Он сидел у окна за одиночным столиком, уткнувшись в свой ноутбук, а за окном медленно и лениво проползали самолёты. Почти все они были серые, некоторые с яркими надписями авиакомпаний, но эти надписи лишь слегка разбавляли всепоглощающий серый фон. Он привык к этим самолётам. Каждый раз, направляясь в командировку, перед вылетом он садился за этот столик и пил кофе, ожидая времени, когда можно будет пройти на посадку. Дела фирмы шли успешно и командировки в его жизни случались всё чаще - необходимо было укреплять отношения со старыми бизнес партнёрами и находить новых. Партнёры менялись, а кофе всегда был один и тот же - чёрный горький эспрессо, который уже много лет, как и привычные серые самолёты за окном был его неизменным спутником.
Он быстро просматривал почту, в которой как обычно были только деловые сообщения. Друзья писали ему редко, в основном это были поздравления с днём рождения, которое он не любил, или изо всех сил маскируемые под доброжелательный интерес к его делам личные просьбы. Иногда он получал сообщения от бывшей жены, которая сейчас жила за границей, с фотографиями их сына. Сыну было уже пятнадцать и он считал своим отцом большого добродушного англичанина, который учил его играть в регби и объяснял как лучше всего пригласить девочку на свидание.
Надо было успеть ответить на несколько важных писем до того, как нужно будет идти в самолёт..
- Чёрт - выругался он, и быстро отодвинул клавиатуру, надеясь, что обжигающая жидкость попала только на его рукав, а не на ноутбук.
- Вы что поаккуратней не можете?, - стараясь сохранять спокойствие, но несколько повышенным тоном спросил он.
Его взгляд встретился с испуганными глазами официантки. Они были карие, а ресницы быстро-быстро соприкасались, встречаясь друг с другом для того, чтобы через долю секунды вновь расстаться и сдержать подступавшие слёзы.
-Простите, пожалуйста, я не хотела, - она ещё раз извинилась, а он уже почти забыл о неприятных ощущениях следов горячего кофе на руке, и следил за неуловимыми движениями её ресниц.
-А хотите я вам вишнёвый торт принесу к кофе, как компенсацию за испорченную рубашку?
- Это наш фирменный десерт, у меня дочка его очень любит, - она вдруг посмотрела на него детским открытым взглядом, почти доверчивым.
- У вас есть дочка?, непонятно почему удивился он.
И сразу подумал, что у девочки должны быть карие глаза, такие же как у мамы, а когда её кто-то обижает она также испуганно смотрит и изо всех сил сдерживает слёзы. Почему-то при мысли о том, что дочку этой девушки кто-то может обидеть его правая рука, с испорченным рукавом рубашки, рефлектроно сжалась в кулак.
-Хорошо, улыбнулся он, - несите ваш торт.
И не давая себе времени передумать, осознавая, что его поступок может показаться странным быстро достал из бумажника несколько крупных купюр и протянул девушке.
-Вот, возьмите, купите что-нибудь дочке, и.. извините меня за то, что я был резок, не обижайтесь. И ещё.. он снова засмущался, но всё же пересилив себя спросил:
-Вы будете здесь в пятницу? Я прилетаю из Германии и хотел бы увидеть вас ещё, если только вы обещаете больше не лить на меня кофе.
Когда он быстро шёл, почти бежал на регистрацию - опаздывал, потому что оставшееся время пролетело незаметно, то не удержался и ещё раз взглянул на проплывающие за окном самолёты. И первый раз увидел не серый, а яркий, оранжевый самолёт, который, разгоняясь по взлётной полосе и выпуская все свои необходимые для взлёта колёсики и шасси, подмигнул ему и, плавно взмахнув хвостом, взмыл в небо.
***
Очереди к трём стойкам регистрации открылись почти одновременно. Две из них были длинные, почти до конца здания аэропорта, а в третьей, на красном, слегка потрёпанном ковре с надписью "Business class", стояли только двое. Женщина - возраста, который невозможно угадать со стильно уложенными волосами того идеально подходящего цвета, который высокооплачеваемый мастер выбирает специально под каждого клиента с целью скрыть неминуемые следы приближающегося старения. Одета она была с претензией на спортивность, но скорее в том стиле, в котором одеваются женщины, которым не нужно каждое утро собираться на работу и выглядеть официально, такие вещи больше предназначены для неторопливого шопинга, прогулок и путешествий. Всё остальное тоже было дорогим и хорошо продуманным и только слегка нависающие мешки под глазами, тщательно замаскированные тональным средством, выдавали следы то ли усталости, то ли болезни.
Её спутником был мужчина около пятидесяти с умело зализанными на затылок остатками былой шевелюры, одетый в странно выглядящий здесь строгий деловой костюм. Одной рукой опёршись на ручку стильного чемодана, другой рукой он держал трубку айфона, по которому быстро и нетерпеливо разговаривал с кем-то. Повернувшись к нему, женщина слушала быстрые отрывистые фразы, а когда его настойчивый взгляд начинал требовать одобрения почти незаметно мелко кивала.
Регистрация всё никак не начиналась, но вдохновлённые предстоящим отпуском, стоящие в очередях будущие путешественники использовали время с пользой: читали газеты, звонили родственникам и друзьям, что-то жевали и унынию от вынужденного ожидания не поддавались. И только вокруг стойки бизнес класса нависало раздражение. Мужчина, закончив телефонный разговор, нервно вытирал пот со лба, и что-то возмущённо выговаривал теперь уже своей спутнице, а она, пытаясь его успокоить, снова кивала и дотрагивалась до его руки, которую он тут же одёргивал. Женщина вела себя суетливо, изо всех сил пытаясь сгладить его раздражение и было заметно, что все эти жесты и действия были ей знакомы и давно заучены. Её руки, с длинными ухоженными ногтями желтоватого оттенка слегка подрагивали, когда она растерянно поправляла и без того идеально уложенную чёлку, чтобы как-то занять себя после его очередного одёргивания. Наконец, мужчина немного успокоился, а она устало вздохнула и даже постаралась улыбнуться, от чего морщинки под глазами стали заметнее.
В этот момент к их стойке подошла ещё одна пара - бабушка и внучка. Бабушка подслеповато всматривалась в надпись на стойке, чтобы проверить не ошиблись ли они с рейсом. С рейсом ошибки не было, но только, видимо, по старческой наивности она не обратила внимания на разные очереди и не поняла разницу между эконом и бизнес классом. Обрадовавшись, что они успели на регистрацию почти первыми, она повернулась к внучке и в неловком движении нечаянно задела чемодан, на который опирался мужчина. Он резко обернулся и увидев пожилую, скромно одетую женщину мгновенно понял ситуацию - в его взгляде появилось нескрываемое презрение. Перехватив ручку чемодана он слегка брезгливо оттолкнул её в сторону двух длинных очередей эконом класса. Медленно взяв внучку за руку, женщина, вся багровая от стыда, под заинтересованно-сочувственными взглядами, направилась в конец очереди. Вокруг стало странно тихо, так, что вдалеке можно было услышать гул взлетающих самолётов.
Тишину нарушил негромкий возглас спутницы мужчины. По-видимому, она что-то хотела сказать женщине, но та уже отошла слишком далеко и не могла ничего услышать. Мужчина смотрел выжидательно: он привычно ожидал поддержки, чувствуя молчаливое неодобрение окружающих и нуждаясь в немедленном подтверждении своей правоты. Губы женщины слегка подрагивали, она посмотрела куда-то в сторону, а потом, резко проведя рукой по волосам и взлохматив их, что так отличалось от её прежних неловких, заискивающих движений, повернулась и не оборачиваясь быстро пошла по аэропорту в сторону выхода. Вокруг по прежнему было тихо, люди молчали и только расступались, освобождая ей дорогу. Она шла всё быстрее и быстрее, её плечи распрямлялись, походка становилась ровной и уверенной и она ни разу не обернулась назад на своего бывшего спутника, который как-то вдруг сразу потерявшись недоумённо стоял, всё также схватившись за свой чемодан.
***
День за днём в аэропорту взлетают и садятся самолёты. Это происходит миллионы, миллиарды раз в то время как мы учимся, работаем, спим, едим, занимаемся сексом и в общем-то живём. Самолётам нет до всего этого никакого дела, их жизнь это взлёт, посадка и небо.
А наша жизнь - это один большой аэропорт. Только мы проводим её в зале ожидания. Кто-то в обычном, кто-то в бизнес классе, но суть от этого не меняется. Большинство из нас не проходит даже к стойке регистрации, не то, что в самолёт.
Эти мысли беспорядочно мелькали у неё в голове, наталкиваясь одна на другую в то время, когда она собиралась, ловила такси и слушала музыку, которую включил водитель, отказавшись от безнадёжных попыток поболтать с очередной пассажиркой. Все эти события происходили отдалённо, как бы в стороне от её сознания и она только механически контролировала все действия, которые нужно было сделать. Все эти нелепые, ненужные действия необходимо было совершить, чтобы встретиться с Ним.. Сначала ей показалось, что они опаздывают и она растерянно смотрела то на часы, то на таксиста, который теперь уже понимающе молча улыбался. А потом, приехав в аэропорт за полтора часа до посадки Его самолёта она, в промежутках между нехарактерными для неё сигаретами и ненормальным количеством выпитых чашек кофе поняла, что даже эти мучительные вынужденные минуты ожидания являются для неё сейчас смыслом и итогом всего того, что она делала все последние месяцы.
И когда она наконец услышала голос диспетчера, на двух языках объявляющего, что Его самолёт наконец-то приземлился, и почти выбежав из зала ожидания, пытаясь за заполнявшим её чувством сбывающейся мечты всё-таки понять в каком направлении идти к Нему, то краем одностороннего сейчас сознания всё-таки успела заметить высокую, хорошо одетую женщину, которая уже почти выходила из здания аэропорта, но встретившись с ней глазами на секунду задержалась и понимающе улыбнулась. А сразу за женщиной быстро прошёл высокий мужчина с ноутбуком. Он тоже безмятежно улыбался, а на губах у него ещё остались крошки от вишнёвого торта.
И она, улыбнувшись женщине и помахав рукой мужчине, почувствовав, что их связывает сейчас что-то общее, пошла, почти побежала вперёд и увидев такой знакомый, но в первый раз реальный и осязаемый Его силуэт и почти задохнувшись от счастья сделала последний шаг к выходу из зала ожидания.