Бум! - глухо бухнул о мой выставленный на прижатой к телу руке щит тяжелый молот. Плохо сработанная сталь с кучей диких изъянов на длинной деревянной рукояти, перемотанной лоскутами кожи. Оружие пограничных мародеров, зовущих себя паладинами окраин. Мерзкие лицемеры, в отличие от варваров, ненасильственно собирающие незаслуженную дань с деревень.
Сила удара была настолько велика, что я невольно отшагнул, едва-едва удержав равновесие. Мои облегченные латы сейчас спасли меня. И не тем, что прикрывали тело, а приличным весом, даже не в своем полном состоянии, как следует приковав меня к земле. Можно сказать, что большую часть глухого удара, противно раздавшегося от щита по руке, распространившись по всему левому боку, приняли доспехи. Хоть какая-то оказалась от них польза.
Чварк! - прошелестело страшное оружие мимо, грубо зацепив щит и чуть было не вырвав его у меня из рук. Пальцы, и так уже ноющие, словно ужалило молнией. Мой меч ответно прочертил косую дугу, но заведомо безрезультатно - из такой позиции не ударить, как следует.
Капля пота, скатившись по лбу, оросила ресницы, решительно попытавшись проникнуть в глаза. Я взмахнул головой, в очередной раз отступая назад и в очередной же раз опасливо прикрываясь от возможного удара. Однако стоящий напротив дикарь даже и не подумал воспользоваться моментом, как будто благородно предлагая необходимое время.
Едва дыша от напряжения, вкупе с пышущим жаром от взмокшего поддоспешия телом, я скинул на землю свой шлем. Кое-как, запястьями. Бесполезный сейчас шлем, разве что мешающий дышать и сужающий поле зрения: если мне каким-то образом прилетит по голове этой страшной дурой в этих зверских лапах, тот тут никакая защита не поможет. Тут даже щит мнется от каждого соприкосновения, словно доска. Даром, что еще не раскололся.
- Где твое оружие, дикарь? - Будто чужой, услышал я свой хрипящий голос, сухим и слегка свистящим воздухом дерущий глотку.
Я попытался сконцентрироваться на столь же отвратно чувствующем себя варваре, огромной фигурой в нескольких шагах от меня сплевывающим себе под ноги тягучую красную слюну, перемешанную с кружащейся вокруг пылью. И я готов был поклясться, что ему явно не лучше моего.
Одурманенный взгляд напрочь отказывался фокусироваться, представляя перед глазами часто возникающее видение недавних событий. Я мотнул головой, невольно подгоняя тошноту, но в то же время борясь с навязчивой картиной, застилающей взгляд. Варвар спрятался хорошо...
- Тут, рядом. - Прорычал он, оскалившись. Однако при этом послышалось некоторое нездоровое сипение. - Прямо под тем валуном лежит... Расколотое... Как и черепушка твоего дружка, слизняк.
Он довольно рассмеялся собственным словам, давая мне возможность взглянуть в указанном направлении - торчащий из земли валун здесь был только один. Искореженный человеческий труп - мертвый северянин, сваленный на собственную лошадь. Гонец от граничных паладинов, коих вернее было бы называть головорезами, посланный в Ижель за помощью.
И как же неудачно вышло, что именно наш отряд третьей королевской гвардии в эти дни прочесывал окрестности. Нам не выстоять. Даже с паладинами. Даже с ополченцами.
Хмурое предвечернее солнце, выглянув из-за тяжелых туч, осветило место нашей неслучайной схватки, давая мне внимательнее оглядеть непогребенное тело. Его лошадь лежала со свернутой шеей - я попался тем же самым способом. Эх, Скиф...
Не стоило мне так подставляться. Только не мне, имеющему такое невероятное преимущество в приманке, коим и являлся этот паладин. Я отправился следом за воином, на которого наш командир справедливо не стал возлагать надежд, не поверив в то, что ему дадут добраться до города. Ко всеобщему одобрению, он приказал мне двигаться следом.
В скором темпе расбронив моего самого быстроногого коня в отряде, по максимуму его облегчив, он напутствовал меня во что бы то ни стало добраться до головного войска, как можно скорее стребовав выступления на подкрепление. Бессмысленное, в общем-то напутствие, учитывая, что ни за чем иным я явно туда сейчас не поскачу.
Воин оказался в качестве вынужденной жертвы, должной дать мне возможность благополучно добраться до основных войск, стоящих гарнизоном в Ижеле, но я бездарно все запорол. Это было впервые, когда благополучие отданного мне приказа оказалось под угрозой.
Что поделать, паладин не знал о своей роли, но выполнил ее честно, в достаточной степени. И не его вина, что естественный рельеф не позволил мне должным образом отреагировать.
В нос внезапно дохнуло гарью. Дыма не было, один лишь дух разносящийся ветром копоти. Это почувствовал даже мой противник, поведя своей массивной головой кверху и нехорошо оскалившись. Варвары уже что-то жгут, деревни... Хотелось бы верить, что жители, довольно сметливые как для граничных территорий, где иные и не выживают, успели перейти к большому оплоту, готовому дать им некоторую защиту под прикрытием уже неполного отряда наших гвардейцев. Жаль всех тех мужчин, что погибли в первые часы, не ожидая никакого нападения, но изменить что-либо, вернув их к жизни, уже нельзя.
Здоровенный дикарь из племени варваров скалистых степей... Мои кулаки инстинктивно сжались, едва я представил его сородичей, одетых, как и он, в толстые шкуры, с топорами наперевес, сейчас буйствующих и мародерствующих так невдалеке отсюда. Мой противник это почувствовал, как без труда и представил мои мысли. Он плотоядно оскалился, дергано зарычав. Впрочем, это с легкостью можно было спутать с посмеиванием.
- Не поноси себя. - Хмыкнул варвар. - Ты не настолько туп, как тебе кажется. Просто я оказался умнее, ба-га-га!
Противнее всего было слышать правду в его словах. Я поступил, подобно глупцу, так опрометчиво ворвавшись в ложбину. И оттого вдвойне обидно, что иного выхода у меня не было: кряж перекрыт и полностью контролируется на много полетов стрелы кругом, и единственный безопасный путь для одиноко всадника до города лежал только здесь. И дикарь это прекрасно знал.
Он хорошо спрятался.
Взгляд коснулся моего племенного коня - моей гордости и обожания. Тот лежал поодаль, уже окончательно издохший, с переломанной шеей и конечностями. Разум в очередной раз попытался представить мне такие свежие в памяти события, которые я всеми силами отгонял, безуспешно силясь удержать уплывающую от хлопка о землю голову.
Да, варвар прекрасно спрятался, затаившись до лучшего момента.
Огромная мускулистая рука в единый миг появилась прямо из-под земли, поистине титаническим хватом вгрызаясь в ногу моего коня.
Я обессилено приопустил веки, давая волю вырывающемуся из памяти моменту. Скиф испуганно и отчаянно ржет, за долю мгновения понимая, что не в силах выбраться, выскользнуть из этих цепких пальцев. Он спотыкается, опрокидываясь сам и скидывая меня с себя. Невероятно умное животное, даже в такой миг в первую очередь подумавшее о собственном хозяине.
Не знаю, что произошло бы, будь на его месте обыкновенный скакун, но догадываюсь: конь похоронил бы меня под собой. Но Скиф... Всем сердцем любимый мною Скиф подумал в первую очередь обо мне, и только лишь его стараниями я остался жив, хотя и испытываю теперь дикое чувство головокружения - треснулся я знатно.
- Паладин сломал твой топор? - Вновь подал я голос, боясь немедленного продолжения и радуясь хотя бы короткой передышке.
- Дерьмо... - Прицокнув языком, откликнулся варвар. - И этот молоток тоже дерьмо... Но дубинка у тебя хорошая, длинная, как я люблю. - Он кивнул на мой полуторный меч, сейчас направленный в землю - щит я так и не осмелился приспустить, держа его поднятым к груди.
Пальцы на одной из его ног были размозжены - не иначе, северянин постарался перед смертью. Я это заметил только сейчас, когда заимел хотя бы такую возможность временно не отбиваться от яростного напора. Да и сам варвар выглядел неважно, часто перебиваясь дыханием на хрип. Потрепал его воин, как есть потрепал.
Хотя противник этот дикарь знатный и биться с таким приятно. Кто знает, что было бы, сложись все иначе - на честном поединке, когда у меня бы не кружилась голова, вызывая ненужную тошноту, да и противник был бы более... здоровым и целостным.
- Ну что, отдохнул, червь? - Засмеялся было варвар, зайдясь приступом харкающего кашля.
- А ты сам-то?
Бугай довольно оскалился, вновь приподнимая свое оружие в боевое положение.
Молот промчался с такой скоростью, что даже заставил воздух засвистеть. Он глухо ударился о нижнюю часть щита, вновь гулко отозвавшись во всем моем теле. Дикарь ударил снизу, приметив, что я явно ожидаю противоположного - атаки в голову, вынуждая меня присесть, наклоняя руку со щитом навстречу куску опасной стали.
В итоге это соприкосновение с силой дернуло не только кость из сустава, но и меня над землей, попытавшегося хотя бы слегка погасить силу удара. Кажется, дикарь намеревался окончательно доконать мои онемевшие пальцы. И стоит признать, что следующим ударом ему это удалось: молот, прочертив полную дугу, занесся сверху, целя мне в лоб.
Бух! - скрипнув, прогнулась сталь. Я среагировал, а сам щит, зацепив одним своим краем мое плечо, полетел в сторону, больше не удерживаемый ничем. Более того, я отчаянным движением отскочил назад, самолично высвобождая ничего не чувствующую конечность от удерживающих ремней.
Неплохой был щит, но теперь бесполезная железяка, скомканная варварским натиском вдвое. Не знаю, что с пальцами, но, видимо, если запястье не переломано, то вскоре отнемеет обратно.
Мой полуторник прочертил косую дугу от земли, впившись в толстые кожаные обмотки на выставленной рукояти молота, оставив на них очередную зарубку. Не ахти что, конечно, но теперь мой единственный шанс - это атаковать, так как отбить удар сейчас я смогу только раз. Обеими руками было бы больше шансов, однако на неопределенный срок у меня в распоряжении только одна.
Я вновь попытался атаковать. Из средней стойки, сбоку, чувствуя собственную некоторую заторможенность. Меч пролетел мимо, не встретив никакого препятствия - варвар отшагнул назад, пропуская удар и уже занося в ответном ударе молот.
Левая рука рванула кверху, до этого недвижимо прижимаемая к боку. Запястье обхватило незаточенную сталь клинка у основания, сдерживая его, тормозя разогнавшийся напор, грозивший мне неминуемой смертью. Если тяжесть меча хоть немного заставит развернуться мое тело в сторону, лишая возможности отступить и уклониться, то лютый и плохо сработанный молот размозжит мне голову до самого основания.
Мышцы заскрипели, застонали под прилагаемым напором, рвя связки в отчаянной попытке развернуть мое оружие в противоположную сторону. Онемевшая рука, чему я сейчас был только рад, что есть мочи толкнула клинок обратно. Была бы сталь заточена, тут бы никакая кожаная перчатка не помогла...
Варвар, разинув рот от удивления, хекнул от натуги, тоже изменяя направление своего удара, вынужденно пустив его наперерез новой опасности. Сталь дзынькнула о сталь, во все стороны брызнули искры, срубая острую кромку моего меча, и молот, практически не ощутив препятствия, пролетел дальше, всей своей остаточной яростью врубаясь в мое плечо и ключицу.
На грудь словно надавило безумным прессом, разом изгнав из легких весь воздух. Я, ничего не видя перед собой, отступил назад, инстинктивно заваливаясь на спину, и чувствуя, как надо мною что-то пронеслось. Опасно близко.
Я перевернулся на живот, вскакивая на ноги и внутренне удивляясь непродолжению. Странно, что противник не стал пользоваться самим же заработанным превосходством. Однако одного-единственного взгляда через болезненно пульсирующее плечо хватило, чтобы понять о причинах такого промедления: молот выскользнул из более не цепких пальцев, обиженно завалившись на мягкую землю.
Оскал довольства наполз на мое лицо, растянув губы в злорадной усмешке. Даже несмотря на боль и ранение - варвару досталось куда как хуже. Я достал его! Последствиями ноющего от перенапряжения тела я все-таки добрался до его руки, самым острием перерезав жилы чуть повыше запястья.
Дикарь досадливо скривился своему ранению. Проводив медленно стекающие по его ладони темные красные капли, он прорычал нечто ругательное. На меня же при этом взглянул несколько иначе. Кажется, оттенок уважения появился где-то в глубине его глаз.
- Почему ты один здесь? - Прокряхтел я, пытаясь повести пульсирующим от удара плечом.
- А к чему двое? - Искренне удивился он, перематывая обильно кровоточащее запястье лоскутом, оторванным от собственных одежд. - Делить свою добычу с кем-то иным? Как же вы, жители солнечных равнин, любите говорить глупости - неужто я не справлюсь с двумя хилыми сморчками? Хе-хе...
- Нас может быть больше...
- Нет. - Упрямо мотнул он головой, с невысказанной насмешкой взглянув прямо мне в глаза. - Не может.
И он снова прав. Если я не справлюсь, паду сейчас, то посылать кого-либо еще - ужасное расточительство и так небольшого гарнизона, оставшегося в оплоте. А если все же доберусь до Ижели, то и смысл было загонять лишнего всадника? Кажется, этот варвар слишком хорошо знает наши порядки. А может, просто догадывается.
- Как тебя зовут, дикарь? - С некоторым отстранением услышал я сорвавшийся с моих губ вопрос.
- Ты забыл добавить, что обязательно упомянешь обо мне всем, после того, как победишь. - Довольно заржал он, словно конь, запрокинув голову. И отвратное самочувствие не было для него помехой.
- Нет, я...
- Ни к чему тебе знать мое имя. Ни к чему. - Произнес он невероятно серьезно, заглянув мне прямо в лицо.
И варвар шагнул ко мне, приподняв свое страшное оружие с земли и перехватив здоровой рукой, не дав мне произнести больше ни слова. Молот мелькнул справа. Я отшагнул назад, пропуская его перед собой. И слева, заставляя меня пригнуться. Не стоило даже думать ни о каком возможном столкновении без щита. Все, что мне оставалось, это пропускать удар за ударом, силясь выждать удобный момент.
Я отпрыгнул, неотступно провожая взглядом молот. Мой меч бесполезно болтался у меня в ладони, направленный в землю, но я знал, что рано или поздно а мне представится возможность.
Рано или поздно, а подобное мое прикованное внимание лишь к одной вещи просто обязано было толкнуть на дальнейшие события. Варвар был превосходным воином, прошедшим не через один десяток боев, что я уже давно успел подметить. А он сам, в свою очередь, подметить то, что я все больше и больше гляжу на проносящийся мимо кусок стали, нежели контролирую движения и перемещения моего противника. И он решил рискнуть. Он имел на это право, сейчас полностью осознавая свое превосходство в силе и оружии, наметанным взглядом определив наилучшую возможность.
Молот вертикальной косой промчался по мое правое плечо, специально отсекая влево. Я отшатнулся, и вовремя, однако дикарь, этого и добивался. Взревев, он могучим вепрем влетел своим плечом мне в грудь, в который раз насильственно выбивая оттуда воздух. Но я был к этому готов, как и к тому, что на несколько мгновений в моих глазах поселится мерцающая темнота. Поэтому, не размышляя ни мгновения, я дернул руку с мечом, целя варвару прямо туда, где по моим последним воспоминаниям находилось его брюхо.
Бугай припал на одно колено, своей кулем висящей ладонью отбив мой клинок. Что-то хрустнуло, чавкнуло, но своей цели я не добился, оставив лишь дополнительное небольшое повреждение и так уже нерабочей конечности.
Зато сам варвар талантливо воспользовался моей незавершенной атакой, ткнув тупым навершием молота меня в бок. Латы достойно приняли это, в значительной степени погасив удар, однако дрожащие от напряжения и усталости ноги, едва устоявшие против напора такого здоровяка, чуть было не опрокинули меня на землю.
Грубо сработанный кусок стали впечатался в почву передо мной, подняв фонтан земляных брызг. И еще раз. Противник целил мне по ногам, верно определив мою слабость. Я отступал, опасливо пытаясь коситься назад, но через некоторое время бросил эту затею, поняв, что творящееся передо мною всецело требует моего полного внимания.
Молот ухнул справа, на несколько мгновений словно повиснув в пространстве, и я бросился вперед, рубя под колено, прежде чем дикая сила моего противника успела дернуть свое грозное оружие в обратную сторону. Удар не вышел: временами подкатывающее головокружение дало о себе знать именно в этот момент, отчего я не успел среагировать на ответное движение, бездарно шлепнув его плашмя. Шлепок вышел хоть куда, и будь на месте живой плоти что-нибудь позвонче, то нам обоим бы обязательно заложило уши. А так - лишь недовольный рык варвара, да два едва заметных кровоточащих пореза.
А еще видимая обида дикаря, с новыми силами принявшегося размахивать здоровенным куском стали. Вшух! - едва-едва не зацепило меня за предплечье. Вшух! - пролетел молот в считанных сантиметрах от моей ноги.
Я был вынужден отступать. Пытаться осторожно отшагивать, даже не смея думать ни о какой контратаке - противник взъерился не на шутку, принявшись наседать с непонятно откуда взявшимися силами.
В какой-то момент он почему-то оказался от меня на расстоянии одного точного рывка. Кажется, я допустил серьезную ошибку, подпустив его так близко. Варвар понял это, довольно оскалившись, и в очередной раз обрушив на мою голову оружие окраинных паладинов. Как я допустил такую промашку, времени размышлять не оставалось - требовалось действовать, и единственной сейчас оставшейся защитой для меня выглядел мой полуторный меч.
Я обхватил рукоять обеими руками, выставив свой клинок вертикально, под углом к противнику, благо левое запястье к этому моменту стало послушным, чувствительностью сообщив о том, что оно живо и с ним все в порядке. Молот коснулся лезвия, как будто бы его даже не заметив, как и вложенных мною усилий, легко переворачивая его в мою сторону.
Меч содрогнулся, в очередной раз плюнув искрами стачиваемой кромки, но устоял в моих ладонях даже под напором такой неудержимой ярости. Молот заскользил вдоль клинка, вниз, зацепившись за узкий клинок одним из сколов, изобилующих на теле этой плохо сработанной стали. И в следующий миг он со скребущим звуком достиг широкой гарды, треснув по ней и вырвав оружие из моих рук дикой одурью обозлившегося варвара.
Меч, жалобно зазвенев, отлетел в сторону. А я сам, все еще испытывая на себе невероятно удачно сложившиеся последствия моего попустительства, отлетел назад, обо что-то споткнувшись и завалившись на спину. Мир тут же поплыл перед глазами, но я все равно упрямо попытался отползти.
Впереди что-то мелькнуло, привлекая внимание. Человеческое лицо, уставившиеся на меня потухшим провалом глаз.
Варвар ликовал. Торжествующе взревев, он бросился за мною следом, однако размозженные пальцы не дали ему этого сделать: он едва-едва зацепился раненной ногой за развороченную кольчугу паладина, и тут же потерял равновесие.
Отползая, я уперся спиною в тушу лошади. Заминка дикаря спасла меня от немедленной расправы, предоставив еще несколько мгновений. Мой взгляд ненароком упал на притороченный к седлу кулачный щит, вкупе с длинным кинжалом, сейчас погребенным под животным, являющимися второстепенным оружием этих окраинных воинов. Медлить было нельзя - судьба и так подарила мне слишком многое, щедрой рукою прощая за ошибки.
В одно мгновение этот небольшой деревянный щит оказался на моей правой руке, но вовсе не за тем, чтобы вновь пытаться отбивать молот. И уже тем более не для того, чтобы пытаться его отводить.
Я дернулся вперед, наотмашь треснув дикаря. Хлоп! - с упоением услышал я звук соприкосновения деревяшки с его лицом. Хлоп! - еще раз. Третий удар сделать он мне не дал. Освободившись, наконец, от бесполезного в таком положении молота, он схватил своей единственной здоровой рукой щит, дернув на себя.
Хлоп! - столкнулись наши лбы. Варвар перехватил меня за пояс, прижав к себе. Заревев от натуги, он поднялся сам и поднял меня, жестко обрушив на землю.
Как же этот дикарь был невообразимо силен и живуч. Даже с одной рукой, местами израненный, он все равно превосходил многих знакомых мне воинов. Он не хотел умирать. Ох желал жить и славиться своими победами, которых в этот день должно было достать. И все что сейчас требовалось - лишь немного додавить меня, оглушенного и ошеломленного, едва ли чувствующего, как меня за ногу оттаскивают в сторону.
Все случилось в один миг. Вряд ли успело пройти много времени, так, меньше десятка секунд, во время которых варвар только-только подтащил меня к паладину, уже приподнимая с земли молот, должный завершить дело. Раздался шум, топот, истошное ржание, глухой удар.
И именно ржание и вернуло блуждающий разум в мою голову. Не знаю, о чем я тогда подумал. Наверное, внутренне надеялся, что Скиф выжил, а его переломанная шея мне лишь привиделась. Наверное, хотел убедиться и обрадоваться. Но все вышло иначе - это оказался совершенно иной конь, хотя знакомый мне до последнего пятна на лбу.
Степной дикарь отлетел в сторону, сбитый окольчуженной грудью гвардейского скакуна. Помощь, которую не ждали!
Не было времени ни стонать, ни приходить в себя - я вскочил, бросившись к вывалившемуся из руки варвара молоту. Поваленный противник уже поднимался, заметив и без труда сообразив, что я задумал. Подхватив с земли приличных размеров булыжник, он швырнул его в меня, умело попав в бедро. Однако это уже ничего не значило - перемотанная кожаными ремнями рукоятка уже была зажата в моих ладонях.
Я обрушил молот окраинных паладинов на грудь варвару. Тяжелый и плохо обработанный кусок стали. Дикарь попытался закрыться рукой, осознавая, что ничего иного ему не остается, но такая хлипкая защита ничем ему уже не помогла. Молот упал, круша ребра и внутренности, выдавливая страшный хрип из глотки противника.
И еще раз, и еще, пока мой страшный противник не затих окончательно, навсегда погрузившись в то небытие, в которое сам недавно вверг паладина. Только когда я увидел, как последние искры жизни покидают его взгляд, я заставил себя остановиться. Все кончено, и продолжать уже было бессмысленно.
Бросив взгляд назад, где всадник второпях спешивался на землю, я подошел к варвару, закрыв его даже сейчас горящие задором схватки глаза. А потом и к павшему до меня воину, положив ему на грудь его же собственное оружие и повторив с ним те же действия. Они оба достойно сражались. И если силу первого я видел сам, ощутив на собственной шкуре, то о возможностях второго мог лишь только догадываться, отмечая нанесенные варвару ранения.
Илай, отметил я про себя, усаживаясь на землю и тяжело облокачиваясь о торчащий из земли валун. И все же краем глаза следя за суетливыми движениями юнца. Из моего десятка парень.
- Де... сятник? - Приблизился он ко мне, припав на одно колено.
- Ты что здесь делаешь? - Прокряхтел я, чувствуя невероятную сухость во рту.
- Так ведь... господин Корнелиус, сотник, послал меня следом.
- Вот же... - Трус, хотел было сказать я, потакая остальным сквернословцам, считающего этого двадцатилетнего командира, непонятно каким образом поставленного над нами, до жути боязливым и постоянно перестраховывающимся. А оно вон как сейчас вышло - попал наш сотник сегодня пальцем в небо... - Молодец сотник... Молодец.
Далекие птицы на небесах заверещали, предчувствуя падаль, предчувствуя еду и приближающееся пиршество. Не сейчас, так сегодня.
- Скиф... - Как-то потерянно произнес юноша, заметив выглядывающий из травы бок коня.
- Нету Скифа. Так, Илай, не теряй времени. Срочно скачи в Ижель.
- Д-да! - Вскочил он на ноги, но тут же нечто своевременное пришло ему в голову.
Юноша бросился к своему коню, сняв с притороченной к седлу лямки бурдюк с водой. Потом подскочил ко мне, скинув свой шлем и наплескав в него воды на несколько глотков и сунув мне его в руки. Бурдюк бросил рядом.
Я усмехнулся его практичности, проявившейся даже в таком обыкновенном моменте, а сам приложился к влаге, смачивая пересохшие рот и глотку.
- Не смей ехать без шлема! - Пригрозился я, закашлявшись.
- Не волнуйтесь, десятник, не поеду!
Он подхватил с земли мой собственный шлем, легко вдев на голову.
- Поторопись.
Это было произнесено тихо, одними лишь губами, но юноша меня понял. Кивнув напоследок, он устремился в степь, по направлению к городу. Поскакал, сверкая на предвечернем солнце моим, десятницким шлемом.
Всего несколько часов, и Илай достигнет города, сообщив стоящим там гарнизоном отрядам королевских гвардейцев об очередной атаке степных варваров. Недолго им мародерствовать, ой, как недолго. И если они не уберутся восвояси до завтрашнего утра, то быть хорошей драке. А наши бойцы в оплоте захлопнут ловушку, едва лишь костяк с Ижели подойдет достаточно близко.
- Спасибо. - Вдруг произнес я в пространство перед собой.
Я чувствовал, что я должен это сказать. Что я должен произнести прощальные слова, не смея вот так запросто наплевать на заслугу сейчас бездыханно лежащего паладина. Его смерть не была напрасной, ни в коем случае. Он спас меня и, что скорее всего, спас всех тех жителей окраинных деревень, с которых он требовал дань за защиту и которых в итоге все-таки защитил. Ценой собственной жизни.
- И прости.
Я сражался и бился со многими и гордился тем, что вот уже сколько лет заслуженно считался грозой этих степных дикарей, без страха выходя с ними один на один. Но как же ты оказался силен, оставшийся для меня безымянным варвар. Именем такого противника не зазорно и похвастать перед будущим поколением, вечерами просиживая у общего очага. Но, видно, не судьба.
Эх, а жаль. Эта история получилась бы захватывающей в череде многих, коих накопилось у меня за весь долгий срок службы немереное количество.
Пожалуй, хватит с меня. Если я выживу и переживу вскоре намечаемый последний бой, то окончательно подам в отставку. И так уже сколько хочу подуспокоиться, да все былые воспоминания, снова и снова толкающие меня на опасности, не дают мне это сделать.
Моя ладонь задумчиво прошлась по шершавому подбородку, отмечая на нем следы недельной щетины. Хочу, наконец, отрастить себе бороду. Давно уже хочу, ощущая это не желанием, а грезившейся мечтой.
А взгляд все провожал удаляющий круп торопящегося коня, представляя перед взором лишь его всадника. Дело ли это, когда даже у внуков поросли на лице гораздо больше, чем у деда?