей Дебрер.

Мария КРАСАВИЦКАЯ

В СТИЛЕ "РЕТРО"

  

Рассказ

   Тяжкое это дело для студента-старшекурсника - клянчить у родителей "четвертак" на мелкие расходы. Выслушивать упреки в расточительстве. Да и чего он дает по теперешним временам - тот "четвертак"?!..
   Словом, ребята - Арвис, Янка, Эдгар и Раймонд - правильно вычислили, что служба быта остро нуждается в рабочей силе. Их встретили с распростертыми объятьями.
   Так как парни силенкой не обижены были, то доставалась им перевозка домашних вещей с одной квартиры на другую. В чем они быстро настропалились и заработки имели такие, что невольно приходила мысль: с получением дипломов будем иметь куда меньше!
   В один прекрасный день Арвис получил наряд, с их точки зрения негодный: две ездки из одной и той же квартиры. Значит, с одной стороны, вещей много. Но, с другой стороны - непременно будут помощники из числа хозяев и друзей.
   Исполненные радужных надежд - прибыли. И что же? Их с любезностью необычайной встретили две... Ну, не сказать, чтобы вовсе старухи. Одна - она оказалась хозяйкой - маленькая, сухонькая, седые волосы заколоты на затылке в жалкий кренделек. Вторая - с низким, прямо-таки басовым голосом, была весьма габаритна. Артель тут же присвоила им клички: грымзы - большая и маленькая.
   - Кофейку, мальчики? - Вот с чего начала грымза маленькая.
   - Ка-акой кофеек?! Машина стоит!
   Способ упаковки поверг ребят в окончательное уныние. Чисто бабский способ: уйма пакетов и пакетиков с книгами, увязанных бумажным шпагатом. Который, как известно, рвется при первом прикосновении. А мебель? В стиле "ретро". То есть, неразборная. Стиля этого они навидались и под ним напыхтелись. Но обычно "ретро" хоть был отреставрирован, смотрелся. А тут? Любой предмет можно было кидать на помойку прямо в окно.
   - С чего начнем? - мрачно спросил Арвис, оглядев этот вздыбленный склад хлама.
   Грымза маленькая постучала по письменному столу кулачишкой:
   - С него. Вещь ценная. Памятная.
   Еще бы: не иначе, пра-прадедушка делал на заказ! Не стол - столище. На резных ножках. С уймой ящиков и ящичков. Спасибо - пустых. У грымз хватило бы ума набить ящики чем потяжелее.
   - Взяли! - приказал Арвис
   Дубовый, сволочь! Вчетвером насилушки подняли. А подняли, то и потекла в пыль изъеденная шашелем бывшая древесина. Раз пять примеривались вытащить. Грымза маленькая кудахтала под руку:
   - Мальчики, осторожно! Мальчики, ножку сломаете!
   Когда отчаялись выволочь окаянную реликвию, когда весь дом заволокло пылью, Раймонд сказал:
   - Помыслим инженерно. Раз его сюда затащили, то и вытащить - тоже можно. Вопрос: как?
   На пыльном полу начертили схему движения. Уф-ф, вытащили! Во дворе обруганы были шофером:
   - Вы что, спали там! При таких-то темпах...
   Следующий предмет - диван. Ни спинка, ни боковые стойки не снимаются. К тому же заново обит гобеленной красивой тканью. Значит: не порвать, не запачкать.
   - Мальчики, ради всего святого! - кудахтала грымза маленькая. - Умоляю вас: осторожно!
   Тут не выдержала грымза большая:
   - Маша, заткнись! А то они сами не понимают?!
   Погрузили стол с диваном - емкость машины, можно сказать, исчерпана. Разве что в промежутках напихать пакеты и пакетики. Стали их таскать, - грымза маленькая обратилась к подруге:
   - Я так думаю, Машенька...
   Привет вам: их еще и зовут одинаково!
   ... - я так думаю, надо тебе одеться, спуститься.
   - На кой ляд?
   - Ну, как же... Могут растащить...
   Обидевшись на себя, можно что-нибудь из э т о г о спереть!
   Но грымза большая спорить не стала. На выходе получила от хозяйки, как благословение, картину. Портрет грымзы маленькой в молодости. Красивая была женщина!
   "Под занавес" машины первой Янка необдуманно принес небольшой круглый стол. На одной ножке. С подставкой такой же круглой, как столешница. Положить на ребро, то и будет натуральная колесная пара.
   - Зачем ты его приволок? - озверел Арвис. - Куда запихнешь?!
   - Оставим, - легкомысленно сказал Янка.
   Грымза маленькая торчала в окне. Услышала. Воскликнула:
  -- Ни в коем случае! Уникальная вещь! Украдут!
   Украсть "уникальную вещь" имело смысл разве что на дрова. Кому они нужны в доме с центральным отоплением?
   Поскольку Янка поступил необдуманно, то ему и досталось держать стол, можно сказать, на весу. Грымза большая села в кабину - показывать дорогу. Слава богу, поехали!
   Как только грузовик встал у подъезда, артель дружно испустила:
   - О-о-о!
   "Хрущобы" такого типа заработали от них немало проклятий. Та серия, в которой туалет соединен с ванной, кухня с комнатой, на лестнице, как и в прихожей, двум тощим не разминуться. О том, чтобы тащить диван на пятый этаж вчетвером, не могло быть и речи. Кишки на кулаки - придется брать вдвоем. А как с ним развернуться на площадках?
   - Мысли, инженер! - приказал Арвис Раймонду. - А ты, - это Янке, - волоки свою колесную пару, чтобы не путалась под ногами.
   - Площадки форсируем, подняв диван над головой! - Таково было инженерное решение Раймонда. - Эдгар, будешь помогать. Взяли!
   Пустяковым делом занимаются штангисты. Поднял штангу, подержал над головой, брякнул на пол. Получай свою порцию оваций. Попробовал бы тот штангист поднять на вытянутых руках диван! У штангистов позаимствовали разве что утробный вопль, с которым они рвут свою никчемную штангу.
   При первом же вопле на этажах стали распахиваться двери. Разумеется, наружу. Само собой, именно в тот момент, когда выполнялся разворот дивана. Распахнутая дверь лупил по дивану, нарушая и без того шаткое равновесие.
   Оставалось и всего-то справиться с площадкой последней. Тут - мало что в очередной раз врезали по дивану. На площадку с яростным брехом вылетела овчарка ростом с доброго теленка. Ухватила Арвиса за штанину. Так начала мотать головой, что практически в распоряжении Арвиса осталась одна нога. Волоча дополнительную, весьма ощутимо сопротивлявшуюся тяжесть, Арвис втиснулся в прихожую.
   И тут глазам его предстала картину уж вовсе плачевная. Янка своим столиком, как пробкой, заткнул все двери: в комнату, кухню, ванную. Столик не лез. А тут еще Раймонд простонал сзади:
  -- Ставь диван!
   Как поставишь, если собака мотает твою, до самого пояса разошедшуюся по шву штанину как раз из-под дивана?
   - Ставь! - из последних сил крикнул Раймонд. - Черт с ним, с этим сукиным сыном!
   Арвис стал потихоньку опускать свою сторону. Пес выскочить не успел. А тут и Раймонд опустил свою сторону. Запертая под диваном, собака начала брехать - с подвыванием. Выскочив на площадку, брехала и ее хозяйка:
   - Издевательство! Безобразие!..
   Раймонд с Эдгаром перелезли через диван. Все вместе стали думать и гадать, как расшить пробку. Обмениваться мнениями было затруднительно. Заходилась лаем собака. Хозяйка ее вела свою арию - колоратурой. Соседи, сбежавшиеся со всего подъезда, трактовали ситуацию каждый на свой лад.
   - Ну, что, - перекрывая адский шум, заорал Раймонд. - Сорвать плинтуса?
   - Чем?
   - Крикнуть шоферу в окно - пусть принесет ломик!
   - Погодите! - прокричала грымза большая. - Может, проще: раскачать ножку стола, вытащить ее из подставки?
   - Идея!
   Как же, раскачаешь! На века столик делали. Рвали в восемь рук - ножка и не качнулась.
   - Значит, снимать плинтуса! - Арвис в сердцах пнул столик ногой.
   И тут случилось чудо. Как и положено колесной паре, она покатилась. И спокойнехонько вкатилась в комнату.
   Выпустить собаку из-под дивана, завершить дальнейшие грузовые операции - это были сущие пустяки. Без происшествий обошлось дело при ездке второй. Слава тебе, господи, всё!
   - Счастливо жить на новом месте! - С таким пожеланием двинулись к выходу. Но у дверей возникла грымза большая.
   - Ни шиша подобного! - сказал она. - С друзьями т а к не расстаются!
   Ребята переглянулись - с удивлением. До сих пор не случалось, чтоб х о з я е в а причисляли грузчиков к числу друзей.
   Вылезла и грымза маленькая.
   - Да-да! Перекусим, друзья мои, выпьем по рюмочке, как положено при новоселье - Наверное, ей самой очень хотелось выпить с устатку. На лице ее это отразилось явственно.
   - К тому же, - продолжала большая, - куда ты, Арвис, попрёшься в таком виде?
   Вид действительно был т о т: штанина, распаханная псом по шву до самого пояса, скрутилась без малого в веревку. Радовали глаз трусики - красные в цветочек.
   - Короче! - Голос большой грымзы обрел вдруг нотки властные. До выхода на пенсию ходила, поди, в немалом начальстве. - Короче, снимай штаны - зашью. А ты, Машер, тем часом накрой на стол.
   И вот они, все шестеро, без тесноты разместились за столом: что значит - круглый! Арвис оккупировал диван. Мягкий, располагающий к отдыху. Т е п е р ь таких не делают: чтоб не разлёживались, не разнеживались.
   И вот сверхдефицитная водка - этикетка вся в медалях - разлита по рюмкам. Провозглашён тост:
   - С новосельем!
   Грымза большая едва пригубила. А у остальных водочка пробудила волчий аппетит. Затем - стало прогрессировать состояние осоловелости. Разговор самый никчемный: о погоде, об очередной телепередаче. Самое время подниматься и раскланиваться.
   Но именно в этот момент, рассиропившись на диване, Арвис и проворчал сонным голосом:
   - Н-да-а, разучился народ веселиться!
   - Что-о? - Грымза большая надменно вскинула голову. Метнула взгляд на подругу. - А что, Машер, покажем им веселье, так сказать, в стиле ретро?
   - Покажем! - многозначительно согласилась та.
   До сих пор рюмка большрй грымзы стояла в неприкосновенности. Тут она была лихо поднята:
   - За вас, племя младое, не умеющее веселиться!
   И лихо выпита.
   Словно был тот глоток волшебным. Прямо на глазах началось превращение. Вот только что сидела согбенная усталостью да и почтенным возрастом... А, что там! Старуха сидела. И - распрямилась. Блеснули глаза. Эт-такие в них бесенята!
   Грымза маленькая в миг единый стала точной копией свого портрета в молодости.
   - Итак, Машер! - обратилась к ней большая. - С чего начнем?
  -- Имеет смысл выдать им "Мурку", - мечтательно ответила маленькая.
   Большая согласно кивнула. Помедлила, собираясь с духом.
   "Рисковые старухи", - подумал Арвис. Только что по всем программам телевидения прокатали фильм о знаменитом на весь мир певце Рубашкине. Пел он и "Мурку". Замечательно пел! И после него...
   "Нет, - подумал Арвис, - от скромности наши старухи не помрут!"
   Песню начала большая:
   - Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая...
   Повела низко, протяжно. Когда умело вступила маленькая - слушатели переглянулись: интер-ресно, а?
   Стиль ретро нынче в моде. У ребят была коллекция с записями старых песен. Были и отрывки из "Мурки". Но т а к о г о в тех отрывках не было.
   Раймонд понял Арвиса с одного взгляда. В "дипломате" у него - кассетный маг. Раймонд включил его.
   Какие, оказывается, слова были в той блатной песне:
   "А наутро в бледно-розовом тумане
   С голубой озёрной синевой..."
   Или:
   "Стала ты своею, другом моим верным,
   Я тобой, как финкой, дорожил..."
   Певицы, исполнив несколько куплетов, хотели прерваться. Ребята кинулись умолять:
   - Всю, всю спойте!
   Спели. За "Муркой" последовала еще одна - чистый душераздёр:
   "Перебиты, поломаны крылья,
   Дикой болью всю душу свело.
   Кокаина серебрянной пылью
   Все дороги мои замело".
   И еще:
   "Глаза зеленые и желтые ботиночки
   Зажгли в душе моей пылающий костер!"
   Ребятам пора уже было на рандеву с потенциальными невестами. Что оно сулило, это рандеву? Ну, врубим маг с современными ритмами. Ну, будем целоваться под эти ритмы. Как вчера, как позавчера. А тут?!..
   На-ко, в стиле сентиментально-меланхолическом:
   "В прощальных астрах
   Печаль хрустальная жила..."
   На хрустальных астрах оборвали пение. Большая взяла власть в свои руки:
Антракт! И... Не пора ли тебе, хозяйка, наведаться на кухню?
   Что хоязйка и исполнила. Вскоре вернулась. На высоко поднятых руках несла большое блюдо, на котором исходило паром н е ч т о.
   - Гусь! - объявила вошедшая. - В стиле ретро!
   Ну, дают старухи!
   Блюдо водрузили на середину стола. Отварная, рассыпчатая, желтенькая картошка - вот что было на блюде.
   Насладившись произведенным эффектом, хозяйка объяснила суть "гуся в стиле ретро". Во времена их молодости, пришедшейся на годы военные и послевоенные, о гусе и не мечтали. Картошка и та была лакомством. Вот тогда-то ее и прозвали гусём. А уж ретро - дань современности.
   Слов нет, картошка была великолепна. Худо лишь одно: выпить нечего. В "антиалкогольные" времена - где достанешь?
   - А-а, - сказала грымза большая, - раз пошла такая пьянка - режь последний огурец!
   Маленькая шмыгнула из комнаты. Вернулась с бутылкой. Конечно, ждут гостей. Что большая и подтвердила беззаботно:
  -- Принесут с а м и !
   Как нынче в подавляющем большинстве идут застолья? Всё ворчим по поводу продовольствия. А, между прочим, через пять минут - все объелись, отяжелели. Врубили маг или телевизор. Всё!
   Горячая картошечка пошла хорошо. Пока ее изничтожали, хозяйки выпотрошили из ребят всю интересующую их информацию. Да как попали в грузчики, да кто у них подружки, да каковы планы на ближайшее будущее.
   Под этот разговор и подобрали картошку. "Теперь вздремнуть бы!" - подумал Арвис, устраиваясь поудобнее на диване. То же самое прочел он в глазах своих друзей.
   Для хозяек горячая картошка оказалась сродни допингу.
   - Стихи, читаем стихи! - воззвала маленькая.
   Стихи - ерунда. Но - пусть себе читают. На лекциях иной раз прекрасно спится...
   Начала, конечно, большая. Прочла известный стих Пушкина, кончающийся словами: "Дева над вечной струёй вечно печальна сидит".
   "И пусть себе сидит", - лениво подумал Арвис.
   Недолго дева усидела. Растрясли ее и растрепали та-акие пародии! Как бы на эту тему написали Лермонтов, Некрасов. Пожалуйста - Вертинский:
   - Что вы плачете здесь, одинокая деточка?...
   А-а, Михалков:
   - Во-первых, нечего носиться за водою,
   Коль дома есть водопровод, вот!
   А если уж приспичило такое -
   Побереги народное добро:
   Бери всегда с собою за водою
   Железное ведро, во!
   Ребята уплакались от смеха. А хозяйки выдавали наперебой:
  -- Роберт Бернс. Финдлей. На два голоса!
  -- Пушкин Василий Львович. Отрывки из поэмы "Опасный сосед".
  -- Поздний Барков...
  -- Ранний Евтушенко...
   Брюшной пресс у Арвиса стал от смеха болеть ф и з и ч е с к и. Ох, вздохнуть бы!
   Большая поняла его состояние. Объявила:
   - А научим-ка мы, Машер, этих людей танцевать н а с т о я щ и й чарльстон. Без всяких псевдо!
   Вытащили из-за "колесной пары" Янку с Эдгаром. Под собственное "музыкальное сопровождение" принялись ногами - а ножки у обеих весьма как ничего! - выделывать т а к о е !..
   Наблюдая, как обе Маши весело, легко, каждая по-своему выдавали чарльстон, Арвис вдруг с удивлением поймал себя на том, что видит в них ж е н щ и н. Интересных, черт возьми, женщин!
   Отчарльстонившись, обе с видом победительниц уселись, оглядели аудиторию.
   - А что? - большая в задумчивости уставилась на Арвиса. - А скинуть бы нам с тобой, Машер, и всего-то лет по десять, - то и полетели бы их невесты вверх тормашками!
   - Нич-чегошеньки, нич-чегошеньки вам не надо скидывать! - Восклицание вырвалось у Арвиса с полнейшей искренностью.
   - Ты думаешь? - обратив к Арвису синий, исполненный кокетства взгляд, спросила маленькая.
   - Лестно! Кокетство большой не лишено было самодовольства. - Примем к сведению!
  
  

Рига, 1985 год.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"