Глава 1. Ставки сделаны
Конец марта 1376 года выдался на редкость теплым. Венецианская каракка 'Констанца', флагман флота Прованса, мягко скользила по зеленоватой прозрачной воде. Легкий ветерок нежно подталкивал судно теплыми ладонями навстречу заходящему солнцу и слегка осыпал солеными брызгами.
Позади осталась Южная Франция, вконец обескровленная управлением 'сира лилии' - Людовика, герцога Анжуйского. Едва успела несчастная провинция оправиться от Черной смерти, как ей на смену пришел Черный принц - Эдуард Уэльский, обосновавшийся в Бордо и направлявший в Тулузу опустошительные экспедиции. Хрупкий мир с англичанами, подписанный в Бретиньи, рухнул пять лет назад. 'Большие роты' - наемники, набранные Карлом V для усиления французской армии, разграбили страну еще страшнее, чем английские отряды. Злоупотребления герцога Анжуйского дошли до того, что в Ниме и Монпелье разразились восстания. И даже Бертран Дюгеклен, великий коннентабль Франции, год назад назначенный губернатором вместо Людовика, не мог спасти положения.
А впереди простиралась Италия и ждал Рим, опустевший, беспокойный Вечный Город. Путь к нему лежал через Лигурийское и Тирренское море и Неаполитанское королевство. Но и там вскипала смута - французские притязания Анжу раздражали народ все сильнее. Папа Григорий XI до сих пор пребывал во Франции, в богатом Авиньоне. Его кардиналы упорно не желали возвращаться в Италию: разграбленный постоянными восстаниями Рим вызывал у них отвращение и страх. Пользуясь этим, Милан, Флоренция, Неаполь и еще 80 городов образовали лигу для уничтожения ига чужеземного папы и начали отбирать церковное имущество. Вся Италия, раздробленная и издерганная междоусобными войнами, походила на грозно гудящий разворошенный улей.
Но здесь, посреди бесконечного простора, розоватого от солнца моря и иссиня-голубого неба, хотелось забыть обо всем на свете и лететь по воле волн далеко-далеко в бесконечность...
Громкие, яростные крики вылетевшие из кормового окна каюты, заглушили мерный плеск волн, хлопанье парусов и скрип деревянной обшивки. Даже отдыхающие пленники-гребцы, прикованные к сиденьям на нижней палубе, повернули головы. Впрочем, лишь на мгновение, так как шумом на каракке трудно было кого-нибудь удивить.
Силуэты возмутителей спокойствия были прекрасно видны из широко распахнутого решетчатого окна каюты. Двое изрядно подвыпивших мужчин, не сговариваясь, вскочили разом из-за стола, на котором валялись разбросанные карты и несколько десятков золотых и серебряных монет. Вмиг оглохшие от возмущения и злости, они орали друг друга и уже готовы были вцепиться друг другу в глотки. Но игроков разделял деревянный стол, намертво закрепленный в полу каюты. Они сверлили друг друга яростными взглядами, не решаясь сделать первый шаг.
Грохот внезапно упавшей табуретки заставил их оглянуться. Оба враз повернули головы, а когда снова посмотрели друг на друга, злость куда-то схлынула.
Первым опомнился старший. Шумно выдохнув, он резким движением поднял упавшую табуретку. Озадаченно посмотрев на пеструю занавеску, отгораживающую угол каюты, он пригладил обеими руками всклоченные волосы, уже седеющие на висках, и плюхнулся на деревянную скамейку, слегка застонавшую под его грузным телом.
- Думаю, мы оба немного погорячились, Руи! - голос звучал хрипло, но почти примирительно.
- И то правда, - почти сразу же согласился второй. На его молодом смуглом лице заиграла улыбка, но темные глаза оставались настороженными и колючими. Он не спеша опустился скамью и подчеркнуто великодушно предложил: - Давай поступим по чести, Леонардо. Заберем свои деньги и сыграем лучше в кости. Всего три дня, как мы покинули Марсель, а до Неаполя еще далеко. У тебя всегда будет возможность отыграться.
Оба молча сгребли монеты в две кучки, и Леонардо несколько раз встряхнул стаканом. Кости со стуком покатились по столу, полностью приковав к себе внимание игроков.
- Дьявол забери! - выругался Руи, когда понял, что снова проиграл. - Так я скоро останусь без жалованья!
Обиженное выражение его лица рассмешило Леонардо. Он не спеша вытащил кошель из кармана и стал кидать туда выигрыш, с удовольствием наблюдая за душевными муками Руи. Монеты звенели, а лицо проигравшего испанца на глазах каменело.
- Можно подумать, ты живешь только на свое жалованье, - нарочно медленно растягивая слова, процедил Лео, тщательно затягивая тесьму кошелька. - Весь флот адмирала не прочь поживиться за счет чужих кораблей и жителей побережья. И 'Констанца' - не исключение. Адмирал Гаспар никогда своего не упустит, да и команда в обиде не останется. Голову дам на отсечение, что в Марсель вы заходили продать добычу, захваченную в Берберии. Не мелочись, Руи. Ты - кормчий, помощник капитана, и жалуешься, что не получил свою долю?
При этих словах испанец снова подскочил, темные глаза наполнились бешенством и ненавистью:
- С чего это ты решил считать мои кровные денежки? - возмущенно прошипел он. - Простой пассажир, которого адмирал Гаспар Косса взял на борт из милости, да еще с девчонкой, смеет обвинять нас в пиратстве?! - Слова брызгали, словно змеиный яд. Руи с такой силой вцепился в столешницу, что побелели костяшки пальцев.
Леонардо остановил его предостерегающим жестом. Его рука легла на рукоятку ножа, торчащего из-за пояса, и это вмиг охладило пыл Руи.
- Мне нет дела до набегов адмирала и его родных братцев, - карие глаза Лео сощурились, неясная полуулыбка заслонила лицо. - В конце концов, теперь Гаспар - адмирал флота и находится под защитой герцога Прованса. И хотя формально Прованс подчиняется Неаполитанской короне, реально королева Иоанна уже ничего не решает. Гаспар Косса - вот кто обладает сегодня властью над флотом. И если в свободное от службы время он заглянет в парочку поселений и уничтожит сотню-другую неверных, кто его осудит? А я на борту 'Констанцы' не из милости - плату отдал вперед, хотя мог бы и не платить.
- Это почему же? - буркнул Руи, тоскливо поглядев на карман кафтана, в котором навсегда скрылись его денежки.
- Потому что когда-то и я был первым помощником, а Гаспар... - Лео вовремя прикусил язык и нервным движением ослабил шейный платок, врезавшийся в побагровевшую шею.
Дверь в каюту неожиданно распахнулась, и оба игрока враз обернулись. Смуглый мужчина лет сорока переступил порог. Костюм испанского гранда очень шел к его ладно скроенной, подтянутой фигуре. Вошедший сбросил малиновый плащ, расшитый золотым шитьем, на руки парню, который вошел вслед за ним.
- Адмирал Гаспар! - натянуто рассмеялся Лео и двинулся навстречу вошедшему. - Прошу к столу. Ваш новый помощник согласился скрасить мой досуг, может, и вы присоединитесь - играем втроем?
Адмирал отрицательно качнул головой и спокойно направился к столу. Леонардо на правах хозяина отодвинул для гостя тяжелое деревянное кресло, а Руи, забыв о проигрыше, присел на кончик скамьи. Присутствие адмирала вмиг изменило каюту. Небольшое помещение будто раздвинулось, уступая место владельцу судна, солнечные блики заиграли веселее на стенах, даже воздух, казалось, приобрел иной запах и стал гуще.
- Кажется, здесь кто-то говорил обо мне? - правая бровь Гаспара немного поднялась, ярко-синие глаза смотрели остро, почти нестерпимо. Порода явственно проступала в чертах его надменного лица, привычка властвовать оставила в линиях тонких губ презрительный и жесткий штрих. Даже движения, неспешные, почти ленивые, своим изяществом напоминали о царственных представителях семейства кошачьих.
Леонардо встретил взгляд спокойно, а Руи быстро опустил веки и заерзал на стуле, проклиная себя за неуверенность, которую всегда ощущал в присутствии адмирала.
- Я всего лишь объяснил Руи де Клавихо, что мы в вами - давние знакомые, - небрежно бросил Леонардо, отпивая из кубка. - Он вбил себе в голову, что я и моя малышка находимся на борту 'Констанцы' из милости.
- Негоже соваться в чужие дела, - все также насмешливо протянул адмирал, заставив Руи опустить голову. - Мы действительно давние друзья с мессиром Леонардо д'Элькано. Он имеет полное право находиться на нашем флагмане.
- Но девчонка, - упрямо пробормотал Руи, покосившись на пеструю шерстяную занавеску в углу каюты.
- Кстати, и я хотел бы знать, Леонардо, за каким дьяволом ты женился на ребенке? - насмешка в голосе адмирала и ласковый тон могли обмануть кого угодно, но только не Леонардо д'Элькано.
- Ох-хо-хо! Не будем поминать черта в благородном деле! - поспешно ответил Лео, развернувшись всем корпусом к адмиралу - Я женился не на ребенке, я женился на деньгах! На о-ч-ч-ень хороших деньгах, друг мой! Уверяю вас, дон адмирал, я совсем недаром продал свое имя - единственное, что еще можно было продать, не замарав при этом своей чести и совести!
Лео лучезарно улыбнулся, поигрывая серебряным кубком в руках.
- А может, эта крошка - твоя рабыня, и этим ты хочешь уберечь ее от нас с Руи или моей команды? - адмирал посмотрел на сидящего с другого края стола верзилу-испанца, при этих словах причмокнувшего от удовольствия.
- Виктория - моя законная жена! - неожиданный вызов, прозвучавший в голосе Лео, заставил адмирала еще выше поднять бровь. - Графиня де Лабордэ оказала мне честь...
- Ну, про свою честь и совесть будешь рассказывать внукам. Если только доживешь до появления на свет хотя бы одного из своих законных сыновей. Надеюсь, они смогут продолжить честь и, разумеется, совесть такого знатного рода как д'Элькано! Я еще не забыл, Леонардо, как весело мы с тобой когда-то развлекались, - отозвался тот, кого называли адмиралом, выразительно подмигнув парню лет пятнадцати, пришедшему вместе с ним. - Сколько молоденьких пугливых девушек и аппетитных зрелых женщин прошло через наши руки! Не хочешь ли ты сказать, что с прошлым навсегда покончено, и твой аппетит с годами совсем пропал?
- Не шути так, дон Гаспар! - Лео покраснел, шея вздулась, но лицо оставалось приветливым, все с той же застывшей улыбкой. - Что вспоминать молодые веселые годы! Я решил стать на старости лет богатым и уважаемым идальго, как того и хотел мой безвременно ушедший отец...
- Только не надо россказней о великих делах твоих давно почивших предков, - поморщившись, отозвался Гаспар, отпивая из серебряного кубка доброе вино. - Моя семья, как всем известно, принадлежит к одному из древнейших семейств Италии. Со времен основания великого Рима упоминается в старинных документах гордое имя Корнелий Косса. Мой предок был римским консулом, от его рук пал царь этруссков Вей Ларс Толумний, но я не поминаю об этом при первом же удобном случае! Так что забудем славу предков, отвечай за себя, Лео.
- Я горжусь своими предками! - не удержавшись, горячо перебил Леонардо. - Также как и вы, граф Беланте, владелец Искьи и Процинты, гордитесь своими...
- Конечно, - все также насмешливо-лениво протянул адмирал. - А вот будут ли гордиться нами наши потомки? Я надеюсь, мой младший брат Балтазар уже почуял, что такое быть удачливым моряком и богатым торговцем, а вместе с тем - отпрыском великого рода Косса. - Он еще раз подмигнул юноше, который, разлив вино, присел у края стола и поигрывал кинжалом. Ручка оружия была украшена тремя красными сверкающими рубинами на золотой лозе. - Клянусь морской черепахой, ему уже вряд ли скоро захочется похоронить себя в университете, как того желает наша мать!
- Святая Дева Мария, придумать же такое! Отдать моряка в университет! Только женщина способна додуматься до этого, - взорвался испанец. От возмущения он с силой грохнул рукой о стол, заставив тонко зазвенеть посуду. - Клянусь моим знаменитым предком, Гонсалесом де Клавихо, нельзя допустить подобного, дон Гаспар!
- Не кипятись, Руи, - все также неспешно протянул адмирал, сделав вид, что не заметил горячего жеста. - Наша мать женщина мудрая, она желает нам с братьями только добра. И если ей хочется, чтобы младший из сыновей стал священником, то так оно и будет.
- Священником, это Балтазар-то!
Откровенное недоверие, прозвучавшее в словах Руи, заставило адмирала улыбнуться:
- Надо же кому-то из нашей семьи и грехи замаливать. В Болонском университете учится немало отпрысков королевских фамилий, это хорошая возможность завести полезные связи. Что бы ни говорили, стать епископом, а уж тем более папой - дело прибыльное и многообещающее. Пиратство и торговля - это лишь политика, свобода и деньги, а вот у папы кроме всего этого, еще огромная власть и большой почет...
- И руки чистые от крови, и полное прощение грехов, - с громким смехом подхватил Руи.
Парень, которого адмирал назвал Балтазаром, передернул при этих словах плечами и отвернулся, всем своим видом выражая презрение. Только вот кому или чему оно было адресовано, знал только он один.
Адмирал с тайным удовольствием взглянул на своего младшего брата. Они были очень похожи, эти два потомка римских патрициев, несмотря на большую разницу в возрасте. Оба среднего роста, крепкого телосложения, с темными вьющимися волосами. Порывистость и восторженная любовь юноши по отношению к старшему брату всегда как-то особенно трогала последнего. И может быть из-за этого, а может по каким-то другим причинам, но Балтазару очень многое прощалось. Он отличался от двух других братьев Гаспара - Микеле и Джованни - какой-то особенной, хищной красотой, и врожденным изяществом движений. Уверенность в собственных силах, несмотря на юный возраст, придавала ему свободу в поступках и независимость суждений. Умом, сообразительностью и бесшабашной отвагой он мог поспорить с самим адмиралом. Упросив взять его с собой в море, юноша с тринадцати лет участвовал во многих опасных и сложных операциях. Рано повзрослевший, он в свои неполные шестнадцать лет выглядел старше. Адмирал чувствовал, что впереди мальчика ждет великолепное будущее.
- И все же ты ушел от вопроса, друг Элькано, - вернулся к разговору Гаспар Косса. - Так что же заставило тебя жениться на этой девочке, которая в куклы играет, да еще потащить ее с собой в море?
- На 'Констанце' и одной богини достаточно, - подхватил Руи. Облокотившись локтями о стол, он с нескрываемым злорадством прищурил глаза, вопросительно склонив голову набок. Рваный шрам, украшавший его левый висок, вздулся и побагровел. - Все прекрасно знают, с каким восторгом относится команда к присутствию женщины на корабле. Не дай бог, попадем в шторм - единственный способ усмирить качку и предотвратить крушение - это 'подарить' волнам маленькую пассажирку...
- Виктория - еще ребенок, - торопливо возразил Лео. - Богиня не станет сводить с ней счеты. Все знают, что ты, Руи, отличный штурман, отыщешь дорогу и в туман, и в шторм. К чему думать о несчастье? А помог мне в этом деле случай и моя счастливая звезда. А еще - мой горячо любимый папаша... - рассмеялся Лео, незаметно поглаживая фамильный перстень на пальце. - Такая удача выпадает раз в жизни. И я уж ее не упустил!
- Помнится, ты никогда не ладил со своим отцом, - небрежно заметил адмирал. - С чего бы ему менять гнев на милость?
- Папаша успел сменить этот свет на другой. Надеюсь, его ждет счастье на небесах. Пускай хранит его Мадонна! - истово перекрестился Лео. - А меня, по его милости, на земле. Лет пять назад я оказался совсем на мели - ты знаешь почему, дон Гаспар. Вот и пришлось отправиться домой. Вопреки ожиданиям, отец дал мне денег, но взамен потребовал исполнить его последнюю волю - отвезти во Францию письмо. Я поклялся, и он протянул мне свиток, скрепленный восковыми печатями. С тех пор мы уже не виделись. И даже получив весть о смерти отца, я вовсе не спешил исполнить его волю. Но однажды со мной произошел случай, который заставил меня вспомнить о моей клятве.
- Клятвы всегда следует выполнять, - истово перекрестившись, изрек Руи. Протянув руку к кубку, он отпил большой глоток и закашлялся.
- Или вовсе не давать их, - резонно заметил адмирал. - А что было написано в свитке?
- Не знаю, я не собирался совать нос в грешки молодости моего папочки. С меня довольно и своих. Год назад, - продолжал Леонардо, допив кубок и утирая губы, - судьба занесла меня во Францию. Узнав, что дама, которой следовало передать послание, еще жива и к тому же очень богата...
- Ты решил ее немного пощипать, - быстро подсказал Руи. Видимо, разговор все больше занимал его воображение. Он облизнул пересохшие губы и громко шмыгнул носом...
- Я решил извлечь выгоду из этого знакомства, - ответил Лео, барабаня пальцами по столу. - Конечно, бабулька не в своем уме, накатывает на нее всякая блажь, но иногда рассуждает довольно здраво. И главное, действительно богата.
- Так может, стоило жениться на бабульке? - почти промурлыкал, издеваясь, Руи. - Она бы скорее отдала концы, чем внучка. Не понимаю тебя, Лео. Какие-нибудь пару десятков лет разницы в таком деле роли вовсе не играют. А в ту или другую сторону - велика ли беда!
- Я папашины огрызки кушать не собираюсь, - отрезал Леонардо.
- Подумаешь, какой чистоплюй выискался - бриллиант не грех и из навоза вытащить, - не унимался Руи.
Леонардо сердито засопел и отвернулся, всем своим видом показывая, что не желает больше обсуждать ничего с наглецом.
- Ну и как же тебе удалось получить наследство? Где же были родители богатого ангелочка? - спокойно вернулся к разговору адмирал.
- В том то и дело, что родителей нет! - повернувшись к нему, стал объяснять Лео. - Когда Ви была совсем крошкой, ее родители отправились в Ломбардию. Граф де Лабордэ побоялся взять дочь в дальнее путешествие и оставил ее с бабушкой в замке недалеко от Марселя. Да только никуда они не добрались. Судно пропало, никаких сведений про него так и не пришло. А старуха с тех пор немного не в себе. Боится, что после ее смерти внучка останется одна-одинешенька на свете. Вот и выдала Викторию за меня, благо я развлекал ее полгода россказнями о моем благородном папаше...
- Ой, ты меня насмешил, Лео! - перебил Руи. - Такая душещипательная история выходит, что даже поверить тебе хочется! Сейчас достану из кармана носовой платок, которого у меня нет, чтобы протереть слезы умиления, вызванные твоей исповедью! Признайся, небось, шлепнул бабульку и денежки прикарманил! Вот в это я скорее поверю, чем в то, что ты способен проявить такое благородство!
- А я и не прошу мне верить! - запальчиво закричал Лео, стукнув по столу кулаком. - Завязал я с разбоем! Вот клянусь святой донной Анной, завязал! И все благодаря этой девчонке. Как взгляну на нее - ангел, да и только, а подрастет - какой красавицей будет! Подумал - еще года три-четыре, и у меня наследники появятся, тем более что теперь я богат.
- Ты не ответил, - обронил адмирал, - как тебя отпустила старуха, и почему вы попросились на мое судно.
- Я уговорил графиню, что отвезу Викторию домой и представлю родственникам мою законную жену. А тут услыхал, что 'Констанца' пришвартовалась в Марселе. Это же самое надежное судно, мне ли не знать! Да и в пути безопаснее будет со старым другом.
- А денежки? Вроде ты сказал, что приданое большое?- вкрадчиво спросил Руи. Облизнув тонкие бесцветные губы, он снова взялся за кубок.
- Нет, денежки с собой возить опасно, - довольно усмехнулся Леонардо. - Дорога дальняя, время неспокойное. Все, что мне за женой причиталось, оставил в надежном месте. Туда не добраться никому.
- Да я просто так спросил, - отмахнулся Руи и сверкнул белозубой улыбкой. - Продолжим играть или отправишься спать?
Он плотоядно хохотнул, стрельнув глазами на занавеску. Балтазар резко вскочил со скамьи, кинжал выпал из его рук и с громким стуком покатился по столу. Испанец быстро подхватил оружие и протянул мальчику:
- Какой ты сегодня неловкий, Балтазар! Совсем на тебя не похоже...
Судно качнуло на высокой волне. Адмирал встал из-за стола и сделал знак мальчику следовать за собой.
- Мне пора, - обратился он к собеседникам. - Жаль покидать такую веселую компанию, но 'Констанца' требует внимания. Что-то ветер усиливается. Удачной игры вам, друзья! Взамен моего общества я пришлю с Балтазаром амфору прекрасного итальянского вина из наших виноделен. Оно достойно внимания не меньше, чем игра в кости! Только не напивайся, как свинья, Руи, иначе загремишь за борт. Идем, Балтазар! - с этими учтивыми словами адмирал покинул своих собеседников.
Когда братья вышли из каюты и стали подниматься по ступенькам трапа, судно опять резко качнуло. Балтазар, шедший сзади, схватился за поручень, а Гаспар обернулся и тихо сказал:
- Слушай меня внимательно, малыш. Что-то подсказывает мне, что старина Леонардо не до конца был с нами откровенен. Ехать из Марселя в Неаполь, а потом возвращаться через всю Италию назад в Андорру! Странный маршрут у наших милых молодоженов. Наверняка по дороге обделывает какие-то свои делишки, и я хочу сунуть нос в это осиное гнездо. В то, что он взял за девчонкой хорошее приданое, не сомневаюсь. Этот человек всегда и во всем ищет выгоду, и богатство из рук добровольно не выпустит. Но в то, что он оставил где-то денежки, я ни за что не поверю... Чувствую, что они точно при нем. Сходи в мою каюту и достань из дубового сундука красную амфору с вином. К тому времени, когда эти двое напьются, спрячься за вешалку с плащами справа от входа и послушай, о чем они говорят. Может, услышишь что-нибудь полезное. Через час они заснут - обыщи все вокруг. Ты знаешь, как это сделать быстро и незаметно. Ищи золото, камешки, а главное - бумаги. Ищи то, что не занимает много места, но ничего не бери. Я просто хочу знать, что он замышляет на этот раз. Все понял?
- Да, Гаспар, - быстро ответил Балтазар.
Он был очень горд, что брат поручил ему серьезное дело и решил заранее, что обязательно справится. Все люди друг другу волки. Все хватают друг у друга добычу, все хотят вырвать кусок пожирнее и посочнее. Юноша такого насмотрелся за два с половиной года, что совесть и жалость давно уснули в глубине его детской души мертвым сном. Балтазар ничуть не сомневался - будь Лео на его месте - и он не преминул бы сделать то же самое.
Отперев каюту Гаспара, Балтазар как всегда, остановился на пороге, прикрыв за собой дверь, и огляделся. Брат приучил его, входя в любое помещение, всегда оценивать обстановку, тщательно следя за мелочами. Такая осторожность не раз спасала ему жизнь, и старший брат долго и терпеливо обучал младшего, как быстрым и незаметным взглядом сразу уловить опасность, почувствовать скрытое присутствие или запах чужого.
- Ты всегда должен быть готов к тому, что в любой момент можешь оказаться в опасности. Никогда не подставляй спину врагу, а тем более - другу, никогда не доверяй женщине, с которой спишь. Если ты научишься, мой мальчик, чувствовать опасность в воздухе вокруг тебя, как зверь, и шкурой и ноздрями, только тогда я буду за тебя спокоен. Ты обязан гордиться благородством своего древнего рода, - подчеркивал Гаспар. - Окружающие всегда должны чувствовать твое превосходство. Перед всеми вокруг ты должен выглядеть кристально честным, никому не позволяя заглянуть в свою душу. Дна не видно и в прозрачной воде, если оно находится достаточно глубоко.
С таким наставником и учителем Балтазара действительно ожидало великолепное и блистательное будущее!
Глава 2. Тайна графини де Бовэ
Девочка лет десяти, сидевшая на кровати за занавеской, внимательно прислушивалась разговору мужчин, время от времени подсматривая в маленькую дырочку занавески. Поняв, что назревает ссора, она помедлила минуту, напряженно размышляя, и враз приняла решение. С силой толкнув табуретку, стоявшую недалеко от занавески, девочка схватила свою куклу и юркнула под одеяло.
У обеих - и девочки, и куклы - были длинные чуть вьющиеся волосы. Только у куклы - белокурые, а у девочки - каштановые. В лучах заходящего солнца, льющихся из окна каюты, они отливали рыжими прядками. И глаза разные - у куклы голубые и круглые, а у девочки - светло-карие, необычного, почти медового оттенка, огромные, широко расставленные и казалось, заполняли собой все ее личико. Взгляд куклы не выражал ничего, только ярко блестели глаза, сделанные из голубых полудрагоценных камней. Взгляд девочки, живой и беспокойный, выдавал тревогу и сильную растерянность.
Нахмурив тонкие, словно нарисованные графитом, бровки, она снова прислушалась. И лишь поняв, что игроки помирились, девочка облегченно погладила головку своей подружки, и еще крепче прижала куклу к себе.
- Все хорошо, Кэти, - прошептала она на ухо игрушке. - Леонардо обещал бабушке, что всегда будет защищать нас...
Как только в каюте появился адмирал в сопровождении Балтазара, беседа мужчин стала занимать девочку гораздо меньше. Итальянский, на котором они переговаривались, она понимала неплохо, но отдельные намеки и термины воспринимала с трудом. Теперь ее взгляд чаще всего был обращен в сторону Балтазара, который упорно хранил молчание. Виктория знала, что он - младший брат капитана корабля, но это не имело в ее глазах ни малейшего преимущества. Он заинтересовал ее в первый же миг, когда Лео поднялся с ней по трапу на 'Констанцу'.
Одной рукой крепко держа за руку Леонардо, а второй прижимая куклу, она впервые ступила на шаткую палубу каракки и с интересом оглянулась вокруг. С десяток моряков, громко подбадривая друг дружку, грузили бочки и огромные ящики, укладывали тяжелые канаты в бухты. Остальные палубные были заняты повседневными делами - латали паруса, конопатили бочки, чинили снасти. Внезапно один из моряков увидел маленькую пассажирку, да так и застыл с раскрытым ртом. Второй присвистнул от изумления и крикнул:
- Какой ангелочек, Господи Боже! Мне бы такую на пару часов, вот бы поразвлекся с куколкой...
Виктория оглянулась на крик и встретилась взглядом с симпатичным юношей, сидевшим немного в стороне на большой деревянной бочке. Широко расставленные хищные глаза, крупный римский нос и роскошная копна темных кудрей до самых плеч - он сразу привлек ее внимание. Услышав крик, юноша изменился в лице и схватился рукой за кинжал, который торчал из-за широкого красного пояса. Моряки вокруг громко захохотали, отпуская грубые шутки. Реакция младшего Коссы добавила соли в их непристойные намеки.
Парень отыскал взглядом наглеца, который веселился больше всех и, соскочив с бочки, двинулся в его сторону. Смех захлебнулся - юный моряк был известен своим неукротимым пылом и меткостью метания ножей. Его противник поднялся и тоже схватился за стилет. Удаляясь, Виктория услышала, как юноша прошипел: - Могу поделиться...
Ответом ему был новый взрыв хохота. Моряки окружили обоих и толкая друг дружку, наперебой спешили рассказать незадачливому товарищу, как Балтазар однажды 'поделился' своей добычей, оставив свой нож в животе у мавра Зарибы.
Драки на 'Констанце' были запрещены, и никто не осмелился бы пойти против воли адмирала. Соперников враз разняли, и оба, ворча и бросая друг на друга испепеляющие взгляды, разошлись. Но вспышка гнева не прошла даром. Не сговариваясь, моряки больше не обсуждали единственную представительницу женского пола на судне в присутствии Балтазара. Все поняли, что он объявил ее своей и только своей добычей. А связываться с адмиральским братом не сулило ничего хорошего.
Виктория же при любой возможности тайком посматривала в сторону Балтазара, не догадываясь, какие чувства будит в его груди безыскусное детское восхищение.
- Разве может случиться чудо, и он когда-нибудь со мной заговорит, - с замиранием сердца думала она, поглядывая сквозь длинные ресницы на ловкого моряка, который без страха мог в один миг взлететь по вантам на самый верх грот-мачты, чтобы из 'вороньего гнезда' следить за горизонтом. Его ловкие движения и умение управляться с любой работой восхищали ее.
- Помоги мне, Дева Мария, - шептала девочка, - пусть он обратит на меня внимание!
Этим вечером Дева Мария, судя по всему, была милостива к Виктории, и Балтазар зашел в ее каюту. Их судьбы встретились совершенно случайно и неожиданно, в тот миг, когда и он сам, и девочка менее всего этого ожидали.
Тем временем Руи с Лео увлеченно занялись игрой. Горстки золотых и серебряных монет на столе стали расти. А девочка, когда братья Косса вышли из каюты, перестала подсматривать, откинулась на подушки и приготовилась терпеливо ждать возвращения Балтазара. Она прилегла вместе со своей любимицей, закрыла глаза и незаметно задремала.
Споры двух пьяных мужчин, сопровождавшиеся криками и бранью, становились все тише и уплывали все дальше, а родной дом становился все ближе...
...Ей скоро девять лет. А на дворе в разгаре лето - все клумбы в саду усыпаны цветами. Цветники вокруг дома притягивают к себе тонким и нежным ароматом роз. Сколько помнила себя Ви, вазы с благоухающими цветами стояли в комнатах круглый год, даже зимой, потому что садовник, по распоряжению графини де Бовэ, выращивал их в закрытой оранжерее.
Размеренная и скучная жизнь в замке Лабордэ, который обошли стороной война и банды наемников, была нарушена внезапно и бесцеремонно. Наступивший год стал особенным, богатым впечатлениями и событиями. Весной бабушка заказала большую картину с изображением Виктории. Девочка сидела на резном стульчике в окружении любимых цветов, и сама, казалось, была одним из них. Для портрета Виктории пошили новое розовое платье, отделанное волнами белых кружев, с большим бантом на поясе. Наряд дополняли шелковые туфельки с золотыми розами вместо застежек и кружевные белые перчатки. А венок из роз на каштановых локонах делал ее похожей на ангела, спустившегося с неба и попавшего из сада небесного в сад земной. Виктория терпеливо позировала художнику, часами сидя на скамеечке. И вот сегодня портрет должен был из мастерской приехать домой. Девочка с нетерпением ждала возвращения коляски, в которой кучер отправился к художнику, поэтому часто подбегала к окну. Бабушка сказала, что картину повесят в парадной зале, и только тогда внучка увидит себя.
- А я смогу всегда любоваться тобой, даже когда ты меня покинешь, - со вздохом добавила бабушка.
- О чем ты говоришь, бабуля? - удивилась Виктория. - Я никуда от тебя не уеду.
- Рано или поздно девочки всегда покидают своих близких, чтобы выйти замуж и жить своим домом, Ви. - ответила графиня. Она ласково прижала к себе внучку и поправила выбившийся каштановый локон.
- Я не собираюсь замуж, бабушка, - засмеялась девочка, обнимая ее в ответ. - А когда вырасту и соберусь куда-нибудь уехать, ты обязательно поедешь со мной. Я никогда не смогу оставить тебя. Вот папа и мама покинули нас, а теперь их нет, и мы больше никогда не увидимся. Я не хочу, чтобы так произошло и с тобой.
На лицо старой графини набежала тень. Она горестно вздохнула, а Виктория пожалела, что вспомнила родителей. Когда тоска по потерянной дочери становилась невыносимой, у бедной бабушки начинались приступы. И вот тогда девочке приходилось прилагать немало усилий, чтобы вывести ее из этого состояния. Ви читала ей вслух сочинения древнегреческих философов, стараясь развлечь, поила лекарственным отваром, которое выписывал доктор. Весь дом в это время погружался в тишину, слуги и дворня разговаривали шепотом и старались ступать еле слышно.
После отъезда родителей бабушка часто водила ее в галерею, где на стенах висели картины. На одной была изображена сама графиня. Когда Ви спросила, кто эта красивая девушка на картине, бабушка сказала, что это она, графиня де Бовэ, в молодости.
Ви недоверчиво покосилась на свою бабушку, еще раз внимательно осмотрела ее с головы до ног, но спорить не посмела. Не может быть, чтобы та юная мадемуазель с веером в руках была ее бабушкой. Но со старшими лучше не спорить. Тем более, что девушка на картине ей очень понравилась.
- А вот на этой - твои мама и папа, - тихо добавила бабушка, нежно прикоснувшись к тяжелой золоченой раме.
...Когда пришла весть о гибели родителей, графиня де Бовэ слегла и долго болела. Окружающей прислуге было строго-настрого запрещено говорить девочке о случившемся. Постепенно бабушка стала выздоравливать, но уже никогда не заговаривала с Ви об отце с матерью. Да и сама девочка была еще так мала, что почти не помнила их. Только однажды она предприняла попытку самостоятельно пробраться в картинную галерею, но отца с матерью там не увидела. Вместо портрета графини Мари Жозефины и графа Анри Шарля де Лабордэ Виктория увидела пустую стену. И тогда она поняла, что больше никогда не встретит своих родителей...
Постепенно образы их совсем потускнели, и Виктория почти не помнила, как они выглядели. И вот теперь она снова неосторожно напомнила бабушке о том, что родителей больше нет, и никогда не будет с ними.
Вырвавшись из нежных объятий старушки, девочка подбежала к окну и радостно вскрикнула:
- Бабушка, ворота открываются, к нам кто-то приехал!
Графиня подошла ближе и тоже выглянула в окошко. Она кивнула начальнику стражи, предупрежденному заранее, чтобы встретили гостя.
- Это привезли мой портрет? - девочка от нетерпения не могла устоять на месте и возбужденно подскакивала, опираясь на подоконник.
- Нет, Виктория, это приехал человек, с которым я тебя сейчас познакомлю. Он сын моего старого друга.
- Уже вижу - этот человек вышел из кареты. Бабушка, он такой же старый, как ты!
- Знаю, дорогая Ви, тебе в твои годы он кажется глубоким стариком, зато я надеюсь, что он сможет стать нам хорошей защитой. И потом, ему только сорок пять...
- Он старик, старик! - топнула ножкой Виктория. - Я не хочу с ним знакомиться! Ты - моя лучшая защита!
- Веди себя достойно, дитя! - строго сказала графиня, беря ее за руку. - Я беспокоюсь о твоем будущем. - И повела встречать гостя.
Так в жизни Ви появился Леонардо Гомес д'Элькано.
Сначала девочка дичилась его, потом привыкла и стала относиться как к близкому родственнику.
Прошел почти год, и на следующий свой день рождения Ви получила в подарок прелестного пони, которого назвала Нок. Лео стал чаще бывать у них в доме, и однажды предложил учить девочку управляться с лошадкой. Виктория научилась седлать и купать Нока, расчесывать его шелковистую гриву и хвост. Через пару месяцев она стала неплохой наездницей, и теперь Леонардо часто сопровождал ее во время прогулок по окрестностям.
Вторым подарком была кукла, которую ей преподнес Лео. Игрушка оказалась большой и красивой, Ви была просто очарована новой подружкой и тут же назвала ее Кэти. Голова и конечности рук и ног были выточены из дерева, а тело - розовая бархатная материя, набитая очень туго. Кукла была одета роскошно, как настоящая светская дама. Белокурые волосы посыпаны золотистой пудрой и уложены в высокую прическу. Туфельки из золотой парчи украшали ножки Кэти, а на руке висел крошечный веер. Восторгу Ви не было предела.
- Не расставайся с ней никогда, - попросил Лео. И она радостно кивнула в ответ головой.
Бабушка всегда настаивала на том, что девочка должна знать языки, и Виктория старательно занималась. Она прекрасно освоила 'ок' и 'ойль', диалекты южной и северной областей, а также испанский и итальянский. К девяти годам она неплохо знала латынь, на которой отправлялись церковные службы, велось делопроизводство и оформлялись юридические документы.
- Молодая девушка должна быть образована, - говорила бабушка, тщательно подбирая драгоценные фолианты и древние свитки. - Ты умеешь читать, считать и писать, но ты должна еще уметь правильно говорить. Умение вести себя в обществе - неоценимо во все времена и в любой стране. Поэтому ты должна усвоить все правила этикета, чтобы быть достойной представительницей древних родов де Лабордэ и де Бовэ. Не забывай, девочка моя, что твои корни идут из древней Окситании.
(Окситания, в которую входили Аквитания (Гиень), Гасконь, Наварра, Лимузен, Прованс, Альбижуа и др. - страна языка 'ок', южная область, где говорили на диалектах старопровансальского языка. Родственным был старокаталонский язык. Северная Франция - это страна языка 'ойль' (различались по произношению слова 'да'). - прим. авт.)
Кроме этого, девочку учили живописи, музыке, математике и умению вести хозяйство. Она быстро схватывала знания. Гувернантка и старый учитель, специально выписанные из Парижа, не могли нахвалиться на свою ученицу. Лишь усидчивостью Ви не могла похвастать. Кроить, шить мелким стежком и вышивать по канве ей не нравилось.
Через месяц после десятого дня рождения Ви бабушка опять заболела. Лео д'Элькано остался в замке по личной просьбе графини. Его поселили в апартаментах для гостей, и впервые за стол они сели вдвоем с Викторией. На следующий день к ним присоединился столичный доктор, который пробыл в Лабордэ почти неделю.
После отъезда врача бабушка попросила Лео пройти с ней в библиотеку. По ее взволнованному тону Виктория поняла, что разговор будет очень серьезным. Разволновавшись (а вдруг бабушка смертельно больна?), Ви побежала в библиотеку и спряталась на подоконнике за тяжелыми шторами. Это было ее любимое место, где всегда лежали две небольшие подушечки, чтобы удобнее было смотреть в окно и мечтать. Сердечко у нее билось часто-часто. Она понимала, что поступает нехорошо, но ничего не могла с собой поделать, ей обязательно нужно было знать наверняка, серьезна ли болезнь.
Девочка устроилась среди тяжелых складок бархата, положила за спину подушечку, села на вторую и приготовилась услышать страшную тайну...
Вскоре послышались шаги, и двери в библиотеку отворились. Первой зашла старая графиня, за ней - Лео.
- Притворите, пожалуйста, дверь, сеньор Леонардо - попросила бабушка голосом смертельно уставшего, больного человека.
- Да, графиня, - учтиво отозвался тот. Послышался звук закрываемой двери, Виктория стала старательно прислушиваться, подглядывая из-за портьеры. Она была искренне удивлена, а скорее, даже поражена внезапной переменой, преобразившей бабушку, как только закрылась дверь. Куда девалась шаркающая старческая походка, кроткое унылое выражение лица, надломленный голос? Перед Лео стояла пожилая, но энергичная женщина, с прекрасной осанкой и блеском в глазах, отлично сознающая свое превосходство. И отнюдь не похожая на умирающую старушку, какой казалась совсем недавно. У Виктории даже дух захватило от такой резкой перемены. Но Элькано был на удивление спокоен и ничуть не смущен. Он галантно подал ей руку и предложил сесть в кресло, а сам уселся в другое напротив.
- Лео, - начала графиня, - я обращаюсь к Вам за помощью как к сыну дорогого мне человека и, надеюсь, моему другу...
- Моя жизнь в ваших руках, графиня.
Виктория увидела из-за шторы, как бабушка крепко сцепила пальцы рук, собираясь с мыслями.
- Перейду сразу к делу, - тихо, но твердо сказала она. Ви сразу почувствовала ее волнение. - Лео, прошел всего лишь год после вашего приезда, и боюсь, что все, о чем предупреждал и чего боялся ваш отец, начинает сбываться.
- Может быть, вы торопитесь с выводами? - тревожно посмотрел на графиню собеседник. - Что-то произошло?
- Теперь я точно знаю - нам с Викторией грозит опасность. Доктор сказал, что меня пытались отравить. По его мнению, мне дали немного яда с пищей, и если дозу постепенно увеличивать, будет очень похоже на естественную болезнь. Мне кажется, вслед за мной придет очередь и Виктории... Одно несомненно - в замке есть человек, а может быть, их несколько, которые желают моей смерти. Теперь мы должны быть предельно осторожны.
- Гарнизон замка - почти сотня человек, да еще слуги и крестьяне из окрестных деревень - найти отравителя будет нелегко. Неужели кому-то может быть выгодна ваша смерть? - осторожно спросил Лео, медленно откидываясь на спинку кресла. - Все эти люди достаточно давно живут в доме. Возможно, это чьи-то претензии на наследство?
- Конечно, смерть богатого человека в первую очередь всегда выгодна его наследникам, - чересчур поспешно, как показалось девочке, согласилась графиня. - А еще - врагам, которые желают отомстить. Но я мало верю в случайности, и совсем не верю в совпадения, - покачала головой графиня. - Уже погибли дочь с зятем, осталась только Ви, и весь наш род будет истреблен с лица земли, как и было обещано Симоном де Монфором. 'Того, что не удалось мечу, постарается добиться крест!'
- Да, я помню, но есть еще Транкевели, - осторожно заметил Лео, - до них пока не добрались... Клянусь святым Назарием, папе со своей инквизицией еще долго придется кусать локти! Мы непобедимы, пока в наших сердцах живет цитадель веры 'совершенных'!
- Лео, Лео, в ваши годы уже пора избавиться от романтизма! Нас осталось так мало, наши предки гонимы вот уже два столетия. Наши семьи потеряли земли и замки, принадлежащие им по праву рождения. Не забывайте, что каждый из нас ходит в этой жизни по лезвию ножа. Когда-то в юности я бросила всему вызов и отряхнула столетние путы. И что из этого вышло? Все вернулось обратно, видно, от судьбы просто так, без жертвы, не уйти. Да, я прожила интересную жизнь, - задумчиво продолжала графиня. - Но из всех моих детей выжила только бедняжка Мари Жозефина. Она у меня родилась последней, мне было уже тридцать четыре. Кроме того, я пережила трех мужей и нескольких дорогих мне мужчин. Конечно, на моем пути были люди, которым я пришлась сильно не по душе... Но мне кажется, сейчас ко мне опять тянутся костлявые руки от реки Од из руин Каркассона...
- Может, дело все-таки в банальной жажде отобрать замок?
- Хотелось бы верить, но...
- В таком случае, вы уже определились со своими наследниками?
- Все, что осталось от родителей Виктории и что останется после моей смерти - принадлежит внучке. Но Ви - совсем девочка - и если я умру, она не в состоянии защитить наши земли. Король Иоанн благоволил к зятю, но будет ли также добр его сын Карл? Сейчас он занят войной с англичанами, а также подавлением восстаний в южных областях. Но мир рано или поздно наступит. И тогда его рыцари потребуют платы за пролитую кровь. Кто может поручиться, что один из них не позарится на наши земли? Виктории нужна опора - муж, способный отстоять ее наследство и духовник, который сможет укрепить ее дух.
- А если с вами и Ви случится несчастье? - голос Лео чуть дрогнул, но графиня не заметила его замешательства.
- Если Ви не станет, все должно перейти к сводному брату зятя. Лео, нельзя допустить этого! - умоляюще воскликнула графиня, всплеснув руками. Локоны в ее тщательно уложенной прическе сердито затряслись.
- Вы в чем-то подозреваете этого человека?
- Даже не знаю, что и думать... Я долго размышляла во время болезни. Мне кажется, это единственный человек, который никогда не любил ни своего брата, ни мою дочь. С бедным Анри у него всегда были разногласия. Это касалось какой-то детской вражды. Младший брат моего зятя уже предпринимал попытку завладеть замком - предлагал на время отсутствия Анри пожить с нами. Но я не согласилась. Это не тот человек, которому я смогла бы доверить тайну Перстня - он не достоин...
- Почему же? И как, кстати, его зовут? - задал Элькано сразу два вопроса.
- Люсьен в вопросах веры всегда держал сторону инквизиции, как и его покойная мать. Антуанетта даже не подозревала кем на самом деле был ее муж.
- Почему же старый граф де Лабордэ на ней женился?
- Этим браком он спас свой замок и своих людей, а также отвел подозрения об укрывательстве 'совершенных', - ответ графини, казалось, не удовлетворил Леонардо, поэтому она поспешила добавить: - С тех пор, как мы с дочерью стали здесь жить, Люсьен приезжал несколько раз. Гостил целый месяц, пока шла подготовка к свадьбе. И присутствовал в качестве гостя на самой свадьбе. Моя Жозефина венчалась с Анри в местной церкви...
- Жозефина? Но вы говорили, что вашу дочь звали Мари?
- Все мы называли ее вторым именем - Жозефина, ведь Марией зовут также и меня...
Леонардо встал с кресла и прошелся в одну, затем в другую сторону, что-то про себя обдумывая. Ви, затаив дыхание, следила за ним.
- Значит, как я понял, вы опасаетесь, что Люсьен связан с инквизицией, а заодно хочет прибрать к рукам наследство Виктории? И что же мы должны в таком случае предпринять? - спросил он наконец, остановившись перед графиней и внимательно глядя ей в глаза.
- Всего лишь спасти мою единственную радость, мою ненаглядную девочку. Она - последнее, что у меня осталось в жизни. Что будет со мной - уже не важно. Послушайте, Элькано, - все сильнее волнуясь, сказала графиня. - Мне кажется, я нашла выход. Если увезти Ви так, чтобы ее никто не смог найти, то наследство в случае моей смерти не достанется Люсьену. И тайна последних 'совершенных' не попадет в чужие руки. В любом случае, я буду спокойна, что последняя из рода...
-Т-с-с! - Прижав палец к губам, предусмотрительно остановил ее Леонардо.
- Я буду спокойна, что моя девочка в надежных руках.
- Мне остается только повиноваться, но все-таки я считаю своим долгом еще раз спросить - вы уверены, что иначе поступить нельзя?
- Если бы я была уверена точно, то вас обоих не было бы здесь еще год назад, - горестно вздохнула графиня. - Но далее это продолжаться не может, я и так оттягивала разлуку, сколько могла. Лучше самый ужасный конец, чем постоянный нескончаемый ужас!
- Но ведь всегда можно распространить слухи, что девочка погибла...
- Нет, нет, - перебила графиня. - Нужно объявить о вашей с Ви помолвке, и оформить официально брачный договор, а венчание отложить до того времени, когда моя девочка подрастет до брачного возраста. Тогда она может уехать с вами из страны. Большая часть наследства Ви от матери - в драгоценностях, еще одно поместье на юге можно продать, будет достаточно средств, чтобы прожить без нужды долгие годы. Время от времени из разных мест вы должны посылать мне весточки, как идут дела. Я продам все земли, кроме этого замка и размещу средства у нашего марсельского банкира. И тогда в любом случае, даже если со мной что-нибудь случится, к совершеннолетию Ви получит все.
- Это так неожиданно, я даже не знаю, что вам ответить, графиня Мари, - взволнованно произнес Элькано. Виктория не поняла, то ли он не рад предложению бабушки, то ли наоборот, настолько рад, что старается сдержать свои эмоции.
- У меня нет времени, - возразила графиня. - Боюсь, что и у Ви тоже. Соглашайтесь, Леонардо. Как только весть о помолвке разнесется среди соседей и челяди, в отношении моей малышки никто не посмеет замыслить дурного.
- Или наоборот, - резонно заметил Лео. - Попытаются поторопить события. Ну что ж, если нет другого выхода, объявляйте о помолвке. На несколько лет увезу Викторию в Андорру. Но для начала мне нужно уехать на несколько дней в Париж. Хочу встретиться с братом вашего зятя. Дай Бог, чтобы за все этим стоял только он, а не люди папы. Мне нужны все сведения о нем.
- Ах, как бы мне хотелось быть уверенной, что все происходящее - всего лишь борьба за наследство, - со слезами на глазах воскликнула графиня. - Но предчувствия меня редко подводят, Лео. Уверяю вас, дело куда серьезнее. В дорогу заберете с собой все документы. Мне больше некому доверить их. И ни в коем случае нельзя отправляться прямо к родственникам. Поедете по большому кругу, через Неаполь, Милан и Рим во Флоренцию. Надо предупредить наших людей, что избранный после смерти Урбана V папа Григорий XI (Роже де Бофор, был папой с 1371 по 1378 - прим. авт.), кажется, склонен уступить просьбам Екатериной Сиенской.
- Мне также подтвердили из Авиньона наши люди, что этой осенью папа намерен вернуться в Рим. Боюсь только, вряд ли ему удастся уговорить своих кардиналов, привыкших к роскошной жизни во французском Авиньоне, переехать в разоренный восстаниями Вечный город. Тем более, что всем и так известно, что простые римляне хотят папу-итальянца...
- Я напишу рекомендательные письма. Пока не убедитесь в том, что отец умер естественной смертью, не смейте показываться с Ви у своих родных, а тем более - посвящать кого-либо в тайну ее происхождения.
- Обещаю. В крайнем случае, поселимся где-то в глуши, пока не будут собраны все сведения. Конечно, мне хотелось бы оградить вас и мою будущую жену от опасности. Вы мне обе дороги, - отозвался в ответ Леонардо. - И последний вопрос - Виктория знает, кто она и кто стоит за ней?
- Нет. Пока были живы Анри и Жозефина, в этом не было смысла. Да и теперь я не уверена, что девочка достаточно подросла, чтобы воспринять все как должное. Видимо, придется подготовку к ее дальнейшему 'утешению' переложить на ваши плечи...
- Благодарю за высокое доверие, но вы прекрасно знаете, что я не один из 'совершенных'...
- Выбора теперь нет, - вздохнула графиня. - И прошу вас, Лео, ни на минуту не забывайте, что отравитель находится в моем доме...
- Да, я понял - ни одного лишнего слова или движения.
- Главное - не пробовать пищу первым. Ах, как бы мне хотелось ошибиться, - опять горько повторила графиня, и Виктория на миг ощутила, как напряжена и утомлена ее бабушка.
Даже когда графиня и Леонардо д'Элькано покинули библиотеку, Ви долго не решалась выйти из своего укрытия. Ей не до конца был понятен смысл сказанного, но одно она поняла точно - ей придется уехать. И уехать с Леонардо, без бабушки. И вернуться назад она сможет только через много лет. Это известие так опечалило, что ей пришлось взять себя в руки, чтобы тотчас не вылететь из-за шторы и не умолять бабушку передумать. Она вовремя опомнилась. - Ведь если я останусь, бабушке грозит смерть...
И девочка молча смирилась со своей участью...
Глава 3. Десятилетняя вдова
Когда через некоторое время Балтазар открыл дверь каюты, игроки снова яростно спорили, что-то доказывая друг другу. Он с поклоном показал на амфору с вином и осторожно поставил ее на стол. Мужчины на минуту отвлеклись.
- Может, сыграешь с нами? - с запинкой поинтересовался Руи, встряхивая в руках стакан с костями - испанец явно перебрал с выпивкой.
- У меня нет с собой денег, сеньор Руи, - вежливо отозвался Балтазар, отлично осведомленный об алчности первого помощника. - Но если Вы позволите, я немного посижу и посмотрю, как Вы играете. На сегодняшний вечер я свободен от службы.
- Брату Гаспара я бы поверил и в долг, - возразил Руи. Но видя, что парень играть не расположен, уступил. - Ладно, - скривившись, махнул рукой он рукой, - только не заглядывай под руку и не болтай лишнего.
Вскоре оба игрока потеряли интерес не только к юноше, но и к спору. Игра продолжалась с переменным успехом - монеты постоянно кочевали с одной стороны стола на другую. Балтазар, присев на сундук у переборки, стал внимательно оглядывать каюту, стараясь, чтобы никто не заметил его интереса. Возле вешалки справа от входа висели плащи и пледы. Занавеска, за которой помещалась девочка, была задернута. Кроме сундука, на котором устроился Балтазар, в каюте находился только стол, за которым сидели игроки, кресло и три тяжелые деревянные скамейки. У противоположной стены каюты стояла узкая кровать, накрытая пестрым лоскутным одеялом, на которой очевидно, коротал ночи Лео. Вплотную к кровати стоял второй сундук.
Хорошие морские сундуки изготавливались на шпунтах и были водонепроницаемы. Для придания большей устойчивости и предотвращения опрокидывания, нижняя часть сундука была более широкой, чем верхняя. На кораблях их часто использовали одновременно и для хранения вещей и для сидения. И замки на них зачастую навешивались не по одному, а по несколько - с разных сторон. В том, на котором сидел юноша, замок был один. А вот на сундуке, который стоял напротив, замков было целых три. Один - на верхнем отделении, и два - по бокам нижнего. Чтобы сундуки не сдвигались туда-сюда во время качки, в их днища вставлялись крючки. То же самое касалось и остальной обстановки - все, что можно, крепилось в полу кают.
Оценивая обстановку, Балтазар не забывал, зачем послал его брат. Он внимательно прислушивался к разговору, чтобы не пропустить чего-нибудь важного.
- Do ut des ('даю, чтобы ты мне дал') - пробормотал Леонардо, в очередной раз развязывая кошелек.
- Что я говорил - теперь удача на моей стороне! - улыбка Руи походила на волчий оскал, крупные руки с нечищеными ногтями мелко подрагивали, когда он сгреб очередной выигрыш.
Балтазар отвел взгляд от жадных рук и окинул быстрым взглядом дона д'Элькано. Прямые черные волосы с легкой проседью на висках, связанные на затылке простой красной лентой. Недлинная ухоженная бородка, тоже с проседью. Карие глаза навыкате, крупный нос и пухлые губы - его лицо оставляло приятное впечатление, заставляя обращать на себя внимание главным образом за счет какой-то неуловимой переменчивости и живости. Взгляд мальчика опустился ниже на шейный платок, почти закрывающий короткую толстую шею... Под камзолом - простая белая рубашка, из-за пояса торчит ручка кинжала... На карманах камзола и поясе Балтазар решил остановиться.
Встав с сундука, он тихо подошел к столу и потянулся к амфоре с вином, незаметно стараясь дотронуться до карманов Лео, чтобы ощупать на предмет нахождения ключей или кое-чего более ценного.
- Я же просил - не соваться под руку, - недовольно заворчал тот.
- Я только хотел налить вам вина, сеньор, - спокойно произнес мальчик и сделал вид, что хочет отойти обратно.
- Так наливай, коли хотел, - рассмеялся Руи, указав на кубки. Последние полчаса ему везло в игре, и стопка денег рядом с ним уже явно увеличила свои первоначальные размеры. - Мы еще не попробовали вина, которое передал нам твой почтенный брат. Как бы хозяин 'Констанцы' на нас не обиделся!
Балтазар снова почтительно приблизился и наполнил оба кубка доверху. Посидев возле игроков еще с полчаса и постоянно доливая их кубки, юноша уже наметил для себя план дальнейших действий. Убедившись, что в его сторону никто не смотрит, а оба игрока достаточно пьяны, он подошел к двери, приоткрыл ее, еще раз оглянулся. Никто даже не повернул голову в его сторону. Тогда мальчик скользнул за плащ, свисавший с вешалки, протянул руку и с силой захлопнул дверь. Руи на миг оглянулся и снова взялся за кости.
Минут через десять-пятнадцать, которые показались Балтазару чрезвычайно длинными и утомительными, д'Элькано зевнул, затем еще раз, уронил голову на руки и захрапел. Руи подождал несколько минут, поднялся из-за стола, подошел к Леонардо и тихонько тронул его за плечо.
- Лео, так мы играем, или... - ответом ему был храп.
- Отлично, кажется, мое снотворное сработало еще раньше, чем я ожидал, - сквозь зубы процедил Руи и стал быстро обыскивать спящего. Не найдя ничего ценного, кроме небольшого кошелька, пират огляделся.
Балтазар, подглядывавший в щелку между одеждой, сжался, ему показалось, что сейчас Руи пойдет в его сторону. Тело юноши напряглось, а рука сама собой опустилась на рукоять кинжала.
'Если он меня сейчас обнаружит, скажу, что хотел пошутить, - лихорадочно придумывал младший Косса. - Нет, Руи никогда в жизни этому не поверит. Лучше ничего не буду говорить, а если он начнет обыскивать вещи, за которыми я прячусь, просто проткну его кинжалом, вот и все. Иначе он меня может опередить. Если есть возможность, наноси удар первым, больше шансов остаться в живых - так учил меня Гаспар, а он всегда прав'.
Руи де Клавихо действительно сделал движение в сторону вешалки, но затем передумал и вернулся. Видимо решил, что хранить ценности в одежде у входа никто не будет, поэтому повернул обратно и стал тщательно обшаривать один за другим карманы спящего. Вынув связку ключей и выбрав нужный, он открыл верхнее отделение сундука. Наскоро перерыв вещи, Руи выругался и захлопнул крышку. Подобрав остальные ключи, он стал выкидывать на пол содержимое большого отделения. Гора одежды на полу быстро увеличивалась. Наконец, удовлетворенно хмыкнув, он достал небольшую рукописную книжку в черном переплете и туго набитый кожаный кошелек.
Записи в книге велись на незнакомом языке. Руи покрутил ее в руках, но бросить на пол не решился. Небрежно полистал и, взявшись с двух сторон за обложку, осторожно потрусил. Из книги выпал небольшой кусок папируса. Покрутив листок, небрежно сунул его за пазуху. Открыв кожаный кошель, Руи разочарованно присвистнул. В нем было только несколько десятков золотых и серебряных монет разного достоинства. Кошелек отправился вслед за папирусом.
Обыск второго сундука дал еще меньше результатов, так как в нем хранились съестные припасы.
Где же еще может быть богатство? Оно где-то рядом. Руи как будто бы чувствовал его запах. Даже призрак плетки-двенадцатихвостки, которой наказывали воров на корабле, не мог отогнать блеск золота и сверкание драгоценных камней. Тщательно обыскав кровать Леонардо и ничего не обнаружив, он чуть не заскрежетал зубами от злости.
- Где же, где? - прорычал Руи, сатанея от злости. Внезапно он хлопнул себя по лбу. - Ну конечно, где-то в кровати у девчонки, самое надежное место!
Отдернув занавеску, он быстрыми движениями стал обыскивать вещи в сумках под кроватью.
Внезапно Леонардо д'Элькано резко поднялся из-за стола во весь свой рост и, выхватив из-за пояса кинжал, бросился на Руи, шарящего под кроватью спящей девочки. Балтазар от неожиданности сделал резкое движение назад и пребольно ударился головой о переборку.
- Так ты решил ограбить меня! - взревел Лео, намереваясь отомстить вору.
Руи отреагировал почти мгновенно, быстрым движением руки метнув кинжал в грудь приближающегося Леонардо. Юноша, спрятавшийся за одеждой, опять прильнул к щелке. Ему отлично было видно широкую спину Лео. Затем спина вздрогнула, выпрямилась. Элькано медленно развернулся, и мальчик увидел кинжал, торчащий из широкой груди. Красное пятно в области сердца быстро увеличивалось. Хрипло вскрикнув, мужчина упал на пол, выронив из разжавшейся руки свой сверкающий кинжал.
Убедившись, что Лео мертв, Руи продолжил поиски. Он понимал, что его затея тихо и спокойно обчистить спящего, а затем незаметно уйти, не удалась. Теперь придется заметать следы. Но не бросать же начатое дело! Тем более что свидетелей нет, потом можно придумать, как свалить на кого-нибудь эту смерть. Главное - найти ценности, да побыстрее. Голова у пирата кружилась, немного подташнивало, но он посчитал это последствием выпивки и возбуждения после схватки. Быстро осмотрев все сумки и мешки под кроватью, Руи нагнулся и стал шарить рукой под подушкой спящей девочки.
Но тут настроение его резко поменялось. Склонившись очень близко, и уловив нежный аромат спящей, мужчина ощутил волнение, перерастающее в желание. Он был возбужден вином, схваткой и убийством. А тут ангелочек в постели прямо просится в руки. Дрожь охватила Руи, когда он прикоснулся грубой мозолистой рукой к нежной щечке девочки. Она открыла глаза, еще затуманенные сном, увидела смутно знакомое лицо, склонившееся над ней, и попыталась отодвинуться в сторону.
Жажда денег на миг пересилила вожделение, Руи крепко схватил девочку за руку выше локтя и потянул к себе.
- Где деньги? - хриплым шепотом спросил он. - Куда Лео спрятал деньги?
Девочка отрицательно замотала головой, янтарные глаза наполнились слезами.
- Еще раз спрашиваю: куда Лео спрятал деньги? - тряхнул пират упирающуюся Викторию. - Где? В одеяле? Под подушкой? - говоря это, Руи сбрасывал на пол все, что было на кровати. Не найдя ничего, он, не выпуская руки Ви, стал обшаривать девочку, ощупывая с головы до ног. А когда она попробовала вырываться, Руи не выдержал и навалился на нее сверху, срывая с себя пояс и штаны.
Девочка пыталась кричать, но страх так сжал ей горло, что она могла только простонать, выгибаясь и корчась под навалившимся на нее бандитом. Внезапно руки, державшие ее, ослабли. Тело Руи вздрогнуло раз, еще и еще, окончательно подмяв под себя ребенка, и начало обмякать. Пират захрипел, со стоном втягивая воздух, и повалился на бок с кровати, грузно рухнув на пол. Когда через несколько минут девочка осмелилась открыть глаза и, одернув на себе рубашку, посмотреть по сторонам, ее взору предстала страшная картина.
Прямо перед кроватью на полу боком лежал Руи, оскалив зубы в смертельной гримасе. Алая кровь текла из-под его тела, образуя на полу лужу. Рукоятка кинжала торчала между лопаток, левая нога неестественно вывернулась. Отведя глаза от лица пирата, потрясенная девочка увидела своего Леонардо, который лежал поодаль, опрокинувшись на спину, широко раскинув руки и ноги. Перед глазами онемевшей от ужаса малышки две лужи крови медленно сливались в одну...
Забившись в угол кровати, Виктория остановившимся взглядом смотрела на такое знакомое лицо Леонардо, сейчас страшное, изуродованное судорожным оскалом и вытаращенными мертвыми глазами. Чувствуя накатывающую тошноту, она отвела глаза и увидела свою Кэти, упавшую вместе с одеялом на пол. Ви потянулась и схватила куклу, из-под которой выпал кинжал, зазвенев об пол. Услышав звук металла, девочка задрожала, крик, готовый сорваться с губ, захлебнулся. Она смотрела на знакомое оружие, которое совсем недавно вертел в руках Балтазар. Красные рубины на рукоятке тускло сверкали в оправе из золотой лозы. Ви нагнулась с постели и взяла кинжал в руки. Она знала, кому он принадлежал, поэтому решила, что будет лучше, если об этом оружии, которое обронил возле ее кровати друг, не узнает никто. Оглянувшись, куда бы спрятать кинжал, Ви подняла платье своей Кэт и засунула лезвие в чулок кукле, надежно закрепив рукоятку на ножке бантом. Еще раз оглядев каюту, малышка попыталась слезть с кровати, но побоялась. Кричать не было сил. Сидя в оцепенении, она крепко прижала к себе куклу, как будто та была ее последним спасением. По лицу Ви текли слезы, падая на лицо Кэти. Казалось, и кукла плачет вместе со своей маленькой хозяйкой.
Раздался скрип открываемой двери, девочка затряслась от страха и попыталась крикнуть, мешая французские слова с итальянскими: 'Помогите! Помогите!' Но из горла вырывался только хрип. Откинув голову назад, она потеряла сознание.
Первое, что услышала Виктория, придя в себя, был голос Балтазара, быстро и горячо говорившего:
- Гаспар, я все сделал так, как ты велел! Ну кто мог ожидать, что мысль покопаться в сундуках Леонардо придет в голову не только нам, но и Руи! Тем более что, как оказалось, сам сеньор Элькано предвидел, что неспроста Руи затеял игру в кости. А я-то ломал голову, почему оба так быстро пьянели! Наверное, притворялись и старались обдурить друг друга. Руи подсыпал в вино еще снотворного, а Лео подменил кубки. Я решил, что не стоит вмешиваться, когда Леонардо обнаружил, что его хотят ограбить. Все случилось так быстро - он налетел на Руи, и тут же сам свалился с ножом в груди.
- Зачем же ты выскочил из своего укрытия - услышала Ви сердитый голос адмирала. - Сидел бы там, рано или поздно, но снотворное подействовало бы, и Руи уснул!
- Я так и собирался, - отозвался Балтазар. - Но Руи прыгнул на малышку...
- С каких это пор жизнь какой-то девчонки стала для тебя важна? Ты сам мало, что ли, обесчестил малышек? До сегодняшнего дня я не замечал в тебе склонности к сантиментам и жалости по отношению к кому-либо, кроме себя. - Гаспар старался говорить спокойно, но чувствовалось, что он еле сдерживает кипящее негодование.
- Сам не знаю, как вылетел из укрытия. Мне необходимо было ее спасти. Я чувствовал, что подлец Руи обкрадывает меня, забирая самое ценное. Ярость просто затопила все тело, и я плохо соображал, что делаю. - оправдывался Балтазар, сам изумляясь своему поступку.
- Так плохо соображал, что умудрился прикончить моего старшего помощника! Я еще понимаю кого-то из пассажиров - всем было бы наплевать. Но члена нашей команды! Ты же знаешь, как мои матросы относятся к кодексу чести!
- Но ведь запрещено в соответствии с кодексом играть во время плавания в карты и кости. А они играли...
- На это можно спокойно закрыть глаза, тем более, что в это плавание Элькано пошел как пассажир. Но все споры должны решаться только на берегу.
- Прости, брат! - отчаянно сказал юноша. - Но ждать я не мог. Случилось то, что случилось. Ты поможешь мне, Гаспар?
- А что остается делать? - уже не так сердито проворчал адмирал. - Давай быстро заметай следы, скоро придется пригласить кого-нибудь из команды, чтобы потом никаких сплетен не возникло. Хорошо, хоть догадался сделать дыру в спине Руи не своим кинжалом...
- Я увидел через щель в одежде, что Леонардо упал и выронил кинжал. Поэтому я первым делом схватил его с пола...
- Ну, это уже кое-что. Можно представить дело как драку между ними.
- Только вот свой кинжал я где-то обронил, - растерянно проговорил Балтазар, дотрагиваясь рукой до пояса.
- Сейчас же обыщи всю каюту. Плохо будет, если твое оружие найдут здесь. Подозрение в убийстве члена команды - преступление, за которое тебе придется ответить.
Почувствовав, что адмирал не на шутку встревожен, Балтазар поднял на него умоляющий взгляд:
- Я здесь уже все обыскал, но ничего не нашел. Может, оставил его где-то в твоей каюте, когда доставал вино? Или обронил по дороге сюда... - в голосе брата звучала обида и растерянность. Гаспар сразу же оттаял и уже более спокойным тоном сказал:
- Нет времени обыскивать все судно. Девчонка в обмороке?
- Да, я заглядывал за занавеску. А что с того, если она услышит наш разговор?
- Ровным счетом ничего. Неужели ты забыл, что она - француженка, все равно ничего не поймет!
В этот миг занавеска раздвинулась, и оба брата с удивлением увидели, что к ним навстречу, немного покачиваясь от слабости, идет Виктория. В простой белой рубашке до полу, с разметавшимися длинными волосами, окутавшими ее маленькую фигурку почти наполовину...
Огромные глаза цвета меда горели на бескровном лице, делая ее похожей на привидение. Под мышкой девочка несла свою куклу, длинные волосы которой касались пола. Братья с удивлением наблюдали, как она, подняв подол розового платья игрушки, вытащила и протянула им кинжал, такой большой и тяжелый в ее детской руке.
Адмирал взял из рук девочки оружие и вопросительно взглянул на младшего брата.
- Ты же говорил, что она не понимает по-итальянски, - прошептал Балтазар.
- Откуда я мог знать? - переходя на испанский, ответил старший Косса. - Но это не меняет дела. От нее надо срочно избавиться!
- Нет! - сдавленно выкрикнул юноша, быстро схватив брата за рукав. - Ведь она только что отдала тебе мой кинжал. Значит, доверяет нам и никому ничего не скажет!