Крыжановский Пётр : другие произведения.

Педофил: Исповедь чудовища

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Самая интересная книга года, наконец-то в свободном доступе. Каждая книга - это философский камень. Облекая историю в строки, автор мечтает с помощью "Великого делания" создать субстанцию, превращающую несовершенную материю в совершенную. Душа человека - тоже материя, а значит, подвластна преобразованию. Если вы держите в руках эту книгу, значит, философский камень закончил свой путь и вскоре коснется вашей души. Меня зовут Пётр, и я ищу ответы на вопросы, копаясь в мировоззрении людей, стараясь отыскать и понять истинную суть вещей. В своих поисках мне приходится витать в чистых небесах и спускаться на дно самого грязного и зловонного болота. Там я нахожу ингредиенты для сотворения философского камня. Используя их, я создаю сюжеты... Сюжеты, которые погружают читателя в особый мир - интригующий, интересный, пугающий, исполненный настоящих и очень сильных эмоций. Каждая строка - это путь, который я прохожу вместе с читателем, ведя его к развязке, за которой таится понимание истинной сути вещей. Хит-продаж.
  Надеюсь, дети меня
  когда-нибудь простят...
  Глава 1
  Солнечные лучи не спеша скользили по лежавшему на полу выгоревшему узорчатому ковру. Регулярно наблюдая за пятном света, Джейсон мог определить, какое сейчас точное время, и обычно его догадки ненамного отличались от тика-ющих стрелок будильника. Разница всегда составляла плюс-минус десять минут. Так начиналось каждое его утро - с одной и той же картинки, не меняющейся из года в год. После крепкого сна он открывал глаза, поворачивался на бок и смотрел на ковер, вычерчивая взглядом каждую линию, погружаясь в загадочный и бессмысленный мир несложного рисунка. Будильник всегда выключался еще до того, как начинал звонить. Джейсона раздражал громкий пронзитель-ный звук, столь сильный, что его было слышно во всех угол-ках далеко не маленького дома. Однако еще больше по утру его раздражало то, что, несмотря на девятичасовой беспро-будный сон, он никогда не просыпался отдохнувшим. А еще ему не снились сны. Джейсону казалось, что здоровому че-ловеку должно хоть что-то сниться, пускай даже кошмары - в его случае должно было быть очень много кошмаров. Но ничего не снилось, лишь пустота, сплошная бессодержатель-ная темнота. Наверняка именно поэтому он не был отдох-нувшим поутру.
  В течение дня приходилось находить иной способ снять накопившееся напряжение... И у Джейсона их имелось не-мало, разнообразных и таких ценных.
  Выключив будильник и скинув с себя одеяло, Джейсон встал. Распахнув пыльные шторы, впустив теплое солнце внутрь, он расположился в центре спальни и стал принимать меры по избавлению от усталости и следующей за ней раз-дражительности.
  Аккуратно, размеренно, очень четко, будто по учебнику, делая асаны, молодой тридцатидвухлетний мужчина рас-плыґвалґся в легкой улыбке, в которой читалось наслажде-ние.
  Наслаждение невероятной красотой, которую он созерцал. Таким было его отношение к самому себе, лицу, телу, взгля-ду. Лучи солнца нежно и трепетно огибали идеальные фор-мы, линии и изгибы. У Джейсона был Бог, в которого он ве-рил с невероятной силой, которым восхищался, совершенный Абсолют, монолит без единого изъяна. И этого Бога он видел каждое утро, смотря на себя в зеркало. Спортивное выточен-ное тело, отличавшееся правильными пропорциями
  и изящностью, идеальная гладкая кожа, моложавое лицо
  и бесконечная любовь к себе придавали столь заносчивому Богу невероятную уверенность и убежденность в правильно-сти всех без исключения мыслей, приходящих ему в голову на протяжении жизни. В тонких чертах лица читался холод
  и безразличие - добродетели, так сильно манящие женщин и всегда в итоге причиняющие им боль. Боль - один из спут-ников, постоянно следующих за Джейсоном. На этом спут-нике жило огромное количество разновидностей боли, каждая со своей невероятной историей, глубокой философией и неприглядными, порой мерзкими выводами. Венчали Бога темно-карие, почти черные глаза, меняющие свой оттенок то ли в зависимости от настроения, то ли в зависимости от све-та, попадающего в них. В лице Джейсона было что-то от хищного животного, и, как и каждое из них, он пугал и вме-сте с тем манил за собой невероятно сильной энергетикой и опасной красотой.
  Джейсон выпрямился и улыбнулся. После занятий йогой его тело лишалось какой-либо усталости, а голову покидали лишние тревожные мысли, жизнь наполнялась красками и желаниями, которые во что бы то ни стало следовало реали-зовать, тем более в такой прекрасный солнечный день, как этот. Накинув на себя потертый темно-серый махровый ха-лат, Джейсон покинул свою спальню и направился вниз, на кухню, откуда уже доносился, несмотря на раннее время, звук работающего телевизора и запах крепкого ароматного кофе.
  - Доброе утро, - улыбнувшись, произнес Говард.
  Он снял последний блин со сковородки и, положив его на тарелку, поставил их вместе с кофе на стол.
  - Привет, - безразлично ответил Джейсон.
  Сев за стол, он взял чашку горячего кофе и, ожидая, пока тот остынет, уставился в телевизор.
  Беспорядочно мелькающие новостные картинки нена-много отличались от вчерашних или тех, что были неделю назад. Бесконечные однообразные автопогони, какая-то не-понятная война в Восточной Европе, вечный конфликт на Ближнем Востоке, потопы, землетрясения и прочая чепуха, никак не трогающая сердце Джейсона.
  - Можно сесть? - аккуратно спросил Говард.
  Не отвлекаясь от телевизора, Джейсон кивнул головой. Он, не торопясь, пил горячий кофе и переключал каналы, уделяя каждому из них не больше пяти секунд.
  - Какой ужас, на что люди тратят время! Неужели они смотрят всю эту чушь?!
  Его партнер по завтраку отвлекся от поедания теплых блинов с кленовым сиропом и, ехидно улыбнувшись, тоже взглянул на экран.
  Прыганье с канала на канал вдруг оборвалось на выпуске новостей, где в бегущей строке постоянно мелькала одна и та же надпись: "Чрезвычайные новости".
  От осознания того, о чем идет речь, с лица Говарда тут же исчезла улыбка. Джейсон поставил недопитую чашку кофе на стол и сделал звук телевизора немного громче.
  Симпатичная ведущая параллельно видеоряду рассказы-вала зрителям о невероятно дерзком и страшном преступле-нии, совершенном в предместье Индианаполиса. Какой-то психопат, личность которого пока не установлена, похитил пятерых детей, которые направлялись ранним утром в школу. Похищение было осуществлено крайне вызывающим спосо-бом. Неизвестный жестоко убил водителя школьного автобу-са. Угнав его транспортное средство, хладнокровно, не про-явив никакой паники, не совершив ни единой ошибки, про-ехав по запланированному маршруту, он словно урожай со-брал ничего не подозревающих детей, после чего увез в не-известном направлении.
  Говард, слушая новости, заволновался.
  - Мне кажется...
  - Закрой рот! - внезапно взорвался Джейсон.
  Сжав зубы, унимая свой гнев, он сделал звук максимально громко.
  Молодой мужчина внимал каждому слову, произнесен-ному ведущей новостей. Та продолжала свой рассказ, перей-дя к общению с корреспондентом, находящимся недалеко от места событий, связанных с похищением. В метрах тридцати за спиной журналиста виднелся желтый школьный автобус, одиноко стоящий на обочине дороги. Было заметно, как криминалисты и полицейские, оградив похищенный автобус, не допуская близко многочисленных работников СМИ, осматривают его, пытаясь отыскать улики.
  Джейсон расстроено покачал головой и выключил теле-визор.
  - Какой кошмар. Средь бела дня, такое количество де-тей... Не повезло маленьким беднягам.
  Не до конца отошедший от крика Говард послушно кивал головой, не смея посмотреть на соседа. Тот, допив свой кофе, приступил к завтраку, поедая ароматные теплые блины, при-готовленные любящими руками.
  - Проверь скот, - жуя, сказал Джейсон. - Я пока при-му душ и переоденусь. Потом доешь.
  Говард встал и пошел в сторону коридора. Прежде чем выйти, он обернулся.
  - Вы сегодня в город поедете?
  - Да, надо купить корма, удобрения, много всего. Тебе что-то нужно?
  - Нет... Вы просто вчера просили напомнить о том, что все это необходимо. Но вы и сами не забыли.
  Несмотря на то что вопрос был исчерпан, Говард продол-жал стоять в дверном проеме и поедать глазами кушающего Джейсона.
  - Что? - не понимая, снова отвлекся тот.
  - Вам понравилось? - переминаясь с ноги на ногу, тихо спросил Говард.
  В ответ его вначале смерили с ног до головы взглядом, наполненным не то снисхождением, не то презрением. Далее он увидел покоряющую красивую улыбку, после которой в его душу пришли умиротворение и покой.
  - Конечно. Все невероятно вкусно, мой друг. Как все-гда, - продолжал улыбаться Джейсон. - Ступай, у нас се-годня много дел.
  Наполненный светом и бесконечным удовлетворением, легкий, будто белоснежное перо птицы, Говард продолжил свой полет далее по коридору. У него, так же, как и у соседа по дому, был Бог, которого он любил и кому был бесконечно верен... И самое важное, что у обоих этот Бог был один
  и тот же.
  Говард Фостер, невысокого роста, коренастый крепкий мужчина с небольшим животом, с почти что шестидесяти-летним опытом за плечами, всю свою жизнь мечтал быть по-хожим на молодого человека, который выглядит так, как вы-глядел Джейсон. Он мечтал об этом все то время, пока рабо-тал уборщиком в одной из школ Чикаго, а это не один деся-ток лет. Взрослея, старея, смотря на себя в зеркало, закалывая в хвост побитые сединой засаленные каштановые волосы, он не переставал хотеть выглядеть не так, как он выглядел, по-степенно начиная ненавидеть отражение в зеркале с каждым разом все сильнее.
  Говарда Фостера любили в старшей школе имени Лин-кольна и ученики, и руководство. Он был там чем-то напо-добие местного талисмана или достопримечательности. За такое отношение к себе он платил всегда чистыми классами и коридорами, иногда помогая по хозяйству, когда это было необходимо. Его зоркий глаз всегда следил за всеми учени-ками школы, поэтому ничего плохого произойти не могло, и слава Богу, что родители учащихся не могли заглянуть в го-лову всеми уважаемого уборщика. Там долгие годы цвели и разрастались сады, состоящие из обожания, зависти, ненави-сти
  и преклонения, но не перед всеми, а только перед теми, на кого он так сильно хотел быть похожим, чьей жизнью мечтал жить. И раз он не мог хотя бы прожить чью-то жизнь, он все-гда мог ее отобрать вместе с красотой и легкостью, подарен-ной юностью. Как прекрасно, что в его серых буднях неожи-данно появился высокий красивый брюнет Джейсон. Он вместе с судьбой преподнес ему возможность быть тем, кем тот всегда мечтал быть, работая в школе.
  Становясь старше, не обретая черты и желаемый облик, смотря однообразными вечерами по телевизору истории о чьей-то красивой жизни, полной молодости, радости и удо-вольствия, Говард стал смотреть на учеников его любимой школы другим взглядом, пустым и изнеможенным, будто
  у голодной собаки. Уже несколько счастливых лет уволив-шийся три года назад некогда обозленный на всех мистер Фостер работает на ферме Джейсона среди бесконечных го-ризонтов Айовы по восемнадцать часов в сутки, ухаживая за скотом и следя за бескрайним кукурузным полем. Ему со-вершенно не удается отдохнуть, порой, в особенно загру-женные дни, ему кажется, что вот-вот и он рухнет, сердце его остановится, как у загнанной лошади. Однако, несмотря на все трудности, ферма и бесконечные хлопоты о ней делают Говарда счастливым, и его взгляд теперь не бывает таким, как прежде, - как у голодной собаки. Теперь он совершенно иной, будто у насытившегося, с окровавленной пастью пса, который бесконечно рвет сырое мясо.
  Виной тому постоянная работа со скотом, она просто не могла не осчастливливать трудящихся, словно пчелы, муж-чин. И неважно, что ни амбара, ни хлева на ферме у Джейсо-на не было. Самое главное, что был скот...
  ***
  Маленькая Эмми сидела в солнечной спальне на мягкой кровати. Несмотря на то что она там находилась совершенно одна, она не смела разглядывать комнату и боялась пошеве-литься, делая все так, как ей сказали. Проведя несколько ми-нут в одиночестве, светловолосая девочка оторвала свой взгляд от узорчатого ковра, лежавшего на полу, и немного осмотрелась. Прежде всего ее привлекло находящееся справа окно, на нем висела крепкая металлическая решетка, далее она обратила свой взор на находящуюся слева дверь, которая, будучи металлической, сильно контрастировала и с деревян-ным потолком, и с полом. Эмми никак не могла понять, что она делает в этом не знакомом ей недружелюбном месте.
  Почему перед ней на штативе стоит видеокамера? Зачем справа и слева от кровати стоят еще две? Для чего так ґмного в комнате пронумерованных коробок с DVD-дисками и столько же непронумерованных? Почему у стоящего на столе компьютера не один монитор, а целых три, и кто этот незна-комый дядя, чья огромная черно-белая фотография в метал-лической сверкающей оправе висит на стене? Но больше всего маленькую Эмми интересовало, когда она, наконец, увидит родителей и сможет поесть. Ответы на мучающие ее вопросы находились совсем рядом с ней, буквально в не-скольких шагах. С каждым мгновением они приближались все ближе.
  Звук открывающегося ключом замка напугал Эмми.
  Застыв, она снова уставилась в лежащий на полу ковер.
  Джейсон зашел в спальню и закрыл за собой дверь. Он посмотрел на девочку, сидящую на кровати, и широко улыб-нулся. Присмотревшись, можно было заметить, что ребенок настолько напуган, что, сжавшись, ему не удается скрывать свою дрожь. Повисшую тишину в комнате постоянно сотря-сал звук прерывистого пропитанного страхом детского
  дыхания.
  - Эй... Ты чего не обращаешь на меня внимания? - улыбаясь, обратился к девочке хозяин дома.
  Та никак не реагировала, пронизывая своими невероятно красивыми голубыми глазами пол. Казалось, она лишь еще сильнее стала дрожать.
  Джейсон поочередно включил три камеры стоящие в его спальне, и каждая из них начала записывать все происходя-щее в заполненной светом уютной комнате.
  Поправив на голове влажные после душа волосы, новый и очень странный водитель школьного автобуса сел около Эм-ми.
  - Никак не привыкну, - тихо произнес он. - На запи-сях моего лица не видно, но я все равно готовлюсь так, будто
  в кино снимаюсь.
  Джейсон осматривал Эмми, как товар в магазине, холодно присматриваясь к деталям.
  - Мне очень нравится твое платье. Такое красивое.
  - Я хочу есть, - содрогаясь, прошептала девочка.
  - Ну вот, наконец-то мы разговариваем, - улыбнулся Джейсон. - После того, как ты будешь послушной и мы все сделаем, тебя сразу покормит противный дядька с колючей бородой, притащивший тебя сюда. Хорошо?
  Эмми, не отрывая свой оцепеневший взгляд от пола, кивнула головой.
  - Напуганная, такая зажатая. Перестань! Я друг, никто тебя не обидит. Напротив, тебе будет хорошо. Вот увидишь.
  Мужская рука прикоснулась к светлым нежным волосам и бережно по-отечески стала их гладить.
  В подобные моменты ребенок никогда не знает, что с ним происходит, однако предчувствует нечто чудовищное. Как только рука взрослого незнакомого мужчины коснулась го-ловы девочки, она сразу же обняла себя руками, сжимая пле-чи изо всех сил.
  - Я хочу к маме и папе. Отпустите меня, пожалуйста.
  Странно, но плачущая Эмми не хныкала. Если бы не дрожь, могло почудиться, что она чувствует себя совершенно нормально. По ее щекам иногда катились кристально чистые слезинки, но она держалась почти как взрослый.
  - Тебе уже восемь лет... Зачем тебе родители, - про-должал успокаивать ребенка Джейсон. - Будешь послушная,
  и скоро они за тобой приедут.
  - Хорошо, я все сделаю, - посмотрев покрасневшими глазами, прощебетала Эмми.
  - Хм... У вас у всех голоса будто из мультфильма, такие тоненькие и красивые. Жаль, с возрастом это теряется.
  Не становись взрослой, Эмми, ты прекрасна такая, какая ты есть сейчас.
  В подобные моменты в ушах Джейсона начинался еле слышный писк, вслед за который наступает всеобъемлющая тишина. Его эмоции и чувства перестают существовать,
  и остается лишь желание, тупое пожирающее душу желание. Нет ни завтра, ни вчера, ни мира вокруг, лишь место, в ко-тором они с Эмми находятся, и то, что они сейчас сделают.
  Холодная, не согревающая рука спустилась по шелковым волосам вниз и медленно сняла красную с белыми цветами бретельку с меленького детского белого плечика.
  Сердце Эмми замерло, практически перестав дышать, она сквозь сжатое горло прохрипела:
  - Не надо, пожалуйста.
  Но Джейсон не останавливался, и его рука направилась ко второй бретельке.
  - Перестань, тебе ведь нравится то, что происходит.
  Получай удовольствие, - говорил он, будто со взрослой де-вушкой.
  Его глаза стали маслеными и приобрели ненормальный больной вид.
  Детские белоснежные зубы, напоминающие жемчужинки, сжались что есть силы, легкие пронзил ворвавшийся воздух, и находящаяся на грани рассудка маленькая беззащитная Эмми стала вопить.
  - Мама! Мама! Мама! - Вскочив с кровати, скребя сан-даликами по полу, Эмми забилась в угол. - Мама! Мамочка! Мама! - продолжала кричать она.
  Девочка не плакала, она не пыталась вырваться из лап монстра, она просто, как робот, раз за разом орала, зовя на помощь мать, которая ее не слышит. Глаза девочки были беґзумны, туманная пелена скрыла трепещущую душу. Эмми там не было, лишь ее тело боролось за спасение, а сама она находилась в крепких объятьях собственного отца или, быть может, обвилась вокруг шеи матери, но в той жуткой комнате ее точно не было.
  - Прекрати! - разразился криком Джейсон, вставая
  с кровати.
  Подойдя ближе к забившейся в углу беспрерывно крича-щей девочке, мужчина стал расстегивать свой ремень. Сняв его и намотав на руку, он превратился в безжалостное хо-лодное чудовище и, улыбаясь, произнес:
  - Знаешь, кто это? - показывал он пальцем на чер-но-белую фотографию, висящую на стене. - Друг всех лю-дей земли, особенно детей. Его зовут Альфред... Альфред Чарльз Кинси. Так вот, этот великий человек, великий уче-ный, сказал, что все дети сексуальны.
  Эмми, слушая больную непонятную речь извращенца, продолжала звать маму, находясь своими детскими мечтами и надеждами в мире, где ее никто не обидит.
  - Аллилуйя! - орал в ответ монстр. - Поблагодарим же его за это чудесное открытие, - сжимая кулак, опустившись на одно колено, он тихо продолжил: - Надеюсь, ему понра-вится то, что он сейчас увидит.
  Джейсон ударил Эмми кулаком, на котором был натянут трещащий кожаный ремень. Сам того не ожидая, он разбил ей до крови губу и выбил зуб. Она замолчала на мгновенье
  и рухнула на пол.
  "Обморок", - испуганно подумал Джейсон.
  Но девочка встала и снова уперлась спиной в стену. Увидев кровь на своем платье и выбитый зуб, она закрыла руками лицо и принялась вновь кричать - в этот раз значи-тельно сильнее. В детском невинном уме, не способном со-владать
  с такой чудовищностью, не было сил формировать правильно эмоции и кричать слова "мама" или "помогите". Это был просто бесконечный вопль, который, казалось, голосовые связки ребенка не способны выдержать.
  - Ах ты сука паршивая! Живучая! - бесновался Джей-сон. - Заткнись... Не все зрители любят плачущих детей.
  Сняв с руки ремень, он наотмашь стал хлыстать им
  ребенка, только усиливая его крик.
  ***
  В находящемся рядом с домом гараже Говард возился
  с пикапом, меняя старые покрышки, которые срочно надле-жит сжечь, на новые. Прикручивая колесо к автомобилю, он вдруг услышал пронзительный детский крик. Выпрямившись и выронив из рук колесо, он стал прислушиваться. Через не-сколько секунд на его лице появилась злая улыбка.
  - Джейсон, - сладко прошептал он.
  Вдруг сорвавшись с места, он побежал в дом, ведь хозяин опять забыл закрыть окно в спальне! И пускай они с Говар-дом жили посреди рощи, примыкающей к огромному полю, и в радиусе нескольких миль в округе никто не жил, все равно, когда детский крик доносится из дома, для столь опасного дела, которым они занимались, это было не только вредно, но и, прежде всего, опасно.
  Откинув двери, Говард ворвался в дом и устремился на второй этаж. Не успев добежать до конца коридора, к спальне Джейсона, он остановился. Буквально перед его носом вне-запно возник сам хозяин. Выскочив из комнаты, тот, не находя себе места, с осатанелым видом переминался с ноги на ногу, то и дело что-то шепча сквозь зубы, хватаясь от волне-ния руками за голову.
  Из приоткрытых дверей доносился горький детский плач.
  - Что случилось?
  Джейсон подошел к Говарду ближе.
  - Я сорвался.
  - Сильно?
  - Не то чтобы сильно. Но подождать, пока раны заживут, придется... Она вся в синяках и ссадинах.
  - Не переживайте, - успокаивал добряк Говард. - Это ведь не первый раз.
  - Деньги переведены, у нас по Эмми всего несколько дней, - злился Джейсон. - Мы несколько лет создавали се-бе репутацию. Если хоть раз нарушим обещания... Ка-кой-нибудь урод из Украины или России заберет всю клиен-туру. Дети у них там красивые.
  - Что же делать?
  - Ты резину поменял?
  Опасаясь гнева хозяина, Говард забегал глазами.
  - Нет. Не всю.
  Глаза Джейсона отображали весь тот гнев, который он испытывал, становясь с каждой секундой все краснее, все меньше походившими на человеческие и все сильнее на зве-риные.
  - Баран, - сквозь зубы сказал он. - Черт с ним, потом сожжешь. Я поеду в город, куплю что-нибудь заживляющее. Ты пока отведи ее к остальным. - Джейсон обошел Говарда, неуважительно толкнув его плечом, да так, что тому при-шлось опереться рукой о стену, чтобы не упасть.
  - Не трогай никого, - кинул, уходя тот. - В этот раз они все идут на продажу, целые или по частям.
  - Хорошо, - мямлил вслед Говард. - Не беспокойтесь.
  Он посмотрел на приоткрытые двери спальни, из которой все еще слышалось детское хныканье, и его сердце стало биться чаще.
  Глава 2
  Снаружи двухэтажный дом Джейсона, то ли из-за своей серости, то ли из-за простого провинциального дизайна, ка-зался не очень большим. Понять, насколько это впечатление обманчиво, можно было, лишь попадая внутрь неприметного серого строения.
  Два длинных коридора на первом и втором этажах, про-низывающие весь дом, небольшая летняя веранда, где вместо окон была лишь натянута противомоскитная сетка, никогда не чистящаяся, изрядно забившаяся пылью. Просторная кух-ня, соединяющаяся с гостиной, неухоженный чердак с парой забитых хламом чуланов, несколько комнат, которые либо простаивали совершенно пустые, либо использовались не по назначению. Ну и конечно, восторг хозяев - подвал.
  У Джейсона редко бывали гости, но те, кто бывал, быть может, из-за невинного возраста, быть может, из-за сковы-вающего страха или кровавых ран, с легкостью терялись меж бледных стен, пытаясь выкарабкаться наружу. Тем бедолагам, которым удавалось выбраться из западни, дом доброго дяди с холодными глазами казался чудовищным запутанным лаби-ринтом, где стены пропитаны паникой и болью. И отчасти они были правы. Меж стен скрывались пустоты, огибающие дом, о которых знали лишь Джейсон и Говард. Ребенок, ме-чущийся, бегающий с этажа на этаж, уверенный, что ему вот-вот удастся спастись, пытающийся найти хоть одну от-пирающуюся дверь, не знает, что за ним наблюдают, насла-ждаясь игрой, получая удовольствие.
  Тонкая белая шея, красный кровавый след от ошейника, из которого удалось выбраться, аккуратные, будто леденцы, окровавленные пальцы, поломанные ногти. Но главное - надежда, бесконечная и такая чистая, струящаяся из глаз, будто радуга. Каждый раз ребенок смотрит на дверь или в окно, словно там кто-то стоит. Тот, кто поможет, кто спасет. Еще совсем немного, он протянет руку - и теплое облако, окутывающее дрожащее тело, унесет его туда, где пускай и бывает иногда страшно, но не бывает больно.
  Если бы только кто-то знал, как сильно Джейсон обожал этот взгляд!
  Со временем, когда физическое удовольствие стало рути-ной и отошло на второй план, именно то, что было спрятано в этом взгляде, держало его на плаву, окрыляло. Через се-кунду ненавязчивое шуршание за стеной прекратится,
  и из темноты вырвется нечто, способное лишь впитывать, пожирать разбитую надежду и громкий детский плач. Не важно, убьет ли Джейсон этого ребенка или вначале изнаси-лует
  и потом убьет, главное, что в этот момент он будет смотреть ему в глаза, наслаждаясь каждым мгновением. Джейсон был утонченным мужчиной, и больше всего в жизни его манили эмоции. Ради них он готов был на все, даже на то, чтобы не очень хорошо закрепить на шее жертвы ошейник и не до конца закрыть дверь в подвал.
  ***
  Деревянные ступеньки заскрипели, и послышались нето-ропливые шаги. Водитель автобуса, делавший все с такой спешкой, вызывавший поначалу столь сильное доверие, спу-стился в подвал.
  В просторном помещении было угрюмо и темно, а глав-ное - очень тихо. Через небольшое грязное окошко внутрь попадало немного света, который освещал центр комнаты.
  - Как тихо... - прошептал Джейсон. - Интересно, по-чему, когда к вам приходит Говард, вы орете как резаные,
  а когда я - молчите...
  Послышался щелчок, и в подвале заморгали лампы, после чего, успокоившись, озарили бетонные стены светом.
  Вдали от лестницы, за коробками и стеллажами с фер-мерским хламом, удобрениями и старыми проржавевшими инструментами, в углу находились пятеро ребятишек. У каждого из них на шее был крепкий ошейник из синтетиче-ского волокна, затянутый так сильно, что лица детей были бледными из-за постоянного недостатка воздуха. Продетый сквозь хитрый титановый замок, ошейник соединялся с ме-таллическим тросом одинарной свивки, тот, в свою очередь, будучи в длину около полутора метра, просто торчал из сте-ны и, видимо, был намертво закреплен за что-то находящееся внутри. Рядом с похищенными детьми стоял унитаз, в кото-ром постоянно журчала вода. Он был расположен так хитґро, чтобы каждый из пятерых похищенных мог дотянуться до него - сходить в туалет или попить из него воды.
  - Надо сказать Говарду, чтобы починил, - спокойно произнес гостеприимный хозяин, подойдя к детям. - Нена-вижу, когда где-то что-то подтекает или капает, иногда ка-жется, что я слышу этот шум сквозь стены.
  Глубоко вздохнув, Джейсон перестал быть животным
  и превратился в держащего дистанцию друга. Он еле заметно улыбнулся и присел на корточки. Четверо мальчишек, окру-живших спрятавшуюся в углу Эмми, сжались от страха и заелозили по полу, пытаясь прижаться к стене.
  - Хм... Видимо, вам обо мне уже рассказали.
  Холодный взгляд скользнул по дрожащей девочке. Та уткнулась лицом в угол, сжимая себя руками, покрытыми свежими синяками.
  Джейсон выхватил меж ребятами девочку и потянул
  к себе.
  - Нет... не надо, прошу! - завопила она осипшим от крика голосом.
  Хозяин дома подтянул к себе плачущую девочку.
  - Тихо, успокойся... Ты все неправильно поняла. Я тебя не обижу...
  Эмми, находящаяся на границе рассудка, ощущала, как ее сердце вот-вот престанет биться и вместо ритма будет один сплошной тон, она не выдержит пытки страхом и умрет.
  Странно, маленькая восьмилетняя девочка никогда ничего не знала о смерти, о том, что человек ощущает перед ней
  и как она происходит, но теперь почему-то очень четко по-нимала, что еще совсем немного - и это случится.
  Несмотря ни на что, Эмми сражалась, продолжая выди-раться из рук, выкручиваясь, плача и всхлипывая, боясь при этом даже самую малость посмотреть на тянущее ее к себе животное.
  - Перестань... Успокойся, - повторял Джейсон. - Тебе нечего бояться...
  - Пожалуйста, не надо, вы же видите, она не хочет к вам идти, - сквозь слезы произнес Эндрю.
  - Хорошо, - отпустив непослушную девчонку, злился Джейсон.
  Та сразу же отползла к стене и спряталась за спины мальчишек.
  - Я всего лишь хотел с ней поговорить и все объяс-нить... Она неправильно меня поняла.
  Каждая жертва даже в самой безвыходной ситуации наде-ется, что обидчик пожалеет ее. Именно этим оружием
  и пользовался хозяин гостеприимного дома в общении с та-кими дорогими его сердцу редкими гостями.
  Джейсон встал и, уняв злобу, еще раз окинул холодным взглядом похищенных детей, не подозревающих о своей ґучасти.
  - Наше знакомство, я смотрю, не задалось с самого начала, - спокойно продолжил он. - Важно, чтобы вы по-нимали: с Эмми случилось то, что случилось, только потому, что она не делала то, что от нее требуется, - Джейсон вытер нервную испарину со лба. - А именно, быть хорошей по-кладистой девочкой.
  Дверь в подвал снова открылась, и туда спустился Говард.
  - Мы вам не враги. Мы пусть и очень особенные, но все-таки друзья.
  Говард подошел и стал рядом с Джейсоном. В руках он держал две тарелки, на которой лежали апетитнейшие, росґкошные по-своему виду сэндвичи. Запах, испускаемый ими, опьянял изголодавшихся детей. После дозы хлороформа при похищении и обильной рвоты после пробуждения про-шло уже более суток, и все это время они не ели.
  Глаза ребятишек заблестели, даже Эмми, несмотря на весь пережитый ею ужас, синяки на лице, распухшую губу
  и выбитый зуб, хотелось понравиться хозяину дома, чтобы ей достался хотя бы маленький кусочек.
  Джейсон, видя больной блеск в глазах, подобный тому, который виден у высохших детей Бухенвальда в черно-белой лагерной кинохронике или у опухших обездвиженных детей Африки, широко улыбнулся.
  "Как легко сделать человека счастливым", - подумал он. И как же много в нем по-прежнему хорошего.
  - Вот видите... Мы друзья.
  Говард вторил хозяину и тоже улыбался. Он встал на
  колено и аккуратно поставил тарелки с сэндвичами перед детьми.
  Те сорвались со своих мест и подползли к ногам Джейсо-на. Схватив еду, они стали поглощать ее с невероятной ско-ростью, практически не пережевывая. Видя такую необычай-ную радость, Говард потянулся дрожащей рукой к голове милого светловолосого мальчишки, который за обе щеки по-едал попеременно то сэндвич с тунцом, то с индейкой. Ему хотелось погладить того по голове, ну или выколоть глаза отверткой, которая лежала в левом кармане. На самом деле заботливый Говард определился со своими желаниями, он просто не определился с порядком, что произойдет раньше.
  - Руки! - фыркнул Джейсон.
  Говард вскочил с места и виновато посмотрел на хозяина.
  - Для Лили все уже готово, - пытался заслужить он одобрение во взгляде.
  Не увидев его, мужчина отошел и стал в нескольких ша-гах позади Джейсона.
  - Вы нас убьете? - несмело спросил Эндрю, с трудом проглатывая сухой сэндвич.
  Этот вопрос Джейсону доводилось слышать с пару десят-ков раз, не меньше. Как же ему хотелось хоть раз ответить правду! Сказать: "Да, мы убьем вас, но не сразу, мы будем насиловать вас многократно, невероятными мучительными извращенными способами, порой доводя некоторых из вас до смерти, вначале я, потом Говард. Кто-то из вас будет зарыт на бескрайнем кукурузном поле, что прилегает к нашей чу-десной детской обители, остальные будут проданы, и уже там вас, как в безотходном производстве на скотобойне, вначале сделают очень прибыльными шлюхами для богатых извра-щенных господ, а когда станете старше - разделают на ор-ганы, и ваше юное сердечко обязательно будет биться в груди какого-то дегенерата. Вы проживете в лучшем случае около десяти лет, и каждая секунда этой короткой жизни будет нескончаемым адом, где вас будут бить, резать, насиловать.
  В общем, постоянно в вас что-то засовывать, а потом выни-мать. И те, кому отмеряны эти волшебные мгновения, будут завидовать тем, кого в ближайшие несколько дней замучаем и убьем мы с Говардом, ведь их страдания закончатся так ґскоро".
  - Конечно, нет! - неискренне возмутился Джейсон. - Откуда у тебя только такие мысли! Никто из нас ничего по-добного не планировал...
  - Тогда что вам от нас надо, зачем вы нас похитили?
  - Никто вас не похищал. Ваши родители знают, где вы, и они совсем не против этого. Если вы будете послушными, всего через несколько дней наш добрый друг, бородач Го-вард, отвезет вас к ним. - Джейсон обернулся и безразлично посмотрел на соседа по дому. - Ведь правда, дядя Говард?
  Тот, попеременно смотря то на детей, то на хозяина,
  услужливо улыбнулся.
  - Да, отвезу. Обещаю.
  Услышав это, четверо мальчишек, переглянувшись, трусливо заулыбались. Заметив это, Джейсон снова присел на корточки.
  - Ваше пребывание здесь - это как особенный летний лагерь или поход в лес, с палатками и костром.
  Он протянул руку и стал гладить любимчика Говарда по голове. Тот, смотря на чудесное действо, преисполненное милосердия и любви, завидовал и почему-то очень хотел протянуть хозяину отвертку.
  - Вас же наказывают, когда вы делаете что-то не так, как вас просят взрослые?
  Эндрю ощущал, как рука, от которой исходит невероят-ный холод, по ощущениям сравнимый с прикосновением
  к сырой земле, гладила его по голове. Прикосновение не успокаивало, не вызывало доверия, в отличие от слов, напротив, в нем чувствовалось угрожающее напряжение. Однако сердце маленького мальчика ухватилось за слова о том, что всего через несколько дней они увидят папу с ма-мой, и, пересилив себя, он неохотно кивнул головой.
  - Вот, - радовался диалогу Джейсон. - Здесь проис-ходит просто то же самое. Если вы не сделаете так, как я прошу, мы накажем вас. Если сделаете все, как надо, то вам будет хорошо. Очень. Главное слушаться.
  Последние несколько слов особенно сильно отозвались эхом в сердце Говарда. Они черным змеем обвили его сердце, и он, скинув гнетущее оковы, наконец принял решение. Все-таки вначале отвертка и глаза, а потом уже нежность.
  - Эмми не слушалась, и ее наказали, - продолжал по-учать детей незнакомец. - Уверен, с вами завтра будет все совсем по-другому, и с тобой тоже, не так ли?
  Маленькая, запутавшаяся в происходящем девочка пони-мала, что вопрос адресован ей, но она не торопилась отве-чать.
  Эндрю толкнул ее локтем, понимая, что гостеприимного хозяина лучше не злить.
  Эмми ожила. Смотря в пол, она кивнула головой.
  - Прекрасно. Рад, что мы поговорили и все образуми-лось. И за то, что вы такие понятливые и смышленые, дядя Говард принесет вам немного сладостей и сока.
  Джейсону даже не надо было ничего больше говорить. Он услышал, как сухие деревянные ступеньки отозвались скри-пом, так как Говард спешил выполнить поручение, боясь расстроить и без того эмоционально измотанного соседа по дому.
  - И захвати матрасы. Не спать же им на холодном бе-тоне, - крикнул вслед он.
  Невероятно, как же много подарков и все в один день! Вкусные сэндвичи, сладкое и сок, и, если быть послушным, никто бить не будет, а главное - спать теперь можно не так ужасно, как в предыдущую ночь, и ошейник уже почти не ощущается, и тошнота от хлороформа не такая уж невыно-симая.
  Когда твоя жизнь - бесконечная мука, боль, голод
  и страх, счастьем становятся самые простые вещи, которые раньше ты не замечал.
  В ловушку послушания попадали многие дети из тех, кто оказывался в доме Джейсона. Именно поэтому на видео они всегда были такими спокойными, ибо верили, что страшный сон вот-вот закончится и их отвезут домой к родителям. Са-мые умные подыгрывают и делают вид, что им хорошо. Такие видео приносят больше всего денег, не считая спецзаказов, SNUFF. Одна копия, один заказчик, один дубль, очень много денег, очень много удовольствия, очень много крови и кри-ков. Хорошо, что в этот раз таких заказов сразу два.
  - Вот, держите, - подойдя, улыбался Говард.
  Кинув на пол несколько скрученных матрасов, он раз-вернул один из них, внутри которого лежали маленькие ко-робки с соком и шоколадные батончики.
  Джейсон понимал, что все необходимое сделано и завтра задуманное пройдет гладко, послезавтра чуть хуже, но при-ятней, после-послезавтра совсем трудно, но невероятно хо-рошо, вслед за этим будет день Говарда, потом распродажа
  и вслед за ней вожделенная свобода.
  Джейсон встал и с облегчением вздохнул, он обернулся
  и направился обратно к лестнице, поднимаясь по ней, он спокойно сказал:
  - Лили.
  Говард выпрямился и посмотрел на крепкую металличе-скую дверь, расположенную за стеллажами под лестницей...
  ***
  Сидя у себя в спальне, Джейсон, надев наушники, копаясь в Интернете, проверял почту, отвечал на сообщения в Фейс-буке. Там он пользовался большой популярностью у эф-фектных симпатичных девушек. Чувствуя внимание, он от-вечал им взаимностью, обильно раздаривая лайки и коммен-тируя откровенные фото сетевых подруг.
  Самая важная комната в доме благодаря окнам, выходя-щим на западную сторону, после обеда становилась очень светлой и уютной. Однако каждый день, несмотря на обилие света, практически в одно и то же время спальня Джейсона становилась на сотую долю процента еще более светлой.
  В комнату вошла Лили, на мгновение она остановилась, посмотрев на Джейсона. Заметив, что он слушает музыку
  и копается в Интернете, она молча прошла к стоящему в углу темно-коричневому шкафу и открыла его. Он принадлежал ей, несмотря на то, что находился в спальне хозяина дома. Сама же девочка жила в подвале - в маленькой комнатке
  с мягкими стенами за звуконепроницаемой металлической дверью.
  Взглянув на себя в круглое зеркальце, Лили на мгновение закрыла глаза. Нервно вздохнув, она заперла шкаф и, сев на кровать, стала смотреть в спину своему кошмарному сну, ко-торый не прекращается полтора года. Тогда ей было всего одиннадцать, и она никак не могла представить себе, что ко-гда-нибудь станет получать такое удовольствие от одной только мысли, что вонзает по самую рукоятку острый ку-хонный нож в спину человеку. Вот в такое мгновение, как это. Просто теплым тихим сентябрьским днем, просто нож в спину или, быть может, по горлу, сжав зубы, слушая булька-нье и видя, как он дергается, пытаясь понять, что с ним про-исходит. Наверное, она могла прямо сейчас встать, пойти на кухню, взять поварской нож или, быть может, где-то
  в доме найти ножницы и воплотить мечту в реальность. Могла бы, но не сделает. Не потому, что не хочет, а потому что нет сил. Ведь ее тело от кончиков ногтей ног и до ма-кушки постоянно болит: болят суставы, ноют новые синяки, не проходят старые, болят порезы и шрамы, которыми усы-пана ее спина, а главное - болит душа, которую пропустили через мясорубку и, разделив на маленькие кусочки, отобрали возможность верить и надеяться. Джейсон сказал, что он убил ее маму, и Лили верила ему, ведь она не раз видела, как он с легкостью и больной улыбкой делает это. Очень скоро она опять будет брить свою голову, именно тогда она, принимая душ, вскроет себе вены, и этот кошмар закончится. Она
  молила Бога, которого никогда не знала и не видела, чтобы ее сил хватило хотя бы на это.
  Вытащив наушник из уха, Джейсон, не оборачиваясь, спросил:
  - Ты поела?
  - Да.
  - Секунду, сейчас доотвечаю, и я твой, - написав пару строк и кликнув кнопкой мыши, не вставая с кресла, он по-вернулся.
  Лили улыбнулась.
  На краю кровати, одетая в короткую клетчатую рубашку
  с сине-зеленым рисунком и старые черные джинсы, сидела невероятной красоты невысокая лысая девочка, которой было без малого тринадцать лет. Увы, она не выглядела на свой возраст, что-то было не то с лицом и со взглядом - то ли микроморщины, то ли еще что-то, но выглядела она лет на шестнадцать-семнадцать, не меньше.
  Лили всего за полтора года превратилась во взрослую де-вушку, точнее человека, которого обтесала реальность. Дети войны, беспризорники, те, кто постоянно болеет и мучается от сильных болей, рано взрослеют, их лица теряют неулови-мую магию, в которой скрыта вера в сказку, и отпечаток любви, подаренной родителями. Вместо этого отпечатка ху-денькое лицо Лили украшала тяжесть, огромные карие глаза с бесконечными синяками под ними, впалые щеки и бледная из-за отсутствия солнечного света кожа. Лишь по черным бровям можно было догадаться, что она брюнетка. Но главное сокровище, несмотря на не до конца сформировавшиеся дет-ские формы и красивое личико, которые так сильно ценил Джейсон, было спрятано внутри Лили - ее интеллект и ду-ша. Она была невероятно умной и находчивой. Чтобы ей меньше доставалось, она иногда подыгрывала и просто смот-рела с животным телевизор, готовила ему еду, рассказывала интересные истории из прошлого, смеялась. Порой была нежной и ласковой, порой игривой девчонкой с длинными белыми волосами, подростком-заучкой с каре, лысым боль-ным братом, сестрой, которую насиловал Джейсон, -всеми, кого он хотел в ней видеть. Доходило до жуткого,
  когда животное могло получить удовлетворение, не прикаса-ясь ни к себе, ни к ней. Он просто часами жестоко хлестал плетью Лили, из ее глаз катились слезы. Странно, но она улыбалась, так нежно и искренне, прося еще. В подобные моменты, видя израненное хрупкое существо, получающее наслаждение от боли, Джейсон впадал в состояние, похо-дившее на бред, голова кружилась, по телу пробегала судо-рога, и, выгнувшись будто полумесяц, он падал обессилен-ный на кровать. Так Лили могла избежать более серьезных увечий или изнасилования. У маленькой взрослой девочки был новый мир, и она о нем знала все, а прежде всего - как в нем выжить. Существовал только один вопрос - зачем.
  - Кем ты хочешь сегодня стать? - поинтересовался Джейсон.
  "Птичкой, блядь! Крошечной ёбаной птичкой! Чтоб вы-лететь нахуй из этого дома через решетку и никогда не воз-вращаться. Или огромным псом, чтобы отгрызть тебе яйца,
  а потом загрызть тебя, раздирая еще живого на куски".
  - Кем ты хочешь быть сегодня? - повторил он чуть громче.
  Лили слегка дернулась и оттаяла.
  - Прости, я задумалась, - она с нежностью в ответ по-смотрела на собеседника и мысленно прокляла его. - Ты же знаешь, мне все равно... Важно только, чтобы ты завтра был отдохнувший. Остальное меня не волнует.
  - Ты видела детей в подвале?
  - Видела.
  - Что думаешь?
  Лили пожала плечами.
  - Красивые... Несчастные... Напуганные.
  - Когда-нибудь ты будешь получать настоящее удоволь-ствие, принцесса, от того, что происходит, а не притворное. Ты будешь делать вместе со мной все то, что тебя сейчас так отвращает.
  - Ты ищешь от меня понимания?
  - Нет... Но рано или поздно ты убьешь одного из них... Или умрешь сама.
  Лили встала с кровати и снова подошла к шкафу. Взяв оттуда парик, она игриво надела его себе на голову. Нето-ропливо и очень женственно она зашагала навстречу черному грязному пятну, носящему имя Джейсон.
  - Не злись. Я всего лишь поддерживаю беседу.
  Тринадцатилетней девочке, пытающейся вести себя вы-зывающе, очень шли длинные светлые волосы. В парике она выглядела порочной нимфеткой, Лолитой, о которой тайком мечтает подавляющее число мужчин.
  Садясь на Джейсона, Лили обняла его и лукаво посмотре-ла в глаза.
  - Ранки на спине совсем зажили, папа... Хочу новые.
  - Хм, - ухмыльнулся он в ответ.
  В его ухмылке было так много всего - ненависть, воз-буждение, отвращение, раболепие... Вся его мерзость.
  - Будут тебе новые ранки, принцесса. Обязательно бу-дут.
  ***
  Над Джейсоном была пропасть - он не видел ни потолка, ни пола. В полной темноте, разбирая лишь силуэты, он чув-ствовал, как его тело, мокрое и наэлектризованное, пульси-ровало в такт каждому удару. Голый, он ходил по дому, бегал
  с этажа на этаж, находясь будто под наркотическим дурма-ном. Говорил с самим собой, бормотал себе что-то под нос. Потом его голова вдруг взрывалась, и он оказывался в парал-лельной вселенной, где был внутри и снаружи чужого содро-гающегося тела, которое всхлипывало, горело, умирало, окрашивалось разными цветами, хрустело и омывалось сле-зами.
  Удар... Еще удар. Недостаточно сильно.
  - Неправильный звук. Нечистый! - орал он.
  Потом смеялся и душил, задыхаясь сам, закатывая глаза, растворяясь в чужом страдании.
  - Тебе страшно, сука... Страшно?!
  - Да, - раздался хрип.
  Завибрировал пол, стены, кровать, все начало плавиться. Тошнота... Еще немного, и он вырвет или кончит. Осталось немного...
  Чудовище вскакивает и сквозь туман бежит по мягкой поверхности, нежной, розовой, теплой, влажной. Топчет, слышит крик, улыбается, топчет дальше. Глубокий вдох, очень глубокий. Замирает и выгибается... Выдыхает с еле слышным рыком.
  Словно песок в песочных часах, злобная черная масса рассыпается по всей поверхности кровати, пола, потолка, заполняет все свободное пространство.
  Смотря вниз свысока, он видит пустое место, ничего, на что следовало бы обращать свое внимание или с чем счи-таться. Там, под ним, ничего нет, если бы было, он наверняка бы почувствовал или знал об этом...
  - Я растворяюсь... мясо, - послышался шепот.
  Это сказал Джейсон или кто-то вместо него. Не важно. Важно, чтобы мясо знало, что его нет, его не видно, оно, будто тесто, лепится, рвется, им пресыщаются - и все, больше его нет...
  ***
  Джейсон открыл глаза. По его телу пробежала приятная истома. Вокруг царил полумрак и покой. Рядом стоящие часы показывали полтретьего ночи. То, что животное называло своей душой, ощущало невероятную полноценность, моно-литность, гордость и освобождение от оков напряжения
  и усталости.
  О нет, это был не сон... Безумный вечер. Несколько часов бесконечного льющегося, словно водопад, удовольствия.
  С невероятной точкой, ради которой следует жить.
  "Лили в этот раз была более чем хороша, - думало счастливое животное. - Интересно, жива ли она. Сдохла, наґверное".
  В памяти вдруг всплыла картинка, полуфантазия, полу-реальность. Говард забирает обмякшее обездвиженное тело непонятного цвета, напоминающее раскисший вареный овощ.
  Привстав, Джейсон зевнул и сладко потянулся. Дальше спать ему не хотелось.
  Выбравшись из кровати, он в темноте подошел к компь-ютеру и включил его. Три монитора ожили, и спустя пару десятков секунд путь в Deep Web был открыт. Пространство, где можно быть самим собой и ничего не бояться...
  Для основного количества пользователей Deep Web, скрытой части Интернета, быть самим собой - означает мерзкое, грязное, гниющее, преступное и трусливое, все то, что не приемлет открытый мир с его угасающими правилами и нравственностью.
  Темная сторона Интернета напрасно считается местом таинственным, страшным и интригующим. На самом деле это гигантский интерактивный сумасшедший дом для неудачни-ков и больных, преступников и извращенцев, ну и для не-большой кучки, которая что-то там постоянно рассказывает о свободе и правах, нескончаемых хакерских атаках, которые никому ничего плохого так и не сделали и ничего не изме-нили. Имя этой кучке - Анонимус.
  Джейсон знал о Deep Web все и не наделял его ореолом таинственности и загадочности, лишь молча благодарил со-здателей Google и прочих крупных поисковых сайтов за то, что их продукты не индексируют и не находят определенные сайты, а также контент, размещенный на них. Также он бла-годарил изобретателей Tor и I2P за ложь о том, что они хотят лишь создать свободную сеть, за то, что они сделали мощ-нейший вклад в создание сливной ямы под названием Deep Web, которая стала рабочим местом для него и ему подобных.
  Посетителей темной стороны Интернета можно поделить на несколько категорий. Первые, и наиболее многочислен-ные, - это зеваки, которые зашли посмотреть на страшные картинки и видео, о которых так много рассказывают сетевые сталкеры. Вторая группа - те, кто осмелился связать свою жизнь и фантазии с этим навозным коллектором. Извращен-цы, конспирологи и просто люди, имеющие больной внут-ренний мир. Кому-то нравятся мертвые девушки, лежащие в гробу, или снимки трагически погибших людей, кто-то вот-вот пополнит ряды тайного общества Cicada 3301 и, наконец, разоблачит мировой заговор рептилоидов, чья штаб-квартира находится в Зоне 51 на обратной стороне Лу-ны, куда никогда не летали американцы. Кто-то прикидыва-ется каннибалом, хотя от вида собственной крови тут же те-ряет сознание, кто-то просто интеллектуально изгаляется, создавая гротескные видео с манекенами, куклами, набором бессмысленных
  картинок звуков и фотографий, напуская таким образом ды-ма, создавая очередную легенду о видео, от просмотра кото-рого кружится голова или от которого становишься прокля-тым. Есть те, кто через Deep Web продает наркотики и ору-жие, но количество нарко- и оружейного трафика, который достигается через скрытый Интернет, - ничто по сравнению с тем, что делается каждый день под прикрытием спецслужб без привлечения сложных коммуникационных интерактив-ных средств.
  И в заключение самая главная и хорошо платящая группа, регулярно проводящая время в этой выгребной яме, - это педофилы. Они, как и многие другие, наивно считают, что Deep Web подарил им совершенную безопасность и безнака-занность, однако это большая ошибка. То, что мировые спецслужбы, полицейские структуры и наиболее цивилизо-ванные правительства всего мира в едином порыве не объ-единились и не провели мировой рейд по выявлению всей мерзости, сокрытой в Deep Web, в том числе и педофилов, отнюдь не означает, что они не могут добраться до них. Это всего лишь значит, что им нет никакого дела до этого. Ничего страшного, что кто-то немного покурит мет, купит пистолет для самообороны или вздрочнет на трехлетнего ребенка, ко-торого насилуют. Роман Полански трахнул тринадцатилет-нею девочку - и ничего, живет в Париже, Оскары получает.
  Deep Web создан для приличия, ведь у всех есть свои слабости. Вот вам чулан, тащите туда своего сына, насилуй-те, побейте, снимите на камеру, поделитесь с друзьями, успокойтесь и живите дальше. Незачем нервировать широкие общественные массы шокирующим контентом, а то вдруг из-за какого-то моралиста-дегенерата придется заниматься действительно тяжелой работой, вместо того, чтобы наказы-вать стрелочников за выкуренный косяк или дешевую ми-нетчицу с трассы.
  Deep Web кишит педофилами и продукцией для них.
  Среди этого мусора не могут не возникать свои знаменитости и звезды.
  В Интернете есть легенда под названием Daisy Destruction. В этом видео якобы насилуют и убивают ма-ленького полуторагодовалого азиатского ребенка. Участие в этом принимает девушка-подросток, тоже азиатской внеш-ности, она помогает насильнику истязать ребенка до смерти. Доморощенные эксперты, прекрасно знающие все обо всем, постановили:
  в кадре была кукла, и это постановка, развод для лохов.
  20 февраля 2015 года был арестован Питер Скалли,
  52-летний австралиец, проживающий на Филиппинах. Он создатель этого фильма. И, как оказалось, у резиновой куклы было имя, родители и очень мучительная тяжелая смерть. Самое интересное, что кудесник Питер Скалли назвал ком-панию, которая якобы выпустила этот фильм, No Limits Fun ("Веселье без границ"). Джейсон понимал, что стоит за по-добным названием - веселье, безудержное и настоящее. Также он понимал, что нужно сделать все, дабы не повторить судьбу Скалли, так как в Соединенных Штатах все еще есть смертная казнь. Вечно так продолжаться не может. После нынешней кульминации с похищением сразу пятерых детей ему, сорвав куш, надо будет драть когти... Филиппины, Таи-ланд, Россия, Украина... Неважно куда, главное - поближе к самым насыщенными рынкам торговли педофилическими услугами.
  Статистика пропажи без вести детей из этих регионов ужасает, продолжая рост из года в год. Когда просматриваешь фотографии в разделе "Разыскивается пропавший ребенок", поражаешься их красоте и приятному внешнему виду. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, для чего похити-телям нужны такие красивые дети. Также следует понимать, если дети пропадают бесследно и вестей от них нет много лет, значит, машина хорошо настроена, в ней много дей-ствующих лиц и бедолаг до похищения ведут по несколько месяцев.
  Две трети педофилов интересуются несовершеннолетни-ми мальчиками. Поэтому и продукция подобного характера распределена по таким же пропорциям. Джейсон следит за существующими тенденциями и дает тот продукт, на кото-рый имеется спрос. Он продал много видео и фотографий, но небольшому количеству людей - тем, кто достаточно поро-чен, чтобы мастурбировать на невероятные кровавые сцены, но недостаточно смел, чтобы запачкаться в детской крови сам. Тем, кому хватает денег на подобные дорогостоящие видео, тем, кто не может напрямую пристать к ребенку, но может заказать его убийство, запечатленное на камеру. Среди клиентов Джейсона были политики, бизнесмены, многодет-ные отцы, священнослужители, молодые красивые люди, пользующиеся огромной популярностью у противоположного пола, но самое главное и интересное - среди них были ярые борцы с педофилами...
  Джейсон снимал видео только ради денег, головой или руками трудиться он не очень любил, да и копание в поле приносит не очень большие заработки. Ирония заключалась лишь в том, что он не мог спокойно тратить свои средства, которые прятались на электронных и интернет-счетах по всему миру, так как ему придется объяснять, откуда он их взял. Именно поэтому цифра, которая имела в своем обозна-чении шесть нулей, ждала своего звездного часа, и он со дня на день должен был наступить. После этого никакого видео, только стремительная и пламенеющая жизнь, где не бывает завтра или вчера, а только сейчас.
  Всегда ли был таким Джейсон? Конечно нет! Но любо-пытство вперемешку с жесткостью и безнаказанностью сде-лали его таким еще в совсем юном возрасте. Увидев однажды
  в Интернете видео, где советский педофил Анатолий Сливко расчленяет мальчишек, отрубает топором ногу, пилой отре-зает кончик стопы, засовывает голову в петлю, наблюдая при этом, как они изгибаются и умирают от удушья, он не мог оторваться. То, с какой нежностью Сливко снимает безды-ханное тело с дерева или как убирает его руки от веток, что-бы тот не мог подтянуться, поражало. Чудовищный трепет завораживал и возбуждал.
  Удивительно, видео находится не в Deep Web, а вполне в свободном доступе, например на YouTube, и это в тот мо-мент, когда женский сосок увидеть там невозможно. Джейсон обожал такой мир, он был фантастически справедлив
  к нему и ему подобным. К психически больным людям, ко-торых надо обязательно лечить, ведь они невиноваты, что такими родились. Что-то там с генами и строением мозга. Жаль, что все мировые мозгоправы не знают, что Джейсон и люди, ґдумающие, как он, просто любят насилие, любят чу-жую боль и слезы, любят истерзанную беззащитность.
  В детстве Джейсона никто не насиловал и не ломал пси-хику, он рос любимым и уверенным в себе ребенком, в нор-мальной семье. Не было никакой особой философии и сдвига, который происходит в голове, он просто, как и все педофи-лы, хочет трахнуть ребенка. Почему? Да потому что это при-ятно, блядь! И миллионы, кто пробовал это, разделяют его мнение.
  
  Джейсон ответил на присланные ему письма, отправил фотографии с ужасными кадрами, которые не выдержит здо-ровая психика, в качестве превьюшек, после чего пошел спать. Завтра важный тяжелый день, нужно быть к нему го-товым. Прежде чем заснуть, рабочая измотавшаяся пчелка вдруг подумала, как же тяжело сейчас педофилам - и чем дальше, тем тяжелее.
  
  Основное количество людей даже не догадываются, что между возрастом сексуального согласия и совершеннолетием нет ничего общего. Например, в цивилизованной Аргентине трахаться можно уже с 13 лет, а в Австрии, Германии, Ита-лии и, конечно же, Ватикане - с 14.
  То есть, приехав в солнечный Буэнос-Айрес, роскошный сорокалетний мужчина может познакомиться с тринадцати-летней девочкой или мальчиком, ухаживать за ними, водить в ресторан, дарить цветы, нежно брать за руку, а потом трах-нуть, и ничего ему за это не будет. И если тринадцатилетний ребенок в Аргентине или четырнадцатилетний в Германии заявит на него за это в полицию, то это будет считаться не совращением несовершеннолетних, а изнасилованием. С учетом ресторанов и цветов, еще придется постараться дока-зать, что было именно оно, а не полюбовный половой акт между тринадцатилетним ребенком и сорокалетним дядей. Выкуґсите, суки...
  "Интересно, для кого в Ватикане установлена граница
  в 14 лет, если там все мужчины придерживаются сурового целибата?" - размышлял Джейсон. Хотя кому, как не Вати-кану и его целомудренным обитателем, разбираться в педо-филии. Благослови Бог этих священных мужей с их хорами непорочных мальчиков!
  "И еще крайне странно, почему хуй можно в рот совать
  в 13-14 лет, а сигареты и пиво - в 18 и 21 соответствен-но..."
  Джейсон улыбнулся, после чего сладко заснул...
  Глава 3
  Нацепив на себя серый махровый халат, Говард выскочил из своей маленькой темной спальни и поспешил на кухню, стараясь успеть приготовить завтрак до того, как проснется обожаемый им сосед.
  Поставив на огонь сковородку, он достал из холодильни-ка бекон и десяток яиц, зная, что именно такой утренний стол заряжает Джейсона на весь день. Разбив первое яйцо, Говард услышал, как дверь на втором этаже открылась и тут же захлопнулась.
  Джейсон стремительно спустился со второго этажа, бодґрый и свежий, будто встал не меньше часа назад.
  Говард осмотрел его с ног до головы. Тот был одет в красную клетчатую рубашку, синие старые джинсы с оття-нутыми коленями и удобную спортивную обувь. Закатав ру-кава рубашки по локоть и надев бейсболку, Джейсон холодно улыбнулся.
  - Я в город. Вчера так и не вышло. Надо черную целло-фановую пленку купить. Старая изорвана. Тебе что-нибудь привезти?
  - Но вы не позавтракали, - расстроился Говард.
  - В городе поем, не переживай, друг мой, - сказав это
  и хлопнув соседа по плечу, Джейсон направился на улицу.
  Выйдя за порог и пройдя с десяток метров по зеленой утренней траве, он остановился аккурат возле высокой ста-рой ивы, чьи ветви достигали практически самой земли. Обернувшись, Джейсон посмотрел на Говарда, который все-гда провожал его взглядом до гаража.
  - Что там в новостях?
  - Ничего... Родители выступили с обращением, чтобы им вернули детей. Копы возятся на одном месте... Подклю-чилось ФБР.
  - Опасные звери, - задумался Джейсон. - С детьми наркоманов легче.
  Говард понимающе покивал головой.
  - Ты покрышки сменил?
  - Да, сменил, - замявшись, соврал тот.
  - Молодчина, - Джейсон переменился и попытался вы-давить из себя столько доброты, сколько мог.
  - Ты извини, что иногда я на тебя срываюсь. Ты хоро-ший друг, верный и послушный, ты не заслуживаешь подоб-ного.
  Переменяясь с ноги на ногу, Говард неловко улыбнулся.
  - Да что вы, все хорошо. Я понимаю. Вы особенный че-ловек, и с вами надо по-особенному. Скоро привыкну.
  - Прекрасно, - Джейсон подошел к дверям деревянного темно-бордового гаража с белой крышей и стал его отґкрывать.
  - Ах да, и еще одно... - остановился он. - Пока меня не будет, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не прикасайся к детям.
  - Что вы, как я могу...
  - Не перебивай меня, - повысил тон Джейсон. - Я за-метил, как ты смотришь на Эндрю, теребя при этом отвертку.
  Говард поник.
  - Ты получишь его, когда надо будет, и найдешь своей отвертке место. В противном случае, если хоть кто-то из них до съемок пожалуется на тебя, ты присоединишься к их предшественникам, удобряющим поле.
  - Не волнуйтесь, сейчас только накормлю их, дам по-пить и все.
  - Молодчина.
  Джейсон открыл двери своего пикапа, сел внутрь и, раз-будив старый истрепанный мотор, отправился по дороге
  в сторону шоссе.
  Потирая руки грязным кухонным полотенцем, Говард смотрел вслед уезжающему хозяину. Он волновался, ведь он соврал: ему так и не удалось поменять задние покрышки на тяжелом "Шевроле Сильверадо" 99-го года выпуска. Навер-няка остался след от протектора на обочине возле школьного автобуса, когда детей в бессознательном состоянии перекла-дывали в кузов пикапа. Волнение Говарда не было связано с тем, что полицейские могут заинтересоваться красным "Шевроле" с нацепной на кузов крышей, он переживал, что Джейсон заметит этот недочет и, свирепый, как ураган, вер-нется, неся с собой неприятные пугающие последствия.
  
  Дом Джейсона находился в десяти милях на восток от го-родка Хэмптон, штат Айова. Спокойный небольшой город,
  в котором редко происходило что-то непредвиденное, настоящая двухэтажная Америка - церковь, улочка с мага-зинами, школа, кинотеатр. Ничего особенного, но все, что необходимо, под рукой.
  Самое ужасное, что могло произойти с уютным Хэмпто-ном, - это Джейсон Фрост. Сам факт учебы в одной из школ города и его частые визиты в город. Местные, те, кто его знал, были рады видеть его, ведь с ним они учились, играли в одной футбольной команде и делали прочие юношеские без-делицы. Жаль, он так и не ответил взаимностью ни одной из девчонок, влюбленных в него. Ничего страшного, главное усердный фермер и его двоюродный дядя, приехавший отку-да-то с юга, Говард, ничего плохого не делают, являясь пусть редкими, но полноценными членами общины Хэмптона.
  
  Солнце нагревало крышу машины, в которой ехал Джей-сон, и все бы ничего, можно было бы радоваться прекрасной теплой погоде, проносящимся мимо кукурузным и пшенич-ным полям, если бы не тяжелый запах хлороформа, не вы-ветривающийся до сих пор.
  "Скорей бы город и свежий воздух..."
  Вдалеке показались окраины Хэмптона, а вместе с ними
  и небольшие одноэтажные дома.
  Джейсон любил бывать в городе, проехаться по улицам, где он бегал маленьким мальчишкой с друзьями, изучая узкие закоулки, мотаясь на велосипеде до седьмого пота. Здесь он знает каждое дерево, каждый кирпич в каждом доме. Слева живет миссис Диккенс со своим старым псом, у которого задние лапы отнялись, но который никак не умрет. Справа одноклассник - старый приятель Сэм Эриксон, ставший страховым агентом, построивший себе сериальную мечту се-мидесятых годов: дом с невысоким белым забором, женой
  и двумя детьми. Жалко, спился бедолага, небось со дня на день поставят диагноз - цирроз печени.
  Ну и конечно, чуть дальше, ближе к центру, продуктовая лавка прекрасной женщины, одинокой Саманты Стодж.
  Несмотря на то что она владела небольшим продуктовым ма-газином, набитым различными снеками, она неплохо зараба-тывала, ведь в лавке всегда были люди. Они горячо любили Саманту и делали все возможное, чтобы скрасить ее одино-чество. Джейсон тоже любил к ней забежать, у нее он всегда мог выпить чашку кофе, съесть ароматный горячий хот-дог,
  а также пообщаться со старыми знакомыми.
  Саманта, заметив красный пикап через витринное окно, нажала кнопку на кофеварке, чтобы подогреть кофе. Двери открылись, внутрь вошел улыбающийся Джейсон. К сожале-нию, из-за раннего времени магазин был практически пуст, единственная, кому адресовалась улыбка, была хозяйка. Пусть выглядела она довольной и радостной от встречи
  с редким гостем, но если не смотреть на нее прямо, а пытать-ся уловить периферийным зрением, то она кажется серым невнятным пятном.
  - Привет. Как ты? - обнял Саманту Джейсон.
  - Привет. Нормально, как всегда... Открываю - закры-ваю. Люди приходят - уходят. В Хэмптоне жизнь кипит, знаешь ли.
  - Я удрал от этой суеты. Как ты живешь в этом мегапо-лисе, не представляю.
  Саманта улыбнулась еще раз и, достав чистую чашку из-под кассы, налила дорогому гостю кофе.
  - Зачем пожаловал?
  Джейсон подул немного на горячий кофе и сделал ма-ленький глоток.
  - Как всегда, купить барахла по хозяйству и съесть пару твоих хот-догов.
  - Ок, сейчас приготовлю, - довольно сказала Саманта и, выйдя из-за прилавка, направилась в подсобное помеще-ние, где хранились ящики с товаром.
  Одинокий Джейсон маленькими глотками пил горячий кофе и с совершенно пустой головой сверлил шахматный черно-белый пол, иногда отвлекаясь на звук колокольчика, срабатывающего при открытии дверей, когда кто-то заходит или выходит.
  Спустя несколько минут Саманта вышла из-за ширмы
  и поставила на прилавок тарелку с двумя свежеприготов-ленными хот-догами.
  - Спасибо. Если бы не они, я бы в городе и не показы-вался.
  Гостеприимная хозяйка улыбнулась.
  - Престань, разбалуешь меня, зазнаюсь.
  Откусив кусок, медленно пережевывая его, Джейсон по-смотрел за спину Саманте. Там на стене висело объявление о пропаже.
  - Есть новости насчет Лили? - аккуратно спросил он.
  - Такие же, как и полтора года назад, - развела руками Саманта. - Просто исчезла по дороге из школы и все.
  Такое впечатление, что в полиции работает стадо ослов.
  Ничего, никакого результата.
  - Главное - продолжать верить, - сочувствовал гость.
  Помрачневшая Саманта отрешенно кивала головой и ста-ралась не заплакать.
  - Ты знаешь, я стала откладывать деньги ей на колледж, когда ей было десять. Представляешь, я по-прежнему их от-кладываю. Будто она вернется и через четыре-пять лет пойдет в колледж.
  - Ты умница... Все так обязательно и будет.
  - У меня ведь, кроме нее, никого не было. И вот теперь каждый вечер я возвращаюсь домой, пью чай или виски и думаю, для чего все это, к чему такая жизнь...
  Джейсон положил хот-дог на тарелку и с опечаленным видом стал поглаживать разбитую Саманту по плечу.
  - Не говори так, все образумится, и твоя принцесса вер-нется.
  - Иногда я думаю знаешь о чем... Надеюсь, она умерла быстро и никто над ней не издевался. Моя маленькая девочка не страдала, - в глазах Саманты заблестели слезы. - А по-том говорю себе: дура, ты же мать, как ты можешь даже по-мыслить о таком! Она найдется, и после этого, несмотря на то что ей пришлось пережить, я смогу сердцем и любовью вер-нуть ее к нормальной жизни.
  Джейсон опустил руку.
  - Пришлось пережить... Ты на что намекаешь?
  - Помнишь, весь город только и говорил о том, какая она красивая, будущая королева Хэмптона... Для чего и кому она могла понадобиться?
  - Не говори такого... Это ужасно.
  - Смотрел новости? - гневалась хозяйка. - Видел, что
  в Индианаполисе произошло? А вдруг Лили с этим как-то связана? Может, он, паскуда, ездит по соседним штатам и похищает детей?
  Джейсон сочувствующе взглянул на злящуюся мать.
  - Полтора года прошло, Саманта. Уверен, это событие и пропажа твоей дочери никак не связаны. Но знаешь, я буду молиться, чтобы ты оказалась права. Точка будет поставлена, и совсем скоро Лили будет вместо тебя делать мои любимые хот-доги.
  Саманта отвернулась на мгновение к стене и вытерла слезу со щеки.
  - Спасибо тебе большое. Благодаря вашей поддержке
  я только и держусь.
  Обняв Саманту, Джейсон постарался послать ей все лучи тепла и поддержки из своего сердца, которые у него только есть. Наверное, именно поэтому она ничего не почув-ствоґвала.
  - Я буду бежать. Сколько с меня?
  - Нет-нет, это за счет заведения, - устало улыбалась
  хозяйка. - Ты, главное, заскакивай почаще.
  Парень из пригорода ловко взял в одну руку недоеденные хот-доги и проследовал к выходу.
  - Пока, до встречи, - крикнул он, не оборачиваясь.
  Аккуратно открыв двери пикапа, он сел за руль, положив еду на сиденье. Сквозь витрину с ярким объявлениями и ре-кламой за прилавком виднелась печальная Саманта.
  "Надо же, какая сильна материнская любовь, - молча удивлялся Джейсон. - Надо будет ей выслать фото вчераш-него вечера".
  ***
  На севере Хэмптона, около выезда на 63-е шоссе, нахо-дился небольшой супермаркет с незатейливым названием Farm Store, торгующий товаром для местных фермеров и са-доводов. Ближайший крупный населенный пункт, где можно было найти магазин и купить все нужное, находился в 57 милях от города. Томас Спенсер знал это, именно поэтому после открытия к нему со всей округи стали съезжаться фер-меры
  и просто любители копаться в земле. Там они всегда могли купить удобрения, комплектующие для сельскохозяйственной техники, семена и корм для домашнего скота. Единственной проблемой Тома был спрос, который всегда превышал пред-ложение. Помня тяжелые времена, он не мог позволить себе приобретать товар про запас, так как завтра его просто могут перестать покупать. Поэтому приходилось кое-что заказывать в срочном порядке с сегодня на послезавтра.
  Несколько дней назад Том получил стандартный имейл от Джейсона Фроста. Тот, как всегда, хотел купить несколько рулонов черной целлофановой пленки, шириной 2 метра
  и длиной около 5. Заказ не отличался особой оригинально-стью, учитывая то, что для теплиц вместо стекла часто ис-пользуют целлофановую пленку. Единственное, что не по-нимал Том, так это зачем мистеру Фросту понадобилась именно черная непрозрачная пленка? Ведь она не пропускает солнечный свет, необходимый для плодов, созревающих внутри теплицы. Наверняка у него имеется какой-то особый способ, ведь у каждого фермера есть свои секреты по выра-щиванию продукции. Видимо, мистер Фрост не исключение.
  Том вынес на улицу последний третий рулон с пленкой
  и поставил его у стенки около входа, рядом с остальными. Отдышавшись и вытерев со лба проступивший пот, он достал из нагрудного кармана рубашки пачку сигарет. Закурив, мужчина посмотрел на часы. Немного удивившись, он сверил цифры с временем на телефоне. Уже набежало 11:47, а Джейсон Фрост все еще не появился. Молодой фермер, при-езжающий откуда-то из-за противоположной стороны Хэмп-тона, никогда не опаздывал. Нынешняя задержка пускай не тревожила, но казалась странной.
  Том оглядел парковку перед магазином. Машины Джей-сона среди них не было. Лишь стандартные фермерские пи-капы и несколько легковушек. Внимание хозяина привлек лишь черно-белый полицейский "Форд Виктория", стоявший среди машин в нескольких десятках метров справа от входа. Номера указывали на то, что блюстители закона были не местными. Полисменов внутри автомобиля не было.
  Том выкинул сигарету и, притушив ее ботинком, пошел внутрь.
  Из-за спины вдруг прозвучал сигнал клаксона. Это был опоздавший Джейсон. Остановившись около входа, он
  с улыбкой на лице вышел из машины.
  - Здравствуйте, извините за опоздание.
  - Ничего страшного. Теперь буду знать, что такое воз-можно.
  - Мне редко доводится бывать в Хэмптоне, - оправды-вался тот. - Пока все объезжу, все куплю. Не всегда полу-чается быть вовремя.
  Собеседник покивал головой, с пониманием улыбаясь.
  Джейсон посмотрел на опертые о стену рулоны.
  - Мое?
  - Да. Можете грузить.
  - Отлично.
  Джейсон вернулся к пикапу и открыл нижнюю створку кузова. Изнутри донесся резкий запах хлороформа. Пусть он и стал меньше, но по-прежнему ощутимо чувствовался.
  Услужливый Том, любящий своих клиентов, водрузил на плечо один из рулонов.
  - Я помогу вам.
  Подбежав, Джейсон спешно выхватил рулон из рук хозя-ина магазина.
  - О нет, не стоит, я справлюсь.
  Опешивший Том замялся, ведь вышло как-то очень не-ловко и даже немного странно.
  - Вот возьмите. Давайте я пока расплачусь, - протяну-ли ему кредитку. - Я немного спешу.
  - Вы уверены, что помощь не нужна?
  - Да, все в порядке.
  Молодой фермер вел себя уверенно, придерживая одной рукой на плече тяжелую покупку, а второй держа карточку.
  Хозяин магазина не хотел вдаваться в подробности и разбираться со странностями клиентов. Он забрал кредитку
  и отправился в магазин к кассовому аппарату, оставив Джейсона возиться с тяжелыми рулонами.
  Странный покупатель, в свою очередь, разобравшись
  с одним рулоном, взялся за следующие. Закончив погрузку
  и закрыв багажник, он огляделся.
  Вдалеке возле трассы он увидел мужчину в полицейской форме, который говорил о чем-то с водителем, стоявшим на обочине. Ведя свой разговор, коп постоянно смотрел по сто-ронам, сосредотачиваясь на проезжающих по шоссе маґшинах.
  Джейсон умел вести себя хладнокровно и уверенно, не подавая вида, что волнуется. В большинстве случаев при встрече с сотрудниками правопорядка он вел себя нагловато, считая, что у него нет повода волноваться, ведь он совершает свои извращенные преступления осторожно, продумывая все ходы наперед, не оставляя следов. Однако в этот раз он за-беспокоился, нечто завелось внутри него будто моторчик, теребя нервы, заставляя тревожиться.
  Картинно вздохнув, Джейсон обернулся и натянул пони-же бейсболку.
  "Где же этот идиот с моей карточкой?"
  Обойдя машину в попытках скрыться от возможного внимания полицейского, он ненароком взглянул на колеса своего пикапа. Передние практически сияли от своей ґновизны угольным блеском, задние же были грязно черного цвета со стертым, но хорошо различимым рисунком протек-тора. Сердце стремительно ускорило свой стук, и Джейсон поторопился сесть в машину.
  - Тупоголовая скотина! - разразился лаем он, закрыв дверь. - Урод! Оторву яйца...
  Мимо красного пикапа, стоящего у входа в магазин, про-шел полисмен. Он обернулся и посмотрел на пассажира. Ему послышалось, что тот кричал.
  "Померещилось".
  Водитель спокойно сидел в машине и крутил радио.
  Проводив взглядом копа, Джейсон посмотрел в боковые зеркала, чтобы убедится, что позади никого нет, можно сдать назад и убраться отсюда. Одним из автомобилей, преграж-дающим путь, был полицейский "Форд Виктория". Номера на автомобиле были последней каплей. Мышца, которую Джейсон называл своим сердцем, до краев наполнилась па-никой. Не может быть, чтобы полицейский автомобиль с но-мерами столицы штата был здесь просто так, в тот момент, когда вся Америка, все восточное побережье стоит на голове, пытаясь найти что-то или кого-то хоть немного подозритель-ного, чтобы зацепиться и допросить.
  "Они здесь из-за меня".
  Пронизанный страхом и трусостью, Джейсон лавировал между машинами, сдавая назад. Выбравшись из лабиринта автомобилей, он переключил передачу и вдавил педаль аксе-лератора в пол, стремительно врываясь в поток автомобилей, движущихся по 63-му шоссе.
  Увидев быстро удаляющегося покупателя, Том Спенсер выбежал из магазина.
  - Постойте... ваша карточка. Стойте! - кричал он вслед.
  Такое тревожное положение дел заинтересовало патруль-ного. Он поспешил выйти из магазина.
  - Что-то случилось?
  - Он карточку забыл, - опечаленно развел руками Том, видя, как красный пикап, набирая скорость, уезжает все
  дальше.
  - Вспомнит - вернется, - успокаивал полисмен. - Я по рации передам, чтобы ребята на трассе ему сообщили.
  - Спасибо, офицер, будет здорово, - будто скинув ка-мень с плеч, сказал владелец магазина. - Он редко здесь бывает, не знаю, где он живет. Так что ваши связи как нико-гда кстати.
  Полисмен улыбнулся.
  - Всем постам, у нас, помимо угона, какой-то лопух карточку забыл. Увидите красный "Сильверадо", передайте, чтобы вернулся за ней в Farm Store в Хэмптон.
  - Принято, двадцать шестой, - ответила диспетчер по рации.
  Джейсон рвал двигатель и палил бензин, благо без малого бак был почти полным. Его голова вдруг практически лиши-лась эмоций и мыслей, был лишь страх и уверенность, что черно-белый "Форд Виктория", у которого с двигателя снят ограничитель скорости, несется вслед за ним.
  Еще час назад Джейсон так был уверен в своей безнака-занности и в завтрашнем дне! Сегодня он должен был вер-нуться к себе домой на ферму, расстелить в одной из комнат на полу и стенах черный целлофан, склеить стыки, чтобы кровь не просочилась на пол и не впиталась в старую древе-сину. Вслед за этим хорошенько оторваться, превратив од-ного из похищенных детей в комок фарша, посвятив его во все прелести близкой дружбы с хорошо сложенным тридца-тидвухлетним голым мужчиной в черной лыжной маске.
  И вот годы тяжелого труда, создание сети клиентов, чистые невинные надежды на завтрашний день и лучезарное разовое будущее рухнули.
  Ориентировку по рисунку на шинах передали по всем штатам, а значит, в первые дни после похищения основными местами поиска будут трассы, скопления транспорта, за-правки, придорожные кафе и магазины. Проходя мимо ма-шины, полицейский видел рисунок на задних колесах пика-па, Джейсон понимал это. Коп не задержал его сразу только по той причине, что ему надо было проследить за подозрева-емым
  и найти, где спрятаны дети.
  - Сука, сука, сука! - прокричал беглец, стуча кулаком по рулю.
  С него наверняка сдерут шкуру родственники всех тех, кого он мучил, резал, насиловал, убивал. Он не доживет до суда, его разорвут на куски.
  Как же сильно Джейсон боялся смерти и боли! Мысли
  о небытие вызывали в нем парализующий страх.
  Бога нет, как и загробного мира, ни в какой форме - это понимает каждый образованный человек, и он в том числе. Молодому, красивому, невероятно харизматичному, умею-щему находить общий язык с детьми мужчине отмерилось всего тридцать с небольшим лет. Жизнь несправедлива. На глазах Джейсона проступили слезы. Он хотел себя как-то успокоить, но не мог. Он никак не мог избавиться от жутких картинок в голове, как в него стреляют или, быть может, безжалостно избивают, какую жуткую боль он испытывает, - он такого ни в коем случае не заслужил!
  Смотря в зеркало заднего вида, беглец был уверен: где-то вдалеке на горизонте он видит отблеск спецсигналов и отда-ленно слышит вой серен.
  Из двадцатилетнего "Шевроле Сильверадо" можно было выжать не больше 75 миль в час, но для того, чтобы объехать изредка попадающихся попутчиков, необходимо было сбра-сывать и эту скорость.
  Джейсон вспоминал все, что натворил, и думал, насколь-ко возможно все замести, спрятать улики, чтобы заслужить хотя бы всеобщее порицание, пожизненный срок, быть мо-жет, химическую кастрацию или сумасшедший дом, лишь бы не смертную казнь.
  Мысленно он проклинал и грязную мразь полицейского, и дегенерата Говарда, и всех, кто хочет испортить ему жизнь.
  Вот, они его заводят на эшафот, надевают петлю на шею, и он летит вниз. Испытывая невероятные муки, его тело вы-гибается и бьется в предсмертных конвульсиях. Удушье по-рабощает, и страх выжирает все изнутри. Или его зажарят на электрическом стуле, и органы будут болеть, содрогаясь от пропускаемого тока. Или газовая камера - долгая и мучи-тельна смерть. Ему не простит никто того, что он совершил, не простит Америка, которая как продажная шлюха готова служить всем этим святошам-добродетелям, сраным педо-борцам, которые врут, что им жалко детей. Они хотят лишь измучить Джейсона...
  Интеллекта беглеца хватило, чтобы в панике не побежать на юг к себе домой. Там, наверняка, уже сидят федералы, го-товые на него накинуться. Как только он будет взят, его до-ставят в Индианаполис, ведь именно там он совершил похи-щение. А в Индиане разрешена смертная казнь.
  "Ну почему я не похитил детей в Айове!" - корил себя он, стремительно оставляя за спиной все новые и новые ми-ли.
  Джейсон ехал на север. Не зная зачем, не зная куда, он бежал, как бездомная собака, сожравшая слишком много мя-са, ей не принадлежавшего. Поджав хвост, боясь расплаты за содеянное... Мысленно он оправдывал себя. Все его нрав-ственные потуги сводились к одному: "Поймите же меня, мрази, мне было хорошо".
  Он готов был поделиться мясом, которое у него было,
  с кем угодно, если бы его поняли и простили. Это легко:
  берешь эрегированный член и засовываешь его в окровав-ленного умирающего шестилетнего ребенка, потом душишь его тонкую мягкую шейку и трахаешь его.
  Да, наверняка его бы все поняли, если бы попробовали!
  И матери, и отцы убитых им детей.
  
  Если долго ехать по 63-му шоссе, оно приводит водителя в Миннесоту, штат, граничащий с Канадой. Но бежать туда было бесполезно: границы перекрыты, красный "Сильверадо" будут искать повсюду. Наверняка буквально через несколько миль он наткнется на полицейскую заставу, шипами будут проколоты колеса автомобиля, и, скорее всего, его пристре-лят как бешеного пса.
  За окном была средина дня, который проклинал Джейсон. Убегай он ночью, он мог бы попробовать спрятаться где-то меж деревьев в проносящихся мимо рощах, среди высоких стеблей кукурузных полей - где угодно, где нет людей. Ведь животному не место среди них. Ни родственников, ни близ-ких, ни друзей, только огромный набор адресов интер-нет-почт, никнеймов закрытых форумов, за которыми стояли такие же животные, как и он сам, только более трусливые.
  До границы штата, где его ждет засада, оставалось всего пару десятков миль. Несмотря на не самую скоростную
  и быструю машину, Джейсону удалось оторваться от погони и, судя по всему, выиграть 8-10 минут до того, как его настигнут. Странно, но над стремительно несущимся по 63-му шоссе красным "Сильверадо", нарушающим все пра-вила, не летел вертолет с журналистами, не велась прямая трансляция на всю страну о преследовании подозреваемого в похищении детей преступника. Джейсон посмотрел в боко-вые зеркала. Нервно отдышавшись, выйдя из ступора, он за-думался: а видел ли он преследующую его полицию, быть может, он запаниковал раньше времени?
  Оглядываясь по сторонам, он обнаружил, что машины, едущие рядом с ним, ведут себя спокойно, местные власти
  и сотрудники правопорядка не зачищают дорогу, как это обычно делается в таких случаях.
  Джейсон включил радио. Несмело переключая местные каналы, он не наткнулся ни на одно экстренное сообщение
  о преследовании.
  Джейсон растерялся. Ему вдруг пришла в голову мысль, что он что-то напутал или неправильно понял. Испугался,
  в нынешней ситуации это немудрено. Проехав знак, на ко-тором указывалось, что до границы штата оставалось меньше 8 миль, он, взяв себя в руки, перестал смотреть на некую аморфную точку на горизонте позади него, где вот-вот должны показаться копы. Окружающий мир, в отличие от внутреннего, был невероятно спокойным и размеренным. Солнце светило предательски дружелюбно, водители вяло ехали
  в своих неприметных автомобилях, проносящиеся мимо поля от скорости сливались в общее неразборчивое полотно, ко-торое порой колыхалось от слабых порывов сентябрьского ветра. Весь мир кричал, что волноваться не стоит, все хоро-шо. С каждой новой секундой его паника унималась, пре-вращаясь в неприятное послевкусие, связанное с осознанием собственной трусливости и глупости.
  
  Молодая патрульная Хеллен Эскамилла, чуть меньше года работающая в полиции, вышла из кафе, расположенного около бензозаправочной станции, держа в руках бумажные стаканы с горячим эспрессо. Подойдя к автомобилю, где си-дел ее напарник Стив Хант, она вначале услышала, а потом и увидела, как по шоссе в крайнем левом ряду на высокой скорости проносится красный "Шевроле Сильверадо" 99-го года. Как и передал диспетчер, он полностью подходил под описание того автомобиля, чей водитель забыл кредитную карточку в одном из магазинов около Хэмптона.
  "Далековато он заехал", - подумала Хеллен.
  Ее тревожил не тот факт, что растяпа, забывший карту, был далеко от дома, а скорость, с которой он ехал.
  Спешно сев в машину, Хеллен отдала бумажные стаканы
  с кофе более опытному напарнику и завела машину.
  - Ты видела? - спросил он.
  - Да, там не меньше 80 миль в час было...
  Вырулив на шоссе, Хеллен включила сирену и вдавила
  педаль акселератора в пол.
  - Это еще и лопух с карточкой по ходу, - просматривая блокнот с записями, сказал Стив.
  Джейсон снял ногу с педали газа, решив сбавить скорость. Он хотел остановиться в укромном месте, подождать немно-го, осмотреться, быть может, позвонить Говарду, узнать, как
  у него дела, и по его секретным кодам понять, что все плохо
  и надо бежать или стоит вернуться домой.
  Будто нож в спину, до наивно верящего в хорошее Джей-сона донесся откуда-то звук полицейской сирены. И в этот раз он был более чем слышен, чтобы считать, что ему поме-рещилось. Зеркало заднего вида не обманывало, была заметна быстро приближающаяся полицейская машина. На ее крыше бесновались сине-красные огни.
  Сомнений не было - они едут за Джейсоном. Он стал ускоряться, выдавливая из своего пикапа все, что у него бы-ло.
  "Нет, так просто я не сдамся", - кипел внутри напуган-ный и злой Джейсон.
  Он понимал, что, быть может, его ждет ужасная участь, но он будет бежать столько, сколько сможет, если понадобит-ся - таранить полицейские машины, сбивать людей, что угодно, лишь бы продлить свою свободу и безнаказанность на как можно больший срок.
  - Он ускорился или мне показалось? - не понимала офицер Эскамилла.
  - Так точно, дорогая, тебе не показалось, - всматри-вался в убегающую машину ее напарник.
  - Быть может, сообщим кому-то, попросим подмогу?
  - Для чего? Помочь поймать фермера на старом пикапе? Нет уж, мне такого позора не нужно, ребята засмеют. Сами разберемся.
  - Смотри, как бы не оказалось, что он хлебнул пару лишних банок пива или что-то более серьезное.
  - Не говори глупостей, - раздражался напарник, держа на своих коленях горячий кофе.
  Джейсон остервенел, будто загнанный бешеный пес, не понимающий, что происходит вокруг него. Полиция насти-гала его и, казалось, стоит где-то немного растеряться или совершить мелкую оплошность, как его догонят и прострелят колеса. Мотор ревел больным однообразным гулом, напоми-нающим предсмертный стон старого обессиленного живот-ного. Выдавая свои максимальные 75 миль в час, оно готово было в любое мгновение сдохнуть, похоронив вместе с собой держащуюся на волоске свободу водителя.
  - Ты посмотри на него, - не понимала офицер. - Он
  совсем ополоумел!
  Сосредоточившись на дороге, Хеллен вцепилась взглядом в едущий в сотне метров от нее красный "Сильверадо". Ее движения были четкими и выверенными. Она думала не только о беглеце, но и машинах, едущих попутно. Их жиз-нями нельзя было рисковать.
  - Проверь по базе, может, машина в угоне, - волнова-лась Хеллен.
  Стив поставил стаканы с остывающим кофе на коврик
  у него под ногами. Его пальцы нехотя пробежались по кла-виатуре, спустя всего несколько мгновений в мониторе, за-крепленном на панели приборов, высветился результат.
  - В нашем штате чисто.
  - Чего тогда ему убегать? - не понимала Хеллен.
  - Может, действительно перебрал, да боится попасться.
  - А если нет?
  Хеллен попеременно отвлекаясь то на своего напарника, то на дорогу, хитро посмотрела на Стива, пытаясь дать ему понять, что у нее на уме.
  - Сейчас ты, наверное, что-то скажешь.
  Хеллен взглянула вдаль на беглеца, к которому они, объ-езжая попутные машины, с трудом приближались.
  - До границы штата всего пару миль, мы не успеем.
  - И?
  - Сейчас мы поедем в участок, - продолжала Хеллен. - Предварительно обзаведемся его забытой кредиткой, узнаем имя, фамилию, номер автомобиля и передадим эти данные коллегам из Миннесоты. Пусть они с ним разберутся.
  - Ты права, - с радостью согласился Стив.
  Хеллен глубоко вздохнула, посмотрев на своего напарни-ка, а потом снова на едущего в семидесяти метрах впереди беглеца. Ее хватка ослабла, и пальцы перестали душить руль. Стрелка спидометра стала стремиться вниз, а автомобиль сбавлять скорость.
  
  Не заметив знака, свидетельствующего о факте пересече-нии границы штата, а также радостного приветствия "Добро пожаловать в Миннесоту", Джейсон продолжил ехать куда-то вперед, боясь обернуться, не имея четкого плана по спасению своей гнилой шкуры. В его ушах стоял бесконечный звон, состоящий из гула двигателя, размытой доносящейся из ни-откуда полицейской сирены, галопирующего сердцебиения и напряженного громкого дыхания. Все вокруг плавилось, ре-альность казалась угрожающей и психоделичной. В голову Джейсона даже на мгновение не пришла мысль о том, что его жизнь могла бы сложиться иначе и, быть может, где-то он совершил ошибку. Например, когда от фантазий перешел к делу и стал убивать и насиловать детей. Нет, он не думал об этом. Отупевший от страха и злобы, он просто желал смерти всем, кто отнесся к нему несправедливо и не смог понять его.
  "Когда же уже будет эта поганая Миннесота", - подумал Джейсон.
  Глаза оторвались от вьющегося асфальтного полотна
  и скользнули вниз на спидометр. Индикатор топлива показал практически ноль. Джейсон посмотрел в боковые зеркала и не увидел в них ничего, кроме дороги и отдаляющихся ма-шин.
  "Какого?.." - посмотрев на часы, напрягся беглец.
  Он был так напуган и скован страхом, что не заметил, как, сосредоточившись на побеге, потерял два с половиной часа. Время и пространство из-за паники и ужаса слились в единое темное пятно. Страх заполнил все свободные места в душе Джейсона, он просто не замечал всего того, что проис-ходит вокруг.
  За окном пейзаж, наполненный однообразными кукуруз-ными и пшеничными полями, а также изредка попадающи-мися придорожными кафе и заправками, изменился. Все чаще просматривались густые хвойные леса, зеленеющие на гори-зонте.
  "Должно быть, я уже давно в Миннесоте".
  Джейсон не стал себя успокаивать, как это было в предыдущий раз. Он знал: стоит ему расслабиться - как его тут же настигнут. Наверняка это какая-то подлая тактика патрульных! Однако ресурсы были практически исчерпаны. Еще немного - и автомобиль начнет кашлять, а потом и во-все остановится из-за нехватки бензина.
  Проехав еще несколько миль, Джейсон, грубо пересекая встречную полосу, свернул с шоссе и вырвался на непримет-ную грунтовую дорогу, уводящую куда-то в лес. Он решил, что раз уж ему удалось добраться до Миннесоты, то, быть может, и до Канады получится. Главное - переждать самый напряженный период подальше от глаз людей и нелю-дей-полицейских. В кузове красного "Сильверадо" находи-лась практически полная канистра с бензином. Следует где-то затеряться, прояснить ситуацию, сжечь автомобиль и потом пешком через леса, пусть даже на это потребуется несколько трудных дней, пересечь границу с Канадой. А уже оттуда убраться на Филиппины, претворив прекрасные мечты в ре-альность.
  Солнце опустилось ниже и через пару часов должно было коснуться горизонта. Прохладный сырой воздух, скопив-шийся в вечно-зеленом лесу, проникал в машину, напоминая своим запахом о Рождестве, которое так любил Джейсон. Дети, подарки, радость - в этом был весь он!
  Автомобиль покашливал и дергался, намекая, что пора бы в бак залить немного горючего.
  Джейсону было тяжело остановить не столько автомо-биль, сколько себя. Он дергал рычаг клапана, старясь выжать все, что осталось в бензобаке. Дорога, по которой он ехал, портилась с каждым новым метром, покрываясь небольшими ямами и трещинами.
  - Сука! - ругался Джейсон, подпрыгивая на горбах, старясь при этом не забавлять скорость, которой оставалось всего на пару сотен метров.
  Деревья все плотнее обступали содрогающийся автомо-биль. Меж мощными и высокими стволами хвои виднелся рельефный пейзаж, овраги, небольшие холмы, на которых валялся сухостой, до которого никому нет дела. Ухабистая дорога естественно дополняла окружающий пейзаж, и води-телю, скрывающемуся в глухом лесу, это не нравилось.
  Подпрыгнув на очередной яме, Джейсон услышал харак-терный грохот в кузове. Должно быть, это канистра с бензи-ном не выдержала схватки с бездорожьем и, отцепившись от крепления, упала.
  Он автоматически повернул голову назад, пытаясь загля-нуть через небольшое окошко внутрь темного кузова.
  В эти пару секунд, пока Джейсон непонятно для чего пытался разглядеть в темноте болтающуюся канистру, руль почему-то повело сильно вправо. Не успев испугаться, мужчина обер-нулся и дернул его обратно, но было поздно.
  Машина уже пару метров как летела вниз со скалистого обрыва, совсем небольшого - метров пятнадцать. Джейсон не был пристегнут. Он уперся руками в руль, сжав его до белых костяшек на пальцах. Глаза его округлились в пред-смертной агонии. Наполненные диким страхом и жалостью к себе, они побелели, скрыв практически полностью зрачки. Водитель красного "Сильверадо" заорал неестественным бо-лезненным голосом.
  
  ***
  Очнувшись от какого-то хлопка, Джейсон открыл глаза. После аварии, когда приходишь в себя и обретаешь сознание, первое, что ты чувствуешь, - это спокойствие, будто просто проснулся ото сна. Ни боли, ни паники. Спустя мгновенье ты понимаешь, что твое положение в пространстве не совсем правильное, неестественное. Потом ломота в костях, и вслед за этим дикая боль от повреждения конечностей и внутрен-них органов.
  - Помогите! - вырвался болезненный вопль из его гру-ди.
  В невообразимой позе, скрутившись, Джейсон лежал на согнутой шее внутри перевернутого изуродованного пикапа. Передняя часть автомобиля была вмята практически до лобо-вого стекла. Кузов, несмотря на несущую конструкцию, был изогнут. Рядом с автомобилем валялись отлетевшие от него мелкие детали. Тело, находящееся внутри машины, изнывало от боли и не могло пошевелиться. Не хватало сил даже на то, чтобы стонать.
  Прозвучал еще один хлопок откуда-то из покореженного кузова. Испугавшись, Джейсон слабо дернулся. Он попытался пошевелиться, чтобы изменить положение тела
  и выбраться наружу, но шея и голова были так сильно зажа-ты, что при титанических усилиях сквозь боль у него полу-чилось сдвинуться всего на пару сантиметров. Каждое дви-жение отзывалось болезненным мучительным прострелом, идущим от шеи далее по всему телу.
  Умирающий Джейсон больше всего в то мгновение хотел, чтобы его разоблачили, чтобы повсюду были полисмены или журналисты, пускай даже родители убитых им детей! Лишь бы они вытянули его отсюда и не дали ему умереть. Непо-нятно, чего было больше в теле Джейсона - страха или боли.
  На его глаза постоянно натекало что-то теплое, не дающее осмотреться. Разлетевшись на мелкие куски, осколки лобо-вого стекла обильно усыпали лицо водителя, превратив его в кровавую сверкающую маску, сквозь которую виднелись бе-лые глаза, изредка появляющиеся под устало открывающи-мися веками. Правая рука была сломана. Хотя внешние по-вреждения заметны не были, но ноющую тупую боль сло-манной кости ни с чем не перепутать. Такая же боль была и в ребрах, причем с обеих сторон. При таком сильном ударе могло возникнуть и внутреннее кровотечение. Оживший язык Джейсона не досчитался минимум нескольких передних зубов во рту. Но сильнее всего болел нос - приплюснутый, сдвинутый немного вправо.
  Джейсон слушал стук своего сердца, он боялся, что оно вот-вот остановится.
  Надо было собраться с силами и выбраться из помятого скрипящего пикапа.
  Сквозь запах собственной крови стала доноситься вонь чего-то горелого - не то краски, не то резины. Смрад быстро нарастал, а значит, Джейсону не показалось. Спустя всего
  с полминуты за боковым окном показались клубы дыма.
  Канистра с бензином от сильного удара разгерметизиро-валась и протекла. Провода, пронизывающие машину, види-мо, закоротили и дали нужную искру для возгорания.
  В изувеченной кабине автомобиля вдруг заметно посвет-лело. Сквозь небольшое окно кузова внутрь проникал свет от нарастающего прыгающего огня. Пламя распространялось очень быстро, с каждым мгновением становясь больше и подбираясь к Джейсону. Кончиками пальцев ног даже через обувь он чувствовал медленно растущее тепло. В машине оставаться было нельзя. Неизвестно, сколько бензина и куда затекло, быть может, он есть и в кабине, просто из-за сло-манного носа и непроходящего запаха крови Джейсон его не чувствует.
  Где взять силы, чтобы преодолеть закостенелость и боль? После столь тяжелой аварии, даже будучи физически силь-ным и выносливым человеком, собраться, чтобы победить подступающую снаружи и внутри смерть, практически не-возможно. Многие сдадутся, не выдержав боли, предпочитая забвение и вечный сон. Джейсону сны не снились, а значит, другой жизни не будет.
  Внутри него пламенело желание выбраться из машины
  и выжить. Глубоко вдохнув, он задержал дыхание и, оттолк-нувшись от пустоты, сдвинул тело с метровой точки. Зава-лившись на бок, Джейсон громко протяженно застонал. Внутри него все ходило ходуном. Казалось, поломанные реб-ра касаются внутренних органов, вызывая адскую боль. Джейсон выпрямил ноги и, стараясь как можно меньше напрягать правую руку, не спеша, сквозь постоянные вспышки боли, стал выбираться наружу. От деформации ка-бины боковые стекла лопнули, рассыпавшись на мелкие осколки. Джейсон с трудом полз по ним, царапая себе руки.
  Не останавливаясь, отталкиваясь слабыми ногами и лок-тями от крыши перевернутого пикапа, он выбрался наружу. Перевернувшись на спину, почувствовав ею холодную ска-листую породу, он глубоко выдохнул, пытаясь отдышаться для нового рывка.
  Небо над Джейсоном посинело и уже совсем скоро гото-вилось стать черным. Видимо, без сознания ему довелось провести не меньше пяти часов. Рядом валяющаяся машина доживала свой срок и, судя по всему, погибала, как и ее хо-зяин. Огонь вырвался из багажника, и языки пламени поне-многу стали проникать в кабину, из которой только что вы-брался потерпевший.
  Пламя, становившееся сильнее с каждой секундой,
  и столб дыма, поднимающийся на пару сотен метров, навер-няка привлекут внимание. А внимание - плохой союзник
  в попытке спрятаться и убежать от преследования. Это един-ственное, что было в голове Джейсона. Несмотря ни на что, надо бежать.
  Сжав зубы до скрежета, он приподнялся, потом, опираясь на правую руку, встал на подкашивающиеся ноги. Сунув ру-ку в левый карман, он вытащил оттуда сотовый. Черный экран телефона был покрыт паутиной из трещин. Попытка его разблокировать и оживить была тщетна, он был поломан, как
  и все вокруг. Выкинув его, Джейсон осмотрел себя. Рубашка в районе левого плеча была порвана и вся испачкана кровью. На джинсах тоже было несколько больших красных пятен.
  И хотя обувь осталась нетронутой, в таком виде нельзя попа-даться людям на глаза.
  Не оглядываясь по сторонам, не зная пункта назначения, Джейсон, гонимый страхом и манией преследования, побрел вперед, вглубь лесов и небольших холмов, возникающих один за вторым. Слабые ноги волочились по земле, порой задевая опавшие ветки и крепкие корни. Света вокруг ста-новилось все меньше, ночь опускалась на лес, и Джейсону доводилось пробираться куда-то в темноту, используя лишь одну интуицию. Он надеялся, что из-за горизонта рано или поздно выскочит луна и его ночной путь станет не настолько тяжким. Оглядываясь по сторонам, беглец не останавливался, вслушиваясь в шорохи мрачного прохладного леса. Он мало знал о дикой хищной фауне Миннесоты, но она наверняка существовала и уже учуяла запах крови, идя по следу, чтобы разорвать израненного Джейсона.
  Здешние леса знали много гордых, красивых и опасных животных, безудержных, будто стихия, но самое опасное
  и страшное из них ворвалось в зеленеющее море хвой и сосен буквально несколько часов назад на красном "Сильверадо".
  Окутавший окружающий мир полумрак принес собой прохладу и небольшой ветер. Тревожа кроны деревьев, он заставлял их скрипеть, оживляя окружающий мир, придавая ему эмоций.
  Джейсон надеялся, что ночь будет не очень холодная
  и он не замерзнет. Главное - не останавливаться, идти дальше, пытаясь найти какое-то укрытие. Заброшенный дом или сарай, где-то, где можно прийти в себя и немного по-спать, ведь сон восстанавливает лучше всего.
  Шаркая ногами, мужчина продвигался вперед, иногда останавливаясь и опираясь левой рукой об деревья, чтобы перевести дыхание. Кровь на лице застыла, а раны обветри-лись и перестали кровоточить. Боль стала чуть меньше, но по-прежнему была сильной и ноющей, время от времени простреливая в разных местах то сильнее, то слабее. Джейсон замечал, что боль зависит от наклона туловища и того, на какую ногу он больше перемещает вес. В течение пары часов, бродя по бескрайнему лесу, ему удалось приспособиться: он смог идти так, чтобы это вызывало как можно меньше боле-вых ощущений.
  Прохладный ароматный воздух бодрил. Где-то вдалеке меж деревьев за горизонтом показалась практически полная луна, которая гармонично дополнила звездный, с каждым ча-сом становящийся ярче небосвод.
  - Ох мать его... - вдруг прошептал Джейсон. - Нако-нец-то хоть что-то хорошее.
  Поначалу, несколько минут назад, когда впервые послы-шался шум реки, он подумал, что это очередные игры разума и ему мерещится. Но река была уже совсем близко, и ране-ный беглец шел навстречу ласкающему ухо звуку. Выбрав-шись из-за гряды деревьев, Джейсон с облегчением вздохнул: у его ног, изгибаясь, протекал неглубокий ручей, примерно три метра шириной. Он был настолько чист, что даже благо-даря слабому свету, подаренному луной, можно было видеть камни и водоросли в нем.
  Держась левой рукой за бок, скривившись от боли, Джейсон с трудом упал на колени. Зачерпнув двумя руками воду, он сделал несколько глотков, потом еще и еще.
  Напившись, отмыл холодной водой лицо и, несмотря на мясорубку последних нескольких часов, самую малость улыбнулся. Когда он посмотрел на свое отражение в воде, улыбка исчезла с его лица. Из-за темноты нормально разгля-деть себя было невозможно, луна окрашивала формы своеґобразно, подчеркивая только самое плохое и уродливое. Черный силуэт, показавшийся на глади ручья, казался мерз-ким и зловещим. Не таким привык видеть себя в отражении Джейсон. Посмотрев отрешенно куда-то вдаль, он почув-ствовал, как в его душу закралась агония, состоящая из боли, страха за жизнь, непонимания, почему все приключилось именно так, абсолютного незнания, что делать дальше - не сейчас, в конкретную минуту, а завтра, послезавтра. Все планы и надежды рухнули в одночасье.
  Джейсон резко встал. В голове его потемнело, окружаю-щий мир поплыл. Ноги слушались с трудом, но он все же решил перейти реку и уже там переждать странный приступ головокружения. Ручей был всего по колено высокому чер-новолосому молодому мужчине, но через него он пробирался, точно через тягучую смолу. Три метра показались беглецу милей.
  Ступив на берег, он рухнул на колени, голова закружи-лась еще сильнее, и к ней добавилась тошнота.
  "Наверное, так ощущается смерть", - подумал Джейсон.
  Пытаясь ухватить воздух сдавленной от боли грудью, он потерял сознание и рухнул на холодную украшенную лунным светом землю...
  Глава 4
  Целый день Говард суетился по дому. Ему следовало по-чинить все, что поломалось, прибить и приклеить все, что отклеилось, а самое важное - необходимо очень активно изображать фермерскую деятельность. Надо ухаживать за землей, стеблями кукурузы, посетить все могилы, в которых покоились убитые, изуродованные до неузнаваемости дети, старшему из которых не было и 14. Могил насчитывалось 27. Забиравшиеся по ночам на поле бездомные собаки порой разрывали свежую рыхлую землю в поисках падали.
  Под вечер Говард обычно был выжат как лимон, в нем не оставалось энергии ни на что, кроме сна, быть может, совсем немного на зверское убийство с изнасилованием. В отсут-ствии хозяина Говард всегда держал себя в руках. Наказание за нарушение субординации и установленных границ было ужасным. Джейсон обращался с Говардом, как ему казалось, в таких случаях хуже, чем с похищенными или купленными детьми. Поначалу ему это даже нравилось, но аппетиты хо-зяина дома росли, и нарушения установленных им правил становились опасными для жизни.
  Проходя по мрачному коридору, обшитому деревянной лакированной вагонкой, потемневшей от времени, Говард несколько раз останавливался у дверей в подвал. Просто смотрел на них, глубоко дышал и закатывал глаза под лоб. Он представлял, что сделает, когда наконец доберется до ґмилого светловолосого мальчугана Эндрю, и теребил при этом в кармане сверкающую острую отвертку.
  Джейсона не было уже больше восьми часов. Говард си-дел на кухне и опустошал вторую банку своего любимого пива. Его взгляд был прикован к телевизору, мужчина с лег-кой тревогой наблюдал за новостями. Случалось и прежде, что хозяин задерживался, бывало такое, что он пропадал на целую неделю или даже на месяц, не ставя при этом в из-вестность своего единомышленника. Однако он никогда не делал
  ничего подобного, когда у них была работа, тем более столь срочная.
  Говард названивал Джейсону, но оператор повторял, что тот находится вне зоны досягаемости. И пусть подобное уже происходило, любящее сердце не могло не тревожиться. Каждый раз, когда доносился какой-то шум с улицы, он обо-рачивался, надеясь в темноте увидеть фары знакомого пика-па, подъезжающего к гаражу.
  Его чаяния оправдались: послышался звук приближаю-щегося автомобиля. Говард довольно улыбнулся и, встав, поспешил к дверям, дабы встретить Джейсона и помочь ему
  с покупками. Он вдруг замер и побелел, практически слив-шись с цветом краски, которой окрашен дом: из-за деревьев выехал полицейский черно-белый "Додж Чарджер". Слепя фарами Говарда, он неторопливо приблизился к дому.
  Трясущийся от страха Говард закрыл дверь и поспешил обратно на кухню. Открыв тумбочку, он дрожащими паль-цами стал со звоном перебирать столовые приборы и оста-новился только тогда, когда выхватил крепкий кухонный те-сак, не раз уже вонзавшийся в человеческую плоть.
  За спиной Говарда раздался стук в дверь. Ему тяжело бы-ло сдерживать сковывающую панику, но, по наставлению Джейсона, в подобной ситуации он старался вести себя как можно спокойней.
  Подойдя к двери, невысокий фермер немного приоткрыл ее, правую руку с тесаком оставив за ней, а левой оперев-шись о стену. Его рука так сильно сжимала кухонную утварь, что пальцы стали непрерывно жечь болью.
  - Чем-то могу помочь, полисмены? - удивленно улыб-нулся Говард.
  Патрульный переглянулся с напарницей.
  - Хозяин красного "Сильверадо" 99-го года выпуска здесь живет? - спросила Хеллен.
  Ну вот и все, сейчас ему наденут наручники и арестуют. Головы полицейских были всего в метре от Говарда. "Не надо ждать, - говорил он себе, - бей..."
  - Ам... Да, но его нет дома, - запинаясь, ответил он.
  - Вы не знаете, где он может быть или как с ним свяґзаться?
  Говард пожал плечами.
  - Он уехал в город за покупками... Я звонил ему пару раз, но связи нет. А что, что-нибудь случилось?
  Хеллен Эскамилла посмотрела на напарника, потом снова на человека, стоящего в дверях, явно не заинтересованного
  в том, чтобы полицейские заходили внутрь.
  - Мужчина, на которого записан этот дом и красный "Сильверадо", сегодня убегал по какой-то причине от пат-рульных Айовы, так, будто совершил нечто незаконное. Мо-жет, вы знаете причину? - аккуратно улыбнулся Стив.
  Говард понял, что возникла некая неразбериха и, скорее всего, полицейские здесь никак не из-за похищения детей или же подозрений, связанных с педофилией и убийствами.
  - Честно говоря, нет, - продолжал строить из себя ду-рака Говард. - Ни сегодня, ни вчера ничего экстраординар-ного Джейсон не совершал... Можете мне поверить. Он про-стой парень. Ума не приложу, что могло произойти.
  - Быть может, он выпивает за рулем?
  - Выпивать - да, бывает, но чтобы при этом за руль сесть - не знаю. Может, и бывало, но мне он об этом не го-ворил.
  - А вы ему кто? - вдруг поинтересовалась Хеллен.
  Она немного повела головой вправо, пытаясь заглянуть внутрь дома.
  Говард это заметил и, дабы отвлечь непрошеных гостей от напрасного любопытства, поспешил ответить:
  - Двоюродный дядя. Но мы близки. Родственников у нас осталось немного, вот и держимся вместе.
  - Хм... - чувствовала неладное патрульная. - А чем вы занимаетесь?
  - Мы с Джейсоном фермеры. Вон какое поле взрасти-ли! - указал дрожащим пальцем в темноту Говард.
  Полисмены на мгновение обернулись.
  - Даже в выставках когда-то участвовали. У нас куча всяких наград. Хотите покажу? - приоткрыв чуть шире двери, сказал он.
  - Нет, не стоит, - остановил чудака Стив. - Вот возь-мите, - вытащив из кармана золотистую кредитную карту, полисмен протянул ее. - Передайте это Джейсону. И по-просите его больше не садиться пьяным за руль.
  Говард взял карточку и кивнул головой.
  - А еще пусть оплатит штрафы за превышение скорости, которых за сегодняшний день у него накопилось немало, - строго добавила Хеллен.
  Буквально пару минут назад внутри Говарда все перевер-нулось и вывернулось наизнанку - он готов был от страха вонзить тесак в голову полицейским. Но, как оказалось, пе-ред ним стояли два тихони, которые не гротескных чудовищ с мрачной душой ловили, а всего лишь хотели разобраться
  с пьяным фермером, превысившим скорость.
  У него во рту вдруг выделилась и скопилось слюна, так много, будто перед приемом пищи после долгого голода - столь сильно ему хотелось плюнуть в лицо дегенератке из полиции.
  - Да, конечно, я все передам. Штрафы завтра же опла-тим.
  - Это все, - переглянулась с напарником Хеллен.
  - Хорошего вам вечера. Извините за беспокойство, - добавил Стив.
  Кивнув головой, он развернулся и пошел к машине. Так же сделала и его напарница.
  Говард резко выкинул правую руку из-за двери и занес ее над головой Хеллен. Еле коснувшись ее волос, он мгновение подержал тесак, после чего столь же резко вернул обратно за дверь.
  - И вам хорошего вечера, - едко улыбался он, смотря вслед полицейским.
  Остановившись на секунду около машины, те посмотрели на закрывающего дверь невысокого полного мужчину, после чего забрались внутрь и завели ее.
  - Что думаешь? - поинтересовалась у напарника Хел-лен.
  - Ничего... Люди как люди, странноватый он немного. Но, думаю, мы, внезапно приезжающие вечером, кажемся ему еще более странными.
  Хеллен улыбнулась.
  - У него так забавно рука за дверью телепалась, как
  в кино. Казалось, там нож или пистолет.
  - Ты тоже заметила? - поддержал смеющийся Стив. -
  Я думал, это у меня паранойя.
  - Поехали. Домой хочу... Там новая серия Ганнибала.
  - От этих сериалов у нас и паранойя.
  Стив вывернул руль автомобиля и устремился прочь
  в сторону родного Хэмптона.
  
  Стоя у окна, Говард проводил взглядом удаляющийся черно-белый "Додж Чарджер" до того момента, пока послед-ние отблески красных фар не исчезли из виду. Положив тесак обратно в ящик, он сел за стол и, поставив на него локти, схватился за голову. Ему необходимо было разобраться, что стряслось с Джейсоном. Неужели он о чем-то узнал и, ничего не сказав, решил удрать, оставив его на растерзание Амери-ке? Или, быть может, он просто испугался полиции, поэтому стал удирать? Но тогда почему его телефон не доступен? Видимо, это очередное исчезновение Джейсона по причинам, известным ему одному. Встреча с клиентами, выслеживание какого-то очень перспективного ребенка и прочая рутинная работа в поле. А если нет...
  Говард встал и снова подошел к окну, всматриваясь
  в темноту. Размышляя о Джейсоне и о том, что могло с ним произойти, он чувствовал, что простого объяснения возник-нувшей ситуации нет. Тревога в его сердце не напрасна, у нее наверняка есть какое-то обоснование. Если его хозяин не вернется, ему следует продолжать начатое им. Слишком много сделано и вложено, чтобы бежать или бросать созда-ваемое таким трудом в течение нескольких лет. Это означает, что теперь Говард будет делать все то, что делал Джейсон, а не ждать, пока объедки со стола упадут голодному псу.
  Говард опустил глаза вниз и, посмотрев на оттопыренный халат, заметил, что у него очень сильная, даже болезненная эрекция. Его дыхание вдруг стало глубоким и сдавленным,
  а тело наэлектризовалось до невозможности.
  "Не надо ждать..."
  Эта мысль не выходила из его головы. Уже не ясно было, хотел ли он, чтобы его хозяин вернулся или нет. Оставленная карточка, безмолвный телефон и, по словам полисменов, удирающий в соседний штат красный "Сильверадо" окрыля-ли Говарда, который уже просто не мог контролировать свои желания.
  Рука его нащупала в мягком кармане прохладную отверт-ку. Повернув голову и обессиленным больным взглядом по-смотрев в сторону коридора, где таится дверь, за которой находятся сладости, он всхлипнул два раза странным мерзким стоном.
  - Я иду, Эндрю... Иду, мой хороший.
  Говард сорвался с места и с грохотом ринулся в кори-дор...
  Глава 5
  Тело Джейсона лежало посреди густого леса на коричне-во-черной сухой земле, покрытой небольшими сухими вет-ками, упавшими с высоких хвойных деревьев, и мелкими выгоревшими от времени иглами. Солнце поднялось высоко
  и достигло практически середины своего дневного пути. Его теплые лучи пронизывали густые ветви, накрывая пятнами все в прохладном лесу.
  Джейсон очнулся от того, что его щеку навязчиво жгло. Лежа около реки, он не двигался, пытаясь понять, где он ґнаходится и что с ним происходит. Вместе с воспоминания-ми о катастрофе, из которой он чудом выбрался, его настигла боль. Не такая мучительная, как при пробуждении в автомо-биле, но все-таки сильная. В горле по-прежнему висел комок, напоминающий о себе остатками тошноты и головокружения, внезапно навалившихся ночью. По сломанной опухшей руке бегали муравьи, а на лицо, покрытое пятнами крови, посто-янно садились назойливые жужжащие мухи. Если ничего не предпринять, местная лесная фауна сожрет Джейсона
  заживо.
  - Пошли вон! - отмахнулся от муравьев он.
  Сломанная рука заныла, и слабый стон потревожил тихий дневной лес.
  Джейсон встал на ноги и при свете дня осмотрел себя. Он выглядел так, будто его пропустили через мясорубку, а потом снова попытались собрать. Расстегнув рубашку, он посмотрел на свое тело. Слева у него было две больших гематомы, и еще одна поменьше справа. Видимо, сломанные ребра не задели жизненно важных органов, но небольшое внутреннее крово-течение все же дали.
  Наверное, проще было бы сдохнуть, чем снова продол-жить путь. Впервые подобные мысли пришли в голову изму-ченному беглецу, но и страдать от боли тоже не хотелось. Вот если бы он просто перестал существовать, пока находился без сознания, тогда было бы проще, а быть съеденным заживо лесными насекомыми он точно не хотел.
  Застегнув рубашку, Джейсон отправился дальше. Пройдя бескрайними лесными просторами несколько миль, он вдруг ощутил невероятный голод.
  Для поддержания хорошей физической формы Джейсон ел немного, позволяя организму испытывать легкий ненавяз-чивый голод. Видимо, все те дни, когда он себя ограничивал, потребность организма в новых ресурсах дала о себе знать. Ощущение голода было настолько сильным, что даже при-тупляло ноющую боль. Пока он бродил по лесу, пытаясь найти выход из него, в голове мелькали картинки с едой, ко-торую он сейчас с удовольствием съел бы. Ярко и очень натуралистично в его фантазии формировались цвет, аромат, форма и вкус блюд. Отличный говяжий стейк средней про-жарки
  с луком и петрушкой, в сметанном соусе, наверное, картошка фри с кетчупом, быть может, пицца пеперони, где самой пеперони больше, чем теста. Но для начала можно было бы обойтись и заплесневелым засохшим куском хлеба - чем угодно, чтобы утолить голод. Волоча слабые ноги и хромая на левую сторону, Джейсон смотрел по сторонам на изредка возникающие кустарники - быть может, на них он заметит немного ягод. Увы, он не был скаутом и как выжить в дре-мучем лесу - не знал. Поэтому единственное, что ему оста-валось, - искать цивилизацию.
  Внезапно его продуктовую медитацию прервал звук клаксона огромного грузовика. Было слышно, что грузовик находится совсем неподалеку. Загремел двигатель, и, скрипя от тяжести, он стал удаляться, попискивая при переключении передачи. Джейсон с надеждой устремился туда, откуда до-носился звук. Преодолев два невысоких холма, в полсотни метров от себя он увидел дорогу - полноценную двурядную асфальтированную дорогу с разметкой. Признаки цивилиза-ции обрадовали Джейсона, надеющегося найти придорожное кафе или заправку. Все его деньги сгорели в бардачке, но, заручившись отчаянием и чувством порабощающего голода, он готов был и на воровство.
  Оказавшись на трассе, Джейсон пошел вдоль нее, стара-ясь идти как можно прямее и не хромать, чтобы не привле-кать к себе внимания проносящихся мимо машин, которых, к счастью, на извилистой дороге, проложенной меж лесов, бы-ло немного.
  Спустя несколько миль беглец заметил на противополож-ной стороне дороги автозаправку, рядом с которой было не-большое придорожное кафе. Заведение было ухоженным
  и выглядело, как деревянный сруб с небольшой летней тер-расой, на которой могли разместиться желающие. Заправка, как и само кафе, были пусты, по крайней мере, так казалось издалека. Джейсон, спрятавшись среди стволов деревьев, не-заметно подошел к кафе. Перебежав через дорогу, оглядыва-ясь по сторонам, он аккуратно заглянул в окно. Внутри было всего пару человек. Пожилые мужчины сидели у барной стойки и живо о чем-то беседовали с барменом, являющимся, очевидно, и хозяином заведения. Из кафе доносился опья-няющий запах, содержащий в себе все то, что было приго-товлено за день: пахли и ветчина, и соус, и жареный карто-фель. Джейсон с трудом держал себя в сознании, от боже-ственного аромата у него слегка подкосились ноги. Удер-жавшись, он оперся о деревянную стену.
  "Нет. Троих я не одолею", - подумал он.
  Попадаться кому-то на глаза сейчас было нельзя, по крайней мере, точно не в таком виде. Услышав из-за угла, как открывается задняя дверь кафе, он загорелся будто лам-почка. Дождавшись, когда она снова закроется, он пошел к черному входу. Оказавшись за зданием, стал голодно ласкать глазами мусорный контейнер серо-стального цвета. Без пре-людий Джейсон подскочил к нему и, открыв, начал копаться
  в отходах.
  О чудо, ему удалось среди гор однообразного мусора и коробок от продуктов найти несколько кусков хлеба и остатки пиццы! Жадно поедая объедки, беглец забыл о боли и всех преследующих его проблемах. Ему казалось, что он ест самую вкусную еду, которую только могут создать человече-ские руки, среди розово-белых мраморных стен, под сводами, увешанными рубиновыми изысканными люстрами с бело-снежного китайского пятизвездочного фарфора. Он глотал края пиццы и утренние недоеденные тосты, практически не пережевывая, давясь, стараясь впихнуть в себя как можно ґбольше.
  - А ну, пошел вон отсюда! - выкрикнул седовласый, но крепкий хозяин придорожного кафе, выскочив из дверей. - Наркоман паршивый... - пнув ногой мерзкого незнакомца, он навел на него свой дробовик.
  Джейсон упал на спину и стал ползти по земле назад, всматриваясь в дуло охотничьего оружия.
  - Я просто пытался поесть, - тихо прохрипел он.
  - Для таких, как ты, у нас ничего нет. Убирайся!
  - Я уйду, только не стреляйте, умоляю.
  Встав с земли, беглец, придерживая руками изнывающие от боли сломанные ребра, прихрамывая, убежал прочь. Джейсону было страшно, он осознал, что следует быть в те-ни, оставаясь как можно более незаметным. Нужно добраться до какого-то более-менее большого города, где до изуродо-ванного оборванца никому не будет никакого дела. Там есть все необходимое, чтобы хоть немного подлатать себя, и уже потом решить, что делать. Надо идти вдоль дороги, но оста-ваться в тени за деревьями, чтобы полицейские ни в коем случае не прицепились.
  Миля за милей вьющийся асфальтовый серпантин должен вывести Джейсона к его цели.
  Глава 6
  Надев на себя теплую вязаную шапку и уютно закутав-шись в овечью дубленку бежевого цвета, Хеллен Эскамилла прыгнула в угги и, вооружившись огромной совковой лопа-той, выскочила на улицу под неутихающий снегопад. Навер-ное, только сумасшедшему придет в голову убирать снег, по-ка он не закончил идти. Но жители северных штатов пре-красно знают: если не убирать снег, когда он идет, то потом, когда засыплет все вокруг, одной лопатой уже не справиться, придется вызывать экстренные службы, чтобы открыть дверь.
  Нынешняя зима после затяжной долгой осени оказалась очень богатой на снегопады. После нового года минимум два раза в неделю с неба падают огромные пушистые снежные хлопья, покрывающие все вокруг - улицы, деревья, дома, машины и даже иногда людей, которые решили пройтись
  пешком.
  Двор перед домом Хеллен, укрытый белым снежным оде-ялом, выглядел, как на рождественской открытке. Невысокие кусты можжевельника, заменяющие забор, присыпанные снегом, идеально ровный газон цвета молока и несколько яб-лонь, чьи ветки, укрытые пушистым слоем снега, стали напоминать произведение искусства. Между стволами дере-вьев виднелось огромное окно гостиной, где, несмотря на прошедшее время, по-прежнему мерцала одетая в гирлянды елка. Тридцатисемилетняя Хеллен жила одна. Приходя домой после дежурства, ей не нужно было ухаживать за мужем и детьми, обстирывая их, торопясь приготовить поесть, и по-могать делать уроки. Биологические часы подгоняли Хеллен, и, несмотря на то что она не считала, что ей нужно торо-питься, гормоны и что-то еще бессознательное регулярно по-рождало в ней желание заботиться о ком-то или о чем-то. Больше всего пока повезло лабрадору Нитро, который, не-смотря на крутое имя, имел добрый покладистый нрав, и до-му, в котором жила Хеллен. Одноэтажный белый домик на востоке Хэмптона всегда выглядел опрятно, а верный пес блестел
  и пах персиковым шампунем, будто вот-вот ему придется показаться на соревновательном манеже.
  Невысокая брюнетка, Хеллен Эскамилла не была неотра-зима, но в ее внешности было нечто милое, притягивающее, заставляющее смотреть на нее с интересом. Видимо, латино-американские корни ее матери давали о себе знать - от юж-ной крови она взяла округлые женственные формы и нежные черты лица.
  Хеллен Эскамилла не была одинокой женщиной, она ре-гулярно окружала себя друзьями, коллегами по работе и при-езжающими погостить родственниками. Время от времени
  в ее жизни появлялись мужчины, с которыми она была близ-ка, порой даже чересчур, обжигая их своим непониманием и порой обжигаясь сама. Не будучи легкомысленной, она имела серьезные отношения с мужчинами, которые порой затяги-вались на годы. От жизни она получала практически все, что хотела, не понимая порой, для чего люди женятся, образуют семьи, рожают детей, а потом тайком в общении со своими близкими друзьями жалуются, скучая по прежней свободе
  и возможностям. Хеллен была одна не потому, что плохая или потому что эгоистка, она просто не хотела совершать ошибки, которые с улыбкой на лице совершали ее друзья, проклиная себя за принятые решения со временем. Рано или поздно, но любая привязанность - это всегда усталость или, еще хуже, боль, порой дикая и невыносимая.
  Хеллен убирала снег, скидывая его вдоль выезда из гара-жа, и думала, почему столь прекрасного зрелища не бывает на Рождество, когда он так нужен. Всегда бывает до или по-сле, но никогда в самый главный день в году - 24 декабря.
  Сквозь стену падающего белого снега Хеллен увидела свет фар приближающегося автомобиля. Выпрямившись, она прищурилась и посмотрела в сторону света. Незнакомый черный пикап, не торопясь, пробирался сквозь город. Про-ехав мимо невысокого белого дома, у которого стояла жен-щина с лопатой для уборки снега, автомобиль свернул на повороте и направился в центр Хэмптона. По долгу службы Хеллен знала пусть не все автомобили жильцов города, но очень многих из них. И, как хранитель правопорядка, она всегда любопытствовала относительно незнакомцев.
  Впившись взглядом в проезжающий мимо автомобиль, она не заметила в нем незнакомца. Внутри свежей, совсем новой черной "Тойоты Такома" сидел мужчина, с которым Хеллен уже доводилось общаться. Говард, двоюродный дядя недотепы-пьяницы, который забыл в магазине свою кредитку, после чего пытался удрать от полицейского патруля.
  Провожая машину взглядом, Хеллен замерла, всматрива-ясь в исчезающие за густым снегопадом красные огоньки фар.
  - Забыла, - одернул Хеллен голос из-за спины.
  Она обернулась и посмотрела на стоящую в нескольких метрах от нее соседку Саманту. Та, закутавшись в красный пуховик, в детской цветастой вязаной шапке на голове, тоже вооружилась огромной лопатой и выскочила на улицу, чтобы почистить двор от накопившегося снега.
  - Что забыла? - поинтересовалась Хеллен.
  - О звонке Говарда. Он сказал, что заедет, чтобы заку-питься продуктами, я все подготовила и забыла... Дура.
  - Ты с ним знакома?
  - Да, это двоюродный брат Джейсона.
  - Ты имеешь в виду двоюродный дядя? - поправила растерянную соседку Хеллен.
  - Нет, брат... Я отлично их знаю обоих.
  - Хм... Мне говорил, что дядя.
  Саманта потянулась рукой в левый карман широких спортивных штанов, потом, не отыскав там необходимого, полезла в правый. Растерявшись, она посмотрела на соседку.
  - Пойду домой позвоню, скажу Говарду, чтобы подождал меня у магазина.
  Хеллен улыбнулась и одобрительно кивнула головой. Со-седка со страшной историей потери дочери исчезла из виду, и Хеллен продолжила убирать снег. Из ее головы не выходи-ло несоответствие, которое всплыло во время диалога с Са-мантой. Она точно помнила, что во время общения с Говар-дом на ферме тот назвался двоюродным дядей хозяина дома, но никак не братом.
  Распахнулась дверь соседнего дома, и оттуда выбежала соседка, зажав под мышкой сумочку с ключами от магазина.
  Открыв машину, припаркованную возле дома, Саманта услышала, как ее окликнула Хеллен.
  - Послушай... А ты давно вообще знаешь этих ребят, Джейсона и Говарда?
  - Ну... прилично, несколько лет Говарда и лет двадцать пять Джейсона, - отряхивая снег с волос, отвечала та.
  - И как тебе этот Джейсон?
  На лице Саманты отобразилась игривая подозрительность.
  - А что, он что-то натворил или понравился тебе?
  - Нет, - неловко оправдывалась Хеллен. - У меня и напарника был инцидент с ним несколько месяцев назад. Просто интересуюсь.
  - Нормальный парень, фермер. Как и многие в округе, - Саманта задумалась. - Только давно не заезжает, раньше бывал пару раз в месяц, а теперь дома сидит, Говарда присы-лает.
  - Ясно, спасибо, - улыбнулась соседка, решив более не задерживать собеседницу.
  Устало нагнувшись, Хеллен продолжила убирать снег.
  - Хеллен! - окликнула ее Саманта, все еще не сев
  в машину.
  Она вдруг переменилась, немного поникла и замешкалась.
  - Может, заглянешь как-то ко мне, через неделю-две, вечерком, когда будет свободное время. Поболтаем. Я тебе приготовлю глинтвейн.
  Хеллен знала о жуткой трагедии Саманты, весь город знал. Знал о том, что у нее никого нет, и, кроме как в мага-зине, она мало с кем общается. При этом никто особо и не стремился это делать. Немногие могли выдержать серый взгляд, полный боли и отчаяния, который не покидал ее даже тогда, когда она улыбалась. Ее дом напоминал храм, создан-ный во славу любимой похищенной дочери Лили. Там всюду были ее фотографии, на всех видных местах были награды и грамоты, которые маленькая и очень красивая девочка полу-чала
  в школе, ее игрушки и даже некоторые вещи.
  Хеллен, смотря в бездонные глаза, полные лютой тоски и предвкушения отрицательного размытого ответа, улыбнулась. Постаравшись сделать это очень по-дружески и давая понять человеку, что она и сама этого хочет, Хеллен предложила:
  - А зачем нам ждать неделю или две? Ты давай там луч-ше не задерживайся, я со снегом быстро разберусь. Думаю,
  Нитро от меня устал, так что сегодня я понадоедаю тебе.
  Саманта, стараясь не показывать, как она рада, что сего-дняшний вечер, пускай и на сотую долю, но не будет столь ужасным, как все предыдущие, развела руками и, улыбаясь, произнесла.
  - Отлично. Тогда я возьму все нужное и сразу домой.
  Саманта заскочила в машину и, два раза ударив по клак-сону, поехала следом за Говардом в свой магазин.
  Глава 7
  Очень неловкой походкой Джессика шла по бе-ло-бежевым коридорам больницы, в которой работала, стара-ясь не оглядываться по сторонам. Она спешила в ординатор-скую. Буквально пару лет назад она была медсестрой, суетя-щейся вокруг больных, делая машинально не самую прият-ную работу, но и не беря на себя при этом никакой ответ-ственности. Получив диплом о высшем медицинском обра-зовании, став квалифицированным гастроэнтерологом, она вернулась
  в родную больницу Святого Георга в не менее родной Сиэтл.
  Имея специфический медицинский профиль, при наличии в стране огромного количества людей с ожирением она всегда была кому-то нужна. У кого-то страдал желудок, у кого-то поджелудочная или печень. Работы у нее хватало, и она ее любила. Не столько ее натуральную часть, сколько саму воз-можность помогать людям. Правда, не всегда это получалось. Порой люди доводили себя до такого состояния, что самым лучшим для них было бы ввести прямо в кабинете улыбаю-щегося врача смертельную безболезненную инъекцию, неже-ли продлевать страдания тех, кто никак не мог остановиться есть.
  Джессика и сама не могла похвастаться изящными фор-мами и разборчивостью в еде. Но благодаря знанию всех де-талей медикаментозного лечения у нее никогда и нигде ни-чего не скрипело, не болело и не выпирало. Полнота никак не смущала темнокожую девушку, даже напротив - в ней порой она находила определенную притязательность.
  Сегодня к Джессике пришло особенного много людей, которые страдали и просили помочь не завтра или послезав-тра, а сегодня. Когда на нее наваливалось чересчур много от-ветственности, неопытный доктор паниковала и убегала по-дальше от своего кабинета, в ординаторскую, туда, где она могла передохнуть и выпить немного кофе.
  Ворвавшись в ординаторскую, Джессика подбежала
  к окну и, упершись руками в подоконник, с облегчением вздохнула.
  Проводив ее взглядом исподлобья, коллега, сидящий за рабочим столом и спрятавшийся за очками, окрасился в ед-кого, но не слишком злого матерого волка.
  - Что, солдат, трудно с ранеными?
  Джессика обернулась и, запрокинув беспомощно голову назад, оперлась о прозрачное окно.
  - Скажите, а когда-нибудь будет легче?
  - Уже. Так быстро... Легче? - потирая руки, произнес коллега.
  Поправив очки, подвинув их ближе к глазам, седовласый мужчина, встав из-за стола и закинув себе подмышку стопку папок с историями болезней, подошел к Джессике.
  - Еще двадцать лет назад такого не было. Ни такого ко-личества диабетиков, ни рака, ни ожирения. Легче? - грустно улыбнулся он. - Будет только хуже. Привыкай, солдат Джейн.
  - О боже, я не выдержу... Может, наркотики? - пе-чально шутила Джессика.
  - Можно, - одобрял выбор коллеги доктор. - Но не нужно. Говорил тебе, напрасно на гастроэнтеролога пошла. Пластическим хирургом лучше бы стала, там если есть боль-ные, то только на голову.
  Хлопнув Джессику по-отечески по плечу, старший кол-лега, напевая себе что-то под нос, направился на вечерний обход пациентов.
  Посмотрев на часы, девушка обмякла: до конца рабочего дня было еще несколько часов, и, видимо, на кофе у нее есть всего десяток минут. Нажав кнопку кофеварки, она постара-лась расслабиться настолько, насколько это было возможным, чтобы ни о чем не думать, прислушиваясь к тишине пустой вечерней ординаторской.
  - Привет, - влетел внутрь кудрявый Джордан.
  Столь же юный врач, как и Джессика, с одной оговор-кой - более циничный и равнодушный к страданиям своих пациентов и понимающий, что быть врачом - это прежде всего деньги.
  - Опять убегаешь от пациентов? Смотри, чтобы на тебя не пожаловались, - хитро улыбаясь, переживал за подругу он.
  - Ты думаешь, могут? - встревожилась Джессика.
  - Да нет, шучу. Куда эти жирдяи без тебя!
  - Не называй их так, - по-дружески вычитывала де-вушка. - Я ведь тоже не Дюймовочка.
  Джордан сел за стол и, приподняв одну бровь, посмотрел в глаза темнокожей девушке.
  - Ты прекрасна, и ты это знаешь. Если бы ты знала, что мы с тобой делаем в моих снах, ты бы уже давным-давно по-дала на меня в суд за домогательства.
  Джессика с трудом сдержала смех.
  - Перестань, тоже мне Харви Вайнштейн нашелся! - Она стала наливать кофе в стакан. - И кстати, еще все впе-реди. Может, и подам.
  Взяв кофе, она вернулась к окну и, смотря на ночные за-коулки окраины Сиэтла, стала небольшими глотками, сжав ладонями белую чашку, попивать его.
  - Ты этого не сделаешь, - послушалось хитрое мурча-ние из-за ее спины. - Всем известно, я хороший парень с правильными взглядами на жизнь. А еще я отличный доктор.
  "О да, это как раз о тебе", - ухмыльнувшись, подумала Джессика.
  - Да, ты прав.
  Достав из кармана смартфон, Джордан растекся нагло на стуле.
  - И вообще... Я вчера...
  - Звони 911.
  - Чего? - растерялся тот.
  - Я сказала, звони срочно в полицию! - встревожено повґторила Джессика, всматриваясь пристально в окно.
  Вскочив со стула, ее коллега подошел и, остановившись рядом, попытался отыскать взглядом то, что тревожило мо-лодую коллегу.
  - Ты глухой? - поставив чашку с кофе на подоконник, кинула Джессика, смотря на Джордана, как на идиота. -
  Я телефон оставила в кабинете!
  Выхватив где-то среди темных закоулков то, что так вол-новало его коллегу, парень вдруг поник, запал его любопыт-ства и интриги резко снизился.
  - Пару парней бьют какого-то бомжа. Ты чего, с ума сходишь? Сейчас закончат, и он пойдет дальше. Они так развлекаются, это для них почти норма.
  Темнокожая девушка никогда не понимала, почему среди докторов попадаются такие, как Джордан. Ей вдруг дико за-хотелось сказать этому бесхребетному себялюбивому чму все, что она о нем думает. Но времени на это не было. Она даже периферийным боковым зрением видела, как двое безжа-лостно метелят беззащитного бедолагу, который, свернув-шись калачиком, лежит на холодном зимнем асфальте, изо всех сил прикрываясь руками от ударов
  Выхватив телефон из рук коллеги, Джессика набрала
  911.
  
  - Пошли вон отсюда! Я полицию вызвала! - крикнула издалека Джессика, боясь подходить слишком близко к двум подлецам, избивающих бомжа.
  Услышав угрожающий клич, два неадекватных мрачных, будто тени, преступника, не оборачиваясь, скрылись в ве-чернем мраке. Бомж, которого они с такой охотой били минут десять, остался лежать на заднем дворе одной из забегаловок, в мусорном баке которого он, видимо, хотел раздобыть
  чего-нибудь съестного. Незнакомец был одет в несколько
  истрепанных пальто, рваные джинсы и разные зимние бо-тинки. Казалось, он лежал без сознания. А быть может, даже мертвый?
  Джессика с опаской оглянулась по сторонам, вслушиваясь в шум города, надеясь выхватить среди однообразного гула приближающуюся полицейскую сирену. Увы, ничего даже близко напоминающего ее расслышать не удалось. Несчаст-ный бедолага продолжал лежать на асфальте, не двигаясь и, кажется, не дыша. Глубоко вздохнув и закутавшись потеплее в пуховик, темнокожая девушка, переборов тревогу, решила подойти ближе к потерпевшему.
  - Эй, вы живы? - несмело произнесла она, приблизив-шись.
  - Нет, не надо... Пожалуйста! - выкрикнул избытый бомж.
  Вскочив, он стал пятиться по земле назад. Нащупав спи-ной кирпичную стену, он закрылся руками и прижал колени к груди.
  - Пожалуйста, не надо. Я сейчас уйду... Я не доставлю вам проблем.
  Увидев вернувшегося с того света мужчину, Джессика поначалу вздрогнула и отскочила немного назад. Осознав,
  насколько бедолага напуган, она пожалела его и замерла на месте.
  - Не волнуйтесь, я вас не обижу, - аккуратно произ-несла девушка. - Я здесь, чтобы помочь вам.
  Бомж не торопился открывать свое лицо. Он глубоко ды-шал, при каждом выдохе содрогаясь то ли от холода, то ли от страха.
  - Спасибо! Спасибо! Спасибо... - успокаивался он, благодаря спасительницу.
  Оглянувшись по сторонам, понимая, что вокруг никого нет, Джессика хотела подойти ближе и осмотреть настрадав-шегося бездомного, но при этом боялась получить от него удар ножом. Местные газеты часто пестрят заголовками
  о преступлениях бездомных, убивающих людей не только ради ограбления или изнасилования, но и просто из никому не ведомых соображений.
  - Ам... Мистер, я врач, работаю в больнице недалеко отсюда. Сейчас я к вам подойду, чтобы осмотреть вас. Вы, главное, не делайте резких движений.
  Забившийся под стену бомж послушно закивал головой, казалось, немного успокоившись, он перестал дрожать. Сде-лав несколько шагов и подойдя к бомжу, Джессика присела.
  Покрытый побоями, бездомный опустил руки и посмотрел в глаза своей спасительнице.
  Джессика была сочувствующей и тонкой натурой, разде-ляющей боль людей, которые находятся рядом с ней, но, увидев лицо сидящего у стены мужчины, она не успела скривить лицо в гримасе полной жалости. Она скорее удиви-лась.
  Не вяжутся увечья, синяки, сломанный нос, щетина
  и грязные засаленные волосы с ухоженной кожей и уверен-ными черными манящими глазами. Несмотря на то что перед Джессикой был самый натуральный избитый бомж
  с огромным синяком под глазом и кровоподтеками, он скорее походил на актера, которого загримировали для такой неприглядной роли, нежели на человека, обтесанного всеми тяжестями голодной жизни на улице.
  - Я успел лицо закрыть, - печально улыбнулся мужчи-на. - Они били в основном по ребрам. Никак они у меня не заживут.
  "Голос, мать вашу. Голос!" - мысленно недоумевала Джессика.
  В голосе не было ни единого намека на алкоголь, нарко-тики или даже сигареты. Не было побочных явлений подоб-ного допинга и на лице. Взгляд девушки скользнул по руке мужчины и остановился на пальцах. Маникюр, венчавший их, едва ли можно было назвать совершенством, но под ног-тями не было грязи.
  - Что они от вас хотели?
  - Не знаю, мэм. Сейчас бездомным помогают многие, так что не думаю, что они озлобились на меня из-за того, что я копаюсь не в своем мусорном контейнере, - незнакомец устало вздохнул. - Может, приняли за кого-то, кем я не
  являюсь.
  Джессика грустно улыбнулась. И вдруг поймала себя на мысли, что сделала она это не потому, что ей жалко избитого, а потому, что где-то в этой куче мусора, которая разговари-вала, она разглядела нечто притягательное, что порой видят между строк женщины, смотря на мужчин.
  Джессика взяла себя в руки и остановилась еще до того, как ее благосклонность стала заметна. Это ведь бомж.
  - Скоро приедет полиция. Вам помогут.
  Избитый мужчина вдруг окрасился в темный цвет и практически слился с коричневой кирпичной стеной, на ко-торую опирался. Вытерев рукавом своего пальто свежую кровь под носом, он поспешно встал. Вместе с ним встала и Джессика.
  - Нет... Только не полиция, мэм, - взволнованно про-изнес бездомный. - Они ищут меня. Знают обо мне.
  Видя такое странное поведение, Джессика вдруг заволно-валась, и почему-то не столько за полицию, которая не за-станет потерпевшего, сколько за побитого незнакомца. Тот попытался обойти заботливую темнокожую девушку и уйти куда-то в темноту.
  - Постойте, куда вы? - остановила его незнакомка. - Вы обязаны остаться, и быть может, полиция успеет задер-жать тех животных, которые вас избили.
  - Нет, вы не понимаете, - переминался с ноги на ногу встревоженный бездомный. - Они ищут меня... Они, они...
  - Вы совершили что-то плохое? - с опаской перебила Джессика.
  Незнакомец вдруг успокоился, и его взгляд коснулся ас-фальта под ногами. Ненадолго он ушел в себя. А когда под-нял голову и посмотрел на незнакомку, она на сотую долю остыла в своей притязательности к спасенному бездомному. Он смотрел на нее холодными глазами, полными еле улови-мым метафизическим горьким смыслом.
  - Да, - нехотя кивал он головой. - Я сделал много плохого, мэм.
  Из-за спины незнакомца вдруг послышалась полицейская сирена. Автомобиль выехал из-за угла здания и, свернув с дороги, подъехал к паре, стоящей в закоулке. Открылись двери, и из машины вышло двое полицейских, один из ко-торых увидев неприятного бомжа, стоящего напротив де-вушки, положил руку на кобуру. Оставив напарника у авто-мобиля, офицер подошел к Джессике.
  Бездомный, осознав, что ему больше некуда деваться
  и бежать бесполезно, совершенно обмяк и, не желая смотреть в глаза полисменам, опустил голову вниз.
  - Это вы вызвали полицию, мэм? - смотря то на де-вушку, то на бомжа, спросил полисмен.
  - Да, я, - аккуратно ответила та, не зная, правильно ли она поступает.
  - Вас избили? - с недоверием продолжал полицейский, подходя к бездомному. - С виду вроде целый.
  Неприятный незнакомец нехотя кивнул головой.
  - Так, дали пару раз по лицу, пустяковое дело. Не стоит беспокоиться, офицер. У нас между ребятами такое слу-чаґется.
  Джессика смотрела на опустившего голову незнакомца
  и вспоминала, как сильно его избивали, когда она увидела его из окна ординаторской. Помнит, как он скребся по земле, боясь каждого, кто к нему может приблизиться, и не понима-ла, почему человек, который так сильно пострадал, не хочет ничего делать, чтобы наказать своих обидчиков.
  - Почти норма, - пробормотала Джессика себе под нос.
  - Что? - не оборачиваясь, спросил полисмен, стоя ря-дом с бомжом и осматривая его с ног до головы. - Вы что-то сказали, мэм?
  Глубоко вздохнув, девушка с неловкой улыбкой на лице произнесла:
  - Видимо, мне показалось, офицер. Извините.
  Бездомный поднял голову и, избегая прямого взгляда, то-же осторожно улыбнулся.
  - Да, неудобно вышло. Простая уличная драка, с кем не бывает.
  Проницательный офицер кивал головой и тоже улыбался.
  - Лицо у тебя знакомое. Я тебя случайно нигде не видел? Может, на фотографиях разыскиваемых преступников?
  Побитый бедолага снова еле заметно стал дрожать.
  - Нет, не думаю. Я тихий мирный бездомный, ищу ра-боту. Никого никогда не обижал.
  Полицейский продолжал едко улыбаться, пытаясь выхва-тить прямой взгляд незнакомца.
  - Может, проверить по базе для моего спокойствия?
  Джессика смотрела из-за плеча офицера на истерзанного судьбой и крепкими кулаками бездомного. Она слышала миллион историй о том, как хорошие парни, набравшие не-правильных кредитов, оказывались на улице, не сделав в жизни ничего плохого, старались не опускаться и сохранять человеческий облик. Дрожащий мужчина наверняка был именно таким, ему просто немного не повезло.
  - Я его знаю, офицер, - вдруг произнесла Джессика. - Он работал тут недалеко. Не о чем волноваться.
  Полисмен обернулся и посмотрел на защитницу без-домґного.
  - Да неужто?
  - Да, я приходила к нему в автосалон, даже думала что-то купить... Но там одни хаммеры были, - несмело улыбалась Джессика, задабривая полисменов. - А кому они нужны.
  Офицер повернул голову обратно и снова хитро взглядом взглянул на бомжа.
  - Да уж... Хаммеры - отстой, мужик. Надо было в по-лицию идти. Она всегда нужна.
  Несколько секунд посмотрев в глаза оппоненту, полисмен отошел и проследовал к своей машине.
  - Спасибо за звонок, мэм, увидите еще что-то интерес-ное - звоните! - Полицейский открыл дверь и, прежде чем сесть внутрь, с выразительной заметной иронией посмотрел на Джессику. - Только если не дерутся пару пьяниц.
  - Да, конечно, извините, сер, - виновато сказала она.
  Автомобиль сдал назад, и полисмены спешно скрылись на дорогах вечернего холодного Сиэтла.
  Джессика стояла и смотрела на того, кто нуждается в по-мощи. Но, как оказалось, она была совсем некстати в ны-нешней ситуации.
  - Вы выставили меня полной дурой.
  - Понимаю, - оправдывался незнакомец. - Простите. Вы спасли меня от этих двух отморозков.
  - Вы о полицейских? - улыбаясь, спросила Джессика.
  Незнакомец слегка улыбнулся в ответ.
  - Да, и о них тоже.
  Чувствуя себя виноватым, он решил больше не надоедать и уйти.
  - Спасибо вам еще раз... И простите. Я, пожалуй, пойду.
  - Нет! - командовала темнокожая девушка. - Мы вна-чале ненадолго зайдем в госпиталь, я осмотрю вас, обработаю раны, и только потом вы отправитесь, куда считаете нужным. Как доктор, видевший, какие увечья вам нанесли, я обязана это сделать.
  - Нет-нет, - качал головой бездомный. - Не стоит.
  На мне заживает все как на собаке. На всех бездомных. Да и я вам порядком поднадоел, наверное.
  - Вы есть хотите?
  Незнакомец вдруг умолк.
  Есть десятки разновидностей голода, и каждый человек наверняка его переживает по-своему. Кто-то может себе поз-волить выкидывать чуть подпорченные продукты, считая, что не встретится с голодом никогда. Кто-то голодает умышлен-но, стараясь похудеть или ощутить не только физическую легкость, но и духовную. Но есть и тип, который носит уни-кальный вид голода, многим из нас не знакомый, голод ґвынужденный, длящийся не циклами, для оздоровления или похудения, а настоящий голод, перманентный, со временем даже убивающий. Молодой незнакомый мужчина был на грани подобного голода последнее время почти каждый день.
  В мире, где от него ничего не зависело, он вынужден был ве-сти подобную жизнь. Он даже мог поклясться, что порой вполне реально ощущал, как желудок прилипает к позво-ночнику.
  Джессика по глазам незнакомца все поняла сама. Не за-ставляя его как-то проявлять нужду и даже просто отвечать на поставленный вопрос, она поправила на себе черный пу-ховик и направилась в сторону госпиталя.
  - Идите за мной.
  Незнакомец давно не ел нормальной еды, скрываясь от посторонних в мрачных закоулках, боясь попасться на глаза полицейским. Неужели ему выпал шанс съесть хоть че-го-нибудь без признаков плесени, мусорной вони и следов чьих-то зубов? Почистив на себе одежду, насколько это воз-можно для его рубища, он проследовал вслед за чуткой тем-нокожей девушкой.
  Понимая, что в больнице будут люди, которые сразу сво-ими взорами привяжутся ко столь броско выглядящему чело-веку, побитый мужчина старался держаться в нескольких метрах позади, дабы своим видом не смущать спасительницу.
  
  Остановившись у входа в больницу, возле которого стоя-ло несколько машин скорой помощи и суетились люди, Джессика подождала, пока плетущийся за ней мужчина по-дойдет поближе.
  - Сейчас уверенно идете со мной и нигде не останавли-ваетесь. Идете рядом, а не позади. Сделайте болезненный вид, насколько это возможно. Я вас быстренько проведу в подсобку, посидите немного там. Без страховки мне лечить вас нельзя, по крайней мере, чтобы кто-то это видел. Понят-но?
  - Да, конечно, - будто играя в какую-то опасную игру, заволновался незнакомый мужчина. - Сделаю все, как вы сказали.
  Джессика быстрым армейским шагом вошла в светлую приемную госпиталя, где находилось несколько человек
  с бытовыми несложными ранениями, ожидающие своей оче-реди на прием к травматологу. Пройдя несколько метров, она свернула налево, в коридор с бледно-бежевыми стенами. Освещенный люминесцентными лампами, он производил не самое благоприятное впечатление, и уж тем более не способ-ствующее скорому выздоровлению. Вечерние коридоры гос-питаля были не очень заполнены людьми, и это радовало не только Джессику, но и не отстававшего от нее грязного ра-неного незнакомца, боящегося попадаться на глаза кому-то, кто может его узнать. Темнокожая девушка, спешащая
  к лестнице, на которой наверняка никого не будет и по ко-торой можно без проблем подняться на третий этаж, волно-валась сильнее спутника. Она боялась встретить кого-то из своих коллег или еще хуже - начальства. Она и так нару-шала все возможные правила, помогая тем, кому нельзя, по-рой делая для людей то, на что у них просто не было денег. Несколько раз даже шла на воровство дорогих препаратов для безнадежно больных, страдающих от невыносимой боли. Приковывать лишние взгляды, тем более когда рядом поби-тый бомж, не имеющий гроша за душой, ей в начале меди-цинской карьеры было ни к чему.
  Пройдя по длинному коридору из одного конца в другой, Джессика и ее спутник оказались на лестнице. Переступая ступеньки через одну, они быстро добрались почти до завет-ной цели. На последнем пролете у дверей третьего этажа они встретили невысокого старого уборщика с тележкой. Темно-кожая девушка и ее напарник по проникновению в больницу остановились.
  - Ты-то мне и нужен, - будто командир, произнесла Джессика. - Ключ от подсобки у тебя?
  - Да, - растерялся уборщик, смотря на странного поби-того бомжа, одетого в несколько пальто разной длины
  и разные ботинки.
  - Давай.
  - Вот, возьмите, - протянул ключ тот.
  Забрав ключ, Джессика с незнакомцем, открыв дверь, смело нырнули в коридор третьего этажа. Стремительно пре-одолев его, не попавшись никому на глаза, они оказались внутри маленькой комнаты без окон, которая использовалась в качестве кладовки. Джессика нажала на выключатель, и, заморгав, лампы дневного света осветили пространство три на три метра, тесно забитое бытовой химией, ящиками с ба-хилами и прочей утварью, столь необходимой для больницы.
  - Посидите здесь, - указала пальцем девушка на спи-санный потрепанный вращающийся стул. - Я вернусь через пять минут и принесу все необходимое.
  Джессика выскочила за двери, оставив незнакомца наедине с самим собой. Снова оказавшись в коридоре, она на мгновенье остановилась и, осмотревшись, отдышалась.
  Самое худшее, как ей казалось, уже позади, и если быстро все сделать, то можно будет и человеку помочь, и не скомпроме-тировать себя перед вездесущим начальством и коллегами.
  Подойдя к своей приемной, Джессика сняла пуховик, по-правила волосы и, надев на лицо маску спокойствия, открыла дверь. Войдя внутрь, она обнаружила на коричневом отпо-лированном за долгие годы до блеска кожаном диванчике троих ожидающих ее посетителей, чьи лица, несмотря на от-сутствие серьезных проблем, были окрашены мольбой о по-мощи и милосердии.
  Кинув пуховик на кресло, Джессика уперла руки в боки
  и стала перед своими пациентами, которые явно догадыва-лись, что их врач сейчас скажет нечто серьезное и почти судьбоносное. Две пожилых женщины и огромный толстяк средних лет готовы были внимать суровой правде.
  - Значит так! Вам надо пить каждый день минеральную воду, - уверенно указывала девушка пальцем на каждого, кому адресовались советы. - Вам принимать креон по ста-рой схеме. Неприятные ощущения должны скоро пройти.
  А тебе, - чуть повысила голос Джессика, - следует пере-стать есть весь мусор в красочной обертке, который ты ви-дишь в магазине, с сахаром, солью, жирами. В общем, со всем ядами, которые только возможны. Я тоже люблю поесть, но я же не убиваю себя, как это делаешь ты. Твои органы пока
  в порядке. Но через пять лет ты придешь ко мне, и мне при-дется что-то из тебя вырезать.
  Закончив вычитывать своих пациентов, Джессика замол-чала, и в комнате повисла недолгая пауза, наполненная удивлением.
  - Все, вы свободны. У меня больше нет на вас времени, - саркастично улыбаясь, сказала темнокожая девушка.
  Немедля двое немолодых женщин и тучный мужчина, понимая, что им сказали скорее хорошее, чем плохое, встали, будто скинув полсотни килограммов и пару десятков лет,
  и заторопились покинуть приемную доктора, даже немного замешкав в дверном проеме.
  Джессика зашла к себе в кабинет, включив настольную лампу, окрашивающую холодный белый кабинет в уютный мягкий оранжевый цвет. Первым делом она подскочила
  к маленькому холодильнику, который стоял в углу комнаты. В нем всегда можно было найти что-нибудь полезное и не очень, сэндвичи с ветчиной или мясной салат в контейнере, до которого почему-то, несмотря на приготовление каждое утро, никогда не доходила очередь. Положив в бумажный пакет все, что хранилось внутри холодильника, Джессика поспешила к голодному побитому незнакомцу, который до-жидался ее в другом конце коридора. Остановившись около тумбочки с препаратами первой необходимости, она взяла оттуда антисептик, пластырь и бинты. Вот и все, еще немно-го - и передряга со странным бомжом, в которую она попала из-за собственной чуткой небезразличной натуры, закончит-ся. Можно будет вернуться к нормальной жизни, не боясь, что совершил что-то неправильное.
  Джессика шла по коридору, приближаясь к серым дверям, на которых висела золотистая табличка с надписью "Кладо-вая". Вороша в кармане халата ключи, она нащупала два-дцатку, которую собиралась дать симпатичному бездомному, помимо всего того хорошего, что она уже для него соверши-ла. Казалось, она уже своей рукой дергает ручку, чтобы от-ворить дверь, когда вдруг между ней и кладовой откуда-то из бокового коридора возникает как всегда улыбчивый кудря-вый Джордан.
  Джессика остановилась как вкопанная, чуть не выронив из рук пакет с едой и лекарствами.
  - Ну как, спасла своего бездомного? - лукаво поинте-ресовался Джордан.
  Темнокожая девушка немного растерялась, но раздраже-ния назойливостью и тупостью коллеги в ней было больше.
  - Да, спасла, - насупила она брови. - Должен же хоть кто-то в этой больнице спасать людей.
  - Хм... Ты, как всегда, чем-то не довольна, - безраз-лично улыбался в ответ тот. - Кстати, куда торопишься?
  - Не твое дело, отойди.
  С лица Джордана исчезла улыбка, но холодное едкое вы-ражение лица по-прежнему сохранилось.
  - Ты что, идиотка, тащить этого пьяницу сюда? Да еще и прятать его не в приемном отделении, а на третьем этаже среди кабинетов врачей?
  Джессика оторопела от того, что кому-то стало известно о ее скрытых действиях.
  - Не твое дело... Пошел вон.
  - Я сообщу директору клиники сейчас же, - шипел гнилой Джордан.
  На лице Джессики внезапно появилась не менее едкое выражение, говорящее о том, что девушка была не робкого десятка.
  - Тогда я расскажу ему, что ты торгуешь рецептами, выписывая препараты, не соответствующие медицинским потребностям пациентов.
  - Чего? - сдерживая испуг, пытался казаться уверенным Джордан.
  - Потом после всей этой химии они приходят ко мне
  с панкреатитами и огромной печенью. Как думаешь, может, стоит провести простой анализ крови на выявление нарко-тиков, на которые ты их подсаживаешь? Интересно, кому поверят - тебе или мне?
  Если бы эта перепалка завязалась где-то в безлюдном ме-сте на окраине города, на трассе, в бескрайнем поле или за-брошенном доме, разгневанный Джордан не стал бы выду-мывать изворотливые хлесткие унижения и оскорбления, дабы парировать угрозу коллеги, он просто убил бы ее. В ту секунду он чувствовал это очень четко. Накинул бы ей на шею ремень или веревку и задушил бы. И, следует заметить, сделал бы это с огромным удовольствием.
  Разгневанного и в то же время перепуганного Джордана немного передергивало от злобы и невозможности что-то сделать. Его глаза стали черными и очень выразительными. Он посмотрел высокомерно на стоявшую рядом с ним тем-нокожую девушку, которую, казалось, ничего не пронимает.
  - Нигер, - с омерзением, будто плюнул, сказал он.
  После этих слов Джордан, от которого где-то почти на ментальном уровне пахло говном, исчез среди коридоров больницы.
  Проводив его взглядом, Джессика мысленно плюнула
  в ответ ему в спину, зная, что рано или поздно она сделает это не в мечтах, а в реальности.
  Резко открыв двери, Джессика зашла в кладовку. Сидя-щий внутри одинокий бездомный даже немного вздрогнул, не ожидая столь скорого возвращения своей спасительницы. Посмотрев на нее, он вдруг заметил, что на ней нет лица. От ее чуткости и доброты почти ничего не осталось. Видимо, именно он в этом и виноват. Едва ли кому-то захочется воґзиться с побитым бездомным, тем более если это еще и способно негативно повлиять на работу.
  - Что-то случилось? - несмело поинтересовался неґзнакомец.
  Джессика не торопилась отвечать, она отыскала ящик покрепче. Поставив его напротив бездомного, села рядом.
  Заглянув в карие яркие глаза избитого бедолаги, она немного успокоилась.
  - Все хорошо. Не обращайте внимания. Просто не люб-лю злых гнилых людей, а тем более тех, в ком все это встре-чается одновременно.
  Джессика поставила себе на колени бумажный пакет и, развернув, стала доставать оттуда содержимое, аккуратно раскладывая бутылочки с антисептиком, бинты, воду и еду на полке рядом стоящего металлического шкафа.
  - Простите, что доставил вам столько хлопот.
  Вспомнив выражение лица Джордана и разговор с ним, Джессика не сдержалась, и на лице ее появилось разочарова-ние вперемешку с полным отсутствием уважения.
  - Бросьте... Дело не в вас.
  Темнокожая девушка достала большой широкий сэндвич с беконом, внутри которого был свежий помидор, листья са-лата, несколько слоев вкуснейшего сыра и чарующий соус, чей аромат не смогла сдержать даже целлофановая пленка,
  в которую все это было завернуто.
  - Держите, - улыбнувшись, протянула она угощение. - Вначале подкрепитесь, а уже потом я вас починю.
  Побитый бездомный, который не знал, когда поест в сле-дующий раз, прекрасно знал, что раздумывать не стоит, рав-но как и рассыпаться в бесконечных благодарственных реве-рансах. Он уверенно взял, как ему казалось, практически ку-линарное произведение искусства. Разорвав на нем тягучую целлофановую пленку, откусил огромный кусок и, не торо-пясь, получая удовольствие от еды, стал его пережевывать.
  - И все-таки вы не похожи на бездомного, - осматривая незнакомца, размышляла вслух Джессика. - Есть что-то в вас такое, еле уловимое, что говорит о том, что вы не один из них.
  - Когда-то мне тоже так казалось, еще совсем недавно.
  - Кстати, как вас зовут?
  Незнакомец оторвался от поедания сэндвича и, на мгно-вение задумавшись, ушел в себя. Глубоко вздохнув и все для себя решив, он решил рассказать о себе всю правду. Ну или почти всю.
  - Я не знаю, - грустно улыбнулся он. - Точнее не помню. Будто в тумане, из воспоминаний мне приходит на ум лишь то, как я просыпаюсь с жуткой болью внутри, весь в синяках на берегу какой-то реки среди густого леса.
  - Вы сейчас не шутите? - не верила своим ушам Джес-сика. - Но как такое возможно? Я слышала о подобных ис-ториях, но никогда не сталкивалась с ними.
  Жуя, незнакомец кивал головой, соглашаясь с недоуме-нием, высказанным его спасительницей.
  - Я бы тоже хотел знать как, но случилось то, что слу-чилось. Мне хорошо удалось запомнить чувство страха и преследования, будто я хочу убежать от чего-то.
  - Постойте, - перебила взволнованный доктор. -
  Вы обращались в полицию, должен же вас был кто-то ис-кать - родные, друзья?
  Незнакомый мужчина улыбнулся, обнажив забавные щербины.
  - А зачем к ним обращаться, они сами меня нашли после первой кражи еды из супермаркета. Я рассказал им свою ис-торию, они мне не поверили, но все-таки, сделав пару фото-графий, разослали их по всем штатам и участкам. Никто меня не ищет, и преступлений, слава Богу, я тоже никаких не со-вершал.
  - Но я помню, тогда, на улице, вы сказали, что полиция знает о вас?
  - Да, мэм, все верно, - доедая остатки сэндвича, торо-пился ответить незнакомец. - Так уж вышло, что я немного, совсем чуть-чуть, вор. Но безобидный, забрать, что где плохо лежит, или стянуть немного еды. Попадался несколько раз. Отпускают почти всегда без особых разбирательств. В каче-стве профилактики могут пару раз ударить дубинкой, прида-вая моему существованию волшебный, прекрасный отблеск.
  Глаза бездомного вдруг наполнились невероятной болью, казалось, они повлажнели.
  - Здесь нечем гордиться, мэм, и мне стыдно. Я бы нашел с удовольствием работу, если бы только мог вспомнить, чем я занимался и кем я был.
  - О боже, это просто невероятно. Вы не врете, - пора-жалась Джессика. - Как вы оказались в Сиэтле?
  - Хм... Это не очень интересная история, но я расскажу. Грузовые поезда везли меня куда глаза глядят. Забирался
  в кузов проезжающим фурам, неважно куда, лишь бы по-дальше от людей. Они меня не любят, знаете ли. Не могу сказать, что это не взаимно.
  - И вы не помните, где та река, около которой вы очну-лись в лесу?
  Незнакомец пожал плечами.
  - Нет... Все смазано, как во сне. Помню лишь пронизы-вающие чувство тошноты и головной боли.
  - Значит, была сильная травма головы, все симптомы этого. Видимо, у вас ретроградная амнезия. Не мой профиль, конечно, но я немного читала об этом в колледже.
  Стряхнув крошки хлеба с колен, незнакомец потянулся рукой к полке, где стояла вода.
  - Можно?
  - Да, конечно. Это я для вас принесла, - передавая бу-тылку, сказала Джессика.
  Немного подумав, она продолжила расспрашивать.
  - Как давно это у вас, вы можете вспомнить?
  Сделав пару глотков, незнакомец задумался. Копаясь
  в своих воспоминаниях, он прищурил глаза.
  - Точно помню, что прошла осень, и вот теперь зима.
  Джессика взялась за голову. Она с любопытством и недоумением смотрела на забавного бездомного, понимая, что когда-то постриженный, бритый, с полным ртом зубов, не сломанным носом и без синяков, он выглядел совершенно иначе. Наверняка, судя по состоянию кожи, он был привле-кательным и, кто знает, быть может, вполне успешным чело-веком.
  - Что же с вами теперь делать?
  - Ничего, - улыбался незнакомец. - Быть может, не-много подлечить раны и отпустить. Вы и так слишком много для меня сделали. Я вам взамен ничего дать не могу.
  Мужчина, поведавший свою невероятную историю, по-тянулся к девушке и взял ее за руку.
  - Вы прекрасный человек. Наверняка я был таким же когда-то. Я чувствую это. Порой ночью, сотрясаясь от холода под мостом, лежа в какой-нибудь картонной коробке, я спрашиваю себя, почему судьба вдруг так жестоко поступила со мной.
  - И? - не смело спросила Джессика, чувствуя неяв-ственно нежную руку незнакомца.
  - И не нахожу ответа. Стараясь не попадаться на глаза людям, я не отношусь к ним плохо. Они совсем не злые, хотя и стремятся такими казаться. Несчастные, но хорошие. ґКогда я понимаю и чувствую это, мне становится немного легче. Ведь в тот момент я осознаю, что когда-то я делал очень много хорошего... Я уверен в этом...
  Глава 8
  В отделении полиции Хэмптона, помимо шерифа, рабо-тало с десяток человек. Маленькому городку, где самыми громкими преступлениями в основном были редкие пьяные драки и похищение мелочи из супермаркетов подростками, не нужно было содержать большой штат сотрудников право-порядка. Иногда казалось, что даже тех нескольких полисме-нов, которые патрулируют город, снимая маленьких котят
  с веток, много для спокойного Хэмптона, и штат полицей-ского участка можно сократить ровно на половину, высво-бождая деньги в бюджете на какие-то городские мелочи - отремонтировать старый кинотеатр или сделать быт жителей местного дома престарелых чуть лучше.
  Единственной преградой решению этих проблем был хмурый, будто грозовое облако, шериф Томсон, выбивший несколько лет назад деньги на зарплаты новым сотрудникам у мэра. После похищения любимицы города Лили Стодж такое решение городским властям, как и всем его взволнованным жителям, казалось разумным. Пламенная речь шерифа в ак-товом зале мэрии звучала угрожающе. Десятки доводов о подстерегающих на каждом шагу опасностях попадали
  в цель, заставляя людей волноваться за все одновременно: за своих детей, сбережения и собственные жизни.
  - Город должен быть сильным, бдительным, готовым защитить себя в любой момент, - сказал тогда шериф Том-сон.
  И, как тогда показалось, спустя всего несколько недель город таким стал. Ведь после похищения Лили в городе не было ни одного серьезного правонарушения. Будто некая бо-жественная сила заставляет обходить беды стороной ґмаленький провинциальный город. И если бы не то досадное похищение девочки, то кривая совершенных преступлений была бы бесконечно ровной.
  Внутри небольшого, скромного отделения полиции
  с несколькими кабинетами и парой камер для заключенных царила умиротворяющая тишина. Там постоянно пахло ста-рыми вещами и пылью, несмотря на то, что внутреннее про-странство регулярно и тщательно убиралось и каждые три года менялась полностью вся мебель и прочий инвентарь.
  От аромата спокойствия и безмятежности никак нельзя было избавиться. Даже освежители воздуха, которые автоматиче-ски испускали странный аромат, который должен был напо-минать людям якобы о море, не могли справиться с этой проблемой. Наверное, источником запаха было нечто нема-териальное, например, безысходность и статичность сотруд-ников, с одной стороны, довольных спокойствием в городе,
  а с другой, мечтающих о бойкой, не дающей расслабиться
  работе.
  Хеллен Эскамилла, сама того не замечая, вздыхала каж-дые несколько минут, копаясь при этом в рабочем компьюте-ре, стараясь заставить себя выдумать хоть какие-то полезные для города дела. Однако прорва под названием Интернет не давала ей этого сделать, постоянно подбрасывая контент, уничтожающий время до начала патрулирования улиц. Ино-гда откуда-то из коридора слышался звонок телефона. В та-кие моменты Хеллен отвлекалась и с надеждой смотрела на белую дверь своего кабинета, надеясь, что вот-вот ее откроет дежурный оператор и скажет, что нужно срочно ехать на вы-зов. Сегодня это был уже седьмой звонок, и он снова не имел никаких последствий для Хеллен и ее напарника. Она снова, незаметно для себя вздохнув, вернулась к чепухе в Ин-терґнете.
  Проклацав малоинформативные высосанные из пальца слайды, Хеллен закрыла десяток вкладок с сайтами, после чего решила проверить почту.
  Дверь в кабинет открылась, и зашел Стив, поставив на сдвоенный стол с невысокой перегородкой стакан кофе, сел напротив напарницы и так же, как она, уставился в монитор. Совсем немного привстав со своего места, Стив мог видеть глаза Хеллен, понимая по ним, какое настроение у нее сейчас и занята ли она чем-то серьезным.
  "Уф", - подумал он, увидев впивающийся во что-то
  в мониторе взгляд соседки по кабинету.
  Молодой полицейский, отпив немного кофе, с кислым выражением лица оглянулся по сторонам. Со всех сторон их тесно окружали серые бетонные стены, которые вначале ка-зались интересным дизайнерским решением. Теперь Стиву казалось, что окружающее кубическое пространство можно было сделать более дружелюбным. Холодные стены прихо-дилось обильно завешивать ориентировками с фотографиями преступников, которые могут сновать в округе, и информа-тивными плакатами, в общем, всем тем, что на самом деле делает кабинет еще более колючим. Хорошо, что было окно, за которым виднелась деревянная церковь, укрытая белым снегом. Тоже абсолютно серая, она почему-то всегда казалась теплой и вполне светлой, не то что такой же кабинет Стива
  и Хеллен.
  - Надо было становиться фермером, - тихо произнес полисмен.
  - Что? - нехотя произнесла напарница, не отвлекаясь от читки полученной почты.
  - Ничего. Забудь.
  Хеллен безразлично кивнула головой. Спустя всего пару минут она, улыбнувшись, снова ожила.
  - Хочешь новость?
  Стив привстал из-за стола.
  - Давай, сделай мой день, - заинтересовался он, пони-мая, что напарница будет сейчас говорить о том, что ее так сильно увлекало последние пару минут.
  - Помнишь, примерно несколько месяцев назад мы гна-лись за красным пикапом, "Сильверадо", по-моему.
  - Не помню. Догнали?
  - Нет. Он сбежал в Миннесоту. Мы еще завозили забы-тую им кредитную карту к нему домой.
  Стив прищурил глаза.
  - Да, припоминаю. Белый дом в десяти милях от Хэмп-тона. Там его дядя был еще вроде.
  - Да, точно, оно.
  Хеллен встала со своего места и, подняв монитор, повер-нула его экраном к Стиву. Там была фотография полноватого мужчины с небогатой бородой и усами.
  - Угу, - сделав глоток кофе, кивнул головой напарник.
  - Так вот, буквально пару дней назад моя соседка сказа-ла, что этот мужчина - двоюродный брат того самого Джей-сона Фроста, за которым мы гнались, а он нам сказал, что он двоюродный дядя.
  - И? - не понимал Стив
  - Меня насторожила его ложь. Я решила узнать, что это за парни. Так вот, никакие они не родственники. Совершен-но чужие друг другу люди.
  Напарник молча стоял и внимал каждому услышанному слову, но никак не мог понять, чего от него хотят и как он должен отреагировать, чтобы удовлетворить собеседника. Его мимика подвела его, и это непонимание отобразилось на ли-це.
  - Ты прости меня, - неловко сказал он. - Не подумай, что я полный идиот. Но я, пожалуй, повторю предыдущий
  вопрос. И?
  - И тебе не кажется, что это странно? Ложь двух непо-нятных парней о том, что они родственники, всем окружаю-щим в тот момент, когда они ими не являются?!
  - Нет, не кажется. Может, они геи.
  Напарница обмякла и беспомощно плюхнулась на стул, поставив монитор на место.
  - Сейчас уже никто не скрывает, что он гей. Тем более таким образом. Сказали бы, что просто друзья. И вообще, ты видел этого Говарда - какой из него гей? Джейсон Фрост, по словам моей соседки, красавчик, а значит, нашел бы себе ко-го-то получше.
  - На них что-то есть? - старался хоть как-то проявить интерес Стив.
  - Нет, - пожала плечам напарница. - Ну или, скажем так, ничего особенного. Пару штрафов за парковку в непо-ложенном месте и превышение скорости. Все.
  - Ясно, - расстроился Стив.
  - Но есть кое-что еще...
  Напарник Хеллен выгнулся, будто дуга, стараясь не вста-вать, взглядом заглядывая за перегородку стола.
  - Хеллен... - лукаво произнес он, подначивая коллегу.
  - Не хочу снова выглядеть идиоткой, - хмуро фыркнула она. - Буду лучше молчать.
  - Давай рассказывай. Я ведь тебя не осуждаю. Ты все правильно делаешь. Твоя бдительность - хорошая черта, которой не хватает многим полицейским. Например, мне. Прости меня. Давай, рассказывай.
  Хеллен посмотрела на верхушку головы Стива, которая неуверенно маячила из-за перегородки, и на его улыбающие-ся лукавые глаза. Недовольно улыбнувшись в ответ, она не стала без надобности накалять ситуацию и спокойно расска-зала главное о сути ее беспокойства.
  - Этот Говард, которого мы повстречали на ферме около кукурузного поля, работал раньше в Чикаго, в одной из школ, простым уборщиком. В общем, за ним ничего плохого не во-дится. Единственное, его однажды допрашивали. Он был свидетелем по делу об убийстве ученика.
  - Дальше.
  - С ним просто поговорили, спросили, что да как, видел ли он нечто странное или кого-то подозрительного, где был в день убийства. В общем, все, что мы обычно спрашиваем для профилактики. У него есть алиби, по крайней мере, так ука-зано в отчете.
  - Ну вот, наконец ты откопала на свою голову что-то
  интересное, - с иронией в голосе заметил Стив
  - Ха-ха. Да, подколол. Может, я и занимаюсь чепухой, но я единственная в этом участке, кто пытается изо всех сил
  делать свою работу, а не плевать в потолок.
  Хеллен после того, как рассказала о том, что ее беспоко-ило, замолчала, ушла в себя и с неприятным осадком, содер-жавшим в себе легкие ноты неудовлетворения и злости, вер-нулась в Интернет.
  - А что с учеником, кстати, было?
  - Каким учеником?
  - Ну которого убили в школе, в Чикаго.
  Хеллен почему-то не торопилась отвечать на поставлен-ный вопрос, так как в какой-то степени ей было неприятно не то что говорить, но даже думать об этом. Фотографии из отчета, присланного коллегами из Чикаго, все еще ярким пятном мелькали у нее перед глазами.
  - Ему выкололи глаза, потом изнасиловали несколько раз, а потом чем-то наподобие отвертки убили, оставив на теле семьдесят три прокола. Дело до сих пор не раскрыто.
  Ирония, сопровождавшая беседу с напарницей, исчезла с лукавого лица Стива. Он помнил лекции, которые посещал во время обучения в академии, и показанные там жуткие черно-белые фотографии жертв легендарных убийств, кото-рые повергали его в шок и заставляли усомниться в правиль-ности выбранного пути. Порой на этих фотографиях были изображены несовершеннолетние жертвы. Когда подобные слайды оказывались в проекторе, аудитория испытывала особый шок, заключающий в себе не отвращение или ужас,
  а совершенное непонимание того, каким монстром надо быть, чтобы совершить подобное. Наверняка у таких людей должно быть что-то не то во внешности, быть может, даже некая лег-кая мутация в теле, указывающая на то, что человек превра-щается в чудовище.
  - Я все это рассказала не потому, что дура, которой не-чего делать, - аккуратно давила на Стива Хеллен. - А по-тому что моему напарнику было бы правильно знать, что у нас в городе живет человек, врущий о том, кем он является, некогда связанный с подобным делом. Даже если он тут ни при чем. Убийцу-то не нашли.
  Стив мягко влился обратно в кресло, и Хеллен исчезла из виду за перегородкой, разделяющей рабочий стол на две ча-сти. Повернув голову, он, поникнув и самую малость по-бледнев, посмотрел в окно.
  - Он переехал сюда буквально через пару месяцев после того, как с ним говорили полицейские.
  - А что его сосед, у него есть подобные мрачные исто-рии? - не отрываясь от созерцания укрытой снегом церкви, спросил напарник.
  - У того все чисто, но как по мне - чересчур. Я рас-спросила соседку о нем. Она сказала, что вечно вылизанный.
  Хорошо выглядит, хорошо пахнет, но не гей. Девушки нет. Родители погибли в автокатастрофе, когда был еще совсем юным. Друзей нет, мало с кем общается, - Хеллен глубоко вздохнула. - Но, может, ты и прав, и я себя накручиваю от безделья.
  Хеллен не увидела, но ее напарник молча покачал голо-вой, выразив свое несогласие.
  - Давай съездим к ним, - внезапно предложил он. -
  Ты ведь не успокоишься. Я тебя знаю.
  Оторвавшись от компьютера, Хеллен встала из-за стола и с явной заинтересованностью подошла к Стиву. Присев на стол перед ним, она посмотрела на него, азартно при-щуґрившись.
  - Предлог?
  - Штрафы, парковка, звонок обеспокоенных соседей.
  - Хм... Они все вовремя оплатили, а ближайшие соседи от них в десяти милях.
  Стив молча встал. Выдвинув верхний ящик своего рабо-чего стола, он взял оттуда полицейский значок и оружие. За-сунув пистолет в кобуру на поясе, он, все так же молча, по-дошел к дверям кабинета. Сняв с черной стоящей в углу тонкой металлической вешалки свою зимнюю куртку, Стив обернулся и, посмотрев на напарницу, сказал:
  - Поехали, найдем причину по дороге. Cкажем, что нам его рожа не понравилась.
  Хеллен улыбнулась.
  - Вставай! - донимал ее напарник. - Здесь и вправду что-то нечисто. И вранье, и чрезмерная аккуратность, и смена места жительства этого Говарда после убийства мальчика. Ты победила и сделала меня тоже параноиком. Надо за ними по-наблюдать. Но пообещай мне...
  - Что? - настороженно поинтересовалась Хеллен.
  - Если мы ничего не найдем, мы забудем обо всем этом
  и не будем портить жизнь людям.
  - Хорошо, - нехотя согласилась напарница.
  
  Глава 9
  Строгий, очень уверенный звук шагов пронзал простор-ный светлый коридор. Это был Альфред...
  Не зная его, при первой встрече может показаться, что он самую малость светится. Не способный удержать внутри уверенность и невероятную волю, он напоминал супергероя, изображенного на агитационном плакате, призывающем по-полнить ряды полиции. Единственная причина, почему он
  не оказался на подобном плакате, - в его излишней закры-тости, нежелании привлекать к себе внимание и постоянной занятости.
  Альфред был полицейским. С одной стороны - такой же, как и все остальные, с другой - отличался от основной мас-сы сослуживцев совершенно во всем. Он любил свою работу, искренне считая, что делает этот мир лучше, не спеша вычи-щая Авгиевы конюшни - улицы города, которые, несмотря на чистые тротуары, были пропитаны грязью.
  Будучи хорошим полисменом, он никак не мог побороть свое честолюбие, желание ни при каких обстоятельствах не отставать от достигнутых самим же собой результатов. Всегда сосредоточенный, глубокий, уверенный в собственном чутье, он будто свинья, находящая трюфели под землей, мог отыс-кать человека, преступившего закон. Мужчина мог неделями наблюдать за одним и тем же человеком, уже подозреваемым или тем, кому предстояло таким стать, и всегда этот человек оказывался преступником. Альфред брал его
  с поличным, чтобы тот не смог отвертеться, выдумывая нечто невнятное, с испуганными глазами бормоча, что его непра-вильно поняли и все происходящее огромная ошибка или чудовищная случайность. Альфред не обладал обонянием на уровне охотничьей собаки, но в подобные моменты он очень хорошо чуял лживую ссыкливую сучку, от которой невыно-симо воняло паникой и страхом.
  Являясь простым патрульным, он не имел собственного кабинета, однако стена, рядом с которой стоял его стол, была богато декорирована многочисленными благодарностями и грамотами от властей города за смелость, доблесть, прилеж-ную работу. Одним словом, за стальные яйца, которые и вправду имелись у Альфреда.
  
  Коридор начальной школы Грехам Хилл был залит при-ятным теплым светом. Солнце в конце нынешнего лета ока-залось не очень жестоким, поэтому не было необходимости прятаться от него, опуская на окнах жалюзи. Одноэтажное здание учебного заведения для самых маленьких было про-низано спокойствием, детской безмятежностью и энергией безопасности.
  Альфред остановился посреди уютного коридора, у стен которого стояли невысокие темно-синие металлические ящики, в которых ученики хранили необходимый инвентарь и любимые безделицы. Из-за дверей отовсюду доносилось еле слышное журчание голосов. Дети активно общались
  с учителями, а те им что-то рассказывали, пытаясь втиснуть
  в их головы нечто, что сделает их счастливыми, ну или хотя бы позволит им не стать в будущем неудачниками, такими, как сами учителя.
  Альфред любил этот момент тишины и совершенного покоя, когда по его спине, прежде чем он появлялся в классе, будто супергерой из комикса, начинали бежать мурашки.
  В это мгновение он переставал быть простым полисменом и превращался в образ, способный действительно сказаться на будущем совсем еще маленького человека. Он понимал: сло-ва, что он скажет, повлияют на то, сможет ли ребенок пра-вильно повести себя в непростой, опасной ситуации, или, быть может, именно они станут решающим фактором, спо-собным вызвать в душе малыша желание со временем стать полицейским.
  Альфред не мог поверить, что каким-то мистическим об-разом, из года в год увеличиваясь в размерах, именно из тех, кто выглядит так мило, появляются дикие подонки. В его го-лове не укладывалась связь между детьми, нежным чистым возрастом, и взрослыми, которых он разыскивал, задерживал и даже, увы, пару раз убивал. Порой он печально размышлял, что где-то по жизни происходит подмена и вместо хорошего ребенка, который покидает этот мир, кто-то создает его клон, который с каждым новым годом превращается в дерьмо, не способное контролировать своих внутренних демонов. Здесь же, посреди школьного коридора, все эта скорбь, весь это рутинный реализм, с которыми приходилось иметь дело Альфреду, оставались позади, пускай ненадолго, но зато где-то очень далеко.
  Молодой патрульный услышал, как за дверями, около ко-торых он стоял, учительница стала подготавливать ребятишек к тому, что у них сегодня будет совершенно особенный гость, который расскажет много важной информации о беґзопасности и о своей профессии.
  Поправив короткие зачесанные набок волосы, Альфред осмотрел себя. Серые брюки с проглаженными стрелками, сверкающие черные туфли и черная совсем новая рубашка безрукавка, на которой красовался блестящий полицейский жетон. На поясе висело оружие, наручники, перцовый бал-лон - все, что невероятным образом приковывает взгляды детей в первые несколько секунд после его появления. Все выглядело безупречно. Осталось только снять с расстегнутого воротника рубашки солнцезащитные очки и надеть их.
  Дети не умеют держать эмоции внутри себя, и каждый раз, когда человек, похожий на киногероя, входил в класс, можно было услышать, как дети ахают.
  Нельзя сказать, что это тешило самолюбие молодого пат-рульного, скорее умиляло. Он очень ценил впечатление, ко-торое оставлял после себя, ведь это впечатление - един-ственное, что было в его жизни.
  Благодарность - вот основная эмоция, которая вела его. Благодарность городу и всем тем людям, которые чуть более двух лет назад приняли его, изуродованного незнакомца, по-терявшего память...
  
  В дверном окне показался размытый силуэт учительницы. Немолодая темнокожая женщина с добрыми глазами открыла дверь.
  - Дети, поприветствуйте офицера Альфреда Хоупа.
  Взволнованно вздохнув, молодой патрульный надел очки и, сделав каменное лицо, вальяжно вошел в класс.
  Послышалось знакомые удивленные возласы, глаза детей заблестели и расширились. Дав себе немного времени, взяв-шись двумя руками за пояс, крутецкий гость, ненадолго остановившись около учительского стола, молча покивал го-ловой, давая понять всем присутствующим, что он видит их насквозь. Дети были очарованы, трое из них были уверены, что именно этот человек снимается в остросюжетных филь-мах о полицейских, причем совершенно не важно, что там он везде имеет разную внешность. Это точно он!
  Сняв очки, Альфред обнажил черные как уголь глаза - поначалу немного пугающие, но все-таки добрые. Человеку
  с такими глазами нельзя было не верить.
  - Как уже сказала миссис Скиннер, меня зовут Альфред Хоуп, я офицер полиции. Тот, кто приезжает первым, когда рядом опасность, - немного замявшись, гость улыбнулся
  и потер кончиками пальцев лоб.
  - Эм... Каждый раз, выступая перед детьми, школьни-ками, такими же, как вы, никогда не знаешь, с чего начать. Однако потом как-то само собой общение налаживается и становится интересным. Надеюсь, так будет и на этот раз.
  Молодой офицер полиции посмотрел на учительницу, которая постоянно неторопливо кивала головой, улыбаясь, смотря то на учеников, то на гостя. По ней было заметно, что ей очень хотелось, чтобы ничего не понимающие пока еще
  в жизни семи-восьмилетние дети показали стражу правопо-рядка свою заинтересованность.
  - Давайте сделаем так, - продолжил Альфред. - Самые лучшие беседы завязываются тогда, когда задаются вопросы. Так возникает предмет разговора, вспоминаются различные истории, интересные случаи. Наверняка вы хотели задать вопрос полицейскому. Такой момент настал.
  Гость замолчал, ненадолго повисла неловкая пауза. У присутствующих, быть может, и были какие-то вопросы, но они никак не могли воплотить их в слова.
  Миссис Скиннер заволновалась. Она могла делать заме-чания ребятишкам, часами рассказывать им о различных науках и их прикладном значении, но вот заставить кого-то задавать вопросы она точно не могла.
  Альфред вдруг заметил, как блеск в глазах детей стал за-тухать. Самым ярким пятном в комнате был уже не подтяну-тый офицер полиции, а огромное количество плакатов
  и детских рисунков, которыми были увешены стены класса.
  - Давайте я сам себе задам вопрос, - нашелся молодой патрульный.
  - В вас когда-нибудь стреляли? - внезапно с заднего ряда раздался голос мальчишки.
  - Джон! - возмутилась миссис Скиннер.
  - Ничего страшного, мэм. Так это обычно и происходит. Сейчас пойдет как по маслу.
  Альфред улыбнулся
  - Нет... В меня пока никто не стрелял и, надеюсь, не будет. И если это когда-то произойдет, я надеюсь, они про-махнутся.
  - А вы в кого-то стреляли? - спросила девочка, сидя-щая совсем радом, как раз напротив гостя.
  - Да, мне доводилось пару раз стрелять. Но только
  в очень плохих преступников, самых-самых плохих.
  - Вы их убили? - продолжала донимать вопросами
  девочка.
  Учительница готова была пойти на то, что у нее получа-ется лучше всего - сделать замечание. Она для этого даже отошла от двери и сделала пару шагов к офицеру Хоупу, но тот, подняв ладонь вверх, остановил ее.
  - Да. И вам очень важно понять, что я не испытываю по этому поводу никаких угрызений совести или гложущей ви-ны. Я рад, что так поступил тогда.
  - Вам их совсем не жалко? - включился в беседу по-грустневший полный малыш, сидящий около окна.
  - Нет, - посмотрел на мальчишку Альфред. - И я объ-ясню вам почему. Потому что им совсем не жалко вас. Пре-ступники практически не совершают преступлений против преступников. Нарушая закон, они причиняют вред простым добропорядочным гражданам. Иногда непоправимый. Но са-мое страшное в том, что они иногда причиняют вред таким, как вы, совсем маленьким детям. Именно в таких преступ-ников я и стрелял, и мне их не жалко.
  - Мне мама говорит, что я уже не маленькая, - серьез-ничала девочка, сидящая за первой партой.
  - Судя по твоим вопросам, она права.
  Горько улыбнувшись, Альфред и миссис Скиннер пе-реглянулись.
  - Вы всю жизнь полицейский? - спросил кто-то из учеников.
  - Нет, совсем нет. Я работаю полицейским всего полго-да. Но могу сказать, что добился огромного успеха за эти
  месяцы.
  - Я тоже хочу быть полицейским... Сразу после окон-чания школы.
  Наверное, это самая приятная часть беседы для каждого офицера полиции - когда ребенок вдруг признается, что хо-чет быть таким же, как он.
  - Кто знает, быть может, твое решение правильное, и ты пополнишь наши стройные ряды.
  - А что для этого нужно?
  - Совсем немного. Закончить школу и после этого по-ступить в полицейскую академию. Там ты отучишься не-сколько сот часов, сдашь специальные выпускные экзамены, примешь присягу - и все, ты полицейский.
  - Моя мама говорит, что только те, кто не поступил в колледж, идут в полицию, - не успокаивалась девочка за первой партой, сканирующая своим взглядом незнакомца.
  - Я смотрю, твоя мама много говорит, - ухмыльнулся гость. - А полезное она тебе что-то рассказывает? Напри-мер, о том, как нужно себя вести одной на улице или в случае опасности?
  Девочка, немного подумав, в ответ лишь пожала плечами.
  - Кто-то хочет рассказать офицеру Хоупу, чему мы учимся на уроках по безопасности? - пыталась вернуть в нормально русло беседу миссис Скиннер.
  На удивление, заданный ею вопрос вызвал ажиотаж
  в классе. Практически все дети тянули руки вверх, желая от-ветить.
  - Так, давай, Тайлер. Можешь с места.
  - Самое главное - не разговаривать с незнакомцами. Особенно, если они первые начали с тобой говорить. Если нет рядом родителей или полицейских, привлечь внимание как можно большего количества взрослых. В случае опасно-сти сразу звонить 911.
  - Молодец, Тайлер. Все верно.
  Слушая заученные слова мальчишки, Альфред с улыбкой на лице кивал головой.
  - Это здорово, что вы знаете элементарные правила, ко-торые вас защитят. Но есть и то, что вам никто не расскажет, и это очень-очень нужно запомнить. Это нечто очень про-стое, но очень важное, - уверенный в себе полицейский не-надолго замолчал, сделав многозначительную паузу. - Смотрите в оба. Выглядывая из окна, гуляя с друзьями на улице, даже когда вы рядом с родителями - смотрите в оба. В Интернете, общаясь с теми, кого не знаете, - смотрите в оба. Замечайте тех, кто замечает вас. Особенно присматри-вайтесь к тем, кто смотрит на вас чаще, чем вы на них, к тем, кого вы видите не первый раз, но кого совсем не знаете.
  - Вы убили именно такого человека?
  Альфред потускнел.
  - Да, они были именно такими. И в одном случае это спасло жизнь пятилетней девочке. Кто знает, может, не только ей.
  - Зачем она была нужна этому человеку, что он хотел
  с ней сделать? - допытывалась девочка, сидящая за первой партой, смотря на патрульного глазами, полными непо-ниґмания.
  - Он хотел причинить ей боль. Это единственное, что я могу сказать детям вашего возраста. Придет момент, вы вы-растете и поймете, о чем именно говорил полицейский, при-ходивший в школу, когда вы были маленькими.
  Альфред вдруг почувствовал на сердце невероятную бо-лезненную тяжесть от происходящего разговора. Да, дети
  и раньше умели задавать непростые, порой просто дикие во-просы, делая это со всей присущей им непосредственностью. Но в те предыдущие пару раз, когда ему доводилось посетить таких же школьников, все проходило как-то более наивно
  и весело. По-настоящему, благородно любя детей, молодой патрульный с трагичной судьбой, которую он не помнил, не обижался на них. Понимая, что современность насилует де-тей, делая их взрослыми раньше времени, заставляя их разум стареть.
  Учительница подошла к гостю и тихо произнесла:
  - Простите, пожалуйста. Я не знаю, что на них нашло. Буквально перед вашим приходом мы разговаривали, и они все, как один, хотели увидеть и пообщаться с вами.
  Слушая и кивая головой, Альфред осматривал сидящих
  в классе детей.
  - Не волнуйтесь. Смотрите, сейчас будет самое ин-теґресное.
  Офицер полиции широко улыбнулся.
  - Ну что, хулиганы, кто хочет посмотреть мое оружие
  и наручники?
  Притихший класс внезапно взорвался детским криком. Каждый из учеников тянул руку вверх, не сводя взгляда
  с хромированного ствола, выглядывающего из кобуры.
  "Дети есть дети, им нужны игрушки".
  - А это безопасно? - озаботилась учительница.
  Прислонившись к уху миссис Скиннер, Альфред иро-нично прошептал:
  - Это очень хорошие муляжи. Но мы им об этом не сґкажем.
  Обойдя учительский стол, офицер полиции ловким дви-жением руки схватил стул и поставил его около парты самой странной девочки, которую он когда-либо встречал. Сев пе-ред ней, снимая поддельный полицейский инвентарь, ис-пользуемый обычно студентами полицейской академии на учебе, он разложил его на небольшой бежевой парте.
  - Давайте все сюда! - понимая, чего именно хочется детям, радостно выкрикнул Альфред.
  Миссис Скиннер, улыбнувшись, махнула головой, дав понять ученикам, что они могут подойти к гостю. Тесно об-ступив его, преобразившаяся детвора с интересом разгляды-вала полицейские спецсредства. Все предметы казались за-вораживающе красивыми. Мальчишки видели самое крутое, что им доводилось в жизни, девочкам же, напротив, пред-ставленные вещи казались опасными или просто любопыт-ными.
  Миссис Скиннер, стоя сзади, нависая над Альфредом, наконец-то успокоилась, понимая, что урок спасен. Смотря на то, как молодой полицейский с удовольствием болтает
  с учениками, шутит, отвечает на многочисленные вопросы, она глубоко выдохнула, и вместе с выдохом ее тело покинула нерґвозная скованность.
  Пытаясь дать понять гостю, что он все делает правильно и что она его поддерживает, учительница положила свою руку ему на плечо.
  Еле заметно, но очень судорожно дернувшись, тот скинул женскую руку с плеча. Обернувшись, он виновато посмотрел на миссис Скиннер. Та, чувствуя себя невероятно неловко,
  с непониманием смотрела в ответ. Хорошо, что случившееся не заметили дети. Увлеченные наручниками, пистолетом
  и электрошокером, они продолжали галдеть, тыкая пальцами, задавая все новые и новые вопросы.
  - Простите, - тихо сказал Альфред. - Это у меня из-за работы. Такое уже не в первый раз.
  - Ничего, все в порядке, - неловко улыбалась в ответ миссис Скиннер.
  Вернувшись к общению с детьми, молодой офицер поли-ции постарался убрать с лица озабоченный виноватый вид. Стараясь выглядеть как можно дружелюбнее, боясь испортить настроение ребятне, он улыбался. Альфред не учился на кур-сах актерского мастерства, но не показывать свои подлинные эмоции он умел. Ему, так же как и прекрасной доброй учи-тельнице, стоящей за его спиной, было неловко за свою ре-акцию. Он вообще себя очень часто и много корил за это, борясь, стараясь преодолеть какую-то генетическую непри-язнь прикосновений, особенно взрослых людей, особенно женщин.
  После урока ученики всегда благодарили офицера - кто рукопожатием, кто объятием, а кто-то даже поцелуем в щеку. И ничего из этого не вызывало в нем подобной брезгливой судороги. Альфред искал причину этому, и однажды ночью, лежа в пропитанной потом, истерзанной ночными кошмара-ми постели, он нашел ответ. Он находился за гранью его воспоминаний, где-то в жестокости людей, лишивших его прошлого. Недаром он очнулся столь изуродованным у той речушки в лесу. Видимо, по какой-то причине ему достава-лось, может быть, даже с детства. Насилие в семье, наверняка его избивали родители. Оттуда и любовь к детям, нежелание быть такими, как те, кто превращает их жизнь в ад. Именно поэтому прикосновение ребенка он так спокойно переносит. Что уж тут греха таить - не просто переносит, а испытывает какое-то очень правильное удовольствие, почти отцовское. Детская рука не может обидеть и причинить боль, а детское сердце - чисто и нелживо. Если ребенок кого-то обнимает, то делает это совершенно искренне, а это надо ценить.
  Альфред подавал руку при встрече, при знакомстве, ду-мая лишь о том, когда же рукопожатие, наконец, прервется. Но больше всего он боялся похлопываний по плечу от коллег по работе после удачного задержания или раскрытия дела. Он боролся с этим, не торопясь побеждая, - вот-вот пройдет. Слава богу, что среди полицейских женщин не так много, и руку при встрече им пожимать не надо.
  
  Ученики и молодой офицер не заметили, как пробежали минуты и урок закончился. Пронзительно загремел звонок,
  и детвора, сиюминутно забыв обо всем, стала разбегаться кто куда, спеша на солнечную улицу. Во время большой пере-мены кабинеты и школы Грехам Хилл опустошаются быст-рее, чем казармы военных во время боевой тревоги.
  В считанные секунды офицер Альфред Хоуп и миссис Скиннер остались в классной аудитории одни.
  - Не ждите от них благодарности, - мудро улыбаясь, произнесла учительница. - Это происходит со всеми, кто приходит к нам на подобные занятия.
  Альфред встал со стула и принялся надевать на себя под-дельную амуницию.
  - Со мной вначале было точно так же. Я немного оби-жалась, а потом привыкла. Они это не специально. Мы были
  такими же.
  - Да, наверное, - вторил офицер полиции.
  Миссис Скиннер подошла к небольшому компьютерному столу, стоящему в углу комнаты, и со спинки стула сняла свою сумочку. Закинув ее себе на плечо, она снова подошла
  к офицеру. Попытавшись протянуть ему руку, чтобы побла-годарить и попрощаться, учительница вдруг остановила себя
  и опустила ее обратно.
  - Нет, все в порядке, мэм, - спокойно говорил Аль-фред. - Повторюсь, это все из-за работы, нервное.
  На сей раз молодой человек выглядел легко и очень уве-ренно. Если посмотреть на него женскими глазами, то
  даже, наверное, привлекательно. Он протянул руку миссис Скиннер.
  - Со всеми бывает, - пожимая руку, соглашалась та. -
  У меня здесь стрессов хватает, представляю, что у вас на
  работе.
  Альфред кивал головой и услужливо улыбался, прилагая к этому все возможные усилия. Пальцами он чувствовал, как держит нечто холодное, мягкое, невнятное, практически омерзительное.
  Понимая, что подобная реакция - не совсем здоровая, он держался. Когда рукопожатие закончилось, он почувствовал облегчение, сравнимое с небесной манной, выпавшей на него с небес.
  - Спасибо вам большое, что пришли.
  - Спасибо, что позвали.
  - У нас есть еще пару классов, где подобную встречу можно было бы провести. По крайней мере, ту ее часть, где вы рассказывали о безопасности. Как вам такая идея? Конеч-но, если это вас не затруднит.
  Альфред пожал плечами.
  - Почему бы и нет. Главное, чтобы в этом классе не бы-ло той самой девочки с первой парты.
  - О боже, - иронично закатила глаза под лоб миссис Скиннер. - Лили, с ней всегда проблемы. Вы не слышали, что она говорила врачу.
  - Могу себе представить, - молодой офицер, буквально на мгновение задумавшись, ушел в себя. - Лили - красивое имя...
  - Да, вы правы. В следующий раз ее не будет, обещаю.
  Альфред крутил в голове имя Лили и, находясь под воз-действием внезапного приступа синестезии, ощущал, что оно приносит ему не столько ментальное, сколько физическое удовольствие, согревая теплом сердце.
  "Жену будут звать только Лили", - подумал он.
  - Пойдемте, я вас проведу.
  - Да, пора ехать на дежурство.
  
  Бело-голубой полицейский "Шевроле Каприз" 2012 года выпуска был припаркован совсем недалеко от школы Грехам Хилл. Альфред любил солнце и тепло, но только не тогда, когда лучи небесного светила нагревали салон автомобиля до состояния сауны. Черный кожаный салон, а также необходи-мая для работы патрульного аппаратура, напоминающая де-вайсы из космического корабля, по максимуму впитывали в себя тепло, создавая просто невыносимый запах пластика, краски, испаряющейся влаги и еще чего-то.
  Огромные ветки высокого клена, обильно покрытого зе-леными листьями, своей бережной тенью накрыли машину Альфреда, и та осталась неуязвимой для лучей солнца. По-дойдя к ней, офицер открыл пассажирскую дверь. Сняв пояс с эффектным, но бесполезным инвентарем, он достал из бар-дачка настоящее оружие, наручники, электрошокер и газовый баллон. Оглянувшись, осмотрел улицу в надежде, что его никто не заметил. Оставлять боевое оружие в машине - до-статочно серьезное нарушение правил. Но не мог же он взять с собой огнестрельное оружие в школу, особенно после всех этих регулярных историй с психопатами, открывшими стрельбу по детям! Даже полицейским можно иногда немного нарушать правила.
  Закрепив оружие на ремне, Альфред, посмотрев на опус-кающееся к горизонту солнце, надел очки. Легкий зелено-
  голубой цвет окутывал все вокруг, мир сквозь очки стано-вился уютным и приятным. Деревья, стоящие вдоль 77-й улицы, издавали приятный шум, немного покачиваясь от ветра.
  За спиной молодого офицера полиции слышался непре-кращающийся водопад, звонкий гул детских голосов. ґСпортивная игровая площадка, совсем недавно построенная рядом со школой, была заполнена резвящимися детьми, ко-торые старались вместить десятки часов всех возможных развлечений в одну большую перемену. За высоким забором из металлической сетки находилось небольшое футбольное поле, несколько спортивных комплексов и, естественно,
  горки.
  Детский смех, беспрерывный хохот, моменты, когда дети с улыбкой на лице мало задумываются о том, как не выгля-деть глупо, напоминали Альфреду ручей, который можно слушать бесконечно.
  Подойдя к забору, офицер полиции оперся об него, заце-пившись за сетку рукой, и прижался к ней лбом.
  Детские игры не могли не увлекать: кто-то вот-вот забьет гол, а кто-то покорит крутой спуск на горке, еще немного
  и начнется не совсем серьезная, но все-таки отчаянная драка первоклашек. Но Альфред смотрел на детей и думал совсем об ином. Когда-то он был таким же, как и эти дети, - счаст-ливым, беззаботным, окруженным друзьями? Видимо, нет, наверное, поэтому все, что связано с детьми, для него такая невероятная неосязаемая тяжесть, печаль и странное чувство вины.
  "Правильно, что забором оградили", - подумал он.
  Зная, что происходит каждый день в таком городе, как Сиэтл, далеком от жутких мегаполисов, подобных Нью-Йорку или Лос-Анджелесу, он все равно осознавал, что даже здесь опасность подстерегает детей на каждом шагу. Опасность ползучая, незримая и тихая, точно затаившаяся змея. Уважая коллег, Альфред понимал, что те увлечены ра-ботой, мало связанной с детьми. Обремененные постоянной заботой о своих семьях, они мало что могут сделать, чтобы защитить тех, кто себя защитить не может. Он понимал: сде-лать это под силу только ему.
  - Смотреть в оба, офицер Хоуп! - послышался крик откуда-то с игровой площадки.
  Альфред вынырнул из раздумий о своем прошлом и настоящем. На самой высокой точке трехметровой сверкаю-щей горки стоял испачканный разгоряченный шалопай, смотрящий не него с улыбкой без пары зубов. Двумя паль-цами он указал вначале себе на глаза, а потом указательным на
  полисмена.
  - Все верно, - дружелюбно улыбнулся молодой мужчи-на. - Смотреть в оба.
  Прежде чем вернуться в машину, Альфред заметил, что несколько ребятишек, присутствовавших на уроке с его
  участием, помахали ему рукой, ненадолго оторвавшись от своих игр.
  "Видимо, все прошло не так уж и плохо", - подумал он.
  Кивнув головой, молодой офицер поднял руку и с ощу-щением тепла и легкой грусти помахал улыбающимся малы-шам в ответ. Дети, получив дружелюбную отмашку, тут же вернулись в гущу событий, беготни и вечного шума.
  Глава 10
  Хеллен Эскамилла и ее напарник Стив двигались по шоссе к дому, в котором надеялись застать Джейсона, ну или хотя бы его странного родственника Говарда.
  Стив не обращал внимания на проносящиеся мимо одно-образные выбеленные снегом виды и, сидя на пассажирском переднем сиденье, не отрывался от собственного смартфона. Ему постоянно что-то приходило, дорогая сверкающая иг-рушка сигнализировала об этом милым звенящим звуком, после чего тот начинал с явной заинтересованностью бить большими пальцами по экрану, торопясь написать ответ.
  - Новая девушка? - поинтересовалась напарница.
  Сидящий рядом Стив, не повернув голову и не отвлекаясь от экрана телефона, с ехидной улыбкой кивнул головой.
  - Слушай, всегда хотела спросить. Чего ты меня на сви-данье ни разу не позвал? Я вроде ничего, мужчинам нрав-люсь. Ты тоже высокий, худой, у таких, как ты, темперамент ого-го. Если понимаешь, о чем я.
  Стив замер. Он не то чтобы удивился, скорее не понял, будто слова были произнесены на кантонском наречии ки-тайского или на суахили.
  - Это ты сейчас серьезно? - посмотрел он на напарни-цу, как на душевнобольную.
  Хеллен, не отрывая взгляда от скользкой заснеженной дороги, кивнула головой.
  Растерянный, Стив спрятал в карман смартфон, выпря-мился на сиденье и приобрел более собранный вид.
  - Ну, это... Я погулять люблю, с ребятами посидеть ве-черком. С девушкой домой пойти, не всегда одной и той же. А ты не то чтобы мне не нравилась. Ты привлекательная женщина... Девушка. Но тебе, мне кажется, нужен кто-то посерьезней.
  - То есть ты хочешь сказать, что я для тебя слишком
  умная?
  Напарник, не понимая, что происходит, но осознавая, что идет не той дорогой, старался говорить размеренно, не спеша, обдумывая каждое слово, будто ступая по минному полю.
  - Нет, совсем нет. Я не об этом, ты неправильно меня
  поняла.
  - Я думаю, мы были бы чудесной парой. Мужем и же-ной.
  Последние несколько слов ввели Стива в ступор, и он, замолчав, с явной взволнованностью посмотрел на Хеллен, ведущую машину.
  - Думаю, давно надо было тебе это сказать. Я присмат-ривала за тобой... Ну, в общем. Как тебе сказать, у меня к тебе есть... Я думаю, мы с тобой должны...
  - О боже, нет! - вырвалось из уст Стива.
  - Стив... Женишься на мне?
  Побледнев, напарник Хеллен перестал дышать. Это был явно момент сбоя в матрице.
  В глазах Хеллен, отвлекающейся иногда на дорогу и ки-дающей свой томный взор на Стива, было столько фальши-вой влюбленности и сентиментальности, сколько могло хва-тить на всех церковных пастырей вместе взятых.
  - Стив... Любимый, - нежно продолжала напарница. - Ты бы видел сейчас свою рожу!
  Громко рассмеявшись, Хеллен даже немного дернула руль в сторону, так, что автомобиль, в котором они ехали, чуть не занесло.
  - Ну ты и дура, напугала... - на выдохе произнес Стив, после чего растекся по пассажирскому сиденью. - Я поду-мал, у тебя уже крыша поехала.
  - Обойдешься. Такая конфетка не для тебя.
  - Да пошла ты, - несильно ударил напарницу в плечо Стив. - У тебя в глазах столько серьезности было, что я чуть не сказал, что согласен. В следующий раз предупреждай
  с утра, что сегодня будет день тупых шуток.
  - Нет, ну серьезно, ты почему меня на свидание не
  зовешь?
  - Эй, хватит!
  Хеллен опять засмеялась, видя, как ее напарник нервни-чает при малейшем упоминании о серьезных отношениях.
  - Я теперь тебе в жизни не поверю, - обиженно про-бормотал Стив. - Манипуляторша.
  Полицейский автомобиль проехал присыпанный снегом поворот. После того как Хеллен осознала, что это именно тот поворот, который им нужен, она резко нажала на тормоза. Не пристегнутый, Стив практически грудью прилип к бардачку. Отпрыгнув назад, он недовольно посмотрел на напарницу.
  - Тихо, не ругайся. Я нужный поворот пропустила из-за твоей нерешительности взять меня замуж.
  Сдав назад и повернув направо, Хеллен въехала в густую рощу. Крепкие стволы черных деревьев и ветви были обиль-но укрыты снегом. Извивающаяся дорога, еще около полуто-ра миль не прекращалась до того момента, пока меж ветвей вдалеке не показался белый неухоженный дом.
  По состоянию снега Хеллен поняла, что транспорт, как, впрочем, и гости, здесь бывают крайне редко.
  Стив, проезжая мимо, сквозь окно амбара заметил стоя-щий внутри внедорожник.
  - Должны быть дома.
  Под шинами автомобиля приятно скрипел сверкающий на солнце снег, спустя секунду полисмены остановились неда-леко от крыльца.
  Прежде чем выйти из машины, Хеллен пару раз просиг-налила, давая понять тем, кто в доме, что приехали гости. Оказавшись на морозной улице, она поправила на себе теп-лый пуховик, забыв на заднем сиденье зимний головной убор.
  - Жуть, - сквозь зубы выдавил из себя Стив, застегивая куртку и натягивая на уши теплую шапку с полицейской ко-кардой. - Какое ж это нахер глобальное потепление. Зуб на зуб не попадает. Пойдем, напросимся к нему на кофе.
  Поднявшись по ступенькам на крыльцо одинокого стоя-щего около поля дома, Хеллен и ее напарник не стали стучать в двери, уверенные, что, услышав автомобильный сигнал, кто-то из хозяев вот-вот появится перед дверью и откроет ее. Прошло около минуты, но никто не отозвался. Хеллен и ее напарник переглянулись, после чего он поднял руку и доста-точно громко постучал по крепкой деревянной двери.
  - Мистер Фрост, вы дома? Это офицер Эскамилла и офицер Хант, - прокричала Хеллен.
  - Видимо, никого, - расстроенно сказал Стив.
  - Ты сам сказал, что машина на месте, значит, должен быть дома.
  Хеллен еще раз постучала в дверь.
  - Может, в поле, он все-таки фермер?
  Напарница Стива обмякла. Повернувшись, она посмотре-ла не него, как на идиота.
  - В поле? Зимой? Ага, тюльпаны собирает. Как раз се-зон.
  - Прости, - оконфузился напарник. - Ты права.
  Оглядевшись по сторонам, Хеллен прошлась вдоль крыльца, решив заглянуть в окно. Внутри никого не было, но по тому виду, который открывался, было видно, что в доме живут и за ним следят. В гостиной был порядок, так же, как
  и на кухне.
  Стив спустился по ступенькам с крыльца. Ступая по снежным завалам, проваливаясь, он подошел к гаражу и за-глянул внутрь. Стараясь разглядеть что-то сквозь отражающее свет стекло, он прислонил руки к лицу и уперся в него.
  Внутри в окружении ящиков, полок, невысоких дере-вянных шкафов и огромного количества проржавевших ин-струментов, стоял новенький черный пикап "Тойота Тако-ма".
  Стив пытался присмотреться к деталям. Даже самый при-дирчивый человек, старающийся найти во всем плохое и угрожающее, не смог найти среди них то, что ему нужно. Несколько увесистых мешков не то с цементом, не то с удобрениями, скрученные в кольцо многочисленные длинные шланги, лопаты, секаторы, молотки, гвозди в старых жестя-ных банках. Ничего, из-за чего следовало бы Стиву и его напарнице волноваться.
  - Здесь есть место для второй машины, - выкрикнул разглядывающий гараж полисмен. - Может, все-таки уехал?
  Хеллен отошла от окна и спустилась по ступенькам вниз. Подойдя к машине, она стала осматриваться по сторонам.
  - Смотри, - окликнула она напарника, показывая, ку-да-то пальцем вверх.
  Стив посмотрел и увидел то, что так заинтересовало или даже скорее заинтриговало напарницу. Из дымохода шел дым. Слабый, быть может, даже тлеющий, но все-таки дым.
  - Ты думаешь, он не открывает специально? - подбе-жал по скрипящему снегу полисмен.
  Хеллен пожала плечами.
  - Не знаю. Честно говоря, я в замешательстве. Какой смысл ему это делать?
  Стив стал замерзать. Потерев ледяные ладони и засунув руки в карманы, он, вздрагивая, произнес.
  - В другой раз, Эскамилла. Поехали. Иначе мои бубенцы превратятся в кубики льда для виски.
  - Нет, - качнула головой напарница. - Надо осмот-реться. Посмотри на поле, я дочь фермера и прекрасно знаю, как выглядит кукурузное поле зимой. Оно неухоженное, нет трактора, нет амбара. Странно это.
  - Ясно, опять ты параноишь, - пыхтел паром на морозе Стив. - В общем, ты тут играй в Эркюля Пуаро, а я тебя
  в машине подожду.
  Хеллен безразлично махнула рукой, видя, как ее напарник спешно забирается в машину.
  Прищурившись, с подозрением осматривая дом и его окрестности, шморгая носом, она крикнула:
  - Я обойду дом. Может, он не слышит, где-то на заднем дворе копается.
  Стив, закатывая глаза под лоб, беспомощно кивал голо-вой. Его пальцы судорожно забегали по панели приборов, пытаясь включить печку на всю мощность.
  Хеллен, сама того не замечая, положила правую руку на пистолет. Неспешно обходя белое деревянное строение, она старалась заглянуть в пустые окна. Делала она это аккуратно, чтобы в случае чего не совершить глупость от испуга.
  Мороз окутывал Хеллен, проникал под одежду и внушал мысли о напрасности задуманного. Действительно, что она делает на этой Богом забытой ферме, подозревая не понятно в чем ее хозяев? Тем более дом явно пуст. Камин мог тлеть по-сле того, как хозяин не до конца его затушил, оттуда и дым. Офицер полиции прислушивалась к тишине и всматривалась в окружающий ее мир. Слева от нее из рощи доносился звук потрескивания веток, под ногами скрипел снег, а над полем шумел промозглый колючий ветер.
  Оказавшись на заднем дворе, Хеллен увидела присыпан-ный снегом стол и две стоящие рядом лавочки, наверняка служащие для летних посиделок и барбекю. Эта деталь явля-ется наиболее важной и первой по значению для всех, кто имеет или собирается обзавестись своим домом. Хеллен улыбнулась, осознав, что на заднем дворе ее дома находится практически такой же стол, с такими же лавочками. А еще
  у нее была такая же задняя дверь, ведущая в сквозной кори-дор, и такие же сугробы неубранного снега.
  Прежде чем вернуться в машину к наверняка уже согрев-шемуся Стиву, Хеллен подошла к дверям и, взявшись за кругґлую хромированную ручку, проверила, не заперты ли они. Убедившись в этом, она постучала по ним кулаком.
  - Мистер Фрост, вы дома? - прокричала она.
  Подождав с десяток секунд, осознав, что, видимо, теряет время впустую, еще и подвергая себя риску заболеть, она направилась обратно в машину.
  ***
  Абсолютная тишина, в которой громким непрекращаю-щимся эхом слышится собственное дыхание, сердцебиение и легкий неразборчивый шум в ушах, для Лили стали обыден-ностью и совершенно не раздражали ее. Одинокая опусто-шающая тишина казалась спустя годы, проведенные
  в маленькой жуткой комнатке, естественной. Любому друго-му человеку, к которому судьба оказалась менее жестокой, практически полное отсутствие каких-либо звуков показа-лось бы аномалией.
  Говорят, что когда человек вдруг теряет одно из пяти чувств, позволяющее ему воспринимать окружающий мир,
  у него развиваются остальные. Усиливая оставшиеся навыки, он старается компенсировать потерянные. У слепого обост-ряется слух и тактильные ощущения, у глухого - обоняние и зрение.
  Практически все чувства, которые остались в Лили, были именно такими - невероятно обостренными. Она не теряла зрения или слух, но видела чуть больше, чем до похищения, слышала лучше, чувствовала и понимала глубже. Видимо, подобные позитивные изменения произошли в ней тогда, ко-гда она потеряла всякую надежду на то, что когда-то покинет эту яму живой. Что-то же в ней должно было умереть, чтобы ее тело компенсировало эту потерю обострением чувств. Видимо, надежда.
  Комната Лили была очень маленькой - всего два на два метра. Стены, окружающие ее, были мягкими и состояли в основном из матрасов, крепко прибитых к стене. Мягкие по-лосатые стены необходимы были поначалу, чтобы впитывать почти волчий вой, исходящий из глотки маленькой изнаси-лованной девочки, а также для того, чтобы она не разбила себе голову, теряя понемногу рассудок, понимая в ее-то воз-расте, что смерть предпочтительней, чем такая жизнь. Про-шли месяцы, и маленькая Лили больше не кричала и не выла, пытаясь лишить себя жизни разбиванием головы о стену. Она играла в свою игру, четко выверяя время и место, когда ей удастся свести счеты с жизнью.
  В небольшой комнате, напоминающей обитель душевно-больного, не было окон. И чтобы ребенок окончательно не помешался в этом карцере, ему включали свет тогда, когда вставал Говард, и выключали тогда, когда он укладывался спать.
  В темноте по ночам она даже сквозь толстые бетонные стены подвала, через выцветшие набитые ватой матрасы слышала. Хотя это было и невозможно, но слышала детский крик - не то у себя в голове, не то откуда-то сверху из спальни хозяина. Она понимала по легкой вибрации, прохо-дящей через дом, кто в какой комнате что делает, какую дверь открывает и куда идет. Так она точно знала, что идут за ней и ее несколько часов ада вот-вот начнутся.
  Лили так давно не была во внешнем нормальном мире, лишенном насильственного сексуального контакта со взрос-лыми, что практически забыла все то, что там было. Видимо, и не было там ничего. Существуют лишь этот жуткий дом, комната и Джейсон - самое страшное существо на земле.
  В последнее время все изменилось. Хозяин дома, по сло-вам Говарда, уехал по делам. Жизнь стала немного проще, без боли и избиений. Говард не решался дотронуться до любимой игрушки Джейсона. У девочки зажили раны, прошли синяки. Остатки ее души по-прежнему напоминали фарш, но все же было уже не так тяжело. Однако она знала, каждый день прислушиваясь к шуму, который, как ей казалось, она слы-шала, что он вернется и тогда точно ее добьет неимоверно страшным извращенным способом.
  Лили лежала на полу на матрасе и смотрела на лампочку, висящую на проводе под потолком. Она моргала, закрывая глаза, присматриваясь к рисунку, остающемуся на ее сетчат-ке. Послышался грохот, кто-то открыл двери в подвал и, то-ропясь, сбежал по лестнице вниз.
  "Это за мной... Он вернулся!" - заволновалась Лили,
  кинув испуганный взор на двери своей комнаты.
  Подождав несколько мгновений, убедившись, что ей ни-чего не угрожает, она встала по центру комнаты и, сосредо-точившись, стала прислушиваться.
  Внезапно она услышала звук, напоминающий сигнал клаксона машины. Кто-то посигналил дважды. Буквально че-рез несколько мгновений она почувствовала, как легкая виб-рация пронеслась по потолку. Кто-то постучал в двери.
  "Это точно не Джейсон", - проскочило в голове Лили.
  И этого оказалось достаточно, чтобы в ничего не чув-ствующем детском сердце, в осколках души, среди ее ошметков, возникла искра надежды.
  Лили глубоко задышала и, суетясь на месте, оглядываясь по сторонам, стала искать способ как-то привлечь внимание, чтобы дать понять гостям, которых испугался Говард, что она и дети здесь. Но в западне, кроме лампочки и матраса, ничего не было.
  Тринадцатилетняя девочка собралась с силами и, превоз-могая иступляющий страх, подошла к дверям.
  - Помогите, - выдавила она из груди, тихо запинаясь, захлебываясь, проглатывая звуки.
  На глаза Лили выступили слезы.
  - Помогите, - заставляла она себя повторять сквозь дрожь.
  Вдруг ее руки поднялись, и маленькие бледные кулачки стали стучать по двери.
  - Помогите!!! - прокричала Лили так громко, что голо-ва ее закружилась. - Мы здесь!!! Помогите!!!
  ***
  Говард распахнул двери в подвал и сбежал вниз, пере-прыгивая ступеньки через одну. Держа в руках скотч, он подскочил к детям. Упав рядом с ними на колени, он, отры-вая небольшие куски, стал заклеивать рот дрожащим и не понимающим, что происходит, ребятишкам. Закончив, оки-нул их больным взглядом. Он встал с бетонного пола и по-дошел к открытому шкафу со старыми забытыми инструмен-тами.
  Покопавшись немного среди пыльной дурно пахнущей кучи, он достал кусок арматурного прута, примерно полметра
  в длину. Ухмыльнувшись и осмотрев находку, Говард подо-шел обратно к напуганным прикованным к стене детям.
  - Чтобы я вас, суки, не слышал. Услышу хоть звук -
  изувечу.
  Говард замолчал, по нему было видно, что он боится
  и чего-то ждет. Подъехавшая к дому машина просигналила два раза. Говард дернулся и угрожающе уставился на взвол-нованных детей. Кто-то подошел к входным дверям и посту-чал. Заметив в глазах похищенных ребятишек огонь надежды,
  Говард сжал зубы.
  - Молчать!
  Всего спустя мгновение из-за крепких металлических дверей, за которыми жила странная бледная редко появляю-щаяся девочка, стал доноситься еле слышный крик, вслед за которым - грохот кулаков.
  ***
  Стив сидел в машине и настраивал струи теплого воздуха так, чтобы все они шли только на него. Он наслаждался тем, как его тело все больше оттаивает, превращаясь из куска льда в нечто осязаемое, то, что он привык постоянно ощущать. Для полного счастья ему не хватало лишь горячего кофе и, может быть, чего-то сладкого.
  Из-за угла дома вдруг показалась его напарница Хеллен.
  - Ну наконец-то, - с недовольной улыбкой пробормо-тал Стив.
  Не дойдя до машины всего пару метров, его напарница вдруг остановилась. Вид у нее стал озабоченный и несколько растерянный. Хеллен обернулась и, подняв голову, посмот-рела на дом.
  - Что еще? - негодовал Стив.
  Офицер полиции подошла к дверям, за которыми сидел ее напарник, и с крайне недовольным видом открыла их.
  - Иди сюда.
  - Зачем? Мне и здесь хорошо. Тепло, уютно.
  - Выйди, блядь, из машины! - будто ударила по лицу, приказала Хеллен.
  Стив выскочил из автомобиля, не понимая, как ему реа-гировать - грубить в ответ или молча слушать, чего от него хотят и чем так озабочена его напарница.
  - Эй, ты поаккуратней со словами.
  - Слушай.
  - Что?
  - Тихо... Прислушайся, - зло прошептала Хеллен.
  Стив хотел было послать зарвавшуюся напарницу, но, уняв свой гнев, послушно стал прислушиваться к окружаю-щему шуму. Внезапно замерев, он понял, о чем говорила его напарница.
  - Точно, шум ветра. Ни хера себе! Да ты, напарница, Старски и Хатч в одном лице. Только брутальней, с нецен-зурной бранью.
  - Я почти уверена, что слышала детский крик.
  Стив развел руками.
  - Ты совсем сдурела?
  Хеллен была уверена только отчасти. Но она что-то слы-шала - отрывками, не постоянно, неразборчиво.
  - Я не смогла разобрать, по-моему, просто орал ребенок. Вот прислушайся, вроде и сейчас слышится крик.
  Напарник Хеллен упер руки в боки и глазами, полными неуважения и где-то даже презрения, молча обмерял ее с ног до головы.
  - По тебе психушка плачет. Да ветер это!
  После этих слов Стив вернулся в машину, при этом де-монстративно сильно хлопнув дверью.
  Его рука потянулась к ключам, торчавшим в замке зажи-гания.
  Хеллен, продолжая сканировать доносящийся отовсюду шум, пыталась выхватить из потока постоянного свиста, по-рождаемого ветром, тот самый детский крик. Внезапно загу-дел мотор, а за лобовым стеклом показались глаза напарника, полные недовольства.
  - Мудила, - под нос себе прошептала Хеллен.
  Оставив попытки что-то расслышать, она смирилась со своей практически очевидной неправотой. Тяжело вздохнув, она вернулась в машину, сев за руль.
  - Выйди, блядь, из машины? Это что, мать твою, такое? - возмутился Стив, как только машина тронулась с места.
  Хеллен, обернувшись, сдавала назад, пытаясь развернуть автомобиль.
  - Повторю тебе, мне показалось, что я слышала, как кричит ребенок. Вначале я просила тебя выйти из машины нормально, но ты сделал вид, что не понял меня.
  - Свинья ты порядочная, Хеллен. Напишу-ка я проше-ние, чтобы мне дали другого напарника.
  Офицер полиции Эскамилла не отличалась гипертрофи-рованной гордостью. Скорее напротив, в обычной жизни,
  в отличие от рабочего времени, она была сговорчивой и ми-ролюбивой. К сожалению, таким людям, как она, всегда хо-чется попросить прощения первой, даже тогда, когда они правы. Это делает их слабыми в глазах тех, кому на все наплевать. Тех, кто не понимает, что суть - не в слабости, а в любви к тому, кого утратил из-за конфликта. Да, именно такой была Хеллен Эскамилла в повседневной жизни, но только не на ґработе.
  - Да ради Бога. Пиши, что и когда хочешь, - сдерживая негативные эмоции, сказала она. - Только когда в следую-щий раз твой новый напарник будет тебя звать, предположи, что это важно. И не веди себя как член, рассказывая, что тебе очень тепленько в машине. А то придется еще одно проше-ние писать.
  Развернув машину, Хеллен переключила передачу и, нажав на педаль газа, стала удаляться от белого деревянного дома, застывшего меж полем и лесной рощей.
  Смотря в зеркало заднего вида на удаляющееся строение, она не могла отбросить сомнение или скорее даже смятение. Видимо, интуитивно она ходит вокруг чего-то, что пока еще сама не понимает, и не способна сформулировать свои подо-зрения и размышления. Однако теперь она точно собирается это сделать, даже если ей для этого придется самую малость преступить закон и проникнуть в дом без ордера и напарни-ка, когда хозяев там не будет.
  ***
  Услышав, как проворачивается в замке ключ, Лили резко перестала кричать и тарабанить по двери. Сделав два шага ґназад, она, забившись в угол, села на корточки и, прижав колени к груди, стала с ужасом ожидать того, что сейчас произойдет.
  Дверь распахнулась, и внутрь ворвался вспотевший от гнева и страха рассвирепевший Говард. Пальцы его левой руки сжимали арматурный прут. Остановившись над девоч-кой, которая смотрела на него с опустошающим ужасом, он многозначительно вздохнул.
  - Ты что же это творишь, сука? Я понимаю, ты наде-ешься, что рано или поздно ты выберешься отсюда. Но ты здесь сгниешь, - возникли в его голосе нотки удовольствия. -
  И если не Джейсон тебя убьет, то я точно, обещаю.
  Говард резким рывков выкинул арматурный прут куда-то себе за спину, в дверной проем. Опытный в таких вопросах мужчина понимал, что с его силой он просто переломает ко-сти тринадцатилетней девочке. А калечить любимую игруш-ку Джейсона ему пока не хотелось. Мало ли, вдруг он рано или поздно вернется.
  - Наказать тебя стоит, дрянь, - сладко улыбнулся Го-вард.
  Его дыхание стало прерывистым.
  - Давно хотел это сделать.
  Медленно расстегнув ширинку, он скинул с себя старые засаленные джинсы. Лили впилась ногтями в собственную голову, хватая короткие волосы, отросшие за время отсут-ствия хозяина дома.
  - Нет! - прокричала она. - Прошу, только не это, я не хочу. Умоляю, нет!
  Говард слышал свою любимую мелодию, а значит, для него пришло время танцев.
  В восьми метрах от открытых дверей, на нескольких мат-расах сидели закованные в ошейники изрядно похудевшие и давно понявшие, что с ними происходит, похищенные из школьного автобуса дети. Каждый из них, обиженный столь страшной участью, прислушивался к глухим звукам ударов, девичьему всхлипыванью и мольбе о пощаде. Сами начиная плакать, они закрывали руками уши, надеясь, что этот ад скоро закончится, молясь Богу, чтобы он их освободил, со-хранив хотя бы остатки того, что они когда-то считали своей жизнью.
  Глава 11
  - Сейчас будет интересно, - улыбнулся детектив Джексон. - Я не верю во всякое сказочное и мистическое, предсказателей и экстрасенсов, но эта хрень - реально единственное, о чем я могу сказать, что оно не из этого мира.
  Стоя в темной комнате и смотря через специальное стекло в комнату для допросов, в которой одиноко сидел человек, закованный в наручники, коллега детектива со взглядом, полным сомнений, в ответ лишь улыбнулся.
  Внутрь кабинета, где обычно проходил допрос подозре-ваемых, зашел Альфред. Закрыв за собой дверь на замок, он небрежно окинул взглядом сидящего к нему спиной худоща-вого мужчину лет сорока - сорока пяти. Обойдя его, он сел за стол и положил перед собой тонкую папку с бумагами.
  Задержанный несколько часов назад аскетичный и измо-танный на вид мужчина не спешил поднимать глаза, боясь посмотреть на полицейского. Тот, в свою очередь, наоборот, открыл папку с документами, начал перелистывать листы
  и фотографии и не отрывал лукавого хитрого взгляда с лег-ким прищуром от своего оппонента.
  - Где мой адвокат? - тихо произнес мужчина. - Я и слова не скажу без моего адвоката.
  Альфред едко улыбнулся.
  - Ваш адвокат уже в пути, - глубоко вздохнув, он небрежно закрыл папку. - Однако, думаю, для дружеской беседы он нам совершенно ни к чему.
  - Для дружеской беседы? - недовольно бормотал муж-чина, несмело поглядывая на полисмена.
  Вытащив из-под стола руки в наручниках, он указатель-ным пальцем почесал рассеченную бровь, на которой уже за-пеклась кровь.
  - С такими друзьями и врагов не надо.
  - Я очень особенный друг.
  Арестованный мужчина с наигранным пониманием кивал головой.
  - Последняя частичка понимания между вами и кро-мешным адом, который вас ожидает.
  Скрестив руки на груди, Альфред замолчал, с нетерпени-ем ожидая ответной реакции.
  - Запугиваете, - ехидно улыбался собеседник, прямо посмотрев на полисмена.
  - Совсем нет. В вашей ситуации запугивание необяза-тельно. Любой ужас, о котором я мог бы рассказать, из тех, что вас ожидают, будет всего лишь дорожной картой, кон-статацией фактов, а не попыткой запугать.
  - Это еще почему? - задумался собеседник.
  Альфред подвинулся ближе к столу и положил на него руки. Его глаза окрасились холодом с примесью жестокости.
  - Сейчас я расскажу тебе одну занимательную историю,
  и ты все поймешь.
  Задержанный небрежно пожал плечами, давая возмож-ность собеседнику начать свой рассказ.
  - Каждый день, возвращаясь вечером после работы, включая свой запыленный компьютер, стоящий на столе
  в углу спальни, ты окунаешься в чудесный мир детской пор-нографии и мастурбации. Там, в этом мрачном мире, ты имеешь ник, под которым заходишь на тематические форумы. Там у тебя есть друзья, с которыми ты обмениваешься фото-
  и видеоматериалами.
  Подозреваемый в развращении несовершеннолетнего мальчика мужчина, завороженный взглядом и речью мисти-ческого полисмена, внимал каждому слову. Все, что тот го-ворил, было правдой, постыдной правдой, которую тот больше всего хотел скрыть от окружающих.
  - Несмотря на то что ты пользуешься программами, ко-торые якобы должны скрыть твое присутствие в Deep Web, мне известно все, что ты там делаешь. И не только мне. - Альфред откинулся на спинку стула. - Однажды, в неверо-ятный по своему накалу день, где-то в твоей черной душе родилась мысль, что тебе простой порнухи и дрочки недо-статочно.
  Полисмен лукаво улыбнулся, наблюдая, как его собесед-ник с каждым новым словом, опустив глаза, уходит в себя, видя все сказанное будто наяву.
  - Особенно, когда по соседству живет совсем уже не маленький Бобби. Белые зубки, загорелая кожа. В его девять лет у него такие привлекательные черты! И как же хорошо, что ты в чудесных отношениях с его родителями! Всегда мо-жешь присмотреть за мальчиком, когда их нет дома. Когда жарко, угостить лимонадом, сходить в соседний магазин за сладоґстями...
  Альфред заметил, что мужчина настолько растворился
  в его словах, что от упоминания о соседском мальчике тот еле заметно ухмыльнулся и его тело качнулось.
  - "Никто тебя никогда не заподозрит", - говорил ты себе в тот день. Ведь ты прекрасный сосед, работаешь, не пьешь, не куришь, наркотики не употребляешь, живешь со старой мамой.
  - Да, мама у меня прекрасная, - отрешенно пробормо-тал задержанный.
  - И вот, прочитав советы твоих друзей с форума под названием Ukrainian Angels, которые уже вкусили сладкий плод в виде маленького мальчика или девочки, ты решил с головой окунуться в утехи с соседским пареньком Бобби, - Альфред глубоко вздохнул. - Готовясь проглотить и проже-вать пьяную вишню с верхушки торта, ты успел проверить невинного ребенка на то, заложит он тебя или нет. Осматри-вая раны, когда ребенок упал с велосипеда, ты сделал не-сколько фотографий, где он совершенно голый в душе.
  - Нет никаких фотографий, - с нескрываемым волне-нием произнес закованный в наручники мужчина. - Он врет.
  Альфред в ответ холодно улыбнулся.
  - Ох уж эти сраные облака, где хранятся копии всего, что ты сохранял в своем смартфоне!
  - Бобби упал с велосипеда, его раны были в грязи. Я ведь должен был их вымыть и обработать. Фото я сделал лишь с одной целью: я отправил их другу, доктору, чтобы тот сказал, как мне помочь ребенку, - явно занервничал подо-зреваемый.
  - Следовало просто позвонить в скорую, они бы разоґбрались.
  - Бобби плакал, у меня не было времени на звонки, мне срочно надо было ему помочь.
  - Именно поэтому ты раздел его до гола, дал успокои-тельное и отвел в душ, чтобы подправить пару царапин на коленках и ладонях.
  Задержанный недовольно качал головой.
  - Ваши домыслы - омерзительная ложь! Я просто пы-тался ему помочь! - Взорвавшись, тот вскочил из-за стола
  и подошел к большому зеркалу на полстены. - Где мой ад-вокат?! - выкрикнул он, смотря на свое отражение. - Хва-тит ваших игр! Я хочу поговорить со своим адвокатом.
  - Сядь, - спокойно произнес Альфред.
  - Чего?
  - Я сказал сядь, - безмятежно повторил полисмен, небрежно кинув взгляд на крикуна. - Ты ведь не хочешь, чтобы я тебя ударил.
  - Вы не имеет права, я затаскаю вас по судам!
  - Мне похуй, где ты там собираешься меня таскать. Если ты сейчас не сядешь, я тебя изувечу.
  Задержанный мужчина побледнел и стал дрожать от стра-ха. Черные глаза Альфреда поедали его. Казалось, он готов был наброситься и разорвать зубами трусливого педофила.
  Сделав несколько шагов обратно к столу, тот, не торо-пясь, сел, звеня наручниками и не сводя глаз с полицейского.
  - Я продолжу, ты не против? - лукаво спросил Аль-фред. - После падения с велосипеда бедному маленькому Бобби было очень страшно, что мама, которая сказала ему не выходить из дома, пока она съездит в город, узнает, что он нарушил запрет. Ты это понимал и, наблюдая за жертвой каждый день, будто удав, осознал: вот твой шанс, - Альфред на несколько секунд умолк.
  Он боролся с внутренней злобой и диким отвращением. Ему не хотелось что-то рассказывать человеку, сидящему напротив, он хотел его долго и сладко кромсать, разрывая на куски.
  - И ты им воспользовался, - оттаял он. - Все бы ни-чего, и ты точно достиг бы своей цели, развив вашу дружбу с Бобби до состояния полного доверия, если бы не я. Вскоре ты планировал использовать чуть больше успокоительного или не очень сильного снотворного и изнасиловать мальчика.
  - Это не так, - шепотом произнес задержанный.
  - Так. Когда Бобби находился бы в полувменяемом со-стоянии, где-то весь процесс снимала бы стационарная за-крепленная камера. Со временем ты хотел слить это изнаси-лование своему тайному обществу, с которым общаешься в сети. Если бы я тебя не остановил, ты не ограничился бы Бобби. Поверь мне.
  - Вы врете, это все ложь, - задыхаясь, тихо говорил
  задержанный.
  - Что именно, то, что ты остановился бы на соседском парне или нет?
  - Нет. Ваша придуманная история, это бред и клевета.
  - Брось, Сэм, - лукаво улыбаясь, сверлил мистически черными глазами собеседника Альфред. - Мы оба знаем, что это правда. Однако это неважно. Важна концовка истории. Видишь ли, Сэм, - поставил локти на стол полисмен. -
  Я здесь для того, чтобы помочь тебе. И то, что может помочь тебе, скрывается в самом конце моего рассказа. Ты хочешь, чтобы я продолжил его?
  Для задержанного мужчины ответ "да" сейчас был равен признанию своей вины. Он был настолько напуган, что лю-бой ценой мечтал избежать наказания за содеянный им ґпустяк.
  - Да, продолжайте.
  - План чудесен. Все прошло бы отлично, если бы не пришедший в школу полисмен, обративший свое присталь-ное внимание на славного мальчика Бобби. Дотошный коп уделил ребенку внимания больше остальных, расспросив о близких ему людях, которые помогают и выручают его в сложных ситуациях. Видишь, Сэмми, не у одного тебя талант втираться в доверие к детям. Бобби рассказал мне о тебе и твоем благородстве. О том, что его чудная головка после со-ка, который ты дал ему, кружилась. Он даже и не запомнил, что ты его фотографировал.
  Альфред встал и взял со стола папку с досье на подозре-ваемого. Скрутив ее так, будто собирается прихлопнуть назойливую муху, он обошел задержанного и стал у него за спиной. Тот сжался, понимая, что его сейчас начнут бить.
  - Мы уже провели анализ крови Бобби и обнаружили в его крови остатки "Сибазона". А родители думали, что
  у сына легкое недомогание. У нас есть фото маленького об-наженного мальчика в твоем душе. Но самое главное -
  у нас есть ты. И тебя ждет больше чем ад. В тюрьме над то-бой вначале будут издеваться, а потом убьют. Ты будешь умирать долго и болезненно. Знаешь, откуда мне это извест-но?
  - Откуда? - мямлил, дрожа, заключенный.
  - Я, простой патрульный, даже не детектив, посадил уже четверых педофилов, и трех из них убили. Скоро придет очередь и славного Эрла, а после суда - и твоя.
  Сидящий на стуле закованный в наручники мужчина резко обернулся.
  - Вы же сказали, что хотите помочь мне?
  Альфред снова улыбнулся, словно демон искуситель.
  - Нет, я не хочу тебе помогать, но помогу. Я дам тебе ручку и листок, ты напишешь чистосердечное признание, а потом на камеру прочитаешь его вслух.
  - Я не буду этого делать.
  Услышав эти слова, полисмен занес руку и ударил скру-ченной папкой по лицу педофила. Такой удар не приносит боли и, что важно, не оставляет следов. Но он шокирует, пу-гает, обескураживает, будто пощечина.
  - Сэмми, в тюрьме тебя будут насиловать, на тебя будут мочиться, тебе изуродуют и без того больную психику.
  Сознайся! Так ты хоть немного скостишь себе срок.
  На глазах задержанного мужчины проступили слезы.
  - Нет, я ни в чем не виноват, - беспомощно скрипел он.
  Альфред занес руку и снова ударил того по лицу.
  - Представь, что будет после твоей болезненной жуткой смерти. Бесконечность страданий, боль от пламени, в кото-ром будет гореть твоя гнилая душонка. Сознайся, прошу тебя.
  - Где мой адвокат? - катились слезы по щекам Сэма.
  Снова раздался хлопок, а значит, был еще один удар ґпапкой.
  - Твой дешевый адвокат, предоставленный государ-ством, не поможет. Просто сознайся, и я позабочусь, чтобы твоя мама ни о чем не узнала. Я попрошу твоих соседей ни-чего не говорить ей, напишешь, что уехал работать. Отси-дишь несколько лет, а потом уедешь с ней в другой город. Плюс если ты сейчас сознаешься и расскажешь все, мы с ре-бятами сделаем так, чтобы телевизионщики ничего не узнали. Так ты не поломаешь себе жизнь окончательно.
  Арестованный смотрел на полисмена красными от слез глазами. Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но, увидев, как тот снова заносит над ним сильную жилистую руку, резко сжался, обхватив скованными ладонями голову.
  - Хорошо! - выкрикнул Сэм - Я сознаюсь, я хотел за-няться сексом с Бобби. Но я не хотел насиловать его. Я пла-нировал все сделать аккуратно, чтобы ему не было больно.
  
  - Мать вашу, не может быть... - смотрел глазами, пол-ными удивления, детектив, стоящий по другую сторону зер-кала.
  - Вот и я о том же, - улыбнулся коллега.
  
  Альфред опустил кулак, сжимающий скрученную папку.
  - Ты омерзительное чудовище, Сэм, и мне тебя не жал-ко. Вначале ты бы просто насиловал Бобби, а потом убил бы его. Сначала вам мало порно и дрочки, потом мало детского порно и дрочки. Вы начинаете их есть, будто звери, - по-лисмен тяжело вздохнул. - Я помогу тебе только в том слу-чае, если ты свои признательные показания дашь до разгово-ра с адвокатом, а потом повторишь все в присутствии детек-тивов.
  Сэм высвободил свою голову и, сдерживая плач, сказал:
  - Хорошо, я сделаю все, как вы говорите, я все расскажу. Но поверьте, я не хотел вредить ему.
  Небрежно кивнув головой, Альфред вышел из комнаты.
  Пройдя несколько метров, он отворил дверь в кабинет
  и оперся о дверной косяк.
  - У вас есть десять-пятнадцать минут, пока он не очуха-ется. Поторопитесь.
  - Спасибо, Альфред.
  - Не за что, детектив.
  В комнате, откуда ведется наблюдение за проведением допросов, находилось несколько человек. Альфред небрежно окинул присутствующих взглядом. Никто из них, кроме кол-леги по участку детектива Джексона, ему не был знаком. Ка-кая-то молодая темнокожая женщина в деловом костюме, ря-дом с ней зрелый крепкий мужчина с внушительной щетиной и, видимо, друг детектива Джексона, стоящий около него. Все они смотрели на молодого патрульного, которому уда-лось несколькими мгновениями ранее выбить признание из человека, подозреваемого в совращении несовершеннолет-него мальчика. Чрезмерное внимание смущало Альфреда, как и благодарность или подбадривания коллег, поэтому, пере-давая преступника старшему по званию, он всегда стремился как можно быстрее удалиться.
  - Я свободен?
  Детектив Джексон почему-то переглянулся с темнокожей женщиной и стоящим рядом с ней крепким мужчиной, после чего снова взглянул на Альфреда.
  - Да, конечно, ты можешь идти.
  Дверь закрылась, и два офицера остались наедине с аген-тами ФБР.
  - Теперь вы объясните мне, что происходит? - развел руками офицер Джексон.
  - Нет, извините, - сказала темнокожая гостья в строгом деловом костюме.
  - Это совершенно секретно?
  - Нет, но все же мы предпочли бы не говорить, для чего нам понадобился ваш патрульный.
  - Я думаю, - прозвучал глубокий мужской голос, - при определенных обстоятельствах Альфред вам сам расска-жет, почему мы здесь.
  Офицер посмотрел с недоверием на неожиданных гостей.
  - У него проблемы?
  Рита и ее босс, улыбнувшись, переглянулись.
  - Спасибо большое за сотрудничество, офицеры, - ска-зал крепкий зрелый мужчина, протягивая руку. - Будем держать вас в курсе событий.
  - Конечно, будете, потом догоните и еще раз будете, - бормотал детектив, пожимая руку гостям.
  - Не обижайтесь, - покидая помещение, не оборачива-ясь, произнесла Рита. - У вас своя работа, у нас своя.
  После этих слов она захлопнула за собой дверь.
  - Ты зачем их привел? - недоумевая, шепотом спросил своего друга детектив.
  - Им нужен был твой полицейский.
  - Для чего?
  - Откуда я знаю? - негодовал в ответ приятель. - Я написал им в письме все, что ты мне о нем рассказывал. Они решили, что приедут и поговорят с ним лично.
  Уперев руки в боки, офицер Джексон недовольно по-смотрел на собеседника.
  - Смотри, не сломай парню жизнь, ему и так нелегко пришлось. Столько, сколько он пережил, нам с тобой не снилось в самом страшном сне.
  ***
  Возвращаясь домой, молодой полицейский Альфред Хоуп окунался в мир тишины и темноты. Ни первое, ни второе ему не нравилось. Оказываясь в своей маленькой квартирке на окраине города, попадая в стены, у которых нет воспомина-ний, он ощущал в душе грусть и одиночество. Своей новой жизни он помнил уже чуть больше двух лет. Казалось, все в ней было хорошо, но, несмотря на большое количество лю-дей, окружавших его, он по-прежнему был один. Внутри
  и снаружи.
  В квартире, расположенной на втором этаже четырех-
  этажного дома, состоявшей из кухни-студии и спальни, не было фотографий, открыток на Рождество от родителей,
  в чулане не пылились в коробке детские вещи, которые не хотелось выбрасывать. У Альфреда не было таких воспоми-наний, которые люди с трепетом копят долгие десятилетия, а основное количество из тех, что приходили на ум, не до-ставляли удовольствия.
  Долгие месяцы лечения, повторные переломы костей, ко-торые неправильно срослись, восстановление лица с помо-щью многочисленных операций, боль от заживающих шра-мов, чувство стыда, когда местное телевидение снимает тебя грязным и оборванным, пытаясь отыскать твоих родных или знакомых... Первые полгода после того, как в жизни Аль-фреда появилась его главная спасительница Джессика, были похожи на ад. Лишь ее искреннее тепло согревало душу странного парня, который потерял память. Он искренне жа-лел, что так и не ответил этой милой и доброй девушке вза-имностью. Жалел, что никому из девушек, которым он был симпатичен, не дал шанс и сам им не воспользовался. Жалел, что соседняя подушка на его кровати за эти два года так ни разу и не пахла женскими духами.
  Таков был его удел. Ему было некомфортно с людьми,
  а без них - еще хуже. Всем и каждому, кто помог ему в тот страшный период подъема из ямы, он благодарен. Каждого из них он любил, но на расстоянии. И лишь оказываясь дома, один, в пустой неприметной квартирке с минимумом вещей, он жалел, что не мог преодолеть это расстояние. Что-то,
  о чем он не помнил, не давало ему этого сделать.
  Альфред включил свет и кинул ключи на стоящую в прихожей тумбочку. Осмотрев пустой дом в серо-бежевых тонах, он, тяжело вздохнув, устало побрел в спальню. С ненавистью посмотрев на скомканную кровать, он предста-вил форму
  и наполнение тех кошмаров, которые ему сегодня предстоит пережить.
  Его сон был прерывистым и тяжелым, никогда не даря-щим чувства удовлетворения и свежести. Каждую ночь мо-лодого мужчину настигали тошнотворные кошмары, в кото-рых его кто-то догонял, терзал, пытался убить. Альфред очень сильно переживал, что ощущения во сне не отличались от тех, что он испытывал в реальности. Подобную реалистич-ность он списывал на сильную травму головы, вследствие которой потерял память. Жаль, что ни один психиатр, мозго-прав, нейрохирург не смогли посоветовать что-нибудь стоя-щее, что помогло бы ему вернуть память, ну или подарить хоть немного спокойный сон.
  Посещая рекомендованные врачом сеансы психотерапии, оплачиваемые ангелом воплоти по имени Джессика, Альфред часто жаловался на неспокойный и тревожный сон,
  а также на содержание сновидений. Однако каждый раз он кое
  о чем умалчивал - о том, что пугало его сильнее испытанной в мире грез физической боли, о тех редких снах, где не его пытались убить, а совсем наоборот, он стремился убить ко-го-то. Кого-то нечеткого, размытого, кажущегося беззащит-ным и слабым. Такие видения пугали Альфреда больше всего, ведь он знал: он добрый и хороший человек, любящий людей.
  Пускай и на расстоянии.
  - Ну что, держись, - тихо сказал он, находясь в одино-кой спальне окутанной полумраком.
  Скинув с себя одежду, Альфред, словно закусив кляп пе-ред самой страшной пыткой током, лег в пропитанную потом постель.
  "Сегодня все будет иначе, и ты выспишься", - говорил он себе, растворяясь в подступающем сне.
  ***
  Альфред почувствовал, как две ласковые теплые руки скользят по его телу, пытаясь обнять сзади. Находясь в кро-мешной темноте, он резко обернулся, желая разглядеть ту, кто подарила ему столь прекрасные ощущения, не вызвав при этом чувства отвращения и отторжения.
  В воздухе повеяло чудным запахом фруктового мармела-да, и перед его взором предстала девушка или девочка. Спу-стя мгновение снова девушка и снова девочка. Странное ан-гелоподобное существо постоянно трансформировалось, пе-реливалось из одного состояния в другое. Нечеткие образы, не то из глины, не то из дыма, не то из золота, удивляли и интриговали. Это точно был один и тот же человек, который становился то старше, то младше. Обнаженная, очень краси-вая девочка, тринадцати-пятнадцати лет, без волос на голо-ве... Еще мгновение, и она превращается в девушку по виду старше лет на десять. Образ взрослой девушки привлекал Альфреда, заставлял ее хотеть, рождал желание прикоснуть-ся. А не до конца оформившийся подросток пугал и отталки-вал, вызывая нелепое странное чувство стыда и вины.
  Осмотрев себя, Альфред с удивлением обнаружил, что он тоже полностью обнажен. Его тело сверкало, несмотря на полную темноту. Оно казалось неестественно красивым.
  Выждав, когда странное аморфное существо станет взрослой соблазнительной девушкой, молодой мужчина при-блиґзился к ней. Прижав ее к своему телу, изнывая от жела-ния, он занялся с ней сексом. Ощущения, испытываемые Альфредом, напоминали сладкий дурман, наркотическое наваждение. Оно с каждой секундой усиливалось, стремясь
  к своему совершенному пику. Было видно, что мистического вида девушка испытывает столь же сильное наслаждение, что и мужчина, заключивший ее в объятья.
  Прекрасная пара взбиралась на вершину, и, казалось, че-рез мгновение большой взрыв создаст новую прекрасную вселенную.
  Целуя плечи, шею, подбородок, губы, Альфред намере-вался разделить философский камень, смотря своему чудес-ному наваждению в глаза.
  Увидев их, Альфред замер, окутанный ужасом. Он раз за разом входил в тринадцатилетнюю девочку, которая смотрела на него покрасневшими от слез глазами.
  - Давай, не останавливайся. Еще немного, - содрогаясь от боли, сказала она.
  Вынырнув с криком из сна, истерзанный кошмаром мо-лодой мужчина вскочил с кровати. Сделав несколько быст-рых вздохов, он в темноте нащупал стоящую на тумбочке рядом
  с кроватью лампу и швырнул ее что есть мочи в стену.
  - Сука! - выкрикнул он. - Когда же это закончится?
  Ночная темнота ответила на его вопрос тишиной и скор-бью, навсегда поселившейся в небольшой квартире на втором этаже четырехэтажного дома.
  Глава 12
  В этот раз зима закончилась как-то уж очень быстро. ґТакое положение дел заметили все жители Хэмптона, вклю-чая Хеллен Эскамиллу. Слякоть не так сильно пугала горо-жан, как холод, поэтому на постоянную капель, грязную обувь
  и тротуары никто не жаловался. Все лишь боялись внезапной неадекватной метели, которая может застать врасплох в кон-це марта - в начале апреля.
  Полицейские вечером покидали участок, запирая каби-неты. На улице шел холодный промозглый дождь, и каждый из них стремился побыстрее домой, в тепло и уют. Хеллен задержалась в холле и болтала с дежурным, чья ночная смена только начиналась. Провожая своих коллег, она изредка от-рывалась от увлекательного разговора, чтобы сказать стан-дартное "пока", "до завтра" и "хорошего вечера".
  - Да, удачи, - махнула рукой Хеллен, смотря вслед по-следнему полицейскому, покидающему участок.
  Обернувшись, она с улыбкой взглянула на сидящего за стойкой дежурного.
  - И, в общем, представь себе: свадьба в самом разгаре и моя бабушка берет слово. Встает и вместо того, чтобы смот-реть на невесту, мою сестру, она смотрит на меня. За этой катастрофой наблюдают все гости. Мудак-осветитель,
  наводит на меня прожектор. Все внимание теперь на меня и бабушку.
  - Уф, какая жесть, - сдерживал смех дежурный.
  - Да, представь себе. Я при всей своей смуглости стала красная как помидор, - кивала головой Хеллен.
  Взяв со стойки бумажный стакан с остывшим кофе, она сделала глоток.
  - Короче, я стою и жду, что будет, и все гости ждут. Ба-бушка смотрит на меня, как на врага, и почему-то обращается к Крису, мужу моей сестры. "Благослови тебя Бог, мой маль-чик, и Пресвятая Дева Мария, ты наш спаситель", - говорит она. И все понимают, о чем она: о том, что я такая вся не-правильная католичка, никак не заведу себе семью и де-тей, - офицер на мгновение замолчала.
  - Ты знаешь, - продолжила она. - Я думаю, стоит ввести смертную казнь для стариков, которые косячат на свадьбах.
  - Да, - смеялся дежурный. - Мне остается только со-чувствовать тебе, Эскамилла. Однако ты должна прислу-шаться к своей бабуле.
  - Да пошел ты, - шутила его коллега.
  - Ты не лесба, еще и хорошенькая, работы в городе сносной нет, времени свободного полно. Найди себе хоро-шего мужчину и нарожай с ним маленьких красивых Эска-милл.
  - Вот смотрю я на твою сверкающую плешь и сексуаль-ный живот, Эл, - нарочито соблазняла та коллегу. - И ду-маю, а не остаться ли мне сегодня сверхурочно и не заняться ли именно этим?
  Дежурный полисмен смелся и качал головой.
  - Не надейся, Эскамилла, все это добро только для моей Рози, будь она неладна, - грустно вздохнул коллега. -
  Не выходи замуж никогда, Хеллен. Это такое болото, потом и не выберешься.
  - Да знаю я, - вторила в ответ офицер. - Вот только вечером, когда остаюсь одна с собакой, думаю, быть может, бабушка права и настало время искать и мне спасителя.
  В сквозном белом коридоре показался Стив, напарник Хеллен.
  - Я буду твоим спасителем и, так уж и быть, отвезу тебя домой в своем новом "Камаро", - выкрикнул он, накидывая на себя куртку.
  Закрыв двери в их с напарницей кабинет, он подошел
  к стойке, расположенной в холле полицейского участка.
  - Нет уж, - шутливо смерив его взглядом с головы до ног, произнесла Хеллен. - Чтобы я отбила тебя у всей жен-ской половины города? Не хочу, чтобы меня сожгли на кост-ре твои подружки.
  - Эл, пока, - посмотрев на дежурного, кивнул головой Стив.
  - Хорошего вечера, офицер.
  - А ты почему не едешь домой, Эскамилла?
  - Жду документы из Миннесоты.
  - Документы из Миннесоты? - заинтересовался Стив.
  - Да, по поводу красного "Сильверадо", который мы преследовали.
  Глаза полисмена устало закатились под лоб.
  - Опять ты за свое. Эти ребята чисты. Мы же с тобой все давно выяснили.
  - Пойду-ка я схожу в уборную, - негромко произнес Эл, видя, к чему ведет диалог.
  Хеллен проводила взглядом коллегу, после чего холодно посмотрела на Стива.
  - Ты видел в городе хоть раз этого Джейсона после того, как мы его пытались догнать?
  - Нет. Но то, что я кого-то не вижу, не значит, что чело-века нет.
  Полисмен неуверенно покивала головой и обняла себя руками.
  - Это твое мнение, и я его уважаю, но я прислушаюсь
  к своей интуиции.
  - Как хочешь, - безразлично продолжал Стив. - А что за документы хоть?
  - Пока не знаю, я дала запрос по номерам и марке авто-мобиля в департамент дорожной полиции Миннесоты. По-просила, если будет что-то интересное, пусть сообщат. Они перезвонили, сказали, что нашли машину. Что меня, мол, ждет сюрприз и что по телефону ничего говорить не будут,
  а все нужные данные вышлют пакетом через ФедЭкс.
  - Ничего себе, Эскамилла, - сдержанно удивился Стив. - Интересно, какой же там сюрприз.
  - Вот и узнаем. Мне уже звонили насчет доставки.
  Хеллен не успела договорить, как ее перебил звук откры-вающихся дверей. В участок вошел курьер в сине-черной униформе, в руках он держал мокрый целлофановый пакет.
  - Миссис Эскамилла? - приближаясь, уточнил он.
  - Мисс, - ответил за напарницу Стив.
  - Распишитесь здесь, - сказал курьер, протягивая элек-тронный планшет.
  Черкнув небрежно стилусом подпись, полисмен забрала пакет.
  - Спасибо.
  - Не за что, мисс, - после этих слов доставщик покинул участок.
  Разорвав защитную пленку, Хеллен кинула упаковку на пол. Вытащив из пакета папку, она положила ее на стойку
  и спешно открыла.
  - Мать твою... - прошептал Стив.
  Его напарница взяла из папки большую цветную фото-графию, на которой был запечатлен практически дотла сго-ревший красный "Сильверадо". Судя по номерам, это был тот автомобиль, за которым они гнались чуть больше полу-года назад.
  - С тебя выпивка, - тихо сказала офицер Эскамилла, рассматривая фотографии.
  - Прости меня, - также спокойно ответил Стив, всмат-риваясь в шокирующие снимки.
  - Взгляни на эту, на задних покрышках неплохо сохра-нился рисунок протектора.
  - Да, пламя до них не добралось.
  Хеллен собрала все фотографии и положила их рядом
  с папкой. Внизу под ними лежал рапорт на несколько стра-ниц, где были описаны все детали, которые удалось узнать относительно покореженного автомобиля.
  - Посмотри, было ли тело в машине? - поинтересовался Стив.
  Водя пальцем по черным строчкам, офицер искала данные о наличие пострадавшего в автомобиле, точнее его останков. Быстро изучив первые две страницы, она открыла третью.
  - Вот! - воскликнула Хеллен. - В кабине на месте водителя тела не обнаружено. Внутри салона, на сиденье, имеются следы крови. В результате проведения ДНК-экспертизы было выяснено, что кровь принадлежит мужчине 25-35 лет. В базе данных полиции образца нет. Также в машине были обнаружены остатки снотворных и се-дативных средств, "Сибазона" и "Пропофола". Емкости для хранения вещества обнаружено не было. Рядом с автомоби-лем находились остатки телефона "Самсунг", данные с кото-рого восстановить невозможно, так как аппарат пролежал на открытой местности, судя по его состоянию, не меньше не-скольких месяцев.
  Офицер Эскамилла перевернула страницу, там было всего пару строк и данные с адресами и телефонами полицейского департамента, откуда пришла информация. Закрыв папку, она озадаченно посмотрела на Стива.
  - Как давно нашли машину? - спросил он.
  - Буквально неделю назад. Сразу как начал таять снег.
  - Кошмар, - искренне недоумевал Стив. - Автомо-биль, видимо, там пролежал с прошлой осени.
  - Как думаешь, может, тело растерзали животные?
  - Может, и так... Но они ведь должны были оставить куски растерзанной окровавленной одежды.
  Двери, ведущие в туалет, открылись, и показался дежур-ный полисмен.
  - Ну что, общий язык уже нашли? - улыбался он, при-ближаясь к коллегам.
  - Не сейчас, Эл, - повернувшись вполоборота, строго кинул Стив.
  Недолго постояв в коридоре, недовольный бедолага, ко-торому не было места сегодня вечером в родном участке, глубоко вздохнул.
  - Пойду покурю, - прискорбно пробормотал он, после чего побрел по коридору к черному входу.
  - "Пропофол", "Сибазон"... - тихо произнесла Хеллен, оставшись наедине с напарником.
  - Меня тоже заинтересовала эта деталь.
  - Убийство и уничтожение улик с автомобилем?
  Стив покачал головой.
  - Не думаю.
  Хеллен возмутилась и кинула папку на стойку.
  - А что тогда?
  - Несчастный случай.
  - Седативы, Стив! Вещества, нечасто используемое местными фермерами.
  - Да знаю я! - возмущался в ответ напарник. - Но ме-ня сейчас не это волнует.
  - А что же?
  - То, что если с этим делом что-то серьезное, это наш
  с тобой косяк. Мы его преследовали, он явно вел себя подо-зрительно, а мы просто его отпустили и никому не передали в соседнем штате.
  Стив, нервно потирая лоб, огляделся по сторонам.
  - Если окажется, что здесь, ко всему прочему, еще
  и какой-то криминал, без проблем для нас не обойдется, - ґполицейский перешел на тихую речь. - Этого, конечно, не случится, если ты не скажешь, что мы за ним гнались, и за-будешь об этом.
  Хеллен была озадачена таким странным поведением напарника.
  - Я могу не говорить, что мы пересекались с ним, но де-ло это я не оставлю.
  Лицо Стива окрасилось холодом.
  - А как ты тогда объяснишь свой интерес к нему? Слу-чайной удачей?
  Полисмен застегнул молнию на куртке и снова огляделся по сторонам, желая удостовериться, что они с Хеллен одни.
  - Делай, что хочешь, Эскамилла, только меня не под-ставь, дура.
  Последние слова напарника, прежде чем он покинул ґучасток, были пропитаны с трудом сдерживаемым пренеб-реґжением.
  - Надо съездить к его десятиюродному свек-ру-племяннику и сообщить, что мы нашли машину его сосе-да! - так же пренебрежительно вслед выкрикнула она.
  Проигнорировав слова коллеги, Стив захлопнул за собой входные двери.
  "Мудак", - подумала она.
  Хеллен всегда раздражала чрезмерная осторожность
  и порой даже трусость ее напарника. Иногда ей казалось, что тот прирос своей задницей к мягкому офисному креслу и его устраивает такое положение дел, где не надо ничего делать, кроме получения зарплаты.
  Боковые двери в просторном светлом коридоре приот-крылись, и в них показался полисмен.
  - Вы закончили? - устало поинтересовался он.
  - Да! Прости, Эл. Рабочие моменты.
  Хеллен положила фотографии и рапорт обратно в папку.
  - Ну слава Богу, - засмеялся коллега, возвращаясь за свое рабочее место. - Я уж подумал, вы пара - так долго выясняли отношения.
  - Пара? С кем - с ним? - указала офицер на прозрач-ную покрытую остатками холодного дождя дверь. - Нико-гда, даже за миллион долларов, - оправдывалась она, было заметно, что ей неловко.
  Повисла пауза, которую нарушал лишь скрип стула, на который сел Эл.
  - Послушай, - прервала напряженное молчание Хел-лен. - Какие планы у тебя на сегодняшнюю ночь?
  - Вау, - пытался шутить полисмен. - Я говорил тебе,
  у меня жена и...
  - Я серьезно, - перебила его собеседница. - Мне нуж-на твоя помощь.
  - Какая?
  - Вот, - покопавшись, Хеллен вытащила из папки фо-тографию и протянула ее Элу. - Пробей по базе данных, не проходят ли эти покрышки по каким-то ориентировкам.
  Лицо полисмена окрасилось таким внушительным ке-фирным недовольством, будто у него отобрали не ночь наедине с его любимым сериалом "Как я встретил вашу ма-му", а почку в пользу представителя ЛГБТ-сообщества, ко-торое он не очень любил.
  - За какое время? - тяжело вздыхая, спросил он.
  - 12 месяцев.
  - Ну хоть не 12 лет.
  Хеллен улыбнулась.
  - Спасибо тебе большое, ты очень выручил меня. Только знаешь, всякие глупости в стиле мелкого воровства не ищи.
  - В смысле?
  Офицер пожала плечами.
  - Ищи серьезные вещи, убийства, наркотики.
  - Ты что-то хочешь мне сказать, Хеллен? - подняв вверх одну бровь, старался быть компанейским Эл.
  - Хочу сказать, что Рози с тобой очень повезло.
  Невысокого роста полисмен, став на носки, перекинулась через стойку, за которой сидел ее коллега, и поцеловала его
  в сверкающую лысину.
  - Аккуратней, Эскамилла, - взялся за наручники Эл. - Камер у нас свободных много, арестую тебя за сексуальные домогательства.
  - Обязательно, - улыбалась собеседница. - Только после того, как я высплюсь.
  - Проваливай, не зли меня, - полисмен положил фото-графию ближе к компьютеру, и его пальцы забегали по кла-виатуре.
  Прежде чем покинуть участок, Хеллен, остановившись
  у самого входа, обернулась.
  - Эй, ты какую пиццу любишь? Выбирай, я угощаю.
  - Взятку предлагаешь? - не отрываясь от работы, сказал Эл. - Ты покатилась по наклонной, Эскамилла.
  Собеседница в ответ молчала, понимая, что вот-вот будет продолжение.
  - Дабл Пеперони. К чему эти глупые вопросы, мэм?
  Офицер улыбнулась и кивнула головой.
  Покинув участок, она посмотрела на темно-синее небо, затянутое холодными облаками, накрывшими землю, точно гигантским куполом. При каждом выдохе из ее рта вырывался пар, который свидетельствовал о низкой температуре. Заку-тавшись в куртку и осознав, что горожане рано обрадовались внезапному потеплению, она посмотрела на часы.
  - Мда, Эскамилла, еще пару таких задержек на работе,
  и от тебя сбежит даже твоя собака, что уж говорить о муже, - тихо ругала она себя.
  Взглядом отыскав свою машину на парковке, офицер по-спешила к ней. Оказавшись в промерзшем салоне, она завела двигатель. Спустя несколько минут теплый воздух обнял ее со всех сторон, заставив дрожащее тело успокоиться. Заказав с помощью смартфона пиццу для Эла, Хеллен сняла автомо-биль с ручника и отправилась сквозь мокрые улицы Хэмпто-на к себе домой.
  Глава 13
  Рита сидела вместе с боссом на седьмом этаже одинна-дцатиэтажного здания, что расположилось под номером 1110 по Третьей авеню в Сиэтле. Громоздкое серое строение
  с большим количеством окон было местной штаб-квартирой ФБР. Коллеги, работающие здесь, с большим удовольствием предоставили возможность провести все необходимые встречи двум большим шишкам из главного офиса, располо-женного в Вашингтоне, округе Колумбия.
  Комната для брифингов была, как и во всех офисах феде-ральной службы, кубической и до безобразия бессодержа-тельной. Белый потолок, серое ковровое покрытие, большой экран, доска, на которой можно при желании что-то напи-сать, внушительных размеров овальный стол с черной сто-лешницей и стулья на хромированных стальных ножках, расположенные вокруг него.
  Благодаря открытым жалюзи и стеклянным прозрачным стенам, отделяющим кабинет от коридора, внутри комнаты было по-летнему светло. Электронные часы на стене показы-вали 11:00.
  - Ненавижу эту страну за то, что она такая большая, - тихо ворчал Бенджамин, стоя у окна и дуя на только что принесенный адски горячий кофе. - Есть же страны с нор-мальной территорией - Ватикан, Андорра, Люксембург. Надо было устраиваться на работу там. С этими чертовыми перелетами несколько дней уходит на то, чтобы привыкнуть
  к часовым поясам. Только привык - и опять обратно
  в Вашингтон.
  Сделав маленький глоток, обжигающий язык, он отошел от окна и сел рядом с Ритой.
  - Благодарите Бога, сэр, что это не Россия, и нам не пришлось лететь из Москвы во Владивосток, - безразлично сказала она, не отрываясь от просмотра документов, разло-женных перед нею.
  - Не выпендривайся, тебе по статусу не положено.
  - Да, сэр.
  Раздался характерный звук стука по толстому увесистому стеклу.
  Прозрачная дверь приоткрылась, и в комнате показался вчерашний привлекательный брюнет в черной полицейской униформе.
  - Здравствуйте, у меня должна быть встреча где-то здесь с федеральными агентами, никак не могу найти кабинет 13.
  Бенджамин и Рита встали.
  - Проходите, Альфред, мы и есть те самые федеральные агенты, с которыми у вас встреча.
  Полисмен кинул двери и зашел внутрь светлой простор-ной комнаты.
  - Альфред Хоуп, - сдержанно улыбнулся он, протяги-вая руку незнакомцам.
  - Бенджамин Блейк, замдиректора ФБР, это Рита Коул-мен, директор департамента криминальных расследований.
  Альфред пожал поочередно руки - мужчине, потом его спутнице.
  Сегодняшнее утро для него, видимо, было особенным, так как, прикоснувшись к ладони женщины, он не испытал при-вычной неприязни.
  - Присаживайтесь, - указала она на кресло, стоявшее через два от нее, сбоку.
  Молодой полисмен вежливо кивнул, отодвинул стул
  и сел. Глазами, полными интереса и легкой нервозности, он смотрел на незнакомцев, севших напротив него.
  - Мы все о тебе знаем, Альфред, нам предоставили на тебя увесистое досье, - начал свою игру Бенджамин.
  - Ничего себе, на меня даже есть досье.
  - Да, мистер Хоуп, - включилась в беседу Рита. - Вам есть чем похвастаться, и это всего за два неполных года, ко-торые вы помните.
  Молодой полисмен откинулся в кресле и внимательно посмотрел на шишек из федерального агентства.
  - Как бы это пафосно ни звучало, я просто делаю свою работу.
  - Да, не спорю, но есть в ней некая специфика, которая вам дается лучше, чем остальным.
  - Например?
  - Давай я, Рита, - вернулся в разговор Бенджамин. - Ты никогда не задумывался, почему тебе так легко удается находить педофилов, при чем не каких-то интер-нет-онанистов, а настоящих преступников, тех, кто намере-вается совершить преступление?
  Альфред заерзал в кресле.
  - Не думаю, что это какой-то особый навык. Просто я много работаю с детьми по этому вопросу. Они меня выводят на этих мразей.
  - Вот! - воскликнул гость из Вашингтона. - Ты ис-кренне их ненавидишь, не стесняешься в выражениях. В твоих глазах, когда ты касаешься этой темы, пылает настоя-щая лютая злоба, и ты, как собака-наркоман, натасканная на поиск кокаина, не остановишься, пока всех их не найдешь.
  Кивая головой, молодой полисмен чувствовал себя не в своей тарелке. О деталях своей работы и мотивации, побуж-дающей его, он не любил говорить. В такие моменты он чув-ствовал себя голым, будто на интервью в "Доброе Утро, Америка".
  - Да, любить их, конечно, не за что, - уставился он
  в окно, стараясь не встречаться глазами с Ритой, которая пристально рассматривала его сканирующим взглядом.
  Федеральный агент пыталась по повадкам, ответам, ми-молетному взгляду понять, кто сидит напротив и можно ли ему без последствий сказать о том, о чем они с боссом наме-ревались.
  - У вас остались хоть какие-то обрывки воспоминаний
  о жизни до потери памяти? - спросила она.
  - Нет, совершенно никаких. В первые мгновения, когда я стал себя осознавать, я помню лишь боль, головокружение и тошноту. Первое мое детальное воспоминание - это лес и поезд, в котором я ехал неизвестно куда. В ту пору я часто терял сознание и теперь с трудом могу отличить реальные события от снов.
  - Что вам сейчас снится?
  Альфред кинул взгляд на пол, сделав небольшую паузу.
  - Ничего... Я крепко сплю.
  - Мои вопросы вам неприятны? - давила Рита на собе-седника.
  - Немного, - посмотрев прямо в глаза оппонентке, спокойно ответил тот.
  - Не заморачивайтесь, - деловито улыбался Бенджа-мин. - Вы скоро поймете, почему мы их задаем.
  Рита, держа белый лист бумаги в руках, время от времени смотрела в него, напоминая себе таким образом о том,
  о чем хотела спросить. После подглядывания она снова ки-дала свой пронизывающий взор на гостя.
  - Ваша история бесконечно жуткая, - вернулась вновь к пытке Рита. - Даже нам с мистером Блейком при нашей работе не доводилось встречаться с подобным.
  - Ну что ж, поздравляю.
  Альфред своим тоном хотел дать понять, что пора бы пе-рейти к делу. Рита заметила это.
  - Вас кто-нибудь искал, быть может, вы кого-то искали?
  - Вы знаете, мэм, - положил левую руку на стол Аль-фред и подался немного вперед. - Так уж вышло, что обо-рванных изуродованных бомжей мало кто ищет в этой стране. Но я по этому поводу не сильно переживаю, так как мой вид был столь жутким, что, каким бы ни было мое про-шлое, я не хочу
  к нему возвращаться, - заметно занервничав, полисмен по-тер лоб. - Когда меня только нашли и я стал приходить в себя, ко мне приезжало местное телевидение. Обещали начать поиски, говорили, вот-вот приедет национальное те-левидение, и вообще, я стану мировым событием. Однако у этой страны есть события поважнее, каждый день полицей-ские убивают афроамериканца или кто-то начинает пальбу в колледже.
  Я полицейский, мэм, если бы меня кто-то искал, я бы узнал об этом первым.
  - Сочувствую вашей трагедии, - виновато сказал Бен-джамин, после чего недовольно посмотрел на свою подчи-ненную.
  - К чему эти вопросы? - развел руки Альфред. - Вы что-то нашли из моего прошлого?
  Двое чиновников из столицы напряженно переглянулись. Было видно, они хотят о чем-то сказать, но не решаются.
  Бенджамин тяжело вздохнул.
  - Послушай, Альфред, лично мне о таком говорить не-легко. Знаю, что агент Коулмен относится к этому значи-тельно проще. Но для меня это трагедия, которая терзает.
  Ты ґдолжен знать. Видимо, ты этого не помнишь. Два года назад в Индианаполисе было совершено убийство.
  Молодой полисмен вдруг скрестил руки на груди, пытаясь защититься от поступающей информации. Было заметно, что он насторожился, не понимая, к какому итогу может приве-сти данный разговор.
  - Кто-то убил водителя школьного автобуса, - продол-жил Бенджамин. - Этот кто-то сел за руль автобуса и, про-ехав по заранее запланированному маршруту, похитил пяте-рых детей, учеников школы Норт-Вест-Централ. Именно тех, кого хотел. Неизвестно по сей день, где эти дети и кто это совершил. Преступник действовал хладнокровно и очень уверенно. Для усыпления школьников, чтобы те не сопро-тивлялись, он использовал хлороформ.
  Альфред вдруг почувствовал легкое головокружение
  и головную боль.
  - Да, это ужасная история, я читал о ней в Википедии, - прервал спич полисмен. - Но, несмотря на то что вы ска-зали, я не пойму, к чему ваши вопросы, я по-прежнему не понимаю, при чем здесь я.
  - Мистер Хоуп, мы здесь, - аккуратно подводила к главному Рита, - потому что вы можете нам помочь найти этих детей.
  Бенджамин встал из-за стола, подошел к окну и посмот-рел на верхушки соседних зданий, щедро обласканных утренґним солнцем.
  - Твои навыки, твоя сверхъестественная интуиция, быть может, это та самая искра, которой нам не хватает, чтобы сдвинуть расследование с мертвой точки, - директор Блейк обернулся. - Мы хотим предложить тебе работу, Альфред.
  - Мне? - недоумевал молодой полисмен.
  Вернувшись обратно за стол, Бенджамин буквально прыгнул обратно в кресло.
  - Да, Альфред, тебе. Обо всех нужных формальностях мы уже договорились с твоим начальством. Они готовы тебе дать отпуск с завтрашнего дня на какое-то время.
  Опешивший полисмен не знал, как реагировать и что го-ворить. Он не понимал, для чего простой патрульный может понадобиться всесильному замдиректора ФБР.
  - Но я простой коп из Сиэтла, а вы - федеральная служба. Это даже не в моей юрисдикции, у меня нет таких полномочий.
  Рита знала о том, что могут возникнуть подобные вопро-сы, и поэтому была готова к ним.
  - Мы приглашаем вас в оперативную группу на правах привлеченного эксперта, советника - неважно. На время вашей работы у вас будет повышенный оклад, статус специ-ального агента ФБР и все его права. Вам предоставят при-личное жилье и обеспечат транспортом.
  - Жилье? - не понимал, о чем идет речь, Альфред. - То есть это не удаленная работа?
  - Нет, надо лететь в Индианаполис, там наш штаб. Нам нужно быть как можно ближе к месту преступления.
  Молодой полисмен с недоумением посмотрел на Риту,
  а потом на Бенджамина.
  - Неужели у вас настолько все плохо, что вам действи-тельно необходим полицейский со столь мизерным стажем?
  Бенджамин поник и заметно помрачнел.
  - Да, два года мы топчемся на месте. Кроме хлороформа и отпечатков покрышек, оставленных около автобуса на окраине Индианаполиса, у нас ничего нет. Мы устали кор-мить затравками родных, дежурящих и ночующих под сте-нами оперативного штаба. А начальство в Вашингтоне про-ело мне плешь в моих седых волосах, уверяя, что Америка ждет от нас чуда.
  - Нам нужна ваша мистическая удача и чутье, Аль-фред, - заметно ослабила хватку Рита. - Общественный интерес
  к делу падает, полицейские департаменты отвечают на за-просы все медленнее, людей, желающих работать с таким материалами, все меньше. Не каждый может выдержать поток детской порнографии и постоянные допросы маргиналов в неґтленной надежде отыскать хоть кого-то из похищенных. Хотя бы их тела.
  Бенджамин встал из кресла и, обойдя молодого полисме-на, сел слева от него.
  - Пока мы вели дело, мы посадили нескольких педофи-лов за хранение порнографии. Но вы же понимаете, что это не то, чего от нас требуют. Нам надо найти детей, живыми или мертвыми, а виновника убийства и похищения посадить на электрический стул.
  Альфред чувствовал, что матерый волк с огромным опы-том оперативной работы в прошлом отлично знает, как за-ползать под кожу людям, желая получить от них то, что ему нужно.
  - Я замдиректора ФБР и подчиняюсь лишь директору Кристоферу Рэю. По воскресеньям мы играем с ним в гольф. Уверен, если нам удастся распутать это дело, мы могли бы помочь вам распрощаться с тяжелой работой патрульного.
  Смотря будто загипнотизированный куда-то вниз, моло-дой полисмен не издавал ни звука.
  - Мне нравится моя работа, - отрешенно, очень тихо бормотал он.
  - Никто не спорит, - обволакивал жертву, будто змей, Бенджамин. - Почему бы не сделать ее интересней? Думаю, будет увлекательней работать на улицах Сиэтла в статусе национального героя.
  Момент достиг своей критичной точки и стал бесконечно плотным.
  Нет полицейского, не мечтающего быть агентом ФБР
  в красивом костюме, со сверкающим жетоном, дарящим со-вершенно особые привилегии. Боже, какой же заманчивой выглядела для Альфреда возможность хоть раз в жизни про-изнести фразу: "Это дело переходит под мою юрисдикцию!"
  Молодой полисмен встал. Выглядел он так, словно мгно-вение назад его перемололи острыми винтами в блендере. Сотни мыслительных потоков, проходящих одновременно, отображались на его лице. Он осмотрел присутствующую с ним в комнате для брифингов пару, которая, последовав вслед за ним, тоже поднялась.
  - Я дам вам ответ до завтра.
  - Важно, чтобы вы знали, - холодно произнесла Рита. - Завтра у нас в 10:30 рейс в Индианаполис, если вы не от-ветите до 22:00 сегодняшнего дня, мы улетим без вас.
  - Подумайте, - протянул руку Бенджамин. - Это мо-жет стать отличным шансом для вас кардинально изменить свою жизнь. Не к каждому прилетает и лично предлагает ра-боту Бенджамин Блейк.
  - Осталось только понять, я изменю свою жизнь в луч-шую или худшую сторону? - пожимая руку, добавил Аль-фред.
  - На всякий случай я забронирую для вас билет в первом классе на наш рейс. Если решитесь, оплатите его, а по при-лету в Индианаполис вам отдадут деньги.
  - Хорошо, спасибо.
  - А, кстати, вот, возьмите. - Бенджамин вытащил из внутреннего кармана серого пиджака визитку и дал ее гостю в униформе. - Мне, в отличие от агента Коулмен, можно звонить до 23:00.
  Полисмен повернулся, чтобы пожать руку первой жен-щине в его сознательной жизни, прикосновение которой не вызвало в нем неприятных эмоций.
  Рита, видимо, хотела выразить недовольство тем, что простой патрульный сразу не согласился на столь привлека-тельное предложение господ из Вашингтона. Она стояла около комода у стены и складывала бумаги и папки в черный строгий кожаный кейс. Все выглядело так, будто для нее
  и не было сложного напряженного разговора минутой ранее,
  а тем более простого уличного патрульного.
  - До свидания, - смотря ей в спину, тихо сказал Аль-фред.
  - Всего хорошего, - безразлично ответила Рита.
  Эмоционально измотанный молодой полицейский напра-вился к прозрачным дверям. Они беззвучно открылись, и он покинул комнату для брифингов, после чего скрылся
  с глаз агентов.
  - Могла бы с ним и помягче, - вычитывал Бенджамин свою подчиненную. - Не все знают, что за хрупкой привле-кательной внешностью скрывается акула, готовая растерзать всех, кто ниже ее по служебной лестнице.
  Рита кинула кейс на комод. Обернувшись, она хитро по-смотрела на своего босса.
  - Он согласится.
  - Ты думаешь?
  - Уверена. И сделает он это потому, что я его задела высокомерием.
  Бенджамин покачал головой. На его лице появилась
  едкая улыбка, полная скепсиса.
  - Наверное, ты одинока, Коулмен, именно потому, что считаешь, будто подобное нравится мужчинам.
  - Нет, сэр, не считаю. Но на него это подействует. Плюс он хороший полицейский, который знает, что ему нечего де-лать на улицах Сиэтла.
  Босс Риты небрежно махнул рукой и недовольно посмот-рел на нее.
  - Будем надеяться, он позвонит. И пока ты не до конца разрушила все мои иллюзии относительно сегодняшнего дня, идем поедим.
  Не дожидаясь одобрения или согласия, он вышел из ка-бинета. Взяв с комода свой кейс, Рита поспешила вслед за Бенджамином.
  ***
  В темной комнате, в одном нижнем белье, на краю ском-канной кровати сидел Альфред. Он крутил в руке визитную карточку и время от времени нервно поглядывал на часы. Сквозь ночной сумрак красные цифры показывали 01:43. Те-ребя время от времени свои взъерошенные тревожным сном волосы, Альфред часто и глубоко вздыхал. Он так и не по-звонил Бенджамину Блейку, и, видимо, это делать было уже поздно. Что-то смущало его во всей этой истории, веяло чем-то гнилым. Видимо, сама суть расследования.
  Одно дело ловить старых извращенцев, пускающих слю-ни на маленьких мальчиков в родном Сиэтле, а другое - пытаться распутать мертвое дело национального масштаба. Будучи совсем еще неопытным полицейским, чей талант за-ключался в невероятной интуиции, он понимал, что на нечто подобное - убийство водителя автобуса и похищение де-тей - способен по-настоящему чудовищный изощренный ум, с которым он, быть может, еще не готов схлестнуться - ни как полицейский, ни как человек.
  За небольшим окном виднелись верхушки ночных кленов, чьи листья тревожил унылый ночной ветер. Приятный уху шум проникал внутрь спальни и нарушал мрачную и такую тяжелую тишину - звенящую, терзающую голову Альфреда.
  Ему казалось, если он покинет город, который стал для него родным, то утратит остатки того, что делало его им, че-ловеком с именем, фамилией, хоть какими-то знакомыми
  и самой минимальной историей. Там, в Индианаполисе,
  у него опять уйдет кучу времени на то, чтобы привыкнуть
  к окружающим, улицам, новому дому.
  Альфред осмотрел спальню. Она виделась ему даже
  в темноте пустой и безжизненной. В ней не было души, в ней никогда не включался покрытый толстым слоем пыли теле-визор, не звучал смех и, к сожалению, никогда не звучал женский стон, пропитанный восторгом и наслаждением.
  У человека без прошлого нет корней, а значит, если ветер будет достаточно сильным, он, будто семя одуванчика, смо-жет унестись в то место, где ему будет хорошо или где он не погибнет. В любом случае то, что не держится корнями за землю, на одном месте никогда не останется.
  Альфред принял для себя решение: он не собирался ни-куда ехать. На самом деле он принял это решение еще тогда, когда вышел из кабинета, расположенного в здании ФБР на Третьей авеню. Если бы только не эта сучка, которая задела его хладнокровный нрав.
  По большому счету можно было бы переспать ночь, и ее дерзкий образ сдулся бы, как шарик. Однако всегда будет особое "но", которое этой ночью, когда совсем не до сна, бу-дет о себе напоминать. Почему-то Альфреду было жалко агента Риту Коулмен. Да, она была привлекательной женщи-ной
  с красивой фигурой, однако впалые щеки и темные круги под большими янтарными миндалевидными глазами, замаскиро-ванные тональным кремом, выдавали то ли нервозность, то ли хроническую усталость. Изящная гостья из Вашингтона казалась тоненькой, но не худой. О таких людях говорят, что они очень злые, что-то гложет их изнутри, поэтому они и не поправляются.
  - Может, это потому, что она черная... - еле слышно прошептал Альфред, пытаясь все-таки понять, почему впер-вые рукопожатие не принесло ему никакого дискомфорта.
  "Неважно, - говорил он с собой мысленно. - Холодная высокомерная сучка, и я должен поставить ее на место. То, что у нее жетон федерального агента и счет в банке, не дает ей право обращаться со всеми, как с мусором".
  Альфред кинул двумя пальцами визитную карточку на стоящую около кровати тумбочку, после чего лег обратно
  в кровать. Натянув на себя одеяло, он закинул себе под голо-ву руку и уставился в белый потолок.
  "Точно, - продолжал он молчаливый диалог с собой. -
  Я должен эту дрянь поставить на место, очень красиво, чтобы все видели. Ну или... позвать ее выпить со мной кофе".
  ***
  Аэропорт Сиэтл-Такома находится в черте небольшого города Ситак. Расположившись между двумя более крупными городами, он вряд ли мог похвастаться чрезмерной броско-стью и едва ли мог претендовать на звание архитектурного произведения искусств. Он всего лишь надлежащим образом выполнял свою главную функцию, и этого было достаточно.
  Бенджамин и его коллега агент Рита Коулмен сидели за небольшим столиком в огромном и просторном зале ожида-ния. Большое окно метров двадцать в высоту полностью оги-бало всю тыльную сторону помещения, служа чудесной пло-щадкой для обозрения, где все могут наблюдать за прибыва-ющими и отбывающими самолетами. Среди снующей шум-ной толпы пассажиров, спешащих на свои рейсы, высокопо-ставленные гости из Вашингтона чувствовали себя неуютно. Бенджамин то и дело смотрел на табло с расписанием, желая увидеть заветную надпись "Сиэтл - Индианаполис".
  - Ну что, мастер НЛП, довольна? - обратился он к Ри-те.
  Та, прежде чем ответить, подождала, пока закончит гово-рить девушка, сообщающая каждые пару минут об отбываю-щих и прибывающих рейсах.
  - Я совершила ошибку, сэр, и прошу меня за это про-стить.
  - Вычту деньги за поездку из твоей зарплаты, так как она оказалась совершенно пустой и бесполезной.
  Агент Коулмен понимала, что ее шеф ворчит не потому, что не удовлетворен итогами поездки, а потому, что не вы-спался.
  - Справедливо, - кивнула она.
  Бенджамин кивнул несколько раз головой вслед за заме-стителем и обратил свой взгляд в окно, на запутанную сеть взлетно-посадочных полос, которые были в ту секунду со-вершенно пустыми.
  - Мне надо раскрыть это дело, Коулмен, - с нотками обреченности сказал он. - Буду с тобой откровенен. Дети детьми, преступность преступностью, а карьера карьерой. Если я не доведу его до конца, в Вашингтоне мне ничего не светит.
  Рита привыкла к цинизму своего шефа, который везде
  и во всем был истинной его мотивацией, поэтому в ответ она всегда холодно улыбалась и понимающе кивала. Мистер Блейк и не догадывался, что его лояльная исполнительная сотрудница считает его конформистом и изворотливым уг-рем, который думает лишь о себе и карьерной лестнице. Рита молчала, ведь она и сама была такой до недавних пор, точнее до того момента, пока ее не поставили главной в деле о по-хищении. Всматриваясь каждый день в фотографии укра-денных детей, она все меньше оставалась безразличной и все больше мечтала отыскать их, виня себя за то, что расследо-вание так долго тянется.
  - Мы обязательно раскроем его, - спокойно сказала она.
  Картинка на электронном табло вдруг сменилась, и на нем появилась новая строчка.
  - Наконец-то, - тяжело встал со своего места Бенджа-мин. - Нам куда?
  - Седьмой терминал, третьи ворота.
  Рита вытащила из чемодана ручку и, наклонив его, направилась вместе с шефом к самолету. Пройдя всех улы-бающихся людей, проверяющих документы и билеты, они оказались внутри него.
  Первый класс был заполнен наполовину, однако рядом
  с тем местом, где должна была сидеть Рита, у окна уже кто-то сидел. Она направилась к незнакомцу, надеясь вежливо по-просить, чтобы тот уступил ей место у иллюминатора. По-дойдя, она опешила и обрадовалась, но не показала этого.
  - Здравствуйте, Альфред.
  Немного дернувшись, тот отвлекся от разглядывания взлетной полосы и обернулся.
  - Здравствуйте, мисс Коулмен, - сдержанно улыбнулся он, протягивая по привычке руку.
  - Вы все-таки решились.
  - Да. Я думаю, мне бы пришлось очень пожалеть, если бы я не использовал такой шанс.
  Немного растаяв, Рита по-женский мило улыбнулась
  и протянула руку в ответ.
  - Добро пожаловать на борт.
  Альфред кончиками пальцев прикоснулся к тонкой ладо-шке своей новой начальницы и, запоминая и анализируя ощущения, пожал ее.
  - Спасибо.
  - Ты сэкономила себе кучу денег, Коулмен, - улыбаясь, пробирался меж рядов мощный Бенджамин. - Добро пожа-ловать на борт.
  - Да, то же самое мне только что сказала Рита.
  - Отлично, вы подружитесь, - неуверенно сказал Бен-джамин.
  - Прошу, садитесь на свои места и пристегнитесь, - подошла к троице стюардесса. - Мы скоро взлетаем.
  Первый класс остался полупустым. Рита осмотрелась
  и поняла, что может выбрать не одно место у иллюминатора, а несколько, и не надо никого ни о чем просить.
  Положив сумку в отделение для хранения над головой, она села около Альфреда и пристегнулась.
  Бенджамин похлопал по плечу новобранца, после чего, довольный, направился к своему месту.
  Альфред бегло осмотрел соседку и, последовав ее приме-ру, тоже пристегнулся. Стюардесса задернула шторку, отде-ляющую первый от бизнес-класса, и тут же зашумели реак-тивные двигатели. Легкая вибрация волной прокатилась по всему самолету.
  - Боитесь летать? - спросила Рита, увидев, что ее сосед заволновался.
  - Не знаю, - растерянно ответил он.
  Реактивные двигатели стали набирать обороты, создавая необходимую тягу. Огромный "Боинг", будто тяжелая туша, сдвинулся с места и взял курс к взлетно-посадочной полосе. Не торопясь, сделав несколько поворотов, он остановился
  и на мгновение замолчал.
  Внезапно заревев, он сорвался, набирая с каждой секун-дой все больше скорости, и после нескольких сот метров се-рого бетонного полотна мягко оторвался от земли.
  Глава 14
  На ногах Хеллен Эскамиллы красовались резиновые са-поги темно-синего цвета. Стоя по щиколотку в холодной грязи, она не сильно беспокоилась о их чистоте. В то мгно-вение ее больше волновало, что, несмотря на то что она сде-лала все необходимое, чтобы не замерзнуть, - надела теплую куртку, термобелье под брюки и шерстяные носки, - ей все равно было холодно.
  Солнце в середине марта практически не греет, делая окружающую обстановку еще более невыносимой. Тающие сугробы снега превращают любую поверхность, не покрытую асфальтом, в черную холодную кашу.
  Стоя меж деревьев, недалеко от дороги, через которую парочка странных фермеров добирается до шоссе, ведущего в Хэмптон, она, засунув руки в карманы, пыталась расслышать среди весенних шумов звук приближающегося автомобиля.
  Хеллен оставила служебную машину в городе, у поли-цейского участка. Спрятать ее около подозрительной фермы было негде. Случайный попутчик подбросил ее до нужного поворота и скрылся за горизонтом.
  Бдение среди голых мрачных стволов деревьев в десятке миль от Хэмптона наверняка показались бы глупыми ее напарнику, поэтому она оставила на его столе на всякий случай записку с координатами, где можно ее найти в случае чего,
  а также с причиной, почему она решилась на эту авантюру.
  К тому моменту, когда Хеллен появилась на работе, Эла там уже не было. Бедолага так умаялся от сидения на одном месте, что, как только у него появилась возможность, он сбе-жал домой, мечтая о мягкой постели. Коллега не забыл
  о просьбе офицера Эскамиллы и оставил несколько листов на столе в ее кабинете. Просмотрев их, она не нашла в них практически ничего интригующего.
  Списки, где указывались следы от летних шин "ГудґЙеар", пестрели однообразными, будто скопированны-ми друг
  с друга данными. Угоны, ограбления мелких магазинов и придорожных кафе.
  - Ну Эл... - возмущалась Хеллен, просматривая листы, не понимая, зачем тот сделал столько лишней работы.
  Она уже хотела смять страницы, заполненные бесполез-ной информацией, когда ей на глаза попалась одна интерес-нейшая строчка. Шины с таким же рисунком протектора, ка-кие были на сгоревшем внедорожнике в Миннесоте, были обнаружены около школьного автобуса на окраине Индиана-полиса, откуда были похищены пятеро детей.
  Когда Хеллен прочитала это, ее пробрало. Она вспомнила крик, который, как ей казалось, она слышала зимой около дома, где проживал Джейсон Фрост. А еще она вспомнила
  о страшной трагедии ее родного Хэмптона - пропаже ми-лейшей девочки, отличницы Лили. В ее обостренном созна-нии все эти детали слились воедино, указывая, намекая, что ее подозрения относительно двух мужчин, проживающих около кукурузного поля, могут быть небезосновательными.
  Хеллен не стала тратить время на разговоры и раздумья. Она просто отправила нужный ей имейл и, взяв дома необ-ходимую одежду, вооружившись двумя пистолетами, никому не сказав ни слова, отправилась в недружелюбный дом. Она понимала, что там никого может не быть, а значит, она зря наговаривала на людей. Именно поэтому, дождавшись, когда хозяин покинет его, она спокойно все там обшарит и, если ничего не найдет, просто скроется и забудет обо всей этой истории. Но ей обязательно надо в этом убедиться, чтобы потом долгими одинокими ночами не мучиться мыслью, а что если...
  Офицер Эскамилла услышала звук ожившего дизельного двигателя.
  - Отлично, - прошептала она, прислоняясь к толстому дереву.
  Посмотрев меж густой гряды деревьев на плохо просмат-риваемый дом, полисмен стала ждать, когда мимо нее проне-сется пикап.
  Спустя полторы минуты в десяти-пятнадцати метрах от нее, прыгая и раскачиваясь на плохой грунтовой дороге, проехала черная "Тойота Такома". Ступая вокруг дерева, проводив ее взглядом, Хеллен вытащила из-за пояса хроми-рованный револьвер.
  - Смелей, Эскамилла, - тяжело вздохнув, подбадривала она себя.
  Дождавшись, когда шум двигателя полностью растворится в тишине, она, внимательно смотря по сторонам, пошла
  в сторону дома.
  Чавкая, резиновые сапоги впивались в холодную мягкую землю. Держа револьвер двумя руками, полисмен подошла к крыльцу. Подняв правую руку, она несколько раз кулаком постучала по двери. Убедившись, что в доме никого нет, она отошла от двери на два шага и, взяв небольшой разгон, уда-рила грязным резиновым сапогом по белому дереву. Замок сломался, возникла сантиметровая щель, но двери по-прежнему были заперты. После второго удара они с гро-хотом распахнулись, стукнувшись о стену.
  Взбудораженная, Хеллен выставила перед собой оружие и не спеша вошла внутрь дома. Перед ней был коридор, веду-щий к заднему входу, и лестница на второй этаж. Вглядыва-ясь в углы, огибая их, она направляла револьвер туда, куда смотрела. Вокруг нее был простой деревенский антураж. Гостиная и кухня были аккуратными и прибранными, сомни-тельно, что подобное жилище принадлежит маньяку или пе-дофилу. Но и фермеру оно не принадлежало, тем более что в последнее время поля Джейсона были какими-то неухожен-ными, запущенными.
  Первый этаж показался Хеллен неприметным и скучным, там не было ни намека на связь двух мужчин с похищением. Ей определенно нужны были спальни хозяев, их шкафы, где вдалеке от глаз посторонних хранятся личные вещи.
  
  Лили сидела в своей крошечной камере для пыток, где было все для выживания. Ее реальность плавилась, уничто-жая остатки здоровой психики. В последнее время ее стали мучить панические атаки, ей казалось, что она задыхается и
   что вот-вот ее сердце остановится. В этих атаках самое омерзительное было не столько само состояние, сколько итог. Они заканчивались ничем. Она так и не задыхалась и не умирала. Да, однажды она на пике паники и галопирующего сердцебиения почувствовала, что теряет сознание. В то мгновение она ощутила, как все тревоги, страх, боль и жут-кие воспоминания оставили ее и престали терзать.
  "Наконец-то", - подумала в то мгновение она.
  Из ее красивых глаз успела выкатиться одинокая чистая слеза, и после этого она рухнула на пол. Лили была уверена, что умирает, и была очень рада этому. Но девочка всего лишь потеряла сознание.
  Она долго плакала, когда проснулась. Плакала без слез, потому что было нечем. Единственную оставшуюся слезу она оставила как раз для своей смерти, чтобы хоть кто-то по ней поплакал. Но судьба отобрала у нее даже эту возможность.
  Лили показалось, что кто-то постучался во входные две-ри, расположенные этажом выше. Спустя несколько секунд послышался звук, будто кто-то выбил их. Девочка не обра-тила на шум внимания, зная, что это галлюцинация. Лежа
  в сером старом платье на полу, повернувшись на левый бок и согнув ноги, положа две ладошки себе под голову, она за-крыла глаза в надежде, что скоро заснет и ей приснится мама.
  
  Хеллен поднялась на второй этаж... Энергетика дома бы-ла тяжелой. Казалось, здесь не просто тихо, из дома будто высосали весь воздух, отчего образовался абсолютный зву-ковой и эмоциональный вакуум. Нигде не было ни картин, ни фотографий, ни распятий.
  В глаза полисмену бросилась дверь, расположенная
  у окна в конце коридора. Она была металлической и состояла из сваренных листов стали. Хеллен почувствовала, что все, что ей необходимо, за этой дверью. Подняв револьвер и направив его на замок, она выпустила в него всю обойму.
  - Помогите! Спасите! Мы здесь! - вскочив с матрасов, принялись кричать закованные в ошейники дети.
  Погружающаяся в глубокую дрему Лили открыла глаза. Спустя секунду она поняла, что услышанные ею сквозь сон восемь громких хлопков ей не померещились.
  Глубоко нервно задышав, девочка вскочила с пола.
  - Спасите нас! Спасите, прошу! - прокричала она, раз-дирая себе глотку.
  Хеллен вошла в спальню Джейсона. Ее тут же обескура-жил неприятный запах старости. Комната была пыльной, в глаза бросалось внутренне запустение, было видно, что
  в комнате давно никто не убирает и не живет. В общем, там не на что было смотреть - выгоревший ковер, кровать, шкаф, стол, несколько мониторов и кучу DVD. Их количе-ство поражало. Вся стена напротив кровати от потолка до пола была в пронумерованных коробках без надписей. Рядом со столом стояли на штативе три небольших цифровых ви-деокамеры.
  Хеллен засунула револьвер в висящую на поясе кобуру. Она направилась к столу, на котором стояли несколько мо-ниторов. Пол под ее ногами заскрипел. Оглядевшись, она за-метила три продолговатых коробки за мониторами. В них находились фотографии, сделанные на полароид. Хеллен по-тянулась рукой и вытащила стопку фотографии.
  - О боже, - еле сдерживая слезы, прошептала она.
  На снимках, которые листала офицер Эскамилла, были запечатлены обнаженные дети - и мальчики, и девочки. Ужасно, но некоторые из них, видимо, не понимая, что с ними происходит, улыбались.
  Хеллен кинула фото на пол и взяла еще несколько сним-ков из другой коробки. Ее накрыло волной тошноты, отвра-щения и боли одновременно.
  На фотографиях из второй коробки был запечатлен поло-вой акт со взрослым хорошо сложенным мужчиной, чьего лица не было видно. У одних жертв лица были искажены
  в страдании и крике, у других на лице было отрешенное спокойствие, будто дети были мертвы - не то снаружи, не то внутри. Хеллен перевернула фото - на обороте серым карандашом была начиркана цена $ 500.
  Ее дрожащая рука с ужасом потянулась к третье коробке.
  - Господи, нет! - покатились слезы по ее щекам. - Как? Зачем? - спрашивала она пустоту.
  Борясь с головокружением, она старалась не упасть
  в обморок.
  Снафф - предел, которого достигают немногие, единицы счастливчиков. На снимках был именно он. Страшно, что окровавленные дети были еще живы, они старались удрать или были связаны. На одной из фотографий у стены улыбался обнаженный размытый, высвеченный вспышкой Говард - человек, с которым офицеру Эскамилле уже доводилось об-щаться. Стоя у лежавшего на полу окровавленного мальчика, он держал в руках нечто наподобие отвертки. Хеллен пеґревернула фото - там стояла цифра $ 2000. Ее зубы за-скрежетали.
  Вдруг она услышала нечто, что ей довелось слышать этой зимой, - не то шум ветра, не то еле слышный детский крик. Из ее рук выпали фотографии.
  - Подвал!
  Ринувшись вниз к дверям, она, позабыв о осторожности, надеялась, что ей удастся хоть кого-то спасти. Дернув за ручку, она обнаружила, что подвал заперт. Прислонив ухо к дверям, Хеллен ужаснулась: из-за них и в правду доносился непрекращающийся детский крик.
  - Сейчас, мои хорошие, сейчас... Сейчас... Сейчас... - будто в бреду, не способная собраться, повторяла она.
  Присев на корточки, Хеллен вытащила из-под штанины запасной пистолет.
  - Мать его! - выругалась она.
  Обойма была пуста.
  "Что же делать..." - нервно размышляла женщина.
  Дверь из цельного массива дуба была заперта на крепкий замок - ей не удастся ее выбить.
  Недолго думая, офицер снова поспешила на второй этаж. Ворвавшись в комнату, она подбежала к столу. Открыв верхний ящик и ничего там не обнаружив, открыла средний.
  В нем лежала небольшая красная коробочка, покрытая барха-том. Заглянув внутрь, Хеллен обнаружила там ключ. Схватив его, спотыкаясь, он ринулась вниз к дверям, ведущим в жут-кий подвал.
  Глава 15
  Недалеко от окраины города, среди кубических промыш-ленных зданий расположилась школа Норт-Вест-Централ. Всего пару лет назад это учебное заведение стало известным на всю страну. Его показывали все новостные телеканалы не только Америки, но и всего мира.
  У этой славы был дурной горький привкус, который не любили ученики и особенно родители. Благодаря этой славе они сделали все возможное, чтобы у школы появилась не просто охрана, а всегда был рядом хотя бы один патрульный полицейский.
  В самом начале, когда Индианаполис потрясло дерзкое похищение, все возможные экстренные муниципальные службы города и их руководители были рядом со школой, желая получить свой жирный кровавый кусок медиапирога. Мэр хотел, чтобы горожане видели, как он и его команда за-ботятся о жителях и их детях. Однако было поздно - роди-тели были напуганы. Ничто не способно было их успокоить. Спустя два года они продолжают приводить детей в школу лично, передавая их преподавателю. Больше никто из детей на автобусе туда не ездит.
  На углу двадцать пятой и улицы Франклина, на пере-крестке стояло четырехэтажное здание, построенное из крас-но-коричневого кирпича. Когда-то в нем размещались швей-ные цеха, где шили инвентарь, необходимый самой сильной армии в мире. После того как заказы на его производство были переданы более дешевому и выгодному Китаю, цеха замерли. Много лет здание пустовало. Несмотря на активную работу агента по недвижимости, ему так и не удалось найти желающих купить помещение по приемлемой цене или хотя бы арендовать. На выручку владельцам пришло ФБР, взявшее
  в бессрочное пользование все четыре этажа.
  Из больших решетчатых окон с трех сторон здания были хорошо видны школа Норт-Вест-Централ, а также соседние строения и закоулки. У самого здания шла дорога. Постоянно наполненная автомобилями, она вела водителей из города на огромное восьмиполосное шоссе. Близлежащие улицы вокруг школы Норт-Вест-Централ были малолюдными и немного мрачными. Их с куда большим удовольствием заполняли грузовики, везущие товар к загородным складским пулам, нежели пешеходы.
  
  Альфред стоял на первом этаже здания, где он теперь ра-ботал. Посмотрев вначале на часы, он перевел взгляд на со-лидного охранника средних лет, сидящего около дверей
  в удобном кресле. Тот читал свежую утреннюю газету. Время от времени он опускал ее, чтобы посмотреть на неловкого незнакомца, выглядящего и ведущего себя совсем не как агент ФБР. В нем не было какого-то лоска, энергетики, ука-зывающей на принадлежность к некой элитной касте.
  Переминаясь с одной ноги на другую, Альфред отвернул-ся. Окружающий его интерьер не отличался особой изыскан-ностью. В небольшом холле на первом этаже, помимо пано-рамных окон, были лишь белые стены и несколько белых дверей. От времени белая краска потеряла свой изначальный вид и приобрела немного повседневной серости.
  Охранник, сидевший у входа, встал и выпрямился.
  - Простите за опоздание, Альфред, - войдя, строго ска-зала Рита. - Провожала Бенджамина в аэропорт.
  - Его не будет? - поинтересовался гость из Сиэтла.
  - Он не часто сюда заезжает. Лишь тогда, когда загля-дывает кто-то с национального телевидения.
  - Мэм, - аккуратно обратился охранник. - Машину перепаковать?
  - Нет, Шон, спасибо. Я заехала ненадолго. Представить агентам их нового коллегу. - Рита окинула взглядом двух мужчин. - Вы уже познакомились?
  Охранник с недоверием посмотрел на Альфреда.
  - Да, самую малость.
  - Привыкай, Шон, теперь это один из нас.
  - Как скажете, мэм.
  - Ну что, - дежурно улыбнулась Рита. - Пойдемте, я вас представлю коллективу.
  - Да, пойдемте, - ответил Альфред, одаривая охранни-ка не менее недоверчивым взглядом.
  Директор Коулмен и ее гость, сделав несколько шагов через холл, стали подниматься по лестнице. Новая начальни-ца молодого полисмена шла на одну-две ступеньки впереди
  и немного справа.
  Хорошо освещенная благодаря большим окнам лестница огибала шахту неработающего промышленного лифта. Каж-дый раз, чтобы подняться выше, надо было немного пройти через очередной этаж.
  - Что-то ваш Шон сегодня не в духе, - прозвучало из-за спины Риты.
  - Не обращайте внимания. - Она поднималась по лест-нице, повесив, коричневую кожаную брендовую сумочку на согнутую в локте руку. - Он ко всем незнакомцам так отно-сится. Даже я когда-то не стала исключением.
  - Все мои коллеги будут такими?
  - Шон не из ФБР, он просто отличный охранник, - Ри-та улыбнулась. - Ваши коллеги будут хуже.
  - Хорошая перспектива, - бормотал Альфред, плетясь сзади.
  - И еще, - вдруг остановилась строгий агент.
  Обернувшись, она с легким пренебрежением посмотрела на своего спутника.
  - Купите новую одежду.
  Альфред опешил.
  - Чем эта плоха? - осматривал он себя.
  - Серый пиджак, клетчатая рубашка и джинсы чудесно подойдут для выходного спокойного дня в Сиэтле, но не для агента ФБР, расследующего самое сложное дело в его исґтории.
  - Понятно, - нехотя кивал Альфред. - Должен выгля-деть, как на похоронах.
  - Вы все схватываете на лету! - продолжила свой путь по лестнице вверх, постукивая каблуками, Рита. - Мы по-стоянно имеем дело с мертвыми, мистер Хоуп. Привыкайте.
  Постояв пару секунд на лестнице, гость из Сиэтла напра-вился вслед за своим новым боссом. Смотря на нее, он пы-тался понять: он ее ненавидит или с интересом играет в ее игру, где она начальник, а он - подчиненный.
  Агент Коулмен сегодня выглядела, как всегда, устало
  и измотанно, но все-таки очень привлекательно. На ней был приталенный строгий черный костюм в тонкую белую вер-тикальную полоску. Застегивающийся на талии пиджак под-черкивал ее почти идеальные формы, а свободные прямые брюки намекали на стройные длинные ноги. Туфли на вну-шительном каблуке делали Риту выше Альфреда на пару сантиметров. Он шел сзади и с интересом наблюдал за моло-дой женщиной, напоминающей израненного лебедя или але-бастровую статуэтку балерины.
  "Красивая... стерва", - подумал Альфред, слегка улыб-нувшись.
  - Вот мы и пришли, - остановилась у двойных дверей Рита.
  Сквозь небольшие окошки в них она заглянула внутрь.
  - Ведите себя уверенно и спокойно, - обратилась она
  к спутнику.
  Альфред кивнул в ответ головой, но Рита этого не увиде-ла.
  Распахнув двери, агент Коулмен вошла в просторную светлую комнату, которая занимала половину четвертого этажа. Находящиеся там ее подчиненные занимались кто чем. Все они называли это работой. Кто-то, сидя за столом, мони-торил свежее детское порно в Deep Web, кто-то корпел над документацией, а кто-то, чувствуя скорое позорное возвра-щение в Вашингтон, расслабился, обсуждая итоги прошед-шего на выходных Super Bowl. Все они, увидев появившегося шефа, бросили дела и встали. Несколько человек, живо бесе-дующих у окна, прервали свой интригующий разговор.
  Рита остановилась в дверях. Позади нее стоял яркий, но на первый неглубокий взгляд невзрачный молодой мужчина с парой еле заметных шрамов на лице.
  - Привет всем, - кинула сумку на стоящий справа се-рый стол директор Коулмен. - Сегодня у меня две новости, хорошая и плохая.
  На мгновенье замешкав, люди в комнате переглянулись.
  - Давай плохую в начале, шеф, - выкрикнул агент, стоящий с коллегами у окна.
  - Теперь я буду здесь с вами в Индианаполисе постоян-но.
  Услышав это, сотрудники наигранно расстроились.
  - После такой новости хорошей быть не может. Можете не продолжать, босс, - шутил все тот же парень у окна.
  - Заткнись, Поласки, - не зло грубила в ответ Рита. - Это еще не все, - она глубоко вздохнула. - Бенджамин се-годня утром перед вылетом сообщил мне новость. Звонили из Вашингтона, - агент Коулмен уперла руки в боки и, пока-чиваясь, нехотя произнесла: - У нас есть несколько месяцев до того момента, как нас расформируют. Потом дело перехо-дит другой группе в Вашингтоне.
  - Ну и хер с ним, - недовольно сказал зрелый мужчина, стоявший у заднего стола в левом дальнем углу комнаты. - Быстрее домой вернемся.
  - Нет, Рамирес, домой мы попадем не скоро, - несмотря на темный цвет кожи, Рита заметно помрачнела.
  - Почему?
  - Потому, Рамирес, что если мы не раскроем это дело, Бенджамин захочет, чтобы мы отвечали вместе с ним. Для нынешней администрации в Белом доме это дело как бельмо на глазу. Нужны будут козлы отпущения, и ими будем мы.
  - Мать вашу, - не унимался агент у окна.
  Он протиснулся через коллег, стоявших впереди него,
  и подошел ближе к своей начальнице.
  - Коулмен, ты же знаешь, это дело мертвое. Нет тех, кто может его распутать. Что, мало таких дел в агентстве? Это просто еще одно. Несправедливо нас за это наказывать.
  Рита смерила небрежным взглядом подошедшего к ней агента с головы до ног.
  - Знаю, Поласки. Директору Блейку перед вылетом я сказала то же самое. Он был непреклонен. - Директор Ко-улмен сделала шаг на встречу своему подчиненному. - Но, думаю, если бы ты больше уделял время расследованию, а не чесал языком с коллегами, дело двигалось бы быстрее.
  Услышав плохие новости из Вашингтона, присутствую-щие, казалось, были шокированы и растеряны.
  Джереми Поласки недовольно развел руками. Беспомощ-но кинув их и ударив себя по ногам, он побрел к своему ра-бочему месту.
  - А хорошая новость, мэм? - несмело поинтересовалась симпатичная молодая девушка, стоявшая в трех метрах левее у стола, заваленного бумагами.
  - Хорошая новость, - громко провозгласила Рита, от-ходя от Альфреда.
  Тот понял, что сейчас речь пойдет о нем. Сжавшись внутри до состояния камня, он с ужасом ждал реакции при-сутствующих на него.
  - Вот она, - указала пальцем директор Коулмен на не-знакомца. - Встречайте, офицер Альфред Хоуп, патрульный из Сиэтла. Тебе, Кейт, он уже знаком, остальные видят его впервые.
  Альфред неловко кивнул головой. Рита смотрела на него
  с плохо скрываемым скепсисом.
  - Офицер Хоуп теперь один из нас, - снова обратилась она к своим подчиненным. - У него есть все права и при-вилегии, как и у вас, элиты ФБР. Поэтому он вам не Джонни, не младший и не сынок. Рамирес, тебя это касается особенно, - недовольно посмотрела Рита в конец комнаты.
  Тот в ответ холодно улыбнулся, скрестив руки у на груди.
  - Он владеет невероятным даром. За свою недолгую ка-рьеру в полгода он посадил четырех совратителей несовер-шеннолетних.
  - Пять, - вдруг уверенно перебил спикера Альфред, посмотрев на нее исподлобья.
  - Пять, - неохотно согласилась та. - Четверо из них сидят в тюрьме. Вы введете его в течение недели в курс дела,
  и он будет работать с тобой, Кейт, и с тобой, Рамирес, - смотрела поочередно на тех, о ком говорила, Рита. - С аген-тами Поласки, Трампом, будь твой теска неладен, агентами Брукс и Прайсом. Теми, кто отрабатывает в качестве мотива педофилию, а не торговлю органами, или сексуальное раб-ство. Остальные просто не мешайте ему, а лучше - помоги-те.
  Альфред неохотно смотрел на новых коллег и в каждом из двенадцати, кроме улыбающейся Кейт, чувствовал не просто скепсис относительно слов Риты, а нескрываемое пренебре-жение. Наверное, когда заучка приходит в новый класс
  в колледже с крутыми богатыми парнями и девушками, он чувствует себя примерно так же - как отброс из-под моста.
  - Кейт, введи Альфреда в курс дела. Расскажи ему все, покажи.
  Совсем еще молодая агент Кейт Данкан с любопытством осматривала гостя из Сиэтла.
  Рита подошла к столу. Взяв свою сумку, она повесила ее на согнутую правую руку.
  - Сделайте хоть что-нибудь. Найдите, отыщите, дайте что-то родителям, журналистам и Бенджамину. Альфред - та свежая кровь, которая может оживить расследование, задать новый вектор, который приведет нас к цели. Если мы ее не достигнем, он поедет обратно в Сиэтл, а мы - неизвестно куда.
  Директор Коулмен обернулась и направилась к дверям. Прежде чем покинуть комнату, она остановилась около Аль-фреда и приблизилась губами к его уху:
  - Не подведите меня, Хоуп. Я рассчитываю на вас. Мы все рассчитываем.
  Спустя мгновенье двери за спиной новичка шумно за-крылись. Все смотрели на него, ожидая не то вступительного слова, не то раскаяния.
  - Кейт Данкан, - подошла, протягивая руку, аккуратная невысокая светловолосая девушка с милым курносым носом и серыми детскими глазами. Одетая, как и все присутствую-щие, в черно-бело-серо-синюю строгую одежду, она выгодно контрастировала с остальными искренней улыбкой.
  - Вы меня спасли, - шептал гость, смотря на девушку.
  - Я знаю, - улыбаясь, шептала она в ответ.
  Быстро придя в себя, сотрудники оперативной группы, занимающиеся расследованием, зашумели, вернувшись
  к своим прямым обязанностям.
  - Рита Коулмен показала вам здание?
  - Нет.
  - Тогда пойдемте, я вам все покажу.
  Кейт застегнула на две пуговицы серый пиджак, после чего, толкнув дверь двумя руками от себя, вышла на лестни-цу.
  - Вначале на второй этаж, - спускаясь и оборачиваясь, будто экскурсовод, объясняла Кейт.
  Оказавшись у синих, таких же больших, как и на четвер-том этаже дверей, она достала из кармана ключ и открыла их. Внутри не очень длинного коридора девушка небрежным движением указательного пальца включила свет. Немного подребезжав, яркие лампы осветили шесть белых дверей, расположенных вдоль стен просторного коридора.
  - Некоторые комнаты здесь мы использовали для допро-сов. Другие для встреч и брифингов, - с легкой печалью в голосе рассказывала Кейт, теребя в руках ключи. - По крайней мере, так мы планировали их использовать в самом начале.
  - Планировали? - не понимал Альфред.
  - Да, - сдержанно улыбаясь, обернулась к нему колле-га. - В общем, первые полгода так и было. Нам казалось, что мы к чему-то движемся и делаем все правильно, - пожав плечами, она снова обратила свой взор на закрытые двери. - Все ограничилось несколькими допросами извращенцев
  и парой пресс-конференций. После этого комнаты пустовали.
  - А что, эти извращенцы никуда вас не вывели?
  - Нет, - говорила Кейт, открывая дверь, возвращаясь на лестницу. - То, что я сейчас скажу, большая тайна, ведь это не совсем законно. Но вы же теперь один из нас?
  - Да, можете на этот счет не переживать. Я командный игрок.
  Девушка закрыла двери и кинула ключи себе в карман.
  - Первые пару месяцев после похищения, - увлеченно говорила она, смотря на собеседника, - Америка хотела крови, и мы дали ее. Родители украденных детей требовали от нас ответов, постоянных отчетов о том, как движется рас-следование. Давление было настолько велико, что многие из нас просто не выдерживали и срывались. Писали рапорт об отстранении от дела и брали долгий отпуск.
  Рассказывая, Кейт мимикой отображала каждое ее слово. Казалось, она пережила все, о чем говорила, совсем недавно.
  - Я выдержала накал, связанный с общественным дав-лением, с помощью успокоительных. Другие пили каждый вечер. Так отсеялось три десятка человек, остались только мы - не то самые сильные, не то наиболее слабовольные.
  - Извращенцы, - аккуратно напомнил о вопросе Аль-фред.
  - Да, точно, извините, - неловко улыбалась Кейт. - Мы попросили помощи у Агентства Национальной Безопас-ности. Специалисты, занимающиеся добычей информации
  в сети, - неохотно рассказывала девушка.
  - Хакеры?
  Кейт улыбнулась в ответ.
  - Специалисты по персональным данным пользователей проверили весь массив информации, хранящийся на цифро-вых устройствах родителей и знакомых детей, учащихся школы Норт-Вест-Централ. Всех друзей и друзей друзей. Мы тогда проверили почти половину населения Индианаполиса. Нам удалось найти видео и фотоматериалы, аккаунты на фо-румах в Deep Web, касающиеся педофилии. Мы использовали их, дабы удовлетворить жажду мяса родителей и обществен-ности. После стремительного суда посадили несколько чело-век за хранение детской порнографии в тюрьму. Как именно мы добыли эти данные - Америка так и не узнала.
  - Вы не поняли меня, Кейт, - вежливо удивлялся не-опытности юной коллеги Альфред. - Меня интересовало, помогли ли задержанные вами люди в деле о похищении?
  - Нет, - махнула головой Кейт.
  - Вы, конечно же, опрашивали детей?
  - Да, но что они могут сказать. Особенно, когда "забот-ливые" родители хотят оградить свое чадо от такого ужаса.
  Задумавшись, Альфред потер пальцами свой небритый подбородок.
  - Как думаете, Кейт, если я решу повторно опросить учащихся школы, остальные агенты не посчитают это лютым выпендрежем?
  Агент Данкан пожала плечами.
  - Не знаю. Быть может, просто не говорить им об этом. Если Рита будет знать, думаю, этого достаточно.
  - Пожалуйста, давайте так и сделаем.
  - Хорошо, - желая быть добрым полицейским, согла-силась Кейт. - Ну что, пойдемте дальше?
  - Да, конечно.
  Новоиспеченный агент ФБР и его коллега поднялись на третий этаж. На лестничной площадке находились две ме-таллические двери с мощными засовами и крепкими впаян-ными внутрь замками.
  - Я не очень люблю сюда приходить, - легким рывком, совсем некрупная Кейт Данкан отворила тяжелые двери.
  Альфред оказался внутри просторного зала с высокими потолками. Там было много дневного света, попадающего
  в комнату через большие решетчатые окна. Пять широких прямоугольных столов стояли рядом друг с другом в центре зала. На них лежали яркая цветная одежда, игрушки, тетради.
  - Здесь мы храним улики, - поникнув, сказала Кейт. - Или, скажем так, делаем вид, что улики. На самом деле здесь хранятся личные вещи похищенных детей. Мы собирали их поначалу, надеясь в дневниках, ноутбуках, игрушках и вещах найти намек на мотив или архетип преступника.
  Альфред, вдруг очутившись в каком-то мистическом наваждении, отрешившись от слов агента Данкан, слыша ее, будто через фильтр, неторопливо подошел к столам.
  Пред его взором предстали детские футболки, куртки, носки, на которых были нарисованы трансформеры, желез-ный человек, мстители и, конечно же, кукла Барби. Одежда была радужной и цветной, напоминающей и говорящей о ра-достной поре под названием "детство".
  Проходя мимо столов, Альфред пальцами касался вещей. Он брал их в руки и рассматривал. Разделенные меж собой, они образовывали пять отдельных ярких горок, отличающих-ся друг от друга наполнением, указывая на пять разных ха-рактеров, пять разных судеб.
  Кейт Данкан наблюдала за странным ритуалом молодого мужчины, напоминавшего ей мага или экстрасенса. Ритуал не отталкивал и не казался смешным, он интриговал. Кейт по-нимала: сейчас происходит именно та интуитивная мистика, о которой говорила Рита.
  С одного из столов Альфред взял покрытую пылью фото-графию. Посмотрев на нее, он горько улыбнулся.
  - Это педофил, - тихо сказал он.
  - В смысле? - не понимала его коллега.
  - Это не торговец органами, не больной психо-пат-убийца и не человек, желающий отомстить. Это педофил, он долго
  и планомерно выбирал детей под себя. Хм... - наполняясь грустью, гость из Сиэтла замер. - Малышка очень красивая.
  Изображенная на фотографии сцена причиняла боль Альфреду. Ощущение нарастало, становясь не столько мен-тальным, сколько физическим. Чудная красивая девочка лет восьми-девяти сидела на руках у улыбающегося отца и, за-стыв в нелепой позе, неистово хохотала. На ней было чудное белое платье с красными бретельками на плечах.
  Глаза Альфреда повлажнели.
  Он не хотел думать, что способен сделать больной же-стокий разум со столь прелестным созданием, но, зная гни-лость этого мира и некоторых людей в частности, не мог отогнать эти мысли.
  - Как звали эту... - не закончил вопрос Альфред, оста-новив себя. - Как зовут эту девочку?
  - Это Эмми Стивенс, - печально ответила Кейт. -
  Теперь вы понимаете, почему я не люблю приходить сюда.
  Альфред сделал два тяжелых вдоха. Положив фотографию во внутренний карман пиджака, он, не подав виду, что его что-то потревожило, вернулся к напарнице.
  - Да, теперь понимаю.
  - Двери здесь не запираются. Поэтому ключ вам и не нужен. От второго этажа ключи вам даст директор Коулмен.
  Кейт видела, что ее коллега заметно расстроился и уже не был столь милым, как прежде. Она нечасто видела подобную реакцию у людей, сталкивающихся с подноготной страшной трагедии. Это понравилось ей.
  - Пойдемте, - тихо произнесла она, открывая скрипя-щую тяжелую дверь.
  Немного пройдя по лестничной площадке, она так же легко открыла дверь, расположенную напротив комнаты для хранения улик. Не входя внутрь темного помещения, где виднелись лишь силуэты и линии, Кейт, засунув руку во тьму
  и нащупав на стене выключатель, зажгла свет. Альфред сразу понял, почему агент Данкан не торопилась заходить внутрь.
  На стеллажах, закрывающих солнечный свет, стремящий-ся проникнуть в черноту, лежало нескончаемое количество бумаг и папок, огромные стопки документов. Они были всю-ду, даже на полу.
  - Это материалы дела.
  - Судя по их количеству, вы ведете не одно, а сразу сотню дел.
  - Вы же понимаете, что это вода, - выключила свет Кейт.
  - Понимаю, - помогал ей Альфред, закрывая тяжелые двери.
  - Здесь, наверное, вся история похищений детей в Аме-рике за все ее существование. Однако главного нет - того, что помогло бы отыскать Эмми, Эндрю, Дэвида, Майкла и Элайджу. Может, с вашим появлением все изменится, - грустно улыбалась Кейт.
  - Не знаю, Кейт. Есть вероятность, что это преступление не под силу раскрыть даже самому Богу, потому как его со-вершил Дьявол.
  - У меня была такая версия. Но она не подтвердилась ни показаниями свидетелей, ни найденными уликами.
  - Пошли, - стала подниматься по лестнице она. - Осталось совсем немного.
  Деревянные покрытые коричневой краской двери четвер-того этажа небрежно распахнулись. В главную комнату, где сидели некогда самые мощные аналитические умы ФБР, за-шла агент Кейт Данкан и подозрительный новичок Альфред Хоуп. На мгновение дюжина агентов отвлеклась от работы
  и обратила свое внимание на человека, столь ярко разрекла-мированного их боссом Ритой Коулмен. Сотрудников феде-ральной службы было тяжело чем-то удивить, и спустя пару секунд каждый из них вернулся к работе.
  Кейт прошла через зал, вслед за ней проследовал Аль-фред.
  - Вот, - указала она на серый стул, стоящий около не менее серого стола в глубине комнаты. - Рекомендую это место и этот ноутбук. Здесь не дует и не слишком сильно бьет
  в глаза садящееся солнце. - Кейт открыла ноутбук и вклю-чила его. - Это одна из машин, которая была здесь с самого начала. В ней все оцифрованные документы и улики. По Deep Web вас проконсультирует агент Поласки.
  Альфред с недоверием посмотрел на стоящего у окна мо-лодого мужчину в белой рубашке с закатанными рукавами
  и небрежно накинутым на шею черным тонким галстуком.
  - Он хороший, - улыбалась Кейт, видя поведение ее нового коллеги. - Иногда.
  - То есть вот так, - оглядел пустой письменный стол Альфред.
  - Как так?
  - Кидаете меня посреди озера, и сам доплывай до бере-га? - чувствовал себя не в своей тарелке Альфред. - В курс дела меня никто вводить не собирается.
  - Да, - понимающе кивала Кейт. - Вы знаете почти все. То же, что вы можете прочитать в Википедии, вы узнае-те из всех документов, что видели в мрачной забытой богом комнате на третьем этаже. Мы просто все это грамотно с бю-рократичным цинизмом расписали.
  - У меня возникло два вопроса, - задумался Альфред.
  - Задавайте.
  - Где автобус?
  Кейт взяла офисный черный стул, который стоял около соседнего рабочего места, и, пододвинув его, села.
  - Мы арендовали недалеко отсюда ангар, там хранится автобус. Но делать с ним уже попросту нечего. Лучшие кри-миналисты из агентства изучили его вдоль и поперек. ґДактилоскопическая экспертиза была проведена несколько раз, помимо этого мы сделали анализ ДНК найденных образ-цов волос, но ничего подозрительного не нашли.
  - Когда я могу осмотреть его?
  - Когда захотите. Я отвезу вас туда.
  - Отлично, - улыбнулся новичок. - Второй вопрос: когда будет мой жетон и удостоверение?
  Кейт так же по-дружески улыбнулась в ответ и встала со стула.
  - Думаю, в ближайшие несколько дней Рита решит этот вопрос.
  Молодой агент хотела уйти, вернуться за свой рабочий стол, но неловко переминалась на месте. Она выглядела так, будто ей безумно хочется чем-то поделиться.
  - Что? - смотря на коллегу с непониманием, спросил Альфред.
  - Это я вас нашла, - снова села на стул взволнованная милая Кейт.
  - Не понял.
  - Меня не хватает на Интернет и работу с фото- и ви-деоґматериалами. Поэтому я постоянно работаю с текстовыми документами, лишь иногда забегая в сеть, - агенту Данкан было неловко рассказывать свою историю, но ей очень хоте-лось этого. - Я родом из Сиэтла. Время от времени, чтобы отвлечься от строчек и букв, я просматриваю новости из мо-его штата. Так я наткнулась на вас. Мне известно о трагедии, которую вам довелось пережить. Я все это прочитала на сай-те местной газеты.
  Альфред скрыл удивление, которое испытывал. Он не злился, когда люди рассказывали ему о нем, если только те не копались у него в душе или голове. Сидя напротив агента
  ФБР, он недоумевал, не мог себе представить, что кто-то на другом конце страны может знать о его истории. Не раздра-жаясь, он сдержанно выслушивал коллегу и изредка кивал головой.
  - Немного погуглив, я узнала, что вы еще и чудесный полицейский, - поправив русые волосы, продолжила Кейт. - Узнала, что вам удалось всего за несколько месяцев работы, поймать троих педофилов - настоящих, совершив-ших преступления против детей. Я решила рассказать о вас Рите
  и мистеру Блейку. Немного подумав, они решили вас при-гласить. И вот теперь вы здесь.
  Девушка взяла собеседника за руку. Альфред, к своему большому сожалению, не испытал такого же интригующего спокойствия, как от прикосновения директора Риты Коулмен. Он держался, смотря в чистые глаза молодой Кейт.
  - У вас все получится, - пыталась поддержать она его. - Вы нам поможете, я это чувствую.
  Альфред медленно, чтобы не обидеть девушку, убрал ру-ку из нежной женской хватки и якобы потянулся в карман брюк за смартфоном.
  - Спасибо. Я благодарен вам за эти слова.
  Делая вид, что ему надо кому-то срочно отправить сооб-щение, он снял с блока телефон.
  - Не буду вас отвлекать, - встала довольная своим признанием Кейт. - Если что, я всегда рядом. Спрашивайте что угодно, не стесняйтесь.
  Вежливо покивав головой, Альфред стал водить большим пальцем по экрану смартфона.
  Агент Данкан удалилась. Смотря исподлобья ей вслед, новоиспеченный сотрудник ФБР размышлял, не обидел ли он коллегу и не показался ли он ей странным. Убрав со стола
  и опустив левую руку, он аккуратно вытер ее о свои джинсы.
  Альфреду было неприятно, но только от себя и своей
  неправильной реакции.
  Тяжело вздохнув, он положил смартфон, которым так
  и не воспользовался, на стол.
  Оставшись один, молодой мужчина решил осмотреться. Сумбурное напряженное знакомство не дало ему возможно-сти в подробностях рассмотреть новое место работы.
  Комната на четвертом этаже, где работали агенты, не бы-ла райским местом, однако выглядела, в отличие от осталь-ных помещений в здании, достаточно дружелюбно.
  Высокие потолки, под которыми были подвешены днев-ные лампы, давали ощущение свободы и простора - как внешнего, так и внутреннего. Слева от Альфреда было ґогромное решетчатое окно, которое шло вдоль всей стены большого зала. Справа в метрах десяти от него была некра-шенная кирпичная стена, напоминающая своим видом часть интерьера в стиле лофт. Около нее стояли металлические серые стеллажи с документами. В комнате находилось боль-ше двух десятков серых столов, похожих на те, что были в полицейском участке Альфреда в Сиэтле.
  Он потянулся правой рукой к ящику в столе и открыл его. Там было пусто. Вытащив из внутреннего кармана фотогра-фию Эмми Стивенс, он положил ее внутрь. Запечатлев в па-мяти улыбающееся лицо девочки, Альфред закрыл ящик.
  - Так вот почему ты так хорошо ловишь педофилов, - возникнув из ниоткуда, с ехидством произнес агент Поласки.
  Подойдя ближе, он присел на край стола, засунув руки
  в карманы.
  - Видимо, ты один из них.
  Альфред поднял голову и безразлично посмотрел на назойливого трепача.
  - Извини, это шутка, - протянул он руку, осознав, что перегнул палку. - Джереми Поласки.
  Собеседник пару секунд смотрел на руку. Не желая наживать себе врагов раньше времени, он нехотя протянул свою
  в ответ. Рукопожатие было холодным и напряженным.
  - Я здесь занимаюсь Интернетом и Deep Web, - про-должал агент Поласки. - Коды по всем аккаунтам вышлю тебе на почту вечером.
  - Спасибо, - ответил Альфред, помогая коллеге разря-дить обстановку.
  - На твоем ноуте есть доступ к сетевому облаку. Там мы храним тонны видео и фотоматериалов по нашему профилю. Наверное, любители обнаженных деток отдали бы последние сбережения, чтобы получить к нему доступ. Я бы предостерег тебя, предупредив о всех тех ужасах, что там хранятся, но вижу, фотоконтент ты уже начал собирать.
  Агенту Поласки хотелось увидеть на лице новичка улыб-ку, он старался шутить, но делал это в последние пару минут, как мудак. Хотя до настоящего момента ему казалось, что он лучший в этом деле.
  Немного отодвинувшись от стола, Альфред откинулся
  в кресле, сложив руки в замок и положив их себе на ноги. На его лице появилась легкая улыбка, пропитанная выражением, указывающим собеседнику, что тот полный идиот.
  Поласки оглянулся по сторонам, после чего покивал го-ловой.
  - Извини, забыл тебе сказать, мое второе имя - кретин хронический. В этом коллективе у меня репутация человека ядовитого, циничного и саркастичного. Хотел хоть кому-то понравиться, и, как всегда, не вышло.
  Альфред ухмыльнулся.
  - Да, напарник, с вербальным контактом у тебя пробле-мы.
  - Кто виноват? - раздосадованно спросил сам себя
  Поласки.
  Устало вздохнув, Альфред подвинулся ближе к столу и, прикоснувшись указательным пальцем к тачпаду ноутбука, оживил его.
  - Что делать?
  - В смысле? - не понимал коллега.
  - Меня выкинули посреди океана и сказали: раскрой нам самое тяжелое дело в истории Америки. Может, подскажешь хоть, в каком направлении плыть, - последние несколько слов новичка были пропитаны особым недовольством.
  - Ну, во-первых, - принялся разъяснять агент, - не стоит воровать вещдоки из камеры хранения. Рекомендую сделать копию. Время от времени сюда приезжает ревизия. Если чего-то не досчитаются, они тебе все мозги по этому поводу выебут.
  Джереми встал со стола и, наклонившись, посмотрел на экран ноутбука.
  - Далее, - забегали его пальцы по клавиатуре. - Вот твоя новая рабочая почта. Раз в неделю мы составляем доку-мент, в котором отчитываемся перед главным офисом в Ва-шингтоне о ходе расследования. Его обычно компонует милая агент Данкан, поэтому там много страниц, букв и различных необходимых тебе мелочей. Где-то в полученных эти доку-менты у тебя есть. Ориентируйся на имя Кейт и на слово "отчет".
  - Мне все их перечитывать? - недоумевал Альфред.
  - Попробуй, но, думаю, трех последних месяцев будет достаточно.
  Джереми несколько раз прокрутил вниз экран, туда, где отображалось содержимое рабочей почты нового коллеги.
  - Вот первое, - сказал он, после чего нажал на кнопку
  и необходимый текстовый файл скачался на жесткий диск.
  - Кто здесь работал до меня? - смотря на изрядно по-трепанное состояние ноутбука, спросил Альфред.
  Джереми выпрямился. Осмотрев пустые столы, он с без-различной улыбкой обратил свой взор на коллегу.
  - Никто, кто мог бы нам запомниться. На твоем месте сидело не меньше трех людей.
  - Почему такая ротация?
  Холодное грубое лицо с мелкими глубоко посаженными глазами и тонкими губами, помимо безразличия, окрасилось еще и высокомерием.
  - Перед тобой стоит один из лучших работников ФБР, раскрывший дело Хосе Легуэро. Я накрыл самую крупную партию колумбийского кокаина в конце девяностых. Я один из лучших.
  Агент Поласки закусил нижнюю губу.
  - К черту! Я лучший выпускник академии в Куантико. Еще пару лет назад мне светили невероятные радужные пер-спективы, сулящие в зрелости пост директора. Однако те-перь,
  в лучшем случае, после того как наше дело передадут кому-то другому, я навсегда, как и остальные, останусь неудачником, не оправдавшим доверие Америки.
  - Сочувствую, - саркастически сказал Альфред.
  - Умными были те, - продолжил его коллега, - кто, осознав всю бесперспективность, написали рапорт и верну-лись домой. Это дело невозможно раскрыть, оно нас здесь похоронит.
  - Ты меня очень вдохновляешь, - посмеивался собе-седник.
  - Может быть, однако через месяц ты поймешь, о чем я.
  - Мне кажется... - хотел парировать реплику Альфред.
  - Извини, - небрежно перебил его агент Поласки, не обращая внимания на того, с кем говорит. - У меня в животе урчит. Пойду перекушу.
  После этих слов он направился к выходу.
  "Кретин", - подумал Альфред, провожая взглядом ново-го коллегу.
  - Добро пожаловать в команду, тигр, - заметив ситуа-цию, проходя мимо, произнес агент Рамирес.
  "Приехал, лучше бы оставался дома, долбоеб", - опустив локти на ручки кресла, мысленно вычитывал себя
  Альфред.
  Покачиваясь в кресле, новоиспеченный агент ФБР унимал свои эмоции, старясь настроиться на рабочий лад. Он пони-мал: сейчас, пусть и не делая этого явно, за ним наблюдают все присутствующие в комнате. Матерые агенты, лучшие аналитические умы со всей Америки по одному только вы-ражению лица или даже походке могут сказать о человеке все: определить его характер, указать на его оттенки.
  Альфред не хотел казаться слабым и нерешительным. Он выпрямился в кресле, размял плечи. Открыв скачанный файл со свежим отчетом, он, сосредоточившись, абстрагировав-шись от окружающего уныния, начал свое путешествие по белым строчкам.
  ***
  Когда часами без перерыва пялишься на белый экран
  с черными строчками, начинает меняться пространство то ли внутри тебя, то ли снаружи. Оно становится очень неком-фортным, напряженным, твердым и дребезжащим. И только тот факт, что время, потраченное на текст, пролетает быстро, не дает вырваться из столь неприятного состояния. Это со-стояние остается где-то на заднем фоне, в области перифе-рийного зрения, в тот момент, когда черная бесконечная по-лоса, сотканная из слов и букв, гипнотизирует и не отпускает тебя.
  Альфред сидел за ноутбуком и старался запомнить детали последнего третьего отчета, который он дочитывал. Несмотря на то что многообразие полученных данных образовывало кашу в его голове, общую картину происходящего он для се-бя составил.
  Кейт Данкан уходила с работы всегда самой последней, единственные, кто провожали ее, желая хорошего вечера, были охранники, остающиеся на ночь дежурить на первом этаже в холле. Делая свою работу добросовестно, она всегда задерживалась допоздна.
  - Вы идете? - улыбаясь, спросила она, звеня связкой ключей.
  Альфред оттаял. Глубоко вздохнув, он руками вытер усталое лицо.
  - Господи, ощущение такое, будто я прочитал целую книгу, - встав со стула, он снял со спинки пиджак и, надев его, поспешил к выходу. - Спасибо, что оживили, а то это продолжалось бы до утра.
  Сняв с вешалки бежевый плащ, Кейт перекинула его че-рез согнутую в локте руку.
  - Надеюсь, мой текст вас не сильно измучил.
  - Нет, все хорошо, - улыбнулся в ответ Альфред.
  - Вас подвезти? - поправляя сверкающие волосы, не-смело предложила агент Данкан.
  - Да, - с удовольствием согласился Альфред. - Было бы здорово. Город я совсем не знаю, а служебную машину пригонят только в понедельник.
  Девушка выключила свет в комнате. Открыв дверь, она вышла с коллегой на лестничную площадку.
  - Что вы думаете по поводу прочитанного?
  - Пока тяжело что-то сказать. Ключевые рапорты и про-токолы допросов свидетелей я переправил на свою почту. Впереди выходные, буду изучать.
  Альфред и его коллега стали спускаться по лестнице. Че-рез два пролета нечто, что напоминало о себе полдня легким дискомфортом в затылке, стало очень сильным.
  - Вспомнил, о чем хотел спросить, - оживился он. -
  В моем рабочем ящике 473 непрочитанных письма. Это спам или мне стоит их все просмотреть?
  Кейт понимающе улыбнулась.
  - Почти. Это письма, которые присылали нам в самом начале, когда мы просили всех, кто что-то видел или знает, сообщать нам об этом. Мы установили огромное вознаграж-дение за любую информацию, которая поможет найти детей. Многие хотели по легкому срубить 50 млн долларов. Нам писали такую ересь, что со временем мы поняли: проку от этих писем никакого нет. Тратить свое время на это я не ре-комендую. Все самое важное сразу после похищения мы просмотрели, так что не заморачивайтесь.
  - Спасибо за предупреждение.
  Услышав мужской голос, охранник, сидевший в холле на первом этаже, закрыл журнал и встал. По лестнице спусти-лась любимица Шона, Кейт, и новичок, который после зна-комства уже не казался простаком с периферии.
  - Хорошего вечера, мэм, - вежливо улыбаясь, провожал взглядом охранник.
  - И тебе хорошего вечера и ночи.
  - До свидания, мистер Хоуп.
  Прежде чем выйти за уже открытые прозрачные стеклян-ные двери, Альфред остановился и обернулся. Он не ожидал, что тот с первого раз запомнит его имя.
  - До встречи, Шон.
  Охранник, смотря через окно, заметил, что новый со-трудник ФБР, следуя за Кейт Данкан, улыбается.
  Глава 16
  После того, как Хеллен Эскамилла открыла дверь в под-вал, крики, доносящиеся оттуда, резко стихли.
  Спускаясь вниз по деревянным ступеням, она вглядыва-лась в легкий сумрак, окутавший стены. Скрип разносился по просторному подвалу, который вдруг стал казаться совер-шенно пустым.
  Хеллен выхватила из пояса фонарик и стала светить им перед собой.
  - Это полиция! Дети, вы здесь? - дрожащим голосом
  выкрикнула она.
  Услышав женский голос, обращающийся к ним, дети, срываясь с мест, стали снова кричать и звать на помощь. Ли-ли тоже услышала, что кто-то спустился в подвал, и это не Джейсон и не Говард. В голове девочки эмоции, напомина-ющие всепоглощающий ураган, бились из стороны в сторо-ну - от невероятного счастья и ликования, до жуткого стра-ха
  и паники, ведь, быть может, это все наваждение и ей это все лишь мерещится. Она боролась со своими монстрами и ко-лотила по двери, крича, моля о помощи.
  - Мы здесь! Мы здесь! - разрывал подвальную темноту детский крик.
  Хеллен обошла несколько стеллажей со старыми инстру-ментами и прочим барахлом. Достигнув, наконец, своей це-ли, она направила луч света в угол.
  - Господи... - заплакала она, увидев бедолаг, пытаю-щихся бежать ей навстречу.
  Бледных изможденных детей за горло держали ошейники, приковывающие их к тросу, торчащему из стены. Несмотря на боль, синяки на тонких шеях и удушье, они все равно пы-тались приблизиться к своей спасительнице. Крича и хрипя, падая на холодный бетон, снова подымаясь и не сдаваясь.
  - Тихо-тихо, - повторяла офицер, подойдя к не умол-кающим детям и пытаясь высвободить их из ошейников.
  - Пожалуйста, спасите, я хочу домой, - пища, шепеля-вила Эмми, впиваясь тонкими пальцами в ногу незнакомой женщины.
  Те, кто не мог подойти к ней, ползли по полу, скреблись, пытаясь хоть мизинцем зацепиться за нее. Все происходящее вокруг Хеллен напоминало самый жуткий триллер или фильм ужасов. Держа одной рукой фонарик, пытаясь не потерять из вида детей, второй она старалась освободить одного из них от мертвой хватки мерзкого ошейника.
  - Тихо! - прокричала она. - Я ничего не могу понять.
  Испугавшись, дети замолчали, но не отпускали незнако-мую женщину.
  Ошейники были так хитро сделаны, что их невозможно было стянуть или порвать. Они крепились маленькими, но очень крепкими замками к металлическому тросу.
  Хеллен остановилась и нервно вздохнула. Осветив детей, она заметила на их телах синяки и ссадины. Стараясь держать себя в руках, она сквозь жуткую боль улыбалась, чтобы хоть немного успокоить дрожащих малышей.
  - Мои хорошие... - присела Хеллен. - Мне надо что-то найти, чтобы освободить вас. Я сейчас отойду.
  - Нет, нет! - кричала маленькая Эмми, прижимаясь
  к женщине.
  - Прошу вас, не уходите. Он убьет нас, - плакал один из мальчиков.
  - Пойми, мне нужно найти что-нибудь, чтобы отрезать этот поганый трос. Наверняка среди гор инструментов что-то есть.
  Самый старший из мальчишек, Майкл, вытерев из-под носа сопли и слезы, постарался успокоиться.
  - Включите свет, под лестницей есть выключатель.
  Хеллен стала высвобождаться из крепких объятий детей.
  Четверо смелых измотанных мальчишек нехотя отпустили свою спасительницу, понимая, что это необходимо.
  - Нет, нет! - плакала безутешная Эмми. - Нет, мама, не уходи.
  По щекам Хеллен покатились слезы, и она в ответ при-жала к себе маленькую шепелявящую девочку с выбитыми зубами.
  - Успокойся, моя золотая, - гладила она по волосам малышку. - Мне ненадолго надо отойти, чтобы я могла по-мочь тебе выбраться отсюда. Пойми.
  - Отпусти, Эмми, - нежно взял за плечо девочку Майкл.
  - Обещаю, я никуда не уйду и в обиду тебя не дам.
  Малышка хныкала и тряслась.
  - Обещаешь? - не размыкая объятия, спросила она.
  - Да, моя хорошая.
  - Иди ко мне, - тихо сказал Майкл, потянув к себе Эмми.
  Девочка отпустила Хеллен и беспомощно обняла благо-родного мальчишку.
  - Поторопитесь, - сказал он. - Если Говард вернется, он убьет и вас, и нас.
  Офицер полетела сквозь мрачный подвал к лестнице. Щелкнула включателем, и в подвале появился тусклый да-вящий свет, которого было достаточно, чтобы найти необхо-димые инструменты. Шаря на полках, забитых пыльным хламом, Хеллен скидывала на пол без разбора все, что попа-далось под руку.
  - Ну где же, где же! - кричала она.
  Остановившись, Хеллен уперла руки в боки. Панике и злости не было предела, и она беспомощно закинула голову вверх.
  - Ну, помоги же мне... пожа... - недоговорив гневную просьбу, она заметила на верхней полке внушительных раз-меров немного поржавевший болторез. Подпрыгнув, она за-цепила его рукой, и он с грохотом рухнул вниз.
  Лили колотила по мягкой покрытой разводами от грибка розовой обивке двери, которая предусмотрительно была там набита Джейсоном, дабы никто, не дай Бог, не услышал кри-ков девочки. Плотная мощная дверь и толстые стены прак-тически не пропускали звук. Стуча в двери, Лили думала, что ее просто не могут не услышать. Бедняжка совсем не знала и не понимала, что силы практически полностью покинули ее,
  и то, что ей казалось сильнейшими ударами и криками, таким не являлось. Она была на грани. Ее сердце не выдерживало.
  - Сейчас, еще немного, - Хеллен стиснула зубы и что есть силы сжала тяжелый болторез.
  Дети трепетно смотрели на сказку, о которой мечтали уже много месяцев, голодая, терпя дикие издевательства, каждое мгновение испепеляемые животным страхом. Трос трещал, казалось, его ничто не способно перекусить. Ручки болтореза ударились друг о друга, и прозвучал щелчок. Маленькая Эм-ми больше не была узницей страшного подвала.
  - Теперь ты, - тихо произнес Майкл, указав взглядом своему трясущемуся не то счастья, не то страха другу, что тот может идти вперед.
  - Не волнуйтесь, сейчас я всех освобожу.
  Хеллен не была самой сильной и спортивной девушкой, но ей хватило сил на все пять тросов, которые оказались бы не под силу многим мужчинам. Высвобождая малышей, она была поражена тем, что никто из них не лез вперед и не дрался за возможность быть спасенным первым. Каждый раз, когда звучал щелчок, маленькая Эмми прыгала от радости
  и стучала в ладоши. Ее грустные заплаканные глаза свети-лись, казалось, что она ничего страшного не пережила. Все плохое закончилось, она спасена.
  - Значит так, - собрала около себя похищенную пятер-ку Хеллен. - Сейчас я выхожу первая и очень внимательно смотрю по сторонам. Вы тихо и аккуратно крадетесь за мной. Мы находим обувь и теплые крутки, выходим на улицу и те-ряемся среди деревьев. Потом я вызываю подмогу, и вы от-правляйтесь к родителям, - окинув взглядом детей, она остановила свой взор на Майкле. - Следи за ними.
  - Хорошо, - послушно кивнул головой мальчик, пони-мая, какая ответственность лежит на нем.
  Не оглядываясь, беглецы, торопились к выходу.
  - Постойте, - остановил их шепелявый детский голос.
  - Эмми, не время сейчас для твоих капризов, - негодо-вал один из мальчишек.
  - Что такое? - резко развернулась поднимавшаяся по лестнице Хеллен.
  - Там девочка, - показала пальцам на металлическую дверь в стене малышка.
  - Какая девочка? - спустилась вниз офицер.
  - Она с ними заодно, - расстроенно бормотал Майкл.
  - Нет, не за одно, - злилась Эмми. - Я видела, как
  Говард бил ее.
  Взволнованная Хеллен поняла, что в суматохе не замети-ла двери, оббитые металлическим листом, расположенные справа от лестницы.
  - Ждите меня здесь, - тихо произнесла она.
  Не спеша приближаясь к двери, она, казалось, услышала крик. Подойдя, Хеллен обнаружила, что двери не заперты на замок, можно всего лишь отворить засов, и все.
  Лили услышала привычный звук открывающейся двери. Она замолчала, чувствуя, как ее горло разрывается от боли,
  и опустила кулаки вниз.
  Скрипя, двери распахнулись.
  Что-то оборвалось в душе Хеллен. Оборвалось навсегда.
  - Лили... - прошептала она.
  - Мисс Эскамилла, - шептала та в ответ, содрогаясь от боли.
  Офицеру послышалось, как заскрипела лестница за ее спиной. Она поняла, что дети не стали ждать и выскочили из подвала, чтобы найти необходимые вещи.
  - Пойдем, - трогательно улыбаясь, произнесла Хел-лен. - Тебя ждет мама.
  Лили впервые за несколько лет искренне улыбнулась. Она не могла поверить, что ее страданиям наконец пришел конец и совсем скоро она увидит маму.
  Раздался оглушающих хлопок, и лицо девочки окропило несколько капель крови. Безжизненное тело офицера Хеллен Эскамиллы рухнуло на землю. Из ее виска потекла кровь, создавая алую лужу под ее головой.
  - Ты думала, сука, твои страдания закончились? - улы-бался незнакомый молодой мужчина, одетый в полицейскую форму.
  Держа в одной руке револьвер, а в другой шоколадный батончик, он улыбался, нагло осматривая с ног до головы стоящую в дверях дрожащую девочку.
  - А ты и правда красивая.
  Лили сделала шаг назад и, сев на пол, схватилась за го-лову.
  - Не-е-е-е-е-е-ет! - протяженно прокричала она.
  - Ой, да заткнись ты, - равнодушно кинул полисмен,
  захлопывая металлические двери.
  Закрыв засов, он глянул на труп своей напарницы. Вер-нув револьвер в висящую на поясе кобуру, Стив сунул в рот последний кусок шоколадного батончика и кинул желтую
  яркую обертку на бездыханное тело.
  - Дура ты отмороженная, Эскамилла, - с отвращением сказал он. - Говорил же тебе, забудь! Надо было тебя выебать, может, тогда бы ты успокоилась и сидела дома.
  В подвал ворвался грязный в испачканной одежде Говард. Схватившись за край шкафа, чтобы не упасть, он остановил-ся и посмотрел на труп.
  - Всех поймал, - запыхавшись, сказал он.
  - С тебя еще один "Камаро", - произнес Стив, явно довольный собой.
  - Она же полисмен! - недоумевал Говард. - Ее будут искать! Что нам теперь делать?
  - Не ссы в трусы, - сказал Стив, обходя его и толкая плечом. - То Джейсон вернется, то еще что-то. Никто эту тупую суку искать не будет. Я почистил все по Лили, и с ней тоже все подчищу. Разделай ее и зарой в поле, тебе не при-выкать.
  - Эй! - крикнул вспотевший толстяк, обернувшись и посмотрев на поднимающегося по лестнице наглеца. - А сам сделать это не хочешь?
  Стив наигранно вздохнул и, не спускаясь с лестницы, взглянул на собеседника.
  - Моя работа - вытирать твои с Джейсоном жопы, чтобы вы нигде не засветились. Теперь же, когда Джейсона, по всей видимости, разорвали на куски волки, буду зани-маться только тобой.
  - Заткнись, - возмутился Говард, подойдя ближе к лестнице. - Джейсон жив! И когда он вернется, он пустит тебя на стейки детям!
  Стив спустился на пару ступеней вниз и остановился
  в метре от собеседника.
  - Если бы я сейчас не приехал сюда, не предупредил те-бя и не убил это чмо, ты уже был бы по дороге к электриче-скому стулу, - на мгновение замолчав, полисмен стал веж-ливо поправлять черный грязный воротник куртки Говарда. - Не забывай, я все еще могу сделать все нужное и стать ге-роем для всего мира. Мне только надо убить тебя, Лили и положить
  в твою руку пистолет. Так что не забывайся, жирный пидор.
  Говард убрал руку, теребящую куртку, от своей шеи.
  - Неужели ты думаешь, мы с Джейсоном не подстрахо-вались относительно такой гниды, как ты?
  - Все с вами ясно, - безразлично сказал полисмен, продолжив свой путь наверх. - Не забывай про еще один "Камаро". В этот раз красный, - крикнул он откуда-то из коридора.
  Говард остался один в подвале. С нескрываемым отвра-щением он посмотрел на лежащий в луже крови труп моло-дой женщины в полицейской форме. Он понимал, что ґближайшие несколько часов его ждет не самое приятное за-нятие, напоминающее разделку туши коровы.
  Одно дело, когда они с Джейсоном резвились с чудными ангелочками, а другое дело - расчленение этого несуразного создания под названием "женщина". И самое неправильное, что все это придется делать на глазах детей, которые уже
  и так достаточно настрадались. Наверное, после всего, что им пришлось вытерпеть от него самого, пришло время доставить им удовольствие. Настоящее, чтобы кончили, наконец, они, а не он.
  ***
  Весь день и вечер Говард промучился с телом Хеллен Эс-камиллы. Разделывая ее, он поймал себя на мысли о том, что жизнь невероятно несправедлива к человеку. Старость же-стока, делая тело менее эластичным, менее красивым. Детей до четырнадцати лет, с которыми имел дело Говард, было разделывать значительно проще и приятней. Запах юного здорового тела совсем другой.
  Закончив с одной проблемой, он вернул на место пятерых детей, к которым уже искренне привязался. Накормив их, он прочитал им педагогическую лекцию, в конце которой рас-сказал, что на днях их ждет нечто новое и интересное, им наконец-то будет хорошо и по-настоящему приятно. После этого он отправился делать то, что он находил наиболее важным: чинить дверь в комнату Джейсона - место, в кото-рое он сам не смел входить, а эта полицейская сука там еще и натоптала.
  Закончив возиться с замком, он прибрал в спальне хозяи-на, вытер пыль и немного проветрил. Положив на место раз-бросанные по полу их с Джейсоном чудесные семейные фото, он отправился к себе в комнату. Там, на сосновом лакиро-ванном комоде стояло фото в рамке. Единственное их
  с Джейсоном фото, где лица не размыты и не закрыты. На этом снимке они вдвоем сидят в шумном баре Индианаполи-са, как два лучших приятеля, закинув руки друг другу на плечи, попивая не спеша вкуснейшее пиво.
  Говард протер краем рубашки стекло фоторамки и вернул его на место.
  - Живой, я это знаю, - с закравшимся сомнением про-шептал Говард.
  Глава 17
  В холл здания, расположенного на углу перекрестка, во-шел молодой мужчина в привычной для сотрудников ФБР одежде. Черный костюм, черный тонкий галстук, черные си-яющие новизной кожаные туфли и белая рубашка. Шон, за-метив гостя, по привычке встал. Приглядевшись, он с одоб-рением кивнул несколько раз, оценивающе осматривая гостя.
  - Отлично выглядите, мистер Хоуп.
  Альфред улыбнулся.
  - Спасибо, Шон. Теперь, надеюсь, коллеги не будут смотреть на меня, как на белую ворону.
  - Уверен, теперь они будут смотреть на вас еще и с за-вистью.
  - Ты мне льстишь, Шон, - вежливо ответил собеседник и направился к лестнице.
  Поднявшись по ней, он уверенно открыл двери.
  - Простите за опоздание, коллеги, - безразлично про-изнес Альфред, не обращая внимания на окружающих.
  Проводив взглядом новичка, агент Кейт Данкан ахнула.
  Альфред, прежде чем устроиться за своим рабочим сто-лом, положил на него коричневый кожаный портфель, кото-рый он приобрел в течение свободного от дел уик-энда. От-крыв ноутбук, он включил его. Экран засветился. В центре появилась графа для заполнения. Чтобы войти в основной интерфейс, необходимо было ввести несложный пароль.
  Благо все необходимые коды доступа и пароли, как и обещал Поласки, Альфред получил еще в пятницу вечером.
  Альфред не успел ввести и несколько символов, как про-звучал сигнал полученного сообщения. Достав смартфон
  и проверив мессенджер, он увидел сообщение от своего непосредственного начальника - Риты Коулмен: "Агент Хоуп, жду вас в своем кабинете, как только вы появитесь на работе. По коридору налево".
  Внутри Альфреда затрепетало нечто приятное, некая еле ощутимая искра, заставляющая немного волноваться, но все же идти навстречу этому волнению. Он и не мог представить, что начальница вызывала его, чтобы сделать ему первый вы-говор по поводу того, что он не появился вовремя на рабочем месте, еще и без уважительной причины.
  Встав из-за стола, новичок поправил на себе костюм. Выйдя за двери, он повернул налево и прошел по узкому ко-ридору с десяток метров, пока не уперся в неприметные се-рые двери, на которых висела табличка "Директор Рита Ко-улмен".
  Новичок постучал.
  - Входите, - послышалось из-за них.
  Альфред дернул за ручку и заглянул внутрь.
  - Вы меня вызвали.
  - Да, проходите, присаживайтесь, - строго сказала Ри-та, готовясь показать провинциальному патрульному, кто здесь главный.
  Положив на стол папку с бумагами, она откинулась
  в удобном кожаном кресле и скрестила руки на груди.
  Подчиненный своим видом поставил ей подножку, усми-рив в одно мгновение. Твердая, будто сталь, карьеристка Ри-та Коулмен давно не чувствовала ничего подобного.
  В последний раз, быть может, в колледже, когда ей нравился классический красивый хулиган с плохой успеваемостью, но в чертовски узких джинсах, хорошо сидевших на его задни-це.
  Замешкав, выбирая левое или правое кресло, Альфред сел, с легкой улыбкой посмотрев на Риту, которая почему-то молчала.
  Перед ней был уже не тот провинциальный, хоть и ха-ризматичный, патрульный из Сиэтла. По виду это был настоящий фэбээровец, или же человек в черном. С одной лишь разницей - этот подлец ушил свой костюм и сделал его приталенным. Брюки были зауженными, и пиджак чудес-но подчеркивал спортивную фигуру.
  - Вы опоздали, - спокойно сказала Рита, втупившись куда-то себе под ноги.
  От ее былого пыла не осталось и следа.
  - Да, я знаю. Забирал костюм из ателье, - ответил Аль-фред, смотря на странную начальницу. - Вы же сами реко-мендовали сменить одежду. Не мог же я не выполнить ваших указаний.
  Рита растерянно кивала головой. Поставив локти на стол, она подперла кулаками подбородок.
  - Пожалуйста, в следующий раз, если в рабочие дни вы не в офисе, катаетесь где-то по оперативным делам, сообщите мне или кому-то из ваших коллег. Пропускать работу у нас не принято, - не понимая, что с ней происходит и где ее профессиональная хватка, Рита говорила, стараясь не смот-реть в черные яркие глаза, которые ей почему-то стали очень нравиться.
  - Да, вы правы. Извините.
  Услышав одобрение от хулигана в зауженных брюках, собеседница обмякла еще сильнее. Взяв себя в руки, она встала с кресла. На подоконнике стояла ее аккуратная брен-довая сумочка. Немного пошарив в ней, она достала оттуда то, что так сильно вожделел ее подчиненный. Сев обратно, она положила это все перед ним.
  - Ваш значок, ваше удостоверение и ключи от машины. Темно-синий "Форд Краун Виктория" стоит в аэропорту на парковке. Все необходимые документы на него в бардачке.
  Альфред был не то чтобы скрытным человеком, но он не очень любил показывать окружающим свои эмоции. Видя золотистый сверкающий значок и удостоверение, где боль-шими синими буквами написано ФБР, стоит гербовая печать
  и красуется надпись "специальный агент", он еле заметно засветился изнутри.
  - Кто бы мог подумать, - тихо сказал Альфред, взяв
  в руки удостоверение, рассматривая его. - Два года назад
  я копался в мусорных баках и ночевал, где придется, а теперь я представляю департамент расследований главной феде-ральной спецслужбы страны.
  Рита сдержанно улыбнулась.
  - Фотографию мы взяли из ваших полицейских доку-ментов. Ничего страшного?
  - Да, все отлично, - недоумевал новичок, видя вежли-вость своего нового босса.
  - Что с квартирой?
  Альфред развел руками.
  - Пока не было особо много времени на ее поиски. Я все выходные читал рапорты и отчеты, которые нашел в рабочей почте. Обещаю, на этой неделе закрыть этот вопрос.
  - Хм... И много прочитали? - заинтересовалась услы-шанным Рита.
  - Отчеты за три месяца о ходе расследования, те, что со-ставляет Кейт для главного офиса в Вашингтоне.
  Телефон в кабинете зазвонил.
  - Простите, - сказала Рита.
  Сняв трубку, она поднесла ее к уху.
  - Да, - немного послушала она собеседника, говоряще-го на другом конце провода, и ее лицо окрасилось недоволь-ством. - Не сейчас, Поласки, я занята, - не дожидаясь от-вета, она положила трубку.
  - Продолжайте, - холодно произнесла Рита, не ото-шедшая от пустого звонка.
  - Список улик, - настороженно снова включился Аль-фред. - Имеющиеся показания свидетелей и протоколы бе-сед с родителями.
  - Что-то нашли интересное?
  - Да, но пока не буду уверен, не хочу рассказывать. Лишь попрошу дать разрешение еще раз поговорить с роди-телями, учителями и одноклассниками похищенных детей.
  Рита заметно помрачнела.
  - Исключено, - категорично отрезала она.
  - Почему? - не понимал Альфред. - Ваш новый агент пытается войти в курс дела, думаю, личное знакомство со свидетелями только поспособствует этому.
  - Мы по несколько раз говорили с каждым, - настаива-ла на своем Рита. - С лучшими друзьями детей, однокласс-никами, учителями, родителями, родственниками, лечащими врачами. Это ничего не дало. Все отчеты по этим беседам
  и долгие часы аудиозаписей вы можете найти на третьем этаже. Там среди пыльного барахла этого добра навалом.
  Альфред не мог понять столь резкой и откровенно нега-тивной реакции своего босса. Но больше всего он не мог по-нять, как при том, что ему не разрешают вести работу вне офиса, он должен помочь распутать дело.
  - И все-таки я не понимаю, почему вы мне отказываете
  в моем теперь уже законном праве вести расследование.
  Розовые очки спали с глаз Риты, и ее сердце и разум наполнились тяжело сдерживаемым высокомерием. Сложив руки, она положила их на стол перед собой, немного накло-нившись вперед.
  - Родители уже живут своими жизнями, Альфред. Я знаю, что, быть может, это цинично звучит, однако у многих из них есть еще дети или, например, интересная работа. И мне, сидя здесь, в этом кабинете, хочется верить, что все свое внимание они переключили на оставшиеся в их жизнях вещи. Вы знаете, как выглядят родители, у которых украли детей?
  - Я имел дело с людьми, чьи дети пострадали от дей-ствий педофилов, - аккуратно оправдывался Альфред.
  - Нет, агент Хоуп, вы имели дело с теми, чьих отпрыс-ков вы спасли от лап педофилов. А я говорю о тех, у кого украл детей кто-то, кто перед этим убил человека.
  - Да, я понимаю, - спокойно сказал Альфред, видя, что босса сейчас лучше не злить.
  - Вот-вот, а мы все здесь видели. Именно поэтому мы все немного больные на голову. - Рита откинулась в кресле
  и стала, не торопясь, крутиться в нем то вправо, то влево.
  - Несколько раз в год сюда под стены здания приходит белая словно мел Эшли Митчел, - поникши, сказала Рита.
  - Мама Эндрю Митчела? - деликатно перебил Альфред.
  В ответ собеседница кивнула.
  - Она приходит сюда совершенно бледная, с опусто-шенными несчастыми глазами, - Рита встала и подошла
  к окну. - Она приходит в день, когда он родился, или в день, когда его похитили, в день, когда она придумала ему имя. Все агенты, включая меня, боятся этого момента. В эти дни она пытается найти меня или кого-то из сотрудников, падает ґперед нами на колени, плачет, прижимая к груди фо-тографию Эндрю. Вне важных дат ее держат нейролептики и антидепрессанты, но в дни, когда в жизни Эндрю случилось что-то важное, не помогают даже они. Каждый, кто работает в этом здании, чувствует себя виноватым перед ней и остальными родителями. А когда кто-то из них появляется здесь, особенно, - Рита повернулась в полоборота. - Знае-те, что отличает Эшли от остальных родителей?
  - Что? - грустно спросил Альфред.
  - Она все еще верит, что ее сын жив, верит, что он ко-гда-то вернется к ней. Остальные же понимают, что их дети мертвы. Они молятся лишь об одном, чтобы их чада умерли быстро, не страдая.
  - А вы? - пронзительно посмотрел на своего шефа
  Альфред.
  Рита обернулась и присела на подоконник.
  - Что я?
  - Вы верите, что они живы?
  Директор Коулмен тяжело вздохнула.
  - Я иногда тоже молюсь с надеждой, что они не страда-ли. А еще мне бы хотелось, чтобы это дело сошло на нет, как убийство Кеннеди или похищение денег Дэном Купером. За это время боли в сердцах родителей станет меньше, и, быть может, у них родится малыш или малышка, дети заполнят пустоту в их душах. Они не будут страдать, и лишь иногда, в годовщину похищения или день рождения их ребенка, не-много грустить. Эшли Митчел будет счастлива и перестанет сюда приходить. Однако это лишь мои надежды. - Рита отошла от окна и снова устроилась в мягком кресле. - Моего разрешения на повторный допрос родителей вы не получите.
  Я слишком сильно дорожу их спокойствием.
  Альфред холодно улыбнулся.
  - Хорошо, как скажете, босс.
  ***
  Пригород Индианаполиса, расположенный в нескольких милях на северо-восток от города, казался Альфреду уютным и приветливым. Стройные похожие друг на друга двухэтаж-ные дома белого цвета мало чем отличались от таких же
  в родном Сиэтле. Аккуратные чистые дороги, бетонные тро-туары и невысокие деревья, редко перегоняющие серые
  крыши домов на несколько метров. Если абстрагироваться от мысли, что ты находишься в другом городе, Альфред мог бы подумать, что он у себя дома, просто что-то самую малость изменилось. Нечто не особо заметное, не бросающееся
  в глаза.
  Солнце спускалось вниз и готовилось в течение часа скрыться за горизонтом. Его лучи перекрасили небо из насы-щенного голубого в персиково-оранжевый, с каждой новой минутой придавая приятный оттенок всему окружающему - верхушкам шумящих деревьев, белым стенам окружающих домов.
  Днем пригородные кварталы малолюдны, в основном все взрослые на работе, а дети - на учебе. Единственными, кто шаркает по гладким тротуарам, вымощенным вдоль дорог, были пенсионеры.
  Вечером, когда люди возвращаются домой, предместье оживает, на пустых улицах появляются дети, старающиеся вдоволь набегаться, прежде чем наступит вечер, а также их родители, коротающие тихие вечера, сидя на веранде, уха-живая за газоном или общаясь с соседями.
  Альфред ехал по дороге, стараясь быть максимально ак-куратным. В любой момент совсем еще маленький велосипе-дист или скейтер может соскочить с тротуара и очутиться перед машиной. Держа в левой руке стакан остывшего кофе, а правой - руль, он смотрел на проносящиеся мимо дома, выискивая нужный ему номер.
  За прошедшую неделю новичок из Сиэтла достаточно неплохо освоился и вошел в курс дел, со стороны он мало чем отличался от коллег с огромным оперативным опытом. Изуґчив тысячи страниц отчетов, рапортов, прослушав не-сколько часов свидетельских показаний, он не продвинулся в расследовании ни на сантиметр. И именно в этом он был по-хож на некогда самые сильные умы департамента расследо-ваний ФБР. Единственное отличие между ними заключалось в желании что-то делать. В новичке оно все еще пламенело.
  - Отлично, - сказал Альфред, после чего остановил ав-томобиль и припарковал его на противоположной от дома стороне.
  Торопливо проглотив холодный кофе, он вышел из тем-но-синего "Форда Краун Виктория". Застегнув пуговицу пиджака, он убедился в отсутствии едущих машин и напра-вился в сторону аккуратного белого двухэтажного дома, пе-ред которым раскинулся ухоженный до неприличия зеленый газон.
  Сделав три шага вверх по деревянным ступенькам, он постучал в дверь, в котором находилось окошко, занавешен-ное кружевным тюлем. Его рука потянулась ко внутреннему карману пиджака. Не подавая виду, он трепетал в ожидании первого раза, когда ему предстоит, наконец, это сделать.
  Симпатичная светловолосая женщина средних лет подо-шла к дверям и отодвинула занавеску. Не дожидаясь, когда прозвучит вопрос, кто там, Альфред вытащил кожаный ко-шелек, в котором находилось удостоверение и значок.
  - ФБР, мэм, - показав документы, уверенно сказал он. - Я агент Альфред Хоуп, мы говорили с вами вчера.
  Осмотрев мужчину в сером костюме с ног до головы,
  недолго раздумывая, хозяйка дома открыла двери.
  - Да, конечно, проходите, - без улыбки на лице произ-несла она.
  Альфред вошел внутрь дома и окинул его взглядом, так, чтобы это не показалось невежливым. Из небольшой светлой прихожей виднелась уютная гостиная и просторная кухня, соединенная со столовой.
  - Мужа еще нет, так что придется немного подождать, - сказала хозяйка, проходя в гостиную.
  Альфред направился вслед за ней.
  - Присаживайтесь, - добавила она, указывая на диван, стоящий у невысокого журнального столика, расположенного около камина. - Будете чай или, может быть, кофе?
  - Нет, спасибо, - вежливо улыбался Альфред. - Я только что выпил стакан холодного как лед отвратительного кофе, так что, если можно, просто воды, чтобы сбить горечь.
  - Да, конечно, - сказала миссис Стивенс, после чего
  поторопилась на кухню.
  Оставшись один, Альфред стал всматриваться в детали комнаты. На стенах бежевые обои с плохо различимыми цве-тами, на камине - сувениры, на этажерке книги, узорчатый ковер под ногами, несколько кресел, письменный стол с компьютером, телевизор и много, очень много фотографий, на которых была запечатлена счастливая маленькая Эмми Стивенс.
  - Вот, - поставила на журнальный столик прозрачный стакан с водой уставшая серая женщина.
  - Спасибо.
  Альфред взял стакан и сделал несколько громких глотков.
  Севшая слева от него в мягкое кресло миссис Стивенс
  выглядела поникшей и отрешенной.
  - Есть какие-то новости? - вяло спросила она.
  Гость поставил на место стакан и с сочувствием посмот-рел на собеседницу.
  - К сожалению, нет.
  - Тогда зачем вы пришли?
  - С делом о похищении я работаю совсем недавно, бук-вально неделю. Мне показалась разумной мысль поговорить с родителями детей лично.
  - А мне казалось, все возможное и невозможное мы уже рассказали, - посмотрела на собеседника туманными раз-мытыми глазами миссис Стивенс.
  - Да, вы правы, но мне, как новому человеку, быть мо-жет, удастся обратить внимание на детали, которые раньше никто не замечал. - Альфред неловко вздохнул и подвинул-ся
  к краю дивана, поближе к собеседнице. - Я понимаю, что своими расспросами заставлю вас пройти через пережитое еще раз, но есть небольшая вероятность, что, поговорив со всеми родителями, я обнаружу нечто новое.
  - У вас есть надежда найти кого-то? - безразлично спросила женщина.
  - Я надеюсь на это, - не торопясь, отвечал он, боясь показаться смешным.
  Миссис Стивенс склонила голову влево, обратив свой взор на темный остывший камин.
  - Мне просто хочется ее похоронить. Просто похоронить и поплакать, потом устроить поминки для родственников, еще раз поплакать. Но точно уже знать, что она больше не мучается. Я устала просыпаться по ночам от жутких кошма-ров, в которых она рядом со мной и Джоном. Нет ничего ху-же, когда эти сны заканчиваются и спустя две секунды я осознаю, что Эмми не спит в соседней комнате.
  - Я понимаю, - сочувствующе кивал Альфред.
  - Нет, не понимаете, - резко повернула голову женщи-на, чье лицо напоминало серое пятно.
  Она улыбалась странной, очень холодной и больной улыбкой.
  - Я раньше смотрела фильмы о похищениях, выкупах, всякую чушь в этом роде и думала, что тоже понимала.
  Искренне сочувствовала плачущим героям, убежденная, что вела бы себя точно так же, отгоняя дурные мысли об Эмми. Но я оказалась не права. Это страшнее всего, что существует в этом мире. Когда-то я чего-то боялась, многих вещей.
  Измены Джона, смерти родителей, что заболею чем-то.
  Теперь я боюсь лишь одного: что никогда больше не увижу дочь живой или мертвой. - По щеке миссис Стивенс потек-ла слеза, однако она продолжала улыбаться своей едкой жут-кой улыбкой. - Благослови Бог "Ксанакс", сохраняющий мой рассудок. - Она вытерла с щеки слезу и, замолчав, хо-лодно посмотрела на собеседника.
  Альфред обратил внимание на выглядывающее из-под рукавов бледно-фиолетовой рубашки тонкое женское за-пястье. На нем было несколько шрамов, по их виду можно было определить, что у них разный срок. Одни свежие, дру-гие были старыми, практически незаметными.
  - Знаете, чего не сделал ни один ваш агент? - продол-жала миссис Стивенс.
  - Чего? - виновато интересовался Альфред.
  - Не обнял меня и не сказал: "Мэм, мы обязательно найдем вашу дочь". Пусть даже бы он соврал, мне было бы легче. Вместо этого все те, с кем я говорила, одетые в хоро-шие костюмы, показывающие сверкающие значки, с первого дня после похищения вели себя так, будто Эмми уже труп. В каждой бумажке, в каждом письме, которое я от вас получала, она
  и остальные дети указывались так, будто это название улицы или предмет, который не имеет души. А она ее имела, пре-красную, чистую и радостную! - По другой щеке миссис Стивенс скатилась еще одна прозрачная слеза. - И он съел ее.
  - Кто? - растерянно глядел на собеседницу агент Хоуп.
  - Монстр, который совершил похищение и убил води-теля автобуса. Я уверена, мою дочь похитил не человек, а чудовище, способное питаться душами.
  Альфред смотрел на страдающую мать, потерявшую ре-бенка, и не понимал, на полном серьезе она говорит или вы-ражается фигурально. Таблетки успокоительного, разрушив-шие полностью волю человека, лишь спрятали болезнь, но не излечили ее. Испепеляющее печальное безумие - теперь смысл жизни измученной женщины.
  - Поэтому вы и не можете найти его, так как он стано-вится невидимым. Детские души прозрачные, совсем неви-димые, как воздух. Пожирая их, он и сам может становиться невидимым. Кто знает, быть может, прямо сейчас он сидит в этой комнате, наблюдает за нами и насмехается надо мной.
  Все горе, все безумие, испытываемое миссис Стивенс, проникло в душу Альфреда. Его плечи обмякли. Опустив го-лову, он закрыл глаза и покачал головой.
  - Нет, - произнес он сквозь зубы, смотря на собесед-ницу влажными покрасневшими глазами. - Нет, мэм, его здесь нет, и это совсем не монстр. Это человек, которого мы найдем и накажем. Я обещаю вам.
  Миссис Стивенс заплакала и прикрыла ладонью дрожа-щие губы.
  - Умоляю, не дарите мне надежду.
  - Я найду его и найду вашу дочь, живой или мертвой. Даже если мне придется зайти в каждый дом и поговорить лично с каждым человеком в этой стране, если мне лично придется перекопать каждый дюйм земли.
  Звук открывающейся двери отвлек Альфреда и миссис Стивенс от беседы. Вытерев слезы, она встала и направилась в прихожую. Агент Хоуп обернулся, пытаясь рассмотреть происходящее.
  - Ты опять плакала, - обнял свою жену Джон.
  - Все хорошо, не обращай внимания, - дала понять та мужу, что она в доме не одна. - У нас гости. Агент ФБР, я рассказывала тебе о нем.
  Пришедший с работы Джонатан Стивенс снял с плеча коричневую кожаную сумку и небрежно кинул на пол около лестницы. Передав жене плащ песочного цвета, он поспешил в гостиную.
  Альфред заблаговременно встал и поправил на себе пи-джак и галстук.
  - Здравствуйте, - с интересом разглядывая гостя, про-тянул руку отец Эмми. - Джон Стивенс.
  - Очень приятно, - пожал руку тот. - Агент Альфред Хоуп.
  Полный привлекательный мужчина с небольшим животом и рыжеватой лысиной на голове закатал по локоть рукава белой рубашки и, расстегнув верхнюю пуговицу, обойдя журнальный столик, сел туда же, где несколько минут назад сидела его жена.
  - Надеюсь, вы не принесли нам дурные новости. Моя жена плачет не из-за вас? - аккуратно поинтересовался он, так, чтобы не слышала его супруга.
  - Нет, все... все хорошо, - отвечая, Альфред запнулся. - В смысле, не все хорошо, а в смысле плохих вестей я вам не принес. Как, впрочем, и хороших. Я пришел поговорить.
  - С нами уже говорили много раз ваши коллеги.
  - Да, я знаю, - будто оправдываясь, начинал заново объясняться агент ФБР.
  - Он новичок, - перебила его ставящая чай перед му-жем миссис Стивенс.
  - Как я поняла, агент Хоуп решил с новой силой взяться за дело. Прямо перед тем, как ты пришел, он мне пообещал, что найдет похитителя и Эмми, - хозяйка дома присела на подлокотник кресла и обняла двумя руками мужа за шею.
  - Лихо, - с недоверием произнес Джон. - Ну хоть кто-то нам что-то пообещал.
  - По моему мнению, в таком деле, как это, преступник не мог не совершить хоть какой-то, пускай даже самой ма-ленькой ошибки, - объяснял, жестикулируя Альфред. - Именно за эту ошибку, которую никто не заметил, я и хочу зацепиться. У моих более опытных коллег глаз замылен, они делают все по отработанной схеме и больше доверяют фак-тологии, нежели собственной интуиции. Я, напротив, пола-гаюсь на нее и личный контакт с людьми, родственниками пострадавших, самими детьми и подозреваемыми.
  - Детьми? - уточнял Джон, пытаясь понять, что собой представляет агент Хоуп. - Ваша специализация дети, не похищения, не криминал?
  - Не совсем, - замялся тот. - Моя специализация -
  педофилы. Их я нахожу через детей.
  - То есть вы считаете, что Эмми и остальных детей по-хитил педофил? - вклинилась в разговор миссис Стивенс.
  - Мне неприятно вам это говорить, однако я практиче-ски уверен в этом.
  Джон и его жена напряженно переглянулись.
  - Но я очень прошу вас, - резко продолжил Альфред. - Не делайте поспешных выводов и не думайте о плохом. Это всего лишь мое предположение, я отрабатываю эту вер-сию только потому, что сталкивался с подобным.
  - Как скажете, агент, - понимающе покивал Джон. - Если моя жена верит в ваши обещания, то и я вам тоже
  поверю.
  Джон посмотрел на свою супругу не просто как на жену, он посмотрел на нее как на человека, с которым прошел через голод, или войну, или страшную болезнь, которая должна была убить их обоих. Посмотрел, как когда-то смотрел на свою ныне покойную маму, которая, работая на двух работах, сделала все, чтобы ее сын пошел в колледж. Он посмотрел на нее так, как смотрят на самого родного человека, неспособ-ного предать или обмануть.
  - Верю, - тихо сказала она, смотря в глаза мужу.
  - Вы сами все слышали, - обратился Джон к гостю.
  Альфред кивнул головой и дружелюбно улыбнулся.
  - Теперь позвольте задать вам несколько вопросов об Эмми и о событиях, относящихся ко дню похищения. Даже если они покажутся вам странными, отвечайте на них с пол-ной серьезностью.
  - Задавайте, - ответила за двоих миссис Стивенс.
  Агент Хоуп достал из кармана смартфон и, включив дик-тофон, положил его около супругов на журнальный столик.
  - Перед похищением Эмми снились дурные сны, быть может, навязчивые кошмары?
  - И вправду странные вопросы, - удивился Джон.
  Почесав лысину, он растерянно переглянулся с супругой.
  - Не уверен. Мне кажется, она спала спокойно.
  - Да, - кивала головой миссис Стивенс, вторя своему мужу.
  - Атмосфера в классе, где училась Эмми, незадолго до того, когда произошло похищение, была нормальная, не за-мечали ли вы вдруг испортившихся отношений между
  детьми?
  - Маленькие дети часто ссорятся, - задумавшись, отве-чала мама Эмми. - Не было ничего, что меня заставило бы тревожиться.
  - Были ли учителя или сотрудники, которых знала Эм-ми, уволившиеся из школы... - Альфред задумался нена-долго, - пускай даже за полгода до похищения?
  - Так тяжело сразу вспомнить, - продолжала отвечать за двоих миссис Стивенс. - Таких было два или три челове-ка.
  Я точно знаю о мистере Иствуде, учителе рисования, и мис-сис Вуд, она преподавала английский язык.
  - Отлично, - кивал головой Альфред. - Что насчет сексуального воспитания Эмми? Вы говорили с ней об этом или, быть может, она узнала обо всем на уроках?
  - Я поговорила с ней о сексе, объяснила все на пчелках
  и кроликах. Девочкам говорить как-то легче по этому поводу. Однако в слишком сильные подробности не вдавалась.
  - Эмми вас когда-нибудь обманывала, не по-детски, что-нибудь серьезное?
  - Нет, - уверенно отрезал Джон. - Моя дочь меня
  никогда не обманывала.
  Альфред не спеша перевел взгляд на сидящую рядом
  с ним жену.
  - Я соглашусь с мужем, - кивала головой она.
  - Как вам снится дочь, в каких интерьерах вы с ней встречаетесь, что на ней надето?
  - Мне дочь, увы, не снится, - расстроился Джон.
  Поглаживая шею, его жена обратила свой вдумчивый взор куда-то вверх. По ней было видно, что, копаясь в голове, она старается вспомнить нечто важное, что должно помочь мо-лодому агенту.
  - Есть сон, который мне снится чаще остальных... Свя-занный с ней.
  - Только в самых мельчайших подробностях, прошу.
  Миссис Стивенс тяжело вздохнула, уйдя в себя. Не торо-пясь, она размеренно стала говорить.
  - Мы с ней вдвоем, лето. Джона рядом нет. Возимся на кухне. Эмми сидит за столом и играет на моем планшете
  в какие-то игры. Она часто кашляет почему-то. Я предлагаю ей воду, но она отказывается. Потом я ставлю на стол ей ва-ренную кукурузу, прошу поесть, но она и от нее отказывает-ся. Мне этот сон снился три раза.
  - Как она была одета, на ее теле, быть может, были сса-дины или что-то не то с волосами, какая-то характерная де-таль, которая запомнилась? - докапывался до сути агент Хоуп.
  - Нет, все смазано было. Ну, как во сне. Одета она была в любимое платье, белое с красными бретельками на плечах. Ах да! - оживилась миссис Стивенс. - Эти бретельки с ее плеч постоянно падали. Милая такая, маленькая, беззубая со-всем... - грустно улыбалась она.
  - Понятно, - чесал затылок агент Хоуп. - В общем, это все вопросы, которые я планировал вам задать. Я пони-маю, что некоторые из них вы слышали от моих коллег, но мне хотелось посмотреть на вашу реакцию.
  - Надеюсь, ответы помогут вам найти нашу дочь и этого подонка, - хладнокровно сказал Джонатан. - И вы дадите возможность родителям разорвать эту гниду на куски.
  - Я пообещал.
  - Пообещали, - настаивала миссис Стивенс.
  - Честно говоря, я здесь не столько с целью задать во-просы, сколько по другой причине, - робея, произнес Аль-фред.
  - По какой же?
  - Я хочу увидеть комнату Эмми, если она сохранилась.
  - Нет, - качал головой Джон. - После того, что там устроили ваши коллеги, мы никого туда не пускаем. Все нужное вы забрали, а интерьер есть у вас на фото.
  - Послушайте, - с пониманием обращался к супругам агент. - Я не технарь, для того чтобы мощно аналитически мыслить, нужно провести в агентстве не один десяток лет. Мне хорошо удается почувствовать то, как, быть может, мыслит человек, способный обидеть ребенка, я умею преду-гадать его действия. Модулируя ситуацию, оказываясь на ме-сте преступления или дома у пострадавших, я будто ощущаю, что преступник делал до совершения противоправных дей-ствий или после них. Вы, конечно, можете не верить мне, однако пока что моя интуиция меня не подводила.
  - Предугадывать действия двухлетней давности? Вам не кажется, что вы немного опоздали? - смотря, как на идиота, спросила миссис Стивенс.
  - В таком деле поздно не бывает никогда.
  Джон посмотрел на жену. Она тяжело вздохнула и кив-нула.
  - Считайте это огромным карт-бланшем, мистер Хоуп, - тяжело вставая, сказал Джон.
  Из заднего кармана легких летних штанов цвета хаки он достал звенящую связку ключей.
  Поднявшись на второй этаж, Джон открыл белую дверь, всю облепленную разноцветными наклейками, на которых были изображены герои детских мультфильмов.
  - Вас оставить одного? - отворив двери, с легкой иро-нией спросил мистер Стивенс.
  - Да, если можно.
  - Колдуйте, подождем вас внизу.
  Джонатан и его супруга нехотя зашагали по коридору. Скрывшись за углом, они спустились по лестнице вниз.
  Собравшись с силами, Альфред вошел в комнату Эмми и закрыл за собой дверь. Сделав несколько неторопливых ша-гов, он, приподняв пальцами розовую штору, выглянул в ок-но. С улицы в тихую комнату доносился еле слышный смех, где-то далеко играли и шумели дети. Сев на небольшую де-ревянную кровать с розово-золотистой спинкой, агент Хоуп стал изучать окружающий интерьер. Комната Эмми была не-большой, примерно восемь-девять квадратных метров. Не-смотря на скромные размеры, в ней было все, что должно быть в комнате современной восьмилетней девочки. Стол, где она делала уроки, сундук, забитый игрушками, который невозможно было закрыть, малиновый шкаф с наклеенными на дверях серебряными зеркальными звездами и милая мягкая кровать, застеленная разноцветным стеганым одеялом. На стенах всюду были фотографии, на которых смеялась весе-лящаяся Эмми в компании своих подружек. Обилие розового и нежно-розового цвета могло бы довести до приступа эпи-лептика за несколько мгновений, однако Альфреду это каза-лось милым и грустным. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул и, согнув колени, лег на кровать, где спала Эмми. Подушка
  и одеяло пахли порошком, все, что находилось в комнате, блистало чистотой и приятно благоухало. Сосредоточившись, молодой мужчина ушел в себя, давая окружающей обстановке породить в нем какие-то ассоциации, секундные, еле разли-чимые флешбеки.
  В мыслях перед его глазами был образ маленькой девочки, которая спала в этой комнате. Сидя на овальном радужном ковре, она играла с куклами, расчесывая им волосы.
  Капризничала, когда родители заставляли ее учиться, и слад-ко засыпала, слушая ласковые колыбельные.
  Альфред старался изо всех сил почувствовать, понять, что значит хотеть такого ребенка, желать, чтобы ее маленькая рука коснулась эрегированного мужского члена. Представить детское лицо, полное истомляющего удовольствия от секса. Ни одной из фантазий он не мог придать четкости, ведь вме-сто удовольствия, которое он должен был сам себе надумать, он испытывал сильную духовную боль. Единственное, что он видел, - это плачущая напуганная Эмми Стивенс, которая кричала: "Мама!"
  Альфред открыл глаза. Поднявшись, он сел на край кро-вати. Нет, в нем не было и никогда не будет всего того, что есть в тех, кто украдкой мечтает о детской обнаженности
  и удовольствии, подаренном ею. Он понимал, что ребенок сейчас страдает или уже мертв, а чудовище, совершившее это преступление, гуляет на свободе и, быть может, планирует новое, не менее ужасное похищение.
  Альфред встал и подошел к шкафу, открыв его, он стал рассматривать личные вещи Эмми.
  
  - Что-то он долго, - сидя на кухне за пустым черным столом, крутя двумя пальцами стакан, сказала миссис ґСтивенс.
  Находящийся напротив нее муж, кивнул головой.
  - Да, может, поторопить его?
  Миссис Стивенс посмотрела на часы.
  - Дадим ему еще пять минут.
  Дверь на втором этаже открылась. Джон с женой встали и поторопились в прихожую. Легкой уверенной поступью
  Альфред спустился по лестнице вниз.
  - Спасибо, что дали возможность осмотреть комнату.
  - Уж не знаю, что вы там делали, - покачиваясь с пятки на носок, миссис Стивенс скрестила руки у себя на груди. - Колдовали, медитировали, надеялись найти спрятанный дневник. Может, расскажете?
  Альфред пожал плечами, ему хотелось наплести и со-врать, что он пережил сверхестественное откровение, кото-рое приведет его к девочке. Наверняка, в глазах родителей он выглядел, как персонаж сериала, где герой обладает какой-то сверхспособностью, помогающей ловить преступников. Этой детали в нем не было, да и врать он не хотел.
  - Простите, сказать мне особо нечего. После того как я пообщаюсь со всеми родителями, быть может, в моей голове возникнет некая нить, которая приведет к цели. Единствен-ное, что могу гарантировать, я буду трудиться каждый день, чтобы вернуть вам Эмми и найти преступника.
  - И на этом спасибо, - искренне поблагодарил Джон.
  - Мы вас проведем, - аккуратно улыбнувшись, сказала миссис Стивенс, видя, что агент Хоуп сделал все, что плани-ровал.
  Альфред подошел к выходу, открыв двери, он обернулся.
  - Очень вам благодарен, что уделили время, - пожимал он поочередно руки хозяевам дома.
  - Это мы вам благодарны, что не сдаетесь.
  Агент Хоуп спустился с крыльца и поспешил к своей машине. Не дойдя по узкой дорожке до тротуара, он остано-вился. Постояв на месте около пяти секунд, он поспешил об-ратно.
  Копаясь в холодильнике, Джон Стивенс услышал, как кто-то постучал в двери.
  - Видимо, что-то забыл, - пробормотал он.
  Услышав, что молодой агент ФБР вернулся, Джессика спустилась со второго этажа и открыла двери, в то же мгно-вение к ней присоединился пришедший с кухни супруг.
  - Простите, - неловко улыбался агент. - Совсем за-был, обычно я задаю этот вопрос первым делом, когда есть подозрение, что мотив связан с педофилией. Видимо, из-за волнения у меня все вылетело из головы. На стенах в гости-ной, да и в комнате Эмми, я видел много фото в одном стиле. Черно-белые. Выглядят они, будто их сделал профессионал. Вы заказывали студийную фотосессию для дочери?
  Миссис Стивенс вышла в одних носках на крыльцо и, расслабившись, оперлась спиной о дверной косяк.
  - Нет, эти фото были сделаны на кастинге.
  - Каком?
  - Когда мы туда ходили? - смотрела она на Джона. -
  Четыре года назад, по-моему?
  - Дай Бог памяти, - ковырялся в воспоминаниях ее су-пруг. - Нет, три года назад. Да, точно, это было за год до похищения, может, чуть больше. Мой друг позвонил мне и сказал, что в город приезжает большая шишка из Лос-Анджелеса, какой-то агент. Якобы он проводил кастинг для большого проекта. Какого конкретно - не сказал, однако
  в объявлении было сказано, что на роль требуются красивые девочки и мальчики от 6 лет до 12. В итоге оказалось, что все это афера.
  - Афера? - интересовался Альфред.
  - Да, - виновато говорила миссис Стивенс. - Я под-била Джона на эту авантюру. Эмми всегда отличалась от остальных детей приятной внешностью и красотой. Какая мать не мечтает, чтобы ее дочка стала, например, актрисой, - сделав небольшую паузу, она грустно улыбнулась. - Помню, после того, как мы туда сходили, я была уверена на сто процентов, что нам позвонят. Поэтому часами дежурила у телефонной трубки.
  Альфред поднял руку, отодвинул край рукава пиджака
  и посмотрел на время.
  - Простите, но мне пора ехать дальше. Вы не могли бы перейти к сути.
  - Да, простите, - понимающе торопилась мисс Сти-венс. - Это был никакой не продюсер из Голливуда, а со-трудник актерского агентства. Он просто набивал себе базу, которой пользовались те, кто снимают кино и рекламные ро-лики.
  - Когда мы были на кастинге, - перебил жену Джон, - фотограф сделал несколько удачных фото, мы потом их и купили у этой псевдошишки.
  - У вас остались его контакты?
  - Да, где-то были. Сейчас пойду гляну.
  Джон отправился к скрипучей деревянной лестнице
  и, быстро перебирая ногами, поднялся наверх.
  - Вы думаете, это событие как-то может быть связано
  с похищением Эмми? - засунув руки в карманы, насторо-женно спросила миссис Стивенс.
  - Нет, мэм, но как новичок в этом деле копну там, где до меня никто еще не копал. В школе Норт-Вест-Централ возьму контакты учителей, о которых вы упоминали, поговорю
  с ними, с человеком, который проводил кастинг. Дорога каждая мелочь, даже та, которая кажется незначительной.
  Джонатан спустился по лестнице. Прежде чем подойти
  к двери, он нырнул в гостиную.
  - Ну что, нашел? - крикнула его жена.
  - Сейчас, - послышалось из-за ее спины.
  Спустя пять секунд раздосадованный Джон показался
  в дверях.
  - Простите, - развел он руками. - Не смог найти кло-чок бумаги, на котором записал номер. Но я обязательно по-ищу более тщательно. Надеюсь, мы его не выкинули. Столько времени прошло.
  - Ну что ж, - еще раз пожал руки родителям Эмми Альфред. - Мой номер у вас есть, звоните, если надо, в лю-бое время дня и ночи.
  Миссис Стивенс проводила взглядом молодого агента Хоупа - первого сотрудника федеральной службы, кто по-казался ей искренним и сопереживающим. Его глаза по-настоящему отображали все то, что он говорил, обещания
  и каждое, пусть и редкое, слово сочувствия. Мать Эмми смотрела, как темно-синий "Форд Краун Виктория" скрыва-ется за грядой деревьев, растущих вдоль дороги. Впервые за долгие месяцы она чувствовала слабый проблеск надежды на то, что она увидит милое белое личико своей дочери еще раз.
  ***
  "Вроде все спокойно", - раскачиваясь на стуле, думал Альфред, с тревогой смотря на коллег и с еще большой тре-вогой поглядывая на двери. Очередной рабочий понедельник выглядел вполне стандартным, неторопливым и размерен-ным, ничто не могло опечалить его, даже накатывающие раз за разом за окном раскаты грома и хаотично стреляющий дождь.
  С грохотом дверь просторного офиса отворилась.
  - Хоуп, в мой кабинет, немедленно! - грубо кинула разъяренная Рита.
  - Ну ничего себе, - еле сдерживал улыбку сидящий ря-дом агент Поласки.
  Отвлекшись от работы, он закрыл ноутбук, отодвинулся от стола и закинул ногу на ногу.
  - Вторая неделя работы, и уже такие эмоции. Ты мне все больше нравишься, Альф, мы станем с тобой отличными
  друзьями.
  Нехотя поднявшись, новичок из Сиэтла застегнул верх-нюю пуговицу на рубашке и затянул на шее покрепче гал-стук.
  - Для тебя я агент Хоуп, - пренебрежительно фыркнул он, после чего устремился в кабинет босса.
  Удивленные положением дел, коллеги проводили моло-дого мужчину сочувствующими взглядами, зная на личном горьком опыте, что ему сейчас придется пережить.
  
  - Как это понимать?! - повышенным тоном заявила Рита, видя вошедшего подчиненного.
  Ее лицо было обескураживающе злым. Склонившись над столом, она уперлась руками в коричневую столешницу, смотря на Альфреда исподлобья черными, как ночное небо,
  глазами.
  - Можно сесть? - скрывая испуг и нервозность, спро-сил агент Хоуп.
  - Нет! Какого черта вы поперлись к Стивенсонам?! - продолжала практически кричать Рита.
  - Я говорил, что мне надо поговорить с родителями пропавших детей.
  - А я разве не упомянула при первой нашей беседе здесь, что не даю на это согласие?
  - Мне надо как-то распутать это дело, - пытался до-стучаться до каменного сердца Альфред.
  - Не забывайтесь, Хоуп, не вам, а всем нам.
  - Смысл от этого не меняется.
  Рита сжала кулаки. Стиснув зубы, она несколько раз глу-боко вздохнула. Взяв под контроль эмоции, она, не торопясь, села в кресло.
  - Меня не очень сильно возмущает то факт, что вы го-ворили с четой Стивенсонов. Меня злит, что вы не послу-шались, нарушив прямое и четкое указание, обманув меня.
  Альфред, подойдя к столу, небрежно откинул кресло
  и беспомощно упал в него.
  - А что мне делать, копаться в пыльном мусоре, который никого ни к чему не привел?
  - Нет, агент Хоуп, работать вместе с командой, слушая более опытных коллег, синхронизировать свои действия
  с ними, - Рита взглядом полным пренебрежения смотрела на сидящего напротив подчиненного. - Мне сказали, что за все прошедшее время вашей работы вы даже не попытались установить контакт с коллегами. Почему, вам кажется, вы лучше их?
  Альфред не считал себя мальчиком для битья. Видя столь грубое и хамское отношение к себе, он не отвечал и прогла-тывал каждое слово и каждый взгляд только потому, что хо-тел казаться хорошим спокойным человеком.
  С каждой секундой этого желания в нем становилось все меньше.
  - У каждого из нас есть свое мнение и теории о том, кто похитил детей из школы Норт-Вест-Централ и для чего. Прежде чем входить в плотный контакт с коллегами, я хотел выработать свою версию.
  - Мне не нравится ваша отстраненность и еще больше - ваше неповиновение.
  - Представляю, как это может раздражать, - лукаво ки-вал головой Альфред.
  Рита ехидно ухмыльнулась.
  - И кто же следующий, родители Эндрю Митчела?
  - Вы догадливая, - продолжал ерничать подчиненный.
  Побледнев, насколько было возможно, директор Коулмен подалась вперед к столу, смотря на собеседника, как на
  дурака.
  - Вы это сейчас серьезно?
  - Совершенно.
  - Я приказываю вам, Хоуп, оставить в покое родителей. Миссис Стивенс позвонила мне и стала расхваливать вас. Она интересовалась, как идет расследование. После того, как я ей сказала, что ничего важного сообщить не могу, она осчастливила меня информацией, что позвонит мне через пару дней или даже, быть может, заедет. Я вас предупрежда-ла.
  Не стоит людям, которые понемногу забывают о самом страшном горе в их жизни, дарить надежду. Впоследствии это делает их еще более несчастными.
  Слушая босса, Альфред посматривал то на ее напряжен-ные скулы, то куда-то в сторону.
  - Нет, - тихо сказал он.
  - Что нет?
  - Нет, я не послушаю вас и поговорю с Митчелами.
  Рита не поверила своим ушам.
  - У вас все хорошо с мозгами, агент Хоуп? Я приказы-ваю вам, а значит, вы поступите так, как я вам говорю.
  - Нет, - так же тихо и спокойно, как в первый раз, по-вторил он.
  - Ты тупой? - сквозь зубы, закипая, прошипела Рита.
  - Послушай меня! - сильно стукнув по столу, выкрик-нул, вскочив с места, Альфред. - Ходячая смерть на тонких
  ножках!
  Директор Коулмен влипла в кресло и, испуганно раскрыв глаза, снизу вверх смотрела на взбешенного подчиненного.
  - Меня достал твой тон, твое высокомерие, твоя манера говорить с людьми, не только со мной! Меня капитально зае-бали такие же понты твоих сотрудников. Я к тебе, - Аль-фред поочередно указал на себя, а потом на Риту, - не про-сился. Это вы ко мне прилетели и слезно уговаривали взяться за ваше мертвое, разлагающееся, как труп, дело. Так что счи-тай, что я делаю тебе огромное одолжение. Именно поэтому ты больше не будешь мне рассказывать, что и как делать, и дашь мне спокойно распутать его. Ясно?
  Рита не понимала, в какой роли она сейчас выступает - жертвы или хищника. Никто и никогда так не разговаривал
  с ней. Понимая, что из девочки получится большой началь-ник, желая понравиться ей, все терпели ее командирские
  замашки.
  - Я спросил, ясно? - рычал, будто волк, Альфред. - Если нет, я с удовольствием вернусь обратно в Сиэтл, а ты сама разгребай это дерьмо.
  Испуганная и удивленная, Рита еле заметно кивнула
  головой.
  Покинув кабинет босса, Альфред захлопнул двери.
  - Ни хера себе! - от шока открыла рот Рита.
  Отдышавшись, она схватила трубку телефона. В то мгно-вение ей больше всего хотелось отомстить, и одного звонка было бы достаточно для этого. Услышав сухой и глубокий голос своей помощницы, жалующейся на нового непрофес-сионального сотрудника, Бенджамин сразу же уволил бы но-вичка, лишил бы его значка и прочего сияющего Диснейлен-да. Но... Рите было бесконечно больно, и она не могла понять отчего. В горле стоял ком, а в глазах слезы. Да, она знала, что перешла на личности, но она и раньше не брезговала этим,
  и все ей сходило с рук. Впервые кто-то дал ей понять, что она сука, и нечто внутри нее, видимо, готово было с этим согласиться.
  ***
  Запершись на ключ, Рита Коулмен весь день и вечер про-сидела в своем кабинете, ни с кем не разговаривая. Она смотрела на крыши соседних зданий и серые проносящиеся над ними огромные тяжелые тучи. Дождь стучал в окно, успокаивая ее растревоженное сердце, оставляя на месте гневного пламени красивые тлеющие угольки. Рита очень давно не плакала, и, несмотря на скандал, она не заплакала и сегодня. Наверное, она уже и не могла плакать, так как рабо-та и амбиции высосали из нее все. Ей очень хотелось пролить хоть несколько слезинок, которые указали бы на то, что ее сердце совсем не каменное.
  Стоя у окна, смотря на вечерний город, покрытый яркими размытыми дождем огнями, она чувствовала себя маленькой девочкой, понимающей, что она неправа и просто обязана попросить прощения, но вместе с этим испытывающей бес-конечную обиду и жалость к себе.
  Справа на стене, под потолком, висели большие белые часы с черными цифрами. В маленькой тихой комнате хоро-шо было слышно, как длинная секундная стрелка тикает, за-ставляя обратить на себя внимание. Рита повернула голову. На часах было почти полдевятого вечера, ей хотелось домой, пускай даже не в Вашингтон. В квартире в Индианаполисе
  у нее все было почти так же, как там. Среди любимых вещей она наверняка будет чувствовать себя лучше.
  Сегодня Рита задержалась допоздна, потому что не хотела случайно пересечься на лестнице или в оперативном офисе с этим исчадием ада, агентом Хоупом. Подождав, как ей каза-лось, достаточно, выключив в кабинете свет и надев тем-но-бордовый плащ, завязав его на талии поясом с крупной сверкающей пряжкой, она закрыла за собой двери. Выйдя из здания, она поняла, что забыла на рабочем месте зонтик,
  а небольшой дождь все еще шел. Возвращаться обратно было лень, поэтому, позволяя себе намокнуть, она, стуча каблука-ми по асфальту, торопилась к черному входу, на задний двор, где ее ждала машина.
  - Вот черт! - недовольно прошептала Рита, вступив
  в неглубокую лужу.
  На окраине города улицы были освещены не очень хоро-шо, из-за этого по пути к автомобилю она вступила в лужу еще три раза. Повернув за угол, она остановилась метрах
  в пятнадцати от авто и открыла небольшой коричневый кейс, чтобы достать ключи. Найдя их, она сделала полшага к авто-мобилю и тут же остановилась.
  Под высоким желтым фонарем, в кругу света, около вне-дорожника стоял Альфред. Закутавшись в пиджак, с намок-шей головой, он ждал хозяйку автомобиля. Услышав звон ключей, он повернул голову, и их взгляды встретились.
  - Вы же не собираетесь меня убить? - насторожившись, спросила Рита.
  Казалось, она говорит это на полном серьезе.
  Альфред развел руками и виновато посмотрел на своего босса.
  - Нет, конечно. Я здесь, чтобы извиниться.
  Рита вздохнула, и, гордо выпрямив спину, подошла к машине.
  - Вперед, Хоуп.
  - Не знаю, что на меня нашло. Видимо, это накопивше-еся напряжение, связанное с переездом и тем, что дело не двигается с места. Простите. Мне правда очень неловко.
  Рита стояла в метре от агента Хоупа. С ужасом она вдруг обнаружила, что совсем не злится и что ей даже хочется по-просить прощения в ответ, при этом надо обязательно улыб-нуться. Господи, этот мерзкий понедельник! Абсолютный крах всего, что было нерушимым много лет.
  "Ну что же, не буду ничего менять", - подумала она.
  - Вы меня тоже извините, - аккуратно улыбнулась Ри-та. - Иерархия в агентстве - сложная штука. Когда тебе никто не говорит "стоп", ты привыкаешь общаться с людьми не всегда корректно, тем более что порой это единственный язык, который они понимают. Так что и вы не держите на меня зла.
  - Нет, что вы, - кивал головой Альфред. - Сразу после того, как я выскочил из кабинета, я пожалел обо всем, что сказал.
  - И о смерти на тонких ножках? - шутя, издевалась над сотрудником Рита.
  Агент Хоуп ударил себя по лбу ладонью.
  - О боже... Как я только мог... Это все от слабости, по-верьте. Вы прекрасно выглядите. Вы очень изящная и при-влекательная девушка.
  - Женщина, - настояла Рита.
  - Да, но выглядите, как девушка, - неловко оправды-вался Альфред, постепенно замолкая, боясь сказать нечаянно еще какую-то гадость. - Простите, я мелю всякую ерунду.
  Странно, но директор Коулмен, слушая извиняющегося молодого мужчину, хотела улыбаться, не так, как когда кто-то пошутил, а очень по-доброму, нежно смотря в глаза.
  Между двумя коллегами, стоящими на парковке, повисла пауза. Долгая, правильная, она была пропитана плотной энергией, забытой и потерянной в школьном возрасте, когда благоговеешь перед первым поцелуем.
  Альфред вдруг растворился в чертах лица своего строгого и такого красивого босса, в ее сильном, неприступном
  и в то же время очень ранимом беззащитном образе. Поймав себя на мысли, что, видимо, делает что-то не так, он вдруг пришел в себя.
  - Я, наверное, пойду, - тихо пролепетал он.
  Меньше всего Рите хотелось в то мгновение услышать именно эти слова. Улыбку и пожатие руки - да, десятими-нутный разговор - не очень точно, приглашение на ужин - продала бы душу за это. Но точно не прощание!
  Рита вежливо кивнула головой и, обойдя собеседника, открыла водительские двери.
  Агент Хоуп прошел насколько метров, и в эти мгновения безжалостно ругал себя за трусость.
  - А я ведь даже не знаю, был ли у меня кто-нибудь, - остановившись и обернувшись, сказал он.
  - Что? - посмотрела на коллегу Рита после того, как кинула сумку на переднее пассажирское сиденье.
  - Я не знаю, был ли у меня кто-то до того, как я потерял память, - несмело шагнул он к ней. - Эти два года я дико боялся людей и был один. Меня только от детей не шарахало. И вот теперь от вас.
  Альфред остановился у стоявшей около автомобиля Риты. Он смотрел ей в глаза, стараясь дать понять, что чувствует, как ему тяжело и как она ему нравится.
  - От вас меня не типает. Не знаю почему. Меня это осо-бо и не беспокоит. Мне нравится, что есть хоть один взрос-лый человек, который мне интересен.
  Рита улыбалась, с глубокой симпатией изучая странного новичка из Сиэтла, который за последнее время был таким разным по отношению к ней. Сильным, напуганным, злым, растерянным, крутым, всегда очень искренним и настоящим.
  - Это самое необычное и непонятное, что мне говори-ли, - негромко ответила она. - Но мне показалось это чер-товски романтичным.
  - Я совсем не знаю или забыл, как это делается.
  - Что именно?
  - Как приглашать девушку, которая тебе нравится, на ужин.
  Не зная, что сказать, Рита задумалась. Иметь отношения со своим подчиненным или даже пытаться для человека ее положения, при ее работе - более чем некорректно. Многие не симпатичные ей мужчины и даже девушки, работавшие
  с ней в течение долгих лет службы, пытались намекнуть на желание вывести отношение за рамки рабочих, но всегда по-лучали отказ в виде безразличия. Рита была несчастлива в личном плане многие годы, никто не мог покорить и укро-тить ее сильный нрав. И вот впервые перед ней стоял тот, кто своей мягкостью и вместе с тем силой смог заставить ее сердце биться чаще.
  - Альфред, смотрю я на вас и думаю: кто из нас кого домогается - я вас или вы меня? - грустно шутила Рита. - Нам с вами нельзя иметь никаких отношений. Причины две: первая - наши характеры, видимо, мы с вами постоянно бу-дем воевать и ругаться, будучи парой, а во-вторых, пока что я ваш босс, и для меня это означает большие проблемы, кото-рые не нужны ни мне, ни вам.
  - Хм... - кинул взор себе под ноги агент Хоуп, после чего снова посмотрел на собеседницу. - Видимо, это мой первый отказ.
  Рита нежно прикоснулась ладонью к плечу молодого мужчины.
  - Совсем нет. Вы очень понравились мне. Даже более того, я давно не испытывала ничего подобного ни к одному мужчине. И если бы не эта работа и наш с вами статус, все наверняка было бы по-другому.
  Улыбаясь, Альфред повернулся спиной к машине и при-слонился к ней.
  - Соглашаться на все это было плохой затеей. Тогда бы
  у меня был шанс.
  - Тогда бы мы с вами не познакомились, - грустно
  ответила Рита.
  Закусив губу, она ненадолго задумалась.
  - А знаете что, - продолжила она. - Я и правда не бу-ду вам ничего запрещать. Говорите с родителями, со всеми,
  с кем хотите, столько, сколько вам нужно. Делайте то, что считаете нужным, лишь бы мы скорее раскрыли это дело.
  - Я уволюсь после того, как это случится, - сказал
  Альфред, отрываясь от автомобиля.
  Уходя с парковки, он обернулся.
  - Тогда у меня будет шанс, - произнеся последнее сло-во, он улыбнулся столь печально и красиво, что у самой Риты
  в мыслях проскочила идея уволиться из ФБР.
  Эта странная трагическая улыбка была лучшим, что она видела в своей жизни. Наверное, ей следовало бы сказать что-то хорошее вдогонку, но ее дух был сломлен и покорен внезапно подаренным чудом.
  Альфред исчез в вечернем сумраке, и Рита, с ощущением ушедшей из-под ног земли, села за руль черного "Форда Эксплоурера".
  Не спеша двигаясь по шоссе в центр, она то и дело поры-валась вытащить из сумки телефон и позвонить Альфреду. Однако то ли глупость, то ли страх не дали ей этого сделать.
  "Конченая ты на всю голову, Рита", - тиха ругала она себя.
  Глава 18
  Недалеко от школы Норт-Вест-Централ, на севере Инди-анаполиса, раскинулись спальные районы - безликие блоки, пронизанные бесконечными перекрестками и плохой репу-тацией. Там жили горожане, у кого не нашлось денег на что-то более приличное. Здесь не пахло ухоженностью при-городов и зажиточностью среднего класса. Бледные кирпич-ные трех- и четырехэтажные гостинки, изредка встречающи-еся восьми-, десятиэтажные забитые до отказа общежития, магазины, круглосуточно торгующие спиртным, аптеки, лом-барды. Подобные места часто демонстрируют в кино, осо-бенно тогда, когда нужно показать мечту черного парня, ко-торый пытается вырваться из лап банды для того, чтобы по-ступить в колледж, где он будет полноценным и очень нуж-ным винтиком в мире белых людей. Депрессия, не выбирая год финансовых или расовых кризисов, поселилась здесь давно, видимо, она родилась где-то в этих грязных подво-ротнях, с каждым годом сильнее окутывая стены своими тя-гучими щупальцами.
  Когда Альфред двигался на автомобиле по дороге между домов северной окраины, он замечал во взглядах крепких парней, стоящих небольшими группами на перекрестках, пренебрежение и ненависть. По его неторопливой езде, транспортному средству и внешнему виду было невоору-женным глазом заметно, что он либо полицейский, либо со-трудник наркоконтроля. Одним словом, работает на дядю Сэма, которому не нравится то, что творится на окраинах го-родов по всей Америке.
  GPS привел автомобиль агента Хоупа к высокому вось-миэтажному зданию, наружные стены которого были сделаны из мелкого красно-коричневого кирпича. Это был дом, при-надлежавший компании, мечтавшей давно снести ветхое жи-лье и построить на его месте нечто более стоящее, способное приносить больше прибыли. Арендаторы, в основном мало-обеспеченные семьи, могли платить немного за свои стан-дартные, похожие друг на друга квартиры. Да и ґплатили они не вовремя. Однако социальные и муниципальные службы отстояли для незащищенных слоев населения это восьми-этажное здание.
  Альфред вошел внутрь. Быстрым шагом пройдя через холл, не заметив вахтера, он поспешил к лифту. Подойдя
  к нему ближе, заметил табличку "НЕ РАБОТАЕТ". Поняв, что ему придется подниматься на седьмой этаж пешком, он невольно скривился и, посмотрев на табло находящееся над лифтом, большим пальцем несколько раз судорожно нажал на кнопку вызова.
  - Ну, давай же, - с надеждой смотрел он на потухшие лампочки.
  Смирившись с жестокостью судьбы, он нырнул на лест-ницу. Благо она располагалась как раз около лифта.
  Проходя этаж за этажом, он слышал шум, доносящийся из просторных светлых коридоров. Часть своей жизни жильцы дома сумели вынести за пределы квартир, освоив для этих целей близлежащие территории. По коридорам носились ма-ленькие дети, кто-то обливался водой, кто-то колесил на ве-лосипеде. Смотреть телевизор вместе с соседями, живо об-суждая происходящее на экране, - значительно интересней за пределами квартиры, нежели внутри. И играть со старым соседом в шахматы, поставив доску на невысокую табурет-ку, - тоже.
  Поднявшись на седьмой этаж, немного пройдя по кори-дору, Альфред нашел нужную ему дверь под номером 708. Прежде чем постучать в нее, он оглянулся. Заметив в конце коридора стоявшую в дверях темнокожую молодую девушку, держащую на руках малыша и смотрящую на него, он улыб-нулся.
  Подняв кулак, агент Хоуп четыре раза постучал по блед-но-голубой двери, поеденной грибком. В ответ на его стук он услышал лишь тишину. Постучав еще раз, он посмотрел на любопытную девушку, которая продолжала покачивать ма-лыша, не сводя глаз с незнакомца.
  - Иду, - послышалось из-за дверей.
  Прозвучал характерный звук щелкающего замочного
  механизма.
  Пред Альфредом стояла невысокая полная темнокожая женщина в свободной одежде, скрывающей ее пышные
  формы.
  - Миссис О"Нил? - улыбнулся Альфред.
  - Да, я, - устало отвечала гостю женщина. - Заходите. Можете не разуваться.
  Альфред вошел в дом, закрыв за собой дверь.
  - Вообще-то мы совсем недавно с мужем развелись, так что не такая уж я и миссис, - продолжала миссис О"Нил, садясь на мягкий коричневый диван. - Я сказала, что боль-ше рожать не хочу, а он - что ему хочется еще детей. Пусть ему родит кто-то другой.
  Пропустив необходимые вежливость и деликатность, Альфред, оказавшись в небогато обставленной гостиной, со-единенной с небольшой кухней, сел на хлипкий стул напро-тив миссис О"Нил. Она взяла со стола пульт дистанционного управления и выключила звук в галдящем телевизоре. Кинув его обратно, женщина достала из кармана широких летних штанов пачку сигарет. Закурив, она закинула ногу на ногу
  и оценивающе посмотрела на агента Хоупа.
  - Что-то вы больно хорошенький, как для фэбээровца, - с глубоким знанием дела сказала она.
  - В агентстве я совсем недавно, - в очередной раз оправдывался Альфред.
  - Значит, у вас еще все впереди.
  Агент Хоуп с пониманием покивал головой.
  - Зачем пожаловали? - спросила миссис О"Нил, после чего струсила пепел в прозрачную янтарную пепельницу, до отказа забитую окурками.
  - Мне необходимо задать вам пару вопросов.
  - А по почте нельзя было?
  Альфред понимающе улыбнулся.
  - Наверное, можно, но мне хотелось поговорить и уви-деть всех родителей лично.
  Миссис О"Нил затянулась и глубоко вдохнула. Выдув серый ароматный дым полупрозрачной струей, она сказала:
  - Поторопитесь, мне еще на работу собираться, на ноч-ную смену.
  Агент Хоуп вытащил из внутреннего кармана черного пиджака смартфон и открыл заметки. Там он записал три во-проса, которые хотел задать.
  - Как вы считаете, кто-то из родителей мог быть прича-стен к похищению детей?
  Из рук миссис О"Нил выпала сигарета. Упав на золоти-стый ковер грубой вязки, она тут же стала пропаливать син-тетическую нить. Быстро подняв сигарету, темнокожая жен-щина с удивлением и почти даже с шоком посмотрела на гостя.
  - Побойтесь Бога, - нервно тушила она в пепельнице сигарету. - Я знакома с каждым из них. Все они переживали
  и плакали вместе со мной. В первые несколько месяцев после того, как произошло похищение, мы находились практически постоянно вместе, как одна большая семья. Подозревать ко-го-то из нас - худшее, что могло бы сделать ФБР.
  - И все же, - аккуратно настаивал Альфред.
  - Нет! - почти выкрикнула миссис О"Нил. - Что вы за агент такой? Вместо того чтобы ловить преступника и искать детей, вы решили переключиться на самых несчастных людей на земле!
  Возмущенная женщина скрестила руки на своей пышной груди. Сдерживая слезы, она смотрела в окно.
  - Простите меня, мэм, но задавать подобного рода во-просы моя работа. Не принимайте это на личный счет.
  - Я любила Майкла, - дрожащими губами говорила она. - И Саймон тоже любил. Сейчас мне кажется, что после похищения я люблю его еще больше. Вам ясно?
  - Конечно, - виновато соглашался агент Хоуп. - Про-стите мне мою неаккуратность, мэм.
  - У вас осталось два вопроса, и если следующий из них будет таким же, как и первый, ответа вы на него не услыши-те.
  Альфред посмотрел на экран телефона.
  - Расскажите мне немного о Майкле. Как вы с мистером О"Нилом к нему относились, какие у вас были на него надежды? - задав вопрос, он уставился в карие глаза собе-седницы, стараясь увидеть в них нечто, что способно заце-пить его или заставить сомневаться в искренности ее слов.
  - Майкл - очень красивый мальчик. А какой еще ребе-нок может быть у красивой женщины, - недовольно заме-тила миссис О"Нил, поправляя на груди белую просторную футболку. - Здесь, в нашем районе, все мамы и отцы оди-наковые. Их мечты тоже не отличаются особой оригинально-стью. Когда у вас рождается красивый крепкий мальчик, ты больше всего хочешь, чтобы он не стал членом одной из банд, промышляющих воровством или продажей наркотиков. В идеале, если повезет, ваш сын станет спортсменом, быть может, актером или моделью и заберет вас из этой дыры, - миссис О"Нил, начав свой рассказ, показывала жестикуляци-ей, тоном, взглядом, что она возмущена вопросами, задавае-мыми агентом Хоупом, однако по мере погружения в воспо-минания, связанные с сыном, она становилась спокойней и мягче.
  - В этом плане Майкл не подвел нас с Саймоном. По-мимо его привлекательной мордашки, он оказался еще и очень умным и сообразительным. В классе он был лидером, правильным, хорошим. Он не давал ссориться детям, драться, помогал им иным способом решить конфликты, не доводя до самого плохого, - темнокожая женщина горько ухмыльну-лась. - Поначалу, видя его интеллигентность и тягу к науке, Саймон думал, что сын не от него. Сейчас бы мне очень этого хотелось.
  - Какие взаимоотношения были у Майкла с отцом? - зацепился за услышанное Альфред.
  - Это третий вопрос? - подняв недовольно бровь, спросила миссим О"Нил.
  - Нет, это скорее уточнение.
  Темнокожая женщина, разведя руками, пожала плечами.
  - Нормальные у них отношения были. Как у отца с сы-ном. Порой не обходилось и без порки, но это было крайне редко. Саймон не отличался особым интеллектом и сообра-зительностью, наверное, наш сын понимал это. Думаю, это понимание и злило моего бывшего мужа. - Темнокожая женщина вытащила из пачки еще одну сигарету и закури-ла. - Саймон спокойно относился к увлечениям Майкла физикой и математикой, но не верил в то, что это вытащит его из серой окраины. Ему казалось, что единственное, что поможет сыну, - это его внешность и физическая форма, - миссис О"Нил сладко затянулась, после чего недовольно улыбнулась, оголив белоснежные зубы. - Этот мудак одна-жды тайком от меня даже отвел Майкла на какой-то парши-вый кастинг, где отбирали детей для рекламы пижам.
  Альфред почувствовал, как снизу вверх по его спине пробежало обжигающее тепло. Услышав слово кастинг, он чуть не вскочил со стула. Сдерживаясь, он решил дослушать рассказ матери до конца.
  - Он потом сильно расстроился, когда Майкла не взяли. А вот сыну было наплевать. Именно это мне и нравилось
  в нем, он был очень сильным. Сильнее нас с мужем.
  - Можно подробней о кастинге, - включив в смартфоне диктофон, Альфред положил его на невысокий журнальный стол.
  - Это третий вопрос? - шутила женщина.
  - Да, третий.
  Струсив пепел, поставив согнутый локоть на колено, миссис О"Нил задумалась.
  - Это случайно был не киноагент из Лос-Анджелеса? - поторопился задать наводящий вопрос агент Хоуп.
  - Нет, вы о чем! - сдержанно возмущалась собеседни-ца. - Саймон водил Майкла к какому-то знакомому своих знакомых. Ни о каком Голливуде и речи не могло идти. Что-то для каталога местного Walmart.
  - Как давно это было?
  - Не скажу вам точно. Где-то около двух с половиной лет назад.
  Альфред, смотря на мисс О"Нил, прищурил левый глаз.
  В его голове не складывались цифры и даты, на которые он возлагал большие надежды.
  - Вы уверены? Не три с небольшим года назад, за год до похищения?
  - Нет, - не понимая, к чему клонит гость, качала голо-вой собеседница. - Я не девочка, но и не настолько старая, чтобы не помнить скандал, который после этого произошел. Каждый из них высечен на моем сердце временем года, суток и длительностью.
  Альфред задумался, он не мог сложить в голове дважды два: один кастинг, в котором участвовала Эмми Стивенс,
  и второй, где был Майкл О"Нил. Могли ли эти два происше-ствия быть как-то связаны между собой, случившись в разное время при совершенно разных обстоятельствах, или же это совпадение, в которое очень хотелось верить агенту Хоупу?
  - У вас есть контакты человека, который проводил
  кастинг, электронная почта, адрес, что угодно?
  Мисс О"Нил немного замялась.
  - Зачем? Вы думаете, это может иметь какое-то отноше-ние к похищению?
  - Не знаю, - озабоченно качал головой Альфред. - Каждый раз, когда мне задают подобные вопросы родители,
  я точно знаю, что они надеятся услышать. Мне не хочется их обнадеживать, чтобы не подвести их. Мои коллеги слишком часто это делали.
  Темнокожая женщина нахмурилась и пристально посмот-рела на молодого агента. Вдруг, потушив сигарету, она встала и, не говоря ни слова, исчезла в коридоре, ведущем
  в спальню. Послышался звук закрывающейся двери.
  Сидя на деревянном лакированном стуле, Альфред слы-шал, как в спальне мисс О"Нил творится что-то невероятное. Казалось, нечто безудержное носится по комнате, гремит ме-белью и коробками, попутно комментируя это колоритной нецензурной бранью.
  Поправляя на голове взъершенные волосы, темнокожая женщина выскочила из спальни. Подойдя к агенту Хоупу, она протянула белый клочок бумаги.
  - Вот телефон и новый адрес Саймона, по нему вы найдете его и его новую телку. У него точно есть контакты человека, к которому он водил Майкла. Но не советую заяв-ляться к моему бывшему слишком рано. Он, как и я, работает по ночам. После похищения сына он стал очень озлобленным и несдержанным.
  Альфред встал, взяв клочок бумаги, посмотрел на адрес
  и цифры, начерканные толстым черным маркером.
  - Спасибо, надеюсь, это поможет.
  Миссис О"Нил почесала затылок и как-то немного расте-рялась. Было видно, что изнутри она взрывается на миллион маленьких кусочков. Собравшись с духом, она с надеждой посмотрела на гостя.
  - Вы же найдете его, моего мальчика? - спрятав дро-жащие руки за спиной, она грустно улыбнулась.
  - Я обязательно найду его, мэм.
  - Вы совсем молодой в этом деле, не теряйте надежду, как ее потеряли все мы, родители. Найдите их, умоляю.
  Альфред кивнул головой. Спрятав записку с адресом
  в карман, он пожал руку миссис О"Нил и покинул ее дом.
  Шагая по просторным шумным коридорам, молодой фе-деральный агент не замечал окружающего его мира. Раство-рившись в голосе и во взгляде матери, потерявшей ребенка, прячущей боль от самой себя, он торопился в машину, про-скакивая ступеньку через одну. Сам не понимая почему, он кипел изнутри злобой и болью. Трагедия с похищением
  и убийством понемногу становилась личной для него, и это его не радовало. Слишком много эмоций, с которыми ему нелегко справляться.
  Сев в автомобиль, он кинул на соседнее сиденье клочок бумаги с адресом и стал судорожно вводить в GPS коорди-наты. Его указательный палец не попадал по буквам на сен-сорном экране. Злясь, он еще сильнее промахивался.
  - Сука! - прокричал он вдруг с такой силой, что сквозь запертые двери его услышала компания черных парней, сто-ящая около магазина, торгующего спиртным.
  Заметив их, Альфред взял себя в руки и, умостившись
  в кресле и глубоко дыша, впился пальцами в руль.
  - Тихо, мой друг, тихо, - говорил он сам с собой. - Тебе нельзя нервничать и волноваться. Для твоей головы это вредно. Это всего лишь очередное дело, которое ты обяза-тельно раскроешь. После него ты будешь жить дальше, - Альфред говорил с собой, потому как больше некому было его усґпокоить.
  Он не понимал людей, а люди не понимали его - вот
  и вся дилемма. Ему хотелось абстрагироваться и не отно-ситься к делу, которое он вел, столь лично, но, видимо, после того как он вследствие некой травмы головы потерял память, он не мог этого сделать чисто физически.
  Похищенная пятерка детей была всюду - в воспомина-ниях родителей, в запахе комнат, где они жили, в улицах, по которым ходили, в отчетах и фотографиях, в версиях, мыс-лях, догадках и даже снах Альфреда. Он бы и рад убежать, но чувствовал ответственность - не по отношению к родите-лям, которым дал обещание, а по отношению к детям. Ка-кое-то шестое чувство подсказывало ему, что спустя два года после похищения они живы, а значит, можно успеть их спа-сти.
  Молодой агент повернул ключ в замке зажигания. Не су-етясь, он ввел нужные координаты, и компьютер проложил кратчайший путь к пункту назначения. Цифры на мониторе показывали две с половиной мили. Переключив передачу, Альфред нажал на педаль газа, доверившись красной линии, ведущей к цели.
  Проехав с десяток однообразных кварталов, он оказался в районе, состоявшем из хлипких белых деревянных двух-этажных домиков. Металлические заборы, окружающие их, сделанные из рабицы, выглядели старыми и насквозь про-ржавевшими. Некоторые дома были брошенными, окна
  и двери в них были заколочены. Место, в которое заехал Альфред, сильно отличалось от пригорода, в котором ему довелось быть на прошлой неделе. Видимо, он находился в сердце депрессии, которая опустошила северную окраину Индианаполиса.
  Остановив машину у тротуара, Альфред вышел. Огля-нувшись, он удивился. В округе совсем не было людей, от-куда-то доносился лишь собачий лай и шум проносящегося мимо поезда. Перейдя через дорогу, молодой агент откинул невысокую скрипящую калитку и поднялся по лестнице на крыльцо. Нажав на кнопу, он позвонил в дверь. Неприятный тонкий звонок раздался где-то в прихожей.
  Белая деревянная дверь отворилась, и за противомоскит-ной сеткой показалась молодая темнокожая девушка в атлас-ном халате с огромными красными розами.
  - Чего вам? - с недоверием спросила она.
  Альфред вытащил из внутреннего кармана документы
  и продемонстрировал их.
  - ФБР, мэм, агент Альфред Хоуп. Мне необходимо по-говорить с мистером О"Нилом. Он здесь живет?
  - Саймон что-нибудь сделал? - прищурившись, поин-тересовалась девушка, отворив дверцу с противомоскитной сеткой.
  - Нет, мэм, я занимаюсь делом о похищении его сына Майкла. Мне надо задать ему несколько вопросов.
  - О господи, - с облегчением выдохнула она. - Я уже подумала, случилось что-то плохое. Последнее время он сам не свой.
  - Так могу я поговорить с ним? - аккуратно настаивал Альфред.
  - Да, то есть нет, - растерялась с девушка. - Его нет дома, он сейчас в баре с друзьями, играет в домино. Если пройдете туда, - указывала она рукой направление. - Два квартала, повернете направо, увидите неприметное здание бледно-зеленого цвета, без вывески. Это и есть бар, где Сай-мон собирается с друзьями.
  - Благодарю вас, мэм, - сказал Альфред и поторопился к машине, чтобы успеть застать в указанном месте мистера О"Нила.
  Проехав сотню метров, он свернул за угол и остановился у одноэтажного знания, о котором говорила молодая девушка. Строение своим видом больше походило на небольшой склад, нежели на бар. Открыв прозрачную пластиковую дверь, на которой красовалась наклеенная старая реклама, он вошел внутрь.
  После яркого летнего августовского солнца его глаза не сразу привыкли к полумраку, царящему в баре. Первое, что привлекало его взгляд, - красная неоновая вывеска, висящая на стене около барной стойки. Возле нее стоял старый седой бармен, лениво вытирающий пивные бокалы. За несколькими столами сидело всего пару человек, вид у которых был по-тасканным и несчастным. Люди, с которыми судьба, по их мнению, поступила несправедливо, пили то, на что
  у них хватало денег, - самое дешевое пиво.
  Слева от входа в дальнем углу у единственного окна за круглым столом сидела компания из пяти человек, над кото-рыми клубился сигаретный дым. Что-то обсуждая меж собой, негромко смеясь, пятеро мужчин играли в домино. Разглядев помещение во всех деталях, Альфред понял, что никто на него даже не обратил внимания, включая пожилого бармена. Приготовив значок, федеральный агент подошел к игрокам.
  - Мне нужен мистер О"Нил, - подняв кожаный коше-лек с золотистым жетоном, произнес Альфред.
  - Кто спрашивает? - спросил крепкий мужчина с ко-роткой побитой сединой бородой, не отрываясь от игры.
  - Его спрашивает ФБР. Мне надо задать ему пару во-просов относительно его сына.
  Агент Хоуп спрятал удостоверение во внутренний кар-ман, поняв, что оно не вызвало нужной реакции.
  - Вы нашли моего сына? - продолжал Саймон прене-брежительно общаться с незнакомцем.
  В то же время его друзья стали отвлекаться от игры, видя, что происходит нечто из ряда вон выходящее.
  - Нет, мистер О"Нил, не нашли. Но я собираюсь это
  сделать.
  - Вы два года уже собираетесь это сделать.
  Альфред чувствовал, что отец Майкла ведет себя с ним подчеркнуто неуважительно, но не хотел принимать это как должное. Его лицо окрасилось не меньшим неуважением
  к собеседнику.
  - Так что, может, нам теперь не искать его? - загово-рил, будто с мусором, он.
  Саймон дерзко кинул белые костяшки на стол и не спеша встал. Крупный темнокожий мужчина, одетый в спортивный костюм, был на полголовы выше незнакомца. Стоя в полу-метре от него, он с интересом мерял взглядом аккуратного федерала, вызывавшего в нем неистовое желание ударить.
  - Тихо, Саймон, - успокаивал его сидящий за столом друг, не понимающий, что происходит.
  Остальные игроки казались не менее растерянными.
  - Да, Саймон, послушай своих друзей, - уверенно го-ворил Альфред. - Ты все-таки говоришь не просто с парнем
  с улицы, а с федеральный агентом, у которого с собой ору-жие.
  - Что вам нужно? - недовольно кинул мистер О"Нил.
  - Мне нужны координаты человека, к которому вы во-дили Майкла. Это был кастинг для каталога местного Walmart.
  - Откуда вы знаете об этом?
  Альфред поднял края пиджака и засунул руки в карманы брюк.
  - Ваша бывшая жена рассказала. Она была сговорчивее вас.
  - Она много болтает, - говорил Саймон, смотря на агента, будто на злейшего врага, с которым он не может ни-чего сделать. - Если бы она нормально смотрела за ребенком
  и проводила его в тот день лично к школьному автобусу, Майкл сейчас был бы жив.
  - А с чего вы взяли, что он мертв? - сверлил хитрым взглядом агрессивного мужчину Альфред.
  Обернувшись, тот посмотрел вначале на своих друзей, ища в их глазах поддержку, потом снова на незнакомца.
  - А вы, значит, новостей не смотрите и газет не читаете. Мой мальчик был лучше всех, самым умным и красивым. Всюду эти чертовы извращенцы и педофилы, - говоря, ми-стер О"Нил тыкал сверху вниз указательным пальцем на со-беседника.
  - Не надо этого делать, - аккуратно убрал крепкую черную руку федеральный агент.
  - Его убили, и вы не способны найти не то что убийцу, но даже тело моего сына! - вдруг Саймон замолчал, его ноги подкосились и он рухнул на стул. - Моего мальчика... - отрешенно, будто находясь в бреду, бормотал себе под нос он.
  - Отдышитесь, - положил руку на плечо Саймону Альфред. - Я вам не враг. Я здесь для того, чтобы помочь.
  Подняв голову, темнокожий крепкий мужчина с горькой злостью посмотрел на федерального агента.
  - Дайте мне его, умоляю, я загрызу эту падаль зубами. Прошу вас. Он убил моего мальчика, я знаю. Моего ґхорошего, самого лучшего на свете мальчика, - вдруг огромный мощней зверь скривился в беспомощной безза-щитной мине
  и зарыдал. - Я так скучаю по моему сыну! Мой маленький Майкл!
  Друзья видели Саймона О"Нила всегда крепким и стой-ким, словно каменная глыба, а еще очень часто раздражи-тельным и категоричным. Теперь они знали, почему он был таким.
  - Я не живу после того, как он пропал, - покачиваясь, беспомощно лепетал он. - Развелся с Карэн, а она такая хо-рошая женщина. Я чувствую себя виноватым в том, что ря-дом с нами теперь нет Майкла, и не могу себе простить этого.
  Альфред хлопал по плечу расплакавшегося медведя Балу, понимая, как тому сейчас больно.
  - Ни вы, ни ваша жена не виноваты в случившемся. Это вина лишь того, кто задумал это преступление и совершил его. Его-то я и собираюсь найти. Мне нужна ваша помощь.
  - Да, конечно, - всхлипывая, сказал Саймон, доставая из кармана куртки телефон. Пролистав записную книжку вниз, он отыскал нужный номер. - Вот, Дэмиен Брэннон, приятель моих друзей. Как он сказал, он работает с крупными сетями супермаркетов. Ему всегда требуются дети, чтобы снимать рекламу для каталогов.
  Альфред большим пальцем набирал незнакомый номер
  в своем смартфоне. Несколько раз он внимательно посмотрел на экран телефона Саймона, чтобы не ошибиться.
  - Простите меня, - успокаиваясь, говорил тот, вставая снова со стула. - Мы, родители, те, у кого украли детей,
  в какой-то момент, когда ваши коллеги стали извиняться пе-ред нами, подумали, что можем вести себя с вами как угодно. Нам очень хотелось кого-то обвинить в произошедшем, но никто, кроме нас, в этом не виноват, - мистер О"Нил про-тянул федеральному агенту руку. - Простите меня еще раз. Я все это время не плакал по сыну, не выпускал эмоций. Был как пороховая бочка.
  - Я все понимаю, - искренне ответил Альфред, пожи-мая руку.
  Саймон осмотрел недовольным взглядом сидящих за сто-лом друзей.
  - Вас, засранцы, моя оттепель не касается!
  Те, обрадовавшись раньше времени, недовольно меж со-бой переглянулись.
  - Зачем вам номер? - спросил Саймон.
  - Пока не знаю, - неуверенно отвечал агент. - У меня есть одна теория, но она не сходится по датам. Поэтому ска-зать мне вам пока нечего. Как только будут хоть какие-то новости, я сообщу вам и вашей жене.
  - Как она там, кстати, все так же прекрасна? - заулы-бался мистер О"Нил. - У нее просто потрясающие формы.
  - Если вы об этом... - сконфузился Альфред - То все на месте.
  Следя за диалогом, сидящие за столом игроки со знанием темы покивали головой и, переглянувшись, улыбнулись.
  - Заткнитесь там! - прикрикнул на них Саймон.
  Игроки испуганно уставились в белые костяшки домино и стали меж собой тихо что-то обсуждать.
  - Мне надо идти, - сказал Альфред, направившись
  к выходу.
  Саймон О"Нил продолжал по-дружески рычать на своих друзей, те несмело отвечали ему тем же, смеясь, торопясь продолжить игру. Истерзанный судьбой крепкий мужчина даже и не заметил, как исчез незнакомец, на которого он по-началу чуть не кинулся с кулаками.
  ***
  - Неужели ты не нашел за три месяца ничего стояще-го? - беседовала со своим подчиненным Рита, стоя у окна, в комнате оперативников. - Поласки, ты же компьютерный гений Deep Web! Должны же быть хоть какие-то корни, транзакции, биткоины и прочая ересь. Не могли же наши де-ти пропасть бесследно, так не бывает.
  - Нет, мэм, - оправдывался тот, поправляя тесный удушающий галстук. - Ничего, ни фотографий с их участи-ем, ни видео. Может, все-таки донорство?
  - Не мели ерунды, - сказала Рита.
  Положив одну руку себе на талию, она посмотрела в окно на улицу. Внизу по серой дороге ехали машины, по ґтротуарам изредка куда-то торопились пешеходы. Взволно-ванная, директор Коулмен смотрела сквозь город куда-то в пустоту.
  - Если кому-то понадобятся органы, для этого есть Во-сточная Украина или Сирия. Здесь действовала группа, оди-ночке-маньяку не под силу провернуть что-либо подобное, - Рита печально посмотрела на агента Поласки. - Копай,
  мой друг, копай. Наверняка где-то в сети есть следы. Ты найдешь их.
  - Слушаюсь, мэм, - кивнул головой агент, после чего поспешил к одному из своих коллег, возившемуся с бумагами
  у стеллажей с документами.
  Рита отправилась к себе в кабинет. Проходя мимо рабо-чего места Кейт Данкан, она обратила внимание, что та смотрит на себя в небольшое косметическое зеркальце, про-веряя, все ли в порядке с ее нежным летним макияжем. В глаза бросалось то, насколько Кейт светится изнутри. Дирек-тору Коулмен она казалась маленьким щенком, который вот-вот встретит своего хозяина.
  Рита, не торопясь, подплыла к Кейт.
  - Как дела? - с интересом спросила она.
  - Хорошо, - улыбнулась ее подчиненная.
  Спрятав зеркальце в сумочку, Кейт огляделась.
  - А если честно, то просто отлично, - прошептала она, заговорщицки смотря на своего босса.
  - Рассказывай, - насторожившись, сказала Рита, чув-ствуя неладное.
  - Мы с Альфредом идем сегодня вечером ужинать.
  Директор Коулмен, казалось, почувствовала физически, будто ей в лицо выплеснули целое ведро холодной воды, по-сле чего без анестезии вскрыли грудную клетку, вырвали сердце и раздавили его каблуком красной туфельки, надетой на изящную ножку Кейт.
  - Как интересно, - прошептала Рита.
  - Я знаю, что так не принято, - оправдывалась агент Данкан. - Но мы все равно из разных департаментов, так что это не в счет.
  Рита присела на край стола.
  - Да, Кейт, у нас так не принято. Плюс департаменты
  у вас с агентом Хоупом сейчас на самом деле отнюдь не раз-ные. Если Бенджамин узнает, будет скандал.
  Кейт задумалась.
  - Вы думаете, это была плохая идея?
  - Честно говоря, не знаю, - искренне хотела помочь подчиненной директор Коулмен. - А кто вообще выступил инициатором вашего ужина?
  - Помните, вначале недели Альфред ходил очень подав-ленный и грустный?
  - Помню, - кивала головой собеседница, зная точно причину плохого настроения новичка из Сиэтла.
  - Я докапывалась до него несколько дней, но он мне так
  и не сказал. Потом в четверг, после того как я в очередной раз упала ему на уши, он просто пригласил меня на ужин.
  - Даже так... - раздраженно кивала головой Рита.
  Она смотрела на молодую привлекательную девушку, ко-торая с вдохновенным взглядом, девичьим красивым голосом, льющимся будто ручей, щебетала, рассказывая о том, что за-ставило ее светиться изнутри. В ней возникло чувство зави-сти, но не злой. Она не злилась, что Кейт испытывала по-добные эмоции по отношению к мужчине, который нравился самой Рите, она злилась на себя, что добровольно отказалась от этих переживаний.
  - Думаете, нам не стоит идти на свидание? - боясь услышать положительный ответ, спросила Кейт.
  Встав со стола, уязвленная Рита положила ладонь на тон-кое запястье своей подчиненной и наигранно улыбнулась.
  - Стоит, Кейт. Конечно, стоит, только будь аккуратней. Агент Хоуп у нас особый человек, к нему требуется особый подход.
  - Спасибо за совет, мэм.
  - Удачи, - холодно кинула та, выходя за двери.
  Оказавшись на лестничной площадке, Рита пересеклась
  с тем, с кем в то мгновение хотела увидеться меньше всего. По лестнице поднимался агент Хоуп, одетый в серый корот-кий плащ, с черным кожаным кейсом в руках. Быстренько поправив на себе облегающую черную юбку и черную при-таленную рубашку с закатанным по локоть рукавом, она приняла самую красивую и гордую позу неприступной ца-рицы, смотрящей на людей сверху вниз.
  Поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, Альфред поднял голову и увидел возвышающуюся над ним изящную статуэтку, выполненную в черном цвете. Остановившись
  в двух ступеньках ниже лестничной площадки, он приветли-во улыбнулся.
  - Поздравляю вас, Альфред.
  - С чем? - не понял тот.
  - С тем, что теперь я не единственная, от кого вас не типает.
  - Что? - запутался в происходящем федеральный агент.
  Задетая до глубины души, Рита была невероятно раздра-жена показным непониманием ее подчиненного.
  - На парковке вы сказали мне, что я единственный че-ловек, от которого вас не типает. Оказывается, не един-ственный, помимо меня, еще повезло Кейт. Кто бы мог по-думать, на целом земном шаре всего две девушки - и такая удача, работают в одном городе и даже в одном здании!
  - Ах, вы об этом, - с пониманием кивал Альфред, не торопясь поднимаясь по оставшимся двум ступенькам.
  Остановившись около своего босса, он небрежно окинул ее взглядом.
  - Как вы себя ведете? - тихо сказал молодой агент.
  - Не поняла, - скрестила на груди руки Рита, приняв услышанную реплику за грубость.
  - Такая сильная, уверенная в себе Рита Коулмен, - иг-рал со своей начальницей в кошки-мышки Альфред, - ведет себя, как маленькая ревнивая девочка из колледжа.
  - Чего?! - насупила та брови.
  - У нас же здесь рабочие отношения. И нам нельзя за-водить романы, особенно с теми, кто ниже по статусу и ран-гу, особенно если он в прошлом простой патрульный поли-цейский, который еще совсем недавно ночевал под мостом в картонной коробке.
  Рита опешила.
  - Когда мы с вами говорили на парковке, все сказанное мной не имело подобного подтекста.
  - Какая разница, - безразлично ответил боссу агент Хоуп. - Важно, что вы мне отказали, я вам не интересен. Не буду же я всю жизнь страдать в одиночестве, жалея себя. Как страшно, что я ничего не помню, как плохо, что я не нахожу общий язык с коллегами. Буду работать над собой и менять это. Кейт - хорошая девушка и поможет мне в этом.
  - Что за вздор! - чуть не топнула ногой по се-ро-стальной плитке Рита. - Вы мне интересны!
  - Да? И когда же вы это поняли? До того, как Кейт ска-зала вам, что мы ужинаем с ней, или после?
  Рита растерялась. Она хотела хлестко ответить, сказав нечто умное и победоносное, но, застыв в нелепой позе с от-крытым ртом, просто глотала воздух.
  - Я так и думал, - холодно сказал Альфред.
  Не дожидаясь, пока его босс придет в себя, он исчез за дверью...
  Глава 19
  - Нет, бесплатно я ничего делать не буду, - раздражен-но говорил с кем-то по телефону, сидя в своем кабинете, Дэмиен Брэннон. - Каждая анкета стоит денег, - на секун-ду он замолчал. - Да... Да. Нет... Всего хорошего, - поло-жив трубку, он привстал с кресла и в открытую дверь про-кричал: - Синди, принеси мне кофе... Покрепче.
  В двери небольшого офиса, арендованного в центре
  Индианаполиса, без стука вошел молодой высокий брюнет
  в темно-синем костюме и до блеска начищенных черных туфлях. Суетящаяся около кофеварки секретарша, держащая
  в руках стакан и блюдечко, растерялась.
  - ФБР, - продемонстрировал документы Альфред. - Мистер Брэннон у себя?
  Крохотная секретарша, по совместительству бухгалтер, чье измученное лицо украшали огромные очки, испугалась
  и еле заметно задрожала.
  - Да, на месте. Сейчас я ему сообщу, что вы здесь.
  - Не стоит, - спрятал значок во внутренний карман пиджака агент. - Лучше приготовьте еще один кофе, - сделав несколько шагов, он небрежно открыл дверь и зашел внутрь тесного неухоженного кабинета.
  Дэмиен Брэннон по виду наглого гостя сразу понял, что тот является представителем властей. Перебирая в голове варианты, кто это может быть, он молился, чтобы это не был представитель налоговой службы или арендодатель.
  Смотря в глаза мистеру Брэннону, Альфред аккуратно, почти беззвучно повернув круглую ручку, закрыл дверь.
  - Агент Хоуп, ФБР, - тихо сказал он.
  Зрелого невысокого мужчину с длинным острым носом слегка затрясло после услышанного. Его бледные серые глаза нервно забегали.
  - Присаживайтесь. Чем могу быть полезен агентству? - привстав, протянул руку мистер Брэннон. - Мы своего рода с вами коллеги. Я тоже агент, только агент по талантам, - трусливо улыбался тот.
  Альфред заметил, что хозяин захламленного кабинета, забитого от пола до потолка папками с анкетами тех, кто мечтает стать звездой, нервничает. Он понимал, что данный факт отнюдь не означает, что тот в чем-то виновен. Люди часто так реагировали на него, узнавая, что он является ча-стью суровой машины правопорядка.
  - Да, видимо, так и есть, - пожимал руку Альфред. - Мне нужно задать вам несколько вопросов. Я не отниму много времени.
  - Да, конечно, - вернулся в темно-бордовое кожаное кресло мистер Брэннон. - Я полностью к вашим услугам.
  Агент Хоуп сел напротив. Мужчин разделял небольшой светло-коричневый лакированный стол, на котором небрежно валялись бежевые бумажные досье на актеров. Гость окинул взглядом несколько фотографий, выпавших из них, надеясь заметить на снимках детей.
  - Мне о вас рассказал Саймон О"Нил, он приводил к вам своего сына Майкла два с половиной года назад.
  - Саймон О"Нил, Саймон О"Нил... - повторял раз за разом мистер Брэннон, покачиваясь в кресле. - Нет, не помню. Мне много кто приводит своих детей. За время моей работы это уже не сотни, а тысячи человек.
  Агент Хоуп достал из кармана брюк телефон. Найдя
  в нем фотографию темнокожего мальчика, он положил смартфон перед мистером Брэнноном, подтолкнув его кон-чиками пальцев ближе.
  - Это Майкл О"Нил, его похитили два года назад. Он учился в школе Норт-Вест-Централ.
  - О да, пятеро похищенных школьников, - озаботился вдруг зрелый мужчина.
  Взяв двумя пальцами смартфон, он внимательно посмот-рел на фотографию.
  - За полгода до похищения его приводил отец к вам на кастинг для рекламы пижам.
  - Точно, - почесал седой затылок мистер Брэннон. -
  Теперь вспомнил. Ко мне привел его огромный такой темно-кожий парень. Он был знакомым моего старого приятеля.
  И что, этого мальчика похитили? - протягивал обратно те-лефон тот.
  - Как я и сказал.
  - Ужасная, ужасная трагедия для всего Индианаполиса, - возмущался зрелый мужчина.
  Альфред со сдержанным подозрением смотрел на него, видя, что тот не искренен. Нарочито выражая эмоции, он, видимо, пытался понравиться агенту или же сделать из него дурака.
  - Вам знакомо имя Эмми Стивенс?
  Дэмиен Брэннон снова крайне озабоченно задумался.
  - Нет, - уверенно сказал он. - Не настолько, чтобы запомниться и рассказать нечто конкретное. Мимо меня про-ходит сотни имен, и, даже если это имя встречалось, его но-ситель мне ничем не запомнился.
  - Эмми Стивенс, девочка девяти лет. Она училась с Майкґлом в одной школе и была среди тех, кого похитили.
  - Это ужасно, - прошептал зрелый мужчина.
  - Дело в том, что маленькая Эмми незадолго до похи-щения тоже была на кастинге. Пускай не у вас, но все же.
  Дверь в кабинет открылась. Внутрь вошла напуганная секретарша, на пластмассовом подносе у нее стояли две ак-куратные чашечки с кофе. Поставив их на стол, услышав напряженную тишину, она удалилась.
  - И? - не понимал, к чему клонит гость, мистер Брэн-нон. - Вы считаете, эти кастинги имеют какое-то отношение к похищению?
  - Да, я так считаю, - уверенно ответил Альфред, взяв
  белоснежное блюдце и чашечку.
  - Каким образом? - поинтересовался Дэмиен.
  - Отменный кофе, - сделал два быстрых глотка Аль-фред.
  Поставив чашку и блюдце на место, он по-детски вытер ладонью рот.
  - Извините, - улыбался он. - Дело в том, что пре-ступник, совершивший похищение, был скорое всего не из
  Индианаполиса и даже не из Индианы. Все указывает на очень слаженную и долгую организацию преступления. Ему необходимы были люди, которые помогут в подборе пятерых очень хороших собой детей. Еще и из одной школы. Видимо, он отбирал их с помощью вот таких вот кастингов не один год, накапливая информацию. Как только все звезды со-шлись, он решился на преступление, - Альфред безразлично и очень зло улыбнулся. - Здесь в Индианаполисе у него остались сообщники, я их ищу.
  Нахмурившись, Дэмиен Брэннон, не торопясь, положил руки, облаченные в белые рукава со сверкающими запонка-ми, на стол.
  - Вы сейчас на кого-то намекаете?
  Продолжая улыбаться, Альфред пожал плечами.
  Мистер Брэннон с лицом полным отчаяния, покивал го-ловой.
  - Нам, агентам средней руки, вне зависимости от того, для чего мы делаем кастинг, если это касается детской тема-тики, родители приводят своих чад, извините за грубость, тоннами, - говоря, мужчина все меньше демонстрировал отчаяние и все больше злость и непринятие роли, в которой его хотят представить. - Они красят их, наряжают в омерзи-тельно пошлые наряды. Говорят, чтобы те сделали все воз-можное, лишь бы понравиться нам. Девочки по 13-15 лет флиртуют со мной, делая недвусмысленные намеки.
  Слушая, Альфред со всем соглашался и кивал головой, потягивая маленькими глотками крепкий кофе.
  - Поверьте моему опыту, помешанные на возможной звездности своих детей родители, - продолжал мистер Брэннон, - вот кто настоящие преступники. Не спорю,
  в нашей индустрии огромное количество извращенцев, лю-бящих маленьких мальчиков. Я это знаю. Но это не повод, агент Хоуп, приходить ко мне в кабинет со своими грязными, омерзительными намеками. Посмотрите на эти фото, - гордо провозгласил мужчина, указывая на портреты, висящие на стене за его спиной. - Все эти люди, звезды первой вели-чины, знают, кто такой Дэмиен Брэннон, они знают, что ему можно доверять и он никогда не обманет. Тем более не опу-стится до такой мерзости, как работа с похитителями детей.
  Альфред взглянул на стену почета, на которой весели черно-белые фотографии. На снимках были запечатлены второсортные артисты, категории "б". Их было всего пароч-ку. Единственное, чем мог похвастаться хозяин кабинета, - это совместные портреты с многочисленными операторами
  и фотографами, чьи имена известны лишь ему одному. Чтобы стена казалась заполненной, многие субъекты на разных фо-нах повторялись по несколько раз.
  - Скажите, существует ли какая-то связь между ка-стинг-агентами, какая-то особая социальная сеть, общая база
  данных?
  - Специфика работы такова, что мы находимся в посто-янном контакте. Это наш бизнес. Когда дела идут плохо, мы просто продаем друг другу анкеты.
  - Продаете? - заинтересовался Альфред.
  - Да, а что остается делать? Процент от торговли звездой большая редкость. Не часто везет отыскать среди толпы од-нообразностей настоящий талант. Выживать как-то надо.
  - Можно? - спросил агент Хоуп, потянувшись к одной из папок, лежавших на столе.
  - Конечно, - безразлично сказал мистер Брэннон, по-давая ее.
  Альфред открыл тонкую папку, в которой лежало не-сколько фотографий и личные данные молодой девушки. Листая большие цветные снимки, он улыбнулся. Смуглая за-горелая латиноамериканка старалась выглядеть вызывающе и гипертрофированно сексуально. Видимо, единственное, на что она рассчитывала, - это сьемки в порно.
  - Кто может покупать такие анкеты?
  - Кто угодно. В основном это такие же агенты, как я, но когда на сайте появляется анонимный покупатель, никто из нас не задает вопросы.
  - Это легально?
  - Конечно, - сдержанно возмутился мистер Брэннон. - Родители, если речь идет о детях, прежде чем начинается фотосессия или собираются данные на ребенка, подписывают договор, где подтверждают, что права на сделанные снимки принадлежат нам и что мы можем передавать их третьим сторонам. Ничего противозаконного нет.
  - У вас сохраняются данные, кто и когда покупал досье?
  - Я этим не занимаюсь. Здесь вам больше поможет моя секретарша. Думаю, если хорошо поискать, имейлы вы точно найдете.
  Альфред задумался.
  - Прежде чем я уйду, хочу задать вам еще один вопрос.
  - Задавайте, - устало произнес мужчина.
  - Родители Эмми Стивенс рассказали мне, что водили свою дочь на кастинг к человеку, который представлялся неким серьезным функционером из Голливуда. Как они ска-зали в итоге, тот оказался аферистом. Реально ли мне сейчас, спустя три года, его найти?
  - Нет, - качал головой мистер Брэннон. - В нашей работе большая ротация. Многие бездельники мечтают отыс-кать нового Леонардо Ди Каприо, продать на огромный про-ект
  и получить за это проценты. Но на такое способны лишь единицы везунчиков. Думаю, этот человек уже и не занима-ется этим, - мужчина на мгновение замолчал, о чем-то серь-езно задумавшись. - Если бы кто-то стоящий приезжал в Индианаполис из Лос-Анджелеса, я бы знал об этом.
  - Ну что же, - растерянно пожал плечами Альфред. - Тогда, видимо, это все, дальше мне придется мучить вашу секретаршу. Извините, если что-то было не так.
  - Да-да, я все понимаю, - поспешно ответил мистер Брэннон, вставая из кресла, намереваясь проводить феде-рального агента. - У вас такая работа.
  Альфред подошел к дверям и открыл их.
  - Единственное, позвольте замечание, - сказал мистер Брэннон, взявшись за дверную ручку.
  Его собеседник кивнул головой.
  - Не знаю, будет ли ваша теория о кастингах верной, однако лично мне она кажется притянутой за уши. Уж изви-ните, агент Хоуп, - прежде чем закрыть дверь, мистер Брэннон высунул голову, заглянув в приемную. - Синди, дай нашему гостю всю информацию, которую он просит, от-носительно продаж анкет актеров.
  - Как скажете, - испуганно улыбалась секретарша, смотря то на гостя, то на собственного босса.
  Дэмиен Брэннон закрыл двери. Оставшись один в каби-нете, он убрал с лица всю показную вежливость. Немного помолчав и отдышавшись, он поспешил к своему рабочему месту. Сев в кресло, мужчина зло уставился на телефон, а потом, переборов страх, схватился за трубку.
  ***
  Лежа на удобной двуспальной кровати в комфортном но-мере "Омни-Северин Отеля", расположенного в центре горо-да, Альфред держал перед собой списки с информацией, по-лученные от секретарши Дэмиена Брэннона.
  Часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, показывали 01:34. Сонно открывая глаза, он громко зевал, прикрывая ку-лаком рот. В углу номера стояла высокая лампа с нежно-персиковым абажуром. Под влиянием света, исходя-щего от нее, стены и плотные портьеры окрашивались неве-роятно теплым уютным цветом, способствующим глубокой ґрелаксации, граничащей с абсолютной нирваной. На темный ковролин от работающего без звука телевизора падал играю-щий свет. Альфреду было тяжело бороться с обескуражива-ющей дремой, но он сражался, желая просмотреть бумаги до конца. Он обращал внимание на имя имейла, с которого пи-сали люди, покупающие актерские досье, пытаясь уловить зловещий смысл, спрятанный между строк.
  - Черт... - недовольно буркнул Альфред.
  Его рука, державшая несколько скрепленных степлером листов, беспомощно рухнула на мягкую кровать.
  Молодой агент негодовал, потому как, изучив до конца полученную информацию, выяснил, что между тем, как фо-тографии Майкла О"Нила были сделаны, и между тем, как он пропал, снимки никто не покупал. И вообще в тот период никто не купил ни одного досье с ребенком младше 16 лет.
  Все его потуги оказались бесполезными. Необходимо бы-ло сложить воедино пазл, но он выходил непонятным, глу-пым и уродливым. В его версии, которую ему хотелось бы видеть стройной, логичной и обоснованной, ничего подоб-ного не было. Наверное, он шел не по той дороге, и, вместо того, чтобы заниматься самодеятельностью, ему следовало наконец-то, найдя общий язык с коллегами, работать над ос-новной версией, которой, увы, нет.
  Провалившись в сон, агент Хоуп начал смирно по-саґпывать.
  Глава 20
  Огромные раздвижные двери запищали. Двое крепких мужчин, одетые в рабочие комбинезоны, с трудом толкали в противоположные стороны высокие тяжелые бело-серые створки. С грохотом двери остановились.
  Рита смотрела на часы и зевала. Работа работой, а ей, как начальнице, всегда можно было и опоздать. Именно поэтому она не могла понять, какого черта она делает на частном аэродроме на окраине города в 8:30 утра.
  Несмотря на раннее время, Рита выглядела божественно. На ней был светло-серый приталенный короткий пиджак, прошитый черной атласной лентой в районе талии. Директор Коулмен в нем походила на изящные песочные часы. Под пиджаком была надета белая облегающая блузка с открытыми плечами. Серая зауженная юбка до колена так обтягивала ноги Риты, что она не могла сделать и половины своего привычного шага. Завершали изысканный образ лакирован-ные черные туфли на высоком каблуке со сверкающей золо-той пряжкой.
  Изысканная, но холодная Рита Коулмен никогда в жизни не стала бы так одеваться для оперативной работы, тем более когда рядом нет ее шефа Бенджамина Блейка. Всему виной был СМС от Альфреда Хоупа, который вдруг этим утром решил, наконец, посмотреть главное вещественное доказа-тельство. После того как Рита сказала, что не поедет и, во-обще, ключей от ангара у нее нет, ее подчиненный, который изрядно ее достал, заявил, что возьмет ключи у Кейт. Услы-шав это, директор Коулмен собралась за тридцать минут и еще через тридцать была на месте. Прибыли все трое - агент Хоуп, Кейт Данкан, которая тоже отличилась и выглядела сегодня крайне привлекательно, и Рита Коулмен.
  Просторный и белый, отполированный до стерильного блеска ангар наполнился эхом шагов, заходящих внутрь лю-дей. Перед глазами новичка Альфреда Хоупа предстал жел-тый школьный автобус "Томас-Саф-Т-Лайнер". Немного припав пылью, он выглядел, как новенький, будто вчера со-шел с конвейера. Приближаясь, молодой агент завороженно смотрел на транспортное средство, бывшее последним при-станищем детей перед тем, как их похитили.
  - Вы ничего не найдете там, агент Хоуп, - сказала Рита.
  Альфред остановился у входа в автобус и обернулся, устало посмотрев на своего босса.
  - Спасибо, что верите в меня.
  Рита поняла, что опять сказала что-то не то.
  - Я не это имела в виду. Все, что вам надо, есть у вас на рабочем...
  Альфред не стал дослушивать невнятное лепетание начальницы и зашел в автобус.
  - Ноутбуке, - продолжила она, повысив тон. - Если вам что-то не понятно, я могу уделить время и все показать.
  Рита заметила, что подчиненный не слушает ее, он увле-чен изучением автобуса изнутри. Посмотрев на рядом стоя-щую Кейт, она виновато сказала:
  - Ну правда же?
  - Да, я с вами согласна, - вежливо кивала та головой.
  Альфред осматривал автобус. Проходя мимо рядов, он внимательно вглядывался в каждое сиденье так, будто там кто-то сидел. Спустя пару минут у него закружилась голова. Скорое всего, это было связано с еле чувствующимся непри-ятным запахом, не отпускающим нос молодого агента.
  - Здесь пахнет хлороформом! - выкрикнул Альфред так, чтобы его услышали оставшиеся снаружи коллеги.
  Кейт и Рита переглянулись.
  - Это невозможно, - ответила агент Данкан. - Мы нашли его следы поначалу, но вещество слишком летучее, поэтому его уже просто не может там быть.
  Головокружение Альфреда усилилось. Шагая меж рядами, он брался за ручки на спинках кресел, чтобы не раскачивать-ся.
  - Говорю вам, здесь пахнет хлороформом, - тихо сказал он, чувствуя, как за головокружением подступает тошнота.
  Вытерев холодную испарину со лба, он присел на одно из кресел. После того как Альфред Хоуп потерял память, в са-мом начале, во время изнурительной реабилитации, он часто испытывал подобное. Ему казалось, что такие приступы по-зади, однако спустя больше года омерзительное ощущение настигло его снова.
  "Держись, не раскисай, - говорил он себе, - ты ведь не хочешь, чтобы девушки в тебе разочаровались".
  Закинув на спинку стоящего перед ним кресла руки, он положил на них влажный лоб и закрыл глаза.
  - Что он там делает, медитирует? - ставая на носки и заглядывая в окна автобуса, удивлялась Рита.
  - Наверное, - вторила ей Кейт. - Сами говорили, что
  к нему нужен особый подход.
  Рита с любопытством посмотрела на свою сотрудницу. Та, несмотря на свой ухоженный и привлекательный вид, не казалась веселой. Постукивая каблуками, начальница подо-шла к ней и, неловко улыбаясь, посмотрела на девушку. Пе-реборов свою скованность, она, набравшись смелости, спро-сила:
  - Не спалось сегодня ночью? - сама удивившись, что спрашивает подобное, Рита покраснела настолько, насколько это возможно для темнокожей девушки.
  - Не поняла, - озадачилась Кейт.
  - Я по-дружески спрашиваю, - неловко гладила по плечу собеседницу директор Коулмен. - Ваш с Альфредом ужин прошел удачно?
  - Ах, вы об этом... - расслабилась та. - К сожалению, нет. В смысле, не было никакого ужина. После того как я с вами поговорила, Альфред убедил меня, что начинать сейчас отношения, когда он только пытается влиться в коллектив, неправильно. И это может привести к его увольнению, - Кейт грустно вздохнула. - А я не хочу, чтобы его увольняли. Альфред, честно говоря, мне очень понравился.
  - Я тебе так сочувствую, - изо все сил сдерживая ра-дость, утешала свою подчиненную Рита. - Но он прав.
  Думаю, после того как дело закончится и все вернутся по своим департаментам, будет легче.
  - И я так подумала, - растерянно улыбалась Кейт. - Так что можно потерпеть.
  Головокружение и тошнота стали понемногу покидать тело Альфреда. Он старался не сосредотачиваться на ощу-щениях, пытаясь ни о чем не думать. Тяжело выдохнув, он откинулся в кресле, помяв немного руками лицо, дернул го-ловой и, взбодрившись, встал. Уперев руки в боки, остано-вившись в центре автобуса меж рядами, он посмотрел на ме-сто водителя. Подойдя к нему, сел за руль. Обхватив его пальцами, он постарался сосредоточиться на мыслях и ассо-циациях, которые должны были дать подсказку.
  Вдруг из-за спины послышался детский крик. Он отчет-ливо услышал, как мальчик плачущим голосом крикнул: ґ"Пожалуйста, не надо!" Испуганный Альфред, не отрывая рук от огромного черного руля, обернулся. Он дрожал, его тело
  в одно мгновенье взмокло.
  Салон автобуса был пуст. Однако он по-прежнему слы-шал крики нескольких детей, слышал шаги, как кто-то тяже-лой поступью бегает по салону. Он провожал эти шаги безумным взглядом, понимая, что, видимо, сходит с ума. Детские крики были истошными и пугающими. Они звали на помощь и умоляли, чтобы их не трогали. Периферийным зрением Альфред видел, как его начальница общается с аген-том Данкан.
  Тошнота и головокружение настигли его с новой непре-одолимой силой. Молодой агент хотел побороть разрываю-щую его изнутри галлюциногенную агонию. Он решил встать, чтобы вывалиться через открытые двери автобуса. Его увидят и помогут. Обратив свой взор на руки, застывшие на руле, он закрыл глаза, чтобы досчитать до трех.
  "Один... Два... Три".
  Альфред открыл глаза. Кто-то насильно взял тонкими хо-лодными сильными пальцами его голову и повернул почти на сто восемьдесят градусов назад.
  - Говард, - мерзким неестественным голосом продре-безжал он вдруг, - закрой этим сукам пасти и положи вниз между сиденьями!
  Голова молодого агента разорвалась невероятной болью, спустя секунду он потерял сознание.
  
  - Очнитесь, ну же! Давайте, очнитесь! - доносился до него красивый встревоженный женский голос. - Альфред, давайте... Откройте глаза!
  Молодой мужчина чувствовал, как продирается через что-то черное и слизкое к свету. Будто в холодной смоле, ко-торая касается каждого дюйма его обнаженного тела, он шел к чему-то теплому и ласковому. Он ощущал, что может идти к этому чуду быстрее, однако он не торопился, потому что, касаясь его тела, черня вязкая слизь доставляла ему особое, мрачное удовольствие, еще не испытываемое им до настоя-щего момента.
  "Нет!" - проорал он, в абсолютной затягивающей тем-ноте.
  В нос ударил омерзительный запах аммиака. Альфред
  открыл глаза.
  Теплая изящная рука Риты Коулмен держала его голову, второй рукой она водила небольшим куском белой ватки
  у него перед лицом.
  - Спасибо, хватит, - обессиленно бормотал он.
  - Ну наконец-то, - трепетно радовалась Рита. - Что случилось? Как вы себя чувствуете?
  Альфред скривил лицо.
  - Честно говоря, паршиво, босс, но этот чудный аромат вернул меня к жизни.
  Стоя на коленях, продолжая держать голову Альфреда, директор Коулмен отбросила кусок ваты, пропитанный
  нашатырным спиритом, подальше.
  Альфред слегка наклонил голову и посмотрел на стоящий рядом желтый автобус.
  - Я сел за руль, меня тут же затошнило, закружилась го-лова, а дальше я ничего не помню.
  Тяжело дыша, все еще находясь в полубредовом состоя-нии, он повернулся на левый бок и, упершись рукой в пол, привстал.
  - Где Кейт?
  - Она побежала с охранниками встречать скорую, - вставая с колен, отвечала Рита.
  Обойдя Альфреда, она протянула ему руку.
  - Встать сможете?
  - Думаю, смогу, - трусил головой Альфред.
  Взявшись за запястья своего босса, он, покачиваясь, под-нялся. Стоя лицом к спасительнице, он понемногу приходил в себя. Не удержавшись на слабых ногах, он внезапно подал-ся назад. Чтобы не упасть, мужчина обхватил Риту руками за талию и прижал к себе.
  - Держитесь, - взволнованно всхлипнула она, схватив за плечи своего сотрудника.
  Обнявшись, коллеги, не говоря друг другу ни слова, про-стояли около двадцати секунд. Подняв усталую голову, Аль-фред грустно посмотрел на Риту.
  - Не смейте больше никогда нас так пугать. Никогда, - жаловалась она.
  - Вы имеете в виду вас лично?
  - Да, - язвительно улыбалась она. - Я имела в виду лично себя. Довольны?
  - Нет, - по-собачьи смотрел на хозяйку Альфред. - Прошу вас, пойдемте на свидание. Я ведь нравлюсь вам.
  - Нравитесь, - аккуратно вырывалась из объятий Ри-та. - Но и Кейт вы тоже нравитесь. С одной стороны, что-то радует меня в том, что вы так и не поужинали с ней, а с дру-гой,
  я чувствую себя как-то некомфортно.
  - Кейт - прекрасная девушка, - поправлял на себе одежду агент Хоуп. - Но от нее меня все же типает, и только от вас - нет.
  - Опять вы говорите что-то очень странное и романтич-ное, - обреченно сказала Рита, чувствуя, что у нее нет вы-хода. Ее сердце трепетало только по той причине, что странный новичок из Сиэтла просто находится рядом. - Да, Альфред, я очень хочу сходить с вами на свидание и даже не знаю почему. Вы-то понятно, я ведь красивая, - шутила она. - А вы...
  Альфред улыбнулся.
  - Обожаю вас. Всегда хотел такого босса. Которому я нравлюсь и который в то же время меня почти ненавидит.
  - Не говорите такого, я вас не ненавижу, - осторожно стряхивала с его черного пиджака пыль Рита.
  Послышался шум подъезжающего автомобиля. В откры-тые ангарные двери влетела машина скорой помощи. Заехав внутрь, она остановилась в паре метров от агента Хоупа и директора Коулмен. Кейт первая выпрыгнула с пассажирско-го сиденья и с улыбкой подскочила к Альфреду.
  - Как вы, вам уже лучше? - беспокоилась она, с трудом сдерживаясь, чтобы не обнять его.
  - Я в порядке. Потерял сознание. С моей головой это
  неудивительно.
  Из задних дверей скорой помощи выскочило два доктора, девушка и темнокожий мужчина средних лет.
  - Со мной все хорошо, - поприветствовал их Альфред, подняв правую руку.
  - Хорошо все с вами или нет, скажем мы после того, как вас осмотрим.
  - Я не хочу в больницу, - сказал измученный Альфред, глядя на Риту.
  - Поезжайте, вам обязательно нужно сделать МРТ. Ез-жай с ним, Кейт.
  Директор Коулмен с опаской посмотрела на красавицу, агента Данкан, а потом на агента Хоупа, давая ему понять все, что она думает о симпатии между ее подчиненными.
  Взяв под руки обессиленного Альфреда, врачи скорой помощи повели его в машину. Оказавшись внутри и присев на носилки, он не обращал внимания на суетящихся над ним докторов и страдающую рядом Кейт. Он наблюдал за удаля-ющейся Ритой, которая неторопливо красивой плывущей походкой шла в сторону своей машины. Было в том, как она идет, нечто настолько грустное и изящное, что это покоряло и обескураживало странное измученное сердце Альфреда.
  Задние двери машины скорой помощи закрылись, и, по-сле того как сирена заревела, они сдвинулись с места, спеша к ближайшей больнице. Сидящая рядом Кейт положила свою нежную ладонь на руку Альфреду. Он на нее благодарно по-смотрел, думая лишь о том, как ему избавиться от холодной хватки коллеги так, чтобы не обидеть ее. Подняв руку и раз-миная плечо, он неловко улыбнулся.
  - Видимо, плечо потянул, когда вы меня тащили из авґтобуса.
  Кейт с пониманием покивала головой.
  - Это не мы. В костюмах и на каблуках, мы с мисс Ко-улмен просто не справились бы. Вас вытащили ребята охранники. Видимо, они случайно вас поранили.
  - Ничего страшного, я благодарен вам, что вы так быст-ро меня откачали.
  Агент Данкан задумалась.
  - Что случилось там, в автобусе? У вас часто бывает подобное?
  - Раньше случалось постоянно. Но уже больше года не было. И вот с чего-то вдруг опять.
  Альфред не подавал виду, но был напуган. Напуган тем, что приступы тошноты и боли, возможно, вернулись снова, и кто знает, чем это обернется. А что если он снова потеряет память? Что если это произойдет внезапно и его снова никто не станет искать? Из его жизни исчезнет интригующая и та-кая манящая Рита Коулмен... Что если?..
  Находясь в машине скорой помощи, по дороге в больницу он будет задавать себе очень много вопросов, не желая вспо-минать и думать о том, что напугало его на самом деле,
  о том, что он выкрикнул, прежде чем потерять сознанное.
  Нечто запредельно мерзкое! Эмоции, испытанные в тот мо-мент, были неестественными для Альфреда - панический животный страх и демоническая злоба. Он не станет много и долго размышлять о пережитом странном ужасе, который наверняка никогда не повторится. Он просто объяснит слу-чившееся тем, что увидел галлюцинацию, навязанную чрез-мерной эмоциональной интеграцией в дело о похищении
  и убийстве. Его мозг, измученный страшной травмой, о ко-торой он ничего не помнит, немного переутомлен. Случилось то, что случилось, об этом просто не надо думать.
  Испытывая легкое головокружение и тошноту, Альфред лег на удобные носилки. Кейт потянулась рукой и погладила его черные шелковистые волосы.
  - Все будет хорошо, - нежно сказала она.
  - Да, наверняка будет, - грустно добавил он, повора-чивая голову вправо, делая намек коллеге, что к нему не надо прикасаться.
  Глава 21
  В центре Индианаполиса, среди высоких серо-бежевых и коричневых зданий, в плотном кругу, огибаемый дорогой стоит монумент солдатам и морякам. Неоклассическая стела, сделанная из оолитового известняка, украшенная бронзовыми барельефами, возвышается над городом на 87 метров, что всего на шесть метров ниже Статуи Свободы. Отец одного из похищенных мальчиков назначил встречу агенту Альфреду Хоупу как раз недалеко от величественного монумента.
  Среди бетонно-стеклянных закоулков деловых кварталов спрятался небольшой, но любимый местным офисным планктоном итальянский ресторан "Бука Ди Бепо".
  Альфред, оглядываясь по сторонам, перебежал через до-рогу, огибая томящиеся в пробке автомобили. Припарковав свою машину в нескольких кварталах от центра, он решил пройтись, убивая тем самым лишнее время, оставшееся до встречи. Шагая вдоль высокого офисного здания, напоми-нающего прозрачный аквариум, он не слишком внимательно смотрел на прохожих, торопящихся использовать время, от-веденное на ланч, максимально эффективно. Молодые люди и те, кто с помощью спорта или денег стараются затянуть свою молодость, одетые в черные и серые деловые костюмы, не выпуская из рук телефоны, спешили по своими делам, су-етно обходя друг друга, раздраженно останавливаясь на мед-ленно считающих секунды светофорах. Федеральный агент как никогда подходил по своему виду под окружающую его толпу. Не зная его профессии, можно было подумать, что молодой привлекательный мужчина - местный белый во-ротничок, но никак не сотрудник правоохранительных орга-нов.
  
  Остановившись у небольшой летней террасы, скрываю-щей от солнца под полосатым бело-зеленым навесом сидящих за столами людей, Альфред взглянул на часы. Его недорогой хронометр показывал без семи минут час, до встречи
  с Тедом Эдисоном оставалось еще немного времени. Обер-нувшись, он посмотрел на шумную заполненную людьми террасу. Все столы были заняты, а на тех, что были свобод-ны, стояли таблички с надписью "резерв". Альфред не хотел стоять целых семь минут под палящим полуденным авгу-стовским солнцем и, заметив белую табличку, на которой написано
  "У нас работает кондиционер", зашел внутрь. Ресторан "Бука Ди Бепо", помимо террасы, состоял из нескольких уютных комнат, где стены были увешены старыми черно-белыми ґфотографиями, на которых были запечатлены знаменитые итальянцы прошлого столетия. Скромные деревянные столы в залах были накрыты клетчатыми красно-белыми скатертя-ми. Место, выбранное мистером Эдисоном для встречи, не отличалось особой стильностью или гламуром, но было фан-тастически уютным. Внутри было пусто, никого, кроме пи-цайоло, колдующего над тестом, и парочки молодых офици-антов, жадно глядящих сквозь окно на террасу в ожидании новых заказов, не было.
  Только что зашедшего гостя окутала приятная прохлада, и он еле заметно улыбнулся. Выбрав стол, расположенный прямо напротив входа, он снял с себя серый пиджак и, кинув его на красный кожаный диван у стены, удобно устроился за ним. В ожидании официанта он взял со стола тейбл-тент
  и стал бегло его просматривать.
  Около столика появился чернявый молодой человек
  в белой рубашке и красном фартуке. Ловко и бесконечно профессионально, не отрывая гостя от прочтения настольной рекламы, он положил перед ним меню и винную карту. Аль-фред поставил тейбл-тент на соседний стол и посмотрел на официанта.
  - Сделаете заказ сразу или еще посмотрите меню? - спросил тот.
  Гость растеряно перелистнул две страницы меню и, не поняв, что скрывается за сложными итальянскими названия-ми, закрыл его.
  - Принесите мне, пожалуйста, кофе. Двойной америка-но.
  - Что-нибудь к кофе?
  - Десерт, любой, на ваш выбор, - пожал плечами
  Альфред.
  Кивнув головой, официант забрал со стола меню, после чего скрылся. Всего спустя пару минут гостю принесли чер-товски ароматный кофе и кусок вишневого пирога.
  Альфред с удивлением посмотрел на официанта.
  - Я думал, будет какая-нибудь панакота или профитро-ли.
  - Вы же сами сказали, на мой вкус, - улыбнулся па-рень.
  - Спасибо, - кивнул головой гость, подвигая ближе
  к себе блюдца с десертом и кофе.
  Оставшись один, он вновь посмотрел на часы. Отец
  Дэвида Эдисона опаздывал на три минуты. Альфред, обжигая язык, отпил немного кофе. Его рука как раз потянулась
  к десертной вилке, когда он обратил свой взор на входные двери. За ними стоял высокий худощавый брюнет, выглядя-щий взволнованным и усталым. Он явно кого-то искал, оглядываясь по сторонам. Обернувшись и заглянув сквозь маленькое круглое окошко внутрь ресторана, он заметил того, кто был ему нужен.
  Альфред поднял правую руку, давая понять мистеру Эди-сону, что тоже его заметил.
  Двери распахнулись, и внутрь зашел суетливый худой мужчина средних лет, на котором слегка висел хороший де-ловой костюм. Подойдя к столу, он протянул руку и улыб-нулся как-то очень устало и грустно.
  - Извините за опоздание.
  - Ничего страшного, - встав, пожал руку Альфред. -
  Такие пробки...
  Вздыхая, мистер Эдисон расстегнул бежевый пиджак и, поправляя упавшую на вспотевший лоб челку, сел напротив агента Хоупа.
  - Да, пробки здесь невозможные. Вроде не Нью-Йорк или Вашингтон, а трафик такой, что проще на велосипеде ездить, чем на машине, - нервно постукивая правой ногой по полу, он посмотрел на экран своего смартфона.
  - Вы торопитесь? - интересовался Альфред.
  - А, вы об этом, - неловко посмотрел на собеседника мистер Эдисон, после чего положил телефон на стол перед собой. - Нет, я с помощью приложения наблюдаю за местом нахождения дочери.
  - Почему таких приспособлений не было еще несколько лет назад... - кивал головой Альфред.
  - Были, только мы с Маргарет о них не знали, - нервно улыбался собеседник. - Узнали мы об их существовании при крайне печальных обстоятельствах.
  Около беседующих мужчин появился официант. Не до-жидаясь, пока тот начнет ритуал, включающий в себя рас-кладку меню и стандартные вопросы, измотанный худоща-вый гость попросил:
  - Просто стакан холодной воды. Больше ничего не надо.
  Чувствуя напряжение, исходящее от гостя, молодой чело-век удалился, торопясь выполнить заказ.
  - С вами все хорошо?
  Мистер Эдисон безразлично оглядел ресторан, после чего вернул взор на федерального агента.
  - Тремор и беспокойство - побочные действия ан-тиґдепрессантов, что-то там с норадреналином, из-за него я выгляжу, как псих. Представляю, каким я кажусь со стороны.
  - Вы не пробовали поменять препарат?
  - Хм... - грустно улыбался собеседник. - Каждый больной, страдающий от фобий, тревожности, посттравмати-ческого синдрома или клинической депрессии, прекрасно знает, что нужно сделать, чтобы вернуться в нормальное со-стояние. Для одних это любимый человек, который тебя унизил и бросил. Унизив его сильнее или вернув в свою жизнь в прежнем статусе, больной успокоится спустя совсем немного времени. Кто-то обретет умиротворение, убив врага или достигнув успеха в работе и финансах. Для меня это Дэ-вид. Если бы он вернулся или, допустим, я знал, что он уже мертв и не страдает, за пару лет я бы вытащил себя из этого состояния. Таблетки не лечат. Лечит жизнь. Говорю вам это как психолог, который с огромным удовольствием выписывал мощнейшие препараты своим пациентам и теперь врет им, делая вид, что совершенно здоров.
  Альфред смотрел на еще одну жертву жестокого похище-ния. Некогда красивый успешный человек выглядел так, как выглядят многочисленные персонажи сериала "Ходячие мертвецы". Будто дементоры из него и вправду высосали всю радость.
  - Сожалею, - виновато сказал федеральный агент.
  - Давайте поторопимся, - старался собраться мистер Эдисон. - Мне надо еще забрать дочь из школы. Когда она не находится у меня на глазах или у Маргарет, побочные действия усиливаются.
  - Ваша вода, пожалуйста, - поставив стакан на стол, сказал официант, после чего вежливо удалился, оставив гос-тей наедине.
  Альфред тяжело вздохнул.
  - Вы и ваша жена Маргарет, было ли у вас желание, ам-биции, чтобы ваши дети стали популярными? Быть может, продвинулись в мире шоу-бизнеса? Вы предпринимали ка-кие-то действия в этом направлении?
  Мистер Эдисон был удивлен вопросом. Он смотрел на сидящего напротив собеседника, пытаясь применить к тому знания, подчерпнутые из теории Ломброзо.
  - Среди моих постоянных клиентов много художников, артистов, есть и несколько подростков. Многие из них, как мне кажется, неизлечимы ввиду обстановки, которая их окружает. Единственное, чего мне хотелось для Дэвида, - это нормального детства, чтобы он играл в плей-стейшн, торчал в Ютюбе, дурачился с друзьями и так далее. Чего угодно, только не взрослой жизни, а тем более работы. О том, чтобы мой сын стал популярным или известным, не могло быть
  и речи. По крайней мере, в том возрасте, в котором он
  находился.
  - То есть вы не водили его в актерские агентства или на какие-нибудь кастинги?
  - Нет, - уверенно отвечал собеседник.
  - Может, хотели сделать подарок для себя, жены и де-лали семейные фотосессии?
  Мистер Эдисон почесал затылок.
  - Нет, и сейчас мы с Маргарет об этом очень жалеем.
  У нас очень мало его фотографий. В основном только те, где он совсем еще маленький.
  - Вам известен человек по имени Дэмиен Брэннон?
  - Нет, первый раз слышу это имя.
  Задумавшись, Альфред покивал головой. Он был в тупи-ке. Все его вопросы, как и прежде, сталкивались с сухими односложными отрицательными ответами.
  Тед Эдисон с любопытством смотрел на молодого агента, проводя свой безмолвный психоанализ.
  - Зачем вам это? - вдруг спросил он.
  - Вы о чем? - растерялся Альфред.
  - Зачем вы взялись за это дело? Даже если мы, родители жертв, предпочли сидеть дома и плакать в подушку вместо того, чтобы ездить по всей Индиане в поисках наших детей.
  Агент Хоуп заметно сконфузился.
  - Это моя работа.
  - Неправда, - нервно улыбался собеседник. - У вас другая работа. Точно вам не скажу какая, но по глазам вижу, что другая. Для вас это не работа. Вы относитесь к делу так, будто это ваши дети.
  - Хм... - откинулся на спинку красного кожаного ди-вана Альфред. - Разве такое отношение к делу - это плохо?
  - Очень. Вы не показываете, но для вас оно личное. Вы ищете там, где ничего нет. По вам видно, что и вопросов
  у вас ко мне немного. Вы надеетесь на чудо. А я, как акаде-мический лекарь, должен вам сказать: чудес не бывает. И ес-ли вы не станете столь же безразличным, как ваши коллеги, это дело вас погубит.
  Альфред раздраженно ухмыльнулся.
  - Даже больной мозгоправ - все равно мозгоправ.
  - Надеюсь, я вас не обидел.
  - Нет, просто странно слышать, когда тебя отговаривает от ведения дела родитель одного из похищенных детей. Не самая лучшая мотивация, - Альфред подался вперед
  и поставил локти на стол. - Да, мне приходится выдумывать версии там, где их нет. Задавать одни и те же идиотские во-просы в надежде вычислить закономерность. И делаю я это лишь потому, что уверен: дети все еще живы.
  - Уф, - цинично засмеялся мистер Эдисон. - Такие вещи не стоит говорить отцу, у которого украли сына.
  - Да, я знаю, - соглашался Альфред. - Но ничего не могу с этим поделать. Эта уверенность живет во мне где-то на уровне шестого чувства, в которое вы, психологи, конечно же, не верите.
  Тед Эдисон взял со стола стакан с холодной водой и, вы-пив его залпом до дна, поставил на место.
  - Вы хороший человек, агент Хоуп, но в нашем мире таким людям приходится очень тяжело. Если вы не научитесь разделять личное и профессиональное, вы не сдвинетесь
  в этом деле ни на сантиметр, только психику себе попортите,
  а, как известно, нервные клетки не восстанавливаются.
  - Спасибо за совет, - безразлично парировал Альфред.
  Его собеседник взял свой смартфон. Немного поводив по нему пальцем, он заставил его ожить. Небольшой аппарат зашумел, и на экране iPhone 8 стало воспроизводиться видео какого-то праздника. Мистер Эдисон положил телефон на стол и повернул его так, чтобы происходящее было хорошо видно агенту Хоупу.
  - Вот последнее видео, на котором запечатлен Дэвид. Это единственная его, так сказать, профессиональна сьемка. Она была сделана на свадьбе моей младшей сестры.
  Наклонившись над столом, Альфред с интересом посмот-рел на экран, где быстро менялись кадры. Маленькие девоч-ки, лет шести-восьми, одетые в белые пышные кружевные платья и белые лакированные сандалики, бегали вместе с та-кими же по возрасту мальчишками в элегантных смокингах
  и бабочках по зеленому стриженому газону. Время от време-ни в кадре мелькал заполненный людьми шатер, взрослые, смотрящие за детьми, и назойливый фотограф, стремящийся поймать самый лучший кадр.
  - Вся жизнь моего сына, все, что от нее осталось, - грустно продолжал мистер Эдисон. - Все видео, фото, ри-сунки - все это уместилось в маленький кусок пластмассы, напичканный микросхемами. Я часто пересматриваю это ви-део и пытаюсь найти на нем себя. Стараюсь понять, где
  в то мгновение был я? Выделывался перед друзьями, делая вид, что я важный доктор? Пил алкоголь, засматриваясь на молодых подружек моей сестры? Или в очередной раз раз-дражался, видя, как мой непоседливый Дэвид, не находя себе места, бегает, шумит, пачкается? - смотря на собеседника, мистер Эдисон тяжело вздохнул. - Я бы отдал все на свете, включая жизнь, чтобы мой сын снова покричал, пошумел или сделал что-то, что меня так сильно раздражало. Если мой сын по-прежнему жив, найдите его.
  Альфред отвлекся от видео и по-дружески посмотрел на несчастного отца.
  - Он обязательно к вам вернется. Я сделаю для этого все.
  - Станьте все вместе рядом! - послышался из смартфо-на приятный мужской голос.
  Фотограф выстроил десяток непоседливых детей по ро-сту, поставив самых маленьких ближе к камере, а высоких - у них за спинами.
  - Это уже почти конец, - улыбаясь, объяснял происхо-дящее в кадре мистер Эдисон.
  - Эй, оператор, как тебя? - продолжал командовать фотограф. - Билли, отойди, ты попадаешь в кадр.
  Свадебный оператор без пререканий немного отошел
  и стал снимать происходящее сбоку. Набивая удачные кадры, довольный фотограф улыбался, давая команды детям, что де-лать и как им лучше стать. Он опустил камеру, чтобы по-смотреть на сделанные снимки, и его симпатичное лицо наконец четко предстало перед зрителем.
  - Стоп, - тихо сказал Альфред. - Назад.
  - В смысле назад - куда, в начало? - взял смартфон
  мистер Эдисон.
  Вскочив с места, агент Хоуп грубо схватил за руку собе-седника, сжимая ее до боли, а второй рукой он вырвал из су-хих тонких пальцев телефон.
  - Эй, полегче, вы чего? - раздраженным повышенным тоном сказал непонимающий, что происходит, Тед Эдисон.
  Альфред сел на место, его дрожащие пальцы забегали по экрану. Спустя мгновенье, остановив кадр, он увидел, что
  искал.
  Около десяти секунд агент Хоуп сидел и, будто загипно-тизированный, не издавая ни звука и даже не дыша, смотрел на экран телефона. Подняв голову и взглянув на шокирован-ного мистера Эдисона, он спросил:
  - Вы знаете этого человека? - Альфред протянул смартфон обратно его владельцу.
  Тот посмотрел на экран, где застыло улыбающееся лицо молодого мужчины.
  - Это свадебный фотограф, - растерянно бормотал
  собеседник.
  - Капитан очевидность, - раздраженно заметил агент Хоуп. - Это кто-то знакомый, быть может, друг семьи?
  - Не думаю, - встревожился мистер Эдисон. - Свадь-бой занимался мой отец. Он все делал через агентство, кото-рое просто нашел в Интернете.
  - Как давно была свадьба?
  - Сейчас, дайте подумать... Четыре с половиной года
  назад.
  - Сколько? - удивлялся цифрам Альфред.
  - Четыре с половиной года назад, даже немного больше. Дэвид тогда еще даже не учился в Норт-Вест-Централ.
  Альфред встал и вышел из-за стола. Натягивая пиджак, он выглядел очень беспокойным, напряженным и даже злым. Вены на его висках набухли, а тело постоянно тревожно вибрировало.
  - На этом все, - сдерживая эмоции, сказал агент Хо-уп. - Спасибо, что посодействовали агентству в расследо-вании. Сейчас, пожалуйста, пришлите мне через мессенджер это видео, а вечером, когда я вам позвоню, расскажете, что знает ваша сестра об этом фотографе. Мне надо знать его имя, телефон, адрес, все, что возможно.
  - Я не понимаю, - растерянно смотрел на взволнован-ного агента мистер Эдисон.
  В его тревожном взгляде искрилась слабая, практически умершая надежда.
  - Вам и не надо понимать. Просто сделайте все, как я сказал, и не затягивайте, - достав из кармана серых брюк несколько мелких купюр, Альфред небрежно кинул их на стол рядом с блюдцем, где остывал его нетронутый вишне-вый
  пирог.
  Не обращая внимания ни на официантов, ни на отца
  Дэвида, он, задевая тяжелые деревянные стулья, поспешил
  к выходу.
  ***
  Миссис Стивенс возилась на кухне, готовя ароматную лазанью - любимое блюдо мужа, который должен был вер-нуться сегодня с работы раньше обычного. Смешивая
  в металлической миске ингредиенты для начинки, она смот-рела в окно на зеленые цветочные кустарники, растущие на заднем дворе.
  Услышав внезапный сильный стук в дверь, женщина, ис-пугавшись, выронила из рук миску и огромную деревянную ложку. Раздался грохот, и на пол высыпалась мясная начинка. Она еще не пришла в себя, как сильный стук в дверь повто-рился. Он повторялся снова и снова, раз за разом становясь громче.
  Напуганная миссис Стивенс посмотрела на грязный, по-крытый пятнами кетчупа и кусками фарша пол. Спустя мгновенье от беспрерывного стука ее испуг сменился зло-стью.
  - Сейчас иду! Какого хера так тарабанить! - прокрича-ла она, после чего, стиснув зубы, направилась в прихожую.
  Распахнув дверь в надежде вылить на незваного гостя
  ведро грубости и издевательств, она, опешив, застыла. Перед ней стоял взмыленный и заведенный как юла агент Хоуп. Не говоря ни слова, даже не поздоровавшись, он молча поднял руку, в которой держал смартфон.
  На ярком экране было фото незнакомого ей молодого привлекательного брюнета с вьющимися длинными волосами до плеч.
  - Этот мужчина фотографировал вашу дочь, когда вы водили ее на кастинг?
  Миссис Стивенс почувствовала почти физически, как ее мозг пронизывает током, порождая яркие сочные воспоми-нания, картинки, детали.
  - Да... - взволнованно сказала она. - Только тогда
  у него были короткие волосы.
  - Я позвоню вам вечером, - сказал Альфред, торопясь
  к своей машине.
  ***
  Альфред тихо открыл дверь и зашел в приемную Дэмиена Брэннона. Складывающая вещи в коробки испуганная секре-тарша, услышав слабый щелчок замка, резко обернулась.
  - К нему нельзя, - тихо сказала она.
  Судя по многочисленным заполненным коробкам, пустым стенам и полкам, актерское агентство вместе с его сотрудни-ками съезжало. Это не просто разозлило федерального агента, а привело его в бешенство.
  - Ах ты сука! - вырвалось из его груди.
  Сделав два широких шага, Альфред, ударив ногой что есть мочи по хлипким дверям, выбил их. Сорвавшись с пе-тель, они с грохотом упали, разбив матовое стекло, на кото-ром была надпись "Директор". Не понимая, что происходит, Дэмиен Брэннон забился в угол около окна, закрывая руками голову. Альфред вошел в кабинет, остановившись в метре от дрожавшего от страха мужчины.
  - Что вы творите?! - напуганно кричала секретарша, выглядывая из дверного проема.
  - Пошла нахуй, мразь, или будешь сидеть с этой гнидой!
  Услышав это, даже не зная, в чем может быть виноват ее босс, спотыкаясь о коробки, забитые офисной утварью, сек-ретарша, схватив свою сумку, негромко постукивая каблука-ми, выбежала в коридор, скрывшись с глаз федерального агента.
  - Куда-то собрался? - с отвращением смотрел сверху вниз на Брэннона Альфред.
  Не спеша убрав от головы руки, тот наконец разглядел ворвавшееся в кабинет мощное, будто ураган, чудовище.
  - Агент Хоуп, - трусливо шептал Брэннон. - Я кля-нусь. Я не сделал ничего плохого и не имею никакого отно-шения
  к похищению.
  Полный злости Альфред устало вздохнул. Безразлично взглянув в окно, за которым приятно шумел город, продол-жавший жить своей обычной жизнью, он достал из-под пи-джака пистолет. Увидев это, Дэмиен Брэннон сжался пуще прежнего, будто стараясь протиснуться сквозь угол комнаты меж бетонных щелей куда-то на улицу. Агент Хоуп подошел ближе к боковой стене. Сняв с нее фотографию в рамке, он кинул ее под ноги Брэннону и присел рядом с ним на корґточки.
  - Ты знаешь, кто это?
  - Нет, - выглянув из-за рук, дрожащим голосом произ-нес тот.
  Альфред переложил пистолет в другую руку и, сжав сво-бодную ладонь в кулак, нанес сильнейший удар в челюсть мужчине. Голова того откинулась, и губа сразу закровоточи-ла. Постанывая, тот пытался прийти в себя.
  - У тебя каждая вторая фотография с ним. И ты мне втираешь, что не знаешь его?
  - Пожалуйста, - хрипел, хныча, Брэннон. - Не уби-вайте меня. Я ни в чем не виноват.
  Альфред встал.
  - Я буду ебашить тебя руками и ногами столько, сколько понадобится, чтобы ты мне сказал, кто это и где он находит-ся. Трое из пяти детей фотографировал он, в разное время, - федеральный агент навел дуло пистолета на голову забивше-гося в угол мужчины. - За два с половиной года, сука, до похищения! - гневно рычал он. - Это тридцать месяцев, мразь! Вы вели этих детей разными возможными способами много лет. Одна школа! Вы решились на похищение
  и победили. Ненадолго, гнида.
  - Я здесь ни при чем. Я просто провел кастинг по просьбе Нэйтана. Да, я соврал, что это для Walmart, но я мелкий агент-неудачник, мне надо было как-то выживать, а он всегда хорошо платил, - жалкий трус Брэннон, захлебы-ваясь собственной слюной, ревел, пытаясь вызвать у оппо-нента чувство жалости.
  Тот смотрел на него, как на говно.
  - Я не знаю, что он делал дальше с анкетами детей. Слышал, что перепродает кому-то, но я к этому отношения не имею.
  Альфред убрал дуло пистолета от головы Брэннона.
  - Как много анкет ты ему продал?
  - Он купил все анкеты с детьми не старше 12 лет, - бормотал тот, вытирая кровь с подбородка. - Но я говорю вам, это стандартная практика, в этом нет никакого крими-нала.
  - Зачем же ты так срочно засобирался?
  - До того момента, пока вы не сказали мне, что в моем агентстве есть анкета мальчика, который был похищен, я и не догадывался об этом. Я испугался. Потому что знаю: некото-рые наши фото и видео с кастингов есть в Deep Web, с адре-сами и телефонами. Но это не моя вина, а тех, кто у меня покупает эти данные. Не могу я их контролировать. Не могу!
  Альфред отошел от Брэннона и сел в кресло около рабо-чего стола.
  - Ты звонил Нэйтану, говорил обо мне?
  - Нет, - несмело поднимался с пола дрожащий Брэн-нон. - Точнее я позвонил ему, но номер уже не действите-лен. Он часто меняет их. Но я знаю, где он живет.
  - Садись, пиши адрес, имейл, имя, фамилию, все, что знаешь, - указал дулом пистолета на бордовое кожаное кресло Альфред.
  Тот подскочил и, не обращая внимания на капающую на белую рубашку кровь, упав в него, стал писать на желтом стикере адрес.
  - Он переехал в Чикаго совсем недавно. На него, как на фотографа, спрос большой, поэтому он часто в разъездах. Его профиль - детские фотосессии, - поняв, что последние не-сколько слов были глупыми, Брэннон медленно поднял
  голову.
  Дрожащей рукой он протянул федеральному агенту сти-кер с адресом. Взяв его, Альфред посмотрел на текст. Боль-шими заглавными буквами, как на визитной карточке, было написано имя: Нэйтан Циммерман, под ним находились по-дробные координаты и электронная почта.
  - Я найду его, - хладнокровно говорил Альфред. -
  И скорее всего, когда я его найду, выяснится, что он имеет отношение к похищению. Если он мне вдруг скажет, что ты тоже к этому причастен и анкета Майкла О"Нила оказалась
  у него совсем не случайно, я посажу тебя в тюрьму или отдам тебя Саймону О"Нилу, предоставив твое мягкое разваренное тело ему на растерзание. Он очень просил меня об этом.
  Брэннон качал головой.
  - Я не имею к этому никакого отношения, клянусь.
  - Значит, ты останешься в Индианаполисе, и на суде, в случае чего, дашь показания, как добропорядочный ґгражданин. Так ты дашь всем возможность понять, что стал заложником случайных обстоятельств.
  - Конечно, я все сделаю, как вы сказали.
  Альфред встал и, шагая по хрустящему разбитому стеклу, направился к выходу.
  - Никогда не ври больше сотрудникам федеральной службы, - остановившись в дверях, надменно сказал он. - Особенно мне, особенно когда это касается детей. Ты ведь больше никогда не будешь снимать детей по лживым поводам и продавать их анкеты непроверенным людям?
  Смотря на Альфреда, как на палача, передумавшего каз-нить преступника, соглашаясь со всем, Брэннон трусливо кивал головой. Для себя он принял решение: больше никаких детей, кастингов, фотографов и сьемок. Что угодно, только не этот чертов шоу-бизнес.
  - Извини за дверь, - на прощание безразлично сказал агент Хоуп.
  Глава 22
  Спустя несколько напряженных недель после того, как Альфред переехал в Индианаполис, став сотрудником ФБР, он наконец нашел для себя подходящую квартиру.
  Расположенная где-то между центром и местом работы, она не отличалась особой затейливостью и включала в себя кухню, просторную гостиную, спальню, ванную и балкон. Новоиспеченный федеральный агент, просмотрев десяток вариантов, остановился именно на этой квартире, потому как она находилась в новом доме и по своему внутреннему убранству полностью соответствовала его нынешнему образу. Образу, который он сам в себе культивировал.
  Несколько просторных комнат с высокими потолками были истинным торжеством хай-тека, минимализма и муж-ского начала в интерьере. Бело-серые тона, угловатые формы, сверкающие глянцевые поверхности.
  Больше всего Альфреду нравилась спальня. Рельефные грубые стены были покрыты темно-золотой краской с добав-лением патины. Над спинкой кровати висело огромное гип-совое лицо Гаутамы Будды, который с легкой улыбкой, ви-димо, одобрял все то, что творилось на широкой мягкой по-стели. На нескольких полках, которые были сделаны внутри рельефных стен, стояли толстые ароматные свечи, к которым еще не притрагивалось пламя.
  Альфред не успел как следует обжить ни один из домов, которые у него были, поэтому все его вещи, перелетевшие
  с ним через Америку, из Сиэтла в Индианаполис, уместились в два больших чемодана.
  Заведенный, встревоженный, но довольный Альфред но-сился совершенно голый по дому, подпевая при этом не-громко тонким голосом чудной Ариане Гранде, пляшущей
  с несколькими парнями на экране огромной плазмы, распо-ложенной на стене в гостиной. Из окон квартиры, располо-женной на пятнадцатом этаже, открывался чудесный вид на укрытый вечерним сумраком город. И пусть было не понятно, что именно так ярко светится и мерцает от ветра вдалеке, картина напоминала рождественскую гирлянду или светому-зыку, манящую, обещающую чудесный пятничный вечер
  и даже, если повезет, ночь.
  Альфред кинул на пол тяжелый огромный чемодан. Тот открылся, обронив на мягкий белый ковер несколько вещей.
  - Так, где ты... где? - склонившись над чемоданом, разбрасывая в стороны рубашки и носки, бормотал он.
  Нащупав под вещами электробритву, он гордо вскинул вверх руку, встав в полный рост и чувствуя себя Прометеем, демонстрирующим все свое трясущееся великолепие.
  Пританцовывая, он отправился в ванную, из которой вырывался пар и чудесный запах геля для душа и шампуня. Достигнув максимальной монолитной гладкости, он присту-пил к последней части самого важного процесса в его жизни - сбора на свидание с Ритой Коулмен.
  В спальне на атласной постели цвета хаки лежали черные боксеры, черные носки, белая рубашка, галстук цвета ванили, приталенный темно-синий пиджак и такие же темно-синие брюки. Рядом с кроватью стояли сверкающие, отполирован-ные до зеркального блеска коричневые "оксфорды". Надев это все на себя, Альфред подошел к большому зеркалу в ко-ридоре, чтобы причесаться. Уложив аккуратно волосы на бок, он на мгновенье замер, рассматривая себя с ног до головы.
  Никогда еще измученный, дурно пахнущий, побитый и больной Альфред Хоуп не выглядел столь хорошо. Он был совершенным, почти кукольно-идеальным. Но это совсем не занимало его, в его голову и сердце не могли пробраться по-добные мысли, там - всецело властвовала изящная Рита Коулмен, сомнения, страхи и безумное желание ей понра-виться.
  Похлопав себя по груди, убедившись, что в карманах хранится необходимый набор из наличных денег, кредитных карт, ключей от машины и дома, побрызгавшись для уверен-ности еще раз туалетной водой, он оправился на встречу
  с Ритой.
  ***
  Музей искусств Индианаполиса, расположенный недале-ко от центра, окруженный озерами и парком, представлял собой комплекс внушительных размеров, в который входило несколько зданий, а также многочисленные инсталляции, расположенные под открытым небом. Вечером там было не менее людно, нежели днем.
  Из-за прохлады, доносящейся от озер и густого зеленого парка, многие городские жители, особенно в пятницу и суб-боту вечером, наводняли аллеи и тропинки, аккуратно выло-женные меж газонов и рощ.
  Понимая, что это, быть может, единственный шанс при-общить массы к серьезному искусству, дирекция комплекса даже в темное время суток старалась сделать что-то большее для гостей, чем просто открыть двери. Здесь можно увидеть странные, порой даже очень, инсталляции современных
  художников, посмотреть на огромном экране под звездным небом артхаусное кино, прогуляться около подсвеченных музыкальных фонтанов.
  Альфред, отводивший все возможное время на работу и немного на спорт, еще ни разу не был и даже не слышал
  о местном музее искусств. Узнав о месте встречи от Риты и погуглив его, он был заинтригован возможным форматом их свидания.
  Припарковав машину около входа, Альфред, войдя через кованые ворота, отправился к тому месту, где он должен был встретиться с Ритой. Шагая по мелкой щебенке, наслаждаясь вечерней прохладой и всматриваясь в темное небо, он был уверен, что прибыл, как все хорошие мужчины, на место встречи за несколько минут до нее. Разглядев в паре десятков метров меж прохожими тонкий красивый силуэт, облаченный в белое, он вдруг понял, что, видимо, его босс тоже имеет привычку приходить на встречу вовремя.
  Рядом с круглой клумбой, окруженной невысокими ку-старниками, внутри которой находилась инсталляция из огромных проржавелых железных букв LOVE, взгроможден-ных друг на друга, стояла Рита. Приближаясь к ней и разгля-дывая ее, Альфред, сам не зная почему, споткнулся и чуть не упал. Устояв на ногах, он продолжил свой путь к заветному сокровищу.
  Чувствуя себя явно неуютно, Рита, одетая в легкое белое ампирное платье, стояла на высоком каблуке в лакированных белых туфлях и переминалась с ноги на ногу, старясь быть максимально незаметной для проходящих мимо людей. Ей это удавалось плохо. Внезапно для всего окружающего мира сухая, истощенная и злая директор Коулмен превратилась
  в красивую, легкую и очень сексуальную женщину, выгля-дящую моложе своих лет. Проходящие мимо люди обращали внимание на стройную высокую темнокожую девушку, поз-воляя себе при этом совсем не позволительные мысли.
  Альфред подошел к Рите и молча остановился у нее за спиной. Обернувшись, та даже не вздрогнула.
  - Привет, - тихо сказала она, протянув руку.
  Опешивший Альфред молча пожал тонкую нежную ла-дошку, смотря в карие янтарные глаза. Обычно люди, встре-чающие друг друга не в первый раз, испытывающие взаим-ную симпатию, улыбаются, однако Рита и ее подчиненный просто смотрели друг на друга и были растерян-но-спокойными.
  Их глаза сейчас были примерно на одном уровне, все из-за высоких каблуков Риты. В ушах у нее были огромные серьги в виде серебристых колец, на шее - аккуратная под-веска с маленьким синим камешком, а пепельно-шоколадные сверкающие волосы заколоты в хвост. Альфред не мог ото-рваться от покоряющей эстетикой и красотой Риты, так же, как агонизирующий наркоман не может оторваться от спаси-тельной дозы героина.
  - Здравствуйте, - практически прошептал Альфред, без перерыва тряся руку своего шефа.
  - Как долго это будет продолжаться? - мило улыбалась Рита.
  - Что именно?
  - Ну, сколько вы еще собираетесь трясти мою руку? Не могу сказать, что мне это не нравится, просто это начинает казаться немного странным, особенно со стороны.
  - Оу! Простите, - отпустил заложницу Альфред. - Это все от волнения.
  Услышав признание, Рита самую малость расслабилась.
  - Вы прекрасно...
  - Нет! - перебил ее внезапно коллега. - Это я должен первый сказать. Я еще когда собирался, репетировал не-сколько фраз, которые скажу в самом начале, чтобы завязался разговор. И это была фраза номер два, после того как я с вами поздороваюсь. - Альфред глубоко вздохнул и проглотил нервный комок, сдавливающий его горло и душащий крас-норечие. - Вы совершенно фантастически выглядите. Про-стите, но я, честно говоря, даже и не ожидал, что вы настолько красивы.
  Рита сдержанно улыбнулась.
  - Вы, видимо, специалист по странным двусмысленным комплиментам, агент Хоуп.
  - Да, наверное, - улыбался в ответ тот. - Когда смот-ришь в кино, как люди ведут себя на свиданиях, все кажется таким непринужденным и простым. А в реальной жизни ты ведешь себя с той, кто тебе нравится, как настоящий кретин.
  - Не наговаривайте на себя, Альфред, - Рита обошла его и взяла под руку. - Вы, видимо, просто потеряли сно-ровку, а у меня ее никогда особо и не было. Так что я чув-ствую себя кретином не меньше вашего, стоя на каблуках на щебенке. Будете меня поддерживать. Вы же не дадите своему начальнику упасть и ударить в грязь лицом?
  - Конечно не дам! - согнул в локте руку Альфред и прижал ее сильнее к телу.
  Повернув голову, он, не скрывая симпатии, посмотрел на шоколадную принцессу в белоснежном легком платье, полы которого слегка развевал прохладный летний ветер.
  - Приказывайте, босс, куда? Я здесь впервые.
  - Честно говоря, я тоже, - оглядывалась по сторонам Рита. - Не хотелось проводить столь чудесный вечер, сидя в ресторане. Можно для начала здесь прогуляться, а потом зайти куда-нибудь поужинать.
  - Как скажете, шеф, - не торопясь, повел ее по тро-пинке куда-то в сторону сверкающего фонтана Альфред.
  - Во-первых, - мило воспитывала Рита, - прошу вас, не называйте меня боссом, шефом и так далее. В офисе еще куда ни шло, а вот сейчас мне это не нравится.
  - Хорошо, Рита. Теперь во-вторых?
  Услышав, как странный и очень привлекательный пат-рульный из Сиэтла, который ей нравился и к тому же так пахнет, что от удовольствия можно потерять сознание, назвал ее по имени, а не по фамилии, суровая директор Коулмен обмякла. Впервые за долгие годы она почувствовала себя не самым главным человеком на свете, который может и хочет высказывать мнение обо всем. Под руку ее вел тот самый хулиган на спортивном байке, в облегающих джинсах. Толь-ко тогда ему и в голову не приходило, что в него тайно влюблена самая лучшая девушка на свете. Теперь же он по-умнел,
  в нем появился вкус, добавилось чуть больше таинственно-сти, а еще он стал раз в десять красивее.
  - А во-вторых, ты тоже очень хорошо выглядишь, но это меня немного тревожит.
  - Почему?
  - Как у тебя с самоиронией? - улыбалась Рита.
  - Ты что, не видишь, я само веселье и эйфория, - по-смотрел с каменным лицом на спутницу Альфред.
  Продержавшись так не более двух секунд, он рассмеялся красивым мужским наглым смехом.
  - Напугал меня, - ударила его по плечу сумочкой Рита.
  - Извини. Рассказывай, почему тебя тревожит, что я не выгляжу, как пожеванный неухоженный башмак.
  - Вся эта твоя лощеность... Приталенные пиджаки и ру-башки... Ты, следует заметить, очень привлекательный муж-чина. Но у тебя два года не было девушки, по крайней мере, постоянной. Судя по досье. Это наводит на определенные мысли и предположения.
  - На какие? - не понимал, к чему клонит его спутница Альфред.
  Рита игриво улыбнулась.
  - Ну, скажем так, когда молодой человек выглядит, как ты, и у него нет постоянной девушки, то он либо ловелас, либо гей.
  Альфред вдруг остановился около шумящего, отдающего свежестью и прохладой фонтана, при этом деликатно, но уверенно вырвав свое плечо из рук Риты. Та, смотря в его хитрые мудрые глаза, поняла, что, видимо, сказала что-то не то.
  - То есть раз уж ты всегда хорошо выглядишь, - тихо произнес Альфред, - всегда на каблуках, всегда во всем, что подчеркивает твои изящные формы, хорошо пахнешь, с иг-ривой сумочкой на согнутой руке, и при этом ты одна... Это значит, что ты лесбиянка или меняешь партнеров, как Майли Сайрус. Так?
  Рита скрестила руки у себя на груди и посмотрела со сдержанным восхищением на своего подчиненного.
  - Странно это все, правда?
  - Твои предположения? - шутил он.
  - Нет. То, что мы с тобой стоим здесь, не очень удачно пытаемся флиртовать друг с другом, хотим понравиться,
  а еще совсем недавно ругались, стараясь самоутвердиться.
  - Ты пыталась, - перебил собеседницу Альфред, - са-моутвердиться за мой счет. Я изначально относился к тебе хорошо и не пытался смотреть на тебя сверху вниз. Ты мне понравилась еще в Сиэтле. Как только я пожал твою руку. Теперь я смотрю на тебя и начинаю думать, что это случилось еще тогда, когда я увидел твой силуэт в темноте, в комнате для допросов, в участке.
  - Хм... - нежно и немного грустно улыбнулась Рита. - Наверное, мне следует у тебя попросить прощения за свое поведение.
  - Нет. Думаю, будь ты тихой и смирной, как Кейт, мы бы не были сейчас на этом свидании. Да, я отметил бы для себя, где-то внутри, что ты привлекательна, но таких эмоций, которые я испытываю сейчас, - их бы не было.
  - Каких? - затрепетало сердце Риты.
  Альфред посмотрел куда-то за спину своей спутницы, ненадолго растворившись мыслями в сверкающих огнях ве-чернего города. Преодолев сомнения, он уверенно сказал:
  - Мне хочется тебя выругать и выпороть, как маленькую непослушную девчонку. И в то же время хочется обнять тебя, почувствовать, какая ты настоящая. Понять, ты и вправду столь женственная, проникновенная и нежная, как мне ка-жется, или я наивный дурак?
  Рита думала всего мгновенье. Она кинула черный лаки-рованный клатч на землю и, обхватив двумя руками, будто лебедиными крыльями, шею Альфреда, обняла его, присло-нившись щекой к его плечу.
  Опешив, патрульный из Сиэтла несмело поднял руки
  и аккуратно обнял темнокожую девушку.
  - Вот такая ты мне просто безумно нравишься, - тихо прошептал он.
  - Такой я и себе очень нравлюсь, - бормотала Рита.
  Она разорвала свои объятья и сделала полшага назад.
  - Пообещай мне, - озабоченно сказала она.
  - Что именно? - не понимал околдованный нежностью своего босса Альфред.
  - Несмотря на то, что будет между нами, как бы ни сло-жились наши отношения, хорошо или плохо, это никак не повлияет на нашу работу и на общение в офисе.
  - Обещаю.
  - Я знаю, это глупость, и всегда будет тот, кто либо слишком сильно рад, либо опечален, но я не хочу, чтобы это влияло на наши профессиональные взаимоотношения. Никто не должен знать, что между нами есть личное. Для меня это очень важно.
  - Не волнуйся, Рита, - мудро улыбался Альфред. -
  В офисе ты для меня по-прежнему будешь боссом, а вне его - если мне повезет... Кто знает...
  - Спасибо за понимание, - взяла за руку коллегу Рита. - Пойдем, у меня к тебе миллион вопросов.
  Она подняла с земли сумочку и прогулочным шагом направилась с Альфредом в сторону хорошо освещенной ал-леи, расположенной среди густо растущих деревьев.
  - Ты тайна, покрытая мраком, - продолжала Рита. - Не подумай, что я психопатка, но я использовала свое рабо-чее положение, чтобы выяснить хоть что-нибудь о тебе.
  - И? - поддерживал лепетание темнокожей девушки Альфред, наслаждаясь ощущением от прикосновения к ее руке.
  - Ничего, Альф. Теперь я так буду тебя называть, - го-ворила та, превратившись в искреннюю хорошую девчонку
  с чертовски хорошим настроением. - Это вообще-то мой любимый сериал. Так вот. На тебя ничего нет, ты не подхо-дишь под описание тех, кто пропадал без вести, кого разыс-кивают.
  В связи с этим у меня возникла теория, что ты либо секрет-ный шпион, засланный в Америку под прикрытием, либо пришелец.
  - Кто? Пришелец? - рассмеялся Альфред. - Как меня только не называли. Но пришельцем впервые.
  - Я, конечно, могла использовать свои связи и попро-сить агентов Малдера и Скалли прояснить на этот счет ситу-ацию. Но все это совершенно секретно, и я не должна гово-рить ничего об этом.
  - Ой, я даже и не подозревал, - отходил от смеха Аль-фред, - что у тебя такое роскошное чувство юмора.
  - Тебе самому не интересно докопаться до истины, кто ты и откуда?
  - Как тебе сказать... - серьезничал Альфред. - С од-ной стороны, да, а с другой стороны... Вспоминая страх и боль, которые я испытывал, когда очнулся в лесу около реки, немного боюсь - вдруг я узнаю нечто такое, что уничтожит меня.
  - Прости, что я вспомнила об этом, - осторожно оправдывалась Рита, сжимая руку своего спутника.
  - Ничего страшного. Иногда, когда я забываюсь и слышу о подобных историях, случившихся с другими людьми, мне самому становится интересно, желают ли они вспомнить прошлое и что ими движет в их поисках. То, что я жертва ретроградной амнезии, постепенно забывается. Какая иро-ния...
  - Мне кажется, в твоей истории есть нечто мистическое, быть может, некая тайна...
  - Ты веришь в мистику?
  - Немного, когда смотрю в твои черные глаза.
  Альфред улыбнулся.
  - Ты персонаж или, правильней сказать, человек - не менее интересный, чем я.
  - У тебя есть пять вопросов, на которые я отвечу совер-шенно откровенно и сто процентов честно, - флиртовала Рита, невзначай слегка заваливаясь на плечо спутника, про-должая шагать вперед, смотря без интереса на прохожих.
  - Мне интересно, почему ты до сих пор не замужем и у тебя нет детей? Ты очень красивая, умная, на очень хорошей должности, что не бывает лишним.
  Рита пожала плечами.
  - Не знаю, Альф. То ли я слишком умная и красивая, то ли мужчины слишком глупые и так себе выглядят, - посме-ивалась она. - А если серьезно, мне с ними скучно. Они
  в эмоциональном плане все как утюги.
  - Как утюги?
  - Да, в утюге эмоций ноль, и в них тоже. Все очень примитивно, стандартно, одни и те же стремления и желания, всех как под копирку сделали. Мне, конечно, как и любой женщине, нравится, когда за мной ухаживают, делают по-дарки, но я не ищу мешок с деньгами, я хочу, чтобы меня кто-то удивил тем, что внутри. А еще многие из них нытики и размазни.
  Я не говорю о романтизме и чрезмерной женственности наших мужчин, я говорю о том, что они очень жалеют себя
  и просят жалости от других. А когда тебя просит о жалости взрослый неглупый здоровый мужчина, твоя жалость сменя-ется вначале безразличием, а потом и отвращением, - Рита вздохнула и, повернув голову, с нежностью посмотрела на своего спутника. - Вот тебя мне искренне жаль, потому что ты не просишь, чтобы тебя жалели.
  Альфред с легким возмущением и непониманием посмот-рел в ответ.
  - Нет, - резко остановила поток его негативных мыслей Рита. - Я не о той жалости. Я об эмпатии и сострадании.
  Понимании, через что пришлось пройти человеку, прежде чем найти себя.
  - Уф, - качал головой Альфред. - Даже и не знаю, как реагировать на все сказанное тобой. С одной стороны, ты наехала на всех современных мужчин, еще и обо мне не за-была, а с другой, ты полностью права.
  - Вопрос номер два, - торопила его коллега, желая сбить неловкую тему для разговора.
  - Скажи, почему ты так холодно и даже где-то высоко-мерно относишься к людям, к своим подчиненным?
  - Я их боюсь.
  - Почему?
  - Ну, ты ведь их тоже боишься.
  - Это не ответ на вопрос, - улыбаясь, настаивал Аль-фред.
  - Я директор департамента, главного офиса ФБР, зани-мающегося расследованием наиболее резонансных похище-ний и убийств. Как ты думаешь, почему я боюсь людей? Спокойная красивая приветливая мать, у которой похитили двоих детей, в итоге оказывается их убийцей. Она давала интервью журналистам, а их останки лежали в ее холодиль-нике на кухне. Или парень, красивый, успешный, богатый, обожает подсыпать клофелин девушкам и насиловать их.
  Самое удивительное, что те и сами не отказались бы пере-спать с ним, но вот что-то в этом ритуале ему нравилось.
  Видимо, в какой-то момент мне показалось, что черви есть
  в каждом человеке.
  - Как насчет меня?
  Рита окинула девичьим взглядом Альфреда.
  - В тебе ничего подобного нет. Ты искренний. И вооб-ще, что за вопросы? - возмутилась она. - У нас свидание или ты мне устроил мозговой штурм?
  - Извини, - оправдывался тот. - Нечасто выпадает возможность допросить свою начальницу и покопаться у нее
  в душе. Дальше будут только те вопросы, которые надо зада-вать на свидании.
  - Я готова.
  Рита остановилась у выкрашенной в красный цвет дере-вянной скамейки, освещенной высоким изящным уличным фонарем, согнутым немного и наклоненным посредине.
  Альфред присел рядом.
  - Почему ты меня не выгнала после того, как я накричал на тебя в кабинете?
  Рита на мгновенье задумалась.
  - Ты задаешь сложные вопросы, на которые не всегда легко отвечать. Знаешь, говорят, что женщины очень точны
  в своих желаниях. Наверное, я сделала какой-то бессозна-тельный выбор еще до этого происшествия. Ты мне, видимо, тоже понравился еще в Сиэтле, - виновато улыбнулась она.
  - Это тогда, когда ты, не оборачиваясь, послала меня? - смеялся Альфред.
  - Хватит наезжать на меня! С тобой я чувствую себя по-стоянно виноватой, - негодовала по-детски Рита. - А ты тоже, знаешь ли, не подарок. Образец ментальной крепости и невозмутимости. Ты почему не ушел после ссоры? Подумал, что я слабая и мной можно манипулировать?
  - Нет, - взял ее за руки Альфред.
  Рита почувствовала две теплые, до невозможности нежные ладони, которые будто обняли не ее запястья, а ее всю. Она глубоко задышала, видя в полуметре от себя тем-но-карие, делающие ее совершенно безвольной и беззащит-ной глаза.
  Вечерний августовский ветер, шепча что-то на ухо Аль-фреду, пронесся в листве, рождая приятный шелест. Молодой патрульный из Сиэтла, сам того не ожидая, как мальчиш-ка-неудачник, мечтающий пригласить на выпускной самую красивую девочку, взял себя в руки, переборол страх... И, не спеша приблизившись к губам Риты, поцеловал ее. Та вдруг высвободила свои руки, положила их нежно на скулы Аль-фреда и, немного подавшись вперед, затянула поцелуй.
  Агент Хоуп сорвал джек-пот. Красивая, как летний рас-свет, изящная, как пантера, недосягаемая, непреступная ди-ректор Рита Коулмен таяла от поцелуя, как воск от пламени, превращаясь в мечту, которой у него никогда не было, кото-рая появилась в его жизни, придавая всему смысл.
  Когда-то Альфред думал, что он ярый а-сексуал, человек, который не только не занимается сексом ввиду отсутствия интереса к нему, но еще и испытывает к сему низменному занятию отвращение - настолько сильно он физически был далек от женского пола и от всего, что было связано с те-лесґным контактом с женщиной.
  Для Альфреда все оставалось прежним. Не привлекали его женщины, и прикосновение к каждой из них, наверняка, вызвало бы в нем непереносимый дискомфорт, влекущий за собой несколько дней самоуничижения и депрессии. Но разве Рита была одной из них? Конечно же нет! И он это отлично понимал. Рита была существом особой красоты и природы, где-то между феей, ангелом и бренным человеком. Именно поэтому Альфред, целуя свою начальницу, получал удоволь-ствие физическое, эмоциональное и духовное, не испытыва-емое им доселе.
  Не опуская рук, Рита оторвала свои губы от уст Альфреда и, открыв глаза, сладко глубоко выдохнула. Увидев, что ее спутник неспешно открыл тяжелые веки, она улыбнулась.
  - Надо попросить судью выписать ордер на твой арест.
  - Зачем? - лепетал Альфред.
  - Теперь я точно уверена, что ты шпион, потому как именно так, наверняка, целуется Джеймс Бонд.
  - А я теперь знаю, как целуется ядовитый плющ, убивая при этом своих врагов.
  - Знаешь, мне совсем все равно, что ты говоришь, - после этих слов улыбающаяся Рита приблизилась к лицу красивого брюнета и снова очень нежно поцеловала его, еще слаще, чем в первый раз.
  Два пятнадцати-тридцатилетних подростка, сидя на ла-вочке, целовались почти как эскимосы, слегка касаясь губ друг друга, говорили о глупостях и много смеялись, вызывая улыбки и умиление прохожих. С поцелуем, на который ре-шился Альфред, с их плеч упал не только гнет повседневной работы и бытовой рутины, жутких пережитых историй
  и личных неудач, но и рабства, навязываемого жизнью, по-стоянного страха за все одновременно. Познавая друг друга, они настолько растворились в том хорошем, что видели друг в друге, что стали на какое-то время совершенно сво-бодґными.
  Не заметив, как пролетело два часа, Альфред вдруг вер-нулся в реальность из рая, посмотрев на часы. Циферблат показывал без малого полночь.
  - Прости, - старался быть деликатным он. - Я совсем тебя заболтал, ты, наверное, уже спишь в это время.
  - Совсем нет, - поторопилась сказать Рита, желая про-вести как можно больше времени с Альфредом. - Во-первых,
  я мучаюсь от бессонницы и не сплю в такое время, а во-вторых, завтра суббота. Мне редко выпадает так хорошо проводить время. О сне я еще и не думаю, - Рита неловко потянулась. - Единственное, я немного проголодалась.
  - Поехали где-то поедим, - сказал Альфред, вставая
  с лавочки и подавая руку девушке.
  Его начальница поднялась с видом полного стеснения, она молчала, не находя себе места, не решаясь сказать то, что хочет.
  - Что? - улыбался, смотря на диковинную Риту, Аль-фред.
  - Не сочти меня за параноика, но я не доверяю ресто-ранной еде и не очень люблю ее.
  - Что же нам делать в такой ситуации?
  - Только ты не подумай ничего такого, - мяла нервно за спиной сумочку Рита.
  - Ну?
  - Я живу здесь совсем недалеко. Я могу что-то пригото-вить быстрое и легкое, посидим поболтаем, а через пару
  часов поедешь домой. Это не приглашение на кофе, если ты понимаешь, о чем я.
  Альфред, с иронией смотря на свою спутницу, кивнул головой.
  - Конечно, понимаю, Рита. И очень благодарен тебе, что ты пригласила меня к себе на столь поздний ужин. Я тоже очень голоден.
  - Отлично, - взяла под руку своего подчиненного Рита, после чего они поспешили к его машине.
  ***
  Поднимаясь в лифте на восьмой этаж, молодая красивая пара, источающая свет, не накинулась друг на друга в по-пытке прозондировать пищевод. Они держались за руки, вы-глядя так, будто находятся в отношениях не один месяц, ценя не только физическое, но и эмоциональное. Постукивая каб-луками по бордово-коричневому мрамору с белыми прожил-ками, Рита устремилась вперед к белой резной двери, в свою квартиру. Открыв замок и распахнув дверь, она со стоном сняла с ног туфли и стремительно проследовала на кухню. Альфред вошел в прихожую вслед за ней и закрыл за собой двери.
  - Тебе сделать сэндвич или салат? - крикнула откуда-то Рита.
  - Приготовь что-то, после чего у меня не будет проблем с поцелуями с тобой, - крикнул он в ответ, пробираясь
  неспешно вглубь квартиры.
  В доме, являющимся упрощенной версией квартиры ди-ректора Коулмен в Вашингтоне, было уютно и светло. То ли из-за времени суток, то ли из-за обоев и занавесок, комнаты казались окутанными бежево-розовым теплым светом.
  Такой дом был отличным местом для сосредоточения и ра-боты с документами. В квартире было много мягкой мебели, всевозможных пуфов, кресел и диванчиков. В гостиной сто-яли два высоких белых шкафа, до отказа забитых новыми книгами, на стенах висело много старых черно-белых фото-графий, сделанных в детстве Риты.
  - Чувствуй себя как дома, я скоро!
  Эти слова настигли Альфреда уже в гостиной, у шкафа
  с книгами.
  - Спасибо, - тихо сказал он, сканируя глазами корешки книг.
  Одна из них привлекла его внимание. Выхватив ее, он посмотрел на обложку: на ней было большими буквами написано SAMAEL. Альфред ухмыльнулся.
  - Ты отдаешь предпочтение бестселлерам? - негромко выкрикнул он.
  - Да, - послышался приятный голос из кухни. - Так
  я всегда уверена, что книга будет хорошая. Не хочется терять время и клетки мозга на чепуху.
  Альфред поставил книгу на место. Сняв пиджак, он ак-куратно положил его на мягкий диван, проверив, насколько идеально заправлена белая рубашка в брюки, и отправился
  к висящим на стене фотографиям. Просматривая одну за другой, он улыбнулся. Ни на одном из черно-белых снимков, насколько весела ни была обстановка - будь то день рожде-ния Риты или такой же праздник у подруги, или поездка в Диснейленд, - ни на одном из них она не была довольна, лишь смотрела исподлобья прямо в объектив.
  Альфред услышал, как Рита зашла в комнату и поставила тарелки на стол.
  - Ты такая милаха была в детстве. Но почему ты не улыбалась?
  - Мне все портили настроение, всегда.
  Альфред обернулся и посмотрел на забавную Риту.
  - Годы идут, а тебе по-прежнему портят жизнь все окружающие.
  - Что поделать, такая жизнь, - развела та беспомощно руки. - Присаживайся, я сбегаю за салфетками.
  Голодный агент Хоуп устроился удобно на мягком белом пуфике и, двигая его под собой, приблизился к деревянному журнальному столику. Порхая где-то в паре сантиметров над землей, Рита вошла в комнату, держа под мышкой бутылку вина, а в руках штопор, два бокала и салфетки.
  - Могла бы и попросить о помощи, - выхватил вино
  и бокалы Альфред.
  - Я сильная независимая женщина, - отрешенно сказа-ла Рита, подойдя к музыкальному центру, колдуя над его кнопками.
  Несколько коротких пищащих звуков - и отовсюду
  в комнате стал звучать негромкий лаунж и босса-нова. Пото-ропившись к столу, Рита села рядом с гостем на такой же пуфик, взяв бокал, в котором плескалось белое вино.
  - Спасибо тебе за чудесный вечер. Мне было очень-очень хорошо и интересно.
  - Тебе спасибо.
  Стукнувшись, бокалы нежно зазвенели.
  - А теперь - есть, - шутила голодная Рита, набрасы-ваясь на салат.
  Двое молодых людей опустошили свои тарелки всего за несколько минут, после этого власть в свои руки взяло бла-городное вино и ласкающий ухо лаунж.
  - У тебя осталось два вопроса, кстати, - напомнила Рита, игриво смотря на собеседника.
  - Тебе же не нравились мои вопросы.
  - Да, но они были интересными, пусть и не очень ро-мантичными.
  Задумавшись, Альфред погладил пальцами подбородок
  и прищурил один глаз.
  - Ок, задам тебе банальный вопрос. Ты когда-нибудь
  любила?
  Отпив немного вина, Рита поставила бокал на столик.
  - Ну, не такой уж это и банальный вопрос.
  - И все же?
  - Да, я любила. И не раз. Но мне никогда не удавалось быть с тем, к кому я испытывала чувства.
  - Почему?
  - Потому что у меня всегда была на первом месте карье-ра, мне некогда было любить своих мужчин. Теперь я все больше думаю, не совершила ли я ошибку, не связав судьбу с кем-то из них. Сейчас бы у меня наверняка были бы дети, дом, любящий муж. А не слезы жертв, трупы и преступники.
  - Вот видишь, я задаю неудачные вопросы.
  - Все хорошо, - грустно улыбнулась Рита.
  - Эй, эй!.. - подскочил к ней Альфред став на колени и обнимая. - Ты чего? Если я обидел тебя, прости, родная, слышишь? Прости, я не хотел.
  Прижимая ее к себе, он нежно целовал ее губы, щеки, за-крытые веки, продолжая успокаивать и просить прощения. Вдруг он увидел, как из ее глаз покатились слезы.
  - О, ты чего... - заволновался он. - Я сделал что-то неправильно?
  - Нет, - обняла Рита гостя сильнее. - Все хорошо. Меня просто давно никто так трепетно не целовал, говоря при этом столько приятностей. Это я как щенок - писаюсь от радости.
  Хмельное вино достигло цели и дало о себе знать, напомнив о себе приятной рассредоточенностью. Рита поце-ловала в губы Альфреда, и тот с удовольствием отозвался. Вслед за этим она повторила поцелуй более пылко. Делая перерыв перед каждой порцией нежности и страсти, она смотрела на Альфреда иным взглядом, превращаясь из не-винного ангела в пылающее пламя, давая понять, чего сейчас хочет. Третий поцелуй был французским.
  Альфред почувствовал, что дыхание Риты стало глубоким и прерывистым, сердцебиение участилось. Он решил идти на поводу у инстинктов, позволяя им взять верх.
  В громком от удовольствия дыхании и опьяняющем взгляде Риты чувствовалось, что ей более чем нравится про-исходящее. Альфред же казался сам себе несколько деревян-ным и чувствовал себя больше наблюдателем, нежели участ-ником творящейся магии.
  Рита переключилась на шею Альфреда и стала покрывать ее нежными влажными поцелуями. Она гибко подалась бедґрами вперед, чтобы обхватить Альфреда ногами. Он вдруг дернулся и откинулся назад, вырвавшись из ее объятий. Рита не сразу осознала, что произошло, но, в мгновение при-дя
  в себя, поняла, что случилось нечто плохое.
  - Что-то не так? - растерянно спросила она.
  Альфред казался не менее растерянным, нежели его начальница. Вдобавок он еще и выглядел напряженным, его самую малость трясло.
  - Ничего, - тихо сказал он. - Мне, наверное, пора
  домой.
  Рита беспомощно кинула руки на пуф.
  - Хорошо, если ты так хочешь.
  Сгорая от непонятного стыда, в спешке желая как можно быстрее покинуть дом Риты, Альфред надел на себя пиджак, после чего устремился в коридор. Ей пришлось практически догонять его, чтобы успеть до того, как он выскочит за двери.
  - Постой! - остановила она его в самый последний мо-мент. - Куда ты бежишь, я сделала что-то не так? - по ней было видно, что ей обидно, и она не просто переживает, а находится на грани.
  Стоя у дверей, Альфред обернулся, виновато, с отчаянием посмотрев на Риту.
  - Я не хочу уходить.
  - Тогда не уходи, - подошла она к нему, положив руки на грудь.
  - После того, как я потерял память, - неловко признал-ся он, - у меня еще ни разу не было секса.
  - В смысле?
  - В прямом. То есть фактически я этим никогда еще не занимался. Вообще.
  - Постой, - пыталась успокоить Альфреда Рита. -
  У тебя же наверняка был секс с кем-то до потери памяти. Ты привлекательный мужчина, это же очевидно.
  - Может быть, но как эмоциональный или физическый опыт я этого не знаю. А значит, считай, что ничего не было.
  - Из-за этого ты решил уйти?
  - Не совсем.
  - Из-за чего же? - хотела услышать ответ Рита. - Ты можешь мне все рассказать и всем поделиться. Я твой друг.
  Альфред тяжело вздохнул.
  - Я испытываю к тебе невероятные чувства - нежность, страсть, симпатию и уважение. Я безумно хочу тебя. И знаю, что это взаимно. Но, не зная, кем я был когда-то, я испыты-ваю беспрерывный страх, что разочарую людей, разочарую рано или поздно тебя. Мне невыносима это мысль.
  Лицо Риты окрасилось доброй иронией и легким скепґсисом.
  - Именно поэтому ты решил остановиться на самом ин-тересном моменте, обломав меня? Чтобы исчезнуть и не разочаровать меня, верно?
  - Прости, это все эмоции.
  Рита, заведя свои красивые изящные руки под пиджак Альфреда, обняла его.
  - Послушай, нет ничего, что меня могло бы оттолкнуть от тебя. Ничего. Даже тот факт, что мой парень своего рода девственник, мне кажется забавным и милым, а не отталки-вающим. Поэтому все, что тебе нужно в тот момент, когда мы
  с тобой наедине, - это быть собой и не волноваться, не ду-мать о прошлом, - темнокожая девушка хитро улыбнулась. -
  А думать только о том, как ты меня хочешь, как я тебе нрав-люсь и как нам с тобой хорошо.
  - У меня ведь остался еще один вопрос? - резко изме-нился в голосе Альфред, смотря сверху вниз на обнимающую его Риту.
  - Да, - заинтригованно ответила она.
  - Тебе как больше нравится - жестко или нежно?
  Рита улыбнулась.
  - Нежно... А потом жестко и снова нежно. Мне нравится так, как понравится тебе.
  Обернувшись точно кошка, Рита медленно последовала
  в спальню. По дороге она тонкими пальчиками сняла с шо-коладного плеча вначале одну бретельку, потом вторую. Спорхнув с ее тела на пол, воздушное платье обнажило самое красивое, что доводилось видеть Альфреду.
  Рита была совершенно нагой, на ней не было ни труси-ков, ни бюстгальтера. Свет, исходящий от стоящего в углу затаившего дыхание торшера, играл на шелковой коже, скользя, огибая завораживающий своей идеальностью силуэт. Открыв двери, Рита исчезла в темноте.
  Альфред вошел в спальню. Там, несмотря на ночной су-мрак, было все хорошо видно. Благодаря полной луне, чей мистический свет проникал сквозь огромное незашторенное окно, березово-белая спальня приобретала неестественно красивый, волшебный вид. Комната пахла Ритой и удоволь-ствием.
  Извиваясь на белой простыне, она смотрела, как Альфред стягивает с себя галстук и расстегивает пуговицы рубашки. Темнокожая бестия не стеснялась показывать свои эмоции
  и желания. Ее руки скользили по ее собственному телу, каса-ясь самых драгоценных для каждого мужчины мест. Альфред взглядом, полным обожания, стремился вслед за ними, пони-мая, что всего мгновенье отделяет его от того, чтобы его руки коснулись вожделенной кожи.
  Полностью обнаженный, возбужденный до невозможно-сти, он лег рядом с Ритой. Даже в темноте она заметила на его спортивном крепком теле несколько шрамов и пятен от ссадин, которые спустя два года так и не прошли.
  Оказавшись сверху на нем, покрывая тело нежными по-целуями, она стала спускаться вниз к груди, потом к животу, уделяя особенно много внимания жестоким следам трагедии, засыпанной пеплом забвения. Ладони Риты, будто две змеи, скользили по сверхчувствительному телу Альфреда. Касаясь его своими устами, чувствуя раны и мышцы кончиками пальцев, Рита ощутила, что ее голова приятно кружится, так, будто она приняла немного МDМА и покурила индики. Про-цесс ублажения приносил ей не меньшее удовольствие, чем самому мужчине. Эмоции, напоминающие наваждение или сладкую одержимость, вели ее, подсказывая каждый следу-ющий шаг. Альфред растворялся в напряженном дыхании и тихом постанывании ласкающей его Риты. Та, опускаясь все ниже, стремясь к самому драгоценному, своими затвердев-шими сосками касалась головки его эрегированного горячего, будто лава, члена, заставляя его тело содрогаться. Отвечая взаимностью, Альфред гладил руками атласную спину тем-нокожей колдуньи, позволяя ей быть первой скрипкой в происходящем ритуале.
  Он заметил, как Рита откинула распущенные волосы
  в сторону, после этого обхватила тонкими длинными паль-цами его член, и произошло нечто сказочное. Он никогда не думал, что нечто подобное может испытывать хоть какой-то из его органов. Он знал, что язык способен чувствовать сахар
  и получать удовольствие от сладкого, но никогда и предста-вить не мог, что головка его члена имеет практически такую же способность. Сладкие и влажные, очень теплые губы об-няли его член, делая приятно и самую малость больно, до-ставляя этим еще большее удовольствие.
  Пальцы Альфреда зарылись в шелковые волосы Риты,
  и аккуратными толчками он стал ей помогать. Из его пламе-неющей груди вырывался сдавленный стон, и это свело де-вушку с ума. Стараясь доставить как можно большее удо-вольствие, она, не щадя себя, проглатывала твердый горячий член Альфреда все глубже. Увеличивая амплитуду, наращи-вая темп, входя в некое медитативное состояние, она, каза-лось, испытывала физическое, а не только эмоциональное удовольствие от минета и даже вскоре может испытать ор-газм.
  Рита внезапно поднялась и, став на колени, выпрямилась. Игриво улыбнувшись, она утерла проступившие на глазах от глубокого минета слезы. Обступив Альфреда, она стала са-диться на него.
  - Смотри мне в глаза, - растворяясь в ощущениях, го-ворила Рита.
  Она взяла в руку красивый правильный и ровный член Альфреда и, направив его в изнемогающие от влаги половые губы, села на него.
  Остановка сердца, ядерный взрыв в соседней квартире, зомби-апокалипсис - ничего из вышеперечисленного не способно было вырвать двоих красивых вьющихся друг во-круг друга молодых людей из той сказки, в которой они находились. Две идеальные частички пазла совершенно без-упречно сошлись, рассыпавшись на миллион кусочков, каж-дый из которых обдувался теплым нежным морским ветром, после чего был помещен внутрь вишневой зефирки.
  - Смотри мне в глаза, - сквозь стон повторяла Рита, неторопливо привставая и снова присаживаясь, прижимаясь
  к бедрам Альфреда как можно сильнее.
  Тот схватил вдруг ее за руки и, прижав к себе, взял ини-циативу, входя раз за разом в мокрую Риту сильнее и глубже.
  - Да, мой хороший, не останавливайся, - шептала она ему на ухо.
  Ладонями Альфред стал прижимать к себе темнокожую девушку все крепче. Он смотрел ей в глаза и чувствовал не-что, что люди, видимо, называют любовью. Два тела настро-ились самыми высокими эмоциями и вибрациями на одну волну. Спустя несколько минут волшебного процесса две со-вершенно разные души стали плавиться, превращаясь в еди-ное целое.
  Альфред по-настоящему испытывал потрясающее жерт-венное чувство, когда готов совершенно на все ради челове-ка: отдать жизнь, судьбу, измениться до неузнаваемости, от-дать почку или сердце. Когда он входил в Риту, чувствовал ее изнутри, ему не надо было стараться сдерживаться, чтобы продержаться подольше, не нужно было стараться казаться слишком спортивным, чтобы она думала, что Альфред -
  мегалюбовник. Все было естественно.
  Они вдвоем, держась за руки, даря друг другу сердце
  и тело, взбирались на вершину самого фантастического пика, расположенного меж облаков, где-то меж материей и мета-физикой. В одно мгновение оказавшись где-то над небом, Рита почувствовала, как внизу ее живота растекается необы-чайное тепло, которое, взрываясь искрами, сжимает каждую мышцу в теле.
  Сладко крича на ухо Альфреду, она пульсировала, словно взрывающаяся сверхновая звезда, с удовольствием смакуя каждый мелкий осколок оргазма. Запыхавшись, Рита при-подняла голову и посмотрела на него. Тот, глубоко дыша, гладил напряженными руками ее вспотевшую спину, отвечая ей тем же, своими карими глазами проникая куда-то внутрь, безмолвно беседуя с ее душой.
  - Ты кончил? - поглаживала она его по щеке, кончи-ками пальцев.
  Тот в ответ молча кивнул головой.
  - Ого, что это было? - улыбаясь, тихо спросила Рита,
  после чего вытерла пот со лба Альфреда.
  - Не знаю, - любовался своей девушкой Альфред. - Это все ты...
  - Нет, - нехотя вставала она. - Это все ты. Наврал, что у тебя нет опыта. С такими талантами, как у тебя, надо не в ФБР работать, а сниматься в чувственном порно.
  Рита легла рядом, закинув ногу на Альфреда.
  - Тебе было хорошо?
  - Да, - положил ей под голову руку он. - А еще мне кажется, что, если бы в моей жизни нечто подобное случа-лось, я бы запомнил. Не думаю, что амнезия способна стереть из памяти такое.
  - Ты у меня останешься?
  - Конечно. Но я не думаю, что мне удастся заснуть до рассвета, находясь рядом с тобой.
  Рита кончиками ногтей с роскошным маникюром розово-го цвета нежно царапала все еще крепкий эрегированный член Альфреда.
  - Вот и не будем ночью спать. Отоспимся до трех дня. Потом будем смотреть телек и есть пиццу, вечером погуляем. И если я тебя не сильно достану и ты будешь не против, оставайся у меня еще и завтра.
  Альфред поцеловал нежно Риту в губы.
  - С удовольствием. Мне всегда хотелось проводить по-добным образом время с моей девушкой.
  - Если я твоя девушка, значит, ты мой парень?
  - Видимо.
  - Ты знаешь, - шутила над ним Рита, - до того как мы занимались любовью, я бы еще подумала, но теперь я на все согласна.
  Альфред серьезно посмотрел на прижимающуюся к нему темнокожую девушку.
  - Значит, это был не секс, мы занимались с тобой
  любовью.
  - Да, я уверена. Это было как раз оно.
  - Неплохое начало для моей карьеры, - иронично зевая, сказал Альфред, повернув голову и уставившись в потолок.
  - Какой карьеры? - опершись на локоть, привстала Ри-та.
  - Ну как какой, в порно, ты же сама говорила! Немного потренируюсь, а там и на телеэкран выйду.
  Вытащив из-под головы подушку, Рита ударила ею не-сильно Альфреда.
  - Слушай, ты, толстая кобра, ты со мной так не шути,
  я ревнивая!
  - Правда? - выглядывал из-за подушки тот.
  - Да, так что не давай мне повода.
  - Я разве давал?
  Рита на мгновение задумалась, после чего недовольно окинула взглядом голого мужчину, лежавшего в ее постели. Встав, она взяла в прикроватной тумбочке давно ждущую особенного повода сигарету и, закутавшись в пододеяльник, вышла на балкон.
  - Я давал тебе такой повод когда-то? - догнал ее Аль-фред, закутавшись в простыню.
  Подкурив от зажигалки сигарету, Рита выдула дым тому в лицо.
  - Подумай хорошо.
  - Во-первых, - по-доброму отчитывал Альфред свою девушку. - Мне не нравится, что ты куришь, а во-вторых, насчет Кейт ты это серьезно? На фоне тебя... она...
  - Остановись, прошу тебя, - перебила его Рита. - Во-первых, я не курю, а выкуриваю одну сигарету раз в не-делю, а во-вторых, я не хочу сейчас обсуждать своих сотруд-ников, даже того одного, кому ты нравишься, - Рита устало покачала головой. - Теперь нам надо еще и следить посто-янно за собой, чтобы никто ничего не пронюхал. Язык же-стов, вожделеющие взгляды... Главное - в понедельник не расклеиться при виде тебя.
  - Не расклеишься, - заволновался Альфред. - В поне-дельник с утра я лечу в Чикаго.
  Рита нагло кинула недокуренную сигарету с балкона ку-да-то вниз.
  - Альф, послушай, то, что теперь между нами что-то есть, то нечто, что я очень ценю и хочу развить, не значит, что ты можешь в рабочее время, не сообщая никому, зани-маться личными делами.
  - Я лечу туда в связи с расследованием.
  - И когда ты мне собирался сообщить об этом? - чуть не выронила пододеяльник из рук Рита.
  - Завтра после свидания. Я не рассчитывал, что так все будет быстро развиваться.
  Недовольная Рита смотрела на своего подчиненного
  и парня, не зная, как ей реагировать на его поведение. С од-ной стороны, она хотела с ним ругаться как девушка, жен-ственно возмущаясь, ожидая, что он ее успокоит, а с другой, вычитать его как коллегу по работе.
  - Ты неправ, Альф, - заскочила она в комнату и села на кровать. - Ты не можешь вот так вести отдельно от всех нас свое персональное расследование.
  Альфред неторопливо вошел в спальню и стал на колени перед Ритой. Стянув с нее пододеяльник, он стал гладить ее ноги.
  - Прости меня, ты, безусловно, права, но я, видя неже-лание что-либо делать Поласки, Рамиреса и остальных, их заносчивость, боюсь, что они только навредят.
  - Ну мне-то ты сказать мог... Я по-прежнему руковожу расследованием.
  - Конечно, - аккуратно оправдывался Альфред. - Я не посмею подрывать твой авторитет и обязательно расскажу тебе обо всем, когда вернусь из Чикаго. Всем расскажу. Возьму огромную доску, наклею на нее фотографии, нарисую линии, напишу имена и поделюсь тем, что мне удалось узнать.
  - Хоть намекни, - стала гладить по волосам плута Рита.
  - Пока не стану. Но, кажется, мне удалось отыскать нить, которая ведет к детям. Думаю, нам удастся спасти зад-ницу Бенджамина и, может быть, найти преступника и детей.
  Шокированная Рита улыбнулась, не веря своим ушам.
  - Ты серьезно?
  - Совершенно. Просто доверься мне и дай возможность сделать все так, как я хочу.
  - Хорошо.
  - Обещаешь?
  - Да, - улыбалась Рита.
  - Точно? Ты разрешишь мне сделать все так, как я хочу?
  - Ну я же сказала, чего ты заладил?
  Альфред посмотрел на свою девушку красноречивым взглядом. Сейчас он собирается сделать нечто неприличное, что ей очень понравится.
  - Тогда я хочу, чтобы ты меня научила.
  - Чему? - с интересом смотрела Рита.
  Положив руки ей на колени, Альфред стал нежно раз-двиґгать их.
  - Я видел пару видео в Интернете, но не уверен, что знаю все детали.
  Он толкнул Риту назад, и она упала на локти.
  - Ты ведь научишь меня, правда?
  - Конечно, мой хороший, научу, - с придыханием ска-зала она, положив руку на голову Альфреда, прижимая его уста к своим половым губам.
  Глава 23
  Ровно в 10:30 утра по восточному времени "Боинг-737" с агентом Альфредом Хоупом на борту приземлился в аэро-порту О"Хара, который был расположен в городе Парк-Ридж недалеко от Чикаго. Сойдя с борта самолета, мужчина забрал небольшой чемодан в пункте выдачи багажа и поспешил
  к выходу.
  Он поднял руку, и возле него с необычайной скоростью материализовалась желтая "Тойота Камри" с огромным бе-лым гребешком на крыше, на котором красовалась яркая ре-клама.
  - Куда? - безразлично спросил водитель.
  - В отель, любой недорогой в центре. Потом в Олд-Таун, на пересечение Уиллоу и Холстед-стрит.
  Поправив на голове кепку, водитель вывернул с места, где прилетевшие пассажиры аэропорта О"Хара могли поймать такси. Набирая скорость, он вскоре выскочил на шоссе номер 90, ведущее в Чикаго.
  В пока еще короткой сознательной жизни Альфред ни разу не был в третьем по величине и количеству населения городе Америки. В любой другой ситуации он, наверное, по-тратил бы время на то, чтобы побродить по нему, рассматри-вая местные достопримечательности, любуясь достающими до облаков небоскребами, прогуливаясь по набережной бес-крайнего озера Мичиган. Сейчас такой роскоши он себе поз-волить не мог. У него был точный адрес человека, который, по его мнению, имел отношение к похищению детей.
  Нэйтан Циммерман снимал двухкомнатные апартаменты в невысоком новом кирпичном доме на четвертом этаже. Именно туда после того, как закинет вещи в номер, намере-вался отправиться Альфред. Он готов был наблюдать за ме-стом жительства подозреваемого столько, сколько надо, что-бы его дождаться.
  Сидя в машине, он пытался предугадать, смоделировать события, ожидающие его в ближайшее время. Альфред пред-ставлял, как он поднимается по лестнице на четвертый этаж, стучит в нужные двери, те открываются, и он показывает значок агента ФБР. Нэйтан Циммерман начинает нервничать
  и суетиться. Альфред выбивает ногой дверь и устрашающе закрывает ее за собой. Потом, после недолгого, но очень напряженного разговора, тот сознается в содеянном преступ-лении, сдает своих сообщников и едет в багажнике на арен-дованной агентом Хоупом машине в Индианаполис. Если ситуация не будет того позволять, он сообщит местным фе-дералам, и те посодействуют в переправке опасного свидете-ля и преступника обратно домой.
  Спустя полтора часа агент Хоуп был на месте. Таксист вез неприветливого незнакомца по улицам района, зовущегося Олд-Тауном. Находясь недалеко от делового центра, он со-хранил в себе весь шарм и красоту, приобретенные в начале ХХ века. Невысокие двухэтажные дома в стиле модерн, фе-деральном и эдвардианском стилях плотно обступили с двух сторон автомобильные дороги, согревая людей свои уютом. Практически во всех домах на первых этажах находились небольшие магазинчики и лавки, барбершопы и кафе. Район Олд-Таун всегда был в особом почете у творческих людей,
  в том числе и далеко за пределами родного Чикаго.
  Альфред попросил таксиста остановиться метрах в пяти-десяти от дома, который его интересовал.
  - С вас 57 долларов.
  Расплатившись наличными, он вышел из машины и за-хлопнул за собой двери. Надев солнцезащитные очки и за-стегнув черный пиджак, Альфред оглянулся.
  Холстед-стрит была достаточно оживленной улицей бла-годаря многочисленным магазинам. По ней всегда сновали люди, а автомобильный трафик не многим отличался от де-лового центра города.
  Альфред шел вдоль домов, держа в голове внешний образ Нэйтана Циммермана, который мог просто проходить или проезжать мимо по дороге, направляясь домой или из дому. Молодого и высокого нормально сложенного мужчину с длинными вьющимися волосами, слегка приплюснутым но-сом и пустыми серыми глазами выхватить среди прохожих взглядом будет не трудно. Главное - быть внимательным.
  Альфред подошел к стеклянным прозрачным дверям дома, в котором должен был проживать Нэйтан Циммерман. От-крыв их, он зашел в небольшое светлое фойе. Несмотря на то, что внутри не было ни консьержа, ни охраны, оно было безупречно чистым и аккуратным. Для пятиэтажных зданий не всегда предусмотрены лифты, поэтому федеральному агенту пришлось подниматься по лестнице, что он и сделал, не испытывая никакого дискомфорта.
  Пройдясь по коридору, осмотрев все закоулки, проверив, нет ли хитро спрятанной пожарной лестницы, по которой человек может удрать, он подошел к дверям квартиры номер 422. Собравшись с силами, нажал на кнопку звонка. За две-рями звучали громкие приятные колокола. Нервно перемина-ясь с ноги на ногу, Альфред ждал, когда ему откроют, но
  к двери никто не подходил. Он позвонил еще раз, держа большой палец на кнопке несколько секунд дольше прежне-го. Ему снова никто не открыл.
  Агент Хоуп громко постучал в дверь.
  - Мистер Циммерман, вы дома? - выкрикнул он.
  После того как никто не отозвался, он спустился на пер-вый этаж в надежде найти там почтовые ящики.
  В стене у входа тремя рядами были вмурованы пятнадцать металлических коробок, которые закрывались прозрачными пластиковыми дверцами.
  Альфред посмотрел на ящик под номером 422 - он был пуст. Еще несколько ящиков были пусты, в остальных же лежали конверты и рекламные каталоги. Это означало, что Нэйтан Циммерман, скорее всего, забрал свою почту сегодня утром. И это было уже неплохой новостью.
  Выйдя на улицу, федеральный агент оббежал едущие по своим делам автомобили и зашел в ресторан "Линэа", пози-ционировавший себя как ресторан новой американской кух-ни. Никуда не торопясь, он присел у тонированного окна за маленький круглый столик, снял солнцезащитные очки
  и приготовился следить за улицей в ожидании цели.
  К столику подошла невысокая девушка, держащая в руках меню.
  - Просто двойной эспрессо, пожалуйста, - улыбнулся он, давая понять, что больше ему ничего не надо.
  Попивая отличный колумбийский кофе, являющийся вторым по объемам, после кокаина, экспортным товаром огромной страны, Альфред провел в ресторане "Линэа" тридцать семь минут и сорок шесть секунд. Как только се-кундная стрелка перевалила на отметку семь, в поле зрения федерального агента попал высокий мужчина, идущий по тротуару. В руках он держал бумажный пакет, доверху заби-тый органической едой. Провизия была, видимо, тяжелой и неудобной. Незнакомец перекладывал ее постоянно из одной руки в другую.
  - Это он, - прошептал Альфред, обратив внимание на заправленные за уши черные вьющиеся волосы.
  Сердце агента забилось часто. Встав, он вышел на улицу, забыв оплатить счет. Находясь около входа в ресторан, он взглядом провожал Нэйтана Циммермана, приближающегося к парадному. Как только тот зайдет в дом, он собирался от-правиться вслед за ним.
  - Вы уже уходите? - выскочила на улицу официантка.
  Альфред был настолько сосредоточен, что даже не обра-тил внимания на нее.
  - Вам принести счет? - повторила она громче.
  - Не сейчас, - шепотом сквозь зубы прошипел Аль-фред, боясь, что работница ресторана привлечет внимание Циммермана.
  - Вы будете платить или нет? - злилась та.
  Федеральный агент повернулся спиной к своей цели, до-стал двадцать долларов из внутреннего кармана и протянул их официантке.
  - Бери и оставь меня в покое!
  Недовольно фыркнув что-то себе под нос на испанском, девушка скрылась за дверями ресторана.
  Альфред неспешно, без суеты обернулся, дабы убедиться, что Нэйтан Циммерман уже зашел в свой дом. Его вдруг оку-тал шок: тот стоял в десяти метрах на противоположной сто-роне и смотрел прямо на него. Это не было ошибкой, он с интересом, будто загипнотизированный, смотрел на феде-рального агента. Альфред наэлектризовался и, будто питбуль, готовый к прыжку, почувствовал накатывающую злобу, за-ставляющую сорваться с места и ринуться к подозреваемому, который каким-то шестым чувством учуял неладное. Видимо, сейчас он будет пытаться бежать.
  Боковым зрением взволнованный федеральный агент
  заметил приближающийся на большой скорости пассажир-ский автобус.
  "Как только он проедет, я ринусь к нему", - размышлял он над своими дальнейшими действиями.
  Два человека, не обращая внимания на окружающую суе-ту, смотрели друг другу в глаза. Один из них внезапно расте-рянно улыбнулся.
  - Джейсон! - сказал он, ступив на проезжую часть,
  желая перейти дорогу.
  - Стой! - испуганно шепнул Альфред.
  
  Словно бетонная стена, автобус на высокой скорости снес Нэйтана, откинув его тело вперед метров на десять. Отку-да-то послышался женский крик, и тормоза тяжелой машины громко заскрипели. Автобус остановился около окровавлен-ного бездыханного тела.
  Казалось, продукты из бумажного пакета были повсюду вокруг Нэйтана. Раздавленные, они сбивали с толку, приводя в ужас собирающихся у края дороги людей.
  Ошарашенный Альфред был первым, кто подошел к окровавленному трупу. Проверив пульс, он нервно выдох-нул.
  - Он сам выскочил на дорогу! - кричал темнокожий водитель в фуражке, подбегая к телу. - Я просто не успел заметить его!
  - Он мертв, звоните 911, - тихо говорил Альфред, смотря на безжизненные серые глаза Нэйтана не то с ненави-стью, не то с жалостью.
  - Да, сейчас, телефон в кабине, - бормотал трясущийся от страха водитель, топчась на одном месте.
  - Иди за телефоном! - крикнул федеральный агент.
  Как только тот отбежал на пару метров и отвернулся, Альфред незаметно для окружающей толпы, снимающей все происходящее на свои смартфоны, поднял с асфальта вы-павшую из кармана джинсов потерпевшего связку ключей и, зажав ее в кулаке, встал. Очень тихо, не пересекаясь ни с кем взглядом, он поспешил покинуть место происшествия.
  - Эй, ты куда? - догнал его с другой стороны автобуса водитель. - Не уходи, мне нужны свидетели.
  - У тебя вся улица свидетели, - не оборачиваясь, хо-лодно ответил Альфред, продолжая следовать дальше.
  Спокойно зайдя в парадное дома, в котором жил Нэйтан Циммерман, он очень быстро поднялся на четвертый этаж, остановился у дверей со знакомым номером 422 и разжал ку-лак с окровавленной связкой ключей.
  Прерывисто дыша, он старался найти ключ, чей рисунок больше всего подходил бы по виду к круглой замочной скважине.
  - Ну, давай же, - дергал он его, вставив в замок.
  После негромкого щелчка дверь открылась.
  Понимая, что его действия сейчас не совсем законны, Альфред вытащил из заднего кармана брюк носовой платок. Взявшись им за дверную ручку, он открыл двери полностью.
  Федеральный агент с опаской вошел внутрь стильной
  и дорого обставленной гостиной. Повсюду был сверкающий белый и красный пластик, квартира выглядела, как фотосту-дия или творческая лаборатория Энди Уорхола. В качестве декора около широких окон на штативе стояло несколько старых фотоаппаратов, на стенах в хромированных рамках висели фотографии с изображением красивых обнаженных мужчин и женщин - и молодых, и глубоких стариков.
  Проходя мимо дверей в прихожей, Альфред открыл их. Окинув беглым взглядом пустой гостевой туалет, он пошел дальше. Посмотрев себе под ноги и удостоверившись, что не оставляет следы грязи на белом пушистом ковре с ворсом сантиметров десять, он принялся нервно шарить по дому, осознавая, что ему нужно спешить. После аварии никто не должен видеть его выходящим из дома Нэйтана Циммермана без ордера на обыск.
  Используя носовой платок, Альфред заглядывал на каж-дую полку, в каждый шкафчик. Пролистывая немногочис-ленные попадающиеся ему книги, он аккуратно ставил их на место. Обследовав кухню, заглянув даже в духовку, он с от-чаянием отправился в спальню. Оказавшись в жуткой крас-ной комнате с мягкими ворсистыми стенами, Альфред сразу же заметил небольшое металлическое кольцо в потолке. Вре-мя от времени имея дело с извращенцами, он понял, для ка-ких целей оно было предназначено.
  Напротив застеленной красной простыней кровати стоял рабочий стол, на котором небрежно валялись фотографии
  и документы. Альфред подошел и, шурша, расчистил стол от ненужного мусора. Под многочисленными снимками и бу-мажными папками оказался ноутбук. Открыв его, он нажал на кнопку питания. Монитор профессионального мощного ком-пьютера, предназначенного для работы с графикой и изобра-жением, ожил. Черное окно с белой строчкой попросило вве-сти код доступа для того, чтобы начать работать.
  - Мать твою! - негодовал Альфред.
  Слыша приближающиеся к месту аварии сирены скорой помощи и полиции, он, недолго думая, закрыл ноутбук и от-соединив его от блока питания, засунул себе под руку.
  Покидая квартиру, Альфред нервно вытирал испарину со своего лба. Приведя себя в порядок, поправив рубашку
  и галстук на шее, он вышел из дома и спокойно зашагал вдоль улицы, проходя за спинами прохожих, окруживших накрытое белой окровавленной простыней бездыханное тело ґНэйтана Циммермана. Вытащив из кармана ключи, он бро-сил их
  в первую попавшуюся ему на глаза клумбу. Завернув за угол и пройдя несколько кварталов, Альфред, прижимая к себе ноутґбук жертвы, вызвал такси и отправился в отель.
  ***
  - Рейс из Нью-Йорка приземлился, вы не знаете? - спросила у Альфреда полная женщина, державшая дочку за руку.
  - Что, простите? - растерялся он, с первого раза не по-няв, что ему сказали.
  - Рейс из Нью-Йорка уже приземлился? - с расстанов-кой переспросила незнакомка.
  - Простите, я не знаю, я только что приехал и...
  Недослушивая невнятное бормотание, женщина и вися-щая у нее на руке, как воздушный шарик, дочка, исчезли среди полупустых рядов зала ожидания. Альфред не мог представить, когда летел в Чикаго, что его командировка за-кончится столь быстро - всего за полдня. Положив себе на колени чужой ноутбук, он потряхивал его, взволнованно стуча подошвой по белой плитке.
  Задребезжав во внутреннем кармане, ожил его смартфон. Альфред вытащил телефон и посмотрел на него. На экране красовалась фотография полуобнаженной улыбающейся Ри-ты.
  - Да, - ответил на звонок Альфред.
  - Привет, - послышался в трубке приятный женский голос. - Как ты там, в Чикаго? Как долетел?
  - Все нормально, уже в аэропорту, жду рейс обратно.
  Рита почувствовала по голосу, что ее мужчина не то взволнован, не то чем-то расстроен.
  - У тебя все хорошо, что-нибудь случилось?
  - Все в порядке. Не обращай внимания. Видимо, никак не привыкну к перелетам, они меня утомляют.
  - Понятно, - расстроилась Рита. - Раз уж ты не хо-чешь мне что-либо говорить как своей девушке, может, ты расскажешь мне как коллеге и боссу? - кашлянув и сделав свой рабочий командирский тон, спросила она. - Тебе уда-лось сделать то, что ты планировал?
  - Перестань, Рита, прошу... Не сейчас, - устало отвечал ей Альфред.
  - А что мне делать - ни так, ни эдак ты меня не слу-шаешь и на мои вопросы не отвечаешь.
  - Ты позвонила, чтобы воспитывать меня?
  - Нет, - переменилась в тоне Рита.
  - А для чего тогда?
  - Хотела добавить в наши отношения блевотной ва-нильки, посюсюкав с тобой и поблагодарив за самые чудес-ные выходные. Но не вышло.
  Альфред почувствовал себя виноватым.
  - Прости меня. Когда я приеду, я сразу тебе все расска-жу, обещаю.
  - Хочешь я встречу тебя в аэропорту?
  - Не стоит, - вяло произнес Альфред. - Сегодня я должен переварить все увиденное, переспать с этим ночь, а с утра на работе мы уже все обсудим.
  - Ну, как хочешь, я просто хотела... - в голосе Риты чувствовалась обида.
  - И еще... - перебил ее пусть уставший, но ласкающий ухо бархатный мужской голос. - Я скучаю по тебе, очень. Не знаю, как я теперь буду выдерживать эту пытку рабочими днями, чтобы не обнять тебя и не поцеловать.
  - Агент Хоуп, - иронично сказала Рита, - буквально несколькими словами, которые хочет слышать каждая жен-щина, вы себя реабилитировали.
  - Не злись на меня, прошу, я тебе все объясню при встрече.
  - Я поняла, - почувствовав, что допрос бесполезен, со-гласилась директор Коулмен. - Приезжай скорее. Береги се-бя.
  - Обязательно. До встречи. Целую.
  Положив трубку, Альфред кинул телефон во внутренний карман пиджака и спустя мгновенье снова уставился на се-ребристый ноутбук.
  Он открыл его. На экране по-прежнему висело черное окно с белым полем, требующим ввести пароль.
  - Где я тебе пароль возьму? - гневно сказал он, обра-щаясь к ноутбуку.
  Альфред злился. Он злился на то, что все вышло не так, как хотел. Реальность отказалась синхронизировать свои действия с задумками федерального агента. Казалось, разгад-ка или ниточка, ведущая к раскрытию дела, была нащупана
  в абсолютной отупляющей пустоте. И вот она снова усколь-знула, еще и таким жутким образом.
  В комнате Нэйтана Циммермана среди вещей и бумаг Альфреду не удалось найти ничего, что пролило бы хоть ка-кой-нибудь свет на дело о похищенных детях. Ни адреса, ни старой визитки, ни компрометирующих фото - ни единого намека на то, что тот как-то мог быть связан с этим.
  Альфред взглядом, полным усталости и ненависти, смот-рел на черный экран монитора. В связи с небольшим, но бо-гатым опытом, полученным за время работы полицейским, он помнил, что никто из тех, кто занимается детской порногра-фией или очень тесно связан с детской обнаженностью, не хранит какие-либо порочащие его данные на домашних ком-пьютерах. Обычно все хранится на флешках, внешних жест-ких дисках или облаках, расположенных в Deep Web.
  Сильнее всего Альфред злился на самого себя из-за того, что растерялся и не ринулся к Нэйтану, когда была такая возможность.
  Он злился на себя, потому что боялся. Боялся того, чего не мог понять. Не мог понять, почему тот, кто причастен к делу, один из подозреваемых, назвал его другим именем. Именем, одна мысль о котором почему-то стала вызывать отвращение и тошноту у Альфреда.
  "Конченый идиот", - подумал он, вспоминая улыбку погибшего за мгновение до смерти.
  Она обескураживала агента Хоупа больше, чем наведен-ный на него пистолет или сверкающий в ночной подворотне нож. Но хуже всего были глаза, смотрящие на него так, слов-но он его знает, будто они знакомы.
  Пальцы Альфреда потянулись к клавиатуре. Несмело он начал бить по клавишам, и вслед за этим в белой строке ста-ли появляться тут же исчезающие за черными звездочками символы. Введя имя Джейсон, федеральный агент нажал клавишу ввода.
  Глава 24
  Войдя в просторную комнату, служащую оперативным штабом для фэбээровцев, Альфред ненадолго остановился
  у дверей. Рабочий кабинет был практически пуст, внутри было всего трое человек, лениво работающих за компьюте-рами. Даже всегда исполнительная и пунктуальная Кейт Данкан
  отсутствовала.
  - Привет, - выкрикнул агент Поласки, подняв руку.
  Альфред, в ответ безразлично улыбнувшись, кивнул гоґловой.
  - Ты мне как раз и нужен, - сказал он, подойдя к столу, за которым сидел его коллега.
  - Да, - выпрямился в кресле тот. - Чем могу быть тебе полезен?
  Альфред поставил на стол серебристый ноутбук, открыв и включив его. На экране снова отобразилось белое поле на черном фоне, требующее ведения пароля.
  - У меня нет кода, однако мне надо залезть внутрь.
  Агент Поласки глянул на черный монитор, потом перевел ироничный растерянный взгляд на своего коллегу.
  - Ты можешь попробовать использовать заклинание "Акцио-Пароль" или вскрыть его консервным ножом, а по-том поискать среди чипов то, что тебе надо.
  - Кончай, Поласки, я серьезно. Ты же у нас специалист по ай-ти. Информация, находящаяся там, может быть очень полезна для расследования.
  - Вопреки твоим представлениям о способностях со-трудников ФБР и их технических возможностях, мы не мо-жем вот так просто залезть в чей-то компьютер.
  Альфред нервно потер лоб.
  - Неужели совсем ничего нельзя сделать?
  Агент Поласки встал со стула и, хитро улыбнувшись, по-смотрел в глаза коллеге.
  - Сделать что-то можно всегда, вопрос, с какой стати я или мои сотрудники должны на это тратить время?
  - То есть мои слова о полезности информации не явля-ются для тебя мотивирующим аргументом? - стараясь не привлекать внимания, тихо спросил агент Хоуп.
  - Видимо, нет, - пожал плечами коллега.
  - Чего ты хочешь?
  - Чтобы ты отошел от меня и моего стола подальше, - видя плохо скрываемую злость Альфреда, продолжал раздра-женно улыбаться агент Поласки.
  Тихо открыв двери, в комнату вошла директор Рита Ко-улмен. Увидев Альфреда, беседующего с коллегами, она внутґри на мгновенье зажглась, но после того, как вспомнила, что тот трижды не взял трубку вчера вечером и один раз се-годня, сразу потухла.
  - Мистер Хоуп, - привлекла она к себе внимание при-сутствующих. - Рада вас видеть на рабочем месте. Как про-шла командировка?
  - Весьма продуктивно, - Альфред не отводил глаза от оппонента. - Вот как раз делюсь результатами с агентом Поласки. Он очень рад и собирается мне помочь.
  Недовольная Рита заметила напряжение между двумя мужчинами.
  - Это так, Поласки?
  - Да, босс, - унижено улыбнулся тот, повернувшись
  и посмотрев на нее.
  Альфред немного наклонил голову вперед, прислонив губы к левому уху его коллеги.
  - Если ты не вытащишь оттуда все, что там есть, до по-следнего файла, а потом окажется, что информация на ноут-буке имеет отношение к делу, директор Коулмен и Бенджа-мин тебя уничтожат. Я тебя уничтожу.
  Продолжая улыбаться и смотреть на своего босса, агент Поласки сел обратно за стол.
  - Что происходит? - недовольно кинула Рита, не по-нимая ситуации.
  - Ничего, босс, - уставился в черный монитор ее под-чиненный. - Уже работаю. - Он поднял голову и ехидно посмотрел на стоящего над душой Альфреда. - Когда за-кончу, сообщу.
  - Агент Хоуп, - окликнула своего подчиненного Рита. - Ко мне в кабинет, сейчас!
  Полная негодования, она толкнула дверь рукой и вышла из комнаты. Понимая, что ему сейчас предстоит, Альфред
  отправился вслед за ней.
  
  - Присаживайтесь, агент Хоуп, - сказала директор Ко-улмен, указав на кресло, стоящее с противоположной сторо-ны стола.
  - Послушай, Рита, - хотел оправдаться он.
  - Я сказала присаживайся, - перебила женщина. - Мы все-таки с тобой в офисе, а значит, выяснять отношения бу-дем по-рабочему.
  - Ясно, - недовольно плюхнулся в кресло Альфред.
  Директор Коулмен сняла с себя короткий серый пиджак, показав белую приталенную блузку без рукавов, протянутую на поясе вшитым коричневым шелковым ремешком.
  - Рассказывай, как съездил, что нашел, какие результа-ты, - нервно теребя в руках карандаш, спросила она.
  Устав постоянно оправдываться и скрывать то, что ему известно, Альфред тяжело вздохнул.
  - Я нашел человека, причастного к похищению.
  Услышав его слова, директор Коулмен чуть не обронила карандаш на стол.
  - И ты поехал один? - недовольно улыбаясь, спросила она. - К тому, кто причастен к похищению, без меня
  и агентов?
  - Да, - устало ответил Альфред.
  - И что, где он, ты задержал его или допросил?
  - К сожалению, он мертв.
  От нахлынувшего напряжения Рита переломала карандаш пополам. Положив две его половинки на стол, она скрестила на груди руки.
  - Твоя заслуга?
  - Нет.
  Не сдержавшись, директор Коулмен несильно, но громко ударила открытой ладонью по столу.
  - Хватит, Альфред! - выкрикнула она. - Я не могу и не хочу вытягивать из тебя каждое слово с такими пробле-мами. Ты можешь толком рассказать, что стряслось, для чего ты летал в Чикаго и почему не брал трубку? Или после вы-ходных я тебе уже неинтересна?
  - Не кричи, - успокаивал взволнованную девушку Альфред. - Я ничего тебе не рассказываю, потому что рас-сказать особо и нечего. Сейчас этот кретин Поласки вытащит из ноутбука информацию, и тогда мне будет чем поделиться. Человека, которого я подозревал, на моих глазах сбил авто-бус, прежде чем я успел его допросить. Покопавшись у него дома, я ничего не нашел. Единственная надежда теперь - этот проклятый ноутбук, - заводился понемногу Альфред. - А трубку я не брал потому, что все время после инцидента с автобусом пытался отойти от вида размазанных по асфальту мозгов и крови.
  В директоре Коулмен после слов ее подчиненного раз-драженности и злости стало значительно меньше.
  - Альф, повторяю тебе, ты не можешь вести расследо-вание так, как ты это делаешь сейчас. Ты думаешь, что, не сказав мне имен и схемы, с помощью которой ты попал в Чикаго, повысив тон, заставишь меня успокоиться и почув-ствовать себя виноватой? - Рита встала из-за стола и, обой-дя его, села в стоящее рядом с Альфредом кресло. - Ты не только мужчина, с которым у меня выходят отношения за рамки рабочих, ты еще и оперативник, за жизнь которого я отвечаю.
  - Я знаю, Рита, - смотрел виновато тот на свою де-вушку. - И говорю тебе, что после того, как разберусь с но-утбуком, я напишу подробный рапорт обо всем, что мне из-вестно. Я просто прошу относиться с пониманием к моему стилю работы. Будучи патрульным, я все делал сам, у меня даже напарника не было. - Альфред взял за руку Риту. - Ты тоже так больше не делай.
  - Как?
  - Никогда не говори, что ты мне неинтересна. Я, честно говоря, здесь только из-за тебя. Если бы не ты, я давно вер-нулся бы в Сиэтл.
  Агент Хоуп встал и, держа за руку начальницу, помог ей сделать то же самое. Обняв, он прижал ее к себе всем телом. Растаявшая Рита обняла его в ответ, прижимаясь носом и гу-бами к его шее.
  - Ты не закрыл кабинет, - бормотала лениво она.
  - Закрыть?
  - Нет. Они так меня боятся, что сами никогда не приґходят.
  Альфред поцеловал Риту, и она, согнув ножку, совсем обмякла, наплевав на репутацию, которая в любой момент могла быть разрушена. На груди в районе сердца под пиджа-ком
  у Альфреда что-то завибрировало.
  - О, как я на тебя действую, - оторвавшись от сладких губ, улыбнулась директор Коулмен.
  Ее подчиненный вытащил из кармана смартфон.
  - Это Поласки, - посмотрев пришедшее сообщение, сказал он. - Мне пора идти работать.
  - Да, конечно, - понимающе сказала Рита, размыкая руки, обвивающиеся вокруг шеи. - Не забудь про рапорт.
  - К вечеру закончу, - немного растерялся Альфред. -
  И еще, - остановился он у дверей. - Может, после работы сбежим ко мне или к тебе и поужинаем вместе?
  - Зубную щетку брать? - ласкала глазами Альфреда Рита в ожидании предстоящего вечера.
  - У меня есть для тебя запасная, в аэропорту купил.
  С ощущением упавшего с плеч камня агент Хоуп вернул-ся к себе в кабинет. Войдя внутрь, он заметил, что у сереб-ристого ноутбука вместе с Поласки стоит еще один агент. Склонившись над столом, они на что-то смотрели, хладно-кровно обсуждая увиденное.
  - Ну, что там? - отвлек коллег Альфред.
  - Ничего особенного, - недовольно говорил Поласки, закрывая ноутбук. - Все, как и прежде, - тонны детской порнографии. Лица взрослых закрыты, голоса изменены. Это судя по тем двум роликам, которые мы посмотрели, - не вставая, он протянул ноутбук Альфреду. - Надеюсь, ты не попросишь меня просматривать все, что там есть?
  - Нет, не попрошу, - без особого желания вступать
  в диалог, ответил федеральный агент. - Ты, конечно, дерь-мо, Поласки, но все равно спасибо.
  - Не забывайся, патрульный! - сказал ему вслед коллега так, чтобы все слышали.
  Альфред сел за свой стол и открыл ноутбук. Надев наушники, он нажал два раза на тачпад и открыл папку, в которой упорядоченно хранились еще 374 папки. Выделив все, он сделал их активными и замерял суммарный "вес": чуть больше терабайта. Все это были мультимедиа-файлы, фотографии и видео. Альфреда поразило, что Нэйтан Цим-мерман, имея отношения к бизнесу, связанному с педофили-ей, не особо волновался по поводу того, что его поймают, и хранил порнографический контент просто на своем ноутбуке в спальне. Папки на жестком диске в большинстве своем были пронумерованы, те, что были подписаны иначе, имели непонятные обозначения, скорее всего, представляющие со-бой аббревиатуры. Первым делом Альфред посмотрел на данные о том, когда файлы были сохранены на компьютер. Это не могло говорить о том, когда именно были сделаны фото и видео, но, по крайне мере, давало информацию о том, как давно столь мерзким промыслом занимался Нэйтан Цим-мерман.
  Одну за другой открывая папки, Альфред старался уви-деть в лицах несовершеннолетних, запечатленных на видео, тех, кого вот уже два года разыскивает ФБР. Видео были од-нообразными и пугающе спокойными. Преобладающее большинство детей, мальчиков и девочек, вступавшее в сек-суальную связь со взрослыми мужчинами и порой с женщи-нами, не сопротивлялись. Те же, кто протестовал во время полового акта, ограничивался тихим похныкиваем.
  Альфред с ужасом наблюдал, как на видео насильники начинают с игр - будь то детские игрушки или прятки. Дети изначально просто радуются и делают, что им положено де-лать, - дурачатся и смеются. Спустя какое-то время игры приобретают такую деталь, как физический контакт: добрый толстый дядя - или отец, или друг семьи, или воспитатель приюта, - с удовольствием катал на себе или шутя боролся с мальчиками шести-восьми лет. Если говорить о девочках,
  то изначально это была игра в куклы, которая почти всегда заканчивалась игрой в доктора с обязательным подробным медосмотром. Возраст девочек колебался от восьми до десяти лет, при этом видео с девочками было относительно немного - около 20 %.
  Через быстро просмотренных несколько десятков файлов Альфред отметил для себя несколько закономерностей. Группа детей, подвергающихся совращению, - одна и та же.
  Насилуют их одни и те же мужчины, к которым время от времени присоединяются одни и те же две женщины. Инте-рьеры, включающие в себя белые серо-бежевые безликие стены, двуспальные кровати или лежащие на полу матрасы, а также свет от свисающих с потолка ламп, такие, что ни один специалист в криминалистике не сможет зацепиться хоть за что-то, что укажет на место проведения сьемок. Не все видео сделаны в Америке, один мальчик говорит на индонезийском и еще один на русском языке. В основном количестве роли-ков дети находились одни, без посторонних, в нижнем белье или без него. Такие видео напоминали некие визитные кар-точки или видеооткрытки.
  Альфред много часов просидел у монитора чужого ноут-бука, просматривая многочисленные короткие и длинные видеоролики. От созерцания глупо улыбающихся и непони-мающих чудовищности происходящего детей и омерзитель-ных взрослых его воротило. Спустя какое-то время его голова стала кружиться - не то от голода, не то от отвращения и злобы. Впадая в состояние, напоминающее транс, он еле за-метно нервно покачивался, его щеки покраснели, дыхание стало глубоким, а в районе поясницы почему-то стала возни-кать сильная боль.
  В течение многих часов просмотра видео ему пару раз казалось, что дети, запечатленные в роликах-открытках, зна-комы ему. При его работе это не удивительно, за последние пару недель он просмотрел сотни фотографий без вести про-павших детей.
  Скользя по столу, телефон Альфреда завибрировал. Бли-зился к концу рабочий день, и небо за окном понемногу
  начало синеть. Федеральный агент, находясь в непонятном тяжелом состоянии, открыл папку с входящими сооб-щеґниями.
  "Поехала домой, заеду заберу вещи и потом сразу к тебе. Целую. П. С. Не засиживайся допоздна".
  Приятный СМС, который отправила Рита, не смог вер-нуть федерального агента в нормальное состояние. Отвер-нувшись на мгновенье от монитора и оглянувшись, Альфред заметил, что остался совершенно один в просторной комнате оперативного штаба. Стиснув зубы, он разозлился на то, что потратил весь день на такую мерзость и при этом не извлек никакой пользы для расследования.
  - Ну, давай же! - ругал он себя вслух, открывая оче-редную пронумерованную папку.
  В новом видео, не отличавшемся от остальных ориги-нальностью, все тот же фигурирующий во многих роликах крупный жирный боров, который, судя по количеству совра-щенным им детей, может считаться чемпионом среди педо-филов, терся своим членом о спину шестилетнего мальчика, лежавшего на правом боку. Постанывая, он доводил себя до оргазма, эякулируя ребенку на гладкую спину.
  - Ну хватит уже! - кричал заведенный Альфред. - Когда вы, суки, нажретесь! Вам все, блядь, мало!
  Выключив видео, Альфред отодвинулся от монитора, чтобы отдышаться и сбить напряженное глубокое дыхание. Сидя вполоборота и смотря на монитор ноутбука, как на вполне реального одушевленного врага, он выхватил взгля-дом строку поиска.
  Сосредоточившись и взяв себя в руки, Альфред, превоз-могая непонятную боль в пояснице, вернулся к зловещему серебристому ноутбуку и в поисковой строке набрал имя - Джейсон.
  В одно мгновенье операционная система нашла среди 374 папок одну с таким названием. Альфред задрожал. Вытерев холодную испарину со лба, он ватной рукой потянулся к тачпаду и, нажав на клавишу, открыл ее. Значки, под кото-рыми скрывалось несколько десятков видеофайлов и более пяти сотен фотографий, не показывали картинку превью, благодаря которой можно было понять их суть. Сковываемый ґстрахом и нарастающей болью, Альфред кликнул на один из роликов.
  
  Молодой мужчина с красивым гладким телом, чьего лица не было видно, ходил по темной комнате, где пол и стены были покрыты черным плотным целлофаном, расставляя в противоположных углах штативы с камерами, а также не-сколько ярких профессиональных киноламп. Качество кар-тинки в видео было отменным благодаря нескольким каме-рам, ролик имел монтаж, включающий в себя четыре ракурса, а на заднем плане играла милая грустная музыка, обычно звучащая в перерывах телевещания.
  В тесную комнату вошел еще один человек. Он был одет
  в джинсы и сине-зеленую клетчатую рубашку, на ногах надеты бахилы. Человек был немного с лишним весом и не отличался высоким ростом. Под левой рукой он держал скрученный ватный серо-бежевый матрас, а в правой руке - еще одну камеру. Кинув на пол матрас, он сказал что-то об-наженному мужчине, тот ответил ему. Из-за искаженного трещащего звука нельзя было разобрать их диалог.
  Мужчина с камерой в руках ненадолго вышел и спустя тридцать секунд завел в комнату обнаженную девочку лет 11-12 с лысой головой.
  - О Боже! - сжавшись от ужаса, прошептал Альфред, преодолевая невыносимое жжение внизу живота.
  Красивая девочка с правильными чертами лица и огром-ными голубыми глазами выглядела спокойно. После того как обнаженный мужчина разложил на полу матрас, он подошел уже с эрегированным членом к девочке. Взяв ее в районе подмышек, он хладнокровно кинул ребенка на матрас. Нахо-дящийся рядом сообщник с камерой суетился вокруг девочки, старясь выбрать лучшую позицию для картинки. Голый мужчина, закинув ноги девочки себе на плечи, взгромоздив-шись на нее, сильными и глубокими толчками стал ее наси-ловать.
  Состояние Альфреда походило на бред: его тошнило,
  а голова настолько кружилась, что с трудом можно было по-нять свое положение в пространстве. Сжимаясь, испытывая испепеляющий животный страх, он смотрел на божественно красивое лицо девочки, которая вела себя очень спокойно, иногда даже прося, чтобы насильник не останавливался. Альфред откуда-то знал этого ребенка, знал очень хорошо. Но никак не мог вспомнить, в каком деле или сводках, теле-визионных новостях он ее видел.
  Педофил с каждой секундой увеличивал силу и скорость проникновения в девочку, обращаясь с ней как с бездушной куклой. Сообщник носился вокруг матраса, сосредотачиваясь на лице страдающего ребенка и на ее гениталиях. Насильник что-то сказал ему, и тот отошел. План переменился, он стал общим, хорошо демонстрируя все, что происходит
  в тесной комнате.
  Альфред остановил жуткое видео. Он на несколько се-кунд перемотал его обратно и, найдя нужное место, остано-вил. Слева на стене практически у самого пола вездесущий черный целлофан был наклеен не до конца, загнувшись, он немного отставал от стены.
  Бледно-зеленый тонкий стебель лилии вился по белой рифленой бумаге, от него отходили длинные ветви, закручи-вающиеся в вензеля. Альфред узнал рисунок обоев, наверное, в детстве у него были такие или, может, у кого-то, кого
  он знал.
  Очередной спазм боли в пояснице почти скрутил взмок-шего федерального агента. Со стоном он посмотрел вниз.
  Резким рывком, сидя на стуле, он оттолкнулся от края стола.
  - Какого черта! - беспомощно шептал он, смотря на болезненно распухший эрегированный член, проступающий под брюками.
  Его половой орган, видимо, был в такой позиции весь день, именно поэтому из-за отсутствия разрядки он столь сильно болел.
  Напуганный Альфред почему-то оглянулся по сторонам, еще раз убедившись, что в комнате никого нет. Схватив но-утбук, он закрыл его, кинул в нижний ящик стола, после че-го, достав из заднего кармана брюк связку ключей, запер его там.
  Глава 25
  Покачиваясь на выбоинах, Нэйтан Циммерман подъезжал сквозь обступившие его с двух сторон кудрявые зеленые де-ревья к дому, расположившемуся около бескрайнего куку-рузного поля.
  Остановившись в нескольких метрах от крыльца, он за-метил, что у открытых дверей уже стоит встречающий его
  в махровом полосатом халате и тапочках Говард. Нэйтан вы-шел из японского паркетного внедорожника и запер за собой водительскую дверь.
  - Привет, - сказал он, поднимаясь по ступенькам вверх.
  Недовольный Говард, не пожимая руку гостю, зашел в дом.
  - Ты же знаешь, что лучше, если тебя здесь видеть не будут. Лучше встречаться где-то у тебя.
  - Эй, - развел руками Нэйтан, - Джейсона нет, скот, как ты их называешь, ты оставить не можешь. Где же нам с тобой еще встречаться, как не здесь?
  - Пиво будешь? - спросил Говард, отправляясь на кухню.
  - Конечно буду.
  Нэйтан прошел в гостиную и сел на мягкий старый диван, обтянутый прозрачной пленкой.
  - Не трогай там ничего! - крикнул откуда-то новый хо-зяин дома. - Иди сюда.
  С улыбкой вскакивая с места, гость поторопился к не-большому накрытому скатертью столу, стоявшему около ра-ботающего телевизора на кухне. Сев на то место, где любил сидеть Джейсон, гость взял бутылку холодного пива и сделал несколько глотков. Говард подтолкнул к нему конверт. Нэй-тан отвлекся от пива и заглянул внутрь конверта. Увидев со-держимое, он недовольно скривил лицо.
  - Ты, честно говоря, достал, Говард, мне нужны мои ґденьги!
  - Доступа к счетам Джейсона у меня нет, а наличка вся уходит на дом и на скот. Так что бери, что дают, и невыебы-вайся.
  - Дети у тебя уже два года! - тыкая пальцем, отчитывал Нэйтан. - Какая мне разница, к чему у тебя есть доступ? Сделай что-нибудь. Повторяю, мне нужны мои деньги. Когда я работал с Джейсоном, все было безупречно и четко. И вот тебе вздумалось его завалить, и все пошло коту под хвост.
  Взбешенный Говард, оттолкнув стул так, что тот упал, вскочил с места, смотря на незваного гостя глазами, полными ненависти.
  - Аккуратней, Нэйтан, в этом доме я отобрал жизнь
  у многих людей, ты можешь быть следующим.
  - Полегче, приятель! - успокаивал разъяренного быка Нэйтан, видя, как тот украдкой косится на нож, лежащий на столешнице возле умывальника. - Я всего лишь хочу по-мочь тебе, себе, всем нам. Успокойся, сядь, пожалуйста.
  Подвинув стул обратно к столу, Говард недовольно на него упал.
  - Мне и самому не нравится, что Джейсон пропал. Денег у меня практически не осталось. Я не знаю, что буду есть че-рез неделю, не говоря уже о скоте.
  - Эй, - паясничал напуганный Нэйтан. - А если я тебе скажу, что могу помочь.
  - Как?
  - Ты можешь взять все, наконец, в свои руки, создавать
  и продавать контент сам, без чьей-либо помощи.
  - Давай, не танцуй, - недовольно ворчал Говард. - Говори прямо.
  - Дети для тебя после того, как Джейсон исчез, обуза, их надо кормить и лечить, но у тебя нет средств для этого. Я мог бы тебе помочь вернуться снова в бизнес, раздобыв для тебя и себя достаточно большие деньги, которые позволят тебе снова войти в дело и уверенно себя чувствовать много лет.
  - Каким образом?
  Нэйтан улыбнулся.
  - У меня есть координаты многих клиентов Джейсона, и, самую малость пообщавшись с некоторыми из них, могу тебе сказать, что те по-прежнему заинтересованы в том, чтобы товар даже спустя два года был им доставлен.
  - Зачем они им? - с недоверием интересовался Говард. - За два года они так вымахали... Для старых целей они уже не интересны.
  - Ну как сказать, - пожал плечами гость. - В связи с изменением возраста их цена на рынке донорства только растет. Скажем так, за них готовы хорошо заплатить, если ты все правильно сделаешь и отправишь их в коробках со льдом по частям.
  - Не знаю, - задумался Говард.
  - Брось, дружище. Только не говори, что ты к ним при-вязался.
  - У меня взаимоотношения с ними отнюдь не платони-ческие.
  Нэйтан развел руками.
  - Если они помрут от голода или болезней, едва ли ты сможешь использовать их для личных утех, - гость мерзко улыбнулся. - Хотя кто тебя знает.
  - Когда могут быть деньги? - спросил Говард, отпив
  немного пива.
  Его собеседник ненадолго задумался, поглаживая указа-тельным пальцем висок.
  - В субботу я вернусь в Чикаго. Они могут быть у тебя
  в следующую пятницу в случае отправки всего в четверг.
  - Люди надежные?
  - Кремень.
  - Смотри мне, - полностью высосал пиво из бутылки Говард. - Если ты меня кидаешь, я тебя по частям твоим за-казчикам отправлю.
  - По рукам, - салютуя, приподнял свою бутылку Нэй-тан.
  Взяв со стола конверт с деньгами и положив его в карман короткой кожаной куртки, он встал из-за стола.
  - Без созвонов, в общем, как всегда. Я скину тебе на по-чту завтра все детали и координаты. Лед и холодильники у тебя есть. Мой человек будет у тебя в пятницу днем и всех заберет.
  Говард нехотя кивал головой, следуя за неприятным ему гостем к дверям.
  - Пусть пенопластовые контейнеры возьмет, побольше,
  у меня закончились.
  - Договорились, - довольно припрыгивая, говорил Нэйтан, спускаясь по лестнице вниз.
  Проводив взглядом сдающий назад и разворачивающийся внедорожник, новый хозяин дома, перевязав халат под вы-пирающим животом, отправился в свое самое любимое место.
  Изможденные, ослабшие худые дети, лежавшие на матра-сах, услышали знакомый звук отпирающегося замка. Раздался знакомый зловещий скрип деревянной лестницы, по которой неторопливо, переваливаясь с ноги на ногу, спускался Го-вард. Дети, чья кожа за два года проведенных в подвале при-брела оттенок бледной, серо-белой луны, не имели сил, как прежде, забиваться в угол и кричать от ужаса. Они лишь приподнялись и присели, уместившись на покрытых разво-дами и пропитанных клещами старых матрасах. Каждый из них молча про себя молился, чтобы добрый бородатый дядя
  в махровом халате, теребящий постоянно отвертку в кармане, пришел не по его душу.
  Говард подошел к закованным в ошейники детям. Он не смотрел им в глаза, а просто осматривал стены в подвале около них.
  - В общем, время вашего пребывания здесь закончи-лось, - устало и грустно сказал он. - В четверг вечером ваши родные и близкие вас заберут.
  Смотря исподлобья, дети несмело перегляґнулись меж
  собой.
  - Опять обманываете? - тихо прошептала с надеждой Эмми.
  - Нет, - вынув из пушистых карманов руки, Говард присел на корточки. - В этот раз все серьезно. Ваши роди-тели будут приезжать и забирать вас один за другим. Так что
  в среду утром обязательно помойтесь хорошенько, приведите себя в порядок и будьте послушными.
  - Вы хотите нас убить? - спросил Майкл.
  - Вот сколько раз вы у меня за два года спрашивали об этом? - улыбался заботливый хозяин дома. - Мы с вами и развлекались, и делали друг другу приятно, столько всего прошли вместе, я ведь не убил вас. Поверьте, сейчас тоже
  никто не собирается этого делать.
  - А девочка за металлической дверью, за ней тоже прие-дет мама? - тихо беспокоилась Эмми.
  - Хм... Действительно, - повернул голову и посмотрел на двери Говард. - Даже и не знаю, - немного подумав, он продолжил: - Хотя знаю... Я бы даже сказал, уверен, что приедет. И мама, и папа. И за ней, и за вами.
  - Это правда? - поинтересовался Эндрю.
  - Конечно, - встал Говард, не сводя любящих глаз с ребенка, теребя напряженными пальцами в кармане отверт-ку. - Тебя заберут первого и отвезут домой, а потом, после перерыва, заберут и остальных.
  - Спасибо большое, что решили нас отпустить, - за-плакал измученный мальчишка.
  Вслед за ним стала похныкивать и Эмми.
  - Ну что вы, не стоит, - успокаивал детей добрый бо-родач. - Мы же друзья, я не мог поступить иначе.
  - А можно нам немного поесть, хотя бы просто хлеба? - ожил обычно тихий Элайджа.
  - Я принесу вам поесть, но немного. Важно, чтобы при встрече с родителями вы были полностью чисты - и внутри, и снаружи. А дома вас накормят сладостями, всем, что вы
  хотите.
  Говард окинул любящим взглядом плохо постриженные головы детей, печально вздохнул и направился прочь из под-вала во второе его любимое место в доме.
  В тесной комнате, где бледно-зеленые стебли лилий ви-лись по белым рельефным обоям, под черным целлофаном, в полу находилась дверь, ведущая во второй подвал, точнее в небольшую комнату, вырытую для крайне специфических целей.
  Говард с неприятным характерным звуком сорвал со стен и пола приклеенный на скотч пыльный черный целлофан. Свалив его кучей в углу, он поддел отверткой деревянный люк и, откинув, открыл его. Мужчина посмотрел на бетонные ступеньки, ведущие куда-то в темноту. Держась рукой за толстые деревянные доски, прибитые к полу, он стал спус-каться вниз. В абсолютной черноте он нащупал выключатель, нажав на него, включил свет в комнате размером пять на пять метров с низкими потолками.
  - Мать его, - закрывался ладонью Говард.
  Привыкнув, моргая через боль, он разглядел место, в ко-тором не был уже много лет, но которое очень любил. Среди серых глухих стен по центру стоял продолговатый металли-ческий стол на тонких ножках. В нем были небольшие углубления и желобки, предназначенные для слива крови в резервуар, заблаговременно оставляемый внизу. Слева от стола
  у стены стоял стол, на котором лежали запыленные, забытые Говардом медицинские инструменты - кисти истинного ху-дожника. Скальпели, зажимы, пилки... Рядом со столом находился высокий белый холодильник, который, несмотря на время, все еще приятно тихо вибрировал. Говард подошел
  к нему и, открыв дверцы, облокотился на них. Маленькая лампочка залила полки холодильника оранжево-золотым светом, обнажая его содержимое.
  - "Пропофол", - взяв в руки, прочитал название одной из многочисленных ампул Говард.
  Взяв еще одну ампулу, он встряхнул ее и посмотрел на свет.
  - "Сибазон", есть, - беседовал он сам с собой.
  Вернув обратно содержимое холодильника и закрыв его, он обошел металлический сверкающий стол и подошел
  к стоявшему у противоположной стены книжному шкафу, чьи полки были заполнены толстыми тяжелыми книгами.
  - Так, анатомия, - довольно сказал он, вытащив одну из книг.
  Его указательный палец продолжил скользить по коґрешкам.
  - И трансплантология.
  Привстав на носки и усевшись на операционный стол, он положил рядом одну из книг, а вторую стал с интересом пролистывать. Говард очень давно ждал этого момента, от-казывая себе в нем два года. Вначале боясь Джейсона, потом шантажа людей, замешанных в похищении детей и убийстве водителя. Все это время он лениво бродил по скрипучему дому, проводя часы на пролет в поле среди высоких стеблей кукурузы. Секс не был его прерогативой. Для него он был рутиной, напоминал безликий онанизм. Раны у детей рубце-вались, и со временем при проникновении в них кровь пере-ставала идти, превращая физический контакт с ребенком
  в набор однообразных движении. Спустя два года упорных молитв и просьб к своему больному богу, он наконец до-ждался своего чистого четверга, когда, совмещая приятное с полезным, он совершит столь желанное омовение.
  Перелистывая страницы учебника детской и подростко-вой анатомии, Говард еле заметно улыбался. Он с удоволь-ствием бегал зрачками по черным строчкам, восстанавливая в памяти нужные для четверга знания.
  Глава 26
  Собрав все свои силы, используя самый главный свой та-лант - сохранять терзающие эмоции внутри, Альфред ка-кое-то время держался, не показывая Рите и коллегам, что находится на грани, где-то на рубеже, за которым его грязной пастью пережует безумие, затянув во всеобъемлющую хо-лодную темноту.
  Даже находясь рядом с человеком, которого обожал, он не мог убежать от мыслей, которые терзали его. В его больной голове они будто голодные бешеные псы напоминали о себе, пожирая гиперчувствительную нервную ткань, при этом не объясняя жертве, почему они выбрали именно ее
  и откуда они взялись. Быть может, это и не важно. Важно, что псы были знакомы с жертвой, терзая лишь те раны, ко-торые когда-то невыносимо гноились и кровоточили.
  Задерживаясь каждый вечер на пару часов, Альфред, удо-стоверяясь, что остался совершенно один, выключал свет, позволяя вечернему сумраку ворваться сквозь окна в кабинет, доставал ноутбук и, старясь понять себя и происходящее с ним, смотрел видео и фото, спрятанные в папке, подписан-ной именем Джейсон. Каждый раз от просмотра снимков
  и роликов с ним происходило практически одно и то же. Его начинало тошнить, а голова от боли и сдавленности разры-валась на куски. Но он не останавливался, стараясь преодо-левать неприятную его сознанию болезненную эрекцию. Все-таки в нем любви к детям и сострадания было больше, чем похоти. И в то же время страха за себя и свое будущее было больше, чем страха за похищенных детей.
  Федеральный агент спустя какое-то время уже не обращал внимания на лица детей, все равно среди маленьких бедняг не было пятерки из школы Норт-Вест-Централ. Он всматри-вался в фотографии и видео, глядя на стены, пол, застелен-ный черным целлофаном, на незатейливый полосатый рису-нок матраса, повадки и движения двух хладнокровных обе-зумевших насильников. Каждый эпизод, каждый новый кадр Альфред мог предугадать, он каким-то неестественным чуть-ем понимал, по какому сценарию буду происходить события. При этом каждая деталь, за которую он мог зацепиться взглядом, казалась более чем знакомой. Он будто когда-то был в том месте, вдыхал его воздух и чувствовал жуткий от-вратительный запах, пропитанный слезами и страданиями.
  Будто пелена с глаз, с совести, которая раньше так много времени провела в самобичевании и страданиях, медленно сползала уверенность в том, что именно агент Хоуп должен довести это дело до конца. Уже не так сильно мучили сердце данные родителям обещания отыскать их детей во что бы то ни стало. Все это по-прежнему находилось в душе Альфреда, но не было столь всеобъемлющим и всесильным. Ныне же достающая до темных тяжелых облаков тень страха была необычайно сильна, она выжидала идеальный момент для того, чтобы наброситься на то хорошее, что было в нем, и сожрать это, давая дорогу ему настоящему.
  Досмотрев последний жуткий клип, который заканчивал-ся в том месте, где молодой мужчина с красивым телом до-стает нож из черной кожаной сумки, после чего подходит
  к рыдающему изнасилованному мальчишке, Альфред свернул видео. Предусмотрительно поставив сложнейший код и непробиваемый персональный фаервол, он выключил ноут-бук и положил его в стол в нижний выдвижной ящик. Когда Альфред проворачивал ключ, в комнату вошла грустная по-никшая Рита в накинутом на плечи бежево-коричневом пла-ще. Постукивая каблуками, она подошла к Альфреду и при-села на край стола.
  - Домой не собираешься? - тихо спросила она.
  - К тебе или к себе?
  Рита грустно улыбнулась.
  - К сожалению, к себе.
  Альфред устало откинулся на стуле.
  - Да, еще немного и буду ехать.
  - Я думала, надеялась, что все будет иначе, - грустно продолжала она. - Да, я предполагала, что с нашими харак-терами все будет непросто, но я и представить не могла, что будет настолько тяжело. Будто на тебе лежит тяжелая бетон-ная плита, и ты с ней существуешь каждый день, а она сжи-мает до невыносимой боли внутренние органы.
  Альфред опустил глаза и посмотрел куда-то вниз.
  - У тебя очень яркие образы. Но я не знаю, что сказать, прости.
  - Ты очень изменился в последние несколько дней.
  - Может, самую малость.
  - Нет, - негромко возмущалась Рита. - В тот боже-ственный уик-энд ты был не мужчиной, а мечтой. Теперь ты зажатый, нелюдимый и закрытый. Со стороны ты кажешься чернее меня. Будто эта чернота сочится из тебя. Тебя словно подменили после Чикаго, и оттуда прилетел злой брат-близнец.
  - Спасибо, - холодно улыбался в ответ Альфред. -
  Ты меня очень поддерживаешь такими разговорами.
  - А в чем мне тебя поддерживать? - настаивала на своем директор Коулмен. - Если я ничего не знаю, а каждый раз, когда я спрашиваю, в чем дело, ты поешь мне все ту же старую мантру: ничего особого не случилось, и вот-вот ты мне все расскажешь.
  - Рита, - нехотя оправдывался тот, - я как раз работаю над этим. Дай мне еще немного времени.
  - На что? На то, чтобы ты написал, наконец, рапорт, о котором говорил несколько дней назад?
  Растерянный и поверженный в споре, Альфред пожал плечами и холодными глазами продолжал смотреть на Риту.
  - Как твоя, судя по всему, уже бывшая девушка, - при-встала она, застегивая на золотистую молнию плащ, - могу сказать, что ты причиняешь мне необычайную боль и рвешь сердце. Ведь, как мне показалось, я полюбила тебя, и эта лю-бовь еще где-то очень глубоко не полностью мертва, - ее голос дрожал. - А вот как твой начальник я должна тебя преґдупредить: если ты знаешь о чем-то таком, что прольет свет на дело и, более того, поможет раскрыть его, но скры-ваешь это, мотивируя тем, на что мне наплевать, ты сильно рискуешь. И если сказанное мной правда, - кинула на со-гнутую руку перед уходом сумку Рита, - у тебя будут круп-ные неприятности. У меня они тоже будут, но твои будут более серьезными, вплоть до суда.
  Очень печальная и мрачная директор Коулмен уверенной поступью прошла через кабинет и скрылась за дверью. Аль-фред смотрел ей вслед, раздираемый болью, которую еще никогда не испытывал. Нет ничего ужаснее, чем угрозы, ис-ходящие от человека, к чьим губам, растворяясь без остатка, еще совсем недавно прикасался. Единственный, кого он мог винить в происходящем, - это себя. Альфред так и делал, понимая, что является катализатором такого поведения Риты. Но поделать ничего не мог. Хотя мужчина был в полной уве-ренности, что его эмоции, воспоминания и ассоциации - не больше чем игры травмированного некогда разума, но все же не хотел копаться в самом себе, чтобы не найти ответ, кото-рый может его разочаровать. Чтобы кто-то в нем копался - он тоже не хотел.
  Сидя несколько часов в пустой тихой комнате, прони-занной темнотой, он принял сложное, но необходимое реше-ние, которое поможет сохранить рассудок прежним - сво-бодным от страха.
  Альфред отыскал номер телефона в памяти смартфона
  и нажал на кнопку вызова. Спустя несколько коротких гуд-ков на другой стороне отозвался абонент.
  - Ей, - послышался сонный голос. - Альфред, ты чего
  в такое время не спишь? У тебя что-то срочное?
  - Простите, сэр, - встал со стула Альфред, после чего начал прохаживаться в темноте меж столов. - Не хотел вас будить, но это и вправду не терпит отлагательства.
  - Я слушаю тебя, - спокойно сказал собеседник, стря-хивая с себя остатки сна.
  - Мистер Блейк, - вздохнул Альфред, - я принял ре-шение вернуться в Сиэтл.
  - Почему? - удивился собеседник. - Совсем недавно Рита мне сказала, что вы неплохо ладите и ты отлично справляешься со своими обязанностями. Честно говоря, после окончания дела я даже думал оставить тебя в штате, хотел видеть тебя здесь, на холмах в Вашингтоне.
  - Я не справляюсь, сэр, - настаивал на своем Альфред, испытывая чувство стыда из-за того, что врет. - Мне, как и тем, кто покидал оперативную группу в прошлом, не удалось совладать с напряжением и тяжестью, возникающими при работе с делом. Я понимаю, что подвожу вас, но здесь мне находиться ни к чему. Это только лишние ненужные затраты для агентства. Завтра вечером я собираюсь улететь домой.
  С другой стороны повисла тишина.
  - Как хочешь, - недовольно говорил директор Блейк. - Второго такого шанса у тебя больше не будет. Так что поду-май еще раз хорошенько, прежде чем будешь садиться в са-молет. Если завтра вечером Рита мне скажет, что ты улетел, то я буду знать, что ряды агентства покинул дурак, а если ты останешься, буду понимать, что нашел сильного профессио-нала, способного продираться сквозь тернии к звездам, - не став дожидаться ответа, Бенджамин положил трубку.
  Альфред всех подвел, не оправдав надежд никого, вклю-чая себя. Тяжело волочась через кабинет, задевая ногами
  в темноте офисную мебель, он подошел к своему столу и, сломав рывком руки нижний выдвижной ящик, достал оттуда ноутбук.
  - Да пошли вы все к черту, - злился он, покидая место, где всегда чувствовал себя чужим.
  
  ***
  Альфред вернулся в кабинет на следующее утро. В руках он держал небольшую картонную коробку, в которую наме-ревался сложить те немногочисленные вещи, которые оста-лись у него на работе. Неизвестно, в связи с чем, но практи-чески все агенты к тому времени уже находились на своих рабочих местах. Единственной, кто все еще отсутствовал, была Кейт Данкан. Альфред не видел ее на рабочем месте уже несколько дней.
  Молодой патрульный, который так и не стал полноцен-ным агентом, прошел к своему столу, обжигаемый присталь-ными взглядами коллег по работе. В их молчании было что-то очень надменное и высокомерное. Альфред стал собирать личные бумаги со стола и складывать их в коробку.
  Дверь с грохотом распахнулась. Рита не просто оттолк-нула ее двумя руками, она едва не вышибла ее. Одетая во все черное, вновь истощенная и худая, она быстрым шагом по-дошла к подчиненному, чей день был последним в карьере на посту специального агента ФБР. Видя, что назревает извер-жение вулкана, присутствующие со страхом и любопытством смотрели на своего всесильного босса.
  - Когда ты собирался мне сообщить? - дерзко кинула Рита, с неприязнью смотря на растерянного Альфреда.
  - Мне кажется, мы вчера все обсудили, - продолжил складывать тот офисные принадлежности в коробку.
  - Еще раз повторяю, когда ты собирался мне сообщить, что уходишь? - не обращая внимания на окружающих, про-должала Рита, готовая разорвать агента Хоупа на куски.
  - Не устраивай сцен, - практически прошептал он, смотря ей в глаза. - Помнишь, это может навредить карьере, на которой ты так сосредоточена.
  - Надеюсь, через 10 минут вас здесь не будет, агент Хо-уп. Оставьте на столе ваш значок, удостоверение и оружие. Вы не достойны звания агента, и были короткой и очень не-компетентной страницей в работе бюро.
  Альфред, грустно улыбнувшись, посмотрел в злые, но по-прежнему красивые янтарные глаза Риты.
  - Как скажете, босс, меня здесь не будет через 5 минут.
  Видя непробиваемую стойкость, директор Коулмен про-должила публичную порку.
  - Рапорт о проделанной работе вы написали?
  - Нет, - безразлично сказал тот, открывая верхний ящик в своем столе.
  - Прежде чем вы выйдете отсюда, вы его напишете, рас-печатаете и передадите мне через кого-то из агентов.
  - Нет, - холодно кинул Альфред.
  Присутствующие в комнате напряглись - подобное по-ведение по отношению к директору Коулмен они видели впервые.
  - Что значит нет? - растерялась она.
  - Я ничего не сделал за прошедшее время, мэм, поэтому
  и писать мне нечего.
  - А как же поездка Чикаго?
  Глаза Альфреда стали бледно-холодными и пустыми.
  Несмотря на их черноту, они казались безжалостно прозрач-ными.
  - Я летал туда по личным делам. Знаю, что рабочее вре-мя отведено для работы, но мне все равно, можете вычесть один день из моего жалования.
  Рита смотрела на не знакомого ей очень жестокого, обез-оруживающего своим безразличием человека. Это был не ее любимый нежный и сильный, ранимый и сдержанный Альф.
  - Но это же неправда! - взволнованно сказала она, с недоумением смотря на своего подчиненного.
  Альфред отвлекся от сбора вещей и приблизился губами к уху начальницы.
  - А ты докажи, - шептал он будто змея. - Кто поверит той, кто ебалась со своим подчиненным.
  От этих слов на глазах Риты заблестели слезы, она изо всех сил сдерживалась, не давая им скатиться по щекам.
  Неловко посмотрев на окружающих, она беспомощно попя-тилась назад, чтобы выйти прочь и навсегда исчезнуть из жизни Альфреда Хоупа.
  
  Собрав свои вещи, Альфред, не чувствуя ни капли жало-сти и тепла, с насупленными бровями сел за ноутбук, чтобы удалить из почтового ящика письма, присланные с почты
  Дэмиена Брэннона. Вдруг, отвлекшись на мгновенье от мо-нитора, он пересекся взглядом с агентом Поласки, который выглядел победителем, искренне презирающим поверженного противника.
  - Мудак ты, Хоуп, - тихо сказал он, чтобы его не услышали окружающие. - Жаль только, что из-за тебя Рита уволила Кейт.
  - Как уволила? - спросил Альфред. - Почему?
  - Из-за ревности, баран, - добавил тот, после чего по-торопился вернуться за работу с бумагами.
  Опешивший, полный чувства вины, Альфред мечтал лишь об одном: о побеге из Индианаполиса. Два чемодана, которые так и не довелось полностью распаковать, лежали
  в багажнике машины. В бардачке находился билет на самолет в один конец - домой, в родной участок, где его наверняка примут с распростертыми объятиями.
  Пока он очищал свой компьютер от содержимого, которое не должны были увидеть его бывшие коллеги, небо затяну-лось тяжелыми серыми тучами, задевающими, казалось, верхние этажи зданий. Окружающее пространство станови-лось все мрачнее. Когда тьма достигла своего максимального напряжения, на землю с небес сорвался ливень.
  Альфред, замечая, как агенты понемногу стали исчезать, взглянул на часы. Они показывали всего 11:23, а кабинет был уже почти пуст. Внутри остались лишь ненавистные друг другу агент Поласки и Альфред Хоуп.
  - Сегодня день Р, - хитро смотря на бывшего коллегу, сказал Поласки, надевая на себя серый пиджак.
  - И что это значит? - холодно спросил Альфред.
  - Ну, если не покинешь это здание до 12:00, то узнаешь.
  - Я пережду дождь, - вернулся к компьютеру тот.
  - Пережидай, - посмеивался Поласки, выходя за двери.
  Несмотря на видимое спокойствие, Альфред был подав-лен и печален. Он старался нестись вперед, как слепая ло-шадь, не оборачиваясь и не обращая внимания на людей, ко-торых он покидает. Единственный, кто имел для него значе-ние, - это Рита Коулмен. Ее сердце, столь дорогое для него, Альфред раздавил подошвой своей черной туфли. Именно Рита и то, как жутко они расстались, не отпускали его серд-це, которое, несмотря ни на что, раз за разом упрямо тверди-ло одно и то же: "Беги!"
  Это было очень тяжело сделать. Здесь все казалось иным - в этом городе, рядом с любимой женщиной, на но-вой работе, он будто воспрянул из летаргического сна, кото-рый постоянно терзал его. О боги, как же хотелось все ис-править, попросив у Риты прощения, и как же хотелось из-бавиться от назойливых воспоминаний и знакомых картинок с изнасилованными детьми! Если бы не эта идиотская поезд-ка в Чикаго, не эта вездесущая шлюха-интуиция, все было бы хорошо! И для окружающих агент Хоуп по-прежнему был бы хорошим парнем. Но что сделано, то сделано, и нужно спа-саться от безумия, которое отбирает пока еще нормальную жизнь Альфреда.
  Прежде чем закончить с электронной почтой, он зашел в папку спам, в которой скопилось сотни писем, нужных и не очень, адресованных, по всей видимости, агентам, которые работали за этим ноутбуком до него. Альфред бегло посмот-рел на оглавления, пролистнув несколько страниц. 80 % было назойливой рекламой, предлагающей купить одежду по самой выгодной цене или же сыграть в покер на одном из попу-лярных сетевых порталов. Иногда среди голубых строчек на белом фоне попадались письма тех самый сумасшедших, о которых предупреждали Альфреда в начале его работы.
  Названия писем говорили сами о себе, намекая то на некие теории заговора, то на ненавистных соседей и коллег по ра-боте, с которыми нужно свести счеты. Из бесконечного списґка писем взгляд Альфреда выхватил одинокую строчку, где все буквы были заглавными.
  СРОЧНО, ОФИЦЕР ПОЛИЦИИ, ХЕЛЛЕН ЭСКАМИЛЛА, ХЭМПТОН, АЙОВА.
  На зная почему, Альфред решил открыть письмо, кото-рому полтора года, и прочитать его. Видно, сработало про-фессиональное бессознательное, среагировавшее на слова "срочно" и "офицер".
  Автор письма, обнаружив на официальном сайте ФБР имейл, куда можно скинуть информацию, имеющую отно-шение к похищению учащихся школы Норт-Вест-Централ в Индианаполисе, решила сухо, в аргументированной форме, написать о своих подозрениях. В тексте, умещающемся на двух страницах формата А4, к которому прикреплялись не-сколько фотографий, было сказано об отпечатке протектора, оставленном около школьного автобуса во время похищения, а также о том, что такие же шины были обнаружены на сго-ревшем красном "Сильверадо", который она преследовала как раз в дни, когда было совершено похищение. Владельцем машины был некий Джейсон Фрост.
  Альфред глубоко нервно вздохнул, по его спине пробе-жали мурашки и сотрясающий неприятный озноб. Каждый раз, когда он слышал это имя, с ним происходила неприятная болезненная трансформация, мучающая потом несколько ча-сов. В конце среди строк были точные координаты, где находится место жительства человека, скрывающегося под столь ненавистным ему именем. Смелая офицер Эскамилла попрощалась, сообщив тому, кто будет читать это письмо, что предпримет попытку проникнуть в дом странного муж-чины в глупой надежде обнаружить в подвале детей, так как в средине зимы ей показалось, что она слышала нечто, напо-минающее детский крик.
  - Что же ты натворила, Хеллен... - прошептал Аль-фред.
  Ему казалось глупым и неразумным решение офицера полиции, более того, оно почему-то его злило.
  Прежде чем стереть письмо, он нехотя посмотрел на фо-тографии отпечатка протектора с места похищения и на фото подгоревшей черной шины автомобиля, обнаруженного
  в дремучем лесу штата Миннесота. Они совпадали. К письму был прикреплен еще один снимок. Это было фото девочки, похищенной несколько лет назад в городке, где жила офицер Эскамилла. Ее имя Лили Стодж.
  Альфред закрыл глаза, и сердце его сжалось, пронизыва-емое электрической болью. Это была та самая милая и очень красивая лысая девочка, фигурировавшая в многочисленных роликах, вызывавших у него болезненную сильную эрекцию. Имена Джейсон Фрост, Лили Стодж, название города Хэмп-тон, вид покореженного сгоревшего дотла внедорожника - все это жутким болезненным тошнотворным эхом, яркими вспышками отзывалось в памяти Альфреда. Благодаря им та-ял толстый слой вечного льда, истончаясь с каждой секундой. А еще эти чертовы деревья, виднеющиеся на заднем плане на фото со сгоревшим автомобилем. Они совсем как те, что ви-дел Альфред, когда стал полноценно осознавать себя, бродя окровавленный среди высоких секвой, сосен и папоротников.
  Огромный монстр, готовясь проглотить его, практически закрыл пасть, скрыв последние остатки солнечного света. Альфреду хотелось плакать и кричать одновременно. Он стер письмо, не оставив от него ничего - ни текста, ни фотогра-фий, ни адреса отправителя в буфере памяти. Выключив компьютер, с лицом, на котором застыла маска обреченности
  и страха, он схватил со стола полупустую картонную коробку с вещами и, несмотря на проливной дождь, выскочил на лестницу. Быстро перебирая ногами, он спускался вниз, ду-мая лишь об одном - о побеге от пугающей неизвестности, скрывающей правду.
  Альфред остановился у заливаемой ливнем прозрачной двери. Сидящий в паре метров от него охранник внимательно читал журнал, не обращая внимания на взмыленного беглеца.
  - Всего хорошего, Шон, - сказал Альфред, надеясь хоть на маленькую каплю дружелюбия от людей, с которыми он работал, пусть и столь незначительное время.
  Тот, оторвавшись от чтива, пренебрежительным взглядом одарил бывшего агента и тут же вернулся к журналу.
  Толкнув коробкой дверь, Альфред выскочил на улицу и, обливаемый холодным дождем, поспешил к машине. Силь-нейший ливень, сделавший дороги и улицы Индианаполиса совершенно свободными от пешеходов и водителей, круп-ными каплями всего за несколько секунд проник под его одежду, не оставив ни одного сухого клочка. Идя к автомо-билю, Альфред заметил, что на углу перекрестка напротив здания стоит еще одна безумная фигура, решившая не скры-ваться от всесильного ливня. Не обращая внимания на бедо-лагу, он ґподошел к машине и открыл дверь. Положив на заднее сиденье размокшую картонную коробку, на дне кото-рой уже плескалась вода, он, сжимая от гнева зубы, стащил с себя мокрый пиджак и кинул его внутрь салона. Обойдя ма-шину, он подошел к месту водителя. Торопиться было бес-полезно, все равно более промокшим ему уже не стать. От-крыв двери
  и закатывая рукава белой рубашки, он с любопытством по-смотрел на угол перекрестка, где стояла фигура, столь же безумная, как и сам Альфред.
  Женщина, одетая в темную рубашку и свободную длин-ную юбку, стояла в неглубокой луже, прижимая что-то к своей груди. Содрогаясь от холода, она смотрела на здание,
  в котором до сегодняшнего дня работал агент Хоуп. Казалось, незнакомка всматривается в окна, надеясь там кого-то уви-деть. Ее русо-седые волосы, пропитанные дождем, постоянно соскальзывали на лоб, пытаясь скрыть от ее глаз окружающий мир. Поправляя их белыми дрожащими пальцами, она про-должала поедать глазами здание. Смотря на ее поведение, Альфред понял, что женщина не в себе и, быть может, ей нужна помощь. Он недовольно покачал головой, осуждая се-бя за то, что не может просто сесть в машину и убраться из ненавистного Индианаполиса. Вытащив из карманов про-мокший бумажник и влагостойкий смартфон, он кинул вещи на водительское сиденье. Убедившись в том, что дорога сво-бодна от автомобилей, он, ступая по щиколотку в лужи, по-спешил к странной незнакомке. Приблизившись, он увидел молодую симпатичную очень худую женщину, не по возрасту начавшую седеть.
  - Эй, с вами все в порядке? - аккуратно выкрикнул он, подходя ближе, стараясь быть услышанным сквозь шум лив-ня.
  Промокшая насквозь незнакомка не обратила никакого внимания на приближающегося к ней мужчину, продолжая свое странное наблюдение.
  - Эй, мэм, вы меня слышите? - остановился он в паре метров от нее.
  Та, дернув головой, резко ее повернула и пустым невме-няемым взглядом посмотрела на Альфреда.
  - Да, что?
  - С вами все в порядке? - повторил он, всматриваясь
  в нежные черты лица и глубокие морщины на молодой коже.
  Походившая на городскую сумасшедшую, женщина отда-ленно показалась Альфреду знакомой.
  - Не знаю, - дрожащим голосом не то от плача, не то от холода сказала странная женщина. - По мне разве можно сказать, что со мной все в порядке?
  - Быть может, лучше было бы продолжить ваше наблю-дение откуда-то из-под навеса. Вы можете заболеть, - акку-ратно сказал Альфред, подходя ближе.
  - Могу, - болезненно улыбалась незнакомка. - Но больного умом простуда не испугает. Тем более здесь мне их лучше видно. Они в последнее время, будто чувствуют мое появление, и убегают, как этот дождь сквозь мои пальцы.
  - Вы о ком? - насторожился собеседник.
  - Об агентах ФБР, - содрогалась незнакомка. - Я их здесь жду.
  Смотря на странную обезумевшую женщину, Альфред вспомнил о тревожном поведении коллег и о сделанном пе-ред уходом предупреждении скользкого мерзавца Поласки. Сегодня некий день Р. Видимо то, что так их беспокоило, стояло перед ним.
  Неторопливо обернувшись, он решил вернуться к ма-шине.
  - Я заметила, что вы оттуда вышли, - остановила не-знакомца женщина. - Но вы же не один из них. Я вас ни разу не видела.
  Альфред обернулся и с улыбкой, полной жалости, по-смотрел на безумную собеседницу.
  - Уже нет, мэм. Сегодня утром я уволился. Извините,
  я тороплюсь, мне нужно в аэропорт.
  - Я мама Эндрю, - вдруг оживилась она немного, по-давшись в сторону бывшего федерального агента. - Эндрю Митчела. Сегодня у него день рождения, день Р, и я, как обе-зумевшая дура, вновь пришла сюда. Мне кажется, что вы единственная ниточка, которая меня с ним связывает, - миссис Митчел на мгновение ушла в себя и потом снова за-жглась, как дрожащая у потолка лампа дневного света. - Почему вы ушли, неужто все так плохо и надежды видеть хотя бы труп
  Эндрю нет?
  Альфред вдруг вспомнил глаза всех отцов и матерей, ко-торых он видел, с которыми общался за эти нелегкие четыре с небольшим недели работы в агентстве. Ему вспомнились
  и собственные обещания, и надежда, светившаяся в их гла-зах, которую он им дарил. Стоя перед уничтоженной судьбой матерью, он не хотел совершать ту же ошибку.
  - Простите, - тихо сказал он, избегая прямого взгляда. - Видимо, этой надежды нет.
  Собеседница беспомощно улыбнулась, по ее лицу пока-тились слезы, которых не было видно на мокром от капель лице.
  - Зачем вы говорите это потерявшей рассудок матери, каждый день молящейся за своего сына, готовой отдать все, лишь бы ребенок не страдал?
  Лицо Альфреда вдруг окрасилось ненавистью.
  - Я ведь сказал, простите, - холодно кинул он, разведя руками.
  - О, это все меняет, - продолжала миссис Митчел, по-немногу приближаясь к истерике. - Теперь мне значительно легче.
  - Что я могу сделать?! - не выдержав внутреннего напряжения, крикнул Альфред. - Взять труп другого ребен-ка из морга и передать вам, соврав, что это ваш драгоценный Эндрю? Да, мы такие - циничные и бездушные. Да похуй на остальных, - размахивая руками, продолжал кричать он. - Лично я такой, бездушный и безжалостный. Ну не могу я их найти! Не могу! И да, у нас все хорошо, наши дети на месте, надо было смотреть за своими лучше, а не относиться к ним как к должному. Теперь мы, видите ли, должны жизнь поло-жить за то, чтобы их найти!
  Альфред замолчал и постарался отдышаться, сделав не-сколько глубоких вздохов. Вытерев с лица капли постоянно валящегося с неба дождя, он продолжил:
  - Не хочу я отдавать за них свою жизнь. Понимаете?
  Не хочу! Кроме того обмана, в котором я сейчас живу, у меня ничего нет.
  Миссис Митчел повернула фотографию маленького сына в металлической рамке, которую прижимала все это время
  к груди.
  - Это Эндрю, - беспомощно заплакав, сказала она. - Мой самый лучший, очень добрый мальчик. Тот, ради кого я живу. Ради кого я жила.
  Изнасилованная душа Альфреда, смотря на беззубого, полуголого пузатого малыша, разорвалась на миллион ма-леньких кусков. Веселые, игривые, яркие серо-голубые глаза, излучали бесконечную радость и счастье. Детская крошечная попка в цветастом памперсе комфортно устроилась среди мягких подушек на маминой и папиной кровати. Эндрю, смеясь, пытался по-детски неуклюже хлопать.
  - Чьи-то грязные руки... - сквозь зубы говорила ры-дающая миссис Митчел, приближаясь к Альфреду, - схва-тили его в тот момент, когда он кричал и звал меня на по-мощь. Мерзкие безжалостные сжимающие пальцы волочили его из школьного автобуса, желая навредить, причинить боль, убить самым страшным образом или изнасиловать. Мой Эн-дрю испытывал дикий страх и боль, когда это происходило, понимаете? И кто знает, быть может, он по-прежнему все это испытывает. Вы не имеете права сдаваться, слышите! Вы обязаны их найти и вернуть нам!
  Альфред не отрывал взгляда от славной обезоруживаю-щей мордашки, запечатленной на фото.
  - Простите, - грустно сказал он, собираясь сбежать от потерявшей рассудок несчастной матери. - Я больше к это-му отношения не имею.
  Из мокрых рук мисс Митчел выскользнула рамка, упав на асфальт, она разбилась.
  - Нет, Эндрю! - выкрикнула она, упав на колени, под-нимая с тротуара осколки стекла, пытаясь вставить его об-ратно. - Нет, вернись, прошу! Эндрю, вернись!
  Альфред смотрел, как та резала себе руки и кровь капала на фотографию. Не выдержав муки, он подскочил к миссис Митчел и, попытавшись взять ее за плечи, стал поднимать
  с мокрого асфальта.
  - Что вы делаете, престаньте! - беспомощно пытался вернуть он ее к жизни. - Вам нужно к врачу, слышите?
  Выронив из рук острые осколки, обезумевшая женщина, стоя на коленях, схватилась за брюки Альфреда.
  - Умоляю!.. Верните мне Эндрю! - кричала она. - Я знаю, ему плохо. Он приходит ко мне во сне и плачет, про-сит, чтобы я его спасла. Прошу, вы же сильный, вы добрый, вы самый лучший, прошу, верните мне его!
  Крича, не жалея горла, повторяя одни и те же слова, мис-сис Митчел захлебывалась в собственных слезах, смотря на незнакомца, как на Бога, способного на все.
  К сожалению, глаза, утонувшие в слезах, не видят чужого горя. Альфред, смотря на мать похищенного ребенка, плакал. Дождь скрыл его слезы. В ту секунду под тяжелым, не щадя-щим никого ливнем он погиб, погиб окончательно и безвоз-вратно.
  - Нет, - оттолкнул он от себя разбитую горем миссис Митчел. - Я не могу так больше, простите, не могу.
  Обезумев и потеряв над собой контроль, он ринулся к машине, чтобы навсегда покинуть Индианаполис.
  Глава 27
  Рано утром не выспавшаяся Рита, открыв двери кабинета оперативников, заглянула внутрь. В пустой комнате, на сто-ле, за которым сидел мужчина, влюбивший ее в себя, а потом разбивший сердце, лежали черный пистолет, удостоверение и значок специального агента ФБР. Сильная темнокожая жен-щина, созерцая картину, знаменующую точку невозврата, погрустнела. Стянув с шеи белый льняной шарф, она, пере-полненная грустью и обидой, побрела в свой кабинет. От-крыв двери, кинула на стул дождевик и, глянув на стол, за-мерла.
  На нем в прозрачной стеклянной вазе кубической формы стоял толстый туго связанный букет полевых цветов. Белые ромашки, перемешанные с ярко-голубыми васильками, были столь красивы, что на несколько секунд у Риты перехватило дыхание. В нежном букете торчал желтый конверт без обо-значений. Неторопливо подойдя к букету, она вытащила его оттуда. Раскрыв письмо, Рита прочла адресованное ей по-слание.
  
  "Здравствуй, моя драгоценная шоколадная принцесса! Сразу хочу извиниться за то, что украл запасной ключ от твоего кабинета, когда был у тебя дома. Знаю, ты говорила - никакой любовной ванильки на рабочем месте, но тогда, ко-гда мы еще были вместе, мне очень хотелось сделать тебе именно такой сюрприз, оставить букет полевых цветов у тебя на столе до того, как ты войдешь. Наверное, после того, как я повел себя при нашей последней встрече, подобные строки ты читаешь со скепсисом или даже неприязнью. Это спра-ведливо. Но хочу тебе сказать, что важно не только, с какими эмоциями ты читаешь это письмо, но и то, что испытываю я, когда пишу его. Я люблю тебя. Бесконечно искренне, по-настоящему, с полной уверенностью, что никогда ни к кому подобного не испытывал и не испытаю..."
  
  Вчитываясь в бесконечно дорогие сердцу строки, Рита, не отрывая взгляд от текста, села за рабочий стол.
  
  "...Мне все равно, что о тебе думают твои подчиненные, мне наплевать даже, что ты думаешь сама о себе. Прости за это. Мне важно лишь то, что я думаю о тебе. Ведь никто, включая тебя, не знает тебя настоящую. А я знаю. Ты вол-шебная и какая-то сама родная из всех, кого я когда-либо встречал. Именно поэтому мне безумно жаль, что я причинил тебе столько боли своим холодом, молчанием и недосказан-ностью. Моя нежная, моя самая дорогая Рита, нет слов, ко-торые смоют с меня мою вину. Но, быть может, смоют по-ступки. Я решил совершить их. Кем бы я на самом деле ни оказался.
  Когда-то, когда мне предложили выбрать имя и я стал за-думываться над ним, потратив несколько дней на размышле-ния, я выбрал к красивому и не подходящему дворняжке имени Альфред фамилию Хоуп . Мне безумно хотелось, чтобы каждому, кто мне помог, не дал сдохнуть от голода, я мог подарить надежду и сделать для каждого хоть что-нибудь хорошее. Наверняка многие из них скажут много приятного обо мне, но, как мне кажется, я не справился с поставленной перед собой задачей. Я подвел их всех и себя тоже, но самое страшное - я подвел тебя, человека, который поверил мне, который перестал защищаться и, сняв непробиваемую броню, полюбил меня. Я благодарен тебе за каждую волшебную се-кунду из тех, что ты мне подарила. Они, будто семена, пу-стили корни и, поднявшись до небес, убедили меня, что я - это я и никем другим больше быть не могу. Так же, как и слезы родителей, чьих детей похитил монстр, которого я не знаю, вы спасли меня. Да, я понимаю, я дал слабину, но ведь подобная мелочь простительна человеку, которому отроду всего два с небольшим года.
  Я не говорю тебе "прощай", Рита, ведь невозможно по-прощаться с человеком, навсегда поселившимся в твоем сердце. Со мной навечно останется твое нежное тело, пода-рившее мне так много удовольствия и ласки, в моих воспо-минаниях вечно будут твои янтарные глаза, околдовывающие меня, заставляющие чувствовать себя мужчиной. Со мной всегда будет согревающее чувство, подаренное твоим тре-петным сердцем.
  Не знаю, кем я был в прошлом. Я не понимаю сам, что происходит со мной в последнее время, но если я останов-люсь и не закончу начатое, я не смогу быть тем, кого ты лю-била. Не смогу быть тем, кого видели несчастные родители, когда я говорил с ними. А ведь это я и есть, я - специальный агент Альфред Хоуп, ну или патрульный, любящий свою ра-боту. Я навсегда останусь тем, кем вы меня видели. Я люблю тебя, Рита. Нежно обнимаю и целую.
  
  P. S. Думаю, я обнаружил местонахождение преступни-ков, похитивших пятерку из Норт-Вест-Централ, там, по всей видимости, находятся и сами дети. Надеюсь, когда я прибуду туда, они будут еще живы и мне удастся их спасти. В доме, чьи координаты и адрес ты найдешь на обороте, происходило много страшного. Откуда я это все знаю? Без понятия.
  У меня есть одна теория на этот счет, но она столь же страш-на, как и события, наполнившие дом, стоящий меж лесной рощей и бескрайним кукурузным полем. Откуда я знаю
  о роще и поле? Этого я тоже не знаю, моя драгоценная Рита. Знаю лишь одно: ты найдешь меня там, в этом доме.
  Прощай, любимая. Ты была лучшим, что случилось со мной в моей короткой жизни".
  
  Дочитав письмо до конца, взволнованная директор Коул-мен перевернула лист, на обороте которого был написан ге-лиевой синей ручкой подробный адрес и даже GPS-координаты места, в которое отправился Альфред.
  - Какого черта тебя потянуло в Айову! - нервничая и думая о плохом, сказала она, пялясь на белый листок бумаги.
  Нервно копаясь в карманах пиджака, она отыскала мо-бильный телефон. Набрав номер Альфреда, она приставила аппарат к уху.
  - Давай же... Сделай для меня маленькое чудо, - бор-мотала она, вслушиваясь в тишину.
  Спустя пять секунд знакомый голос, воспроизводимый роботом, ответил за Альфреда, объяснив, что с ним отсут-ствует связь.
  В кабинет Риты вдруг без стука ворвался агент Поласки.
  - Босс, какого черта происходит? - запыхавшись, про-изнес он.
  Подойдя к столу, он положил на него две фотографии, на которой была запечатлена Лили Стодж.
  - Эта девочка, - взбудоражено продолжал он, тыкая пальцем в снимки, - была похищена в Хэмптоне, Айова, много лет назад. Это ее же фотография, свежая, добытая из ноутбука, привезенного из Чикаго Альфредом.
  - Откуда она у тебя? - не понимала, что происходит, Рита.
  - Альфред сегодня ночью выслал ее мне и остальным агентам, в копии стоит и ваш адрес. Он много чего отправил, вы проверяли почту? - растерянно вытирал со лба пот
  Поласки.
  Вдруг в кабинете зазвонил телефон, вслед за ним тре-вожными звонками разразились личные смартфоны директо-ра Коулмен и ее подчиненного. Взволнованная Рита, встав из кресла, сняла трубку.
  - Да! - побледнела она. - Хорошо, сейчас отправлю за вами Поласки. Без проблем, босс, - находясь в состоянии сдержанного шока, она медленно положила трубку на ме-сто. - Бенджамин Блейк приземлится в аэропорту Индиана-полиса через 10 минут. Ты должен его встретить.
  - Хорошо, - послушно кивнул головой тот, торопясь
  к выходу.
  - Обзвони наших, до приезда Бенджамина они должны быть здесь, все до единого!
  Агент Поласки, чувствуя всю серьезность происходящего, исчез из поля зрения директора Коулмен, заперев за собой двери.
  - Что ты задумал, Альф? - с тревогой тихо спросила Рита, вновь беря легкое пропитанное любовью письмо.
  Глава 28
  Прежде чем свернуть на шоссе номер 63, Альфред оста-новился у дорожного знака, на котором было указанно рас-стояние, оставшееся до Хэмптона. Устало вздохнув, он про-пустил едущую по встречной полосе машину и, нехотя нажав на педаль акселератора, съехал на дорогу, ведущую к цели, до которой оставалось еще 50 миль.
  Не сомкнув этой ночью глаз ни на секунду, он чувствовал себя так, будто его пропустили через мясорубку, перед этим бережно поместив голову под гидравлический пресс. Яркое желто-белое солнце, возвышающееся над горизонтом, своими ядовитыми лучами терзало усталые глаза Альфреда, делая каждую секунду невыносимой. Небесное светило впервые за все время своего существования, видимо, наполнило все-проникающие фотоны персональной ненавистью, направ-ленной против конкретного человека.
  Альфреду было страшно, но он продолжал ехать навстре-чу монстрам, оскалившим пасть, чувствующим приближение своего хозяина. Несмотря на омерзительное сдавливающее ощущение где-то в районе сердца, у него не было сомнений, что он поступает правильно. Пускай в том, что он делал,
  и было нечто фатальное, напоминающее бег в темноте рядом с обрывом, за которым находится огромная пропасть, Аль-фред где-то в самых далеких закоулках своей измученной души надеялся, что ему удастся остановиться у самого края и не сорваться вниз. Наверняка должен быть какой-то способ спасти детей, если те все еще живы, наказать преступников, замешанных в похищении, и не пострадать самому - ни ментально, ни физически. У всего происходящего с Альфре-дом была причина - и у странных ассоциаций, от которых почему-то в горле возникает тошнотворный удушающий ком, и у того, что так много в жутких видеороликах с маленькими детьми ему кажется знакомым. Осталось узнать эту причину, какой бы она ни была. Наверняка у всего этого есть разумное объяснение, которое само собой сделает грядущие события не слишком пагубными для Альфреда Хоупа. Очень-очень ма-ленькая часть его бессознательного верила в это в тот мо-мент, когда все его естество, тот, кем он был каждую секунду осознанной жизни, умоляло и кричало: "Беги, ведь ты при-ближаешься к своему неминуемому концу!" Альфред не слу-шал себя, так как понимал, что в любую секунду его рука может повернуть руль и он просто исчезнет среди бесконеч-ных шоссе и серых закоулков шумных городов. Навыки того, как быть максимально незаметным, Альфредом по-прежнему не забыты.
  ***
  Когда в оперативный штаб вошел замдиректора ФБР Бенджамин Блейк, все присутствующие федеральные агенты встали, сосредоточив встревоженные взгляды на высокопо-ставленном чиновнике из Вашингтона. Вместе с ним в свет-лой утренней комнате появились несколько мужчин средних лет, одетых в темные строгие классические костюмы. Все это были большие начальники с холмов, которых отлично знала Рита и ее подчиненные. Бенджамин, строго посмотрев на женщину, кивнул головой, поприветствовав ее. Та таким же жестом поприветствовала его в ответ. Устало сняв с крепких широких плеч темно-бежевый плащ, он кинул его на сво-бодный стол.
  - Присаживайтесь, коллеги, - с металлом в голосе про-изнес он.
  Послушавшись его, агенты спешно разместились за сво-ими рабочими местами в ожидании какого-то откровения. Высокопоставленные чиновники из Вашингтона, прибывшие в Индианаполис вместе с Бенджамином, удобно устроились недалеко от входа, присев на столы. Он продолжал стоять, собираясь с силами после внезапного вынужденного переле-та.
  - Итак, друзья, - сложив руки на груди, сказал он. - Судя по всему, наш странный звездный мальчик из Сиэтла, на которого мы все так надеялись, раскрыл преступление, которое не поддавалось нам два года. Ты просмотрела его письмо? - обратился он к Рите.
  - Да, - ответила та.
  - Прекрасно, - Бенджамин, будто тигр в клетке, стал ходить взад и вперед. - Все, написанное им, кажется мне крайне убедительным, кроме того факта, что дети по-прежнему живы. В отличие от вас, бездельников, Альфред Хоуп пошел каким-то странным, по моему мнению, путем и будто по мановению волшебной палочки нашел то, что не смогли лучшие умы агентства, - Бенджамин пожал плечами. - Видимо, это непростое дело лишило беднягу рассудка, и он ринулся в место, где, как ему кажется, удерживаются дети, один. Поначалу он не отвечал на звонки и на сообщения, те-перь же его телефон попросту отключен. Незадолго до того, как я приземлился, мне сообщили, что камеры, расположен-ные на 63-м шоссе, зафиксировали служебный автомобиль Альфреда, направляющийся в сторону Хэмптона. Исходя из всего этого, у меня возникает один вопрос, - Бенджамин строго посмотрел на Риту. - Что, блядь, происходит, он ополоумел или мы
  и вправду в метре от раскрытия дела века, ареста похитите-лей и спасения детей?
  Директор Коулмен почувствовала, что отныне все вни-мание сосредоточено на ней и от того, что она сейчас скажет, зависит не просто многое, а ее и тех, кто находится в комнате на четвертом этаже, будущее. Напряженно вздохнув, она уверенно произнесла:
  - Да, он нашел детей и, скорее всего, место, где их дер-жат. Единственное мне непонятно, к чему эта бравада и по-чему он решил отправиться туда сам, но приведенные в письме, которое мы все получили, факты говорят о том, что он раскрыл дело. Агент Хоуп крайне странно вел себя в по-следнее время, но в личных беседах он несколько раз намекал на то, что нащупал некую нить, которая ведет к разгадке.
  - Тогда ты, - ткнул Бенджамин пальцем в свою подчи-ненную, - бери мой самолет и вместе с агентами лети
  в Де-Мойн, оттуда до нужного места доберетесь на вертоле-те, - обернувшись, он посмотрел на одного из мужчин, прибывших с ним в Индианаполис. - Всех самых лучших людей, все, что есть у нас в этой дыре Айове, весь спецназ, всю полицию поставить на ноги, окружить это место и ждать приказа - моего или директора Коулмен. Вперед!
  Обычно тихая полупустая комната разразилась суетливым шумом. Спешащие выполнить приказ агенты торопились к дверям. Замдиректора ФБР Бенджамин Блейк схватил за руку проходящую мимо него Риту.
  - Опереди Альфреда, - приблизив ее к себе, тихо ска-зал он. - Его поведение, это внезапное увольнение, теперь вот письмо и поездка мне не нравятся. Что-то здесь не так.
  Рита с пониманием отнеслась к волнению своего началь-ника, ибо испытывала такие же противоречивые эмоции. Кивнув, она согласилась, после чего покинула оперативный штаб и поспешила в аэропорт.
  ***
  - Все готовы? - улыбался Говард, смотря холодными глазами на закованных в ошейники детей. - Ваши родители звонили и уже один за другим едут вас забирать.
  Изможденные от голода, постоянного сумрака и издева-тельств пятеро школьников, еле скрывая слезы, не веря
  в сказку, которая происходит, несмело улыбались, смотря на доброго бородатого волшебника. Тот наконец-то переменился и престал использовать грубую силу и избивать их, каждый раз волоча их обессиленные тела по скрипучей лестнице наверх, в свою спальню, чтобы изнасиловать. И пусть отте-пели в душе милосердного Говарда случались и раньше и после них он обманывал малышей, в этот раз в их душе было нечто, что говорило им: сегодня они и вправду увидят своих пап
  и мам и те заберут их домой, где всегда тепло, уютно и без-опасно. Да, бородач Говард был порой жесток и беспощаден, но прошлое в прошлом, на горизонте показалась мечта о привычной жизни, которая была когда-то и теперь живет лишь во снах и воспоминаниях.
  Улыбающаяся маленькая Эмми, осмотрев Говарда, обра-тила внимание на нечто, чего не видела никогда до этого.
  - А почему вы в белых перчатках?
  Тот по-доброму улыбнулся.
  - Ам... Ну как же, мне же надо поубирать и все помыть перед приездом ваших родителей. Там сверху сейчас такое начнется.
  - Может, мы можем помочь? - привстал на колени
  с грязного матраса Эндрю Митчел.
  Глаза Говарда заплыли больным блеском. Он подошел ближе к мальчику и, сняв перчатки, потной сальной рукой стал гладить того по голове. По привычке мальчик поначалу вжал голову в плечи и зажмурил глаза в ожидании удара.
  - Ты мой хороший Эндрю... С тобой мне было лучше всех. Каждый час, каждое мгновенье, которое мы провели с тобой наедине, я запомню навсегда, они будут согревать мое сердце. Вы и так все уже помогли, далее настал мой черед вам помогать. - Говард влажным больным взглядом окинул детей, рядом с которыми провел чуть больше двух лет. - Вы по мне скучать будете?
  Дети, не поверив своим ушам, настороженно перегляну-лись. Обращенный к ним вопрос звучал как-то совершенно дико, будто какое-то инопланетное существо говорит неиз-вестно что.
  - Поверьте, - спокойно и серьезно сказал темнокожий Майкл, смотря в глаза Говарда. - Мы вас никогда не забу-дем.
  От того, что таилось во взгляде ребенка, его чуть не пе-редернуло. Он оставил в покое лысую голову Эндрю и ото-шел от угла, где находились дети.
  - Сейчас я совсем ненадолго уйду, кое-что сделаю и вернусь. Потом, по мере того, как ваши родные будут приез-жать, мы будем подниматься на кухню, там я вас напою, чтобы вы совсем голодными не были, и все, вы свободны.
  Из-за терзающих эмоций, постоянного ожидания и надежды истощенные серые дети были безвольны и послуш-ны. Не издав ни звука, они безропотно согласились со всем услышанным.
  Говард вышел из подвала и запер на ключ дверь. Вдохнув
  в легкие тяжелый густой воздух, он направился на кухню. Где-то за окном, очень далеко, послышался механический гул, напоминающий не то шум вертолета, не то винтового самолета. Над бескрайними фермерским полями часто летала легкомоторная авиатехника, опыляя их удобрениями, именно поэтому он не обратил внимания на шум.
  Подойдя к столу, он остановился и, сделав короткую па-узу, осмотрел его. На столе лежали пять ампул сильно дей-ствующего снотворного, используемого как один из элемен-тов общего наркоза.
  Говард вытащил из холодильника стеклянную бутылку, наполненную томатным соком. Сняв с него крышку, напол-нил им граненый прозрачный стакан, немного не долив до краев. Вынув из заднего кармана небольшой круглый кусок наждачной бумаги, он взял со стола одну из ампул и, немного потерев ее, хладнокровно отломал головку. Содержимое ам-пулы он вылил в красную гущу томатного сока, и оно сразу растворилось в нем. Снотворное, предназначавшееся для де-тей, было очень летучим, а значит, надо спешить. Накрыв грязным кухонным полотенцем оставшиеся на столе ампулы, Говард, испытывая легкое приятное волнение и дрожь, от-правился обратно в подвал. Он шел навстречу самому завет-ному желанию, к прекрасным серым глазам Эндрю. Глазам,
  в которые он с таким благоговением вглядывался, когда из-девался над мальчишкой, которые были столь прекрасны, когда наполнялись слезами. Сердце Говарда забилось часто, и он глубоко задышал.
  В операционной, оборудованной во втором подвале, на небольшом сверкающем металлической столике на колесах на белоснежном стерильном куске марли лежали два скальпеля, зажимы, пилки и длинная тонкая отвертка с фиолетовой прорезиненной рукояткой.
  - Эндрю... - дрожащим голосом прошептал Говард, плетясь, будто в бреду, по коридору. - Я иду, мой ангел...
  Провернув в последний раз ключ в огромном крепком замке, встроенном в двери, он открыл их.
  Глава 29
  По полупустым солнечным улицам Хэмптона со скоро-стью всего около 15-20 миль в час ехал темно-синий "Форд Краун Виктория". Его водитель неторопливым усталым взглядом, прижавшись к тротуару и пропуская следующие за ним машины, всматривался в дома, магазины, дорожные знаки, в лица изредка встречающиеся прохожих. На мульти-медийном экране красная стрелка, следуя координатам заби-тым в GPS, прокладывала меж улиц путь, стремясь куда-то за город. Альфред за последний час ни разу не обратил внима-ния на вежливого подсказчика, точно зная и понимая, куда ему следует ехать. Каждое окно, каждая дверь, каждый кир-пич были ему знакомы. Проезжающие мимо фермерские пи-капы выглядели куда более привычными, нежели черные фэбээровские "Субербаны" или полицейские "Чарджеры".
  Он проезжал по трещинам на асфальте, которые задавали предсказуемый ритм, таким же знакомым был и звон, доно-сящийся из открывающихся дверей местных магазинов.
  Усталость, раздражение и страх будто черная холодная жижа окутали сердце и голову Альфреда. Окружающий мир казался ему гротескно безразличным и жутким. Несмотря на обилие красок, всюду была серость и одиночество. В ушах то ли из-за повысившегося давления, то ли по какой-то другой причине стоял назойливый омерзительный звон, от которого невозможно было избавиться. Он просверливал голову насквозь, заставляя сжиматься зубы до скрипа. На подъезде
  к Хэмптону, примерно за 10 миль до него, Альфред вдруг стал ощущать неприятный специфический запах. Нарастая с каждой новой милей, он стал превращаться в вонь, отдаю-щую запущенным гниением плоти. Запах очень отчетливо стоял в ноздрях, достигнув своего максимума внутри города. Не помогли ни закрытые окна, ни отключение вентиляции, ни слабый аромат духов, перемешанный с потом. Видимо, этот запах исходил от самого Альфреда, точнее, откуда-то изнутри него, из какой-то темноты, которую он очень четко стал ощущать.
  Темно-синий автомобиль после своего черепашьего хода остановился у красного светофора. Дорога была пуста, но Альфред все равно послушно стоял в ожидании зеленого света. Подъехав, рядом с ним остановился старый длинный универсал, за рулем которого сидела немолодая, серая, как и все вокруг, женщина. Альфред боковым зрением вдруг заме-тил, что та на него смотрит. Он повернул голову. С любо-пытным прищуром, та не просто пялилась на Альфреда. Незнакомка будто ожидала какой-то ответной реакции. По-соседски улыбнувшись, она вдруг оживилась и помахала рукой. Расстроившись еще сильнее, он, поникши, покачал головой и, показав незнакомке средний палец, не дождав-шись от светофора разрешения, свернул направо, следуя за интуицией, ведущей его за город. Шокированная и растерян-ная женщина на длинном универсале так и осталась стоять посреди перекрестка, провожая взглядом "Краун Викторию".
  Альфред никогда не употреблял наркотики, но, как ему казалось, сейчас он ощущает примерно то же, что испытыва-ет наркоман во время ломки. Он проносился мимо густо-растущих деревьев по пустой дороге, и его в буквальном смысле трясло. Сняв с себя галстук и пиджак, он закатал ру-кава и расстегнул верхнюю пуговицу пропитанной потом рубашки. Открыв окно, он надеялся, что свежий воздух при-ведет его хоть немного в порядок. Однако пространство, ставшее очень плотным и осязаемым, пропитанное вонью гниющего человеческого тела, по-прежнему терзало его.
  
  Стоя на обочине и не выходя из машины, Альфред смот-рел меж деревьев на проселочную грунтовую дорогу, веду-щую куда-то вглубь рощи. Обнаружив нужный съезд, он сто-ял около него 10-15 минут, не решаясь проехать остаток пути всего лишь чуть больше мили. Откуда-то с неба доносился характерный шум вертолетного двигателя. Альфред понимал, откуда этот звук и почему он здесь, но вместо радости и надежды это понимание почему-то лишь нервировало и пу-гало.
  Молодой мужчина без прошлого, чья амнезия стреми-тельно растворялась, обличая под собой нечто чудовищное, с трудом поднимая свинцовые веки, смотрел на черные тени деревьев, которые склонились, нависая над дорогой, ведущей к грязно-белому жуткому дому. От ветра они колыхались,
  и казалось, что там, в глубине, меж черных стволов, есть не-что огромное и страшное, ненасытное, дышащее столь силь-но, что это приводит в движение скрипучие ветви и шумную листву. Именно этот монстр и испускал невыносимый запах страданий, слез и смерти.
  В связи с участившимся звуком летающих над полями вертолетов Альфред понимал, что у него есть совсем неґ-много времени. Оставив оружие, документы и телефон в машине, он вышел из нее и широким шагом направился в пасть монстра.
  ***
  В огромный ангар, расположенный вдалеке от пассажир-ских самолетов и их пассажиров, не торопясь, издавая харак-терный шум реактивного двигателя, работающего на низких оборотах, въехал белоснежный "Гольфстрим G 650". Всего несколько десятков минут понадобилось пилоту для того, чтобы доставить Риту Коулмен с ее коллегами в аэропорт
  Де-Мойна.
  Ожидавшие в ангаре бойцы спецназа и несколько агентов, работающих в местном отделении департамента криминаль-ных расследований, провожали взглядами авиалайнер, пока он не оказался полностью внутри и не замер. Еще до того, как двигатель замолчал окончательно, двери, являющиеся одновременно и трапом, открылись, и по нему стали спус-каться федеральные агенты, прибывшие с Ритой из Индиа-наполиса. Сама она вышла из самолета одной из последних. Ее подчиненные растворились среди местной толпы сотруд-ников агентства, и теперь в ангаре находилось 47 человек, основное количество из которых были хорошо экипирован-ные штурмовики. Внешний вид высокопоставленных гостей отличался от привычного - к стандартным строгим рабочим костюмам поверх рубашек добавились еще и темно-синие ветровки, на спине у которых желтыми буквами была напи-сана аббревиатура ФБР.
  Директор Коулмен подошла к маркерной доске, к которой было прикреплено огромное фото, сделанное со спутника, где был запечатлен белый дом с одной стороны окруженный лесной рощей, а с другой - кукурузным полем.
  - Кто главный в штурмовой группе? - спросила она.
  Из молчаливой толпы, подняв руку, вышел крепкий мо-лодой парень.
  - Я, мэм. Лейтенант Рой Джефферсон, мэм.
  - Лейтенант Джефферсон, вы изучили схему дома?
  - Да, мэм, у каждого из нас она запечатлена в памяти
  в мельчайших деталях.
  - Отлично, лейтенант. Вы пойдете со своими бойцами первыми. Пробираться к дому доведется через лес и поле. До Хэмптона мы долетим на вертолете, там, чтобы не спугнуть преступников, пересядем на наземный транспорт и подбе-ремся к ферме. Недалеко, в воздухе, будет один вертолет на непредвиденный случай.
  Лейтенант Джефферсон поднял руку.
  - Чего нам ожидать мэм?
  - Вам разве не сказали? - раздраженно переспросила Рита.
  Командующий напряженно переглянулся со своими бой-цами.
  - Нет, мэм. Нам лишь сказали ждать вас и четко выпол-нять ваши приказы.
  - Предположительно, в этом доме находятся похищен-ные дети из Норт-Вест-Централ и их похитители. Ваша зада-ча - спасти их, если они еще живы, и задержать подозрева-емых, желательно так, чтобы они смогли после этого пред-стать перед судом и занять почетное место на электрическом стуле.
  По толпе пронесся одобрительный гул.
  - И еще, - неловко продолжала Рита. - Там может быть один из наших агентов, Альфред Хоуп, не заденьте его.
  Бойцы спецназа, облаченные в черную униформу, поверх которой была надета боевая амуниция, слушаясь высокопо-ставленную чиновницу федерального агентства, одобритель-но кивали.
  - Да, мэм, будет сделано, - ответил за всех лейтенант Джефферсон.
  - Поласки, - обратилась к своему подчиненному Ри-та. - Передай местным копам, что мы вылетаем. В радиусе 15 миль от фермы никого не должно быть. И чтобы они ни-кого не пускали и не выпускали. Даже если это скорая и у кого-то внезапный инсульт.
  - Ясно, ок, - спешно отвечал Поласки.
  Глубоко вздохнув, директор Коулмен небрежным взгля-дом окинула фотоснимок белого дома, затерявшегося в глу-ши. Она волновалась, и про себя молила Бога, чтобы тот вразумил Альфреда и совершил чудо. Чтобы это страшное дело, наконец, закончилось сегодня, и, быть может, тогда она и ее странный, но любимый подчиненный все-таки будут вместе.
  - Вперед! - твердо сказала Рита. - И да поможет нам Бог.
  Надев на голову каски, бойцы спецназа с грохотом рину-лись к вертолетам, ожидавшим их недалеко от ангара. Чер-ные ботинки с толстой подошвой, соприкасаясь с гладким бетонным полом, издавали угрожающий ритмичный шум,
  в котором чувствовалась сила.
  Подходя к шумящему и готовому оторваться в любую се-кунду от земли вертолету, Рита проверила обойму висящего в кобуре на поясе револьвера, после чего с тяжелым сердцем забралась внутрь содрогающейся машины.
  ***
  - Я иду к тебе, мой ангел, - дрожащим голосом про-шептал Говард, плетясь по коридору.
  Провернув ключ в замке, он, испугавшись, вдруг сжался. В двери кто-то постучал. Говард ждал гостей лишь на сле-дующий день, а значит, тот, кто стоял за дверями, совсем не-кстати. Стараясь не издавать ни звука, он поспешил на кух-ню, где, избавившись от стакана с томатным соком, достал из ящика любимый поварской нож, который спрятал в оттяну-том кармане серого махрового халата.
  
  Опустошенный Альфред, в чьей груди, казалось, была дыра, через которую вынули сердце, шел к дому, минуя де-ревянный гараж и высокую пышную иву, чьи стебли касались травы. Прежде чем подняться по ступеням на скрипучее де-ревянное крыльцо, он остановился. Ему было по-настоящему очень страшно делать эти несколько шагов. Все его существо пронизывала скованность и неуверенность.
  Смирившись с тем, что может его ожидать в будущем, он поднялся и постучал. Белые двери за грязной противомос-китной сеткой открылись.
  - О боже! - беспомощно прошептал Говард.
  Казалось, в его холодных глазах появились слезы.
  - Джеймс, это вы?!
  Альфред очень грустно улыбнулся.
  - Конечно же я.
  Услужливый бородатый толстяк откинул рукой противо-москитную сетку, приглашая гостя в дом. Тот, аккуратно осматриваясь по сторонам, вошел в прихожую.
  - Вы изменились, - с восхищением глядел на Джейсона Говард.
  Альфред смотрел на незнакомца. Тот выглядел, как ново-годняя гирлянда, с трудом скрывая нахлынувшие на него эмоции. Было заметно, что дай тому возможность, он наки-нется с объятьями, как скучавшая по мужу жена. Альфред видел Говарда впервые, но что-то очень глубокое, в структу-ре ДНК, говорило ему, что они знакомы - и прихожая, и дом,
  и характерный звук закрывающихся дверей.
  - Это, видимо, после аварии, - спокойно говорил Аль-фред, указывая на свое лицо.
  - Да, авария, мне говорил об этом Стив, - виновато вторил Говард.
  - Стив?
  - Да, полицейский из участка. Он много помогал нам, - удивился вопросу тот.
  Альфред не понимал, о чем говорит незнакомец, но, дабы не выдавать себя, он покивал головой.
  - Вы, наверное, устали, - с улыбкой включился, будто робот-домохозяйка, Говард. - Проходите в гостиную, сейчас я что-нибудь принесу поесть.
  Оставшись один, Альфред почувствовал нечто наподобие удара внутри, где-то в районе груди, а потом и живота. Это ощущение было очень похоже на назойливую очень тяжелую тошноту.
  Очень далеко, не то внутри его головы, не то снаружи, послышались детские душераздирающие крики, идущие со второго этажа, откуда-то из-под пола, из-за всех закрытых дверей дома. Сжав вспотевшие пальцы, при каждом новом крике он, дрожа, поворачивал голову туда, откуда они доно-сились, пытаясь понять, настоящие ли они или это галлюци-нация.
  - Пиво будете? - выкрикнул Говард.
  - Да, - с трудом выдавил из себя агонизирующий
  Альфред.
  Стараясь выглядеть как можно естественнее, он, исполь-зуя последние амперы в садящихся батарейках, вошел в мрачную гостиную и умостился на мягкий диван. В комнату ворвался светящийся от радости Говард, держа в руках белую круглую тарелку, на которой лежал сэндвич, и вспотевшую бутылку пива. Он подпорхнул к Альфреду и поставил это все на мягкую подушку рядом с ним.
  - Где вы все это время были? - спрашивал Говард, са-дясь в кресло, стоящее слева от дивана. - Я очень волно-вался, не мог найти себе место. Я правда хотел начать вас искать, но вы сами настоятельно требовали не разыскивать вас, если вы исчезнете, чтобы не привлекать лишнего вни-мания.
  Альфред измученным взглядом посмотрел на угощение, вызывавшее почему-то отвращение, потом перевел свой взгляд на незнакомца, который вызывал такое же ощущение.
  - Я жил простой жизнью, как все люди, - бормотал он.
  Говард ехидно ухмыльнулся. Спустя секунду, он остано-вил себя, поняв, что Джейсон не шутит.
  - На самом деле?
  Альфред кивнул головой.
  - И что... как вообще... - запинался собеседник. - Расскажите...
  - Местами очень даже неплохо. Порой мне казалось, что я могу так прожить всю жизнь.
  - Почему вы не позвонили или не сообщили о том, что вас так долго не будет?
  Альфред безразлично пожал плечами. Смотря в глаза не-знакомцу, он ощущал, как волнами на него накатывают странные противоречивые эмоции - лютая злость и симпа-тия. Эти эмоции понемногу стали структурироваться в слова
  и даже в картинки из прошлого. Воспоминания, казалось, становились плотнее, оголяя Альфреду его прошлое, перехо-дя от намеков к утверждениям о том, кто он есть на самом деле. Откуда-то из груди, по пищеводу в горло поднялся ко-лючий болезненный ком. Он не смог сдержаться, и ком вы-рвался
  наружу.
  - Как поживает скот? - спросил он, сдерживая нервные слезы, готовые вырваться из его глаз в любую секунду.
  Говард, нервничая, заметно заерзал в кресле. Он выглядел испуганным.
  - Я помню, что вы говорили, чтобы я не трогал их. И я не трогал. Самую-самую малость, чтобы скрасить свое оди-ночество из-за вашего отсутствия.
  Злясь на самого себя и весь мир, Альфред собрался с си-лами и спросил:
  - Где дети?
  - Они в подвале, с ними все в порядке, со всеми, - не-смело улыбался Говард.
  Оттолкнувшись кулаками от мягкой подушки, Альфред встал с дивана.
  - Отведи меня к ним.
  - Конечно, - вскочил с кресла тот.
  Прежде чем отправиться в коридор, Говард залез в карман халата и, немного пошарив там, со звоном достал небольшую связку ключей. Подойдя к любимому Джейсону, он протянул ее.
  - Добро пожаловать домой.
  - Спасибо, - обреченно кивая головой, сказал Альфред.
  ***
  Ступени в подвал заскрипели, и дети с улыбкой посмот-рели на стеллажи с инструментами, из-за которых должен был появиться Говард и даже, быть может, родители. Увидев высокого немного изменившегося брюнета с холодными черными глазами, они, превратившись в безликую бледную массу, перепуганно вжались в угол.
  Альфред смотрел на детей и, старясь не дышать, сдержи-вал рев, бесконечный самопоедающий плач. Он похитил их. Яркие красочные воспоминания, полные незнакомых эмоций, нахлынули на него. Он вспомнил автобус и истерику детей,
  и даже то, как он успел избить маленькую Эмми на втором этаже, в спальне. И пусть многое было по-прежнему за пеле-ной воспоминаний, рассчитанный до мелочей, дерзкий и практически гениальный план он вспомнил во всех деталях.
  Нэйтан, фотограф из Индианаполиса, человек, который торговал анкетами и снимками несовершеннолетних детей, чьи родители порой были не против двусмысленных фото, предложил пятерку из Норт-Вест-Централ. Спустя полгода подготовки в самый спокойный день из всех возможных
  Говард убил водителя автобуса, а Джейсон сел за его руль. Стив, местный полицейский, помогал информацией о патру-лях на дорогах и ориентировках, рассылаемых федералами по всей стране.
  Бледные дрожащие дети казались Альфреду прозрачными, под их ошейниками виднелись окровавленные раны. Уви-денное уничтожило его. Зрелище было страшнее, чем чер-но-белые кинохроники из концлагерей фашистской Герма-нии.
  - Открой гараж и заведи машину, - посмотрел на Го-варда Альфред.
  - Зачем? - насторожился тот.
  - Я сказал, пойди и приготовь машину. Сейчас же!
  Говард почувствовал прежнюю хватку Джейсона, которая некогда превращала его в послушного раба. Понимая, что
  в любой момент его хозяин может превратиться в жестокое чудовище, он, не желая раздражать того еще сильнее, бегом устремился прочь из подвала.
  Альфред подошел к напуганным детям максимально близко и опустился перед одним из них на колено.
  - Сейчас, потерпите! - дрожащим голосом говорил он, ощупывая руками тугой ошейник. - Я вас освобожу.
  Вспомнив молодого мужчину, чей образ за два года прак-тически стерся из памяти, дети заволновались. Когда-то че-ловек, которого звали Джейсон, наводил своим хладнокро-вием и жестокостью на них еще больший ужас, чем Говард. Несмотря на то, что тот явно изменился внешне и внутренне, они по-прежнему опасались его.
  - Черт! - шепотом произнес Альфред.
  Его пальцы судорожно бегали по небольшому замку, ко-торый он то и дело, чувствуя свою беспомощность, постоян-но дергал в надежде оторвать от ошейника. Каждый рывок сопровождался тем, что мальчишка, на шее которого он ви-сел, всхлипывая от страха, дергался, упираясь руками в пол, стараясь приближаться к Джейсону не слишком близко.
  - Прости, - после нескольких неудачных попыток устало сказал Альфред.
  Присмотревшись к замку, он внимательно осмотрел за-мочную скважину. Оглядевшись по сторонам, старясь заме-тить на стеллажах с инструментами нечто, что позволит из-бавить детей от ошейников, он ненадолго задумался и вдруг замер. Его рука потянулась в карман брюк, из которых он до-стал связку ключей - тех, что передал ему Говард. Среди прочих на хромированном сверкающем кольце висел не-большой ключ, сделанный из черного каленого металла. Альфред сунул его в замок, и, щелкнув, тот открылся.
  Стянув с шеи тугую удавку, Эндрю глубоко, очень сладко вдохнул полной грудью воздух.
  - Освободи остальных, - отдал ключ мальчику Аль-фред. - Где девочка? - встав с колена, тревожно спросил он.
  - Какая? - не понял тот, о ком речь.
  - Лили, - с грустью в голосе сказал Альфред, вспомнив имя своей любимицы.
  - Она там, за дверью, - ткнул пальцем Майкл, ожидая своей очереди на высвобождение.
  Альфред спешно перескочил через ящики. Обойдя стел-лажи, он оказался у серых металлических дверей. Отворив грубый тяжелый засов, он открыл их.
  Лили, чей слух был обострен до невозможности, сквозь обитые тканью и наполнителем двери слышала, что в подвале что-то происходит. Теперь вместо привычного одного муж-ского голоса, снова звучат два, и один из них кажется зна-комым. После того как двери распахнулись, Лили наконец увидела человека, чей голос был ей знаком. Смотря в глаза Джейсона, она, сжавшись от страха, стала пятиться назад. Упав на пол, девочка, прижав колени к груди, забилась в угол.
  - Нет, прошу, не надо, только не это! - испуганно ле-петала она, предчувствуя ужасы, которые вернулись в ее жизнь вместе с Джейсоном.
  - Вставай, - виновато смотря на порабощающую своей красотой девочку пятнадцати лет, сказал Альфред.
  Ее волосы немного отросли, что добавило ей еще больше привлекательности. Одетая в рваную майку и старые джинсы, она походила на подростка с улицы, который должен полу-чать удовольствие от жизни, а не быть узником психопата.
  - Я не хочу, прошу, не надо! - плакала Лили, смотря на монстра глазами, полными ужаса.
  - Я пытаюсь вас спасти! Поверь! - сдерживал слезы Альфред, смотря на истерзанного ребенка. - Выходи, пожа-луйста!
  Взгляд Джейсона был иным, Лили видела это. Нет, он не был добрым, отзывчивым, внушающим доверие, но в том блеске будто впервые чувствовалось наличие души, хотя бы самую малость.
  - Отойди, - прошептала она.
  Альфред отошел от дверей комнаты, которая все эти годы была для Лили тюрьмой. Оттолкнувшись от стены, она, став на четвереньки, не отрывая глаз от нового странного Джей-сона, выкарабкалась из зловещей ямы.
  - Все сюда, - подозвал к себе освободившихся детей Альфред.
  Опираясь о деревянную лестницу, ведущую из подвала, Лили встала на ноги. Она с опаской следила за каждым дви-жением, мимикой и взглядом Джейсона.
  - Сейчас он вернется, - тихо рассказывал детям свой план Альфред. - Я скажу ему, чтобы он принес вам нор-мальную одежду, вы в этот момент выберетесь из подвала и заберетесь в машину. Кто-то из вас умеет водить?
  - Я немого, - тихо сказала Лили.
  - Если я не вернусь в течение пяти минут, бегите в ма-шину и просто езжайте по шоссе, полицейские или ФБР сами найдут вас, - после этих слов Альфред направился к лест-нице.
  - Джейсон, что ты делаешь? - остановил его стоящий сверху в дверях Говард.
  Альфред испуганно оглянулся. Он бы мог кинуться на него, ему доводилось справляться и не с такими, но он был слаб. Жизненные силы вместе с трезвым рассудком практи-чески покинули некогда крепкого молодого мужчину.
  - Еще рас повторяю, зачем ты освободил их, Джейсон,
  и почему сказал все то, что я только что услышал? - кричал растерянный Говард.
  - Меня зовут Альфред... Джейсон умер, - уверенно го-ворил молодой мужчина, веря в сказанное. - Кем бы он ни был, он был чудовищем. Если в тебе осталась хоть капля че-ловеческого, уйди. Дай мне спасти этих детей.
  Зубы Говарда сжались до скрежета, он почувствовал себя обманутым и преданным.
  - Как скажешь, босс, - еле слышно прошептал он.
  Сказав это, Говард исчез. Выглядел он при этом очень спокойным и неторопливым. Альфред смотрел на открытую дверь в ожидании какого-то подвоха. Подождав десять се-кунд, он, пересилив оцепенение и страх, стал аккуратно подниматься по лестнице.
  - За мной. Держитесь вместе.
  Выбравшись из подвала в коридор, Альфред оглянулся. Там было пусто.
  - Давайте, выходите, - несмело сказал он, вслушиваясь в тишину.
  В восьми метрах от него, выйдя из-за угла, показался
  Говард. Размерено прохаживаясь, шаркая тапочками, он по-дошел к входной двери, запер ее и вытащил из замка ключ.
  В руках у него был огромный кухонный тесак.
  - Я все закрыл, Джейсон, - обратился он к старому другу, остановившись в прихожей. - Все двери и даже окна в гостиной и на кухне, - вдруг на его лице появилась боль-ная улыбка, полная отчаяния и разочарования. - Джейсон! - сладко произнес он. - Как там тебя теперь зовут, Аль-фред? - подняв руку, указал он сверкающим тесаком на оп-понента. - Что с тобой случилось? Кто тебя так изуродо-вал?!
  - Прошу, отпусти нас, - предчувствуя неминуемую схватку, умолял Альфред.
  Нервно глубоко дыша, Говард с горькой досадой кивал головой. Его рука сжалась на рукоятке тесака.
  - Нет, суки! - брызжа слюной, заорал он. - Вы отсюда не выберетесь! Вы сдохнете здесь все!
  Замахнувшись, Говард с криком ринулся на Альфреда, за спиной которого прятались дети.
  Тот, увидев в руках тесак, заранее предполагал подобное развитие событий. Дернув за ручку, Альфред распахнул дверь, расположенную как раз напротив спуска в подвал.
  - Внутрь! - крикнул он детям, практически закидывая их в небольшую комнату, служащую пристанищем для гостей
  в их редкие визиты в ад.
  В последнее мгновение ворвавшись внутрь, Альфред, навалившись всем телом, запер дверь. С обратной стороны взбешенный Говард давил еще сильнее, мечтая разрубить на части наглых беглецов. Альфред почувствовал, как силы его покидают, в плече возникла сильная жгучая боль. Деревянная светло-коричневая дверь стала понемногу приоткрываться.
  - Открой, Джейсон! - показалось в образовавшейся щели лицо монстра.
  Слабая, изможденная и тонкая, как тростинка Лили, под-бежала к Альфреду и прижалась плечом к двери. Видя сме-лую девочку, напуганные и содрогающаяся от страха дети, превозмогая испепеляющий ужас в их сердцах, устремились вслед за ней, помогая запереть двери.
  - Уходи! Уходи! - кричала напуганная маленькая Эм-ми, слыша жуткое дыхание, напоминающее рык монстра.
  Казавшееся всесильным, давление крупного тяжелого Го-варда стало ослабевать. Крича, он отошел от двери. Изнывая от неспособности победить, мужчина несколько раз ударил тесаком по ней. Острое лезвие от таких ударов с легкостью лишило бы жизни любого человека, однако крепкое дубовое полотно пострадало от действий Говарда не очень сильно.
  Подпирая дверь, Альфред оглянулся и посмотрел на свое плечо. Говард все-таки успел задеть его, оставив глубокую кровоточащую рану. Ему нужна была срочная медицинская помочь. Кровь, стремительно покрывавшую белую рубашку, окрашивая ее в бордовый цвет, необходимо было остановить. Но он не мог отвлекаться, нужно было срочно спасать детей.
  - Кажется, он ушел, - прислонив ухо к двери, сказал Элайджа.
  - Да, - кивал головой Альфред, понимая, что это нена-долго и слыша непонятный шорох в стенах. - Помогите мне, - сказал он, схватившись за рядом стоящий тяжелый комод.
  Скрипя по полу, Альфред вместе с детьми подпер им двери, сделав невозможным проникновение в комнату для гостей через них.
  Одна из стен дома вдруг задрожала, нечто громоздкое
  и неуклюжее пробиралось в них, приближаясь ближе.
  - Тихо, - раздраженно сказал Альфред, слыша громкое дыхание взмокших от напряжения малышей. - Откуда звук?
  - Мне кажется... - шепотом попыталась сказать Эмми.
  - Я, блядь, сказал тихо! - вдруг зло прорычал Джейсон, наотмашь ударив девочку так, что та упала на кровать.
  По старой привычке он сделал два шага вперед, нависнув над ребенком, смотря в ее испуганные глаза. Окружающие его дети, видя резкую перемену в поведении, замерли, сжав-шись от страха в ожидании развязки.
  Альфред смотрел на белое милое личико маленькой Эм-ми, которое было переполнено сожалением о том, что она не послушала Джейсона. Ее розовая губка была разбита, и из нее сочилась кровь, стекающая тонкой струйкой на бархатистую детскую щеку, в голубых глазах стояли слезы. Она была уве-рена, что сейчас тот набросится на нее и сделает то, что
  у него выходит лучше всего.
  - О Господи, нет! - выкрикнул Альфред, схватившись за разрывающуюся голову, чувствуя, что в нем уже два чело-века, владеющие его телом в равной степени.
  - Прости, умоляю тебя, - помогал он встать ей с кро-вати. - Я... я... я не... не... хотел... я... хотел, - заикался он.
  На спасение детей у Альфреда оставалось все меньше времени, за ними из темноты, цепляясь за полые стены, из бездонной пропасти неслось чудовище, готовое явиться на свет в любую секунду, а меж трещащими стенами все ближе к комнате пробирался мерзкий толстяк Говард.
  Альфред подскочил к окну и попытался поднять его, но оно не подалось. Он стянул с себя окровавленную рубашку и, намотав ее на руку, ударил по стеклу, стараясь не порезаться еще сильнее. Избавившись даже от самый мелких осколков, он оглянулся и посмотрел на испуганных детей.
  - Быстрее, бегите в лес и не оглядывайтесь, - виновато улыбался он.
  Дети смотрели на ярко-зеленый лес своей мечты. Даже
  в самом прекрасном сне или мультфильме они вряд ли могли наблюдать нечто столь красивое и совершенное. Там, среди зеленеющих кустарников и черных деревьев, была сказочная страна, где нет боли, издевательств, голода и жуткого ошей-ника, сдавливающего не только шею, но и душу сверхъесте-ственным страхом. Они растерянно смотрели в окно, потом испуганно смотрели на Джейсона, не веря до конца в его ис-кренность.
  - Прошу вас, хорошие мои, быстрее, - моля, шептал он, смотря глазами полными слез на детей.
  - Я уже близко! - орал, цепляясь за воздух Говард,
  неуклюже протискивая свой живот меж пустотами в стенах.
  - Ну же!
  Эмми вытерла с губы кровь и, не отводя глаз от мира, раскинувшегося за окном, подошла к Альфреду.
  - Помоги мне, - несмело сказала она.
  Аккуратно взяв ее на руки, помогая ей перелезть через подоконник, он отпустил ее, и девочка упала на мягкую вы-сокую траву. Старясь не поранить детей, Альфред помог пя-терым из них выбраться на улицу. Все они ждали у окна Ли-ли.
  - Я сама, - уверенным голосом сказала она, подойдя
  к окну.
  Посмотрев в глаза Альфреду, она замахнулась и ударила его по щеке. Удар был совсем слабый. У измученной взрос-лой маленькой девочки не было сил. Замахнувшись снова, она опять ударила открытой ладонью по щеке Альфреда.
  - Что же ты натворил?! - сквозь зубы сказала она. - Что же ты натворил?! - не сдерживая слезы, используя остатки энергии, она стала бить по щекам Альфреда.
  Тот не сопротивлялся, стараясь вложить в свой взгляд столько искреннего раскаяния, сколько у него было.
  - Быстрее, - прокричал с улицы один из мальчишек.
  Лили вдруг вышла из состояния, напоминающего транс.
  - Бегите, не оглядывайтесь, - тихо сказал он, смотря на Лили с любовью и сожалением. - И прости меня за все.
  Лили, просунув вначале ноги через окно, спрыгнула с подоконника на землю.
  Шестеро детей бежали от кошмара куда-то прочь в густую рощу. Проносясь мимо деревьев, спотыкаясь, они боялись оборачиваться, не желая видеть кошмар, в котором они про-вели так много времени. Их босые ноги натыкались на ост-рые обломки сухих веток, прокалывая ступни до крови. Но они не чувствовали боли, продолжая бежать прочь. Прони-занные ужасом, не веря, что страшный сон наконец закон-чился, они рыдали. Рассредоточившись, они стали бежать куда глаза глядят, просто куда-то вперед.
  Альфред смотрел вслед шестерым подросткам. Ему было нелегко, но он улыбался. Наконец-то кошмар, в котором са-мым страшным монстром был он, для них закончился. Аль-фред любил детей очень сильно и по-настоящему любил жизнь, любил людей, очень любил Риту. Теперь он это точно знал...
  
  Невысокая незаметная дверь в стене внезапно сломалась и повисла на одной петле. Из темноты сквозь проем лез Говард. Выбравшись наружу, он, увешанный паутиной и весь
  в пыли, все еще сжимал в руке тесак. Осмотрев комнату, он посмотрел на разбитое окно.
  - Брось, все кончено, - спокойно сказал Альфред.
  - Только не для нас с тобой, - пытаясь отдышаться, до-бавил Говард, готовясь к прыжку. - Среди всех, кого я из-мучил и убил, больше всего я мечтал прикончить тебя, за-носчивая гнида.
  Альфред развел руками.
  - Брось, Говард, это же я, Джейсон, и мне нужна твоя помощь, - немного наклонив плечо, он показал кровоточа-щий шрам. - Давай ты подлатаешь меня, как в старые доб-рые времена. Твои хирургические таланты мне не забыть.
  - Сейчас ты, блядь, увидишь мои хирургические талан-ты!
  - Ну что мне сделать, чтобы ты убедился, что я это, я, - улыбался Альфред. - Слушай, если уж так все сложилось, давай-ка я тебе дам то, чего ты так давно хотел.
  Глаза Джейсона вдруг окрасились расслаблением, уве-ренностью и какой-то таинственностью. Говард, испепеляе-мый гневом, смотрел в глаза удава, будто загипнотизирован-ный кролик. Внезапно он стал успокаиваться, сосредотачи-ваясь на по-прежнему красивом и изящном образе своего хо-зяина. Тот, сняв ремень, неспешно расстегнул верхнюю пу-говицу на брюках.
  - Что ты делаешь? - растерялся Говард.
  Джейсон подошел к нему и поцеловал в губы. Спустя столько лет ожидания мечты Говарда наконец сбылись. Он целовал человека, единственного из тех, кого ему доводилось любить. Сжимающая тесак рука обмякала, и, выпав, кухонная утварь с грохотом рухнула на пол.
  Альфред, отхлынув от Говарда, размахнулся и ударил его кулаком в переносицу. Раздался хруст. Перегородка была сломана, покосившийся на бок нос кровоточил. Говорд упал на одно колено. Альфред снова занес руку и не менее силь-ным ударом повалил того в бессознательном состоянии на пол.
  - Пидор! - с ненавистью смотря на Говарда, прошипел Альфред.
  ***
  Будто змеи, всматриваясь вдаль, штурмовая группа про-низывала лес, стремясь все ближе к дому. Выставив перед собой оружие, они в любую секунду были готовы схлест-нуться с возможным противником. Лейтенант Рой Джеффер-сон шел впереди штурмовой группы. В радиоэфире царила тишина,
  в которой лишь иногда слышалось напряженное дыхание бойцов.
  - Стоп, я вижу какое-то движение, - обратил на себя внимание один из спецназовцев.
  Услышав это, два десятка бойцов остановились, устремив свои взгляды в направлении, куда смотрел их сослуживец.
  - Точнее, Джеронимо, - насторожившись, сказал лей-тенант Джефферсон.
  Повисла напряженная пауза.
  - Да, точно! - выкрикнул боец. - Это дети, не стре-лять! Они бегут нам навстречу! Повторяю, не стрелять!
  Лейтенант Джефферсон услышал, что кто-то бежит со-всем рядом с ним. Бросив автомат, он выскочил из-за дере-вьев, и в его объятья практически упала Лили. Поначалу она не поняла, что попала в руки бойца спецназа, и стала сопро-тивляться.
  - Нет, нет, отпустите! - кричала она, постепенно обмя-кая в крепких объятьях Джефферсона.
  - Тихо, девочка... Тихо, все хорошо. Ты в безопасности, - успокаивал он Лили.
  Не выдержав напряжения, она потеряла сознание и скло-нилась к земле. Подхватив ее на руки, спецназовец побежал к служебному транспорту, где их ждали несколько карет ско-рой помощи.
  - Есть один! - раздался крик в радиоэфире.
  Бегущие от ужаса дети попадали в сильные руки существ, напоминающих им ангелов, пускай и в черной боевой уни-форме.
  - Сколько детей? - звучал тревожный вопрос в радио-эфире.
  - Пять. Нет, шесть! Да, шесть детей! Передайте дирек-тору Коулмен, что все дети живы.
  - Продолжайте штурм! - командовал лейтенант Джеф-ферсон. - Слышите, продолжайте штурм согласно установ-ленному плану!
  ***
  Усталые ноги Альфреда слушались его с большой неохо-той, полусогнутые в коленях, они волочились по полу, ведя своего хозяина в мрачное логово, расположенное на втором этаже.
  Память вернулась, Альфред вспомнил все. И аварию,
  и его нелепый побег, и все, что ему предшествовало. Вся его жизнь неслась перед глазами яркими картинками, содержав-шими в себе еще более яркие эмоции. Все то, что он совер-шил,
  и то, что приносило жуткое омерзительное удовольствие, стало комом в солнечном сплетении, распрямляя свои гряз-ные щупальца, стараясь захватить его сердце, снова превра-тив в бесчувственный кусок мяса, качающий кровь. Альфред шел на второй этаж, приближаясь к своему я. Казалось, там находился чудодейственный эликсир, способный поставить на ноги его обессиленное тело. Опасность лишь одна: быть может, рухнув там, в спальне, на мягкую кровать, проснется уже не Альфред, а монстр по имени Джейсон.
  Альфред шел мимо гостиной и видел периферийным зре-нием все то, что он совершил когда-то в этом доме. Он видел, как насиловал детей, удушал их или избивал плетью, слы-шал, как они кричали.
  Держась за стену, он, поднимаясь по лестнице на второй этаж, аккуратно обошел себя, пронзающего ножом Сэма Смита - беспризорного наркомана двенадцати лет. Тот был пойман и зверски убит, когда пытался выбежать из спальни Джейсона. Каждая комната, каждый метр имел свою историю, в которой было имя и день смерти.
  Видя провожающие взгляды своих обнаженных жертв, которых было двадцать семь, ничего, кроме разрывающего чувства вины, он не испытывал.
  Альфред вошел в свою спальню, в которой было чисто
  и уютно. Все так же, как он и оставил. Он не спеша подошел
  к столу, на котором стоял компьютер. За ним он провел сот-ни, тысячи часов. Его дрожащая слабая рука потянулась к ящикам, в которых лежали фотографии, сделанные с помо-щью старого полароида.
  Перелистывая снимки, Альфред смотрел на улыбающиеся лица совсем еще маленьких мальчишек и девчонок, не подо-зревающих, что их ждет. Упав на колени, он беспомощно зарыдал.
  - Простите, простите... - повторял он, вытирая слезы. - Простите... прошу.
  Раскачиваясь вперед и назад, Альфред раскладывал перед собой жуткую мозаику, состоящую из фотографий детей, тех, кого он убил или продал таким же мразям, каким он сам ко-гда-то был.
  Сердце его разорвалось, и из черной холодной жижи по-казалась микроскопическая, незаметная искра света чистого сверкающего солнца...
  ***
  - ФБР, всем лежать! - проорал спецназовец, после чего его коллега с помощью таранной металлической трубы,
  к концу которой приварен небольшой лист титана, высадил входную дверь.
  Ринувшись внутрь безудержным потоком, они момен-тально пронзили дом насквозь.
  - Чисто! - кричали они один за другим, сообщая, что предполагаемых подозреваемых они не обнаружили.
  - Подними руки! - грозно сказал спецназовец, открыв дверь одной из многочисленных комнат. - Я сказал, подни-ми руки вверх! - угрожая оружием, вошел тот внутрь.
  - Я не могу, - ослабленным голосом прошептал Говард.
  ***
  К белому дому подъехало две черных седана с тониро-ванными стеклами, в них находились федеральные агенты, прибывшие в Айову из Индианаполиса. Рита выскочила из автомобиля первая. Пронизанная волнением за Альфреда, она поспешила в дом.
  - У нас двое, - остановил ее у дверей спецназовец. -
  На втором и на первом.
  Рита не стала слушать отчет молодого парня. Оказавшись внутри шумного дома, пройдя через прихожую, проскакивая ступеньки через одну, она поднялась на второй этаж. В конце коридора у открытых дверей стояли двое штурмовиков, опу-стив оружие, они о чем-то общались. Директор Коулмен, не обратив на них внимания, прошла мимо и оказалась в спаль-не Джейсона. Ее глаза закрылись.
  На старом выгоревшем узорчатом ковре посреди комнаты в луже крови лежал Альфред. Он выстрелил себе в висок. В одной руке он держал пистолет, в другой несколько бумаж-ных листов, чьи уголки были опущены в красно-бордовую жижу. Около него десятками фотоснимков было выложено слово "ПРОСТИТЕ".
  Рита открыла глаза, и по щекам ее покатились слезы, редкие и очень чистые.
  - Закройте двери, - тихо сказала она.
  Штурмовики подумали, что им послышалось. Они пе-реглянулись, после чего с удивлением посмотрели на дирек-тора Коулмен.
  - Еще раз, мэм.
  - Я сказала, закройте двери и не пускайте никого.
  Пожав плечами, боец закрыл дверь, оставив Риту с бес-чувственным трупом. Она подошла ближе к телу и присела на край кровати.
  - Зачем? - сильней заплакала она. - Я не понимаю...
  Рита потянулась к еще теплой сжимающей какие-то бу-маги руке. Это были списки, которые держал Джейсон для страховки. Подушка безопасности включала в себя имена, фамилии, адреса и номера банковских счетов клиентов, с ко-торыми он имел дело. Посреди одного из белых листов тон-кой черной ручкой наискось было что-то написано.
  Рита повернула листок и прочитала три слова: Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.
  - И я тебя, - прошептала она, утирая накатывающие слезы.
  Присев на корточки рядом с бездыханным телом, она
  в последний раз погладила Альфреда по шелковистым воло-сам цвета воронова крыла.
  - Ты их спас, - сказала она.
  Глава 30
  Для Саманты Стодж этот четверг был совершенно обыч-ным. Таким же, как и все предыдущие в ее новой жизни без дочери. Ей постоянно казалось, что она существует без како-го-то жизненно важного органа, без легкого, печени или сердца. Даже тогда, когда она была занята в магазине или проводила время с немногочисленными друзьями, что-то
  в бессознательном ей всегда напоминало о том, что какого-то органа ей не хватает и она лишена чего-то. Души, у которой имя было, как у красивого цветка, - Лили.
  Саманта очень холодно вела себя, несмотря на планы, ко-торым вот-вот предстоит осуществиться. Она набрала пол-ную ванну холодной воды. Именно холодной, ведь в горячей сворачивается кровь. Рядом на корзине, где хранится грязное белье, она поставила тюбик с таблетками снотворного и по-ложила гладкое бритвенное лезвие.
  Саманту ничего не держало на этой грешной, пропитан-ной болью земле. Она больше не могла выдержать ни минуты непрекращающейся агонии. Она хотела к Лили, наверняка она уже где-то там, ждет ее среди белых облаков, смотря с неба на землю, улыбаясь своей ангельской улыбкой. Да, са-моубийство - это грех, но пошли они нахуй, эти святоши! Никому из них не понять мать, утратившую единственного, столь любимого ребенка.
  Саманта вошла в ванну и, немного поводив рукой в про-хладной воде, скинула с себя красный махровый халат.
  Сегодня целый день по городу носились полицейские машины с включенными сиренами, а в небе - вертолеты. Их назойливый шум так сильно раздражал! От него нигде нельзя было спрятаться. Видимо, в такой ситуации смерть в глубо-ком сне от потери крови - не самый худший вариант.
  Открыв прозрачный пластиковый тюбик, она высыпала
  в руку горсть сильнодействующего снотворного и, запроки-нув голову, засыпала в рот таблетки с неприятным химиче-ским привкусом.
  Прежде чем сделать глоток, Саманта услышала, что кто-то звонит в дверь. Она недовольно закатила глаза под лоб. При-слушиваясь к тишине, женщина решила подождать, быть может, это неважно, и непрошенный гость сейчас уйдет. На сей раз в дверь не позвонили, а постучали, да так сильно, что было слышно дребезжание дверного стекла.
  - Какого черта! - выплюнула в ладошку размякшие
  таблетки Саманта.
  Аккуратно положив их обратно в тюбик, она накинула на себя халат и, вернув ноги в пушистые тапочки, перевязала его на талии махровым поясом.
  - Мисс Стодж, вы дома? - услышала она, выйдя из
  ванной.
  - Дома я, дома! Пока не сдохла! - ворчала она, подходя
  к дверям, за которыми почему-то стоял мужчина, своим ви-дом напоминавший спецназовца или матерого вояку.
  Радом с ним стояло несколько мужчин в темно-синих куртках, на груди у них было написано небольшими желтыми буквами "ФБР".
  Саманта открыла двери.
  Высокий командир штурмовой группы сделал шаг влево. Из-за него вышло яркое красивое солнце, победившее смерть и бесконечное горе.
  Лили дрожала и смотрела огромными безумными и крас-ными от слез глазами на свою маму. Саманта рухнула на ко-лени, потянув к дочери сухие серые руки.
  - Лили? - не веря своим глазам, шептала она.
  Маленькая девочка кинулась в объятья воскресшей из мертвых матери.
  - Да, мама. Я вернулась...
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"