Человек с кистенем-1
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
В тяжелое военное время на землю приходит человек. Кто он? Создатель или разрушитель? Демон или бог? Если последнее, то он сильно изменился. Вместо бесцельных блужданий - четкая цель, до которой нужно дойти. Вместо апостолов - команда боевых товарищей. А вместо благостных проповедей - тяжелый удар боевого кистеня.
|
ЧЕЛОВЕК С КИСТЕНЕМ-1
КОЛДУН И ДЕВЧОНКА
В Храме Единого было тихо. Лились через высокие стрельчатые окна потоки света, под куполом ворковали и били крыльями голуби, из дверного проема доносились звуки улицы. Не слишком громкие звуки - жара, на небе ни облачка, на улицах ни дуновения ветерка. Кто в здравом уме пойдет в такую погоду к Храму?
И все же шаркали по гладким гранитным плитам неспешные шаги. Храмовый служка, глубокий дедушка, не спеша обходил огромный многоугольный зал и расставлял на столики-кануны трикирии - трехглавые подставки для свечей, которые во множестве купят, поставят и зажгут вечером прихожане. И тогда свет от них сольется в теплый дрожащий ореол, и картины на стенах Храма приобретут объем, глубину и величие, а потемневшие от времени фигуры на них снова станут героями давних времен, вершащими свои дела во славу Господа и Человечества.
Да, картины. Никаких икон. Никаких изображений божества. Единый был строг. Только холсты с изображением примеров человеческой храбрости, доблести, чести, верности долгу. Только хвала людям! Бог создал этот мир, но отошел от дел, вручив мир своим детям. И люди должны быть достойны своего предка, ибо если они падут низко, и переполнится чаша терпения Единого, то он вернется в мир и сурово покарает виновных. И тогда загорятся белым светом в храмах стеклянные свечи, и зазвучит трубный глас, и начнется Возвращение.
Покашливая, старик добрался до дальней части Храма. Здесь располагались самые старые картины, написанные на досках и камне несколько тысячелетий назад, возможно - еще в Присутствие Единого. Да, великие люди жили в те годы, истинные герои - вот они все на камнях Храма, как живые: полководец Давид Алонсо, врачеватель Маттиас Смит, жрец Петер Светоносный, рыцарь Кино Зачарованный... Такие юные и устремленные в колеблющемся белом свечении, и одновременно такие далекие...
Служка замер как вкопанный.
Белом свечении?
Вокруг камней разгорался неяркий, но явственный свет. Казалось, мерцала сама древняя основа, и старые краски вновь наливались богатой, насыщенной свежестью. И рыцарь на последней картине вдруг повернул голову и сообщил упавшему на колени старику:
- Ну что, дети мои? Я возвращаюсь.
***
Человек вошел в деревню еще, считай, засветло - солнце уже наполовину погрузилось в горизонт. Шел он быстро, легко и мягко, и не похоже было, что ходьба причиняет ему неудобство или усталость. На деревенских полях не было заметно никакого движения, мужская половина либо сидела по хатам, либо собралась в корчме. Женская же, загнав и накормив скотину, выполняла последние на день обязанности по дому да усаживалась ждать мужей.
В деревне было тревожно. Даром что до полнолуния оставалось три дня, нервно брехали собаки, крылья стоявшей за околицей ветряной мельницы вращались как-то неправильно, рывками, да и в воздухе было словно разлито напряжение. Человек покрутил головой, хмыкнул и направился к самому большому в деревне зданию, справедливо рассудив, что это и должна быть корчма.
За скрипнувшей дверью сразу обнаружилось и заведение с непритязательным названием "Зеленый орех". Орех и орех, пускай даже зеленый, человеку было не привыкать, лишь бы еда была горячей, а постель сухой.
Внутри все оказалось вполне традиционно - длинная комната со стойкой хозяина в одном углу, у стойки стулья на высоких ножках, на стенах государственный флаг и знамя барона, фонари и даже какая-то гравюра в углу, не совсем ожидаемая в деревенской корчме.
Людей, правда, почти не оказалось - за стойкой хозяйничала старуха лет шестидесяти, у самой стойки пристроился продувного вида толстяк, да еще за одним из столов вдали от фонарей что-то молча пили трое. Это было, конечно, насквозь неправильно.
Человек неспешно прошагал до самой стойки, к самому светлому месту и дружелюбно улыбнулся хозяйке.
- Горячей еды, какая побыстрее. И ракии, если есть.
Хозяйка тоже среагировала совершенно не так, как следовало. По уму она должна была быстро оглядеть незнакомца, отметить простую, но чистую одежду, отсутствие оружия (короткий кинжал на поясе не в счет, он для хозяйственных нужд), простоту заказа и сделать закономерный вывод: "спокойный постоялец, проблем не будет". После чего заулыбаться и передать заказ на кухню. Ничего этого старуха не сделала.
Вместо этого она уставилась на человека немигающим взглядом сквозь тоненькие очки и спросила:
- А денежки у вас есть-то, господин хороший?
Человек не удивился. Вместо этого он почесал спину, полез за пояс и аккуратно положил на столешницу пару медных монет.
Вид денег почему-то ничуть старуху не успокоил. Скорее наоборот, она уставилась на них с изрядным подозрением, да еще повысила голос.
- И кто же это к нам зашел? Серебра не носит, света сторонится, да еще и без оружия?
Человек хотел было указать, что деньги у него попросила именно хозяйка, а света он и не думал сторониться, но тут подключился сидевший рядом толстяк с хитрым лицом.
- Ай-яй-яй, господин колдун, - сказал он с укоризной. - Неосторожно вы поступили, куда как неосторожно. Вы, наверное, думали, что мы тут уже совсем с ума сошли от страха. Так вот - думали вы неправильно.
За спиной у человека заскрипели стулья, отодвигаемые ранее молча пьющей компанией.
- Вот из-за таких и войну просрали! - очень своевременно добавила старуха.
Тут, наверное, стоит сказать, что если бы человек выказал какие-то признаки страха, то агрессивные селяне, вполне возможно, и остановились бы. А может и нет - ибо, несмотря на свои слова, они и сами были испуганы. Но человек, судя по всему, страха не испытывал. С приятной улыбкой повернувшись к обвиняющему толстяку, он легонько взмахнул рукой.
Заскулив что-то невнятное, толстяк рухнул головой на стойку. На пальце у человека крутилась простенькая конструкция - отполированный камешек с пропущенным сквозь него не особенно и длинным шнурком. После последнего оборота камешек шустро юркнул обратно в рукав. Не переставая улыбаться и подняв руки к голове, как бы сдаваясь, человек развернулся к подступающим сзади увальням.
- Колду-у-у-у-н! - заверещала хозяйка за стойкой. Все-таки удивительно неприятная старушенция попалась.
Человек одним движением выдернул из-за спины непонятное оружие - то ли небольшой цеп, то ли массивный кистень. Единственная ребристая гиря, отполированная до блеска, мрачно блеснула в свете керосиновых фонарей. Деревенские, переглянувшись, похватали стулья.
- Не гулял с кистенем я дремучем лесу, не лежал я во рву в непроглядную ночь, - сквозь зубы пробормотал человек. - Поехали, ребятушки.
***
Старосте очень хотелось спать. День был тяжелый, дел по горло, а тут еще этот колдун...
Он перевел взгляд на стоящего перед ним человека с кистенем. Человек был абсолютно спокоен и оружие держал не по-боевому, за подвес. А, черт, как же теперь проезжающим столоваться...
- И что потом? - спросил он, чтобы что-нибудь спросить.
- Потом я сразу к вам пришел, - сказал человек. Сообщить о недоразумении из первых рук.
Староста вздохнул.
- Ты изранил пятерых односельчан, - осторожно сказал он. С улыбающимися вооруженными людьми вообще нужно разговаривать очень, очень осторожно. - Среди которых двое - хозяева единственной в деревне таверны.
- Они не представились, - объяснил человек с кистенем. - Сразу обозвали колдуном и полезли в драку.
- А что, корчемника ты бы бить не стал? - поинтересовался староста.
- Стал бы, - охотно сказал человек. - Но не по голове. Потому что корчемник-дурак мало кому нужен. Кстати, хозяйка его сама в обморок хлопнулась, я ей ничего не делал.
Староста пожевал губами.
- А стульями те трое прикрывались, их я вынужденно поломал, - добавил человек. - А фонарь случайно. Ну и столешницу, в общем, тоже.
- А руки-ноги ребятам? - фыркнул староста. - Тоже случайно?
- Только руки, - сообщил человек. - Потому что полезли, ничего не спросив и не выяснив. И я был в своем праве, потому что не колдун и не разбойник. А они за свои наветы ответили.
Староста вздохнул. Так оно и было.
- Я, если не возражаете, пойду посплю все-таки, - сказал человек. - Раз уж поесть не получилось. А утром уеду. Я все понимаю, но у вас деревня все-таки какая-то недружелюбная.
- Станешь тут недружелюбным, - буркнул староста. - С диким черным колдуном-то под боком.
- Да каким еще кол... - начал человек. Остановился. И посмотрел внутрь себя. Староста не смог бы это объяснить, просто в один момент стало ясно, что смотрит он не наружу, а внутрь. И ему явно не нравится то, что он видит.
- А ведь и да, - сказал человек. - Есть у вас тут колдун поблизости. Нехороший такой, гадостный колдун... вы инквизицию-то вызывали?
- Две недели назад, сразу как признаки пошли, да ведунья наша померла. Все без толку. Сказали - пришлют кого смогут. И когда смогут. То есть, я так понимаю, неизвестно когда.
- Ага, - сказал человек. - Ну, понятно. Кругом война, управления никакого, все инквизиторы работают с диверсантами... конечно, кого тут присылать в эту глушь. Но колдун окопался плохой, он вам тут дел наворотит... А знаешь что, староста?
Потухший, сгорбленный, одноногий чиновник поднял взгляд с пола.
- Доставай стилус да пиши, - скомандовал человек. - Разрешение. На проведение театрального представления знаменитой бродячей труппой "Цветы жизни". Дату поставь послезавтрашнюю. И подпись свою.
Начав уже писать, староста остановился.
- Что за чушь? Какое еще представление? Какая бродячая труппа?
- Театральное, - усмехнулся человек без кистеня. - В программе - одноактная пьеса "Смерть черного колдуна". А в труппу входит пока всего один человек - это я. Но бумажку лучше напиши, чтобы было чем отчитываться потом. Ах да, подписи сторон...
Перехватив у опешившего старосты стилус, он ловко дописал в уголке: "За руководителя труппы - Холин Энкантадо". И поставил размашистую подпись.
***
От старосты, кроме всего прочего, Холин добился еще разрешения переночевать в любом приглянувшемся ему доме. Захаживать по этому вопросу в корчму ему показалось не очень разумным. Да и входная дверь там теперь не закрывалась. Да и не было ее больше, двери.
Но и ночевать на улице тоже не хотелось, поэтому путешественник просто стукнул в дверь дома, следующего за старостиным.
- Кого тут твари носят? - послышался через некоторое время голос из-за двери. - Ночь на дворе!
- Твари носят обычно колдунов, некромантов, ведьм и назгулов, - не растерялся Холин. - А я на своих двоих пришел, переночевать прошусь.
Из-за двери молчали.
- Староста разрешил, - добавил Холин. И подтащил к двери собравшегося уже тихонько уйти старосту. - Скажи слово, человече.
- Разрешил я, разрешил, - взмолился тот. - Пусти его уже, Верга!
Дверь отворилась.
- Сейчас лампу зажгу, погодите, - сонно буркнул стройный силуэт и пропал в сенях.
Холин хмыкнул.
- Ну что за девчонка! - возмутился староста, снова отодвигаясь от двери. - Верга! Ну люди же пришли, чего ты в ночнушке-то страстями трясешь?
- А не надо заполночь приходить, - послышалось из сеней. - В такое время все добрые люди спят давно. Ну вот я, например. А вам не спится чегой-то.
Староста задохнулся.
- А вы идите, - сказал Холин. - Я тут дальше уже разберусь. Спокойной ночи.
И прошел внутрь. Свет ему был не очень нужен.
Девушка возилась в дальней стене с коробкой спичек и ржавой керосиновой лампой. Стеклянный колпак никак не хотел сниматься. Холин немного подождал, а потом вздохнул и подошел. Колпак в итоге был побежден, фитиль выдвинут на нужное расстояние, спички с осыпающимися головками все же загорелись, а лампа зажглась. В ее свете девушка оказалась рослой, худощавой, темные волосы распущены по плечам, карие глаза настороженно но дерзко изучали пришельца.
- Красивая? - неожиданно вполголоса спросила она. Холин закашлялся. Не нашелся как-то, что сказать.
- Да я сама знаю, что не очень, - честно ответила девушка на свой же вопрос.
- А зачем спрашивала? - нашелся Холин.
- Проверяла, - девушка усмехнулась. - Если бы ты, положим, начал сразу руки распускать, я бы тебе между ног двинула. Ты бы кричать стал. Проснулась бы бабушка - а она у меня боевая, кликнула бы соседей. Народу бы набежало, повязали бы тебя, побили, да закинули в хлев, на сено. А я бы спать пошла.
- Ловко придумано, - восхитился Холин. Девушка фыркнула.
- Опыт большой потому что. Ладно, придется тебя спать уложить, раз уж ты не злодей оказался. Меня Верга зовут, ты слышал.
- Хоакин Энкантадо.
- Благородно звучит, - присвистнула Верга. - Из дворян что ли, ваша светлость?
- Разве что через пра-пра-пра-прабабушку, - усмехнулся человек с двумя именами. - И можно просто Холин. Друзья так зовут.
- Да упаси боже мне таких друзей, - фыркнула Верга. - Ладно, Хоакин Энкантадо, давай думать, где тебе спать. Комната у нас одна, и там сплю я с бабушкой. Думаю, что постель в чулане тебя не заинтересует. Под паветкой на улице - тоже, у нас росы выпадают такие, что под утро замерзнешь. И промокнешь. Остается чердак. Там, конечно, пыльно, зато сухо. И на рассвет утром посмотришь, он красивый будет. Простыню, подушку и полотенце я дам. Ну?
Холин на секунду задумался.
- А давай.
Лестница на чердак была старой-престарой, местами осыпавшейся трухой, но еще прочной. Холин едва не зацепился все еще торчащим из-за спины кистенем за крышку чердака, но все прошло благополучно. В чердачной комнатке и правда было сухо и спокойно. Пол покрывала глиняная пыль, через маленькое окошко вливалась ночная тишина, да мирно потрескивала свеча в высоком подсвечнике. Верга молча расстилала на старом одеяле простынь, пока Холин вытаскивал из карманов и из-за пояса, и раскладывал на столе разные нужные в путешествии вещи.
- Издалека ты? - голос Верги звучал неуверенно. - Имя у тебя странное, да и ведешь себя... непонятно.
- Издалека, - согласился Холин. - С юга.
- А идешь куда?
- На север.
Верга снова фыркнула. Помолчала.
- Ты... с войны?
- C нее. - Холин остановился, безвольно уронив руки. Верга молча смотрела на него, молодого, рано поседевшего, с пустыми холодными глазами. Конечно, он пришел с войны.
- У тебя там тоже... кто-то? - Верга отвернулась.
- Нет. - Снова замолчала. - Уже нет.
- Понимаю, - прошептал Холин. Почему-то Верге показалось, что он и правда - понимает. Может, и у него тоже кто-то остался в той бушующей на границе войне. А может, и все там остались.
За окном пели сверчки. Горела свеча.
- Я пойду, - сказала наконец девушка. - Доброй ночи, Хоакин.
- Доброй ночи, Верга.
***
Проснулся Холин рано, от стука колодезного ведра под окном. Выглянул в окно - так и есть, Верга уже спохватилась. А восход и правда был красивый. Оделся, распихал вещи по карманам, привычно пустил мере в рукав, кинжал и кистень брать не стал, пока не в бой идем. Скрипя ступеньками, слез по лестнице и наткнулся на подозрительно глядящую старушку с чугунком начищенной картошки.
- Здравствуйте, бабушка! - не растерялся.
- Ты мне, внучок, зубы не заговаривай, - с ходу отказалась та. - Вергалка мне тут только наплела и про старосту, и про "переночевать негде". Негде? - вон сеновал. Вон - корчма. Староста - пусть он сам таких непонятных людей у себя привечает. Война на дворе. Убивцев кругом - что вшей на солдате. А он-то - привел! А девка и рада. В возраст вошла - как с цепи сорвалась. Злодей, не злодей - все в дом! Лишь бы мужик! С ума посходили!
- А вот еще говорят: "гость в дом - бог в дом", - попробовал возразить несколько обалдевший от потока слов Холин. Чувствовал он себя после бабушкиного отговора как будто цепью отхлестанным.
- Говорят? Это кто говорят? - не растерявшись, кинулась снова в атаку та. - Это про своих сказано, ясно тебе, дурень? Своих, с деревни, которых я уже сто лет знаю! Ну, положим, поменьше. А незнакомых, с улицы - кто будет приглашать? Только такая дуреха, как Верга. Да и то навряд ли. Не маленькая уже, да и понимает - какое время на дворе. Гость нашелся.
Замолчала. На печи что-то вкусно шипело и пахло завтраком.
- Так я... пойду? - поинтересовался после паузы Холин.
- Сиди, - скомандовала та. - Что ж я, не вижу? Был бы злодей, уже сто раз вызверился бы.
- А вы бы тогда соседей позвали, а? - догадался Холин.
- Зачем соседей? - в руках у бабушки появилась короткая нагайка-"волчатка". - Сама бы справилась.
Холин откашлялся.
- А у вас это семейное, я смотрю.
***
Когда Верга зашла уже, наконец, в дом, скинув тяжелые "огородные" боты и ополоснув в ведре руки, она остолбенела. На кухне суетилась бабушка Марта, снимала с печки что-то вкусно пахнущее и добродушно - что вообще на нее было не похоже! - ворковала. А рядом с печкой сидел себе на табуретке странный человек Хоакин, понимающе поддакивал и ел - ее, Верги! - вчерашние пирожки с медом!
Холин увидел Вергу первой, улыбнулся с полным ртом и дружелюбно показал на лавку. Девушка вспыхнула и босой молнией пронеслась мимо него в комнату.
- Смущается девка, - громко сказала Марта, снимая со сковороды шкворчащие пироги с картошкой. И тихо продолжила:
- Нахальная стала - страх. Но оно и понятно. Как война пошла, отца в полки забрали, там он и сгинул, в окружении где-то. Ни весточки тогда не дождались, ничего. А мамка уже третий год как померла от лихоманки. Куда ж дитю с таким справиться? А только с таким характером ее замуж не возьмут, и тогда - что? Деревня у нас маленькая, глухая. Двадцать верст по лесам до города - близкий свет. Не знаю.
Холин жевал пирожки и кивал. Из комнаты вышла обутая уже и причесанная Верга, чинно прошла и уселась на лавке, сложив руки. Марта сунула и ей пирожок тоже.
- Так я возвращаюсь к нашему вопросу, - Холин закончил завтрак и вытер руки полотенцем. - Насчет колдуна.
Марта пожала плечами.
- Как тебе староста сказал, так и есть. Недели две как молоко пошло киснуть, куры дохнуть, собаки разоряться каждый вечер. Над домами, бывает, по вечерам пух черный летает - ума не приложу, что это значит, но думаю, что ничего хорошего. Ну, а самое главное...
Холин подался вперед.
- Самое главное - люди, - сухо и четко сказала старуха. - Люди стали портиться. Подозрительными стали, жадными. Жестокими даже. Позатот день, один дурень другому голову размозжил - межу на лугу не поделили. Той меже сто лет в обед - ну, положим, меньше - а один теперь в земле лежит, другого в город увезли. Навсегда, мать.
- На то война, - спокойно сказал Холин.
- Война, внучек, уже скоро год идет, - строго сказала Марта. Верга поперхнулась. - А такого никогда не было. Меж людьми ненависть появилась, настоящая, жаркая. Чуть что не так - сожрать тебя готовы. Я на войне, что сорок год назад случилась, санитаркой была, разное видела. И тогда такого не было. Нет, Холин, это и впрямь колдуна работа.
- Сдружились, значит, - прокомментировала Верга, болтая ногой.
Марта в упор смотрела на Холина.
- И ты сказал, что сможешь с ним справиться? Ты справишься?
- Колдун есть, верно? Помощи из губернии можно не ждать, инквизиторов не будет. А у вас есть еще самое большее пара недель - после этого все сойдут с ума окончательно.
- А тебе-то что с этого? - резко спросила Марта. Холин не ответил. Старуха покачала головой.
- Прости. Эта дрянь и на меня действует, конечно. Спасибо, что хотя бы пытаешься нам помочь.
Холин фыркнул и поднялся.
- Я сказал, что разберусь с этим колдуном, и я это сделаю. Пытаться не нужно, надо либо делать, либо не делать. Но если уж делать - то по-большому.
Верга прыснула. Холин улыбнулся краешком рта. Марта задумчиво поглядела на девушку.
- А ведь ты давно уже не смеялась, внучка...
***
- Будем искать ответы на вопросы, - сказал Холин. На южной околице деревни ничего интересного не происходило. Текла узенькая речушка, скорее даже ручей, через которую по непонятным причинам был перекинут мосток. Шумели грабы и вербы, растущие вдоль речушки. Синел вдали лес. Пахло травами и медом.
- Какие еще вопросы? - тут же влезла Верга. Она переоделась в мужские штаны и влезла в виденные раньше чудовищные боты, прекрасно, наверное, подходящие для ходьбы по грязи, но не особенно уместные сейчас, посреди лугов и полей.
Холин с интересом поглядел на нее.
- В первую очередь - зачем ты за мной увязалась. Если тебе кажется, что борьба с черным колдуном - это что-то такое веселое и захватывающее, то это тебе напрасно кажется.
Верга отмахнулась.
- Ты не тутошний, вообще ничего не знаешь. А бабушка сказала помочь, провести тебя по всяким нехорошим местам.
- Да ну? - Холин развеселился. - И какие же у вас тут нехорошие места, в деревне-то?
- Ну во-первых - кладбище, - солидно начала девушка.
- Это еще почему? - удивился Холин.
- Как почему? Ну... там же мертвые... И бывают зомби! И некроманты еще, темная магия! Вот... - Верга почувствовала, что звучит неубедительно.
Холин покачал головой.
- Слабо, слабо подготовлена ты, дитя. Как же ты школу закончила... а, да. До ближайшей школы верст двадцать пять, а?
- Двадцать, - сказала Верга.
- А ведь черный колдун не посмотрит, что ты не закончила школу, и тебе мало лет... Хотя скорее наоборот - посмотрит. И поймает тебя в ловушку именно в том месте, которое ты будешь считать безопасным. Так вот! Урок первый: кладбище, чтобы ты знала, это одно из самых безопасных мест в любой деревне. Вопрос: почему?
- Да, почему? - заинтересовалась Верга.
- Нет, так не пойдет. Если я учитель, то я задаю вопросы.
- Кто тебя в учителя-то пустил? - поразилась Верга, но Холин замотал головой:
- Это полезное знание, но если ты сама до него не дойдешь, то никогда не запомнишь и не научишься. Есть вводная: кладбище - одно из безопасных мест против черных магов. Вопрос: почему? Думай!
Легко сказать. Думай. Кладбище - это что? Ограда, покрашенная известкой. Могилы, надгробия, фамильные склепы. В деревне склепов не бывает, но на городских кладбищах они есть. Деревья над могилами. Кладбища медленно-медленно растут, но в старой части деревьев больше и стоят они гуще. И еще много-много трехлучевых крестов - трикветров везде, на могилах, на надгробиях, из камня, из дерева, высеченных на плитах, нарисованных на земле, а это значит, это значит...
- Там больше всего символов защиты от черной магии! - выпалила Верга и сама испугалась своей радости.
Холин был доволен и удивлен. Но больше, скорее, доволен.
- Именно так. Именно так! Молодчина.
Девушка покраснела. Пробормотала:
- Ну это и так понятно. Любая дуреха бы догадалась.
Холин ласково покивал.
- И это тоже правда.
- Эй!
- Ты же сама сказала. Ладно-ладно, поясню. Само по себе кладбище не несет никакой темной магии. Мертвые люди с магической точки зрения практически нейтральны. Ну, просто в силу того, что они мертвые. Поэтому никакой концентрации... ну, сосредоточения черной магии на кладбищах обычно нет. Иногда - очень редко - оно может появиться, если там похоронен какой-то очень плохой человек. Душегуб там или насильник. Но таких на кладбищах и не хоронят обычно, поэтому опасность очень мала.
Верга слушала так внимательно, что даже не мигала.
- То же самое может произойти при захоронении черного мага, и именно поэтому их вообще никогда и нигде не хоронят - только огонь и костер, а пепел развеять. Это не жестокость наказания, а практический расчет. Предосторожность.
Они медленно шли по дороге, Холин говорил, Верга слушала, а вокруг них тем временем поднимались призрачные конструкции его слов. Кирпич за кирпичом, бревнышко к бревнышку, блок за блоком в тумане начинало вырисовываться что-то, имеющее уже форму и структуру. Начинало появляться _понимание_.
- Но даже в случае зарождения темной магии на кладбище, самое большее, на что она способна сама по себе - это появление одного-двух живых мертвецов, живмеров, - продолжал пояснения Холин. - Также известных как зомби. Явление, конечно, неприятное, но именно на этот случай кладбищенская ограда выкрашена известью, отпугивающей нежить, а у местного священника - или старосты, как у вас - обязательно есть пара простеньких запретительных заклинаний.
Определенную опасность может представлять только старое, заброшенное кладбище, на которое внезапно забредет достаточно сильный - и безумный - некромант. Он сможет сломать защитные трикветры, нагнать из себя _черноты_, и за два-три дня создаст пару десятков довольно слабых зомби и несколько костяных гончих. И это, конечно, будет нехорошо. Но... ты видишь, сколько деталей должно сойтись в одной точке?
- Старое кладбище, разрушенная ограда, сильный некромант-преступник, - без запинки перечислила девушка. - И время. Время не сходится.
- Все верно. Молодчина еще раз, - вынес Холин вердикт. - Две недели, и это озлобление, о котором говорила Марта - зачем он это делает, не могу понять... Это никак не некромант. Но и колдун какой-то необычный.
- Послушай... - Верга еще не решила, как обращаться к новому знакомому, поэтому этот момент пока пропустила. - Я только поняла - ты же тоже, выходит, маг? Раз ты чувствуешь его и можешь выследить. Маг? Или даже инквизитор? Да? Нет? Ну да же?
Холин - он же Хоакин - печально улыбнулся.
- Наверно, можно и так сказать, Верга.
И больше на эту тему говорить не стал.
***
Прогулка по деревне результатов не принесла. Несколько раз Хоакин-Холин останавливался, крутил носом и говорил, что уловил след темного колдуна, но всякий раз через некоторое время терял его, словно тот растворялся в воздухе. Пройдя деревню из конца в конец два раза, им даже не удалось уловить направление, в котором находился неизвестный маг. Судя по всему, Холина это не на шутку тревожило.
- Ну ладно, - решил он наконец. - Простые забеги по деревне ни к чему не привели. Приступаем к плану "Б".
- А, так мы по плану, оказывается, действовали? - обрадовалась Верга.
- Утихни, дитя. Ответь мне лучше вот на какой вопрос. Сколько у меня рук?
Девушка настороженно посмотрела на своего спутника.
- Вроде бы две.
- Очень точно подмечено, - похвалил ее Холин. - А раз рук у меня всего две, то нужно построить штуку, которая искала бы колдуна вместо меня, освобождая мне руки, а значит и возможность с ним разобраться. Резонно? Резонно. Идем домой, наблюдательный ребенок.
Дома их покормили, Холин прихватил кистень, а Верга, уступив красноречивому молчанию бабушки, переобулась, но вместо косынки нахлобучила на голову шляпу, став похожей на пирата откуда-то с востока. Только мужские штаны не по размеру все время сползали, портя впечатление.
Место для строительства посоветовала опять же Верга, узнав, что Холину не нужны ни доски, ни гвозди, ни даже курица - для жертвоприношения. Узнала - с одной стороны обрадовалась, что тот не некромант, но и задумалась - а кто ж он тогда? В общем, выбрались на западную часть деревни, там озерцо было небольшое, и холм очень удобный, за ним можно строить разное, и никто не хватится.
Когда дошло до непосредственно строительства, Холин глубоко и надолго задумался. Верга некоторое время ждала, а потом не выдержала и поинтересовалась:
- Забыл?
- А? - проснулся самозваный чародей. - Не забыл, нет... Размышляю, как удачнее провернуть.
- Я думала маги в магических университетах все запоминают еще в молодости, - заметила Верга.
- Мы университетов не кончали, - сообщил Холин. - И молодость моя никуда не делась. Тут понимаешь, в чем дело... поиск колдуна я могу запустить хоть сейчас, не сходя с места. Но поиска мало, мне же еще нужен и азимут, мне нужно расстояние до колдуна, а неплохо бы и скорость перемещения заодно. Вопрос не в поисковом механизме, вопрос в средствах отображения... Сейчас что-нибудь сварганим.
Он принялся варганить - очертил более-менее правильный круг, разбил его на небольшие деления, в центр воткнул прямую, наспех оструганную ветку, вверху ее расщепил и закрепил поперек еще одну ветку поменьше. К поперечной ветке с одного конца прикрепили шнурок с небольшим грузиком - Верга пожертвовала пряжку со своих знаменитых штанов и теперь стояла, придерживая окончательно спадающую одежду. Не забывая краснеть при этом, и вообще от смущения сделалась еще более нахальной, чем обычно.
- Я думала, маги свои инструменты с собой возят на фургоне, - фыркнула она, - а они вон как, все из деревяшек и веревочек мастрячат, оказывается. Ты, наверно, очень сильный маг, а, Холин?
Тот, нахмурившись, созерцал получившуюся конструкцию.
- Не хватает еще одного важного элемента, без которого ничего не заработает, - сообщил он задумчиво. - Слез девственницы. Не знаешь, где достать?
Верга сглотнула и уставилась в землю.
- Ах да, откуда тебе... - печально покивал Холин и неожиданным движением взъерошил девушке волосы.
- Эй! - Но прозвучало это неискренне. Верга первый раз в жизни участвовала в чем-то по-настоящему значительном. И ей это нравилось до безумия.
- А на самом деле ничего больше не нужно, можем начинать, - пробормотал Холин. И начал.
Дохнуло холодом. Вокруг центра круга образовался небольшой медленный смерч, разбрасывающий вокруг себя серебристые искры. Верга ахнула. Несущая ветка начала поворачиваться. Грузик на поперечной ветке болтался вразброс.
- Юго-запад, так... - прохрипел Холин. На лбу выступил пот, на лице блуждала напряженная улыбка.
Поперечная веточка дернулась. Опровергая рассказы про силу тяжести, грузик натянул шнурок и тащил ветку вверх.
- Быстро идет, - с легким удивлением констатировал Холин. - Бежит даже... черт!
Несущую ветку рвануло в сторону. В воздух полетел песок и пыль с земли. Груз мотался в воздухе, смерч расцвел золотистыми вспышками.
- Северо-запад... очень быстро... не может быть! - Холин вытер рот ладонью и растопырил пальцы.
Груз больше не болтался в воздухе, его тянула вниз невидимая тяжесть.
- Приближается с ускорением... летит? Пикирует! Что за бред!
Верга уже и сама видела - над деревней расцветал прозрачный огненный купол. Он рос, приближаясь, превращаясь в неумолимый, неостановимый вал. А перед ним летела стена листьев, камней и вырванной сухой травы. До столкновения оставались секунды. Сбежать они не успевали никак.
- Нет, этого я не позволю, - внезапно спокойно сказал Холин. И поднял руку.
Стена разбилась о невидимый барьер прямо над ними. Сверху обрушился дождь... чего? Черного пуха? Горелой бумаги?
А самое главное - за все время Верга так никого и не увидела. Никакого колдуна. Только они с Холином стояли посреди засыпанного черным круга, да оседала на окраинах деревни пыль от ударной волны.
- Это ж надо быть таким тупым... - Холин говорил тихо, кривя рот нервной усмешкой. - Это же напрашивалось само собой, а я не заметил. Дурак, дурак...
- Ничего, я тоже не сразу поняла, какой ты дурень, - успокоила его Верга, пытаясь отдышаться.
Холин присел и зачерпнул ладонью земли.
- Понимаешь, Верга... Любой живой человек оставляет в воздухе вполне понятный след, по которому его можно выследить. Даже собака может, чего уж говорить о приличном маге, натренированном соответствующим образом. След колдуна - это, попросту говоря, след человека плюс отголоски магии, которые тот использует.
Он поднялся, продолжая невесело усмехаться.
- У вас все было не так. Я чувствовал только черную магию, довольно сильную, и почти ничего - от собственно колдуна. Сначала я думал, что это он так умело прячется. Но ты же видела сейчас - скорость перемещения, способность к полету, да и то, что мы его так и не увидели, несмотря ни на что. Это не живой человек, Верга. Это мертвый маг. Причем умерший недавно, и очень нехорошо.
Холин разжал пальцы, и девушка поняла, что осыпавший их черный дождь был никаким не пухом. На ладони лежал пепел.
- Скорее всего, его сожгли, Верга, - очень серьезно сказал Холин. - И он вернулся отомстить.
***
Домой вернулись уставшие, запыленные, и по большому счету без особых идей. Марта молча поставила на стол ужин, подозрительно глянув на придерживающую штаны Вергу, но ничего не сказала. Поев, Холин принялся за единственное, что, по его мнению, могло навести на личность колдуна - опрос.
От Верги толку, конечно, было немного, но и Марта, подумав, в упор не смогла припомнить ни одного местного мага, который бы отправился на войну за последний год.
- Да не было у нас вообще магов, внучек, - отказалась она в итоге. - Маги все больше около городов рождаются, да и живут там же. Там им и удобнее, и деньги платят с охотой. А у нас что? Глушь, ни школы, ни церкви. Откуда тут маги? Не там ты смотришь, Холин.
- Может, и не там, - нахмурился тот. - В общем, магические способности могли проявиться и неконтролируемо, в момент смерти. Но тогда убитый вернулся бы сюда духом мщения... хотя, найдя мощный черный артефакт, мог бы дорасти и до колдуна... Натянуто, но возможно. Вспоминай, бабушка, кого тут убили за последний год - должно быть не так много.
- А никого и не убили, - пожала плечами Марта. - Только дней пять назад, за межу на лугу, да ведунья померла еще, но это ж не то...
- А на войне? В полки же забирали, ты говорила.
- С десяток забрали, - подтвердила старуха. - Считая и ее отца, зятя моего. Трое уже и вернулись, кто без глаза, кто без рук, кто как староста вон, без ноги. Двое еще погибли - вернувшиеся рассказали. Про остальных ни слуху, ни духу до сих пор - сгинули, мать. Прости, внучка.
Верга сидела с сухими глазами и смотрела в пол. Холин задумался.
- Тупик. Если кого и убили там, зачем возвращаться и мстить здесь? Да еще и так странно - никогда о таком заклинании не слышал, которое позволило бы накачивать людей злобой и ненавистью, всех без разбору...
Марта убрала со стола и выставила кружки с узваром и блюдца с блинами. Холин уставился на Вергу.
- Вот от тебя, кстати, я ничего подобного не ощущаю, никакой злобы даже близко... странно. - Девушка покраснела.
- Вот еще! Да я тебя... да я постоянно над тобой смеюсь! Да ты...
- Он про другое, - серьезно сказала Марта. И подмигнула Холину.
- Выходит, что или у девчонки очень высокая сопротивляемость к насылаемой порче - чего я, честно говоря, не вижу... - начал тот.
- Либо что-то еще, о чем ты понятия не имеешь, - закончила Марта.
- Точно, - подтвердил Холин. И подмигнул в ответ. Верга с грохотом отставила полупустую чашку.
- Не хочу калины, зачем ты ее сюда положила, она горькая!
- Допивай, - спокойно сказала Марта. - Я выбрасывать ее не буду. Конечно, выпила все сладкое, а горькое оставила - кому, мне? Все вместе нужно есть, тогда и горечи не почувствуешь.
Холин открыл рот. Потом закрыл. Потом снова открыл.
- Сладкое... Горькое... Святая женщина! - Он вскочил и обнял остолбеневшую старуху. Схватил и одним глотком опустошил чашку Верги. Поморщился.
- Я обыкновенная, - осторожно сказала Марта. - А ты, дорогой человек, с ума сошел, или просто придумал, как нас спасти?
Холин наморщил лоб.
- Пока не придумал. И даже не знаю, где ваш колдун спрятался. Но зато понял, что это за тварь, и как с ней бороться. И зачем она делает то, что делает.
Повисла пауза. Верга закатила глаза.
- Ну рассказывай уже, вот морока!
- В общем-то, я снова начал думать от неправильного, - самокритично сказал Холин. - Если злоба появляется и копится, значит, ее кто-то навевает. Раз навевает, значит, хочет зла. Раз хочет зла, значит, скорее всего, мстит. Тем более, он мертвый, как мы выяснили. А подходить нужно было совсем с другой стороны.
В глазах у Марты появилось понимание. Санитарка на старой войне видела многое и не питала иллюзий.
- Это сами люди, верно? В людях есть свет, и есть тьма. Есть сладость и горечь. Есть добро, и есть зло. И если что-то одно забрать, то другого прибудет.