Погоня! 

Воздух напоён
трансцендентальным ‘пофеозом.
Ещё не Павлик здесь Морозов,
играет c пламенным огнём,

но - свежее, младое племя,
но - юные фанаты гроз,
опять - из пламя да в полымя,
отбросив венчики из роз.

Качай, качай рычаг дрезины!
Гони, гони брат, - сквозь напалм, -
кто там сочтёт расход бензину,
как вражьих пуль я не считал!

Как степь пустынна, краски жарки!
Но здесь чудовищный изъян:
над рельсами - неброско яркий -
летит злодей Джигарханян!

Он нервничает, он сокровищ
портфель набитый мнит унесть, -
Но шила от ЧК не скроешь,
и наши - НАШИ! - правят месть!

О Ксанка, дежавю - крылаты!
В какой-то миг прорвался сдвиг:
«Горбатый!.. Он сказал: Горбатый! -
он памятник себе воздвиг!»

Вновь стрельнул - ха! 
Так - не прокатит!
(Переписав весь эпизод 
попозже голливудский хакер
нам "Терминатора" пришлёт.)

Глаза закрою - что за виды!
Вот ты по крышам, на бегу
неумолимой немезидой
всё приближаешься к врагу...

Ты - Ксанна д’Арк!
вот-вот догонишь
Джигарханяна, а затем
накостыляв, портфель сокровищ
нац’нализируешь, вспотев.

Но вот вражина злоковарный!
Враз потерялся где-то там,
там - в катакомбах легендарных,
где позже будет партизан
морочить голову фашисту...

Ну а пока - пляша канкан -
(не зная, что придёт за твистом)
внезапно сгинул капитан.

Овечкин! 
Сколько в этом звуке
для сердца юного слилось!
Меня подруга под поруки
из моря извлекала слёз

и пыльной яви кинозала.
И был июль, и солнце жгло, 
и -
(слёз ничто уж не держало!)
по мне как жало било зло,

что представляли: 
кэп Овечкин,
Валерка - честный как хрусталь,
и - Иночкин, вошедший в вечность,
или как прежде скажут - в старь.

Мораль? 
Мой друг, ну до морали ль?
Мой друг - ты чист, как зверь-марал!  
Как мы историю марали, 
никто допреже не марал.