Круглянский Леонид Иосифович : другие произведения.

Андра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    ... невнятный шепот нежных губ и сладкий трепет возбужденья, и к телу, жаждущему ласк, любимых рук прикосновенье ... огонь, сжигающий нутро, прилив туманного волненья, сознанье тает в облаках ...

  по картине Бориса Валео "Carissa"
  
  Меня втолкнули в зал, и массивные, в два человечьих роста двери, медленно закрылись за спиной. Своды и стены терялись в уходящем ввысь полумраке, а впереди, то ли на троне, то ли в алькове в свете факелов мои глаза различили нечто неземное.
  
  Она покоила свое божественное тело на подушке. Из-под пальцев правой руки уходила плавная линия бедра, переваливая вершину, что поддерживала цепочку и золотой кусочек стыдливой ткани, и падая вниз, тут же взмывала вверх, к едва прикрытым полушариям маленькой груди. Андра будто бы отдыхала, но её взгляд, холодный и внимательный, был подстать позе, в которой чувствовалась сковавшая недотрогу напряжённость. Лицо без тени улыбки или иных эмоций бесстрастной маской прекрасного овала было обращено ко мне. Если бы не вчерашние воспоминания, я мог бы представить всю группу, а кроме неё там были ещё двое, скульптурными изваяниями. Сандаловый атлет, застывший с надменным величием раба, которому всё позволено, и припавший мордой к самому полу и готовый к смертельному для меня прыжку ягуар. Неподвижность картины нарушал только дым из кувшина с благовониями, лёгкие колыхания теней от светильников и подрагивающий кончик хвоста огромной кошки. Я сделал всего шаг и замер, потому что картина чуть ожила, и это не была живость, которой я желал - зверь чуть приподнялся на задних лапах, оставаясь сжатой беспощадной пружиной.
  
  Три пары глаз держали меня на прицеле, держали в позе готовности ко всему, что угодно. Пот струился по спине, лицу, невыносимо хотелось пить и привести себя в некое человеческое состояние, но животный страх от неизбежности грядущего мгновения привёл тело в ступор, и даже дрожание мышц от неестественной позы, в которой я замер, и поднимаюшаяся боль в позвоночнике не могли меня подвинуть ни на дюйм. Я услышал сначала глухое, затем более внятное рычание. Тара тряхнула ошейником, сверкнув изумрудами, приподняла голову и чуть повела ею к хозяйке, оставляя меня в поле своего зрения. Сохраняя невозмутимое лицо, женщина тихо произнесла что-то. Даже если бы и расслышал, я бы не смог понять. Лишь догадался, что она велела любимице, поскольку та потеряла ко мне интерес, расслабила мышцы и опустила голову на лапы.
  
  Пальцы Андры медленно опускались всё ниже и вскоре достигли того места, куда мои глаза независимо от моего желания, вернее - от нежелания, продолжали косить. Она видела, что происходит со мной, и эта моя беспомощность бесила и странным образом возбуждала меня. И ни присутствие слуги, чьи достоинства превосходили мои, по крайней мере на первый взгляд, ни усмирённая ярость животного, что минуту назад казались мне последним видением в этой жизни, не могли отвлечь меня более от тела моей повелительницы. О, она прекрасно видела, что я испытываю, и не только по моим глазам. Желания повторить то, что происходило вчера, видимо проснулись у нас одновременно. Движения её руки сводили меня с ума, поскольку она дразнила и возбуждала себя так, как знала, могу сделать и я.
  
  А может я преувеличиваю свою несвободу в этом зале? Я задал себе вопрос, чтобы отвлечься, и сделал нечаянный шаг вперёд. Тара напряглась, но не сдвинулась с места, а Крон лишь качнулся с пятки на носок и обратно. Рука Андры медленно продвинулась по золотистой коже живота и как удав стала подниматься в ложбинку, поддела бархатные занавесочки, средним и указательным пальцами охватила коричневатый бугорок. Глаза её чуть расширились и сверкнули знакомой искрой. Мне показалось, там была улыбка.
  
  Далёкая и постоянно присутствующая в этом зале музыка, вернее некая мелодия, выводимая нехитрым набором струн, бубенцов и тамтамов и усиливающаяся периодически глухим протяжным ударом гонга, плыла сверху, наверное отражённая стрельчатыми сводами. Я припомнил, как вчера эта мелодия завораживающе-обволакивающим дурманом поглотила меня, когда не было сил ни думать, ни решать, и разум плавился от страсти ...
  
  ... какое счастье иногда в плену у чувств побыть отчасти ...
  
  Это кощунственное по своей сути вспоминание дорогих моему сердцу стихов в этой зале сделало то, что и Тара не сумела. У меня вдруг появился некий отстранённый, не заинтересованный взгляд на хозяйку и соблазняюще медлительные перемещения её руки. Как бы укрепляя свой дух и отгораживаясь от наваждения, я продолжил читать про себя такие любимые, имеющие лишь один посыл строки.
  
  ... невнятный шепот нежных губ, и сладкий трепет возбужденья, и к телу, жаждущему ласк, любимых рук прикосновенье ... огонь, сжигающий нутро, прилив туманного волненья, сознанье тает в облаках ...
  
  Этот родной и близкий голос шелестел у меня за ухом или даже внутри ушной раковины. Странным образом консонанс мелодии и стиха начал вновь приводить меня в состояние, от которого я пытался скрыться в чудящемся мне чтении.
  
  ... в истоме сладкой растворясь, дарить друг другу наслажденье, познать и взлет, и высоту, безумства с разумом сплетенье ...
  
  ... Андра коротко приказала Крону и он, чуть звякнув цепью-поводком, увёл ягуара. Она улыбнулась уже не одними глазами. Её капризно-тонкие губы чуть приоткрылись в снисходительной то ли улыбке, то ли в желании что-то произнести, когда вновь раздался очень низкий, проникающий в нутро и затихающий там где-то под селезёнкой удар колокола, или скорее всего гонга, что я видел вчера на главной площади. Скользящим единым движением, которое невозможно разнять на части, женщина опустила правую ногу на пол, всё ещё опираясь на ложе, и грациозно перенесла центр тяжести фигуры вглубь ниши, будто перелилась из полулежащей статуэтки в сидящую. Голова и шея оставались неподвижными, и вся эволюция произвела впечатление готовящейся к удару кобры. Улыбка и глаза застыли в той последней фазе.
  
  Она чуть подалась вперёд, будто ко мне, волнуя золотые шторки. Эта игра возбуждала её, и видимо ей нужна была моя помощь. Самовлюблённая жрица едва приподняла властный подбородок и неуловимым движением глаз приказала мне приблизиться. Ослушаться я не смел, памятуя свою неволю и то, что я видел вчера на арене. О! Эти коричнево-золотые с искрами глаза, в которых отражались и пламя факелов и моё сведённое судорогой лицо... Кролик стоял на расстоянии вытянутой руки. Казалось ближе я ступить не смогу.
  
  И не пришлось, потому что Андра как бы невзначай потянула занавеску, скрывавшую руку и то, что было за ней, и прогнувшись всей спиной, с откинутой головой, но не сводя с меня глаз, вдруг прильнула на мгновение обнажённой грудью к моим губам. Укус змеи был точен и ядовит, а сладость отравы разлилась по моему телу, заполняя жаром все поры и пространства, что могли отозваться на этот призыв. Мой язык, сухой сначала от жажды, затем от желания, потом от страха, искал мои потрескавшиеся губы, но ... находил лишь шершавый и твёрдый, отчаянно и призывно глядевший на меня бугорок, который в такой близости от глаз казался жерлом вулкана с кратером на вершине. Я различал мельчайшие складки на склоне горы, и даже уловил подземные толчки и клёкот лавы, мне даже показалось, что я воспарил над впадиной кратера, но затем вновь опустился к подножью.
  
  Мелодия владела женщиной, женщина владела телом, а вулкан диктовал свои прихоти. Золотокожая кобра извивалась всё сильнее, и веки спрятали опасный блеск. Руки исполняли свой собственный танец. Что-то вдруг изменилось у меня перед лицом, вулкан взмыл к небу, за ним ушла долина меж холмов, вытекла река из озера, а озерцо стало маленькой ямочкой на плоскогорье её прекрасного живота. Ниже озера светился тот самый стыдливый золотой треугольник ткани, что я приметил пять минут назад. Она танцевала, стоя передо мной, почти вплотную.
  
  Ещё один глухой удар гонга словно отдал приказ её пальцам. И в следующее мгновение я вдыхал необыкновенный запах лоскутка, пропитанного всеми ароматами безумных видений, какие лишь и могут придти в воспалённую голову страдальца. И это было не просто касание. Андра удерживала меня в недвижности, при этом продолжая извиваться всё сильнее. Стыдливый лоскуток вытирал пот с моего лица, теряя невинность, и запах страха, моего липкого страха от неминуемого последнего удара, всё сильнее проникал мне в ноздри ... Это продолжалось бесконечно долго, хотя на самом деле в третий раз гонг ударил с тем же интервалом.
  
  Затылок нещадно ломило от сжимавших мою голову словно тисками рук Андры. Она замерла, застыла.
  
  Света в зале прибавилось, зашумел мощный кондиционер. Тот же голос, что читал мне стихи, произнес: "Если вы желаете продолжить сеанс, опустите два жетона и нажмите кнопку Старт. Спасибо. Приходите ещё".
  
  Выпрямившись, я заглянул в блестевшие неживые глаза андроида и оглянувшись по сторонам, с виноватой улыбкой дотронулся до вершины вулкана.
  
  2003, Леонид Круглянский
  
  ===================================================
  
  
  В плену красивых наваждений
  
  1
  В уходящем к сводам полумраке
  В свете факелов прищурил я глаза.
  Там, держа меня в волнении и страхе,
  Приковала взгляд твоя краса.
  Гордый взгляд, божественное тело,
  Плавной линией красивого бедра
  Уносило за разумные пределы...
  Даже позой ты своей была мудра.
  Золотистый блеск стыдливой ткани
  Чуть прикрыл заманчивость груди,
  Эту позу боги рисовали,
  И не мог я взгляда отвести.
  
  Но рабов застывших изваянья
  И к прыжку готовый ягуар
  Опустили мысль мою к признанью,
  Что я пленник этих страшных чар.
  Неподвижность призрачной картины
  Благовонный дым лишь разрушал,
  Оставаясь сжатою пружиной,
  Зверь рыча, к сандалии припал.
  Пот струился по лицу ручьями,
  В мышцах дрожь и боль огнём в спине.
  Ты тянула паузу меж нами,
  Соблазняя взглядом в полутьме.
  
  2
  Я стоял в бессилии и злости,
  От беспомощности захотелось выть,
  Я пришёл к тебе совсем не в гости,
  И тебя я не хотел любить.
  Но помимо воли и желанья
  Я проваливался в омут с головой,
  Ты владела всем моим сознаньем,
  Понимая, что я пленник твой.
  Медленным движением колдуньи,
  Будто еле трогала рукой,
  Приближалась к мысу полнолунья,
  Сохраняя на лице покой.
  
  Наслаждаясь красотой и властью,
  Ты смотрела гордо на меня,
  Наполняла тело моё страстью,
  Сладкими движеньями маня.
  Лёгкий взмах ресниц, и яркой искрой
  Засветился взгляд, метнув огонь,
  И тобой владел уже я в мыслях,
  Подавляя подступивший стон.
  Музыка вилась по тонким венам -
  Струны, бубенцы, протяжный гонг,
  Тень текла соблазнами по стенам,
  Линиями обнажённых ног.
  
  3
  Взглядом приказав рабам исчезнуть,
  Ты предстала жрицею любви,
  Нежных губ божественная бледность
  Мне дарила выдохи твои.
  Вновь твоя капризность возбуждала,
  А игра казалась мне живой,
  Предо мной богиней ты лежала,
  Поводя надменно головой.
  "... в истоме сладкой растворясь,
  в плену у чувств побыть отчасти... "
  И пальцев смелость не тая,
  Ты вызов бросила мне страстный.
  
  Заполняя жаром все пространства,
  Воздух стал горячим, как металл,
  И в волшебном полумраке царства
  На колени пред тобой я встал.
  Ты прогнулась, сбросив одеянья,
  И мгновенье молнией зажглось,
  Я закрыл глаза, терял сознанье,
  Чувствовал бальзам твоих волос...
  Страсть желаньем плавит моё тело,
  Ты к губам моим прижала грудь,
  Поцелуев ты моих хотела,
  Но в очах твоих я видел грусть.
  
  4
  Мой язык совсем сухой от жажды
  Губы пересохшие искал...
  Я ласкал когда-то так однажды...
  Но тебя ли? Это я не знал.
  Бугорок, манивший соблазненьем,
  Возносил меня к вершинам вновь
  И казалась сладким сновиденьем
  В плен меня берущая любовь.
  Слухом я ловил движенье лавы
  Мне вулкан условья диктовал,
  И уже не чувствуя отравы,
  Я её, как сладость смаковал.
  
  Кобра золотая извивалась,
  По-над веками таился хищный блеск,
  Озеро ручьями изливалось,
  Оставляя на губах невинный плеск.
  Каменея в неподвижности невольной,
  Задыхался я, ладонь к виску прижав,
  Будто тронул дивную картину...
  Гонг раздался, мысль мою прервав
  Замерло вокруг меня виденье,
  Свет прибавился и тут я осознал,
  Что в плену красивых наваждений
  Вновь себя сегодня проиграл.
  
  2003, Паола (Сандра Лански)
  

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"