Кремнёв Евгений Николаевич : другие произведения.

Его Химера

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Их никогда не найдут.


   Каждый из нас видел эти объявления. Они висят у отделений полиции, на вокзалах. Они о пропавших без вести.
   Что скрывается за сухими строками? Преступление? Несчастный случай? А может что-то иное?..
   Одно из таких объявлений гласило:
   24 июня 1993 года ушел из дома и не вернулся Сергей Андреевич К-в, 1966 года рождения. Всем, кому что-либо известно о местонахождении К-ва Сергея Андреевича просьба позвонить по телефонам ... .
  
   Три дня назад Ольга вышла замуж.
   Она сидела в солнечном кабинете на первом этаже краеведческого музея и вертела в руках бронзовую Психею, пытаясь заняться ее дати­ровкой. Но не получалось c датировкой: мысли, обтекая обнаженную фигурку, уносились в иное - в сладостные перипетии начавшейся жизни с мужчиной. Опершись свободной рукой о стол, она задумчиво крутила завиток русого волоса; глаза, в оправе припухших век смотрели сквозь статуэтку и видели мужа.
   Ее главный страх оказался пустым: Сергей, вначале пораженный - это в двадцать-то три года! - три но­чи страстно, но терпеливо, настойчиво, но сглаживая нежностью уколы боли, рыхлил ее лоно. В прошлую ночь она, наконец, избавилась от обременительного девства и - при этой мысли у нее кружилась голова - с сегодняшней ночи она бу­дет с ним настоящей женщиной.
   Дверь приоткрылась и в ней появилось сметанное лицо с черными глазами: подружка Ната.
   - Привет, Олюнчик! - сказала Ната, входя и сразу повернулась к зе­ркалу. - Совсем замоталась! Новая прическа, а я трясусь в Толином драндулете и совсем не вижу... Конечно! - вскрикнула Ната, - На го­лове полный кавардак! - она наманикюренными пальчиками поправила нежную солому челки, косой волной падавшей на лоб, осторожно взбила твердые от лака боковины и посверлила себя критическим взором. Роясь в сумочке, спросила. - Надеюсь, наш завтрашний девичник остается в силе?
   - Да. Я Сереже сказала.
   - И как он? Со скрипом?
   - Легчайшим. Он у меня ангел.
   - Знаем мы этих ангелов! - Ната извлекла из сумочки помаду, раскрыла рот и заработала над губами. Завершив косметическое таинство, она захлопнула лягушачью пасть сумочки и ткнула пальцем в акварель с морем и пальмами, ви­севшую рядом с зеркалом. - А это что за баунти?
   - Муж подарил.
   - Му-уж! - насмешливо промодулировала подруга и по-змеиному ка­чнула головой. - Ну что ж. Вполне, вполне!
   Полуобернувшись, она иронично покосила глазом на Олю.
   - Не нравится - не смотри, - сухо ответила Оля, поставила Психею и раскрыла альбом репродукций.
   - Ну-ну! Не надувайся! - примирительно сказала Ната и присела на край Ольгиного стола. - Нравится, так нравится! - она вздохнула. - А мне еще два дня с выставкой возиться.
   - Ну что ж "возится", - Оля бесцельно листала альбом. - Держись художники...
   - Вот именно - держись!.. За стены, за косяки, при сильном ветре не высовываться! Они там все ровесники Репина Ильи не помню каковича, - она наклонилась к подруге. - Ну, хватит, несмеяна! Старая больная обезъяна немного завидует тебе.
   Ольга оторвала полусонные глаза от лощеных картинок и тихо, но твердо сказала. - Ната, я перед тобой не виновата.
   Наташа вздохнула, посмотрела в окно. - Ну кто тебя винит! Это жизнь... Ладно... - она соскользнула со стола, повесила су­мочку на плечо и, лукаво улыбнувшись, погрозила Ольге пальчиком. - А тебя мы завтра напоим и заставим рассказать как расстаются с не­винностью. А то мы с Машкой забыли, как это делается.
   - Наташа, замолчи! - Ольга сморщилась и воткнула пальчики в ви­ски. - меня воротит от твоих пошлостей!
   - Наталья Сергеевна! - крикнули из-за двери. Она тут же распа­хнулась и вошел шофер Толик со вздёрнутым носом Ивана-дурака и клю­чом зажигания, вечно болтающимся на указательном пальце. - Наталья Сергеевна, сколько можно ждать?
   - Стучать нужно, изверг, когда, к дамам заходишь!
   - Тут что, туалет?
   Ната приподняла плечи, закатила глаза и томно произнесла. - Ах, этот мой кучер!.. Он становится невыносим!..
   Она грудью выдавилась вместе с ним из кабинета, успев сделать Ольге ручкой и сказать. - До завтра-а!
   Ольга поставила Психею в угол кабинета, в компанию Артемид и Фе­мид, и, коли уж не работалось, решила пойти наверх к столяру, узнать, как продвигается стенд для новой экспозиции. Выйдя в прохладный коридор катакомбного вида, Ольга зябко повела полными плечиками и cо свету толком не поняла, что там за фигура в конце коридора, а разглядев, сказала себе: ну это уж слишком! - и то­ропливо зашагала вслед странной девице.
   Из, бокового коридора вышла Ната и пошла в Ольгин кабинет...
  
   ...Какая странная красота! И прическа! Вавилон какой-то! И почему
   она так одета? Действительно: рыжие волосы незнакомки были уложены в прическу в форме туземной яранги, из-под которой выглядывали удлиненные ка­пли оливковых глаз, черное платье-мини с блестками, с низким лифом -так что видна была ложбинка между грудей - плотно облегало округло­сти и выпуклости смуглого тела и делало ее похожей экзотическую ба­бочку, невесть как залетевшую в проплавленное июльским солнцем дре­безжащее нутро троллейбуса.
   Она поймала его взгляд, приоткрыла рот и провела язычком по алым губам. Намек на жажду известного рода был такой неожиданный и оча­ровательно-бесстыдный, что Сергей смутился и отвел глаза. Собственная слабость разозлила его, и он в упор взглянул на не­знакомку. Та не обратила внимания на вызов, поднялась и подошла к двери. Когда двери раздвинулись, она пове­ла черными каплями в его сторону, невинно улыбнулась и вышла. Секу­нду поразмышляв, Сергей катапультой, опережая сдвигающиеся створки, вылетел вон.
   Незнакомка удалялась до странности быстро. Ее чужеродность стала еще разительней здесь - на погрязшей в обыденности и заполненной флюидами послеполуденной скуки улице. Она была босой. Она двигала ру­ками так, будто гладила пушистые шары.
   Сворачивая за угол, незнакомка оглянулась еще раз и, по кошачьи
   выгнув спину, исчезла.
   Не в силах угнаться, он срезал путь и через проходной двор вы­шел на нужную улицу. Ей некуда было деться, и она должна была быть здесь, и, тем не менее, улица была пуста. Повторив в обратном поря­дке ее путь, он пробежал до угла и опять вернулся назад.
   Сергей попытался собраться с мыслями. Он спрятался в тени топо­ля и вдруг погрузился в пучину такого отчаяния, что впору было лезть в петлю. Мир сжался до безобразного черного комочка и этот комочек гладили две ладони с алыми коготками. Нежность этой кожи была не­выносима!..
   ...Луч солнца резанул по глазам, ожег лоб, щеки, перед глазами поплыли оранжевые круги. Сергий встрепенулся, сбрасывая наваждение.
   Рядом стоял малыш с велосипедом
   - Ты дядя не умер? - спросил мальчишка.
   - Чего? - спросил он непонимающе и часто-часто заморгал гла­зами.
   - А че ты все стоишь да стоишь тут и ничего не говоришь.
   - А-а, - откликнулся Сергей и посмотрел на часы. Они показывали пятнадцать минут пятого. Он не поверил собственным глазам. Выходило что под тополем он простоял больше часа.
   Свернув за угол, он медленно побрел по улице. И опять ему привиделись эти же ладони с розовыми коготками. Они трогали шероховатую кору дерева.
   ...Очнулся он сидящим на лавочке напротив костела. Из-под остроко­нечного шпиля слетел звон, и Сергей взглянул на часы: было восемь ве­чера. Он вспомнил об Ольге и жгучий стыд столкнул его с лавочки и погнал в сторону дома. У дверей он почувствовал, как посыл стыда ослабел и исчез совсем. Сергей собрал безвольно распустившийся рог, придал глазам блеск молодого счастья, толкнул дверь и почти столкнулся с Ольгой. Опере­жая вопросы и выигрывая время, он притянул жену к себе и поцеловал в молочной белизны щеку, там, где струился завиток русого воло­са, отчего-то потерявший свою умопомрачительную магию. Сергей не удивился.
   - Ты заставил меня волноваться, Сережа, - сказала она, уткнувшись в его шею и ловя запах измены. Потом отстранилась и пытливо загляну­ла в глаза. - В следующий раз звони, когда задержишься.
   От этих слов повеяло холодком. Ольга развернулась и пошла в зал.
   Андрей улыбнулся пустой улыбкой, разулся и прошел вслед за женой. -Там он повалился на диван. Ольга же стояла у стенки с рядами книг за сте­клами. Смутно отражаясь в этом стекле, она водила по нему пальцем, рисуя невидимый узор. Потом нервно тронула волосы, собранные в шишку на затылке, взяла с полки лоскут и повернулась к мужу.
   - У тебя, Сережа, есть женщина на стороне?
   - Что-о?! - приподнялся он с дивана.
   - Вот - посмотри.
   Сергей развернул лоскут плотной бумаги, больше похо­жий на пергамент. Текст был таков: "Я люблю твоего мужа. Тебе приде­тся потесниться на супружеском ложе. Готовься!"
   Он перевернул лоскут с глупой надеждой найти обратный адрес.
   - Бредь какая-то!.. Чушь!..
   - Эту бредь, как ты выражаешься, я нашла на своем рабочем столе.
   - Может у тебя опять с Натой? Старая любовь не забывается?
   - Оля! Никакой любви с ней у меня не было и быть не могло! Так - недоразумение!
   - Так где же ты был? Я жду тебя четыре часа! С ума схожу!
   - Где я был? - Сергей сник. - Где был? - он сжал губы и зло посмотрел в сторону. - Ты уве­рена что хочешь это знать?
   - То есть как это? - потерялась Оля.
   - Я не знаю где я был! - крикнул Сергеи. - Наверное у меня боля­чка в голове! - он опять сжал губы. - Хорошо. Я скажу! Плевать!
   Ольга слушала с недоверием, но в конце рассказа, когда бы­ла описана внешность незнакомки, ее глаза округлились. Она затаратори­ла высоким противным голоском, будто ее завели ключиком. - Я видела ее сегодня в музее... Я вышла в коридор... я тогда удивилась: неужто такие девицы ходят в музеи? Ей больше пристало вертеться где-нибудь в кабаке или на панели. И - вот еще: она была босиком! Я пошла за ней - хотела выпроводить, но ее нигде не было! Я не могла понять, куда она делась! Вот только была. Потом... - она споткнулась, посмо­трела по сторонам, поежилась и сказала нормальным голосом. - Потом я нашла записку... Что это со мной?.. -
   Сергей и слышал, и как будто не слышал ее. В туннеле музейного коридора, воздушно ступая босыми ногами, проходила раз, другой, третий - ОНА. Повернув лицо с глазами удлиненной египетской формы, она призывно взглядывала на него и уходила - он видел куда: в темноту под лестницу... в темноту под лестницу... в темноту...
   ...- Сережа! Что с тобой? Да очнись же ты!
   Ольга тормошила его за плечи. Сергей потер виски и застыл с ладонями, прижатыми к щекам.
   - Я вижу ее, - сказал он, глядя в пустоту через ее плечо. Ольга с ужасом обернулась и, ничего не увидев, барашком ткнулась в мужнин лоб. - Сережа, мне страшно! Умоляю тебя!..
   Ее лицо передернулось и почти неуловимо изменилось. Она сказала противным голоском. - Смотри на меня! Смотри! Люби меня! Люби! - и отведя ладони от щек, поцеловала его в губы.
   Сергей безучастно покорился ласкам жены и лег на спину. Сладостная дрожь, охватывавшая его при одном только упоминании имени жены, сейчас не приходила вовсе, молчание собственного либидо ужаснуло его. Не в силах ответить на пылкие поцелуи, жалившие щеки, шею, губы, он оттолкнул ее, сел на край дивана и обхватил голову рука­ми.
  
   По судорожному дыханию за спиной он понял, что Ольга заплакала. Беззвучно и безслезно.
   Однако, она касается его нежной, эфемерной, нет - не ладонью - дланью!
   Сережин взгляд, подражая замедленной съемке, заскользил вверх и еще не видя ЕЕ, по сладостной дрожи, пробежавшей от головы до пят, он все понял.
   ОНА стояла над ним. Одна бретелька соскользнула с плеча и отва­лившаяся капсула лифа обнажила смуглую грудь. Египтянка толкнула Сергееву руку и замедленно развернула к Ольге, лежавшей на спине и, в упоении беззвучного плача, закрывшей лицо ладонями.
   Немея от счастья, он упорно развернулся, но ЕЕ уже не было. Он опять повернулся и ему почудилось что незнакомка истаяла под же­ниным халатом. Сергей рывком, так что отлетели пуговицы, раздернул его и, не обращая внимания на Ольгин восклик, впился глазами в обна­женное тело. Низко склонясь, он всматривался в плечи, грудь, потом опустился и обследовал купол живота и вокруг пупа, сдернул трусики и откинул ладонь, пытавшуюся прикрыть женский лес. Раздви­гая джунгли, искал и там.
   - Что ты делаешь? - простонала Ольга. - Мне стыдно!
   Сергей так по удавьи взглянул на нее, что жена онемела. Он остановил колени, пытавшиеся сомкнуться и сказал, - Но где же?
   Его взгляд упал на ступни жены - они затуманились, ногти налились кровавым перламутром. Он завибрировал всем телом и на месте Ольги увидел то что искал - ослепительную химеру в короткой обертке бле­стящего платья.
   Египтянка подняла ногу и ступней уперлась в его лицо, пальцем на­чертала на лбу таинственный узор. Сергей отвел ногу и, клонясь все ниже и ниже, ухнул в яму нарастающего счастья.
   И тетива наслаждения лопнула!
  
   ...- Какой ты ненасытный!.. Хватит - я устала!.. Прошу!
   Он очнулся на Ольге, мокрый теплой липкой влагой. Он с недоуме­нием смотрел на завиток, потной спиралью прилепившейся к когда-то любимой щеке, на чужие испуганные глаза. Гримаса отвращения скриви­ла его лицо,
   - Что ты здесь делаешь? - сказал он и перевернулся на спину. Ольга приподнялась на локтях. Губы ее дрожали, - Я твоя жена, Сережа!
   - Жену хотят! - отрубил он равнодушно. - Я тебя больше не хочу!
  
   ...Саднящая забота тоски сморщила Сергееве лицо и вытолкнула из по­стели. Жены не было, но это никак не тронуло его. Между штор пробивался утренний луч, пропитанный желтым ядом тоски. Сергей протянул ладонь и поймал солнечную нашлепку. Он убедился, что это яд.
   Без НЕЕ все - яд!
   Он наскоро оделся, не умываясь, не чесанный, и не бритый, пошел вон из квартиры.
   На улице яд разнообразно мимикрировал - то сверкал в зеркальных витринах магазинов, то стекал с завитушек чугунных оград, то заливал отравленными узорами асфальт. Отрава, испаряясь, попадала в кровь и оттуда передавалась слюне: во рту было так, словно он сжевал клок жженой шерсти. Он поминутно отплевывался, пробивая коридор брезгли­вости в спешащей толпе.
   В музее длинноносая билетерша сказала, что Ольга ушла. Только что. Плевать он хотел на всех Ольг!
   - Я сейчас, - буркнул Сергей. - Там подо­жду.
   - Дак кабинет закрыт!
   - Ну и что! - он зыркнул на билетершу с такой ненавистью, что музейный цербер проглотил язык. - Около кабинета подожду...
   Свернув в катакомбный коридор - тот что упирался в 0льгин кабинет - он застыл, прислонившись к холодной стене. Ему было сосем дурно. Рвотная спазма подкатывала к горлу. Еще он пытался вслушиваться: не поплелась ли длинноносая нюхалка за ним. Оттуда послышались голоса - пришли первые посетители. Сергей выскочил из своего укрытия, больной птицей пролетел перекресток сходившихся коридоров и забежал за лестницу. Голоса смолкли как по команде, но он сей факт проигнорировал - перед ним было то, что привиделось в его вчерашней грезе: металлическая дверь, за которой скрывалась сладкая химера.
   Он потянул ручку многопудовой двери, и она на удивление легко и без скрипа подалась, открыв зовущую черноту нутра.
  
   ...Когда в застойную прохладу влился новый запах, ему казалось, что в непроницаемом мраке и полной тишине он провел уже несколько лет, неустанно шагая к влекущему фантому, несомненно обретающемуся где-то там, в неизвестности долгого пути.
   Впереди начало сереть и стало теплее. Он ускорял шаги. По бокам проступили стены, сложенные из изве­стняковых плит с концентрическими узорами и таинственными письменами - египетскими, вавилонскими? В сходящейся дали каменного туннеля засветился прямоугольник, похожий на кусочек рафинада. Сергей почти побежал.
  
   ...Ступени были залиты нестерпимо ярким светом. Он шагнул в све­товую ярь и тут же отступил под защиту каменного свода - глазам та­кого не вынести. Он пощупал необъятный карман гавайки и вытащил темные очки. Там же была початая пачка сигарет. Смертельно захотелось курить. Брякнув мелочью - звон был неестественно силен в абсолютной тишине - он выудил из такого же необъятного кармана полотняных брюк зажигалку.
   Вкус у сигареты был детский - запретный. Докурив, он шагнул вверх.
   Перед ним открылось море - ослепительно-синее в морщинах слабо­го волнения. Песчаный берег выгибался дугой и выносил в райскую синь мыс с пальмами.
   - Не может быть! - прошептал Сергей.
   И тем не менее - этот пейзаж был на акварели, нарисованной им после неотвязчиво-галлюцинаторного сна. Сна в последнюю ночь у Наты, когда он объявил, что они расстаются, а Ната заявила, что она ведьма и расстаться с ней невозможно. Сережа тогда посмеялся над ней.
   Сергей отступил вглубь скального прохода и естественный оригинал, заключенный в каменный прямоугольник, принял полное сходство с ори­гиналом рукотворным, висевшем в кабинете женщины, которую он когда-то называл женой.
  
   ...Ольга слепо смотрела в окно своего кабинета, не в силах избавит­ся от потока мыслей, болезненным колесом крутившемся в голове.
   "Конечно, - он просто договорился с этой ряженой дрянью и разыграл комедию с видениями. И она, дура, поверила! Три дня замужем!.. Какой стыд!.. Как смотреть в глаза матери!.. А подруги!.. А на работе!.." - она прикрыла глаза и прислонилась лбом к холодному стеклу. - "Но зачем ему нужно было это?" - утомленный горем и бессонницей мозг тре­бовал ясного и простого ответа. - "Ради квартиры?.. Конечно ради нее! После неизбежного теперь развода они разменяются и у него будет свой угол, куда он приведет эту... эту..." - она думала слезы давно ко­нчились, но - нет.
   В дверь постучали. Она торопливо достала платочек и стала промокать глаза. В кабинет заглянул водитель Толик. Спросил, куда Ната пропала? С утра её не было. Ольга, не поворачиваясь, ответила, что не знает. Она её не видела.
   Когда дверь захлопнулась, она подошла к зеркалу, привести лицо в порядок. Рядом висела акварель - подарок изменника. На песчаном берегу была фигура - что-то она не помнила ее раньше. Ольга близила и близила к ней заплаканные глаза. Но это же девица, отнявшая у нее мужа! Она сходит с ума?! Женщина сдернула акварель со стены, рванула тугой картон попо­лам и бросила на пол.
  
   ... Луна висела за его спиной. Свет был ярок и мертв. Сергей стоял у основания своей тени. Её шпиль дробился в набегавших волнах. Их мерный шум был знаком молчаливой вечности, окута­вшей его. Сергей ждал, когда надмирное метафизическое спокойствие его духа, которого не касался яд солнца, возмутит ОНА.
   Подул ветер, зашумела пальма рядом. Да! Вот оно!..
   Сергей повернулся. Совсем рядом в шезлонге сидела... Ната.
   - Наташа!? - несказанно удивился мужчина. Волны лизали её босые ступни, ветер шевелил соломенную чёлку.
   - Но как же так я... я...
   - ...ты ждал её.
   - Да! Да!
   - Посмотри туда, - она кивнула в сторону пальмы.
   Совсем рядом, из-за толстого ствола, выглядывала ОНА, одной рукой химера прикрывала грудь, другой трогала шероховатую кору дерева.
   - Иди к ней, - сказала Ната.
   - О, моя несказанность! - выдохнул он и шагнул к египтянке. - Кто ты? Откуда ты? Назови себя?
   - Она, это - я. - сказала Ната. - Зови её "Ната".
   - Что? Не понимаю? - остановился Сергей.
   - Не важно. Иди к ней. Она - твоя. Твоя сладкая химера...
  
   ...Оля выходит из отделения полиции. Поземка бьет по лицу, девушка уворачивается, ладонью защищаясь от злых струй. Рядом, на стенде "Розыск" висят два портрета-ксерокопии - Сережи и Наты. Оля косится на них, вздыхает: и сегодняшнее посещение милиции ничего не дало. Сведений о пропавших нет. Исчезли и всё...
  

КОНЕЦ

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

9

  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"