Сквозь струи бьющей воды пробилась булькающая трель. Галина Даниловна сделала напор поменьше, прислушалась. Так и есть, стоит ей влезть в ванну, как этот гадский телефон принимается звонить. Не иначе, Наташка. Она всегда звонит в самое неподходящее время. Галина Даниловна наскоро смыла с волос шампунь, окрутила голову махровым полотенцем. На ходу накидывая халат, пошла к заливающемуся аппарату. Точно, Наташка. Кому еще придет в голову звонить в полдень, когда дети на подходе из школы.
--
Ты чего так долго? - Заорала в трубку нетерпеливая подруга. - В сортире сидела?
--
Голову мыла. - Галина Даниловна, захватив аппарат, направилась в комнату.
--
Знаешь, - захохотала Наташка, - У меня создается впечатление, что ты каждый день с утра до вечера моешь голову. Как я ни позвоню, ты вечно моешь голову.
--
А у меня, - отпарировала Галина Даниловна, - создается впечатление, что ты нюхом чуешь, когда я иду мыть голову, и бежишь к телефону.
Подруги немного посмеялись. Из телефона послышался громкий Наташкин вздох.
У нее была идиотская привычка чуть ли не облизывать трубку.
--
Погоди, я сигареты возьму. В спальне лежат. - Господи! Идиотка несчастная! Не могла сначала взять свои гадские сигареты, а потом звонить? Жди ее у телефона!
--
Иди, чего уж там....
--
Я быстро! В наших хрущобах не разгуляешься.
--
Дольше извиняться будешь. Беги, куряка.
Раздался характерный стук. Трубку положили рядом с аппаратом. Галина Даниловна, чтобы не терять времени даром, размотала полотенце, повесила на подлокотник кресла. Положила свою трубку на колени, взяла щетку и принялась укладывать мокрые кудряшки. Хорошо, что у нее с прической проблем не бывает. Некоторым приходится раз в полгода химию делать. И то на голове черт знает что.... В трубке щелкнуло, чиркнуло, засопело. Наташка заговорила чуть хрипловатым, как всегда после первой затяжки, голосом.
--
Ну, Галюш, чего новенького?
--
Да какие у меня новости? - Грустно усмехнулась Галина Даниловна. - Все по-старому. Стала вчера стирать серый Лешкин пуловер, наверное, воду слишком горячую сделала. Смотрю, так сел - даже на Иринку не влезет.
--
Тот, с полосочками на рукавах? - Запечалилась отзывчивая Наташка. - Жалко, такой симпатичный.
--
Плевать, все равно старый был. Лешка вот расстроится, он его любил.
--
Ничего, новый купишь.
--
Заставишь моего Лешку новый надеть! Изноется весть, ты ж его знаешь. Взрослый мужик, а хуже ребенка, честное слово.
--
А мой благоверный в Ганновер уезжает, на международную компьютерную выставку. - В голосе Наташки звучала вполне понятная гордость. Галина Даниловна слегка зевнула.
--
Лешка позавчера в Калифорнию улетел на переговоры. Их продуктом Силикон заинтересовался.
--
Неужто сам Силикон? - Завистливо ахнула Наташка. - Чего же ты мне ничего не сказала?
--
Говорю.
--
А раньше, почему молчала?
--
Я сама только перед отъездом узнала. Ты же Лешку знаешь, из него клещами тащить надо.
--
Везет же нашим мужикам! - Совсем загрустила Наташка. - И работа интересная, и поездки. И вообще, народ кругом, общение. А мы, несчастные домохозяйки, сидим на кухне, как репки в грядке, жизнь мимо проходит.
В передней затрещал звонок.
--
Слышь, Наташ, давай я тебе попозже перезвоню. У меня Иринка из школы вернулась.
--
Ага. А у моего сегодня пять уроков. Придет в час. - Звонок трещал, не переставая. - Страшно сейчас, верно? Говорят, еще один труп нашли весь изуродованный....
--
Пока. - Галина Даниловна бросила трубку, поспешила в прихожую.
За дверью, прислонившись к стене тяжелым ранцем, стояла дочь, третьеклассница Иринка. Нетерпеливо пристукивала ножкой, вертела мешок со сменной обувью. Галина Даниловна впустила девочку в квартиру, привычно поцеловала в щеку. Иринка наморщила нос.
--
Ты чего так долго не открывала? В сортире сидела?
--
Какие вы все одинаковые. - Засмеялась мама. - У меня тетя Наташа только что то же самое спрашивала.
--
Ты с тетей Наташей болтала? - Иринка скинула тяжелый ранец и трудилась над кроссовками.
--
Ну, а с кем же еще? - Галина Даниловна скрылась в кухне. - Живо переодевайся, мой руки и иди на кухню. Будешь обедать.
--
Мам, а какой суп? - Заныла малоежка Иринка, заранее настраиваясь покапризничать.
--
Куриная лапша. Очень вкусная.
--
Мам, а можно я не буду! Мне уже надоела курица....
--
Когда это ты последний раз ела курицу? - Галина Даниловна показалась на пороге кухни, вытирая руки перекинутым через плечо полотенцем. Иринка вскинула тонкие светлые бровки, вычисляя.
--
В воскресенье у бабушки были цыплята-табака. Я на всю неделю наелась!
--
Хорошо, я скажу бабушке, чтобы она больше не готовила цыплят-табака.
--
Ой, нет, - всполошилась дочка, понимая, что сама себя загнала в коварно расставленную ловушку. - Я жареных цыплят люблю. Я вареную курицу не люблю.
--
Хорошо, я налью тебе только лапши.
--
А я лапшу тоже не люблю.
--
Значит, ты будешь есть то, что не любишь.
--
А доктор Спок говорит, что ребенка заставлять есть очень вредно.
--
Еще он говорит, что, если ребенок тебя разозлил, то ему необходимо дать по попке, чтобы не капризничал.
--
Это ты сама только что придумала! - Иринка со смехом бросилась матери на шею. - Признайся!
--
Ладно, образованная липучка, - Галина Даниловна поцеловала дочку в теплую макушку, - можешь не есть котлеты. Но супу я тебе налью.
--
Согласна! - Обрадованная послаблением, Иринка умчалась в ванную, звонко шлепая по полу босыми ногами.
Минут через сорок дочка сидела за столом, ела суп, то есть, цедила жижу, мотала головой и потихоньку кидала кусочки куриного мяса пристроившемуся сбоку жирному коту Мурзику. Галина Даниловна налила Иринке чаю в большую яркую кружку с изображением Дональда Дака. Отрезала кусок кекса. Села напротив.
--
Мурзика не корми, пожалуйста. Он и так уже объелся. Два вчерашних сырника со сметаной слопал и полсосиски. А потом я ему мясные обрезки кидала, когда фарш проворачивала.
--
Ну, немножко, только шкурку. Куриная кожа противная, жирная. Мам, а какой кекс?
--
Апельсиновый.
--
Правда? Вот здорово! Можно я не буду доедать? А то в меня кекс не поместится.
--
Можно.
Иринка обрадовано встрепенулась. Отодвинула тарелку к самому краю стола. Но Галина Даниловна отвела нетерпеливую ручку, протянувшуюся за сладким.
--
Только кекс тогда тоже не получишь.
--
Мы так не договаривались! - Губки смешно надулись. Экое разочарование в жизни! Галина Даниловна едва сдержала улыбку.
--
Как хочешь. Доедаешь суп - получаешь кекс. Не доедаешь - пьешь пустой чай.
--
Ладно уж, давай свой суп противный.
Иринка принялась возить ложкой по тарелке. Галина Даниловна внимательно наблюдала за происходящим. И выдала лакомство лишь, когда на дне осталось несколько одиноких лапшинок. Девочка набила рот печевом, громко прихлебнула чай.
--
Потише, подавишься.
--
Апельсиновым кексом не давятся. - Иринка улыбнулась. Галина Даниловна невольно улыбнулась в ответ. Размолвка осталась в прошлом.
--
Что в школе интересного было?
--
Ничего. - Стандартный ответ.
--
Так-таки ничего?
--
Приходил милиционер, рассказывал про маньяка.
--
Ну и что он вам рассказывал?
--
Да, как обычно. - Иринка равнодушно передернула худенькими плечиками. - Говорил, что плохой дядька, со сдвинутыми мозгами, уже долгое время убивает маленьких детей. Предупреждал, что нельзя уходить с незнакомыми, брать у них конфетки. Если тебе покажется, что за тобой кто-то идет, нужно бежать в людное место и громко кричать. Обычная тягомотина.
--
Ирочка, это очень важно. Хороших людей ты можешь встречать всю свою жизнь, а плохого достаточно встретить один раз. И никакой жизни уже не будет.
--
Вы с папой мне всю плешь проели этими маньяками. Я с трех лет знаю правила техники безопасности жизни. - Как всегда, круто сменила неинтересную тему. - Мам, а можно я телик посмотрю? В полвторого Спасатели начинаются. Час Диснея.
--
А уроки за тебя Мурзик делать будет?
--
Сделаю я твои уроки-мороки, никуда не денусь. Нужно же ребенку отдохнуть после школы?
--
Ну, отдыхай, отдыхай, ребенок. Только помни, если получишь двойку по контрольной, луна-парк в воскресенье отменяется.
--
Ни за что на свете! Мам, ты самая лучшая! - Иринка ткнулась носом матери куда-то под ухо. Видимо, это должно было означать поцелуй.
Убежала в комнату. Тут же заработал телевизор. Для Часа Диснея было еще рано, но Иринку это не смущало. Забравшись с ногами в уголок дивана, девочка с удовольствием смотрела на длинноволосого хвощевидного юношу в розовом костюме с блестками. Юноша топтался по сцене, размахивая свободной от микрофона рукой и приторно голосил: Белая лилия в синем эфире, почему ты такая красивая, как мне прожить без тебя? За спиной юноши в розовом бойко вскидывали ногами несколько юношей призывного возраста, при виде которых вспоминалась команда: форма одежды - голый торс.
Галина Даниловна показалась в большой комнате, одетая в джинсы и кофточку. Через плечо висит большая плетеная сумка.
--
Я поехала на рынок за укропом. Чтобы, когда я пришла, ты сидела над математикой. Поняла? А то в следующий раз не будет никакого телевизора.
--
Конечно, мамочка. - Пробормотала Иринка, не отрываясь от экрана.
--
И не вздумай никому открывать дверь. Я беру с собой ключ.
--
Конечно, мамочка.
--
Выйди за мной, накинь цепочку.
--
Это уж совсем лишнее.
Но в вопросах безопасности Галина Даниловна была тверда, как кремень. Иринка неохотно сползла с дивана. Проводила маму, вернулась на свое место. Уставилась в телевизор, где среди звезд и комет прыгали черные сморщенные изюминки вокруг барственно развалившегося ореха - дожидались, когда их позовет самый вкусный во вселенной шоколад.
Галина Даниловна шла по улице, машинально напевая про себя: Белая лилия в синем эфире, желтая роза в зеленом кефире....
Впереди показались мама с сыном примерно Иринкиных лет. Мама, стоя перед входом в магазин, строго наказывала мальчугану.
--
Олежка, жди меня, не зевай. - Олежка проводил взглядом пролетевшую мимо птицу.
--
Кому сказала! - Женщина выкинула вперед руку с ярким маникюром. Схватила сынишку за плечо, развернула к себе. - Ты меня слушаешь?
--
Ага. - Мальчик лениво высвободил плечо.
--
Я только на минутку, посмотрю айву. Если ты опять что-нибудь выкинешь, поганец, я тебе голову оторву!
Мальчик, не слушая, рассеянно глядел куда-то вдаль. На лице его отражалась скука. Галина Даниловна сделала стойку. Кажется, это то, что нужно. Мамаша, стуча каблучками, раздраженно впорхнула в мутные от грязи, стеклянные двери. Галина Даниловна прошла, было мимо, глянула в широкую витрину. Поправила сумку, чтобы та не спадала с плеча, зашла следом. Олежкина мама стояла в очереди за сладко пахнущей, золотистой айвой. Впереди маялись человек десять. К ним то и дело подходили еще люди. В середине очереди уже завязалась свара.
--
Женщина, вас тут не стояло!
--
Как же так, я занимала за мужчиной в зеленой шляпе, на минутку отошла.
--
А я вас не помню!
--
Да стояла она, стояла.
--
У меня обеденный перерыв.
--
Только и знают, что в рабочее время по магазинам бегать! Нет на вас Сталина!
Времени достаточно. Галина Даниловна прошлась по магазину, в отделе самообслуживания купила несколько пучков зелени, связку жгучего красного перца. Очень скоро перец должен пригодиться. Эту штуку она еще не пробовала. Наверное, получится прекрасно! Улыбаясь своей придумке, Галина Даниловна неторопливо вышла на улицу. Мальчик скучал около входа, безразлично пиная носком сандалии, пустую баночку из-под кока-колы. Голова его была опущена, руки глубоко засунуты в карманы.
--
Олежка! - Мальчик вздрогнул, поднял голову. Галина Даниловна, нахмурив брови, качала головой. - Ты, почему здесь стоишь?
--
Мама велела.
--
Не говори глупостей! - Галина Даниловна умела разговаривать с детьми. - Тебе русским языком было сказано, что мама посмотрит Айву. Разве не так? - Женщина кивнула на большой магазин за сквером. Едва видные из широкой пыльной листвы, сияли золоченые буквы: Айва.
--
А я не знаю. - От скуки мальчик зевнул, принялся углублять каблуком трещину в асфальте. - Мама вроде сюда заходила....
--
Она уже вышла и отправилась в Айву. Разве ты ее не заметил?
--
Неа! - Глупый парнишка равнодушно ухмыльнулся.
--
Какой непослушный мальчик. - Галина Даниловна с осуждением покачала головой. - Беги скорее, пока мама не видела, что ты ворон считаешь. Да смотри ни с кем не говори по дороге. Неровен час, на маньяка налетишь.
Женщина повернулась и пошла за угол. Дурачок Олежка, обрадованный возможностью прогуляться, медлительно фланировал к скверу. То и дело останавливался, что-то разглядывал на земле. Лениво пнул переполненную мусором урну. Поднял камень, запустил в стайку сидящих воробьев. Птички разлетелись с возмущенным чириканьем. Мальчик почесал в затылке. Качнул стоявшую у входа в сквер скамейку. Последняя оказалась устойчивой, так что Олежка сразу потерял к ней всякий интерес. Поплелся дальше.
Галина Даниловна выросла в этих местах. Ей была знакома каждая тропинка, каждый закоулок. Вот и сейчас, женщина быстро перебежала через улицу, прошла проходным двором, перелезла через дыру в заборе. Оказалась в сквере раньше мальчика. Огляделась. Никого. В этот час молодежь еще работает, или учится. Молодые мамы укладывают спать малышей. Пенсионеры же и домохозяйки глядят бесконечную душещипательную Тайну мексиканской красавицы. Спрятавшись в густых кустах, Галина Даниловна достала крохотный диктофончик. Дождалась, когда покажется мальчик. Включила. Тоненький мультяшный голосок тихонько заверещал:
--
Я раскрою тебе великую тайну, если ты поклянешься молчать, как рыба!
--
Клянусь! - Отвечал приятный басок. - Клянусь сохранить в тайне все, что ты мне сообщишь, даже если меня разрежут на кусочки!
Мальчик заинтересовался. Они все такие. Поманишь тайной - побегут на край света. Два голоса зашушукались так, что до мальчика долетали лишь отдельные слова. Олежка колебался недолго. Огляделся. Сделал пару шагов. Прислушался.
--
Но знаешь ли ты, что это означает?
--
Еще бы! Миру грозит великая опасность....
Бедняжка осторожно пошел в направлении тайны. Галина Даниловна одобрительно кивнула головой. Рыбка на крючке. Можно вытаскивать на берег.
За этой частью парка никто не ухаживал. Давным-давно посаженные декоративные кусты буйно заполонили все вокруг. Кроме одичавших кустов, куда ни глянь, торчали всевозможные сорняки, валялся мусор и старые окурки, то и дело попадались кучи дерьма. Даже молодежь разломала скамейки и больше не наведывалась в колючие заросли. Мальчику, верно, заброшенный, пустынный сквер казался дикими джунглями. Подходящее место для тайны мирового значения.
Остатки высокой, кирпичной, когда-то беленой стены окружали сквер с тыла. Почти везде стена осыпалась, а кирпичи растащили. Лишь в глухом месте кладка оставалась целехонькой. Но об этом знала лишь Галина Даниловна, да жители домов, чьи окна выходили во двор, примыкавший к скверу.
Сейчас Галина Даниловна бесшумно отступала через густые джунгли, пока не оказалась припертой к означенной стене. Олежка, как привязанный крался следом. Едва не коснувшись лопатками выступающих кирпичей, женщина выключила магнитофон, сунула в карман и скользнула за переплетение боярышника. Олежка завертел головой, недоумевая, куда делись загадочные голоса. Галина Даниловна прыгнула сзади, уже не беспокоясь о шуме. Взяла за концы лежавший в сумке наготове старенький шелковый шарф. Внезапно набросила на горло жертве, перехлестнула концы, стянула. Немного, только, чтобы перекрыть воздух. Кабанчик забился, пытаясь скинуть удавку. Попытался крикнуть. Из горла вырвался тихий жалобный писк - женщина опытной рукой держала свое орудие. Наконец, кабанчик перестал трепыхаться. Мордочка его покраснела. Ноги подогнулись. Кабанчик тяжело осел на землю. Галина Даниловна не спешила, ведь самое сладкое - это предвкушение! Залепила рот широким коричневым пластырем. Связала дергающиеся руки и ноги. Достала из сумки большой, дорогой маникюрный набор - с разнообразными ножничками, щипчиками, кусачками. Неторопливо, выбрала длинные узкие щипцы с загнутыми концами. Присела над мальчиком. Не забыть бы про славный, жгучий перец....
Поздно вечером, перед сном, Галина Даниловна в ванной смыла грим. Нанесла на лицо тонкий слой нежно пахнущего ночного крема. Повертела в пальцах маленький пинцет для выщипывания бровей. Мечтательно улыбнулась своему отражению в зеркале. Нет, Наташка глубоко не права. И у несчастной домохозяйки есть свои маленькие радости....