Куданенко Василий Васильевич : другие произведения.

Схима для императора

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Схи­ма для им­пе­ра­то­ра.
   Эс­та­фе­та смер­ти.
   За­чин.
   "Не как я хо­чу, а как ты, Гос­по­ди".
   Вес­на в 20 - м бы­ла ран­ней. Как - то мо­мен­таль­но пре­кра­ти­лись ме­те­ли, го­лу­бое не­бо за­пол­ни­лось ба­раш­ка­ми бе­лых об­лач­ков, лег­кий ве­те­рок нес из да­ле­кой тай­ги аро­мат све­жей хвои. Не­тер­пе­ли­вое ожи­да­ние те­п­ла го­ря­чи­ло кровь лю­дей и жи­вот­ных, на­пол­ня­ло ра­до­стью жиз­ни и на­де­ж­да­ми на из­бав­ле­ние от этой се­рой уны­лой жиз­ни.
   На­чаль­ник ме­ст­но­го "ЧК", по­яв­лял­ся стро­го в во­семь ут­ра. Еже­днев­но, в лю­бую по­го­ду, его вы­со­кая, су­хо­па­рая фи­гу­ра, по­яв­ля­лась у крыль­ца кир­пич­но­го двух­этаж­но­го зда­ния, он ог­ля­ды­вал­ся по сто­ро­нам. Цеп­ким взгля­дом хо­зяи­на, он смот­рел на ши­ро­кую гряз­ную ули­цу, по ко­то­рой про­но­си­лись ли­ха­чи - из­воз­чи­ки, тя­ну­ли те­ле­ги ло­мо­вые ло­ша­ди ми­мо быв­ших особ­ня­ков ме­ст­ных мил­ли­он­щи­ков, в ко­то­рых гус­то осе­ли но­вые го­су­дар­ст­вен­ные слу­жи­те­ли.
   Ули­ца рань­ше так и на­зы­ва­лась "Мил­ли­он­ная", а те­перь - Со­вет­ская.
   Дом то­же при­над­ле­жал быв­ше­му вла­дель­цу при­ис­ка, ис­чез­нув­ше­го в су­то­ло­ке сму­ты, и хо­зя­ин не по­жа­лел мош­ны. Вы­стро­ил доб­рот­ный дом пря­мо на бе­ре­гу ре­ки, и на­чаль­ник , под­няв­шись к се­бе на вто­рой этаж, в быв­шую спаль­ную ком­на­ту, где по ка­ко­му - то не­до­ра­зу­ме­нию со­хра­ни­лось кое - что из об­ста­нов­ки, лю­бил не­ко­то­рое вре­мя по­сто­ять у ок­на, по­лю­бо­вать­ся на вид, ко­то­рый от­кры­вал­ся из его ок­на. Но он не по­ни­мал этой ди­кой кра­со­ты, ему бо­лее по серд­цу бы­ла при­ро­да род­ной Лат­вии, чем эта бес­край­няя, ди­кая та­еж­ная глушь, на­се­лен­ная людь­ми, при­вык­ши­ми жить так, как им это­го хо­чет­ся. Но все­му это­му ско­ро на­ста­нет ко­нец. Та­кие как он, по­ни­маю­щие, что нуж­но для сча­стья лю­дей, при­шли сю­да, что бы убе­дить, а ес­ли нуж­но за­ста­вить, да и за­ста­вить, жить так, как им пред­пи­са­но но­вой вла­стью. И он горд, тем, что и он уча­ст­ву­ет в этом труд­ном де­ле. По­сту­чав­шись в две­ри, во­шел сек­ре­тарь, мо­ло­дой под­тя­ну­тый юно­ша.
  -- Здра­вия же­лаю, то­ва­рищ ко­ман­дир! Раз­ре­ши­те вой­ти? - весь, пы­шу­щий здо­ровь­ем, он вы­зы­вал у пред­се­да­те­ля лег­кую за­висть.
  -- Вхо­ди­те, - чуть кар­та­вя, от­ве­тил он, и по­до­шел к сто­лу, - ну что - там у нас се­го­дня.
  -- Со­об­ще­ние при­бы­ло из се­ла Та­ят­ско­го, агент при­слал, вро­де как сам пол­ков­ник Гла­зы­рин в гос­ти по­жа­ло­вал.
   Сек­ре­тарь по­до­шел к сто­лу и по­ло­жил пе­ред пред­се­да­те­лем за­пис­ку. Тот по­смот­рел в ок­но и ска­зал:
  -- Объ­я­ви всем бое­вой сбор, нуж­но по­смот­реть, на­стоя­щий ли это пол­ков­ник!
   Сек­ре­тарь кру­то раз­вер­нул­ся, ему нра­ви­лось ис­пол­нять эту роль, а хо­зя­ин ка­би­не­та, про­во­див его взгля­дом, при­нял­ся изу­чать до­не­се­ние.
   От­ку­да поя­вил­ся здесь этот пол­ков­ник Глазырин и что ему тут на­до, бы­ло од­но­му Бо­гу из­вест­но. Сам по се­бе этот наглец не пред­став­лял боль­шой опас­но­сти, ма­ло ли ка­ких лю­дей ли­хо­го нра­ва сги­ну­ло в под­ва­ле это­го до­ма, мно­гих ус­по­кои­ли пу­ля, вы­пу­щен­ная из рев на­га­на, но тут бы­ла стро­жай­шая те­ле­грам­ма из Мо­ск­вы. Вес­ти на­блю­де­ние, брать толь­ко жи­вым. А то сво­ей го­ло­вы не сно­сить.
   Пол­ков­ник то­же вел се­бя не­по­нят­но, мог бы дав­но уд­рать на все че­ты­ре сто­ро­ны, но по­че­му - то, как яс­т­реб кру­жил по ок­ру­ге, не­смот­ря на то, что де­лать ему тут бы­ло аб­со­лют­но не­че­го. Гра­бе­жом его не­боль­шой от­ряд не за­ни­мал­ся, про то слыш­но не бы­ло. Не­сколь­ко раз "чо­нов­цы" мог­ли взять его жи­вым, а мерт­вым и по­дав­но, но он ухо­дил, опас­ность чу­ял за вер­сту. А что ему де­лать в са­мом глу­хом се­ле уез­да, там кро­ме двух де­сят­ков изб, да по­лу­раз­ру­шен­ной церк­ви, ни­че­го ин­те­рес­но­го и нет, да и до­ро­га в том се­ле и за­кан­чи­ва­ет­ся. Даль­ше не­про­хо­ди­мая тай­га, и ни­ка­ко­го жи­лья, за ис­клю­че­ни­ем не­боль­ших ски­тов, где до­жи­ва­ют свой век са­мые ярые ста­ро­ве­ры, ко­то­рых еще не уда­лось вы­ку­рить из та­еж­ных нор.
   Че­рез два ча­са не­спеш­ным ша­гом, от­ряд ка­ва­ле­ри­стов, во гла­ве со сво­им ко­ман­ди­ром, вы­еха­ли из от­кры­тых во­рот особ­ня­ка, тре­вож­ным ал­лю­ром по­ска­ка­ли по ули­це. Ред­кие про­хо­жие, ко­то­рым на гла­за по­па­да­лись пол­то­ра де­сят­ка всад­ни­ков, про­во­жа­ли их ис­пу­ган­ны­ми взгля­да­ми, то­ро­пясь свер­нуть от гре­ха по­даль­ше в бо­ко­вой пе­ре­улок. Власть она все­гда всласть, и по­гу­лять и по­кро­ва­вить, да за­чем лиш­ний раз судь­бу ис­пы­ты­вать? Кон­ный от­ряд вы­шел из го­ро­да и по­те­рял­ся в та­еж­ной ча­ще, обступавшей город
   В Си­би­ри, ле­том 1998
  -- Так, зна­чит при­бы­ли для про­хо­ж­де­ния служ­бы в наш го­род? - под­пол­ков­ник , воз­рас­том слег­ка за со­рок с чер­ной коп­ной во­лос, ну вы­ли­тый цы­ган, вы­шел из - за сто­ла, - очень хо­ро­шо!
   Он энер­гич­но по­жал ру­ку Во­ло­де, чуть при­щу­рил гла­за:
  -- Вся­кий нор­маль­ный ми­ли­цио­нер на­чи­на­ет свою служ­бу на по­сту уча­ст­ко­во­го. Кто, уча­ст­ко­вым не бы­вал, тот служ­бы не зна­ет. Та­ко­ва пер­вая за­по­ведь, по­то­му как это са­мый глав­ный со­труд­ник, лей­те­нант. И вто­рая за­по­ведь. Зна­ешь, эту за­по­ведь? - тут под­пол­ков­ник вы­дер­жал пау­зу, - не раз­ре­шай се­бя на­зы­вать мен­том. Это уго­лов­ни­ки нам при­кле­ить хо­тят, они ре­ши­ли, что это сей­час их вре­мя. Толь­ко мы им кры­лыш­ки то об­ре­жем, что ма­ло не по­ка­жет­ся!
   Во­ло­дя, при­быв­ший по­сле учи­ли­ща, для пред­став­ле­ния на­чаль­ни­ку рай­он­но­го от­де­ла ми­ли­ции сто­ял, вы­тя­нув­шись в струн­ку. Ка­би­нет не бли­стал рос­ко­шью. Обыч­ная ме­бель, пись­мен­ный стол, шка­фы, не­взрач­ная люс­т­ра. Два ок­на вы­хо­дят на ре­ку, за ко­то­рой, ку­да хва­та­ет глаз, бес­край­няя тай­га и синь не­ба.
  -- - Ну, иди, при­ни­май де­ла, - ска­зал на­пос­ле­док под­пол­ков­ник, - по­едешь в Та­ят­ский, го­ро­док не боль­шой, спра­вишь­ся. А ес­ли что, ко мне, не стес­няй­ся. Или к Боц­ма­ну, есть у нас та­кой, по­зна­ко­мишь­ся. На­род у нас ду­шев­ный, толь­ко вод­ки се­го­дня мно­го не пей, а то они с те­бя всту­пи­тель­ный взнос возь­мут. Тут уж ни­че­го не по­де­ла­ешь, тра­ди­ция!
  
   Се­ло Та­ят­ское, вес­на 20 г.
   В се­ло до­б­ра­лись но­чью, из­мо­тав се­бя и ло­ша­дей По ве­сен­ней рас­пу­ти­це от­мо­та­ли столь­ко верст, на­хле­ба­лись щей лап­тем. Ед­ва ми­но­ва­ли око­ли­цу, за­гав­ка­ли в го­лос де­ре­вен­ские псы, тут глав­ное бы­ст­ро разъ­е­хать­ся из­бам, не дать ни­ко­му опом­нить­ся. Толь­ко пол­ков­ник, ес­ли здесь, то­же не ду­рак, тут и заи­мок хва­та­ет, есть, где схо­ро­нить­ся. Но и че­ки­сты не лы­ком ши­ты, у них своя сно­ров­ка. Вы­ста­ви­ли по­сты, рас­пряг­ли ло­ша­дей, та­чан­ку с пу­ле­ме­том, по­ста­ви­ли так, что­бы ули­цу про­стре­ли­ва­ла, в слу­чае, не дай бог, ли­хо­го на­бе­га.
   А ут­ром на­ча­лось. Всех от ма­ла до ве­ли­ка, со­бра­ли на сход­ку. Толь­ко уж со­всем ма­лых, да не­мощ­ных ос­та­ви­ли по из­бам, да бе­ре­мен­ных баб ко­ман­дир, осо­бо, при­ка­зал не брать.
   - Вот, что гра­ж­да­не, - ко­ман­дир сто­ял на та­чан­ке, в ко­жа­ной курт­ке, го­во­рят, от вшей хо­ро­шо по­мо­га­ет, - я зла вам не же­лаю, толь­ко даю два ча­са на раз­мыш­ле­ние. Ли­бо вы мне при­ве­де­те сю­да этого бандита Гла­зы­ри­на, ко­то­рый вче­ра был здесь, ли­бо возь­му пя­те­рых, как зло­ст­ных вра­гов вла­сти, по­соб­ни­ков бан­ди­тов.
   На­род при­уныл. Му­жи­ки за­вер­те­ли го­ло­ва­ми, где взять то­го пол­ков­ни­ка, тай­га боль­шая, как за­пре­тишь по ней шас­тать. Сол­да­ты кру­гом с вин­тов­ка­ми, а свои ру­жья по­пря­та­ли. Да и чем по­мо­жешь? Вон, пу­ле­мет­чик си­дит на та­чан­ке, зу­бы ска­лит.
   Но ко­ман­дир не­пре­кло­нен, знать ни­че­го не знаю, и знать не хо­чу. По­до­ж­дал по­ло­жен­ный срок, встал на та­чан­ку, ча­сы дос­тал с цар­ским вен­зе­лем. Слух хо­дил, что от ца­ря дос­та­лись, ко­му порт­си­гар, а ему ча­сы в на­гра­ду, при­ло­жил к уху: "Идут!"
   - Вы­хо­ди­те, - и ука­зал паль­цем.
   Вы­ве­ли пя­те­рых, двух му­жи­ков - бо­ро­да­чей, двух под­ро­ст­ков, со­всем со­п­ли­вых, да де­да Иг­на­тия, та­ко­го ста­ро­го, что тот и не по­нял, ку­да его вы­зва­ли, мо­жет го­су­дарь ста­ро­го сол­да­та на­гра­дить, чем по­же­лал за вой­ну с тур­ка­ми? Ог­ра­ди­ли шты­ка­ми, и по­ве­ли от за­вы­ваю­щей тол­пы в креп­кий ам­бар под за­мок.
  -- Жду до ут­ра, - ска­зал ко­ман­дир, как от­ре­зал. Стя­нул ску­лы и прочь по­шел, от­ды­хать в из­бу.
   В ам­ба­ре, все пя­те­ро раз­бре­лись по уг­лам, до ут­ра вре­ме­ни мно­го, бе­жать не­ку­да, да и ку­да? За­по­ры креп­кие, сол­да­ты с ружь­я­ми. Ви­но­ват, не ви­но­ват, а от­ве­чать все рав­но при­дет­ся. Де­ду с тру­дом объ­яс­ни­ли, что и как, он не по­ве­рил. На­чал кос­ты­лем сту­чать, власть ха­ять, тре­бо­вал, что­бы маль­цов от­пус­ти­ли. Но, ку­да там! По­том вы­дох­ся, сел в уг­лу и за­тя­нул мо­лит­ву, да так и ус­нул, смо­рен­ный пе­ре­жи­тым. Му­жи­ки в уг­лу си­де­ли, и уми­рать ра­но, и жить в тя­гость. Од­на бе­да, де­ти ма­лые, да жен­ки мо­ло­дые. Как спра­вят­ся с хо­зяй­ст­вом при та­кой - то вла­сти? Сво­их лю­дей за вра­гов счи­та­ет? Да и кто вла­сти свой? Пой­ди, уз­най!
   За­то маль­цам в раз­вле­че­ние. Им смерть еще не по­нять, им вез­де не си­дит­ся, да и не прав­да все это, шу­тит дядь­ка в ко­жа­не, ша­лит! Ам­бар хоть и бре­вен­ча­тый, а за­жечь, го­реть бу­дет, за ми­лую ду­шу. Вот и кре­са­ло име­ет­ся, раз, два и вспых­нул ого­нек, за­го­ре­лось се­но, в ми­ну­ты пла­мя пе­ре­ки­ну­лось на су­хие дос­ки. Все жда­ли, что сей­час со­бьют зам­ки и вы­пус­тят всех на све­жий воз­дух.
  -- По­жар, ам­бар го­рит! - за­ско­чил за­спан­ный ка­ра­уль­ный к ко­ман­ди­ру. Клю­чи сам ко­ман­дир за­брал, что­бы ис­ку­са ни у ко­го не бы­ло.
  -- Не ме­шай­те мне спать, - от­ре­зал он, - кто за­па­лил, пусть тот и ту­шит. Вы­ста­вить оце­п­ле­ние, ни­ко­го не пус­кать!
   А сам по­вер­нул­ся на дру­гой бок. На­до же, толь­ко за­сы­пать на­чал!
   Ам­бар сго­рел пол­но­стью, к ут­ру толь­ко лег­кий ды­мок кру­жил­ся над пе­пе­ли­щем. Вы­брать­ся из го­ря­ще­го по­ме­ще­ния ни­кто не смог, а сбить за­мок не да­ла ох­ра­на. Раз са­ми по­дожг­ли, пусть са­ми и ту­шат! Не­смот­ря на ры­да­ния род­ных , ди­кие во­пли ма­те­рей, ни­кто не ре­шил­ся на­ру­шить при­каз ко­ман­ди­ра. На рас­све­те уда­лось оты­скать тру­пы всех пя­те­рых не­сча­ст­ных, и раз­вез­ти их по из­бам.
   А ко­ман­дир, встал, как де­лал это в го­ро­де, в уроч­ный час, умыл­ся хо­лод­ной во­дой, утер­ся чис­тым, вы­ши­тым руш­ни­ком, и, хо­ро­шо по­ку­шав, вы­шел на ули­цу. Яр­ко све­ти­ло солн­це, и пер­вые ка­пе­ли уже зве­не­ли, па­дая на­земь.
  -- Ска­жи всем, что­бы опять со­бра­лись, а то я что - то за­ждал­ся, - ска­зал он ор­ди­нар­цу.
   Тот по­спе­шил вы­пол­нить при­каз, сел на ко­ня и стал объ­ез­жать де­ре­вен­ские из­бы, вы­зы­вая всех на но­вую сход­ку. На­род в ужа­се бе­жал к де­ре­вен­ской церк­ви.
   Ко­ман­дир дос­тал ча­сы, щелк­нул крыш­кой.
  -- Я про­сил всех вче­ра по­ду­мать, как по­сту­пить, что­бы бан­дит Гла­зы­рин, сдал­ся нам. Я даю вам еще два ча­са. А что, ка­са­ет­ся ноч­но­го по­жа­ра, это де­ло рук контр­ре­во­лю­цио­не­ров, и по­то­му, ко­то­рые не хо­тят со­вет­скую власть, долж­ны не­сти на­ка­за­ние.
   Он го­во­рил спо­кой­но, слов­но ни­че­го не про­изош­ло. Тол­па взвы­ла. Жен­щи­ны го­ло­си­ли, муж­чи­ны в рас­те­рян­но­сти сжи­ма­ли ку­ла­ки.
   На­ко­нец, из тол­пы вы­шел по­жи­лой муж­чи­на, чуть при­хра­мы­вая, по­до­шел к ко­ман­ди­ру:
  -- - Гос­по­дин ко­ман­дир, я знаю, где пол­ков­ник, доз­воль­те от­лу­чить­ся до ве­че­ра.
  -- А не врешь, а то ведь се­мья твоя по­стра­да­ет, на­де­юсь, зна­ешь?
  -- Да как не знать, знаю!
   Му­жик гла­дил чер­ную бо­ро­ду, опус­тив гла­за в зем­лю. Не мог под­нять, сил не хва­та­ло скрыть не­на­висть.
  -- Ну, иди! Да пе­ре­дай, пусть жи­вым вы­хо­дит, жить бу­дет. Сло­во даю, - ска­зал ко­ман­дир.
   И рас­пус­тил всех по до­мам. Он точ­но знал, си­бир­ский му­жик сло­во дер­жит.
   Пол­ков­ник нис­коль­ко не уди­вил­ся при­хо­ду гон­ца из де­рев­ни. Он и сам по­ни­мал, что при­шло вре­мя, ко­гда нуж­но ре­шать, что де­лать даль­ше. Сколь­ко не убе­гай, а лов­цы все рав­но най­дут­ся, рас­ста­вят се­ти. По­то­му как улов боль­шой. Ви­ди­мо при­ка­за­ли боль­шие лю­ди, да вот толь­ко не зна­ют, тот ли Гла­зы­рин или нет. Не пе­ред чем не ос­та­но­вят­ся, все кро­вью заль­ют, зо­ло­то оно все­гда зо­ло­то.
   Он си­дел на сва­лен­ном брев­не, у две­рей не­боль­шой охот­ничь­ей за­им­ки, уст­ро­ен­ной так хит­ро, что в пя­ти мет­рах прой­дешь, не за­ме­тишь. А ведь все, кто жи­вет в этом не­боль­шом сель­це, его род­ные дя­дья и с тет­ки. Он и вос­пи­ты­вал­ся на сель­ском кош­те, ко­гда ос­тал­ся в мла­ден­че­ст­ве без от­ца и ма­те­ри, а вот, ви­дишь, как вы­шло.
  -- Ну, по­шли, - ска­зал он про­сто, - раз нуж­но, зна­чит нуж­но, де­ло та­кое.
   Он ог­ля­дел за­им­ку, по­лу­шу­бок на сне­гу, кос­те­рок, втя­нул аро­мат та­еж­но­го воз­ду­ха.
  -- - Ну, про­щай все зем­ное, при­шла мне по­ра да­вать от­вет ца­рю не­бес­но­му!
   Он мах­нул ру­кой, по­вер­нул­ся и по­шел, тя­же­ло за­гре­бая, рых­лый ве­сен­ний снег.
   Где - то в Си­би­ри , 20 го­да.
   ...От­ряд воз­вра­щал­ся, не спе­ша, со­блю­дая все пра­ви­ла пре­дос­то­рож­но­сти. На од­ной из та­ча­нок си­дел пол­ков­ник. Сза­ди еха­ли два бой­ца, с твер­дым при­ка­зом, чуть что, глу­шить пол­ков­ни­ка, но на­смерть не уби­вать. На по­воз­ке, ре­к­ви­зи­ро­ван­ной по слу­чаю, ехал по­вар, обе­ре­гая цен­ный груз. Кое - ка­ким про­до­воль­ст­ви­ем уда­лось раз­жить­ся. Да и кто от­ка­жет, лишь бы бы­ст­рее уб­ра­лись. Бой­цы ра­зо­мле­ли от те­п­ло­го дня, яр­ко­го го­лу­бо­го не­ба, от хме­ля, за­бро­див­ше­го в кро­ви мо­ло­до­го те­ла. Солн­це сли­за­ло снеж­ный по­кров с до­ро­ги, пре­вра­тив в топ­кое не­про­лаз­ное ме­си­во. Ко­пы­та ло­ша­дей то и де­ло сколь­зи­ли по та­лой гли­не, бой­цам при­хо­ди­лось все вре­мя дер­жать по­во­дья, са­мим быть на­сто­ро­же.
   Пол­ков­ник, ка­за­лось, спал, при­сло­нив­шись к спин­ке та­чан­ки. Он при­крыл гла­за, и про­сто от­ды­хал, на­сла­ж­да­ясь по­след­ни­ми мо­мен­та­ми, ко­гда он мог ды­шать при­выч­ным воз­ду­хом, ка­ким ды­шат сво­бод­ные лю­ди. Толь­ко где, они сво­бод­ные? Стран­но, он мог уме­реть сот­ню раз в бою, а дол­жен при­нять смерть от рук, сво­их брать­ев по язы­ку и ве­ре? По­че­му ты так, за­хо­тел Гос­по­ди, что раз­де­ля­ет лю­дей в этом един­ст­вен­ном ми­ре?
  -- Стой! - раз­да­лась ко­ман­да в го­ло­ве не­боль­шой ко­лон­ны.
   Бой­цы при­дер­жа­ли ло­ша­дей. Мо­жет при­вал?
   Нет, у са­мой до­ро­ги си­дит пар­ниш­ка, лет две­на­дца­ти, оде­тый в ка­кие - то лох­мо­тья, в опор­ках, си­ний от го­ло­да, по­смот­реть, мерт­вяк!
   Ко­ман­дир, под­тя­нул­ся на стре­ме­нах, по­вер­тел го­ло­вой, вздох­нул. Ок­ру­жив­шие его бой­цы мол­ча­ли, ожи­дая его ре­ше­ния.
  -- Ты, чей, - спро­сил он.
   Хо­тя, че­го тут спра­ши­вать, и так по­нят­но, ни­чей.
   Пар­ниш­ка мол­чал, то ли сил го­во­рить не бы­ло, то ли не­мой от ро­ж­де­ния, ма­ло ли сей­час на­ро­ду в не­сча­стье ма­ет­ся.
  -- По­зо­ви­те ко мне по­ва­ра! - рас­по­ря­дил­ся не­гром­ко ко­ман­дир.
  -- Эй, Спи­ри­дон, жи­вей, - за­гро­хо­та­ли го­ло­са бой­цов, - ко­ман­дир зо­вет!
   По­до­шел сте­пен­ный му­жик, не­вы­со­ко­го рос­та, до­ло­жил:
  -- То­ва­рищ, ко­ман­дир...
  -- Вот что, Спи­ри­дон, возь­ми пар­ня под свою опе­ку, да сра­зу не кор­ми, а то пом­рет. А так вы­рас­тет но­вый бо­ец для со­вет­ской вла­сти!
  -- А как за­пи­сать - то, - встрял пи­сарь, - а то ни име­ни, ни фа­ми­лии.
  -- А что, тут га­дать, - под­ска­зал кто - то из бой­цов, - за­пи­шем на фа­ми­лию Спи­ри­до­на. Он у нас Пу­тин, для пар­ня в са­мый раз, в пу­ти и на­шли!
   Пар­ниш­ка так ос­лаб от го­ло­да, что не мог под­нять­ся, толь­ко смот­рел на бой­цов впав­ши­ми го­лу­бы­ми гла­за­ми, щу­рясь от солн­ца.
  -- По­мо­ги­те, - рас­по­ря­дил­ся ко­ман­дир, - от­не­си­те на та­чан­ку.
   Пол­ков­ник под­ви­нул­ся, ус­ту­пая ме­сто най­ден­но­му пар­ню. Он с ин­те­ре­сом раз­гля­ды­вал его ху­дое чу­ма­зое ли­цо, и что - то зна­ко­мое ви­де­лось ему в пра­виль­ных, со­всем не кре­сть­ян­ских чер­тах ли­ца.
  -- А звать то те­бя как? - спро­сил Спи­ри­дон, уст­раи­вая его поч­ти не­ве­со­мое те­ло на та­чан­ку.
   Маль­чик мол­чал, не в си­лах от­ве­тить на во­прос.
  -- - По­ди, Во­лодь­кой? Сей­час всех так зо­вут, - не уни­мал­ся по­вар, об­ра­ща­ясь к маль­чиш­ке.
   Тот, ка­за­лось, кив­нул ут­вер­ди­тель­но го­ло­вой, а мо­жет, про­сто го­ло­ва кач­ну­лось от тря­ски.
  -- - Ну, Вла­ди­мир Пу­тин, уст­раи­вай­ся удоб­нее, те­перь не про­па­дем!
  
   Го­ро­док Та­ятск 1998 г.
   Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич лю­бил бы­вать в ле­су в оди­но­че­ст­ве, и луч­ше все­го ему нра­ви­лось гу­лять в дожд­ли­вую по­го­ду. Ему бы­ло уже за пять­де­сят, мно­гое в жиз­ни уда­лось, мно­гим он был до­во­лен. И ему хо­ро­шо ду­ма­лось под пе­ние птиц, строи­лись пла­ны, хо­те­лось ус­петь мно­гое, по­то­му что жизнь уже идет к за­ка­ту а там, как го­ва­ри­вал его хо­ро­ший зна­ко­мый Вла­ди­мир Пав­ло­вич, ос­та­нет­ся: "Ке­фир, кли­стир, сор­тир". Что же де­лать, от это­го ни­ку­да не уй­дешь. Ра­но еще итог под­во­дить, но не зря он топ­тал зем­лю, со­всем не зря.
   Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич вы­шел на при­го­рок, под­ми­ная но­га­ми скольз­кую от вла­ги тра­ву. Вни­зу, в рас­ще­ли­не вид­не­лись раз­бро­сан­ные до­ми­ки, там на­чи­нал­ся его род­ной го­ро­док. Как мно­гие го­род­ки, был он дол­гое вре­мя за­бу­бен­ной де­ре­вень­кой, но уце­ле­ла, и по­сте­пен­но пре­вра­ти­лась в чис­тень­кий ак­ку­рат­ный го­ро­док на бе­ре­гу пол­но­вод­ной ре­ки. Имен­но там про­шла вся его жизнь. Про­мыш­ля­ли лю­ди на жизнь ле­сом да ры­бой, еще кое - чем по ме­ло­чи, так и жи­ли, ухо­дя от ог­ня в по­лы­мя. Там, из со­п­ли­во­го Толь­ки, он стал все­ми ува­жае­мым Ана­то­ли­ем Ни­ко­лае­ви­чем, са­мым бо­га­тым че­ло­ве­ком во всей ок­ру­ге.
   С это­го лю­би­мо­го мес­та он ча­ще все­го и на­блю­дал за тем, как ме­ня­лась жизнь го­род­ка. Как поя­ви­лись тру­бы но­во­го за­во­да, хо­зяи­ном его он те­перь стал, да и не толь­ко за­во­да. Здесь он и встре­тил свою лю­бовь. Пер­вую и един­ст­вен­ную. Вот, сей­час, он рас­смот­рел тем­нею­щую вни­зу реч­ку с ред­ки­ми лод­ка­ми, пе­ре­вер­ну­ты­ми вверх дно, спра­ва и сле­ва, тем­ные пят­на ело­вой тай­ги. Чуть по­одаль - кре­сты клад­би­ща, где по­ко­ят­ся и имен­ные и бе­зы­мян­ные. И над всем этим ширь не­ба, от ко­то­рой за­хва­ты­ва­ет дух, хо­тя уже тре­тий день идут до­ж­ди, и сол­ныш­ко из­ред­ка про­гля­ды­ва­ет сквозь про­све­ты в об­ла­ках. Та­кое не­на­стье ему нра­ви­лось боль­ше все­го. В та­кую по­го­ду и ду­ма­лось лег­че, да и нра­ви­лось хо­дить по на­бух­ше­му от во­ды ле­су.
   По ре­ке про­шла, на­ру­шая вод­ную гладь, мо­тор­ная лод­ка, кое-где над до­ма­ми поя­ви­лись дым­ки. " Ну, что же по­ра к ужи­ну воз­вра­щать­ся",- ре­шил Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич. Он еще раз ки­нул взгляд, оты­скал гла­за­ми свой трех­этаж­ный особ­няк крас­но­го кир­пи­ча, под ди­ко­вин­ной для здеш­них мест, че­ре­пи­цей. Дом сто­ял, воз­вы­ша­ясь над дру­ги­ми, проч­ный, по­стро­ен­ный на ве­ка. Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич, по­сто­ял еще не­сколь­ко мгно­ве­ний. С удо­воль­ст­ви­ем втя­нул све­жий воз­дух. "А все - та­ки, я мо­ло­дец! И дом по­стро­ил всем на удив­ле­ние, и де­тей Ань­ку с Саш­кой ро­дил, да и не по­след­ним че­ло­ве­ком чис­люсь. А ведь отец чуть в лап­тях не хо­дил, те­леж­но­го скри­па бо­ял­ся". Что про то го­во­рить, дав­но это бы­ло. Те­перь дом пол­ная ча­ша, де­тям ни в чем не от­ка­зы­ва­ет. Доч­ка мо­ло­дец, ум­ни­ца. Сын толь­ко бес­по­ко­ит, но пе­ре­бе­сит­ся, Бог даст, про­дол­жит его де­ло.
   Он стал спус­кать­ся к ма­ши­не, стоя­щей вни­зу. Са­по­ги разъ­ез­жа­лись по влаж­ной тро­пин­ке. "Сей­час прие­ду, Ле­ноч­ка ужин на­кро­ет, мож­но и сто­поч­ку про­пус­тить, в та­кую- то по­го­ду толь­ко на пе­чи и ле­жать..."
   Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич по­ста­вил "Ни­ву" в га­раж, нра­ви­лась ему эта ма­ши­на, и по­то­му что ку­пил еще то­гда, ко­гда счи­тал ка­ж­дую ко­пей­ку, слу­жи­ла ему вер­но, как ра­бо­чая ло­шад­ка. Вы­ру­ча­ла его не­од­но­крат­но, дель­ный че­ло­век ее при­ду­мал, Хо­тя и дру­гих ма­шин был пол­ный га­раж. Но то, боль­ше для ку­ра­жа. Не спе­ша, за­крыл ко­ва­ные с вен­зе­лем во­ро­та, и по­шел по до­рож­ке к па­рад­но­му, ог­ля­ды­вая хо­зяй­ским взгля­дом под­во­рье. Под­стри­жен­ные ак­ку­рат­но кус­ты, но­во­мод­ный га­зон. Клум­бы цве­тов. Что ни го­во­ри, а за­ме­ча­тель­но, спа­си­бо баб­ке, не она, кто зна­ет, ка­ким бо­ком бы по­вер­ну­лась жизнь. Не все из ее за­ве­ща­ния вы­пол­нил, так еще не вся жизнь, на­до и вну­кам что - то ос­та­вить.
   Вы­са­жен­ные кус­ты жда­ли рук хо­зяи­на, при­вес­ти их в нуж­ный по­ря­док, до­рож­ки по­пра­вить, да ма­ло най­дет­ся за­бот у на­стоя­ще­го хо­зяи­на. " Не за­быть, по­смот­реть, в ко­тель­ной на­сос ба­рах­лить стал, не де­ло это...". Он под­нял­ся на крыль­цо, вы­ло­жен­ное ро­зо­вы­ми ке­ра­ми­че­ски­ми плит­ка­ми. По­тя­нул тя­же­лую, с ог­ром­ны­ми го­лу­бо­ва­ты­ми стек­ла­ми, дверь, и всту­пил в яр­ко ос­ве­щен­ную при­хо­жую. В ог­ром­ной за­ле бы­ло пус­то. Он снял са­по­ги, от­крыл зер­каль­ный шкаф, по­ве­сил про­мок­шую курт­ку. На ке­ра­ми­че­ском по­лу лу­жи­цы на­тек­ли лу­жи­цы гряз­ной во­ды. "Ска­зать, что бы уб­ра­ли" - мельк­ну­ла мысль. Он по­до­шел к стоя­ще­му у сте­ны ог­ром­но­му зер­ка­лу, взял гре­бень при­че­сать влаж­ные во­ло­сы. И тут ус­лы­шал ис­те­ри­че­ский лай лю­би­мо­го пса Жо­ры, ком­нат­ной со­бач­ки ка­кой- то мод­ной по­ро­ды. Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич, обес­по­ко­ен­ный не­обыч­ным по­ве­де­ни­ем со­ба­ки, ма­ши­наль­но под­нял го­ло­ву, и впал в столб­няк. В ши­ро­ко рас­пах­ну­тых две­рях, с пис­то­ле­том в ру­ках сто­ял его сын Саш­ка и це­лил­ся ему в грудь. "Саш­ка, ты что ... де­ла­ешь?" - гло­тая ко­мок в гор­ле, про­из­нес Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич, чув­ст­вуя как хо­лод­ный пот по­тек по спи­не. Ни­че­го боль­ше ска­зать он не ус­пел. На мерт­вен­но блед­ном, но аб­со­лют­но спо­кой­ном ли­це сы­на поя­ви­лась по­ко­ре­жен­ная улыб­ка, гро­хот вы­стре­ла рва­нул воз­дух, на­пол­няя ком­на­ту рвот­ным за­па­хом по­ро­ха, Что - то боль­но уда­ри­ло в грудь, и ог­лу­шаю­щая боль прон­зи­ло все те­ло. " Сы­нок, ты за­чем...?", - про­хри­пел он, пы­та­ясь за­це­пить­ся взгля­дом за бы­ст­ро таю­щий свет люс­т­ры...
   Си­бирь, рай­центр Кор­туз
   Боц­ман, ока­зал­ся ка­пи­та­ном вы­со­чен­но­го ро­та и те­ло­сло­же­ни­ем по­хо­дил чем - то на Та­ра­са Буль­бу из книж­ки Го­го­ля. Но по­сколь­ку книж­ку уже ма­ло кто чи­тал, зва­ли его меж со­бой со­труд­ни­ки имен­но так, за­бы­вая ино­гда на­стоя­щее имя, от­че­ст­во: Сер­гей Ни­ко­лае­вич. Он ни­ко­гда не оби­жал­ся на сво­их то­ва­ри­щей, и по­то­му слыл че­ло­ве­ком дос­туп­ным и не злым. Од­на­ко, не­смот­ря на свой доб­ро­душ­ный вид, де­ло знал хо­ро­шо, пом­нил в ок­ру­ге всех, у ко­го бы­ли не­ла­ды с за­ко­ном, и от­ли­чал­ся свой­ст­вен­ным сы­щи­ку скла­дом ума. Был он, че­ло­ве­ком до­тош­ным, и, все­гда знал, что слож­ных дел не бы­ва­ет. Нуж­но толь­ко най­ти то­го че­ло­ве­ка, кто это пре­сту­п­ле­ние со­вер­шил. Вот и все. Боц­ман встре­тил но­во­ис­пе­чен­но­го уча­ст­ко­во­го у се­бя в ка­би­не­те. По­жал ру­ку, уса­дил на стул, и, до­воль­но улы­ба­ясь, и дол­го рас­спра­ши­вал о пре­по­да­ва­те­лях ми­ли­цей­ской шко­лы, ко­то­рую сам в свое вре­мя за­кан­чи­вал. По­том встал, от­че­го ка­би­нет, слов­но умень­шил­ся на­по­ло­ви­ну, ска­зал:
  -- - Да­вай, бе­ги, а то там те­бя твоя за­жда­лась, весь от­дел вол­ну­ет­ся, чья это, кра­си­вая, их бед­ных по­се­ти­ла. А де­ла на­ши, скорб­ные, ни­ко­гда не пе­ре­де­ла­ешь, они все­гда раз­ные.
   Он еще раз по­жал ру­ку, про­во­жая лей­те­нан­та, вер­нул­ся, сел за стол, от­крыл блок­нот, сде­лал по­мет­ку, за­хлоп­нул его и бро­сил в ящик сто­ла. По­смот­рел в ок­но. Бы­ло хо­ро­шо вид­но, как не­боль­шой па­ро­хо­дик спе­шил, раз­ре­зая не­боль­шие вол­ны, спе­шил по сво­им де­лам. Ка­пи­тан вздох­нул. Как бы­ст­ро ле­тит вре­мя! Дав­но ли сам был та­ким мо­ло­дым и сча­ст­ли­вым, как этот пар­ниш­ка? А те­перь и жи­вот рас­тет, и лы­си­на про­би­ва­ет­ся? Ле­тит же вре­мя, не ос­та­но­вишь! А мо­жет вре­мя ни ку­да и не дви­жет­ся, а толь­ко лю­ди ме­ня­ют­ся?
   Уезд­ный го­род Кор­туз, вес­на 20 - го­да.
   Пол­ков­ник да­же не счи­тал, сколь­ко дней про­вел в ка­ме­ре "Чрез­вы­чай­ки", с то­го вре­ме­ни, как сам сдал­ся ка­ра­те­лям. Да и за­чем де­лать не­нуж­ную, бес­смыс­лен­ную ра­бо­ту? От­сю­да ему не вый­ти, а в чу­де­са он не ве­рил. В под­ва­ле, а это был точ­но под­вал, пах­ло сы­ро­стью и че­ло­ве­че­ским стра­хом. И он бы­ст­ро свык­ся с не­ров­ны­ми сте­на­ми из кир­пи­ча, по­кры­тые из­ве­стью, кое - где ис­ца­ра­пан­ные ко­рот­ки­ми над­пи­ся­ми, про­щаль­ным во­плем не­сча­ст­ных, по­бы­вав­ших тут до не­го. На­ры, стол с этим пол­ков­ник сжил­ся, счи­тал все это как бы ча­стью че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния, а вот с бач­ком, ко­то­рый пред­на­зна­чал­ся для раз­ных на­доб­но­стей, сми­рить­ся не мог. Для не­го это бы­ло уни­зи­тель­ней пле­на, но вы­зван­ный над­зи­ра­тель толь­ко ту­по вы­слу­шал пол­ков­ни­ка, рав­но­душ­но по­жал пле­ча­ми и вы­шел, вы­ка­зы­вая всем сво­им ви­дом пол­ное пре­зре­ние к его прось­бе. " Бла­жит пол­ков­ник, от­сю­да путь толь­ко один, но­чью, да на бе­рег ре­ки, а он еще воз­му­ща­ет­ся, что не же­ла­ет, как все опо­рож­нять­ся. А чем он, дру­гих луч­ше? Дру­гие мо­гут, а он нет!". И док­ла­ды­вать ни­че­го не стал, ма­ло ли у на­чаль­ст­ва дру­гих дел.
   По­тя­ну­лись од­но­об­раз­ные тоск­ли­вые дни. Ни­ка­кие зву­ки не до­ле­та­ли сю­да, в этот ка­мен­ный ме­шок, все сли­лось в бес­ко­неч­ное, вы­ма­ты­ваю­щее од­но­об­ра­зие, на­ру­шае­мое сту­ком де­ре­вян­но­го лот­ка, в ко­то­рую три раза в день по­да­ва­ли еду. Ду­мать ему со­всем ни о чем не хо­те­лось, он за­пре­тил се­бе вся­кие вос­по­ми­на­ния, ка­кой смысл во­ро­шить пе­ре­жи­тое, про­шло­го не во­ро­тить, а бу­ду­ще­го у не­го нет. Толь­ко но­чью, ко­гда ему уда­ва­лось за­снуть, его тре­во­жи­ли сны, и тут во­ля его бы­ла бес­силь­на. На­пос­ле­док, он ви­дел кар­ти­ны его про­шлой жиз­ни, сво­их жен­щин, ма­те­ри, ко­то­рой он поч­ти не пом­нил. Ино­гда всплы­ва­ли ли­ца лю­дей, им поч­ти за­бы­тых, и то­гда он вспо­ми­нал, где и при ка­ких об­стоя­тель­ст­вах, он мог с ни­ми встре­чать­ся. Он му­чи­тель­но вспо­ми­нал, где он мог ви­деть ли­цо то­го маль­чиш­ки, ко­то­ро­го бо­ец на­звал Вла­ди­ми­ром по фа­ми­лии Пу­тин. Он на­стой­чи­во рыл­ся в па­мя­ти, и ни­че­го не мог оты­скать.
   Не­де­ли че­рез две, от­кры­лась дверь, и за ним при­шел кон­во­ир, мо­ло­дой, под­тя­ну­тый со­труд­ник в не­из­мен­ной ко­жа­ной курт­ке, и по­вел за со­бой. Они про­шли по длин­но­му ко­ри­до­ру под­ва­ла, ми­мо та­ких же две­рей, в пол­ной ти­ши­не, под­ня­лись по кир­пич­ным сту­пе­ням, и по ле­ст­ни­це, ис­тер­той обу­вью на вто­рой этаж. В ка­би­не­те, как по­ка­за­лось пол­ков­ни­ку, пе­ре­де­лан­ном из спаль­ни преж­них хо­зя­ев, его встре­тил, си­дя за сто­лом, муж­чи­на, со­всем не­при­мет­ной внеш­но­сти. Он да­же не взгля­нул на во­шед­ших муж­чин, и по­то­му, как ти­хо вы­шел из ка­би­не­та его кон­во­ир, пол­ков­ник по­нял, это не ме­ст­ный, а спе­ци­аль­но при­быв­ший по его ду­шу, го­нец. А то­му, ка­за­лось, не бы­ло ни­ка­ко­го де­ла до пол­ков­ни­ка, пе­ре­ми­наю­ще­го­ся с но­ги на но­ги, слов­но про­ви­нив­ший­ся шко­ляр, по­сре­ди­не ка­би­не­та. Пол­ков­ник то­же по­смот­рел в ок­но. Сквозь вет­ви буй­но рас­пус­тив­ших­ся де­ревь­ев уга­ды­ва­лось те­че­ние ре­ки, до­ле­та­ли зву­ки сту­ка ко­лес, про­ез­жаю­щих по­во­зок, го­ло­са из­воз­чи­ков. Он об­ра­до­вал­ся этим зву­кам, слов­но зна­кам на­стоя­щей жиз­ни. Муж­чи­на по­ше­ве­лил ру­ка­ми, и пол­ков­ник вздрог­нул, он при­знал то са­мое коль­цо, ко­то­рое ви­дел в ски­ту у стар­ца Пла­то­на, вот ведь как!
  -- Ви­жу, при­знал, - рав­но­душ­но про­из­нес муж­чи­на, и да­же ру­ку с пер­ст­нем про­тя­нул по­бли­же, что­бы пол­ков­ник мог его луч­ше ви­деть, - он са­мое, мо­жешь быть уве­рен.
  -- Са­дись, - при­гла­сил он, а то го­во­рят, что в но­гах прав­ды нет, а нам она нуж­на, как счи­та­ешь?
   Пол­ков­ник мол­ча сел, не зная, ку­да при­стро­ить свои ру­ки, по­том все же по­ло­жил на ко­ле­ни, сце­пив ла­до­ни.
  -- - Да­вай сра­зу о де­ле, ос­таль­ное, тут ре­бя­та са­ми на­пи­шут, за­чем их ли­шать удо­воль­ст­вия. Мы с ва­ми лю­ди серь­ез­ные, по­то­му бу­дем го­во­рить о ве­щах серь­ез­ных, - ска­зал муж­чи­на, об­ра­ща­ясь к пол­ков­ни­ку, - вы не про­тив?
   Пол­ков­ник по­жал пле­ча­ми, не все ли ему рав­но.
  -- - Я вас по­ни­маю, что вам вро­де бы все рав­но, толь­ко во­лю Ад­ми­ра­ла на­до вы­пол­нять, вы же для это­го и бы­ли по­сла­ны.
  -- Ка­кую во­лю, - спро­сил рав­но­душ­но пол­ков­ник, - я уже с ад­ми­ра­лом не встре­чал­ся, не знаю сколь­ко.
  -- Да бу­дет вам, - про­из­нес с лег­кой иро­ни­ей со­бе­сед­ник, - при чем тут встре­чал­ся, не встре­чал­ся! Хо­ти­те встре­тить­ся, так я вам ор­га­ни­зую в лю­бой мо­мент. Толь­ко ска­жи­те мне, ку­да су­ме­ли спря­тать то, что вам до­ве­рил Ад­ми­рал.
   И тут пол­ков­ник по­нял, что бо­ит­ся сле­до­ва­тель раз­го­ва­ри­вать вслух, бо­ит­ся, что есть у стен уши, а по­то­му и хо­дит во­круг да око­ло. Пол­ков­ник улыб­нул­ся хит­ро, слов­но со­гла­ша­ясь с тем, что го­во­рит его со­бе­сед­ник, ра­зомк­нул паль­цы, по­гла­дил бо­ро­ду, раз­ми­ная паль­цы. Муж­чи­на встал, и по­до­шел по­бли­же, слов­но го­то­вясь ус­лы­шать очень важ­ное, то, что дру­гим слы­шать со­всем не обя­за­тель­но. На ли­це его блу­ж­да­ла до­воль­ная улыб­ка, что же он сво­его поч­ти до­бил­ся. В ту же се­кун­ду на его шее замк­ну­лись паль­цы пол­ков­ни­ка, сле­до­ва­тель за­хри­пел, и стал, скре­сти но­га­ми, пы­та­ясь вы­рвать­ся. Дверь рас­пах­ну­лась, в ка­би­нет во­рвал­ся тот са­мый кон­во­ир, вы­дер­ги­вая не­по­дат­ли­вый ре­воль­вер. Не обо­ра­чи­ва­ясь, пол­ков­ник, но­гой от­пра­вил то­го об­рат­но в ко­ри­дор. Кон­во­ир, па­дая, на­жал на спус­ко­вой крю­чок.
   Пу­ля во­шла пол­ков­ни­ку в грудь, он все еще пы­тал­ся сжи­мать паль­цы, но си­лы уте­ка­ли в мес­те с ка­п­ля­ми кро­ви, боль жгла грудь, ста­но­ви­лась не­вы­но­си­мой. Он рух­нул на ко­ле­ни, пря­мо на сво­его про­тив­ни­ка. Тот, хри­пя, полз к ок­ну, не в си­лах под­нять­ся.
   Уми­рая, пол­ков­ник ма­ло об­ра­щал вни­ма­ния на под­няв­шую­ся бе­гот­ню и кри­ки. Соз­на­ние уп­лы­ва­ло, пе­ред гла­за­ми мель­ка­ли ли­ца лю­дей, муж­чин, жен­щин, мно­гих из них он про­сто не мог вспом­нить. Они слов­но ухо­ди­ли ку­да - то в ог­ром­ный тон­нель, и он про­ва­ли­вал­ся вме­сте с ни­ми. И тут, как вспыш­ка мельк­ну­ло пе­ред ним: зи­ма, цар­ский по­езд, Го­су­дарь, на­след­ник с ли­цом то­го са­мо­го маль­чиш­ки, без сил при­ва­лив­ше­го­ся с ним ря­дом на та­чан­ке.
   И все по­мерк­ло.
   Че­рез пол­ча­са труп пол­ков­ни­ка уб­ра­ли, пол за­мы­ли, вме­сто бла­го­дар­но­сти, кон­вои­ра от­пра­ви­ли под арест, в ка­би­не­те ос­тал­ся толь­ко тот са­мый муж­чи­на, ко­то­рый и доп­ра­ши­вал пол­ков­ни­ка. Он си­дел в крес­ле за сто­лом, в тя­же­лом раз­ду­мье, и мыс­ли его бы­ли, ка­за­лось со­всем да­ле­ко. Все на­до бы­ло на­чи­нать за­но­во.
   Го­ро­док Та­ят­ский, 1998г
   Вся ноч­ная жизнь го­род­ка про­хо­ди­ла в ме­ст­ном клу­бе, ко­то­рый чу­дом пе­ре­жил все на­пас­ти. Вы­бор раз­вле­че­ний был не­бо­гат. Тан­ца, не­за­слу­жен­но на­зы­вае­мые дис­ко­те­кой, да не­боль­шой бар, без ко­то­ро­го и тан­цы не в ра­дость. Дис­ко­те­ка бы­ла в раз­га­ре. В за­ле гре­ме­ла му­зы­ка, мо­ло­дежь, раз­го­ря­чен­ная ви­ном, без­за­бот­но тан­це­ва­ла. На­зна­чен­ный па­ру ме­ся­цев ме­ст­ным уча­ст­ко­вым, Во­ло­дя Се­ме­нов, ко­то­ро­го од­ни пы­та­лись все звать по от­че­ст­ву, Фе­до­ро­вич, дру­гие дя­дей Во­вой на­блю­дал из сво­его уг­ла за суе­той в за­ле. Как ни стран­но, ему нра­ви­лось быть уча­ст­ко­вым. " Глав­ное, будь с на­ро­дом, - как учил его под­пол­ков­ник Уль­я­нов, - они твоя бе­да и вы­руч­ка. Су­ме­ешь с ни­ми ужить­ся, счи­тай се­бя на­стоя­щим "Ани­ски­ным". А это до­ро­го­го сто­ит". Не­смот­ря на вся­ко­го ро­да мел­кие не­уда­чи, Во­ло­дя ус­пеш­но сра­жал­ся с ме­ст­ны­ми ал­ко­го­ли­ка­ми, во­риш­ка­ми, де­бо­ши­ра­ми, что и вхо­ди­ло в круг его обя­зан­но­стей. Вот и здесь он при­сут­ст­во­вал, что­бы, как го­во­ри­лось в на­став­ле­нии: "Од­ним сво­им ви­дом под­дер­жи­вать над­ле­жа­щий по­ря­док". Но вро­де бы пья­ных нет, зна­чит, прой­дет все без про­ис­ше­ст­вий, ес­ли ко­му си­няк по­ста­вят, ну это не страш­но, как го­во­рил его учи­тель, ка­пи­тан: " Шра­мы ко­бе­ля ук­ра­ша­ют, как ор­де­на". По­сле дис­ко­те­ки пой­дет до­мой, к сво­ей Ма­ше. У них все­гда на­хо­ди­лись де­ла, и эти де­ла за­пол­ня­ли те ве­че­ра, ко­то­рые им уда­ва­лось про­вес­ти вме­сте. Ма­ша уме­ла соз­дать в до­ме уют, и он по­сле служ­бы, все­гда то­ро­пил­ся до­мой. Ему нра­ви­лось при­дти до­мой, снять с се­бя фор­му. Дол­го и с на­сла­ж­де­ни­ем он умы­вал­ся про­хлад­ной во­дой, вы­ти­рал­ся мяг­ким по­ло­тен­цем из рук Ма­ши. За­тем, не то­ро­пясь, са­дил­ся за ма­лень­ких сто­лик на кух­не и при­ни­мал­ся за ужин. А Ма­ша, уха­жи­вая за ним, со­об­ща­ла по­след­ние но­во­сти, ко­то­ры­ми обиль­но снаб­жа­ли ее под­ру­ги и со­сед­ки по до­му. И вот се­го­дня, она, на­вер­ня­ка, ждет его, ко­ро­тая ве­чер на ди­ва­не пе­ред эк­ра­ном те­ле­ви­зо­ра. А еще она меч­та­ет за­вес­ти со­ба­ку, ну что же, с по­луч­ки впол­не мож­но бу­дет за­гля­нуть на го­род­ской ры­нок. Ко­неч­но, все у них бу­дет хо­ро­шо. От пред­чув­ст­вия встре­чи с Ма­шей, у не­го ста­ло хо­ро­шо на серд­це. Он хоть и ми­ли­цио­нер, а все- та­ки че­ло­век, да и не веч­но же быть уча­ст­ко­вым в этом по­сел­ке, за­кон­чит юри­ди­че­ский, и най­дет стоя­щую ра­бо­ту. Хо­тя, кто ска­зал, что это не ра­бо­та? Скуч­но­ва­то, ко­неч­но, да де­нег ма­ло­ва­то. Ста­нет, как под­пол­ков­ник Уль­я­нов, на­чаль­ни­ком от­де­ла, или бе­ри вы­ше, об­лас­ти. Уж то­гда ни­кто не при­пом­нит ему тот кон­фуз, ко­то­рый слу­чил­ся с ним в пер­вый день ра­бо­ты. Как сей­час вспом­нишь, так вздрог­нешь. При­шел то­гда млад­ший лей­те­нант к се­бе в ка­би­нет, в бе­лой ру­баш­ке, в но­вень­ком мун­ди­ре. Дос­тал клю­чи, ко­то­рый пе­ре­дал ему на­ка­ну­не его пред­ше­ст­вен­ник, сел за стол. "Хо­ро­шо! Те­ле­фон бле­стит, крес­ло вра­ща­ет­ся, жи­ви, не хо­чу". По­вер­тел клю­чи на паль­це. Ре­шил про­ве­рить сейф, от­крыл, ни­че­го та­ко­го, ин­те­рес­но­го, бу­ма­ги ка­кие-то. В даль­нем уг­лу ко­роб­ка не­боль­шая, дос­тал, по­дер­жал в ру­ках. Ре­шил от­крыть. Даль­ше он пом­нил все, как ми­ну­ты са­мо­го боль­шо­го по­зо­ра в сво­ей мо­ло­дой жиз­ни. Из ко­роб­ки вы­ле­те­ли брыз­ги кра­ся­ще­го ве­ще­ст­ва и вмиг и ру­баш­ка, и мун­дир ок­ра­си­лись в ядо­ви­то - ро­зо­вый цвет. А по­про­буй­те с ли­ца смыть эти пят­на от хи­ми­че­ской ло­вуш­ки. Про­бо­ва­ли? При­шлось три дня от­ле­жи­вать­ся до­ма под ехид­ным взгля­дом Ма­ши. Од­на­ко ко­гда это бы­ло? Пол­го­да то­му на­зад. А за это вре­мя Во­ло­дя вы­учил глав­ную за­по­ведь: " Не суй нос, ку­да со­ба­ка ла­пу не со­ва­ла". И все шло хо­ро­шо.
   Тан­цы бы­ли в раз­га­ре. Вот сы­нок ме­ст­но­го оли­гар­ха Саш­ка по­вис на де­ви­це, та толь­ко хи­хи­ка­ет, схва­тил за ру­ку, по­бе­жа­ли. На­вер­ное, на ал­лею люб­ви, есть тут та­кая не­да­ле­ко от клу­ба. Са­мое при­тя­га­тель­ное ме­сто для мо­ло­де­жи. Вот го­род­ская звез­да пар­ней раз­во­дит, про­сит че­го - то ку­пить. Вы­про­сит, са­мо со­бой. Чем по­том рас­счи­ты­вать­ся бу­дешь, де­вонь­ка, опять ко мне при­бе­жишь со сле­за­ми. " По­мо­ги­те, дя­дя Во­ва". "А что дя­дя Во­ва, отец род­ной?".
   Уча­ст­ко­вый про­шел в фойе, там по уг­лам жа­лись под­ро­ст­ки, по лет­не­му вре­ме­ни не спе­ши­ли до­мой. Вы­шел на крыль­цо, дос­тал си­га­ре­ту, за­жи­гал­ку, за­ку­рил. На­чав­ший­ся бы­ло дождь, утих, кое - где на не­бе ста­ли про­гля­ды­вать звез­ды. В тем­но­те раз­да­ва­лись шлеп­ки па­даю­щих с де­ревь­ев ка­пель до­ж­дя. И тут ре­за­нул уши де­ви­чий визг: " Уби­ли, Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча уби­ли...". Слов­но ош­па­рен­ный, бро­сив не­до­ку­рен­ную си­га­ре­ту, Во­ло­дя по­бе­жал на крик, на­ты­ка­ясь в тем­но­те на про­мок­шие кус­ты пар­ка.
   Дом Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча на­хо­дил­ся не­да­ле­ко от зда­ния клу­ба, в са­мом цен­тре го­род­ка. Ог­ром­ный уча­сток, был ого­ро­жен вы­со­ким за­бо­ром и спус­кал­ся к боль­шо­му пру­ду. Уча­ст­ко­вый под­бе­жал к рас­пах­ну­тым на­стежь во­ро­там, не пом­ня се­бя, в се­кун­ды пе­ре­сек парк, раз­би­тый пе­ред до­мом. Уни­мая бие­ние серд­ца, взбе­жал на крыль­цо. Дверь бы­ла не за­пер­та. Он не рас­счи­ты­вал, что дверь та­кая тя­же­лая, с уси­ли­ем он от­крыл ее, и ос­тол­бе­нел. Что ни го­во­ри, а к ви­ду смер­ти при­вык­нуть еще не ус­пел. В по­луть­ме лей­те­нант поч­ти на­сту­пил на те­ло хо­зяи­на. Он рас­те­рян­но за­вер­тел го­ло­вой, со­об­ра­жая, что пред­при­нять. На сту­пень­ках ле­ст­ни­цы, ве­ду­щей на верх­ние эта­жи ря­дом, си­дел, об­хва­тив го­ло­ву ру­ка­ми, сын Саш­ка, тот, что толь­ко де­сять ми­нут на­зад ве­се­ло сме­ял­ся в тан­це­валь­ном за­ле клу­ба. Бы­ло вид­но, что он в глу­бо­ком шо­ке. От­ку­да - то, из глу­би­ны до­ма раз­да­вал­ся ис­те­ри­че­ский со­ба­чий визг. Лей­те­нант бро­сил­ся ту­да. Вле­тев в по­лу­тем­ный зал, об­став­лен­ный ко­жа­ной ме­бе­лью, с ог­ром­ным ка­ми­ном, он уви­дел, как пе­ред крес­лом си­дит и во­ет, ма­лень­кая чер­ная со­бач­ка. На ог­ром­ном эк­ра­не те­ле­ви­зо­ра мель­ка­ли де­лан­но - сча­ст­ли­вые ли­ца ар­ти­стов. Пря­мо пе­ред эк­ра­ном си­де­ла, уто­нув в крес­ле, де­воч­ка. На ней был лег­кий, сит­це­вый ха­ла­тик. Лей­те­нан­ту по­ка­за­лось, что она спа­ла. Ему за­хо­те­лось тро­нуть ее за пле­чо, раз­бу­дить спя­щую, но, бро­сив взгляд, по­нял, что она то­же мерт­ва. Как учи­ли, при­ло­жил паль­цы к сон­ной ар­те­рии: позд­но. Не­сколь­ко мгно­ве­ний он со­об­ра­жал, что же ему де­лать, за­тем, ша­ря по сте­не, на­шел вклю­ча­тель, на­жал, под по­тол­ком за­жглась ог­ром­ная люс­т­ра, яр­ким све­том за­по­ло­нив зал. На пол­ке ка­ми­на сто­ял вну­ши­тель­ный, под ста­ри­ну те­ле­фон. Сту­пая ват­ны­ми но­га­ми, лей­те­нант по­до­шел к ап­па­ра­ту, снял труб­ку. Кру­та­нул циф­ры дис­ка, и не­тер­пе­ли­во ждал, ко­гда от­ве­тит де­жур­ный. Се­кун­ды тя­ну­лись веч­но­стью, мерт­вая де­воч­ка гля­де­ла на не­го за­стыв­шим взгля­дом. "Мо­жет быть, прав­да в них от­ра­жа­ет­ся ли­цо убий­цы",- при­шла ему в го­ло­ву мысль.
   На­ко­нец, в труб­ке по­слы­шал­ся ле­ни­вый муж­ской го­лос: " Де­жур­ный рай­он­но­го от­де­ла ми­ли­ции, май­ор По­тре­па­лов слу­ша­ет". Не­ожи­дан­но, Во­ло­дя по­нял, что не мо­жет вы­да­вить ни еди­но­го сло­ва, он про­сто по­те­рял спо­соб­ность го­во­рить. " Слу­шаю Вас, - не­тер­пе­ли­во за­го­во­ри­ли в труб­ке, - го­во­ри­те". " Тут, уби­ли ..., дво­их", - про­шеп­тал в труб­ку лей­те­нант. "А где это тут", - спро­сил не­воз­му­ти­мый го­лос. " Здесь, в до­ме",- сло­ва на­столь­ко пу­та­лись в го­ло­ве, что он с тру­дом про­из­но­сил их в труб­ку. "А кто го­во­рит, - по­ин­те­ре­со­ва­лись в труб­ке, на­зо­ви­тесь".
   " Уча­ст­ко­вый Се­ме­нов",- на­ко­нец пред­ста­вил­ся лей­те­нант.
  -- А, Во­ло­дя! А ты слу­чай­но не то­го? Серь­ез­но, что ли?
  -- Да, то­ва­рищ май­ор спра­вил­ся, на­ко­нец, с вол­не­ни­ем Се­ме­нов, вот Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич, а вот дочь его.
   В труб­ке не­сколь­ко се­кунд во­ца­ри­лось мол­ча­ние. По­слы­ша­лись ожив­лен­ные го­ло­са, изум­лен­ные вос­кли­ца­ния.
   Ты, вот что, ни­че­го не тро­гай, а я сей­час опе­ра­тив­ни­ков из­ве­щу, да про­ку­ро­ра. Жди всех. Ох­ра­ну обес­печь. Да, при­ва­ли­ло те­бе сча­стье!
   Очень ос­то­рож­но Во­ло­дя по­ло­жил труб­ку на ры­чаг, слов­но бо­ял­ся на­ру­шить чей-то сон. Со­бач­ки уже не бы­ло воз­ле те­ла уби­той де­вуш­ки. "А ес­ли убий­цы в до­ме, у не­го с со­бой, толь­ко фи­га в кар­ма­не. Да вряд ли, ско­рее все­го уже и свет ос­тыл". Со­ба­чий визг раз­да­вал­ся уже в дру­гой час­ти до­ма. "Что - то еще, на­вер­ное, слу­чи­лось".- Рав­но­душ­но по­ду­мал он, и по­шел на го­лос. Ему сно­ва при­шлось прой­ти че­рез при­хо­жую, где все так­же чер­ным ко­мом ле­жал труп хо­зяи­на. Ма­ши­наль­но от­ме­тил, что сы­на хо­зяи­на боль­ше нет на ле­ст­ни­це. "Так, где же он?". По­тя­нул рез­ную дверь, за ко­то­рой в ис­те­ри­ке, би­лась со­ба­ка. От­крыв дверь, вклю­чил свет. Ком­на­та ока­за­лась рос­кош­ной кух­ней, та­кой лей­те­нант ни­ко­гда не ви­дел. Но не это за­пом­ни­лось ему. Пря­мо на хо­лод­ном ка­фе­ле, по­сре­ди ог­ром­ной ком­на­ты, ле­жа­ла уби­тая жен­щи­на, вы­тя­нув впе­ред ру­ки. Стран­но, но Во­ло­дя да­же не ис­пу­гал­ся. Тя­же­лая ус­та­лость на­ва­ли­лась на не­го, он по­сто­ял не­сколь­ко се­кунд, по­вер­нул­ся, и вы­шел из кух­ни, ос­то­рож­но при­крыв дверь, слов­но бо­ял­ся на­ру­шить по­кой мерт­вой жен­щи­ны.
   Гла­ва 2 " Дом мерт­вых"
   Че­рез пол­ча­са за­ве­ре­ща­ла си­ре­на ми­ли­цей­ской ма­ши­ны. Дом на­бил­ся людь­ми в фор­ме и в гра­ж­дан­ской оде­ж­де. Ря­дом с зо­ло­че­ны­ми звез­да­ми на по­го­нах, со­сед­ст­во­ва­ли с джин­сы и фут­бол­ки. По­смот­ришь, ни дать, ни взять, сту­ден­ты при­бы­ли на прак­ти­ку. Со сто­ро­ны по­смот­реть, и не ска­жешь, что это при­бы­ла опе­ра­тив­ная груп­па. В дом за­пус­ти­ли ог­ром­ную ов­чар­ку. Од­на­ко та по­кру­ти­лась по при­хо­жей, вни­ма­тель­но по­смот­ре­ла на уча­ст­ко­во­го и се­ла. Ки­но­лог по­жал пле­ча­ми: " Нет сле­да". На­чаль­ник опе­ра­тив­ной груп­пы Ге­ра­си­мов, он же Боц­ман по­шу­тил: " Ви­дишь, на уча­ст­ко­во­го смот­рит, сво­его не при­зна­ет". По­том по­сто­ял не­сколь­ко ми­нут в раз­ду­мье, и ре­шил пер­вым де­лом обой­ти весь дом. Он ос­мат­ри­вал ка­ж­дую ме­лочь, слов­но старь­ев­щик, при­шед­ший в ра­зо­рен­ный дом, что­бы пе­ре­тря­сти дом и про­ве­рить, а не утаи­ли слу­чай­но, хо­зяе­ва цен­ную вещь?
   Дом про­из­вел на не­го впе­чат­ле­ние свои­ми раз­ме­ра­ми и бо­га­тым уб­ран­ст­вом. Три эта­жа да еще под­вал, все это го­во­ри­ло, что хо­зя­ин имел очень боль­шие день­ги, и пер­вый во­прос, ка­кой за­дал се­бе Боц­ман, вы­те­кал из это­го про­сто­го об­стоя­тель­ст­ва. Что­бы за­ра­бо­тать та­кие день­ги, нуж­но мно­го раз ста­но­вить­ся кли­ен­том их уч­ре­ж­де­ния, а он да­же не при­пом­нит, что­бы Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич, да­же фи­гу­ри­ро­вал в свод­ках ка­ких - ли­бо про­ис­ше­ст­вий. От­сю­да на­пра­ши­вал­ся вы­вод, что день­ги тек­ли со сто­ро­ны, а по­то­му смерть при­нял хо­зя­ин до­ма от рук не по­до­печ­ных ка­пи­та­на. Он про­шел пер­вый этаж, все ок­на бы­ли за­кры­ты, ни­ка­ких сле­дов взло­ма или борь­бы он не об­на­ру­жил. В лет­нем са­ду, за­став­лен­ным вся­ки­ми рас­те­ния­ми и цве­та­ми, бал­кон­ная дверь бы­ла за­кры­та из­нут­ри, ни­ка­ких сле­дов про­ник­но­ве­ния он не на­шел. По ед­ва по­скри­пы­ваю­щей де­ре­вян­ной ле­ст­ни­це, с рез­ны­ми пе­ри­ла­ми, он под­нял­ся на вто­рой этаж. На­пра­во, рас­по­ла­гал­ся бас­сейн, на­пол­нен­ной чис­той во­дой. Он за­гля­нул в ком­на­ты, рас­по­ло­жен­ные вдоль ча­ши бас­сей­на. В од­ной стоя­ло пиа­ни­но, в дру­гой на сте­не бы­ло раз­ве­ше­но ору­жие, по боль­шей час­ти, кин­жа­лы и ме­чи, все, о чем меч­та­ют в дет­ст­ве маль­чиш­ки. Но все это прак­ти­че­ски из­го­тов­лен­ный со­вре­мен­ны­ми умель­ца­ми шир­пот­реб. Ка­пи­тан за­гля­нул в пасть ка­ми­на, при­та­ив­ше­го­ся в уг­лу. Он был пуст и хо­ло­ден. Ка­пи­тан дви­нул­ся даль­ше, об­хо­дить " Дом мерт­вых", как он его ок­ре­стил. За­гля­нул в хо­зяй­скую спаль­ню, ог­ром­ная, боль­ше по­хо­жая на аэ­ро­дром, она про­из­во­ди­ла впе­чат­ле­ние трон­но­го за­ла. На­про­тив, шка­фы, скры­тые за зер­ка­ла­ми, пол­ные оде­ж­ды, ноч­ной сто­лик, те­ле­фон, ко­вер на по­лу. Со­сед­няя ком­на­та пред­став­ля­ла со­бой ка­би­нет. А вот это бы­ло уже на­мно­го ин­те­рес­нее. Сейф,вну­ши­тель­ных раз­ме­ров был от­крыт, воз­ле не­го ко­по­шил­ся зна­ко­мый экс­перт, вы­тря­хи­вая из не­го со­дер­жи­мое.
  -- - И что, - спро­сил, по­дой­дя, ка­пи­тан, - что Фе­до­ро­вич нам ска­жешь?
  -- А ни­че­го, - от­ве­тил тот, - от­кры­ли клю­ча­ми, вот они ви­дишь, а что тут про­па­ло, не мо­гу по­ка ска­зать. Ло­мать да­же не пы­та­лись.
  -- Ну, хо­ро­шо, по­дой­ди по­поз­же, ко­гда за­кон­чишь, по­со­ве­ту­ем­ся, - ска­зал он экс­пер­ту.
   Тот кив­нул, про­дол­жая рас­смат­ри­вать из­вле­чен­ные бу­ма­ги.
   Ка­пи­тан ос­мот­рел­ся. Бо­га­тый ка­би­нет, в уг­лу крес­ло, ог­ром­ное ко­жа­ное, си­деть на та­ком не­ма­лое удо­воль­ст­вие. Сте­ны ук­ра­ше­ны кар­ти­на­ми, боц­ман ма­ло, что в них по­ни­мал, все в ос­нов­ном пей­за­жи, толь­ко два ста­рин­ных порт­ре­та вы­де­ля­лись сре­ди это­го ско­п­ле­ния. Боль­шие фо­то­гра­фи­че­ские порт­ре­ты, на од­ном из ко­то­рых был изо­бра­жен по­след­ний царь, и на дру­гом муж­чи­на в бе­лом мун­ди­ре и офи­цер­ской фу­раж­ке, с прон­зи­тель­ным взгля­дом, си­лу ко­то­ро­го не смог­ла ото­брать да­же без­жиз­нен­ное фо­то.
   " Ну и вкус" - по­ду­мал ка­пи­тан, и стал спус­кать­ся по ле­ст­ни­це вниз. Там его ожи­дал про­ку­рор, ко­то­ро­му не тер­пе­лось вы­слу­шать хоть ка­кие - то вер­сии. А вер­сий не бы­ло ни­ка­ких. Боц­ман знал точ­но, сре­ди его по­до­печ­ных не бы­ло та­ких лю­дей, кто спо­со­бен был про­вер­нуть та­кое де­ло, не тот, что на­зы­ва­ет­ся уро­вень. С од­ной сто­ро­ны биз­нес­мен, мил­ли­он­щик, с дру­гой сто­ро­ны мел­кая шу­ше­ра, ко­то­рая и близ­ко к не­му не по­дой­дет. Зна­чит, убий­цы, лю­ди за­лет­ные. А это все­гда, как го­во­рил ка­пи­тан: "Чре­ва­то". Он мол­ча вы­слу­шал док­лад уча­ст­ко­во­го, снял с боль­шой лы­сой го­ло­вы фу­раж­ку, вы­тер пот: "Мо­лод па­рень, зе­лен, по­мо­щи, ко­неч­но, от не­го - ни­ка­кой". Спро­сил толь­ко:
  -- Ни­че­го по­доз­ри­тель­но­го не за­ме­чал?
   Тот толь­ко по­жал пле­ча­ми. Во­ло­дя сто­ял в сто­ро­не, не­сколь­ко рас­те­рян­ный, по­сколь­ку про не­го ка­за­лось, все, за­бы­ли. Все бы­ли за­ня­ты свои­ми де­ла­ми, бес­пре­рыв­но зво­ни­ли мо­биль­ные те­ле­фо­ны, ка­ж­дый пы­тал­ся что - то вы­яс­нить, или со­об­щить. За­ле­тел ка­кой - то жут­ко верт­ля­вый, мо­ло­дой па­рень, пред­ста­вил­ся ре­пор­те­ром. Ка­пи­тан по­до­звал со­труд­ни­ка, рас­по­ря­дил­ся:
  -- За­дер­жать, и вы­яс­нить, от­ку­да уз­нал, а по­том гнать в шею! Толь­ко веж­ли­во.
   Че­рез пол­ча­са Боц­ма­ну ста­ли под­хо­дить со­труд­ни­ки, и на­ча­ли док­ла­ды­вать ре­зуль­та­ты ос­мот­ра. Про­ку­рор, мо­ло­дой, эле­гант­но оде­тый, стал в сто­рон­ке, что-то по­ме­чая в блок­но­те, вре­мя, от вре­ме­ни бро­сая со­мни­тель­ный взгляд на ка­пи­та­на, слов­но ста­ра­ясь ули­чить его в чем - то не­хо­ро­шем. Кар­ти­на вы­ри­со­вы­ва­лась, пря­мо ска­зать, стран­ная. Кто-то со­вер­шен­но бес­пре­пят­ст­вен­но от­крыл сейф, в ко­то­ром хра­ни­лось ору­жие, дос­тал пис­то­лет, хо­тя там хра­ни­лось и ав­то­ма­ти­че­ское ору­жие, и из это­го пис­то­ле­та рас­стре­лял же­ну хо­зяи­на, дочь и са­мо­го Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча. За­тем опус­то­шил сейф, по­хо­же, с боль­ши­ми цен­но­стя­ми. Ни сле­дов борь­бы, ни сле­дов за­сто­лья не об­на­ру­же­но. Ка­ким - то чу­дом уце­лел один сын, и то бла­го­да­ря то­му, что в это вре­мя его про­сто не бы­ло до­ма. Ни­че­го со­об­щить по­ка не мо­жет, в силь­ней­шем шо­ке. От­кры­лась вход­ная дверь, во­шли вра­чи с но­сил­ка­ми. Сле­до­ва­тель дос­тал ви­део­ка­ме­ру, про­ку­рор ди­пло­ма­тич­но ото­шел в сто­ро­ну.
   Все шло сво­им че­ре­дом. Боц­ман за­ду­мал­ся, раз­мыш­ляя обо всем, что ему при­шлось ус­лы­шать. Седь­мое чув­ст­во под­ска­зы­ва­ло, что ре­ше­ние ле­жит на по­верх­но­сти, что оно ря­дом, но ни­че­го кон­крет­но­го ска­зать он не мог. Он не лю­бил та­ких дел, от та­ких дел од­ни не­при­ят­но­сти. В ис­то­рии бы­ло мно­го стран­но­стей, что - то не вя­за­лось. Это как ла­ви­на в го­рах, брось ма­лень­кий ка­ме­шек, а сле­дом по­ле­тит ог­ром­ная ка­мен­ная ла­ви­на, ув­ле­кая те­бя за со­бой, а там обя­за­тель­но на­ткнешь­ся на дя­дек с во­ло­са­ты­ми ру­ка­ми, ко­то­рые те­бя и за­ко­па­ют, ес­ли не в пря­мом, то в пе­ре­нос­ном смыс­ле.
  -- Где па­цан, - спро­сил он уча­ст­ко­во­го.
   Се­ме­нов по­шел ис­кать Са­шу по до­му. Вез­де бы­ли лю­ди, яр­ко го­рел свет, на сте­нах, уве­шан­ных кар­ти­на­ми, от­ра­жа­лись те­ни лю­дей, при­выч­но де­лаю­щих свою ра­бо­ту. Са­шу он на­шел в под­ва­ле, за­бив­ше­го­ся в са­мом уг­лу. Тот си­дел, ох­ва­тив го­ло­ву ру­ка­ми, слов­но не ви­дя ни­че­го во­круг. "Пой­дем, те­бя зо­вут, на­до кое-что рас­ска­зать". Тот мол­ча по­ви­но­вал­ся, по­шел, во­ло­ча за со­бой но­ги. " А ведь креп­кий па­рень, сле­за не про­шиб­ла",- по­ду­мал Во­ло­дя.
  -- Са­дись, - пред­ло­жил Са­ше Боц­ман, - рас­ска­жи, как и что.
   Па­рень ему со­всем не по­нра­вил­ся. Ли­цо слов­но сма­зан­ное, в ушах ко­леч­ки се­ре­жек.
  -- Я до­мой при­шел по­сле дис­ко­те­ки, в дом за­шел, хо­тел взять кое-что, а тут та­кое...
  -- А что, ох­ра­ны ни­ка­кой не бы­ло? - по­ин­те­ре­со­вал­ся Боц­ман.
  -- Нет, отец был про­тив сто­ро­жей. Го­во­рил: "Че­го нам бо­ять­ся, да и в го­род­ке лю­ди не пой­мут".
  -- А как сей­фы вскры­ли? Где отец клю­чи хра­нил?
  -- Все­гда с со­бой но­сил. А за­пас­ные пря­тал до­ма, в сто­ле в спаль­не.
  -- А ты ска­зать не мо­жешь, ка­кие цен­но­сти бы­ли? - спро­сил Боц­ман Са­шу. А сам по­про­сил по­мощ­ни­ка: " Схо­ди, про­верь клю­чи".
  -- Де­нег бы­ло ты­сяч пять­сот, зо­ло­то, ча­сы до­ро­гие...
  -- Руб­лей?
  -- Зе­ле­ных. А из зо­ло­та, - Са­ша на­чал пе­ре­чис­лять.
   Что - то уж очень точ­но зна­ет, ес­ли в сейф не за­гля­ды­вал, то стран­но, опись что ли име­ет.
  -- А сам дав­но за­гля­ды­вал? - рав­но­душ­но спро­сил Боц­ман.
  -- Да, отец мне не от­кры­вал, так, что ви­дел.
  -- По­нят­но, - по­ды­то­жил ка­пи­тан.
  -- Те­перь ска­жи, из ору­жия что про­па­ло, - спро­сил по­до­шед­ший сле­до­ва­тель из про­ку­ра­ту­ры, скла­ды­вая ви­део­ка­ме­ру.
  -- Два пис­то­ле­та "ПМ", ка­ра­бин. Ос­таль­ное все на мес­те.
   "Ко­гда ус­пел пе­ре­счи­тать, - от­ме­тил про се­бя Боц­ман, - стран­но все, не скла­ды­ва­ет­ся как - то". По­до­шел по­мощ­ник, до­ло­жил: " Клю­чей в спаль­не не на­шел. А, вот, у хо­зяи­на на­шли в кар­ма­не. От­кры­ли те­ми клю­ча­ми, что в спаль­не".
  -- Кто знал, что клю­чи хра­нят­ся в спаль­не?
  -- Все в до­ме зна­ли, - по­жал пле­ча­ми Са­ша.
   "Вот то - то и оно, что в до­ме", - от­ме­тил для се­бя Боц­ман.
   Ра­бо­та шла до са­мо­го рас­све­та. По­сто­вые до­ло­жи­ли, что ни­ка­ких по­доз­ри­тель­ных ма­шин не на­блю­да­лось. Го­ро­док свя­зы­ва­ла с об­ла­ст­ным цен­тром толь­ко од­на ас­фаль­ти­ро­ван­ная до­ро­га, все объ­ез­ды то­же бы­ли за­кры­ты. Всех во­ди­те­лей зна­ли в ли­цо ме­ст­ные ин­спек­то­ры, так что за­це­пить­ся бы­ло не за что.
   Уже рас­све­ло, ко­гда про­ку­рор по­ды­то­жил ре­зуль­та­ты ра­бо­ты.
  -- - Всем иметь в ви­ду, что от всех нас тре­бу­ют­ся по­ло­жи­тель­ные ре­зуль­та­ты, при­чем как мож­но бы­ст­рее. Мне уже зво­ни­ли из об­лас­ти, что ска­за­ли, вам всем луч­ше не знать. Пре­сту­п­ле­ние, что на­зы­ва­ет­ся, ре­зо­нанс­ное. По­это­му рой­те, му­жи­ки, рой­те. Ес­ли что, сра­зу ко мне!
   Пе­ред тем, как сесть в ма­ши­ну, ка­пи­тан по­до­звал Во­ло­дю к се­бе:
  -- - С бое­вым кре­ще­ни­ем, те­бя лей­те­нант, будь оно три­ж­ды не лад­но! Са­мое пло­хое, что сле­дов ни­ка­ких нет, да толь­ко не бы­ва­ет та­ко­го. Хоть один да дол­жен быть. Ты, при­гля­ди, за этим до­мом, да за пар­ниш­кой. Ну, будь здо­ров, и при­вет се­мье!
  -- Там же, но чуть поз­же.
  
   До­мой Во­ло­дя воз­вра­щал­ся, ко­гда поч­ти со­всем рас­све­ло и ста­до ко­ров бре­ло по ули­цам про­сы­паю­ще­го­ся го­род­ка, со­би­ра­ясь на вы­пас. Го­ро­док на­чи­нал жить сво­ей при­выч­ной, не­за­тей­ли­вой жиз­нью, где и ему бы­ла от­ве­де­на не­ма­лая роль. Ста­ра­ясь не шу­меть, он про­шел на кух­ню, у сел об­ло­ко­тясь на ку­хон­ный стол, по­ко­вы­рял ос­тав­лен­ный с ве­че­ра ужин, при­го­тов­лен­ный Ма­шей. Есть ему не хо­те­лось. Он ус­тал за се­го­дняш­нюю ночь. В та­кую пе­ре­дря­гу он еще не по­па­дал, не при­вык? Хо­тя, ка­жет­ся, да­же ви­дав­ший ви­ды Боц­ман, и тот чув­ст­во­вал се­бя не ах­ти как уве­рен­но. Вряд ли к это­му при­вык­нешь. Так­же ос­то­рож­но он про­шел в ван­ную ком­на­ту, бро­сил в кор­зи­ну для бе­лья ру­баш­ку и брю­ки. Хо­лод­ные струи во­ды об­ру­ши­лись на его пле­чи, грудь, спи­ну. Он слу­чай­но пой­мал свое от­ра­же­ние в зер­ка­ло. Вот сей­час, он мо­ло­дой кра­си­вый, как и те, чьи те­ла увез­ли се­го­дня са­ни­та­ры. А по­том вы­стрел, и ты уже ни­че­го не мо­жешь. На­вер­ное, но­чью он по ино­му ощу­тил жизнь, ее вкус. Со­всем стран­ная эта шту­ка, жизнь. Сей­час, Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич со­гла­сил­ся бы жить в зем­лян­ке, толь­ко бы жить. И са­мый ни­щий бомж во сто крат сча­ст­ли­вее, его са­мо­го бо­га­то­го че­ло­ве­ка, ка­ко­го те­перь че­ло­ве­ка, тру­па. Ну и со­че­та­ние: бо­га­тый труп! За­ня­тый мыс­ля­ми, он не сра­зу за­ме­тил, как в зер­ка­ле поя­ви­лось дру­гое от­ра­же­ние - Ма­ши­но. Ма­лень­кая, со­всем юная жен­щи­на, она стоя­ла и улы­ба­лась, раз­гля­ды­вая, как струи во­ды об­ру­ши­ва­ют­ся на его те­ло: "Гос­по­ди, а ес­ли и с ней та­кое слу­чит­ся", - обожг­ла мысль. Он про­тя­нул ру­ку из - пле­щу­щих струй, при­влек к се­бе и об­нял. Мир с этой ми­ну­ты при­над­ле­жал толь­ко им.
   Го­ро­док гу­дел как по­тре­во­жен­ный мед­ве­дем улей. Слу­хи, са­мые чу­до­вищ­ные ро­ж­да­лись и уми­ра­ли тут же. Ка­ж­дый ста­рал­ся вне­сти свою леп­ту, од­на­ко су­ще­ст­вен­но­го ни­кто не мог ска­зать. Го­во­ри­ли, что ви­де­ли ка­ких-то муж­чин на бе­лой ма­ши­не, яко­бы подъ­ез­жав­ших к до­му Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча. Кое-кто ехид­ни­чал, не по­шло Ана­то­лию Ни­ко­лае­ви­чу бо­гат­ст­во на поль­зу, сам сги­нул, да се­мью за­гу­бил. Жа­ле­ли сы­на, "си­ро­ти­нуш­ка", ос­тал­ся один, ка­ко­во без от­ца и ма­те­ри. Прие­ха­ли ка­кие-то серь­ез­ные лю­ди в штат­ском, дол­го раз­го­ва­ри­ва­ли с Са­шей, обош­ли весь дом, но с чем прие­ха­ли, по­хо­же, с тем и уе­ха­ли. Го­ро­док стал го­то­вить­ся к по­хо­ро­нам, на­до бы­ло по­кой­ни­ков про­во­дить в по­след­ний путь.
   Рай­он­ный центр Кор­туз, от­де­ле­ние ми­ли­ции.
   На­чаль­ник ми­ли­ции, под­пол­ков­ник Уль­я­нов, вы­звал Се­ме­но­ва к се­бе, и, по­ка­зав паль­цем на по­то­лок, где ви­се­ла за­си­жен­ная му­ха­ми, не­ка­зи­стая люс­т­ра, ска­зал пе­чаль­но
  -- - Ты, зна­ешь, про­яви соз­на­тель­ность, про­ве­ди ра­бо­ту с ме­ст­ным на­се­ле­ни­ем. Я тво­их се­лян знаю, не мо­жет быть, что­бы ни­кто ни­че­го не за­ме­тил. У нас пе­ред за­ко­ном все рав­ны, со­глас­но сво­им до­хо­дам. Я, то что, мне все рав­но на пен­сию. А ты, па­рень вро­де бы ни­че­го, те­бе еще жить, да жить!
   Се­ме­нов и сам рас­ки­ды­вал моз­га­ми, и глав­ное ни­как не мог по­нять. Слы­шал вро­де бы жен­ский го­лос, а вот де­ви­цы этой ни­где боль­ше не ви­дел. То­ли сбе­жа­ла спе­ре­пу­гу, то­ли ему по­слы­ша­лось. Хо­тя, кри­ча­ла де­ви­ца, это точ­но. За­шел к ка­пи­та­ну. Тот был как все­гда в доб­ро­душ­ном на­строе­нии.
  -- Ну, что, гос­по­дин лей­те­нант, ты те­перь у нас са­мый глав­ный по­доз­ре­вае­мый. Боль­ше не­ко­му. Зам­ки на мес­те, стре­ля­ли из пис­то­ле­та "ПМ", вро­де как хо­зяй­ско­го. Прав­да, най­ти не мо­жем, ты там по­гля­ди хо­ро­шень­ко, не долж­ны они его с со­бой взять. Ты че­ло­век к зем­ле по­бли­же, по­рой­ся, по­ко­пай­ся, мо­жет че­го и на­ро­ешь. Ко­гда по­хо­ро­ны бу­дут, не по­ле­нись, схо­ди. Мо­жет там, че­го ин­те­рес­но­го уви­дишь. А то со­всем все глу­хо.
  
   Го­ро­док Та­ят­ский, тот же день.
   И то­гда лей­те­нант ре­шил пой­ти к сво­ему даль­не­му род­ст­вен­ни­ку, де­ду Сте­па­ну, ко­то­рый как вся­кий ува­жае­мый ста­ро­жил имел про­зви­ще Крю­чок. Жил он на са­мой ок­раи­не го­род­ка, в та­кой древ­ней из­бе, что труд­но бы­ло пред­ста­вить, как в ней мож­но бы­ло жить. Род­ная дочь уже не раз гро­зи­лась сжечь из­бу, что­бы отец не по­зо­рил ее, но тот стой­ко дер­жал­ся, от­би­вая до­че­ри­ны по­пыт­ки пе­ре­се­лить его к се­бе. "Здесь жил всю жизнь, здесь и пом­ру",- от­ве­чал он на все до­во­ды. Веч­ный та­еж­ник, лег­ко­го нра­ва, ве­сель­чак и ба­ла­гур, встре­тил пле­мян­ни­ка ра­душ­но. Не­смот­ря на убо­гость сна­ру­жи, внут­ри у не­го бы­ло чис­то, ле­жа­ли по­ло­ви­ки, со­ткан­ные еще же­ной - по­кой­ни­цей. Со сто­ро­ны, ес­ли при­гля­деть­ся, он, и, прав­да, по­хо­дил на крю­чок. Ни­зень­кий, гор­ба­тый, Сте­пан со­хра­нил жи­вость дви­же­ний. А блеск глаз, вы­да­вал в нем не­ис­пра­ви­мо­го жиз­не­лю­ба, ко­то­рый и сей­час го­тов вы­пить и от ду­ши по­го­во­рить.
   - Сей­час, пле­мяш, рыб­ки со­ору­дим, да по сто­поч­ке для ду­ши при­мем. Ты при ис­пол­не­нии или как.?
   По­лу­чив со­гла­сие гос­тя, за­хло­по­тал еще силь­нее.
  -- Вот, ува­жил ста­ри­ка, так ува­жил! Ты, те­перь кто по зва­нию? Ты те­перь са­мый глав­ный. У нас пом­ню, прие­хал ка­кой - то из рай­она, да стал к нам на по­стой. А отец, цар­ст­во ему не­бес­ное, и го­во­рит ма­туш­ке: "Вишь, мать, у нас те­перь ма­ло­мо­чен­ный жи­вет". А та ему от­ве­ча­ет: " Да не ма­ло­мо­чен­ный, а ба­ло­мо­чен­ный!"
   Все сте­ны из­бы ук­ра­ша­ли ста­рые, вы­цвет­шие от вре­ме­ни фо­то. Муж­чи­ны и жен­щи­ны, маль­чиш­ки и дев­чон­ки, со­сре­до­то­чен­но гля­дя­щие пе­ред со­бой. И то, фо­то­гра­фия бы­ла, что сей­час по­лет в кос­мос.
  -- Смот­ри, смот­ри, - ска­зал Сте­пан, - уж ни­ко­го не ос­та­лось, все там, один я за­жил­ся, хо­тя уж дав­но мог бы рыб кор­мить. А так я их, а не они ме­ня.
   Ме­ж­ду раз­го­во­ром, Сте­пан по­ста­вил на стол та­рел­ку с со­ле­ной рыб­кой, луч­ком, кус­ка­ми чер­но­го хле­ба, по­ста­вил два ста­ка­на, во­дру­зил бу­тыл­ку вод­ки.
  -- - Ну, пле­мян­ник, при­са­жи­вай­ся к сто­лу, да при­сту­пим за встре­чу!
   Вы­пи­ли за встре­чу, за ро­ди­те­лей. Тут дед и при­сту­пил к ос­нов­ной те­ме.
   - Рас­ска­зы­вай, Во­ло­дя, за­чем при­шел? Ты че­ло­век за­ня­той, так про­сто по гос­тям те­бе хо­дить не­ко­гда.
   Во­ло­дя сра­зу по­ви­нил­ся.
   - Не все лад­но, рас­ска­жи про Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча, что и как, а то на­чаль­ст­во гро­зит­ся го­ло­ву ото­рвать.
  -- - Это он те­бе, Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич, а мне Толь­ка со­п­ли­вый, боль­но смет­ли­вый был, доп­ры­гал­ся, вот и се­мью по­гу­бил, вра­жо­нок!
  
   Часть 2
  
   " За­го­вор на шесть го­лов".
   Стан­ция Тай­га, 1919, зи­ма, хо­лод­но.
   По­езд Ад­ми­ра­ла при­был на стан­цию Тай­га глу­бо­кой но­чью, про­пус­тив впе­ре­ди се­бя эше­лон с зо­ло­тым за­па­сом Рос­сии, точ­нее, с тем, что от не­го ос­та­лось. Сброд ар­мии Гай­ды, это­го чеш­ско­го бан­ди­та, уже дей­ст­во­вал в на­глую, тор­гу­ясь за ка­ж­дый пе­ре­гон для ад­ми­раль­ско­го по­ез­да. И чем боль­ше че­хам уда­ва­лось тор­го­вать­ся с ад­ми­раль­ски­ми вра­га­ми, тем труд­нее дви­гал­ся по­езд. А те­перь и стал во­все. Ста­ло яс­но, что дни его со­чте­ны, мно­гие штаб­ные ли­бо от­кро­вен­но пи­ли, ли­бо строи­ли пла­ны бег­ст­ва. Толь­ко бе­жать ку­да? В ди­кую мон­голь­скую глушь? В Япо­нию? Сре­ди зи­мы, сквозь тай­гу, где пол­но де­зер­ти­ров, объ­я­вив­ших се­бя пар­ти­за­на­ми, про­сто бан­ди­тов, гра­бив­ших всех под­ряд, че­рез за­сы­пан­ные сне­гом пе­ре­ва­лы, ар­мию не про­вес­ти. Она сей­час по­ги­ба­ет от хо­ло­да и пуль, не имея ни­ка­ких шан­сов на спа­се­ние. Его за­да­ча, как мож­но боль­ше спа­сти лю­дей, дать им воз­мож­ность рас­со­сать­ся по Си­би­ри, скрыть­ся до вес­ны, а там поя­вит­ся воз­мож­ность уй­ти в Ки­тай, в Хар­бин. Нуж­ны день­ги, мно­го де­нег, что­бы про­дол­жить де­ло спа­се­ния Рос­сии. Нуж­ны день­ги, что­бы сно­ва сра­зить­ся с ее вра­га­ми, хо­тя кто тут пой­мет, где друг, а где враг? Нет, за се­бя он пе­ре­жи­вал мень­ше все­го. Ему, мо­ря­ку, бы­ло при­выч­но гля­деть в гла­за смер­ти, но вот, Анеч­ка, что ожи­да­ет ее? Он обя­зан спа­сти ее жизнь, и, ка­жет­ся, он на­шел спо­соб сде­лать сво­ей лю­би­мой цар­ский по­да­рок. Уже солн­це про­би­ва­лось роб­ки­ми лу­ча­ми сквозь не­мы­тые стек­ла ва­го­на, ко­гда он стал, и на­жал кноп­ку звон­ка. Тот­час хлоп­ну­ла дверь, и в са­лон во­шел де­жур­ный офи­цер: " Рас­по­ря­ди­тесь, пол­ков­ник ..."
   По­езд так и про­сто­ял весь день на вто­рых пу­тях, при­та­ив­шись под ог­ром­ны­ми мох­на­ты­ми еля­ми, гус­то усы­пан­ны­ми сне­гом. Тут же сто­ял вто­рой эше­лон. Над­рыв­но кар­ка­ло во­ро­нье. Про­шел слух, что с но­чи, че­хи хо­тят взять ад­ми­ра­ла под свою ох­ра­ну, что­бы за­щи­тить от вся­ких не­при­ят­но­стей. Ад­ми­рал толь­ко мах­нул ру­кой, ему бы­ло не важ­но. Он си­дел в крес­ле сво­его са­ло­на, и ждал но­чи. Ему нуж­но со­всем не­мно­го вре­ме­ни, а там путь бу­дет то, что бу­дет, хо­тя кто бы со­мне­вал­ся, что че­хи по­ме­ня­ют его на свою сво­бо­ду.
   Ве­че­ром, в са­лон во­шли де­сять ка­за­ков во гла­ве с пол­ков­ни­ком. Это бы­ла та ста­рая, ис­пы­тан­ная ко­ман­да, ко­то­рая бы­ла вме­сте с ад­ми­ра­лом в дав­нем ле­до­вом по­хо­де, ко­то­рым он до­ве­рял как са­мо­му се­бе. Вы­со­кие, за­ма­те­рев­шие, по­жив­шие су­ро­вой по­ход­ной жиз­нью, с об­вет­рен­ны­ми ли­ца­ми, они стоя­ли пе­ред ним. Ад­ми­рал, дер­жа в ру­ках под­свеч­ник, пы­тал­ся, вгля­ды­ва­ясь в их лиц, за­пом­нить, за­ру­бить, как на­сеч­ки на серд­це, уне­сти с со­бой в смерт­ный час. Он под­хо­дил к ка­ж­до­му, ни сло­ва не го­во­ря, об­ни­мал ка­ж­до­го, по муж­ски креп­ко, вды­хая за­пах ды­ма ко­ст­ров, ло­ша­ди­но­го по­та, ко­то­рым про­пи­та­лись их по­лу­шуб­ки и мох­на­тые шап­ки. С ни­ми он за­мер­зал в ле­до­вую экс­пе­ди­цию, ко­гда до ги­бе­ли ос­та­вал­ся один шаг, они го­ло­да­ли, но ни­кто не ска­зал ни од­но­го сло­ва уп­ре­ка, ни­кто не под­верг со­мне­нию, ра­ди че­го они по­ги­ба­ют в этой ле­дя­ной пус­ты­не вда­ли от род­ных и близ­ких. И ко­гда он стал Вер­хов­ным, они са­ми при­шли слу­жить ему ве­рой и прав­дой, и сно­ва тя­же­лей­шие ис­пы­та­ния, вы­пав­шие на его до­лю не­сли как свой тяж­кий крест. Се­го­дня, им пред­стоя­ло вы­пол­нить по­след­ний ад­ми­раль­ский при­каз, боль­ше они ни­ко­гда не уви­дят­ся, но это его За­ве­ща­ние. За­ве­ща­ние тем, кто при­дет че­рез де­ся­ти­ле­тия, и нач­нет его, Ад­ми­ра­ла де­ло.
   Он стал пе­ред вы­тя­нув­ши­ми­ся ка­за­ка­ми, рас­пра­вил пле­чи. В по­лу­мра­ке са­ло­на, те уви­де­ли пе­ред со­бой преж­не­го, не сдав­ше­го­ся ко­ман­ди­ра, ко­то­рый точ­но зна­ет, что по­бе­да при­дет, все рав­но, не смот­ря ни на что.
  -- Кто го­тов вы­пол­нить мой по­след­ний при­каз? - спро­сил он сво­им глу­хим ров­ным го­ло­сом.
   Все мол­ча, во гла­ве с пол­ков­ни­ком сде­ла­ли шаг впе­ред.
  -- По­слу­жи­те Рос­сии, она не ви­но­ва­та, ни пе­ред людь­ми, ни пе­ред бо­гом!
   Он по­вер­нул­ся, и вы­шел из ва­го­на, на­прав­ля­ясь к стоя­ще­му чуть по­одаль "зо­ло­то­му" эше­ло­ну. Бы­ло пус­тын­но и ти­хо, хо­лод про­би­рал­ся сквозь сук­но ши­не­ли, хром ад­ми­раль­ских са­пог, но он не за­ме­чал та­кие ме­ло­чи. Он шел пря­мо, бы­ст­ро, как на па­лу­бе ко­раб­ля уве­рен­но хо­дит ка­пи­тан. Он и был ка­пи­та­ном, ка­пи­та­ном ог­ром­но­го суд­на, ко­то­рое по­па­ло в бу­шую­щий шторм. Пусть сло­ма­ны мач­ты, руль, трю­мы пол­ны во­ды, и ко­ман­да в па­ни­ке ищет бес­по­лез­ные шлюп­ки, меч­тая до­б­рать­ся до спа­си­тель­но­го чу­жо­го бе­ре­га. А он как, ка­пи­тан, уй­дет с мос­ти­ка по­след­ним. Да он об­ре­чен на ги­бель, но ко­рабль все рав­но вер­нет­ся в свою род­ную га­вань!
   Чуть по­за­ди, шел пол­ков­ник, не­ся в ру­ках за­жжен­ный фо­нарь. Пры­гаю­щий луч ос­ве­щал ад­ми­ра­лу до­ро­гу. За ним шли ос­таль­ные, во­ло­ча под ру­ки ка­кое - то стран­ное су­ще­ст­во. По­дой­дя к по­след­не­му ва­го­ну, ад­ми­рал ос­та­но­вил­ся. Пол­ков­ник вы­шел впе­ред.
  -- Зо­ви ко­ман­ди­ра, - рявк­нул он, вы­хва­ты­вая ре­воль­вер, - бе­гом!
   Сол­дат мгно­вен­но рас­тво­рил­ся в но­чи, че­рез не­сколь­ко ми­нут по­слы­шал­ся то­пот бе­гу­щих , ка­за­ки, со­про­во­ж­дав­шие ад­ми­ра­ла, вски­ну­ли ка­ра­би­ны, за­щел­ка­ли за­тво­ры.
  -- Сто­ять, - при­ка­зал ад­ми­рал под­бе­жав­ше­му офи­це­ру, - от­крыть ва­гон.
   Тот, не раз­ду­мы­вая, мах­нул ру­кой, сол­да­ты рас­тво­ри­лись в тем­но­те. Офи­цер дос­тал ключ, и на­чал скру­чи­вать зам­ки. Лязг­ну­ли две­ри ва­го­на. Ад­ми­рал под­тя­нул­ся на ру­ках, за­прыг­нул в ва­гон, сле­дом пол­ков­ник. Ка­за­ки ос­та­лись воз­ле ва­го­на, не опус­кая ру­жей, и на­блю­дая за тем
   , что про­ис­хо­дит во­круг.
   Не­яс­ный свет фо­на­рей обо­зна­чил ак­ку­рат­но сло­жен­ную сто­пу ящи­ков, вы­кра­шен­ных в зе­ле­ный цвет. Ад­ми­рал по­до­шел, жес­том по­ка­зал: "От­крой­те". Пол­ков­ник по­ста­вил фо­нарь, дос­тал кин­жал. Крыш­ка ящи­ка с тру­дом от­кры­лась, об­на­жив в не­ров­ном све­те фо­на­ря ров­ные бру­ски кро­ва­во - крас­но­го цве­та. " Вот, оно, зо­ло­то, не­у­же­ли из-за не­го гиб­нут фан­та­сти­че­ское ко­ли­че­ст­во лю­дей?", - по­ду­мал Ад­ми­рал. Он снял пер­чат­ку, при­ло­жил ру­ку к пе­ча­ти в фор­ме ор­ла. Ла­донь ощу­ти­ла ле­дя­ной хо­лод. " На­вер­ное, и смерть та­кая же хо­лод­ная, - ре­за­ну­ла мысль, - что же, пусть ле­жат, до­жи­да­ют­ся но­вых ор­лов"
   Спи­ной он ощу­тил на се­бе чей - то при­сталь­ный взгляд. Обер­нув­шись, он уви­дел пе­ред со­бой не­по­нят­ное су­ще­ст­во в лох­моть­ях и се­дых не­че­са­ных кос­мах, спа­даю­щих до плеч.
  -- - Тот са­мый, кол­дун, - по­яс­нил ти­хо пол­ков­ник.
   - Ты зна­ешь, за­чем здесь? - спро­сил Ад­ми­рал, пы­та­ясь раз­гля­деть то­го, ко­го на­зва­ли кол­ду­ном. Ты су­ме­ешь за­го­вор со­тво­рить?
  -- Все сде­лаю ба­тюш­ка, не со­мне­вай­ся, ни­кто не тро­нет. Та­кой си­лы, о шес­ти го­ло­вах, та­кой кре­по­сти!
   Ли­цо кол­ду­на по­хо­ди­ло на смор­щен­ное пе­че­ное яб­ло­ко, ни глаз, ни бро­вей не раз­гля­деть.
  -- - Хо­ро­шо, - про­из­нес ус­та­ло ад­ми­рал, по­сто­ял, слов­но в раз­ду­мье, не­сколь­ко се­кунд, за­тем спрыг­нул с ва­го­на и по­шел прочь. Све­ти­ла яр­кая зим­няя лу­на, не­бо, усы­пан­ное звез­да­ми, ви­се­ло над тай­гой. Ад­ми­рал мед­лен­но шел по пу­тям, кое - где го­ре­ли ко­ст­ры, воз­ле ко­то­рых жа­лись сол­да­ты, пы­та­ясь со­греть­ся.
  -- Эти да­же не зна­ют, за что по­гиб­нут. За­чем на­ро­ду это на­до? Вот ес­ли бы знать, что та­кое рус­ский на­род? Кто его вы­ду­мал? - он по­сто­ял ми­ну­ту в раз­ду­мье и по­шел к се­бе в са­лон.
  -- По­че­му в Рос­сии лю­бовь обя­за­тель­но с кро­вью? Лю­бовь ро­ж­да­ет смерть, а смерть по­ро­ж­да­ет лю­бовь к то­му, кто ус­пел уме­реть?
   Но не бы­ло ему от­ве­та...
   Там же, чуть поз­же.
  -- Пус­кай па­ры! - при­ка­зал пол­ков­ник, прыг­нув в ка­би­ну к ма­ши­ни­стам, грев­шим­ся у ды­ша­ще­го те­п­лом па­ро­воз­но­го кот­ла.
  -- Не мож­но это, - воз­ра­зил, про­драв гла­за, ви­ди­мо стар­ший из них, по­жи­лой муж­чи­на с уса­ми, - при­ка­за­но толь­ко ко­гда ...
   До­го­во­рить он не ус­пел.
  -- За­ткни пасть, и де­лай что, го­во­рят, - он дос­тал ре­воль­вер, - жи­во!
   Кто - то пы­тал­ся взо­брать­ся на трап, ве­ду­щий в ка­би­ну ма­ши­ни­ста, пол­ков­ник вы­стре­лил, не­ви­ди­мый че­ло­век ох­нул, слыш­но бы­ло, как он упал, и раз­ра­зил­ся бе­ше­ным ма­том. Пол­ков­ник за­хлоп­нул дверь, и ма­ши­ни­сты по­счи­та­ли за бла­го по­ви­но­вать­ся. Вид вы­со­ко­го, под­тя­ну­то­го пол­ков­ни­ка, вну­шал страх. За­дви­га­лись ру­ко­ят­ки ры­ча­гов, за­сви­стел пар, дви­гая пор­шень, со­став мед­лен­но на­би­рал ход. Со сто­ро­ны во­кза­ла бе­жа­ла спо­хва­тив­шая­ся ох­ра­на по­ез­да. Позд­но, го­луб­чи­ки. Кое - кто пы­тал­ся стре­лять по ухо­дя­ще­му по­ез­ду, но в ноч­ной тем­но­те при­цель­ный огонь вес­ти бы­ло слож­но. Еще па­ра ми­нут и по­езд, на пол­ном хо­ду, про­ле­тев вы­ход­ную стрел­ку, скрыл­ся сре­ди об­сту­пав­ших рель­сы ог­ром­ных де­ревь­ев.
   Пол­ков­ник вы­гля­нул в ок­но, ну что же на­ча­ло по­ло­же­но не пло­хое, по­ка со­бе­рут­ся вдо­гон­ку, прой­дет не­ма­ло вре­ме­ни, ско­рее все­го, дви­нут встреч­ный со­став. Но это уже со­всем не­важ­но.
   По­езд, все­го на се­кун­ды сба­вил ход на глу­хом разъ­ез­де.
  -- - Те­перь не ос­та­нав­ли­ва­ясь, дуй как мож­но даль­ше, - рас­по­ря­дил­ся пол­ков­ник ма­ши­ни­стам, - как за­ме­тишь встреч­ный, так тор­мо­зи, а то спих­нут!
   И вы­прыг­нул из па­ро­воз­ной буд­ки.
  -- - Ишь, ты ли­хой ка­кой па­рень, - по­ду­мал ма­ши­нист, - толь­ко как бы мне че­рез эту ли­хость на су­ку бол­тать­ся не при­шлось!
   Это­го вре­ме­ни хва­ти­ло ка­за­кам, что­бы от­це­пить по­след­ний из ва­го­нов, бро­сить под ко­ле­са ствол де­ре­ва. " Не мед­лить, ста­нич­ни­ки!",- раз­да­лась ко­ман­да пол­ков­ни­ка. Рас­пах­ну­лась дверь ва­го­на, из кус­тов спо­ро подъ­е­ха­ла ло­шадь, за­пря­жен­ная в са­ни - роз­валь­ни, за ней дру­гая. В ва­го­не воз­ле ящи­ков ле­жал кол­дун. Не­ко­гда ду­мать, от­бро­си­ли в сто­ро­ну. " На­до же, та­кой хо­лод , а не за­мерз юро­ди­вый!", - и за­ки­пе­ла ра­бо­та. Чет­ве­ро под­но­си­ли ящи­ки к две­рям, дру­гие ак­ку­рат­но скла­ды­ва­ли их на са­ни. Ско­ро все бы­ло за­кон­че­но. На пу­тях ос­тал­ся пус­той ва­гон, с на­стежь рас­пах­ну­ты­ми две­ря­ми, да сле­ды от са­ней, ко­то­рые за­ме­тет та­еж­ная бу­ря. " Тро­гай!",- раз­да­лась ко­ман­да. "А с этим что де­лать?",- спро­сил ка­зак Пет­ров пол­ков­ни­ка. Тот, се­кун­ды не раз­ду­мы­вая, от­ре­зал: " Сжечь ва­гон!". Че­рез ми­ну­ту во внутрь по­ле­те­ли за­жжен­ные фа­ке­лы, дверь за­хлоп­ну­ли. И в ту же се­кун­ду раз­дал­ся про­тяж­ный че­ло­ве­че­ский, это ме­тал­ся ожив­ший от пла­ме­ни юро­ди­вый. Еще не­сколь­ко мгно­ве­ний и пла­мя за­кру­ти­лось в бе­ше­ной пля­ске, и по­гло­ти­ло все. И ва­гон и кол­ду­на.
   При­быв­шие на ме­сто по­жа­ри­ща сол­да­ты ох­ра­ны уви­де­ли толь­ко же­лез­ный ос­тов сго­рев­ше­го ва­го­на, сле­ды са­ней, по­лу­об­го­рев­ший труп не­из­вест­но­го че­ло­ве­ка. В смерт­ной аго­нии тот под­нял ру­ку, слов­но слал про­кля­тие ко­му - то не­ве­до­мо­му.
   Го­ро­док Та­ят­ский, че­рез 80 лет
   - Так вот, не­ко­то­рые слу­жи­вые из той ко­ман­ды, бы­ли из на­шей де­рев­ни, тут ведь ка­за­ки жи­ли. И вро­де как, кое - кто здесь ос­та­вал­ся на ноч­лег. Ку­да обоз дел­ся, про то точ­но ска­зать ни­кто не мо­жет. При со­вет­ской вла­сти этим ин­те­ре­со­вать­ся, бы­ло се­бе до­ро­же, Слу­хи хо­ди­ли раз­ные, так то слу­хи. Баб­ка Пет­ро­ва са­ма не ме­ст­ная, по­сле пе­ре­во­ро­та здесь поя­ви­лась. От­ку­да, точ­но ни­кто не зна­ет. То­гда силь­но ни­кто не ин­те­ре­со­вал­ся. Жи­ли они со­всем бед­но, в лап­тях хо­дить за празд­ник счи­та­ли, до­миш­ко был пло­хонь­кий, а вот но­вый не строи­ли. Она уж очень воз­ра­жа­ла. Мол, ко­гда муж на вой­ну ухо­дил, стро­го на­ка­зы­вал, что­бы из из­бы ни­ку­да не ухо­ди­ла. В этой из­бе и по­ми­рать со­би­ра­лась, а му­жа сво­его не до­ж­да­лась. Но был слу­чай, до­под­лин­но всем из­вест­но, не­за­дол­го пе­ред смер­тью, ко­гда уже со­всем ос­ле­п­ла, про­ез­дом ехал шо­фер, да за­шел, во­ды по­пить спро­сил. Кто же от­ка­жет? Сел на лав­ку, а сам все на печ­ку смот­рел, слов­но хо­тел с со­бой уне­сти. По­смот­рел, по­смот­рел да и ушел. А тут баб­ка вско­ре и умер­ла. Как там все бы­ло, что пе­ред смер­тью на­шеп­та­ла, не­из­вест­но. Толь­ко сра­зу из­бу сло­ма­ли. На­род го­во­рил, что в печ­ке чу­гун на­шли, а там что бы­ло, тут уж не обес­судь, ни­ко­му не­ве­до­мо. Толь­ко под­ни­мать­ся с той по­ры ста­ли за­мет­но, а по­том в бо­га­тые вы­шли. Да вид­но не зря кол­дун за­го­вор со­тво­рил та­кой страш­ный, вишь как оно обер­ну­лось.
  -- Ку­да са­мо зо­ло­то по­де­ва­лось? - по­ин­те­ре­со­вал­ся лей­те­нант.
  -- Тай­га, пле­мян­ник, та­кая боль­шая, там все спря­тать мож­но, что за­хо­чешь. Без указ­ки ни­ко­гда не най­дешь, да сда­ет­ся мне: ли­бо в ски­ту схрон сде­ла­ли, ли­бо на при­ис­ке, толь­ко их тут столь­ко бы­ло в то вре­мя, что и не со­счи­та­ешь, жизнь то­гда бы­ла воль­ная, один уряд­ник на всю тай­гу, го­да­ми без ну­ж­ды ту­да не со­вал­ся!
   Все, что ус­лы­шал лей­те­нант от Сте­па­на, бы­ло ин­те­рес­но, но к де­лу пря­мо­го от­но­ше­ния не име­ло. Труд­но бы­ло по­ве­рить, что­бы че­рез столь­ко лет, ка­кое-то про­кля­тие кол­ду­на по­дей­ст­во­ва­ло. Да и дос­та­лось ли че­го Ана­то­лию Ни­ко­лае­ви­чу от то­го ми­фи­че­ско­го зо­ло­та? Сво­им ре­бя­там в от­де­ле рас­ска­жи, за­сме­ют, по гроб шут­ни­ки зу­бо­ска­лить бу­дут. И все - та­ки, что ни ду­май, бы­ло в этом рас­ска­зе кое - что по­хо­ди­ло на прав­ду. От­ку­да день­ги? С од­ной сто­ро­ны вро­де бы биз­нес­мен, пред­при­ни­ма­тель, да уж раз­мах­нул­ся так ши­ро­ко, а весь го­ро­диш­ко-то, ес­ли пе­ре­счи­тать, то столь­ко и не сто­ит. Зна­чит, что-то есть? Не­пло­хо для на­ча­ла, по­бе­се­до­вать с де­ви­цей, ко­то­рую он ви­дел в тот ве­чер. Спро­сить у Саш­ки, сы­на Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча? Так то­го нет в го­род­ке, ку­да-то уе­хал. Дру­зья го­во­ри­ли, что де­ви­ца при­ез­жая, вро­де бы как из об­ла­ст­но­го го­ро­да, ви­де­ли их там вме­сте. А что, ес­ли еще раз вни­ма­тель­но ос­мот­реть ме­сто про­ис­ше­ст­вия? Мо­жет быть, че­го в спеш­ке и про­пус­ти­ли. Мо­жет, и ос­та­лась та зна­ме­ни­тая мет­ка?
   Там же, но в дру­гом мес­те
   А Са­ша Пет­ров ни­ку­да не уез­жал, он на­хо­дил­ся в до­ме, в сво­ей ком­на­те, на треть­ем эта­же. Он спал, спал, как мо­гут спать лю­ди, еще не по­ни­маю­щие, что про­изош­ло. Он лег спать с на­де­ж­дой, что про­снет­ся, от­во­рит­ся вход­ная дверь, вой­дет мать и ска­жет:
  -- Са­шень­ка, пой­дем до­ро­гой, по­ра обе­дать!
   А за сто­лом его встре­тит се­ст­ра, отец, лю­би­мец се­мьи Жор­ка.
   Все, что с ним про­изош­ло, это как кар­тин­ка из филь­ма ужа­сов на те­ле­ви­зи­он­ном эк­ра­не, се­кун­да и все сме­нит­ся, и сно­ва вы­гля­нет солн­це, и ста­нет те­п­ло и уют­но. А этот пло­хой кадр, он так и уй­дет. Он про­снул­ся. Ни­кто не вхо­дил, ни­ку­да не звал. Он встал с ди­ва­на и вдруг по­нял, что все без­воз­врат­но, что он те­перь хо­зя­ин все­го это­го до­ма, это­го ог­ром­но­го пар­ка, что он сво­бод­ный че­ло­век, ко­то­рый мо­жет де­лать, все что за­хо­чет. А что, его по­гиб­шие род­ст­вен­ни­ки? А что, он эти род­ст­вен­ни­ки? Ви­ка го­во­ри­ла, что за­чем че­ло­ве­ку род­ные? Это обу­за для силь­ных, они уте­ше­ние для сла­бых. А они силь­ные, они долж­ны стать те­ми, кто при­зван по­ве­ле­вать дру­ги­ми. Та­ки­ми людь­ми не ро­ж­да­ют­ся, ими ста­но­вят­ся. И он дол­жен им стать, ина­че он не дос­то­ин, ее Ви­ки. А он про­сто не мог без нее ни еди­ной ми­ну­ты. Он про­сто уми­рал, ес­ли Ви­ка не по­ка­зы­ва­лась ему на гла­за, и две не­де­ли их зна­ком­ст­ва, это ад и рай, все спле­лось в его жиз­ни в бес­ко­неч­ное че­ре­до­ва­ние мук и бла­жен­ст­ва.
   Он спус­тил­ся в сто­ло­вую. По­до­шел к хо­ло­диль­ни­ку, от­крыл его, дос­тал лю­би­мый им йо­гурт, и, вы­хо­дя, чуть не спо­ткнул­ся о ле­жа­щую на по­лу со­бач­ку. Жор­ка ле­жал на том са­мом мес­те, где ле­жа­ла за­стиг­ну­тая вы­стре­лом мать. Он ле­жал, сло­жив го­ло­ву на ла­пы, и про­сто смот­рел ум­ны­ми со­бачь­и­ми гла­за­ми на вы­со­хшее кро­ва­вое пят­но.
  -- Сы­нок, те­бе пло­хо, - спро­си­ла она, - пре­ж­де чем упасть от пу­ли.
   Нет, он хо­ро­шо пом­нил, что она да­же не ис­пу­га­лась, да­же не пы­та­лась кри­чать. Толь­ко гла­за рас­ши­ри­лись, и на ста­рею­щем ли­це ста­ли на­пол­нять­ся сле­за­ми. Ви­ка ска­за­ла, что че­ло­век, мо­жет вы­де­лить­ся из это­го ми­ра, ес­ли сде­ла­ет та­кое, что не под си­лу дру­гим. И он со­вер­шил то, на что не спо­со­бен ни­кто, что не уда­лось сде­лать да­же Не­ро­ну. У не­го есть Ви­ка, есть день­ги, есть все, о чем мо­гут ос­таль­ные толь­ко меч­тать. Он под­нял­ся к се­бе в ком­на­ту, на­брал но­мер те­ле­фо­на, и не по­лу­чив от­ве­та по­ло­жил труб­ку.
  -- - А по­че­му она вче­ра за­кри­ча­ла, ко­гда ухо­ди­ла из до­ма по­сле стрель­бы, - по­ду­ма­лось ему, - на­вер­ное, нер­вы не вы­дер­жа­ли.
   Он сно­ва на­брал но­мер те­ле­фо­на, и опять по­ло­жил труб­ку. Как же так, она обе­ща­ла по­зво­нить, и прие­хать, что­бы про­вес­ти ночь здесь, в этом до­ме, где ни­кто не бу­дет ме­шать?
   Кро­ме то­го, у не­го кон­чи­лись за­па­сы таб­ле­ток, и та лег­кость, с ко­то­рой он жил в по­след­нее вре­мя пе­ре­хо­ди­ла в ною­щую ту­пую боль. А за­тем ком­на­ту за­пол­ня­ли жут­кие мон­ст­ры, они лез­ли из всех уг­лов, и при­бли­зясь, вы­са­сы­ва­ли из не­го все че­ло­ве­че­ское, пре­вра­щая его в се­бе по­доб­ное, страш­ное су­ще­ст­во. Он жут­ко бо­ял­ся на­сту­п­ле­ния это­го вре­ме­ни. Бро­сив все, он спус­тил­ся в га­раж, вы­гнал от­цов­скую, нет те­перь уже его, ма­ши­ну, за­вел и по­ехал в го­род. Ему сроч­но най­ти его лю­би­мую, Ви­ку.
   Го­ро­док Та­ят­ский, толь­ко чуть поз­же!
   Ста­ра­ясь ос­тать­ся не­за­ме­чен­ным, лей­те­нант про­шел вдоль пру­да, и пе­ре­лез че­рез ог­ра­ду. Тут ни­кто за­ме­тить его не мог, а в слу­чае че­го, мож­но от­го­во­рить­ся, мол, служ­ба. Прой­дя по до­рож­кам, он по­до­шел к две­рям и по­пы­тал­ся от­крыть их от­крыть. Но та не по­да­лась, не­смот­ря на его уси­лия, ви­ди­мо бы­ла за­пер­та на внут­рен­ний за­мок. То­гда он при­нял ре­ше­ние обой­ти во­круг до­ма, по­ис­кать не­за­пер­тый вход. Тут ему по­вез­ло. Прав­да, вме­сто две­ри, он об­на­ру­жил ок­но в под­вал, Всем бы­ло не до то­го, что­бы про­ве­рить дом, его про­сто за­бы­ли за­крыть. Спус­тя не­ко­то­рое вре­мя, он ока­зал­ся в тем­ном ко­ри­до­ре под­ва­ла, на­пич­кан­но­го вы­чур­ной ме­бе­лью, ков­ра­ми, спор­тив­ны­ми тре­на­же­ра­ми. Он не стал вклю­чать свет, сквозь под­валь­ные ок­на про­би­ва­лось дос­та­точ­но све­та, что­бы мож­но бы­ло раз­ли­чить до­ро­гу. Лей­те­нант про­шел ту­да, где рань­ше за­ме­тил ле­ст­ни­цу, и, ста­ра­ясь не скри­петь, под­нял­ся из под­ва­ла на пер­вый этаж, где и про­ис­хо­ди­ли все со­бы­тия той кро­ва­вой но­чи.
   В ком­на­тах до­ма бы­ло про­хлад­но. Сквозь што­ры про­би­вал­ся свет, на­пол­няя ком­на­ты за­га­доч­ным по­лу­мра­ком. Вез­де, где про­хо­дил лей­те­нант, ца­рил ха­ос. По­сле дос­мот­ра ни­кто не удо­су­жил­ся сде­лать убор­ку. Пе­ре­вер­ну­тые по­сте­ли, шка­фы, раз­бро­сан­ные ли­ст­ки, так все­гда бы­ва­ет, ес­ли лю­ди че­го - то ищут, са­ми не зная, че­го хо­тят най­ти. Вы­со­кие по­тол­ки спа­лен, зер­ка­ла, рез­ная ме­бель, что и го­во­рить, хо­зяе­ва ни в чем се­бе не от­ка­зы­ва­ли. А ведь стои­ло это не ма­ло. Ну, что же ес­ли он один до­ма, на­до еще раз про­ве­рить, не ос­та­лось ли ка­ких сле­дов, ос­тав­лен­ных убий­ца­ми. Не при­ви­де­ния же уби­ли трех че­ло­век!
   Лей­те­нант и сам не мог точ­но оп­ре­де­лить, че­го он хо­тел най­ти. Дом пол­ный ве­щей, па­мят­ник тще­сла­вию мерт­во­го хо­зяи­на, уме­ло хра­нить тай­ну. Он мед­лен­но хо­дил по ком­на­там, пы­та­ясь за­це­пить­ся взгля­дом за ка­кую - ни будь вещь, спо­соб­ную на­толк­нуть на пред­мет по­ис­ка. Мед­лен­но от­крыл дверь в биб­лио­те­ку, пол­ную шка­фом, за­би­тых кни­га­ми, в до­ро­гих и про­стых пе­ре­пле­тах. Кар­ти­ны, порт­ре­ты, рас­пах­ну­тый сейф, от­кры­тые ящи­ки сто­лов. Бы­ло во всем этом не­ко­то­рое пре­зре­ние, был жив, бо­гат, был хо­зяи­ном, а сей­час, ве­щи слов­но мсти­ли. И все твое цар­ст­во - мо­гиль­ный холм на де­ре­вен­ском клад­би­ще. Нет, ни­че­го он най­ти не мог. Да и вряд ли хо­зя­ин был так прост, что­бы вы­став­лять на­по­каз свои тай­ны. Что - то за­шур­ша­ло за спи­ной. В две­рях ка­би­не­та стоя­ла ма­лень­кая со­бач­ка, все­ми за­бы­тая и бро­шен­ная, она, един­ст­вен­ное су­ще­ст­во, хра­ни­ла вер­ность это­му до­му. Лей­те­нант на­кло­нил­ся, по­тро­гал. Тель­це со­ба­ки поч­ти не ощу­ща­лось, на­столь­ко из­го­ло­да­лось жи­вот­ное. Он взял на ру­ки со­ба­ку, стал ее гла­дить.
   И тут взгляд его упал на ви­сев­шие пе­ред ним кар­ти­ны, в бо­га­тых ба­ге­тах раз­но­го раз­ме­ра. Сре­ди кар­тин, при­сут­ст­во­ва­ли боль­ше пей­за­жи род­но­го го­род­ка. А в цен­тре он раз­гля­дел порт­рет офи­це­ра в мун­ди­ре ста­рин­но­го по­кроя. Взгляд у то­го был ост­рый, про­ни­зы­ваю­щий, вы­да­вал в нем че­ло­ве­ка не­дю­жин­но­го ума и во­ли " Мо­жет, это и есть Ад­ми­рал, - по­ду­мал Во­ло­дя, - толь­ко вот за­чем он здесь?". Он опус­тил со­ба­ку на пол, снял со сте­ны порт­рет. Тот дей­ст­ви­тель­но был ста­рым, сде­лан еще при жиз­ни, толь­ко ра­ма бы­ла но­вая, тя­же­лая. А вот за порт­ре­том он за­ме­тил, ед­ва раз­ли­чи­мый ров­ный квад­рат. Не раз­ду­мы­вая, лей­те­нант, на­да­вил на не­го паль­ца­ми, и от вол­не­ния у не­го слад­ко за­ны­ло серд­це. Плит­ка щелк­ну­ла, про­ва­ли­лась, и его гла­зам пред­ста­ло не­боль­шое уг­луб­ле­ние. " Ну, как в ки­но, - по­ду­мал Во­ло­дя, - в жиз­ни бы не по­ве­рил, что та­кое мо­жет быть". Он су­нул ру­ку в от­крыв­шее­ся от­вер­стие, на­щу­пал не­что твер­дое, за­вер­ну­тое в меш­ко­ви­ну, дос­тал и хо­тел раз­вер­нуть. И тут со­бач­ка, смир­но ле­жав­шая у ног, на­сто­ро­жи­лась, под­ня­ла мор­ду и тявк­ну­ла, слов­но ко­го по­чуя­ла. Лей­те­нант, за­та­ив ды­ха­ние, при­слу­шал­ся, вни­зу слы­шен был скрип сту­пе­ней, ви­ди­мо, кто-то под­ни­мал­ся по ле­ст­ни­це. Во­ло­дя ли­хо­ра­доч­но стал ис­кать ре­ше­ние, ни­кто не дол­жен был его ви­деть в до­ме. Он за­ме­тил, что в са­мом уг­лу ком­на­ты стоя­ло ог­ром­ное ко­жа­ное крес­ло. Не раз­ду­мы­вая, он ки­нул­ся ту­да. И при­та­ил­ся, при­жав­шись в уг­лу.
   Че­рез не­ко­то­рое вре­мя, в ком­на­ту во­шел оде­тый в спор­тив­ный кос­тюм не­вы­со­ко­го рос­та, муж­чи­на, сред­них лет. Он от­толк­нул под­вер­нув­шую­ся со­ба­ку, и по­до­шел к сте­не, где лей­те­нант на­шел тай­ник. Уви­дев пус­то­ту в сте­не, он не­ко­то­рое вре­мя ша­рил в нем ру­кой, гряз­но вы­ру­гал­ся, не­сколь­ко се­кунд по­сто­ял, ог­ля­ды­вая ка­би­нет на­сто­ро­жен­ным взгля­дом. За­тем так­же ти­хо вы­шел из ком­на­ты. Эти не­сколь­ко ми­нут да­лись лей­те­нан­ту с тру­дом. От это­го че­ло­ве­ка яв­но ис­хо­ди­ла опас­ность. Лей­те­нант пе­ре­вел ды­ха­ние. " Ка­жет­ся, про­нес­ло, - от­лег­ло от серд­ца, - толь­ко то­ро­пить­ся не на­до". Со­бач­ка по­до­шла к не­му. " Вот вер­ный друг, - при­дет­ся те­бя взять, раз ты ме­ня спас, нель­зя те­бя бро­сать ".
   Сча­ст­ли­во из­бе­жав, как ему по­ка­за­лось, встре­чи с не­ждан­ным гос­тем, он по­спе­шил до­мой, не­ся в ру­ках меш­ко­ви­ну с на­ход­кой и под мыш­кой при­тих­шую со­бач­ку. До­ма он бы­ст­рень­ко раз­дел­ся и, не­смот­ря на то, что хо­те­лось взгля­нуть на на­ход­ку, от­крыл хо­ло­диль­ник. На­лил мо­ло­ка пси­не, на­до бы­ло за­бо­тить­ся о сво­ем но­вом дру­ге. Со­бач­ка при­ня­лась за мо­ло­ко, а лей­те­нант по­спе­шил раз­вер­нуть меш­ко­ви­ну.
   В ру­ках у не­го ока­зал­ся тя­же­лый про­дол­го­ва­тый бру­сок тем­но-жел­то­го цве­та с вы­че­ка­нен­ным ор­лом. " Вот это да, - да ведь это же зо­ло­то, при­чем цар­ской от­лив­ки". Хо­тя он ни­ко­гда и не ви­дел, а тем бо­лее не дер­жал в ру­ках на­стоя­ще­го зо­ло­та. " Сколь­ко же это мо­жет сто­ить?" В го­ло­ве пу­та­лись мыс­ли. "Зна­чит, все, о чем го­во­рил Сте­пан Крю­чок не вы­мы­сел, а на­стоя­щая прав­да. Вот оно, то­му под­твер­жде­ние, ле­жит, хо­лод­ное, так и при­тя­ги­ва­ет к се­бе. Глаз не ото­рвать" Од­на­ко в меш­ке бы­ло еще что-то. Во­ло­дя по­ша­рил ру­кой и дос­тал из меш­ка ка­кую-то по­тре­пан­ную кни­жеч­ку. При вни­ма­тель­ном рас­смот­ре­нии это ока­зал­ся мо­лит­вен­ник со ста­ры­ми " ятя­ми", за­тер­тый, ис­пи­сан­ный вы­цвет­шим ка­ран­даш­ны­ми по­мет­ка­ми. " Этот здесь за­чем?",- по­ду­ма­лось ему. Боль­ше в ста­рой меш­ко­ви­не ни­че­го не бы­ло. По­лу­ча­лось, что ме­шок при­вез­ли, бы­ст­ро спря­та­ли, да дос­тать не ус­пе­ли.
   Лей­те­нант опус­тил­ся на крес­ло пе­ред те­ле­ви­зо­ром. На­до бы­ло не­мно­го при­вес­ти все свои мыс­ли в по­ря­док. Как го­во­рил его зна­ко­мый ка­пи­тан, при­ме­рить кое-что кое к че­му. Вы­хо­ди­ло за­нят­но. Фан­та­стич­но, на­столь­ко фан­та­стич­но, что это­му ни­кто и не по­ве­рит, про­сто в жиз­ни так не бы­ва­ет. Не­у­же­ли в этой жиз­ни еще мо­жет та­кое слу­чить­ся? Ни­ко­гда бы это­му не по­ве­рил, ес­ли бы не ве­ще­ст­вен­ное до­ка­за­тель­ст­во не ле­жа­ло у не­го в до­ме. А ес­ли ве­рить де­ду Сте­па­ну, то там долж­но быть мно­го, очень мно­го та­ко­го зо­ло­та, и тот, кто су­ме­ет его най­ти ста­нет бо­га­тым, очень бо­га­тым че­ло­ве­ком. Вот то­гда это бу­дет жизнь. А Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич? Ну, и что? Это мы еще по­смот­рим, кто ко­го! Он дол­го раз­мыш­лял на эту те­му, и все не мог ре­шить, как ему по­сту­пить. Ведь это един­ст­вен­ный шаг в жиз­ни, дру­го­го та­ко­го не бу­дет. Ну, по­зво­нит он по те­ле­фо­ну, прие­дут, най­дут! А что най­дут? Где оно, это зо­ло­то? Да, и сме­ять­ся бу­дут. Паль­цем по­ка­зы­вать. Мог че­ло­век стать нор­маль­ным па­ца­ном в од­но­ча­сье, а стал стар­шим лей­те­нан­том. А ес­ли еще тот, кто в тай­ни­ке рыл­ся, уз­на­ет? Тут во­об­ще го­ло­вы не сно­сить.
   Итак, что же мы име­ем в су­хом ос­тат­ке? Уби­та не ус­та­нов­лен­ным ли­цом поч­ти вся се­мья бо­га­то­го пред­при­ни­ма­те­ля, при весь­ма за­га­доч­ных об­стоя­тель­ст­вах. Ору­жие бы­ло ис­поль­зо­ва­но то, что при­над­ле­жа­ло са­мо­му хо­зяи­ну. Сей­фы бы­ли от­кры­ты клю­ча­ми, взя­ты­ми у хо­зяи­на в спаль­не. Ни­ка­ких сле­дов борь­бы не об­на­ру­же­но. По­хо­же, убий­ца или убий­цы, бы­ли хо­ро­шо хо­зяе­вам зна­ко­мы. При обы­ске в тай­ни­ке, им уча­ст­ко­вым об­на­ру­жен бру­сок зо­ло­та цар­ско­го вре­ме­ни, ко­то­рый взят, пред­по­ло­жи­тель­но, со­глас­но опе­ра­тив­ной ин­фор­ма­ции (тут он по­чув­ст­во­вал за се­бя тай­ную гор­дость), из зна­ме­ни­то­го ад­ми­раль­ско­го кла­да. А ка­кая тут мо­жет быть связь? Ну, уби­ли бы са­мо­го, это по­нят­но, а тут всю се­мью вы­ре­за­ли. И тут ему вспом­ни­лось " А зо­ло­то то, за­го­во­рен­ное, за­прет на не­го дан, о шес­ти го­ло­вах. Всяк, кто к не­му при­бли­зит­ся, ли­бо с ума сой­дет, ли­бо го­ло­вы ли­шит­ся". А ведь ес­ли рас­су­дить, не он же один ис­кал, ведь был же еще один гость. Что за че­ло­век? И что он ис­кал? Кто еще вы­шел на ад­ми­раль­ский клад или про­сто, за­шли по­гра­бить? Но ведь не взял ни­че­го, по­смот­рел на пус­той тай­ник и вы­шел.
   " Ну, с зо­ло­том все по­нят­но, а вот за­чем там этот мо­лит­вен­ник, что в нем?" В дверь по­зво­ни­ли. Лей­те­нант бро­сил взгляд на ча­сы, по­ра Ма­ше воз­вра­тить­ся с ра­бо­ты. Он бы­ст­ро су­нул на­ход­ки об­рат­но в ме­шок и бро­сил его под ди­ван. " По­бли­же по­ло­жишь, по­даль­ше возь­мешь", - вспом­ни­лось ему, и по­шел от­кры­вать вход­ную дверь.
   В при­хо­жей, кро­ме Во­ло­ди, Ма­шу встре­ти­ла рос­кош­ная со­бач­ка.
  -- Ой, от­ку­да это? Ка­кая пре­лесть? Ты где ее взял? А как зо­вут? Это мне по­да­рок?",- она го­во­ри­ла бы­ст­ро, ты­ся­чу слов в ми­ну­ту, как вся­кая сча­ст­ли­вая жен­щи­на.
  -- Са­ма при­ду­май имя, - от­ве­тил лей­те­нант. Как зо­вут, со­бач­ку он ска­зать ни­че­го не мог.
  -- А это маль­чик или де­воч­ка? - по­ин­те­ре­со­ва­лась Ма­ша. Это­го он то­же не знал, по­это­му при­шлось про­во­дить экс­трен­ную экс­пер­ти­зу. Со­шлись, на что маль­чик.
  -- То­гда на­зо­вем его Ге­рак­лом, - по­ста­но­ви­ла Ма­ша, - бу­дем звать его Гер­кой.
  -- Те­перь нас трое, прав­да, мой ма­лень­кий! - она неж­но при­жа­ла ма­лень­ко­го пса к гру­ди.
  
   Ме­ж­ду Тат­ским и Кор­ту­зом на сле­дую­щее ут­ро.
   Са­ша гнал ав­то­мо­биль по шос­се, вы­жи­мая все, на что был спо­со­бен мо­тор. Ми­мо про­ле­та­ли де­ре­вья, до­рож­ные зна­ки, встреч­ные ав­то­мо­би­ли. Он со­вер­шен­но не смот­рел на до­ро­гу, сле­зы за­сти­ла­ли ему гла­за, ему не хо­те­лось жить. Как же так? По­че­му мир уст­ро­ен так, а не ина­че? По­че­му не сбы­ва­ют­ся его, Са­ши­ны, же­ла­ния? Ведь он ро­дил­ся для то­го, что­бы лю­бить этот мир, и все долж­но при­над­ле­жать толь­ко ему! Ведь он сде­лал ра­ди сво­ей люб­ви все, и Ви­ка долж­на, да она долж­на его лю­бить, толь­ко его! А она смея­лась, как она смея­лась, ко­гда он за­стал ее в по­сте­ли с этим. Да, не­важ­но с кем. Тот, го­лый, пре­зри­тель­но рав­но­душ­ный, вы­шел на кух­ню, а она, бо­же, как она бы­ла бес­стыд­но кра­си­ва!
  -- Са­ша, - ска­за­ла она, - я те­бя люб­лю! Но ты маль­чик, а мне ну­жен муж­чи­на! Уме­лый, тот ко­то­рый смо­жет дать мне все, а не толь­ко день­ги. День­ги это та­кая ме­лочь, глав­ное в дру­гом.
  -- А в чем, дру­гом? Раз­ве я ма­ло сде­лал для это­го? - его на­ча­ло тря­сти, как в оз­но­бе, мел­кой про­тив­ной дро­жью, и вме­сте с тем рос­ло же­ла­ние к ее по­роч­но­му те­лу.
  -- Не на­до, ми­лый, так муж­чи­на­ми не ста­но­вят­ся! Ты хо­тел, что­бы я ста­ла тво­ей за день­ги, но где ты ви­дел, что­бы лю­бовь по­ку­па­ли за день­ги. Бог не тор­гу­ет сво­им да­ром, он раз­да­ет ее щед­ро. Толь­ко не всем.
   Она по­тя­ну­лась за си­га­ре­той, опус­ти­ла свои кра­си­вые но­ги, и Са­ша, не пом­ня се­бя, опус­тил­ся на ко­ле­ни, и приль­нул к ее ко­ле­ням. Он ды­шал аро­ма­том ее те­ла, нес­ше­го за­пах чу­жо­го муж­чи­ны, чу­жих ласк, чу­жой люб­ви.
  -- Иди, Са­ня, иди до­ро­гой, я прие­ду на по­хо­ро­ны. Я ус­та­ла, я хо­чу спать, - все, что рас­слы­шал по­тря­сен­ный Са­ша.
   У не­го нет в жиз­ни ни­че­го, не Ви­ки, нет люб­ви. Все раз­би­лось, но он был чист, нет, лю­ди не пой­мут, за­чем им это по­ни­мать? Имел он пра­во пой­ти на пре­сту­п­ле­ние ра­ди люб­ви к Ви­ке? Ведь ро­ди­те­ли, ни­ко­гда не раз­ре­шат ему это. Ра­ди люб­ви или об­ла­да­ния? И кто, этот про­кля­тый кол­дун, что му­ча­ет его по но­чам?
  
   Гла­ва 2
   " Не­ви­ди­мый фронт"
   Го­ро­док Та­ят­ский, ле­то
   На сле­дую­щий день в го­ро­де со­стоя­лись по­хо­ро­ны се­мьи Пет­ро­вых. Хо­ро­ни­ли на ме­ст­ном клад­би­ще, и ме­ст­ные ал­ко­го­ли­ки, по­чу­яв уго­ще­ние и вы­пив­ку, с ут­ра вер­те­лись воз­ле бо­га­то­го до­ма, в ко­то­ром рас­по­ря­жа­лась прие­хав­шая род­ная се­ст­ра уби­то­го. Под­хо­ди­ли ма­ши­ны, сгру­жа­ли про­дук­ты, ви­но, все то, что нуж­но уже не по­кой­ни­ку, а жи­вым. Гро­бы стоя­ли в за­ле с ка­ми­ном, ог­ром­ном, из ко­то­ро­го унес­ли ме­бель и за­кры­ли бе­лой про­сты­ней ог­ром­ное, во всю сте­ну зер­ка­ло.
   Еще ут­ром то­го дня лей­те­нан­та раз­бу­дил бод­рый го­лос Боц­ма­на.
  -- - Спишь, сны при­ят­ные ви­дишь?
   И по­лу­чив от­вет, что уча­ст­ко­вый уже бодр­ст­ву­ет, и го­тов не­сти служ­бу, ска­зал.
  -- - Ты, вот, что лей­те­нант, сей­час к те­бе ви­део­ка­ме­ру при­ве­зут, ты че­ло­век ме­ст­ный, не так за­мет­ный, ты там сни­май все, от на­ча­ла до кон­ца, а мы по­том это ки­но по­смот­рим. Мо­жет, че­го и уви­дим.
   По­хо­ро­ны на­ча­лись при ог­ром­ном сте­че­нии на­ро­да. Стран­ные ти­пы по­па­да­ли в гла­зок ви­део­ка­ме­ры. Бо­га­то оде­тые муж­чи­ны и жен­щи­ны, слов­но со­шед­шие с эк­ра­на те­ле­ви­зо­ра, бед­но оде­тые ста­ри­ки, со­сед­ки, под­ру­ги же­ны хо­зяи­на, дев­чон­ки со сле­за­ми на гла­зах, про­во­жаю­щие в мо­ги­лу свою под­ру­гу. Ста­руш­ки друж­но ры­да­ли в пла­точ­ки, ве­ли толь­ко им по­нят­ные раз­го­во­ры, и со­всем не об­ра­ща­ли вни­ма­ния на уча­ст­ко­во­го. Раз здесь бро­дит, зна­чит так нуж­но. Прие­хал тра­ди­ци­он­ный в та­ких слу­ча­ях ор­кестр. Му­зы­кан­ты на­ча­ли про­ду­вать тру­бы в пред­вку­ше­нии бо­га­той вы­руч­ки, и уб­ла­же­нии соб­ст­вен­ных же­луд­ков
   Лей­те­нант встал не­да­ле­ко от сто­яв­ших в ряд гро­бов, бо­га­то от­де­лан­ных, ко­то­рых ме­ст­ные ста­ри­ки ни­ко­гда не ви­де­ли. И по­то­му, прой­дя ми­мо по­кой­ных, дол­го об­су­ж­да­ли дос­то­ин­ст­ва и не­дос­тат­ки до­се­ле не ви­дан­ных ими до­мо­вин. На ви­део ка­ме­ру он по­пы­тал­ся снять всех, кто так или ина­че под­хо­дил для про­ща­ния, но ни­че­го ин­те­рес­но­го для се­бя не за­ме­тил. За­тем поя­вил­ся че­ло­век, взяв­ший на се­бя роль рас­по­ря­ди­те­ля, ста­ли вы­но­сить вен­ки, все по­тя­ну­лись из ог­ром­ной при­хо­жей на ули­цу, где день раз­гу­лял­ся на сла­ву. Во­ло­дя сде­лал вид, что за­меш­кал­ся с вы­хо­дом, он ре­шил по­до­ж­дать, ко­гда у гро­бов, уто­паю­щих в цве­тах, ос­та­нет­ся не­мно­го­чис­лен­ная род­ня. Про­хо­ди­ло вре­мя, а ни­кто не со­би­рал­ся про­щать­ся. Да­же сын Са­ша по­че­му - то не вы­шел. За­тем спус­ти­лась жен­щи­на в чер­ном, по­стоя­ла не­сколь­ко мгно­ве­ний, и то­же ис­чез­ла, и толь­ко то­гда вы­шел Са­ша. Но на ли­це, ка­ком - то осу­нув­шем­ся и по­чер­нев­шем, Во­ло­дя не за­ме­тил ни­че­го, кро­ме вы­ра­же­ния до­са­ды, слов­но тот хо­тел как мож­но бы­ст­рее по­кон­чить с этим на­до­ев­шим ему де­лом. За­шли лю­ди и ста­ли вы­но­сить гро­бы на ули­цу.
   Три гро­ба не­сли на ру­ках, за ни­ми вен­ки, сын Са­ша, ко­то­рый шел особ­ня­ком от сво­их род­ст­вен­ни­ков, со­всем не­мно­го­чис­лен­ных. Он шел, рав­но­душ­но ог­ля­ды­ва­ясь по сто­ро­нам, и взгляд его был уст­рем­лен по­верх го­лов, слов­но его со­всем не ка­са­лось то со­бы­тие, что про­ис­хо­дит здесь на зем­ле. Бы­ст­ро ми­но­ва­ли ули­цы го­род­ка, по­че­му - то ни­ко­му не хо­те­лось ид­ти че­рез центр го­род­ка, а вы­бра­ли са­мую ко­рот­кую до­ро­гу. По про­цес­сии про­ше­ле­стел осу­ж­даю­щий ше­пот, но про­цес­сия уже вы­хо­ди­ла на по­след­ний от­ре­зок скорб­но­го пу­ти, ко­то­рый вел пря­мо к клад­би­щен­ской ог­ра­де. И вот здесь Во­ло­дя за­ме­тил ма­ши­ну се­ро­го цве­та, стоя­щую в от­да­ле­нии. Осо­бо­го вни­ма­ния он на нее не об­ра­тил, но по то­му, как встре­пе­нул­ся Са­ша, по­нял, что это его зна­ко­мые. Ви­ди­мо, он ждал их. Из ма­ши­ны вы­шла де­вуш­ка, по­стоя­ла, и сно­ва се­ла в ма­ши­ну. Лей­те­нант на­пра­вил на нее ви­део­ка­ме­ру, су­мел раз­гля­деть ее пра­виль­ное кра­си­вое ли­цо. Са­шу ка­за­лось, ни­что боль­ше не ин­те­ре­со­ва­ло. Ни вы­ры­тые ог­ром­ные мо­ги­лы, не три гро­ба, ус­та­нов­лен­ные в ряд, ни лю­ди, спе­ша­щие в по­след­ний раз на тех, кто не­дав­но был ря­дом с ни­ми. Он со­вер­шен­но не об­ра­тил вни­ма­ние на то, как за­кры­лись по­ли­ро­ван­ные крыш­ки гро­бов, как мо­гиль­щи­ки ста­ли сту­чать мо­лот­ка­ми по по­зо­ло­чен­ным шляп­кам, от­се­кая мир жи­вых от ми­ра мерт­вых, как ста­ли опус­кать на бе­лых по­ло­тен­цах в зем­лю по­ли­ро­ван­ное чу­до, мас­те­ров гро­бо­вых дел. Он ед­ва до­ж­дал­ся, ко­гда вы­рас­тут мо­гиль­ные хол­мы на мо­ги­лах, и, од­ним из пер­вых по­то­ро­пил­ся вый­ти из ог­ра­ды клад­би­ща. Но ма­ши­ны на преж­нем мес­те уже не бы­ло. Са­ша как - то сра­зу сник, и шел, до­мой мол­ча, про­во­жае­мый лю­бо­пыт­ны­ми взгля­да­ми лю­дей.
   Лей­те­нант ста­рал­ся все снять на ви­део­ка­ме­ру. Мно­гих лю­дей он знал, мно­гих нет, по­это­му доб­ро­со­ве­ст­но во­дил объ­ек­ти­вом во все сто­ро­ны. Он и сам не знал, за­чем это бы­ло нуж­но ка­пи­та­ну. Что он мог там раз­гля­деть. Вот и упо­ко­ил­ся Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич, вме­сте с же­ной и до­че­рью, да пусть зем­ля им бу­дет пу­хом. Те­перь по­мя­нуть на­до, как уме­ют по­ми­нать толь­ко в Рос­сии...
   У ка­ж­до­го свои про­бле­мы, да и от судь­бы не уй­дешь. Го­ро­док сно­ва впал в при­выч­ное со­стоя­ние. Де­ла, ко­то­рые при­хо­ди­лось рас­смат­ри­вать уча­ст­ко­во­му Во­ве, так зва­ли его меж со­бой за­ин­те­ре­со­ван­ные ли­ца, бы­ли при­выч­ны­ми. Гра­ж­да­не с за­вид­ной ре­гу­ляр­но­стью, пи­ли, вы­яс­ня­ли ме­ж­ду со­бой се­мей­ные от­но­ше­ния, кра­ли друг у дру­га по - ма­лень­кой. На­ут­ро ми­ри­лись, же­ны бе­жа­ли вы­ру­чать из тем­ни­цы сво­их буй­ных му­жей, за­би­ра­ли на­пи­сан­ные в за­па­ле за­яв­ле­ния с гроз­ным тре­бо­ва­ни­ем при­мер­но на­ка­зать пре­ступ­ни­ка, пла­ти­ли штра­фы, ру­гая при этом власть. Все шло сво­им че­ре­дом. На­ход­ку свою лей­те­нант дер­жал под ди­ва­ном, луч­ший тай­ник в до­ме, а мо­лит­вен­ник но­сил с со­бой, пы­та­ясь по­нять, что в нем та­ко­го, что за­став­ля­ло хо­зяи­на хра­нить его в тай­ни­ке вме­сте с бру­ском зо­ло­та. Он про­сто по­ка не ре­шил, что ему де­лать с та­кой на­ход­кой. Дей­ст­ви­тель­но, зо­ло­то име­ет над че­ло­ве­ком не­пре­одо­ли­мую власть, за­жи­га­ет сво­им бле­ском ого­нек в гла­зах. И тот, кто хоть од­на­ж­ды ощу­тит в се­бе этот огонь, уже ни­ко­гда не смо­жет из­ба­вить­ся от его чу­до­вищ­ной си­лы. У Во­ло­ди поя­ви­лась тай­на, ко­то­рая дос­тав­ля­ла ему удо­воль­ст­вие. Он про­сы­пал­ся но­чью, ощу­щая, как ря­дом ды­шит Ма­ша, об­жи­гая его жа­ром сво­его мо­ло­до­го те­ла, чув­ст­вуя за­пах ее во­лос. Он пред­став­лял, что у не­го есть воз­мож­ность дать ей та­кую жизнь, о ко­то­рой она да­же не мо­жет меч­тать в сво­их слад­ких снах.
   Го­ро­док Кор­туз, ле­то
   Ви­ка вы­шла из до­ма, ста­ра­ясь ус­петь в па­рик­махер­скую до при­ез­да Рус­ла­на. Он не лю­бил, ес­ли она опаз­ды­ва­ла. А се­го­дня ей хо­те­лось хо­ро­шо вы­гля­деть, хо­тя ее мо­ло­дость и кра­со­та де­ла­ли не­от­ра­зи­мой для всех муж­чин. Но Рус­лан был для нее всем. В нем как - то ор­га­ни­че­ски со­че­та­лось и уме­ние за­бо­тить­ся о ней, как о сво­ей се­ст­ре, и быть му­жем, спо­соб­ным ре­шать за нее про­бле­мы, и быть стра­ст­ным лю­бов­ни­ком, с ко­то­рым она по­лу­ча­ла все, че­го бы­ла ли­ше­на рань­ше. Она про­шла поч­ти до две­рей па­рик­махер­ской, и тут за­ме­ти­ла, что при­мет­ная ма­ши­на, на ко­то­рой ез­дил Рус­лан, сто­ит за уг­лом.
  -- Ну, вот, опять опо­зда­ла, при­дет­ся опять от­ло­жить по­ход к па­рик­махе­ру, - и по­спе­ши­ла в ма­ши­ну.
   Пра­вая двер­ца пре­ду­пре­ди­тель­но от­кры­лась, Ви­ка се­ла в ма­ши­ну, и толь­ко тут по­ня­ла, что про­ис­хо­дит не­что стран­ное. На мес­те во­ди­те­ля, где все­гда си­дел Рус­лан, рас­по­ло­жил­ся кра­си­вый муж­чи­на сред­них лет, а на зад­нем си­де­нье, за­жа­тый те­ла­ми двух дру­гих пар­ней си­дит по­ник­ший Рус­лан. Ви­ка не­по­ни­маю­ще , ус­та­ви­лась, на си­дев­ше­го за ру­лем муж­чи­ну. Тот зев­нул, по­кру­тил ту­да - сю­да ру­ле­вое ко­ле­со и спро­сил:
  -- Как ва­ше здо­ро­вье, дра­го­цен­ная Ви­ка?
  -- Ни­как, - от­ве­ти­ла Ви­ка, -а что соб­ст­вен­но, - на­ча­ла, бы­ло, она, слег­ка спра­вив­шись с вол­не­ни­ем.
  -- Ну, ни­как это то­же не пло­хо. Тут де­ло то со­всем пус­тя­ко­вое. Вы нам от­дай­те, что вы взя­ли в до­ме не­вин­но уби­ен­ных лю­дей, и мы с ва­ми и ва­шим лю­без­ным дру­гом рас­ста­нем­ся.
   Он за­вел ма­ши­ну, и та, на­би­рая ско­рость, дви­ну­лась по ули­цам го­ро­да. Ми­мо про­но­си­лись при­выч­ные очер­та­ния до­мов, де­ревь­ев, дет­ских пло­ща­док, на ко­то­рых гу­ля­ли мо­ло­дые ма­ма­ши, или ба­буш­ки, а ма­ши­на уно­си­ла ее по­даль­ше от этой не­лю­би­мой ею жиз­ни. Ви­ка мол­ча­ла, она по­ня­ла, что от­ве­чать при­дет­ся. Толь­ко, что от­ве­чать со­об­ра­зить она не мог­ла.
  -- Это хо­ро­шо, что вы не то­ро­пи­тесь от­ве­чать, это по­хваль­но, - про­дол­жил спус­тя вре­мя ее со­бе­сед­ник, Рус­ла­на мы спра­ши­ва­ли, он то­же ни­че­го не зна­ет, и по­хо­же, он не врет. Так, что те­перь де­ло за ва­ми.
  -- Я, прав­да, не знаю, что мо­гу вам ска­зать, - от­ве­ти­ла Ви­ка, она прав­да ни­че­го не бра­ла, и по­то­му об­лег­чен­но вздох­ну­ла.
  -- Прав­ду, прав­ду и ни­че­го кро­ме прав­ды! - важ­но про­из­нес сим­па­тич­ный муж­чи­на, - что­бы вы зна­ли, день­ги, по­бря­куш­ки и про­чее, что там иное, нас ма­ло вол­ну­ют.
   Муж­чи­на вел ма­ши­ну уве­рен­но. Они ми­но­ва­ли го­род, и дви­га­лись с очень боль­шой ско­ро­стью.
  -- Что взя­ли в тай­ни­ке, под порт­ре­том? - спро­сил он, уже серь­ез­ным го­ло­сом.
  -- Не знаю ни­ка­ко­го тай­ни­ка! - от­ре­за­ла Ви­ка.
   Ей все это ей на­чи­на­ло на­дое­дать. За­чем ей нуж­но бы­ло брать? Са­ша ей и так все от­даст.
  -- А Са­ша мог этот тай­ник най­ти?
  -- Он бы мне сра­зу ска­зал.
  -- Да, ты де­воч­ка та­кая, что те­бе не от­ка­жешь, - со­гла­сил­ся муж­чи­на, и за­мол­чал, ви­ди­мо раз­ду­мы­вая о чем - то сво­ем.
   Ви­ка удоб­нее уст­рои­лась на си­де­нье, за­ду­ма­лась. Рус­лан си­дит, со­всем гру­ст­ный, смот­рит по­тух­шим взгля­дом.
  -- - Не­у­же­ли все так серь­ез­но, что это за лю­ди? Хо­ро­шо, ес­ли это ми­ли­ция, есть шанс, что все уст­ро­ит­ся, а ес­ли нет? Но она и прав­да не зна­ет ни о ка­ком тай­ни­ке. Хо­те­ли они де­нег, и поч­ти все вы­шло, как по но­там, куш уже в ру­ках, а тут на те­бе!
  -- - А, вот это пло­хо, что не зна­ешь, - ска­зал "Кра­сав­чик", - это со­всем пло­хо!
   Ма­ши­на шла по не­зна­ко­мой про­се­лоч­ной до­ро­ге, сле­дом при­строи­лись не­взрач­ные "Жи­гу­ли". Со сто­ро­ны, ка­жет­ся, едут мо­ло­дые лю­ди на пик­ник.
  -- Ведь уби­вать едут, - прон­зи­ла ее мысль, - Гос­по­ди, за что?
   Ско­рее по­ви­ну­ясь ин­стинк­ту, она на­да­ви­ла на ры­чаг, от­швыр­ну­ла двер­цу, и вы­ско­чи­ла из са­ло­на, боль­но уда­рив­шись о зем­лю. Ви­ка вско­чи­ла, и хро­мая бро­си­лась бе­жать, не обо­ра­чи­ва­ясь, ду­мая толь­ко о том, как до­бе­жать до спа­си­тель­но­го ле­са.
   Муж­чи­на спо­кой­но ос­та­но­вил ма­ши­ну, вы­шел, дос­тал пис­то­лет и при­це­лил­ся. Рус­лан си­дел, за­жав го­ло­ву ру­ка­ми, слов­но бо­ясь ус­лы­шать ее пред­смерт­ный крик.
   Го­ро­док Та­ят­ский, а по­том его ок­ре­ст­но­сти
   Прав­ду го­во­рят: " При­шла бе­да, от­во­ряй во­ро­та!". На тре­тий день по­сле по­хо­рон, лей­те­нант си­дел в сво­ем ка­би­не­те и чи­тал за­яв­ле­ние, при­не­сен­ное вред­ной ста­ру­хой Мед­ве­де­вой. Гра­ж­дан­ка Мед­ве­де­ва си­де­ла на­про­тив, в под­вя­зан­ном пла­точ­ке, гля­дя пря­мо пе­ред со­бой, и жа­ло­ва­лась лей­те­нан­ту на зло­ст­ное по­ве­де­ние сво­ей со­сед­ки Фро­си. С не­ко­то­рых пор, ее быв­шая под­ру­га пре­вра­ти­лась в зло­ст­но­го вра­га. На тет­рад­ном лис­те, ог­ром­ны­ми бу­к­ва­ми ста­ру­ха на­пи­са­ла за­яв­ле­ние, в ко­то­ром тре­бо­ва­ла при­влечь к от­вет­ст­вен­но­сти со­сед­ку, ко­то­рая те­перь вре­дит ей во всем, от­кры­ва­ет во­ду в ко­лон­ке, что­бы за­то­пить ее ого­род, а пу­ще то­го, от­ре­за­ла ее род­ной ко­зе со­ски на вы­ме­ни. Ее род­ная ко­за те­перь мо­ло­ка не да­ет, и бе­га­ет от нее как за­го­во­рен­ная. По­ка лей­те­нант ре­шал, как быть, рас­ска­зы­вал о том , что при­нял близ­ко к серд­цу по­ло­же­ние гра­ж­дан­ки Мед­ве­де­вой, и в ча­ст­но­сти по­стра­дав­шей ко­зы, в ком­на­ту, по­сту­чав­шись, во­шел Пет­ро­вич, ме­ст­ный лес­ник. Он сла­вил­ся в ок­ру­ге тем, что был не­раз­го­вор­чив и без край­ней на то ну­ж­ды, к вла­сти не об­ра­щал­ся, спра­вед­ли­во рас­су­ж­дая, что без нее мож­но жить. Он сел и мно­го­зна­чи­тель­но по­гля­дел на уча­ст­ко­во­го. С тру­дом от­де­лав­шись от зая­ви­тель­ни­цы, по­обе­щав, зав­тра же при­нять ме­ры к не­на­ви­ст­ной Фро­се, он по­вер­нул­ся к лес­ни­ку.
  -- - Зна­ешь, Фе­до­ро­вич, тут де­ло та­кое, - на­чал тот, - по­ехал я ут­ром по де­лу, ве­ни­ков сло­мить, ну в рас­па­док, там еще до­ро­га вле­во от трак­та. Съез­дил все чин чи­ном, а вы­ез­жать стал по дру­гой до­ро­ге. И, зна­ешь, - тут он по­ни­зил го­лос, там под бе­ре­зой, смот­рю, ма­ши­на сто­ит не­на­шен­ская, се­рая, а в ней му­жик уби­тый ле­жит.
  -- - Мо­жет, пья­ный, - усом­нил­ся уча­ст­ко­вый, - вы­пил да и ус­нул.
  -- Что ты, - за­ма­хал ру­ка­ми лес­ник, - я мерт­во­го от жи­во­го за вер­сту чую.
   Лей­те­нант по­смот­рел на лес­ни­ка, этот не тот че­ло­век, что­бы сов­рать по та­ко­му де­лу и на­брал но­мер де­жур­но­го по рай­он­но­му от­де­лу. И опять в труб­ке ус­лы­шал зна­ко­мый го­лос: " Де­жур­ный слу­ша­ет...". Вы­слу­шав док­лад Се­ме­но­ва, де­жур­ный по­пе­нял: " У те­бя что там? Мань­я­ки ста­да­ми хо­дят? Жди опе­ра­тив­ную груп­пу, ми­нут че­рез два­дцать вый­дем, что то­ро­пить­ся, ес­ли уже труп".
   До­ро­гу по­ка­зы­вал лес­ник. Они еха­ли сна­ча­ла по трак­ту, за­тем свер­ну­ли на раз­би­тую про­се­лоч­ную до­ро­гу, и спус­тя ми­ну­ты, ос­та­но­ви­лись, за­ме­тив в кус­тах кры­шу ав­то­мо­би­ля се­ро­го цве­та. Ав­то­мо­биль сто­ял сре­ди за­рос­лей ви­ди­мо дав­но, сле­да от про­тек­то­ров не бы­ло, тра­ва ус­пе­ла под­нять­ся. Ми­ли­цио­не­ры по­до­шли, не­ко­то­рое вре­мя, оце­ни­вая уви­ден­ное. Дей­ст­ви­тель­но, в са­ло­не, на зад­нем си­де­нье, ле­жал бе­ло­ку­рый муж­чи­на в ко­рич­не­вой курт­ке. Весь са­лон был за­сы­пан ос­кол­ка­ми стек­ла. Стре­ля­ли, ви­ди­мо, сна­ру­жи в са­лон. На ко­жа­ной об­шив­ке мес­та­ми вид­не­лись от­вер­стия от пуль. При­выч­ная кар­ти­на.
   Все при­ня­лись за свои обя­зан­но­сти. Сно­ва сле­до­ва­тель вклю­чил ка­ме­ру, сни­мая ме­сто про­ис­ше­ст­вия. Сно­ва прие­хал про­ку­рор, вы­шел из ма­ши­ны, по­здо­ро­вал­ся со все­ми: " Вот, ведь опять де­ло ка­кое!", - за­ку­рил, и, стоя по­одаль на­блю­дал за ра­бо­той. Подъ­е­ха­ла еще од­на ма­ши­на, из нее вы­шел под­пол­ков­ник в ми­ли­цей­ской фор­ме, и, дос­тав те­ле­фон, что - то стал док­ла­ды­вать. Ре­бя­та из опе­ра­тив­ной груп­пы на­ча­ли изу­чать са­лон. От­кры­ли двер­цу, дос­та­ли те­ло по­тер­пев­ше­го, по­ло­жи­ли на тра­ву. Один на­чал вы­во­ра­чи­вать кар­ма­ны. Дос­та­ли пус­той че­хол от пом­по­во­го ру­жья, са­мо­го ру­жья не на­шли. Се­ме­нов по­смот­рел на лес­ни­ка, тот от­вел взгляд. " Лад­но, это по­том, - ре­шил про се­бя лей­те­нант, - при слу­чае по­го­во­рю". Из­влек­ли ка­кие-то шмот­ки , в том чис­ле и жен­ские. То­гда где же са­ма жен­щи­на?
   Нуж­но бы­ло от­кры­вать ба­гаж­ник. "Кто это бу­дет де­лать?"- спро­сил при­сут­ст­во­вав­ший здесь Боц­ман. Знал по опы­ту, от­крыть не ус­пе­ешь, а мо­жешь взле­теть на воз­дух. Ге­ро­ев не на­шлось. Про­ку­рор ди­пло­ма­тич­но мол­чал. " Вот, все­гда так, - вздох­нул на­чаль­ник опе­ра­тив­ни­ков, - най­ди­те мне длин­ную пал­ку" При­нес­ли длин­ную тон­кую жердь, тот взял ее и, пря­ча гла­за, на­да­вил на кноп­ку ба­гаж­ни­ка. Крыш­ка, слов­но не­хо­тя, под­ня­лась, и пе­ред все­ми от­кры­лась страш­ная кар­ти­на. Сре­ди бу­ты­лок ви­на, про­дук­тов, вся­ких дру­гих ве­щей ле­жа­ло те­ло мо­ло­дой де­вуш­ки, в бе­лом спор­тив­ном кос­тю­ме, с чер­ны­ми во­ло­са­ми. Все по­до­шли и ста­ли мол­ча раз­гля­ды­вать ее мерт­вое ли­цо. И тут лей­те­нант по­нял, что это, та са­мая, ко­то­рая вы­хо­ди­ла из ма­ши­ны, сто­яв­шей воз­ле клад­би­ща в день по­хо­рон Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча. Да, да ко­неч­но это она, со­мне­ний быть не мог­ло. И ма­ши­на, не­со­мнен­но, та са­мая. Но кто она, и по­че­му ока­за­лась здесь? Ка­кая связь ме­ж­ду смер­тью той се­мьи, и тем, что она ока­за­лась здесь, в ба­гаж­ни­ке ма­ши­ны? Ме­ж­ду ней и Са­шей, сы­ном уби­то­го? Тем зо­ло­том, ко­то­рое он об­на­ру­жил в тай­ни­ке до­ма...? За­кон­чив ос­мотр, все сно­ва со­бра­лись око­ло про­ку­ро­ра. Тот мол­ча вы­слу­шал док­лад, по­том ска­зал: "Что - то мно­го­ва­то тру­пов за не­де­лю на этом уча­ст­ке. Вам не ка­жет­ся? На­до улуч­шить ра­бо­ту, а то не ус­пе­ем хо­ро­нить". И по­шел в ма­ши­ну.
  -- - Лей­те­нант, ес­ли так де­ло даль­ше пой­дет, ско­ро в пе­ре­до­ви­ки вый­дешь, ге­ро­ем тру­да ста­нешь. Или ки­но­звез­дой. Как Рем­бо. Да и на­чаль­ст­во бо­ять­ся бу­дет, сто­ро­ной об­хо­дить! - по­шу­тил Боц­ман. Зай­ди ко мне как - ни будь, раз­го­вор есть, да и ки­но за­од­но по­смот­рим, - до­ба­вил он уже серь­ез­но.
   Ве­че­ром он ни­как не мог за­снуть, во­ро­ча­ясь воз­ле мир­но по­са­пы­ваю­щей Ма­ши. В но­гах, по­ло­жив ум­ную мор­ду на ла­пы, дре­мал ухо­жен­ный Гер­ка, из­ред­ка при­под­ни­мая нос, ко­гда Се­ме­нов, во­ро­ча­ясь, дви­гал но­га­ми. Пес при­вя­зал­ся к Ма­ше, и те­перь был ее те­ло­хра­ни­те­лем. " Вот, ес­ли бы он мог рас­ска­зать о том, что про­изош­ло в до­ме Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча, - ду­мал лей­те­нант. Ведь все так за­пу­та­но, что ни­че­го не по­нять. И все- та­ки, есть все­му это­му свя­зую­щее зве­но, тот са­мый ад­ми­раль­ский клад. Но где он мо­жет быть? И кто за ним охо­тит­ся?" Лишь бли­же к ут­ру, он за­дре­мал...
   Сно­ва Та­ят­ский, ле­то
   Не­при­ят­но­сти не при­хо­дят по од­ной. Где од­на, там и дру­гая. На­чаль­ст­во объ­я­ви­ло вы­го­вор за плохую опе­ра­тив­ную ра­бо­ту, как буд­то во всем что слу­чи­лось, ви­но­ва­ты ме­ст­ные ал­ко­го­ли­ки. По­сле раз­но­са, уст­ро­ен­но­го на со­ве­ща­нии в управ­ле­нии, у Во­ло­ди все ва­ли­лось из рук. Толь­ко лю­би­мая Ма­ша нис­коль­ко не огор­ча­лась: " Вов, ну что ты пе­ре­жи­ва­ешь? Ес­ли кто, ре­шил с день­га­ми свя­зы­вать­ся, тот дол­жен знать, чем это пах­нет. Плюй на все, и бе­ре­ги здо­ро­вье". Она пры­га­ла ему на шею, ва­ли­ла на кро­вать, и прав­да, лей­те­нан­ту ста­но­ви­лось лег­че, в кон­це кон­цов, жизнь не кон­ча­ет­ся. В то­же вре­мя, он не спе­шил ни­ко­му со­об­щать о сво­их от­кры­ти­ях, сде­лан­ных им за по­след­нее вре­мя. Не тот, по­ни­ма­ешь, слу­чай. И по­то­му, вы­брав мо­мент, ко­гда Ма­ша уш­ла на ра­бо­ту, дос­тал най­ден­ную в тай­ни­ке книж­ку, и на­чал ее изу­чать.
   Книж­ка бы­ла ста­рой, 14 го­да из­да­ния, и пред­став­ля­ла со­бой мо­лит­вен­ник, из­дан­ный для нужд рус­ско­го во­ин­ст­ва. Он пе­ре­лис­тал ее вдоль и по­пе­рек. Текст мо­литв, в ко­то­рых он ни­че­го не по­ни­мал, сколь­ко их не чи­тай. Прав­да, не­ко­то­рые сло­ва, бы­ли под­черк­ну­ты чер­ниль­ным ка­ран­да­шом, но об­щий смысл по­нять бы­ло не­воз­мож­но. Лей­те­нант, не­мно­го по­ду­мав, взял чис­тый лист бу­ма­ги, руч­ку и на­чал вы­пи­сы­вать все под­черк­ну­тые сло­ва. Слов бы­ло не­мно­го. Он доб­ро­со­ве­ст­но вы­пи­сал их на тет­рад­ный лис­ток. Кто и за­чем от­ме­тил эти сло­ва, по­че­му по­кой­ный Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич, хра­нил эту кни­жеч­ку, как са­мую боль­шую цен­ность. Он ни­как не мог уло­вить ключ, ко­то­рый мог по­мочь, раз­га­дать смысл вы­пи­сан­ных слов. Ус­тав от по­пы­ток най­ти раз­гад­ку, он от­ло­жил лис­ток, на­лил ко­фе: "Ес­ли тот, кто пи­сал за­пис­ку для бу­ду­ще­го, не мог изо­бре­тать слож­ный шифр, ведь ина­че бы это бы­ло бес­смыс­лен­но. По­хо­же, Ана­то­лию Ни­ко­лае­ви­чу уда­лось рас­шиф­ро­вать смысл за­пи­сей, от­ку­да же у не­го этот зо­ло­той сли­ток с ор­ла­ми?" Он так и не при­тро­нул­ся к ко­фе, и сно­ва на­чал вы­пи­сы­вать под­черк­ну­тые сло­ва. В кон­це кон­цов, ему по­ка­за­лось, что поя­вил­ся оп­ре­де­лен­ный смысл в тех сло­вах, ко­то­рые он вы­пи­сал из од­ной мо­лит­вы. В "Ка­но­не Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це" бы­ли под­черк­ну­ты че­ты­ре сло­ва. Пер­вым он вы­пи­сал сло­во "ис­кий", за­тем из треть­ей пес­ни под­черк­ну­тое сло­во "бо­гат­ст­во", из вто­рой " при­бе­жи­ще", и из чет­вер­той пес­ни " Бо­го­ро­ди­цы". Поя­вил­ся не­ко­то­рый смысл, "ищи бо­гат­ст­во (в) при­бе­жи­ще Бо­го­ро­ди­цы". Он взял чаш­ку с уже ос­тыв­шим ко­фе, хлеб­нул и от­ста­вил, за­ду­мав­шись. Ря­дом, на ди­ва­не, уро­нив ум­ную го­ло­ву на ла­пы, дре­мал Ге­ракл. Зна­чит, текст го­во­рит, что бо­гат­ст­во в при­бе­жи­ще Бо­го­ро­ди­цы. Вот, толь­ко где оно, это при­бе­жи­ще Бо­го­ро­ди­цы? Не под­ска­жешь, ум­ная пси­на!
   А на сле­дую­щий день по­зво­нил Боц­ман. " Ну, ты те­перь, у нас са­мый опас­ный, у те­бя ка­ж­дый день мя­со­руб­ка. Ты бы мо­ле­бен за­ка­зал, что ли?", - ро­ко­тал он в труб­ку. А по­том до­ба­вил серь­ез­но. " Тут де­ло та­кое, ты на клад­би­ще ча­ще на­ве­ды­вай­ся. Пси­хо­лог у ме­ня есть один зна­ко­мый, так он го­во­рит, су­дя по по­чер­ку, убий­ца дол­жен мо­ги­лу жерт­вы по­се­тить. Я сам в это ма­ло ве­рю, но чем черт не шу­тит, мо­жет оно и сбу­дет­ся". От та­кой пер­спек­ти­вы, как по­се­ще­ние клад­би­ща, лей­те­нан­ту ста­ло не­мно­го не по се­бе. Как вся­кий нор­маль­ный че­ло­век, мерт­ве­цов он бо­ял­ся. И пред­ста­вить се­бя гу­ляю­щим по клад­би­щу пред­ста­вить не мог. По­ко­пав­шись в сво­их зна­ни­ях, по­черп­ну­тых из про­чи­тан­ных книг, под­ска­зы­ва­ла, что в этом что - то есть. Да и прось­ба на­чаль­ни­ка, поч­ти что при­каз. Од­но уте­ша­ло, что клад­би­ще бы­ло не­да­ле­ко, на вы­со­ком хол­ме, об­рам­лен­ном вен­ком ве­ко­вых бе­рез. А вот ко­гда дол­жен поя­вить­ся по­се­ти­тель, в этом бы­ла за­гад­ка. Днем чу­жой че­ло­век на клад­би­ще не пой­дет, а ес­ли пой­дет, то как раз ми­мо окон его ка­би­не­та и про­хо­ди­ла един­ст­вен­ная до­ро­га, ве­ду­щая на клад­би­ще. Так, что он пре­крас­но мог ви­деть лю­бо­го. Вро­де лей­те­нант на служ­бе, и в ка­би­не­те, с пол­ным ком­фор­том, тру­дит­ся над рас­кры­ти­ем пре­сту­п­ле­ния. Го­ло­ву лей­те­нан­та за­ни­ма­ли со­всем дру­гие мыс­ли. Что же это та­кое, при­ста­ни­ще Бо­го­ро­ди­цы? Как оп­ре­де­лить, что но­си­ло та­кое на­зва­ние счи­тай, без ма­ло­го, сто лет на­зад? Да и сло­ва та­кие воз­вра­ти­лись со­всем не­дав­но, еще по­рой не­при­выч­но для слу­ха. А сто лет на­зад? Ес­ли хо­ро­шо по­ду­мать, то это мог­ло быть ли­бо на­зва­ние церк­ви, ли­бо ка­ко­го-то по­сел­ка, то есть мес­та, зна­ко­мо­го лю­дям. А раз так, не мог­ло оно про­сто ис­чез­нуть из па­мя­ти, рас­тво­рить­ся в суе­те вре­ме­ни. Кто -то дол­жен пом­нить , па­мять люд­ская ино­гда проч­нее же­ле­за. По­ка жи­вы, бу­дут пом­нить, ес­ли с этим свя­за­но что - ни будь не­обыч­ное, то тем бо­лее. Мо­жет, опять пой­ти к де­ду Сте­па­ну. Ему вспом­ни­лось сти­хо­тво­ре­ние из дет­ст­ва: " Вы слы­ша­ли сказ­ку о де­де Сте­па­не, что жил со ста­ру­хой в глу­хой глу­хо­ма­ни...". Даль­ше сти­хо­тво­ре­ние он не пом­нил, но твер­до ус­во­ил, что все, что в этой жиз­ни про­ис­хо­дит, име­ет важ­ное зна­че­ние. Хо­чешь, не хо­чешь, а при­дет­ся брать грех на ду­шу, по­ить ста­ри­ка. Мо­жет, что и вспом­нит про глу­хо­мань. И тут ему сно­ва по­вез­ло.
   На­ут­ро при­дя на ра­бо­ту, он об­на­ру­жил у две­рей ка­би­не­та взвол­но­ван­ных жен­щин, ко­то­рые гром­ко пе­ре­го­ва­ри­ва­лись, ок­ру­жив не­ка­зи­сто­го му­жи­чон­ку, ко­то­рый толь­ко нев­нят­но улы­бал­ся и пы­тал­ся вы­рвать­ся из плот­но­го ок­ру­же­ния. С тру­дом ус­по­ко­ив жен­щин, лей­те­нант, сел за свой стол, дос­тал для со­лид­но­сти бу­ма­ги и сде­лал вид, что все за­пи­сы­ва­ет. Жен­щи­ны сра­зу . ста­ли серь­ез­ны­ми, и вдруг за­со­би­ра­лись до­мой. Как - то бы­ст­ро всем нуж­но бы­ло сроч­но бе­жать до­мой. В кон­це кон­цов, в ка­би­не­те ос­тал­ся один му­жик, ко­то­рый роб­ко мял в ру­ках гряз­ную фу­раж­ку.
  -- - Че­го соб­ст­вен­но, слу­чи­лось? - спро­сил лей­те­нант.
  -- Да че­го там слу­чи­лось, срам один, - про­мям­лил му­жик, - ну вы­пи­ли вче­рась на клад­би­ще, дру­га­на по­мя­ну­ли. Да я и отя­же­лел, при­кор­нул чу­ток, да и до ут­ра. А баб­ки эти, спо­за­ран­ку на клад­би­ще по­пер­лись, не мог­ли по­поз­же при­дти, а я возь­ми да встань по ну­ж­де. Что там бы­ло!
   Он за­улы­бал­ся, вспом­нив, что там бы­ло.
  -- Хо­ро­шо, вы боль­ше на клад­би­ще не но­чуй­те, для это­го дом есть. Раз уж та­кой спе­циа­лист по клад­би­щам, ни­че­го та­ко­го не за­ме­тил.
  -- Да вро­де бы нет, толь­ко па­цан при­хо­дил к Ана­то­лию, по­кой­ни­ку. Как при­шел на мо­ги­лу один, сел и да­вай ру­ка­ми ма­хать, слов­но ка­кие зна­ки на­кла­ды­вать. И не пла­чет, ни­че­го.
  -- Лад­но, ему мож­но, сын все - та­ки, - за­клю­чил уча­ст­ко­вый, - и дав­но ты его там встре­тил?
  -- Да с ве­че­ра там си­дит, до сих пор.
  -- А не врешь, - не по­ве­рил уча­ст­ко­вый, - мо­жет быть уже глю­ки? Но му­жик так уве­рил, что все это прав­да, что лей­те­нант встре­во­жил­ся:
  -- "Про­ве­рить на­до, че­го он там ма­шет, а то мо­жет и с го­ло­вой че­го, на­тво­рит бед!"
  
   Он замк­нул ка­би­нет, спря­тал ключ в кар­ман, по­шел на клад­би­ще. Ко­неч­но, нуж­но про­ве­рить, что го­во­рит не­ча­ян­ный сви­де­тель. Не­у­же­ли не­ко­му по­смот­реть за пар­нем, хо­тя он и дос­та­точ­но взрос­лый, все - та­ки не ка­ж­дый вы­дер­жит та­кие уда­ры. Со­би­ра­лась гро­за. Она за­хо­ди­ла ог­ром­ной ту­чей с да­ле­ких си­них гор, от­ку­да уже до­но­си­лись рас­ка­ту гро­ма. "Не по­пасть бы под дождь, а впро­чем, здесь не да­ле­ко, ус­пею!" - ре­шил лей­те­нант, но не­сколь­ко при­ба­вил ша­гу.
   Клад­би­ще встре­ти­ло его ти­ши­ной, толь­ко пти­цы на­ру­ша­ли по­кой, им бы­ло все рав­но до люд­ских стра­стей, они не по­ни­ма­ли смер­ти. Во­ло­дя не то­ро­пясь, про­шел ми­мо мо­гиль­ных плит, по­ко­сив­ших­ся де­ре­вян­ных кре­стов, ту­да, где бы­ла по­хо­ро­не­ны Са­ши­ны род­ст­вен­ни­ки. Тот дей­ст­ви­тель­но си­дел в за­стыв­шей по­зе на зем­ле пе­ред мо­ги­ла­ми, об­хва­тив го­ло­ву ру­ка­ми. Ка­за­лось, он по­гру­жен в ка­кое - то раз­ду­мье. Лей­те­нант ус­ко­рил шаг, его это встре­во­жи­ло, И как на­зло за­шле­па­ли пер­вые ка­п­ли до­ж­дя по ли­сть­ям бли­жай­ших де­ревь­ев. "На­до сроч­но уве­сти его от­сю­да, а то ведь про­мок­нет", - ре­шил он, тро­гая пар­ня за пле­чо. Тот си­дел, слов­но де­ре­вян­ный, не об­ра­щая вни­ма­ния на Во­ло­дю. Тот при­сел на ко­ле­ни пе­ред юно­шей: "Са­ша, слы­шишь...". До­го­во­рить он не ус­пел. Са­ша по­вер­нул го­ло­ву, уст­ре­мив на­ли­тые кро­вью бе­зум­ные гла­за, про­из­нес го­ря­чеч­ным ше­по­том: " Это я убил всех, дя­дя Во­ва, это я убил. И пап­ку, и мам­ку, и се­ст­рен­ку...!"
   Лей­те­нант ото­ро­пел. Дождь уже рас­хо­дил­ся, под­стег­ну­тые вет­ром и мол­ни­ей, струи до­ж­дя на­би­ра­ли си­лу. Пе­ред ним на зем­ле ле­жал па­рень, толь­ко что при­знав­ший­ся в убий­ст­ве сво­их род­ных, а он ни­че­го не мо­жет сде­лать. Под­хва­тив его на ру­ки, лей­те­нант поч­ти бе­гом пом­чал­ся в об­рат­ный путь.
   Прие­хав­ший по вы­зо­ву вме­сте с опе­ра­тив­ни­ка­ми Боц­ман вни­ма­тель­но всех вы­слу­шал, по­смот­рел на Са­шу, ко­то­рый си­дел в уг­лу на сту­ле с по­тух­шим взгля­дом, и пер­вым де­лом вы­звал вра­ча. Тот, дол­го не ду­мая, ска­зал, что у пар­ня ре­ак­тив­ное со­стоя­ние, нуж­но сроч­но в пси­хи­ат­ри­че­ское от­де­ле­ние. "Ве­зи­те, - раз­ре­шил он вра­чу, - смот­ри­те, как бы рук не на­ло­жил на се­бя, а то у них это ра­зом". Пар­ня увез­ли.
  -- Вот ви­дишь, как все про­сто, - тя­же­ло вздох­нул Боц­ман, - про­ще не бы­ва­ет. И ис­кать ни­че­го не на­до, счи­тай де­ло за­кры­то. Толь­ко не ве­рю я это­му, боль­но все глад­ко, да и мо­ти­ва нет, хоть убей!
  
  
   Гла­ва 3.
   "Ка­тор­жан­ское сча­стье"
   Где - то в Си­би­ри, 189... г.,
   Ко­то­рый день ка­торж­ник, по фа­ми­лии Се­лин, по про­зви­щу Рас­пу­та, оби­тал­ся в со­вер­шен­но не­по­нят­ном для не­го мес­те. Бы­ва­ет же так, идешь, идешь, а по­том раз и огла­зел, хоть плачь, ви­ди­мо по­пу­та­ла не­чис­тая си­ла. Он уже и мо­лит­вы про­чи­тал, ка­кие знал, и за­го­во­ры, а вот на­до же, все кру­жил по тай­ге, в на­де­ж­де вый­ти на люд­ское при­ста­ни­ще. Ус­тал и из­мо­тал­ся в ко­нец, а то хоть иди и сда­вай­ся об­рат­но, толь­ко ид­ти не знал ку­да. Сча­стье, что по вре­ме­ни гну­са нет, а то бы дав­но, за­ели про­кля­тые мош­ки. А сда­вать­ся нель­зя, убь­ют про­кля­тые страж­ни­ки, им что. Они на служ­бе го­су­да­ре­вой, а для них, что че­ло­ве­ка убить, что ку­рен­ка за­ре­зать. Свеч­ку и ту не по­ста­вят, по­сколь­ку за лю­дей ка­торж­ных не счи­та­ют. А ведь вро­де бы все пра­виль­но рас­счи­тал, ку­да ид­ти, а вот, по­ди, ж ты, не смог. А бе­жать бла­го­сло­вил его ста­рый Ани­сим. Тот го­во­рят, бе­жал бес­счет­ные ра­зы, все ноз­д­ри рва­ные, це­пи да­же по празд­ни­кам ве­ли­ким не сни­ма­ли, боя­лись что убе­жит. Да, ви­ди­мо вре­мя при­спе­ло, при­шла ли­хая ба­ба с ко­сой, а с ней тя­гать­ся, кто смо­жет? Да­ли им урок на дво­их, да обес­си­лел со­всем ста­рый ка­тор­жа­нин, сел на зем­лю в ук­ром­ном мес­те, что­бы над­зи­ра­тель не ви­дел, смот­рит на бе­лый свет, а у са­мо­го сле­зы те­кут, жал­ко с бе­лым све­том про­щать­ся, да еще в не­во­ле, сре­ди от­ре­бья.
  -- Что ты, дядь­ка, мо­жет над­зи­ра­те­ля по­звать, да в зем­лян­ку от­вес­ти, ок­ле­ма­ешь­ся, чай!
  -- Не на­до, мне те­перь все рав­но, са­дись ря­дом, да по­слу­шай ме­ня, мо­жет, че­го стоя­ще­го на­пос­ле­док те­бе ска­жу.
   А ему что? Не ви­дит над­зи­ра­тель, да и от­дох­нуть хо­чет­ся от этой про­кля­той тач­ки. При­со­се­дил­ся ря­дом и стал слу­шать, че­го дед пе­ред смер­тью по­ве­дать хо­чет. Вы­хо­ди­ло за­нят­но. Сам Ани­сим из рас­коль­ни­ков, са­мо­го серь­ез­но­го тол­ка, жи­ли они на се­ве­ре, за­ни­ма­лись мор­ским про­мыс­лом, жи­ли бо­га­то, хо­тя и по­ря­док со­блю­да­ли, и ве­ру бе­рег­ли и чин. Раб­ст­ва не зна­ли, боль­ных и убо­гих со­дер­жа­ли все вме­сте, ни­ко­го не каз­ни­ли, да и не за что бы­ло. Ни драк, ни раз­бо­ев про­меж них от­ро­дясь не бы­ло. У ка­ж­до­го хо­зяй­ст­во креп­кое, же­на, де­ти, сколь­ко бог по­шлет. Ес­ли де­тей Бог не да­вал, зна­чит, на­ка­за­ние та­кое, са­мое страш­ное, ка­кое из­мыс­лить толь­ко мож­но. Боль­шие ра­бо­ты де­ла­ли все со­об­ща, ни за­вис­ти, ни пре­лю­бо­дей­ст­ва не тер­пе­ли. Ес­ли у ко­го слу­чал­ся грех та­кой, де­сять лет по три­ста по­кло­нов от­би­вал три раза в день пре­лю­бо­дей пе­ред ли­ком Хри­сто­вым.
   Толь­ко ра­бо­ту зна­ли, да мо­лит­ву. Но и жи­ли в дос­тат­ке. Толь­ко бе­да слу­чи­лась, при­шли за ни­ми цар­ские слу­ги, об­ра­щать в ис­тин­ную ве­ру. Ани­сим то­гда ма­лень­кий был, а все как сей­час пом­нит. Па­ла ти­ши­на на все се­ло, счи­тай дво­ров две­сти, толь­ко ко­ро­вы мы­чат, со­ба­ки и те при­молк­ли, бе­ду по­чуя­ли. Со­би­ра­лись все в мо­лель­не, что стоя­ла по­сре­ди се­ла, где кни­ги хра­ни­лись древ­ние с за­ве­та­ми от­цов, да ико­ны древ­не­го пись­ма, что еще из Ви­зан­тии при­не­се­ны, бы­ли пер­вы­ми стар­ца­ми. Мо­ли­лись и день, и ночь, а по­том ста­ри­ки ре­ши­ли, не бы­вать то­му, не по­ко­рим­ся. Ес­ли не да­ют жить сво­ей во­лей, то все уй­дем, ог­нем очи­стим­ся от сквер­ны, и пред­ста­нем пе­ред ли­ком Гос­по­да в ан­гель­ском чи­не. Ну, что же, как ре­ши­ли, так Гос­подь и по­ве­лел.
   Но­чью раз­бу­дил отец Ани­си­ма, за­вер­нул в ту­луп, пе­ре­кре­стил, по­ло­жил на са­ни, все­го на­бра­лось с де­ся­ток ре­бя­ти­шек, да взрос­лых столь­ко же, в обоз по­гру­зи­ли кни­ги за­вет­ные, да де­нег да­ли на до­ро­гу, и ушел в ночь обоз, ис­кать но­вое ме­сто, ку­да но­га Ан­ти­хри­ста сту­пить не мог­ла.
  -- А с ос­таль­ны­ми что? - по­ин­те­ре­со­вал­ся Рас­пу­та.
  -- А по­го­ре­ли все, от ма­ла, до са­мо­го ста­ро­го, ни­кто, го­во­рят, не уце­лел. Как при­шли сол­да­ты, так и за­жгли се­бя все в мо­лель­не. Ни­ко­го спа­сти не смог­ли слу­жи­вые, хоть и про­си­ли стар­цев де­ти­шек от­дать, не гу­бить пла­ме­нем.
   Го­во­рил Ани­сим уже с тру­дом, сло­ва слов­но вы­пле­вы­вал, а все не сда­вал­ся ей, смер­ти.
  -- - А мы в Си­бирь дви­ну­ли, все бы умер­ли, да мир не без до­б­рых лю­дей, еди­но­вер­цев не­ма­ло бы­ло, и че­рез два го­да при­бы­ли на ме­сто, где и ос­та­но­ви­лись. Там рань­ше ста­рец спа­сал­ся, жил один лет два­дцать, толь­ко мед­ведь у не­го был руч­ной, та­кой си­лы ста­рец был. До­би­ра­лись зи­мой, ко­гда ре­ка ста­ла, ме­сто глу­хое, ди­кое, на две­сти верст без­лю­дье. Кое - как до вес­ны до­жи­ли, а уж там обу­ст­раи­вать на­ча­ли. Ме­сто бо­га­тое, толь­ко ус­пе­вай ру­ки под­став­лять. И зверь, и ры­ба, а по­том и зо­ло­то на­шли, да не про­сто пе­сок, а са­мо­род­ки. Мес­та есть, под­ни­мешь дерн, а там так и на­сы­па­но, толь­ко ус­пе­вай к ру­чью но­сить, да ка­муш­ки со­би­рать. И на­зва­ли то ме­сто При­ста­ни­щем Бо­го­ро­ди­цы. Зо­ло­то сна­ча­ла тай­но во­зи­ли в го­род, а по­том ре­ши­ли са­ми день­ги пе­ча­тать. Дос­та­ли кам­ни в го­ро­де, из са­мо­го Пе­тер­бур­га при­вез­ли, и на­ча­ли из на­стоя­ще­го зо­ло­та чер­вон­цы вы­би­вать, толь­ко чер­вон­цы те луч­ше ца­ре­вых ока­за­лись. Од­на­ж­ды по­вез Ани­сим ме­шок с зо­ло­том на то­вар по­ме­нять, а тут его и по­вя­за­ли. Пы­та­ли его, да толь­ко он ни­че­го не ска­зал, знал, шеп­ни он че­го го­су­да­ре­вым лю­дям, не сдоб­ро­вать всем. Сам один на ка­тор­гу и ушел. Да се­мья там у не­го ос­та­лась, по­ви­дать хоть од­ним глаз­ком, по­смот­реть как суп­ру­га, да как де­ти. Вид­но, не судь­ба. Ес­ли жив, бу­дешь, най­ди это при­ста­ни­ще, в но­ги суп­ру­ге от ме­ня по­кло­нись, де­тям.
  -- - А как ме­ня они при­мут, как до­ка­зать, что то­бой по­слан?
  -- - На, вот возь­ми, - он со­рвал с гру­ди ста­ро­вер­че­ский крест, - по не­му и оп­ре­де­лят, дру­го­го та­ко­го нет, он те­бя на до­ро­гу и вы­ве­дет. Си­ла в нем за­клю­че­на древ­няя.
   По­до­шел над­зи­ра­тель, за­орал, за­ма­хал бы­ло на­гай­кой, но уви­дев Ани­си­ма за­мол­чал, по­смот­рел, по­том по­ду­мав, при­ка­зал снять це­пи, тач­ку на тот свет не уне­сешь, да и не жи­лец вид­но. А си­лу ду­ха он ува­жал, та­ких лю­дей как Ани­сим и не най­ти во­все. Ани­сим до ут­ра не до­жил, умер на рас­све­те, ко­гда над при­ис­ком чуть за­але­ла по­лос­ка за­ри, и с пе­ре­ка­тов по­тя­нул лег­кий ту­ман. Со­брав по­след­ние си­лы, вы­полз из душ­ной зем­лян­ки, хва­тить све­же­го воз­ду­ха, ощу­тить бла­го­дать бо­жью, и лег под бе­ре­зой на сы­рую зем­лю. Че­го уж те­перь! Ох­ва­тил его смерт­ный оз­ноб, да толь­ко по­ка­за­лось ему, как идет ему на­встре­чу, ма­туш­ка его, и зо­вет его лас­ко­во, слов­но в том дет­ст­ве, ко­то­рое и есть сча­стье бо­го­дан­ное.
  -- Иду, - про­хри­пел Ани­сим, - и уро­нил се­дую пат­ла­тую го­ло­ву.
   А Рас­пу­та сбе­жал че­рез день. Страж­ни­ки спир­то­но­са - ки­тай­ца из­ло­ви­ли, са­мо­го за­би­ли до смер­ти, не­че­го на­род пор­тить. А са­ми, по­раз­мыш­ляв не­мно­го, ре­ши­ли, не про­па­дать же до­б­ру, ре­ши­ли при­час­тить­ся, да и ус­ну­ли, смо­рен­ные ви­ном. А он, ре­шив что дру­го­го та­ко­го слу­чая, мо­жет и не быть, рва­нул вдоль ре­ки но­чью, но не вниз по те­че­нию, где люд­ское жи­лье име­ет­ся, а вверх, где кро­ме зве­ря ни­кто не оби­тал.
   Це­пи, сколь­ко не ста­рал­ся, в пер­вый день сбить не уда­лось. Да, опа­са­ясь, по­го­ни, силь­но не за­си­жи­вал­ся, ста­рал­ся, как мож­но да­лее уй­ти от про­кля­то­го мес­та. Ел все , что по­па­да­лось под ру­ки, в та­кое вре­мя в тай­ге все­го хва­та­ло, да и огонь раз­вес­ти не­слож­но, вы­сек ис­кру из под­хо­дя­ще­го кам­ня, в су­хой мох, да и грей­ся на здо­ро­вье. Лишь бы до­ж­дя не бы­ло.
   На тре­тий день сбил це­пи, из­ма­ял­ся весь, а ко­гда по­чу­ял сво­бо­ду, то и со­всем по­ве­се­лел. Те­перь уй­ти мож­но да­ле­ко, глав­ное до до­ж­дей до­б­рать­ся до жи­лья, а там, как счи­тал, и до Бо­го­ро­ди­цы ру­кой по­дать. Да толь­ко не слу­чи­лось так. За­ве­ло его со­всем не­по­нят­но ку­да. Да все же ус­лы­шал Бог его мо­лит­вы. Сми­ло­сти­вил­ся, мо­жет, ма­туш­ка , по­кой­ни­ца, пе­ред Гос­по­дом за­сту­пи­лась.
   На­брел бег­лый ка­торж­ник сна­ча­ла на тро­пу, а по­том и до­ро­гу, хоть и ма­ло на­ез­жен­ную, но для не­го сча­стье, ведь лю­бая до­ро­га к жи­лью ве­дет. Так и шел, по­ка не за­слы­шал ко­ло­коль­чик.
  -- Ну, вот она, и уда­ча едет, - пе­ре­кре­стил­ся Рас­пу­та, сво­ра­чи­вая в кус­ты, - зна­чит, уже и жи­лье близ­ко.
   Уби­вать он ни­ко­го не со­би­рал­ся, не зло­дей же он, хоть и ка­торж­ный, а по­про­сить, мо­жет на­род че­го даст. Есть же в де­рев­нях обы­чай, ни­ще­му и ка­торж­ни­ку все­гда по­мочь, Си­бирь она так и зо­вет­ся, ка­торж­ная.
   И дей­ст­ви­тель­но, по тем­ну вы­шел на око­ли­цу. За не­вы­со­кой из­го­ро­дью из жер­дей уга­ды­ва­лись де­ре­вен­ские из­бы. Не­боль­шая де­ре­вень­ка рас­сы­па­ла до­ма вдоль реч­ной про­то­ки, уто­пая в зе­ле­ни ог­ром­ных елей. Кра­ду­чись, при­слу­ши­ва­ясь к ка­ж­до­му шо­ро­ху, он по­до­шел к ближ­не­му до­му. Что ж, он не ошиб­ся, прав­да, го­во­ри­ли ум­ные лю­ди, си­би­ря­ки про­пасть друг дру­гу не да­дут. На сте­не из­бы не­боль­шая ни­ша вы­руб­ле­на, а в ни­ше мя­са от­вар­но­го ку­сок, да краю­ха хле­ба, что кто в ну­ж­де, хоть днем, хоть но­чью мог уто­лить го­лод, ма­ло ли ка­кая ну­ж­да у че­ло­ве­ка. Бог ему су­дья, а го­лод­ным не­сча­ст­ных ос­тав­лять нель­зя. На пле­те­ном ты­не уви­дел ви­сев­ший ста­рый ар­мяк, хо­зя­ин вы­нес, мо­жет ко­му нуж­нее, хо­ло­да они уже на­сту­пи­ли. Схва­тив все, Рас­пу­та бе­гом в кус­ты, уто­лять го­лод. Так и жил, ве­че­ром, ко­гда тем­не­ло, за­хо­дил в де­ре­вень­ку раз­жить­ся съе­ст­ным, а днем шел сме­ло вдоль до­ро­ги, рас­стоя­ние ме­ж­ду де­ре­вень­ка­ми та­кие, что к ве­че­ру и дой­ти не ус­пе­ва­ешь.
   По­стоя­лый двор сра­зу ему не по­гля­нул­ся. Бы­ло вид­но, что хо­зя­ин ле­нив, нет ухо­да во дво­ре, пле­тень весь раз­би­тый, все за­ва­ле­но ка­кой - то рух­ля­дью, ста­ры­ми по­воз­ка­ми, с раз­би­ты­ми ко­ле­са­ми, ко­ло­да по­сре­ди­не дво­ра, сто­ит кое - как, ко­ло­дез­ный жу­ра­вель и тот вы­гля­дел ин­ва­ли­дом.
  -- Оно и к луч­ше­му, - ре­шил Рас­пу­та, мо­жет грош , ка­кой сро­бить уда­ст­ся!
   И на­пра­вил­ся на по­стоя­лый двор.
   Хо­зя­ин, цы­га­ни­сто­го ви­да му­жик, в крас­ной ру­ба­хе, под­поя­сан­ный ви­тым ку­ша­ком, ле­ни­во по­смот­рел на не­го и ска­зал.
  -- Ра­бо­тать бу­дешь, по­корм­лю, чем бог по­слал. Толь­ко у ме­ня без глу­по­стей, а то раз­го­вор ко­рот­кий, по­нял.
   И он су­нул ему под нос ог­ром­ный ку­лак, за­рос­ший чер­ны­ми во­ло­са­ми.
   Рас­пу­та толь­ко слю­ну сглот­нул, дес­кать, по­нял, че­го уж там, гос­по­дин хо­ро­ший! И весь день, тру­дил­ся, не при­сев и не по­кла­дая рук.
   Бли­же к ве­че­ру на двор за­еха­ли в брич­ке, два мо­ло­дых ра­зу­да­лых бо­ро­да­ча, куп­чи­ки из ок­ре­ст­но­го не­да­ле­ка, бро­си­ли во­жжи, и тут же спра­вив ма­лую ну­ж­ду, по­шли в дом, гром­ко гал­дя и сту­ча са­по­га­ми. Ви­ди­мо, ду­ша го­ре­ла, об­мыть ба­ры­ши. Он оби­хо­дил ло­шадь, на­по­ил во­дой из ко­лод­ца, кре­сть­ян­ская ра­бо­та, от ко­то­рой он от­вык за го­ды ка­тор­жан­ст­ва, дос­та­ви­ла ему удо­воль­ст­вие. На­ко­нец, на крыль­цо вы­шел хо­зя­ин, сыт­но от­рыг­нул и ог­ля­дев при­ве­ден­ный в по­ря­док двор, ос­тал­ся до­во­лен.
  -- Лад­но, хо­рош, на се­го­дня. Иди, спи на се­но­вал, толь­ко ог­нем не ба­луй, а зав­тра -нуж­ник по­чис­тишь, да еще че­го ска­жу, сра­бо­та­ешь!
   Не­мно­го по­ду­мав, он вер­нул­ся в дом, где слы­ша­лись пья­ные го­ло­са за­ез­жих гос­тей, то­пот каб­лу­ков, гу­ля­нье бы­ло в са­мом раз­га­ре. Воз­вра­тив­шись, он вы­нес Рас­пу­те, мис­ку ва­ре­ной кар­тош­ки, по­сы­пан­ную круп­ной со­лью, краю­ху ржа­но­го хле­ба, и гли­ня­ную крын­ку мо­ло­ка, от­дал все, и, не го­во­ря ни сло­ва, вер­нул­ся к гос­тям. При­жи­мая крын­ку бе­реж­но к гру­ди, что­бы не рас­пле­скать дра­го­цен­ное мо­ло­ко, он ос­то­рож­но под­нял­ся по ле­ст­ни­це на се­но­вал, где хо­зя­ин оп­ре­де­лил его на ноч­лег, и опус­тив­шись на све­жее се­но, при­нял­ся есть. Он с на­сла­ж­де­ни­ем пил гус­тое мо­ло­ко, ел ржа­ной хлеб, и к не­му вновь воз­вра­ща­лась уве­рен­ность, что все уст­ро­ит­ся. Вы­пол­нит он прось­бу Ани­си­ма, крест ко­то­ро­го с тех пор и но­сит на сво­ей гру­ди, а там, мо­жет стать­ся, ос­та­нет­ся в ски­ту, по­пы­тать та­еж­но­го фар­та. Сквозь сон, он слы­шал, как за­сту­чал дождь по дран­ке кры­ши се­но­ва­ла, по­глуб­же , за­рыл­ся в се­но, и про­ва­лил­ся в сон.
   Про­снул­ся он ка­ко­го - то стран­но­го зву­ка, слов­но где - то ря­дом то­нень­ким го­ло­ском пла­кал ре­бе­нок. Он от­крыл гла­за и при­слу­шал­ся. Шел дождь, круп­ные ка­п­ли сту­ча­ли по кры­ше, слыш­но бы­ло, как по­ры­вы вет­ра, на­ле­тая, ло­ма­ли вет­ки де­ре­ва, рас­ту­ще­го ря­дом с се­но­ва­лом. Но сквозь все это про­би­вал­ся этот бе­ре­дя­щий ду­шу плач, боль­ше по­хо­жий на стон ма­лень­ко­го су­ще­ст­ва. Он яв­ст­вен­но ус­лы­шал пья­ный муж­ской го­лос, скаб­рез­ный смех, и ско­рее по­ви­ну­ясь лю­бо­пыт­ст­ву, чем ра­зу­му, раз­греб се­но, в на­де­ж­де оты­скать от­вер­стие в по­тол­ке. Это ему уда­лось, и приль­нув, он ужас­нул­ся уви­ден­ной им кар­ти­не.
   Он, раз­гля­дел в не­яс­ном све­те свеч­но­го фо­на­ря, дво­их муж­чин, что да­ве­ча за­еха­ли на по­стоя­лый двор. Они бы­ли, за­мет­но пья­ны, с тру­дом дер­жа­лись на но­гах, при­чем один дер­жал фо­нарь, а дру­гой, спус­тив шта­ны, вы­тас­ки­вал из яс­лей ка­кое - то не­по­нят­ное су­ще­ст­во, ви­ди­мо пы­та­ясь удов­ле­тво­рить свою плоть. При­гля­дев­шись, Рас­пу­та по­нял, что это су­ще­ст­во, ко­то­рое из­да­ва­ло эти зву­ки, боль­ше по­хо­жие на плач, де­воч­ка ка­ле­ка, у ко­то­рой нет ни ру­чек, ни но­жек, со­вер­шен­ная ка­ле­ка. Она не мог­ла со­про­тив­лять­ся, и куп­чик рас­па­лял­ся еще боль­ше, все силь­нее при­жи­мая ее к сво­ей пло­ти.
   Рас­пу­та не пом­нил, как ска­тил­ся по ле­ст­ни­це на мок­рую зем­лю. Жизнь ка­тор­жа­ни­на толь­ко силь­нее обо­ст­ри­ла боль за не­сча­ст­ных на этой зем­ле. Он рва­нул две­ри, еще се­кун­да, и от уда­ра, му­жик дер­жав­ший де­воч­ку в ру­ках, грох­нул­ся на гряз­ный пол. Всю свою си­лу вло­жил он в этот удар, все, что на­ко­пи­лось в нем за го­ды, про­ве­ден­ные в не­во­ле, вся не­на­висть об­ру­ши­лась на этих му­жи­ков, на­си­лую­щих не­сча­ст­но­го ре­бен­ка. Вто­рой из муж­чин мгно­вен­но про­трез­вев, бро­сил­ся на за­щи­ту сво­его дру­га. За­вя­за­лась жес­то­кая дра­ка, фо­нарь упал и раз­бил­ся, в са­рае ста­ло тем­но, муж­чи­на да­ви­ли дру­га, уда­ры сы­па­лись без раз­бо­ра. На­ко­нец, ему уда­лось вы­рвать­ся, он рва­нул­ся, и вы­бе­жал, на­пос­ле­док ода­рив про­тив­ни­ка уда­ром но­ги.
   По­ка они при­хо­ди­ли в се­бя по­сле дра­ки, он про­бе­жал че­рез двор и скрыл­ся в ле­су, нис­коль­ко не опа­са­ясь, по­го­ни.
   Ко­гда со­всем рас­све­ло, он про­мок­ший, вы­шел на до­ро­гу, что­бы про­дол­жить путь, ни сколь­ко не жа­лея о ноч­ном про­ис­ше­ст­вии, хо­тя ему то­же не­ма­ло дос­та­лось. От ноч­но­го до­ж­дя до­ро­гу раз­вез­ло, и ид­ти при­хо­ди­лось, об­хо­дя до­ж­де­вые лу­жи­цы, и сколь­зя по раз­мы­той гли­не. Он ды­шал све­жим воз­ду­хом, аро­ма­том та­еж­ных трав. Ша­гал, не то­ро­пясь, и вдруг уви­дел, как впе­ре­ди не­го по гря­зи шле­пая всем те­лом, пол­зет та са­мая де­воч­ка, за ко­то­рую он, та­ким об­ра­зом, за­сту­пил­ся се­го­дня но­чью. Он при­ба­вил ша­гу, и дог­нал ее. Ка­ле­ка, ус­лы­шав его, ша­ги, ос­та­но­ви­лась, и под­ня­ла на­встре­чу ли­цо. У нее не бы­ло глаз, за­кры­тые ве­ки не­под­виж­но за­кры­ва­ли глаз­ни­цы, толь­ко не­ве­до­мым ему чув­ст­вом, она по­ня­ла, что пе­ред ней сто­ит че­ло­век. На ее ли­це поя­ви­лось, что - то по­хо­жее на улыб­ку. Удив­ля­ясь сво­ему по­ры­ву, он на­кло­нил­ся, под­хва­тил ее на ру­ки, по­са­див на спи­ну, по­нес, бе­реж­но сту­пая по раз­мы­той до­ро­ге, на­встре­чу не­ве­до­мой по­ка жиз­ни.
   Гла­ва 4
   "При­бе­жи­ще Бо­го­ро­ди­цы"
   Го­ро­док Та­ят­ский, спус­тя век.
   Сте­пан Крю­чок встре­тил пле­мян­ни­ка ле­жа в по­сте­ли. "Ты, уж про­сти ста­ри­ка, при­хвор­нул ма­лость, ста­рый стал, трех жен пе­ре­жил, с по­след­ней ста­ру­хой ко­ст­ля­вой вен­чать­ся ско­ро при­дет­ся, на­веч­но". Дед да­же всплак­нул, бы­ло, но лей­те­нант, при­гля­дев­шись, об­на­ру­жил, что дед не­ма­ло вы­пив­ший. По ка­ко­му слу­чаю, или со­всем без вся­ко­го по­во­да, дед рас­про­стра­нять­ся не стал. Ле­чусь мол. А, уви­дев но­вую бу­ты­лоч­ку, дед со­всем вы­здо­ро­вел, бла­го вы­пить с вла­стью не ка­ж­дый день уда­ет­ся. Се­ли за стол, дед сно­ва со­об­ра­зил рыб­ки на за­кус­ку, и тут лей­те­нант под­хва­тил. " А где тут хо­ро­шей рыб­ки по­ло­вить мож­но?" - за­дал он во­прос. Крю­чок раз­вил те­му: на­звал мно­же­ст­во мест, при­пом­нил та­кое ко­ли­че­ст­во слу­ча­ев , ко­то­рые с ним про­ис­хо­ди­ли на ры­бал­ке . При­чем , как ува­жаю­щий се­бя та­еж­ник , он ни­ко­гда не поль­зо­вал­ся удоч­ка­ми.
   - Вот, пом­ню, по­шли мы на шес­тах к Бо­го­ро­ди­це, - за­ик­нул­ся дед.
   - Ку­да, - пе­ре­спро­сил лей­те­нант, - что это за Бо­го­ро­ди­ца?
   - Да при­иск та­кой был в тай­ге, в вер­ховь­ях, от­сю­да верст 60 с га­ком бу­дет. А еще рань­ше там скит был, ста­ро­вер­че­ский, ка­ко­го - то лю­то­го тол­ка. У ме­ня дядь­ка в че­ки­стах слу­жил, так та­кие ве­щи рас­ска­зы­вал, не при­ве­ди гос­подь слу­шать. Но де­ло дав­нее, те­перь мож­но. По­сле пе­ре­во­ро­та по­шли они ту­да власть ус­та­нав­ли­вать, да толь­ко осеч­ка вы­шла, все сго­ре­ли, и боль­шие и ма­лые. Со­бра­лись все в из­бе, да и по­дожг­ли се­бя са­ми. Ни­кто не спас­ся. А глав­ным у них, был ка­кой - то князь, чуть не цар­ской фа­ми­лии. А мес­та там знат­ные, толь­ко до­би­рать­ся ту­да при­хо­ди­лось на шес­тах. А по­том со­всем за­пре­ти­ли, за­по­вед­ным ме­стом объ­я­ви­ли. Как за­плы­вешь, так штраф, сет­ку за­бро­сишь - срок. На­ро­ду по­го­ре­ло на том де­ле. Сей­час лег­че ста­ло, да на­род уж не тот, за­был ре­мес­ло. Зи­мой толь­ко сан­ный путь и вы­ру­чал. Там ко­мен­да­ту­ра бы­ла, зо­ло­та там не ме­ря­но. Знаю­щие лю­ди го­во­ри­ли, дес­кать, дерн сни­мешь, а там пес­ку, аж гла­за на лоб ле­зут. Но с три­дца­тых го­дов ша­баш, все по­бро­са­ли и вы­еха­ли .
   - А сам про­бо­вал? - по­ин­те­ре­со­вал­ся Во­ло­дя. Дед по­ви­нил­ся:
   - Да как же, был грех, мы ту­да с тя­тей от кол­хо­зов бе­жа­ли, ра­бо­та ко­неч­но, ад­ская, и с при­ис­ка ни­ку­да, ох­ра­на кру­гом с ружь­я­ми. Мы днем на ко­мен­да­ту­ру мы­ли, а но­чью по­ти­хонь­ку на се­бя. Да толь­ко Глаш­ка, моя же­на пер­вая, стер­ва бы­ла, лю­би­ла это де­ло по - лю­то­сти, ну и спу­та­лась с ко­мен­дант­ским, Я на ра­бо­ту, а она к не­му. Я, ее, ма­лень­ко по­учил, чтоб не за­да­ва­лась, а она со зла все и вы­ло­жи­ла ко­мен­дан­ту. Мол, пря­чут, от вла­сти. Тя­тя в ночь из­бу ра­зо­брал, да от гре­ха по­даль­ше, тем и спас­лись.
   - А сей­час ни­кто ту­да не пла­ва­ет? - слов­но не­вз­на­чай по­ин­те­ре­со­вал­ся Во­ло­дя.
   - Да , кто ж в та­кую даль пом­чит­ся , од­но­го бен­зи­на сколь­ко со­жжешь , да и по­ро­ги там , а ко­му охо­та на шес­тах тол­кать­ся. Ес­ли толь­ко за день­ги, так - то спро­сить мож­но Сер­гея, этот уда­лой му­жик, этот ри­ск­нет.
   Тем­ным ве­че­ром лей­те­нант шел по пус­тын­ной ули­це го­род­ка. Уже за­жглись ок­на до­мов , кое-где слы­ша­лись зву­ки ра­бо­таю­щих те­ле­ви­зо­ров. Го­ро­док го­то­вил­ся от­ды­хать, что­бы зав­тра на­чать но­вый тру­до­вой день . Зна­чит , в за­пис­ке бы­ло все прав­да , при­ста­ни­ще Бо­го­ро­ди­цы , ви­ди­мо , это и есть при­иск, ку­да мож­но бы­ло про­ехать по сан­но­му пу­ти. Итак , зо­ло­то это не миф , не сказ­ки .А что от не­го мог­ло ос­тать­ся за та­кое дол­гое вре­мя? Ес­ли бы­ло зо­ло­то на при­ис­ке, то сле­ды его долж­ны бы­ли там ос­тать­ся. Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич там по­бы­вал, то сле­ды все-та­ки ос­та­лись. Най­дешь сле­ды, то по сле­ду мож­но и ос­таль­ное най­ти, не зря же хра­нил в тай­ни­ке книж­ку по­кой­ный.
   Се­ре­га , за­бу­бен­ная го­ло­ва , был час­тым кли­ен­том уча­ст­ко­во­го. За­яд­лый ры­бак, охот­ник, че­ло­век воль­ный, он в то­же вре­мя до са­мо­заб­ве­ния лю­бил свою суп­ру­гу, и по­то­му как это час­то бы­ва­ет, до­ка­зы­вал свою лю­бовь, по­ко­ла­чи­вая ее под го­ря­чую ру­ку. Жен­щи­на при­выч­ная, по­ни­маю­щая ха­рак­тер сво­его му­жа она все-та­ки ино­гда сда­ва­ла сво­его бла­го­вер­но­го на пе­ре­вос­пи­та­ние уча­ст­ко­во­му. Впро­чем, все кон­ча­лось про­фи­лак­ти­че­ски­ми бе­се­да­ми и штра­фа­ми, ко­то­рые са­ма суп­ру­га и вы­пла­чи­ва­ла, ру­гая власть за ра­зо­ре­ние и при­тес­не­ние Се­ре­жень­ки. Слу­ча­лось это час­то, обыч­но по­сле воз­вра­ще­ния по­след­не­го с про­мыс­ла. Оче­ред­ной се­мей­ный ка­так­лизм слу­чил­ся как раз во­вре­мя, по­то­му лей­те­нант ре­шил ра­зо­брать­ся по всех стро­го­сти, и при­ду­мал дру­гой сце­на­рий.
   На сле­дую­щее ут­ро.
   Ко­гда на сле­дую­щий день суп­ру­га при­шла вы­ку­пать сво­его суп­ру­га, он сде­лал не­при­ступ­ное ли­цо и ска­зал, что тер­пе­ние его кон­чи­лось, и по­то­му пе­ре­да­ет де­ло в суд ми­ро­во­му, а тот вле­пит Се­ре­ге по пол­ной про­грам­ме за ху­ли­ган­ст­во го­да два по­се­ле­ния, что­бы не оби­жал бед­ную жен­щи­ну. По­сле бур­ных слез, кри­ков, об­ви­не­ний уча­ст­ко­во­го во всех смерт­ных гре­хах, лей­те­нант вро­де как сми­ло­сти­вил­ся.
  -- Вы там по­до­ж­ди­те в ко­ри­до­ре, - по­про­сил он вко­нец рас­стро­ен­ную, жен­щи­ну, - я сей­час с ва­шим му­жем по­го­во­рю.
   Се­ре­га, си­дев­ший в обезь­ян­ни­ке, имел со­всем жал­кий вид, и смир­но до­жи­дал­ся сво­ей уча­сти - Вот ви­дишь, - стро­го ска­зал уча­ст­ко­вый -, по­ни­ма­ешь ,что ты на­тво­рил?
   У Се­ре­ги, му­жи­ка со­ро­ка лет, ис­хо­див­ше­го тай­гу вдоль и по­пе­рек, на ли­це поя­ви­лись слез. Ни­как нель­зя ему в тюрь­му, про­па­дет без не­го его же­нуш­ка, да как же она без не­го? А, он, да он, хоть се­го­дня в тай­гу уе­дет, и боль­ше нет, нет, и паль­цем ее не тро­нет.
  -- А ме­ня взять смо­жешь, хо­чу тай­гу по­смот­реть ? - спро­сил он как бы не­вз­на­чай, де­лая вид , что за­пи­сы­ва­ет в бу­ма­гу сло­ва Се­ре­ги .
   Се­ре­га толь­ко ру­ка­ми взмах­нул, да о чем раз­го­вор, не то что по­плы­вем, по­ле­тим как ле­бе­ди!
  -- Ну а в Бо­го­ро­ди­цу спла­ва­ем?
   Тут Се­ре­га по­скуч­нел, дес­кать, по­плыть мож­но, не во­прос, да страш­но там, не­чис­тая си­ла по­се­ли­лась, уж столь­ко лет.
   - Это как так? - уди­вил­ся лей­те­нант. Се­ре­га сде­лал круг­лые гла­за и, по­ни­зив го­лос, рас­ска­зал, что как - то, был грех, по­плыл ту­да рыб­ки по­ло­вить, да ружь­иш­ком по­ба­ло­вать­ся. Мес­та там чу­мо­вые, не то сло­во. Рай для вся­ко­го воль­но­го че­ло­ве­ка. При­плы­ли с ку­мом , кос­те­рок раз­ве­ли , уши­цы сва­ри­ли , ну вы­пи­ли по ма­лень­кой , не без то­го, да под лод­кой и рас­по­ло­жи­лись на ноч­лег. А но­чью та­кие ужа­сы на­ча­лись, так не­чис­тая си­ла вы­ла, что всю ночь со стра­ху мая­лись, а ед­ва рас­све­ло, но­ги в ру­ки, и с тех пор, ту­да ни но­гой.
  -- Ну, то­гда су­ши су­ха­ри, - же­ст­ко ска­зал уча­ст­ко­вый.
   Се­ре­га вздох­нул, по­смот­рел жа­ло­ст­ли­во на лей­те­нан­та и спро­сил крот­ко:
  -- Ко­гда тро­нем­ся?
  -- Дня че­рез два. А по­ка иди к суп­ру­ге, обой­дем­ся се­го­дня без штра­фа!
   Он по­смот­рел, как, об­няв­шись, па­роч­ка по­шла до­мой, по­ду­мал: " Мно­го ли че­ло­ве­ку для сча­стья на­до?". И по­шел до­мой, ре­шив по­свя­тить весь ве­чер для Ма­ши.
   Рай­он­ный от­дел ми­ли­ции г. Кор­туз (ну, поч­ти, на­ше вре­мя).
   В рай­он­ном от­де­ле на его прось­бу от­пус­тить с ра­бо­ты не­де­лю от­дох­нуть, на­чаль­ник на­ло­жил по­ло­жи­тель­ную ре­зо­лю­цию. Все - та­ки, убий­ца се­мьи най­ден, при­чем убий­ст­во се­мей­ное, а это уже дру­гое де­ло.
   - От­ды­хай, да рыб­ки не за­будь при­вез­ти, ко­ли, на ры­бал­ку со­брал­ся, - на­пут­ст­во­вал его под­пол­ков­ник
   Од­на­ко Боц­ман, за­звав­ший его к се­бе в ка­би­нет, был на­стро­ен ме­нее бла­го­душ­но. Он тща­тель­но за­крыл дверь, и ска­зал:
  -- Зна­ешь, чем боль­ше ду­маю , тем боль­ше ни­че­го по­нять не мо­гу . Ты то ни­че­го не скры­ва­ешь?
   Лей­те­нант по­клял­ся, что нет, все что зна­ет, все док­ла­ды­ва­ет.
  -- - То­ва­рищ, ка­пи­тан, да что вы! Сколь­ко не спра­ши­ваю, ни­кто ни­че­го не зна­ет, а то не­сут вся­кие глу­по­сти, уже и мар­си­ан при­по­ми­нать на­ча­ли!
   - Тут, ви­дишь, ка­кое де­ло, - про­дол­жил ка­пи­тан, - па­цан сей­час в пси­хуш­ке, оно по­нят­но, де­ло уму не­по­сти­жи­мое. Пси­хи­ат­ры, свои го­ло­вы ло­ма­ют, са­ми ни­че­го по­нять не мо­гут. Я тут к ним подъ­е­хал. Спра­ши­ваю: " Что по это­му по­во­ду, их по­до­печ­ный тол­ку­ет?" Так он го­во­рит, что по­зна­ко­мил­ся с ка­кой-то де­вуш­кой в го­ро­де, где учил­ся, так та де­ви­ца за­гип­но­ти­зи­ро­ва­ла его, он го­ло­са слы­шать стал раз­ные. Про за­го­вор о шес­ти го­ло­вах пле­тет. Вот всех и по­ре­шил. При­шел к не­му но­чью кол­дун, страш­ный се­дой, весь об­го­ре­лый. Ис­пол­ни мою во­лю, убей ро­ди­те­ля! Вот и взял па­пин пис­то­лет, от­ца убил, ну а ос­таль­ные, вро­де бы как слу­чай­но по­па­ли. День­ги вы­греб, все в пруд по­ки­дал, как отой­дет, так ис­кать по­едем. Там глу­би­на как?
  -- Мо­жет про­сто нар­ко­ман, вот и по­шли го­ло­са? - пред­по­ло­жил Во­ло­дя.
  -- Все мо­жет быть, толь­ко де­ви­ца та как сквозь зем­лю про­ва­ли­лась, то что она не вы­дум­ка, это точ­но , но вот ни до­ма , ни у под­руг ни­где нет. Ну , да­вай , плы­ви, ры­бачь, - на­пут­ст­во­вал он лей­те­нан­та .
  -- Да я не умею! - от­ве­тил сму­щен­но лей­те­нант.
  -- А я то­же не умею, мне ры­ба­ки толь­ко на­ли­вать и раз­ре­ша­ют! - за­хо­хо­тал во всю мочь Боц­ман.
   "Зна­чит, рас­клад по­лу­чал­ся сле­дую­щий " - раз­мыш­лял лей­те­нант, при­дя, до­мой с ра­бо­ты ве­че­ром. Нек­то, знал, что Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич име­ет ка­кое-то от­но­ше­ние к зо­ло­ту. Ре­шил все это най­ти, по­рыть­ся так, ска­зать, в за­кро­мах. На­шли де­ви­цу, на­ве­ли на сы­на Са­шу, и уж ка­ким спо­со­бом, не­из­вест­но, но за­ста­ви­ли сы­на убить ро­ди­те­ля. Спо­со­бов тут мно­го, маль­чиш­ка сла­бый, на чем - то про­ко­лол­ся. Де­ви­цу уб­ра­ли, в том уди­ви­тель­но­го ни­че­го нет, а так ска­зать, тех­ни­че­ская про­бле­ма. А вот кто при­хо­дил к Пет­ро­ву по­рыть­ся в тай­ни­ке, то­го ни­где нет. Зна­чит, по­ис­ки про­дол­жа­ют­ся, ви­ди­мо ин­те­рес есть не­ма­лый. Ну что же, он то­же по­ищет, мо­жет и най­дет, ведь на­шел же сли­ток, а где же ос­таль­ные?"
   Где - то в Си­би­ри, сто лет на­зад
   Вдво­ем с дев­чон­кой ему бы­ло ве­се­лее, хо­тя хло­пот при­ба­ви­лось. Он да­же свое имя вспом­нил, ко­то­рым ок­ре­сти­ли. Ро­ди­ла его ма­ма­ня, при­нес­ла к ба­тюш­ке, мол, кре­стить хо­чу но­во­ро­ж­ден­но­го сы­ниш­ку, толь­ко имя при­ду­мать ни­как не мо­гу. Ба­тюш­ка по­че­сал бо­ро­ду, и ска­зал фи­ло­соф­ски:
  -- - А че­го тут ду­мать, Иван да Ма­рья, на них вся Рос­сия дер­жит­ся, да и но­сить не за­зор­но!
   На том и по­ре­ши­ли. Толь­ко ка­ле­ка имя про­из­но­сить не мог­ла. В од­ной из де­ре­вень, ко­то­рая ему боль­ше при­гля­ну­лась, по­про­сил­ся Иван в ба­ню, по­мыть­ся да по­па­рить­ся, да вот дев­чон­ку по­мыть, по­греть. Хо­ло­да уже не за го­ра­ми, ут­рен­ни­ки мес­та­ми лу­жи льдом по­кры­ва­ли. Хо­зяй­ка, толь­ко сле­за­ми умы­лась, уви­дев не­сча­ст­ную. Са­ма вы­мы­ла, рас­че­са­ла, оде­ла, в до­ро­гу со­бра­ла, да и хо­зя­ин не пе­ре­чил. Сде­лал кро­ше­ва, в ко­то­рых дев­чон­ку не­сти бы­ло удоб­нее. И по­шли они сно­ва топ­тать бес­ко­неч­ные си­бир­ские до­ро­ги. С ре­бен­ком ему бы­ло про­ще най­ти ноч­лег. Сам ча­ще но­че­вал со ско­ти­ной, а дев­чон­ку все но­ро­вил в хо­зяй­ский дом, в те­п­ло. А те ред­ко ко­гда от­ка­зы­ва­ли. Нет для рус­ско­го че­ло­ве­ка боль­ше­го гре­ха, чем ка­ле­ку оби­деть. Так и шли, вер­ста за вер­стой, толь­ко вер­сты все ста­но­ви­лись боль­ше и боль­ше, все длин­нее, но­чи, все бы­ст­рее сол­ныш­ко ска­ты­ва­лось за го­ри­зонт. А как по­пасть в "При­ста­ни­ще Бо­го­ро­ди­цы", Иван ума при­ло­жить не мог. С дев­чон­кой бы­ст­ро не раз­го­нишь­ся, а бро­сить - ду­шой при­ки­пел. Сво­их де­тей за­вес­ти не ус­пел до ка­тор­ги, по­то­му и не знал, ка­ко­во, ес­ли к те­бе ре­бе­нок серд­цем тя­нет­ся, не ото­рвешь, толь­ко жи­лу, ес­ли по­рвать. Но и тут бог по­мог. Был уже позд­ний ок­тябрь. До­ро­ги под­би­ло мо­ро­зом, и по­то­му не ходь­ба, а од­но удо­воль­ст­вие. Вы­шел он к бе­ре­гу ре­ки, и по­шел, ста­ра­ясь дер­жать­ся бе­ре­га, в на­де­ж­де, что ско­ро бу­дет жи­лье. Мо­жет и не при­дет­ся в по­ле под сто­гом но­че­вать, зве­ря бо­ять­ся. И, прав­да, ско­ро в тем­но­те за­брез­жи­ли огонь­ки де­ре­вень­ки, да и ка­ле­ка за спи­ной за­ше­ве­ли­лась, уют по­чуя­ла. Да­ле­ко не по­шел, ма­ло ли, по­сту­чал в пер­вую по­пав­шую из­бу. Сто­ять при­шлось дол­го. Иван уже хо­тел пой­ти даль­ше. Но тут ус­лы­шал, как хлоп­ну­ла тя­же­лая вход­ная дверь, гру­бый муж­ской го­лос при­цык­нул на взбе­ле­нив­ше­го­ся пса, и в от­во­рив­ших­ся во­ро­тах, дер­жа в ру­ках огонь, поя­вил­ся му­жик, при­дер­жи­вая по­лы по­лу­шуб­ка.
  -- Че­го на­до, то, - спро­сил он, рас­смат­ри­вая не­про­ше­ных гос­тей.
  -- Пус­ти­те за ра­ди Хри­ста пе­ре­но­че­вать ре­бен­ка ка­ле­ку, - ска­зал при­выч­но Иван.
   Муж­чи­на не­до­вер­чи­во ус­та­вил­ся на не­го:
  -- А где ка­ле­ка?
   Иван мол­ча снял свою но­шу с пле­ча, му­жик гля­нул, про­из­нес не мед­ля:
  -- А за­хо­ди­те, - че­го уж!
   И по­вел за со­бой в из­бу.
   Ко­гда де­воч­ка, на­корм­лен­ная ус­ну­ла на по­ла­тях, хо­зя­ин за­вел раз­го­вор, си­дя на лав­ке в крас­ном уг­лу. Что с хо­ро­шим че­ло­ве­ком не по­го­во­рить, но­во­стей не ус­лы­шать? А то жи­вешь, здесь, и не зна­ешь, где что тво­рит­ся на бе­лом све­те. Спро­сил ме­ж­ду де­лом, ку­да да за­чем
   путь дер­жат, зи­ма ско­ро. Иван возь­ми да и вы­ло­жи, так, мол, и так, ищу " При­бе­жи­ще Бо­го­ро­ди­цы", да вот до­ро­гу ту­да не знаю тол­ком. А ни­кто под­ска­зать не мо­жет.
  -- А ни­кто те­бе и не под­ска­жет, - что ты, ме­сто ли­хое, счи­тай да­же власть ту­да не су­ет­ся, что там де­ла­ет­ся, ни­кто не зна­ет. У ме­ня отец был охот­ни­ком знат­ным, так он там бы­вал, до­ро­гу знал и мне рас­ска­зы­вал, но бы­вать не со­ве­то­вал. Там счи­тай са­мый глав­ный скит, там стар­цы та­кие тай­ны зна­ют, что на сто лет впе­ред у них ве­до­мо. Да по­пасть ту­да про­сто­му че­ло­ве­ку нель­зя, опас­но.
  -- А ты ска­жи, как, век бо­гу за те­бя мо­лить бу­ду!
   - Ну, слу­шай, ко­ли ты та­кой сме­лый, толь­ко ме­ня ли­хом не по­ми­най.
  
   Го­ро­док Та­ят­ский, ле­то 1998 г., ре­ка Ша­дат
   Ма­ша вос­при­ня­ла из­вес­тие о по­езд­ке на ры­бал­ку спо­кой­но . По­шла к со­сед­ке уз­нать что и как , как со­би­рать му­жа в до­ро­гу. Сле­дую­щий день , взяв с со­бой Ге­рак­ла , по­свя­ти­ла хо­ж­де­ни­ям по ма­га­зи­нам , за­ку­пи­ла все , что бы­ло нуж­но по ее мне­нию для та­еж­ной жиз­ни. В ма­га­зи­не , где она вы­би­ра­ла рюк­зак , по­до­шел муж­чи­на не­при­мет­но­го ви­да и по­про­сил про­дав­ца по­ка­зать ка­кую-то ме­лочь. Гер­ка вдруг още­ти­нил­ся и за­бил­ся, слов­но го­тов был убе­жать. " Ну, что ты Ге­роч­ка, ну что ты ма­лень­кий",- уго­ва­ри­ва­ла его Ма­ша. Муж­чи­на из­ви­нил­ся, от­пус­тил ка­кую-то шу­точ­ку и по­спе­шил вый­ти, так ни­че­го и не ку­пив.
   На­ка­ну­не лей­те­нант за­шел к лес­ни­ку. Тот встре­тил его на­сто­ро­жен­но, по­здо­ро­вал­ся веж­ли­во: " Здрав­ст­вуй­те, Вла­ди­мир Фе­до­ро­вич!" Ру­ка у лес­ни­ка бы­ла твер­дой , при­вык­шей к тя­же­ло­му тру­ду. По­го­во­ри­ли о том, сем. Уз­нав, что уча­ст­ко­вый со­би­ра­ет­ся на ры­бал­ку , по­лю­бо­пыт­ст­во­вал, с кем плы­вет . Вы­бор одоб­рил , Се­ре­га му­жик опыт­ный , счи­тай на ре­ке вы­рос, все зна­ет, все реч­ки -пе­ре­ка­ты ру­ка­ми про­шел , на­де­жен.
   - А мы в Бо­го­ро­ди­цу со­бра­лись, там го­во­рят мес­та знат­ные, - слов­но не­вз­на­чай бро­сил лей­те­нант. Лес­ник по­мол­чал не­ко­то­рое вре­мя, ни­че­го не го­во­ря, скрыл­ся в га­ра­же и вы­нес от­ту­да но­вень­кое пом­по­вое ру­жье, ска­зал:
   - Где взял, не спра­ши­вай, гре­шен, толь­ко возь­ми с со­бой, на­деж­ней пис­то­ле­ти­ка бу­дет. Мес­та там не не­чис­тые, гиб­лые. На ры­бал­ку ту­да толь­ко Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич и пла­вал, цар­ст­во ему не­бес­ное. А сколь­ко там на­ро­ду сги­ну­ло, страш­но со­счи­тать. При преж­ней вла­сти стро­го - на­стро­го за­пре­ща­лось там по­яв­лять­ся. В чем бы­ла та­кая ну­ж­да, ни­кто точ­но не зна­ет. Дес­кать, не зря там при­ста­ни­ще ста­рые жи­вот­ные ищут. Как по­чу­ют свою смерть, так бре­дут ту­да, на Чер­ное озе­ро, и там за­сы­па­ют. Толь­ко озе­ро то ма­ло кто ви­дел. До три­дца­тых го­дов все нор­маль­но бы­ло, а по­том на озе­ре вы­брос про­изо­шел, и с тех пор, толь­ко зи­мой там безо­пас­но, или в дождь. Уж не знаю, за­чем ту­да по­плы­ве­те, толь­ко, гля­ди в оба, не­чис­то там, ох как не­чис­то..."
   Встать при­шлось в то ут­ро ра­но. С ве­че­ра со­б­ран­ный но­вень­кий рюк­зак, тя­нул с не­при­выч­ки спи­ну, в ре­зи­но­вых са­по­гах но­гам бы­ло сво­бод­но. Над ре­кой плыл лег­кий ту­ман, воз­дух был свеж и бод­рящ.
   Поч­ти сми­рив­шись с тем, что при­дет­ся плыть пря­мо в ла­пы не­чис­той си­лы, Се­ре­га, тем не ме­нее, не те­рял на­де­ж­ды, уло­мать лей­те­нан­та, и за­вер­нуть ку­да - ни будь в бо­лее спо­кой­ное ме­сто. Но, уви­дев сре­ди по­кла­жи вну­ши­тель­ный ствол, про­ник­ся до­ве­ри­ем. " С та­кой пуш­кой мож­но с лю­бой не­чис­той си­лой в раз сов­ла­дать ". Бы­ло еще су­ме­реч­но, лод­ка, под­го­няе­мая мо­то­ром, ис­пы­тан­ным во мно­же­ст­ве слу­ча­ев, ко­то­рые с за­вид­ной ре­гу­ляр­но­стью про­ис­хо­ди­ли с Се­ре­гой, плав­но раз­ре­за­ло спо­кой­ную гладь во­ды . По­сте­пен­но про­яс­ня­лись очер­та­ния бе­ре­гов , ог­ром­ные ели чер­ной сте­ной стоя­ли вдоль бе­ре­га . Из­ред­ка сте­на раз­мы­ка­лась и то­гда на мно­гие ки­ло­мет­ры тя­ну­лась рав­ни­на бо­ло­та , с ред­ки­ми ни­зень­ки­ми бе­рез­ка­ми.
   Лей­те­нант про­сто си­дел в лод­ке , ино­гда вы­тя­ги­ва­ясь во весь рост, раз­ми­ная за­тек­шее те­ло. Плы­ли с ред­ки­ми ос­та­нов­ка­ми. При­ча­лив к ко­се , ла­ди­ли мо­тор , пе­ре­ку­сы­ва­ли , чем бог по­слал, и сно­ва в путь. Бла­го день раз­гу­лял­ся сол­неч­ный , жар­кий , но от во­ды вея­ло про­хла­дой. Бы­ло со­всем не­пло­хо по­сле душ­но­го го­ро­да ды­шать та­еж­ной про­хла­дой, воз­ду­хом , на­пол­нен­ным аро­ма­том та­еж­ных трав.
   Чем вы­ше под­ни­ма­лись вверх по те­че­нию тем уже ста­но­ви­лась ре­ка, мес­та­ми Се­ре­га вир­ту­оз­но про­во­дил лод­ку сре­ди ог­ром­ных ва­лу­нов, ис­кал ме­сто , что­бы пре­одо­леть стре­же­вые кам­ни . Ма­те­ру он знал луч­ше , чем свою суп­ру­гу . В иных мес­тах ре­ка об­ра­зо­вы­ва­ла ус­ту­пы , лод­ка за­ми­ра­ла, слов­но не­ви­ди­мая си­ла ос­та­нав­ли­ва­ла ее дви­же­ние, а за­тем по­ток во­ды раз­во­ра­чи­вал ее нос, и она ухо­ди­ла вниз по те­че­нию. При­хо­ди­лось де­лать но­вую по­пыт­ку, что­бы уга­дать си­лу во­ды, и на­ту­же­но хри­пя, за­хле­бы­ва­ясь, мо­тор вы­тал­ки­вал по­су­ди­ну на­верх реч­но­го ус­ту­па. В иных мес­тах ре­ка су­жа­лась, втис­ну­тое в глу­бо­кое рус­ло, бур­ли­ла ог­ром­ны­ми во­рон­ка­ми, тем­не­ла глу­би­ной, в ко­то­рых при­таи­лась реч­ная рыб­ная жив­ность. А ино­гда рас­сы­па­лась на ши­ро­кий плес, рас­сы­па­лась ме­ж­ду тор­ча­щи­ми кам­ня­ми, и тек­ла, слов­но от­ды­хая и на­би­ра­ясь сил пе­ред оче­ред­ным пе­ре­ка­том.
   Не­за­мет­но спра­ва и сле­ва поя­ви­лись от­вес­ные ска­лы, по­кры­тые ле­сом. При­ро­да, поч­ти, не­тро­ну­тая людь­ми, жи­ла по сво­им ве­ко­вым за­ко­нам. Пле­ска­лась в ре­ке ры­ба , низ­ко над во­дой про­ле­та­ли чай­ки , пы­та­ясь схва­тить до­бы­чу. Уже на­чи­на­ло тем­неть , ко­гда Се­ре­га крик­нул , при­глу­шив мо­тор: "Смот­ри лей­те­нант , вот она Бо­го­ро­ди­ца." И ткнул ру­кой в ска­ли­стый бе­рег , об­рам­лен­ный ог­ром­ны­ми ва­лу­на­ми.
   Во­ло­дя по­смот­рел ту­да , ку­да ука­зы­вал ло­доч­ник. За кам­ня­ми уга­ды­вал­ся по­ло­гий бе­рег , а даль­ше поч­ти вер­ти­каль­но вверх тя­ну­лась ог­ром­ная ска­ла , с ко­то­рой с шу­мом низ­вер­га­лись струи во­ды. " Вот зна­чит, как.." Се­ре­га от гре­ха по­даль­ше не стал при­ста­вать к бе­ре­гу , а вы­брал не­боль­шую га­леч­ную ко­су пря­мо на­про­тив во­до­па­да .За­глу­шил мо­тор и лод­ка плав­но на­ка­ти­лась на твер­дую галь­ку.
   От ка­мен­ной рос­сы­пи на ко­се бы­ло те­п­ло. Стоя­ла ти­ши­на, из­ред­ка пре­ры­вае­мая кри­ком реч­ных ча­ек, то взмы­ваю­щих вверх, то па­даю­щих с кри­ком вниз, что ка­за­лось, что они ра­зо­бьют­ся в сво­ем па­де­нии. При­бреж­ные ска­лы, сло­жен­ные из ко­рич­не­во­го кам­ня, под­пи­ра­ли го­ру, ко­то­рая ухо­ди­ла вверх поч­ти вер­ти­каль­но, за­хва­ты­вая про­стран­ст­во бе­ре­га.
   . На са­мом вер­ху , был ви­ден чер­ный лес, на ко­то­рый уже лег­ли лу­чи пред­за­кат­но­го солн­ца.
  -- А как го­ра на­зы­ва­ет­ся, - под­няв го­ло­ву и при­дер­жи­вая фу­раж­ку, спро­сил лей­те­нант.
  -- А так и на­зы­ва­ет­ся, "Чо­кур". По­ка взбе­решь­ся, чок­нешь­ся! - за­хо­хо­тал не­уны­ваю­щий ло­доч­ник.
   Не то­ро­пясь, вы­гру­зи­лись. За­пас­ли­вый Се­ре­га дос­тал чу­ро­чек , за­хва­чен­ных из до­му , раз­вел кос­те­рок , по­ве­сил на тре­но­гу ко­те­лок , и, по­ру­чив лей­те­нан­ту сле­дить за ко­ст­ром , по­бе­жал с удоч­кой на­ло­вить на уху рыб­ки. Еще че­рез ча­сок, они рас­по­ло­жи­лись у ко­ст­ра, и, раз­ло­жив на ло­паш­не кус­ки ры­бы, хле­ба­ли де­ре­вян­ны­ми лож­ка­ми уху. Се­ре­га , фи­ло­соф­ски за­ме­тил , что ры­ба, по су­ху не хо­дит , и лей­те­нант на­мек по­нял , дос­тав из сво­его за­па­са бу­тыл­ку вод­ки . Се­ре­ге жизнь со­всем по­ка­за­лась при­ят­ной.
   Го­рел кос­те­рок. Пла­мя от­го­ня­ло на­до­ед­ли­вых на­се­ко­мых . Чуть слыш­но пле­ска­лась во­да о борт лод­ки , ти­ши­на и по­кой во­ца­ри­лись на ноч­ной ре­ке . " Зав­тра, по­ры­ба­чим , сет­ку за­бро­сим , да и до­мой по­плы­вем"-раз­меч­тал­ся Се­ре­га, - а, сей­час, спать". Он по­шел вы­тас­ки­вать лод­ку, что­бы рас­по­ло­жить­ся под ней на слу­чай до­ж­дя. Все бы­ло спо­кой­но. И тут с са­мой вер­ши­ны го­ры ноч­ную ти­ши­ну про­ре­зал не­вы­но­си­мый вой , слов­но стая не­ве­до­мых зве­рей со­бра­лась в стаю .Лей­те­нант вско­чил , а Се­ре­га так и за­стыл, уро­нив ло­доч­ную цепь. У лей­те­нан­та по ко­же по­шел мо­роз. Вой все на­рас­тал , за­пол­няя про­стран­ст­во ре­ки , да­вил на уши , за­став­ляя серд­це сжи­мать­ся тис­ка­ми стра­ха. Они ди­ко ози­ра­лись по сто­ро­нам , но кру­гом толь­ко тем­но­та и ог­ром­ная лу­на на не­бе , на са­мой вер­хуш­ке го­ры. Вне­зап­но вой пре­кра­тил­ся, слов­но но­жом об­ре­за­ли.
  -- Это что , вол­ки? -спро­сил лей­те­нант.
  -- От­ку­да тут в тай­ге вол­ки , Фе­до­ро­вич , да еще столь­ко . Это не­чис­тая , я же вас пре­ду­пре­ж­дал, а вы не по­ве­ри­ли! Да­вай­те до­мой по­плы­вем, ну, его к ле­ше­му!
   Он бур­чал под нос вся­кие не­хо­ро­шие сло­ва, ру­гал всех.
  -- По­ка не уви­жу эту чер­тов­щи­ну, не уй­дем! - от­ре­зал лей­те­нант
   Се­ре­га сми­рил­ся, мол­ча на­лил ста­кан вод­ки, вы­пил , и по­шел рас­сти­лать спаль­ник.
   А лей­те­нант дол­го си­дел у ко­ст­ра, слу­шая ноч­ную ти­ши­ну. Но ни­что не на­ру­ша­ло ноч­ной ти­ши­ны, все кру­гом по­гру­зи­лось в ноч­ной сон. " Что же это мо­жет быть, долж­но же быть ка­кое - то объ­яс­не­ние все­му это­му?" Ус­нул он под са­мое ут­ро, ко­гда уже на пе­ре­ка­тах, за­пле­ска­лась в не­тер­пе­нии ут­рен­ней до­бы­чи, ры­ба. "Най­ду, - твер­до ре­шил Во­ло­дя, - что бы мне это не стои­ло!"
   Гла­ва 5
   " Не­чис­тая си­ла..."
   За­бро­шен­ный при­иск, ле­то 1998 г.
   На­ут­ро Се­ре­га на­от­рез от­ка­зал­ся ид­ти на ста­рый при­иск. "Хоть за­стре­ли ме­ня, Фе­до­ро­вич, не пой­ду, у ме­ня со вче­раш­не­го дня по ко­же му­ра­ши бе­га­ют, не мо­гу". Лей­те­нант по­нял , что уго­ва­ри­вать бес­по­лез­но, взял ру­жье. Се­ре­га шу­ст­ро пе­ре­пла­вил его на лод­ке , не за­во­дя мо­тор на дру­гой бе­рег , и по­ка­зал на сгнив­шие брев­на , ухо­дя­щие в глубь ле­са. "Вот , по ним и иди. Это рань­ше гать бы­ла, что­бы по ней в лю­бое вре­мя прой­ти мож­но Точ­но по ней и вый­дешь на при­иск. На­зад вер­нешь­ся , крик­нешь ."
   Лей­те­нант дви­нул­ся в глубь ле­са , и, обо­ро­тив­шись , уви­дел , как ло­доч­ник кре­стит его зна­ме­ни­ем. Он улыб­нул­ся, по­ма­хал ру­кой. Он шел по вы­со­ким за­рос­лям, сре­ди ко­то­рых уга­ды­ва­лись ос­тат­ки сруб­лен­ных, втоп­тан­ных в пес­ча­ный ил, круп­ных бре­вен. . Вре­мя по­хо­ро­ни­ло ог­ром­ные ство­лы , но все -та­ки не смог­ло окон­ча­тель­но сте­реть про­ло­жен­ную до­ро­гу, ко­то­рая слу­жи­ла лю­дям мно­го лет. Гать шла сна­ча­ла вдоль рус­ла ре­ки , оги­бая утес , а по­том ста­ла под­ни­мать­ся по по­ло­го­му скло­ну , пет­ляя ме­ж­ду ог­ром­ны­ми ка­мен­ны­ми глы­ба­ми. Под­ни­мать­ся пря­мо в го­ру Во­ло­дя не ре­шил­ся, слиш­ком кру­той был подъ­ем. Обо­гнув утес, упи­раю­щий­ся ку­да в не­бо, до­ро­га шла по скло­ну, и ны­ря­ла в не­вы­со­кий ело­вый лес .Кое - где по­па­да­лись ог­ром­ные, сгнив­шие пни. В ле­су ид­ти при­шлось дол­го, пре­ж­де чем лей­те­нант стал на­ты­кать­ся на сви­де­тель­ст­ва че­ло­ве­че­ско­го при­сут­ст­вия. Все го­во­ри­ло о том, что лю­ди дав­но по­ки­ну­ли здеш­ний край. Сгнив­шие, раз­ва­лен­ные из­буш­ки, гру­ды кир­пи­ча, веч­ная спут­ни­ца за­пус­те­ния кра­пи­ва, ука­зы­ва­ла на мес­та преж­не­го бы­та лю­дей. Все раз­ва­ли­ны рас­по­ла­га­лись воль од­ной ли­нии, спра­ва и сле­ва их ок­ру­жа­ли ве­ко­вые де­ре­вья. И тут ца­рил веч­ный по­лу­мрак. За де­ревь­я­ми уга­ды­вал­ся об­рыв, тя­ну­щий­ся до са­мой во­ды. Тут муд­ре­но бы­ло бы сбить­ся с пу­ти, по­сколь­ку са­ма при­ро­да спла­ни­ро­ва­ла этот мар­шрут, че­ло­ве­ку , впер­вые при­шед­ше­му сю­да , при­шлось толь­ко по­пра­вить да при­спо­со­бить его к сво­им ну­ж­дам. Он шел даль­ше, со­всем не та­ясь, ни­ка­ких све­жих че­ло­ве­че­ских сле­дов он не за­ме­тил. Поя­ви­лись по­лу­раз­ру­шен­ные ба­ра­ки из креп­кой ли­ст­вен­ни­цы , кры­тые сгнив­шей дра­нью , кое-где из­бы по­стра­да­ли от по­жа­ра. Сго­рев­шие с вы­би­ты­ми стек­ла­ми , они слов­но в филь­мах про вой­ну , на­по­ми­на­ли о люд­ском не­бре­же­нии. Кру­гом пус­то, толь­ко пе­ние не­ви­ди­мых птиц. И все же, где же пря­чет­ся та са­мая не­чис­тая си­ла, за­ста­вив­шая тре­пе­тать их от ужа­са про­шлой но­чью? Ес­ли был страш­ный вой, то долж­ны же быть сле­ды ее пре­бы­ва­ния. Он все хо­дил во­круг строе­ний , ста­ра­ясь за­ме­тить хоть на­мек на при­сут­ст­вие че­ло­ве­ка, и не на­хо­дил. А мо­жет быть есть еще ка­кое-то ме­сто , ведь где-то долж­ны быть шур­фы , карь­ер или что-то в этом ро­де? Ведь про­шло столь­ко лет? Он по­нял , что по­се­лок ста­ра­те­лей рас­по­ла­гал­ся в две ли­нии вдоль цен­траль­ной ули­цы , и ес­ли ду­мать , то все ос­таль­ное долж­но на­хо­дить­ся за по­сел­ком , по­то­му что так бы­ло за­ве­де­но , ина­че и не мог­ло быть. Здесь в тай­ге все не так, тут уч­тут свои за­ко­ны. А ему , нуж­но от­прав­лять­ся ту­да , в глубь , да и вче­ра жут­кий вой раз­да­вал­ся с вер­ши­ны го­ры. Лей­те­нант при­сел на сва­лен­ное вет­ром де­ре­во. Ку­да ид­ти даль­ше, он, прав­да, не знал. Но от­сту­пать не хо­те­лось, да и день был еще в са­мом раз­га­ре. То­гда не­че­го си­деть.
   Он сно­ва стал уг­луб­лять­ся в деб­ри тай­ги, ре­шив, что имен­но там нуж­но ис­кать раз­гад­ку все­го , что слу­чи­лось про­шлой но­чью, и всей ис­то­рии, в ко­то­рую он был втя­нут в по­след­нее вре­мя. Ид­ти при­шлось до­воль­но дол­го по скло­ну го­ры , ло­мая с не­при­выч­ки но­ги , но все - та­ки он не ошиб­ся. За ува­лом пе­ред ним от­крыл­ся рос­кош­ный вид на ог­ром­ное про­стран­ст­во не­ба и зем­ли. С го­ры, вниз тек­ла уз­кая реч­ка , раз­ре­зая на пу­ти ог­ром­ный , пло­хо за­рос­ший кот­ло­ван, ос­тат­ки зо­ло­то­нос­но­го карь­е­ра. Ус­ту­па­ми , он спус­кал­ся до са­мой ре­ки. Да , са­ма при­ро­да соз­да­ла иде­аль­ное ме­сто для ста­ра­те­лей, по­то­му и да­ли они в бла­го­дар­ность это­му мес­ту имя Бо­го­ро­ди­цы. Чуть ог­ля­дев­шись, лей­те­нант по­шел вдоль вер­ши­ны карь­е­ра, вни­ма­тель­но ог­ля­ды­вая про­стран­ст­во. Свер­ху, ему все хо­ро­шо бы­ло вид­но, вез­де , ку­да мог дос­тать глаз, вид­не­лись го­ры, по­кры­тые си­ним ле­сом, ре­ка, се­реб­ря­ной лен­точ­кой ви­лась у са­мо­го под­но­жья го­ры.
   И вот тут его гла­за за­це­пи­лись за не­ров­ные пят­на све­же­вы­ры­той зем­ли, пре­да­тель­ски жел­тею­щих сре­ди зе­ле­ни тра­вы. Он то­ро­п­ли­во спус­тил­ся к са­мой во­де. На­до же кто - то не­дав­но ко­пал зем­лю, ви­ди­мо в на­де­ж­де до­быть, ста­ра­тель­ский фарт. Он на­кло­нил­ся вни­ма­тель­но , пы­та­ясь вни­ма­тель­но рас­смот­реть най­ден­ную яму. Ко­па­ли со­всем не­дав­но .Он не­мно­го ус­по­ко­ил­ся , раз не­чис­тая си­ла пы­та­лась ко­пать зо­ло­то ,зна­чит с ней мож­но спра­вить­ся. Ху­же, дру­гое де­ло, а как ее най­ти? И за­хо­чет ли она с ним раз­го­ва­ри­вать, по край­нем ме­ре, с жи­вым? Он по­пил во­ды из ру­чья и стал при­гля­ды­вать­ся, на­вер­ное, пра­виль­нее, не очень та­ить­ся. На лов­ца и зверь бе­жит. Это для лю­бо­го охот­ни­ка, пер­вая за­по­ведь. Ведь то­му , кто здесь про­мыш­ля­ет, то­же за­хо­чет­ся по­ин­те­ре­со­вать­ся, за­чем они сю­да при­плы­ли лю­ди? Он по­шел вдоль ру­чья вверх, спо­ты­ка­ясь о сгнив­шие ко­ло­ды. Зву­ки ноч­но­го ша­ба­ша раз­да­ва­лись с вер­ши­ны го­ры, ко­то­рая бы­ла по­кры­та гус­тым со­сня­ком. Ко­гда-то, очень дав­но, здесь бу­ше­вал страш­ней­ший та­еж­ный по­жар. Ве­тер под­нял пла­мя с зем­ли, ог­нен­ный смерч по­ка­тил­ся по со­сно­вой хвое , по­жи­рая все на сво­ем пу­ти. Чер­ные све­чи сго­рев­ших де­ревь­ев стоя­ли тра­ур­ной лен­той, ме­ж­ду ни­ми уже про­би­ва­лись мо­ло­дые ел­ки. На са­мой вер­ши­не, лей­те­нан­та жда­ло от­кры­тие. Он под­нял­ся поч­ти на са­мую вер­ши­ну, про­де­лав не­лег­кий путь, И вот здесь он и об­на­ру­жил, то что ис­кал. На уров­не че­ло­ве­че­ской ру­ки, пря­мо пе­ред ним, с де­ре­ва сви­са­ла ве­рев­ка. По ви­ду, со­всем не ста­рая, она сви­де­тель­ст­во­ва­ла о том, что ею поль­зо­ва­лись со­всем не­дав­но. Про­сле­див, ку­да ве­дет вто­рой ко­нец ве­рев­ки, он под­нял го­ло­ву. И чуть не при­сви­ст­нул от удив­ле­ния. На вер­ши­не со­сны был при­кре­п­лен чер­ный, вну­ши­тель­ных раз­ме­ров ру­пор гром­ко­го­во­ри­те­ля, ко­то­рым ко­гда - то опо­ве­ща­ли о сиг­на­лах воз­душ­ной тре­во­ги. За­чем по­тре­бо­ва­лось уст­раи­вать этот мас­ка­рад?
   Он хо­тел про­ве­рить на­ход­ку, но пе­ре­ду­мал. Про­сто так, ни­ко­му не нуж­но уст­раи­вать та­кие шту­ки, что­бы пу­гать лю­дей. В этом есть толь­ко один смысл, что­бы те, ко­го слу­чай­но за­не­сет в эти края, бе­жа­ли от­сю­да и боль­ше ни­ко­гда сю­да не воз­вра­ща­лись. И в этом есть, ка­кой ни­ка­кой ин­те­рес.
   Что же он се­бя обо­зна­чил, тут дей­ст­ви­тель­но, кто-то иг­ра­ет в не­чис­тую си­лу, мо­ет зо­ло­то. Лей­те­нант по­сто­ял, по­вер­тел го­ло­вой, но ни­че­го по­доз­ри­тель­но­го боль­ше об­на­ру­жить ему ни­че­го не уда­лось. Гус­тая тай­га не же­ла­ла от­кры­вать сво­их тайн.
  -- Ну, вот, не­чис­тую си­лу на­шли, то - то Се­ре­га уди­вит­ся!
   А Се­ре­га за­ни­мал­ся при­выч­ным для се­бя де­лом, ры­ба­чил на спи­нинг. Лей­те­нант ему по­ло­жи­тель­но нра­вил­ся. Хоть и мо­ло­дой, а под­ход к лю­дям име­ет, зря власть свою не по­ка­зы­ва­ет. Да и не трус, не по­бо­ял­ся один в тай­гу пой­ти. Та­кие лю­ди ро­ж­да­ют­ся с фар­том. Они не упус­тят сво­ей уда­чи и в люб­ви и охо­те. Он не сра­зу за­ме­тил, как на дру­гом бе­ре­гу про­то­ки за­ше­ве­ли­лись кус­ты.
  -- Эй, Фе­до­ро­вич, жди, сей­час пе­ре­прав­лю! - про­кри­чал Се­ре­га, ре­шив, что воз­вра­тил­ся лей­те­нант и ждет его на бе­ре­гу. Бы­ст­ро от­толк­нув шес­том лод­ку, он че­рез не­сколь­ко ми­нут был уже на дру­гом бе­ре­гу.
  -- Лей­те­нант, да­вай сю­да! - крик­нул он, сой­дя с лод­ки, - где ты?
   Кус­ты раз­дви­ну­лись, и пе­ред ним поя­вил­ся не­вы­со­кий бо­ро­да­тый муж­чи­на в чер­ной те­ло­грей­ке, с ружь­ем в ру­ках. У Се­ре­ги за­шлось от ис­пу­га серд­це. Ни­че­го хо­ро­ше­го та­кая встре­ча яв­но не обе­ща­ла.
  -- Стой, не дер­гай­ся, - про­из­нес не­зна­ко­мец су­хим го­ло­сом, - за­чем при­плы­ли?
  -- По­ры­ба­чить вот, - упав­шим го­ло­сом от­ве­тил Се­ре­га, - за­чем еще?
  -- А, что дру­гих мест ма­ло? - спро­сил муж­чи­на, - сю­да пре­тесь?
  -- Да я го­во­рил лей­те­нан­ту, а ему сю­да за­хо­те­лось при­плыть...
  -- Лей­те­нан­ту, го­во­ришь, ну по­смот­рим, что за гусь. По­шли, - при­ка­зал он.
  -- Ку­да? - по­ин­те­ре­со­вал­ся Се­ре­га.
  -- На ку­ды­ки­ну го­ру, - от­ве­тил муж­чи­на, под­ни­мая ру­жье, - и не дер­гай­ся, а то сам зна­ешь, тут мед­ведь про­ку­рор.
   По­хо­дя, он от­толк­нул но­гой лод­ку. Та ста­ла мед­лен­но от­да­лять­ся от бе­ре­га, под­хва­чен­ная бы­ст­рым те­че­ни­ем.
  -- Не тро­гай лод­ку, - за­про­тес­то­вал Се­ре­га, - те­бе че­го на­до?
  -- За­ткнись, - уг­рю­мо по­со­ве­то­вал муж­чи­на.
   Ру­жей­ный ствол упер­ся Се­ре­ге в грудь, ста­ло по­нят­но, что луч­ше ему не спо­рить. Про­кли­ная все на све­те, он по­шел, ста­ра­ясь не спо­ткнуть­ся.
   Во­ло­дя, ощу­тив ди­кий го­лод, по­спе­шил в об­рат­ный путь. Ну, что же, день не зря про­шел, мож­но и по­обе­дать, Се­ре­га, на­вер­ное, уже и рыб­ки на­ло­вил, раз­жег кос­тер. Спус­кать­ся ему, бы­ло труд­нее, чем под­ни­мать­ся. Дви­гал­ся он ос­то­рож­но, опа­са­ясь спо­ткнуть­ся о гус­то раз­бро­сан­ные ва­ле­жи­ны. Мес­та­ми при­хо­ди­лось са­дить­ся, на­столь­ко кру­тым был спуск с го­ры. Из­ряд­но по­по­тев, он спус­тил­ся к на­сти­лу, от­ку­да и на­чи­нал се­го­дняш­нюю раз­вед­ку. Лей­те­нант ре­шил по­то­ро­пить­ся, при­ба­вил ша­гу. В ок­ру­жаю­щей при­ро­де чув­ст­во­ва­лось при­бли­же­ние ве­че­ра.
   По­дой­дя к бе­ре­гу, лей­те­нант по­ло­жил ру­жье, при­сел, и, за­черп­нув ла­до­ня­ми, умыл­ся про­зрач­ной во­дой, смыв пот се­го­дняш­не­го дня. Од­на­ко лод­ки на ко­се он не уви­дел.
  -- - Ув­лек­ся ры­бал­кой, на­вер­ное, да и по­ме­нял ме­сто. Эй, Се­ре­га! Ты где? - на­брав воз­ду­ха в лег­кие, про­кри­чал он. Сто­глас­ное эхо бы­ло ему от­ве­том. Он встал и про­шел­ся по бе­ре­гу, в на­де­ж­де, что Се­ре­га все - та­ки спря­тал­ся в кус­тах и про­сто чу­дит, ста­ра­ясь не спуг­нуть ры­бац­кое сча­стье. Но ни­че­го так и не уви­дел. Он вер­нул­ся об­рат­но, и тут по­нял, что ру­жье ис­чез­ло, его нет на преж­нем мес­те. Ре­шив, что про­сто за­был, где по­ло­жил ствол, Во­ло­дя стал ис­кать, раз­дви­гать при­бреж­ную тра­ву, но все на­прас­но. Ру­жья не бы­ло. Он ос­та­но­вил­ся в пол­ной рас­те­рян­но­сти. Что за ду­рац­кие шут­ки? Кто, этот шут­ник? И тут за спи­ной он ус­лы­шал раз­ди­раю­щий не­че­ло­ве­че­ский крик. Кри­чал Се­ре­га: "Не на­до!", - грох­нул вы­стрел.
   А по­том все стих­ло, и на­сту­пи­ла жут­кая ти­ши­на. При­дя в се­бя, он бро­сил­ся на звук вы­стре­ла.
  -- Что же мог­ло слу­чить­ся, по­че­му так страш­но кри­чал Се­ре­га?
   Се­ре­гу он на­шел не сра­зу. Он пы­тал­ся кри­чать, но от­ве­та так и не до­ж­дал­ся, и уже от­ча­яв­шись, на­брел на те­ло Се­ре­ги, ук­ры­тое под сва­лен­ным де­ре­вом. Схва­тив за пле­чи, он вы­та­щил на тра­ву, и при­ступ рво­ты за­ста­вил упасть его на ко­ле­ни. У Се­ре­ги вме­сто ли­ца бы­ло од­но кро­ва­вое ме­си­во, в ко­то­ром уже хо­зяй­ни­ча­ли му­хи. Спра­вив­шись с при­сту­пом, Во­ло­дя все - та­ки ос­мот­рел те­ло не­сча­ст­но­го. Пе­ред смер­тью ему свя­за­ли ру­ки, бро­си­ли под де­ре­во, а за­тем вы­стре­ли­ли в ли­цо, ко­то­рое за­бот­ли­во по­ве­си­ли ря­дом на сук. Его ру­жье. Ог­лу­шен­ный всем уви­ден­ным, поч­ти не пом­ня се­бя, он по­брел в лес.
   За­брав­шись в лес­ную ча­щу, он на­шел ук­ром­ное ме­сто, и за­лег, слов­но зверь, на ко­то­ро­го идет охо­та. А ведь так оно и есть, его об­ло­жи­ли, как вол­ка, со всех сто­рон крас­ны­ми флаж­ка­ми, и вы­рвать­ся нет ни­ка­кой воз­мож­но­сти. В - пер­вых, и это са­мое глав­ное, вы­стре­лом в упор, убит Се­ре­га. Убий­цы ис­поль­зо­ва­ли его ру­жье. И по­про­буй, до­ка­жи, что ты к это­му де­лу не­при­час­тен. Ка­кие в тай­ге сви­де­те­ли? Кто под­твер­дит? Мед­ведь? Да­же ес­ли и не за­су­дят за убий­ст­во, а ру­жье, от­ку­да то­ва­рищ лей­те­нант? Ах, из ма­ши­ны? Из ко­то­рой? Из той са­мой? А вам не ка­жет­ся, что это все стран­ным? А зо­ло­то из тай­ни­ка?
  -- - Кру­гом ше­ст­на­дцать, - ду­мал Се­ре­га, - один вы­ход ис­кать убий­цу, до­мой воз­вра­щать­ся нет смыс­ла, да и лод­ки нет.
   Он так и про­ле­жал до тем­но­ты, весь оца­ра­пан­ный, со­вер­шен­но ог­лу­шен­ный тем, что слу­чи­лось в те­че­ние дня. В ру­ках он сжи­мал ру­жье, сколь­ко там па­тро­нов ос­та­лось? Убий­ца не до­га­дал­ся вы­нуть их, а мо­жет быть, спе­ци­аль­но не стал это­го де­лать. Нач­нет­ся след­ст­вие, а па­тро­ны вот и при­го­дят­ся. И все - та­ки, ес­ли тот, кто жи­вет на при­ис­ке, пу­га­ет по но­чам за­лет­ных ры­ба­ков и при этом уби­ва­ет тех, кто рис­ку­ет ос­тать­ся на ночь, ре­шил так за­мес­ти сле­ды, зна­чит уж очень боль­шой куш у не­го на ко­ну. Очень он ум­ный и хит­рый! Не про­стой это уго­лов­ник! От та­ких лю­дей до­б­ра не жди, у этих ру­ка не дрог­нет. Зна­чит, есть за что, есть смысл след кро­ва­вить, гу­бить лю­дей. Да вот как са­мо­му вы­брать­ся из этой пе­ре­дря­ги? И глав­ное жи­вым...
  
   Там же, за сто лет сто лет до то­го.
   Он брел по льду ре­ки, не ос­та­нав­ли­ва­ясь, те­ряя по­след­ние си­лы. Хлеб, при­па­сен­ный на та­кой пе­ре­ход, кон­чил­ся еще вче­ра, сам он не ел уже трое су­ток, все от­да­вал дев­чон­ке. Та, чув­ст­вуя бе­ду, мол­ча­ла, вся сжа­лась, слов­но не зна­ла чем по­мочь Ива­ну. Ино­гда, гля­дя на нее, он ду­мал, что это про­сто ку­со­чек че­ло­ве­че­ской пло­ти, но с ка­ж­дым днем убе­ж­дал­ся, что она, ли­шен­ная от ро­ж­де­ния, зре­ния, впол­не по­ни­ма­ет все, что про­ис­хо­дит во­круг нее. По­след­нюю, на сво­ем пу­ти де­рев­ню они ми­но­ва­ли не­де­лю на­зад. Ду­мая прой­ти ос­тав­шее­ся рас­стоя­ние за три дня, но все - та­ки за­блу­ди­лись в осен­ней тай­ге. При­шлось но­че­вать под вы­вер­ну­тым де­ре­вом, а по­том пе­ре­жи­дать снеж­ную бу­рю, об­ру­шив­шую­ся на них. Бы­ло еще не очень мо­роз­но, Иван боль­ше бо­ял­ся за дев­чон­ку, чем за се­бя, грел ее сво­им те­лом, за­став­лял, есть хлеб, грел ей, рас­ти­рая кул­тыш­ки, пом­ня, что ма­туш­ка все­гда с дет­ст­ва рас­ти­ра­ла его паль­чи­ки, ко­гда он при­хо­дил в из­бу с мо­ро­за. Дев­чон­ка бла­го­дар­но жа­лась к не­му, а он ста­рал­ся не ус­нуть, бо­ясь не про­снуть­ся, то­гда дев­чон­ка по­гиб­нет в этом ле­су. Му­чил го­лод, хо­тя он на­хо­дил под­мо­ро­жен­ные яго­ды, же­вал снег, игол­ки со­сен. Но го­лод уда­ва­лось об­ма­нуть не на­дол­го, страш­но бы­ло по­ду­мать что, как не­лег­ко ка­ле­ке пе­ре­но­сить эти тя­го­ты. Нуж­но бы­ло ид­ти, по­ка бы­ли си­лы. По при­ме­там, шли они вер­но, но все - та­ки, сколь­ко еще нуж­но бы­ло ид­ти, он точ­но не знал, а по за­мерз­ше­му льду тя­нул хи­ус, злой, про­би­раю­щий до кос­тей си­бир­ский ве­тер, от ко­то­ро­го не бы­ло ни­ка­ко­го спа­се­ния. Но­ги сколь­зи­ли по льду, кло­ни­ло в сон, но он все же шел, си­лой во­ли за­став­ляя се­бя пе­ре­дви­гать но­ги. Он по­ни­мал, что сто­ит ос­та­но­вить­ся, он упа­дет в бла­жен­ный сон, и боль­ше ему ни­ко­гда не уда­ст­ся под­нять­ся. Ху­же все­го, но впе­ре­ди они на­ткну­лись на по­лы­нью, и ее при­шлось об­хо­дить, на ощупь, на­хо­дя путь сре­ди ко­лод и кам­ней, про­ва­ли­ва­ясь в ямы, и ца­ра­пая ли­цо и те­ло. На­ко­нец, он ми­но­вал опас­ный уча­сток, и по­шел мед­лен­но, ста­ра­ясь бе­речь си­лы. И тут за­ме­тил, как впе­ре­ди за­ме­та­лись се­рые те­ни. Он ос­та­но­вил­ся, впе­ре­ди, при све­те лу­ны, он раз­гля­дел не­боль­шую стаю вол­ков, чу­дом, за­бред­шую на лед ре­ки. Это бы­ло по на­стоя­ще­му страш­но. Од­но­му в позд­нюю ночь, нель­зя спра­вить­ся с го­лод­ной, сла­жен­ной ста­ей. Он ос­та­но­вил­ся, оты­скал длин­ный са­мо­дель­ный нож, до­бы­тый им по слу­чаю. Бе­жать не бы­ло ни­ка­ко­го смыс­ла, сто­ит ему убы­ст­рить шаг, и стая ра­зо­рвет его на кус­ки, а вме­сте с ним и его дра­го­цен­ную но­шу. Иван де­лал очень ма­лень­кие ша­ги, дер­жа в ру­ках нож. Он со­всем за­был о го­ло­де, толь­ко шеп­тал мо­лит­ву, ко­то­рой его нау­чи­ла род­ная ма­туш­ка:
  -- - Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца, спа­си и со­хра­ни, по­ми­луй си­ро­ту. Спа­си нас, не дай нам по­гиб­нуть! - вы­го­ва­ри­вал он.
   Его вол­не­ние пе­ре­да­лось и дев­чон­ке, он спи­ной ощу­тил, как сжа­лась она всем те­лом, пре­вра­ти­лась в не­ве­со­мый ко­мо­чек.
  -- - Спа­си и по­ми­луй, - шеп­тал он.
   Ста­рая муд­рая вол­чи­ца, не то­ро­пи­лась, на­блю­дая за по­ве­де­ни­ем это­го стран­но­го су­ще­ст­ва, мед­лен­но иду­ще­го по льду ре­ки. Соб­ст­вен­но, она за свою жизнь ви­де­ла не­ма­ло лю­дей, но они боль­ше боя­лись ее и ста­ра­лись уб­рать­ся от нее по­даль­ше. Од­на­ко у это­го че­ло­ве­ка нет длин­ной пал­ки с ост­рым но­жом, на кон­це, ко­то­рым они мо­гут убить ее без ущер­ба для се­бя, да и вид­но по все­му, что че­ло­век слаб, да но­ша у не­го за пле­ча­ми, ко­то­рую он ни­как не же­ла­ет ос­та­вить. Она дви­ну­лась ему на­встре­чу, за­тем ос­та­но­ви­лась и, под­няв мор­ду к лун­но­му пят­ну на тем­ном не­бе, за­вы­ла про­тяж­но. Стая по­ня­ла ее при­зыв и на­ча­ла рас­хо­дить­ся, пы­та­ясь ок­ру­жить пут­ни­ка. Взять его в коль­цо, что­бы ра­зом на­бро­сить­ся на свою жерт­ву. Они схо­ди­лись, и бы­ли уже вид­ны в но­чи огонь­ки их глаз.
   Будь, что бу­дет, а ду­шу не­вин­ную не от­дам! - шеп­тал Иван пе­ре­со­хши­ми гу­ба­ми, - не бу­дет это­го.
   Серд­це би­лось где - то у са­мо­го гор­ла, го­то­вое вы­прыг­нуть, он весь на­пряг­ся, го­то­вясь к смер­тель­ной схват­ке,.
  -- Лишь бы не ста­ей, мо­жет, уда­ст­ся от­бить­ся!
   Вол­чи­ца, по­дой­дя бли­же, за­мер­ла. Что - то ее сму­ти­ло, но не в этом су­ще­ст­ве, а сре­ди при­бреж­ных со­сен ей по­чу­ди­лось дви­же­ние, ко­то­ро­го не мог­ло быть в этой без­вет­рен­ной , сон­ной но­чи. И все же она ре­ши­ла по­пы­тать сча­стье, ни­ко­му не до­ве­рив охо­ту. Она долж­на быть са­мой силь­ной в этой стае. Она ста­ла на­би­рать ско­рость, и, от­толк­нув­шись зад­ни­ми но­га­ми, прыг­ну­ла на стоя­ще­го в на­пря­же­нии Ива­на, пы­та­ясь по­ва­лить его на лед. В ту­же се­кун­ду он вы­ки­нул ру­ку на­встре­чу ее прыж­ку, и ,сколь­ко бы­ло си­лы уда­рил те­ло, вол­чи­цы, ста­ра­ясь по­пасть в гор­ло. Они оба рух­ну­ли на снег, вол­чи­ца, в пред­смерт­ной аго­нии, а Иван, ста­ра­ясь ос­во­бо­дить ру­ку с но­жом для сле­дую­ще­го уда­ра. Он стал под­ни­мать­ся, со­об­ра­жая, це­ла ли дев­чон­ка, но си­лы ос­та­ви­ли его, соз­на­ние ста­ло мерк­нуть, и лишь кра­ем гла­за, он за­ме­тил, что вол­ки, ку­да то раз­бе­га­ют­ся, слов­но ис­пу­гав­шись не­ве­до­мой си­лы.
  -- Ан­фим, по­смот­ри, кто , это, вро­де не наш? - ска­зал один бо­ро­дач дру­го­му , по­дой­дя к рас­про­стер­то­му на за­сне­жен­ном льду Ива­ну, - на­ши вро­де все до­ма.
  -- Сей­час, по­гля­жу, - от­ве­тил тот ко­го на­зва­ли Ан­фи­мом, - а смот­ри, как он ее, од­ним уда­ром сва­лил!
   Он на­кло­нил­ся, и стал ша­рить по те­лу, бы­ло тем­но, тол­ком не ра­зо­брать, жив или нет, уда­лец.
  -- Глянь, - взвол­но­ван­но про­кри­чал Ан­фим, - глянь!
   Он дос­тал из кро­шен жи­вую де­воч­ку и дер­жал ее на вы­тя­ну­тых ру­ках. В изум­ле­нии, он не мог про­из­не­сти ни од­но­го сло­ва.
   Вто­рой бы­ст­ро на­кло­нил­ся, ра­зо­рвал ше­бур на те­ле Ива­на, при­сло­нил ухо к гру­ди.
  -- Вро­де бы ды­шит, - про­из­нес он в раз­ду­мье.
   Что де­лать, ста­рец не ве­лел во­дить чу­жих лю­дей в скит, но бро­сать здесь бы­ло не по хри­сти­ан­ски. Ведь шел за­чем - то в та­кую даль че­ло­век? Да и кто он?
   Он еще раз на­кло­нил­ся, на­щу­пал ру­кой крест, ви­сев­ший на гру­ди , и слов­но по­ра­жен­ный то­ком, за­мер. Точ­но та­кой же он ви­дел толь­ко у стар­ца, про не­го го­во­ри­ли, тот крест, име­ет страш­ную си­лу. И вла­де­ют та­ки­ми кре­ста­ми со­всем не мно­гие.
  -- Да­вай, под­хва­ты­вай, не­сем до ски­та, - рас­по­ря­дил­ся он не тер­пя­щим воз­ра­же­ния го­ло­сом.
  -- По­спе­шай!
   Двое муж­чин спо­ро под­хва­ти­ли обес­си­лев­ше­го Ива­на, его стран­ную но­шу, и уве­рен­но за­ша­га­ли по лун­ной до­рож­ке толь­ко им из­вест­ной до­ро­гой. На льду ос­тал­ся ос­ты­ваю­щий труп вол­чи­цы, тем­ным пят­ном рас­пла­став­шем­ся на бе­лом сне­гу. Ночь скры­ла сле­ды ноч­ной схват­ки.
  
   Гла­ва 5
   "Не верь , не бой­ся ..."
   На Ура­ле, в из­вест­ном мес­те, год 18
   Бо­ец Смир­нов свою фа­ми­лию ни­как не оп­рав­ды­вал, смир­ным не был, ско­рее на­обо­рот. Вы­со­кий, чер­но­во­ло­сый, он очень нра­вил­ся жен­щи­нам, да и сам, что тут го­во­рить, был охот­ни­ком до жен­ско­го по­лу. По вре­ме­нам сму­ты, со­всем не­боль­шой грех. Жизнь че­ло­ве­ка и рань­ше це­ни­лась не боль­ше по­луш­ки, а сей­час и то­го де­шев­ле. Се­го­дня ты жив, здо­ров ве­сел, а зав­тра, из­ви­ни­те, по­жа­луй­ста, на цу­гун­дер, гра­ж­да­нин, хо­ро­ший. И ведь, все оди­на­ко­вые, что бе­лые, что крас­ные, по­ди, раз­бе­рись. Вот толь­ко од­на ра­дость, что жен­щи­нам все рав­но ка­ким цве­том. Лишь бы му­жик был хо­ро­ший. Смир­нов столь­ко все­го на­смот­рел­ся за свою мо­ло­дую жизнь, что служ­бу по над­зо­ру за семь­ей гра­ж­дан Ро­ма­но­вых счи­тал по­дар­ком судь­бы
  -- А что, - го­во­рил он сво­ей раз­лю­без­ной Ан­нуш­ке, - слу­жу вро­де боль­ше­ви­кам, а вро­де и ца­рям, служ­бу зна­ем, оби­жать не оби­жаю. При­дут ге­не­ра­лы, спро­сят: "А чем, сол­дат Смир­нов за­ни­мал­ся? - а я от­ве­чу:
  -- Быв­ших ца­рей ох­ра­нял ва­ше пре­вос­хо­ди­тель­ст­во! Как не кру­ти, а вез­де с при­бы­лью.
   Ан­нуш­ка сдоб­ная три­дца­ти­лет­няя де­ви­ца, с при­ят­ным ли­цом, толь­ко под­да­ки­ва­ла:
  -- Ну, ка­кой ты у ме­ня, Фе­дя, ум­ный да лад­ный. Ну, пря­мо , клад.
   Од­на­ко с не­ко­то­рых пор, Фе­до­ра ста­ли одо­ле­вать со­мне­ния. Обя­зан­но­сти у не­го бы­ли са­мые про­стые, по­дать, при­нес­ти. Ца­рей ви­дел толь­ко из­да­ли, а во­круг ца­рей кру­ти­лась ближ­няя ох­ра­на. Од­на­ко стал за­ме­чать, что вро­де как за­вол­но­ва­лось на­чаль­ст­во. Нут­ром по­чу­ял, за­те­ва­ют про­тив се­мей­ст­ва Ро­ма­но­вых ко­мис­са­ры ка­кую-то па­кость. Им, что, смо­ют­ся в сто­ли­цу , а рас­хле­бы­вать при­дет­ся им , про­стым бе­до­ла­гам! И ку­да не кинь , всю­ду клин , да и ге­не­ра­лы хо­ро­ши. Взять го­род , раз плю­нуть , а ведь сто­ят как вко­пан­ные , че­го -то вы­жи­да­ют, при­ки­ды­ва­ют, а мо­жет, тор­гу­ют­ся. Кто их пой­мет? Хоть и не ве­ли­ка у Фе­до­ра долж­ность, да все же не в чис­том по­ле под пу­ле­мет бе­гать. Ему все рав­но, лишь бы жить, да Ан­нуш­ку лю­бить.
   Мно­го раз на­блю­дал Фе­дор, как ца­ри се­бя ве­ли, и ни­че­го пло­хо­го ска­зать не мог. Лю­ди как лю­ди, веж­ли­вые , что сам Ни­ко­лай Алек­сан­д­ро­вич , что суп­ру­га его , Алек­сан­д­ра Фе­до­ров­на , а уж про де­тей го­во­рить не­че­го. Да­же жаль их , не знай, что ца­ри, со­всем нор­маль­ные лю­ди . Сре­ди сво­их встре­чал боль­ше вся­ких . Тут на днях за­шел глав­но­го ко­мис­са­ра по­мощ­ник , пья­ный слег­ка , они там в по­след­нее вре­мя не про­сы­ха­ют , под­на­чи­вать стал ка­ра­уль­ных: " А что , му­жи­ки , с ца­рев­на­ми пе­ре­спать? Ес­ли кто же­ла­ет , дес­кать , по­то­ро­пи­тесь , а то не ус­пее­те". Вот тут и за­кра­лась Фе­до­ра мысль , не­у­же­ли ко­мис­са­ры ре­ши­ли в рас­ход пус­тить се­мей­ст­во ца­рей? Стал при­гля­ды­вать­ся , и по­нял: жди бе­ды. Толь­ко вот за­чем , но на то его ума не хва­тит , власть она свои­ми за­ко­на­ми жи­вет , с ней не по­спо­ришь. А как же ему быть? Мо­жет боль­ным ска­зать­ся , да толь­ко при­быль с то­го не ве­ли­ка , боль­ше та­ко­го слу­чая мо­жет и не быть.
   А вче­ра вы­шел Ни­ко­лай Алек­сан­д­ро­вич с на­след­ни­ком по­гу­лять , веж­ли­во так с ним по­здо­ро­ва­лись , и по­шли, меж со­бой раз­го­ва­ри­вая , не - по на­ше­му. Да толь­ко дол­го не раз­гу­ля­лись, вы­ле­тел один из ко­мис­са­ров , на­чал орать: "Не по­ло­же­но , гра­ж­да­ни­ну Ро­ма­но­ву гу­лять с сы­ном , да еще раз­го­во­ры раз­го­ва­ри­вать свои шпи­он­ские ." Ро­ма­но­вы и по­шли об­рат­но , гля­нул на них Фе­дор , а у Ни­ко­лая на ли­це сле­зы . Он их и не скры­ва­ет , вид­но по­ни­ма­ет все , за ре­бен­ка пе­ре­жи­ва­ет.
   И то­гда впал Фе­дор в раз­ду­мье . Всех , ко­неч­но , спа­сти не­воз­мож­но, сил не хва­тит , а вот ре­бен­ку по­со­бить мож­но. Ко­мис­са­ры они толь­ко глот­ку драть , да из на­га­нов стре­лять , а вот с тру­па­ми во­зит­ся вряд ли бу­дут , на то их сол­дат­ская до­ля. Мож­но по­пы­тать­ся ца­ре­ви­ча от смер­ти спа­сти. Фе­до­ру при­дет­ся креп­ко по­ду­мать, как это сде­лать.? Тут од­на на­де­ж­да , что ко­мис­са­ры на та­кое де­ло трез­вы­ми не пой­дут. На­пьют­ся, будь здо­ров , без вод­ки та­кие де­ла не де­ла­ют­ся. Ох­ра­ну, сол­дат, ко­неч­но, то­же на­по­ят , по­сколь­ку все схо­ро­нить при­дет­ся в на­деж­ном мес­те. Ес­ли Ро­ма­но­вы ге­не­ра­лам жи­вые не нуж­ны, то мерт­вые при­го­дить­ся мо­гут. Ему лишь бы не пить ви­на, и то­гда хоть что ни будь да по­лу­чит­ся . Глав­ное, по­мощ­ник ну­жен, од­но­му не спра­вит­ся. А где взять та­ко­го? Луч­ше, чем Ан­нуш­ка, под­руч­но­го не сыс­кать, да и мно­го от нее не по­тре­бу­ет­ся.
  -- Слу­шай, Аня, у ме­ня де­ло к те­бе есть, Толь­ко по­кля­нись что ни­ко­му не рас­ска­жешь , а то и мне и те­бе не жить на бе­лом све­те ...
  -- Да, что ты Фе­день­ка, да я те­бе са­мая вер­ная, все в тай­не со­хра­ню.
  -- То­гда слу­шай ме­ня, де­ло серь­ез­ное, и без те­бя ни­как не сов­ла­даю!
  -- Ой, Фе­день­ка, - раз­го­ре­лось лю­бо­пыт­ст­во у Ан­нуш­ке, - рас­ска­зы­вай, не тя­ни!
  -- Я, тут, за­ме­чаю, ко­мис­са­ры ца­рей в рас­ход пус­тить со­бра­лись, де­ло это при­выч­ное...
  -- Да, как же это, - всплес­ну­ла ру­ка­ми Ан­нуш­ка, - там же ма­лые?
  -- Вот то - то и оно, что для них раз­ни­цы нет, им все од­но, раз ре­ши­ли, кто за­пре­тит?
   Толь­ко мне с это­го го­ло­вы не сно­сить. Я ме­ж­ду ог­нем и по­лы­мем, вез­де го­ло­ва с плеч. Вот ты мне и по­мо­ги, ко­ли я те­бе, ну­жен!
  -- Да как же Фе­дя, я те­бе по­мочь смо­гу?
  -- Мол­чи и слу­шай, что я при­ду­мал...
  
   Там же и то­гда
   Про­шло еще не­сколь­ко дней. Внеш­не ни­что не из­ме­ни­лось в го­ро­де. Где - то за ле­сом, ок­ру­жав­шем го­род , с за­па­да бы­ла слыш­на ле­ни­вая ка­но­на­да, из­ред­ка про­хо­ди­ли мел­кие от­ря­ды воо­ру­жен­ных лю­дей, ка­за­лось, что всем на­пле­вать на вой­ну, на не­уря­ди­цы, ко­то­рых все­гда пол­на жизнь.
   Ле­то по­ти­хонь­ку раз­го­ра­лось, по­кры­лись све­жей зе­ле­нью ок­ре­ст­ные ле­са , про­сох­ли до­ро­ги .А в до­ме , где тек­ла жизнь Ро­ма­но­вых , все тек­ло как пре­ж­де и ка­за­лось , ни­че­го не про­ис­хо­ди­ло. Все, шло од­на­ж­ды за­ве­ден­ным по­ряд­ком, подъ­ем, зав­трак, до­маш­ние раз­го­во­ры, да ма­ло ли ка­ких дел на­бе­рет­ся у се­мьи, за­пер­той в не­во­ле. На не­сколь­ко дней уе­хал один из стар­ших ко­мис­са­ров , по­том поя­вил­ся и , за­пер­шись , о чем -то дол­го шеп­тал­ся с ко­мен­дан­том. Под ве­чер вто­ро­го дня поя­вил­ся ав­то­мо­биль с раз­бит­ным шо­фе­ром , ко­то­рый не­мед­лен­но пе­ре­зна­ко­мил­ся со все­ми, и да­же тай­ком рас­пил при­ве­зен­ную бу­тыл­ку са­мо­го­на со стар­шим из ох­ра­ны. С ма­ши­ны сгру­зи­ли па­ру ящи­ков вод­ки, а, при­под­няв бре­зент, Фе­дор уви­дел стоя­щие чет­вер­ти с не­по­нят­ной жид­ко­стью. "За­чем столь­ко вод­ки?",- не­до­уме­вал он.
   Все в тот день у не­го ва­ли­лось из рук, сам не знал что бы­ло то­му при­чи­ной. И вдруг вспом­нил , в та­ких бу­ты­лях на фаб­ри­ке , где он ко­гда-то ра­бо­тал, при­во­зи­ли ки­сло­ту для трав­ле­ния ме­тал­ла. То­гда он все по­нял: " Се­го­дня, ни­как се­го­дня все и ре­шат ". Ду­ша на­пря­глась, но ни­че­го бо­лее не пред­ве­ща­ло бе­ды, толь­ко под ве­чер один из по­сто­яль­цев до­ма про­во­дил до во­рот по­ва­рен­ка, за­ку­тан­но­го в паль­то. " Ну, что же при­бо­лел ма­лый, с кем не бы­ва­ет". Да во­ди­те­лю при­ка­за­ли на­ла­дить свет в под­ва­ле, а то тем­но, нач­нешь по ну­ж­де спус­кать­ся, шею сло­ма­ешь, а ко­му о хо­та? Од­на­ко на­чаль­ст­во по­че­му-то бы­ло на­ве­се­ле, то уез­жа­ло, то при­ез­жа­ло, ве­се­ло пе­ре­го­ва­ри­ва­лось ме­ж­ду со­бой, от­пус­ка­ло шу­точ­ки. Ро­ма­но­вы вы­шли на ко­рот­кую про­гул­ку , но их бы­ст­ро от­пра­ви­ли об­рат­но , пусть спят. Все ра­зо­шлись по сво­им мес­там. Фе­дор за­нял свой пост не­да­ле­ко от ка­ра­уль­но­го по­ме­ще­ния.
   Бы­ло уже со­всем тем­но ко­гда во двор прие­хал еще один гру­зо­вик, и встал у до­ма , не за­глу­шив мо­то­ра. Не­мно­го поз­же, поя­вил­ся ко­мен­дант с груп­пой лю­дей в ко­жа­ных ту­жур­ках. В та­ких хо­ди­ли толь­ко важ­ные, са­мые важ­ные ко­мис­са­ры. Знаю­щие лю­ди го­во­рят, что здо­ро­во по­мо­га­ет от вшей. Лю­ди про­шли мол­ча, слов­но пе­ред очень важ­ным для них со­бы­ти­ем. За ни­ми за­кры­лась дверь, и один ос­тал­ся на ули­це ох­ра­нять эту дверь. В под­ва­ле до­ма вспых­нул свет, ми­нут де­сять бы­ла ти­ши­на , а за­тем раз­да­лись ди­кие во­пли, гро­хот стрель­бы , ко­то­рый не мог за­глу­шить да­же рев мо­то­ра гру­зо­ви­ка. А по­том все стих­ло. Фе­до­ра би­ла дрожь, пост его рас­по­ла­гал­ся ря­дом с тем под­ва­лом, и он мог ви­деть и слы­шать, все что там про­ис­хо­ди­ло. Он поч­ти по­те­рял соз­на­ние, бу­к­валь­но ос­тол­бе­нел.
   Свет в под­ва­ле по­гас. Из две­рей тот­час вы­шли лю­ди , мно­гие дер­жа­ли в ру­ках ору­жие и нерв­но- ве­се­ло пе­ре­го­ва­ри­ва­лись , слов­но об­су­ж­дая удач­ную охо­ту. " Все ко мне ,- ус­лы­шал сквозь столб­няк Фе­дор го­лос на­чаль­ни­ка ,- бе­гом!". Ват­ны­ми но­га­ми он по­до­шел к под­ва­лу вме­сте с дру­ги­ми, не по­ни­мая, за­чем их зо­вут ту­да. В это вре­мя за­дом, гром­ко ры­ча, вто­рой гру­зо­вик уже подъ­ез­жал, пы­та­ясь стать по­удоб­нее к вы­хо­ду.
  -- Все в под­вал, - рявк­нул на­чаль­ник, - жи­во гру­зить!
   Чув­ст­во­ва­лось , что он креп­ко пьян. Сол­да­ты бро­си­лись в под­вал. Там бы­ло тем­но и от­ту­да не­сло рвот­ным за­па­хом го­ре­ло­го по­ро­ха. Все тол­ка­лись в тем­но­те на сту­пе­нях , ве­ду­щих в под­вал .Ме­ша­ло ору­жие, ни­кто не до­га­дал­ся его снять . " Свет , дай­те свет , мать ва­шу!",- кри­чал кто-то ис­те­рич­ным го­ло­сом. Серд­це у Фе­до­ра го­то­во бы­ло вы­прыг­нуть из гру­ди. На­ко­нец, вспых­нул свет, и, от уви­ден­ной кар­ти­ны бой­ни ко­го-то вы­рва­ло. В уз­кой под­валь­ной ком­на­те все сме­ша­лось в кро­ва­вой не­раз­бе­ри­хе . В пред­смерт­ной аго­нии не­сча­ст­ные ста­ра­лись спа­стись бег­ст­вом от смер­тель­но жа­ля­щих пуль , хо­те­ли вы­рвать­ся из это­го кру­га ада , но не смог­ли, ис­пив горь­кую ча­шу смер­ти. "Вы­но­си­те , не­че­го сто­ять как ба­ра­ны" -, кри­чал кто-то сза­ди , пе­ре­сы­пая гром­ким ма­том. Все ри­ну­лись вы­пол­нять при­ка­за­ние, уби­рать те­ла мерт­вых.
  -- - Бе­ри­те по двое! - раз­да­лась ко­ман­да.
   Фе­дор ре­шил по­пы­тать сча­стья . Он бро­сил­ся к те­лу Алек­сея , схва­тил его в охап­ку , и, не чув­ст­вуя ве­са, не об­ра­щая вни­ма­ния на кровь , по­нес его к вы­хо­ду . "Мо­жет все та­ки уце­лел? Мо­жет, про­нес­ло?" По сво­ему опы­ту знал , ди­те все­гда жи­вет до по­след­не­го, глав­ное что­бы го­ло­ву и серд­це не за­це­пи­ло , то­гда есть на­де­ж­да . Он по­ло­жил его в гру­зо­вик у стен­ки , при­пом­нил ме­сто. По­сле, слов­но обес­си­лев, ото­шел в сто­рон­ку .
   Те­ла не­сча­ст­ных по­гру­зи­ли в ма­ши­ну за пять ми­нут. Стар­ший сбе­гал на­верх, где яр­ко го­рел свет, от­ку­да не­слась му­зы­ка, и че­рез от­кры­тые ок­на слыш­ны бы­ли кри­ки из­ряд­но за­хме­лев­ших лю­дей. Ос­таль­ные, вы­пол­нив за­да­ние, жа­лись в ку­чу , ожи­дая , что же бу­дет даль­ше? На­ко­нец, из до­ма вы­шел стар­ший, не­ся в ру­ках не­сколь­ко бу­ты­лок вод­ки. "Пей­те, хлоп­цы, за­слу­жи­ли!" Вод­ка по­шла по ру­кам , пи­ли из гор­лыш­ка , ос­тав­ляя на стек­ле кро­ва­вые от­пе­чат­ки гряз­ных ла­до­ней...
   Гла­ва 6
   "До­рож­ное про­ис­ше­ст­вие"
   Где - то в ок­ре­ст­но­стях ураль­ско­го го­род­ка, июнь 18 - го.
   Ма­ши­ны од­на за дру­гой, со страш­ным гру­зом еха­ли, вих­ляя на не­ров­но­стях до­ро­ги, пу­гая сво­им шу­мом спя­щих обы­ва­те­лей. Гром­ко лая­ли по­тре­во­жен­ные цеп­ные псы, и слов­но чуя кро­ва­вый груз, на­чи­на­ли выть, пу­гая до смер­ти хо­зя­ев. Фе­дор по­лу­чил при­каз за­нять ме­сто в ка­би­не, ря­дом с во­ди­те­лем, в пер­вой ма­ши­не. В ка­би­не бы­ло тес­но, си­де­нье же­ст­кое и не­удоб­ное, си­деть ему бы­ло не­лов­ко. Во­ди­тель, был креп­ко пьян, или де­лал вид, что пьян, ма­те­рил­ся, от­пус­кал шу­точ­ки, сло­вом все­ми си­ла­ми пы­тал­ся по­га­сить ох­ва­тив­ший его ужас.
   Вто­рая ма­ши­на от­ста­ла, за­плу­тав­шись в тес­ных пе­ре­ул­ках го­род­ка, и то­гда Фе­дор ре­шил­ся, пред­ло­жив шо­фе­ру: " Да­вай за­вер­нем к мо­ей за­зно­бе, все рав­но нет ма­ши­ны, а од­ним ехать бо­яз­но, да и не ве­ле­но." Во­ди­тель, не­мно­го по­ду­мав, со­гла­сил­ся: "По­ка­зы­вай до­ро­гу, этим уже со­всем то­ро­пить­ся не на­до!" Еще че­рез пять ми­нут они подъ­е­ха­ли к Ан­нуш­ки­но­му до­му, уто­пав­ше­му в зе­ле­ни. Шо­фер не стал глу­шить ма­ши­ну: " Да­вай бы­ст­ро, ко­мис­сар уз­на­ет, не жить!"
   По­спе­ши­ли в дом. Ан­нуш­ка, уви­дев вхо­дя­ще­го Фе­до­ра и гос­тя, сра­зу все по­ня­ла:
  -- Гос­по­ди, про­сти и по­ми­луй! - но мо­ло­дец, ви­ду не по­да­ла.
   Мет­ну­ла на стол чет­верть са­мо­го­на, огур­цы на за­кус­ку, по­ста­ви­ла гра­не­ные рю­моч­ки го­лу­бо­го стек­ла. Шо­фер так то­ро­пил­ся, что мыть ру­ки не стал.
  -- Да­вай те вы­пьем, по­мя­нем ра­бов божь­их! Да, рюм­ки то убе­ри, не­си ста­кан, че­го там ма­рать­ся!
   Са­мо­гон за­буль­кал из бу­ты­ли в ста­ка­ны. Шо­фер взял в ру­ки на­пол­нен­ный ста­кан, не мор­щась вы­пил, трях­нув го­ло­вой. Ми­ну­ту по­си­дел за­жму­рив­шись, и при­нял­ся , гром­ко чав­кая , за­ку­сы­вать огур­цом .
  -- А во­доч­ка , то хо­ро­ша, - сде­лал он ком­пли­мент хо­зяй­ке , - мас­те­ри­ца ви­дать по этой час­ти . Да­вай­те за хо­зяй­ку!
   Фе­дор не от­ка­зал­ся , он пил са­мо­гон, как во­ду, не за­ку­сы­вая и не пья­нея. Он все пы­тал­ся улу­чить ми­ну­ту , что­бы вый­ти на ули­цу , од­на­ко гость еще был трезв . И тут он схва­тил­ся за жи­вот:
  -- Схва­ти­ло что - то , - и по­спе­шил уб­рать­ся из ком­на­ты, для важ­но­сти рас­сте­ги­вая шта­ны.
  -- Ка­кой он у те­бя сла­бак, - уп­рек­нул хо­зяй­ку во­ди­тель,- мог­ла бы и луч­ше най­ти, ме­ня, на­при­мер!
  -- Да, ну Вас, - за­важ­ни­ча­ла Ан­нуш­ка, - это, смот­ря где, сла­бый.
   Фе­дор вы­ско­чил во двор. Стоя­ла пол­ная лу­на, ос­ве­щая ус­нув­шие до­ма, вер­ши­ны де­ревь­ев, рас­ту­щих вдоль за­бо­ра. Он рва­нул­ся к ма­ши­не, от­ки­нул бре­зент , пы­та­ясь оты­скать в тем­но­те , те­ло Алек­сея . Ведь он точ­но пом­нил , как по­ло­жил его у пра­во­го бор­та, и сей­час , на­ты­ка­ясь на ру­ки , ли­ца дру­гих рас­стре­лян­ных, пы­тал­ся вы­та­щить его из это­го ме­си­ва хо­лод­ных тел, чув­ст­вуя под­сту­паю­щую тош­но­ту. На­ко­нец , ему это уда­лось. Ог­ля­нув­шись по сто­ро­нам, он под­хва­тил те­ло маль­чи­ка, и то­ро­пясь, по­нес его в са­рай , ста­ра­ясь слу­чай­но не упасть вме­сте с дра­го­цен­ной но­шей. Во дво­ре пры­га­ла бес­тол­ко­во со­ба­ка, пу­та­ясь под но­га­ми. На­ко­нец, он за­нес но­шу в са­рай , по­ло­жил на со­ло­му и за­бро­сал охап­ка­ми про­шло­год­не­го се­на , так и не оп­ре­де­лив жив или нет при­не­сен­ный им маль­чик. У не­го и вправ­ду, по­сле всех пе­ре­жи­ва­ний ужас­но за­кру­ти­ло в жи­во­те. Че­рез не­сколь­ко ми­нут , кое-как спра­вив­шись со все­ми на­пас­тя­ми , он во­шел в кух­ню, где пир про­дол­жал­ся го­рой. Во­ди­тель , из­ряд­но за­хме­лев­ший , ув­ле­чен­но пе­ре­бра­сы­вал­ся саль­ны­ми шу­точ­ка­ми с Ан­нуш­кой , ма­ло об­ра­тив вни­ма­ния на Фе­до­ра. Он взял на­ли­тую рюм­ку, ед­ва сов­ла­дав с не­по­слуш­ны­ми паль­ца­ми.
  -- Гос­по­ди, не­у­же­ли уда­лось?
   В се­нях за­гро­хо­та­ло, при све­те лам­пы в две­рях поя­ви­лись лю­ди, стой, дру­гой ма­ши­ны.
  -- Что, са­ми пье­те, а нам не на­ли­вае­те? - за­ба­сил кто - то из вхо­дя­щих.
   Чет­верть бы­ст­ро опус­те­ла, пла­мя ке­ро­си­но­вой лам­пы за­ко­лы­ха­лось от гром­ких муж­ских раз­го­во­ров.
  -- Спа­си­бо, хо­зя­юш­ка, по­едем даль­ше , де­ло не ждет , по­ра в до­ро­гу.
   Фе­дор пло­хо пом­нил до­ро­гу, хо­тя ему бы­ло при­ка­за­но по­ка­зы­вать до­ро­гу.
   Ма­ши­на подъ­е­ха­ла к не­боль­шой по­ля­не , на ко­то­рой го­рел ог­ром­ный , до не­ба кос­тер.
   Не­сколь­ко ми­нут на по­ля­не бы­ло ти­хо, на­ко­нец, лю­ди по­пры­га­ли с бор­тов, на­пол­нен­ных мерт­вы­ми те­ла­ми. Лязг­ну­ли же­лез­ки бор­та , и сно­ва бе­гом , слов­но то­ро­пясь от­де­лать­ся от страш­но­го гру­за, лю­ди ста­ли вы­тас­ки­вать те­ла не­сча­ст­ных из ку­зо­ва ма­ши­ны. Гром­ко пе­ре­го­ва­ри­ва­ясь, они бро­са­ли их на зем­лю, пы­та­лись обы­ски­вать, ша­рить по хо­лод­ным, чуть те­п­лым те­лам. Ка­ж­дый, опь­я­нен­ный кро­вью, рвал , же­лая ос­та­вить се­бе па­мять о сво­ем , вновь при­об­ре­тен­ном ве­ли­чии. Ог­раб­лен­ное мерт­вое те­ло под­хва­ты­ва­ли, не­сли к ко­ст­ру, и, тут же , с раз­ма­ху , слов­но меш­ки с кар­тош­кой, за­ки­ды­ва­ли в бу­шую­щее пла­мя. Лес­ную по­ля­ну на­пол­нил жут­кий за­пах го­ря­ще­го че­ло­ве­че­ско­го мя­са, па­ле­ной шер­сти , все­го то­го , что ко­гда - то бы­ло че­ло­ве­че­ской пло­тью. Во­ди­тель, еле пе­ре­дви­гая но­ги, ша­та­ясь, при­нес бан­ку с бен­зи­ном, и вы­плес­нул ее в огонь. Пла­мя еще боль­ше раз­рос­лось , по­жи­рая свои жерт­вы, Лю­ди тол­пи­лись во­круг, и пла­мя это ос­ве­ща­ло их ли­ца, стоя­щих во­круг лю­дей , ко­то­рые они ста­ра­лись за­крыть ла­до­ня­ми, слов­но боя­лись быть опа­лен­ны­ми этим ог­нем .
  -- Ну, что все что ли? - спро­сил ко­мис­сар.
  -- Все там! - бро­сил кто-то, мах­нув ру­кой в са­мое серд­це бу­шую­ще­го ко­ст­ра.
  -- Ни­ко­го не за­бы­ли? - уточ­нил ко­мис­сар, - ма­ло ли че­го?
  -- Нет, пусть по­гре­ют­ся ...!- по­шу­тил ве­сель­чак, на ли­це его иг­ра­ла дет­ская, сча­ст­ли­вая улыб­ка.
   Под ут­ро, ко­гда пла­мя ко­ст­ра по­гас­ло и пе­пел на­чал ос­ты­вать , прие­хал ко­мен­дант.
   По­до­шел, ве­се­ло на­сви­сты­вая ве­се­лую ме­ло­дию, по­ты­кал па­лоч­кой в ко­ст­ре и при­ка­зал:
  -- Вы­гре­бай­те , что там ос­та­лось . Все в шурф и за­лить ки­сло­той!
   Лю­ди, не­до­воль­ные, ус­тав­шие от ужа­са и ви­на, на­ча­ли дос­та­вать об­го­рев­шие те­ла , скла­ды­вать на по­ля­ну пе­ред шур­фом , мно­гих тош­ни­ло. Всем хо­те­лось бы­ст­рее по­ки­нуть это страш­ное ме­сто, за­быть это бе­зу­мие, по­ста­рать­ся вы­черк­нуть из па­мя­ти. Но что де­лать , ко­мис­сар та­кой , что шу­тить не бу­дет, по­ло­жит ря­дом , и чих­нуть не ус­пе­ешь , у не­го это за­про­сто. Об­го­рев­шие ске­ле­ты, с ос­тат­ка­ми ко­жи , в лох­моть­ях не­сго­рев­шей обу­ви. Ад­ский жар ко­ст­ра не смог до кон­ца унич­то­жить ос­тан­ки. Глав­ный по­до­шел , пе­ре­счи­тал :
   - А, где, ма­лой?
   Бро­си­лись ис­кать , точ­но нет ма­ло­го , как сквозь зем­лю про­ва­лил­ся , пе­ре­ры­ли весь пе­пел, не на­шли. Все смот­ре­ли друг на дру­га , ожи­дая са­мо­го худ­ше­го. Ко­мис­сар ото­звал стар­ше­го. Все при­тих­ли , ви­де­ли как тот сто­ит пе­ред на­чаль­ни­ком , а тот ему на­ган в нос ты­чет. Тот оп­рав­ды­вал­ся , ру­ка­ми ма­хал, вспо­ми­нал бо­га, да­же кре­стить­ся на­чал . Дес­кать, сам ви­дел , что был , все чин чи­ном пе­ре­счи­та­ли . Огонь был боль­шой , сколь­ко ке­ро­си­ну из­ве­ли , вот и пре­вра­ти­лось все в пе­пел. Ко­мен­дант за­орал:
  -- Рас­стре­лять те­бя ма­ло , са­мо­го для сче­та в яму спу­щу!
   Од­на­ко по­том ус­по­ко­ил­ся. Оно и прав­да , мо­жет в прах пре­вра­тил­ся , че­го орать все рав­но уби­ли, не жи­лец. Глав­ную за­да­чу вы­пол­ни­ли , уже в Мо­ск­ву де­пе­шу и от­пра­ви­ли. А до­ло­жи , что Алек­сей про­пал , го­ло­ву сни­мут. По­хо­дил, ос­тыл, при­ка­зал всем, что­бы мол­ча­ли , а то не­ро­вен час, ту­да в шурф всех по­ки­да­ет. А сей­час все при­брать, за­лить ки­сло­той, ос­тат­ки ко­ст­ра в яму за­сы­пать и по до­мам . На служ­бу мож­но не то­ро­пить­ся, два дня от­ды­ха.
  -- - А там вой­на боль­шая , кто в ней уце­ле­ет , по­ди уз­най . Да и ге­не­ра­лы не се­го­дня - зав­тра в го­род вой­дут . Че­го жда­ли , то­го и до­ж­да­лись . Са­ми рук ма­рать не за­хо­те­ли , ин­тел­ли­ген­ты пар­ши­вые! - раз­мыш­лял он са­дясь в ма­ши­ну.
   Фе­дор еле жи­вой до­б­рал­ся до до­ма. С пол­до­ро­ги при­шлось ид­ти пеш­ком, ма­ши­на сло­ма­лась и ее при­шлось бро­сить, вме­сте с во­ди­те­лем, ко­то­рый не су­мел по­чи­нить не­ис­прав­ность. Его му­ти­ло и хо­те­лось спать. Был пол­день, ко­гда он по­до­шел к Ан­нуш­ки­но­му до­ми­ку, и еще на под­хо­де по­чу­ял тре­во­гу на серд­це. От­крыл, по­спе­шая ка­лит­ку, и бе­гом в дом. Там пус­то вез­де, и в се­нях, и в гор­ни­це. Сра­зу в ам­бар. А там вме­сто те­ла ца­ре­ви­ча, ле­жит его раз­лю­без­ная Ан­нуш­ка. Толь­ко ма­лень­кая кро­ва­вая ды­роч­ка, там где серд­це, да вся хо­лод­ная, а так, поч­ти как жи­вая...
   Скит Та­ят­ский, 189 г., на­ча­ло зи­мы
   Иван, ши­ро­ко рас­ки­нув ру­ки, ле­жал на спи­не, и гля­дел в си­нее без­дон­ное не­бо, пол­ное бе­лых кри­ча­щих ча­ек. Они то взмы­ва­ли в не­бо, то стре­ми­тель­но па­да­ли, опус­ка­ясь до са­мой во­ды, и сно­ва стре­ми­тель­но взмы­ва­ли к са­мо­му солн­цу, и там про­па­да­ли. Солн­це, яр­ко - крас­ное, жгло слов­но пла­мя ко­ст­ра, и пти­цы вдруг ста­ли па­дать с опа­лен­ны­ми крыль­я­ми, и бла­жен­ст­во, ко­то­рое он ис­пы­ты­вал, ку­па­ясь в этом ог­ром­ном озе­ре, в этой те­п­лой во­де, вдруг сме­ни­лось не­вы­но­си­мой тре­во­гой. Он по­пы­тал­ся по­вер­нуть­ся и уп­лыть с это­го страш­но­го мес­та, по­даль­ше от этих ча­ек, ко­то­рые би­ли го­ря­щи­ми крыль­я­ми, не в си­лах боль­ше взле­теть. Но во­до­во­рот страш­ной си­лы по­тя­нул его на са­мое дно, и все глуб­же тя­нет его ту­да, где страш­но и хо­лод­но. Он кри­чит и за­хле­бы­ва­ет­ся, ... и про­сы­па­ет­ся от страш­но­го каш­ля, чув­ст­вуя как по те­лу стру­ит­ся го­ря­чий пот. Спра­вив­шись с каш­лем, и от­ды­шав­шись, Иван дол­го пы­та­ет­ся по­нять, где он, ведь по­след­нее, что он пом­нил, это пры­жок ма­те­рой вол­чи­цы, и па­де­ние, ко­гда он су­мел уда­рить но­жом ее уп­ру­гое те­ло.
   Над ним низ­кий, вы­скоб­лен­ный де­ре­вян­ный по­то­лок, сте­ны из ог­ром­ных ли­ст­вен­ниц, и он сам ле­жит на де­ре­вян­ной кро­ва­ти, ук­ры­тый мед­вежь­ей по­ло­стью. В ком­на­те те­п­ло, в ма­лень­кое окон­це про­би­ва­ет­ся сол­неч­ный свет, и ма­лень­кая лам­па­да в уг­лу, под об­ра­зом су­ро­во­го пись­ма.
  -- - Где он? - мысль свер­лит мозг, - где его но­ша, что с ни­ми слу­чи­лось?
   Он пы­та­ет­ся под­нять­ся, и сно­ва впа­да­ет, ус­по­ко­ен­ный, в без­дон­ную про­пасть сна.
   К не­му по­до­шла мо­ло­дая жен­щи­на, с по­вя­зан­ным на­глу­хо плат­ком чер­но­го цве­та, на­кло­ня­ет­ся над спя­щим, при­кла­ды­ва­ет ру­ку. По­том при­но­сит тря­пи­цу, смо­чен­ную во­дой, и вы­ти­ра­ет боль­но­му го­ря­чий лоб. Так ве­лел ста­рец Фео­до­сий. Вче­ра, ко­гда за­по­здав­шие охот­ни­ки при­нес­ли вме­сте с до­бы­чей, муж­чи­ну и де­воч­ку - ка­ле­ку, ста­рец не вы­ска­зал боль­шой ра­до­сти. Но, раз­гля­дев крест, най­ден­ный на гру­ди Ива­на, сра­зу встре­пе­нул­ся, и, при­звав к се­бе Ве­вею, по­про­сил с ни­жай­шим по­кло­ном, при­смот­реть за ле­жа­щим без соз­на­ния пут­ни­ком, а де­воч­ку по­ру­чил ста­рой жен­щи­не. Ни­че­го страш­но­го, пусть по­спит, от­дох­нет, а она по­мо­лит­ся за не­го, по­про­сит ми­ло­сти у Бо­га, по­по­ит от­ва­ром зо­ло­то­го кор­ня, вот и про­снет­ся све­жим и здо­ро­вым, зря, что ли Ан­фим рас­ска­зы­вал, как од­ним уда­ром тот за­ва­лил ма­те­рую вол­чи­цу.
   Фео­до­сий, опус­тил­ся на лав­ку, и дол­го ду­мал, гля­дя на тя­же­лый крест, дер­жа его на ла­до­ни. Он мог при­над­ле­жать толь­ко од­но­му че­ло­ве­ку, толь­ко то­му кто при­слал от се­бя по­след­нюю вес­точ­ку с да­ле­кой ка­тор­ги, как знак люб­ви и про­ща­ния сво­ему бра­ту, же­не и де­тям.
  -- - Ко­гда это бы­ло, - спра­ши­вал он се­бя, - ко­гда Ани­сим, по­шел на ка­тор­гу, уно­ся с со­бой тай­ну их де­ла?
   Он опус­тил­ся на ко­ле­ни пе­ред не­мно­го­чис­лен­ны­ми об­раз­ами, и дол­го мо­лил­ся, рас­про­стер­шись пе­ред об­ра­зом Спа­си­те­ля. Брат умер в чу­жой сто­ро­не, не слом­лен­ный, не раз­дав­лен­ный, со­хра­нив­ший вер­ность древ­ним обы­ча­ям и ве­ре. А ес­ли этот че­ло­век при­нес сю­да этот крест, зна­чит, вы­пол­нял по­след­нюю во­лю бра­та. А во­ля бра­та свя­щен­на. Он встал, вы­тер сле­зы, вы­шел из мо­лель­ной ком­на­ты, в гор­ни­цу. За руч­ной ра­бо­той за сто­лом си­де­ла по­жи­лая жен­щи­на, в чер­ном плат­ке, при­спу­щен­ном на пле­чи. Фео­до­сий по­до­шел к ней, и ни сло­ва не го­во­ря, по­ло­жил на стол на­ход­ку. Жен­щи­на от­ло­жи­ла ру­ко­де­лье, под­нес­ла к гла­зам крест, и за­ры­да­ла, уро­нив го­ло­ву на чис­то вы­скоб­лен­ную сто­леш­ни­цу.
  -- - По­плачь, по­плачь, - по­мя­ни Ани­си­ма, - ти­хо го­во­рил ста­рец, гла­дя ее по скло­нен­ной го­ло­ве.
  
   Урал, 18 год
   На ок­раи­не го­род­ка , в из­бе , врос­шей от вре­ме­ни в зем­лю , на топ­ча­не , при­кры­тый шу­бой , ка­кой день ме­ж­ду жиз­нью и смер­тью жил маль­чон­ка. Его не­жи­во­го при­нес­ли за­вер­ну­то­го в кро­ва­вую про­стынь двое муж­чин , по ви­ду мас­те­ро­вых.
   Не вы­дер­жа­ло жен­ское серд­це , не один был уха­жер у Ан­нуш­ке , да и по­де­ли­лась она при слу­чае со сво­им раз­лю­без­ным , ли­хо­го нра­ва и сме­ло­сти , так, мол, и так , вот что Фе­дор го­во­рит , что ко­мис­са­ры уду­ма­ли . Тот вро­де ру­кой мах­нул , эка не­ви­даль , по ны­неш­ним вре­ме­нам лег­ко , но по­том ска­зал на про­ща­ние: " Еже­ли че­го , ска­жи . Мо­жет че­го и при­ду­ма­ем, ла­пуш­ка ты моя сер­деч­ная!" Ан­нуш­ка от та­ких слов тая­ла , Фе­дор ей ни­че­го та­ко­го ни­ко­гда не го­во­рил. Толь­ко отъ­е­ха­ли ма­ши­ны от ее дво­ра со страш­ным гру­зом, по­бе­жа­ла она в са­рай, при­хва­тив, све­чу, а в со­ло­ме те­ло маль­чиш­ки ле­жит. Опус­ти­лась на ко­ле­ни, ухо при­ло­жи­ло к серд­цу: " А ну, пар­ниш­ка, жи­вой?" И вро­де бы что рас­слы­ша­ла, ря­дом со­бач­ка вер­те­лась, как к жи­во­му жа­лась, жи­вот­ное серд­це чут­кое. Под­хва­ти­ла Ан­на пла­ток, и бе­гом по тем­ным
   ули­цам к сво­ему раз­лю­без­но­му. При­бе­жа­ла, ед­ва дух пе­ре­ве­ла: " В са­рае ле­жит маль­чиш­ка , не знаю , жи­вой или мерт­вый! Что де­лать , Ко­лень­ка , не­ро­вен час хва­тят­ся?" Ни­ко­лай миг­нул то­ва­ри­щу , пой­дем , дес­кать, по­смот­рим , что и как! При­ло­жил ухо к гру­ди , по­слы­ша­лось , вро­де бьет­ся .
  -- Не­си про­сты­ню, - при­ка­зал
   Та ми­гом обер­ну­лась , при­нес­ла. За­вер­ну­ли те­ло маль­чи­ка , по­нес­ли , а ко­гда вы­хо­дить ста­ли , Ко­ля не по­во­ра­чи­ва­ясь , вы­стре­лил из на­га­на пря­мо в грудь лю­би­мой . Жен­щин по ны­неш­ним вре­ме­нам мно­го , а ца­ре­вич один .. Да оно и спо­кой­нее , что ни го­во­ри.
   Вот с той но­чи и по­се­лил­ся маль­чиш­ка в из­буш­ке у баб­ки по про­зви­щу Щер­бы­ли­ха , а на­стоя­щее ее имя ни­кто уже и не пом­нил. Жи­ла она так дав­но, что ни­кто уже и не пом­нил ни сро­ка, ни ее воз­рас­та. Ис­пол­ня­ла свои хит­рые обя­зан­но­сти , ни ко­му не от­ка­зы­ва­ла. И ле­чи­ла , и по­ви­ту­хой бы­ла и кол­дунь­ей, мно­го за ней че­го во­ди­лось . А как на­счет не­чис­той си­лы, так то де­ло лич­ное, знать­ся или нет с не­чис­той си­лой.
   А про маль­чиш­ку ни­че­го и не спра­ши­ва­ла , не ее это де­ло. Плох был , со­всем плох. С ут­ра до ве­че­ра , хло­по­та­ла у его по­сте­ли. Но­чи на­про­лет про­стаи­ва­ла у об­ра­зов ста­рин­но­го пись­ма, сколь­ко хва­та­ло сил, кла­ла по­кло­ны , вы­ма­ли­ва­ла у бо­га ми­ло­сти для не­сча­ст­но­го , ва­ри­ла це­леб­ные от­ва­ры , оку­ри­ва­ла ком­на­ту толь­ко из­вест­ны­ми ей тра­ва­ми. Ино­гда ей ка­за­лось, что все, не от­пус­тит смерть, не вер­нет ду­шу не­вин­ную в этот мир. Она вгля­ды­ва­лась в ох­ва­чен­ное стра­да­ни­ем ли­цо маль­чи­ка, пы­та­лась уга­дать, что ожи­да­ет его, смо­жет ли он пе­ре­се­лить тя­же­лые ра­ны. Смерт­ная блед­ность не схо­ди­ла с его ли­ца.
   Ко­гда на­де­ж­да уже поч­ти ос­та­ви­ла ее, она дос­та­ла из сун­ду­ка са­мые луч­шие оде­ж­ды, дос­та­ла ста­рую кни­гу, ко­то­рую ни ра­зу не от­кры­ва­ла за свою жизнь. Стро­го - на­стро­го на­ка­зал по­кой­ный отец, не от­кры­вать без край­ней ну­ж­ды.
  -- - Кто от­кро­ет, тот лю­бое свое же­ла­ние ис­пол­нит. Да це­на то­му боль­шая, ли­бо ду­шу дья­во­лу за­ло­жит, ли­бо жиз­ни ли­шит­ся!
   Она от­кры­ла ко­жа­ный пе­ре­плет, и опус­тив­шись на ко­ле­ни чи­та­ла стро­ки древ­не­го пись­ма, вкла­ды­вая всю си­лу в сло­ва, об­ра­щен­ную к Бо­гу. Сло­ва бы­ли древ­ние, мно­гие не от­кры­ва­ли ей свой смысл. Ви­де­лось ей, что бо­рют­ся чер­ная и бе­лая си­ла, в жес­то­кой схват­ке спле­лись ан­ге­лы и вест­ни­ки смер­ти. Об од­ном она про­си­ла, что­бы не­бес­ные си­лы, взя­ли ее жизнь, но вер­ну­ли си­лы не­сча­ст­но­му. Мо­лит­ва ее про­дол­жа­лась до рас­све­та, ко­гда ут­рен­няя за­ря смы­ла яр­кие звез­ды с чер­но­го по­лот­на не­ба. То­гда, со­брав­шись с по­след­ни­ми си­ла­ми, она бро­си­ла кни­гу в огонь, как го­во­рил ей отец, и в из­не­мо­же­нии упа­ла пе­ред ико­на­ми
   И со­вер­ши­ла чу­до. Ут­ром, ра­не­ный при­от­крыл ве­ки, на­чал ды­шать, пы­тал­ся что-то го­во­рить. Толь­ко па­мять у не­го от­шиб­ло на­прочь. Ни име­ни , ни от­ца, ни ма­те­ри, ни­че­го не мог вспом­нить , слов­но вче­ра на свет на­ро­дил­ся. И был как мла­де­нец , толь­ко и мог что с лож­ки пить и есть. Но де­ло мо­ло­дое, по­сте­пен­но стал по­прав­лять­ся, ус­лы­шал бог баб­ки­ны мо­лит­вы, явил ми­лость. А у са­мой Щер­бы­ли­хи не ста­ло си­лы , и мо­ли­ла она, что­бы дал Бог си­лы толь­ко до вес­ны до­жить , маль­ца на но­ги по­ста­вить , а то ведь пом­рет , ду­ша без­вин­ная . Ведь ху­же мла­ден­ца, ни пить , ни есть си­ро­та не мо­жет.
   Да, на гла­зах тая­ла ,чуя­ла что уй­дет с веш­ней во­дой, и ко­гда по­ня­ла , что все , при­шел ее че­ред . К то­му вре­ме­ни па­рень уже по­нем­но­гу хо­дить на­чал , толь­ко все мол­чал , из­ред­ка че­го ска­зать мог. Да, что де­лать? Тут со­всем пом­рет, а на лю­дях мо­жет и вы­жи­вет. Мир боль­шой , най­дет­ся до­б­рая ду­ша , при­гре­ет хри­сти­ан­скую ду­шу. По­мо­ли­лась бо­гу пе­ред об­ра­зом Хри­ста Спа­си­те­ля, не за се­бя про­си­ла, за маль­чон­ку, со­брав, что мог­ла, и по­ве­ла его, ку­да сил хва­ти­ло. Да са­ма да­ле­ко уй­ти не смог­ла, при­ва­ли­лась к бе­рез­ке, и по­мерк бо­жий свет в ее гла­зах. Две но­чи про­ле­жал у ее те­ла ма­лец , ох­ра­нял , толь­ко го­лод не тет­ка , при­шлось пой­ти ку­да гла­за гля­дят. И сно­ва бог спас, по­слал спа­си­те­лей маль­чиш­ке без име­ни, без па­мя­ти, без род­ст­ва.
   В ле­су, на Ура­ле.
   Он вто­рые су­тки ле­жал у те­ла мерт­вой ста­ру­хи, и ни­как не мог от нее уй­ти. Он про­сто не знал, как это мож­но сде­лать. В ле­су, но­чью ста­но­ви­лось хо­лод­но, а он все пы­тал­ся при­жать­ся к ней, но те­ло ее не гре­ло, и на ли­це пол­за­ли му­хи. Он пы­тал­ся их про­гнать, но они все лез­ли и лез­ли, са­дясь, на мерт­вые, уст­рем­лен­ные в не­бо гла­за. Мир су­зил­ся до этой лес­ной по­ля­ны, те­ла ста­ру­хи, ко­то­рая бы­ла для не­го спа­си­тель­ным яко­рем в этом ми­ре. А те­перь этот якорь ис­чез. Он что - то на­шел в сум­ке, ко­то­рая бы­ла при нем. Су­хая кор­ка хле­ба, не­мно­го во­ды в гли­ня­ной бу­тыл­ке. Он съел и сно­ва при­лег, пы­та­ясь по­нять, что мог­ло слу­чить­ся. По­че­му мир из­ме­нил­ся так рез­ко, и сно­ва стал для не­го не­при­вет­ли­вым и вра­ж­деб­ным. У не­го про­сто от­сут­ст­во­вал опыт про­шлой жиз­ни, той жиз­ни, в ко­то­рой у не­го бы­ла се­мья, отец, мать и се­ст­ры. Нуж­но бы­ло все ос­ваи­вать за­но­во, слов­но он все еще был в пе­лен­ках.
   Он и сам не за­ме­тил, как ус­нул. Во снах, у не­го мель­ка­ли об­ра­зы, ко­то­рых он ни­ко­гда не ви­дел на зем­ле. Ди­кие зве­ри, не­ви­дан­ные муж­чи­ны и жен­щи­ны, все вре­мя ок­ру­жа­ли его, и он все вре­мя по­че­му - то пы­тал­ся спря­тать­ся, убе­жать от них, но они на­хо­ди­ли его, да­же в лес­ной ча­ще.
  -- Эй, вста­вай, че­го раз­ва­лил­ся, здесь, сре­ди ле­са? - он про­снул­ся, ско­рее от гру­бо­го го­ло­са, чем от пин­ка в мяг­кое ме­сто.
   Он от­крыл гла­за. Над ним стоя­ла жен­щи­на, дер­жа в ру­ках ло­ша­ди­ные по­во­дья. Оде­та она бы­ла в ко­жа­ную курт­ку, на го­ло­ве, при­кры­вая длин­ные во­ло­сы, не­что, на­по­ми­наю­щее па­па­ху.
  -- Ну? - спро­си­ла она, гля­дя на не­го в упор.
   Он мол­чал, и толь­ко про­мы­чал не­что.
  -- Да, ты, брат не­мой, что - ли? Гос­по­ди, да что же это де­ет­ся! Вста­вай, - при­ка­за­ла она, не раз­ду­мы­вая, пой­дешь с на­ми.
  -- Да ку­да он нам, Ва­се­на, обу­зой ведь бу­дет.
  -- Цыть, вас ни­кто и не спра­ши­ва­ет, пе­ре­чить взду­ма­ли.
   На по­ля­не стоя­ла груп­па всад­ни­ков, воо­ру­жен­ных вин­тов­ка­ми. Жен­щи­на по­да­ла ру­ку.
  -- Да­вай дер­жи!
   Он ух­ва­тил­ся за нее, рыв­ком она по­ста­ви­ла его на но­ги.
  -- Пой­дем, а баб­ке тво­ей, цар­ст­во не­бес­ное!
   Она вста­ла на ко­ле­ни, со­гна­ла мух с ли­ца, и ла­до­нью за­кры­ла мерт­вой гла­за, пе­ре­кре­сти­лась.
  -- Цар­ст­во ей не­бес­ное! А ты, пры­гай на ко­ня.
   Маль­чиш­ка роб­ко топ­тал­ся, не зная, как это де­ла­ет­ся.
  -- Вид­но, что ты не де­ре­вен­ский, - вздох­ну­ла жен­щи­на.
   Она под­хва­ти­ла его в охап­ку, и лег­ко за­бро­си­ла на круп ло­ша­ди. За­тем по­ста­ви­ла но­гу в стре­мя, и за­прыг­ну­ла са­ма. Он ока­зал­ся у нее за спи­ной.
  -- Дер­жись креп­че, па­рень! - и мах­ну­ла ру­кой.
  -- За мной!
   От­ряд дви­нул­ся даль­ше. Вско­ре им на пу­ти по­па­лось же­лез­но­до­рож­ное по­лот­но, а еще не­мно­го по­го­дя, впе­ре­ди ста­ли вид­ны стан­ци­он­ные до­миш­ки. Подъ­ез­жать к стан­ции не ста­ли, спе­ши­лись в ле­су, и ста­ли ждать.
  -- А с этим, как быть - спро­сил бо­ец ко­ман­ди­ра, - не с ру­ки.
  -- Пусть при­вы­ка­ет, - от­ве­ти­ла жен­щи­на.
   Из­да­ле­ка по­ка­за­лась точ­ка. Мед­лен­но к же­лез­но­до­рож­ной стан­ции при­бли­жал­ся по­езд, вы­пус­кая клу­бы чер­но­го ды­ма. Из до­ми­ка вы­шел же­лез­но­до­рож­ник, дер­жа в ру­ках что - то круг­лое, ви­ди­мо под­жи­дая со­став. Поя­ви­лись еще ка­кие - то лю­ди. Па­ро­воз на­чал тор­мо­зить и за не­сколь­ко ми­нут, тол­па лю­дей за­по­ло­ни­ла все про­стран­ст­во стан­ции.
   Всад­ни­ки, ок­ру­жив ко­ман­ди­ра, на­пря­жен­но вгля­ды­ва­лись, ожи­дая при­ка­за.
  -- Спрыг­ни с ло­ша­ди, - ска­за­ла она, - и жди ме­ня здесь.
   Он по­ви­но­вал­ся. Че­рез ми­ну­ту, стре­ляя на хо­ду, всад­ни­ки, стре­ляя на хо­ду, по­ска­ка­ли к по­ез­ду. Си­дя в кус­тах, он слы­шал зву­ки вы­стре­лов, хо­тя и не при­да­вал это­му зна­че­ние. Все это бы­ло для не­го не­по­нят­но. Он мог раз­ли­чить, как за­бе­га­ли лю­ди, по­том хлоп­ки вы­стре­лов уча­сти­лись. Тре­вож­но за­гу­дел па­ро­воз, а по­том все стих­ло. Он ожи­дал, что сей­час подъ­е­дет на ло­ша­ди эта жен­щи­на, и уве­зет ту­да, где те­п­ло и сыт­но. Но вре­мя шло, и ни­че­го та­ко­го не про­ис­хо­ди­ло. Па­ро­воз сто­ял, из­ред­ка вы­бра­сы­вая клу­бы ды­ма, лю­ди суе­ти­лись, солн­це уже пе­ре­ва­ли­ло за пол­день. Он и сам не по­нял, как ря­дом с ним очу­ти­лась не­боль­шая дев­чон­ка с ры­жей коп­ной во­лос, оде­тая в ка­кие - то лох­мо­тья. Она с лю­бо­пыт­ст­вом раз­гля­ды­ва­ла его, скре­стив ру­ки пе­ред со­бой.
  -- Ты ту­тош­ний? - спро­си­ла дев­чон­ка.
   Смысл слов с тру­дом до­хо­дил до его соз­на­ния, он по­ка­чал го­ло­вой.
  -- Ой, - всплес­ну­ла она ру­ка­ми, - столь­ко стра­ху на­тер­пе­лась, еле с по­ез­да, уд­ра­ла. От са­мой Мо­ск­вы еду, а тут бан­ди­ты, все стре­ля­ют, я и бы­ст­рей в кус­ты. Ты, то же с чу­гун­ки?
   Ему был дос­ту­пен толь­ко язык жес­тов, сло­ва толь­ко ро­ж­да­лись, слов­но ма­лые де­ти в его го­ло­ве. Он про­сто по­жал пле­ча­ми.
   Дев­чон­ка при­сталь­но по­смот­ре­ла на не­го.
  -- - Ой, ты так на мое­го бра­та Во­ло­дю по­хож, пря­мо вы­ли­тый он. Пой­дем до по­ез­да, а то уе­дут.
   Они шли вдво­ем, и он уз­нал, что брат умер вме­сте с ро­ди­те­ля­ми, от ка­кой - то не­из­вест­ной бо­лез­ни. Что са­ма она едет в Си­бирь, там мно­го хар­ча, и что они те­перь по­едут вме­сте, и она бу­дет звать его Во­ло­дей. Что в Си­бирь они прие­дут со­всем ско­ро, и уж там отъ­е­дят­ся на сла­ву.
   Тол­па на пер­ро­не за­тис­ка­ла их, им при­шлось креп­ко взять­ся за ру­ки, что­бы, что­бы не по­те­рять, друг дру­га, и они вся­че­ски стре­ми­лись по­пасть в ва­гон. Но­вая зна­ко­мая тре­ща­ла без умол­ку, го­во­ри­ла всем, что им с бра­том нуж­но обя­за­тель­но ехать, что там ждет род­ная те­тя. Их ни­кто, ко­неч­но, не слу­шал. При­шлось прой­ти ми­мо тел уби­тых. Тех, кто на­па­дал на по­езд. В ко­то­ром ока­за­лись крас­но­ар­мей­цы, и те су­ме­ли рас­се­ять на­па­дав­ших. Тут он уви­дел ту са­мую жен­щи­ну, ко­то­рая по­доб­ра­ла его в ле­су. Она ле­жа­ла на спи­не, смот­ре­ла ши­ро­ко рас­кры­ты­ми гла­за­ми. Он по­до­шел, дер­жась за ру­ку сво­ей но­вой спа­си­тель­ни­цы, и на­кло­нясь, за­крыл гла­за той жен­щи­не, ему ка­за­лось, что это бу­дет спра­вед­ли­во. Дев­чон­ку это не, сколь­ко не сму­ти­ло, она то­же по­смот­ре­ла на ли­цо уби­той, и бы­ст­рень­ко по­та­щи­ла его к ва­го­ну. Их, ед­ва не за­да­ви­ли, но ка­ким - то чу­дом им уда­лось сеть в ва­гон, и уст­ро­ить­ся в уг­лу, на пол­ке, от­вое­вав се­бе при­лич­но ме­сто. Он смот­рел на все это с лю­бо­пыт­ст­вом. Весь день был на­сы­щен для не­го от­кры­тия­ми, ко­то­рые он счи­тал со­вер­шен­но ес­те­ст­вен­ны­ми, хо­тя имя Во­ло­дя вы­зы­ва­ло в нем не­ко­то­рый про­тест, слов­но он на­дел чу­жое пла­тье. Но дру­го­го пла­тья про­сто не бы­ло, при­хо­ди­лось но­сить это. На­ро­ду в ва­гон при­бы­ва­ло все боль­ше. Лю­ди на­би­ва­лись, да­вя друг дру­га с мол­ча­ли­вым ожес­то­че­ни­ем, по­ни­мая, что ру­гань не по­мо­жет, что про­сто на­до пе­ре­тер­петь и эту тес­но­ту, и от­сут­ст­вие воз­ду­ха. Нуж­но толь­ко ждать и мо­лить­ся, что­бы дое­хать до мес­та на­зна­че­ния, ос­тать­ся в жи­вых. Нуж­но по­ста­рать­ся боль­ше не ви­деть тот ужас, что при­шлось пе­ре­жить не­сколь­ко ча­сов на­зад. Хо­тя ка­кое это име­ло от­но­ше­ние к той жиз­ни, ко­то­рую ка­ж­дый из них за­слу­жи­вал в этой жиз­ни? На пе­ре­клад­ных, но­чуя, где по­па­ло, по­рой в го­лой сте­пи, они до­би­ра­лись до Си­би­ри, хо­тя в Си­би­ри бы­ли уже дав­но. Ку­да и за­чем еха­ли, они не зна­ли. Про­сто бы­ла меч­та, прие­хать в Си­бирь, где мно­го все­го, где жи­вут бо­га­тые сы­тые лю­ди, и жить там, не ду­мая о го­лод­ной смер­ти. По­ка бы­ло те­п­ло, мож­но бы­ло су­ще­ст­во­вать. А Ва­рень­ка, так зва­ли его по­пут­чи­цу, уме­ла раз­жить­ся кое - ка­кой едой, он же про­сто мол­чал, со­вер­шен­но не за­бо­тясь о про­пи­та­нии. Он шел за ней, слов­но за по­во­ды­рем по этой, стре­ми­тель­ной жиз­ни, и ни­как не мог ощу­тить ее ды­ха­ние, слов­но она про­но­си­лась ми­мо, не за­де­вая его сво­им дви­же­ни­ем. Ме­ня­лись по­сел­ки, го­ро­да, раз­ные лю­ди, на­ча­лись хо­ло­да, и ста­ло со­всем пло­хо. По­па­да­лись хо­ро­шие лю­ди, жа­ле­ли си­рот, но та­ких бы­ло не­мно­го, в ра­зо­рен­ной Си­би­ри, еще не ос­тыв­шей от кро­ви, бы­ло мно­го и си­рот и без­дом­ных, и все это пред­став­ля­ло изу­ми­тель­ный сплав люб­ви и не­на­вис­ти.
   На ро­ж­де­ст­во по­езд, ку­да им чу­дом уда­лось по­пасть, за­стрял на не­из­вест­ной стан­ции, и бы­ло по­нят­но, что ни­ку­да им уже не уе­хать. Они вы­шли со стан­ции, ос­та­вать­ся в хо­лод­ном, про­мозг­лом по­ез­де оз­на­ча­ло вер­ную смерть, и по­шли по го­род­ку, ед­ва про­би­ра­ясь по за­би­тым суг­ро­ба­ми улоч­кам. Мес­та­ми све­ти­ли под­сле­по­ва­тые окон­ца до­мов, да лая­ли со­ба­ки. Го­ро­док слов­но вы­мер, хо­лод все силь­нее про­би­рал тря­пье, сту­дил го­лод­ные ху­дые те­ла. Ва­рень­ка го­во­ри­ла о том, как они встре­ча­ли ро­ж­де­ст­во, о том ка­кие ку­ша­нья го­то­ви­ла ма­ма, ка­кие по­дар­ки им при­но­сил па­па, как они на­ря­жа­ли ел­ку, и пи­ли чай. Как при­хо­ди­ли ря­же­ные гос­ти, и бы­ло всем очень ве­се­ло, и как они пля­са­ли. А по­том и она за­мол­ча­ла, слом­лен­ная ус­та­ло­стью и го­ло­дом.
   Впе­ре­ди пе­ред ни­ми за­бле­стел не­боль­шой ого­нек, при­чем ви­сел вы­со­ко над зем­лей. Они ус­ко­ри­ли шаг, на­сколь­ко хва­ти­ло, сил, и, по­дой­дя бли­же, уви­де­ли про­стую де­ре­вян­ную церк­вуш­ку, над вхо­дом в ко­то­рую го­рел не­боль­шой фо­на­рик яр­ким, по­доб­но звез­доч­ке, све­том. Ид­ти им бы­ло все рав­но не­ку­да, Ва­рень­ка по­тя­ну­ла его за ру­кав, и они под­ня­лись на па­перть, и уви­де­ли, что дверь при­от­кры­та, и тон­кий лу­чик све­та вы­би­ва­ет­ся из­нут­ри церк­ви. Она при­от­кры­ла дверь, она на удив­ле­ние лег­ко от­кры­лась, и они, са­ми то­го не же­лая, ока­за­лись внут­ри цер­ков­но­го зда­ния. Опас­ли­во, по­гля­ды­вая по сто­ро­нам, они про­шли даль­ше, мо­жет, уда­ст­ся ско­ро­тать ночь хо­тя бы не на ули­це. Но в церк­ви ни­ко­го не бы­ло, лишь го­ре­ли лам­па­ды, не­ма­ло све­чей оза­ря­ли не­бо­га­тое уб­ран­ст­во цер­ков­ной па­ла­ты. Не бы­ло ни еди­но­го че­ло­ве­ка. Ва­рень­ка при­ло­жи­лась к ико­нам, кре­сти­лась час­то и мно­го, а Во­ло­дя все не мог по­нять, что она де­ла­ет, в его серд­це не бы­ло ни­че­го, кро­ме лю­бо­пыт­ст­ва. Ско­рее под­ра­жая ей, чем, по­ни­мая что, он де­ла­ет, он на­чал рас­смат­ри­вать ико­ны, рас­пя­тия, но смысл все­го это­го ус­коль­зал от не­го. А Ва­рень­ка, нис­коль­ко не об­ра­ща­ла на не­го вни­ма­ния. Она что - то под­пе­ва­ла, то вдруг за­ми­ра­ла пе­ред ико­ной, слов­но при­пом­нив что - то важ­ное.
   Хлоп­ну­ла дверь, и слов­но из - под зем­ли пе­ред ни­ми вы­рос­ла оде­тая во все чер­ное ста­руш­ка. Она по­до­шла к ним, и, по­кло­нив­шись в по­яс, за­сты­ла на не­сколь­ко мгно­ве­ний.
  -- - Ба­буш­ка, мы ни­че­го, мы не на­роч­но, - про­го­во­ри­ла рас­те­рян­но Ва­рень­ка, - мы по­греть­ся за­шли.
   Ста­руш­ка мол­ча­ла, по­том взя­ла за ру­ку Во­ло­дю, и по­ве­ла его со­бой ми­мо икон, не го­во­ря не еди­но­го сло­ва. Они так и про­шли по кру­гу, не то­ро­пясь, а ста­руш­ка все ве­ла и ве­ла их за со­бой. За­тем она ос­та­но­ви­лась поч­ти по­сре­ди церк­ви и ста­ла кре­стить­ся. А по­том ска­за­ла:
  -- Ви­жу, Гос­по­ди, что сбы­ва­ет­ся все, что пред­пи­са­но. За­го­ра­ет­ся огонь цар­ст­ва но­во­го, не ско­ро при­дет, не ско­ро. И бу­дет то цар­ст­вие в мол­ча­нии тво­ем!
   Она сно­ва пре­вра­ти­лась в ма­лень­кую сгорб­лен­ную ста­руш­ку. Та­ких ста­ру­шек, они ка­ж­дый день ви­де­ли на ули­цах. Она про­ве­ла в их в ком­на­ту, за­ста­ви­ла по­мыть ру­ки и уса­ди­ла за стол. Ну, кто по­ве­рит, что не бы­ва­ет та­ких ро­ж­де­ст­вен­ских ска­зок.
   Ва­ря про­сто не ве­ри­ла сва­лив­ше­му­ся на них сча­стью. Они так и ос­та­лись у ба­буш­ки, жив­шей при церк­ви. Это бы­ло не­ве­ро­ят­ное сча­стье, не нуж­но бы­ло стра­дать от хо­ло­да и го­ло­да, бе­гать от злых взрос­лых, ка­ж­дый из ко­то­рых стре­мил­ся вы­мес­тить на них свое зло. До­мик был ма­лень­кий, но спа­ли они на не­боль­ших по­ла­тях, уст­ро­ен­ных воз­ле пе­чи, впер­вые за мно­го дней и но­чей мог­ли по­не­жить­ся те­п­лом сби­той из гли­ны рус­ской пе­чи. Они с Во­ло­дей еще спа­ли, ко­гда ста­ру­ха вста­ва­ла и шла в цер­ковь и за­жи­га­ла све­чи. Это бы­ло ка­ж­дый день в од­но и то­же вре­мя, она ни­ко­гда не оши­ба­лась ни на од­ну ми­ну­ту. В церк­ви не бы­ло служб, ко­ло­кол не зву­чал, да­же по празд­ни­кам, и ни­кто не ре­шал­ся на­ру­шить зло­ве­щую во­лю гра­ж­дан. При­хо­жа­не поч­ти не за­хо­ди­ли в цер­ковь, и толь­ко со­всем не мно­гие рис­ко­ва­ли за­жечь све­чу. За­тем ста­ру­ха дол­го мо­ли­лась, пре­кло­нив ко­ле­ни, ино­гда мол­ча, ино­гда шеп­ча, не­раз­бор­чи­во од­ни толь­ко ей по­нят­ные сло­ва мо­лит­вы. За­тем дол­го во­зи­лась у печ­ки, го­то­вя со­всем не­при­хот­ли­вую стряп­ню. Му­ку она не ви­де­ла дав­но, а ос­таль­ные про­дук­ты вы­ве­лись са­ми со­бой. По­сто­яль­цы, Ва­ря и Во­ло­дя, - это имя так и за­кре­пи­лось за ним, на­блю­да­ли как она дви­жет­ся по кух­не, ста­ра­ясь не гре­меть чу­гу­на­ми, и им ка­за­лось что так бу­дет веч­но в их жиз­ни. Как мог­ли, они ста­ра­лись по­мочь ей по хо­зяй­ст­ву и ухо­ду за цер­ко­вью, и она с ра­до­стью при­ни­ма­ла их по­мощь.
   А по вес­не и слу­чи­лась бе­да, хо­тя жда­ли ее дав­но, с то­го мо­мен­та как умер ее муж, ос­та­вив же­ну и при­ход без сво­его по­пе­че­ния. Уже и солн­це ста­ло вы­со­ко под­ни­мать­ся над го­ри­зон­том, и синь тай­ги заи­гра­ла со­всем по - ве­сен­не­му.
   Бли­же к обе­ду тя­же­лые ша­ги про­гро­хо­та­ли по де­ре­вян­но­му по­лу церк­ви, и впер­вые в нее во­шли лю­ди с вин­тов­ка­ми и се­рых ши­не­лях, так и не сняв ост­ро­ко­неч­ные шле­мы с крас­ны­ми звез­да­ми.
   Всем рас­по­ря­жал­ся вы­со­кий мо­ло­дой ко­мис­сар, в чер­ной ко­жа­ной ту­жур­ке, и вы­со­ких са­по­гах. Кра­си­вый, ро­зо­во­ще­кий, он гром­ко рас­по­ря­жал­ся сол­да­та­ми, ко­то­рые сна­ча­ла роб­ко жа­лись по уг­лам, не ре­ша­ясь гром­ко раз­го­ва­ри­вать, но го­лос ко­ман­ди­ра зву­чал уве­рен­но, без те­ни со­мне­ния.
  -- Все вы­но­сить, и в кос­тер! Да­вай­те, да­вай­те то­ва­ри­щи, бу­дем из­бав­лять­ся от гру­за про­шло­го!
   Он по­до­шел к сте­не и стал сры­вать ико­ны. Сле­дом за ним так­же ста­ли по­сту­пать и дру­гие. Вско­ре пе­ред цер­ко­вью раз­ве­ли кос­тер, и в не­го по­ле­те­ло все, что мо­жет го­реть. Сол­да­ты под­хо­ди­ли, бро­са­ли свою скорб­ную но­шу, гре­ли ру­ки. Мно­гие при­ку­ри­ва­ли от ще­по­чек, и сно­ва шли, что­бы при­нес­ти оче­ред­ную пор­цию су­хо­го де­ре­ва. Ни­кто не за­ме­тил, как Ва­ря и Во­ло­дя во­шли в цер­ковь и ос­та­но­ви­лись, по­ра­жен­ные всем про­ис­хо­дя­щим. Про­хо­дя ми­мо, ко­мис­сар удов­ле­тво­рен­но за­ме­тил:
  -- Вот, смот­ри­те, от­ны­не здесь бу­дет клуб для ре­во­лю­ци­он­ной мо­ло­де­жи.
   Но Ва­ря ни­че­го не от­ве­ти­ла, он стоя­ла не­ко­то­рое вре­мя, а по­том не­за­мет­но, от­кры­ла дверь, ве­ду­щую на ко­ло­коль­ню. Че­рез ми­ну­ту она бы­ла уже на са­мом вер­ху, где ви­сел на пе­ре­кла­ди­не цер­ков­ный ко­ло­кол. По­тем­нев­ший от вре­ме­ни, он пом­нил в жиз­ни не­ма­ло бун­тов и по­жа­ров, но ни­ко­гда он не зве­нел так, как в тот день, ко­гда не­уме­лая ру­ка де­воч­ки, уда­ри­ла би­лом по его мед­ной по­верх­но­сти. Ему ка­за­лось, что сей­час от­во­рят­ся во­ро­та всех до­мов го­ро­да, и сот­ни лю­дей при­бе­гут на пло­щадь, при­вле­чен­ные его на­ба­том.
  -- Схо­ди, про­го­ни ее, - при­ка­зал ко­мис­сар мо­ло­до­му крас­но­ар­мей­цу, - да всыпь ей по пер­вое чис­ло!
   Крас­но­ар­ме­ец хо­хот­нул, и стал под­ни­мать­ся по ста­рой ле­ст­ни­це, гром­ко то­пая са­по­га­ми. Во­ло­де сто­ял вни­зу, и за­драв го­ло­ву смот­рел, как Ва­ря вы­би­ва­ет зву­ки ко­ло­ко­ла. Ему хо­ро­шо бы­ло вид­но, как под­нял­ся сол­дат, и что - то стал ей го­во­рить, раз­ма­хи­вая ру­ка­ми. Сол­да­ты то­же ос­та­ви­ли свою ра­бо­ту, за­ку­ри­ли и ста­ли смот­реть ту­да, на­верх , на ко­ло­коль­ню. Зву­ки ко­ло­ко­ла слов­но раз­гла­ди­ли их ли­ца, про­бу­ди­ли дав­но за­бы­тые вос­по­ми­на­ния, на­пом­нив­шие им о до­ме, обо всем том, что свя­зы­ва­ло их во­еди­но, в еди­ный на­род.
   Ва­ря вдруг вста­ла на край ко­ло­коль­ни, взмах­ну­ла ру­ка­ми, и не­сколь­ко мгно­ве­ний спус­тя, сло­ман­ное те­ло де­воч­ки ле­жа­ло на зем­ле, на слег­ка под­та­яв­шем сне­гу.
   Во­ло­дя скло­нил­ся над ее те­лом. Гла­за Ва­ри бы­ли от­кры­ты, но жизнь уже чуть те­п­ли­лась в ней, она бы­ст­ро уга­са­ла. Сол­да­ты стоя­ли по­лу­кру­гом, ца­ри­ло гро­бо­вое мол­ча­ние. Алая струй­ка кро­ви по­тек­ла из ее губ. И толь­ко ко­ло­кол все еще не мог ос­та­но­вить сво­его зву­ча­ния.
   Уезд­ный го­род, 20 год.
   Фельд­шер, ос­мот­рев най­де­ны­ша, по­ка­чал го­ло­вой. Счи­тай мла­де­нец . Ну па­мять мо­жет, вер­нет­ся , та­кие слу­чаи бы­ва­ют. В лю­бой мо­мент, а мо­жет и ни­ко­гда. С этим жить мож­но, от это­го не уми­ра­ют, зна­чит, та­кое пе­ре­жил, что не дай бог. Па­рень мо­ло­дой, что еще в жиз­ни бу­дет. На­пи­сал в тет­рад­ке фа­ми­лию " Пу­тин", по­че­сал руч­кой про­би­ваю­щую­ся лы­си­ну.
  -- А имя? - об­ра­тил­ся он к си­дев­ше­му ря­дом с маль­чиш­кой по­ва­ру.
  -- Во­ло­дей зо­вем, как Иль­и­ча.
  -- Зна­чит, от­че­ст­во за­пи­шем: " Спи­ри­до­но­вич", - вы­во­дил фельд­шер.
  -- К се­бе за­бе­решь? - спро­сил фельд­шер.
  -- А ку­да же он без ме­ня? Пусть при мне и слу­жит.
  -- К служ­бе го­ден, - за­пи­сал фельд­шер, - кор­ми Пу­ти­на, шиб­ко не оби­жай, он еще при­го­дит­ся, та­ких, как он, Бог лю­бит!
  
   Гла­ва 7
   " При­хо­дя­щая на­ту­ра "
   Под­мос­ко­вье, Кра­то­во, 1998г
   Дач­ный се­зон был в раз­га­ре , уже ко­то­рый день не­щад­но па­ли­ло солн­це , с го­ря­щих бо­лот из под Ша­ту­ры тя­ну­ло ед­ким ды­мом , от ко­то­ро­го не бы­ло ни­ка­ко­го спа­се­ния. По­жа­ры ту­шить бы­ло не­ко­му, то­ли вре­ме­ни не бы­ло, то­ли де­нег. Ско­рее все­го, и то­го и дру­го­го. Но при­сут­ст­вие ды­ма раз­дра­жа­ло Пав­ла. Он уже не­сколь­ко дней жил на да­че, спа­са­ясь от не­стер­пи­мой ду­хо­ты. В Мо­ск­ве - проб­ки и бен­зи­но­вая гарь, а здесь си­няя пе­ле­на от сго­рев­ше­го тор­фа. Хо­тя дом строи­ли для то­го, что­бы хоть не­множ­ко по­чув­ст­во­вать се­бя людь­ми, от­ды­хать от мо­с­ков­ско­го бед­ла­ма. А те­перь и тут впо­ру оде­вать про­ти­во­газ. Вче­ра Зоя, же­на, уже по­пе­ня­ла: "Стои­ло столь­ко де­нег вло­мить в строи­тель­ст­во, что­бы в ды­му за­ды­хать­ся!"
   Но де­вать­ся бы­ло со­всем не­ку­да, Сей­час вся Рос­сия в ды­му, в пря­мом и пе­ре­нос­ном смыс­ле. За­ве­ре­щал мо­биль­ный те­ле­фон, Па­вел по­мор­щил­ся, ко­му нуж­но в та­кую рань, да еще в вы­ход­ной день? Он по­смот­рел на оп­ре­де­ли­тель, зво­нил Ни­ко­лай, а это все­гда важ­но.
   Ни­ко­лай про­сил встре­чи, есть раз­го­вор. Па­вел не стал спра­ши­вать, по­че­му у не­го, Че­го тут стран­но­го? В по­след­нее вре­мя все раз­го­во­ры ве­лись толь­ко у не­го на не­до­стро­ен­ной да­че, так бы­ло безо­пас­нее. Все - та­ки Кра­то­во, не Руб­лев­ка, тут пуб­ли­ка по­про­ще, а зна­чит и дос­мот­ра за нею нет. О чем бу­дет раз­го­вор , Па­вел до­га­ды­вал­ся , те­ма дав­но ви­се­ла в воз­ду­хе , толь­ко ни­кто не хо­тел пер­вым ска­зать: "А..".А ес­ли оши­бешь­ся, то­гда за­бу­дешь и все дру­гие бу­к­вы ал­фа­ви­та. А ко­му хо­чет­ся? О том, что есть мне­ние, го­во­ри­ли все, толь­ко вот чье мне­ние и что с ним де­лать, то с этим бы­ло слож­нее. Мо­жет быть, се­го­дня все и про­яс­нит­ся . Он спус­тил­ся на ве­ран­ду , до­маш­ние еще спа­ли , у ра­бо­чих се­го­дня вы­ход­ной , прие­дут толь­ко к ве­че­ру, сто­рож ох­ран­ник не со счет , этот вряд ли че­го пой­мет . Да и ко­му это на­до?
   Та­кие раз­го­во­ры те­перь не ред­кость , толь­ко в от­ли­чие от дру­гих ему по­сле это­го раз­го­во­ра при­дет­ся при­ни­мать ре­ше­ния , и весь­ма не­про­стые . И хо­ро­шо , ес­ли для не­го это все за­кон­чит­ся , что на­зы­ва­ет­ся без по­след­ст­вий. За­жуж­жал мо­биль­ный те­ле­фон: "Подъ­ез­жаю", - раз­да­лось в труб­ке. Па­вел по­шел от­кры­вать во­ро­та. Че­рез пять ми­нут си­ние, да­ле­ко не но­вые "Жи­гу­ли" юрк­ну­ли в рас­пах­ну­тые во­ро­та да­чи. Еще че­рез не­сколь­ко ми­нут , по­здо­ро­вав­шись , они рас­по­ло­жи­лись в бе­сед­ке , за­ку­ри­ли .
  -- Есть но­во­сти, вче­ра бы­ло не­боль­шое со­ве­ща­ние , мне­ния сов­па­ли .
  -- Это ожи­да­лось, - от­ве­тил Па­вел, на­блю­дая за ды­мом си­га­ре­ты ,- а как с дру­гим?
  -- Ва­ри­ант всех уст­ро­ил, все до­воль­ны и сча­ст­ли­вы, день­ги бу­дут.
  -- Не ду­маю, что все так про­сто, фор­маль­ное ре­ше­ние тут ма­ло, что бу­дет зна­чить, - ска­зал Па­вел
  -- Ты, же зна­ешь, брат­ки все­гда сво­ею до­лю возь­мут, без них вла­сти ни­ку­да. А где ор­га­ны, там и брат­ки.
  -- А сей­час вез­де брат­ки, на­чи­ная с Мав­зо­лея, - улыб­нул­ся Па­вел
  -- А как это­го из­бе­жать, не зна­ет ни­кто. Так все­гда бы­ло и бу­дет, что о том го­во­рить? - Ни­ко­лай мах­нул ру­кой, - до это­го еще не ско­ро дой­дем.
  -- Та­кие день­ги при­дет­ся от­ра­ба­ты­вать, а сам зна­ешь, раз возь­мешь, по­жиз­нен­но в дерь­ме бу­дешь . Да и кон­троль ус­та­но­вят та­кой , что ма­ло не по­ка­жет­ся . А сей­час, для но­во­го, за­да­ча са­мая слож­ная, раз­вес­ти власть с ком­мер­сан­та­ми, а ком­мер­сан­тов с уго­лов­ни­ка­ми. Сде­ла­ет это, и то ве­ли­кое де­ло! Со все­ми раз­бе­рем­ся, на ка­ж­до­го най­дет­ся сми­ри­тель­ная ру­баш­ка, - Ни­ко­лай го­во­рил ре­ши­тель­но, ви­ди­мо с кем - то об­су­ж­дал не­дав­но пла­ны на бу­ду­щее.
  -- Да, это ко­гда еще бу­дет? До это­го еще до­жить на­до. А, что сам, го­во­рит?
  -- Сам да­ет доб­ро, толь­ко про­сит быть ос­то­рож­ным, сей­час весь га­дюш­ник за­ше­ве­лит­ся, как по­чув­ст­ву­ет, что Ель­цин ухо­дит.
  -- А ес­ли в кон­то­ре по­ис­кать? В ук­ром­ных мес­тах? Не­у­же­ли столь­ко лет ко­пи­ли, и ни­че­го не ос­та­лось?
   Ни­ко­лай за­мол­чал, по­гру­зив­шись в свои мыс­ли. План, ко­то­рый за­ду­мы­вал­ся, был не­про­стым, и имел мно­го­хо­до­вую ком­би­на­цию. С тем, что вре­мя для сме­ны по­до­шло, со­глас­ны бы­ли все, толь­ко все по­ни­ма­ли это по - сво­ему, и во­зом­нив, пы­та­лись, ур­вать ку­сок по - жир­нее. Всем бы­ло по­нят­но, что про­мед­ле­ние смер­ти по­доб­но, на ко­ну бы­ло го­су­дар­ст­во, а для не­ко­то­рых толь­ко это и нуж­но бы­ло. С уми­раю­ще­го хоть шер­сти клок. Вот и бы­ло ре­ше­но всем кор­шу­нам по­стричь кры­лья, пусть ле­та­ют, да толь­ко пом­нят, с чьей ру­ки кор­мят­ся. Нуж­ны бы­ли день­ги, при­чем та­кие, на ко­то­рые ни­кто пре­тен­до­вать не мог. И вспом­ни­ли, что в свое вре­мя, бы­ли соз­да­ны тай­ни­ки, ку­да по­сле пе­ре­во­ро­та сте­ка­лись не­ма­лые цен­но­сти для вся­ких нужд, да по­сле смер­ти Хо­зяи­на в 53 го­ду, как - то за­бы­лось.
  -- - Вот те­бе бу­маж­ка , она в этом де­ле нам по­мо­жет . При­шло вре­мя тай­ни­ки от­кры­вать. Столь­ко вре­ме­ни хра­ни­ли , а сей­час мож­но и по­тра­тить , на та­кое де­ло не жал­ко. Для то­го они со­би­ра­лись. По­мо­щи не жди , дей­ст­вуй са­мо­стоя­тель­но , свои­ми си­ла­ми . Со мной связь дер­жать бу­дешь как обыч­но . Силь­но не спе­ши , но и от­кла­ды­вать не нуж­но . По­мочь нуж­но , все та­ки свой че­ло­век , -про­сто ска­зал Ни­ко­лай.
  -- Это не во­прос, а ос­таль­ные, в кур­се?
  -- В кур­се, очень не­мно­гие, сле­дов счи­тай ни­ка­ких, ма­ло кто ве­рит в эту за­тею, счи­та­ют бле­фом. Мы, то­же так счи­та­ли, да толь­ко не­дав­но, кто - то в банк сдал зо­ло­то из той пар­тии, вот и поя­ви­лась ни­точ­ка, толь­ко бо­юсь, что­бы не опе­ре­ди­ли.
  -- А на­ши дру­зья мо­гут по­мочь?
   - В этом и слож­ность , дей­ст­вуй сам. Ни­кто те­бе не по­мощ­ник в этом де­ле . Сам зна­ешь сколь­ко кро­ви на всем этом за семь­де­сят лет на­ко­пи­лось , а кровь так бы­ст­ро не смы­ва­ет­ся. Да и же­лаю­щих за­ра­бо­тать, не пе­ре­честь. Зай­ди к ге­не­ра­лу Вол­ко­ву ста­рик мо­жет по­мочь.
   По­сле отъ­ез­да гос­тя, тот еще ку­да-то то­ро­пил­ся, Па­вел раз­вер­нул сло­жен­ный лист. Дос­тал блок­нот, сде­лал толь­ко ему по­нят­ные ни­че­го не зна­ча­щие по­мет­ки, чирк­нул за­жи­гал­кой.
  -- - Ай, да ад­ми­рал, ум­ней­ший был че­ло­век, не че­та ны­неш­ним!
   Он про­шел по вы­ло­жен­ной кам­ня­ми до­рож­ке сре­ди ог­ром­ных со­сен. Вся­кая сме­на вла­сти для Рос­сии - бе­да. Как би­лет в ло­те­рее, ка­кой но­мер вы­па­дет на твой би­лет. Нуж­но кон­чать с иг­рой в рус­скую ру­лет­ку, да вот не про­сто все это. Ро­ма­но­вы три­ста лет дер­жа­ли цар­ст­во, а ре­зуль­тат? А все - та­ки на­род не про­сто ца­рей, а про­тив бес­пре­де­ла, про­тив та­ких ца­рей. Не­бо хму­ри­лось, чув­ст­во­ва­лось, что со­би­ра­ет­ся дождь, лег­кий ве­те­рок. Ка­за­лось, раз­го­нял на­до­ед­ли­вый дым. Он ос­та­но­вил­ся у све­же­спи­лен­но­го пня . При­шлось вче­ра спи­лить ста­рую боль­ную со­сну , лес­ник по­со­ве­то­вал , что­бы уце­ле­ли ос­таль­ные . Гро­зил: " Ко­ро­ед по­се­лит­ся и ко­нец уча­ст­ку". Ог­ром­ный пень , с раз­во­да­ми го­до­вых ко­лец внут­ри зи­ял пус­то­той . Сгни­ла са­мая серд­це­ви­на , по­то­му и по­ги­ба­ла.
   И в жиз­ни так. Сна­ру­жи все хо­ро­шо, а спи­ли­вать все - та­ки на­до, ина­че всем смерть. Вот так и бы­ва­ет, од­на на­ту­ра ухо­дит, дру­гая при­хо­дит. Ну, что же бу­дем по­мо­гать Пу­ти­ну, ра­бо­та на­ша та­кая".
   Гла­ва 8
   " На­ча­ло"
   Си­бирь, 19г., лю­тый хо­лод
   Лам­поч­ка под са­мым по­тол­ком ка­ме­ры то гас­ла, то вдруг рас­ка­ля­лась, слов­но гро­зи­ла вот - вот взо­рвать­ся кро­ва­вы­ми брыз­га­ми. Она го­ре­ла по­сто­ян­но, ок­но бы­ло за­бра­но сна­ру­жи дос­ка­ми, и Ад­ми­ра­лу с тру­дом уда­ва­лось раз­ли­чать вре­мя су­ток. На до­про­сы его вы­зы­ва­ли, не очень за­бо­тясь о том, от­ды­хал он или нет. Да он, соб­ст­вен­но, и сам хо­тел, что­бы все бы­ст­рее за­кон­чи­лось. Стран­но, но ему со­всем не бы­ло страш­но уми­рать, хо­тя сколь­ко раз в сво­ей жиз­ни ему при­хо­ди­лось бо­роть­ся за нее. Но и то­гда, да­же в са­мые страш­ные ми­ну­ты, ко­гда все ви­се­ло на во­лос­ке, ад­ми­рал не тор­го­вал­ся за свою жизнь ни с кем. Он знал, что ему ос­та­лось толь­ко уме­реть так, как по­ло­же­но ад­ми­ра­лу. Си­дя здесь, в этой убо­гой ка­ме­ре, он не раз воз­вра­щал­ся к мыс­ли, что он прав, но ты­ся­чу раз пра­вы и те, кто сей­час во­дят его на до­про­сы. Хо­тя о чем он мо­жет им рас­ска­зать, че­го им не­из­вест­но? В этой вой­не нет тайн, тут за­ра­нее все из­вест­но. Впро­чем, ни­ка­кая это не вой­на. Зря за нее да­ют кре­сты и зва­ния. Нель­зя стать ге­ро­ем, уби­вая сво­их ро­ди­те­лей и брать­ев. Этот страш­ный грех, по­тре­бу­ет еще боль­шей кро­ви. Вот и весь вы­вод, вся ве­ли­кая тай­на. И не важ­но, кто бу­дет цар­ст­во­вать, цар­ст­во то бу­дет кро­ва­вым. Жаль толь­ко Анеч­ку, за ее жизнь при­дет­ся за­пла­тить вы­куп. Как тя­же­ло ей бу­дет жить без не­го. По сто­лу про­полз ма­лень­кий па­ук. Вер­ная при­ме­та, бу­дут но­во­сти. Хо­ро­ших но­во­стей не ожи­да­ет­ся, зна­чит, жди пло­хих.
   За­скре­же­тал по нер­вам двер­ной за­мок, ад­ми­рал по­вер­нул го­ло­ву. В две­рях поя­вил­ся скром­но оде­тый гос­по­дин. Он во­шел в по­ме­ще­ние, снял фу­раж­ку, ска­зал:
  -- Здрав­ст­вуй­те, ад­ми­рал! - и не то­ро­пясь, ог­ля­дел­ся, при­ки­ды­вая, ку­да мож­но сесть. В ка­ме­ре би­ли толь­ко оди­ноч­ные на­ры, де­ре­вян­ный стол да та­кая же не­взрач­ная та­бу­рет­ка. Сде­лав вы­бор, он опус­тил­ся на на­ры, и вдруг со­всем про­сто спро­сил ад­ми­ра­ла:
  -- Вы не воз­ра­жае­те, ес­ли я при­ля­гу, ус­тал очень.
   Ад­ми­рал по­жал пле­ча­ми:
  -- Ко­неч­но, нет!
   Он ни­как не мог пред­ста­вить, что хо­чет от не­го гость, по­хо­жий внеш­не на при­каз­чи­ка не­боль­шой лав­ки. Но тот не то­ро­пил­ся объ­яв­лять о це­ли ви­зи­та. Да и пред­ста­вить­ся не то­ро­пил­ся. Гость с на­сла­ж­де­ни­ем вы­тя­нул но­ги на же­ст­ком мат­ра­це и ска­зал Ад­ми­ра­лу:
  -- - Рев­ма­тизм, знае­те ли, ужас как му­ча­ет. И че­го толь­ко не ис­про­бо­вал, а все впус­тую, по­рой хоть ка­ра­ул кри­чи!
   И тут Ад­ми­рал по­нял, что пе­ред ним че­ло­век "из тех", тех не­за­мет­ных, ко­то­рые и яв­ля­ют­ся хо­зяе­ва­ми жиз­ни. Та­ких он встре­чал, скром­ных, ни­чем не вы­де­ляю­щих­ся, они и бы­ли той смаз­кой , с по­мо­щью ко­то­рой и кру­ти­лись ко­ле­са го­су­дар­ст­вен­ной ма­ши­ны. Это и есть, тот вест­ник, кем он по­слан? Ну, что же, по­ра уз­нать свою судь­бу.
  -- - Знае­те, ад­ми­рал, ус­ло­вия для бе­се­ды у нас пря­мо не бле­стя­щие, да по ны­неш­ним вре­ме­нам, день лиш­ний про­жил и то сча­стье.
   - Я при­вык пе­ре­хо­дить сра­зу к де­лу, - от­ве­тил ад­ми­рал, - у ме­ня нет же­ла­ния вес­ти пус­тые бе­се­ды.
  -- Пус­тых ре­чей не бы­ва­ет, - за­ме­тил гость, - на то и раз­го­вор, что ду­рость ка­ж­до­го вид­на. Я, соб­ст­вен­но, при­шел не за тем, что­бы вас ус­по­каи­вать, да вы муж­чи­на креп­кий, вам мои уте­ше­ния ни к че­му. Я по дру­гой час­ти. Вы уй­де­те, а нам про­дол­жать борь­бу, так хо­те­лось бы кое-что уточ­нить.
  -- А ко­му это вам? - вы­рва­лось у Ад­ми­ра­ла.
  -- Нам, вам? Всем, ко­му Рос­сия не пус­той звук, кто о ней за­бо­тит­ся де­лом, а не бол­та­ет впус­тую. Рос­сия есть, бы­ла и бу­дет, с на­ми или без нас. Толь­ко лю­ди нуж­ны дру­гие, дру­гой за­кал­ки, из дру­го­го тес­та сле­п­ле­ны. А что­бы их сле­пить, нуж­но вре­мя и нуж­ны день­ги. Да, и бо­жий за­мы­сел, ад­ми­рал, вещь тон­кая, нам не­ве­до­мая. Не да­но нам мно­гое по­нять, за­чем роп­тать? Мож­но уй­ти, две­рью хлоп­нуть, на всех оби­ду за­та­ить, да толь­ко зря все это. Прой­дет вре­мя, и ве­ли­кие ста­нут пре­зи­рае­мы, а го­ни­мые вой­дут в ис­то­рию.
  -- Вот все и про­яс­ни­лось, - по­ду­мал ад­ми­рал, - как все­гда, все упи­ра­ет­ся в день­ги.
  -- Вы не бес­по­кой­тесь, - вздох­нул гость, - речь идет не о день­гах, речь идет о том зо­ло­те, ко­то­рое вы су­ме­ли пе­ре­пра­вить в тай­ни­ки. Я как по­ни­маю, вы хо­те­ли про­дол­жить борь­бу с боль­ше­ви­ка­ми, но это се­го­дня не ак­ту­аль­но, эти день­ги нуж­ны не для ми­ро­вой ре­во­лю­ции, а для тех лю­дей, ко­то­рых еще пред­сто­ит вос­пи­тать. При­дет вре­мя, боль­ше­ви­ки сде­ла­ют чер­но­вую ра­бо­ту, на сме­ну им при­дут дру­гие лю­ди, за­тем тре­тьи, бо­лее под­го­тов­лен­ные, они и до­вер­шат, на­ча­тое на­ми. И вас вспом­нят до­б­рым сло­вом. Вла­сти нач­нут ис­кать, най­дут, ко­неч­но, мас­су на­ро­да по­стра­да­ет, хо­тя это не глав­ное, да все по­том и ук­ра­дут. А мы все су­ме­ем со­хра­нить, и пус­тим в де­ло, ко­гда час про­бьет. Лет так че­рез во­семь­де­сят.
  -- А вы, кто?
  -- Боль­ше­вик, да толь­ко боль­ше­ви­ки раз­ные, од­ним про­сто вла­сти хо­чет­ся, что­бы по­жить в свое удо­воль­ст­вие, а есть и дру­гие. Ну, ре­шай­тесь, Ад­ми­рал, вре­мя до­ро­го, не ро­вен час, за ва­ми при­дут, как же то­гда быть с ва­шим за­ве­ща­ни­ем, Анеч­кой, на­ко­нец...
   Ноч­ная лу­на рав­но­душ­но гля­де­ла с вы­со­ко­го чер­но­го не­ба. Вот Боль­шая Мед­ве­ди­ца, веч­ная спут­ни­ца мо­ря­ков, вот дру­гие рос­сы­пи звезд, веч­ные и та­кие да­ле­кие. Ад­ми­рал урыв­ка­ми смот­рел на не­бо, но ид­ти бы­ло не­удоб­но по за­сне­жен­ной тро­пе. Боль­ше все­го, он бо­ял­ся упасть пе­ред эти­ми му­жи­ка­ми, по ка­кой - то не­ле­по­сти воо­ру­жен­ны­ми вин­тов­ка­ми. Они шли сза­ди, он про­сил их не свя­зы­вать ру­ки, и стар­ший мах­нул ру­кой. Ад­ми­рал шел, дер­жа ру­ки в кар­ма­нах ши­не­ли, ста­ра­ясь дер­жать спи­ну пря­мо. Но ви­ди­мо, на сол­дат, про­дрог­ших в сво­их ши­не­лях, это не про­из­ве­ло ни­ка­ко­го впе­чат­ле­ния. Они про­сто спе­ши­ли ис­пол­нить это не­при­ят­ное де­ло, за­брать­ся в те­п­лое по­ме­ще­ние, и ото­греть за­мерз­шие но­ги. А ад­ми­рал со­вер­шен­но не за­ме­чал хо­ло­да. Они шли вдоль бе­ре­га ре­ки, по­сте­пен­но спус­ка­ясь к за­сне­жен­но­му по­кро­ву рус­ла. По­до­шли к чер­но­му пят­ну про­ру­би, уже по­кры­той лед­ком. "Ну, что же, все - та­ки во­да, мо­ги­ла для мо­ря­ка, гость вы­пол­нял свое обе­ща­ние. Лишь бы вы­пол­нил дру­гое обе­ща­ние, спас Анеч­ку". Он мед­лен­но по­вер­нул­ся , упер­шись взгля­дом в ство­лы ру­жей. Взгляд ух­ва­тил чер­но­ту ог­ром­ных елей, ку­сок Лу­ны на ог­ром­ном звезд­ном не­бе. Боль прон­зи­ла грудь, он пы­тал­ся еще се­кун­ду за­це­пить­ся в этом ми­ре, но но­вый залп бро­сил его в чер­ную про­пасть ле­дя­ной мо­ги­лы.
   Гла­ва 9
   "Пер­вые го­ло­вы"
   Под­мос­ко­вье, 1998
   Ге­не­рал Вол­ков, ко­то­ро­го все за гла­за зва­ли про­сто "Вол­ко­дав", уже ма­ло по­хо­дил на то­го, преж­не­го, про ко­то­ро­го хо­ди­ли ле­ген­ды. Он дав­но был на пен­сии, но в си­лу сво­ей преж­ней про­фес­сии, все­гда был в кур­се все­го, что про­ис­хо­ди­ло в кон­то­ре, и те­ми , ко­му слу­жил ве­рой и прав­дой. Но при этом ге­не­рал не за­бы­вал, от­ку­да он вы­шел, кто за­пла­тил за его дол­гую жизнь не толь­ко кро­вью, но и жиз­нью. Ему уда­ва­лось со­че­тать эти ред­кие ка­че­ст­ва, ино­гда ему при­хо­ди­лось , что на­зы­ва­ет­ся са­дить­ся на зад­нее ме­сто, но вот на брю­хе он ни­ко­гда не пол­зал, хо­тя лю­дей встре­чал вся­ких на сво­ей служ­бе. По­па­да­лись и от­кро­вен­ные про­хо­дим­цы, и ге­ни­аль­ные зло­деи, и та­кие, ко­то­рые боль­ше по­хо­ди­ли на бан­ди­тов, чем на тех, кто дол­жен за­щи­щать род­ную власть. Все та­ки он про­жил жизнь, по­ста­рав­шись не за­ма­рать мун­ди­ра. И все в его жиз­ни бы­ло бо­лее или ме­нее яс­но и оп­ре­де­ле­но. А за­тем все сло­ма­лось.
   Мно­гие его то­ва­ри­щи, из ста­рой гвар­дии, про­сто уш­ли из жиз­ни. Он пе­ре­жил это пе­ри­од, как са­мый страш­ный от­ре­зок сво­ей жиз­ни, жизнь про­сто по­те­ря­ла вся­кий смысл, осо­бен­но страш­но, что смыс­ла бы­ло ли­ше­но про­шлое, в ко­то­ром ос­та­лись его мо­ло­дые го­ды, лю­бовь, жен­щи­ны, по­те­ри и при­об­ре­те­ния. Те­перь он про­сто за­пер­ся на сво­ей да­че, оди­но­кий, и уже ни­ко­му не нуж­ный. И по­то­му он очень об­ра­до­вал­ся звон­ку Пав­ла. Он счи­тал его сво­им уче­ни­ком, хо­тя дав­но по­те­рял ин­те­рес к его ра­бо­те, да и не встре­ча­лись они очень дав­но.
   Па­вел при­был стро­го в на­зна­чен­ное вре­мя, бы­ла у ге­не­ра­ла та­кая сла­бость, он лю­бил точ­ность и на­руч­ные ча­сы, доб­рот­ной мар­ки. Да­же в про­шлые вре­ме­на, он но­сил на ру­ках ча­сы "Ро­лекс", чем при­во­дил в не­го­до­ва­ние "Са­мо­го". Но ему это про­ща­лось, ге­не­рал был все­гда ну­жен там, где ре­ша­лось са­мое глав­ное.
   Они об­ня­лись, ста­рые дру­зья по со­вме­ст­ной служ­бе. Ге­не­рал, не из­ба­ло­ван­ный в по­след­нее вре­мя, да­же про­сле­зил­ся.
  -- Спа­си­бо, те­бе, Пав­лу­ша, что ме­ня вспом­нил, по ны­неш­ним вре­ме­нам это под­виг! Про­хо­ди, гость, до­ро­гой.
   Он про­вел его на ве­ран­ду ста­рой, ста­лин­ско­го по­кроя да­чи, дос­тав­шей­ся ге­не­ра­лу в уга­ре при­ва­ти­за­ции. Го­род­ской квар­ти­ре он пред­по­чи­тал воль­ную жизнь на да­че, в ок­ру­же­ние ве­ко­вых елей, пом­нив­ших мно­гих из эн­цик­ло­пе­дии ка­нув­шей в ле­ту жиз­ни.
  -- Сей­час за­ку­сим, чем бог по­слал, все - та­ки еще мо­жем. Он де­ло­ви­тым жес­том раз­лил в хру­сталь­ные рюм­ки вод­ку, под­нял, и про­из­нес ко­рон­ный свой тост:
  -- Да­вай Па­ша, за нас с ва­ми, и за хрен с ни­ми!
   Пе­ре­бра­ли всех, с кем вме­сте слу­жи­ли, кто жив, а кто уже да­ле­че, и то­гда гость пе­ре­шел к глав­но­му. В из­ло­же­нии это вы­гля­де­ло так. Не­кая фир­ма об­ра­ти­лась к не­му за кон­суль­та­ци­ей по од­но­му очень де­ли­кат­но­му во­про­су. Во­прос за­ста­ре­лый, од­на­ко, от­ве­та на не­го ни­кто точ­но от­ве­та дать не мо­жет.
  -- Да­вай Па­ша, к де­лу. Я еще в здра­вом уме и твер­дой па­мя­ти, - слег­ка оби­дел­ся ге­не­рал.
  -- При­шли ко мне биз­нес­ме­ны из Си­би­ри, спра­ши­ва­ют, не мо­гу ли я со­брать ин­фор­ма­цию, по по­во­ду кла­да Кол­ча­ка. Я, пом­ню, что то та­кое, в свое вре­мя мель­ка­ло, а вот кон­крет­но, ни­че­го нет.
  -- И не бу­дет, - уве­рил ге­не­рал Пав­ла, - та­ких ду­ра­ков у нас в кон­то­ре ни­ко­гда не бы­ло, и бог даст, не бу­дет. Это те­бе не за дис­си­ден­та­ми бе­гать.
  -- И что, со­всем, глу­хо? - при­уныл гость.
  -- Сей­час вы­пьем, и я те­бе кое - что рас­ска­жу.
   Они вы­пи­ли. Ге­не­рал по­мол­чал, удоб­нее уст­раи­ва­ясь в ог­ром­ном ко­жа­ном крес­ле, со­хра­нив­шим­ся бог зна­ет с ка­ко­го вре­ме­ни.
  -- Тут Па­ша ис­то­рия очень за­нят­ная, и на­ча­лась она то­же не вче­ра. По­сле пе­ре­во­ро­та, бар­дак был по­ху­же ны­неш­не­го. Кра­ли так, как на­шим оли­гар­хам, и не сни­лось, толь­ко бы­ла од­на за­гвозд­ка. То­гда день­ги из бан­ка в банк пе­ре­вес­ти нель­зя бы­ло как сей­час, за ми­ну­ты, по­это­му во­ро­ва­ли дру­гим спо­со­бом. Все на­до бы­ло пре­вра­тить в зо­ло­то, а с зо­ло­том уд­рать в лю­бой те­п­лый край. По­то­му все и вер­те­лось во­круг брил­ли­ан­тов и зо­ло­та. А тут столь­ко все­го бес­хоз­но­го. Со­стоя­ния на Ру­си бы­ли ог­ром­ные, по­ка на­род зем­лю де­лил да фаб­ри­ки, кто по­шу­ст­рее зо­ло­том да кар­ти­на­ми за­ни­мал­ся. То, что ты в му­зе­ях ви­дишь, так то ма­лая часть. Кое - что вы­вез­ли че­рез Хам­ме­ра, да и дру­гих хва­та­ло. Все ведь бы­ло про­сто. Раз да­ешь ми­ро­вую ре­во­лю­цию, то все для по­бе­ды! Нам ни на­ро­да рус­ско­го, ни зо­ло­та не жал­ко, мол, жди­те, вот - вот, за­жи­вем ми­ро­вой ком­му­ной. Но это так ска­зать, для ши­ро­ко­го по­треб­ле­ния, а са­ми та­кое тво­ри­ли, что ны­неш­ним и не сни­лось.
   Он от­пил во­ды из бо­ка­ла, чув­ст­во­ва­лось, что ста­рик вол­ну­ет­ся.
  -- Ко­ро­че, к 25 го­ду раз­во­ро­ва­ли весь зо­ло­той за­пас. А по­том су­ме­ли Хо­зяи­на по­ста­вить. Он сра­зу во­прос реб­ром: "Где день­ги, до­ро­гие то­ва­ри­щи?". А де­неж­ки тю-тю! Но бы­ли и те, кто пы­тал­ся от всех Бу­ха­ри­ных - Ры­ко­вых что - ни будь убе­речь, и по­то­му соз­да­ва­ли тай­ни­ки, что­бы хоть что - то со­хра­нить. Вот и по­пал клад Ад­ми­ра­ла в та­кой тай­ник. Он пе­ред рас­стре­лом ко­му - то шеп­нул, где и как, что бы Ан­ну Те­ми­ре­ву не тро­га­ли, она и прав­да до­жи­ла до пе­ре­строй­ки. Счи­та­лось, что клад этот, бред. Но в на­ча­ле 80 - х, при пе­ре­хо­де че­рез гра­ни­цу уби­ли кон­тра­бан­ди­ста, а при нем на­шли зо­ло­то из той са­мой пар­тии, ко­то­рую ад­ми­рал при­ка­зал спря­тать. След­ст­вие на­ча­лось, да по­том как бы­ва­ет, за­кон­чи­лось ни­чем. За не­го брать­ся ни­кто не хо­тел, уж боль­но опас­ное. Сей­час вре­ме­на из­ме­ни­лись, кон­то­ра уже не та, од­на­ко знай, где зо­ло­то, там и кровь. Три­ж­ды по­ду­май...! А так, я те­бе ад­ре­со­чек дам, съез­ди, там те­бе мо­жет и по­ве­зет. Ну, за уда­чу!
  
  
   Ко­неч­но, Мо­ск­ва.
   Ад­ре­со­чек ока­зал­ся не­боль­шим до­мом в ти­хом мо­с­ков­ском пе­ре­ул­ке, где, ка­за­лось, вре­мя ос­та­но­ви­лось еще в се­ре­ди­не про­шло­го ве­ка. Его со всех сто­рон ок­ру­жа­ли гро­ма­ды со­вре­мен­ных не­бо­скре­бов, но они так и не смог­ли одо­леть упор­ст­во это­го ос­кол­ка да­ле­ко­го про­шло­го.
   Под­няв­шись по ак­ку­рат­ной ле­ст­ни­це, где еще со­хра­ни­лись винь­ет­ки , изо­бра­жаю­щие сце­ны ан­тич­но­сти, Па­вел по­зво­нил в дверь. Дверь от­крыл муж­чи­на, оде­тый в чер­ный джин­со­вый кос­тюм, и, по­здо­ро­вав­шись, про­пус­тил его в при­хо­жую. Па­вел сра­зу по­чув­ст­во­вал, что по­пал в ат­мо­сфе­ру проч­но­сти и не­зыб­ле­мо­сти, все здесь бы­ло по­доб­ра­но из на­стоя­ще­го ма­те­риа­ла. Все сде­ла­но вруч­ную в не­за­па­мят­ные вре­ме­на, и это­го ме­бель, пар­кет ста­ли толь­ко доб­рот­нее и вну­ши­тель­нее. В при­хо­жей был по­лу­мрак.
  -- Я вас хо­чу пре­ду­пре­дить, что Алек­сандр Ни­ко­лае­вич, со­гла­сил­ся вас при­нять, но вы, по­жа­луй­ста, го­во­ри­те яс­но и чет­ко, у вас все­го де­сять ми­нут, и не ми­ну­ты, про­шу вас пра­виль­но по­нять ме­ня, боль­ше нет.
  -- Да, ко­неч­но, - не­сколь­ко оза­да­чен­ный та­ким по­во­ро­том со­бы­тий, - со­гла­сил­ся Па­вел.
   Он про­шел сле­дом за мо­ло­дым че­ло­ве­ком, и ос­та­но­вил­ся в не­ко­то­рой рас­те­рян­но­сти. По­сре­ди­не боль­шой ком­на­ты, за­дра­пи­ро­ван­ной тя­же­лы­ми што­ра­ми, стоя­ла боль­шая кро­вать, на ко­то­рой ле­жал ста­рый, со­вер­шен­но се­дой муж­чи­на, оп­ре­де­лить воз­раст ко­то­ро­го бы­ло очень слож­но. Ка­за­лось , он спал, гла­за его бы­ли за­кры­ты, и ды­шал он поч­ти не­слыш­но. И го­ло­ва и ру­ки бы­ли опу­та­ны де­сят­ком про­во­дов, а пе­ред ним ,сто­ял ог­ром­ный мо­ни­тор, на ко­то­ром бы­ли вид­ны бу­к­вы ал­фа­ви­та.
  -- Не трать­те вре­мя на при­вет­ст­вие, сра­зу за­дай­те во­прос, - пре­ду­пре­дил муж­чи­на.
  -- Я хо­чу спро­сить, - на­чал Па­вел, он ста­рал­ся чет­че сфор­му­ли­ро­вать свою мысль, - есть ли ма­те­рил по по­во­ду " Фе­ник­са?"
  -- Смот­ри­те на эк­ран, - под­ска­зал муж­чи­на
   Па­вел вгля­дел­ся в бу­к­вы, на ко­то­рых ста­ла ос­та­нав­ли­вать­ся стрел­ка кур­со­ра.
  -- Па­роль, - про­чи­тал он.
  -- Это же на­до, че­ло­век счи­тай на том све­те, а все па­роль спра­ши­ва­ет! - уди­вил­ся мыс­лен­но Па­вел, - вот за­кал­ка!
  -- Бе­лый ле­бедь, - бы­ст­ро про­из­нес он. От­пу­щен­ное ему вре­мя ухо­ди­ло, по ви­ду муж­чи­ны, стоя­ще­го ря­дом он по­нял, боль­ше раз­го­ва­ри­вать, так ска­зать, не да­дут.
   Он за­мер, кур­сор ком­пь­ю­те­ра за­стыл, а вре­мя не­от­вра­ти­мо ис­ся­ка­ло. Па­вел да­же пе­ре­стал ды­шать, уст­ре­мив весь взор на мо­ни­тор. Муж­чи­на так­тич­но ото­шел и встал за эк­ра­ном.
   На­ко­нец, стрел­ка по­ше­ве­ли­лась, и ста­ла от­ме­чать по­сте­пен­но бу­к­вы, из ко­то­рых скла­ды­ва­лись сло­ва. Слов бы­ло не­мно­го, но текст дал­ся ста­ри­ку с боль­шим тру­дом. Че­рез не­ко­то­рое вре­мя, стрел­ка сно­ва за­мер­ла, и боль­ше не дви­га­лась.
  -- Все, - твер­до про­из­нес муж­чи­на, - вре­мя кон­чи­лось.
   Па­вел еще раз по­смот­рел на эк­ран, за­твер­див на­пи­сан­ные сло­ва, бро­сил про­щаль­ный взгляд на ста­ри­ка. Тот ка­за­лось, ус­нул, за­кры­тый бе­лой про­сты­ней. Толь­ко ма­лень­кая, ссох­шая­ся го­ло­ва, уто­па­ла в ог­ром­ной бе­лой по­душ­ке.
  -- В гроб кра­ше кла­дут, - по­ду­ма­лось Пав­лу.
  -- Вы не удив­ляй­тесь, с ним ин­сульт слу­чил­ся. Воз­раст по­ни­мае­те, поч­ти де­вя­но­сто, при­шлось вжи­вить в мозг элек­тро­ды, что­бы он мог об­щать­ся. Все про­сто.
   По­сле ухо­да Пав­ла, муж­чи­на, по­до­шел к сто­лу, взял лист бу­ма­ги, что - то на­пи­сал на ней, сло­жил, тща­тель­но свер­нул и спря­тал в кар­ман. По­том за­ку­рил, вый­дя в ко­ри­дор, на­брал но­мер те­ле­фо­на, и, до­ж­дав­шись от­ве­та, спро­сил:
  -- Ле­ну­сик, как у те­бя се­го­дня со вре­ме­нем, ну хо­ро­шо, сол­ныш­ко, да­вай се­го­дня по­ужи­на­ем, по пол­ной про­грам­ме!
   На том кон­це про­во­да ра­до­ст­но со­гла­си­лись, и муж­чи­на по­ло­жил труб­ку. В ком­на­ту вхо­ди­ла се­ст­ра в бе­лом ха­ла­те. В не­боль­шом рес­то­ра­не, со­всем скром­ном, где бы­ва­ют толь­ко на­стоя­щие це­ни­те­ли рус­ской кух­ни си­де­ли трое, двое муж­чин, под­тя­ну­тые, спор­тив­но­го ви­да, один с очень пра­виль­ны­ми чер­та­ми ли­ца, и мо­ло­дая, сим­па­тич­ная жен­щи­на, в лег­ком лет­нем кос­тю­ме, чем - то по­хо­жая на из­вест­ную те­ле­ве­ду­щую, став­шую брен­дом од­но­го из те­ле­ка­на­лов. Стол был на­крыт дос­та­точ­но скром­но. Бы­ло по­нят­но, что у лю­дей де­ло­вой раз­го­вор, и при­шли они сю­да, что­бы по­го­во­рить, как это при­ня­то у де­ло­вых на­стоя­щих лю­дей, не лю­бя­щих пус­кать пыль в гла­за. Бы­ло вид­но, что они дав­но зна­ют друг дру­га, до­ве­ря­ют, по­то­му раз­го­вор был ма­ло по­ня­тен по­сто­рон­не­му уху.
  -- Все, вы­гля­дит очень про­сто, Ва­ле­рий - ска­зал кра­си­вый муж­чи­на, - ви­ди­мо кон­то­ра вспом­ни­ла в свя­зи с вы­бо­ра­ми, что этот тай­ник был, и по­то­му при­сла­ли гон­ца к на­ше­му па­ци­ен­ту.
  -- Да, столь­ко лет не вспо­ми­на­ли, а по­том вдруг спо­хва­ти­лись, - про­го­во­рил тот, ко­го на­зва­ли Ва­ле­рой, - не­у­же­ли рань­ше не мог­ли.
  -- Тут мне ви­дит­ся со­всем дру­гое, - со­бе­сед­ник под­нял бо­кал с ми­не­раль­ной во­дой, от­пил, - тут иные рас­че­ты. Ты сам по­су­ди, в кон­то­ре, ни­ко­гда един­ст­ва не бы­ло, да­же при Хо­зяи­не. Да и сам хо­зя­ин, кон­то­ре мень­ше все­го до­ве­рял, он во­ро­бей стре­ля­ный, точ­но знал, что день­ги лю­дей пор­тят. Ви­ди­мо, хра­ни­ли как за­нач­ку, а по­то­му зна­ли, что есть, да­же смот­ря­ще­го на­зна­чи­ли. А вот до­ку­мен­таль­но оформ­лять не ста­ли, так оно луч­ше бы­ло, ес­ли что, знать, не зна­ем, и ве­дать, не ве­да­ем.
  -- А что, зна­чит смот­ря­щий, - спро­сил Ва­ле­рий.
   Он ни к че­му не при­тра­ги­вал­ся, так что - то по­ко­вы­рял в та­рел­ке.
  -- А на вся­кий слу­чай, что­бы не­ле­по­сти, ка­кой не слу­чи­лось. Он мог и не знать точ­но, что там хра­нит­ся, толь­ко дол­жен был тай­ник ох­ра­нять от вся­ких по­сто­рон­них глаз. Да, здесь вы­шла, по всей ви­ди­мо­сти, не­кая не­до­ра­бот­ка у ор­га­нов. Ви­ди­мо, бы­ли лю­ди, ко­то­рые еще с то­го вре­ме­ни об этом мес­те зна­ли и столь­ко лет хра­ни­ли сек­рет, ни­ко­му не вы­да­вая, и ко­гда пе­ре­строй­ка на­ча­лась, то­гда они этим де­лом и вос­поль­зо­ва­лись, да при пе­ре­хо­де че­рез гра­ни­цу и за­све­ти­лись. А ко­гда ор­га­ны спо­хва­ти­лись, при­шлось сроч­но ме­ры при­ни­мать, сле­до­ва­те­ля, от­ца мое­го, сроч­но в ава­рии по­хо­ро­нить, а курь­е­ра, с ним про­ще по­сту­пи­ли.
  -- А ты как на все это вы­шел?
  -- Мать пе­ред смер­тью рас­ска­за­ла. Не хо­те­ла го­во­рить, а как уви­де­ла, что по­чем в со­вре­мен­ной жиз­ни про­ис­хо­дит, так и вы­ло­жи­ла все, обид­но ей за от­ца. Он ей как - то шеп­нуть ус­пел, мол, го­товь­ся, ско­ро ге­не­раль­шей бу­дешь. Мол, за та­кое, что я знаю, мень­ше не да­дут. Вот и да­ли мо­ги­лу.
  -- Маль­чи­ки, с ва­ми со­всем не ин­те­рес­но, - ска­за­ла жен­щи­на, - за­со­хнуть мож­но.
   Но муж­чи­ны про­дол­жа­ли ув­ле­чен­но бе­се­до­вать даль­ше.
  -- А что па­ци­ент, он кто?
  -- Он в хо­зяй­ст­вен­ной час­ти в кон­то­ре ра­бо­тал, но ум­ный был, всех пе­ре­жил. Да ин­сульт все же хва­тил, го­во­рить не мог, но мозг еще ра­бо­тал. По­это­му ему ре­ши­ли элек­тро­ды в мозг вжи­вить, и при­сое­ди­нить к ком­пь­ю­те­ру. Те­перь, ес­ли, что вспом­нит, то пи­шет.
  -- Зна­чит, хо­чешь по­ис­кать? Это хо­ро­шо. Ре­бят я те­бе сво­их дам, день­га­ми по­мо­гу, у нас воз­мож­но­сти есть. Те­перь да­вай об­су­дим, что я с то­го иметь бу­ду. Банк мой все на се­бя возь­мет, ты глав­ное най­ди, все ос­таль­ное де­ло тех­ни­ки. Что это мы с то­бой се­го­дня, да­же не вы­пи­ли, и да­ма на­ша за­гру­сти­ла, да­вай наль­ем за пре­крас­ных жен­щин, - и по­тя­нул­ся к бо­ка­лу.
  
  
   Где - то над Рос­си­ей
   На сле­дую­щий день, Па­вел ле­тел в са­мо­ле­те, в са­мое серд­це Си­би­ри. У не­го бы­ла ко­ман­ди­ров­ка по биз­нес - де­лам. Все как по­ло­же­но, ко­ман­ди­ро­воч­ные, бу­ма­ги, что обя­зан иметь биз­нес­мен сред­ней ру­ки. Са­мо­лет был уже да­ле­ко не но­вый. Са­лон из­ряд­но по­тре­пан, пас­са­жи­ры, все лю­ди при­мер­но од­но­го кру­га, биз­нес­ме­ны, ко­то­рых мож­но оп­ре­де­лить сра­зу по их внеш­не­му ви­ду и пе­ча­ти ус­та­ло­сти на ли­це, де­виц, ле­тав­ших в Мо­ск­ву на за­ра­бот­ки в мо­с­ков­ский бор­дель, не­сколь­ких мо­ло­дых лю­дей, ви­ди­мо сде­лав­ших при­клю­че­ния сво­ей про­фес­си­ей. Стю­ар­дес­са про­шла по са­ло­ну па­ру раз, но пас­са­жи­ров не ба­ло­ва­ла сво­им при­сут­ст­ви­ем, и он мог, уст­ро­ив­шись удоб­нее в крес­ле, пре­дать­ся сво­им раз­мыш­ле­ни­ям.
   Все, что ему уда­лось уз­нать за по­след­нее вре­мя, все­ля­ло на­де­ж­ду. На по­ло­жи­тель­ный ре­зуль­тат его мис­сии. Сле­ды ад­ми­раль­ско­го зо­ло­та су­ще­ст­во­ва­ли. То, что та­кой тай­ник су­ще­ст­во­вал, не под­ле­жа­ло со­мне­нию, и лю­ди из кон­то­ры име­ли к не­му от­но­ше­ние. Зна­ли об этом край­не ог­ра­ни­чен­ный круг лю­дей, как о са­мой страш­ной го­су­дар­ст­вен­ной тай­не. И в этом был смысл, не­ма­ло ка­ких го­су­дар­ст­вен­ных дел при­хо­ди­лось ре­шать с по­мо­щью де­нег из по­доб­ных тай­ни­ков, раз­бро­сан­ных по го­ро­дам и ве­сям Сою­за. А по­том на­ча­лось не­что не­по­нят­ное, в са­мой кон­то­ре на­ча­лась охо­та за их со­дер­жи­мым. Ох­ран­ни­ки пре­вра­ща­лись в по­хи­ти­те­лей, пы­та­ясь при­кар­ма­нить мил­лио­ны в зо­ло­те и кам­нях. При­шлось на­во­дить по­ря­док же­ст­кой ру­кой, мно­гие уш­ли из жиз­ни при стран­ных об­стоя­тель­ст­вах, а то и по­пав под рас­стрел по ми­ло­му серд­цу об­ви­не­нию в из­ме­не. А по­том на­ча­лась пе­ре­строй­ка, и поя­ви­лись дру­гие ис­точ­ни­ки за­ра­бот­ка, бо­лее до­ход­но­го, чем по­иск тай­ни­ка, свя­зан­но­го с боль­шим рис­ком. И про ад­ми­ра­ла за­бы­ли, а мо­жет быть, кто - то ждал до луч­ших вре­мен. Вот те­перь эти вре­ме­на на­ста­ли. Зо­ло­то долж­но пой­ти на ту цель, ра­ди ко­то­рой и от­дал свою жизнь Кол­чак, и дру­гие, мил­лио­ны без­вест­ных. Жиз­нен­ный круг замк­нул­ся, кто мог столь­ко лет на­зад об этом по­ду­мать?
   Гла­ва 10
   "Бои без пра­вил"
   "При­ста­ни­ще Бо­го­ро­ди­цы", ле­то 1998
   Лей­те­нант ле­жал на тра­ве, ощу­щая про­хлад­ную вла­гу, иду­щую от зем­ли. Сколь­ко раз в дет­ст­ве го­во­ри­ла ему ма­ма: " Не ле­жи, сы­нок, на сы­рой зем­ле!" И рад бы встать и пой­ти, да нель­зя, кто зна­ет, где при­таи­лась смерть. Вот, как бы­ва­ет в этой жиз­ни. Жил, не ту­жил, окон­чил шко­лу, по­шел в ар­мию, слу­жил в хо­ро­ших вой­сках. Все у не­го ла­ди­лось, со всем он справ­лял­ся, и вот те­перь у не­го на гла­зах слу­чи­лось та­кое, к че­му он го­тов не был. К та­ко­му обо­ро­ту де­ла его не учи­ли, да и вряд ли в учеб­ни­ке мож­но най­ти от­вет, что де­лать в та­ком слу­чае. На­чи­на­ло тем­неть. От ре­ки по­тя­ну­ло про­хла­дой, солн­це ска­ти­лось к за­ка­ту, лес ста­ли за­пол­нять ве­чер­ние те­ни. Ос­та­вать­ся здесь под де­ре­вом не бы­ло ни­ка­ко­го смыс­ла. Лод­ку он то­же вряд ли най­дет, да и не нуж­на она. Ос­тав­шие­ся ве­щи за­би­рать опас­но, ес­ли ты в во­де, то бу­дешь ви­ден как на ла­до­ни. Да его, на­вер­ное, уже уви­де­ли, оце­ни­ли. По­смот­ре­ли, что мо­лод лей­те­нант, ре­ши­ли по­за­ба­вить­ся. Ну, что же, он не прочь по­иг­рать, как го­во­рил его друг, Юра: "Мал клоп, да во­нюч!" В этой иг­ре не бу­дет пра­вил, да и ка­кие мо­гут быть пра­ви­ла в тай­ге? Тут за­кон один, вы­жи­вет тот, кто пер­вым вы­стре­лит, кто луч­ше бе­га­ет, кто сме­лее и рис­ко­ван­нее. И еще, са­мое глав­ное, у ко­го креп­че нер­вы. По­это­му, сна­ча­ла нуж­но най­ти, где рас­по­ла­га­ет­ся его про­тив­ник? Раз он тут жи­вет, то долж­но быть хоть ка­кое - то жи­ли­ще. А это уже сла­бое ме­сто, его с со­бой не уне­сешь, и в кар­ман не по­ло­жишь. Вто­рое, он здесь жи­вет, счи­та­ет хо­зяи­ном, а раз так ос­то­рож­ность ему ни к че­му. Он, не­бось, си­дит и ду­ма­ет, что лей­те­нант от стра­ха в шта­ны на­ло­жил, и ду­ма­ет, как к мам­ке до­мой рва­нуть. Это еще по­смот­рим, кто пер­вый по­бе­жит шта­ны за­мы­вать.
   Он, не хо­ро­нясь, вы­шел из ук­ры­тия. Враг, си­дит в ук­ры­тии, чай пьет. Од­но пло­хо, долж­на у не­го быть со­ба­ка, без вер­но­го пса в тай­ге про­пасть не дол­го, а раз так, на­до быть вдвой­не ос­то­рож­ным. С со­ба­кой, спра­вить­ся все­гда труд­нее, чем с че­ло­ве­ком. А с та­еж­ной, на­стоя­щей со­ба­кой, вдвой­не! Толь­ко, где он на­стоя­щую пси­ну, взять мо­жет?
   Дви­гать­ся бы­ло очень труд­но, по­ка бы­ло вид­но, он ста­рал­ся об­хо­дить упав­шие ство­лы де­ревь­ев, коч­ки. Бы­ст­ро тем­не­ло, очер­та­ния де­ревь­ев рас­плы­ва­лись, при­хо­ди­лось дви­гать­ся со­всем мед­лен­но, поч­ти на ощупь. За ка­ж­дым де­ре­вом, за ка­ж­дым кус­том чу­дил­ся при­та­ив­ший­ся враг, ото­всю­ду мог про­зву­чать вы­стрел.
  -- Так с ума мож­но сой­ти! - ре­шил Во­ло­дя, - че­му быть, то­го не ми­но­вать!
   Ко­гда он до­б­рал­ся до раз­ва­лин, бы­ло со­всем тем­но. Лей­те­нант дол­го сто­ял за край­ним де­ре­вом, при­слу­ши­ва­ясь к ноч­ной ти­ши­не, не рис­куя прой­ти к вы­бран­ным раз­ва­ли­нам. Ни­что не на­ру­ша­ло ноч­ную ти­ши­ну, толь­ко из­ред­ка уха­ла ноч­ная пти­ца, да где - то вы­со­ко в не­бе, ле­тел сре­ди звезд ре­ак­тив­ный са­мо­лет. Сре­ди раз­ва­лин не бы­ло вид­но ни огонь­ка, ни дви­же­ния. При­ги­ба­ясь, лей­те­нант то­ро­п­ли­во про­шел до по­лу­сгнив­шей из­бы и юрк­нул в нее, при­та­ив­шись у про­стен­ка. Слыш­но бы­ло, как сту­ча­ла кровь в вис­ках, ка­за­лось, что из тем­но­ты вы­рвет­ся кто - то боль­шой и силь­ный. Но все обош­лось. Он опус­тил­ся на пол, при­ва­лил­ся спи­ной к сте­не и за­крыл гла­за. Тре­вож­ный сон ов­ла­дел им.
   Ему сни­лось, как они вме­сте с Ма­шей гу­ля­ют по го­ря­че­му пес­ку на бе­ре­гу кра­си­во­го, бес­край­не­го озе­ра. Над ни­ми бес­край­нее го­лу­бое не­бо, с не­го льют­ся лу­чи яр­ко­го солн­ца. Они сча­ст­ли­вы, как мо­гут быть сча­ст­ли­вы мо­ло­дые, здо­ро­вые лю­ди. Ма­ша бе­га­ет по пес­ку, ос­тав­ляя на мяг­ком пес­ке сле­ды сво­их пре­крас­ных но­жек, а он пы­та­ет­ся дог­нать ее. Од­на­ко но­ги уто­па­ют в глу­бо­ком пес­ке, ему все труд­нее бе­жать, в ру­ках у не­го ока­зы­ва­ет­ся тол­стый ка­нат, ка­кие он ви­дел в пор­ту. Ему очень тя­же­ло, вто­рой ко­нец ка­на­та при­вя­зан к ог­ром­но­му де­ре­вян­но­му суд­ну, ко­то­рый он пы­та­ет­ся та­щить, слов­но бур­лак. Ко­рабль по­лон лю­дей, да­же не лю­дей, а ске­ле­тов. Они стран­но оде­ты, в рва­ной во­ен­ной фор­ме, они улы­ба­ют­ся, как мо­гут улы­бать­ся толь­ко мерт­вые. Но что это? Вме­сто пес­ка у не­го под но­га­ми зо­ло­то, мно­го зо­ло­та...
   Сре­ди но­чи лей­те­нант оч­нул­ся от хо­ло­да. Ка­муф­ляж­ная курт­ка нис­коль­ко не со­гре­ва­ла, не­смот­ря что ле­то бы­ло в раз­га­ре, ноч­ной хо­лод да­вал о се­бе знать. Он при­слу­шал­ся. Бы­ло аб­со­лют­но ти­хо, ка­за­лось. Что все кру­гом спа­ло бес­про­буд­ным сном. От­рях­нув ос­тат­ки сна, лей­те­нант вы­шел из сво­его ук­ры­тия, ог­ля­дел­ся по сто­ро­нам. Чуть по­одаль, еще днем, он за­при­ме­тил ос­тат­ки боль­шо­го зда­ния, с про­ва­лив­шей­ся кры­шей. Чем - то оно ему при­гля­ну­лось, ско­рее - тем, что в нем бы­ло мно­го раз­ру­шен­ных по­ме­ще­ний, в ко­то­рых впол­не мож­но бы­ло не толь­ко ук­рыть­ся, но и за­щи­щать се­бя. Ему нуж­но быть го­то­вым ко вся­ким не­ожи­дан­но­стям. Сколь­ко здесь тех, ко­му он ну­жен мерт­вым? И за­чем он ну­жен им мерт­вым? Или жи­вым, но не спо­соб­ным за­щи­щать­ся? Вот по­это­му эти лю­ди и де­ла­ют все, что­бы пред­ста­вить его убий­цей? А вот за­чем? Вот это и пред­стоя­ло вы­яс­нить ут­ром.
   До рас­све­та он, как не пы­тал­ся, не сомк­нул глаз. В го­ло­ве бро­ди­ли вся­кие мыс­ли. И как не пы­тал­ся, из­ба­вить­ся от них не мог. В пе­ре­дел­ку он по­пал та­кую, что и не ду­мал, не га­дал. А вот как Ма­ша? Спит, на­вер­ное, раз­ме­тав­шись по по­сте­ли, и не зна­ет, ка­ко­во ему тут? А вре­мя тя­ну­лось мед­лен­но. И толь­ко од­но по­ра­до­ва­ло его, сре­ди но­чи, в сто­ро­не он ус­лы­шал ко­рот­кий лай со­ба­ки. Ви­ди­мо, кто - то по­тре­во­жил пса, тот за­ла­ял, не удер­жав­шись, за­ла­ял, ма­ло ли ка­кие при­чи­ны у сто­ро­же­во­го пса. А вот для лей­те­нан­та это бы­ла не­ма­лая уда­ча, те­перь мож­но дей­ст­во­вать на опе­ре­же­ние. Где со­ба­ка, там и че­ло­век, зна­чит на зав­тра мар­шрут ясен, в той сто­ро­не и жи­ли­ще че­ло­ве­ка, со­ба­ка и че­ло­век, друг с дру­гом в тай­ге, слов­но ве­рев­кой свя­за­ны.
   Ед­ва за­брез­жил рас­свет, лей­те­нант при­го­то­вил се­бе на­блю­да­тель­ный пункт. Од­но пло­хо, его му­чил го­лод, кро­ме гор­сти ягод, он ни­че­го не ел вто­рые су­тки, но де­лать бы­ло не­че­го, ос­та­ва­лось од­но - ждать. И он до­ж­дал­ся. Уви­дел он с кры­ши, как ше­вель­ну­лись вы­со­кие кус­ты, что рос­ли у са­мо­го края раз­ва­лин, как из та­еж­ной ча­щи поя­вил­ся че­ло­век, не­вы­со­ко­го рос­та в те­ло­грей­ке с ружь­ем, пе­ре­ки­ну­тым че­рез пле­чо. Он дви­гал­ся по ле­су при­выч­но, со­вер­шен­но не та­ясь. Ли­ца Во­ло­дя не раз­гля­дел, да­ле­ко­ва­то бы­ло, од­на­ко от­ме­тил, что не но­ви­чок в та­еж­ном де­ле. Так мо­гут хо­дить толь­ко лю­ди бы­ва­лые, для ко­то­рых тай­га как от­кры­тая кни­га, лю­бую стра­ни­цу про­чтут. Ря­дом, шел ог­ром­ный, чер­ный лох­ма­тый пес. И то­же бы­ло за­мет­но, что пес при­учен ко все­му в тай­ге, по ви­ду на­стоя­щий мед­ве­жат­ник. Он о та­ких слы­шал, спе­ци­аль­но охот­ни­ки вы­во­ди­ли, та­ких и пре­ж­де бы­ло не­мно­го, а те­перь со­всем из­ве­ли за не­на­доб­но­стью. Бы­ло вид­но, что си­лен, с та­ким спра­вить­ся без ору­жия нель­зя, а ес­ли по­па­дешь­ся, за­ло­ма­ет. Да и чу­тье хо­ро­шее. Про­хо­дя ми­мо раз­ва­лин, он ос­та­но­вил­ся, и под­нял го­ло­ву. У Во­ло­ди сжа­лось серд­це: "А ес­ли по­чу­ял? То­гда все ко­нец, с та­кой ком­па­ни­ей ему не спра­вить­ся". Но муж­чи­на не стал за­дер­жи­вать­ся, про­дол­жил путь, не об­ра­тив вни­ма­ния на по­ве­де­ние со­ба­ки. Они скры­лись за бли­жай­ши­ми ел­ка­ми, и лей­те­нант, вы­ждав не­мно­го, на­чал спус­кать­ся из сво­его ук­ры­тия. Те­перь по­ра бы­ло дей­ст­во­вать!
   Вре­ме­ни, на ко­то­рое он мог рас­счи­ты­вать, у не­го яв­но бы­ло со­всем не­мно­го. Пре­ж­де все­го, Во­ло­дя ре­шил вос­поль­зо­вать­ся их от­сут­ст­ви­ем, в на­де­ж­де най­ти жи­лье, где хо­тя бы до­быть еду. Го­лод ста­но­вил­ся не­тер­пи­мым. А го­лод­ным мно­го не на­вою­ешь, го­лод­ный че­ло­век злой, а по­то­му не во­ин.
   Не то­ро­пясь, он по­шел по еле со­хра­нив­ше­му­ся сле­ду, ту­да, от­ку­да при­шел че­ло­век с со­ба­кой. Ид­ти при­шлось до­воль­но дол­го. Он ед­ва не про­шел ми­мо не­боль­шой, врос­шей в зем­лю из­буш­ки на бе­ре­гу не­боль­шо­го ру­чья. Ук­ры­тую кус­та­ми че­ре­му­хи, ее труд­но бы­ло за­ме­тить. Ко­гда - то строи­те­ли сло­жи­ли ее из ли­ст­вен­ных ство­лов, по­тем­нев­ших от вре­ме­ни, но со­хра­нив­ших свою кре­пость. Кры­ша дав­но не под­нов­ля­лась, но за сот­ню лет иг­лы со­сен и елок, ус­т­ла­ли ее тол­стым сло­ем, ко­то­рый впол­не на­деж­но за­щи­щал от не­по­го­ды. Во­ло­дя вни­ма­тель­но при­гля­дел­ся. Окон у из­буш­ки не бы­ло, не­боль­шое от­вер­стие бы­ло про­сто за­ткну­то пуч­ком тра­вы. Вме­сто две­ри, при­став­лен­ные гру­бо сруб­лен­ные по­ло­вин­ки ство­ла де­ре­ва. Кто и за­чем стро­ил та­кую из­буш­ку? На­вер­ное, очень дав­но, в нем жи­ли са­мые ис­тые ста­ро­ве­ры. Здесь они без сна и пи­щи, тер­пя хо­лод, про­си­ли у Бо­га спа­се­ния. Ог­ля­дев­шись по сто­ро­нам, лей­те­нант по­до­шел к строе­нию, ото­дви­нул стоя­щие брев­на, и за­гля­нул во внутрь из­буш­ки. Зем­ля­ной пол, что - то по­до­бия сто­ла, да чур­бан, вот и все уб­ран­ст­во. Но на сто­ле он за­ме­тил са­мое глав­ное. Стоя­ла алю­ми­ние­вая круж­ка, ле­жа­ло что - то за­вер­ну­тое в лист ло­пу­ха, да па­ра кар­то­фель. Бы­ст­ро он смел все со сто­ла, раз­ло­жил по кар­ма­нам, и то­ро­п­ли­во вы­шел из из­бы.
   Все най­ден­ное в из­буш­ке, он про­гло­тил за па­ру ми­нут, да­же не ус­пел рас­тя­нуть удо­воль­ст­вие. В ло­пу­хе бы­ло за­вер­ну­то не­пло­хо при­го­тов­лен­ное, слег­ка под­коп­чен­ное мя­со. Вме­сте с ва­ре­ной кар­тош­кой по­лу­чил­ся со­всем не­пло­хой обед, к со­жа­ле­нию, он бы­ст­ро за­кон­чил­ся. По­сле та­ко­го обе­да, к не­му воз­вра­ти­лось спо­соб­ность мыс­лить. Яс­но, что это не то ме­сто, где жи­вет хо­зя­ин та­кой страш­ной со­ба­ки. Ни­че­го здесь не при­спо­соб­ле­но для про­жи­ва­ния. Для не­го ста­ло по­нят­но, что та­ких мест у здеш­не­го хо­зя­ин ,по­хо­же, не од­но. Что же, это очень удоб­но. Ви­ди­мо, об­хо­дя свои вла­де­ния, он ме­ня­ет свое ме­сто ноч­ле­га, и по­то­му мо­жет не воз­вра­щать­ся не­ко­то­рое вре­мя. А вот обед он ос­та­вил, а вот для ко­го? И, кро­ме то­го, где - то долж­на быть у не­го из­ба, в ко­то­рой он мо­жет от­дох­нуть, и где дер­жит за­па­сы на зи­му. Ес­ли он су­ме­ет най­ти, то­гда и по­лу­чит от­вет на все свои во­про­сы. Он ото­шел по­даль­ше от ке­льи, при­сел под ел­ку, и стал на­блю­дать, пы­та­ясь най­ти то ме­сто, где мо­жет рас­по­ла­гать­ся та­кое ук­ры­тие.
   Не­мно­го по­раз­мыс­лив, он дви­нул­ся даль­ше, пы­та­ясь под­нять­ся как мож­но вы­ше по ува­лу. Тай­га рез­ко кон­чи­лась, по­шел склон, сплошь усы­пан­ный ог­ром­ны­ми ва­лу­на­ми. Под но­га­ми гус­то чер­не­ли рос­сы­пи чер­ни­ки, чуть влаж­ные они ма­за­ли паль­цы в ядо­ви­то чер­ный цвет.
   Он ус­лы­шал за спи­ной шум, и обо­ро­тив­шись с ис­пу­га чуть не вы­ро­нил ру­жье, ко­то­рое по­сто­ян­но дер­жал в ру­ках. Пря­мо на не­го из - за ог­ром­но­го ва­лу­на смот­ре­ла ог­ром­ная во­ло­са­тая мор­да. Во­ло­дю ско­вал страх, все мыс­ли про­сто вы­ле­те­ли из го­ло­вы. Он про­сто рас­те­рял­ся от та­кой не­ожи­дан­ной встре­чи, да и вре­ме­ни пе­ре­дер­нуть за­твор, про­сто не бы­ло. Он по­нял, что од­но не­лов­кое дви­же­ние, и ему ма­ло не по­ка­жет­ся, а да­ле­ко не убе­жишь. Ос­та­ва­лось за­стыть и не дви­гать­ся, что­бы не на­пу­гать зве­ря. Тот дей­ст­ви­тель­но был доб­ро­ду­шен, а по­про­сту сыт. Миш­ка не­сколь­ко ми­нут на­блю­дал за тем, как Во­ло­дя сто­ял как столб, и ви­ди­мо удов­ле­тво­рен­ный про­из­ве­ден­ным впе­чат­ле­ни­ем, скрыл­ся за бли­жай­шим ва­лу­ном, не­до­воль­но со­пя но­сом. Лей­те­нант при­сел на ка­мень. По­сте­пен­но при­шел в се­бя. Вот жизнь, все тут: и тра­ги­че­ское и смеш­ное. Как в рек­ла­ме - два в од­ном фла­ко­не. Еще од­на бе­да, те­ло Се­ре­ги так и ос­та­лось ле­жать в тай­ге, и что с ним де­лать? По­хо­ро­нить? Сколь­ко он про­бу­дет в этом про­кля­том мес­те? Ни­кто не зна­ет. Глав­ное, нуж­но ис­кать встре­чи с хо­зяи­ном, на сво­их ус­ло­ви­ях. Как бы тут не оши­бить­ся.
   Го­ро­док Та­ят­ский, в то же вре­мя
   Ма­ша при­шла ве­че­ром с ра­бо­ты, пе­ре­оде­лась в до­маш­ний ха­ла­тик, по­кор­ми­ла Ге­рак­ла, и рас­по­ло­жи­лась пе­ред те­ле­ви­зо­ром. Пе­ред этим она за­гля­ну­ла в хо­ло­диль­ник, дос­та­ла лю­би­мый йо­гурт, что­бы как - то скра­сить свое вы­ну­ж­ден­ное оди­но­че­ст­во. Се­го­дня вто­рой день как, Во­ло­дя в отъ­ез­де, но че­рез два дня точ­но вер­нет­ся. По­это­му жизнь пре­крас­на, осе­нью свадь­ба. Все скла­ды­ва­ет­ся так удач­но, что да­же ра­бо­та Во­ло­ди, с его по­сто­ян­ны­ми от­луч­ка­ми, не очень ее бес­по­кои­ло. Да и ка­кие со­бы­тия мо­гут про­ис­хо­дить в их за­бы­том людь­ми и бо­гом го­род­ке, ко­то­рый толь­ко по не­до­ра­зу­ме­нию и зо­вут го­ро­дом.? Да­же убий­ст­во се­мьи Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча, сна­ча­ла всех так взвол­но­вав­шее на­шло са­мое ба­наль­ное объ­яс­не­ние. Как обыч­но, вы­пил па­рень лиш­нее, по­вздо­рил с ро­ди­те­ля­ми, а по­том и нер­вы не вы­дер­жа­ли. Что го­во­рить, на­смот­рел­ся бое­ви­ков! Те­ле­фон мол­чал, ни­кто из под­руг не зво­нил, хо­тя са­мое вре­мя об­су­дить все со­бы­тия се­го­дняш­не­го дня. Она взя­ла пульт, по­щел­ка­ла кноп­ки. Гос­по­ди, ну все од­но и то­же! Ко­гда это кон­чит­ся? Бое­ви­ки не­из­вест­но­го про­ис­хо­ж­де­ния, впе­ре­меж­ку с не­по­нят­ны­ми пе­ви­ца­ми, у ко­то­рых и все­го что есть из та­лан­та, это уме­ние вер­теть­ся пе­ред те­ле­ка­ме­рой! Что еще мож­но по­же­лать в этой жиз­ни. Раз­оча­ро­вав­шись, она взя­ла жур­нал, ста­ла пе­ре­лис­ты­вать стра­ни­цы в на­де­ж­де най­ти что - ни будь ин­те­рес­ное. И тут в дверь по­зво­ни­ли, нерв­но за­трень­кал зво­нок. Дав­но со­би­ра­лись по­ме­нять, да все ру­ки не до­хо­ди­ли. Она со­ско­чи­ла с ди­ва­на, и по­шла в при­хо­жую, то­ро­пясь от­крыть вход­ную дверь. У нее ни­ко­гда не бы­ло при­выч­ки спра­ши­вать, кто зво­нит, и по­то­му она со­вер­шен­но спо­кой­но ее от­во­ри­ла, в на­де­ж­де, что гость скра­сит ее оди­но­че­ст­во же там.
   Од­на­ко вме­сто гос­тей, ото­дви­нув ее пле­чом, в при­хо­жую во­шел вы­со­кий, спор­тив­но­го ви­да муж­чи­на. На муж­чи­не эле­гант­но си­дел кос­тюм, с по­доб­ран­ным в тон гал­сту­ком, весь вид его го­во­рил, что этот че­ло­век уме­ет при­ка­зы­вать, и за­ста­вить под­чи­нять­ся сво­им при­ка­зам. Чер­но­во­ло­сый, со смуг­лым ли­цом, он про­из­во­дил впол­не при­ят­ное впе­чат­ле­ние. Два дру­гих по­се­ти­те­ля по­хо­ди­ли боль­ше на тех маль­чи­ков, ко­то­рых она ви­де­ла в филь­мах про бан­ди­тов. Бри­тые че­ре­па, джин­сы и фут­бол­ки, у них толь­ко на лбу не бы­ло на­пи­са­но, что они при­над­ле­жат к той ка­те­го­рии гра­ж­дан, с ко­то­ры­ми луч­ше де­ла не иметь. Стран­ная трои­ца ос­та­но­ви­лась в при­хо­жей, ог­ля­де­лись. Ма­ша уже хо­те­ла воз­му­тить­ся, но муж­чи­на в свет­лом кос­тю­ме опе­ре­дил ее сво­им во­про­сом.
  -- Вла­ди­мир Фе­до­ро­вич Се­ме­нов тут жи­вет?
   Го­лос у не­го был при­ят­ный, уве­рен­ный. Ма­ша не­сколь­ко ус­по­кои­лась. На­вер­ное, по де­лу к Во­ло­де.
  -- Здесь, но его сей­час до­ма нет, - от­ве­ти­ла она.
  -- То­гда здрав­ст­вуй­те, - ска­зал муж­чи­на, - нет, так нет, нам и не на­до, мы с ва­ми по­бе­се­ду­ем.
   И стал под­хо­дить к ней, вы­тал­ки­вая те­лом в ком­на­ту.
  -- Что вы де­лае­те, - воз­му­ти­лась Ма­ша, - что вы се­бе по­зво­ляе­те.
  -- Что на­до, то и по­зво­ляю! - от­ре­зал муж­чи­на, по­до­дви­гая се­бе стул, ка­кие мы кру­тые? - ты луч­ше сядь и по­мол­чи, по­ка пар­ни тут не­множ­ко по­ищут.
   Пар­ни так­же мол­ча, при­ня­лись ша­рить по уг­лам, впро­чем, де­ла­ли это ак­ку­рат­но, лиш­не­го ни­че­го не тро­га­ли. У Ма­ши но­ги ста­ли ват­ны­ми, и она силь­но стру­си­ла.
  -- А че­го тут ис­кать, вы кто? - все же на­бра­лась она храб­ро­сти, - тут ми­ли­цио­нер жи­вет.
  -- Кто тут жи­вет, я не ху­же те­бя знаю, чи­тать и пи­сать умею. Че­го он с ра­бо­ты не воз­вра­ща­ет­ся , что у не­го ноч­ной до­зор?
  -- А он в тай­гу на ры­бал­ку уе­хал .
  -- На ры­бал­ку не ез­дят, а пла­ва­ют , - на­зи­да­тель­но ска­зал муж­чи­на, по­ра бы знать. Ты луч­ше ска­жи, где то­ва­рищ уча­ст­ко­вый хра­нит са­мое цен­ное?
  -- Са­мое цен­ное все­гда, при нем, - съяз­ви­ла Ма­ша, - он до­ма не ос­тав­ля­ет.
  -- Шу­тить взду­ма­ла? - спро­сил ее стар­ший. За­тем по­мор­щил­ся, слов­но от зуб­ной бо­ли.
  -- Ты что, из се­бя де­ви­цу стро­ишь? - так ми­гом сло­ма­ем, а по­том не за­кле­ишь ни гуд­ро­ном, ни бэ­эфом. По­ня­ла? У нас шут­ки дру­гие, у нас и дя­ди, пла­чут, как те­ти.
  -- По­ня­ла, - со­глас­но кив­ну­ла Ма­ша, - что вы най­ти хо­ти­те?
  -- А то ты не зна­ешь, он, что те­бе не го­во­рил?
  -- А что он мне го­во­рить дол­жен, взят­ки ему не да­ют, у нас все цен­ное в до­ме
  -- На­шли, вот под ди­ва­ном, - по­дал меш­ко­ви­ну один из пар­ней , - тя­же­лое что - то.
   Муж­чи­на раз­вер­нул меш­ко­ви­ну, и да­же при­сви­ст­нул от удив­ле­ния. За­тем дос­тал бру­сок зо­ло­та, и, не­ко­то­рое вре­мя смот­рел на не­го.
  -- Вот, ви­дишь, а ты го­во­ришь, не да­ют, тут, хле­ще, бу­дет. Боль­ше ни­че­го? - об­ра­тил­ся он к сво­им под­руч­ным.
  -- Вро­де нет, все про­смот­ре­ли.
  -- Смот­ри, да вспом­ни, - об­ра­тил­ся он к Ма­ше с ехид­ной улыб­кой, - от­ку­да это?
  -- А что это, - по­жа­ла пле­ча­ми Ма­ша, - мо­жет это с ра­бо­ты?
  -- Вот жизнь по­шла, ми­ли­цио­не­рам на ра­бо­те зо­ло­то раз­да­ют! - за­сме­ял­ся он.
   Муж­чи­на дос­тал мо­биль­ный те­ле­фон, и вы­шел на кух­ню. Пар­ни гля­де­ли на Ма­шу за­мо­ро­жен­ны­ми гла­за­ми, рав­но­душ­но, слов­но на не­жи­вой пред­мет Ге­ракл си­дев­ший у Ма­ши­ных ног, ри­ск­нул тявк­нуть, но пар­ни не от­реа­ги­ро­ва­ли, ка­кое им де­ло до со­бач­ки!
  -- Вот, что, кра­са­ви­ца, оде­вай­ся и по­едешь с на­ми, - вер­нул­ся с кух­ни стар­ший.
  -- Нет, - хо­те­ла воз­ра­зить Ма­ша, - мне на ра­бо­ту зав­тра, - да и Ге­ракл до­ма.
  -- Ты, что со­всем не­нор­маль­ная? У те­бя зо­ло­то на мил­ли­он под ди­ва­ном ва­ля­ет­ся, а ты на ра­бо­ту хо­дишь? А пси­ну мо­жешь с со­бой взять, это мож­но. Толь­ко без шу­ма, а то мы нерв­ные.
   Ес­ли это не иг­ра, так что же это? Ма­ша, ес­ли че­ст­но бы­ла на­пу­га­на. Та­ко­го в жиз­ни не бы­ва­ет. При­шли трое. По­са­ди­ли в ма­ши­ну, ве­зут но­чью не­из­вест­но ку­да и не­из­вест­но за­чем, и еще это зо­ло­то, най­ден­ное в квар­ти­ре. От­ку­да у Во­ло­ди это зо­ло­то? И по­че­му он ни­че­го не ска­зал ей об этом? Ма­ши­на ме­ж­ду тем вы­еха­ла за го­род. За­жа­тая те­ла­ми двух муж­чин, она ма­ло что мог­ла раз­гля­деть в ок­но ав­то­мо­би­ля, и по­то­му ско­ро по­те­ря­ла на­де­ж­ду за­пом­нить до­ро­гу. За ру­лем ав­то­мо­би­ля си­дел тот, по­хо­жий на ар­ти­ста, на­строе­ние у не­го бы­ло хо­ро­шее.
   Вско­ре она уви­де­ла вер­хуш­ки де­ревь­ев, по­ня­ла, что едут ле­сом. На­строе­ние у нее со­всем ис­пор­ти­лось, она хо­те­ла за­пла­кать, но пе­ре­ду­ма­ла: " Не до­ж­дут­ся!". Про­еха­ли со­всем не­мно­го, и ма­ши­на ос­та­но­ви­лась.
  -- Прие­ха­ли, Ма­шень­ка, - про­сто ска­зал муж­чи­на, - вы­хо­ди­те, по­жа­луй­ста! Будь­те как до­ма, но не за­бы­вай­те, что в гос­тях!
  -- А ведь он име­ни у ме­ня не спра­ши­вал? - от­ме­ти­ла про се­бя Ма­ша
   Под­хва­ти­ла на ру­ки Гер­ку, он , всю до­ро­гу при­жи­мал­ся к ней, и вы­шла из ма­ши­ны. Она ока­за­лась пе­ред до­мом, очер­та­ния ко­то­ро­го рас­плы­ва­лись в ноч­ной тем­но­те. И все же она от­ме­ти­ла, что дом, дос­та­точ­но кра­сив и вме­сти­те­лен. Над па­рад­ным вхо­дом, в кра­си­вых фо­на­рях, го­ре­ли при­глу­шен­ным све­том лам­пы, ос­ве­щая не­боль­шой пя­та­чок пе­ред до­мом.
  -- Про­шу! - муж­чи­на, чуть опе­ре­див, от­крыл дверь. Нис­коль­ко не сму­ща­ясь: "А, будь, что бу­дет!", она во­шла че­рез ши­ро­ко рас­пах­ну­тую дверь в тем­но­ту рос­кош­но­го до­ма.
  
   Скит Та­ят­ский, 1998 г.
   В по­сте­ли Иван не за­ле­жал­ся. Бы­ло, ко­неч­но, хо­ро­шо ле­жать под те­п­лой шку­рой, ни о чем не ду­мать, есть при­не­сен­ную вкус­ную пи­щу, но те­ло тре­бо­ва­ло сво­бо­ды. Но боль­ше ему нра­ви­лось, что за ним при­смат­ри­ва­ет эта мол­ча­ли­вая стат­ная де­вуш­ка, ко­то­рой да­же чер­ный плат при­да­вал еще боль­шую вы­ра­зи­тель­ность ее кра­си­во­му ли­цу. Она пре­крас­но дви­га­лась, и да­же ши­ро­кое пла­тье, не мог­ло скрыть гиб­ко­сти ее ста­на. Ива­ну нра­ви­лось, что она мол­ча­ли­ва, и ни о чем его не рас­спра­ши­ва­ет, да и о чем он мо­жет ей рас­ска­зать? Бег­лый ка­торж­ник, без ро­ду и пле­ме­ни, вар­нак, од­ним сло­вом. У не­го дав­но не бы­ло жен­щин, и эта та­ин­ст­вен­ная, лад­ная жен­щи­на вы­зы­ва­ла в нем бу­рю, го­то­вую пре­вра­тить­ся в бу­шую­щий ура­ган. Он мог ча­са­ми ле­жать с от­кры­ты­ми гла­за­ми, на­блю­дать, как она под­хо­дит, на­кло­ня­ет­ся над ним, при­кла­ды­ва­ет ру­ку, пы­та­ясь уло­вить жар, ис­хо­дя­щий от его те­ла. Его ма­ло ин­те­ре­со­ва­ло, где он и что с ним бу­дет даль­ше. Ес­ли он здесь, то и все ос­таль­ное бу­дет хо­ро­шо. Все уз­на­ет­ся в свое вре­мя.
   На третье ут­ро он про­снул­ся с твер­дым на­ме­ре­ни­ем, боль­ше не ло­жить­ся днем в по­стель. Одев­шись из то­го, что бы­ло под ру­ка­ми, в по­лу­шу­бок и ста­рые об­ре­зан­ные ва­лен­ки, ко­ты, вы­шел на крыль­цо. И за­дох­нул­ся от уви­ден­но­го ве­ли­ко­ле­пия. Во­круг, на­сколь­ко хва­та­ло глаз, ог­ром­ная го­лу­бая ширь не­ба, мо­роз­ное солн­це, за­це­пи­лось за край тай­ги, и льет свой свет на эти из­бы, раз­бро­сан­ные по ог­ром­ной по­ля­не, из ко­то­рых тя­нет­ся ле­ни­вый ды­мок.
   Он вды­хал мо­роз­ный воз­дух, смот­рел на тем­ную зе­лень елей, от­вы­кший от та­кой сво­бо­ды, он вдруг ощу­тил се­бя че­ло­ве­ком, спо­соб­ным жить.
  -- Ты, ба­тюш­ка чей, бу­дешь, - он обер­нул­ся на го­лос.
   Пе­ред ним стоя­ла, опер­шись на клю­ку, сгорб­лен­ная ста­руш­ка, ви­ди­мо со­всем вре­мя при­да­ви­ло ее к зем­ле.
  -- - Я, - то? - он был рад это­му ин­те­ре­су, - ме­ня Ива­ном мать на­зва­ла.
  -- Мне уже не спит­ся, ко­то­рый день, все те­бя сте­ре­гу, мо­жет вес­точ­ку, ка­кую при­нес до ма­те­ри? - спро­си­ла она.
   Она под­ня­ла го­ло­ву, и Иван уви­дел, что ста­ру­ха со­всем сле­пая от ста­рос­ти.
  -- Чью вес­точ­ку, мать, - не по­нял он.
  -- Так Ани­си­ма, сы­ноч­ка мое­го, уж столь­ко лет не ви­де­ла, а все по но­чам снит­ся. Хо­чу от­петь его, а уж по­том и са­ма при­брать­ся.
   Жизнь про­дол­жа­лась, смерть и кра­со­та - все ужи­ва­лось ря­дом.
   Гла­ва 11
   " По­го­ня"
   То же са­мое ме­сто, век спус­тя.
   Вре­мя тя­ну­лось от­вра­ти­тель­но мед­лен­но. Для сво­его на­блю­да­тель­но­го пунк­та он вы­брал ме­сто сре­ди ва­лу­нов, чуть вы­ше об­на­ру­жен­ной из­буш­ки Он рис­ко­вал. А, что, ес­ли чут­кий пес учу­ет его? Что то­гда де­лать, ку­да бе­жать? За его спи­ной был поч­ти вер­ти­каль­ный об­рыв, и ес­ли что, при­дет­ся пры­гать, в на­де­ж­де, что вни­зу нет ост­рых кам­ней. За­то, с это­го мес­та бы­ло хо­ро­шо вид­но вся­ко­го, кто по­дой­дет к ке­лье. Во­ло­дя пред­ста­вил, как в этом узень­ком жи­ли­ще день и ночь бодр­ст­во­ва­ли лю­ди, без во­ды и пи­щи, без те­п­ла. А ведь ра­ди че­го? Нет, ему это­го не да­но по­нять, ведь ни­че­го ма­те­ри­аль­но­го по­лу­чить они не мог­ли, да и про­сить не сме­ли. То­гда за­чем нуж­но бы­ло из­ну­рять се­бя по­стом и мо­лит­вой? Вот это­го по­нять он ни­как не мог. Мо­жет быть, это бы­ли со­всем дру­гие лю­ди?
   От­сю­да хо­ро­шо был ви­ден под­ход к из­бе. Но ни­кто не по­яв­лял­ся. Он уже на­чал со­мне­вать­ся, пра­ви­лен ли был его рас­чет, мо­жет быть хо­зя­ин, ко­то­ро­го он так упор­но до­жи­да­ет­ся во­все и не на­ме­рен воз­вра­щать­ся об­рат­но, но ос­тав­лен­ный обед был до­ка­за­тель­ст­вом его на­ме­ре­нию прий­ти сю­да. И он не ошиб­ся. Лей­те­нант чуть не ус­нул, и не сра­зу по­нял, от­ку­да поя­ви­лась эта гроз­ная со­ба­ка, а за­тем и ее хо­зя­ин, ко­то­рый нес в ру­ках зна­ко­мый рюк­зак, ко­то­рый Ма­ша так ста­ра­тель­но со­би­ра­ла ему в до­ро­гу. Ви­ди­мо, тот до­б­рал­ся до ко­сы, про­ве­рил их ве­щи, и не смог ус­то­ять, что­бы не за­брать их с со­бой. Чем, он соб­ст­вен­но, мог рис­ко­вать? Жив лей­те­нант, или мертв, Это уже ни­ка­ко­го зна­че­ния не име­ло. По его за­мыс­лу, он те­перь че­ло­век кон­чен­ный. По­про­буй, от­мой­ся! Ему те­перь, лю­бо­го шо­ро­ха бо­ять­ся на­до. А в рюк­за­ке про­дук­ты, да и бу­тыл­ка вод­ки. А это в тай­ге до­ро­же все­го це­нит­ся, до­ро­же зо­ло­та!
   Ес­ли так, это уже хо­ро­шо, он уже от од­ной этой мыс­ли рас­сла­бит­ся, а пе­ред вы­пив­кой не ус­то­ит, в оди­но­че­ст­ве вод­ка че­ло­ве­ку, что жен­щи­на. Муж­чи­на, ото­дви­нув дос­ки, за­шел в из­бу, за­тем в ско­ром вре­ме­ни вы­шел, и стал ос­мат­ри­вать­ся кру­гом. Со­ба­ка стоя­ла ря­дом, и то­же гля­де­ла в сто­ро­ну ва­лу­на, за ко­то­рым при­та­ил­ся лей­те­нант. Они бы­ли очень хо­ро­шо вид­ны, иде­аль­ная цель, при­ло­жись к ру­жью, и жах­ни ду­пле­том. А что по­том? К од­ной смер­ти, при­ло­жит­ся еще од­на. То­гда уж со­всем за­ко­ре­не­лый пре­ступ­ник, лей­те­нант. А ес­ли он во­об­ще ни име­ет ни­ка­ко­го от­но­ше­ния ко всем этим де­лам? Ма­ло ли кто мо­жет на­хо­дить­ся в этом за­бы­том людь­ми и Бо­гом мес­те. Ес­ли ока­жет­ся, что это, со­всем слу­чай­ный ры­бак или охот­ник? По­дой­ти и спро­сить? Нет, луч­ше убе­дить­ся, кто он, друг или враг? Ему все нуж­ны толь­ко жи­вые, что­бы все мож­но бы­ло вы­яс­нить.
   Му­жик по­сто­ял еще не­ко­то­рое вре­мя, за­тем по­вер­нул­ся и про­пал сре­ди вы­со­ких за­рос­лей вме­сте со сво­ей со­ба­кой. Но вход в из­буш­ку за­кры­вать не стал, слов­но хо­тел ска­зать: " Знаю, что ты здесь, но не бо­юсь те­бя, я тут хо­зя­ин, а ты жив, по­ка я те­бе по­зво­ляю". Ид­ти или не ид­ти за ни­ми? Нуж­но бы­ло по­пы­тать­ся, все - та­ки вы­яс­нить, где их ло­го­во.
   Со­блю­дая ос­то­рож­ность, лей­те­нант по­шел сле­дом. Он пы­тал­ся ид­ти по сле­ду, но это ему не уда­лось, и спус­тя не­ко­то­рое вре­мя, Во­ло­дя по­нял, что по­те­рял след. Это бы­ла обид­ная не­уда­ча, че­ло­век с со­ба­кой слов­но про­ва­ли­лись сре­ди тай­ги. И на­до бы­ло что - то пред­при­нять до тем­но­ты. Сколь­ко не на­блю­дай, тол­ку от это­го не бу­дет, про­сто по­то­му, что его про­тив­ник жи­вет здесь и зна­ет мно­го из то­го, что для но­вич­ка по­нять не­воз­мож­но. А раз так, то он все­гда бу­дет в вы­иг­ры­ше. И то­гда он ре­шил­ся. У не­го есть че­ты­ре па­тро­на, зна­чит, два он мо­жет ис­поль­зо­вать, по­то­му что вра­гов у не­го двое, че­ло­век и со­ба­ка, а два дру­гих при­дет­ся по­жерт­во­вать. Стрель­ба долж­на при­влечь это­го стран­но­го та­еж­ни­ка. Про­сто не мо­жет он не прий­ти звук стрель­бы, ин­стинкт сра­бо­та­ет. Нель­зя про­тив­ни­ка де­лать ум­ней се­бя. Пусть по­нерв­ни­ча­ет, по­бе­га­ет, сле­дов ос­та­вит, как мож­но боль­ше, спесь со­бьет. А вот по­том с ним мож­но бу­дет вы­яс­нить от­но­ше­ния, кто же это та­кой? Ина­че он мо­жет ме­сяц ис­кать в этой ча­ще, и ни­че­го не най­дет. Сно­ва ре­шил вер­нуть­ся на ста­рое ме­сто, где про­вел пре­ды­ду­щую ночь.
   Те­перь он поч­ти не бе­рег­ся, шел, ло­мая вет­ки, и уже под­хо­дя к раз­ва­ли­нам, вы­стре­лил из ру­жья. Гро­хот вы­стре­ла рас­ка­тил­ся ок­рест, вспуг­нув птиц, пря­тав­ших­ся в вет­вях ог­ром­ных елей. Чуть по­до­ж­дав, ко­гда за­тих­ло эхо вы­стре­ла, он сно­ва на­жал на спус­ко­вой крю­чок, и сно­ва за­ше­ве­ли­лись кро­ны де­ревь­ев. Те­перь не на­до те­рять не ми­ну­ты! Он бы­ст­ро за­брал­ся на кры­шу из­бы и при­го­то­вил­ся ждать. Про­шло до­воль­но мно­го вре­ме­ни, ему уже ста­ло ка­зать­ся, что рас­чет его не оп­рав­дал­ся. С до­са­дой он ду­мал, как же ему те­перь быть? Не­у­же­ли про­тив­ник ре­шил, что вы­стре­лы его не ка­са­ют­ся, как за­ме­тил ше­ве­ле­ние кус­тов. Чуть по­одаль, у са­мо­го края раз­ва­лин, ос­то­рож­но вы­гля­нул тот са­мый муж­чи­на, тот са­мый ко­то­ро­го он ви­дел ут­ром. Что ни го­во­ри, он точ­но оп­ре­де­лил, от­ку­да стре­лял Во­ло­дя, и не спе­шил вый­ти из сво­его ук­ры­тия. За­тем, ви­ди­мо, про­счи­тав, что ему ни­че­го не уг­ро­жа­ет, ну не бу­дет же в не­го стре­лять тот, от ко­го за­ви­сит судь­ба и жизнь, вы­шел и ос­та­но­вил­ся, дер­жа в ру­ках дву­стволь­ное ру­жье. Во­ло­дя за­та­ил ды­ха­ние. Ни­ка­ко­го даль­ней­ше­го пла­на у не­го, от­кро­вен­но го­во­ря, не бы­ло. Здесь слу­чи­лось са­мое страш­ное: он уви­дел, что пря­мо к его ук­ры­тию на­прав­ля­ет­ся этот жут­кий чер­ный пес! Те­рять вре­мя бы­ло нель­зя. Еще ми­ну­та, дру­гая, и он бу­дет ата­ко­ван сна­ча­ла этим жут­ким псом , а за­тем и са­мим хо­зяи­ном, один вид ко­то­ро­го не пред­ве­щал ни­че­го хо­ро­ше­го. Он рух­нул вниз, на про­ва­лив­ший­ся пол, и вы­ле­тел в ок­но, соз­да­вая ди­кий шум. Пес ос­та­но­вил­ся, и стал ла­ять ут­роб­ным ла­ем, а Во­ло­дя, бро­сил­ся со всех ног, в кус­ты, ло­мая не­по­дат­ли­вые вет­ви...
   Во­ло­дя бы­ст­ро, на­сколь­ко это бы­ло воз­мож­но, пы­тал­ся убе­жать от по­го­ни. Но сле­дом яс­но бы­ло слыш­но, как тре­щат вет­ви под ла­па­ми до­го­няю­ще­го его пса. Встре­ча с та­ким чу­до­ви­щем су­ли­ла ма­ло при­ят­но­го, как вес­ти се­бя он про­сто не знал, по­то­му спе­шил ук­рыть­ся в ка­ком - ни будь под­хо­дя­щем мес­те. Он вы­бе­жал на ог­ром­ную по­ля­ну, с ог­ром­ны­ми ве­ко­вы­ми со­сна­ми по кра­ям, тут ус­лы­шал шум па­даю­щей во­ды. С краю по­ля­ны шел ог­ром­ный об­рыв, чуть даль­ше вы­со­кие пе­рья скал, а с них вниз из­вер­га­ет­ся бур­ный, двухъ­я­рус­ный во­до­пад. Как в Аф­ри­ке, слов­но на кар­тин­ке в те­ле­ви­зо­ре! Но вре­ме­ни на раз­ду­мье у не­го не ос­та­ва­лось, шум был уже ря­дом, и он рва­нул­ся вниз, по го­ло­му скло­ну, ту­да где во­до­пад уда­рял­ся о кам­ни, раз­би­ва­ясь на мил­лио­ны брызг! Ему уда­лось про­бе­жать дос­та­точ­но мно­го, ко­гда за спи­ной его дог­нал звук вы­стре­ла. По­ви­ну­ясь ин­стинк­ту, он при­гнул­ся. Но­ги не удер­жа­лись на кру­том спус­ке, он упал и по­ка­тил­ся вниз, по­те­ряв ру­жье, и боль­но ца­ра­па­ясь те­лом о зем­лю. Струи хо­лод­ной во­ды об­рыз­га­ли те­ло, он под­ка­тил­ся к са­мо­му во­до­па­ду. Он вско­чил, и чув­ст­вуя боль в пле­че: "Не­у­же­ли по­па­ли?", - ри­нул­ся под за­щи­ту во­дя­ных струй. До­ли се­кун­ды мил­лио­ны иго­лок хле­ста­ли его, он рва­нул­ся впе­ред, за­крыв гла­за. И вдруг все стих­ло, шум во­до­па­да ос­тал­ся за спи­ной, и от­крыв гла­за. Он об­на­ру­жил, что сто­ит на су­хом мес­те, на­про­тив боль­шое от­вер­стие в ска­ле. Обес­си­лен­ный, он опус­тил­ся на зем­лю, тя­же­ло ды­ша. Сил у не­го боль­ше не бы­ло. От­ды­шав­шись, он под­нял­ся, и, ша­та­ясь, по­брел в глубь рас­ще­ли­ны.
   То­же ме­сто, но сто лет на­зад
   Жизнь в ски­ту бы­ла не­спеш­ной, и под­чи­ня­лась стро­го за­ве­ден­но­му по­ряд­ку, ко­то­рый не ме­нял­ся, ка­за­лось ты­ся­чу лет. Впро­чем, при­выч­ный к ка­торж­ной жиз­ни, пе­ре­жив­ший го­лод и хо­лод бро­дя­че­го су­ще­ст­во­ва­ния, Иван с удо­воль­ст­ви­ем оку­нул­ся в хо­зяй­ст­вен­ные де­ла. До вес­ны еще да­ле­ко, а ра­бо­та, не пре­кра­щав­шая­ся ни днем, ни но­чью, при­да­ва­ла но­вый вкус жиз­ни. Вес­на - это оз­на­ча­ло, что ско­ро от­кро­ют­ся тро­па, и мож­но пой­ти на про­мы­сел, на гор­ных реч­ках мыть в са­мых за­вет­ных мес­тах, зо­ло­то. Мес­та эти страш­ные, и пе­ре­да­ют­ся от от­ца к сы­ну, и нель­зя о них го­во­рить вслух ни­ко­му, ина­че про­па­дет при­ис­ко­вое сча­стье. На­до го­то­вить и длин­ные ко­лья, что­бы по­пра­вить за­пру­ду на реч­ке Та­ят­ке. Как толь­ко, от­кро­ет­ся боль­шая ма­те­ра, а сле­дом, и ма­лые ре­ки, ры­ба пой­дет на не­рест в вер­хо­вья. Вый­дут на бе­рег все жи­те­ли ски­та, что­бы по­ра­до­вать глаз, где еще та­кое уви­дишь! За­бур­лит, за­се­реб­рит­ся вод­ная гладь от ты­сяч и ты­сяч, рыб­ных тел, стре­мя­щих­ся по­пасть в та­ин­ст­вен­ные, толь­ко им из­вест­ные озе­ра, что­бы от­ме­тать ик­ру. Опус­ти вес­ло, и бу­дет сто­ять, так плот­но дви­жет­ся рыб­ная стая. А на пу­ти, за­пру­да из пле­те­но­го ты­на, и лишь не­боль­шое от­вер­стие, ку­да про­ни­ка­ют лишь са­мые сча­ст­ли­вые, кто мо­жет про­де­лать путь даль­ше. А му­жи­ки, сто­ят по­сре­ди­не ре­ки в не­под­виж­ной лод­ке, слов­но за­стыв­шей, так гус­то об­ле­пи­ли ее рыб­ные туш­ки. И бадь­ей чер­па­ют ик­ря­ную до­бы­чу.
   Все на бе­ре­гу, все ра­до­ст­ные. А по­том ста­рец ко­ман­ду­ет:
  -- Все, бра­тья, по­ра и честь знать!
   То­гда пле­тень ло­ма­ют, и рыб­ный по­ток уст­рем­ля­ет­ся вверх, что­бы, об­ло­мав се­бя на пе­ре­ка­тах, уже ни­ко­гда не воз­вра­тить­ся об­рат­но. Но при­дет вре­мя и мо­ло­дое по­том­ст­во, по боль­шой во­де, чув­ст­вуя зов кро­ви, по­ка­тит­ся вниз, и сно­ва на­толк­нет­ся на эту пре­гра­ду, что­бы ра­до­вать глаз стол­пив­ших­ся на бе­ре­гу лю­дей. Но это по вес­не, а зи­мой при­хо­дит­ся смот­реть, что бы не за­мер­за­ли ог­ром­ные про­ру­би, в за­вет­ных мес­тах, ку­да все­гда мож­но за­ки­нуть па­ру се­тей.
   А ста­ра­тель­ский фарт? Фарт осо­бый, ему гла­за не нуж­ны. Тут де­ло ин­тим­ное, и все­гда на­до про­сить у бо­га по­мо­щи, без по­мо­щи ни­че­го не ста­нет­ся, за­ве­дет не­чис­тая си­ла и обе­зу­ме­ет че­ло­век, да и сги­нет в та­еж­ном за­ва­ле. А охот­ни­чий про­мы­сел? На то и зи­ма, что­бы со­ха­то­го за­ва­лить, или чер­но­го си­бир­ско­го со­бо­ля пой­мать в ло­вуш­ку, да ма­ло ли дел у та­еж­но­го че­ло­ве­ка.
   Ста­рец Фео­до­сий, не сра­зу до­пус­тил до се­бя, дол­го при­смат­ри­вал­ся со сто­ро­ны, жи­вет и лад­но пусть се­бе жи­вет, мес­та не жал­ко. Об­хо­дил ке­льи уе­ди­нив­ших­ся стар­цев, все выс­пра­ши­вал, бе­се­до­вал, мно­гие уже пол­гу в та­ком чи­не жи­ли, кое - кто уже и в до­мо­ви­не спал, вы­руб­лен­ной са­мо­руч­но из ли­ст­вен­нич­ной ко­ло­ды. А в кель­ях все про­сто, до­мо­ви­на, пах­ну­щая смо­лой, в та­кой тлен ни­ко­гда не за­стиг­нет, да чур­бан, что­бы бы­ло где гос­тю при­сесть, ес­ли за­бре­дет по слу­чаю. А за­чем ос­таль­ное нуж­но че­ло­ве­ку, все пус­тое!
  -- По­мо­гай те­бе Бог, Тро­фим, - по­при­вет­ст­во­вал Фео­до­сий, за­гля­нув в ке­лью, сруб­лен­ную из ог­ром­ных ли­ст­вен­нич­ных бре­вен, не­боль­шую из­буш­ку, при­ту­лив­шую­ся у ко­рич­не­вой ска­лы, слов­но ка­мен­ный цве­ток вы­рас­таю­щей из зем­ли.
   Тро­фим, уви­дев гос­тя, жи­во под­нял­ся, и сел в сво­ей до­мо­ви­не, с лю­бо­пыт­ст­вом по­смот­рев на Фео­до­сия. Ви­ди­мо не­час­тым гос­тем был он в этой ке­лье. А и, прав­да, Фео­до­сию не очень нра­ви­лось бы­вать у Тро­фи­ма. Слыл он че­ло­ве­ком ост­ро­го ума, хо­тя что не го­во­рил, все сбы­ва­лось. Од­на­ко, на зем­ле при­зна­вал власть толь­ко Бо­га, а люд­скую, счи­тал са­та­нин­ской, од­ним сло­вом, не че­ло­век, а яз­ва хо­дя­чая. Мно­го раз Фео­до­сий сло­во се­бе да­вал про­гнать Тро­фи­ма да по­том от­хо­дил, без та­ких лю­дей то­же нель­зя.
  -- - При­шел, брат, зна­чит, го­рем драт! - за­клю­чил жи­вым го­ло­сом Тро­фим, - весь в пе­ча­ли, зна­чит в кар­ман на­кла­ли!
  -- Ты Тро­фим, од­на­ко, со­всем страх бо­жий по­те­рял, - пе­чаль­но ска­зал Фео­до­сий, са­дясь на чур­бан, - что ты все с людь­ми как ехид­на раз­го­ва­ри­ва­ешь, лю­ди те­бе не про­стят!
  -- Мне Гос­подь дав­но про­стил, а люд­ское, оно как ве­тер, про­ше­ле­стел, и нет его.
  -- А без люд­ско­го сло­ва нель­зя, ино­гда ус­та люд­ские и есть глас бо­жий.
  -- Ну и в том, прав­да, твоя, хо­чешь мое сло­во по­слу­шать, так и слу­шай.
  -- Бе­да тут нас слу­чи­лась, сло­во твое нуж­но.
   Фео­до­сий си­дел, сгорб­лен­ный, опер­шись о по­сох. И бы­ло в его об­ли­ке не­что по­хо­жее на ста­ро­го чер­но­го во­ро­на, для ко­то­ро­го жизнь, как от­кры­тая кни­га. По­смот­рел в кни­гу, и все ему вид­но.
  -- - Че­ло­век к нам при­шел, из вар­на­ков, бег­лый, вот и что с ним де­лать ре­шать на­до.
  -- А как до­ро­гу к нам уз­нал, за­лет­ный что - ли?
  -- Да нет. Ты пом­нишь бра­та Ани­си­ма, так вот с ним был на ка­тор­ге, тот и по­про­сил пе­ред смер­тью вес­точ­ку пе­ре­дать.
  -- Да, ко­гда это бы­ло? Уж ни­кто кро­ме нас с то­бой и в па­мя­ти не дер­жит. При­нес да и с бо­гом. Чу­жое не при­кле­ишь, не на­ше­го он по­кроя.
  -- Да не в этом де­ло, дев­чон­ку он при­нес, без рук и ног, да сле­пая к то­му же, од­ним сло­вом бо­жья па­мят­ка.
  -- То - то мне се­го­дня сон снил­ся, что явит­ся к нам по­слан­ни­ца Бо­жия, и бу­дет нам всем от это­го ми­лость! - ожи­вил­ся Тро­фим.
  -- Ты по­го­ди мне сон рас­ска­зы­вать, ты до это­го го­разд, я знаю, что и са­мим - то де­лать, уто­пить?
  -- Фео­до­сий, сколь­ко те­бя знаю, ты о том ни­ко­гда не спра­ши­вал, ко­го каз­нил ко­го ми­ло­вал, ты стар стал? Ты все гри­бы со­би­рай в лу­кош­ко, они там все сме­ша­ют­ся, а с чер­во­то­чин­кой, они са­ми сгни­ют.
   Фео­до­сий вы­шел в раз­ду­мье из ке­льи Тро­фи­ма, и ос­тав­лять страш­но и уби­вать не хо­чет­ся. Па­рень лад­ный, да Ани­си­ма, во­лю ис­пол­нил. Да и Ве­вею за­муж от­да­вать по­ра, а тут еще де­ло та­кое, не­про­стое.
  -- Вот и вы­шло так, что стал я у ба­ры­ни слу­жить, в дво­ро­вых, обу­чал­ся я по­вар­ско­му де­лу, жил в са­мой Мо­ск­ве, дом был бо­га­тый, там и гра­мо­те вы­учил­ся, са­ма ба­ры­ня и обу­ча­ла, тех кто по­смет­ли­вее. Са­ма - то ум­ная бы­ла, спо­кой­ная, а вот ба­рин, тот по жен­ской час­ти лют был, но чис­тый ко­бель. А тут при­сла­ли в дом по­да­валь­щи­цу, сам ба­рин вы­би­рал. Я та­кой кра­со­ты и не встре­чал до тех пор, мне и са­мо­му бы­ло, ед­ва во­сем­на­дцать. Ну, и за­жглось мое серд­це, ни дня, ни но­чи по­коя нет да и толь­ко! Да и она, слов­но бы ни­че­го, ино­гда по­смот­рит, а я весь день хо­жу, слов­но ног не чуя. Да толь­ко бе­да при­спе­ла, при­хо­жу как - то ве­че­ром, а ба­рин мне и го­во­рит: "Иди, по­зо­ви ту но­вень­кую, пусть при­слу­жит, по­мо­жет раз­деть­ся мне пе­ред сном". Ме­ня слов­но ки­пят­ком об­да­ло, но спра­вил­ся, по­вер­нул­ся сам, как на ват­ных но­гах вниз спус­тил­ся, по­смот­рел на На­стю. Она все по­ня­ла, ви­ди­мо дво­ро­вые ба­бы на­шеп­та­ли. На­хму­ри­лась, но по­шла, од­на­ко бы­ст­ро вер­ну­лась, ви­ди­мо у ко­бе­ля не вы­шло. Од­на­ко нра­ва был кру­то­го, с то­го дня как с це­пи со­рвал­ся, всех за­мор­до­вал, чуть что, сра­зу в крик. А Нас­тя все ни в ка­кую. Уже и ба­бы злить­ся на­ча­ли: " Что ты, - кри­чат, - бе­ре­жешь, не смы­лит­ся, еще руб­лем ода­рит". А она вся с ли­ца со­шла, кру­ги под гла­за­ми, вы­со­хла вся. Да и ме­ня все­го тря­сет, да сде­лать ни­че­го нель­зя. Спать все лег­ли, я у се­бя в за­кут­ке, а сам сплю , не сплю, ду­маю, вся­кие пла­ны строю. Вот, ду­маю, ба­ри­на убью, На­сте­ну ук­ра­ду, да ца­рю в но­ги бро­шусь, или луч­ше убе­гу с ней в даль­нюю зем­лю, да за­жи­вем с ней. Я на зем­ле ро­бить бу­ду, а Нас­тя по до­му, и все у нас хо­ро­шо бу­дет. А сам по­ни­маю, меч­ты все это, что я смо­гу? Сном ме­ня смо­ри­ло, или ви­де­ние, ка­кое, толь­ко ви­жу, в лун­ном све­те под­хо­дит ко мне Нас­тя, на­гая, с рас­пу­щен­ны­ми во­ло­са­ми. Об­ни­ма­ет ме­ня лас­ко­во, и го­во­рит:
  -- Ва­ню­ша, не­на­гляд­ный мой, лю­би­мый! По­лю­би ме­ня, да так креп­ко, что­бы на всю жизнь я те­бя пом­ни­ла, мо­ло­до­го да кра­си­во­го! Лю­бовь мою пер­вую, не­на­гляд­ную.
   Я вско­чил, а у са­мо­го серд­це за­шлось, а са­мо­му так хо­ро­шо, так слад­ко, она ме­ня об­ни­мать, я то­же ее в ру­ках дер­жу. Да что там го­во­рить! Как и уш­ла, не пом­ню.
   Иван по­мол­чал, на­би­ра­ясь сил, не­лег­ко да­ва­лись ему вос­по­ми­на­ния из про­шлой жиз­ни. Ста­рец Фео­до­сий слу­шал вни­ма­тель­но. Та­ких ис­то­рий он слы­шал столь­ко за свою жизнь, и знал, что нет су­да зем­но­го для та­ких дел, а толь­ко божь­е­му су­ду под­вла­ст­но лю­бя­щее серд­це.
  -- - День про­ле­тел не­за­мет­но, ду­маю, раз при­шла ко мне моя пташ­ка, те­перь мо­ей и бу­дет до ве­ку. Да по - дру­го­му вы­шло. Ве­че­ром опять шум, гром, опять ба­рин буя­нит, да и Нас­тя вся в сле­зах. При­шел в ка­мор­ку, а ус­нуть не мо­гу, сна ни синь по­ро­ха. Од­на мае­та. Со­брал­ся, да бо­си­ком и под­нял­ся по ле­ст­ни­це, где ба­рин по­чи­вал. А в спаль­ню два вхо­да ве­ли. Один из ко­ри­до­ра, а вто­рой вро­де как по­тай­ной, для вся­ких дел, ко­то­рым дру­гим и ви­деть не тре­бу­ет­ся. Ото­дви­нул я што­ру, и обом­лел. Сто­ит моя На­сте­на, как ка­мен­ная, ба­рин с нее ста­нуш­ку сни­ма­ет, а у са­мо­го аж, ру­ки дро­жат. Ру­баш­ка упа­ла и сто­ит моя ла­пуш­ка, как ле­бедь бе­лая, а у са­мой сле­зы ка­па­ют. А ба­рин по­ва­лил ее на кро­вать, и уже при­го­то­вил­ся, вид­но ра­зум по­те­рял, ры­чит по - зве­ри­но­му, рвет те­ло ее. Тут у ме­ня и за­сти­лось. Схва­тил я ко­чер­гу, что у ка­ми­на стоя­ла, да с од­но­го уда­ра и сва­лил ба­ри­на, толь­ко кровь брыз­ну­ла, по бе­лым про­сты­ням. А она вско­чи­ла, об­ни­ма­ет ме­ня, це­лу­ет, пла­чет, а сло­ва вы­мол­вить не мо­жет. А у ме­ня, слов­но ка­мень с ду­ши упал, ни жа­ло­сти , не рас­кая­ния.
   По­ут­ру, ко­неч­но, хва­ти­лись, всех на до­прос, а ни­кто и не за­пи­рал­ся. Мне ка­тор­га без сро­ка, а На­сте­на в де­рев­ню уе­ха­ла. По­том зем­ля­ка встре­чал, го­во­рит, при ро­дах умер­ла, тос­ко­ва­ла очень.
  -- А кто на­ро­дил­ся, из­вест­но?
  -- Да, как же, маль­чик, Спи­ри­до­ном на­зва­ли!
   Иван за­ду­мал­ся, где те­перь Спи­ри­дон, кто ука­зать мо­жет?
   Иван за­мол­чал. Фео­до­сий не стал ни­че­го го­во­рить. Встал, опер­шись о свой по­сох, по­жал Ива­но­во пле­чо и по­шел к се­бе мед­лен­ной по­ход­кой.
  
  
   Гла­ва 12
   " Та­ят­ский скит"
   Зи­ма, 20 год.
   Пол­ков­ник по­рой те­рял ве­ру, что ему уда­ст­ся, ко­гда ни - будь за­кон­чить этот не­лег­кий путь. До­ро­га че­рез ох­ва­чен­ную сму­той Си­бирь рас­тя­ну­лась на не­сколь­ко ме­ся­цев, хо­ро­шо, что при­выч­ные к тя­же­лым ис­пы­та­ни­ям лю­ди, дер­жа­лись, свя­то вы­пол­няя при­ка­зы ко­ман­ди­ра. Они не мог­ли по­дол­гу ос­та­вать­ся в люд­ных мес­тах, это бы­ло про­сто опас­но, в лю­бую ми­ну­ту за ни­ми мог­ла поя­вить­ся по­го­ня, и то­гда во­ля Вер­хов­но­го ни­ко­гда не бу­дет вы­пол­не­на. Мог­ла при­клю­чить­ся бо­лезнь, или ка­кая дру­га на­пасть, что рав­но­силь­но смерт­но­му при­го­во­ру. Меж со­бой они дав­но до­го­во­ри­лись , что ни о ка­кой сда­че не мо­жет быть и ре­чи, да и все зна­ли, лю­бят пре­да­тель­ст­во, а пре­да­те­лей про­сто унич­то­жа­ют.
   Обоз шел, со­хра­няя стро­жай­шую тай­ну, что­бы да­же ма­лей­шим на­ме­ком не вы­дать, ка­кой цен­но­сти груз ве­зут ка­за­ки в на­би­тых со­ло­мой роз­валь­нях. Но­че­ва­ли в по­ле при жут­ком мо­ро­зе, из­бе­га­ли трак­то­во­го пу­ти, про­би­ра­лись за­би­ты­ми сне­гом про­се­лоч­ны­ми до­ро­га­ми, или то­го страш­нее, по це­ли­не, при жут­ком ле­дя­ном вет­ре. В до­ро­ге слу­ча­лось все, од­на­ко вид воо­ру­жен­ных , су­ро­во­го ви­да лю­дей, от­би­ва­ли охо­ту у лю­бо­пыт­ных. " Бог с ни­ми, пусть едут, ма­ло ли ка­кая ну­ж­да го­нит лю­дей в та­кую сту­жу".
   Пол­ков­ник точ­но знал, что охо­та на них уже объ­яв­ле­на. Не игол­ка в се­не, а та­кое ко­ли­че­ст­во зо­ло­та у мно­гих вы­зы­ва­ет азарт. И лю­бой, у ко­го есть ору­жие и власть, за­хо­чет ис­пы­тать сча­стья. В кон­це кон­цов, они въе­ха­ли в са­мое серд­це Си­би­ри, где и на­се­ле­ние ма­ло что слы­ша­ло о том, что тво­ри­лось за пре­де­ла­ми их та­еж­но­го края, это уже фи­нал их пу­те­ше­ст­вия.
   До­нель­зя из­му­чен­ные и ото­щав­шие, страш­ные в сво­ей ху­до­бе, в кон­це фев­ра­ля ка­за­ки при­бы­ли в ста­ро­вер­че­ский скит, зна­ме­ни­тый сво­ей лю­той кре­по­стью ста­рой ве­ры.
   Еще до Ни­ко­на, цер­ков­но­го смуть­я­на, скит поя­вил­ся в здеш­них мес­тах, кто его за­чал, и что тут про­ис­хо­ди­ло, все бы­ло по­кры­то тай­ной. Скит­ские на­сель­цы - лю­ди мол­ча­ли­вые, жизнь про­во­дят слов­но не­мые, раз­го­ва­ри­ва­ют толь­ко с Бо­гом. Сна­ча­ла при­шли не­сколь­ко че­ло­век, сру­би­ли то­по­ра­ми ке­льи, до­бы­ва­ли мед­ве­дя, ло­ся, рыб­ку ло­ви­ли, да тем и жи­ли, бла­го все­го это­го в тай­ге вдо­воль, а кру­гом на сот­ни верст ни ду­ши. Ни­что не ме­ша­ло жить по сво­им за­ко­нам, хра­нить ве­ру от­цов, жить со­глас­но обы­ча­ям. Ни мир­ские лю­ди, не власть сю­да не со­ва­лись. До­ро­га тя­же­ла, да и не­за­чем бы­ло. Край­не ред­ко, кто мог на­ру­шить по­кой ски­та, на­се­ле­ние ко­то­ро­го, тем не ме­нее, при­бы­ва­ло за счет при­шло­го лю­да. Ка­кая связь су­ще­ст­во­ва­ла, об этом мож­но толь­ко до­га­ды­вать­ся, но не­по­сти­жи­мым об­ра­зом, в ски­ту уз­на­ва­ли обо всем , что про­ис­хо­дит в этом ми­ре, сю­да на бо­го­мо­лье, при­хо­ди­ли лю­ди из дру­гих ски­тов, по­се­ля­лись стар­цы, хра­ни­те­ли древ­не­го обе­та. Да­же го­не­ния пе­ре­жи­ли, в тру­дах и мо­ле­ни­ях, про­ся у Гос­по­да по­мо­щи еди­но­вер­цам. Прав­да, был слух, что ба­лу­ют­ся в ски­ту зо­ло­том, да, по­ди, про­верь. Да, по­ди, про­верь, ста­ро­ве­ров, хоть за­пы­тай, а сло­ва не ска­жут, не то что­бы на се­бя по­ка­зать. Да в Си­би­ри, кто мог, все не без гре­ха, бла­го зо­ло­то под но­га­ми, бе­ри не хо­чу. А про­ба по­вы­ше го­су­да­ре­вой бу­дут, ка­кой уж тут убы­ток каз­не.
   По­след­ние вер­сты шли из по­след­них сил. На льду, от­по­ли­ро­ван­ном зим­ни­ми вью­га­ми, ло­ша­ди не стоя­ли, ка­за­ки боль­ше на се­бе та­щи­ли груз, жа­ле­ли жи­во­ти­ну. Впе­ре­ди шел спе­ци­аль­но че­ло­век с шес­том, до­ро­гу про­ве­рял, что­бы в по­лы­нью не про­ва­лить­ся. Бьют тут мес­та­ми те­п­лые клю­чи, так ре­ка не за­мер­за­ет да­же в лю­тую сту­жу, бы­ли слу­чай обо­зы под во­ду ухо­ди­ли. Да и мес­та по­сто­ян­но­го та­кое те­че­ние не име­ет. По­то­му и зо­вут та­еж­ни­ки, лю­би­те­ли фар­та, при­ста­ни­щем Бо­го­ро­ди­цы, це­ли­тель­ное это ме­сто. За­мерз­шее рус­ло ре­ки об­рам­ля­ли вы­со­кие го­ры, по­кры­тые за­сне­жен­ной тай­гой, сквозь вы­со­кие ели, как паль­цы та­ин­ст­вен­ных ги­ган­тов, тор­ча­ли ост­ро­ко­неч­ные ска­лы, о ко­то­рые, ка­за­лось, це­п­ля­лись бе­лые об­ла­ка. А по верх льда, не­смот­ря на хо­лод, тон­ким сло­ем раз­ли­лась во­да. Сна­ча­ла все ус­лы­ша­ли не­по­нят­ный шум, на ко­то­рый и стал дви­гать­ся обоз. И тут, не­ожи­дан­но, за по­во­ро­том, пе­ред ус­тав­ши­ми, из­му­чен­ны­ми до­ро­гой людь­ми пред­ста­ла оше­лом­ляю­щей кра­со­ты кар­ти­на. От­ку­да - то свер­ху, че­ло­ве­че­ско­му гла­зу не ус­мот­реть, ус­ту­па­ми, би­ли струи во­ды, уда­ря­ясь о бе­ре­го­вые ска­лы. Слов­но в хру­сталь­ной ку­пе­ли от за­мерз­ших брызг, спра­ва и сле­ва от по­то­ка, во­да низ­вер­га­лась, иг­рая в сол­неч­ном све­те. Все ос­та­но­ви­лись, за­во­ро­же­но гля­дя на бо­жью бла­го­дать.
  -- Сво­ра­чи­вай, вот до­ро­га! - крик­нул пе­ред­ний ез­до­вой.
   Обоз свер­нул в тай­гу и по­шел по уз­кой, ши­ри­ной не бо­лее двух мет­ров до­ро­ге, ко­то­рая шла вдоль ре­ки, по­сте­пен­но под­ни­ма­ясь в го­ру. Еще дол­го при­шлось дви­гать­ся ло­ша­дям и лю­дям, пре­ж­де чем на боль­шой, очи­щен­ной от де­ревь­ев, по­ля­не они уви­де­ли боль­шой, сруб­лен­ный из ог­ром­ных ство­лов ли­ст­вен­ни­цы, дом. Пол­ков­ник, хоть и би­ла его про­студ­ная дрожь, де­ло знал. При­ка­зал всем ос­та­но­вить­ся, ло­ша­дей рас­прячь, ждать его воз­вра­ще­ния. А сам, от­стег­нув ре­воль­вер, по­шел в скит, ра­ду­ясь сча­ст­ли­во­му окон­ча­нию труд­ной дро­ги.
   Под еля­ми, усы­пан­ны­ми сне­гом, боль­шой дом. Пол­ков­ни­ка встре­ти­ла ти­ши­на, слов­но все во­круг вы­мер­ло, толь­ко рас­чи­щен­ные све­жие до­рож­ки, рас­хо­дя­щие­ся во все сто­ро­ны от про­сто­го крыль­ца, да по­лын­ный ве­ник у крыль­ца, сви­де­тель­ст­во­вал, что здесь идет обыч­ная жизнь. В до­ме бы­ли ма­лень­кие окон­ца, это он ус­пел раз­гля­деть, за­тя­ну­ты бычь­им пу­зы­рем. Ря­дом с до­мом об­рыв, в ко­то­ром уга­ды­ва­лось рус­ло та­еж­но­го ру­чья. Ка­за­лось, что кру­гом ни­ко­го дру­го­го нет. А толь­ко по­дай тай­ный сиг­нал, не­из­вест­но от­ку­да, по­рой из - под зем­ли вый­дут лю­ди, и бе­ре­гись, ес­ли кто при­шел с пло­хи­ми на­ме­ре­ния­ми. Хо­тя ни­кто не­за­ме­чен­ным сю­да при­дти не смо­жет, по­то­му и не бы­ва­ет не­зва­ных гос­тей. Еще за­го­дя спро­сят, за­чем по­жа­ло­вал, да тай­ный знак по­шлют, за­чем гос­ти по­жа­ло­ва­ли.
   А там как ста­рец ре­шит, ко­го каз­нить, ко­го ми­ло­вать. Знал пол­ков­ник, точ­но, что ждут, по­то­му и про­пус­ти­ли без ущер­ба. А так дав­но бы сги­ну­ли все его ка­за­ки в ле­до­вых по­лынь­ях или под ство­ла­ми де­ревь­ев. Рас­коль­ни­кам не впер­вой тай­ные де­ла про­во­ра­чи­вать. Во имя ве­ры ис­тин­ной грех не су­дит­ся!
   . Он не ус­пел под­нять ру­ку, как дверь от­во­ри­лась, и пред ним в от­во­рив­ших­ся две­рях, воз­ник­ла сгорб­лен­ная жен­ская фи­гу­ра, за­кры­тая чер­ным плат­ком. Сра­зу и не оп­ре­де­лить, мо­ло­дая или ста­рая пе­ред ним, толь­ко ко­гда по­шла впе­ре­ди, за­ме­тил, та­кой стан толь­ко у мо­ло­дых бы­ва­ет.
  -- Про­хо­ди­те, ба­тюш­ка, ста­рец Вас ждет в све­тел­ке, - Она про­во­ди­ла его до ма­лень­кой двер­цы, а са­ма не до­жи­да­ясь от­ве­та, скры­лась в глу­би­не на­пол­нен­но­го тем­но­той до­ма.
   Пол­ков­ник, сдер­нув па­па­ху, ста­ра­ясь как мож­но ти­ше то­пать за­мерз­ши­ми ва­лен­ка­ми про­шел в ма­лень­кую ком­на­ту, пол­ную аро­ма­та ла­да­на, за­пол­нен­ную све­том боль­шо­го ко­ли­че­ст­ва све­чей на по­став­це пе­ред кио­том. Го­ре­ла не­уга­си­мая лам­па­да и пол­ков­ник вдруг осоз­нал, что тяж­ко­му пу­ти при­шел ко­нец. У не­го за­кру­жи­лась го­ло­ва, слов­но тяж­кий груз упал с плеч. И, по­дой­дя, бли­же к ико­нам, он стал кре­стить­ся, ис­то­во, на­кла­ды­вая на се­бе од­но зна­ме­ние за дру­гим. Он сно­ва вспом­нил про­ща­ние с ад­ми­ра­лом, его по­след­ние сло­ва.
  -- Мне не жизнь до­ро­га, мне за Ро­ди­ну тяж­ко. Со­хра­ни­те груз, он для ве­ли­ко­го де­ла пред­на­зна­чен. Дру­гие лю­ди им смо­гут рас­по­ря­дить­ся, глав­ное от вра­гов сбе­речь!
   Вот и вы­пол­нил он ад­ми­раль­ский при­каз, сбе­рег груз, а это уже не ма­ло. Он по­гру­зил­ся в свою мо­лит­ву, слов­но вкла­ды­вал все, что на­ко­пи­лось в ду­ше за весь тот страш­ный путь , ко­то­рый при­шлось пе­ре­жить ему, не­роб­ко­го де­сят­ка во­яке. По его чер­но­му, по­кры­то­му струпь­я­ми ли­цу ка­ти­лась сле­за. Бу­ду­ще­го у не­го не бы­ло, зная та­кую тай­ну, вряд ли он мо­жет рас­счи­ты­вать на сча­ст­ли­вую ста­рость, но не об этом хо­те­лось ду­мать в та­кой час.
   Он не слы­шал, как ста­рец по­до­шел к не­му. В чер­ной оде­ж­де, ху­дой вы­со­кий, он был рос­том с пол­ков­ни­ка, и что - то не­уло­ви­мое вы­да­ва­ло в нем че­ло­ве­ка, при­выч­но­го к во­ен­ной служ­бе.
  -- По­мо­лись, по­мо­лись, за­слу­жил, - про­из­нес он ти­хо, - за Алек­сан­д­ра Ва­силь­е­ви­ча, цар­ст­во ему не­бес­ное. За Русь, за всех, кто сло­жил го­ло­вуш­ку.
   Пол­ков­ник вздрог­нул, он не ожи­дал ус­лы­шать здесь та­кую весть о смер­ти ад­ми­ра­ла. Лик Хри­ста Спа­си­те­ля, ста­рин­но­го пись­ма стро­го смот­рел на стоя­щих пе­ред ни­ми муж­чин, вои­на рат­но­го и вои­на Хри­сто­ва.
   Они об­ня­лись, как ста­рые вер­ные дру­зья. Ста­рец по­дал ру­ку с боль­шим се­реб­ря­ным пер­ст­нем на паль­це.
  -- Пой­дем, от­дох­нешь с до­ро­ги, а тво­их не бес­по­кой­ся, их на­кор­мят, обог­ре­ют, а с гру­зом тво­им ни­че­го не слу­чит­ся, ты же зна­ешь.
  -- Я знаю, я те­бе ве­рю, - от­ве­тил пол­ков­ник, рас­сте­ги­вая на хо­ду ши­нель. Ему бы­ло не­сколь­ко не­удоб­но за свои сле­зы.
  
   Мо­ск­ва, за 25 лет до это­го.
   В мо­с­ков­ском до­му Спи­ри­дон, а по­про­сту Спирь­ка, де­ся­ти­лет­ний маль­чиш­ка, слу­жил сна­ча­ла на под­хва­те у по­ва­ра, ко­то­ро­го вся двор­ня за гла­за зва­ла, не ут­ру­ж­дая се­бя " Му­сью". Тот, доб­ро­душ­ный фран­цуз, не­из­вест­но ка­ким вет­ром за­не­сен­ный в Рос­сию, ма­ло на то об­ра­щал вни­ма­ние, боль­ше был за­нят кух­ней и дво­ро­вы­ми жен­щи­на­ми, ко­то­рых вре­мя от вре­ме­ни ода­ри­вал сво­им вни­ма­ни­ем. Хо­зяй­ка до по­ры до вре­ме­ни смот­ре­ла на все это сквозь паль­цы, все - та­ки го­то­вил фран­цуз от­мен­но. Ко­гда - то их род был бо­га­тым, тя­нул свои кор­ни от са­мо­го ко­ле­на Рю­ри­ко­ва. Да по­сле рас­ко­ла слу­чи­лась бе­да, не сло­жи­лось у них с вла­стя­ми, все вре­мя то в за­го­во­ре, то в дру­гом ка­ком де­ле от­ме­ча­лись. На­вер­ное, кровь та­кая, ее не пе­ре­ши­бешь. Вот и сей­час, что су­ме­ли сбе­речь, все для един­ст­вен­но­го сы­на Пла­то­на, бу­ду­ще­го офи­це­ра и про­дол­жа­те­ля ро­да, го­то­ва от­дать ба­ры­ня. А сы­нок всем хо­рош, всем удал­ся. И ста­тью, и го­ло­сом! Не­мно­го ему рав­ных в гвар­дии, но ви­ди­мо кровь пор­чен­ная, рас­коль­ни­чья, она все­гда по­пе­рек вы­ле­зет. И ста­ла ба­ры­ня при­ме­чать, что сы­нок все не та­кой, как дру­гие, ни к цы­га­нам не едет, ни в те­атр, ни на бал, где пол­но ба­ры­шень на вы­да­нье. Прие­дет до­мой со служ­бы, пе­ре­оде­нет­ся, съест, что ему Спи­ри­дон с кух­ни при­не­сет, за­прет­ся у се­бя в ком­на­те, и за кни­ги. А что в тех кни­гах хо­ро­ше­го? Вой­дет, она бы­ва­ло к не­му в ком­на­ту, а он и не за­ме­ча­ет. По­зо­вет она его: " Пла­то­ша, сы­но­чек!", а он под­ни­мет го­ло­ву, вы­слу­ша­ет ма­те­ри­но на­став­ле­ние, а по гла­зам вид­но, что ждет, ни до­ж­дет­ся, ко­гда мать его с кни­га­ми ос­та­вит. Ка­ко­во, ма­те­рин­ско­му серд­цу? Спра­ши­ва­ла она у то­ва­ри­щей его, ко­ман­ди­ра, как по служ­бе, те толь­ко ра­ду­ют­ся, и сол­да­ты лю­бят, и ко­ман­ди­ры ува­жа­ют, все­гда по­ло­жить­ся мож­но. А серд­це все не ус­по­кои­лось. Вот и се­го­дня, про­то­па­ли бы­ст­рые ша­ги, хлоп­ну­ла дверь, сно­ва со служ­бы и к се­бе в ка­би­нет. Ба­ры­ня дер­ну­ла за шнур, вни­зу за­зве­нел ко­ло­коль­чик, а ид­ти Спи­ри­до­ну, у по­ва­ра что - то нет же­ла­ния по­ка­зы­вать­ся ба­ры­не на гла­за.
  -- - Спи­ри­дон, го­луб­чик, вы схо­ди­те, по­смот­ри­те, что там ба­рин де­ла­ет, мо­жет от­не­сти че­го из ку­ша­нья? - из­во­дит­ся ба­ры­ня. А Спи­ри­до­ну не труд­но, да са­мо­му ин­те­рес­но.
   А Пла­то­ну не очень хо­те­лось встре­чать­ся с кем - ни будь, да­же с ма­мень­кой. На ду­ше кош­ки скре­бут и со­всем не ве­се­ло. Все вро­де бы хо­ро­шо, и в день­гах и в люб­ви ве­зет, а жизнь как не­со­ле­ные щи. Вро­де ешь, а на­сы­тить­ся не мо­жешь. И что его гло­жет, что за стран­ные сны снят­ся, кто их раз­бе­рет? Шел вче­ра по про­спек­ту, кру­гом да­мы, на­ря­жен­ные глаз­ки стро­ят, тор­гов­цы, обы­ва­те­ли, все на лет­ние по­го­ды по­не­жить­ся вы­шли. Да и он про­гу­ли­вал­ся, ли­цо сол­ныш­ку под­став­лял, а на­встре­чу цы­ган­ка, мо­ло­дая кра­си­вая, как гля­ну­ла, так и серд­це за­шлось, кровь хме­лем взя­лась. А цы­ган­ка та и го­во­рит:
  -- - Офи­це­рик, дай де­неж­ку, мы цы­га­не де­неж­ку лю­бим, а я те­бе по­га­даю, все прав­ду те­бе ска­жу!
   Ми­мо тол­па шла, да тол­пе не пер­вой ви­деть, как га­дал­ка офи­це­ра за­ма­ни­ва­ет. Гла­за от­ве­дет, на серд­це за­го­вор на­ло­жит, а по­том офи­це­ру и жизнь не в ра­дость, сколь­ко их по­том в ру­лет­ку на жизнь иг­ра­ли? Да толь­ко не от­пус­тит тот за­го­вор, да­же за боль­шие день­ги не сни­мешь.
   По­дал ей Пла­тон рубль се­реб­ря­ный, да толь­ко она не взя­ла:
  -- - За­жми­те в ку­лак, гос­по­дин хо­ро­ший, а дру­гую ру­ку мне дай­те!
   Пла­тон ру­ку ей по­дал, а она по­смот­ре­ла, и слов­но сон ка­кой на­ва­лил­ся на не­го, слов­но пе­ле­на на гла­за упа­ла, толь­ко слы­шит, как та сло­ва шеп­чет:
  -- - Судь­би­нуш­ка у те­бя бу­дет, офи­це­рик, не­лег­кая, кро­вью вы­стлан­ная, стра­да­ния при­мешь, сам апо­сто­лом ста­нешь, и бу­дет у те­бя си­ла ве­ли­кая, толь­ко знай, от зо­ло­та и по­гиб­нешь, ог­нем все за­пы­ла­ет, и ты пе­ред смер­тью трое­пер­сти­ем пе­ре­кре­стишь­ся!
   Пе­ле­на спа­ла, Пла­тон гла­за от­крыл, а нет пе­ред ним той бой­кой цы­ган­ки, сто­ит пе­ред ним ста­руш­ка - ни­щен­ка, и на рубль его, в ку­ла­ке за­жа­тый смот­рит, при­це­ли­ва­ет­ся, а са­ма пса­лом по­ет не­по­нят­ный. А тут и двор­ник по­дос­пел, мет­лой за­ма­хи­ва­ет­ся на ни­щен­ку:
  -- - Че­го, при­ста­ла к офи­це­ру, ни­щеб­ро­ди­на , чу­хон­ская!
   Сам то­же гла­зом на ру­ку смот­рит, рубль в хо­зяй­ст­ве то­же не лиш­ний, чай то­же в трак­тир со­брал­ся.
   Су­нул им Пла­тон рубль, пусть раз­би­ра­ют­ся, а сам бы­ст­рее с то­го мес­та, так и не по­нял , от­ку­да та­кое на­ва­ж­де­ние?
  -- - Мо­жет при­нес­ти, че­го? - каш­ля­нул Спи­ри­дон.
   Пла­то­на он ува­жал, хоть и бо­га­тый, и офи­цер, а с про­сты­ми людь­ми вел се­бя скром­но, нос не за­ди­рал.
  -- - На твое ус­мот­ре­ние, - от­мах­нул­ся Пла­тон.
   И вдруг, пой­мал се­бя на мыс­ли, что го­во­рит, как - то, не так. Ес­ли че­ло­ве­ку дан язык, то по­че­му так он пло­хо го­во­рит, ведь все про­ис­хо­дит сна­ча­ла в сло­ве, а по­том в жиз­ни. Вот он ска­зал, а Спи­ри­дон по­шел, ведь все так про­сто, ведь и он при­ка­зы­ва­ет сол­да­там, и они под­чи­ня­ют­ся, но они под­чи­ня­ют­ся, по­то­му что он власть. А Спи­ри­дон? По­то­му, что за ним день­ги. Ко­гда сло­во об­ре­та­ет си­лу вла­сти? Ко­гда за ним, сло­вом сто­ит зо­ло­то или си­ла. Вот на этом и все по­строе­но. А по­че­му зо­ло­то и си­ла, ведь не все­гда так бы­ло. Что луч­ше, зо­ло­то или си­ла? Он не об­ра­тил вни­ма­ния на при­не­сен­ный обед, бы­ст­ро пе­ре­одел­ся и вы­бе­жал на ули­цу, ему хо­те­лось уви­деть сво­его дру­га. Дру­га зва­ли Ко­лей и слу­жил он по штат­ской, и слыл че­ло­ве­ком ум­ным. Стран­но, но по­го­да сме­ни­лась, вме­сто солн­ца над го­ро­дом шли тем­ные ту­чи, поч­ти ка­са­ясь кре­стов на ко­ло­коль­нях, по­зо­ло­та ста­ла тем­ной, слов­но во­бра­ла кровь с не­ба. И вновь дру­гая мысль при­шла в го­ло­ву Пла­то­ну. А ведь на ку­по­лах зо­ло­то, и в церк­вах зо­ло­то, а за­чем Бо­гу зо­ло­то? Или лю­ди хо­тят от­ку­пить­ся зо­ло­том от бо­га, да как та­кое воз­мож­но? До Ко­ли­ной квар­ти­ры ос­та­ва­лось со­всем не­мно­го ша­гов.
  
   Тая­ты, скит, про­шлое.
  
   По­сле раз­го­во­ра с Фео­до­си­ем, ка­за­лось, про Ива­на все за­бы­ли. Жить он пе­ре­шел в зем­лян­ку, об­ло­жен­ную внут­ри ли­ст­вен­нич­ны­ми брев­на­ми, с де­ре­вян­ным по­лом, и не­боль­шим окон­цем, сквозь ко­то­рый про­би­вал­ся днев­ной свет. В зем­лян­ке не­пло­хо со­хра­ня­лось те­п­ло, был топ­чан, с на­бро­шен­ны­ми шку­ра­ми, и по­то­му жи­лось ему там удоб­но. Его пе­ре­оде­ли в ко­со­во­рот­ку, он под­поя­сал­ся чер­ным ви­тым шну­ром, по­ло­са­тые шта­ны, Ан­фим при­нес са­по­ги.
  -- - На, но­си на здо­ро­вье, кре­ст­ник!
   С ут­ра все шли на мо­лит­ву, со­би­ра­лись в боль­шой ком­на­те, в боль­шом до­ме, рас­по­ло­жен­ном в са­мом цен­тре ски­та, в ок­ру­же­нии боль­ших, строй­ных кед­ров. Стар­цы, жив­шие по кель­ям, мо­ли­лись по - сво­ему, и сю­да не при­хо­ди­ли. А здесь со­би­ра­лись те, кто жил семь­ей, и ра­бо­тал, был до­быт­чи­ком. В мо­лель­ной ком­на­те го­ре­ла не­уга­си­мая лам­па­да, бы­ло на­сколь­ко икон, ста­рин­но­го пись­ма, и ле­жа­ли тол­стые кни­ги в ко­жа­ных пе­ре­пле­тах. Мо­лит­ву чи­тал все­гда ста­рец Фео­до­сий, чи­тал ров­но, ос­таль­ные слу­ша­ли, стоя на ко­ле­нях, из­ред­ка осе­няя се­бя дву­мя пер­ста­ми. За­тем, ста­рец бла­го­сла­вил всех на тра­пе­зу, и все шли в боль­шую ком­на­ту, рас­по­ло­жен­ную здесь же, рас­са­жи­ва­лись ка­ж­дый на сво­ем мес­те, и по­мо­лясь, при­ни­ма­лись за пи­щу. Здесь бы­ли все, кро­ме мла­ден­цев. Во гла­ве сто­ла си­дел ста­рец, ел ма­ло. В ос­нов­ном на­блю­дал, как ве­дут се­бя за сто­лом дру­гие. Как ве­дет се­бя че­ло­век тра­пе­зой все­гда мож­но по­нять, что он та­кое. Уже не­сколь­ко дней он на­блю­дал за Ива­ном, ста­ра­ясь по­нять, за­чем этот че­ло­век по­слан ему Бо­гом. Ме­сто ему от­ве­ли на са­мом краю сто­ла. Ел, не спе­ша, зная, це­ну пи­ще, а зна­чит, це­нил дар бо­жий. Длин­ные, чер­ные во­ло­сы под­вя­зал бе­лой лен­той, бо­ро­да гус­тая, чер­ная, а вот гла­за. А в гла­зах та си­ла, ко­то­рой бог на­гра­ж­да­ет толь­ко из­бран­ных для ис­пол­не­ния сво­ей во­ли. Гля­нет, и, ка­жет­ся, дос­та­ет до са­мо­го серд­ца. Прав­ду го­во­рят, что ис­пы­та­ние ка­тор­гой про­шел, да пе­ред смер­тью пред­ста­вал, толь­ко тот и при­об­ре­та­ет си­лу не­обык­но­вен­ную.
   Тра­пе­зу за­кон­чи­ли, про­чи­та­ли бла­го­дар­ст­вен­ную, вы­шли на ули­цу. У ка­ж­до­го свои де­ла, бак­лу­ши бить ве­ра не по­зво­ля­ет. У Ива­на то­же урок, на­до на ре­ке лун­ки про­дол­бить, что­бы ры­ба не за­дох­ну­лась, о то от мо­ро­зов кое - где ре­ка на­чи­на­ет за­мер­зать. А ни к че­му ры­бе гиб­нуть, ес­ли ей по­мочь мож­но, это по­том сто­ри­цей вер­нет­ся. Ра­бо­тать ему при­дет­ся вдво­ем, вме­сте с Зи­но­ви­ем, улыб­чи­вым мо­ло­дым пар­нем, ко­то­ро­му ста­рец на днях раз­ре­шил взять же­ну, и жить сво­им до­мом. Иван до­жи­дал­ся, по­ка тот от­лу­чил­ся за ин­ст­ру­мен­том, сто­ял на бе­ре­гу реч­ки, ды­шал мо­роз­ным воз­ду­хом. Зи­ма бы­ла в са­мом раз­га­ре, снег ле­жал ров­ным пу­ши­стым сло­ем, на льду кое - где змеи­лись стеж­ки зве­ри­ных сле­дов. На­вер­ное, ли­са пы­та­лась про­ве­рить проч­ность ла­ба­зов. Поя­вил­ся Зи­но­вий, при­нес пеш­ню, длин­ную, от­шли­фо­ван­ную от дол­го­го при­ме­не­ния, на кон­це - на­де­то ост­рие, да то­пор. Спус­ти­лись на лед, и ско­ро, по­ки­дав ша­бу­ры, при­ня­лись за ра­бо­ту. Ра­бо­та спо­ри­лась. Сна­ча­ла Зи­но­вий то­по­ром вы­ру­бал кон­тур про­ру­би, в не­сколь­ко ар­шин дли­ной и ши­ри­ной, за­тем по оче­ре­ди ра­бо­та­ли пеш­ней, вы­ру­бая тол­стые, про­зрач­ные кус­ки льда. Де­ре­вян­ной ло­па­той вы­ки­ды­ва­ли кус­ки льда, и сно­ва вру­ба­лись в тол­стый ле­дя­ной пан­цирь. По­сте­пен­но до­б­ра­лись до во­ды, и сквозь тол­щу уже мож­но бы­ло раз­гля­деть дно, и уло­вить стре­ми­тель­ные дви­же­ния рыб.
  -- Ух, моя ты кра­со­та! - ра­до­сти Зи­но­вия не бы­ло пре­де­ла.
   Он был в хо­ро­шем на­строе­нии, спор в дви­же­ни­ях, го­тов был ра­бо­тать столь­ко, сколь­ко мог­ло вы­дер­жать его мо­ло­дое, креп­кое те­ло. Впе­ре­ди свадь­ба, и то­гда, у не­го бу­дет своя из­ба. Жить, как стар­цы он не хо­тел, да и за­чем ему. Та­ко­му мо­ло­до­му и силь­но­му, си­деть вза­пер­ти и мо­лить­ся? При­дет на то вре­мя, а по­ка! Не со­гре­шишь, не по­ка­ешь­ся, не по­ка­ешь­ся, не спа­сешь­ся, не спа­сешь­ся, Гос­по­ду не уго­дишь. Так ста­рец Тро­фим го­во­рил.
   Зи­но­вий со все­го пле­ча раз­мах­нул­ся. Пеш­ня глу­бо­ко во­шла в лед. Он дер­нул ее, пы­та­ясь ос­во­бо­дить, и при­го­то­вил­ся на­нес­ти сле­дую­щий удар. Уж так ему хо­те­лось ско­лоть вы­сту­паю­щий край про­ру­би. И в ту же се­кун­ду ока­зал­ся в ле­дя­ной про­ру­би. Те­че­ние под­хва­ти­ло его, еще се­кун­ды и его за­тя­нет под лед, вы­брать­ся из ко­то­рой не бу­дет ни­ка­кой воз­мож­но­сти. Су­до­рож­но це­п­ля­ясь за край про­ру­би, он ис­тош­но за­кри­чал.
   Иван мгно­ве­ние смот­рел, как ба­рах­та­ет­ся в про­ру­би его на­пар­ник. А по­том, слов­но под­бро­шен­ный пру­жи­ной, под­ско­чил к про­ру­би, лег на лед и про­тя­нул ру­ку. Зи­но­вий су­до­рож­но схва­тил ее, но те­че­ние не от­пус­ка­ло, и на­мок­шая оде­ж­да тя­ну­ла в страш­ную реч­ную глу­би­ну.
  -- Дер­жись, Зи­но­вий, дер­жись, - кри­чал Иван, ви­дя пе­ред со­бой толь­ко рас­ши­рен­ные от ужа­са гла­за то­ва­ри­ща.
  -- Толь­ко бы не от­пус­тить, толь­ко бы хва­ти­ло сил! - ду­мал он.
   Чуть в сто­ро­не ле­жа­ла де­ре­вян­ная ло­па­та, сво­бод­ной ру­кой Иван по­пы­тал­ся до­тя­нуть­ся до нее и это, на сча­стье ему уда­лось. Он бро­сил ее по­пе­рек про­ру­би. И Зи­но­вий, со­брав по­след­ние си­лы, ух­ва­тил­ся за че­ре­нок.
  -- - Те­перь глав­ное не то­ро­пить­ся, - со­сре­до­то­чен­но ду­мал Иван, - лишь бы не со­рвать рук. На­ко­нец, Зи­но­вий пе­ре­хва­тил ру­ку, те­перь он дер­жал­ся за че­ре­нок ло­па­ты дву­мя ру­ка­ми, а Иван, не мед­ля, схва­тил его за во­рот­ник ша­бу­ра. На­ту­жив­шись, он на­чал тя­нуть и, тот, крях­тя, вы­лез из про­ру­би, и без сил упал на хо­лод­ный лед. Иван, хри­п­ло ды­ша и, от­пле­вы­ва­ясь, опус­тил­ся ря­дом.
  -- Не ле­жи, - на­ко­нец, вы­да­вил он из се­бя, - бе­ги, а то око­ле­ешь.
   Зи­но­вий под­нял­ся на но­ги, и мед­лен­но, по­ша­ты­ва­ясь, по­шел по тро­пин­ке к яру.
   Ве­че­ром, по­сле мо­лит­вы и ужи­на, ко­гда весть о спа­се­нии Зи­но­вия, про­нес­лась по ски­ту, ста­рец, от­пус­тив всех по­чи­вать, по­ма­нил жес­том Ива­на, мол, ос­тань­ся. Ко­гда все вы­шли, ска­зал про­сто:
  -- - По­го­во­рить на­до, Ва­ня, ну­ж­да при­спе­ла. Ты при­строй­ся на лав­ку, а я уж тут, на­про­тив при­ся­ду.
   Он опус­тил­ся на та­бу­рет­ку, по­ста­вил ря­дом по­сох, и про­дол­жил:
  -- За Зи­но­вия те­бе спа­си­бо, ду­ша у те­бя до­б­рая, вот и дев­чон­ку вы­нес, не бро­сил, зна­чит, к лю­дям серд­це име­ешь. Ты сам мно­го че­го про нас слы­шал, да то все на­го­во­ры. У нас вра­гов мно­го, сам по­жи­вешь, уз­на­ешь. Жи­вем мы по про­стым за­по­ве­дям. Что­бы се­мья бы­ла креп­кой, что­бы млад­шие стар­ших по­чи­та­ли, что­бы все ра­бо­та­ли, да зна­ли, что зем­ная жизнь не пре­дел для че­ло­ве­ка. А все ра­до­сти зем­ные, они при нас. От­ри­нуть их мы не мо­жем, раз Бо­гом они че­ло­ве­ку да­де­ны. И власть у нас од­на, толь­ко от Гос­по­да. Так все­гда на Ру­си бы­ло, по­ка рас­ко­ла не слу­чил­ся, по­ка Ни­кон ра­ди при­хо­ти и по­кло­не­ния вла­сти, не на­чал ра­зо­рять пра­во­слав­ных в уго­ду ино­вер­цам. Ни­что им не нра­ви­лось. Мол, по­пра­вим кни­ги, да мо­лить­ся нач­нем оди­на­ко­во, вот и сча­стье на­сту­пит, и вой­ны умень­шать­ся. Толь­ко за­бы­ли, что судь­ба на­ро­да в ру­ках Все­выш­не­го, он из боль­ших сде­ла­ет ма­лых, а из ма­лых боль­ших. Вот и за­бы­ли муд­рость пра­де­дов, по­бе­жа­ли впри­прыж­ку фран­цуз­скую муд­рость по­сти­гать, а вот он, и На­по­ле­он сле­дом по­жа­ло­вал! Кто ве­ру свою про­ме­ня­ет на чу­жую ра­ди ут­ро­бы, тот нее и по­гиб­нет. По­то­му как в иной ве­ре че­ло­век дру­гой, а Бо­гу это и не на­до.
   Он по­мол­чал, слов­но до­жи­да­ясь, что­бы Иван впи­тал все ска­зан­ное, а по­том пред­ло­жил:
  -- - При­хо­ди ко мне но­чью, я те­бя та­ин­ст­вам учить бу­ду, ве­ли­ким сде­лаю, та­ким, что ца­ри те­бе, кла­нять­ся бу­дут.
   Он стук­нул по­со­хом, слов­но точ­ку по­ста­вил, но не в этом в этом раз­го­во­ре, а со­всем в дру­гом, ко­то­рый ни­как не мо­жет окон­чить­ся.
  -- - При­дешь?
  -- - При­ду, - ко­рот­ко от­ве­тил Иван.
   Вре­мя ле­те­ло так бы­ст­ро, что Иван не ус­пе­вал вес­ти счет дням, поч­ти пе­ре­стал спать, про­во­дя все вре­мя в по­сте и мо­лит­ве. Все свое вре­мя, ста­рец по­свя­щал сво­ему уче­ни­ку, пы­та­ясь, пре­ж­де по­нять, на­сколь­ко си­лен ду­хом этот бег­лый ка­тор­жа­нин. Хо­тя это об­стоя­тель­ст­во вол­но­ва­ло его мень­ше все­го. Ду­хом и те­лом че­ло­век за­ка­ля­ет­ся не в ую­те, а ко­гда гол и го­ним, пре­зи­ра­ем все­ми. Сам Фео­до­сий, про­шед­ший мно­гое в сво­ей жиз­ни, знал, что зо­ло­то оты­ски­ва­ют в гря­зи, что сна­ча­ла оно туск­лое, и толь­ко по­сле пла­ме­ни гор­на, оно пре­вра­ща­ет­ся, в ра­дую­щий глаз ме­талл. Толь­ко ко­го оно ра­ду­ет? Он от­кры­вал кни­ги, та­кие древ­ние, что ка­ж­дое при­кос­но­ве­ние к этим стра­ни­цам, вы­зы­ва­ло в нем тре­пет серд­ца.
   По­сле ве­чер­ней мо­лит­вы, ко­гда все сти­ха­ло, и за ок­ном лишь мер­ца­ли ноч­ные звез­ды, Фео­до­сий за­жи­гал от не­уга­си­мой лам­па­ды све­чу, и ста­вил ее в гли­ня­ный по­ста­вец. Фи­тиль вспы­хи­вал, и не­ров­ные бли­ки, ос­ве­ща­ли не­боль­шую ком­на­ту с низ­ки­ми по­тол­ка­ми, мед­ве­жью шку­ру, бро­шен­ную на пол, и кни­ги, раз­ло­жен­ные на лав­ках. Иван си­дел в уг­лу, за­во­ро­же­но на­блю­дая, как ста­рец мед­лен­но, слов­но вещь, ко­то­рая не име­ет це­ны, бе­рет в ру­ки ог­ром­ный книж­ный том, с ме­тал­ли­че­ски­ми за­стеж­ка­ми, и так­же бе­реж­но, слов­но на­сла­ж­да­ясь терп­ким ви­ном, от­кры­ва­ет его ко­жа­ный пе­ре­плет. И мед­лен­но, не спе­ша, он на­чи­на­ет чи­тать сло­ва, слов­но сти­хи, ко­то­рые уже со­всем не­при­выч­ны уху. Но там, в глу­би­не его серд­ца, эти зву­ки на­чи­на­ют бу­дить поч­ти за­бы­тое, стер­тое вре­ме­нем ощу­ще­ние жиз­ни. Со стра­ниц кни­ги ды­ша­ла Азия, та са­мая Азия, не­по­кор­ная, при­знаю­щая толь­ко бо­га и сво­бо­ду, толь­ко ту жизнь, в ко­то­рой нет мес­та ме­лоч­но­му рас­че­ту, где раб­ст­во и во­ля, лю­бовь и не­на­висть, спле­та­ют­ся в еди­ное це­лое, не­раз­рыв­ную цепь жиз­ни. В этом и есть по­ни­ма­ние то­го древ­не­го смыс­ла жиз­ни, ко­то­рое вло­жил бог в че­ло­ве­че­ское серд­це. И че­ло­век, все­го лишь часть божь­е­го за­мыс­ла, и ему нуж­но толь­ко ис­пол­нять ту роль, ко­то­рая пред­на­чер­та­на ему свы­ше. О дол­жен по­нять вкус люб­ви, и кро­ви, за­пах жен­щи­ны, и слез от­чая­ния. Все, без че­го жизнь, лишь зыб­кий свет лу­ны на ко­леб­лю­щих­ся реч­ных вол­нах. В этих кни­гах и бы­ла на­стоя­щая ис­то­рия Ру­си, и по­то­му так злоб­но гна­ли тех, кто пы­тал­ся, опи­ра­ясь на си­лу древ­них пи­са­ний, най­ти свою тро­пу, что в си­лах вы­вес­ти на боль­шую до­ро­гу. Ма­мо­на все­гда пы­тал­ся вой­ти в хра­мы, ис­по­ве­дуя свое пре­вос­ход­ст­во, и для то­го раз­бро­сал зо­ло­то по зем­ле. Ведь не зря на Ру­си не бы­ло зо­ло­та, и день­га­ми счи­та­лось то, что име­ло поль­зу в этой жиз­ни. Три­ж­ды до Рю­ри­ка под­ни­ма­лась и гиб­ла Русь, не же­лая под­чи­нять­ся вра­ж­деб­ным си­лам, пред­по­чи­тая рас­тво­рить­ся в Ази­ат­ских про­сто­рах. Про­хо­ди­ло вре­мя, и сно­ва по­яв­ля­лись те, кто на­чи­нал стро­ить люд­ские ду­ши, ведь что че­ло­век? Это вме­сти­ли­ще Бо­га, все­го то­го ог­ром­но­го бес­ко­неч­но­го, что есть во­круг нас.
  -- Ты ста­нешь силь­ным, си­ла не в уче­но­сти, си­ла че­ло­ве­ка в ду­хе, ко­то­рый есть в нем. Дух тот от Бо­га, и имя ему лю­бовь. Во всем, к че­му ты при­кос­нешь­ся, най­ди от­звук люб­ви. И ты при­об­ре­тешь та­кую си­лу, ко­то­рая дос­туп­на толь­ко из­бран­ным.
   Ста­рец го­во­рил так же мед­лен­но, слов­но про­дол­жал чи­тать.
  -- Не ду­май, что лю­ди шли на смерть и огонь ра­ди то­го, что­бы луч­ше есть и доль­ше спать. Это все не­дос­той­но че­ло­ве­ка. И в смер­ти есть лю­бовь. Смерть - все­го лишь про­щаль­ный по­це­луй Бо­га. И лю­ди бо­ят­ся, что не за­слу­жат этот про­щаль­ный по­це­луй. Ты бу­дешь от­ме­чен тем да­ром, ко­то­рым бы­ли от­ме­че­ны ве­ли­кие стар­цы. Этот дар да­ет­ся толь­ко муж­чи­нам, ибо муж­чи­на не­сет в се­бе си­лу ро­да, си­лу стра­ны, си­лу го­су­дар­ст­ва.
   Он сно­ва на­чи­нал чи­тать, пе­ре­во­ра­чи­вая стра­ни­цу, сло­ва слов­но осе­да­ли в этой по­лу­тем­ной ком­на­те, на­пол­няя го­ло­са­ми дав­но ушед­ших по­ко­ле­ний. И слы­ша­лись воз­гла­сы вос­хи­ще­ния гроз­ной кра­со­той при­ро­ды, по­ле­том птиц. Ра­дость по­бе­ди­те­ля в схват­ке над зве­рем, и ди­кий рев борь­бы с вра­гом, и плач по­бе­ж­ден­но­го, уми­раю­ще­го бой­ца. Как вме­стить все это, в од­ном серд­це? Как ох­ва­тить ра­зу­мом?
   Ино­гда све­ча гас­ла. В ком­на­те ста­но­ви­лось со­всем тем­но, лишь толь­ко лам­па­да мер­ца­ла кро­шеч­ной ма­лень­кой точ­кой. А Фео­до­сий про­дол­жал чи­тать, мно­гое он знал про­сто на па­мять. Иван слу­шал за­во­ро­жен­но, хо­тя мно­гие сло­ва бы­ли ему не по­нят­ны.
  -- Ты их не умом по­ни­май. Ты слу­шай их серд­цем, - ска­зал ему ста­рец.
   По­сте­пен­но, он стал смот­реть на мир дру­ги­ми гла­за­ми. И лес, и не­бо, все, что ок­ру­жа­ло его, как и лю­ди бы­ли не его, он все­го лишь часть их, и то, что ты хо­чешь за­брать се­бе, лишь жал­кая по­пыт­ка за­вое­вать лю­бовь к се­бе. Бо­га­че ста­но­вит­ся че­ло­век, тем даль­ше он от­да­ля­ет­ся от ми­ра лю­дей. И уже не­важ­но, кто ты? Тот, кто ду­ма­ет, что спо­со­бен управ­лять людь­ми, лишь те­шит се­бя глу­пой на­де­ж­дой. Во­ля че­ло­ве­ка не сли­тая с во­лей на­ро­да, лишь жал­кая стра­стиш­ка, ко­то­рая по­гу­бит ка­ж­до­го.
   В та­ких за­ня­ти­ях про­шла вся зи­ма, и ран­ней вес­ной ста­рец ска­зал:
  -- - Со­би­рай­ся в до­ро­гу, че­рез два дня уй­дешь? Ви­жу, что не спра­ши­ва­ешь, зна­чит, это, что зна­ешь, ку­да и за­чем. До­ро­га у те­бя бу­дет не ближ­няя, пой­дешь по свя­тым мес­там, толь­ко не ищи там свя­то­сти, там суе­та и тлен. Сы­на сво­его най­дешь, знаю, да пом­ни, свое все­гда не­си с со­бой. А на­ре­каю я те­бя от­ны­не Гри­го­ри­ем. И мно­гое те­бе от­кро­ет­ся, толь­ко бди, вра­гов еще боль­ше кру­гом.
  
  
   Там же, в 20 - ом го­ду.
   Ба­ня то­пи­лась по - чер­но­му. Толь­ко та­кую ба­ню и при­зна­ва­ли в ски­ту. Она стоя­ла на от­ши­бе, спе­ци­аль­но для тех, кто при­хо­дил из дру­го­го ми­ра. Со­всем не­ка­зи­стая с ви­ду, внут­ри она по­хо­ди­ла на ма­лень­кую ко­пию под­зем­но­го чис­ти­ли­ща. В не­боль­шом, по­ме­ще­нии в уг­лу, ку­чей бы­ли сло­же­ны ог­ром­ные реч­ные ва­лу­ны. В се­ре­ди­не этой ку­чи буль­кал ог­ром­ный ко­тел во­ды, а ба­ня бы­ла за­пол­не­на су­хим, го­ря­чим ду­хом, на­сто­ян­ным на та­еж­ных тра­вах. Ба­ня то­пи­лась по спе­ци­аль­но­му ус­та­ву, и лю­бой че­ло­век, ко­то­ро­го судь­ба за­но­си­ла в, скит про­хо­дил та­кое чис­ти­ли­ще.
   Вой­дя в ба­ню, пол­ков­ник опус­тил­ся на про­гре­тый пол, хва­тил го­ря­че­го воз­ду­ха, и за­шел­ся в каш­ле, спле­вы­вая на пол ош­мет­ки сли­зи. Его ох­ва­тил су­хой жар на­гре­тых, вы­сто­яв­ших­ся кам­ней. Ему ста­ло лег­че, он за­брал­ся на по­лок, и бла­жен­но рас­тя­нул­ся, ощу­щая, как те­ло при­вы­ка­ет к дав­но за­бы­той не­ге те­п­ла. Даль­няя до­ро­га из­ло­ма­ла его мо­ло­дое креп­кое те­ло, и те­перь он сно­ва при­вы­кал к че­ло­ве­че­ско­му те­п­лу. Так чув­ст­ву­ет се­бя мо­ло­дой креп­кий зверь, по­сле удач­ной охо­ты, рас­тя­нув­шись в сво­ей те­п­лой бер­ло­ге. Ему со­всем ни о чем не хо­те­лось ду­мать, весь мир с его за­бо­та­ми от­да­лил­ся от те­п­лой ба­ни, аро­ма­том трав, при­прав­лен­но­го за­па­хом ли­ст­вен­ной смо­лы. Он поч­ти ус­нул, и ко­гда от­крыл гла­за, то ре­шил, что ему снит­ся сон, та­кие сны он ви­дел толь­ко в да­ле­ком дет­ст­ве, под­ро­ст­ком в ба­ню, сквозь не­боль­шое от­вер­стие про­ни­кал свет, и в этом по­лу­мра­ке он раз­ли­чил строй­ное мо­ло­дое де­ви­чье те­ло. Со­вер­шен­но не об­ра­щая вни­ма­ния на его при­сут­ст­вие, она по­ста­ви­ла ря­дом с ним де­ре­вян­ный ушат с во­дой. От удив­ле­ния, он по­пы­тал­ся вско­чить, но де­вуш­ка жес­том по­ка­за­ла, что не на­до это­го де­лать. Он по­ви­но­вал­ся. То­гда она взя­ла в ру­ки рас­па­рен­ный ве­ник, и он ощу­тил на се­бе уда­ры го­ря­чих, рас­па­рен­ных ли­сть­ев. Пол­ков­ник оку­нул­ся в бла­жен­ст­во. Ну, что же это, он за­слу­жил та­кой встре­чи, что мо­жет быть луч­ше в этой жиз­ни? Те­п­лая дух­мя­ная ба­ня, го­ря­чий ве­ник, воз­вра­щаю­щий те­бя к жиз­ни, и жен­ское те­ло, дви­гаю­щее­ся ря­дом , слов­но к ка­ком - то ма­ги­че­ском тан­це. Бог мой, все ведь ты­ся­чу раз по­нят­но в этой жиз­ни, и нет ни­че­го до­ро­же дос­туп­ных лю­бо­му че­ло­ве­че­ских ра­до­стей. За­чем вой­на, кровь, убий­ст­ва? Мо­жет быть, толь­ко за­тем, что­бы и це­нить эти ми­ну­ты сча­стья? Он ощу­тил та­кой при­лив сил, что не мог боль­ше сдер­жи­вать свои ру­ки. Он об­хва­тил го­лое те­ло де­вуш­ки, при­влек к се­бе. Она не со­про­тив­ля­лась, слов­но бы­ла го­то­ва вы­пол­нить лю­бое его же­ла­ние. Он, поч­ти за­быв­ший, ощу­ще­ние жен­ско­го те­ла, за­сто­нал от ощу­ще­ния сча­стья и на­хлы­нув­ше­го же­ла­ния. Зве­ри­ная муж­ская си­ла вы­плес­ну­лась на­ру­жу, он уже не пом­нил се­бя. Весь мир со­шел­ся толь­ко на этом мо­ло­дом жен­ском те­ле, и все ос­таль­ное бы­ло не­важ­но для них...
   Ве­че­ром, по­мо­ло­дев­ший ду­шой и те­лом, пол­ков­ник си­дел за сто­лом вме­сте со стар­цем Фео­фа­ном за сто­лом в его свет­ли­це. На сто­ле чай, ста­рец не при­зна­вал ви­на, с этим бы­ло стро­го, а так стол был за­став­лен всем, что бы­ло вдо­воль в щед­рой тай­ге. И мя­со, и мед, ма­ло ли че­го при­ду­ма­ют смет­ли­вые рус­ские жен­щи­ны! Пи­ли чай, за­ва­рен­ный толь­ко из­вест­ным Фео­фа­ну спо­со­бом, ве­ли раз­го­вор.
  -- Ну, что пол­ков­ник, - ста­рец был в хо­ро­шем на­строе­нии, - при­каз ты вы­пол­нил, а что даль­ше де­лать - то бу­дешь?
  -- Жить! - от­ве­тил пол­ков­ник.
  -- Жить по вся­ко­му мож­но, и кош­ка жи­вет, толь­ко од­на в до­ме, в те­п­ле и хо­ле, а дру­гая на ули­це. Ты, то как пред­по­чи­та­ешь?
   Пол­ков­ник про­мол­чал, он и сам не пред­по­ла­гал, что же де­лать даль­ше?
  -- Ви­дишь ли, что но­вая власть по­ряд­ки на­ве­дет, это не­пло­хо, а то раз­мах­нул­ся рус­ский че­ло­век, нуж­но бы су­зить. Вот, сам ви­дишь, к че­му Ни­ко­ни­ан­ская ересь при­ве­ла, на са­мих ца­рей за­мах­ну­лись! Толь­ко по­пом­ни мое сло­во, но­вые ца­ри при­дут, еще не раз на­род кро­ва­вой юш­кой умо­ет­ся!
  -- Ну, - от­ве­тил пол­ков­ник, - вре­мя сей­час не то, все - та­ки два­дца­тый век, Ев­ро­па!
  -- Ты, ведь, не мень­ше ме­ня жизнь зна­ешь, че­ло­век ка­ким был, та­ким и ос­тал­ся. Ес­ли он сам се­бя не ус­ми­рит, то ни­кто это­го сде­лать не смо­жет.
   Ста­рец от­хлеб­нул чай, за­ду­мал­ся. Где - то да­ле­ко ос­тал­ся Пе­тер­бург, Мо­ск­ва, как там сей­час?
  -- - Ты же сам ви­дишь, это толь­ко для ду­ра­ков ре­во­лю­ции и пе­ре­во­ро­ты, а ведь это цепь еди­ная, толь­ко для ка­ж­до­го слу­чая свое объ­яс­не­ние уче­ные лю­ди ищут. А ес­ли, за­быть че­му нас с то­бой в уни­вер­си­те­тах учи­ли? Ты рус­ско­го че­ло­ве­ка вбли­зи ви­дел, да и нем­ца или ав­ст­рия­ка. Ну, что у них там? Од­но и то­же, что и три­ста лет на­зад, и ты­ся­чу. Ку­ча дерь­ма и кос­тей. Они по тем же за­ко­нам жи­вут, а за­кон один, ты ум­ри се­го­дня, а я зав­тра. Вот и весь за­кон, и ни­че­го ты с этим не сде­ла­ешь!
  -- А за­чем все это, вот ты мне ска­жи, ну пе­ре­стре­ля­ли столь­ко на­ро­ду, пе­ре­му­чи­ли, а итог ка­кой?
  -- А итог та­кой, как толь­ко на­род по ве­ре раз­де­ли­ли, так на Русь по­ги­бель и по­шла. Кто сей­час ту Русь пом­нит? Ее и на­зы­вать Ру­сью ста­ли. А ведь преж­ние ца­ри без на­ро­да не пра­ви­ли, а по­том боя­ре да ближ­ние и ста­ли этот по­жар раз­ду­вать, а ведь они кто? Та­та­ры да ино­вер­цы, все в Ев­ро­пу стре­ми­лись, вот Ев­ро­па нам и от­пла­ти­ла, Сна­ча­ла На­по­ле­о­ном, а за­тем Виль­гель­мом. Те­перь, всем по­нят­но, что нам ждать от Ев­ро­пы, од­но го­ре.
  -- И что же?
   А те­перь луч­шее вре­мя все на свое ме­сто по­ста­вить, на­род и го­су­дар­ст­во вер­нуть, хоть и не ско­ро это слу­чит­ся, да и кро­вуш­ки мно­го про­лить при­дет­ся, толь­ко го­ре­вать не на­до пол­ков­ник, вспом­нят те­бя еще де­ти. Сколь­ко на Ру­си ум­ных не уби­ва­ют, они все рав­но ро­ж­да­ют­ся, за­кон та­кой. К ве­че­ру за­вью­жи­ло, за­кру­ти­ло сы­рым сне­гом по­след­няя зим­няя вью­га. От­ку­да с гор на­ле­тел те­п­лый ве­тер, хло­пья мок­ро­го сне­га ров­ной пе­ле­ной ло­жи­лись на де­ре­вья, кры­ши изб. Но всем бы­ло по­нят­но, что ско­ро, со­всем ско­ро, все уй­дет, по­бе­гут ру­чьи, и все из­ме­нит­ся. В та­кую ночь при­ска­кал на при­иск, на за­мо­рен­ной ло­ша­ди не­вы­со­кий плот­ный му­жик, без­бо­ро­дый, в ко­рот­ком по­лу­шуб­ке. По ви­ду, учи­тель, или чи­нов­ник сред­ней ру­ки, ко­то­рых в Си­би­ри не очень - то жа­ло­ва­ли. Он бро­сил по­во­дья, и бы­ст­ро, уве­рен­но, бы­вал здесь не раз, про­ша­гал в ке­лью к стар­цу. Тот его ждал. Они об­ня­лись. Гость ски­нул по­лу­шу­бок, ос­тал­ся в доб­рот­ном офи­цер­ском френ­че, снял про­мок­шие са­по­ги. Ми­нут пять в ком­на­те стоя­ла пол­ная ти­ши­на, гость и хо­зя­ин мо­ли­лись пе­ред об­раз­ами. За­тем про­шли в тра­пез­ную, и мол­ча при­ня­лись за ку­ша­нье. И здесь не бы­ло раз­го­во­ра, слов­но ка­ж­дый ду­мал о сво­ем де­ле, го­то­вясь к пред­стоя­ще­му раз­го­во­ру. За­кон­чив, не то­ро­пясь, тра­пе­зу, пе­ре­кре­сти­лись, и до­ж­дав­шись, ко­гда убе­рут со сто­ла, при­ня­лись за чай. Не­смот­ря на ус­та­лость от не­лег­ко­го пу­ти, гость не стал от­кла­ды­вать раз­го­вор, ви­ди­мо де­ла тре­бо­вал его об­рат­но.
  -- Ну, вот Пла­тон, ви­дим­ся, на­вер­ное, в по­след­ний раз, так уж судь­ба рас­по­ря­ди­лась, тут не по­прешь.
  -- Что, так все пло­хо, Сер­гий.
   Он так и на­звал его Сер­ги­ем.
  -- - И ни хо­ро­шо, и ни пло­хо, да сам зна­ешь, все в ру­це божь­ей! - И что те­перь? - спро­сил Пла­тон.
  -- А те­перь на Ру­си и на­чи­на­ет­ся са­мое ин­те­рес­ное.
  -- И что же?
  -- Три­ста лет на Ру­си пра­ви­ли все, кро­ме рус­ских. Ты, ис­то­рию не ху­же ме­ня зна­ешь, вот и по­су­ди, сам пой­мешь. В сем­на­дца­том по­ста­ви­ли точ­ку в ди­на­стии, те­перь нуж­но на ис­тин­ный путь го­су­дар­ст­во на­пра­вить.
  -- По­до­ж­ди, ис­тин­ный путь, он в кни­гах про­пи­сан, да толь­ко не уга­да­ешь, как это все вы­гля­деть долж­но. Ты сам по­су­ди, сна­ча­ла та­та­ры три­ста лет по Ру­си шас­та­ли, кровь про­ли­ва­ли, да, сла­ва бо­гу, ко­рен­ную Русь от­стоя­ли. За­тем ре­ши­ли ве­ру из­вес­ти, ведь что уду­ма­ли? И язык наш мо­с­ков­ский по­ме­ня­ли, и кни­ги, пра­во­слав­ные, где вся на­ша ис­то­рия про­пи­са­на, по­жгли, а по­том и со­всем та­тар на трон по­са­дить ре­ши­лись. Так ведь это же до бес­ко­неч­но­сти длит­ся, ведь нас ско­ро всех по­ре­шат!
  -- Ох, мно­го еще кро­ви проль­ет­ся, по­ка на­род пой­мет, что не де­ло от сво­ей ве­ры чу­жим умом жить. Чу­жой ку­сок ни­ко­гда слад­ким не бу­дет. А раз преж­ней ди­на­стии нет, то нуж­но но­вую стро­ить, а это то­же не­про­сто, да не да­дут, вот так сра­зу, ты вот что сде­лай, та за то пе­ред Бо­гом толь­ко и от­ве­тишь!
   Они дол­го еще бе­се­до­ва­ли. Све­ча до­го­ра­ла не раз, ее при­хо­ди­лось ме­нять. И лишь к ут­ру, ко­гда в уз­кое окон­це ста­ли про­би­вать­ся лу­чи солн­ца, ра­зо­шлись, ка­ж­дый, ду­мая о чем - то о сво­ем.
   Про­шло не­сколь­ко дней по­коя и от­ды­ха. Уже­ли не бы­ло то­го гру­за, ко­то­рый за­став­лял ка­ж­до­го вы­кла­ды­вать­ся? И мно­гие уже строи­ли ка­кие - то пла­ны на бу­ду­щее. Где эта вой­на, да она и не­веч­ная, ко­гда - ни будь да и на­до­ест лю­дям кровь про­ли­вать. На­сту­пит вре­мя, власть оду­ма­ет­ся, и сно­ва за­жи­вем. Да толь­ко при­нес го­нец вес­точ­ку из да­ле­ко­го го­ро­да от ста­рин­ных дру­зей. И за­пер­ся ста­рец в сво­ей ке­лье, про­гнал всех, да­же лю­би­мую дочь не хо­тел ви­деть. Со мно­гим он в жиз­ни стал­ки­вал­ся, с та­ким, о чем дру­гим и по­ду­мать страш­но, а как на та­кое ре­шить­ся не знал, да­же слов та­ких че­ло­век не при­ду­мал. Да есть сло­во, нуж­но. Что жизнь че­ло­ве­че­ская, се­кун­да, а ведь до­ро­гая эта се­кун­да, вся жизнь че­ло­ве­че­ская на се­кун­ды по­де­ле­на, а от­нять у че­ло­ве­ка нуж­но од­ну се­кун­ду, да вот толь­ко бог име­ет эту се­кун­ду от­нять. А у ос­таль­ных та­ко­го пра­ва нет, все это от лу­ка­во­го, от че­ло­ве­че­ской сла­бо­сти. И пла­кал ста­рец пе­ред древ­ни­ми ико­на­ми, пом­нив­ши­ми на­ше­ст­вие та­тар, и Пу­га­ча. Зна­чит, но­вая сму­та при­шла, сколь­ко она про­дол­жать­ся бу­дет? И ук­ре­пил его в си­лах Гос­подь, и упал он обес­си­лен­ный пе­ред его ли­ком, и вы­шел из ке­льи, со свет­лым ли­цом. Толь­ко ближ­ние за­ме­ти­ли: слов­но снег упал на его цве­та во­ронь­е­го кры­ла во­ло­сы.
   А пол­ков­ник все не мог за­быть той не­за­бы­вае­мой встре­чи в жар­кой ба­не, все ду­мал, кто она, толь­ко спро­сить не ре­шал­ся, до­га­ды­вал­ся, что бы ни про­ис­хо­ди­ло в ски­ту, луч­ше мол­чать? Нуж­но, оно са­мо про­явит­ся.
   А вес­на при­бли­жа­лась со­глас­но веч­но­му за­ко­ну, над ко­то­рым ни­кто не вла­стен. Сол­неч­ные лу­чи уже иг­ра­ли на об­нов­лен­ной хвое, по­яв­ля­лись пер­вые роб­кие со­суль­ки. С вер­ховь­ев гор до­ле­та­ли по­ры­вы те­п­ло­го вет­ра, на­пол­няя кровь люд­скую кровь хмель­ной си­лой. И до­ж­дал­ся пол­ков­ник.
   На ноч­лег ему от­ве­ли зем­лян­ку чис­тую те­п­лую зем­лян­ку, под боль­шим де­ре­вом. В ней бы­ла сло­же­на не­боль­шая пе­чур­ка, топ­чан был за­сте­лен до­мо­тка­ным ков­ром. И слов­но чув­ст­вуя, пол­ков­ник от­ка­зал­ся от ор­ди­нар­ца, от­пра­вив его к дру­гим ка­за­кам с при­ка­зом от­дох­нуть.
   И по­тек­ли но­чи ожи­да­ния, и как не бы­ва­ло до­рож­ной ус­та­ло­сти, сно­ва как в го­ды юно­сти то­ми­ла пол­ков­ни­ка не­уто­лен­ная жа­ж­да лю­бить. Он уже от­ча­ял­ся, ре­шив, что это сон, про­сто, так не бы­ва­ет, что нуж­но сми­рит­ся. Но од­на­ж­ды но­чью ти­хо­неч­ко скрип­ну­ла на­вес­ная дверь, и при лун­ном све­те, он сно­ва уви­дел ее.
   Он по­пы­тал­ся под­нять­ся, за­жечь са­мо­дель­ную све­чу, сто­яв­шую в из­го­ло­вье.
  -- Не на­до, - по­про­си­ла она, - не на­до жгать!
   Она так и ска­за­ла "жгать"
   Пол­ков­ник по­ви­но­вал­ся, он мол­ча ле­жал на по­сте­ли, весь за­хва­чен­ный, про­сы­паю­щим­ся же­ла­ни­ем. Он ощу­тил неж­ное при­кос­но­ве­ние ее те­ла, и дол­гий, для­щий­ся веч­ность по­це­луй на сво­их гу­бах. Ночь люб­ви рас­пах­ну­ла свои кры­лья здесь, в убо­гой зем­лян­ке, сре­ди про­мерз­шей тай­ги. Да для люб­ви нет раз­ни­цы, для нее, что чер­тог цар­ский, что ла­чу­га, она не вы­би­ра­ет.
   На­ут­ро ста­рец ска­зал пол­ков­ни­ку, по­гла­жи­вая бо­ро­ду:
  -- Нуж­но ук­рыть на­деж­но груз, не здесь же ему на­хо­дить­ся, скро­ем и ох­ра­ну при­ста­вим, из тво­их ор­лов!
  -- А ку­да пря­тать бу­дем?
  -- Спря­чем так, что ни­кто ни­ко­гда без на­шей от­ме­ти­ны не най­дет. Ору­жия не бе­ри­те, тут не­да­ле­ко, зав­тра, с бла­го­слов­ле­ния Гос­под­ня, все и сде­ла­ем!
  -- Что же он по­се­дел так силь­но? - от­ме­тил пол­ков­ник, - или я че­го не дос­мот­рел?
   Но­чью она сно­ва при­шла к не­му. За все вре­мя, что они про­во­ди­ли вме­сте, они поч­ти не раз­го­ва­ри­ва­ли , она не ска­за­ла, как ее зо­вут, и не спра­ши­ва­ла, его име­ни. Кро­ме сто­нов люб­ви, он поч­ти не слы­шал ее го­ло­са, и по­рой ду­мал, что это все­го лишь пре­крас­ный сон, на­ва­ж­де­ние, по­слан­ное ему свы­ше. Но се­го­дня, ко­гда ее про­щаль­ный по­це­луй за­стыл на его гу­бах, она ска­за­ла, силь­но уди­вив его:
  -- - Смот­ри, отец что - то за­ду­мал, ка­кой день ма­ет­ся.
   И вы­бе­жа­ла из зем­лян­ки, рас­тво­рив­шись в чер­ниль­ном цве­те но­чи.
  -- Что же за­ду­мал, ста­рец? Да и что та­кое он мог за­ду­мать? - сон­ная мысль ус­ну­ла вме­сте с пол­ков­ни­ком, и рас­тво­ри­лась сре­ди про­чих, не ос­та­вив сле­да.
  
   Обоз рас­тя­нул­ся , уг­луб­ля­ясь в тай­гу. Не­сколь­ко дней го­то­ви­ли подъ­езд, про­тап­ты­вая мес­та там, где ло­ша­ди мог­ли не прой­ти сво­ей по­кла­жей. На­ко­нец все бы­ло го­то­во, и се­го­дня с ут­ра обоз из не­сколь­ких ло­ша­дей по­ки­нул скит. Ста­рец рас­по­ря­дил­ся от­пра­вить­ся в до­ро­гу всем при­быв­шим ка­за­кам, по­сколь­ку ра­бо­та пред­стоя­ла тя­же­лая, да и не хо­тел при­вле­кать к ра­бо­те оби­та­те­лей ски­та. Толь­ко ста­рец и по­ехал с обо­зом, при­ка­зав при­го­то­вить всем со­сно­вые фа­ке­лы, об­ма­зан­ные смо­лой. Пол­ков­ник во всем до­ве­рил­ся стар­цу, те­перь он всем за­ви­сел от не­го. Вы­еха­ли под ут­ро, в ски­ту шла за­ут­ре­ня, и по­то­му бы­ло со­всем пус­то, хо­тя и рань­ше поч­ти ни­кто не по­па­дал­ся на гла­за. И уже на вы­ез­де, ко­гда обоз рас­тя­нул­ся по уз­кой до­ро­ге, пол­ков­ник за­ме­тил оди­но­кую, во всем чер­ном жен­скую фи­гу­ру. И тут ему вспом­ни­лось пре­ду­пре­ж­де­ние:
  -- Что - то за­ду­мал!
   Но бы­ло позд­но, од­на­ко во всей фи­гу­ре, стоя­щей на крыль­це по­чу­ди­лось что - то зло­ве­щее.
   Путь ока­зал­ся со­всем не­близ­ким, про­еха­ли рас­чи­щен­ный путь, даль­ше поч­ти во­ло­ком по­та­щи­ли ло­ша­дей вслед за стар­цем. И сно­ва, чем боль­ше уг­луб­ля­лись в глу­би­ну ут­рен­ней тай­ги, тем яв­ст­вен­нее слы­ша­ли шум па­даю­щей во­ды. На­ко­нец, ло­ша­ди окон­ча­тель­но вста­ли, уто­нув в сне­гу. А ста­рец упор­но шел впе­ред. И вот чу­до! Пря­мо пе­ред ни­ми ус­туп во­до­па­да, свер­ху до ни­за ог­ром­ная ле­дя­ная глы­ба, а внут­ри бу­шу­ет, кло­ко­чет вод­ный по­ток. В лу­чах вос­хо­дя­ще­го солн­ца, глы­ба иг­ра­ла, слов­но впи­ты­вая крас­ки не­ба. Ста­рец про­шел еще не­мно­го, и все уви­де­ли в ска­ле не­боль­шой, в рост че­ло­ве­ка вход. Вой­дя внутрь, с по­до­жжен­ны­ми фа­ке­ла­ми, все уви­де­ли, что там внут­ри на­чи­на­ет­ся ог­ром­ное под­зем­ное озе­ро, вдоль вод­ной гла­ди ко­то­ро­го, тя­ну­лась тро­пин­ка, ухо­дя­щая ку­да - то в глубь пе­ще­ры. Со стен и по­тол­ка пе­ще­ры сви­са­ли ог­ром­ные со­суль­ки, об­ра­зуя при­чуд­ли­вое кру­же­во ка­мен­ной вя­зи. Ка­за­ки за­ча­ро­ван­ные, ни­ко­гда не­ви­дан­ной ими кра­со­той, обо­зре­ва­ли под­зем­ное цар­ст­во, ос­то­рож­но сту­пая по под­зе­ме­лью. Под са­мым по­тол­ком под­зе­ме­лья шур­ша­ли крыль­я­ми не­ви­ди­мые пти­цы. А вда­ли чер­не­ла не­на­сыт­ная ут­ро­ба без­дон­ная пе­ще­ра.
   В сте­не под­зе­ме­лья на­шлась боль­шая ни­ша, ку­да при­ня­лись стас­ки­вать ящи­ки с дра­го­цен­ным гру­зом. Ра­бо­та бы­ла очень тя­же­лой, ме­шал глу­бо­кий снег, при­хо­ди­лось по од­но­му про­хо­дить в уз­ком про­хо­де, од­на­ко все по­ни­ма­ли, кон­ча­ет­ся их не­лег­кая служ­ба. Еще не­мно­го, они мо­гут по­ки­нуть скит, и мо­жет быть, ско­ро вер­нут­ся к сво­им семь­ям. На­ко­нец, вне­сли по­след­ний ящик, при­ня­лись при све­те фа­ке­лов ак­ку­рат­но ук­ла­ды­вать зо­ло­то, будь оно три­ж­ды не­лад­но. И ни­кто не за­ме­тил, как не­слыш­но вы­шел из пе­ще­ры ста­рец, пе­ре­кре­стил­ся, и дер­нул за ве­рев­ку, спря­тан­ную в кус­тах.
   В сле­дую­щую ми­ну­ту раз­дал­ся не­гром­кий взрыв, и ог­ром­ная мас­са кам­ней рух­ну­ла со ска­лы вниз, в се­кун­ду за­му­ро­вав уз­кий про­ход в пе­ще­ру. Лю­ди за­сты­ли в ос­тол­бе­не­нии, по­ра­жен­ные слу­чив­шим­ся, Ни­кто не мог по­ве­рить, что слу­чи­лось са­мое страш­ное, что мо­жет слу­чить­ся, они за­жи­во по­гре­бе­ны под тол­щей кам­ней и про­мерз­шей зем­ли. Не ве­ря еще в слу­чив­шее­ся, лю­ди ,тол­ка­ясь, па­дая, бро­си­лись ту­да, где све­тил днев­ным све­том вход в пе­ще­ру. Их встре­ти­ла гру­да ва­лу­нов, и ста­ло по­нят­но, что солн­це от­ны­не по­мерк­ло для них, что их дом здесь, ко­то­рый ско­ро пре­вра­тит­ся в брат­скую мо­ги­лу. Они ме­та­лись по под­зе­ме­лью, в бес­силь­ной яро­сти про­кли­ная все. Зо­ло­то, это не­на­ви­ст­ное зо­ло­то! Сей­час, под зем­лей, пе­ред ли­цом не­из­беж­ной смер­ти, мно­гие те­ря­ли ра­зум, пла­ка­ли и мо­ли­лись, со стра­хом ожи­дая той не­из­беж­ной ми­ну­ты, ко­гда по­гас­нет по­след­ний до­го­рев­ший фа­кел.
   По­ка все ме­та­лись по под­зем­ной мо­ги­ле, пол­ков­ник си­дел, со­вер­шен­но обес­си­лен­ный, на под­вер­нув­шем­ся кам­не, и ту­по на­блю­дал, как ме­чут­ся бли­ки фа­ке­лов по сте­нам пе­ще­ры. Ка­за­лось, это бы­ло не ним, как в не­мом си­не­ма­то­гра­фе, ко­то­рый он как - то уви­дел в го­ро­де. Лю­ди так­же бе­га­ли, бес­смыс­лен­но тол­ка­лись, ма­ха­ли ру­ка­ми. Ведь его пре­ду­пре­ж­да­ла его бе­зы­мян­ная воз­люб­лен­ная о пред­стоя­щей бе­де, а он при­дал то­му ни­ка­ко­го зна­че­ния. Вот и по­пла­тил­ся за свою бес­печ­ность. Здесь они ум­рут, вер­ные стра­жи, на гру­дах зо­ло­та, ко­то­рое они са­ми при­вез­ли, свои­ми ру­ка­ми со­ору­ди­ли се­бе брат­скую мо­ги­лу. Ви­ди­мо, ве­ли­кую си­лу име­ет тот кол­дун, на­ло­жив­ший та­кой страш­ный за­прет. Он при­сло­нил­ся к хо­лод­ной ка­мен­ной сте­не, и впал в за­бы­тье.
   За 25 лет до это­го, по - мо­ему Мо­ск­ва.
   Ко­ли­на квар­ти­ра пред­став­ля­ла со­бой смесь жи­лой ком­на­ты и биб­лио­те­ки. Кни­ги бы­ли вез­де, в шка­фах, на пол­ках, на по­до­кон­ни­ках, на ди­ва­не, пач­кой ле­жа­ли на обе­ден­ном сто­ли­ке. Книг бы­ло мно­го на не­мец­ком, фран­цуз­ском, язы­ках. Но Ни­ко­лай чи­тал их ка­ж­дый день по од­ной, это бы­ло у не­го же­лез­ное пра­ви­ло, и по­то­му для всех сво­их зна­ко­мых он был как Буд­да. Он знал все, и со­мне­ний ни­ка­ких не ис­пы­ты­вал. Не­вы­со­ко­го рос­та, плот­ный, он про­сто жил, пре­крас­но зная, что жизнь су­ще­ст­ву­ет для то­го, что­бы жить.
  -- И глав­ное, - го­во­рил он, взвол­но­ван­но­му Пла­то­ну, - что­бы ты не му­чил­ся, знай, жизнь су­ще­ст­ву­ет толь­ко для те­бя. Как толь­ко те­бя не ста­нет, не ста­нет и всей все­лен­ной. Воз­раст че­ло­ве­ка, это то, что лю­ди са­ми при­ду­ма­ли, для че­ло­ве­ка, ка­ж­дый день един­ст­вен­ный в его жиз­ни, да­же не день, ка­ж­дая се­кун­да и те­ря­ет че­ло­век все­го лишь се­кун­ду. Вот ты мо­жешь по­да­рить мне се­кун­ду. Вот из - за этой се­кун­ды и весь сыр - бор!
   Он про­шел­ся по ком­на­те, мо­ло­дой, под­тя­ну­тый, в эле­гант­но си­дя­щем кос­тю­ме, на­чал пе­ре­би­рать кни­ги. Он умел убе­ж­дать, и чув­ст­во­ва­лось, что в сло­ва он вкла­ды­ва­ет свои соб­ст­вен­ные рас­су­ж­де­ния, свою си­лу.
  -- - Вот по­смот­ри, все рас­су­ж­де­ния ев­ро­пей­цев, это тру­сость пе­ред ли­цом не­из­беж­ной смер­ти, все ищут бес­смер­тия, да не зна­ют, как най­ти. Зо­ло­то, власть не да­ют бес­смер­тия, по­то­му ста­руш­ка Ев­ро­па ре­ши­ла уда­рить­ся в про­гресс, что­бы най­ти элик­сир, спо­соб­ный дать веч­ную мо­ло­дость. Но по­сколь­ку та­ко­го элик­си­ра нет, то боль­шин­ст­во счи­та­ет, что по­ка у не­го есть воз­мож­ность иметь жен­щи­ну, он мо­лод. А власть, это вы­ше жен­щи­ны, это на­сла­ж­де­ние, по­сы­лать дру­го­го че­ло­ве­ка на смерть, то есть рас­по­ря­жать­ся тем, чем мо­жет рас­по­ря­жать­ся толь­ко из­бран­ный. Кем из­бран­ный? Да, брось­те, Пла­тон, та­ки­ми же ис­пу­ган­ны­ми, жал­ки­ми людь­ми, и тут вы пра­вы, бес­смер­тие толь­ко в сло­ве.
   Он по­до­шел к стоп­ке книг, и не гля­дя стал от­кры­вать и бро­сать на пол.
  -- Пла­тон, об­ра­ти­те вни­ма­ние, лю­ди все вре­мя пи­шут о люб­ви, но для боль­шин­ст­ва лю­бовь, свя­за­на толь­ко, со сло­вом иметь, а где име­ешь, там и пла­тишь, так что все на­ше не­сча­стье про­ис­те­ка­ет от не­уме­ния лю­бить. Кто бы на­шел фор­му­лу люб­ви? К стра­не, лю­дям, жен­щи­нам, вся­ким пол­зу­чим га­дам? Мо­жет вы Пла­тон най­де­те это вол­шеб­ное пи­тье?
  -- Я толь­ко хо­чу спро­сить, а за­чем то­гда че­ло­век? Рус­ский че­ло­век?
  -- А это, Пла­тон за­гад­ка, и раз­га­дать ее не­воз­мож­но. Ее раз­га­ды­ва­ли и та­та­ры и нем­цы, и по­ля­ки, и нем­цы, тай­ну его унес­ли при рас­ко­ле. Ты ду­ма­ешь, власть в Рос­сии в цар­ской по­сте­ли? Как бы не так! По­то­му и страш­на всем Рос­сия, что ни­кто и ни­ко­гда не уви­дит эту на­стоя­щую рус­скую ду­шу. Она там, в ле­сах и бо­ло­тах, в ски­тах, где раз в год от­кры­ва­ют­ся во­ро­та, что­бы стар­цы мог­ли вый­ти, и обой­ти свои ке­льи. А то, что здесь в го­ро­дах про­ис­хо­дит, так то, что лю­ди лишь унич­то­жа­ют друг дру­га, ос­во­бо­ж­дая ме­сто для иных.
   Пла­тон по­спе­шил уй­ти, да Ни­ко­лай силь­но не за­дер­жи­вал, долж­на бы­ла прий­ти да­ма, как он изящ­но вы­ра­зил­ся, " для ме­ди­цин­ских опы­тов".
   Го­род встре­тил ноч­ной про­хла­дой, пус­тын­ны­ми ули­ца­ми, кое - где го­ре­ли фо­на­ри, ма­ло ис­прав­ляя ноч­ные су­мер­ки. Он шел, по­гру­жен­ный в свои мыс­ли, и стран­но, сло­ва Ни­ко­лая вы­зы­ва­ли в нем от­вра­ще­ние, он ни­как не мог со­гла­сить­ся с тем, что дол­жен уме­реть, и дер­жать­ся в этом ми­ре он дол­жен все­го на все­го за эту ма­лень­кую пес­чин­ку, имя ко­то­рой се­кун­да. Не­у­же­ли, все так про­сто, и нет ни­че­го, что име­ет в этой жиз­ни дру­гое из­ме­ре­ние сча­стья кро­ме, зо­ло­та и вла­сти?
   В пе­ре­ул­ке он столк­нул­ся со стран­ной фи­гу­рой, за­вер­ну­тый в ка­кой - то не­по­нят­ный плащ. Он уже бы­ло про­шел ми­мо, но не­зна­ко­мец по­вер­нул­ся и стал до­го­нять его. Пла­тон при­ба­вил ша­гу, он был не­роб­ко­го де­сят­ка, од­на­ко че­ло­век дог­нал его и ска­зал:
  -- - Не спе­ши­те, Пла­тон Ни­ко­лае­вич, я к вам с прось­бой.
   Он го­во­рил, как го­во­рят гра­мот­ные лю­ди, при­вык­шие к пись­му и чте­нию. Пла­тон, удив­лен­ный ус­лы­шан­ным, ос­та­но­вил­ся.
  -- - Здесь не­да­ле­ко, прой­дем­те со мной, с ва­ми хо­тят по­бе­се­до­вать.
   Он за­мер в ожи­да­нии. Ни ли­ца, ни фи­гу­ры точ­но уви­деть бы­ло нель­зя. Пла­тон кив­нул. Че­рез ми­ну­ту он шел сле­дом за не­зна­ком­цем, удив­ля­ясь сво­ему лег­ко­мыс­лию.
   На Пят­ниц­кой они свер­ну­ли под ар­ку, во­шли во двор, под­ня­лись на ка­кое - то при­стро­ен­ное крыль­цо. Про­вод­ник по­сту­чал в дверь, яв­но ус­лов­ным зна­ком.
  -- - Вой­ди­те, - ус­лы­ша­ли они чей - то го­лос, не за­пер­то!
   От­во­ри­лась дверь, и они ста­ли спус­кать­ся в по­лу­тем­ную пасть под­ва­ла.
   Пла­тон спус­тил­ся вслед за спут­ни­ком. И вдруг ока­зал­ся в пол­ной тем­но­те, ни­че­го не ви­дя. Он ос­та­но­вил­ся в рас­те­рян­но­сти, не зная, что пред­при­нять. Ему хо­те­лось уже по­во­ро­тить, но по­нял, что со­всем по­те­рял ощу­ще­ние про­стран­ст­ва и вре­ме­ни. Об­рат­ной до­ро­ги в та­кой тем­но­те ему не най­ти. И тут он за­ме­тил, как в тем­но­те ста­ли по­яв­лять­ся ма­лень­кие тем­ные огонь­ки, они ста­ли вы­ри­со­вы­вать уз­кую до­рож­ку, и ему ни­че­го не ос­та­лось де­лать , как дви­гать­ся по этой до­рож­ке. Он шел, вды­хая плот­ный те­п­лый воз­дух, но не слы­шал соб­ст­вен­ных ша­гов, они слов­но уто­па­ли в мяг­ком пу­ши­стом ков­ре. Ид­ти при­шлось до­воль­но дол­го, пре­ж­де чем он ус­лы­шал шум го­ло­сов, впе­ре­ди за­брез­жил свет, а по­том свет яр­ко вспых­нул, слов­но сто солнц за­жглись ра­зом, и Пла­тон ос­та­но­вил­ся по­ра­жен­ный уви­ден­ным.
   В ог­ром­ном за­ле, ко­то­рый, ка­за­лось, не имел ни кон­ца, ни края, слов­но са­мо не­бо ви­се­ло в этом за­ле. В за­ле бы­ло пол­но на­ро­ду, го­раз­до боль­ше , чем на ба­лу у им­пе­ра­то­ра, на ко­то­ром ему при­хо­ди­лось при­сут­ст­во­вать. Ве­ли­ко­ле­пие кос­тю­мов и бо­гат­ст­во ук­ра­ше­ний по­ра­зи­ло его. Он ви­дел здесь ди­ко­вин­ные мун­ди­ры и пла­тья, обувь, ко­то­рую уже дав­но ни­кто не но­сил, па­ри­ки, в ко­то­рых ви­се­ли гроз­дья брил­ли­ан­тов, по­зу­мен­ты из чис­то­го зо­ло­та. От­ку­да - то свер­ху ли­лась ди­ко­вин­ная му­зы­ка, плав­ная и за­ду­шев­ная, она слов­но, под­хва­чен­ная бу­рей, уно­си­лась в бес­ко­неч­ное про­стран­ст­во. И то­гда все на­чи­на­ли кру­жить­ся в такт бе­ше­ной му­зы­ке. Пла­тон вер­тел го­ло­вой, в рас­че­те уви­деть зна­ко­мо­го, но стран­ное де­ло, у всех ря­же­ных на ли­цах оди­на­ко­вые бе­лые мас­ки, и весь этот вер­теп, ни на ми­ну­ту не ос­та­нав­ли­ва­ет­ся. И вдруг му­зы­ка смол­ка­ет, рез­ко, слов­но по ма­но­ве­нию вол­шеб­ной па­лоч­ки, тол­па за­мер­ла, го­лос из­да­ле­ка объ­яв­ля­ет, раз­ме­рен­но и чет­ко:
  -- Да­мы и гос­по­да! Пе­ред ва­ми Князь Пла­тон!
   Все кла­ня­ют­ся, низ­ко в по­яс, а по­том му­зы­ка взры­ва­ет­ся на­гро­мо­ж­де­ни­ем зву­ков, и сно­ва в су­ма­сшед­шем рит­ме взле­та­ют но­ги, и ко­лы­шут­ся пле­чи тан­цую­щих ка­ва­ле­ров и дам.
  -- Ах, князь Пла­тон, - слы­шит он со всех сто­рон, - иди­те к нам, князь Пла­тон!
   Он под­хо­дит к тол­пе тан­цую­щих, про­тя­ги­ва­ет ру­ку, и его тут же под­хва­ты­ва­ет бе­ше­ный вихрь тан­ца. И он уже го­тов тан­це­вать, хло­пать в ла­до­ши, но что это? От тол­пы ве­ет ле­дя­ным хо­ло­дом, слов­но все они на­чи­не­ны льдом. Сно­ва смол­ка­ет му­зы­ка, тол­па рас­сту­па­ет­ся, слов­но бе­ре­га ре­ки, об­на­жа­ет­ся алая до­рож­ка, на ко­то­рой ока­зы­ва­ет­ся толь­ко он один, Князь Пла­тон.
   Не­ви­ди­мая си­ла ве­дет его по этой до­рож­ке, а все кла­ня­ют­ся в по­яс, га­лант­но, а он все идет, и уже под­ни­ма­ет­ся по ог­ром­ной ле­ст­ни­це, все вы­ше и вы­ше. А пе­ред ним, за­бран­ный гор­но­ста­ем трон, а на тро­не рос­кош­ная, со­всем на­гая да­ма. Толь­ко вид у нее со­всем скуч­ный, слов­но ты­ся­чу лет эта да­ма не ви­де­ла ни­че­го хо­ро­ше­го. И вот вста­ет эта да­ма, при­гла­ша­ет Пла­то­на, сесть ря­дом с ней на тро­не, и он са­дит­ся князь, и слов­но ока­зы­ва­ет­ся внут­ри этой да­мы. И что это?
   Слов­но все враз ме­ня­ет­ся, вме­сто рос­кош­ных ка­ва­ле­ров, и дам, ху­дые ске­ле­ты, ко­то­рые кор­чат­ся в страш­ной су­до­ро­ге, а внут­ри этих ске­ле­тов пус­то­та, и ни­че­го боль­ше нет.
  -- Вот, ви­дишь, Пла­то­ша, - скуч­ным го­ло­сом го­во­рит да­ма, - вот это все те, кто до­би­вал­ся ме­ня, ря­ди­лись в на­ряд­ные оде­ж­ды, толь­ко ви­дишь, скуч­но с ни­ми, все они на од­но ли­цо!
  -- А по­че­му? - спра­ши­ва­ет Пла­тон.
  -- А нет у них лиц, ведь у вла­сти нет ли­ца, да и за­чем им ли­ца? Вла­сти бог ли­ца не дал! Ты, ви­дишь, у ме­ня нет ни те­ла, ни ли­ца, ни вку­са, ни за­па­ха.
  -- А что же есть?
  -- Да, по­смот­ри, Пла­то­ша, вни­ма­тель­но, и уви­дишь, что все это по­ро­ки че­ло­ве­че­ские, вот они и ря­дят­ся в оде­ж­ды, и по­то­му знай, что са­мое страш­ное для вла­сти, доб­ро­де­те­ли, а не по­ро­ки.
   И вдруг под­ни­ма­ет­ся страш­ный шум, все ис­че­за­ет, и пе­ред тро­ном со­вер­шен­ная пус­то­та, а по­сре­ди за­ла со­всем ма­лень­кий пла­чу­щий ре­бе­нок. Пла­тон вста­ет, под­хо­дит к ре­бен­ку, на­кло­ня­ет­ся, а ре­бе­нок со­всем го­лый, и без­звуч­но пла­чет крас­ны­ми сле­за­ми...
   Скит Та­ят­ский, про­шлое
   С то­го дня ста­рец поч­ти не спал, мо­лил­ся, не за­жи­гая све­чей, шеп­ча мо­лит­вы, или обес­си­лев, па­дал пе­ред ико­на­ми, поч­ти в бес­па­мят­ст­ве. Нет, он не про­сил про­ще­ния для се­бя, он про­сил спа­се­ния, для тех, кто то­мил­ся в хо­лод­ной под­зем­ной мо­ги­ле. Он про­сил за свою дочь, для все­го су­ще­го на зем­ле. Он знал, что дол­жен уй­ти, но что­бы не на­прас­но бы­ли те жерт­вы, он дол­жен со­вер­шить еще од­но, по люд­ским мер­кам страш­ное де­ло. Но ка­ж­дый, кто жил под се­нью дву­пер­ст­но­го зна­ме­ния знал, что при­дет час, и он дол­жен , во имя Гос­по­да, пой­ти на му­ки, что бы очи­стить се­бя и най­ти спа­се­ния. Но он не мог при­нять это ре­ше­ние один, и ве­че­ром по­сле мо­лит­вы, со­брал са­мых креп­ких стар­цев, тех, ко­му мог до­ве­рить как са­мо­му се­бе.
   Они со­бра­лись втро­ем в мо­лен­ной ком­на­те, где го­ре­ла лам­па­да, один со­всем се­дой и ста­рый, про­шед­ший ка­тор­гу, и с ка­тор­ги при­нес­ший креп­кую ве­ру, и сле­до­вал ей уже чет­верть ве­ка. Он си­дел в уг­лу на про­стой ла­воч­ке, и ка­за­лось, со­всем не слы­шит, что го­во­рит ста­рец.
Дру­гой, креп­кий, здо­ро­вый му­жик, оде­тый в доб­рот­ный по­лу­шу­бок, боль­ше по­хо­дил на куп­чи­ка сред­ней ру­ки, он и был из куп­цов, мо­лил­ся у об­раза Хри­ста, мол­ча, лишь ше­ве­ля гу­ба­ми.
   - Бра­тья, - ста­рец го­во­рил так ти­хо, что ка­за­лось го­лос его со­всем не­воз­мож­но ус­лы­шать, - бра­тья, на­стал час, ко­гда мы долж­ны при­нять ре­ше­ние, во сла­ву Бо­жию, ибо тот час на­стал! И до нас до­хо­дит мир­ская суе­та, и гро­зит нам ду­хов­ной ги­бе­лью. Ли­бо мы по­гиб­нем в ми­ру, ли­бо мы встре­тим­ся с гос­по­дом на­шим в ве­ли­чии и сла­ве.
  -- - Ис­тин­но го­во­ришь - от­ве­тил тот, кто, по­мо­ло­же, - ис­ти­ну го­во­ришь Пла­тон, мы мо­жем толь­ко во сла­ве встре­тить Гос­по­да, а жизнь без на­де­ж­ды на спа­се­ние, пус­тая жизнь. Жизнь ра­ди жиз­ни гре­хов­на.
   По­стар­ше, си­дев­ший в уг­лу, за­тя­нул мо­лит­ву по­хо­жую на пес­ню, сло­ва бы­ли на­столь­ко древ­ние, что смысл ее был по­ня­тен толь­ко ему. По­том он ос­та­но­вил­ся, не­мно­го по­мол­чал и спро­сил:
   - Бра­тья, а в кре­по­сти мы ре­шать за всех, ведь есть мла­ден­цы, ко­то­рые еще не вку­си­ли пре­лес­ти зем­ной, и кто еще в ут­ро­бе ма­те­рин­ской. Нас ведь не ма­ло на­бе­рет­ся. Мы с ва­ми по­жи­ли, бе­лый свет по­топ­та­ли, а как мы их ре­шим све­та не­бес­но­го.
  -- Не со­мне­вай­ся - ска­зал ста­рец, от на­ше­го ко­ст­ра, они толь­ко очи­стят­ся, а вот тот по­жар, что по всей Ру­си за­чи­на­ет­ся, сго­рят мно­гие, кто сей­час ве­сел и до­во­лен. И про­кля­нут они час сво­его ро­ж­де­ния, и что от­ка­за­лись от ве­ры ис­ти­ной, они и от этой ве­ры , сво­ей по­га­ной от­ка­жут­ся, на но­вую по­ме­ня­ют. Толь­ко не дол­го все это про­длит­ся, тя­же­лый век их ожи­да­ет.
  -- Вот, доч­ка, и рас­ста­нем­ся мы с то­бой, и уви­дим друг дру­га не ско­ро. Мол­чи, не пе­ре­би­вай! Ста­рец, ху­дой и блед­ный, ко­то­рый день пре­бы­вал в по­сте, си­дел в ста­ром, рез­ном крес­ле.
  -- - Те­бе над­ле­жит ис­пол­нить мою во­лю, да не толь­ко мою. Слу­шай и за­по­ми­най! Те лю­ди, что не­дав­но при­хо­ди­ли к нам, при­вез­ли зо­ло­то, мно­го зо­ло­та. Толь­ко зо­ло­то оно не на­ше, его на­род и го­су­да­ри со­би­ра­ли на ве­ли­кое де­ло, оно кро­вью хри­сти­ан­ской омы­то, счи­тай у Бо­га вы­про­ше­но. Гос­подь да­ро­вал его нам за гре­хи на­ши, что­бы не ум­но­жать скор­би на зем­ле, со­тво­рить бла­гое де­ло. Не нам да­де­но, не нам рас­по­ря­жать­ся, но хра­нить его, те­бе по­ру­че­но , на те­бя пал вы­бор, а но­ша эта, ох как, тя­же­ла! Тут ис­кус ве­лик! Жи­ви, так, что­бы до­ж­дать­ся , кто за ним при­дет, про то не­ве­до­мо ни­ко­му, не ско­ро ан­ти­христ с рус­ской зем­ли уй­дет. По­то­му от ве­ры не от­ре­кай­ся, знай, как бы ты не кре­сти­лась, дву­мя пер­ста­ми, или тре­мя, ты в ко­рень смот­ри, все что для Ру­си пра­во­слав­ной по­лез­но, то и пра­виль­но. Кро­ме те­бя, схро­на ни­кто знать не дол­жен, а я те­бе мет­ку дам. В му­жья возь­мешь из мо­ло­дых, креп­ких. За пол­ков­ни­ка про­сти, знаю, что люб был те­бе, да де­ло важ­нее. Му­жу рас­ска­зы­вать не смей, му­жи­ки они под пыт­ка­ми сла­бее. А те­бе не­лег­ко бу­дет, по­то­му, как - то зо­ло­то ищут. Де­тей за­ве­ди, вос­пи­тай, по ус­та­ву. А ес­ли до то­го вре­ме­ни ни­кто не при­дет, а те­бя гос­подь к се­бе при­зо­вет, то на­след­ни­ку пе­ред смер­тью на­ка­жи, что бы зо­ло­то то не тран­жи­рил, а на­стоя­ще­му го­су­да­рю пе­ре­дал, на труд­ный час, на важ­ное де­ло .А так, зав­тра ут­ром уй­дешь в тай­ную ке­лью, там до вес­ны схо­ро­нись, ина­че вам от­сю­да не вы­брать­ся. А тут нас ско­ро ждут боль­шие скор­би. Ис­пы­та­ет нас бог на вер­ность, да бо­юсь, не все эти ис­пы­та­ния смо­гут вы­дер­жать. Иди, да по­ми­най нас, в сво­их мо­лит­вах. А мне еще при­го­то­вить­ся на­до, с Бо­гом по­го­во­рить, ду­шу ук­ре­пить, очи­стить­ся от гре­хов зем­ных, не по сво­ей во­ле при­ня­тых.
   Гла­ва 13
   " Гарь"
   Про­шлое, год 1920
  -- Эй, ко­ман­дир, не хо­тят от­кры­вать, по­ют че­го - то, за­кры­лись, что де­лать, мо­жет гра­на­той их жах­нуть, а? - мо­ло­дой бо­ец сто­ял пе­ред ко­ман­ди­ром в рас­пах­ну­том по­лу­шуб­ке.
  -- Я , те­бе сей­час так жах­ну, что кос­тей не со­бе­решь, они мне жи­вые нуж­ны, мерт­вя­ки нам ни к че­му, по­нял ду­би­на!
  -- По­нять по­нял, а де­лать что?
  -- А ни­че­го не де­лай, стой и жди, твое де­ло те­ля­чье, жди ко­гда обот­рут.
   Ко­ман­дир си­дел на рас­клад­ном сту­ле, за­пах­ну­тый в те­п­лый по­лу­шу­бок и ду­мал, что пред­при­нять? При­каз у не­го был про­стой: "Ус­та­но­вить со­вет­скую власть!" А что ее тут ус­та­нав­ли­вать, сре­ди этих су­ма­сшед­ших му­жи­ков и баб? Им лю­бая власть, по это са­мое, в тай­ге один мед­ведь хо­зя­ин. А тут еще ря­дом над­зи­ра­тель из Че­ка, с осо­бы­ми пол­но­мо­чия­ми, сто­ит в сто­рон­ке, и что ему на­до? Си­дел бы у се­бя в сто­ли­це, да хо­дил к ар­ти­ст­кам, нет за­чем - то в тай­гу по­пер­ся, ви­сит над ду­шой. И, прав­да, что де­лать? Ждать, ко­гда са­ми вый­дут? А сколь­ко ждать?
  -- При­ка­жи­те, оце­пить дом, и при­го­то­вить то­по­ры, - ус­лы­шал он го­лос осо­бо упол­но­мо­чен­но­го, - и что­бы без при­ка­за ни­кто с мес­та не дви­гал­ся! По­нят­но!
  -- А то­по­ры за­чем, - уди­вил­ся ко­ман­дир, - в ата­ку с то­по­ра­ми, что ли пой­дем?
  -- Они в до­ме са­ми се­бя спа­лят, нуж­но хоть ко­го - ни будь из ог­ня жи­вым вы­не­сти, это стро­жай­ший при­каз, не ис­пол­ни­те - рас­стре­ляю на мес­те! - го­лос стал ме­тал­ли­че­ским. Ко­ман­дир по­нял, этот точ­но уло­жит по­ло­ви­ну от­ря­да, а сво­его добь­ет­ся, он та­ких лю­дей за вер­сту чу­ял.
   Бой­цы рас­по­ло­жи­лись во­круг за­пер­то­го до­ма, в ко­то­ром уже ка­кой день со­бра­лось все на­се­ле­ние ски­та, от груд­но­го мла­ден­ца, до са­мо­го стар­ца. Не спа­ли, не ели, толь­ко мо­ли­лись, мла­ден­цев пои­ли сон­ным от­ва­ром, те мир­но спа­ли на ма­те­рин­ских ру­ках. Все в празд­нич­но бе­лом, го­ре­ли све­чи и мер­ца­ли лам­па­ды. Мер­ное пе­ние, за­глу­ша­лось во­пля­ми до­ве­ден­ных до экс­та­за лю­дей .Кто хо­тел, уча­ст­во­вал в сваль­ном гре­хе, на это ни­кто не об­ра­щал вни­ма­ния. Все бы­ли как во сне. Бы­ло слыш­но, как по ули­це хо­ди­ли лю­ди, гром­ко ма­те­ри­лись, но это еще боль­ше рас­па­ля­ло на­род в мо­лель­не. У са­мых две­рей, та­ких проч­ных, что их сло­мать бы­ло не­воз­мож­но, бы­ла на­ва­ле­на ку­ча со­ло­мы. Все го­то­во, что­бы со­тво­рить гарь. Луч­ше сго­реть в ге­ен­не ог­нен­ной, чем по­ко­рить­ся слу­гам ан­ти­хри­сто­вым! Пе­ние все на­рас­та­ло, лю­ди со­бра­лись во­круг ал­та­ря и пе­ли, взяв­шись за ру­ки. Ста­рец по­нял, что на­стал мо­мент. С за­жжен­ной све­чой, он по­до­шел к за­тво­рен­ной две­ри и опус­тил ее в сухую тра­ву. Пла­мя бы­ст­ро на­бра­ло си­лу, ком­на­та на­пол­ни­лась трес­ком ог­ня и за­па­хом ды­ма. Лю­ди на­ча­ли рас­пол­зать­ся по уг­лам, об­ни­мать­ся в ожи­да­нии смер­ти.
   Ко­гда под стре­хой до­ма по­ва­лил, ко­ман­дир рас­те­рян­но по­смот­рел на упол­но­мо­чен­но­го. Тот сра­зу по­нял, что нуж­но де­лать, ви­ди­мо во вся­ких пе­ре­дел­ках бы­вал.
  -- Ло­мать, дверь, жи­во, - при­ка­зал он, дос­та­вая на­ган, - ло­мать дверь и вы­тас­ки­вать лю­дей!
   Оша­ра­шен­ные сол­да­ты мол­ча стоя­ли, не ше­ве­лясь.
  -- А та сам по­про­буй! - зло бро­сил тот са­мый, ко­то­рый спра­ши­вал ко­ман­ди­ра, не жах­нуть ли гра­на­той?
   И в ту же се­кун­ду по­да­вил­ся пу­лей, упал кро­ва­вя бе­лый ис­топ­тан­ный снег .Слов­но под­стег­ну­тые, ос­таль­ные бро­си­лись к го­ря­ще­му до­му. Ста­ли вы­ла­мы­вать проч­ные две­ри, наи­бо­лее смет­ли­вые бро­си­лись на кры­шу ру­шить по­то­лок. Вско­ре по­ля­на ог­ла­си­лась кри­ка­ми и ру­га­нью сол­дат. А пла­мя все по­жи­ра­ло дом из­нут­ри. На­ко­нец дверь рух­ну­ла под уда­ра­ми то­по­ров, от­ту­да вы­рвал­ся язык пла­ме­ни, и по­ва­лил гус­той дым. И все - та­ки от­ту­да тя­ну­щее за серд­це раз­да­ва­лось пе­ние! Но пла­мя, по­лу­чив за­ряд све­же­го воз­ду­ха, раз­го­ра­лось силь­нее и силь­нее.
  -- В дом! - орал ди­ким го­ло­сом ко­ман­дир.
   По­нял, что не сно­сить го­ло­вы, ес­ли ни­ко­го не вы­та­щит жи­вым из это­го пла­ме­ни. Кто - то ри­ск­нул про­рвать­ся в бу­шую­щий огонь, дру­гим уда­лось под­нять по­тол­ки, спрыг­нуть в го­ря­щую, за­пол­нен­ную уми­раю­щи­ми людь­ми ком­на­ту. Вы­со­хшая за сто­ле­тие ли­ст­вен­ни­ца раз­го­ре­лась бы­ст­ро, ис­то­чая не­тер­пи­мый жар. Все бы­ст­ро пре­вра­ти­лось в один пы­лаю­щий кос­тер, из ко­то­ро­го спа­сти уда­лось со­всем не­мно­гих.
   С вер­ши­ны го­ры Сек­ле­ти­нья на­блю­да­ла за по­жа­ром, ви­де­ла , чер­ный дым, как, по­доб­но му­равь­ям бе­га­ли чу­жие при­шлые лю­ди, как взмет­ну­лось ог­ром­ное, до са­мо­го не­ба пла­мя. Вре­ме­на­ми ей ка­за­лось, что она слы­шит кри­ки уми­раю­щих лю­дей, чу­ет за­пах го­ре­ло­го мя­са. Она так и не по­ня­ла, по­чу­ди­лось ей, или дей­ст­ви­тель­но ве­тер до­нес до нее про­щаль­ное на­по­ми­на­ние от ее ро­ди­те­ля. Сил смот­реть боль­ше не бы­ло. Она, вся в сле­зах, поч­ти полз­ком до­б­ра­лась до сво­ей по­та­ен­ной ке­льи, и рух­ну­ла на хо­лод­ный пол, впав в за­бы­тье.
   Мо­ск­ва, 1905 г.
   В Мо­ск­ве, ко­то­рый день бы­ло не­хо­ро­шо, стре­ля­ли, пол­но бы­ло вся­ко­го лю­да и ка­за­ков. Стоя­ли пуш­ки, у ко­то­рых гре­лись уны­ло­го ви­да сол­да­ти­ки, так и не ура­зу­мев­шие, че­го это гос­по­да взя­лись бун­то­вать. Это лад­но, бы, ка­тор­жа­не ка­кие, ну ино­род­цы, а то жи­вут в го­ро­де, в са­по­гах хо­дят, кру­гом элек­три­че­ст­во. А у дру­гих, кро­ме лу­чи­ны и кло­пов, ни­че­го в ха­те нет. Так вот и жах­нем по гос­по­дам, что­бы зна­ли, ка­ко­во это.
   На уг­лу, под­няв­шись над тол­пой, кое - как, за­це­пив­шись за афиш­ную тум­бу, го­во­рит сту­дент, вы­со­кий, ху­дой, он по­хож на чер­но­го гал­чон­ка. И в до­вер­ше­нии сход­ст­ва, ма­шет ру­кой, в чер­ной пер­чат­ке. Че­ло­век пять зе­вак с лю­бо­пыт­ст­вом взи­ра­ет на ора­то­ра, ко­то­рый все боль­ше рас­па­ля­ет­ся от соб­ст­вен­ных слов. Сло­ва "Са­мо­дер­жа­вие" и "До­лой", сле­та­ют с его губ, по­доб­но под­сол­неч­ной ше­лу­хе. Он про­из­но­сит их к мес­ту, и не к мес­ту, ма­ло за­бо­тясь о смыс­ле сво­ей ре­чи. Ему нра­вит­ся про­из­но­сить эти сло­ва, ему хо­чет­ся ду­мать, что и со­брав­шие­ся про­сто обя­за­ны по­нять смысл его ре­чи.
   Гри­го­рий сто­ял ря­дом, со­сре­до­то­чен­но ду­мая о сво­ем. В Мо­ск­ву он при­шел не­дав­но, путь дер­жал в Пи­тер. Хо­тел свои­ми гла­за­ми уви­деть сто­ли­цу. Шел он уже не­сколь­ко лет, не спе­ша от де­рев­ни к де­рев­не, от го­ро­да , к го­ро­ду, от мо­на­сты­ря, к мо­на­сты­рю. Ви­дел мно­же­ст­во лю­дей, и мно­гие уз­на­ли, что есть та­кой ста­рец Гри­го­рий, вы­шел из си­бир­ско­го ски­та. Что си­лен ста­рец, и сло­вом, и те­лом, зна­ет силь­ные за­го­во­ры, всю тай­ную нау­ку, ко­то­рой там и обу­чил­ся. Он и сам ощу­щал в се­бе не­по­нят­ную си­лу, слов­но в нуж­ный мо­мент не­ви­ди­мая ру­ка дви­га­ла им, он го­во­рил та­кие сло­ва, ко­то­рые ро­ж­да­лись са­ми, и смысл этих слов от­кры­вал­ся ему мно­го поз­же.
   На ули­це по­ка­зал­ся ка­за­чий разъ­езд. Сту­дент, так ув­лек­ся ре­чью, что об­ра­тил вни­ма­ние, ко­гда ло­ша­ди­ная мор­да ока­за­лась у не­го пе­ред гла­за­ми. С ис­пу­га он обор­вал речь на по­лу­сло­ве. И спеш­но спрыг­нул с тум­бы, за­трав­лен­но ища путь к спа­се­нию. Од­на­ко стар­ший из ка­за­ков не был го­разд, так про­сто от­пус­тить ора­то­ра.
  -- Что, мол­чишь? - спро­сил он, гля­дя на съе­жив­ше­го­ся пар­ня, - а то мы по­слу­ша­ем!
  -- Не хо­чешь, не слу­шай, а врать, не ме­шай! - на­брал­ся в тол­пе сме­ло­сти муж­чи­на, по ви­ду при­каз­чик в ме­лоч­ной лав­ке.
  -- Вот оно, прав­да, по­том не рас­хле­ба­ешь! - со­гла­сил­ся ка­зак, - толь­ко нам и рас­хле­бы­вать. Мо­жет ог­реть па­ру раз, да и от­пус­тить?
   Он взял в ру­ки плеть. Тол­па мол­ча­ла, од­на­ко рас­хо­дить­ся ни­кто не спе­шил, ожи­дая даль­ней­ше­го пред­став­ле­ния. Ка­зак по­ку­тил го­ло­вой, по­пра­вил шап­ку, и взмах­нул пле­тью. И в ту­же ми­ну­ту, сту­дент вы­хва­тил из кар­ма­на брау­нинг, на­пра­вив на си­дев­ше­го в сед­ле ка­ва­ле­ри­ста, вы­стре­лил. Тот мед­лен­но на­чал па­дать, тол­па ах­ну­ла, и ста­ла раз­бе­гать­ся, слов­но ош­па­рен­ная ки­пят­ком. Ка­за­ки со­ско­чи­ли с ло­ша­дей, и на­ча­лась мол­ча­ли­вая рас­пра­ва. Сту­дент умер мол­ча, не про­из­не­ся ни сло­ва.
   Че­рез пять ми­нут, за­брав сво­его то­ва­ри­ща, оси­ро­тев­шую ло­шадь, ка­за­ки по­еха­ли даль­ше, бро­сив на сне­гу труп сту­ден­та.
   Гри­го­рий все вре­мя так и про­сто­ял на­блю­дая эту кар­ти­ну. Что же все пра­виль­но, ино­го не да­но. Он спро­сил про­хо­же­го, как прой­ти на Пят­ниц­кую, где на­хо­дил­ся дом кня­зя Пла­то­на. О нем дав­но бы­ло из­вест­но, как о рев­ни­те­ле ве­ры. В од­ном из мо­на­сты­рей на­стоя­тель дал ад­рес.
  -- - Зай­ди, Гри­ша, к кня­зю Пла­то­ну, вес­точ­ку от ме­ня пе­ре­дай, да по­кло­нись, боль­шой ду­ши че­ло­век.
   Ид­ти ока­за­лось не­да­ле­ко.
   Спи­ри­дон, ус­лы­шав зво­нок, по­шел от­кры­вать две­ри. По­сле смер­ти ста­рой кня­ги­ни, князь Пла­тон рас­счи­тал всех, в том чис­ле и "му­сью", ос­та­вив толь­ко Спи­ри­до­на, ско­рее в ка­че­ст­ве сто­ро­жа. Ку­ша­ний он поч­ти не ел, дер­жал по­сто­ян­ный пост, ос­та­вив служ­бу за­ни­мал­ся ма­ло­по­нят­ны­ми для мо­с­ков­ско­го об­ще­ст­ва де­ла­ми. Весь ка­би­нет его был за­бит кни­га­ми ду­хов­но­го со­дер­жа­ния, а сам по оде­ж­де и по­вад­кам боль­ше по­хо­дил на апо­сто­ла, по стран­но­му об­стоя­тель­ст­ву, по­пав­ше­му в этот дом.
   На по­ро­ге сто­ял вы­со­кий, ху­дой муж­чи­на с длин­ны­ми, спа­даю­щи­ми на пле­чи, дав­но не­мы­ты­ми во­ло­са­ми, в не­оп­рят­ном паль­то. Та­ких гос­тей Спи­ри­дон ви­дел мно­го, но ни­че­го не стал го­во­рить, лишь во­про­си­тель­но по­смот­рел на при­шель­ца.
   Тот по­кло­нил­ся в по­яс и про­из­нес ров­ным глу­хим го­ло­сом.
  -- Доз­воль­те до кня­зя Пла­то­на по лич­ной на­доб­но­сти!
  -- По­до­ж­ди, - вну­ши­тель­но ска­зал Спи­ри­дон, - жди тут, по­зо­ву!
  -- Спа­си те­бя Хри­стос, - ото­звал­ся му­жик, и пе­ре­кре­стил­ся.
  -- А как до­ло­жить - то, - по­во­ра­чи­ва­ясь к не­му про­фи­лем ли­ца, спро­сил Спи­ри­дон.
  -- А ска­жи, ми­лый, Гри­ша Рас­пу­тин до его ми­ло­сти при­шел.
   По­ка­за­лось Гри­го­рию что - то зна­ко­мое в ли­це Спи­ри­до­на, но па­мять не на­шла за­цеп­ки, ма­ло ли по­хо­жих лю­дей на све­те.
   Спи­ри­дон спус­тил­ся ско­ро:
  -- - Про­хо­ди­те, толь­ко раз­день­тесь.
   Он ука­зал на шкаф для оде­ж­ды.
   Гри­го­рий не­то­ро­п­ли­во стал сни­мать оде­ж­ду, и так же не­то­ро­п­ли­во раз­ве­ши­вал в шка­фу. Спи­ри­дон сто­ял ря­дом, из­ред­ка по­мо­гая ему в ка­кой - то ме­ло­чи.
   Гри­го­рий по­до­шел к зер­ка­лу. Ху­дое из­мо­ж­ден­ное ли­цо, длин­ные во­ло­сы, ог­ром­ный нос, и чер­ные впа­ди­ны глаз, дав­но он не ви­дел сво­его ли­ца в зер­ка­ле. Ни в ски­тах, за­бро­шен­ных в тай­ге, ни в мо­на­сты­рях, ни в тай­ных из­бах не дер­жат зер­кал. Он по­вер­нул­ся и стал под­ни­мать­ся по ле­ст­ни­це.
   Князь Пла­тон встре­тил его, стоя по­сре­ди­не боль­шой ком­на­ты, боль­ше по­хо­жей на ке­лью, чем на жи­ли­ще мо­ло­до­го че­ло­ве­ка. Одет он был во все чер­ное, ма­ло стри­жен, но ли­цом свеж.
   Гри­го­рий пред­ста­вил­ся, ска­зал, что кла­ня­ет­ся по прось­бе на­стоя­те­ля. Пла­тон об­ра­до­вал­ся.
  -- Да, ко­неч­но, ко­неч­но я пом­ню, да я ско­ро не­го бу­ду!
   Жес­том, он при­гла­сил его сесть.
  -- Спи­ри­дон, го­луб­чик, при­не­си нам чаю, что - ни будь по­есть, по­ст­нень­ко­го.
   Бе­се­да у них за­тя­ну­лась за пол­ночь.
  -- - Мы все плы­вем в од­ной ре­ке, и не мо­жем из­ме­нить ее те­че­ние, тем бо­лее по­вер­нуть вспять, - ска­зал в кон­це раз­го­во­ра князь.
   Он хо­дил по ком­на­те, и го­во­рил не­то­ро­п­ли­во, бы­ло вид­но, что дав­но об­ду­мал свои сло­ва.
  -- Ма­ло кто, за­хо­чет хо­тя бы вы­брать­ся из это­го те­че­ния, а мно­гие, ко­гда оду­ма­ют­ся, бу­дет позд­но. Ма­ло что мож­но из­ме­нить, ре­ка те­чет все бы­ст­рее и бы­ст­рее.
  -- Я по­про­бую, пой­ду к ца­рю. Он мо­жет ме­ня по­слу­шать.
  -- Же­лаю те­бе уда­чи, Гри­ша, - он по­кру­тил на паль­це се­реб­ря­ный пер­стень по­да­рок Ни­ко­лая, за­тем по­до­шел к ок­ну. Из не­го бы­ло вид­но, как где - то за Крем­лем ро­зо­ве­ла алая по­лос­ка за­ри.
  -- Бог те­бе в по­мощь, Гри­го­рий.
   Ухо­дя, Гри­го­рий при­нял свое паль­то из рук Спи­ри­до­на. И сно­ва что - то ек­ну­ло в гру­ди.
   Он хо­тел спро­сить Спи­ри­до­на, кто он и от­ку­да, а за­тем мах­нул ру­кой и вы­шел на хо­лод­ную мо­с­ков­скую по­го­ду.
   Та­ят­ский скит.
   По­жар бы­ст­ро за­кон­чил­ся, ос­та­вив по­сле се­бя гру­ду ды­мя­щих­ся раз­ва­лин. Спа­сти уда­лось не­мно­гих, боль­шин­ст­во об­го­рев­ших на­столь­ко, что спа­сти их не бы­ло ни­ка­кой воз­мож­но­сти. Они про­сто ле­жа­ли на тра­ве, и бре­ди­ли, впав в бес­па­мят­ст­во от бо­ли. Од­на­ко упол­но­мо­чен­но­го ма­ло вол­но­ва­ли сто­ны не­сча­ст­ных. Он дол­го всмат­ри­вал­ся в то, что ос­та­лось от лю­дей, на­ко­нец, его вни­ма­ние при­влек пер­стень на паль­це од­но­го из не­сча­ст­ных.
  -- - Вы­та­щи­те вот то­го, - ука­зал он на об­ла­да­те­ля пер­ст­ня, - по­ло­жи­те от­дель­но.
   Бой­цы ис­пол­ни­ли, ос­то­рож­но пе­ре­не­ся то­го, на ко­то­ро­го ука­зал му­жик в ко­жан­ке по­даль­ше от ос­таль­ных. Упол­но­мо­чен­ный на­кло­нил­ся, сна­ча­ла рас­смот­рел коль­цо, а по­том не брез­гуя (вот же­лез­ный че­ло­век), дос­тал но­со­вой пла­ток и стал сти­рать гарь с ли­ца уми­раю­ще­го. Тот за­сто­нал.
  -- Ну, что Пла­то­ша, вот и уви­де­лись, че­рез столь­ко лет! - про­го­во­рил че­кист, про­дол­жая вы­ти­рать ли­цо ле­жа­ще­го на зем­ле стар­ца.
  -- Не уз­на­ешь, что ли, это я Ни­ко­лай! Как это ты из сто­ли­цы и сю­да, ведь ты же счи­тай, Рю­ри­ко­вич?
   Уми­раю­щий за­хри­пел, ста­ра­ясь что - то про­из­не­сти, но не мог, толь­ко за­дер­га­лись об­го­рев­шие гу­бы.
  -- Лад­но, ты глав­ное ска­жи, где груз? - об­ра­тил­ся он к то­му, ко­го на­зы­вал Пла­то­ном.
   Од­на­ко тот мол­чал, гля­дел пус­ты­ми глаз­ни­ца­ми в вы­со­кое го­лу­бое не­бо, ви­ди­мо соз­на­ние еще его не по­ки­ну­ло, и он пы­тал­ся за­це­пить­ся за эти плы­ву­щие об­ла­ка и лу­чи солн­ца.
  -- Фельд­ше­ра ко мне, сроч­но! - рас­по­ря­дил­ся че­кист. Под­бе­жал фельд­шер, по­смот­рел и толь­ко раз­вел ру­ка­ми: "Дес­кать, че­го уж тут, не жи­лец!"
   Че­кист рас­стег­нул курт­ку, до­сад­ли­во по­мор­щил­ся: "На­до же все, как не­удач­но, а ведь , ка­за­лось, что вот, все­го шаг.."
  -- Эх, Пла­тон, ну что же ты, ведь та­кой слу­жа­ка был, мо­жет, от­дашь, те­бе то за­чем? И от не­ожи­дан­но­сти вздрог­нул.
   Пла­тон по­пы­тал­ся при­под­нять ру­ку, и в по­след­нем дви­же­нии сло­жил гряз­ны­ми об­го­рев­ши­ми паль­ца­ми фи­гу...
   Чуть ра­нее...
   Че­рез не­ко­то­рое вре­мя в под­зе­ме­лье по­гас­ли по­след­ние ог­ни до­го­рев­ших фа­ке­лов, и на­сту­пи­ла пу­гаю­щая ти­ши­на. Лишь из­ред­ка с по­тол­ка под­зе­ме­лья па­да­ли ка­п­ли во­ды, на­ру­шая зер­ка­ло под­зем­но­го озе­ра. В тем­но­те уто­ну­ло все , и очер­та­ния пред­ме­тов и ли­ца лю­дей, слов­но стер­лись не­ви­ди­мой ру­кой. Ка­ж­дый за­стыл там, где их за­ста­ла пол­ная тем­но­та, лю­ди жа­лись друг к дру­гу, пы­та­ясь хоть не­мно­го ус­по­ко­ить се­бя от это­го над­ви­гаю­ще­го­ся ужа­са. Ста­ло по­нят­но, что их по­греб­ли за­жи­во, и най­ти вы­ход из этой мо­ги­лы бы­ло про­сто не­воз­мож­но. Тот кто, под­стро­ил та­кую ло­вуш­ку, по­ста­рал­ся на со­весть. Вход был за­ва­лен тол­стым сло­ем гор­ной по­ро­ды, ко­то­рую нель­зя бы­ло ра­зо­брать ру­ка­ми. Лю­дей ок­ру­жа­ли толь­ко во­да и хо­лод­ный ка­мень. Спа­се­ния ждать бы­ло не­от­ку­да.
   Ско­ро в под­зе­ме­лье все стих­ло, все впа­ли в оце­пе­не­ние. Все, чем жи­ли лю­ди, обор­ва­лось, и те­перь ка­ж­дый при­ме­ри­вал на се­бя толь­ко од­но, как уме­реть, что­бы смерть не бы­ла му­чи­тель­но дол­гой. У тех, кто имел при се­бе ору­жие, чув­ст­во­вал се­бя сча­ст­лив­чи­ком. Дру­гим при­шлось вы­ма­ли­вать для се­бя та­кую смерть.
   Пол­ков­ник ни в чем не ви­нил стар­ца. Он то­же вы­пол­нил при­каз, на­вер­ное, един­ст­вен­но пра­виль­ным спо­со­бом. Был от­ряд, ко­то­рый вез зо­ло­то и сги­нул, це­ли­ком. Слов­но рас­тво­рил­ся в воз­ду­хе. А мо­жет ни­че­го, и не бы­ло? Да и не ско­ро по­тре­бу­ет­ся этот груз, к то­му вре­ме­ни ны­неш­ние пра­ви­те­ли уй­дут, и при­дет на­стоя­щая власть. А им при­дет­ся до кон­ца вы­пол­нять свой долг. Но что он мог ска­зать лю­дям? Они и так все по­ня­ли, и лиш­ние сло­ва уте­ше­ния им ни к че­му.
   В са­мом под­зе­ме­лье бы­ло от­но­си­тель­но те­п­ло и су­хо. Сколь­ко вре­ме­ни мож­но про­жить в под­зе­ме­лье, да кто мо­жет дать от­вет на та­кой во­прос? Стран­но, сколь­ко лю­дей меч­та­ют, гре­зят стать бо­га­ты­ми, иметь ку­чу зо­ло­та. И не­ко­то­рым уда­ет­ся дос­тичь все­го это­го. Он за­перт под зем­лей вме­сте с та­ким, про­сто не­по­сти­жи­мым бо­гат­ст­вом, пре­ж­де чем, кто - то при­дет сю­да, он пре­вра­тит­ся в прах, а зо­ло­то, бу­дет, так же све­тит­ся, ос­ле­п­ляя дру­гих сво­им бле­ском. И ни­ко­му не бу­дет де­ла до то­го, что здесь умер­ли жут­кой смер­тью его то­ва­ри­щи.
   Ну что же, по­ка хва­тит сил, он бу­дет жить. И ис­кать путь к жиз­ни.
   Вско­ре он по­те­рял счет вре­ме­ни, а точ­нее по­ня­тие о нем. Все сли­лось в од­ну тем­ную, не­про­гляд­ную ночь. Пол­ков­ник опа­сал­ся вы­хо­дить из сво­его ук­ры­тия, по­ни­мая , что обе­зу­мев­шие лю­ди про­сто убь­ют его, по­сколь­ку спра­вед­ли­во счи­та­ют ви­нов­ни­ком их та­кой смер­ти. Он впал в за­бы­тье, из­ред­ка оч­нув­шись, он при­слу­ши­вал­ся к шу­мам в под­зе­ме­лье. Ино­гда он вздра­ги­вал от хлоп­ка вы­стре­ла. Оче­ред­ной не­сча­ст­ный, не вы­дер­жав ужа­са, рас­ста­вал­ся с жиз­нью, Ино­гда раз­да­ва­лась от­ча­ян­ная ру­гань, про­кля­тья в его ад­рес, и сно­ва хло­па­ли вы­стре­лы, а по­том все за­ти­ха­ло. А он все ни­как не мог ре­шить­ся дос­тать пис­то­лет. Од­на­ж­ды он уви­дел си­лу­эт ма­лень­ко­го, сгорб­лен­но­го че­ло­веч­ка, в ко­то­ром он при­знал то­го са­мо­го кол­ду­на, ко­то­ро­го без­жа­ло­ст­но со­жгли в пус­том ва­го­не. Зна­чит, дух его на­веч­но по­се­лил­ся здесь, он со­про­во­ж­дал их по­всю­ду, а те­перь за­пер их в этом под­зе­ме­лье. Ко­гда он за­сы­пал, то ему сни­лись сны. Сни­лась мать, сни­лись жен­щи­ны, с ко­то­ры­ми он был бли­зок, а се­го­дня ему при­сни­лась сно­ва го­ря­чая ба­ня, но по­че­му - то в ней яр­ко го­ре­ло солн­це. И та са­мая жен­щи­на, с чер­ны­ми рас­пу­щен­ны­ми во­ло­са­ми, па­ри­ла его кро­ва­во - крас­ным ве­ни­ком, хле­ста­ла его те­ло, слов­но мсти­ла ему за что - то в чем он не был ви­но­вен. Он хо­тел за­кри­чать, что боль­но, что не на­до, за­чем она так де­ла­ет, и вдруг она вста­ла, на­гая кра­си­вая, и ста­ла под­зы­вать его к се­бе, при­зыв­но дви­гая ла­до­ня­ми. Он встал гряз­ный, пот­ный и стал под­хо­дить к ней, рас­па­лен­ный же­ла­ни­ем, а она вдруг обер­ну­лась ру­сал­кой, ныр­ну­ла в ог­ром­ный ки­пя­щий ко­тел, и ис­чез­ла. Пол­ков­ник оч­нул­ся. "На­вер­ное, я точ­но схо­жу с ума",- пер­вое, что при­шло ему в го­ло­ву. И в этом бы­ло не­что та­кое, что на­во­ди­ло на раз­мыш­ле­ние, бы­ла в этом под­сказ­ка, толь­ко уга­дать ее бы­ло со­всем не про­сто. Он дол­го ле­жал, со­би­ра­ясь с си­ла­ми, пы­та­ясь по­бе­дить апа­тию го­ло­да.
  -- А от­ку­да здесь мо­жет быть озе­ро, от­ку­да здесь мо­жет по­яв­лять­ся во­да? Ведь во­да сю­да по­сту­па­ет, но она от­сю­да вы­хо­дит. Ес­ли это так, то дол­жен быть еще один вы­ход?
   Он под­нял­ся, ощу­щая в те­ле не­имо­вер­ную сла­бость, мед­лен­но по­брел, дер­жась ру­ка­ми за сте­ны, спо­ты­ка­ясь о те­ла сво­их то­ва­ри­щей. Он опус­кал­ся на ко­ле­ни, ощу­пы­вал в на­де­ж­де най­ти при­зна­ки жиз­ни. Но все на­прас­но, слом­лен­ные они уже все рас­ста­лись с этим ми­ром, не вы­не­ся ужа­са под­зем­но­го за­то­че­ния. Он все бли­же ощу­щал при­сут­ст­вие вод­ной по­верх­но­сти . обо­ст­рен­ные чув­ст­ва, под­ска­зы­ва­ли, что на­до бли­же при­жи­мать­ся к ска­ле. Но он упор­но дви­гал­ся, в ту­пой уве­рен­но­сти. Что имен­но там спа­се­ние, а где он и сам не знал. В ка­кой - то мо­мент он не удер­жал­ся, и он груз­но со­рвал­ся с тро­пин­ки в глубь под­зем­но­го озе­ра. Тя­же­лый по­лу­шу­бок сра­зу по­тя­нул его на дно. Ра­зум пол­ков­ни­ка от­клю­чил­ся. За­хле­бы­ва­ясь, он от­ча­ян­но пы­тал­ся со­рвать с се­бя тя­же­лым гру­зом ви­сев­ший по­лу­шу­бок. Но­ги его кос­ну­лись дна, он от­ча­ян­но рва­нул­ся, пы­та­ясь вы­рвать­ся из вод­но­го пле­на. Его за­вер­те­ло, по­нес­ло и че­рез мгно­ве­ние, он уви­дел не­яр­кий свет, про­би­ваю­щий­ся сквозь вод­ную пе­ле­ну. Не­по­нят­ная си­ла вы­толк­ну­ла его из тьмы, и все рас­плы­лось в его соз­на­нии.
  
   То же са­мое ме­сто, 1998 год.
   Шум вод­но­го по­то­ка ос­тал­ся за спи­ной, Во­ло­дя шел по ус­ту­пу, ко­то­рый за­кан­чи­вал­ся боль­шим гро­том. Грот был на­пол­нен те­п­лым , влаж­ным воз­ду­хом, сте­ны бы­ли по­кры­ты зе­ле­ным ков­ром рас­те­ний. Прой­дя внутрь, он упер­ся в сте­ну из ка­мен­ных глыб, даль­ше пу­ти не бы­ло, од­на­ко его вни­ма­нию при­влек­ла тол­стая ве­рев­ка, один ко­нец ко­то­рой тор­чал из во­ды, а дру­гой ухо­дил в вод­ную тол­щу. "За­чем так?" - по­ду­мал он, опус­тил ру­ку, что­бы взять ее, и ощу­тил, что во­да, со­всем те­п­лая, слов­но в на­гре­том чай­ни­ке. Ве­рев­ка при­под­ня­лась, она тя­ну­лась под во­дой за ка­мен­ную сте­ну. Ес­ли ве­рев­ка ве­дет внутрь, что же там мо­жет быть? Он по­шел, дер­жась за нее, но­ги все глуб­же ухо­ди­ли в тол­щу во­ды. Глу­би­на озе­ра ста­но­ви­лось все боль­ше, по пле­чи, те­лу ста­ло те­п­ло, слов­но он оку­нул­ся в ван­ну, а но­ги уто­па­ли в ме­си­ве во­до­рос­лей. Ско­ро над во­дой у не­го ос­та­лась толь­ко го­ло­ва. Ему ста­ло со­всем не по се­бе, но он шел, уве­рен­ный, что за ка­мен­ной сте­ной его ждет не­что не­обык­но­вен­ное. На не­ко­то­рое мгно­ве­ние при­шлось со­всем по­гру­зить­ся в во­ду, за­тем он ощу­тил, как вод­ный плен от­пус­тил его, он от­крыл гла­за, кру­гом бы­ло поч­ти тем­но, толь­ко за спи­ной про­би­вал­ся не­яс­ный свет. Он про­шел даль­ше, все еще дер­жась за ве­рев­ку. Во­ды ста­но­ви­лось все мень­ше, и вот он ощу­тил, как но­ги очу­ти­лись на ка­ме­ни­стой зем­ле. В кро­меш­ной тьме, ози­ра­ясь во­круг, он ма­ши­наль­но дер­нул за ве­рев­ку, и за­мер от не­ожи­дан­но­сти. Где - то в са­мом вер­ху вспых­ну­ла яр­кая лам­па, ос­ве­тив под­зе­ме­лье. Та­ин­ст­вен­но мер­ца­ла чер­ная гладь те­п­ло­го озе­ра, с по­тол­ка гро­та сви­са­ли гир­лян­ды ста­лак­ти­тов, со­став­ляя за­мы­сло­ва­тые гроз­дья.
  -- Вот оно, убе­жи­ще Бо­го­ро­ди­цы, - при­шло ему в го­ло­ву.
   То та­ин­ст­вен­ное ме­сто, о ко­то­ром го­во­ри­лось в тай­ной за­пис­ке. Он сел на ка­мень, нуж­но бы­ло от­ды­шать­ся, прий­ти в се­бя, по­ду­мать, что де­лать даль­ше. Раз здесь при­ду­ма­ли ос­ве­ще­ние, зна­чит, лю­ди долж­ны сю­да при­хо­дить. И про­ход сю­да толь­ко один, ина­че этой ве­рев­ки бы про­сто не бы­ло. Вот толь­ко кто и ко­гда, а глав­ное, за­чем? Да и свет не мо­жет го­реть веч­но. Он под­нял­ся и по­шел вдоль вод­ной гла­ди под­зем­но­го озе­ра. И тут в од­ной из ниш Во­ло­дя уви­дел бре­зент, ко­то­рый был на­бро­шен на не­боль­шую ку­чу. Он при­под­нял бре­зент, и уви­дел стоп­ку, ак­ку­рат­но сло­жен­ных ящи­ков. Не дол­го ду­мая, он вы­та­щил один из них, пы­та­ясь рас­смот­реть, что это мо­жет быть. Тот был очень тя­же­лым для сво­его срав­ни­тель­но не­боль­шо­го раз­ме­ра. Он был плот­но за­крыт, и в тем­но­те он ни­как не мог уви­деть, как от­кры­вал­ся этот тя­же­лый ящик. То­гда Во­ло­дя при­под­нял его, и си­лой бро­сил об пол. Де­ре­во хру­ст­ну­ло, и что - то за­зве­не­ло, уда­ря­ясь о кам­ни. Он на­гнул­ся, при­под­нял про­дол­го­ва­тый тя­же­лый бру­сок, и па­мять под­ска­за­ла: "Зо­ло­то, это мо­жет быть толь­ко зо­ло­то! Та­кое он уже дер­жал в ру­ках!". Ох­ва­чен­ный ра­до­ст­ным чув­ст­вом уда­чи, Во­ло­дя вы­шел из ни­ши, бли­же к све­ту. Сли­ток зо­ло­та гля­дел на не­го крас­но­ва­тым све­том, ла­пы ор­ла хищ­но вы­де­ля­лись на его глад­кой хо­лод­ной по­верх­но­сти. Вот та­ко­го он ни­как не мог ожи­дать. Ря­дом в двух ша­гах, ле­жа­ло не­смет­ное бо­гат­ст­во! Все, что рас­ска­зы­вал дед, Сте­пан ока­за­лось прав­дой! Од­на­ко все это не по­хо­ди­ло на что это все бро­ше­но. Тай­ник был хо­ро­шо уст­ро­ен и обо­ру­до­ван. Ра­но или позд­но хо­зя­ин сю­да за­гля­нет, а ес­ли хо­зя­ин по­гиб, ес­ли пред­по­ло­жить, что Хо­зя­ин Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич, то тот, ко­му по­ру­че­но ох­ра­нять это зо­ло­то, вско­ре сю­да явят­ся. То­гда дер­жись, лей­те­нант, раз­го­вор бу­дет кру­той, ма­ло точ­но не по­ка­жет­ся. Тот воо­ру­жен, и пре­крас­но зна­ком с ме­ст­но­стью.
   А у не­го что? Кро­ме сво­их двух рук, нет ни­че­го. На­до бы­ст­ро ос­мот­реть под­зе­ме­лье, не от­вле­ка­ясь на ос­мотр зо­ло­та, по­ка оно ему не при­над­ле­жит.
  -- А ес­ли за­го­вор о шес­ти го­ло­вах дей­ст­ву­ет? Ведь го­во­рил Сте­пан Крю­чок, ли­бо с ума сой­дешь, ли­бо по­гиб­нешь!
   Он по­ста­вил ящик под бре­зент, ак­ку­рат­но при­крыл им, по­ста­рал­ся скрыть сле­ды сво­его при­сут­ст­вия.
   А сам , не­мно­го по­го­дя, по­шел даль­ше вдоль озе­ра, ста­ра­ясь во­брать в се­бя ощу­ще­ние про­стран­ст­ва. Под­зем­ное озе­ро ухо­ди­ло вглубь, и ид­ти при­хо­ди­лось поч­ти по са­мо­му краю во­ды. Все то­ну­ло во мра­ке под­зе­ме­лья. В не­ко­то­рых мес­тах по­па­да­ли ос­тат­ки ске­ле­тов. Кто они? Гру­да кос­тей, вот и все что ос­та­лось от че­ло­ве­ка. За­чем они ока­за­лись здесь, по сво­ей во­ле, или ну­ж­да за­ста­ви­ла их встре­тить смерть в этой ог­ром­ной не­обыч­ной мо­ги­ле. В од­ной из ниш он на­брел на ку­чу раз­но­го хла­ма. Поч­ти на ощупь пе­ре­брал ва­ляв­шие­ся пред­ме­ты, са­мым цен­ным из ко­то­рых был из­ряд­но про­ржа­вев­ший кли­нок. Ну что же и это не­пло­хо в его по­ло­же­нии. В кон­це кон­цов, он по­чув­ст­во­вал ус­та­лость. Бо­ле­ло пле­чо, ви­ди­мо пу­ля все - та­ки за­це­пи­ла, нуж­но бы­ло от­дох­нуть. Он опус­тил­ся на ка­мень, От­вер­нул ру­кав. Так и есть, не­боль­шая ца­ра­пи­на. Во­ло­дя про­мыл ра­ну во­дой и ощу­тил об­лег­че­ние. И тут в под­зе­ме­лье ста­ло со­всем тем­но. Ви­ди­мо, сто­рож до­б­рал­ся до сво­его жи­ли­ща и от­клю­чил свет. Вот как все уст­рое­но. " Сна­ру­жи про­ве­ден ка­бель, ко­то­рый и пи­та­ет лам­пу в под­зе­ме­лье. Не­пло­хо при­ду­ма­но, по - хо­зяй­ски, с умом. Вот те­перь и жди гос­тей, Лей­те­нант Се­ме­нов!" От­ку­да мог­ли при­дти гос­ти, он не знал, но вре­мя у не­го под­го­то­вить­ся для встре­чи, бы­ло. А при­ду­мать он ни­че­го стоя­ще­го не мог. На­вер­ное, на та­кой слу­чай, у них что - то бы­ло пре­ду­смот­ре­но, толь­ко вот смерть Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча пре­ду­смот­реть они не мог­ли, про­сто не бра­ли все это в рас­чет. По­то­му как все ос­таль­ное те­ря­ло вся­кий смысл. За­чем мерт­во­му че­ло­ве­ку столь­ко зо­ло­то, да и во­об­ще, нуж­но ему что - ни будь? Смысл был в об­ла­да­нии этим бо­гат­ст­вом, и не ка­ж­до­му это по пле­чу. Да вряд ли кто мог со­об­щить сто­ро­жу о смер­ти хо­зяи­на, не так уж мно­го вре­ме­ни про­шло, а тот вряд ли имел ра­дио­связь. От гре­ха по­даль­ше, что бы ни со­блаз­нять­ся. Кто мог быть сто­ро­жем? Ли­бо тот, ко­му на лю­дях по­яв­лять­ся нель­зя, уго­лов­ник, на­при­мер, ли­бо тот, кто к это­му де­лу при­час­тен ка­ким - ни будь об­ра­зом, не­по­нят­но как. Толь­ко лей­те­нан­ту от это­го со­всем не лег­че, кто бы ни был, он ни пе­ред чем не ос­та­но­вит­ся. Сей­час он на­пу­ган, дол­жен дей­ст­во­вать, но и бро­сить та­кой куш не смо­жет. Зна­чит, на­до ждать в гос­ти.
   Про­шлое, скит, грот, тай­га и не­бо.
   Пол­ков­ник оч­нул­ся, он дол­го не мог по­нять, где он и что с ним про­изош­ло, на­столь­ко все сме­ша­лось у не­го в го­ло­ве. Он ле­жал на­по­ло­ви­ну в во­де, но ему бы­ло со­всем не хо­лод­но, слов­но он ле­жал в те­п­лой ван­не. Он под­нял го­ло­ву, пе­ред ним бы­ла проч­ная ле­дя­ная глы­ба, сквозь ко­то­рую про­би­вал­ся роб­кий свет. И то­гда он вспом­нил, что ко­гда обоз с зо­ло­том при­бли­жал­ся к тай­ни­ку, он уви­дел эту ог­ром­ную ле­дя­ную глы­бу, вер­ши­ну ко­то­рой ок­ру­жа­ли стран­но­го ви­да де­ре­вья. Он встал на но­ги, и, ша­та­ясь, по­до­шел к глы­бе льда. Лед был про­зра­чен и тверд, слыш­но бы­ло, как в вни­зу шу­ме­ла, уда­ря­лась о кам­ни во­да, вы­те­каю­щая из озе­ра. Вы­брать­ся из этой ле­дя­ной ло­вуш­ки, мож­но бы­ло толь­ко од­ним пу­тем, бро­сить­ся в бур­ный по­ток, ко­то­рый вы­не­сет его си­лой во­ды вниз, в не­из­вест­ность. Что его жда­ло там, он не знал, впол­не воз­мож­но ост­рые кам­ни, на ко­то­рых он рис­ко­вал раз­бить­ся. Но дру­го­го вы­хо­да про­сто не бы­ло, здесь еще не­мно­го, и си­лы ос­та­вят его. Он пе­ре­кре­стил­ся и сде­лал шаг в про­пасть, ку­да из­вер­гал­ся по­ток во­ды из под­зем­но­го озе­ра. Те­ряя ос­тат­ки соз­на­ния, он ле­тел в стру­ях во­ды, сжав зу­бы, те­ло боль­но уда­ри­лось о вод­ную гладь и в ту­же ми­ну­ту вы­толк­ну­ло на по­верх­ность. Он от­крыл гла­за, над ним сия­ло го­лу­бое не­бо, с го­ры и там и тут тек­ли ру­чей­ки во­ды. Од­на­ко пен­ный во­до­во­рот за­хва­тил его, ста­ра­ясь вы­толк­нуть в те­че­ние ре­ки, где пла­ва­ли в по­то­ке мут­ной во­ды льди­ны. Ца­ра­пая бо­сы­ми но­га­ми за кам­ни дна го­лы­ми но­га­ми, обувь он по­те­рял, ко­гда ле­тел в бур­ном по­то­ке, пол­ков­ник из по­след­них сил вы­полз на гряз­ный сы­рой бе­рег. Не­у­же­ли спа­сен, это бы­ло на­столь­ко не­ве­ро­ят­но, что ему ни­как не ве­ри­лось, что свер­ши­лось чу­до, он вы­шел из тьмы, что кру­гом солн­це, и он сно­ва мо­жет на­сла­ж­дать­ся божь­им све­том.
   С тру­дом, со­брав си­лы, бо­сой, чув­ст­вуя, что за­мерз­нет, он по­спе­шил, на­сколь­ко мог уй­ти от во­ды. Нуж­но бы­ло ис­кать лю­дей, пусть да­же тех, кто по­слал его на вер­ную смерть. "Два­ж­ды не ве­ша­ют". - вспом­ни­лось ему. Не мо­гут его два­ж­ды по­ве­сить, лишь бы да­ли по­есть и обог­ре­ли. До­ро­гу он пом­нил, тем бо­лее, в воз­ду­хе ощу­щал­ся стой­кий за­пах ды­ма, слов­но го­рел боль­шой кос­тер. Он шел мед­лен­но, вре­ме­на­ми па­дая и боль­но уда­ря­ясь о зем­лю. Но­ги дро­жа­ли, все плы­ло пе­ред гла­за­ми, и толь­ко уси­ли­ем во­ли он за­став­лял се­бя под­ни­мать­ся и ид­ти впе­ред. На­ко­нец, ему уда­лось пре­одо­леть подъ­ем, за ко­то­рым, по его рас­че­там рас­по­ла­гал­ся сам скит. За­пах га­ри все силь­нее ощу­щал­ся в воз­ду­хе, и тре­во­га на­ба­том зве­не­ла в го­ло­ве: " Не­у­же­ли там, что - то про­изош­ло?" По­след­нее уси­лие и са­мые худ­шие опа­се­ния оп­рав­да­лись, вме­сто до­ма, он уви­дел гру­ду об­го­рев­ших бре­вен, ко­то­рые все еще ис­пус­ка­ли лег­кий ды­мок. Все бы­ло кон­че­но. Он так и по­гиб­нет здесь от хо­ло­да и го­ло­да. Не слу­чай­но сго­рел этот дом, и, ско­рее все­го, все оби­та­те­ли по­гиб­ли в ог­не. От­сю­да и та­кой жут­кий за­пах, ко­то­рый пре­сле­до­вал его на всем пу­ти. Пол­ков­ни­ку хо­ро­шо был зна­ком, сколь­ко раз он ощу­щал его на по­ле боя. За­пах смер­ти. Это его окон­ча­тель­но до­би­ло, тря­сясь от хо­ло­да и нерв­но­го шо­ка, пол­ков­ник сто­ял, об­ло­ко­тясь о ствол под­вер­нув­ше­го­ся де­ре­ва, а по­том без сил рух­нул на гряз­ный снег.
   Мед­ве­ди­ца, под­ня­тая из бер­ло­ги, ху­дая с кло­ка­ми не вы­ли­няв­шей шер­сти, бре­ла по тай­ге. По­ра бы­ло встре­чать вес­ну, и она встре­ти­ла ее со­глас­но за­ве­ден­но­му при­ро­дой по­ряд­ку. Вес­на бе­ре­ди­ла мед­ве­жью ду­шу, дол­гая зим­няя спяч­ка, бла­го­по­луч­но за­кон­чи­лась, ни­кто не по­тре­во­жил ее в бер­ло­ге, а вот лю­дей, с ко­то­ры­ми она ужи­ва­лась столь­ко лет, она по­че­му - то не уви­де­ла. Вот толь­ко этот про­тив­ный за­пах, ко­то­рый ей не нра­вил­ся, про­во­жал ее и днем и но­чью. Бы­ло со­всем ти­хо, и ни­где не бы­ло вид­но сле­дов до­бы­чи. По вес­не все­гда так! При­хо­дит­ся до­воль­ст­во­вать­ся раз­ны­ми ко­реш­ка­ми, да­же на ре­ке еще лед. И тут она на­ткну­лась на ле­жа­ще­го без дви­же­ния че­ло­ве­ка. Она по­ве­ла но­сом и ос­та­но­ви­лась, ог­ля­дев­шись во­круг. Дру­гих лю­дей она не за­ме­ти­ла. А че­ло­век ле­жав­ший на зем­ле не ше­ве­лил­ся. Мо­жет, умер? То­гда по­че­му его не по­ло­жи­ли в ог­ром­ную ко­ло­ду, и не ос­та­ви­ли под ел­кой, ря­дом с из­бой, ко­то­рую они на­зы­ва­ют кель­ей? Мо­жет это ло­вуш­ка? Толь­ко ко­му она нуж­на? Ре­шив­шись, она по­до­шла по­бли­же, на­кло­ни­лась над не­под­виж­ным те­лом. От не­го шел стран­ный за­пах, в нем она так и не смо­ла уло­вить аро­мат люд­ской пи­щи и жи­лья. Она по­пы­та­лась по­вер­нуть его ла­пой, это ей уда­лось. И че­ло­век от­крыл гла­за.
   Пол­ков­ник, на­столь­ко при­вык ко все­му, что слу­ча­лось с ним в по­след­нее вре­мя, что со­всем не уди­вил­ся, ко­гда уви­дел над со­бой страш­ную мор­ду зве­ря. В его го­ло­ве все пе­ре­ме­ша­лось, он уже с тру­дом от­ли­чал ре­аль­ность от ви­де­ний. Да и сил со­про­тив­лять­ся у не­го уже не бы­ло. Жи­вот­ное ды­ша­ло смра­дом, и не­ко­то­рое вре­мя в раз­ду­мье гля­де­ло на не­го чер­ны­ми мут­ны­ми гла­за­ми.
  -- Ну, вот и все, - ре­шил пол­ков­ник, - вот и при­шел ко­нец.
   Мед­ве­ди­ца рва­ну­ла ос­тат­ки мун­ди­ра на те­ле пол­ков­ни­ка, ры­ча, слов­но при­хо­дя в ярость, и в ту­же ми­ну­ту грох­нул вы­стрел. Пол­ная бо­ли и удив­ле­ния, она вы­пус­ти­ла из лап до­бы­чу, и по­вер­ну­лась, пы­та­ясь уви­деть стрел­ка. Вто­рой вы­стрел до­бил ее на­по­вал.
   Пол­ков­ник ни­че­го это­го уже не слы­шал, от ужа­са он по­те­рял соз­на­ние. К не­му по­до­шла де­вуш­ка, в по­лу­шуб­ке, с вин­тов­кой в ру­ках, и не­сколь­ко ми­нут смот­ре­ла на ле­жа­ще­го в гря­зи муж­чи­ну. За­тем, слов­но спо­хва­тив­шись, под­ня­ла его без­ды­хан­ное те­ло, се­бе на пле­чи, и, не вы­пус­кая ру­жья, по­та­щи­ла в глубь ле­са...
   Ви­де­ния то при­хо­ди­ли, то от­сту­па­ли, от­пус­кая его ду­шу. Он ви­дел во сне свою по­кой­ную ма­туш­ку, то при­хо­ди­ли его то­ва­ри­щи, с кем при­хо­ди­лось де­лить все не­взго­ды вой­ны и страш­но­го за­то­че­ния в под­зе­ме­лье. То ино­гда ощу­щал, что чьи - то креп­кие ру­ки бе­реж­но оти­ра­ют его пы­лаю­щее те­ло, пы­та­ют­ся влить в рот го­ря­чую жид­кость. Он по­сто­ян­но бре­дил, звал к се­бе по­гиб­ших и жи­вых, страш­но ру­гал­ся, то гнал­ся за кем - то, то пла­кал го­рю­чи­ми сле­за­ми, ох­ва­чен­ный нерв­ным оз­но­бом.
   Ей бы­ло страш­но, что един­ст­вен­ная уце­лев­шая ду­ша, в этой тай­ге, уй­дет от нее в дру­гой мир, и то­гда она ос­та­нет­ся со­всем од­на. Про­сто при­ба­вит­ся еще один бе­зы­мян­ный хол­мик ря­дом с те­ми, ко­го ей уда­лось по­хо­ро­нить по­сле то­го страш­но­го по­жа­ра, той са­мой га­ри. Вот, толь­ко пер­стень на па­мять ей уда­лось со­хра­нить от стар­ца. Она зна­ла, да отец и не ста­рал­ся скрыть , что она знат­но­го ро­да, из ко­ле­на Рю­ри­ко­ва, да об­стоя­тель­ст­ва сло­жи­лись так, что нуж­но жить здесь в тай­ге, ко­пить си­лы. При­дет вре­мя, он ей все рас­ска­жет, и бу­дет еще ве­ли­чие и им и Ру­си Ве­ли­кой. Да вот, не сбы­лось. Из все­го это­го, толь­ко она, и пол­ков­ник, ко­то­рый бре­дит ко­то­рый день, ме­ж­ду жиз­нью и смер­тью. По­че­му толь­ко двое? А тре­тий? Третье­го она уже но­сит с то­го са­мо­го дня, ко­гда встре­ти­лась в ба­не с пол­ков­ни­ком, не спро­сясь от­ца. Тот толь­ко бро­ви на­су­пил, но ни­че­го не ска­зал: "Са­ма ре­шай, тут толь­ко твой нрав". И вы­шло все, как бог рас­су­дил, хоть и не чая­ла уви­деть жи­вым. Кое, ка­кие тай­ны она зна­ла, на­ру­шить во­лю от­ца не мог­ла, но и вы­брать­ся с это­го мес­та од­ной бы­ло труд­но. А так ра­но или позд­но, при­дут сю­да лю­ди, а встре­чать­ся с ни­ми ей не хо­те­лось. Нуж­но бы­ло рас­тво­рить­ся в люд­ской мас­се, толь­ко так мож­но бы­ло из­бе­жать при­сталь­но­го вни­ма­ния к се­бе. Уже про­шел ве­сен­ний па­во­док, смыв­ший ле­дя­ной пан­цирь с ре­ки, за­зе­ле­не­ли де­ре­вья и кус­ты, и она ре­ши­лась со­би­рать­ся в путь. Все - та­ки вы­мо­ли­ла у Бо­га, сво­его су­жен­но­го, от­пус­тил он его об­рат­но, и од­на­ж­ды пол­ков­ник оч­нул­ся, с тру­дом по­ни­мая, где он на­хо­дит­ся. И с то­го дня по­шел на по­прав­ку.
   Гла­ва 14
   "Воз­вра­ще­ние"
  
   На том же мес­те, но че­рез 80 лет.
   И все - та­ки Во­ло­дя ре­шил вый­ти из под­зе­ме­лья. Здесь , на­хо­дить­ся без пи­щи, он не мог. Про­тив­ник же, про­сто по­до­ж­дать, ко­гда Во­ло­де бу­дет фи­зи­че­ски не­воз­мож­но ос­та­вать­ся в под­зе­ме­лье и про­сто его унич­то­жить. Че­го на­пря­гать­ся, гра­ж­да­не? Сла­бо­нерв­ных зри­те­лей про­сим не гля­деть.
   Смо­жет ли он по­ме­шать та­ко­му рас­кла­ду? Толь­ко, ес­ли сра­бо­та­ет на опе­ре­же­ние со­бы­тий, сам пой­дет в ата­ку. А вот те­рять ему есть что, и не ма­ло. От этой мыс­ли у не­го по­те­п­ле­ло на ду­ше. Это, ведь, ка­кие день­ги? Это, весь мир в кар­ма­не! Это ведь сво­бо­да, и все то, что ему до­во­ди­лось ви­деть толь­ко по те­ле­ви­зо­ру. А те­перь вот, оно, близ­ко! По­тро­гать ру­ка­ми мож­но, ес­ли за­хо­теть. А глав­ное, ко­неч­но, Ма­ша. Ему при­хо­ди­лось чи­тать, как уст­раи­ва­ют свадь­бы бо­га­тые лю­ди, а чем он ху­же? И он смо­жет уст­ро­ить свадь­бу с ле­пе­ст­ка­ми роз, и ши­кар­ной по­езд­кой в лю­бую точ­ку зем­ли. Уж он по­ста­ра­ет­ся, будь­те спо­кой­ны! Все - та­ки, он не­мно­го ра­но рас­слаб­ля­ет­ся. Во - пер­вых, о тай­ни­ке из­вест­но не од­но­му ему. Ес­ли тот, кто по­се­щал квар­ти­ру Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча, ско­рее, все­го ме­сто его хра­не­ния, не зна­ют. А вот тот, кто убил Се­ре­гу, и стре­лял в не­го, зна­ет все. А как с ним быть? Вы­вод на­пра­ши­вал­ся сам со­бой, в та­ком де­ле не до­го­ва­ри­ва­ют­ся.
   Стран­но, но об убий­ст­ве че­ло­ве­ка, он по­ду­мал со­вер­шен­но спо­кой­но, слов­но о са­мо ра­зу­мею­щем­ся де­ле, поч­ти им ре­шен­ном. Толь­ко ему од­но­му ре­шать, как по­сту­пать в этой си­туа­ции, и по­че­му он дол­жен от­ка­зать­ся от все­го. Да и кто, он, ка­кое ему де­ло до не­го? Все это долж­но стать толь­ко его. В этом и есть выс­шая спра­вед­ли­вость. Хо­тя, при­чем тут спра­вед­ли­вость? Он бу­дет жа­леть всю жизнь, ес­ли не вос­поль­зу­ет­ся всем тем, что по­да­ри­ла ему судь­ба. А что до дру­гих, пусть не­удач­ник пла­чет.
   На­до бы­ло вы­би­рать­ся из пе­ще­ры, об­стоя­тель­ст­ва тре­бо­ва­ли дей­ст­вия. Он сно­ва на ощупь на­шел ве­рев­ку. По его рас­че­там, уже на­сту­пи­ла ночь, и у не­го бы­ло боль­ше шан­сов вый­ти от­сю­да не­за­ме­чен­ным. Так и слу­чи­лось, ему ни­кто не ме­шал. Он вы­ныр­нул по ту сто­ро­ну озе­ра, ко­то­рая вы­хо­ди­ла на ус­туп во­до­па­да, и с тру­дом удер­жав­шись, что­бы не упасть вме­сте с по­то­ком во­ды, при­та­ил­ся за вы­сту­пом боль­шо­го ва­лу­на. При­слу­шал­ся, но шум во­ды за­глу­шал все дру­гие зву­ки. Здра­во рас­су­див, что про­тив­ни­ку со­всем не­за­чем сто­ро­жить его здесь, не уле­тит же лей­те­нант от­сю­да на са­мо­ле­те, он вы­шел из вод­но­го по­то­ка, и стал взби­рать­ся на вер­ши­ну го­ры.
   В тем­но­те это бы­ло труд­но, да и ме­ша­ла мок­рая оде­ж­да, но он упор­но под­ни­мал­ся на­верх го­ры, ста­ра­ясь бы­ст­рее уй­ти от во­до­па­да. Вско­ре шум его про­пал, и он ока­зал­ся в пол­ной тем­но­те, сре­ди ог­ром­ных чер­ных де­ревь­ев. Что­бы не за­бо­леть, он снял с се­бя оде­ж­ду, вы­жал и по­ве­сил су­шить­ся. Ты­ся­чи мо­шек об­ле­пи­ли те­ло, при­хо­ди­лось от­го­нять слом­лен­ной вет­кой. Та­кую пыт­ку при­шлось тер­петь до рас­све­та, ко­гда ста­ло не­мно­го вид­но, он одел­ся и по­шел вверх по ру­чью. Так бы­ло лег­че сбить со сле­да пре­сле­до­ва­те­лей. А то, что та­кие бу­дут, он не со­мне­вал­ся. Так дви­га­ясь, стра­дая от хо­ло­да и го­ло­да, он под­нял­ся на вы­со­кий утес, с ко­то­ро­го, по его рас­че­там бу­дет не­пло­хо вид­но ок­ре­ст­но­сти. И, кро­ме то­го, вид­ны из­да­ли все под­хо­ды, а зна­чит, он за­страху­ет се­бя от вся­ких не­ожи­дан­но­стей. Ни­ка­кие не­ожи­дан­но­сти ему со­всем не нуж­ны. При све­те солн­ца он со­брал ягод, не­сколь­ко уто­лив го­лод, за­брав­шись на об­лю­бо­ван­ное ме­сто, и ог­ля­дел­ся. Кру­гом лес и го­ры, вни­зу - из­лу­чи­на ре­ки, вы­пи­сы­ваю­щая за­мы­сло­ва­тые пет­ли. Вы­со­ко в не­бе плы­вет бер­кут, и кру­гом не ду­ши. Тай­га на­деж­но ук­ры­ва­ет его про­тив­ни­ка, но ведь дол­жен он за­хо­теть есть, рас­то­пить кос­те­рок. Нуж­но ждать, и тер­пе­ли­во вы­дер­жи­вать эту пыт­ку на­до­ед­ли­вых на­се­ко­мых.
   И Во­ло­дя, на­ко­нец, уви­дел то , че­го так ждал. С вы­со­ты птичь­е­го по­ле­та он раз­гля­дел лег­кий ды­мок от ко­ст­ра, не за­хо­тел се­бя та­еж­ник ли­шать го­ря­че­го чая, да и за­чем? Сей­час по­пьет чаю, а за­тем не то­ро­пясь, при­сту­пит к по­ис­кам про­пав­ше­го вче­ра стрел­ка. Ку­да то­му де­вать­ся? Ес­ли не раз­бил­ся при па­де­нии, то бро­дит сей­час по тай­ге, все на све­те про­кли­на­ет. В луч­шем слу­чае, меч­та­ет, как со­жрать что - ни будь, да до до­му до­б­рать­ся. А кто его там ждет? Тюрь­ма, да ка­тор­га, для быв­ше­го уча­ст­ко­во­го! Вот на­род и по­за­ба­вит­ся, он это де­ло лю­бит!
   Вни­ма­тель­но при­гля­дев­шись, Во­ло­дя , по­нял где нуж­но ис­кать ук­ры­тие сво­его вра­га, там вни­зу, поч­ти у са­мой кром­ки ле­са, стоя­ло не­сколь­ко не­боль­ших скал, ко­то­рые и слу­жи­ли на­деж­ным ук­ры­ти­ем для хи­жи­ны, не да­вая зим­ней ме­те­ли раз­гу­лять­ся, про­ду­вать вет­ром и за­сы­пать по са­мую кры­шу сне­гом. Мож­но бы­ло ко­неч­но, пой­ти сле­дом, да толь­ко го­лы­ми ру­ка­ми не возь­мешь, а вот за­гля­нуть внутрь до­миш­ки, очень да­же мож­но.
   Ча­са че­рез пол­то­ра, ус­тав от ожи­да­ния и му­чав­ше­го не­тер­пе­ния, Во­ло­дя спус­тил­ся со сво­его ук­ры­тия, дви­нул­ся ту­да, где за­при­ме­тил ра­нее ды­мок. Все ока­за­лось так, как он и пред­по­ла­гал. За не­вы­со­кой ка­мен­ной гря­дой, при­таи­лась про­сто­рная, ста­рая, но еще креп­кая из­ба. Во­ло­дя при­та­ил­ся за де­ре­вом, не рис­куя сра­зу под­хо­дить к жи­ли­щу, хо­тя го­лод му­чил его очень силь­но. Все сви­де­тель­ст­во­ва­ло, что здесь жи­вут дав­но. Обыч­ный та­еж­ный ин­вен­тарь, без ко­то­ро­го в тай­ге не про­жить, ку­чи раз­но­го хла­ма, очаг во дво­ре, да боль­шая по­лен­ни­ца. Та­ких заи­мок по тай­ге раз­бро­са­но дос­та­точ­но, ма­ло ли про­мы­сло­во­го лю­да бро­дит по тай­ге в по­ис­ках сво­его сча­стья. Вы­ждав, он все - та­ки ре­шил­ся зай­ти в из­бу, страш­но хо­те­лось есть. От­крыв дверь, он ока­зал­ся в боль­шой ком­на­те, об­став­лен­ной как лю­бая дру­гая охот­ни­чья за­им­ка. Са­мо­дель­ный стол, чур­ба­ки вме­сто стуль­ев, топ­чан с на­ки­дан­ны­ми по­лу­шуб­ка­ми на все слу­чаи жиз­ни, да по­су­да, та­кая без ко­то­рой не­воз­мож­но про­жить в тай­ге. Но все это ма­ло ин­те­ре­со­ва­ло Во­ло­дю, да и вре­ме­ни не бы­ло, что бы раз­гля­ды­вать. Он по­до­шел к шка­фу, где долж­ны бы­ли хра­нить­ся про­дук­ты, на­шел ка­ст­рю­лю с ог­ром­ным кус­ком мя­са. Боль­ше ни­че­го
   Не на­шел, это хо­ро­шо, ни­кто не при­плы­вал, не при­во­зил про­дук­ты. Еще раз бро­сил взгляд, за­ме­тил свой вы­по­тро­шен­ный рюк­зак. Бы­ст­ро по­ки­дал, все что уда­лось об­на­ру­жить, за­хва­тив с со­бой ог­ром­ный сто­ло­вый , яв­но са­мо­дель­ный нож, и ко­ро­бок спи­чек, ле­жа­щий на при­ступ­ке не­боль­шой пе­чи. Уже на вы­хо­де, он взял на сто­ле ке­ро­си­но­вую лам­пу, при­ба­вил фи­тиль, и под­жег ее, ос­та­вив у са­мо­го края хо­зяй­ской по­сте­ли. Те­перь мож­но бы­ло и по­обе­дать.
   Ко­гда он под­нял­ся до сво­его ук­ры­тия, дым ва­лил клу­ба­ми. Вы­со­хшее де­ре­во го­ре­ло, тре­ща­ло так, что бы­ло слыш­но да­же здесь, до­воль­но да­ле­ко от мес­та про­ис­ше­ст­вия. На­сы­тив­шись, Во­ло­дя спо­кой­но на­блю­дал за всем про­ис­хо­дя­щим. Те­перь пусть ищут его, хва­тит ему скры­вать­ся, ос­корб­лен­ный про­тив­ник за­хо­чет отом­стить? Да это же хо­ро­шо, до это­го мо­мен­та с ним иг­ра­ли как кош­ка с мыш­кой, а вот те­перь пра­ви­ла иг­ры из­ме­ни­лись. Те­перь дик­то­вать ус­ло­вия бу­дет Во­ло­дя, и толь­ко он!
   Дым по­ти­хонь­ку стал ути­хать, ну что же мож­но по­нем­но­гу и дви­гать­ся к сво­ему бо­гат­ст­ву! Он уже и мыс­ли не до­пус­кал, что это бо­гат­ст­во мо­жет при­над­ле­жать на этой зем­ле дру­го­му че­ло­ве­ку. Ни­кто не имел пра­ва да­же при­бли­жать­ся к его зо­ло­ту. Ему за­хо­те­лось убе­дить­ся , что оно ле­жит и ждет сво­его хо­зяи­на. Он да­же не знал, как по­сту­пит с дос­тав­шим­ся ему бо­гат­ст­вом, для не­го это име­ло вто­ро­сте­пен­ное зна­че­ние, глав­ное за­вла­деть са­мо­му, унич­то­жив всех, кто сме­ет при­бли­зить­ся к его зо­ло­ту. Он со­вер­шен­но спо­кой­но дви­гал­ся по ле­су, пре­крас­но по­ни­мая, что сей­час его про­тив­ник за­нят дру­гим. Он сам его най­дет, нуж­но про­сто быть го­то­вым к та­кой встре­че. К во­до­па­ду он по­до­шел , ко­гда солн­це уже ска­ти­лась за пол­день, и сол­неч­ные лу­чи зо­ло­ти­ли во­дя­ные брыз­ги, сры­ваю­щие­ся с по­то­ка в глу­бо­кую про­пасть. И да­же сквозь шум во­ды он ус­лы­шал гро­хот вы­стре­лов, ви­ди­мо в яро­сти, ох­ва­тив­шей стрел­ка, тот бес­по­ря­доч­но па­лил из сво­его ру­жья в воз­дух. Те­перь нуж­но быть ос­то­рож­ным, край­не ос­то­рож­ным, те­перь уже точ­но, в жи­вых ос­та­нет­ся толь­ко один. Он дос­тал тот, най­ден­ный в под­зе­ме­лье ста­рый штык, с ко­то­рым не рас­ста­вал­ся все вре­мя, и стал за­би­рать­ся на да не­вы­со­кий ка­мен­ный ко­зы­рек. Со спи­ны он был на­деж­но за­щи­щен, вра­га он мо­жет встре­тить толь­ко в ли­цо.
   Ждать при­шлось не­дол­го, пря­мо пе­ред ним на по­ля­ну вы­ско­чи­ла та ог­ром­ная чер­ная со­ба­ка, те­рять нель­зя бы­ло ни ми­ну­ты. Со­ба­ка схо­ду за­бе­жа­ла под ка­мен­ный ко­зы­рек, пы­та­ясь оп­ре­де­лить, где на­хо­дит­ся до­бы­ча. И то­гда он, не те­ряя ни се­кун­ды, об­ру­шил­ся на пса, вон­зив в па­де­нии ост­рый штык в ог­ром­ное лох­ма­тое те­ло. Се­кунд­ной рас­те­рян­но­сти пса ему хва­ти­ло, что­бы ох­ва­чен­ный вне­зап­ной бо­лью, пес не смог сомк­нуть ог­ром­ные клы­ки. Су­до­ро­ги ох­ва­ти­ли его мощ­ное те­ло, и он за­тих. Во­ло­дя бро­сил­ся вниз, что­бы скрыть­ся под спа­си­тель­ны­ми струя­ми во­до­па­да. Он бе­жал стре­ми­тель­но, боль­но уда­ря­ясь ступ­ня­ми ног о кам­ни. Вет­ки де­ревь­ев, боль­но хле­ста­ли его по ли­цу, еще мгно­ве­ние и он, ма­ши­наль­но за­крыв гла­за, оку­нул­ся в во­дя­ной по­ток. Ко­гда он от­крыл гла­за, то ос­тол­бе­нел. Пе­ред ним сто­ял тот са­мый му­жик, не­вы­со­кий, плот­ный с но­жом в ру­ках.
  -- Ну, до­бе­гал­ся, сво­лочь, иди сю­да, я те­бя тут и кон­чу!
   Вре­ме­ни на раз­ду­мье не бы­ло, сто­ял спи­ной к па­даю­щим во­дя­ным стру­ям, за ко­то­ры­ми шел очень глу­бо­кий об­рыв. Во­ло­дя весь сжал­ся, он ви­дел пе­ред со­бой очень опас­но­го, воо­ру­жен­но­го вра­га, ко­то­рый не ос­тав­лял ему вы­бо­ра. И по­то­му он дол­жен был по­бе­дить в этой схват­ке. А враг, рас­па­лен­ный гне­вом, уже ма­хал пе­ред его но­сом но­жом, пы­та­ясь за­це­пить его клин­ком, и то­гда, слов­но ра­зо­гнув­шая­ся пру­жи­на, он прыг­нул на про­тив­ни­ка, опе­ре­жая удар но­жа. Тот рух­нул на­земь, Во­ло­дя ощу­тил боль в пле­че, и все же нож вы­пал, за­стряв ме­ж­ду кам­ня­ми. Это бы­ла ма­лень­кая по­бе­да, ко­то­рая все­ля­ла на­де­ж­ду.
   Схват­ка про­дол­жа­лась на зем­ле, так бо­рют­ся толь­ко те , кто яс­но по­ни­ма­ет, что дво­им на этом све­те им мес­та нет. Один из них дол­жен ис­чез­нуть, хо­тя рань­ше они встре­ча­лись, и да­же не уз­на­ют ни­ко­гда име­ни друг дру­га. Тем­ная си­ла вста­ла ме­ж­ду ни­ми, ис­по­кон ве­ка эта си­ла унич­то­жа­ла лю­дей, пе­ре­да­вая свою дья­воль­скую эс­та­фе­ту.
   Все спле­лось в не­раз­рыв­ный клу­бок, уда­ры сле­до­ва­ли один за дру­гим, кровь вы­сту­пи­ла на ли­цах, тре­ща­ли кос­ти. Во­ло­дя по­нял, что про­тив­ник, пы­та­ет­ся столк­нуть его с ус­ту­па вслед за во­до­па­дом на ост­рые кам­ни. И это то­му поч­ти уда­лось. Еще не­сколь­ко мгно­ве­ний борь­бы, и он не вы­дер­жит та­ко­го мощ­но­го на­тис­ка, и сло­ман­ный, по­ле­тит глу­бо­кую про­пасть. И то­гда не­че­ло­ве­че­ским уси­ли­ем, вло­жив всю си­лу, под­стег­ну­тый ожи­да­ни­ем то­го , что су­лит ему бу­ду­щее, он об­хва­ти сво­его про­тив­ни­ка по­пе­рек ту­ло­ви­ща. Од­на­ко тот вы­вер­нул­ся, на­ва­лил­ся сво­им ту­ло­ви­щем, вы­кру­чи­вая ру­ку. Во­ло­дя, ди­ко взвыв от бо­ли, за­ца­ра­пал по кам­ням ру­кой. Он не пом­нил, как нож во­шел в те­ло вра­га, тот взвыл и стал ос­ла­бе­вать свой на­тиск. Под­ско­чив, Во­ло­дя в го­ряч­ке, схва­тил по­вер­жен­но­го, и. ото­рвав от зем­ли, швыр­нул в на­встре­чу во­дя­ным брыз­гам. Его от­ча­ян­ный крик по­то­нул в шу­ме па­даю­щей во­ды.
Во­ло­дя без сил рух­нул на кам­ни, сил дви­гать­ся у не­го уже не бы­ло.
  
  
   Это уже го­ро­док Та­ят­ский, 1998г.
   Он рас­счи­тал, что при­дет до­мой по тем­но­те, ни­кем не уз­нан­ный, встре­тит­ся с Ма­шей, по­ста­ра­ет­ся. Он смо­жет ей все объ­яс­нить, предъ­я­вит до­ка­за­тель­ст­ва той уда­чи, ко­то­рая сва­ли­лась на них. Они те­перь бе­зум­но бо­га­ты, мож­но стро­ить та­кие гран­ди­оз­ные пла­ны, на ка­кие толь­ко спо­соб­на че­ло­ве­че­ская фан­та­зия. Для них не бу­дет ни­че­го не­вы­пол­ни­мо­го. И они бу­дут жить дол­го и сча­ст­ли­во. Са­мое глав­ное, он ни­ко­го не уби­вал, ведь он не ви­дел смер­ти сво­его про­тив­ни­ка. Он за­щи­щал­ся, и это важ­но, а не на­па­дал сам. Дер­жа в ру­ках ме­шок с дра­го­цен­ным гру­зом, он по­до­шел к сво­ей квар­ти­ре. По­сту­чал в дверь, на­де­ясь, что Ма­ша ус­лы­шит его знак. Дверь от­кры­лась без вся­ко­го уси­лия, оза­да­чен­ный он бы­ст­ро про­шел в ком­на­ты, вклю­чил свет. По­стель бы­ла ак­ку­рат­но за­прав­ле­на, Ма­ши до­ма не бы­ло. Обес­си­лив, он сел на ди­ван. На сто­ле его вни­ма­ние при­влек бе­лый лис­ток. В за­пис­ке бы­ло все­го не­сколь­ко слов:
   "Ува­жае­мый Во­ло­дя, будь­те до­б­ры, по­зво­ни­те по те­ле­фо­ну ...".
   Циф­ры по­плы­ли у не­го пе­ред гла­за­ми. Все на­чи­на­лось сна­ча­ла.
   Ко­нец пер­вой час­ти.
   11.10.2008
  
  
   ЭС­ТА­ФЕ­ТА СМЕР­ТИ.
   Часть вто­рая.
   Гла­ва 1.
   " По­жа­ри­ще"
   Не­да­ле­ко от Та­ят­ско­го в 1998 г.
   В тот ве­чер, ко­гда Ма­ша по­па­ла в не­зна­ко­мый ей дом, она про­сто ус­ну­ла креп­ким сном. Ни­ка­кой тре­во­ги она не ис­пы­ты­ва­ла. Спа­ла она без вся­ких сно­ви­де­ний, ря­дом с ней, свер­нув­шись, спал ее вер­ный Ге­ракл. И это при­да­ва­ло ей уве­рен­ность, что все обой­дет­ся, ну ни­как не мо­жет слу­чить­ся ни­че­го пло­хо­го. Про­снув­шись ут­ром, она ре­ши­ла ос­мот­реть ком­на­ту, и она ей по­нра­ви­лась. Боль­шая свет­лая, пре­крас­но от­де­лан­ная, с ван­ной и туа­ле­том, с дву­мя боль­ши­ми ок­на­ми, из ко­то­рых от­кры­вал­ся вид на ело­вый лес. Пре­крас­ная де­ре­вян­ная кро­вать. Все пре­ду­смот­ре­но для ком­форт­ной жиз­ни.
   Все еще ле­жа под одея­лом, Ма­ша рас­су­ж­да­ла над сво­им но­вым по­ло­же­ни­ем. То, как ее по­хи­ти­ли, ей боль­ше нра­ви­лось имен­но та­кое оп­ре­де­ле­ние вче­раш­не­го при­клю­че­ния, под­ска­зы­ва­ло ей, что у Во­ло­ди воз­ник­ли про­бле­мы. И свя­за­ны они имен­но с той на­ход­кой, ко­то­рую сде­ла­ли эти два за­мо­ро­жен­ных ам­ба­ла. Но об этом она ни­че­го и знать не зна­ла, по­то­му она им толь­ко для то­го, что­бы Во­ло­дя сам к ним при­шел. Нет, Во­ло­дя все - та­ки боль­шой ори­ги­нал, хра­нить та­кой ку­сок зо­ло­та под ди­ва­ном. Как это ска­зал муж­чи­на: " На мил­ли­он!". Не­пло­хо, лишь бы все это хо­ро­шо кон­чи­лось. На­вер­ное, она долж­на по­ду­мать, как вес­ти се­бя? Луч­ше все­го, пре­кра­тить вол­но­вать­ся, она дей­ст­ви­тель­но ни­че­го не зна­ет, по­то­му раз они при­вез­ли ее сю­да, то это их про­бле­мы, а им с Гер­кой глав­ное, вый­ти от­сю­да жи­вы­ми и здо­ро­вы­ми, и дать вес­точ­ку о се­бе Во­ло­де. А он дол­жен се­го­дня зав­тра прие­хать, так бы­ло у них ус­лов­лен­но. И то­гда он им по­ка­жет, как нас оби­жать! Прав­да, что он мо­жет им по­ка­зать, бы­ло не­яс­но, но жизнь ка­жет­ся, на­ла­жи­ва­лась. В филь­мах, ко­то­рые она ви­де­ла, всех за­лож­ни­ков дер­жа­ли в це­пях, му­чи­ли и гро­зи­лись убить, но тут про нее, ка­жет­ся, со­всем за­бы­ли. Уже и вре­мя один­на­дцать, хо­чет­ся че­го - ни будь съесть. Она вста­ла, про­шлась по ком­на­те, и к сво­ему удив­ле­нию, об­на­ру­жи­ла но­вень­кий ха­ла­тик, близ­ко­го ее раз­ме­ра. Та­кая пре­ду­смот­ри­тель­ность ее воз­му­ти­ла: " Га­ды, ну все зна­ют!".
   Но де­лать бы­ло не­че­го, при­шлось на­деть яр­кий ха­ла­тик, и тут в дверь по­сту­ча­ли, и по­сле не­ко­то­рой пау­зы, дверь не спе­ша, рас­пах­ну­лась, и на по­ро­ге по­ка­за­лась жен­щи­на, чуть по­стар­ше, чем Ма­ша, очень кра­си­вая, оде­тая по - лет­не­му, лег­ко, в ру­баш­ке и шор­тах.
  -- Доб­рое ут­ро, - про­из­нес­ла она со­вер­шен­но спо­кой­но, как буд­то Ма­ша прие­ха­ла к ней в гос­ти, как вы от­ды­ха­ли? На­де­юсь не­пло­хо?
   Ма­ша, слег­ка рас­те­ряв­шись, кив­ну­ла. Да она, дей­ст­ви­тель­но, вы­спа­лась и не прочь бы­ла по­зав­тра­кать. Да и Ге­ракл яв­но то­же был рад от­ве­дать со­бачь­ей ра­до­сти.
  -- Ме­ня зо­вут Еле­ной, вы мо­же­те звать Ле­ной, - пред­ста­ви­лась гос­тья.
  -- А сей­час мы все вме­сте по­зав­тра­ка­ем, у нас за­ме­ча­тель­ный зав­трак, - при­гла­си­ла она Ма­шу.
   Ге­ракл вер­тел­ся у ног, во­про­си­тель­но по­гля­ды­вая на жен­щин. Ма­ша кив­ну­ла в знак со­гла­сия. А по­че­му она долж­на от­ка­зать­ся от зав­тра­ка. А что, все по­ка нор­маль­но, при­ят­ное ут­ро, при­ят­ный дом, да и не­ждан­ная гос­тья не по­хо­жа на бан­дит­скую ведь­му. Под­хва­тив со­бач­ку на ру­ки, Ма­ша вы­шла из ком­на­ты. Ко­ри­дор и ле­ст­ни­ца, все, что встре­ча­лось ей на пу­ти, бы­ло от­де­ла­но в со­вре­мен­ном сти­ле, хо­зяе­ва де­нег на от­дел­ку не жа­ле­ли. Да и вку­сом то­же об­де­ле­ны не бы­ли. Все бы­ло от­де­ла­но де­ре­вом, по­кры­то ла­ком, сия­ло чис­то­той. От­ку­да в их го­род­ке мог поя­вить­ся та­кой до­мик? Они спус­ти­лись вниз по ле­ст­ни­це, ми­нуя вто­рой этаж, и ока­за­лись в сто­ло­вой, так­же от­де­лан­ной по - со­вре­мен­но­му. Сто­ло­вая бы­ла дос­та­точ­но вме­сти­тель­ной, спра­ва и сле­ва бы­ли за­мет­ны стек­лян­ные две­ри в со­сед­ние по­ме­ще­ния. По­сре­ди­не сто­ял ши­ро­кий стол крас­но­го де­ре­ва, рез­ные де­ре­вян­ные сту­лья. На сто­ле был на­крыт зав­трак, а ря­дом мис­ка для Ге­рак­ла, что ни го­во­ри, а все бы­ло пре­ду­смот­ре­но, что­бы ни­ка­ких на­кла­док.
  -- За­ни­май­те ме­сто, как вам бу­дет удоб­но, - про­из­нес­ла Ле­на.
   Ма­ша не ста­ла при­ве­ред­ни­чать, и за­ня­ла бли­жай­ший к ней стул. На сто­ле она за­ме­ти­ла тре­тий при­бор, и, дей­ст­ви­тель­но ми­ну­ты спус­тя, во­шел вче­раш­ний муж­чи­на, с внеш­но­стью ар­ти­ста, и, по­здо­ро­вав­шись, при­сел на сво­бод­ное ме­сто. Все бы­ло при­го­тов­ле­но дос­та­точ­но вкус­но, и Ма­ша не за­ме­ти­ла, как ув­лек­лась зав­тра­ком. За сто­лом не­ко­то­рое вре­мя во­ца­ри­лась поч­ти се­мей­ная ат­мо­сфе­ра, но по­том Ма­ша вспом­ни­ла, что ее по­ло­же­ние не­сколь­ко стран­ное, и нуж­но бы уточ­нить, в ка­ком соб­ст­вен­но ка­че­ст­ве, она пре­бы­ва­ет здесь?
  -- А ска­жи­те, по­жа­луй­ста, - она от­ло­жи­ла вил­ку, ко­то­рой ко­вы­ря­ла что - то не­обы­чай­но вкус­ное, а что я тут де­лаю? И кто вы?
  -- А вы как ду­мае­те? - спро­сил муж­чи­на, не от­ры­ва­ясь от са­ла­та.
  -- Да, уж на МЧС вы не по­хо­жи, - уточ­ни­ла Ма­ша, - на­род хо­чет все - та­ки знать.
  -- Охот­ни­ки за при­ви­де­ния­ми, вот мы кто, - спо­кой­но ска­зал муж­чи­на, - охо­тим­ся за вся­ким чу­до­ви­ща­ми.
  -- Ну, то­гда, я по­шла, - на­бра­лась храб­ро­сти Ма­ша. Она за­ме­ти­ла, как Ле­на улыб­ну­лась.
  -- Да­вай­те, сна­ча­ла по­зна­ко­мим­ся, ме­ня мо­же­те на­зы­вать про­сто Алек­се­ем.
   Он вы­тер сал­фет­кой гу­бы, от­ло­жил и по­смот­рел на нее свои­ми кра­си­вы­ми гла­за­ми. Что ни го­во­ри, муж­чи­на хоть ку­да, Ма­ша ре­ши­ла, что пло­хо­го он ей вряд ли сде­ла­ет. И она ус­по­кои­лась.
  -- Я бы на ва­шем мес­те по­ду­мал, - про­дол­жил Алек­сей, - ес­ли вы ду­мае­те,
   что Во­ло­дя на­шел зо­ло­та на мил­ли­он, где - то, гу­ляя по ле­су, вы глу­бо­ко оши­бае­тесь. Та­кие ве­щи ни­кто не те­ря­ет. К вам во­про­сов ни­ка­ких быть не мо­жет, вы впрямь вряд ли что - то ска­же­те. А вот к гос­по­ди­ну лей­те­нан­ту, они бу­дут. Но это у нор­маль­ных, лю­дей, а ес­ли кто за­хо­чет по - дру­го­му? Вы на­де­юсь, ки­но смот­ри­те, где мо­ло­дые лю­ди за­став­ля­ют де­лить­ся до­хо­да­ми дру­гих мо­ло­дых лю­дей? Утюж­ком и по жи­во­ти­ку? Уди­ви­тель­ное, го­во­рят впе­чат­ле­ние. По­это­му, здесь вы в безо­пас­но­сти, а Во­ло­дя ваш ни­ку­да не де­нет­ся, мы ему за­пис­ку ос­та­ви­ли, толь­ко вот уп­ря­мый ка­кой, не зво­нит, хо­тя уже и дол­жен...
   Рай­он­ный центр Кор­туз, в то - же са­мое вре­мя.
   Па­вел при­был в го­род, ос­та­но­вил­ся в луч­шей го­род­ской гос­ти­ни­це, ко­то­рая по­че­му - то зва­лась "Ок­тябрь­ской", и бы­ла об­раз­цом со­вет­ско­го ком­фор­та. Но Па­вел как - то ма­ло об­ра­тил вни­ма­ние на это об­стоя­тель­ст­во. За­кон­чив все фор­маль­но­сти, он стро­го про­сле­дил что - бы они бы­ли про­де­ла­ны до мель­чай­ших под­роб­но­стей, он про­шел в но­мер, рас­па­ко­вал че­мо­дан, по­ло­жил на стол до­ку­мен­ты, при­го­тов­лен­ные за­ра­нее. Ес­ли кто за­ин­те­ре­су­ет­ся, мо­жет ты­ся­чу раз пе­ре­чи­ты­вать, ни­че­го не вы­чи­та­ет, обыч­ный ком­мер­сант, в обыч­ной ко­ман­ди­ров­ке, одев­шись, вы­шел про­гу­лять­ся по го­ро­ду. Хо­дил он по цен­тру, вни­ма­тель­но при­гля­ды­ва­ясь, но по его на­блю­де­ни­ям, все бы­ло чис­то, ни­кто за ним не на­блю­дал. Это уже ра­до­ва­ло, ли­бо все про­шло глад­ко, ли­бо еще не ус­пе­ли.
  -- Бу­дем ко­вать же­ле­зо, по­ка го­ря­чо, - ре­шил он.
   Он ос­та­но­вил так­си, обык­но­вен­ную, по­лу­раз­би­тую "Вол­гу", и на­звал ад­рес. Ехать при­шлось дос­та­точ­но дол­го. Уже ве­че­ре­ло, ма­ши­на кру­жи­ла по уз­ким улоч­кам, за­са­жен­ным ог­ром­ны­ми то­по­ля­ми, за ко­то­ры­ми пря­та­лись од­но­этаж­ные до­ми­ки, пе­ре­жив­ши­ми не од­но по­ко­ле­ние сво­их оби­та­те­лей. На­ко­нец, ма­ши­на ос­та­но­ви­лась.
  -- Даль­ше, не про­едим. Вот там мос­тик, прой­де­те че­рез не­го, там не­боль­шая ули­ца, там дом. Хо­ти­те, я вас по­до­ж­ду, толь­ко день­ги впе­ред.
   Па­вел не стал от­ка­зы­вать­ся.
  -- Толь­ко до­ж­ди­тесь обя­за­тель­но, - по­про­сил он.
   Па­вел на­де­ял­ся, что раз­го­вор, вряд ли за­тя­нет­ся на­дол­го. Он про­шел че­рез раз­би­тый де­ре­вян­ный на­стил, пе­ре­ки­ну­тый че­рез ру­чей, про­шел по до­рож­ке, и, дей­ст­ви­тель­но, ока­зал­ся на не­боль­шой улоч­ке, пол­ной од­но­этаж­ных до­мов. Он был поч­ти у це­ли, от­счи­ты­вая нуж­ный ему но­мер, ко­гда уви­дел, что там, где дол­жен на­хо­дит­ся тот дом, ко­то­рый он ищет, зия­ет ог­ром­ная чер­ная пус­то­та. Дом до ос­но­ва­ния был унич­то­жен не­дав­ним по­жа­ром, это бы­ло по­нят­но. Вез­де­су­щий бурь­ян не ус­пел про­рас­ти на пе­пе­ли­ще. Вот это­го он ни­как не ожи­дал. Не­ко­то­рое вре­мя он сто­ял в рас­те­рян­но­сти, по­ис­ки, не на­чав­шись, мог­ли за­вер­шить­ся столь пла­чев­но, или, по край­ней ме­ре, за­тя­нуть­ся на­дол­го. Обер­нув­шись, он за­ме­тил, что око­ло со­сед­не­го до­ма на ла­воч­ке, си­дит по­жи­лой муж­чи­на, в крас­ной вель­ве­то­вой ру­баш­ке. Па­вел по­до­шел.
  -- - Ска­жи­те, - спро­сил он у то­го, кто си­дел на ла­воч­ке, - а, что соб­ст­вен­но, про­изош­ло?
   А ни­че­го, мил че­ло­век, не про­изош­ло, по­се­тил Гос­подь со­се­да, чуть вся ули­ца не вы­го­ре­ла, но­чью де­ло бы­ло, еле - еле по­жар­ную ма­ши­ну до­ж­да­лись. Толь­ко на нее вся на­де­ж­да и бы­ла, да спа­си­бо, сын­кам, спас­ли нас!
  -- А с хо­зяи­ном, что? - не­тер­пе­ли­во спро­сил Па­вел, его боль­ше ин­те­ре­со­вал этот во­прос.
  -- А кто, его зна­ет, что с ним при­клю­чи­лось, ни­кто его не ви­дел, ни жи­во­го, ни мерт­во­го.
  -- Спа­си­бо, - ска­зал Па­вел раз­оча­ро­ван­но, он уже со­би­рал­ся ухо­дить, ко­гда ус­лы­шал сно­ва го­лос сво­его со­бе­сед­ни­ка.
  -- Слышь, тут но­чью, ска­зы­ва­ют, ма­ши­на подъ­ез­жа­ла, а по­том все и слу­чи­лось, - муж­чи­на по­ни­зил го­лос, слов­но опа­са­ясь, что их под­слу­ша­ют.
  -- Ка­кая ма­ши­на? - ма­ши­наль­но спро­сил Па­вел, еще не при­да­вая это­му зна­че­ние.
  -- Да, кто же его зна­ет, но­чью все до­б­рые лю­ди спят. Толь­ко ви­дел я, что это "УА­Зик", я та­кие ма­ши­ны хо­ро­шо знаю. У пле­мян­ни­ка та­кая ма­ши­на.
  -- А рань­ше ее тут не ви­де­ли, - по­ин­те­ре­со­вал­ся Па­вел.
   Муж­чи­на вни­ма­тель­но по­смот­рел на Пав­ла. Тот дос­тал бу­маж­ник, от­крыл его, и стал от­счи­ты­вать со­тен­ные ку­пю­ры. Муж­чи­на бы­ст­ро спря­тал день­ги и ска­зал:
  -- Не спал я в ту ночь, но­га бо­ле­ла, ви­дел я ту ма­ши­ну, уча­ст­ко­во­го на­ше­го, а кто на ней при­ез­жал, не раз­гля­дел, тем­но­ва­то бы­ло. А вот, ма­ши­на, точ­но его, мо­тор у не­го ра­бо­та­ет так, да и но­мер я ви­дел, лич­но.
   На об­рат­ном пу­ти, в том же са­мом так­си воз­вра­ща­ясь в го­род, Па­вел раз­ду­мы­вал над слу­чив­шим­ся про­ис­ше­ст­ви­ем. Все это мог­ло быть про­сто не­сча­ст­ным слу­ча­ем, сте­че­ни­ем об­стоя­тельств. Но в этой жиз­ни слу­чай­но­стей го­раз­до мень­ше, все они оп­ре­де­ле­ны по­ве­де­ни­ем лю­дей. Ему по­ка­за­лось, что он где - то до­пус­тил ошиб­ку, и те­перь эта ошиб­ка опе­ре­жа­ет его в этом не про­стом де­ле. Уже под­хо­дя к гос­ти­ни­це, он от­чет­ли­во вспом­нил то­го, кра­сав­чи­ка, де­жу­рив­ше­го у при­ко­ван­но­го к по­сте­ли муж­чи­ны. Так так­тич­но он ото­шел от эк­ра­на мо­ни­то­ра, но ведь на­про­тив ви­се­ло зер­ка­ло! Ведь все как про­сто, не нуж­но ни­че­го под­клю­чать, все по ин­ст­рук­ции, а, по­жа­луй­ста, вся ин­фор­ма­ция на ру­ках. Он кру­то раз­вер­нул­ся, по­шел вдоль ули­цы, пы­та­ясь най­ти те­ле­фон ав­то­мат. Вско­ре это ему уда­лось. Он на­брал мо­с­ков­ский те­ле­фон ге­не­ра­ла, к те­ле­фо­ну дол­го не под­хо­ди­ли, за­тем в те­ле­фо­не за­зву­чал не­зна­ко­мый муж­ской го­лос.
  -- Да, кто го­во­рит?
  -- Я бы хо­тел ус­лы­шать ге­не­ра­ла, - Па­вел уди­вил­ся, ге­не­рал от­ли­чал­ся ред­кой не­при­яз­нью к род­ст­вен­ни­кам.
  -- Он бо­лен, и сей­час на­хо­дит­ся в боль­ни­це. А что ему пе­ре­дать?
   Па­вел по­ло­жил труб­ку.
  -- Ну, что же, по край­ней все яс­но, ге­не­рал мог за­бо­леть, толь­ко вот на да­че муж­чи­нам де­лать не­че­го.
   Гла­ва 2
   " Дей­ст­вуй, Отел­ло!"
   Не удив­ляй­тесь, все там же.
   Вот так, до­ро­гой лей­те­нант, и что те­перь вы на­ме­ре­ны де­лать? Сколь­ко еще мож­но си­деть в до­ме, и ждать? Че­го ждем? Он так и ус­нул с ве­че­ра в крес­ле, все еще на­де­ясь, что это глу­пая ошиб­ка, что вот - вот хлоп­нет дверь и вой­дет Ма­ша, здо­ро­вая и без­за­бот­ная, а вме­сте с ней и Ге­ракл. И все у них бу­дет хо­ро­шо! Но про­хо­ди­ло вре­мя, он, за­быв­шись тре­вож­ным сном, про­сы­пал­ся, чут­ко при­слу­ши­ва­ясь, но все на­прас­но, Ма­ши не бы­ло. Он оч­нул­ся, бы­ло со­всем свет­ло. Под­няв­шись, он, про­шел в ван­ну, умыл­ся и от­крыл хо­ло­диль­ник в по­ис­ках съе­ст­но­го. Нуж­но бы­ло ре­шать, что нуж­но пред­при­нять даль­ше. По­ло­же­ние у не­го бы­ло не из при­ят­ных. То, что он воз­вра­тил­ся из по­езд­ки, ста­нет из­вест­но очень ско­ро. А чем объ­яс­нить от­сут­ст­вие Се­ре­ги. Ну, хо­ро­шо, мож­но объ­я­вить, что ни­че­го не зна­ет, что тот жи­вой и здо­ро­вый при­был вме­сте с ним, но так дол­го про­дол­жать­ся не смо­жет, ра­но или позд­но, а при­дет­ся объ­яс­нять. А что, объ­яс­нять? А убий­ст­во не­зна­ком­ца на во­до­па­де? А ис­чез­но­ве­ние Ма­ши? А зо­ло­то? Бо­же, мой! Да тут, ему по­жиз­нен­ное за­клю­че­ние, га­ран­ти­ро­ва­но. Ес­ли еще до су­да до­жи­вет. С дру­гой сто­ро­ны, кто те, кто ос­та­вил эту за­пис­ку, что - то зна­ют, или хо­тят уз­нать. И что ему тут све­тит? Ну, рас­ска­жет он им все что зна­ет, и что? За­чем он им то­гда бу­дет ну­жен? Вме­сте с Ма­шей? Вы­ход один, ис­кать Ма­шу, най­ти, а там, будь что, бу­дет. Он вни­ма­тель­но еще раз ос­мот­рел за­пис­ку, но­мер те­ле­фо­на был обыч­ным, это бы­ло хо­ро­шо. Со сво­его те­ле­фо­на зво­нить нель­зя, это опас­но. Ес­ли у них есть оп­ре­де­ли­тель но­ме­ра, то его вы­чис­лят сра­зу. При­дет­ся зво­нить с го­род­ско­го, пред­ста­вить­ся ка­ким - ни будь сле­са­рем. На­до по­ста­рать­ся пер­во­му най­ти вла­дель­ца это­го те­ле­фо­на, хоть что - то он дол­жен знать. И на­до зай­ти к боц­ма­ну, по­ка не под­ня­ли шум. Он мо­жет при­го­дить­ся, да и нуж­но сде­лать вид, что он при­был на служ­бу, а то хва­тят­ся, и то­гда. Зай­ти, ко­неч­но, мож­но, но есть во­прос. А что рас­ска­зать о смер­ти Се­ре­ги? Ес­ли ска­зать, то это сра­зу при­дет­ся ос­та­вить все ос­таль­ное, и точ­но Ма­ши ему не ви­дать. А ес­ли не ска­зать? А это, все рав­но, что при­знать­ся в убий­ст­ве. Пер­вый во­прос бу­дет, по­че­му не ска­зал? Смо­жет ли он один спра­вить­ся со все­ми про­бле­ма­ми? Что же бу­дем ис­кать тех, кто на­пи­сал эту за­пис­ку.
   При­дя к се­бе в но­мер, Па­вел при­нял­ся за, ка­за­лась, стран­ное де­ло. Он по­про­сил при­нес­ти в но­мер под­шив­ку са­мой по­пу­ляр­ной в го­ро­де га­зе­ты. Та­ко­вой в гос­ти­ни­це не ока­за­лось, но по­сле не­дол­го­го раз­ду­мья, гор­нич­ная ска­за­ла, что мо­жет по­мочь го­рю, и, по­лу­чив не­ко­то­рую сум­му на рас­хо­ды, бы­ст­ро уда­ли­лась. Че­рез пол­ча­са она при­нес­ла па­ру не­боль­ших под­ши­вок, хо­ро­шо, что ря­дом ока­за­лась биб­лио­те­ка. Па­вел при­нял­ся за ра­бо­ту, осо­бен­но его ин­те­ре­со­ва­ли пуб­ли­ка­ции на раз­ные кри­ми­наль­ные те­мы, осо­бен­но те слу­чаи, ко­то­рые объ­яс­нить бы­ло не­воз­мож­но с точ­ки зре­ния здра­во­го смыс­ла. По боль­шей час­ти ни­че­го ин­те­рес­но­го, он не об­на­ру­жил. Слу­чай с по­жа­ром в ин­те­ре­сую­щем его до­ме, за­ин­те­ре­со­вал его толь­ко с точ­ки зре­ния да­ты. Вы­хо­ди­ло, что все слу­чи­лось на тре­тий день, по­сле то­го, как он по­бы­вал в зло­по­луч­ном особ­ня­ке.
   Ну, что же, опе­ра­тив­но сра­бо­та­но, зна­чить бы­ли тут со­общ­ни­ки, они мог­ли и не знать, за­чем? Да­ли за­каз, день­ги вы­пла­ти­ли, ос­таль­ные де­ла их не ка­са­ет­ся? Толь­ко и мо­гут знать, кто за­каз дал. Хо­тя ми­ли­цио­не­ра убить не про­сто, этот дол­жен быть здо­ров. Это хо­ро­шо, что его ма­ши­ной вос­поль­зо­ва­лись. И дру­гое со­об­ще­ние то­же по­ка­за­лось ин­те­рес­ным. В ма­лень­ком го­род­ке уби­та из не­из­вест­ных по­бу­ж­де­ний се­мья очень со­стоя­тель­но­го че­ло­ве­ка, уце­лел толь­ко сын хо­зяи­на. След­ст­вие ни­че­го вра­зу­ми­тель­но­го ска­зать не мог­ло, а сам мо­ло­дой че­ло­век в со­стоя­нии силь­ней­ше­го стрес­са на­хо­дит­ся в боль­ни­це. Од­на­ко это убий­ст­во со­стоя­лось не­сколь­ко рань­ше, чем Па­вел по­лу­чил свое за­да­ние. Но уж боль­но близ­ко это про­ис­ше­ст­вие на­хо­ди­лось от тай­ни­ка. От­ло­жив га­зе­ты, он взгля­нул на ча­сы. Вре­мя еще бы­ло. Он сно­ва вы­шел на ули­цу, на­брал но­мер го­род­ско­го от­де­ла ми­ли­ции, и пла­чу­щим стар­че­ским го­ло­сом, стал про­сить по­мо­щи у сын­ков, так как со­сед­ка по­во­ро­ва­ла у нее всех кур. Бы­ло слыш­но, как на том кон­це про­во­да бе­сил­ся де­жур­ный, в кон­це кон­цов, дал но­мер те­ле­фо­на уча­ст­ко­во­го.
  -- Зво­ни­те, ба­буш­ка по это­му но­ме­ру, он вам по­мо­жет, - уве­рен­но по­со­ве­то­вал он ста­руш­ке.
   Воз­вра­тясь в но­мер, Па­вел дос­тал свой че­мо­дан, дос­тал из не­го спор­тив­ную курт­ку, по­тер­тые джин­сы, крос­сов­ки, па­рик со­вер­шен­но не­по­нят­но­го цве­та. Че­рез пять ми­нут по­смот­рел на се­бя в зер­ка­ло. Ну, что же не­пло­хо, вы­шел муж­чи­на про­гу­лять­ся ве­чер­ком. Он сно­ва пой­мал так­си, по­про­сил от­вез­ти на то ме­сто, где был днем. Уже тем­не­ло, и в го­род за­би­ра­лась про­хла­да, да­вая воз­мож­ность от­дох­нуть от из­ну­ряю­ще­го днев­но­го зноя. Вый­дя из ма­ши­ны в не­сколь­ких квар­та­лах до нуж­но­го мес­та, Па­вел, не спе­ша, по­шел по тем­ным ули­цам. Да­же ес­ли, кто и уви­дит его, ма­ло кто об­ра­тит вни­ма­ния на не­при­мет­но­го гра­ж­да­ни­на, спе­ша­ще­го до­мой с ра­бо­ты. По­дой­дя к ле­су, там, где он вы­хо­дил днем из ма­ши­ны, Па­вел по­зво­нил на но­мер, ко­то­рый по­лу­чил днем. От­ве­тил мо­ло­дой муж­ской го­лос.
  -- Уча­ст­ко­вый Ефи­мов слу­ша­ет!
   Го­лос был не­до­воль­ный, и то прав­да ко­му хо­чет­ся но­чью от­ры­вать­ся от до­маш­не­го ую­та.
  -- Здесь вот, му­жик ле­жит, то­ли жи­вой, то­ли мерт­вый, - при­дав го­ло­су пья­ное вы­ра­же­ние, со­об­щил Па­вел, - ну ни­как не пой­му!
  -- А сам - трез­вый? - по­ин­те­ре­со­ва­лись в труб­ке.
  -- Трез­вый, - те­ат­раль­но под­твер­дил Па­вел, - я по со­сед­ст­ву жи­ву, воз­ле по­жа­ра, а жму­рик, на­про­тив ле­жит.
  -- Лад­но, чуть, что сра­зу мерт­вый, сей­час по­дой­ду, про­ве­рю.
   И уча­ст­ко­вый по­ло­жил труб­ку.
  -- Сра­бо­та­ло, это хо­ро­шо, что сра­бо­та­ло.
   Он за­шел за уце­лев­шую часть за­бо­ра, вы­тя­нул­ся на зем­ле и стал ждать. При­мер­но че­рез чет­верть ча­са по­слы­ша­лись ша­ги, кто - то при­бли­жал­ся к за­бо­ру, ос­ве­щая се­бе путь фо­на­рем. Это мог быть толь­ко сам уча­ст­ко­вый, кто дру­гой пой­дет сю­да в эту бо­гом за­бы­тую часть го­ро­да. Че­ло­век с фо­на­рем ос­та­но­вил­ся, и на­чал по­ис­ки. Луч фо­на­ря, пры­гая по ямам, при­бли­зил­ся к ле­жа­ще­му на зем­ле Пав­лу. Муж­чи­на чер­тых­нул­ся, на­кло­нил­ся и стал при­кла­ды­вать паль­цы ла­до­ни к шее Пав­ла, что­бы удо­сто­ве­рить­ся, жив или нет. Се­кун­ды, и уча­ст­ко­вый ока­зал­ся на зем­ле. От не­ожи­дан­но­сти тот не со­про­тив­лял­ся, а по­том, при­дя в се­бя, про­явил не­дю­жин­ную прыть. Па­вел по­нял, что ему при­дет­ся ту­го. Не­сколь­ко ми­нут они во­зи­лись на зем­ле, за­тем то­му уда­лось сбро­сить с се­бя не­ожи­дан­но­го про­тив­ни­ка. Плот­ный, вы­со­кий, он на­шел в се­бе си­лы ока­зать со­про­тив­ле­ние, од­на­ко он по­скольз­нул­ся на ка­ком - то брев­не, и упал. Па­вел, ни се­кун­ды не мед­ля, упал на не­го свер­ху, и сда­вил гор­ло, вы­ру­бив про­тив­ни­ка не не­ко­то­рое вре­мя. Это­го вре­ме­ни хва­ти­ло, что­бы вы­та­щить из ко­бу­ры пис­то­лет., Ко­гда уча­ст­ко­вый оч­нул­ся, то по­нял, что это не ря­до­вое ог­раб­ле­ние, и муж­чи­на, си­дев­ший ря­дом с ним, не про­стой гра­би­тель. Он при­хо­дил в се­бя и мол­чал, ви­ди­мо рас­су­див, что от не­го хо­тят боль­ше­го, чем пис­то­лет или бу­маж­ник.
  -- Вы­кла­ды­вай, - ска­зал Па­вел, ус­пев от­ды­шать­ся, он ста­рал­ся со­хра­нять внеш­нее спо­кой­ст­вие.
  -- О чем? - вы­му­чил уча­ст­ко­вый.
  -- Ты, что не до­га­ды­ва­ешь­ся, по­че­му здесь?
  -- Нет! - вы­дох­нут тот
  -- За­чем при­ез­жал в день по­жа­ра сю­да?
   Па­вел взял пис­то­лет уча­ст­ко­во­го, и су­нул его то­му под нос. Да­же при ску­пом све­те лу­ны, во­ро­не­ный цвет пис­то­ле­та, про­из­вел впе­чат­ле­ние. Тот сглот­нул слю­ну.
  -- Я не ез­дил.
  -- А кто ез­дил?
  -- Зна­ко­мый один.
  -- Да­вай бы­ст­ро, фа­ми­лию, имя , от­че­ст­во!
  -- Не знаю! - про­хри­пел уча­ст­ко­вый.
   - Счи­таю до трех, по­том не обес­судь.
  -- Па­вел Сте­ре­хов, он биз­нес­мен.
  -- За­чем брал?
  -- Не ска­зал, про­сто про­ка­тит­ся, а прие­хал че­рез два ча­са, по­жар уже был.
   И все - та­ки, на­ту­ра пар­ня взы­гра­ла, не мог про­стить та­ко­го по­ра­же­ния, он по­пы­тал­ся дер­нуть­ся, и уда­рил ко­ле­но по ру­ке Пав­ла. Не­про­из­воль­но тот на­жал на спус­ко­вой крю­чок, и, че­рез не­сколь­ко се­кунд, все бы­ло кон­че­но. Бро­сив ря­дом с уби­тым пис­то­лет, Па­вел по­спе­шил уб­рать­ся с по­жа­ри­ща...
   Одев­шись в гра­ж­дан­скую оде­ж­ду, как оде­ва­ют­ся ра­бо­чие по вы­зо­ву, элек­три­ки или сто­ля­ры, Во­ло­дя вы­шел из до­ма. Прой­дя не­обыч­ным для се­бя мар­шру­том, он свер­нул в га­ра­жи, где встре­тил ста­ро­го зна­ко­мо­го.
  -- Ко­ля, вы­ру­чи ме­ня на се­го­дня, долж­ни­ком бу­ду!
  -- Это что, на­чаль­ник, та­кой до­б­рый? - уди­вил­ся па­рень.
   Но воз­ра­жать не стал, от­крыл га­раж, где сто­ял ста­рень­кий "Мо­ск­вич", ля­гу­шачь­е­го цве­та, но еще впол­не бод­ро­го со­стоя­ния.
  -- - Вер­ну ве­че­ром, - ус­по­ко­ил вла­дель­ца Во­ло­дя, взял клю­чи, за­вел ма­ши­ну и по­ехал. В рай­он­ном от­де­ле внут­рен­них дел, он по­ста­рал­ся, как мож­но не­за­мет­нее по­пасть в не­боль­шую хит­рую ком­на­ту, где оби­тал лей­те­нант Его­ров, очень нуж­ный для ми­ли­цей­ской ра­бо­ты че­ло­век. Чем он за­ни­мал­ся, не знал точ­но ни­кто, впол­не воз­мож­но, да­же ми­ли­цей­ское на­чаль­ст­во, но тот лю­бил по­вто­рять:
  -- Без ме­ня, как без по­мой­но­го вед­ра, ни­кто обой­тись не мо­жет!
   Оно и дей­ст­ви­тель­но, так бы­ло, без не­го не об­хо­ди­лись, ес­ли нуж­но бы­ло ре­шить ка­кую - то не­про­стую за­да­чу, од­но сло­во, лев­ша. А сей­час лев­ша си­дел в ка­би­не­те, ре­шая оче­ред­ную го­ло­во­лом­ную за­да­чу. Од­на­ко Во­ло­дю встре­тил ра­душ­но:
  -- Про­хо­ди, до­ро­гой, дав­но я те­бя не ви­дел, та­ким кра­си­вым!
   Ни­че­го кра­си­во­го Во­ло­дя в се­бе не за­ме­чал, но спо­рить не стал, Его­ро­ву бы­ло вид­нее.
  -- Слу­шай, еще кра­сив­ши, ста­ну, ес­ли ме­ня вы­ру­чишь! - под­стро­ил­ся он под шут­ли­вый тон лей­те­нан­та.
  -- До­ро­гой, для те­бя все что по­же­ла­ешь! Го­во­ри, свет мо­их очей.
  -- Да нуж­но те­ле­фон­чик один про­бить, де­вуш­ку ищу, те­ле­фон­чик есть, а где жи­вет, не знаю!
  -- Очень уз­нать хо­чешь? По де­лу или так?
  -- Да, ес­ли бы по де­лу, я бы обыч­ным пу­тем, а так сам по­ни­ма­ешь, на­до брать, по­ка не ос­ты­ла!
  -- Это ты прав, тут мы с то­бой на все сто.
   С не­ко­то­рых пор на лю­бов­ном фрон­те у лей­те­нан­та Его­ро­ва бы­ла чер­ная по­ло­са. Ви­ной все­му бы­ла его ма­ши­на, ку­п­лен­ная не­дав­но по слу­чаю, но ко­то­рой лей­те­нант очень гор­дил­ся, и вся­че­ски обе­ре­гал, осо­бен­но от сво­их со­слу­жив­цев. Те, в свою оче­редь, так и но­ро­ви­ли, про­ехать­ся на ха­ля­ву, а то, и то­го ху­же, пы­та­лись вы­про­сить для раз­лич­но­го ро­да, не под­ле­жа­щих ог­ла­ске ме­ро­прия­тий. Од­на­ко Его­ров дер­жал­ся стой­ко, и ма­ши­ну за­щи­щал, как мог. И то­гда бы­ло ре­ше­но на­пом­нить лей­те­нан­ту, что от кол­лек­ти­ва от­ры­вать­ся не сле­ду­ет. Не­из­вест­но, кто и как, а для опе­ра­тив­ни­ка это не про­бле­ма, но в са­ло­не ав­то­мо­би­ля бы­ли ос­тав­ле­ны жен­ские тру­си­ки, по­за­им­ст­во­ван­ные кем - то до­ма. Как на­зло, же­на лей­те­нан­та, ре­ши­ла на сле­дую­щий день про­вес­ти убор­ку са­ло­на, и что бы­ло по­том, ис­то­рия бла­го­по­луч­но умал­чи­ва­ет. Но с тех пор, лей­те­нант, ма­ши­ну пре­дос­тав­лял, и боль­ше от кол­лек­ти­ва не от­ры­вал­ся, все лю­бов­ные ис­то­рии сво­их со­слу­жив­цев при­ни­мал близ­ко к серд­цу.
   При­шел он до­воль­но бы­ст­ро, по­ло­жил на стол бу­маж­ку и ска­зал:
  -- Но­мер, я те­бе про­бил. Но он ка­кой - то стран­ных, су­дя по все­му, из блат­ных, так что, ты силь­но не рас­про­стра­няй­ся, а то зна­ешь, гре­ха не обе­решь­ся.
   За­ве­рив, что с этим де­лом мо­ги­ла, что как раз­вед­чик, за­пом­нит ад­рес и бу­маж­ку съест и вод­кой за­пьет, что­бы и сле­дов ни­ка­ких не бы­ло, Во­ло­дя по­спе­шил по­ки­нуть от­де­ле­ние ми­ли­ции. В ма­ши­не он раз­вер­нул лис­ток и при­сви­ст­нул от удив­ле­ния, но­мер был за­ре­ги­ст­ри­ро­ван на имя Сте­ре­хо­ва Н. Е., че­ло­ве­ка в го­ро­де из­вест­но­го. Да и кто не слы­шал фа­ми­лию та­ко­го че­ло­ве­ка? Быв­ший пар­тий­ный дея­тель, став­ший в од­но­ча­сье биз­нес­ме­ном, он как бы был не­глас­ным гла­вой го­ро­да. Не­смот­ря ни на что, он все же су­мел удер­жать в ру­ках все тай­ные ни­ти го­род­ской вла­сти. Но пред­по­чи­тал ос­та­вать­ся в те­ни. Ис­тин­ная власть суе­ты не лю­бит. То, хо­ро­шо, а вот где этот объ­ект рас­по­ло­жен, су­дя по но­ме­ру, ни­как не в чер­те го­ро­да. Зна­чит, сно­ва при­дет­ся об­ра­щать­ся за по­мо­щью. И сно­ва, осед­лав вер­но­го ко­ня, лей­те­нант по­ехал на те­ле­фон­ную стан­цию.
   Друг Коль­ка упи­рать­ся не стал.
  -- Сей­час уз­на­ем, - ска­зал он, - де­ло пле­вое, са­ми ска­жут.
   Он по­до­шел к ка­ким - то вы­со­ким шка­фам, че­го - то там по­вер­тел. Сел на стул и за­ку­рив си­га­ре­ту, ска­зал. Си­дим, ждем, сей­час по­зво­нят. Этот на­род без те­ле­фо­на не мо­гут, они с те­ле­фо­ном и в туа­лет хо­дят, на­вер­ное, и на тот свет за­би­ра­ют. И он на­чал рас­ска­зы­вать, как дос­та­ли эти вся­кие но­вые и ста­рые рус­ские со свои­ми иди­от­ски­ми тре­бо­ва­ния­ми. Во­ло­дя ме­ж­ду тем, си­дел как на игол­ках, он ма­ло на­де­ял­ся, что этот при­ем сра­бо­та­ет, но Ни­ко­лай, ви­ди­мо , знал, что де­лал.
  -- Мы так, биз­нес де­ла­ем, от­клю­чим, а по­том едем ли­нию про­ве­рять, ес­те­ст­вен­но за опе­ра­тив­ность, день­ги бе­рем.
   Мысль Во­ло­де по­нра­ви­лась:
  -- Слу­шай, мне нель­зя та­кой си­туа­ци­ей вос­поль­зо­вать­ся?
  -- А за­чем? - по­ин­те­ре­со­вал­ся Ни­ко­лай, но, вы­слу­шав рас­сказ про ро­ман­ти­че­скую лю­бовь и нерв­но­го му­жа, ус­по­ко­ил­ся, - это мож­но!
   И дей­ст­ви­тель­но, вско­ре за­зво­нил те­ле­фон, и при­ят­ный жен­ский го­лос по­ин­те­ре­со­вал­ся, что же та­кое слу­чи­лось с те­ле­фо­ном? Ко­ля дол­го ахал и охал, о по­том спро­сил ад­рес, и, по­обе­щав, что сей­час при­шлет ре­монт­ни­ка, ска­зал с за­ви­стью.
  -- Ез­жай, Отел­ло, ба­ба ждет. Толь­ко имей в ви­ду, что вре­ме­ни у те­бя ча­са два, а по­том я вклю­чу, а то мне на­го­рит, ин­же­нер при­дет. Дер­жи ад­рес!
   По­бла­го­да­рив, и по­обе­щав, что за ним не за­ржа­ве­ет, Во­ло­дя пу­лей вы­ле­тел на ули­цу. Два ча­са, все­го два ча­са. Тут его ос­та­но­вил Ко­лин го­лос.
  -- Стой, ты ку­да то­ро­пишь­ся? Вот, возь­ми, для кон­спи­ра­ции!
   Он по­дал ка­кой - то ящи­чек и си­ний ком­би­не­зон, с над­пи­сью: "Связь".
  -- Дей­ст­вуй, Отел­ло!
   Что хо­ро­шо, но влюб­лен­но­му все в этом ми­ре го­то­вы по­мочь. Со­хра­ни­лось у лю­дей по­мо­гать ближ­не­му в та­ких де­лах! Вы­ехав за го­род, что­бы не дай бог нар­вать­ся на зна­ко­мо­го со­труд­ни­ка до­рож­ной служ­бы, Во­ло­дя ос­та­но­вил ма­ши­ну. За­тем пе­ре­одел­ся в си­нюю ро­бу, по­пра­вил при­чес­ку, по­ста­рал­ся при­дать ли­цу по­ст­ное вы­ра­же­ние. И то прав­да, ве­ли­ка ли ра­дость, ехать за го­род, уст­ра­нять не­ис­прав­ность бес­плат­но? Во­ло­дя пол­но­стью во­шел в роль те­ле­фо­ни­ста - ре­монт­ни­ка, и по­то­му подъ­е­хав к во­ро­там да­чи, скры­той за вы­со­ким де­ре­вян­ным за­бо­ром, про­из­вел на ох­ран­ни­ка са­мое бла­го­при­ят­ное впе­чат­ле­ние. То­му очень не хо­те­лось бе­жать в дом, и док­ла­ды­вать о при­бы­тии сле­са­ря, и по­то­му он про­пус­тил Во­ло­дю, уве­рен­ный, в том, что это дей­ст­ви­тель­но сле­сарь. Те­ле­фон и, прав­да, не ра­бо­тал. Дви­га­ясь по вы­мо­щен­ной раз­но­цвет­ны­ми плит­ка­ми ши­ро­кой подъ­езд­ной до­ро­ге, ве­ду­щей к па­рад­но­му подъ­ез­ду , он оце­нил ар­хи­тек­ту­ру и за­про­сы вла­дель­ца. Спра­ва к по­ме­стью при­мы­кал боль­шой пруд, с при­ста­нью, во­круг до­ма рас­по­ла­гал­ся ело­вый лес, с ухо­жен­ны­ми до­рож­ка­ми, а сам дом воз­вы­шал­ся на са­мом вы­со­ком мес­те. Трех­этаж­ный, он про­из­во­дил впе­чат­ле­ние сво­ей про­сто­той и в то­же вре­мя со­раз­мер­но­стью с ок­ру­жаю­щей его при­ро­дой. Спра­ва от до­ма шли по­строй­ки хо­зяй­ст­вен­ных служб, там бы­ли рас­по­ло­же­ны га­ра­жи, и жи­ли­ще при­слу­ги. Под­няв­шись на вы­со­кое по­лу­круг­лое крыль­цо, Во­ло­дя ос­та­но­вил­ся, в на­де­ж­де, что его за­ме­тят. Ждать при­шлось не­дол­го, пе­ред ним поя­ви­лась кра­си­вая мо­ло­дая жен­щи­на, оде­тая по - лет­не­му.
  -- Про­хо­ди­те, - ска­за­ла она, в дви­же­ни­ях и ма­не­ре по­ве­де­ния ощу­ща­лась, что она не здеш­няя, - мы вас ждем с не­тер­пе­ни­ем.
   Во­ло­дя за­ме­тил, что за спи­ной жен­щи­ны мая­чил тип спор­тив­но­го те­ло­сло­же­ния, оде­тый так, как оде­ва­ют­ся бо­ди­гар­ды из аме­ри­кан­ских филь­мов. Бри­тый, с за­мо­ро­жен­ны­ми гла­за­ми, он рав­но­душ­но взи­рал на во­шед­ше­го Во­ло­дю.
  -- Сла­вик, про­во­ди, по­жа­луй­ста, по­ка­жи, где и что!
   Тот по­сто­ро­нил­ся, по­ка­зы­вая, что нуж­но дви­гать­ся за ним, и Во­ло­де ни­че­го не ос­та­ва­лось де­лать, как дви­гать­ся сле­дом. Дом про­из­во­дил впе­чат­ле­ние па­рад­но­го кос­тю­ма, он был кра­сив и внут­ри и от­де­лан со всей тща­тель­но­стью, на ко­то­рую спо­соб­ны фан­та­зия и ру­ки строи­те­лей. Но жить в нем, как - то не хо­те­лось, на­пич­кан­ный кар­ти­на­ми, ме­бе­лью шка­фа­ми с по­су­дой и про­чи­ми ат­ри­бу­та­ми, он не имел са­мо­го глав­но­го - ую­та. Но Во­ло­дя мень­ше все­го об­ра­щал вни­ма­ния на об­ста­нов­ку в до­ме. Его ин­те­ре­со­ва­ло толь­ко рас­по­ло­же­ние ком­нат, он дол­жен был точ­но оп­ре­де­лить, где мо­жет на­хо­дить­ся Ма­ша. В та­ком до­ме ук­рыть че­ло­ве­ка не слож­но, од­на­ко для это­го не обя­за­тель­но пря­тать его в под­вал. Нуж­но на­де­ять­ся на уда­чу, тем бо­лее с ней Ге­ракл, а он впол­не мо­жет гу­лять по до­му. Во­ло­дя дви­гал­ся по до­му, ста­ра­тель­но изо­бра­жая те­ле­фо­ни­ста, про­ве­ряя вся­кие счет­чи­ки, шкаф­чи­ки, с элек­трон­ны­ми при­бо­ра­ми, пы­та­ясь при­ме­нить все зна­ния из об­лас­ти тех­ни­ки. И вско­ре он по­нял, что дом обо­ру­до­ван и сис­те­мой ох­ра­ны и на­блю­де­ния. Лю­ди, по­се­лив­шие­ся здесь, пре­ду­смот­ре­ли все, но как это час­то бы­ва­ет, упус­ти­ли глав­ное, про­стой рус­ский бес­по­ря­док, ко­то­рый сво­дит на нет все рас­че­ты, и пре­вра­ща­ет все в про­сче­ты. Ко­му из ох­ра­ны бы­ло нуж­но ло­мать го­лов над тем, как эта сис­те­ма долж­на ра­бо­тать, ко­гда есть дру­гой вер­ный спо­соб? Все, что нуж­но знать, мож­но уз­нать с по­мо­щью ку­ла­ка или ду­би­ны, а эти, штуч­ки, это хо­зяе­ва для са­мих се­бя уст­рои­ли, вот пусть они го­ло­ву и ло­ма­ют. Обой­дя, прак­ти­че­ски весь дом, Па­вел так и не смог об­на­ру­жить не­по­лад­ку. Он так дол­го и тща­тель­но ос­мат­ри­вал те­ле­фо­ны, щу­пал про­во­да, де­лал за­дум­чи­во - не­по­ни­маю­щий вид, что ох­ран­ни­ку все это на­дое­ло.
  -- Ты, вот, что, я по­ка спу­щусь вниз, а ты от­сю­да ни­ку­да! По­нял? - про­из­нес он вну­ши­тель­но, и бы­ст­ро ис­чез, спус­тив­шись вниз по ле­ст­ни­це.
  -- Во­ло­дя со­об­ра­зил, что ему ни­как не хо­тят по­ка­зы­вать толь­ко од­ну часть до­ма, на треть­ем эта­же. Под раз­ны­ми пред­ло­га­ми, он прак­ти­че­ски по­бы­вал вез­де, а вот там, в уг­ло­вой час­ти - нет. Он, взяв в ру­ки ин­ст­ру­мент, по­смот­рел на ча­сы, у не­го ос­та­ва­лось не бо­лее пя­ти ми­нут, под­нял­ся на этаж. Там все бы­ло ти­хо. Он от­крыл па­нель шка­фа, и при­слу­шал­ся, бы­ло со­всем ти­хо, аб­со­лют­но ни­че­го, что мог­ло сви­де­тель­ст­во­вать, что тут кто - то есть. И толь­ко од­но об­стоя­тель­ст­во сму­ти­ло Пав­ла, ни в од­ной из две­рей это­го боль­шо­го до­ма , он не за­ме­тил клю­ча. А здесь он был. Се­кун­ды, и он ока­зал­ся у две­ри. За­та­ив ды­ха­ние, он при­слу­шал­ся , че­рез не­сколь­ко ми­нут то­ми­тель­ной ти­ши­ны, он ус­лы­шал сквозь дверь зна­ко­мый го­лос:
  -- - Ге­ракл, ну ты, мой ма­лень­кий, хо­ро­шень­кий мой, на те­бя вся на­де­ж­да.
   Вни­зу за­скри­пе­ла под груз­ны­ми ша­га­ми ле­ст­ни­ца. Во­ло­дя от­ско­чил по­даль­ше от за­вет­ной две­ри.
   Те­ле­фон за­ра­бо­тал, за­мо­ро­жен­ный ох­ран­ник про­во­дил его до са­мых во­рот, вру­чив две­сти руб­лей, во­ро­та за­хлоп­ну­лись. Все, мож­но бы­ло ехать об­рат­но. Во­ло­дя по­до­шел к ма­ши­не, ог­ля­дел­ся. Не­да­ле­ко раз­ма­ты­вал удоч­ки ры­бак, со­сед­ние до­ма, ок­ру­жен­ные за­бо­ра­ми, - вот и весь пей­заж дач­но­го по­сел­ка. За­бо­ры - это хо­ро­шо, ни­ко­му де­ла нет, до то­го, что у со­се­дей про­ис­хо­дит. Внут­рен­няя ох­ра­на, то­же не ах­ти, а сто­рож на во­ро­тах, ви­ди­мо, со­всем служ­бы не зна­ет, или пла­тят столь­ко, что да­же лень прой­ти во­ро­та за­крыть со сто­ро­ны озе­ра. А ведь, не­пло­хо, очень да­же не­пло­хо. Ему лю­бая ме­лочь мо­жет по­мочь.
   Ры­бак раз­мо­тал удоч­ки, и сел на бе­ре­жок.
  -- Ка­кая тут, к чер­ту ры­ба, - по­ду­мал Во­ло­дя, - то­ли де­ло на Бо­го­ро­ди­це!
   Но даль­ше вспо­ми­нать не стал, ни к че­му это сей­час! Де­ло нуж­но де­лать. За­вел ав­то­мо­биль и по­ехал об­рат­но в го­род.
   Гла­ва 2.
   "Кто вы, гра­ж­да­нин?"
   Про­дол­же­ние в про­стран­ст­ве и вре­ме­ни.
   С ут­ра Па­вел за­нял по­зи­цию на­про­тив да­чи гос­по­ди­на Сте­ре­хо­ва. Го­род­ская квар­ти­ра, по не­ко­то­рым при­ме­там, дав­но не ис­поль­зо­ва­лась, вот "скром­ный" до­мик, жил на­пря­жен­ной жиз­нью. С ут­ра, за­хва­тив удоч­ки, и про­чие не­по­нят­ные при­над­леж­но­сти, ко­то­рые он при­об­рел в ма­га­зи­не, Па­вел за­нял по­зи­цию, с ко­то­рой мож­но бы­ло вес­ти на­блю­де­ние за все­ми, кто при­ез­жал на да­чу. Он оп­ре­де­лил ма­ши­ну хо­зяи­на, по­на­блю­дал, как управ­ля­ет­ся со свои­ми обя­зан­но­стя­ми во­ди­тель, есть ли ох­ран­ник. Вни­ма­тель­но ос­мот­рев пе­ри­метр за­бо­ра, сде­лал вы­вод, что, не­смот­ря на вся­кие ка­ме­ры сле­же­ния на тер­ри­то­рию мож­но по­пасть без осо­бо­го тру­да, бла­го­да­ря раз­гиль­дяй­ст­ву са­мих ох­ран­ни­ков. Во­прос был толь­ко в том, а нуж­но ли это? Нуж­но, по­сколь­ку толь­ко сам хо­зя­ин мог от­ве­тить, а за­чем соб­ст­вен­но ему по­тре­бо­ва­лась ма­ши­на уча­ст­ко­во­го? И от­вет, нуж­но бы­ло по­лу­чить, как мож­но ско­рее, вре­мя сти­ра­ет все сле­ды, это за­кон жан­ра.
   Зе­ле­ный ста­рень­кий ав­то­мо­биль при­влек его вни­ма­ние по­то­му, что шо­фер уж боль­но вни­ма­тель­но раз­гля­ды­вал ок­ре­ст­но­сти да­чи. Для про­сто­го ра­бо­тя­ги вряд ли это нуж­но, сде­лал де­ло, по­лу­чил день­ги, и сво­бо­ден. А этот, слов­но че­го - то ис­кал, ис­сле­до­вал ог­ра­ж­де­ние. Не­у­же­ли еще од­на фир­ма ин­те­ре­су­ет­ся де­ла­ми это­го гос­по­ди­на. Как толь­ко ма­ши­на хо­зяи­на ве­че­ром въе­ха­ла на тер­ри­то­рию, он свер­нул удоч­ки, и ушел на ав­то­бус­ную ос­та­нов­ку. По­сто­ял, так, что­бы его за­пом­ни­ли, что он дей­ст­ви­тель­но уе­хал в го­род, но в гос­ти­ни­цу с удоч­ка­ми не по­шел, сло­жил и спря­тал все по до­ро­ге. В гос­ти­ни­це тща­тель­но вы­мыл­ся, на­дел спор­тив­ный кос­тюм, ко­то­рый так лю­бим дач­ни­ка­ми, взял па­кет, в ко­то­ром ле­жа­ла за­го­дя ку­п­лен­ная плен­ка, и вый­дя из гос­ти­ни­цы, пой­мал ча­ст­ни­ка. А что, едет муж­чи­на сред­них лет на да­чу, ну сло­ма­лась ма­ши­на, да ма­ло ли!
   Еще днем он при­смот­рел та­кое ук­ром­ное ме­сто, ко­то­рое на­хо­ди­лось в мерт­вом про­стран­ст­ве. От­сю­да его про­сто ни­кто не мог уви­деть, а ему уда­ва­лось на­блю­дать са­мое глав­ное, под­ход к до­му, и часть пар­ка. Од­на­ко ни­че­го стоя­ще­го он не уви­дел. Ле­жать на рас­сте­лен­ном це­ло­фан­не бы­ло не­удоб­но, но жа­ло­вать­ся не при­хо­ди­лось. Од­но ему уда­лось ус­та­но­вить точ­но, кро­ме сто­ро­жа, в до­ме двое муж­чин, две жен­щи­ны, од­на из ко­то­рой по­че­му - то ве­дет се­бя весь­ма стран­но, ох­ран­ник, и сто­рож, ко­то­ро­му аб­со­лют­но на­пле­вать на все, что про­ис­хо­дит в до­ме. Так, ска­зать с по­зи­ции клас­со­во­го соз­на­ния, он дей­ст­во­вал по про­сто­му прин­ци­пу: "Его ни­че­го ка­сать­ся не долж­но, кро­ме по­лу­че­ния де­нег". Это бы­ло на ру­ку Пав­лу. Од­на­ко в один­на­дцать с чет­вер­тью воз­ле до­ма поя­ви­лась зна­ко­мая ма­ши­на, на ко­то­рой днем при­ез­жал муж­чи­на в оде­ж­де ра­бо­че­го - свя­зи­ста. Ма­ши­на ос­та­но­ви­лась и ста­ла на до­ро­ге, ос­ве­щен­ная фо­на­рем. Во­ди­тель вы­лез, от­крыл ка­пот и на­чал во­дить­ся в мо­то­ре. Вот это бы­ло уже ин­те­рес­но! Два­ж­ды в од­но ме­сто сна­ряд не па­да­ет. При­мер­но че­рез пол­ча­са в до­ме по­нем­но­гу ста­ли гас­нуть ог­ни окон. И все во­круг по­гру­зи­лось в сон.
   Во­ло­дя ре­шил дей­ст­во­вать. Ка­пот ма­ши­ны он ос­та­вил от­кры­тым. Был риск, что ее про­сто на про­сто мо­гут уг­нать. Но с дру­гой сто­ро­ны, ко­му нуж­на та­кая рух­лядь, ко­то­рая сто­ит без дви­же­ния. Он по­шел вдоль озе­ра, ту­да, где он еще днем за­при­ме­тил ка­лит­ку, ко­то­рая бы­ла от­кры­той. Вряд ли это при­ман­ка для во­ров, ско­рее все­го, ее про­сто за­бы­ли за­крыть. Пря­мо над го­ло­вой вид­не­лась ка­ме­ра на­блю­де­ния, на­це­лен­ная на про­ти­во­по­лож­ный бе­рег. Од­на­ко вы­со­кий при­чал на­деж­но скры­вал его от взо­ра сто­ро­жа, ес­ли та­ко­вой мог еще что - ни будь ви­деть. Ему уда­лось бла­го­по­луч­но пре­одо­леть при­бреж­ные ка­мы­ши, прой­ти вдоль ре­шет­ки за­бо­ра и про­шмыг­нуть в от­кры­тую ка­лит­ку. Спря­тав­шись за де­ре­вом, он ог­ля­дел­ся.
   Все бы­ло спо­кой­но, где - то на со­сед­ней да­че иг­ра­ла му­зы­ка, слы­ша­лись го­ло­са раз­вле­каю­щих­ся мо­ло­дых лю­дей, но все это ма­ло на­ру­ша­ло об­щую кар­ти­ну уми­ро­тво­ре­ния, ца­рив­шую в пар­ке. Все - та­ки, нуж­но бы­ло со­хра­нять ос­то­рож­ность, и он не то­ро­пясь, на­пра­вил­ся к до­му, к той его час­ти, где по его рас­че­там долж­на бы­ла на­хо­дить­ся Ма­ша. Ста­ра­ясь ид­ти, как мож­но бли­же, он про­шел вдоль сте­ны до за­пас­но­го вхо­да , над ко­то­рым ви­сел не­боль­шой ко­зы­рек, пря­мо над ко­то­рым, вы­хо­ди­ло ок­но вто­ро­го эта­жа. Че­рез не­го он рас­счи­ты­вал про­ник­нуть в дом. Как вы­брать­ся об­рат­но, он не пред­став­лял, по­ла­га­ясь на судь­бу и на слу­чай. А впро­чем, ему при­хо­ди­лось бе­гать в са­мо­вол­ку, спус­ка­ясь по ве­рев­ке, сде­лан­ной из ка­зар­мен­ных про­сты­ней. А тут вы­би­рать со­всем бы­ло не из че­го. Ему по­вез­ло, кры­ша бы­ла по­кры­та мяг­кой кров­лей, и он бес­шум­но, су­мел про­брать­ся к от­кры­то­му ок­ну. Так­же ос­то­рож­но он взо­брал­ся на по­до­кон­ник, и влез в сла­бо ос­ве­щен­ный ко­ри­дор. В до­ме, ка­за­лось, ца­ри­ла мерт­вая ти­ши­на. Сту­пая по ле­ст­ни­це, с бью­щим­ся серд­цем, он под­нял­ся эта­жом вы­ше, и ока­зал­ся у нуж­ной две­ри. По­вер­нув ключ, он от­крыл дверь и про­скольз­нул в ком­на­ту. Ог­ля­дел­ся. При­крыв за со­бой дверь.
   Его лю­би­мая спа­ла, от­бро­сив про­сты­ню, а ря­дом, свер­нув­шись ка­ла­чи­ком, ле­жал Ге­ракл. Сквозь от­кры­тое ок­но в ком­на­ту лил­ся неж­ный лун­ный свет, и Во­ло­дя на се­кун­ды за­лю­бо­вал­ся кра­со­той об­на­жен­ной жен­щи­ны, ему ни­ко­гда не при­хо­ди­лось еще ви­деть ее та­кой пре­крас­ной, та­кой же­лан­ной. Он по­до­шел к ней и тро­нул за пле­чо. Ма­ша про­сну­лась, она ти­хо вскрик­ну­ла, и об­ня­ла его, шеп­ча сло­ва, смысл ко­то­рых он, по­нять, не мог.
  -- Со­би­рай­ся, - ска­зал он ти­хо, гла­дя по ще­ке, на­до ухо­дить.
   В ту­же ми­ну­ту вспых­нул яр­ко свет, дверь от­во­ри­лась, и в ком­на­ту во­шел муж­чи­на, по­хо­жий на ар­ти­ста.
  -- Про­сти­те, гос­по­да, что я вам не­сколь­ко по­ме­шал, но у вас еще все впе­ре­ди, пять ми­нут и вы сво­бод­ны, я вас дос­тав­лю ту­да, ку­да вы ска­же­те. Идет?
   И он не­при­ну­ж­ден­но опус­тил­ся в крес­ло. В ком­на­те во­ца­ри­лась на­пря­жен­ная ти­ши­на, толь­ко Ге­ракл, об­ра­до­ван­ные по­яв­ле­нию Во­ло­ди, то­ро­пил­ся вы­ска­зать свою при­зна­тель­ность. В рас­те­рян­но­сти, Ма­ша при­кры­ла про­сты­ней свое те­ло.
  -- Ну, так, что мо­ло­дые лю­ди, вы го­то­вы, на та­кой об­мен? Ведь пус­тяк ка­кой, как ко­ма­рик уку­сит.
  -- О чем вы, - на­шел­ся Во­ло­дя, - я толь­ко за Ма­шей!
  -- По­хваль­но, что вы не за­бы­ли свою под­ру­гу, я, нис­коль­ко то­му не пре­пят­ст­вую, за­би­рай­те ее и мо­же­те ехать. Толь­ко ма­лень­кий во­про­сик, с ва­ше­го раз­ре­ше­ния?
  -- По­жа­луй­ста, - ос­ме­лел Во­ло­дя.
  -- От­ку­да у вас под ди­ван­чи­ком, та­кой ма­лень­кий ку­со­чек зо­ло­та?
  -- Да, вот на­шел слу­чай­но, бы­ва­ет...
  -- Ко­неч­но, бы­ва­ет, ска­жи­те толь­ко где, или луч­ше по­ка­жи­те, дел не­мно­го, по­верь­те мне.
  -- Я не знаю, то есть я не мо­гу по­ка­зать.
  -- А что, так? Вам тре­бу­ет­ся ос­ве­жить па­мять?
  -- Я, прав­да, не смо­гу по­ка­зать, это не про­сто сде­лать.
  -- Брось­те, а то уже позд­но, и на­чи­наю те­рять тер­пе­ние, да и спать хо­чет­ся, а вы не хо­ти­те? Ну, и что?
  -- Нет, я не знаю, - на­стаи­вал Во­ло­дя, - я ни­че­го не мо­гу ска­зать.
  -- Ну, что же, ва­шей воз­люб­лен­ной при­дет­ся ис­пол­нить роль Зои Кос­мо­демь­ян­ской, ес­ли вы на­стаи­вае­те. Как хо­ти­те, во­ля ва­ша.
   Он ус­та­ло вздох­нул, и по­звал не­гром­ко:
  -- Ва­ле­ра, зай­ди!
   За две­рью что - то хлоп­ну­ло, за­тем дверь рас­пах­ну­лось , и в двер­ном про­еме поя­вил­ся муж­чи­на, в се­ром спор­тив­ном кос­тю­ме, с пис­то­ле­том в ру­ке. "Ар­тист" за­стыл в крес­ле с вы­ра­же­ни­ем ужа­са на ли­це, вся­кое са­мо­об­ла­да­ние его по­ки­ну­ло. Он вско­чил, слов­но под­ки­ну­тый пру­жи­ной.
  -- Си­деть, - не­гром­ко при­ка­зал муж­чи­на, - не дер­гать­ся! Одень­ся, - при­ка­зал он Ма­ше, да бы­ст­ро!
   На­пра­вив пис­то­лет на стоя­ще­го в изум­ле­нии "Ар­ти­ста", он по­до­шел к , и, ед­ва уло­ви­мым дви­же­ни­ем от­пра­вил то­го в но­ка­ут. Тот от­крыл рот, как вы­бро­шен­ная на бе­рег ры­ба, час­то хва­тая воз­дух. Ма­ша. Не, те­ряя вре­ме­ни, на­ки­ну­ла на се­бя ха­лат, под­хва­ти­ла Ге­рак­ла.
  -- Все, бы­ст­ро, вы­хо­дим! - рас­по­ря­дил­ся не­ожи­дан­ный спа­си­тель.
   Он вы­гля­нул в ко­ри­дор, и мах­нул ру­кой. Во­ло­дя и Ма­ша, дер­жа за ру­ки, вы­ско­чи­ли в ко­ри­дор. На по­лу, ле­жал ох­ран­ник и ти­хо ску­лил, дер­жась за го­ло­ву. Од­на­ко вре­ме­ни на не­го тра­тить про­сто не бы­ло, они бы­ст­ро спус­ти­лись вниз, и по­пы­та­лись вый­ти че­рез па­рад­ный вход. Но дверь ока­за­лась за­пер­той, то­гда не­зна­ко­мец, под­ста­вил сто­яв­шее в уг­лу крес­ло, то­ро­п­ли­во от­крыл створ­ки ок­на, и по­дал ру­ку. За спи­ной уже слы­шал­ся шум. Пер­вой в ок­но под­ня­лась Ма­ша, за­тем, под­тя­нув­шись на ру­ках, в ок­но прыг­нул Во­ло­дя. На их сча­стье, вни­зу рос­ла клум­ба цве­тов, по­это­му при­зем­ли­лись удач­но и бы­ст­ро по­бе­жа­ли, не сго­ва­ри­ва­ясь, к пру­ду, пы­та­ясь, как мож­но бы­ст­рее по­ки­нуть тер­ри­то­рию да­чи. По­за­ди бе­гу­щих раз­да­лись пер­вые вы­стре­лы, бы­ло не­ко­гда ду­мать, кто стре­ля­ет.
   Сто­рож Ва­си­лий, при­го­во­рив бу­ты­лоч­ку, смот­рел на эк­ран сис­те­мы на­блю­де­ния, про­сто, же­лая раз­влечь­ся, пе­ре­клю­чая вся­кие кноп­ки. Кар­тин­ка ме­ня­лась, и это при­но­си­ло не­ко­то­рое ус­по­кое­ние его серд­цу. Уви­дев изо­бра­же­ние бе­гу­щих лю­дей, он сна­ча­ла не по­ве­рил та­ко­му сча­стью, схва­тил стоя­щий ка­ра­бин, пе­ре­дер­нул за­твор, и за­кри­чал:
  -- Стой, под­ле­цы, за­ва­лю! - стал па­лить не це­лясь, ту­да, где по его рас­че­там бе­жа­ли лю­ди.
   Им поч­ти уда­лось до­бе­жать до са­мо­го озе­ра, даль­ше на­хо­ди­лись спа­си­тель­ные ка­мы­ши, и в эту ми­ну­ту Во­ло­дя слов­но на­толк­нул­ся на сте­ну. Не­вы­но­си­мая боль ох­ва­ти­ла его те­ло, он вскрик­нул, за­вер­тел­ся на мес­те, и рух­нул, по­те­ряв соз­на­ние...
   Поч­ти там же.
   Под­пол­ков­ник Уль­я­нов, за­кан­чи­вал со­ве­ща­ние в пол­ной ти­ши­не. Опе­ра­тив­ни­ки си­де­ли мол­ча, на­су­пясь, ка­ж­дый, ду­мая о сво­ем. Шеф се­го­дня не ру­гал­ся. Был, ка­за­лось, аб­со­лют­но спо­ко­ен, но, по сло­вам, ко­то­рые он бро­сал в пол­ной ти­ши­не, за­став­ля­ли лю­дей еще бо­лее вжи­мать­ся в крес­ло.
  -- А вы, ос­тань­тесь, - об­ра­тил­ся он к Боц­ма­ну, си­дев­ше­му спра­ва.
   По­до­ж­дав, ко­гда ка­би­нет ос­во­бо­дит­ся от со­труд­ни­ков, Уль­я­нов, вздох­нул и ска­зал, гля­дя в пус­то­ту:
  -- - Я, се­го­дня пе­ре­жил не­сколь­ко не­при­ят­ных ми­нут у ге­не­ра­ла, но не хо­чу те­бе уст­раи­вать та­кой же раз­нос. Ты, по­жа­луй­ста, при­ми ме­ры, это уже не­воз­мож­но, что тво­рит­ся.
   И от­пус­тил:
  -- Иди и ду­май!
   Боц­ман и сам по­ни­мал, что тво­рит­ся со­всем не­по­нят­ное. При­дя к се­бе в ка­би­нет, он по­ло­жил бу­ма­ги на стол, сел в крес­ло и за­ду­мал­ся. За­тем взял бу­ма­ги и на­чал пи­сать. Толь­ко ему по­нят­ные зна­ки.
   Во - пер­вых, про­пал уча­ст­ко­вый вме­сте с про­вод­ни­ком, со­про­во­ж­дав­шим его в та­еж­ном пу­те­ше­ст­вии. Са­мо­го уча­ст­ко­во­го ви­де­ли яко­бы, в го­ро­де, на ма­ши­не. А вот со­про­во­ж­даю­ще­го не ви­дел ни­кто. Пе­ре­пу­ган­ный врач ско­рой, при­бе­жал с за­яв­ле­ни­ем, из ко­то­ро­го вы­те­ка­ло, что к не­му но­чью при­нес­ли тя­же­ло ра­нен­но­го мо­ло­до­го че­ло­ве­ка, и под ду­лом пис­то­ле­та за­ста­ви­ли сде­лать опе­ра­цию по уда­ле­нию пу­ли. На бан­ди­тов они по­хо­жи не бы­ли, ве­ли се­бя веж­ли­во, ни­как не уг­ро­жа­ли. По опи­са­нию вра­ча, ра­не­ный здо­ро­во сма­хи­вал на про­пав­ше­го уча­ст­ко­во­го. Вме­сте с уча­ст­ко­вым про­па­ла же­на. И ни­чем объ­яс­нить это бы­ло нель­зя. Про­сто не бы­ло ни­че­го та­ко­го, что мог­ло за­ста­вить мо­ло­до­го уча­ст­ко­во­го влип­нуть в та­кую ис­то­рию. Не тот уро­вень. Или уро­вень этот по­вы­сил­ся? И по­вы­сил­ся он, по­хо­же, по­сле убий­ст­ва Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча. Ес­ли это так, зна­чит уча­ст­ко­вый что - то на­рыл, на­рыл, но ин­фор­ма­ци­ей не по­де­лил­ся. Хо­ро­шо, а кто был с ним? Что за че­ло­век? По опи­са­нию экс­пер­ты ска­за­ли, у них не зна­чит­ся, при­ез­жий.
   Боц­ман дос­тал опе­ра­тив­ку, и стал вчи­ты­вать­ся. Са­мое ин­те­рес­ное он вы­де­лял крас­ным фло­ма­сте­ром. Не­сколь­ко со­об­ще­ний за­ин­те­ре­со­ва­ло, за­ста­вив его вчи­тать­ся в су­хие строч­ки тек­ста.
   Итак, в об­ла­ст­ном цен­тре за­стре­лен но­чью на мес­те по­жа­ра из соб­ст­вен­но­го та­бель­но­го ору­жия уча­ст­ко­вый. Мо­тив убий­ст­ва не оп­ре­де­лен
   Из гос­ти­ни­цы "Ок­тябрь­ская" ис­чез гра­ж­да­нин, даль­ше сле­до­ва­ли фа­ми­лия, имя, от­че­ст­во. Мо­тив по­ка не оп­ре­де­лен, воз­мож­но, про­сто, за­гу­лял.
   Ну, что же у не­го по­лу­чи­лась це­поч­ка: убий­ст­во Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча, ис­чез­но­ве­ние уча­ст­ко­во­го вме­сте с ло­доч­ни­ком, убий­ст­во дру­го­го уча­ст­ко­во­го, ис­чез­но­ве­ние гра­ж­да­ни­на из Мо­ск­вы. Все эти со­бы­тия, бы­ли как бы од­но­го уров­ня, хо­тя ни­ка­кой свя­зи ме­ж­ду ни­ми не бы­ло. Мог­ло ли это быть слу­чай­но­стью? Мог­ло. И то и дру­гое нуж­но до­ка­зать, и это пред­сто­ит сде­лать ему, ес­ли при­вле­кать сю­да мно­го лю­дей, все это рас­сы­плет­ся из - за раз­лич­ных слу­чай­но­стей. И что бы их из­бе­жать, он зай­мет­ся сам все­ми эти стран­ны­ми де­ла­ми. А там, будь что бу­дет! Он на­брал но­мер те­ле­фо­на и по­зво­нил.
   Че­рез час он си­дел в не­боль­шом ка­фе в ком­па­нии с дву­мя по­жи­лы­ми муж­чи­на­ми. Пе­ред ни­ми стоя­ли круж­ки с пи­вом. Но, ви­ди­мо, зна­ме­ни­тая по­го­вор­ка, о том, что пи­во без вод­ки - день­ги на ве­тер, бы­ла не чу­ж­да со­бе­сед­ни­кам Боц­ма­на, и они го­во­ри­ли весь­ма ожив­лен­но, на­ру­шая вся­кую кон­спи­ра­ции, тем бо­лее, что уго­щал ка­пи­тан. Де­ды, как на­зы­вал он их, бы­ли ста­ры­ми опе­ра­тив­ни­ка­ми, ра­бо­тав­ши­ми с не­за­па­мят­ных вре­мен, знав­ши­ми про все и вся, и при­выч­ку эту, до сих пор не бро­си­ли. Хо­тя и вы­шли в ти­раж.
  -- Нет, ка­пи­тан, - го­во­рил в это вре­мя один из них, ма­лень­кий, щу­п­лень­кий, он боль­ше по­хо­дил на во­ро­быш­ка. Зва­ли его Ти­мо­фее­вич, по от­че­ст­ву.
   - Нет, ка­пи­тан, про Толь­ку - биз­нес­ме­на пло­хо на­род не го­во­рил, бо­гат­ст­во у не­го не­чис­тое, хо­тя все бо­гат­ст­во чис­тым не бы­ва­ет. Мне отец, по­кой­ник рас­ска­зы­вал, что баб­ку их­нию дед в кус­тах на­шел. По­шел мо­ло­дой на ры­бал­ку по­ут­ру, глядь, на ре­ке, плот к бе­ре­гу при­би­ло, а на нем ба­ба ле­жит, бе­ре­мен­ная, уже ро­жа­ет. Что де­лать, под­хва­тил ее, да до­мой, да так и ос­та­лась, при­жи­лась. Что, от­ку­да на­род тол­ком не знал, да она и не го­во­ри­ла. От­шиб­ло па­мять при ро­дах, вра­чи го­во­ри­ли, что бы­ва­ет. Но лю­ди то­же не ду­ра­ки, со­об­ра­зи­ли. Тут ски­тов мно­го бы­ло при ца­ре, не ма­ло их по­том ра­зо­рять ста­ли, что­бы вла­сти по­ко­ри­лись, а они не в ка­кую! Кто се­бя по­жег, кто го­ло­дом се­бя за­мо­рил, а она чу­дом уце­ле­ла. По­том вой­на на­ча­лась, муж на фрон­те сги­нул, а То­лик уже по­сле вой­ны на­ро­дил­ся. Жи­ли бед­но, да вот по­сле смер­ти баб­ки в го­ру по­шли, пря­мо как на дрож­жах. Опять, на­род го­во­рил, что сек­рет она от­кры­ла, про при­ис­ко­вый фарт, де­нег и зо­ло­та там мно­го, да за­го­вор на все на­ло­жен, а она сло­во сек­рет­ное зна­ла, вот вну­ку и пе­ре­да­ла.
  -- Мо­жет все это и прав­да, - вто­рой дед по­жал пле­ча­ми, - толь­ко к де­лу это ма­ло от­но­ше­ния име­ет. Ко­гда это бы­ло, уже вес по пять раз уме­реть ус­пе­ли. А То­ли­ка ко­гда уби­ли? То - то и оно. Сда­ет­ся мне, что убил его соб­ст­вен­ный па­цан, по се­мей­но­му де­лу. А что до Во­лодь­ки уча­ст­ко­во­го, тут мне чу­дит­ся, что он влип в ис­то­рию. Он ведь что уду­мал, на Бо­го­ро­ди­цу по­плыл! А бро­ду не знал. Что там слу­чи­лось, не­из­вест­но, толь­ко лод­ку Се­ре­ги­ну я лич­но ви­дел, ле­жит на бе­ре­гу, лап­ти су­шит.
  -- Что - то ты не то го­во­ришь, не мог он ра­не­ный столь­ко вре­ме­ни плыть, да и ма­ши­ну взял у му­жи­ка. Жи­вой, здо­ро­вый. Ни­че­го мы по­ка точ­но ска­зать не мо­жем, сам по­ни­ма­ешь.
  -- Вот, что де­ды, - ска­зал Боц­ман, - до­пи­вай­те пи­во, и за де­ло. Рой­те все и вез­де. Не мне вас учить, но рой­те, на вас вся на­де­ж­да!
   У се­бя в ка­би­не­те, спус­тя не­ко­то­рое вре­мя по­сле это­го раз­го­во­ра, дос­тал блок­нот и за­пи­сал пер­вое сло­во " При­иск", и по­ста­вил во­про­си­тель­ный знак. Итак, не­кая связь ме­ж­ду Ана­то­ли­ем Ни­ко­лае­ви­чем и ис­чез­но­ве­ни­ем Во­ло­ди про­сле­жи­ва­лась. За­тем по­зво­нил в де­жур­ную часть, спро­сил, а не ви­дел ли кто на днях уча­ст­ко­во­го, ес­ли ви­де­ли, то что он де­лал, с кем го­во­рил. Че­рез пол­ча­са по­лу­чил от­вет. Да, ви­де­ли, за­хо­дил, и вро­де бы раз­го­ва­ри­вал с лей­те­нан­том с лей­те­нан­том Его­ро­вым, а по­том бы­ст­ро ис­чез. Одет был в штат­ском, и по­то­му, ви­ди­мо, ста­рал­ся на гла­за не по­ка­зы­вать­ся. Боц­ман за­крыл ка­би­нет и по­шел к Его­ро­ву. Тот си­дел в ка­би­не­те, вы­пол­нял оче­ред­ное не­стан­дарт­ное за­да­ние, смысл ко­то­ро­го был по­ня­тен толь­ко ему.
  -- Слу­шай, лей­те­нант, ты на все ру­ки мас­тер, я знаю, толь­ко от­веть, о чем ты раз­го­ва­ри­вал с Се­ме­но­вым?
  -- Да, вро­де бы ни о чем, про­сил он все­го на все­го один но­мер про­бить!
  -- Опять ты за свое, я же про­сил, Ку­ли­бин, без мое­го раз­ре­ше­ния это­го не де­лать, с нас же го­ло­ву сни­мут!
  -- Так то лю­бовь! - воз­ра­зил Его­ров, из - за нее го­ро­да сда­ют, а тут все­го - то на­пле­вать, те­ле­фон. А, в чем соб­ст­вен­но, де­ло?
  -- Да ни в чем, луч­ше ска­жи, чей но­мер ему по­тре­бо­вал­ся?
  -- Да я уж не пом­ню, - за­уп­ря­мил­ся, бы­ло, Его­ров.
  -- Ты у ме­ня под про­то­кол все вспом­нишь, и как твою пра­ба­буш­ку зва­ли, - по­обе­щал Боц­ман, - мне ли те­бе рас­ска­зы­вать?
  -- Ну, уж так сра­зу и под про­то­кол, - оби­дел­ся Его­ров, - все хо­ди­те, а я под про­то­кол бе­се­дуй.
   Он взял бу­маж­ку, на­пи­сал не­сколь­ко слов, и по­дал Боц­ма­ну:
  -- На, пей мою кровь!
  -- Лад­но, не го­рюй, - про­чи­тав на­пи­сан­ное, ве­се­ло ска­зал Боц­ман. Он сам час­то поль­зо­вал­ся ус­лу­га­ми Его­ро­ва, и знал, что без не­го он мно­гое сде­лать бы про­сто не смог.
  -- Встре­тим­ся на бар­ри­ка­дах!
   И вы­шел, при­крыв ос­то­рож­но вход­ную дверь.
   В блок­но­те поя­ви­лась но­вая за­пись: " Те­ре­хов" и знак во­про­са, За­чем лей­те­нан­ту, уча­ст­ко­во­му, но­мер те­ле­фо­на та­ко­го че­ло­ве­ка, как Сте­ре­хов? Ка­кая связь ме­ж­ду ни­ми? Их ни­что не долж­но свя­зы­вать, по край­ней ме­ре, по служ­бе. А ес­ли не по служ­бе, а по дру­гим, не­из­вест­ным де­лам? По­ду­мав, он опять по­шел к Его­ро­ву.
  -- Явил­ся, - тор­же­ст­вую­ще про­из­нес тот вме­сто при­вет­ст­вия, - при­жгло?
  -- Лад­но, кто ста­рое по­мя­нет, де­ло есть!
  -- Де­ла, сам зна­ешь у про­ку­ро­ра, а у нас де­лиш­ки, - на­зи­да­тель­но про­го­во­рил Его­ров, - вы­кла­ды­вай, че­го у те­бя?
  -- Квар­ти­ру на­до вскрыть, для те­бя пус­тяк!
  -- Сам спра­вишь­ся, или по­мочь? - спро­сил он, по­да­вая связ­ку от­мы­чек.
  -- Справ­люсь, что я мо­ло­дой, что ли?
  
   Это уже Та­ят­ский.
   Боц­ман по­ста­вил ма­ши­ну за квар­тал от нуж­но­го ему до­ма, и по­шел пеш­ком, не то­ро­пясь, при­гля­ды­ва­ясь к ок­ру­жаю­щим его пред­ме­там и лю­дям. Ни­ко­му до не­го не бы­ло де­ла, идет ка­пи­тан ми­ли­ции по сво­им де­лам, да и пусть идет. На пло­щад­ке ни­ко­го не бы­ло, где - то эта­жом вы­ше хлоп­ну­ла дверь, и сно­ва ста­ло ти­хо. Для стра­хов­ки, он по­зво­нил в дверь, но ни­кто не от­ве­тил. От­мыч­ку он по­доб­рал бы­ст­ро, за­мок был очень про­стым, хо­зяе­ва не очень за­бо­ти­лись о том, что­бы за­щи­та бы­ла на­деж­ной. Он от­крыл дверь, во­шел, ста­ра­ясь не хло­пать две­рью.
   Все бы­ло обыч­но, и спо­кой­но, слов­но хо­зяе­ва уда­ли­лись на не­ко­то­рое вре­мя, и долж­ны вот - вот, прий­ти. Рас­пах­ну­тая по­стель, еда не­уб­ран­ная со сто­ла, обыч­ная кар­ти­на. Ни сле­дов обы­ска, или борь­бы. Он за­гля­нул в шкаф, хо­ло­диль­ник. Ни­че­го та­ко­го, что мог­ло при­влечь вни­ма­ние. Од­на­ко, су­дя по все­му, квар­ти­ру не по­се­ща­ли уже не­сколь­ко дней. Ка­пи­тан за­гля­нул в му­сор­ное вед­ро. Обыч­ный хлам, ес­ли не счи­тать бу­маж­ки с ка­ким - то над­пи­ся­ми. Не раз­гля­ды­вая, он по­ло­жил ее в кар­ман. На сто­ле за­пис­ка, и вот это бы­ла уда­ча, про­сто по­да­рок! Не ве­ря сво­им гла­зам , он про­чел: "По­зво­ни­те, по­жа­луй­ста", и даль­ше на­бор цифр зна­ко­мо­го те­ле­фо­на".
   По­ра бы­ло ухо­дить, то, что есть, ес­ли ни­че­го не объ­яс­ня­ло, то, по край­ней ме­ре, да­ва­ло воз­мож­ность ид­ти даль­ше по сле­ду. Что же, это уже не пло­хо.
   Ве­че­ром он под­вел ито­ги. Де­ды по­ра­бо­та­ли удач­но, вы­яс­ни­ли, что лод­ка дей­ст­ви­тель­но на бе­ре­гу, но мо­тор не снят, слов­но при­плы­ли и бро­си­ли. В лод­ке ни­че­го та­ко­го нет, обыч­ное сна­ря­же­ние. Бен­зин на ну­ле, ка­кое - то вре­мя плы­ли на шес­те. Винт об­ло­ман, на Се­ре­гу та­кое не по­хо­же, он про­сто до­пус­тить та­кое не мог. Се­ре­га до­ма не по­яв­лял­ся, же­на в па­ни­ке, в го­род­ке ни­кто его не ви­дел, и ни­че­го про не­го не зна­ют. Уча­ст­ко­во­го не­дав­но ви­де­ли, дня три на­зад, брал у зна­ко­мо­го ма­ши­ну, зе­ле­ный " Мо­ск­вич", на­зад не вер­нул, хо­тя обе­щал сде­лать это ве­че­ром. Же­на уча­ст­ко­во­го, или не же­на, по ны­неш­ним вре­ме­нам не пой­мешь, на ра­бо­ту не вы­шла, в го­ро­де не по­яв­ля­ет­ся. Ви­де­ли лю­ди, не все, сла­ва Бо­гу, по но­чам спят, как позд­но но­чью к до­му подъ­ез­жа­ла ма­ши­на, по­стоя­ла не­сколь­ко вре­ме­ни, а по­том на ней та и уе­ха­ла и со­ба­ку с со­бой за­хва­ти­ла, зна­чит на­дол­го. От­пус­тив по­мощ­ни­ков, Боц­ман впал в за­дум­чи­вость. Все ста­ло на­столь­ко не­по­нят­но, что тре­бо­ва­лось вре­мя, что­бы все про­яс­ни­лось, нуж­на бы­ла за­цеп­ка, ко­то­рая мог­ла бы вы­вес­ти на на­стоя­щий след. Та­кой за­цеп­кой мог­ла стать за­пис­ка, с но­ме­ром те­ле­фо­на, но ма­ло ли что, мог­ла она оз­на­чать? А текст, най­ден­ный в му­сор­ном вед­ре, по­хо­дил на бред су­ма­сшед­ше­го. " Ис­кий", "Бо­го­ро­ди­ца"... Кто и за­чем пи­сал эти сло­ва? Все нуж­но про­ве­рить.
   Не спе­ша, он воз­вра­щал­ся до­мой на сво­ей ста­рень­кой ма­ши­не. Был ве­чер, пе­ше­хо­ды то­ро­пи­лись по сво­им до­маш­ним де­лам. У ка­ж­до­го бы­ли пла­ны на ве­чер, хо­тя вряд ли они силь­но раз­ли­ча­лись по со­дер­жа­нию. Он поч­ти дое­хал до сво­его до­ма, ко­гда его ста­ла об­го­нять се­рая "де­вят­ка", че­му он, впро­чем, боль­шо­го зна­че­ния не при­дал. Ма­ло ли кто, за­хо­тел по­го­нять на ма­ши­не по ве­чер­не­му го­род­ку, хо­тя от­ме­тил, что та­кой ма­ши­ны не пом­нит. За­мет­ная ма­ши­на. На по­во­ро­те он слег­ка при­тор­мо­зил, в ту­же ми­ну­ту ма­ши­на по­рав­ня­лась с ним. По­след­нее, что за­пом­нил ка­пи­тан, это ру­ка с вы­тя­ну­тым пис­то­ле­том, ствол ко­то­ро­го смот­рел пря­мо в ли­цо...
   Гла­ва 4
   " На кру­ги своя"
  
   Ста­рая да­ча, в ок­ре­ст­но­стях Кор­ту­за.
   Соз­на­ние то воз­вра­ща­лось, то вновь ус­коль­за­ло от не­го, он про­ва­ли­вал­ся в пус­то­ту, ему ни­как не уда­лось за­це­пить­ся, хо­тя бы кра­еш­ком за свет лам­пы, па­даю­щий на его ли­цо. Оч­нув­шись, Во­ло­дя ощу­щал, как раз­ла­мы­ваю­щая боль про­ни­зы­ва­ет все те­ло, вхо­дит в ка­ж­дую кле­точ­ку, и он сно­ва па­дал в без­дон­ную про­пасть. И ни­ка­кая си­ла не мог­ла вы­та­щить его из этой глу­бо­кой тем­ной ямы. Ино­гда он слы­шал раз­го­вор, он уз­на­вал Ма­шин го­лос, она го­во­ри­ла взвол­но­ван­но, по­рой сби­ва­ясь на крик. Ей от­ве­чал не­зна­ко­мый муж­чи­на, он нис­коль­ко не раз­дра­жал­ся на ее кри­ки. Кто он был, Во­ло­дя не мог вспом­нить, как и не мог по­нять, где он, и что с ним. По­след­нее в его соз­на­ние, ос­та­лось толь­ко бег по ноч­но­му пар­ку, стрель­ба и та жгу­чая боль, ко­то­рая по­се­ли­лась в его те­ле и не от­пус­ка­ет его.
   Ма­ша поч­ти не от­хо­ди­ла от по­сте­ли Во­ло­ди. Она так ни­че­го и не по­ня­ла во всей этой ис­то­рии, ко­то­рая при­клю­чи­лась, с ней и Ге­рак­лом, с этим не­сча­ст­ным зо­ло­том, по­хи­ще­ни­ем, ноч­ной стрель­бой. Кто этот кра­си­вый муж­чи­на, ма­ло­раз­го­вор­чи­вый, но от ко­то­ро­го ве­ет уве­рен­но­стью и си­лой, что все­гда не хва­та­ло Во­ло­де? Он пред­ста­вил­ся Пав­лом, боль­ше объ­яс­нять ни­че­го не стал, при­вез их сю­да, в этот дом, и обес­пе­чи­вал всем, что не­об­хо­ди­мо для ухо­да за ра­не­ным Во­ло­дей. Она и не по­сме­ла ни­че­го спра­ши­вать, его мол­ча­ние до­ро­го­го стои­ла, и на ее удив­лен­ный взгляд , он толь­ко улы­бал­ся спо­кой­ной улыб­кой. И она ему по­ве­ри­ла. Бо­лее то­го, ко­гда она, ус­та­лая, за­сы­па­ла, не в си­лах бо­роть­ся со сном, тут же у Во­ло­ди­ной по­сте­ли, он под­хва­ты­вал ее силь­ны­ми муж­ски­ми ру­ка­ми, она ощу­ща­ла их при­кос­но­ве­ние, и уно­сил ее на по­стель в дру­гую ком­на­ту. И она, со­вер­шен­но ус­по­ко­ен­ная, за­сы­па­ла креп­ким сном, зная, что у по­сте­ли Во­ло­ди в это вре­мя на­хо­дит­ся Па­вел.
   А Па­вел по­ни­мал, что все те­перь за­ви­сит от то­го, су­ме­ет ли Во­ло­дя вы­рвать­ся из лап смер­ти. Он умел про­во­дить все про­це­ду­ры, ко­то­ры­ми вла­де­ют лю­ди его спе­ци­аль­но­сти, пу­ли, вы­пу­щен­ные из ру­жья ох­ран­ни­ка, док­тор уда­лил, и те­перь ос­та­ва­лось толь­ко на­де­ять­ся на Бо­га, что кри­зис прой­дет, и ра­не­ный смо­жет рас­ска­зать то, ра­ди че­го, Па­вел рис­ко­вал со­бой в ту ночь. Соб­ст­вен­но, уви­дев, что Во­ло­дя про­би­ра­ет­ся в дом, он ре­шил вос­поль­зо­вать­ся мо­мен­том, луч­ше­го слу­чая у не­го про­сто не мог­ло быть. Он при­нял его сна­ча­ла за про­сто­го до­муш­ни­ка, но ус­лы­шав от­рыв­ки раз­го­во­ра по­нял, что тот "кра­сав­чик", вы­пол­нил са­мую слож­ную часть ра­бо­ты, на­шел, им бы­ло по­те­рян­ный тай­ник. И вот та­кая, со­вер­шен­но не­за­пла­ни­ро­ван­ная слу­чай­ность! Но те­перь ос­та­ва­лось толь­ко ждать, хо­тя это бы­ло опас­но. Ма­ша, вряд ли что мог­ла рас­ска­зать, она про­сто ни­че­го не зна­ла.
   Она ему нра­ви­лась, он ви­дел, как упор­но она уха­жи­ва­ет за Во­ло­дей, ни о чем не спра­ши­ва­ет, и с бла­го­дар­но­стью при­ни­ма­ет лю­бую по­мощь. Ему нра­ви­лось смот­реть на ее лов­кие паль­цы, на то, как она раз­го­ва­ри­ва­ет, пьет чай и гла­дит не­по­слуш­но­го Ге­рак­ла. Ино­гда он уез­жал в го­род, что на­зы­ва­ет­ся про­вес­ти раз­вед­ку. Все бы­ло ти­хо. Сте­ре­хов, все так­же по­яв­лял­ся в го­ро­де, за­ни­мал­ся свои­ми обыч­ны­ми де­ла­ми, был ве­сел, од­на­ко ох­ра­ну уси­лил. Ви­ди­мо, по­иск ус­кольз­нув­ших от не­го бег­ле­цов был в раз­га­ре. Для Сте­ре­хо­ва ви­ди­мо ос­та­лось боль­шой за­гад­кой, дей­ст­во­ва­ли они за­од­но, или это тот, слу­чай, ко­то­рый слу­ча­ет­ся толь­ко раз в жиз­ни. "Кра­сав­чик" без­вы­лаз­но си­дел на да­че, ви­ди­мо, он был ис­пол­ни­те­лем все­го за­ду­ман­но­го. А по­том он ус­лы­шал о на­па­де­нии на ка­пи­та­на ми­ли­ции. Ну, что же шут­ки кон­чи­лись, те­перь раз­го­вор бу­дет су­ро­вый! С то­го дня он ут­ро­ил ос­то­рож­ность, нуж­но бы­ло толь­ко до­ж­дать­ся Во­ло­ди­но­го вы­здо­ров­ле­ния. С тог мо­мен­та он поч­ти не по­ки­дал тер­ри­то­рию да­чи, сня­той им для мо­ло­дой же­ны на ле­то. Все это не вы­зы­ва­ло по­доз­ре­ния. Од­но бы­ло пло­хо, не уда­лось в суе­те тех дней за­брать че­мо­дан из гос­ти­нич­но­го но­ме­ра, хо­тя мо­жет быть это и к луч­ше­му. Ну, за­был по­стоя­лец че­мо­дан, с кем не бы­ва­ет? Ни­че­го та­ко­го, что мог­ло вы­звать по­доз­ре­ние, он там не ос­тав­лял. И все же на ду­ше бы­ло тре­вож­но. За­го­род­ный дом, ко­то­рый уда­лось снять очень бы­ст­ро, был боль­шой и ста­рый, ко­гда - то в нем ки­пе­ла жизнь, В его ком­на­тах бы­ва­ло мно­го гос­тей, зве­не­ли го­ло­са, за­вя­зы­ва­лись ро­ма­ны. Но по­том хо­зяе­ва со­ста­ри­лись, а их мо­ло­дых по­том­ков жизнь рас­ки­да­ла в даль­ние края, и рас­стоя­ние стер­ло в па­мя­ти вос­по­ми­на­ния о бы­лой пре­лес­ти, про­ве­ден­ной здесь мо­ло­до­сти. Даль­няя род­ст­вен­ни­ца сда­ла этот дом и по­лу­чив день­ги, боль­ше сю­да не по­яв­ля­лась, и те­перь они втро­ем и со­став­ля­ли оби­та­те­лей до­ма. Сад за­рос бурь­я­ном, кус­тар­ни­ком, был ог­ром­ный ягод­ник с са­мы­ми раз­ны­ми яго­да­ми, и са­мое глав­ное, ого­ро­жен­ный уча­сток упи­рал­ся в боль­шой ру­чей. За ним на­чи­нал­ся са­мый на­стоя­щий лес, и это об­стоя­тель­ст­во то­же все­ля­ло не­ко­то­рое ощу­ще­ние безо­пас­но­сти. Ино­гда Ма­ша вы­хо­ди­ла из до­ма, гу­ля­ла по это­му, со­всем не уст­ро­ен­но­му пар­ку и ду­ма­ла, что все , что сей­час про­ис­хо­дит не име­ет к ней ни­ка­ко­го от­но­ше­ния. Па­вел при­вез, все, в чем она ну­ж­да­лась из ма­га­зи­на оде­ж­ды, и ей очень по­нра­вил­ся его вы­бор. Он уга­дал ее вкус, и ма­те­ри­ал, не по­жа­лел де­нег, сло­вом по­сту­пил в ее по­ни­ма­нии так, дол­жен по­сту­пить на­стоя­щий муж­чи­на. В Во­ло­де она все­гда лю­би­ла его мо­ло­дость, лег­кость, но ему не хва­та­ло то­го, чем в из­быт­ке об­ла­дал Па­вел, уве­рен­но­стью и твер­до­стью. Ему мож­но бы­ло до­ве­рить­ся, и не ду­мать о том , что с то­бой про­изой­дет зав­тра. И од­на­ж­ды ут­ром, про­снув­шись, она по­ня­ла, что по­гиб­ла, что не уве­ре­на, го­то­ва ли ос­тать­ся с тем, кто был для нее лю­бо­вью дол­гое вре­мя, и с кем она со­би­ра­лась свя­зать свою судь­бу, или. ...Вот это­го или она боя­лась боль­ше все­го.
   А Во­ло­дя с тру­дом, но на­чал при­хо­дить в се­бя. Ма­ша вме­сте с Пав­лом пе­ре­вя­зы­ва­ли ему ра­ны, про­ти­ра­ли те­ло, со­хра­няя его от язв. Она кор­ми­ла его с ло­жеч­ки, да­ва­ла ле­кар­ст­ва, дос­та­вал Па­вел. А это бы­ло не­про­сто. На них бы­ла объ­яв­ле­на охо­та, и приз был со­всем не ма­лень­кий. Па­вел пред­став­лял се­бе, что ма­ло то­го, что про­пав­ше­го уча­ст­ко­во­го ищет вся ми­ли­ция, но и кра­сав­чик ро­ет зем­лю, по­сколь­ку уж слиш­ком , ог­ром­ные, не­во­об­ра­зи­мо ог­ром­ные день­ги ждут то­го, кто су­ме­ет най­ти цен­но­сти. Свя­зать­ся с кем - то, кто мог вы­та­щить их от­сю­да, Па­вел не мог, это оз­на­ча­ло толь­ко од­но, опе­ра­цию свер­нуть, всех унич­то­жить. Рис­ко­вать не бу­дет ни­кто, тем бо­лее про­кол до­пус­тил он. И сле­дую­щий со­труд­ник по­лу­чит за­да­ние, а их про­сто не бу­дет. И по­то­му ждать по­мо­щи им не­от­ку­да. Ос­та­ет­ся ждать и жить, ста­ра­ясь ус­ко­рить вы­здо­ров­ле­ние ра­нен­но­го Во­ло­ди, за­та­ить­ся, что­бы не при­вле­кать к се­бе вни­ма­ния.
   Он нау­чил­ся за­но­во го­во­рить про­стые сло­ва, де­лать со­всем про­стые дви­же­ния. Па­вел опа­сал­ся за­вес­ти раз­го­вор о са­мом глав­ном, все - та­ки он был еще слаб, а ес­ли он ре­шит, что пе­ред ним враг. И по­это­му он от­кла­ды­вал со дня на день раз­го­вор, ис­пы­ты­вая еже­днев­ный страх за всех, кто про­жи­ва­ет в этом до­ме. И как - то не­про­из­воль­но, цель по­лу­чить это не­смет­ное бо­гат­ст­во от­да­ли­лась, ото­шла на вто­рой план. Он стал ску­чать, ес­ли не слы­шал Ма­шин го­лос, не ви­дел ее. Ис­пы­ты­вал не­удоб­ст­во, ес­ли об­на­ру­жи­вал, что она на­хо­дит­ся у Во­ло­ди­ной по­сте­ли, а не ря­дом с ним. Он пой­мал на мыс­ли, что рев­ну­ет ее, и это его по­ра­до­ва­ло. Не все еще по­те­ря­но, ес­ли в серд­це на­шлось ме­сто для мо­ло­дой, кра­си­вой жен­щи­ны. И сто­ит ли тра­тить си­лы, ис­кать это про­кля­тое все­ми зо­ло­то, ко­гда мож­но жить с лю­би­мой в ма­лень­ком, при­над­ле­жа­щим им дво­им ми­ре. За­чем, впро­чем, то­ро­пить со­бы­тия?
   Ко­гда Во­ло­де ста­но­ви­лось луч­ше, они гу­ля­ли по ста­рым, врос­шим в зем­лю ка­мен­ным пли­там, шли ря­дом, и Ма­ша по­ни­ма­ла, что ка­ж­дая их про­гул­ка при­бли­жа­ет ее к той са­мой чер­те, за ко­то­рой ей пред­сто­ит сде­лать вы­бор. Сколь­ко бы она не скры­ва­ла от се­бя трус­ли­во свою лю­бовь, тем тя­же­лее ей под­хо­дить к по­сте­ли Во­ло­ди. В ней рос­ло то раз­дра­же­ние, ко­то­рое ни­как нель­зя скрыть от ближ­не­го, и она ста­ра­лась изо всех сил. Сло­ва Пав­ла, са­мые обык­но­вен­ные, про­из­во­ди­ли на нее ма­ги­че­ское дей­ст­вие, по­доб­но му­зы­ке, она вби­ра­ла их в се­бя, и на­хо­ди­ла со­звуч­ный им от­клик.
   В на­ча­ле ав­гу­ста по­шли до­ж­ди, но бы­ло очень те­п­ло, ве­че­ром, ко­гда Во­ло­дя ус­нул, по­след­ние дни он стре­ми­тель­но шел на по­прав­ку, они си­де­ли на ве­ран­де и пи­ли чай. На свет на­столь­ной лам­пы ле­те­ли ог­ром­ные ноч­ные ба­боч­ки, они уда­ря­лись о стек­ло, и па­да­ли бес­по­мощ­но ше­ве­ля крыль­я­ми. Их бы­ло так мно­го, они ле­те­ли и па­да­ли, и их ни­чем нель­зя бы­ло ос­та­но­вить в этом бе­зу­мии. Они про­сто ле­те­ли на свет, не до­га­ды­ва­ясь, что при­бли­зив­шись к его ос­ле­пи­тель­но­му лу­чу, они ра­зо­бьют­ся и сло­ма­ют се­бе кры­лья, а по­том упол­зут, жал­кие , ни­чтож­ные, ни­ко­му не­нуж­ные су­ще­ст­ва. Раз­го­вор не кле­ил­ся, да и чем мож­но бы­ло раз­го­ва­ри­вать? Лю­бой раз­го­вор был толь­ко на­бо­ром слов, все бы­ло, как - то со­всем не свя­за­но с тем, к че­му Ма­ша бы­ла го­то­ва. Она вста­ла, и по­дой­дя к пе­ри­лам ве­ран­ды по­смот­ре­ла в глу­би­ну ноч­ной тем­но­ты, на­пол­няв­шей парк.
  -- - Па­ша, - она впер­вые на­зва­ла его так, за весь ме­сяц их не­ожи­дан­но­го зна­ком­ст­ва, - вы мо­же­те ме­ня по­лю­бить?
   Он мол­чал не­сколь­ко се­кунд, а по­том по­до­шел и стал ря­дом. Он по­нял, что го­во­рить ни­че­го не нуж­но, да она и не ждет от не­го ни­ка­ких слов. Ма­ша взя­ла его за ру­ку, и по­ве­ла ми­мо ком­на­ты, где спал Во­ло­дя на вто­рой этаж, ту­да, где рас­по­ла­га­лась ее ком­на­та. Дождь сту­чал по стек­лам, вет­ки ста­ро­го де­ре­ва сту­ча­ли, слов­но про­си­лись в ее за­ли­тую лю­бо­вью ком­на­ту...
   С то­го дня жизнь Пав­ла по­тек­ла в ином из­ме­ре­нии. Внеш­не, он нис­коль­ко не из­ме­нил­ся, он был так­же спо­ко­ен, но внут­ри его шла упор­ная, тя­же­лая ра­бо­та мыс­ли. Он не был к та­ко­му по­во­ро­ту со­бы­тий, в его жиз­ни поя­вил­ся тот смысл, ко­то­рый ему при­хо­ди­лось ис­кать всю свою жизнь. Уче­ба, ра­бо­та, и вся его по­сле­дую­щая жизнь бы­ли под­чи­не­ны ин­те­ре­сам ор­га­ни­за­ции, в ко­то­рой со вре­ме­нем, он на­де­ял­ся за­нять вы­со­кое ме­сто, да­вав­шее ему ог­ром­ную власть и пол­ную сво­бо­ду в сво­их дей­ст­ви­ях. Он знал не­мно­го та­ких лю­дей, не имею­щих в го­су­дар­ст­ве ни­ка­ких долж­но­стей и зва­ний, но власть ко­то­рых бы­ла без­гра­нич­ной, и не ог­ра­ни­чи­ва­лась ни тер­ри­то­ри­ей, ни за­ко­ном. Та­кое по­ло­же­ние, счи­тал он, выс­шее, что мо­жет дос­тиг­нуть муж­чи­на в этом ми­ре. А что ос­таль­ное, так то про­хо­дя­щее, дос­той­ный удел лю­дей низ­ших, ко­то­рые все­го лишь удоб­ре­ние, ко­то­рое слу­жит им, ис­тин­ным хо­зяе­вам жиз­ни. А те­перь он не мог най­ти ар­гу­мен­тов, что бы унич­то­жить то, что при­нес­ла ему лю­бовь этой мо­ло­дой жен­щи­ны. А он обя­зан уб­рать их из этой жиз­ни, по­сколь­ку они слу­чай­но ста­ли но­си­те­ля­ми тай­ны, осо­бо ох­ра­няе­мой в ор­га­ни­за­ции. Ли­бо со­вер­шить пре­да­тель­ст­во. То­гда по­ка­ра­ют его в лю­бой точ­ке зем­но­го ша­ра, в удоб­ное для ор­га­ни­за­ции вре­мя. Он с не­тер­пе­ни­ем ждал но­чей, пол­ных люб­ви, и все вре­мя от­кла­ды­вал раз­го­вор с Во­ло­дей, ища пред­лог, что­бы не при­ни­мать ре­ше­ния, по­сле ко­то­ро­го он от­сту­пать уже не имел пра­ва. А Во­ло­дя на­би­рал си­лы, его мо­ло­дой ор­га­низм спра­вил­ся, он пы­тал­ся вста­вать, и уже мог го­во­рить не­ко­то­рые пред­ло­же­ния. К не­му пол­но­стью вер­ну­лось соз­на­ние и яс­ность мыс­ли, и од­на­ж­ды, оч­нув­шись, он вдруг ощу­тил, как к не­му вер­ну­лось же­ла­ние, а зна­чит, он бу­дет жить, не смот­ря ни на что. Ус­по­ко­ен­ный, он ус­нул. Ко­гда он про­сы­пал­ся, он пы­тал­ся стро­ить пла­ны на бу­ду­щее. Он не знал, как и от­ку­да поя­вил­ся их спа­си­тель, хо­тя по­ни­мал, что все это не­спро­ста. Но это бес­по­кои­ло его ма­ло. У не­го дос­та­точ­но зо­ло­та, что­бы рас­пла­тить­ся с этим че­ло­ве­ком, ни­кто не ус­то­ит пе­ред та­ки­ми день­га­ми. Пусть он по­мо­жет толь­ко до кон­ца до­вер­шить это де­ло, од­но­му ему не спра­вить­ся, а вдво­ем им это по си­лам. Па­вел не роб­ко­го де­сят­ка му­жик!
   Во­ло­дя про­снул­ся но­чью, чув­ст­вуя се­бя впол­не здо­ро­вым. Он по­ле­жал в тем­но­те, по­ше­ве­лил ру­ка­ми, но­га­ми, они его впол­не слу­ша­лись. В до­ме ца­ри­ла ти­ши­на, толь­ко на­до­ед­ли­вый свер­чок не пре­кра­щал свои уп­раж­не­ния. Во­ло­дя мед­лен­но под­нял­ся, и, дер­жась за спин­ку кро­ва­ти, по­сто­ял не­сколь­ко ми­нут, ощу­щая как кровь, при­ли­ва­ет к го­ло­ве. За­тем мед­лен­но сту­пая, очень ос­то­рож­но, ста­ра­ясь не за­деть сто­яв­шую ме­бель, дви­нул­ся на вто­рой этаж в ком­на­ту Ма­ши. Ему хо­те­лось сде­лать ей по­да­рок, по­ка­зать, что прой­дет со­всем не­мно­го, он по­пра­вит­ся, и все у них бу­дет за­ме­ча­тель­но, весь этот кош­мар бу­дет да­ле­ко в про­шлом, и ни­ко­гда боль­ше не кос­нет­ся. Поч­ти, не ка­са­ясь по­ла, не ды­ша, он по­до­шел к ее ком­на­те, и ос­та­но­вил­ся, по­ра­жен­ный уви­ден­ной кар­ти­ной. Его Ма­ша, его лю­би­мая Ма­ша, ра­ди ко­то­рой он ис­пы­тал столь­ко все­го, бы­ла в объ­я­ти­ях Пав­ла. Сквозь при­от­кры­тую дверь, он ви­дел как в экс­та­зе тре­пе­щет­ся ее те­ло, лег­кий стон на­ру­ша­ет ти­ши­ну ос­ве­щен­ной све­том лу­ны ком­на­ты. Это бы­ло за­во­ра­жи­ваю­ще кра­си­во, он ни­ко­гда не ви­дел та­ко­го пре­крас­но­го те­ла, та­ких рук, ее во­лос, раз­бро­сан­ных по по­душ­ке. Уси­ли­ем во­ли он удер­жал се­бя, что­бы не упасть в об­мо­рок, по­вер­нул­ся, и не за­ме­чен­ный лю­бов­ни­ка­ми, спус­тил­ся в свою ком­на­ту. Для не­го все бы­ло кон­че­но.
   На­ут­ро, его раз­бу­дил яр­кий сол­неч­ный свет, про­би­ваю­щий­ся сквозь ли­ст­ву де­ревь­ев, рас­ту­щих у ок­на. День на­чи­нал­ся, лег­кий, на­пол­нен­ный аро­ма­том трав, и пе­ни­ем птиц, ку­паю­щих­ся в лу­чах солн­ца. Ря­дом на сту­ле си­де­ла Ма­ша, кра­си­вая, ис­то­чая мо­ло­дость и пре­лесть жен­ско­го те­ла. Во­ло­дя улыб­нул­ся, про­тя­нул ру­ку. И она, улыб­нув­шись, взя­ла и при­жа­ла к сво­им гу­бам.
  -- По­зо­ви Пав­ла, по­го­во­рить нуж­но, - ска­зал он.
   И дол­го смот­рел ей вслед, по­ка она вы­хо­ди­ла из ком­на­ты, что­бы вы­пол­нить его прось­бу...
   Гла­ва 5
   " Дач­ни­ки"
  
   Там и вез­де
  
   Ка­пи­тан так и не уз­нал, ка­кой ан­гел хра­ни­тель за­мол­вил на не­бе­сах за не­го сло­веч­ко, но пис­то­лет, на­прав­лен­ный на не­го из ок­на ма­ши­ны дал осеч­ку. Это­го вре­ме­ни хва­ти­ло, что­бы он рез­ко кру­та­нул руль, и вы­ле­тел на бо­ко­вую ули­цу. Ма­ши­на, в ко­то­рой си­дел кил­лер, про­нес­лась ми­мо. С тру­дом ос­та­но­вив ма­ши­ну, он дол­го не мог унять дрожь в паль­цах. Улоч­ка бы­ла ти­хой и спо­кой­ной, од­на­ко дол­го ос­та­вать­ся на мес­те он не за­хо­тел, и ре­шив что, два­ж­ды в один день не рас­стре­ли­ва­ют, по­ехал до­мой, прав­да, из­ме­нив обыч­ный мар­шрут. Хо­ро­шо, ес­ли его про­сто хо­те­ли на­пу­гать. Ху­же, ес­ли он не­ос­мот­ри­тель­но пе­ре­шел до­ро­гу то­му, для ко­го убить со­труд­ни­ка ми­ли­ции, про­ще про­сто­го, да еще в та­ком не­боль­шом го­ро­де. Ре­шить­ся на та­кой шаг, нуж­но иметь вес­кие до­во­ды, ко­то­рые рав­ны, по край­ней ме­ре, мил­лио­нам. За мень­шие день­ги ни­кто рис­ко­вать не бу­дет.
   И все же ему бы­ло ле­ст­но, что он на­пал на та­кой след, ко­то­рый вы­ве­дет его круп­ную ры­бу. Нет, уми­рать ему не хо­те­лось, и по сво­ей жиз­ни он все­гда при­бе­ре­гал­ся, но и тру­сом ни­ко­гда не был. Будь что бу­дет, а де­ло до­ве­ду до кон­ца, я им по­ка­жу, как в ме­ня це­лить­ся! - ре­шил Боц­ман, под­хо­дя к до­му. Из до­ма он по­зво­нил в от­де­ле­ние, по­про­сил пре­ду­пре­дить всех пат­руль­ных, и вы­дать ему спи­сок всех ав­то­мо­би­лей по­доб­ной мар­ки. На­де­ж­ды на ус­пех у не­го не бы­ло, да и вряд ли к че­му это при­ве­ло. Да­же лиц он не уви­дел, а но­мер ма­ши­ны тем бо­лее не за­пом­нил. Он дос­тал свой блок­нот, уст­ро­ил­ся за сто­лом и стал ду­мать. И тут он вспом­нил. Да, ес­ли при­но­си­ли ра­не­но­го, то зна­чить бы­ла стрель­ба, а уж стрель­бу кто - то да мог слы­шать, нуж­но про­ве­рить все за­яв­ле­ния о фак­тах ноч­ной стрель­бы, по ко­то­рым ни­че­го вы­яс­нить не уда­лось. Хо­тя про­шло дос­та­точ­но мно­го вре­ме­ни, все рав­но долж­ны ос­тать­ся ка­кие - то сле­ды. А там по­смот­рим, где что пе­ре­се­чет­ся. И ус­по­ко­ен­ный, он по­шел ужи­нать.
   На сле­дую­щее ут­ро он сно­ва по­встре­чал­ся со свои­ми де­да­ми.
  -- - Кровь из но­са, уз­най­те, ни­кто не слы­шал но­чью стрель­бу, при­чем из ру­жья. Осо­бен­но в дач­ных по­сел­ках, как уз­нае­те, так сра­зу ко мне.
   Сам, за­крыв­шись в ка­би­не­те, дос­тал най­ден­ную стран­ную за­пис­ку, при­нял­ся изу­чать не­по­нят­ный текст. На пер­вый взгляд это бы­ли слу­чай­ные стро­ки, из ко­то­рых ни­че­го нель­зя бы­ло по­нять. И, все- та­ки, тот, кто пи­сал, пы­тал­ся най­ти в этом оп­ре­де­лен­ный смысл. По­сле не­ко­то­ро­го раз­ду­мья, ему ста­ло по­нят­но, что это сло­ва ка­ко­го - то цер­ков­но­го тек­ста, при­чем тек­ста не со­вре­мен­ной пе­ча­ти. И по­том, опять это сло­во "Бо­го­ро­ди­ца"? Где он слы­шал это сло­во, и вот, да­же вы­пи­сал. Это то са­мое, ме­сто, ку­да пла­вал на ры­бал­ку уча­ст­ко­вый, и с тех пор не вер­нул­ся. А за­чем? Нуж­но уточ­нить, что это за ме­сто. И по­че­му имен­но ту­да пла­вал на ры­бал­ку уча­ст­ко­вый? День про­шел в буд­нич­ной су­то­ло­ке, и толь­ко к ве­чер до не­го доз­во­нил­ся Ти­мо­фее­вич.
  -- Ищу те­бя, ищу це­лый день, и все те­бя нет до­ма, где те­бя но­сит? - ус­лы­шал он не­до­воль­ный го­лос ста­ри­ка.
   Ви­ди­мо то­го рас­пи­ра­ло от до­бы­той но­во­сти. Ка­пи­тан при­го­то­вил­ся слу­шать, зря ста­ри­кан бес­по­ко­ить его не бу­дет.
  -- Тут мой пле­мян­ник у Сте­ре­хо­ва слу­жит, так он не­де­ли две на­зад у се­бя на уча­ст­ке на­ру­ши­те­лей за­сту­кал, ну и паль­нул па­ру раз.
  -- По­пал? - по­ин­те­ре­со­вал­ся ка­пи­тан.
  -- Ты даль­ше дос­лу­шай, по­том пе­ре­би­вать бу­дешь. Паль­нул, а сле­дом хо­зя­ин при­ле­тел, при­ка­зал, что­бы мол­чал как ры­ба про стрель­бу, дес­кать, сам раз­бе­рет­ся. А по­пасть по­пал, хоть вы­пив­ши был, я его сам учил.
  -- Вод­ку пить? - спро­сил Боц­ман.
  -- Ох, и яз­ва ты, - про­дол­жил, бы­ло, Ти­мо­фее­вич, но ка­пи­тан не слу­шал, по­ло­жил труб­ку.
   - Вот и столк­ну­лись те­ле­фон со стрель­бой, по­ра брать гос­по­ди­на Сте­ре­хо­ва за вы­мя!
   Ок­ре­ст­но­сти Та­ят­ско­го.
   Во­ло­дя бы­ст­ро при­хо­дил в нор­му, он уже хо­дил по уча­ст­ку, ста­ра­ясь из­ба­вить­ся от гне­ту­щей сла­бо­сти, при­са­жи­вал­ся, где - ни будь на пне под де­ре­вом, и ды­шал аро­ма­том зе­ле­ни ав­гу­стов­ско­го ле­са. Еще не­мно­го, и он дос­та­точ­но ок­реп­нет для пред­стоя­ще­го пу­те­ше­ст­вия на Бо­го­ро­ди­цу, в тай­ну ко­то­рой он по­свя­тил Пав­ла. У них со­сто­ял­ся длин­ный раз­го­вор, в ко­то­ром ка­ж­дый пред­ста­вил се­бя и вы­ло­жил то, что счи­тал воз­мож­ным. У них бы­ла об­щая цель, до­б­рать­ся до зо­ло­та, но друг без дру­га сде­лать для них бы­ло не­воз­мож­ным. Всем им уг­ро­жа­ла смер­тель­ная опас­ность, и лю­бой не­вер­ный шаг гро­зил обер­нуть­ся боль­ши­ми бе­да­ми. Нуж­но бы­ло най­ти ва­ри­ант, как до­б­рать­ся до за­вет­но­го мес­та, де­та­ли о ко­то­ром Во­ло­дя рас­ска­зы­вать не стал. Пред­стоя­щая осень мог­ла ос­лож­нить дос­туп до Бо­го­ро­ди­цы. Пой­дут до­ж­ди, и осен­няя во­да не даст воз­мож­но­сти про­брать­ся к при­ис­ку. А там зи­ма. Бы­ло ре­ше­но как мож­но мень­ше ос­тав­лять сле­дов и обой­тись свои­ми си­ла­ми. Не рас­ска­зы­вать под­роб­но­сти да­же Ма­ше. Чем мень­ше лю­дей бу­дут вер­теть­ся во­круг, тем луч­ше, тем мень­ше шан­сов нар­вать­ся на оче­ред­ные не­при­ят­но­сти. Па­вел на­чал го­то­вить все, для пред­стоя­щей экс­пе­ди­ции. Глав­ное най­ти то­го, кто со­гла­сит­ся дос­та­вить их до нуж­но­го мес­та и при этом су­меть все со­хра­нить в тай­не. Бы­ло ре­ше­но, что луч­ше все­го по­дой­дет ле­ген­да о груп­пе жур­на­ли­стов - те­ле­ви­зи­он­щи­ках, прие­хав­ших снять фильм о кра­со­тах здеш­не­го края. То­гда мож­но бу­дет объ­яс­нить и ин­те­рес к по­езд­ке в это ужас­ное ме­сто, не вы­зы­вая осо­бо­го по­доз­ре­ния. Па­вел за­нял­ся под­го­тов­кой этой экс­пе­ди­ции, нуж­но бы­ло ку­пить обо­ру­до­ва­ние, сна­ря­же­ние, оде­ж­ду, на­нять лю­дей, и сде­лать это, не при­вле­кая к се­бе осо­бо­го вни­ма­ния. Он уез­жал ут­ром на ку­п­лен­ном скром­ном ав­то­мо­би­ле, и по­сте­пен­но дос­тав­лял на да­чу, все, что мог­ло при­го­дить­ся в их пу­те­ше­ст­вии.
   А Ма­ша так и не мог­ла ре­шить, как ей быть даль­ше в сво­их от­но­ше­ни­ях с муж­чи­на­ми, ко­то­рые ок­ру­жа­ли ее. Па­вел слов­но за­был, что она со­всем не­дав­но бы­ла не­вес­той Во­ло­ди, он ни од­ним сло­вом не об­мол­вил­ся, не вы­ска­зал сво­его же­ла­ния по по­во­ду их лю­бов­ной свя­зи. Он при­ни­мал ее лас­ки, сам да­рил их, но счи­тал се­бя не в пра­ве ре­шать за нее этот не про­стой во­прос. Ма­ша боя­лась ос­та­вать­ся на­еди­не с Во­ло­дей, хо­тя это бы­ло со­всем не про­сто, он с ка­ж­дым днем ста­но­вил­ся все на­стой­чи­вее. Дол­жен был на­сту­пить мо­мент, ко­гда она не смо­жет ук­рыть­ся от его ласк за сло­ва­ми за­бо­ты о его здо­ро­вье.
   Ве­че­ром они са­ди­лись за круг­лый стол на ве­ран­де, пи­ли чай, и об­су­ж­да­ли де­та­ли пред­стоя­щей по­езд­ки. Ма­ша мно­гое не по­ни­ма­ла, но не вме­ши­ва­лась в их об­су­ж­де­ние. Раз муж­чи­ны так дей­ст­ву­ют, зна­чит, так на­до. Она слу­ша­ла их го­ло­са и ду­ма­ла о том, как не­спра­вед­ли­ва жизнь, раз­де­лив ме­ж­ду раз­ны­ми муж­чи­на­ми та­кие ка­че­ст­ва, ко­то­рые при­вле­ка­ли ее в муж­чи­нах. На­вер­ное, это ве­ли­кое сча­стье иметь та­ко­го муж­чи­ну, в ко­то­ром есть все, что ро­ж­да­ет в те­бе лю­бовь. Хо­тя мо­жет быть, вдвой­не сча­ст­ли­ва та жен­щи­на, ко­то­рая на­хо­дит все, что ей нуж­но в раз­ных лю­бя­щих ее муж­ских серд­цах. А в том что эти муж­чи­ны ее лю­бят, она не со­мне­ва­лась. Она ви­де­ла все это в их взгля­дах, жес­тах, в го­ло­се. Она за­ми­ра­ла от то­го, что это мо­жет про­рвать­ся в их от­но­ше­ни­ях ме­ж­ду со­бой, и мо­ли­ла бо­га, что­бы Во­ло­дя как мож­но доль­ше ос­та­вал­ся в не­ве­де­нии по по­во­ду их люб­ви с Пав­лом. Она да­ва­ла се­бя сло­во, пре­кра­тить эту связь, это бы­ло не­че­ст­но по от­но­ше­нию к сво­ему же­ни­ху, но ка­ж­дый раз, ко­гда в дом при­хо­дил ноч­ной по­кой, она слов­но за­гип­но­ти­зи­ро­ван­ная, вста­ва­ла и шла в ком­на­ту к Пав­лу, и сно­ва от­да­ва­лась, не пом­ня се­бя от сча­стья и удо­воль­ст­вия. Ут­ром сле­до­ва­ло рас­кая­ние, ино­гда со сле­за­ми, твер­дым обе­ща­ни­ем пе­ред со­бой боль­ше ни­ко­гда не на­ру­шать дан­но­го обе­ща­ния. И все ло­ма­лось, ко­гда она в те­че­ние дня ви­де­лась с Пав­лом, со­хра­няв­шим пол­ную не­воз­му­ти­мость. Это бы­ло по­хо­же на пыт­ку, сла­до­ст­ную пыт­ку, дос­тав­ляв­шую ей не­объ­яс­ни­мое на­сла­ж­де­ние, удо­воль­ст­вие, не срав­ни­мое ни с чем.
  -- - Вы мо­же­те по­ра­до­вать­ся, Во­ло­дя, - го­лос Пав­ла тек плав­но, слов­но не­боль­шой ру­чей по ка­меш­кам, - у ме­ня все го­то­во, да­же на­шел ло­доч­ни­ка, го­то­во­го нам по­мочь, и да­же за не­боль­шие день­ги.
  -- - Ста­рый или мо­ло­дой ло­доч­ник? - за­ин­те­ре­со­вал­ся Во­ло­дя, - он до­ро­гу хо­ро­шо зна­ет?
  -- - Я пред­ва­ри­тель­но про­кон­суль­ти­ро­вал­ся у дру­гих, ему да­ли дос­та­точ­но ле­ст­ные ха­рак­те­ри­сти­ки, с этим у нас про­блем не долж­но быть.
  -- А с чем у нас бу­дут про­бле­мы?
  -- А смо­жем ли мы все от­ту­да вы­вез­ти? Вот это на­стоя­щая про­бле­ма.
  -- Я ду­мал над этим, - ска­зал Па­вел, - тут при­дет­ся дей­ст­во­вать по об­ста­нов­ке. Ви­ди­мо, луч­ший спо­соб по при­бы­тии, - он по­дыс­ки­вал слов, - ней­тра­ли­зо­вать про­вод­ни­ка.
  -- Как это, ней­тра­ли­зо­вать? - спро­сил удив­лен­но Во­ло­дя, - уби­вать я не бу­ду, не бу­ду и все тут!
  -- Нет, мы про­сто его ос­та­вим там, что­бы со­вер­шить не­сколь­ко рей­сов, вряд ли уда­ст­ся все ре­шить за один рейс.
  -- А по­том, что по­том?
  -- А кто, мо­жет по­ру­чить­ся, как раз­вер­нут­ся со­бы­тия. Дей­ст­ву­ем по об­стоя­тель­ст­вам...
  -- А об­стоя­тель­ст­ва бы­ва­ют раз­ные. Ма­ша, про­во­ди ме­ня, - об­ра­тил­ся он к ней.
   Она по­ве­ла его в ком­на­ту. Хо­дил он уже дос­та­точ­но твер­до, и все - та­ки опер­ся на ее пле­чо, и все в его фи­гу­ре, дви­же­нии ощу­ща­лось, что в нем на­стой­чи­во жи­вет же­ла­ние. Ма­ша обер­ну­лась и по­смот­ре­ла на Пав­ла умо­ляю­щим взгля­дом, ищи под­держ­ки. Па­вел все про­чи­тал в этом взгля­де, это бы­ла та се­кун­да, ко­то­рая оп­ре­де­ля­ет жизнь.
  -- Во­ло­дя, за­дер­жи­тесь, по­жа­луй­ста, есть раз­го­вор, - ска­зал он про­сто.
   Во­ло­дя обер­нул­ся, и ни­чуть не уди­вив­шись, вер­нул­ся на ме­сто. На ве­ран­де не­сколь­ко ми­нут во­ца­ри­лась пол­ная ти­ши­на.
   На да­че гос­по­ди­на Сте­ре­хо­ва.
   Да­ча гос­по­ди­на Сте­ре­хо­ва бы­ла из­вест­на Боц­ма­ну, как и сам хо­зя­ин. Бо­га­тый че­ло­век, как шу­ти­ли в от­де­ле, дос­ту­пен для ор­га­нов толь­ко в ка­че­ст­ве тру­па. По­ка он жив, с ним мож­но толь­ко по­бе­се­до­вать в его ка­би­не­те, и ни­как ина­че. И то, ес­ли при­гла­сят. По­это­му, по­зво­нив по те­ле­фо­ну, ка­пи­тан ма­ло на­де­ял­ся, что ему уда­ст­ся до­го­во­рить­ся о встре­че, но к сво­ему удив­ле­нию, он сра­зу по­лу­чил при­гла­ше­ние при­быть для раз­го­во­ра в удоб­ное для не­го вре­мя. Кос­вен­но, это под­твер­жда­ло, что на да­че мил­лио­не­ра про­изош­ло не­что та­кое, о чем сам хо­зя­ин го­во­рить не хо­чет, а вот уз­нать, что ду­ма­ют, по это­му по­во­ду со­от­вет­ст­вую­щие ли­ца не прочь. Удоб­ное вре­мя для ка­пи­та­на на­шлось толь­ко ве­че­ром, и при­шлось ехать на да­чу. Ох­ран­ник встре­тил Его поч­ти у во­рот, и про­во­дил до крыль­ца, на ко­то­ром его ра­душ­но встре­чал сам хо­зя­ин. Креп­ко по­жа­ли друг дру­гу ру­ки, и про­шли в дом в сто­ло­вую. Ка­пи­тан не стал от­ка­зы­вать­ся от при­гла­ше­ния че­го - ни будь пе­ре­ку­сить. За сто­лом и раз­вер­ну­лась бе­се­да, сна­ча­ла ни о чем, но Боц­ман не стал ис­пы­ты­вать тер­пе­ние хо­зяи­на и спро­сил, не слу­ча­лось ли не­дав­но ка­кой не­при­ят­но­сти?
  -- - О чем, гос­по­дин ка­пи­тан? - встре­пе­нул­ся хо­зя­ин.
  -- Да вот по­сту­пи­ло со­об­ще­ние, что вас но­чью пы­та­лись ог­ра­бить, и стрель­ба бы­ла, - ска­зал не­бреж­но ка­пи­тан.
  -- Да, что вы кто ме­ня ог­ра­бить смо­жет, это сто­рож мой слег­ка пе­ре­брал, при­шлось рас­чет дать.
   - Ну, вы смот­ри­те, со­блю­дай­те пол­ную ос­то­рож­ность, а то вре­ме­на та­кие, не мне вам рас­ска­зы­вать, - про­го­во­рил ка­пи­тан, и по­про­сив рас­пи­сать­ся в бу­маж­ке, что ни­ка­ко­го про­ис­ше­ст­вия не бы­ло, а стрель­ба ве­лась из за­ре­ги­ст­ри­ро­ван­но­го ору­жия в не­уроч­ное вре­мя, за что он го­тов за­пла­тить штраф. Сте­ре­хов не воз­ра­жал, по­жа­лев, что не с ко­го вы­честь стои­мость штра­фа, и по­шел про­во­жать ка­пи­та­на.
   У са­мо­го вхо­да ка­пи­тан за­ме­тил ле­жав­шую на по­лу ма­лень­кую со­бач­ку, гру­ст­но сло­жив­шую ум­ную мор­доч­ку на ла­пы. Ему по­ка­за­лось, что где - та­кую он ви­дел, но ин­те­ре­со­вать­ся не стал, по­про­щал­ся с хо­зяи­ном, и по­про­сив не про­во­жать его, по­шел че­рез ог­ром­ную ухо­жен­ную усадь­бу к ма­ши­не. Да, дей­ст­ви­тель­но, усадь­ба про­из­во­ди­ла впе­чат­ле­ние сво­им раз­ме­ра­ми, и по­доб­рать­ся к ней мож­но бы­ло толь­ко со сто­ро­ны пру­да, ко­то­рый хо­ро­шо про­смат­ри­вал­ся из до­ми­ка сто­ро­жа. Вот тут он и под­стре­лил на­ру­ши­те­ля кон­вен­ции. А вот, по­че­му хо­зя­ин от­ка­зы­ва­ет­ся объ­яс­нить при­чи­ну стрель­бы со­всем не слу­чай­но, тут есть по­вод для раз­мыш­ле­ния. И вдруг вспом­ни­лось. Ту са­мую со­бач­ку, пе­чаль­но­го ви­да он ви­дел в день убий­ст­ва в до­ме Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча, в этом он го­тов был по­кля­сть­ся. Сколь­ко та­ких со­бак в го­ро­де? Ко­му в про­вин­ции хо­чет­ся тра­тить­ся на эк­зо­ти­ку?
   По до­ро­ге до­мой он так и не смог най­ти под­хо­дя­щее объ­яс­не­ние это­му фак­ту, ре­шив про­ве­рить, как это мог­ло слу­чить­ся. Про­шло дня два, пре­ж­де чем по­зво­нил один из де­дов. По­лу­чив та­кое за­да­ние, дед дол­го воз­му­щал­ся, но, по­лу­чив уве­ре­ние, что де­ло очень важ­ное, вы­пол­нил его доб­ро­со­ве­ст­но. В до­ме Ана­то­лия Ни­ко­лае­ви­ча про­жи­ва­ли до­воль­ные род­ст­вен­ни­ки, и на прось­бу про­дать со­бач­ку уди­ви­тель­ной по­ро­ды, от­ве­ти­ли, что ни­ка­ких со­бак они в гла­за не ви­де­ли. По­сле дол­гих рас­спро­сов ме­ст­но­го на­се­ле­ния вы­яс­ни­лось, что вро­де бы ви­де­ли ее, или та­кую у же­ны уча­ст­ко­во­го. Гу­ля­ла она с ней по ули­це, а сей­час вот про­па­ли, на­вер­ное, все, что с этим То­ли­ком свя­за­но, все пе­рем­рет.
   Де­ло окон­ча­тель­но за­пу­та­лось, и ни­ка­ко­го вра­зу­ми­тель­но­го объ­яс­не­ния Боц­ман дать не мог. Ес­ли же­на уча­ст­ко­во­го гу­ля­ла с со­бач­кой, то это еще по­нять мож­но. Ес­ли эта со­ба­ка ока­за­лась в до­ме у гос­по­ди­на Сте­ре­хо­ва, это то­же как - то объ­яс­ни­мо, но вот за­чем Во­ло­дя по­ле но­чью в дом и на­рвал­ся на пу­лю, это не­по­нят­но. Здесь бы­ло ка­кое - то зве­но, ко­то­рое свя­зы­ва­ло эти два фак­та. По­че­му, прие­хав с ры­бал­ки, без ло­доч­ни­ка, ни­че­го не объ­яс­няя, он пом­чал­ся вы­яс­нять вла­дель­ца но­ме­ра те­ле­фо­на? Тут долж­на быть толь­ко очень важ­ная при­чи­на. На­столь­ко важ­ная, что офи­цер ми­ли­ции на­пле­вал на все и бро­сил­ся сам в опас­ное ме­ро­прия­тие. И при­чи­ной мог­ла быть толь­ко жен­щи­на! От ощу­ще­ния уда­чи у не­го за­ло­ми­ло в за­тыл­ке. Итак, по­ка уча­ст­ко­вый от­сут­ст­во­вал, нек­то свя­зан­ный с гос­по­ди­ном Сте­ре­хо­вым, при­ез­жа­ет к то­му до­мой, ос­тав­ля­ет за­пис­ку и уво­зит же­ну с со­бач­кой на да­чу к дан­но­му гос­по­ди­ну, аб­со­лют­но уве­рен­ный, что офи­цер в ми­ли­цию не пой­дет. Зна­чит, есть та­кие об­стоя­тель­ст­ва, ко­то­рые де­ла­ют та­кие об­ра­ще­ния не­воз­мож­ны­ми. Офи­цер, не роб­ко­го де­сят­ка, пы­та­ет­ся дей­ст­во­вать са­мо­стоя­тель­но, ка­ким - то об­ра­зом по­па­да­ет в дом, а по­том по­па­да­ет под об­стрел. Что мо­жет ле­жат в ос­но­ве все­го это­го про­ис­ше­ст­вия? Нар­ко­ти­ки? От­ку­да в на­ших кра­ях? Ос­та­ет­ся од­но, уча­ст­ко­вый уз­нал не­что та­кое, в чем за­ин­те­ре­со­ван Сте­ре­хов. А в чем за­ин­те­ре­со­ван бо­га­тый че­ло­век? В том, что­бы стать еще бо­га­че. И ви­ной все­му день­ги. Толь­ко о ка­ких день­гах мо­жет ид­ти речь? Ну от­ку­да у лей­те­нан­та день­ги, все его со­стоя­ние, од­ни офи­цер­ские брид­жи.
   Че­рез час ми­ли­цей­ский на­ряд дос­та­вил в от­де­ле­ние ми­ли­ции не­сколь­ко не­трез­во­го сто­ро­жа Ва­си­лия. А еще че­рез пять ми­нут он си­дел на сту­ле пе­ред ка­пи­та­ном, и со­об­ра­жал, ка­кой грех ему сей­час при­пом­нит­ся. Ка­пи­тан знал, что клас­со­вая не­при­язнь и во­доч­ные па­ры весь­ма бла­го­при­ят­ная поч­ва для бе­се­ды и на­чал из­да­ле­ка.
  -- - Ска­жи, дав­но слу­жишь при ба­ри­не?
  -- Уже три го­да, - от­ве­тил тот, - на дем­бель по­ра!
   " А вот это уже со­всем не­пло­хо, язык раз­вя­жет, за­про­сто про­го­во­рит­ся", - по­ду­мал ка­пи­тан.
  -- Ты, луч­ше рас­ска­жи, по ко­му стре­лял но­чью?
  -- А что, убил ко­го, - съе­жил­ся Ва­си­лий.
  -- Вот мы сей­час и оп­ре­де­лим, убил или нет, - за­ме­тил фи­ло­соф­ски ка­пи­тан, -у нас ра­бо­та та­кая, оп­ре­де­лять.
  -- Да, не знаю ни­че­го, вы­хо­жу, бе­гут трое, ну я и паль­нул.
  -- Про­мах­нул­ся?
  -- Еще че­го, за­це­пил, на­ут­ро кро­ва­вый след ви­дел, толь­ко ута­щи­ли они его в кус­ты, а там, че­рез озе­ро и на до­ро­гу.
  -- Так го­во­ришь трое, как же ты их про­пус­тил.
  -- А пой­ми их, са­ми ба­бу при­вез­ли. За­чем, са­ми не зна­ют, с со­бач­кой та­кой, ма­лень­кой, од­на, точ­но, она бы­ла. А двое дру­гих, кто их зна­ет, про­бра­лись че­рез озе­ро, боль­ше ни­как.
  -- А хо­зя­ин что?
  -- А ни­че­го, ска­зал, что, дес­кать, сам раз­бе­рет­ся, по­про­сил не рас­про­стра­нять­ся.
  -- Слу­шай, Ва­си­лий, ты у нас не­мно­го от­дох­ни, не обес­судь, те­бе луч­ше бу­дет, да и от­рез­ве­ешь. Да и мне спо­кой­нее бу­дет.
   Вый­дя из ка­би­не­та, рас­по­ря­дил­ся сер­жан­ту:
  -- В ка­ме­ру, и ни­ко­му ни сло­ва, лич­но от­ве­тишь!
   И по­спе­шил на ули­цу.
   При­го­род.
   Это толь­ко, ка­жет­ся, что лег­ко и про­сто слы­шать та­кие сло­ва. Да­же ес­ли ты зна­ешь, что те­бе хо­тят ска­зать. По­че­му так уст­ро­ен че­ло­век, что сло­ва ра­нят как пу­ли?
  -- Во­ло­дя, мы долж­ны по­го­во­рить как муж­чи­ны, боль­ше нель­зя от­кла­ды­вать, по­то­му что ме­ж­ду на­ми не долж­но быть ни­че­го, что по­вре­дит нам. Ты со­гла­сен?
  -- Я го­тов, - от­ве­тил Во­ло­дя, а серд­це за­би­лось, за­ны­ло боль­ное пле­чо.
  -- Ты зна­ешь, я люб­лю Ма­шу, и я го­во­рю те­бе со­вер­шен­но от­кры­то, - он вол­но­вал­ся, креп­кий, здо­ро­вый муж­чи­на.
  -- Я знаю, - при­знал­ся Во­ло­дя, но не ска­зал, что ви­дел сце­ну их люб­ви.
   Это вос­по­ми­на­ние мельк­ну­ло пе­ред ним, и сно­ва он ус­лы­шал свой го­лос:
  -- - Я до­га­дал­ся, по­то­му что тут но­во­го для ме­ня?
  -- - Все - та­ки, мы хо­те­ли быть че­ст­ны­ми, и я про­шу те­бя, дай нам та­кую воз­мож­ность.
   Во­ло­дя по­вер­нул­ся к Ма­ше. Та стоя­ла, на­пря­жен­но вслу­ши­ва­ясь в их раз­го­вор. И ни­как не вме­ши­ва­лась в раз­го­вор, по­ни­ма­ла, пусть муж­чи­ны до­го­во­рят­ся ме­ж­ду со­бой.
  -- Ты, со­глас­на с ним, Ма­ша? - спро­сил Во­ло­дя.
- Да, - про­сто ска­за­ла, - так слу­чи­лось, я са­ма во всем ви­но­ва­та.
   - Да кто в этом мо­жет быть ви­но­ват? - уди­вил­ся Во­ло­дя, - о чем ты го­во­ришь.
   Все, слов­но по­чув­ст­во­ва­ли об­лег­че­ние, не­ска­зан­ные сло­ва не бы­ли про­из­не­се­ны, ка­ж­дый ос­та­вил при се­бе, то, что нель­зя бы­ло вы­ска­зать. Ра­дость сча­ст­ли­вой па­ры, и го­речь ут­ра­ты люб­ви, все пе­ре­жи­лось так, что не бы­ли ос­корб­ле­ны ду­ши, сми­ре­ние пе­ред не­из­беж­ным со­стоя­лось...
   Од­но­го из сво­их де­дов, ка­пи­тан оп­ре­де­лил по­сто­ян­но на­блю­дать за да­чей Сте­ре­хо­ва, Дру­го­го, го­нял по го­ро­ду, а точ­нее по дач­ным по­сел­кам, по­ста­вив за­да­чу все ви­деть и слы­шать, а так­же най­ти, на ка­кой из дач мо­жет скры­вать­ся трои­ца бег­ле­цов. На ус­пех он на­де­ял­ся ма­ло, но по­яв­ле­ние третье­го встре­во­жи­ло его боль­ше все­го. Кто он и че­го ему на­до? Из все­го, что про­изош­ло, мож­но бы­ло сде­лать вы­вод, что уй­ти да­ле­ко они не мог­ли. Во­зить ра­не­но­го по го­ро­ду опас­но, и луч­ше все­го от­ле­жать­ся в ук­ром­ном мес­те на съем­ной да­че, на­при­мер. Был еще один мо­мент, ко­то­рый очень тре­во­жил ка­пи­та­на, и он по­ехал в центр, что­бы ра­зуз­нать, а что слу­чи­лось с тем ми­ли­цио­не­ром, ко­то­ро­го на­шли за­стре­лен­ным на по­жа­ри­ще.
   Сле­до­ва­тель не­до­уме­вал, за­чем ка­пи­та­ну это нуж­но, и тот от­го­во­рил­ся ка­ки­ми - то пус­тя­ка­ми. Сле­до­ва­тель, по­жал пле­ча­ми, и вы­ло­жил что, де­ло тем­ное, за­бра­ли его в об­ласть, и за­бы­ли. А, так, бы­ла два звон­ка, один в от­де­ле­ние, ка­кая - то баб­ка жа­ло­ва­лась, что у нее кур по­во­ро­ва­ли, ей де­жур­ный и дал но­мер те­ле­фо­на, а вто­рой от­пе­ча­тал­ся с мо­биль­но­го на те­ле­фон уча­ст­ко­во­го, по­сле ко­то­ро­го, тот и ока­зал­ся на пе­пе­ли­ще.
  -- За­сек­ли, от­ку­да?
  -- Один из те­ле­фо­на - ав­то­ма­та, а дру­гой не наш, в го­ро­де не ре­ги­ст­ри­ро­вал­ся, да и де­ло за­бра­ли.
  -- А кто, хо­зя­ин по­жа­ри­ща?
   И тут сле­до­ва­тель сник.
  -- Да­же и уз­нать не пы­тай­ся, как все слу­чи­лось, тут го­лу­бые на­ле­те­ли, ста­ей. Чуть ду­шу из всех не вы­тряс­ли, за­ста­ви­ли, ед­ва ли не все вруч­ную про­се­ять. Один му­жик, пер­стень ка­кой - то ред­кий на­шел, так ему бу­тыл­ку в ка­че­ст­ве пре­мии вру­чи­ли. Ве­се­лись, рва­ни­на! - по­шу­тил до­воль­ный сле­до­ва­тель.
  -- Ве­се­ло тут у вас, а те­ле­фон - ав­то­мат оп­ре­де­ли­ли? - по­ин­те­ре­со­вал­ся на­пос­ле­док ка­пи­тан.
  -- Что стран­но в этой ис­то­рии, ав­то­мат ря­дом с гос­ти­ни­цей рас­по­ло­жен. За­чем баб­ка от­ту­да зво­ни­ла, ума не при­ло­жу. А пусть те­перь дру­гие над этим го­ло­вы свои ло­ма­ют.
   " Зна­чит, не баб­ка, и спе­шил че­ло­век, раз от гос­ти­ни­цы уй­ти да­ле­ко не смог, а мо­жет, ни­че­го не опа­сал­ся, на на­шу се­рость рас­счи­ты­вал. А по­се­му вы­вод на­пра­ши­ва­ет­ся. Ма­те­рый волк за­брел в на­ши мес­та, а вот как на Во­ло­дю вы­шел, не­по­нят­но. Да и за­чем, глав­ное?
   Еще че­рез день, дру­гой при­шел Ти­мо­фее­вич, злой и ус­та­лый:
  -- Я, что на­ни­мал­ся со­бак го­нять, на ка­ж­дой да­че псы та­кие, что те­ле­нок по срав­не­нию с ни­ми кош­ка, ни­ка­ких шта­нов не хва­тит. Вы­дай спец­оде­ж­ду аген­ту.
   По­шу­мев не­мно­го, ус­по­ко­ил­ся.
  -- - Тут про­фес­сор­ша од­на, сда­ла свою да­чу за хо­ро­шие баб­ки, а са­ма на ра­до­стях ука­ти­ла на да­чу. Жи­вут там, не знаю сколь­ко, но тро­их ви­дел, два му­жи­ка и ба­ба, В го­род толь­ко один вы­ез­жа­ет. Му­жи­ки го­во­рят, лод­ку ищут, в вер­хо­вья по­плы­вут, ви­ды сни­мать, по­то­му вид­но го­то­вят­ся. Жи­вут ти­хо, на ки­нош­ни­ков не по­хо­жи, В рес­то­ра­ны не хо­дят, вод­ку не пьют, го­лы­ми при лу­не не бе­га­ют.
  -- А ку­да лод­ку за­ка­зы­ва­ли, не зна­ешь?
  -- Оби­жа­ешь, на­чаль­ник, как не знаю, на Бо­го­ро­ди­цу плы­вут, кра­со­ти­щу ищут.
   "Ну, вот и эти на Бо­го­ро­ди­цу, - не­ве­се­ло за­ме­тил про се­бя ка­пи­тан, - что там, кто ме­дом на­ма­зал?"
  -- Да, я при­ме­тил, па­сут их по­ма­лень­ку, при­гля­ды­ва­ют за ни­ми, а кто не знаю. Не ме­ст­ные ре­бя­та, серь­ез­ные. По­хо­же, за­лет­ные.
  -- А не огла­зел, что за шпи­он­ские стра­сти?
   Но тот толь­ко ру­ка­ми за­ма­хал:
  -- Точ­но, как те­бя ви­жу, так и эту ком­па­нию, да­же не со­мне­вай­ся.
   " Ну, зна­чит, и мне на ры­бал­ку со­би­рать­ся по­ра, по­хо­же бу­дет ин­те­рес­но".
   Гла­ва 6.
   " Пус­тые хло­по­ты"
   Все те же и в том же мес­те.
  
   От­плы­вать ре­ши­ли ра­но ут­ром, и по­то­му ночь бы­ла тре­вож­ной. Ве­щи на­ка­ну­не от­вез­ли на при­стань, что­бы ут­ром не за­ни­мать вре­мя по­груз­кой. Ло­доч­ни­ка зва­ли Пе­тей, хо­тя был он му­жи­ком весь­ма поч­тен­но­го воз­рас­та, од­на­ко из - за сво­его ма­лень­ко­го рос­та и ху­до­бы все еще пре­бы­вал в мо­ло­дом воз­рас­те. А, как из­вест­но, по­ня­тие мо­ло­дой с го­да­ми толь­ко ста­но­вить­ся весь­ма от­но­си­тель­ным. Был он ве­сел, шу­тил и сы­пал при­ба­ут­ка­ми. Та­еж­ный жи­тель он мно­го че­го ви­дел и знал, но умел дер­жать язык за зу­ба­ми, тем са­мым сни­скал ува­же­ние и бра­конь­е­ров и тех, кто по дол­гу служ­бы дол­жен был их от­лав­ли­вать.
   По­сле ужи­на все раз­бре­лись по ком­на­там, Ма­ша и Па­вел ре­ши­ли но­че­вать в раз­ных по­сте­лях, все та­ки не­ко­то­рая не­лов­кость еще ощу­ща­лась в их от­но­ше­ни­ях. Ино­гда Ма­ше хо­те­лось про­явить жа­лость к Во­ло­де, она за­ме­ча­ла его взгляд, в ко­то­ром еще жи­ва бы­ла муж­ская рев­ность, она ко­ри­ла се­бя, но от­го­ня­ла эту мысль. Она по­ни­ма­ла, что все уж по­те­ря­но, что жа­лость не при­не­сет об­лег­че­ния Во­ло­де, а лишь при­не­сет лиш­нюю боль всем. Она все - та­ки не со­всем по­ня­ла, за­чем муж­чи­ны едут в тай­гу, хо­тя Во­ло­дя еще не­дос­та­точ­но ок­реп, и по­че­му нель­зя им по­яв­лять­ся на лю­дях, ей все еще не­по­нят­но бы­ло их бу­ду­щее. Един­ст­вен­ное, что она уяс­ни­ла, что все бу­дет за­ви­сеть от этой по­езд­ки. Она упор­но от­ка­зы­ва­лась ехать, но муж­чи­ны да­же не ста­ли слу­шать ее ар­гу­мен­ты.
  -- - Так всем нам бу­дет на­мно­го спо­кой­нее, - ска­зал Па­вел, - ма­ло те­бе при­клю­че­ний, а что бу­дет, ес­ли мы уп­лы­вем на не­де­лю?
   Ма­ша по­ня­ла, что муж­чи­ны пра­вы, пер­спек­ти­ва вновь пе­ре­жить оче­ред­ной кош­мар ей не очень нра­ви­лась, и она до­ве­ри­лась то­му, ка­кое ре­ше­ние при­ня­ли муж­чи­ны. Ле­жа в кро­ва­ти, она по­зво­ля­ла се­бе меч­тать о бу­ду­щем, ко­то­рое ка­за­лось про­стым и яс­ным, и то что слу­чи­лось с ней в этом го­род­ке все­го лишь эпи­зод в пред­стоя­щей боль­шой жиз­ни. По­ка она не зна­ла, где ей при­дет­ся жить, она це­ли­ком по­ло­жи­лась на Пав­ла, до­ве­ри­лась ему, его твер­до­сти ха­рак­те­ра и уму. А Па­вел по но­чам в по­след­нее вре­мя поч­ти не смы­кал глаз. Од­на­ж­ды, на­хо­дясь в го­ро­де, он за­ме­тил за со­бой слеж­ку. Соб­ст­вен­но, то, что за ним сле­дят, не долж­но бы­ло его удив­лять. Без­ус­лов­но, "Кра­сав­чик", при­нял ме­ры, и най­ти че­ло­ве­ка, ес­ли он жив не­слож­но. Его встре­во­жи­ло дру­гое. То, как ве­лась слеж­ка, под­ска­зы­ва­ло, что ве­дут ее про­фи, а это со­всем дру­гое де­ло. С про­сты­ми бан­ди­та­ми про­ще, они по­ни­ма­ют толь­ко язык си­лы, и по­то­му все­гда в про­иг­ры­ше пе­ред тем, кто уме­ет ис­поль­зо­вать дру­гие воз­мож­но­сти. А с ним ра­бо­та­ли рав­ные ему, а тут жди бе­ды. Чей же бу­дет сле­дую­щий ход? Вряд ли они пой­дут брать штур­мом да­чу, но и по­во­зить­ся при­дет­ся, пре­ж­де чем уда­ст­ся ос­во­бо­дить­ся от цеп­ких лап это­го че­ло­ве­ка.
   А Во­ло­дя спал, как не стран­но, без вся­ких сно­ви­де­ний. В этом де­ле он це­ли­ком по­ло­жил­ся на Пав­ла, зная, что он спра­вит­ся, хо­тя так до кон­ца и не по­нял, кто он и по­че­му, соб­ст­вен­но, ока­зал­ся в тот час в до­ме. Он по­ни­мал, что Па­вел мно­го че­го не до­го­ва­ри­ва­ет, но не стал тре­бо­вать объ­яс­не­ний. За­чем? За­кон­чат де­ло, разъ­е­дут­ся че­рез не­ко­то­рое вре­мя, И кто зна­ет, встре­тят­ся ли еще ко­гда - ни будь в этом раз­но­цвет­ном ми­ре. Он мо­лод, по на­стоя­ще­му бо­гат, а зна­чит и весь мир пе­ред ним, со все­ми крас­ка­ми удо­воль­ст­вий. И толь­ко Ма­ша, ее при­сут­ст­вие дос­тав­ля­ло ему не ути­хаю­щую боль в серд­це, слов­но за­но­за, ко­то­рую не­воз­мож­но вы­нуть. А кто, ска­зал, что раз­го­вор окон­чен? Он бо­гат и мо­лод, а это в жиз­ни глав­ное, за мо­ло­дость не жал­ко бо­гат­ст­ва, а у не­го все есть, а раз так, все в его вла­сти. Стран­ное все - та­ки со­че­та­ние сча­стья: мо­ло­дость, бо­гат­ст­во, власть и все ра­ди жен­щи­ны, что­бы ощу­щать се­бя лю­би­мым. Вот за все это и нуж­но бо­роть­ся, ка­ж­дый миг всю свою жизнь.
   Бы­ло за­пол­ночь, ко­гда Па­вел по­нял, что на да­чу пы­та­ют­ся про­ник­нуть, или де­ла­ют вид, что хо­тят это сде­лать. Уже дав­но он сде­лал при­ми­тив­ные дат­чи­ки в са­мых при­вле­ка­тель­ных мес­тах, ко­то­ры­ми мо­гут со­блаз­нить­ся не­ждан­ные гос­ти. Все это бы­ла аз­бу­ка, дос­туп­ная че­ло­ве­ку его про­фес­сии, но дей­ст­во­ва­ла она без­оши­боч­но. На­па­дать на них не бы­ло боль­шо­го смыс­ла, но Па­вел не ис­клю­чал и то­го, что в де­ло мог­ли ввя­зать­ся и дру­гие. Кто зна­ет, слиш­ком мно­го бы­ло ос­тав­лен сле­дов, и толь­ко один че­ло­век зна­ет, где ле­жит то, за чем охо­тит­ся мас­са лю­дей, боль­шин­ст­во из ко­то­рых и не до­га­ды­ва­ет­ся о чем идет речь. Ну, и хо­ро­шо, по­ра в путь до­ро­гу.
   Не за­жи­гая свет в ком­на­те, он одел­ся. Вре­мя у не­го еще бы­ло, гос­ти про­шли со­всем не мно­го, опа­са­лись ло­ву­шек.
  -- - Пра­виль­но опа­са­ют­ся, - удов­ле­тво­рен­но по­ду­мал он, - зна­ют, с кем де­ло име­ют. На­вер­ное, ре­ши­ли по­то­ро­пить, вы знае­те, и мы зна­ем, что вы знае­те, мо­жет, ре­шим во­прос по­лю­бов­но? А мы луч­ше по­до­ж­дем с ва­ми встре­чать­ся, хло­пот мень­ше.
   Он спус­тил­ся вниз, раз­бу­дил Ма­шу, и, при­ло­жив па­лец к гу­бам, по­мог ей бы­ст­ро одеть­ся, со­блю­дая све­то­мас­ки­ров­ку. Во­ло­дя так­же бы­ст­ро одел­ся, не го­во­ря не сло­ва, ре­шив, что раз так Па­вел се­бя ве­дет, то для это­го есть серь­ез­ные при­чи­ны. Па­вел по­ка­зал жес­том, что по­ра вы­хо­дить, и они по­ви­но­ва­лись, сле­дуя за ним по пя­там.
   В ста­ром до­ме бы­ли свои тай­ны. Они спус­ти­лись в под­вал, за­ва­лен­ный ста­рой ме­бе­лью, и про­чим хла­мом, и толь­ко тут Па­вел вклю­чил не­боль­шой фо­нарь. В са­мом даль­нем уг­лу, там, где в дом про­хо­ди­ли тру­бы, он ото­дви­нул де­ре­вян­ный щит, и пе­ред ни­ми пред­ста­ло от­вер­стие, дос­та­точ­но ши­ро­кое, что­бы че­ло­век мог уме­стить­ся, вы­тя­нув но­ги.
  -- - За мной, по од­но­му, - ско­ман­до­вал Па­вел, - и ныр­нул пер­вым в чер­нею­щую пус­то­ту.
   Полз­ти при­шлось дол­го, за­тем тран­шея за­вер­ши­лась уз­ким ко­лод­цем, за­би­тым тру­ба­ми. В нем пах­ло сы­ро­стью, гние­ни­ем, но при све­те фо­на­ря вид­ны бы­ли ско­бы, ве­ду­щие на­верх. Па­вел сно­ва под­нял­ся пер­вым, от­жал крыш­ку лю­ка, и, ста­ра­ясь не зве­неть, ото­дви­нул его в сто­ро­ну. Кру­гом ца­ри­ла ноч­ная ти­ши­на, из­ред­ка на­ру­шае­мая ла­ем дач­ных со­бак. Он вы­лез, по­дал ру­ку сво­им спут­ни­кам, по­мо­гая им вы­лез­ти из ко­лод­ца. Так же бы­ст­ро они за­дви­ну­ли крыш­ку лю­ка, и по­спе­ши­ли по пус­той ули­це, ос­та­вив за спи­ной ста­рый гос­те­при­им­ный дом. А еще че­рез два ча­са, лод­ка, управ­ляе­мая твер­дой ру­кой опыт­но­го Пе­ти, раз­ре­за­ла вод­ную гладь ре­ки, уно­ся их на­встре­чу бо­гат­ст­ву и сча­стью. И ни­что уже не мог­ло по­ме­шать, как им ка­за­лось, пре­одо­леть по­след­ние, со­всем не­зна­чи­тель­ные пре­пят­ст­вия.
   Го­ро­док Та­ят­ский.
   Те­ле­фон­ный зво­нок за­стал ка­пи­та­на в по­сте­ли, ино­гда он по­зво­лял се­бе вздрем­нуть лиш­ний час, ес­ли счи­тал, что за­слу­жи­вал это­го. Од­на­ко го­лос Ти­мо­фее­ви­ча, за­ста­вил его про­снуть­ся.
  -- - Про­сы­пай­ся, ка­пи­тан, а то май­о­ра про­спишь, - на­ста­ви­тель­но за­ме­тил он ка­пи­та­ну, уле­те­ли твои со­ко­лы по­ут­ру, пря­мо по реч­ке и по­плы­ли.
  -- Втро­ем?
  -- А как же, все ком­па­ни­ей и по­плы­ли.
  -- В до­б­рый путь, пусть с бо­гом и плы­вут, а мы за ни­ми сле­дом, не­мно­го по­го­дя.
  -- Так ведь это еще не все, во­ро­та из­нут­ри за­пер­ты, как они мог­ли из до­ма уй­ти, ума не при­ло­жу, всю ночь сте­рег­ли, а не ус­мот­ре­ли.
  -- Ста­рее­те, хлоп­цы, на цу­гун­дер вас ско­ро по­ве­дем!
  -- Смот­ри, как бы са­мо­го на цу­гун­дер не от­пра­ви­ли, - по­ды­то­жил раз­го­вор Ти­мо­фее­вич.
   " Все не так пло­хо, как ка­жет­ся, - ре­шил Боц­ман, на­прав­ля­ясь в ван­ную ком­на­ту, - вот там и ре­шим все во­про­сы, сра­зу все ста­нет на свои мес­та. За­чем нам то­ро­пить­ся, нам то­ро­пить­ся не нуж­но, оно са­мо со­бой в ру­ки и при­плы­вет. За­ме­ча­тель­ное ре­ше­ние.
   Струя хо­лод­ной во­ды, за­ши­пев, уда­ри­лась, и по­ли­лась в ла­до­ни. Жизнь сно­ва на­ла­жи­ва­лась. Хо­лод­ная во­да окон­ча­тель­но ос­во­бо­ди­ла от ос­тат­ков сна, те­ло при­об­ре­ло пол­ную си­лу дви­же­ния и го­тов­ность дей­ст­во­вать. Че­рез пол­ча­са, бод­рый и све­жий он был на бе­ре­гу сре­ди ло­доч­ни­ков, сре­ди ко­то­рых бы­ло мно­го его зна­ко­мых. Мно­гие бы­ли обя­за­ны ему тем, что как че­ло­век, хо­ро­шо знав­ший их жизнь, Боц­ман ни­ко­гда не пе­ре­хо­дил оп­ре­де­лен­ной чер­ты, и все­гда, ис­пол­няя свои обя­зан­но­сти не за­бы­вал, что в жиз­ни за­кон все­гда мож­но ис­пол­нить так, что­бы не от­ни­мать у че­ло­ве­ка по­след­нее, что у не­го есть. И за это его ува­жа­ли. По­то­му на его прось­бу сво­зить дня на два в од­но ук­ром­ное мес­теч­ко, от­дох­нуть от го­род­ской жиз­ни, от­клик­ну­лись всей ду­шой, и, по­лу­чив за­ве­ре­ние, что от­пра­вить­ся мож­но по­сле обе­да, он уда­лил­ся, за­вер­шать кое - ка­кие де­ла. Ров­но че­рез пол­ча­са, при­дя на ра­бо­ту, ка­пи­тан уз­нал, что вы­пу­щен­ный на­ка­ну­не по ука­за­нию про­ку­ро­ра сто­рож Ва­си­лий, со­вер­шил рас­пра­ву и под­жег дом гос­по­ди­на Сте­ре­хо­ва, при­кон­чив, за­од­но и его лич­но­го ох­ран­ни­ка. И все это про­изош­ло на рас­све­те, со­се­ди ус­лы­ша­ли стрель­бу и со­об­щи­ли в ми­ли­цию. На­ряд, при­быв­ший на ме­сто про­ис­ше­ст­вия, об­на­ру­жил и труп са­мо­го сто­ро­жа, ко­то­рый ус­пел за­стре­лить­ся еще до при­бы­тия со­труд­ни­ков. На­чаль­ник ми­ли­ции был в раз­го­во­ре очень ко­ро­ток, по­смот­рел в по­то­лок и толь­ко ска­зал:
  -- Уй­ди с глаз мо­их, - слов­но во всех этих про­ис­ше­ст­ви­ях был ви­но­ват лич­но сам ка­пи­тан.
   На зна­ко­мой да­че во­ро­та бы­ли на­стежь, во дво­ре не­бреж­но за­пар­ко­ва­ны ми­ли­цей­ские и про­ку­рор­ские ав­то, обыч­ная суе­та. Ка­пи­тан обо­шел весь дом, кар­ти­на вы­ри­со­вы­ва­лась са­мая ти­пич­ная. Хо­зя­ин был за­стре­лен пря­мо в ван­ной ком­на­те, ох­ран­ник у се­бя в по­ме­ще­нии ох­ра­ны. В до­ме ни­че­го не про­па­ло, ни­че­го не ис­чез­ло. И сно­ва при­ме­ти­лась гру­ст­ная со­бач­ка, как и в про­шлое по­се­ще­ние, ле­жа­ла, уро­нив мор­даш­ку на ла­пы, слов­но ко­го - то ожи­да­ла.
  -- Сер­жант, - по­про­сил он во­ди­те­ля, - от­не­си пси­ну в ма­ши­ну, а то пом­рет с го­ло­ду.
   Сер­жант не­одоб­ри­тель­но по­гля­дел на ка­пи­та­на, тут кро­ви столь­ко по сте­нам раз­брыз­га­но, а он со­бач­ка­ми за­ни­ма­ет­ся, но по­нес пса в ма­ши­ну. Ка­пи­тан за­гля­нул в до­мик сто­ро­жа, рас­по­ло­жен­но­го в са­мом на­ча­ле ал­леи. Сто­рож ле­жал на по­лу, с ог­ром­ным кро­ва­вым пят­ном на гру­ди. Ря­дом ва­ля­лось ру­жье. Зна­ко­мый ка­пи­та­ну экс­перт за­пи­сы­вал что - то в за­пис­ную книж­ку.
  -- Ска­жи хоть ты, что - ни будь хо­ро­шее, - ска­зал ка­пи­тан, по­жи­мая ру­ку, че­го это он на­ду­мал?
  -- А че­го тут, ду­мать, - от­ве­тил экс­перт, - толь­ко он сна­ча­ла се­бя из ру­жья убил, а по­том ос­таль­ных!
  -- Ты ду­ма­ешь, - нис­коль­ко не уди­вил­ся ка­пи­тан, - ина­че быть не мог­ло?
  -- Вскры­тие по­ка­жет, толь­ко я за свой ди­аг­ноз от­ве­чаю, ты же зна­ешь.
   Ка­пи­тан вы­шел и сно­ва вер­нул­ся в дом. Ес­ли это так, то бы­ли в до­ме, дру­гие лю­ди, и лю­ди эти ис­чез­ли. Что они де­ла­ли, и за­чем нуж­но бы­ло уби­вать Сте­ре­хо­ва? Од­ни во­про­сы? И все - та­ки от­ве­ты нуж­но ис­кать там в тай­ге. Ка­кая - то не­уло­ви­мая связь, ко­то­рая ни­как не под­да­ва­лась ос­мыс­ле­нию, су­ще­ст­во­ва­ла, и тя­ну­лась с то­го мо­мен­та, ко­гда был убит Ана­то­лий Ни­ко­лае­вич. Что это за эс­та­фет­ная па­лоч­ка, ко­то­рую кто бы ни взял в ру­ки, об­ре­чен на смерть. Он не то­ро­пясь, про­шел по эта­жам, от­кры­вая две­ри, вни­ма­тель­но ос­мат­ри­вая ве­щи, ме­бель, бро­шен­ную оде­ж­ду. Осо­бен­но, вни­ма­тель­но про­смот­рел по­су­ду на кух­не, хо­ло­диль­ник, пе­пель­ни­цы, не по­брез­го­вал про­ве­рить му­сор­ное вед­ро, вы­сы­пав его со­дер­жи­мое на пол. На пер­вый взгляд, ни­че­го ин­те­рес­но­го не об­на­ру­жи­лось, так кое - ка­кие ме­ло­чи. Но все же он смог прий­ти к вы­во­ду, что в до­ме бы­ли, по край­ней ме­ре, еще двое, муж­чи­на и жен­щи­на, и бы­ли они в до­ме ров­но до вче­раш­не­го дня. И дом по­ки­ну­ли, не то­ро­пясь, уб­ра­ли за со­бой все, так что ви­ди­мых сле­дов не ос­та­ви­ли. И жи­ли в до­ме на пра­вах близ­ких дру­зей, поль­зо­ва­лись всем на­рав­не с хо­зяи­ном. Так, где же они те­перь?
   В ма­ши­не на об­рат­ном пу­ти, он вспом­нил о со­ба­ке, взя­той из опус­тев­ше­го до­ма.
  -- - Ну, что же те­перь с то­бой де­лать, как те­бя звать? - он взял ее на ру­ки и по­гла­дил. Ес­ли бы со­ба­ка мог­ла го­во­рить, что бы то­гда бы­ло?
   Гла­ва 6.
   " Пей­заж уда­чи"
   При­ста­ни­ще бо­го­ро­ди­цы, все те же (по­ка), не счи­тая ло­доч­ни­ка!
   Лод­ка ут­кну­лась в ко­су и за­мер­ла. Во­круг тай­га и зна­ко­мый пей­заж. Слов­но паль­цы ог­ром­но­го су­ще­ст­ва тор­чат ме­ж­ду еля­ми кам­ни уте­сов, рас­по­ло­жен­ные по скло­ну го­ры, вер­ши­на ко­то­рой те­ря­ет­ся вы­со­ко в не­бе. Солн­це уже скло­ня­лась к за­ка­ту, и пе­ле­на су­ме­рек спус­ка­лась с вы­со­ты, на­пол­няя про­стран­ст­во про­хла­дой. Мир­но пле­ска­лась ры­ба, вы­шед­шая на ве­чер­нюю охо­ту, и чай­ки при­выч­но кри­ча­ли, ка­са­ясь крыль­я­ми ря­би во­ды. Не­сколь­ко ми­нут все си­де­ли, при­хо­дя в се­бя по­сле дол­го­го пу­ти, за­няв­ше­го очень мно­го вре­ме­ни. За­тем Петр вы­лез из лод­ки и при­выч­но за­хло­по­тал, обу­ст­раи­вая ноч­лег. Ско­ро, уси­лия­ми всех, на ко­се раз­го­рел­ся кос­тер, Па­вел раз­бил па­лат­ку, в ко­то­рую за­брал­ся Во­ло­дя. Все же до­ро­га из­ряд­но вы­мо­та­ла его, Ма­ша при­смат­ри­ва­ла за ним, ис­пол­няя роль си­дел­ки.
   Во­ло­дя по­ни­мал, что зав­тра ре­шаю­щий день, ко­гда он по­ве­дет Пав­ла к сво­ей на­ход­ке. И, не­смот­ря на все не­уда­чи по­след­не­го вре­ме­ни, все за­кан­чи­ва­лось бла­го­по­луч­но, он жив, Ма­ша жи­ва. Но Ма­ша пе­ре­ста­ла быть его, Ма­шей, а что, го­во­рить, про зо­ло­то? Ко­му во­об­ще , оно дос­та­нет­ся? Ведь он це­ли­ком за­ви­сит от Пав­ла, и кто мо­жет ска­зать, как по­ве­дет он даль­ше? За­чем он ну­жен им, ко­гда у них есть все, и лю­бовь и день­ги? Он пре­вра­ща­ет­ся в про­стое ни­что­же­ст­во, упус­тив та­кой шанс! Он при­крыл гла­за и по­пы­тал­ся ус­нуть, так и не при­дя ни к ка­ко­му ре­ше­нию. Зав­тра пред­сто­ял не­лег­кий путь в го­ры, и ма­ло ли ка­кие ис­пы­та­ния ждут его зав­тра. Без борь­бы он не на­ме­рен ус­ту­пать, он пой­дет до кон­ца. Толь­ко как это сде­лать? У не­го поч­ти нет шан­сов.
   Как и бы­ло за­ра­нее ус­лов­лен­но, на сле­дую­щее ут­ро Во­ло­дя и Па­вел по­шли в го­ры. Пав­лу не хо­те­лось ос­тав­лять Ма­шу, но де­лать бы­ло не­че­го. Петр обе­щал при­смот­реть за ней, да и что мо­жет та­кое слу­чить­ся? Мед­ведь сю­да не су­нет­ся, а дру­гой опас­но­сти в тай­ге не су­ще­ст­во­ва­ло. Взя­ли ви­део­ка­ме­ру, ве­рев­ку, то­пор, ру­жье на дво­их, все то, что нуж­но в та­еж­ном де­ле. И пе­ре­пра­вив­шись на лод­ке че­рез про­то­ку, по­шли по зна­ко­мой Во­ло­де тро­пе. С тех пор, как он по­ки­нул это, не очень гос­те­при­им­ное для не­го ме­сто, внеш­не ни­че­го не из­ме­ни­лось. Лишь до­ба­ви­лось жел­тиз­ны в цве­та тай­ги, да пти­цы, в пред­чув­ст­вии осен­не­го не­на­стья не умол­ка­ли, из­да­вая свои тре­ли. Ни­ка­ких сле­дов при­сут­ст­вия по­сто­рон­них не бы­ло. Во­ло­дя, для пу­щей безо­пас­но­сти, про­ве­рил за­бро­шен­ную ке­лью, в би­нокль про­смот­рел по­жа­ри­ще на мес­те сго­рев­шей из­бы. Ни­че­го по­доз­ри­тель­но­го он не уви­дел, и по­то­му уве­рен­ный в том, что ни­ко­го в ок­ре­ст­но­стях нет, по­вел Пав­ла на ме­сто, где был спря­тан дра­го­цен­ный груз. Ра­ны, все - та­ки да­ва­ли о се­бе знать, при­хо­ди­лось ча­ще де­лать при­ва­лы, что­бы Во­ло­дя мог пе­ре­вес­ти дух, и про­дол­жать пу­те­ше­ст­вие к во­до­па­ду. Бы­ло уже за пол­день, ко­гда они смог­ли вплот­ную по­дой­ти к вод­но­му по­то­ку, низ­вер­гаю­ще­му­ся с вы­со­ты. По­ток был столь же мо­щен, и брыз­ги, раз­ле­та­лись на мно­гие мет­ры во­круг, по­кры­вая все во­круг хо­лод­ны­ми брыз­га­ми. Па­вел ос­та­но­вил­ся на не­сколь­ко ми­нут. Он и рань­ше на­блю­дал во­до­па­ды, но это бы­ло в тех мес­тах, где лю­ди пре­вра­ти­ли это чу­до при­ро­ды в объ­ект тор­гов­ли, обу­ст­ро­ив его. А здесь все на­хо­ди­лось в том пер­во­здан­ном ви­де, ка­ким соз­да­ла его при­ро­да. За­тем они спус­ти­лись на ус­туп, не об­ра­щая вни­ма­ния на то, что в се­кун­ды вся их оде­ж­да про­мок­ла до по­след­ней нит­ки, про­шли внутрь вод­но­го по­то­ка, и ока­за­лись в гро­те, за­пол­нен­ном гла­дью под­зем­но­го озе­ра. Ве­рев­ка так и ле­жа­ла не­тро­ну­тая, в том же са­мом по­ло­же­нии, в ка­ком ос­та­вил ее Во­ло­дя, ко­гда по­ки­дал это под­зе­ме­лье. Ос­та­вив часть ве­щей, они, дер­жась за ве­рев­ку, впе­ре­ди Во­ло­дя, по­за­ди Па­вел во­шли в во­ду озе­ра. Спус­тя не­ко­то­рое вре­мя, они вы­ныр­ну­ли в тем­но­те, и от­ды­шав­шись, Па­вел вклю­чил фо­нарь, за­хва­чен­ный с со­бой и при­спо­соб­лен­ный для пу­те­ше­ст­вия под во­дой. Мощ­ный луч све­та вы­рвал из тем­но­ты мрач­ную кар­ти­ну под­зе­ме­лья, вспуг­нув стаю ле­ту­чих мы­шей, ко­по­ша­щих­ся сре­ди ста­лак­ти­тов, под са­мым сво­дом.
  -- За мной, - ска­зал Во­ло­дя, - взял у Пав­ла фо­нарь, и по­вел его в глубь пе­ще­ры
   Про­шло со­всем не­мно­го вре­ме­ни, и луч све­та упер­ся в бре­зент, под ко­то­рым уга­ды­ва­лись ак­ку­рат­но сло­жен­ная сто­па ящи­ков. Они ос­та­но­ви­лись воз­ле бре­зен­та, Во­ло­дя мол­ча, рыв­ком от­бро­сил его, и их взо­рам от­кры­лись ящи­ки зе­ле­но­го цве­та, по­хо­жие на те, в ко­то­рых хра­нят сна­ря­ды на ар­мей­ских скла­дах. Во­ло­дя на­шел тот ящик, ко­то­рый он вскры­вал при сво­ем пер­вом по­се­ще­нии, от­крыл его, дос­тал от­ту­да зо­ло­той бру­сок, и по­дал его Пав­лу. Он про­дол­жал иг­рать роль хо­зяи­на это­го не­смет­но­го бо­гат­ст­ва, ко­то­рый при­вел в свой под­вал и от­кры­ва­ет за­вет­ный сун­дук, пы­та­ясь по­ра­зить гос­тя не­смет­ны­ми со­кро­ви­ща­ми. Па­вел мол­ча кив­нул, в от­ли­чие от Во­ло­ди он знал, что это по­ка лишь ку­сок дра­го­цен­но­го ме­тал­ла, и хо­зя­ин при­ка­зал при­нес­ти его к се­бе. И за не­ис­пол­не­ние это­го мо­жет быть толь­ко од­но на­ка­за­ние смерть, как и на­гра­да. Вы­бор у не­го не бо­га­тый, и, тем не ме­нее, ес­ли за­да­чу су­ме­ешь вы­пол­нить, то шанс по­лу­чить в на­гра­ду жизнь, име­ет­ся.
  -- Что бу­дем де­лать? - спро­сил Во­ло­дя, опус­ка­ясь на зем­лю.
  -- А, что есть но­вые пред­ло­же­ния?
   Па­вел сто­ял, опер­шись о сло­жен­ные ящи­ки, пы­та­ясь спла­ни­ро­вать свои даль­ней­шие дей­ст­вия.
  -- Как бы те­бе хо­те­лось рас­по­ря­дить­ся всем этим? - Во­ло­дя гля­дел пе­ред со­бой в зем­лю, ему все же хо­те­лось уз­нать, от­ку­да Па­вел уз­нал обо всем этом, ведь не зря же он поя­вил­ся в ту ночь на зло­сча­ст­ной да­че.
  -- Не нам да­но всем этим рас­по­ря­жать­ся, ты же зна­ешь. Кто по­ло­жил, тот и возь­мет, а мы лишь шес­тер­ки при этом де­ле и це­на нам ко­пей­ка, что тут ду­мать?
  -- А я не хо­чу быть ко­пей­кой, это все на­ше, и у нас есть пра­во на это зо­ло­то! - Во­ло­дя го­ря­чил­ся. Все пе­ре­жи­тое вско­лых­ну­лось в его па­мя­ти.
  -- Что, ос­таль­ные сво­им тру­дом мил­лио­ны на­ры­ли? От­веть мне, с ут­ра до ве­че­ра ку­вал­дой ма­ха­ли, а те­перь на Ка­на­рах от­ды­ха­ют?
  -- Не за­ви­дуй, ты не зна­ешь, что это та­кое жить на та­ких день­гах. Как при­дет, так и уй­дет, а это со­всем дру­гие день­ги, у них дру­гое на­зна­че­ние.
  -- Я не со­гла­сен, - от­ве­тил Во­ло­дя, - нис­коль­ко не со­гла­сен, все эти день­ги на­кро­ют­ся.
  -- Вот и на­до сде­лать, что­бы они по на­зна­че­нию уш­ли. А мыс­ли свои, вы­кинь из го­ло­вы, жи­ви спо­кой­но.
  -- Я не мо­гу вы­ки­нуть из го­ло­вы! Не по­лу­ча­ет­ся! Ты сам по­ни­ма­ешь, вы в Мо­ск­ву уе­де­те, или ку­да там еще, а по­че­му я дол­жен в тюрь­ме гнить? Мне ведь не от­мыть­ся, я, чем все объ­яс­ню? Да и кто мне по­ве­рит?
  -- Со мной по­едешь, толь­ко для это­го да­вай все до кон­ца до­ве­дем!
   Во­ло­дя под­нял­ся и они при­ня­лись за ра­бо­ту. Нуж­но бы­ло пе­ре­та­щить ящи­ки к са­мой во­де. Это бы­ло не­лег­ко. Они ока­за­лись дос­та­точ­но тя­же­лы­ми, и нуж­но бы­ло со­хра­нять боль­шую ос­то­рож­ность, что­бы не спо­ткнуть­ся о кам­ни, раз­бро­сан­ные под но­га­ми. Ко­гда ра­бо­та бы­ла за­кон­че­на, ре­ше­но все ос­таль­ное за­кон­чить зав­тра, а се­го­дня от­дох­нуть, по­сколь­ку зав­тра пред­стоя­ло со­вер­шить са­мое глав­ное, пе­ре­бро­сить зо­ло­то из под­зе­ме­лья. Воз­вра­ти­лись они по тем­но­те, на­сквозь про­мок­шие и про­дрог­шие. Но их встре­тил кос­тер, го­ря­чая уха. Они бы­ст­ро пе­ре­оде­лись, и рас­по­ло­жи­лись у ко­ст­ра. Про­хла­да но­чи, треск ко­ст­ра, все на­страи­ва­ло на ду­шев­ный по­кой. Вы­со­ко в не­бе го­ре­ли звез­ды, кам­ни от­да­ва­ли свое те­п­ло, и это ро­ж­да­ло ощу­ще­ние бес­ко­неч­ной жиз­ни.
  -- - Хо­ро­шо как, по - чу­мо­во­му, - ска­за­ла Ма­ша.
   Она впер­вые бы­ла в тай­ге но­чью, и бы­ла пол­на впе­чат­ле­ний. Она при­жа­лась к Пав­лу, и ей пред­ста­ви­лось, что ни­че­го в этой жиз­ни не из­ме­ни­лось, что и по­сле них вот так­же бу­дут ле­жать на те­п­лых кам­нях муж­чи­на и жен­щи­на, и в этом бу­дет весь смысл их жиз­ни.
   Где - то вы­со­ко в не­бе ме­ж­ду звез­да­ми про­ле­тел, бле­стя ог­ня­ми, вер­то­лет.
  -- Гео­ло­ги ба­лу­ют­ся, - ска­зал Петр, - пой­ду спать, с ут­ра по­рань­ше спин­нинг за­ки­ну, са­мый клев бу­дет.
   " Что это гео­ло­ги по но­чам раз­ле­та­лись, что им дня ма­ло?" - по­ду­мал Па­вел. Но раз­мыш­лять даль­ше не стал. Все ста­ли уст­раи­вать­ся на ноч­лег. И вско­ре все ус­ну­ли креп­ким сном.
  -- - Вот они, смот­ри, где рас­по­ло­жи­лись, - ска­зал муж­чи­на в ка­муф­ля­же, с кра­си­вым, глад­ко вы­бри­тым ли­цом, - пря­мо ту­ри­сты на при­ва­ле в Со­чи. Вер­то­лет шел на боль­шой вы­со­те, но в ноч­ной тем­но­те бы­ло от­лич­но вид­но пла­мя ко­ст­ра.
  -- А ошиб­ки быть не мо­жет, - спро­сил вто­рой, спор­тив­но­го ви­да муж­чи­на, ут­кнув­шись в ил­лю­ми­на­тор, он пы­тал­ся что - то уви­деть в ноч­ной тем­но­те за бор­том.
  -- Ис­клю­че­но, с вер­ховь­ев сю­да не по­доб­рать­ся, а сни­зу по­шла толь­ко их лод­ка до этих мест, ос­таль­ные сю­да не хо­дят. Это хо­ро­шо, что они на ко­се вы­са­ди­лись, воз­ни мень­ше.
   Им при­хо­ди­лось на­пря­гать го­ло­са, ме­шал шум мо­то­ра.
  -- Ну, с ут­ра и при­сту­пим, по­мо­лясь, - ска­зал он, по­гля­дев на трех муж­чин, си­дев­ших на по­лу вер­то­ле­та с без­у­ча­ст­ным ви­дом, - на вас, хлоп­цы, и вся на­де­ж­да.
   На­ут­ро по­шел мел­кий дождь, по не­бу по­тя­ну­лись об­ла­ка, но на­строе­ния это ни­ко­му не ис­пор­ти­ло. Ма­ша, бы­ло, по­про­си­лась вме­сте с муж­чи­на­ми, но ее от­го­во­ри­ли, пред­ло­жив и даль­ше ис­пол­нять роль по­ва­ра. Петр за­нял­ся обыч­ным де­лом, ры­бал­кой. Он был до­во­лен, кли­ен­ты по­па­лись веж­ли­вые, не пью­щие, щед­рые, а по­то­му для не­го са­мые под­хо­дя­щие. Пе­ре­пра­вив их в нуж­ное ме­сто, он вер­нул­ся к лод­ке и по­плыл, ог­ля­ды­ва­ясь по сто­ро­нам, где луч­ше за­ки­нуть ры­бац­кую снасть. И тут он раз­ли­чил ка­кой - то не­по­нят­ный шум, иду­щий со сто­ро­ны ре­ки. В ту же се­кун­ду из - реч­но­го по­во­ро­та, стре­ми­тель­но раз­ре­зая вол­ну, к не­му при­бли­зи­лась не­ви­дан­ная им ре­зи­но­вая лод­ка, в ко­то­рой си­де­ли трое муж­чин, в чер­ных ша­поч­ках. Лод­ка рез­ко за­тор­мо­зи­ла, и ут­кну­лась но­сом в кор­му лод­ки, на ко­то­рой рас­по­ла­гал­ся Петр. От та­кой на­гло­сти он опе­шил, и пре­ж­де чем он ус­пел вы­ра­зить свое воз­му­ще­ние до­ход­чи­вым ма­том, двое муж­чин ока­за­лись в его лод­ке. Еще не­сколь­ко мгно­ве­ний и он скру­чен­ный лип­кой лен­той ока­зал­ся в бес­по­мощ­ном со­стоя­нии на дне лод­ки, с за­кле­ен­ным ртом. Один из муж­чин ос­тал­ся в его лод­ке, а двое дру­гих, раз­вер­нув свою по­су­ди­ну, пом­ча­лись к ко­се на ко­то­рой на­хо­ди­лась в сво­ей па­лат­ке Ма­ша.
   Она ни­че­го не су­ме­ла тол­ком со­об­ра­зить, ко­гда в ее па­лат­ку за­гля­нул муж­чи­на в ка­муф­ляж­ной фор­ме.
  -- - Вы­хо­ди­те, - ска­зал он про­сто, - и, по­жа­луй­ста, без глу­по­стей! Ни­че­го с ва­ми не про­изой­дет, не бес­по­кой­тесь.
  -- А вы кто? Вам что от ме­ня нуж­но, - спро­си­ла она, под­ни­ма­ясь со сво­его спаль­ни­ка.
  -- От вас лич­но ни­че­го, вы толь­ко прой­ди­те с на­ми, от вас мно­го­го не тре­бу­ет­ся.
  -- А ес­ли я не пой­ду?
  -- Не за­став­ляй­те нас ха­мить, - ска­зал муж­чи­на, - у нас то­же есть тер­пе­ние.
   Ма­ше ни­че­го не ос­та­ва­лось де­лать, как под­чи­нить­ся его при­ка­зу. Она вы­шла из па­лат­ки, по­пра­ви­ла во­ло­сы, ма­ши­наль­но ог­ля­ды­ва­ясь во­круг. Был сол­неч­ный день, у ко­сы ее до­жи­да­лась лод­ка, в ко­то­рой на­хо­дил­ся еще один муж­чи­на, ре­ши­тель­но­го ви­да, и бы­ло по­нят­но, что по­мочь ей сей­час ни­кто не смо­жет.
  -- Прой­ди­те в лод­ку, брать вам с со­бой ни­че­го не нуж­но, ско­ро вы воз­вра­ти­тесь.
   Она по­шла к лод­ке, ста­ра­ясь не вол­но­вать­ся, хо­тя от­ча­ян­но тру­си­ла.
  -- Гос­по­ди, да что за фиш­ка та­кая, вто­рой раз во­ру­ют, да­же в тай­ге на­шли. За­чем им это нуж­но?
   Она по­кор­но се­ла в лод­ку. " Раз ее муж­чи­ны жи­вы, то не все по­те­ря­но, вы­та­щат", - ре­ши­ла она. Раз­вер­нув­шись, лод­ка стре­ми­тель­но ста­ла стре­ми­тель­но уда­лять­ся от ла­ге­ря.
   Они тру­ди­лись це­лый день, без от­ды­ха, пы­та­ясь ус­петь до ве­че­ра, пе­ре­не­сти все ящи­ки, на­пол­нен­ные зо­ло­том, по ту сто­ро­ну озе­ра. Как это зо­ло­то бы­ло при­не­се­но сю­да, они так и не до­га­да­лись, сле­ды той страш­ной тра­ге­дии вре­мя по­ста­ра­лось пре­вра­тить в прах, и им бы­ло не­вдо­мек, ка­кую це­ну за­пла­ти­ли те, кто дос­та­вил его сю­да. Ка­ж­дый ящик пе­ре­вя­зы­ва­ли ве­рев­кой, за­тем один из муж­чин ны­рял в глу­би­ну озе­ра и про­тас­ки­вал этот ящик по его дну, что­бы бла­го­по­луч­но вы­та­щить на том бе­ре­гу. От­сю­да, его мож­но бы­ло вы­не­сти на от­кры­тое ме­сто, что­бы пе­ре­пра­вить в дру­гой, бо­лее дос­туп­ный тай­ник. Но эту за­да­чу долж­ны бы­ли ре­шать дру­гие, и та­кое раз­ви­тие со­бы­тий впол­не уст­раи­ва­ло Пав­ла. К ве­че­ру, вы­мо­тав­шись до из­не­мо­же­ния, муж­чи­ны ре­ши­ли воз­вра­щать­ся. Сно­ва над­ви­га­лись су­мер­ки, и нуж­но бы­ло пе­ре­ждать до зав­траш­не­го ут­ра. Ночь в тай­ге, где на сот­ню ки­ло­мет­ров все во­круг пус­то, ну ко­му при­дет в го­ло­ву, про­ник­нуть в под­зе­ме­лье. А зве­рю зо­ло­то не нуж­но, оно нуж­но толь­ко лю­дям.
   Спус­тив­шись к ре­ке, они по­ня­ли, что - то слу­чи­лось за вре­мя их от­сут­ст­вия, В на­сту­паю­щей тем­но­те не бы­ло вид­но при­выч­но­го пла­ме­ни ко­ст­ра, и ни­кто не от­зы­вал­ся на их зов. Встре­во­жен­ные, они по­шли вдоль те­че­ния ре­ки и на­ткну­лась на лод­ку, при­вя­зан­ную к де­ре­ву, в ко­то­рой ле­жал свя­зан­ный скот­чем Петр. Ед­ва они ос­во­бо­ди­ли его от ру­ки и сдер­ну­ли лен­ту с губ, он раз­ра­зил­ся та­ким вир­ту­оз­ным ма­том, ко­то­рый им вряд ли до­во­ди­лось ко­гда - ли­бо, слы­шать. Но ска­зать что - ли­бо по де­лу, он не мог, про­сто не знал. Свя­зан­ный, он про­ле­жал весь день в лод­ке, на­прочь ис­ку­сан­ный ко­ма­ра­ми. Един­ст­вен­ное, что он мог со­об­щить, что му­жи­ки, со­вер­шив­шие эту под­лость, бы­ли не из их го­род­ка, да и лод­ка боль­но чуд­ная, та­кие по ре­ке не хо­дят.
   Но Па­вел не слу­шал при­чи­та­ния ло­доч­ни­ка. Жив, и то хо­ро­шо! Нуж­но бы­ст­рей до­б­рать­ся до ко­сы, хо­тя он точ­но знал, что Ма­ши он там не най­дет. Все так и слу­чи­лось. Па­лат­ка бы­ла пус­та, ни­че­го из ве­щей, ос­тав­лен­ных в ла­ге­ре не про­па­ло, кро­ме са­мой Ма­ши. Это бы­ло страш­но, страш­но тем, что ни­ка­кие за­ко­ны в та­ком мес­те не дей­ст­ву­ют, кро­ме за­ко­на си­лы, и нуж­но бы­ло вы­би­рать, по­хо­ро­нить все на­де­ж­ды, ли­бо по­хо­ро­нить Ма­шу. Петр раз­вел кос­тер, он счи­тал се­бя ви­нов­ным во всем этом про­ис­ше­ст­вии, хо­тя та­ко­го он не пом­нил за всю свою жизнь.
  -- - Это ты, во всем ви­но­ват, - про­сто зая­вил Во­ло­дя, - и ты все еще счи­та­ешь, что мы не долж­ны вос­поль­зо­вать­ся тем, что на­шли? Где те­перь ис­кать ее? А ес­ли, мы не смо­жем во­все най­ти ее?
  -- - Та­ко­го не бу­дет, ес­ли это те, а дру­гих я про­сто не знаю, они пред­ло­жат по­ме­нять­ся.
  -- И мы бу­дем ме­нять­ся? Ты хо­чешь, что­бы я со­гла­сил­ся на та­кой ва­ри­ант? Она твоя, вот ты и те­перь ду­май! - бро­сил Во­ло­дя.
  -- За­пом­ни, мы трое сю­да при­шли, и трое долж­ны от­сю­да уй­ти, жи­вы­ми или мерт­вы­ми, но толь­ко вме­сте.
  -- Ты иди­от, они при­ве­зут ее и так. За­чем она им? Да­вай вы­ве­зем зо­ло­то в тай­ник, а по­том мо­жем все ула­дить, - го­ря­чил­ся Во­ло­дя.
  -- Ни­ку­да ты ни­че­го не вы­ве­зешь, мы под при­це­лом, и луч­шее, ес­ли мы сей­час ля­жем от­ды­хать. Ут­ром мы все ре­шим, до ут­ра к нам ни­кто не су­нет­ся.
  -- Ут­ром я уп­лы­ваю об­рат­но, - зая­вил Петр, - вы, что хо­ти­те то и де­лай­те, а я по­плыл, - до не­го ста­ло до­хо­дить, что пе­ред ним не про­стые ту­ри­сты.
   Па­вел дос­тал пис­то­лет, за­дум­чи­во по­вер­тел в ру­ках и ска­зал:
  -- Мне все рав­но, что бу­дет даль­ше, толь­ко слу­шать ме­ня и ис­пол­нять все, что я го­во­рю. Ина­че при­стре­лю. А те­перь спать.
   И по­шел спать.
   Во­ло­дя с Пет­ром по­си­де­ли мол­ча у ко­ст­ра, Петр дос­тал по­ча­тую бу­тыл­ку вод­ки, и пря­мо из гор­лыш­ка, от­хлеб­нул. Во­про­си­тель­но гля­нул на Во­ло­дю, но тот от­ри­ца­тель­но по­ка­чал го­ло­вой. Он еще дол­го си­дел у ко­ст­ра, по­ка сон не сло­мал его.
   Ут­ром все про­сну­лись очень ра­но, все жда­ли, что ска­жет Па­вел. А, тот, все де­лал на­ро­чи­то мед­лен­но, слов­но хо­тел ко­му - то по­ка­зать, что ему пле­вать, на то, что слу­чи­лось. Они по­зав­тра­ка­ли, толь­ко еда ка­за­лась без­вкус­ной. Петр со­всем от­ка­зал­ся, есть, и бур­чал что - то се­бе под нос. Но спо­рить не стал, и пе­ре­пра­вил их на нуж­ное ме­сто, а сам спря­тал­ся в кус­тах, все - та­ки за­щи­та от не­ожи­дан­но­го на­па­де­ния, мо­жет быть, сра­зу не най­дут. Да и вы­пить в та­кой об­ста­нов­ке мож­но, не опа­са­ясь.
   А Па­вел с Во­ло­дей про­шли сво­ей обыч­ной до­ро­гой, да­же ес­ли на­блю­де­ния и ве­лись, в тай­ге не так про­сто об­на­ру­жить че­ло­ве­ка. Все бы­ло спо­кой­но, ни­что не на­ру­ша­ло обыч­ной жиз­ни. Пе­ли та­еж­ные пти­цы, из­ред­ка с вет­ки на вет­ку пры­га­ли бел­ки. Ста­ра­ясь ид­ти ле­сом, они су­ме­ли под­нять­ся поч­ти на са­мую вер­ши­ну, с ко­то­рой шла тро­па до ус­ту­па во­до­па­да. И здесь Во­ло­дя за­мер, из - за ска­лы, пря­мо над их го­ло­ва­ми воз­ник, не­боль­шой вер­то­лет, на­ру­шив ти­ши­ну, и при­ги­бая вет­ви не­боль­ших де­ревь­ев. Ма­ши­на за­вис­ла на не­боль­шой вы­со­те, дверь ка­би­ны от­кры­лась, и в ней, да­же не­воо­ру­жен­ным гла­зом мож­но бы­ло раз­ли­чить Ма­шу, ко­то­рая си­де­ла на по­лу, со свя­зан­ны­ми за спи­ной ру­ка­ми. На гу­бах, лен­та скот­ча, и ка­за­лось, еще ми­ну­та, и она по­ле­тит пря­мо на раз­бро­сан­ные вни­зу кам­ни. Во­ло­дя схва­тил­ся за ру­жье, еще ми­ну­та, и он вы­пус­тит пу­лю по этой зе­ле­ной ма­ши­не, ко­то­рая, бле­стя стек­ла­ми, ви­сит все­го в не­сколь­ких мет­рах.
   Силь­ный удар сбил его с ног. Над ним сто­ял Па­вел, и пы­тал­ся вы­рвать у не­го из рук ру­жье. Кровь уда­ри­ла в го­ло­ву, не пом­ня се­бя он за­орал:
  -- Это ты, по­до­нок, ты ее по­гу­бил!
   Се­кун­ды, и они сце­пи­лись в жес­то­кой схват­ке, не об­ра­щая вни­ма­ния, на па­ря­щий над ни­ми вер­то­лет. Во­ло­дя все вло­жил в этот яро­ст­ный на­тиск, то, что дол­гое вре­мя тле­ло, как ис­кра под пе­п­лом по­тух­ше­го ко­ст­ра, все вспых­ну­ло все об­жи­гаю­щим пла­ме­нем, гро­зя пре­вра­тить­ся в бу­шую­щий ура­ган стра­сти. Хри­пя и ры­ча, слов­но два хищ­ных зве­ря, они сце­пи­лись в клу­бок, из ко­то­ро­го жи­вым вый­ти мог толь­ко один. С тру­дом, но Пав­лу уда­лось ото­рвать от се­бя про­тив­ни­ка, мозг его не был по­ра­жен яро­стью, и по­то­му ему уда­ва­лось со­хра­нить хлад­но­кро­вие. Прие­мом, ко­то­рым он вла­дел, он су­мел скру­тить Во­ло­дю, и дать ему воз­мож­ность прий­ти в се­бя от это­го при­сту­па яро­сти. Не­сколь­ко ми­нут они си­де­ли под раз­ла­пи­стой ел­кой, тя­же­ло ды­ша и при­хо­дя в се­бя по­сле борь­бы.
   Вер­то­лет ис­чез, скрыв­шись за ка­мен­ной гря­дой.
  -- Пой­ми, - от­ды­шав­шись, ска­зал Па­вел, - мы ей не по­мо­жем, ес­ли бу­дем дос­та­вать друг дру­га уп­ре­ка­ми. Да­вай сна­ча­ла ос­та­нем­ся в жи­вых, и по­мо­жем Ма­ше. Это бу­дет не­про­сто, ес­ли у этих лю­дей есть да­же вер­то­лет, то имей в ви­ду, мы им жи­вые не нуж­ны, мы им нуж­ны мерт­вые. Но сна­ча­ла им нуж­но на­ше зо­ло­то.
   Он за­мол­чал, по­ра­жен­ный тем, как у не­го вы­рва­лось сло­ва, ко­то­рые он не мог про­из­не­сти.
  -- Ты не ого­во­рил­ся, - спро­сил его Во­ло­дя, - оно дей­ст­ви­тель­но на­ше?
  -- В ор­га­ни­за­ции вряд ли зна­ют, сколь­ко его в дей­ст­ви­тель­но­сти, тем бо­лее им поль­зо­ва­лись лю­ди, не имею­щие к ней от­но­ше­ние. По­про­бу­ем вос­поль­зо­вать­ся этим об­стоя­тель­ст­вом. Вста­вай, нам нуж­но ид­ти.
  
   И сно­ва они ра­бо­та­ли, как про­кля­тые, весь день, за­быв о еде и от­ды­хе. Ка­ж­дый ящик нуж­но бы­ло вы­не­сти из гро­та, и не­сти на се­бе по кру­то­му скло­ну, еже­се­кунд­но, рис­куя сва­лить­ся в глу­бо­кую про­пасть, и раз­бить­ся об ост­рые кам­ни, там, у под­но­жья во­до­па­да. За­чем нуж­но бы­ло вы­тас­ки­вать эти ящи­ки, Па­вел не стал объ­яс­нять, да Во­ло­дя не стал спра­ши­вать. Что это из­ме­ня­ло в сло­жив­шей­ся си­туа­ции? То, что они под кон­тро­лем этих лю­дей, бы­ло со­вер­шен­но оче­вид­но. И для них, все скла­ды­ва­ет­ся очень удач­но. Все, что им нуж­но, они по­лу­ча­ют, аб­со­лют­но спо­кой­но, не за­тра­чи­вая ни­ка­ких уси­лий. А для них бу­ду­щее весь­ма ту­ман­но. Хо­ро­шо, ес­ли их ос­та­вят в жи­вых. А мо­гут и не ос­та­вить. Па­вел на­ро­чи­то не то­ро­пил­ся. Ка­ж­дый ящик они не­то­ро­п­ли­во под­ни­ма­ли на са­мую вер­ши­ну, и ак­ку­рат­но скла­ды­ва­ли, от­ды­хая по­дол­гу по­сле ка­ж­до­го подъ­е­ма. Нуж­но бы­ло тя­нуть вре­мя до ве­чер­ней тем­но­ты, в тем­но­те лег­че бы­ло что - ни будь пред­при­нять. Толь­ко ни­кто не мог пред­по­ло­жить, как бу­дут раз­ви­вать­ся со­бы­тия. Днем, вы­ждав удоб­ный мо­мент, Па­вел уст­ро­ил в кус­тах не­что, на­по­ми­наю­щее од­но из при­спо­соб­ле­ний, ко­то­рое ис­поль­зу­ют охот­ни­ки для до­бы­чи круп­но­го зве­ря. Он по­ло­жил ка­ра­бин так, что­бы ствол был на­прав­лен на то ме­сто, где ле­жа­ли ящи­ки, взвел его, при­кре­пил ве­рев­ку к спус­ко­во­му крюч­ку, и за­мас­ки­ро­вал в тра­ве. То же са­мое он про­де­лал с ружь­ем Во­ло­ди, толь­ко ус­та­но­вил с дру­гой сто­ро­ны. И все это при­вя­зал к ящи­кам. Вот те­перь мож­но бы­ло ждать гос­тей. Ни­че­го дру­го­го пред­при­нять они не мог­ли. Во­ло­дя ма­ло на­блю­дал за его дей­ст­вия­ми, он по­нял, что они об­ре­че­ны, жить им до то­го мо­мен­та, ко­гда ящи­ки бу­дут по­гру­же­ны в ут­ро­бу вер­то­ле­та. Вот, ведь как сбы­ва­ет­ся за­го­вор кол­ду­на. Прав­ду го­во­рил Сте­пан Крю­чок: " Все, кто кос­нут­ся зо­ло­та, не жиль­цы на этом све­те!".
   В те­че­ние дня вер­то­лет па­ру раз про­ле­тал над ни­ми, за­ви­сал на не­сколь­ко се­кунд, и так же не­спеш­но уле­тал во­своя­си. Там ви­ди­мо, ре­ши­ли са­мим не ма­рать­ся, пре­дос­та­вив воз­мож­ность са­мим за­вер­шить на­ча­тое де­ло, да и бы­ло по­нят­но, что Па­вел с Во­ло­дей в об­мен на жизнь по­ста­ра­ют­ся все сде­лать на со­весть. Бли­же к ве­че­ру Па­вел на­чал раз­во­дить кос­тер, знак то­го, что ра­бо­та за­кон­че­на.
   И вер­то­лет не за­ста­вил се­бя ждать, сна­ча­ла по­слы­шал­ся шум, и сно­ва, сни­зу, из рас­пад­ка сна­ча­ла поя­ви­лись кру­тя­щие­ся ло­па­сти, а за­тем и зе­ле­ная вер­то­лет­ная ка­би­на. Слов­но в раз­ду­мье, вер­то­лет за­вис над по­ля­ной, а за­тем плюх­нул­ся на брю­хо, и за­мер, про­дол­жая вра­щать ло­па­стя­ми.
   Не­ви­ди­мая ру­ка от­кры­ла дверь ка­би­ны, и из ка­би­ны вы­шли трое муж­чин, воо­ру­жен­ные ав­то­ма­та­ми, за­тем чет­вер­тый, ко­то­рый га­лант­но по­дал ру­ку, по­мо­гая Ма­ше спус­тить­ся на зем­лю.
  -- До­б­рый день, гос­по­да, - ска­зал муж­чи­на.
   Он га­лант­но под­вел Ма­шу к ее спут­ни­кам:
  -- Вру­чаю вам ее в це­ло­сти и со­хран­но­сти, по­здо­ро­вай­тесь, все же дав­но не ви­де­лись.
   Па­вел и Ма­ша, об­ня­лись, Во­ло­дя ос­тал­ся си­деть на зем­ле, на­блю­дая за тем, что про­ис­хо­дит на по­ля­не.
   Па­вел и Ма­ша мол­ча­ли, бы­ло и так яс­но, что все толь­ко на­чи­на­ет­ся, и по­то­му глав­ное еще впе­ре­ди.
   " Кра­сав­чик", а это был он, слов­но на­стоя­щий хо­зя­ин, по­до­шел к ящи­кам, по пу­ти что - то ска­зал ос­таль­ным. Муж­чи­ны, дер­жа ав­то­ма­ты на­из­го­тов­ку, по­до­шли к ним и бес­це­ре­мон­но ста­ли обы­ски­вать. Вы­дер­ну­ли пис­то­лет, и раз­ря­див, вы­бро­сил в тра­ву. Оно и, прав­да, за­чем им это ору­жие?
  -- Это все, - по­до­шел к ним с во­про­сом "Кра­сав­чик", - на­де­юсь на ва­шу че­ст­ность, гос­по­да!
   Он пред­по­чи­тал иг­рать роль веж­ли­во­го, ми­ло­го джент­ль­ме­на, ко­то­рый про­сто вы­ну­ж­ден при­ме­нять в си­лу об­стоя­тельств, гру­бую си­лу.
  -- Вы нам гос­по­да, по­мо­же­те? - спро­сил он улы­ба­ясь.
  -- Сам гру­зи, - гру­бо обор­вал его Во­ло­дя.
  -- Ну, ну, за­чем вы так? - при­ми­ри­тель­но ска­зал тот, - впро­чем, как вам угод­но, гос­по­да!
   Он раз­дра­жал сво­им веж­ли­вым по­ве­де­ни­ем, про­сто не­вы­но­си­мо бы­ло слу­шать его ос­кор­би­тель­но - веж­ли­вые сло­ва.
  -- Во­ло­дя, ты ус­по­кой­ся, сей­час бе­ре­ги здо­ро­вье.
  -- Что его бе­речь, уме­реть здо­ро­вень­ким, или как?
  -- Ты еще по­го­ди уми­рать, - он на­пря­жен­но ждал, дер­жа Ма­шу за ру­ку, при­ме­ряя рас­стоя­ние до ле­жа­ще­го на зем­ле пус­то­го пис­то­ле­та.
   За сколь­ко вре­ме­ни он ус­пе­ет до не­го до­б­рать­ся? И поя­вит­ся ли у не­го этот шанс?
   А при­ле­тев­шие лю­ди при­сту­пи­ли к по­груз­ке ящи­ков. Один на­хо­дил­ся в ка­би­не вер­то­ле­та, двое дру­гих под­но­си­ли ящи­ки, и по­да­ва­ли их то­му, кто на­хо­дил­ся внут­ри. Глав­ный, отой­дя в сто­ро­ну, дер­жал ав­то­мат с та­ким рас­че­том, что­бы пус­тить его в ход мгно­вен­но, ес­ли кто - то взду­ма­ет тро­нуть­ся с мес­та. Ка­за­лось, что все скла­ды­ва­лось как нель­зя луч­ше. Еще че­рез чет­верть ча­са, вер­то­лет под­ни­мет­ся воз­дух, уно­ся в сво­ем чре­ве дра­го­цен­ный груз, а эти? А что с ни­ми це­ре­мо­нить­ся? Нет че­ло­ве­ка, нет про­бле­мы.
   Ос­та­вал­ся по­след­ний ряд ящи­ков, Во­ло­дя сто­ял, по­ну­рив го­ло­ву. Ра­ди че­го, он рис­ко­вал жиз­нью, про­де­лав та­кую слож­ную ра­бо­ту, пло­да­ми ко­то­рой вос­поль­зу­ют­ся дру­гие. Ко­гда раз­да­лись вы­стре­лы, он не по­нял, кто это мог стре­лять. Муж­чи­на, под­няв­ший ящик, упал, ди­ко за­кри­чав. Ра­нен­ный, он полз к вер­то­ле­ту, не вы­пус­кая из рук ящик, а стрель­ба про­дол­жа­лась. "Кра­сав­чик", ин­стинк­тив­но дер­нул ствол ав­то­ма­та, от­крыл от­вет­ную стрель­бу.
  -- Ло­жись, - па­дая на зем­лю, крик­нул Па­вел, ув­ле­кая за со­бой Ма­шу.
   Он бо­ял­ся, что стре­лок за­де­нет их ав­то­мат­ной оче­ре­дью. Пре­кра­тив стре­лять, они вдво­ем ста­ли под­би­рать­ся к кус­там, от­ку­да раз­да­лись вы­стре­лы. Вер­ну­лись они че­рез не­сколь­ко ми­нут, Глав­ный нес в ру­ках ка­ра­бин. Он по­до­шел к си­дя­щим плен­ни­кам, и зло про­из­нес:
  -- Ну, что, штир­ли­цы, по­ве­се­ли­лись? - он уже не был та­ким веж­ли­вым, я вас сей­час тут и по­хо­ро­ню, всех сра­зу и на­чал пе­ре­дер­ги­вать за­твор.
  -- Пусть сна­ча­ла догрузят, - воз­ра­зил дру­гой, - а то ско­ро со­всем , стем­не­ет, а Ни­ко­лай те­перь ка­кой ра­бот­ник?
  -- Да­вай бе­гом, - при­ка­зал " Кра­сав­чик", - а ты, - об­ра­тил­ся он к Ма­ше, - пе­ре­вя­жи хлоп­ца, иди в ка­би­ну!
   Петр весь день ма­ял­ся, не­по­нят­но чем. К ве­че­ру, ус­тав от не­из­вест­нос­ти, он за­хва­тил ру­жье, и по­шел про­гу­лять­ся по тай­ге, про­сто так нау­да­чу, мо­жет и под­вер­нет­ся охот­ни­чий фарт.
   Ко­гда над тай­гой за­кру­жил вер­то­лет, он ре­шил прой­ти на по­ля­ну, ма­ло ли че­го? Вме­ши­вать­ся он не со­би­рал­ся, своя ру­баш­ка бли­же к те­лу, а вдруг это гео­ло­ги, хоть ка­кая - то оп­ре­де­лен­ность во всей этой стран­ной по­езд­ке. Сво­их пас­са­жи­ров он на­чал по­баи­вать­ся, тем­ные они лю­ди. По­дой­дя к по­ля­не, он уви­дел ящи­ки, воо­ру­жен­ных лю­дей, и ре­шил, обо­ж­дать, оце­нить об­ста­нов­ку. Че­ло­век он ма­лень­кий, что ему вме­ши­вать­ся в та­кие де­ла, ко­то­рые его ма­ло ка­са­ют­ся. Из сво­его ук­ры­тия, он ви­дел, как на­ча­лась стрель­ба, как раз­дра­жен­но кри­чал муж­чи­на, на­пра­вив ав­то­мат на его гос­тей. А вот это­го он до­пус­тить не мог. Он уст­ро­ил­ся по­удоб­нее, и взвел ку­рок сво­ей ста­рой дву­ствол­ки.
   Па­вел не­за­мет­но от­вя­зал ве­рев­ку вто­ро­го ру­жья, сей­час нуж­но бы­ло тя­нуть вре­мя, и ждать, ко­гда вто­рой из при­шель­цев вста­нет на ли­нию ог­ня. В по­след­нем ря­ду ле­жал от­кры­тый ящик, он спе­ци­аль­но его по­ло­жил та­ким об­ра­зом. У ящи­ка от­ва­ли­лась крыш­ка, и зо­ло­тые бру­ски по­сы­па­лись, те­ря­ясь в вы­со­кой тра­ве.
  -- Что, ру­ки не дер­жат, - съяз­вил, под­хо­дя "Глав­ный", ему уже не хо­те­лось быть веж­ли­вым, - со­би­рай бы­ст­ро.
   Па­вел на­чал мед­лен­но дос­та­вать зо­ло­тые слит­ки, и "Кра­сав­чик", не­воль­но за­лю­бо­вал­ся бле­ском зо­ло­та. И в ту­же се­кун­ду Па­вел дер­нул за ве­рев­ку, из кус­тов раз­дал­ся вы­стрел, и тот упал, как под­ко­шен­ный.
   Из ка­би­ны вер­то­ле­та, раз­да­лись ав­то­мат­ные оче­ре­ди, че­рез не­сколь­ко мгно­ве­ний из не­го вы­ско­чил один из лю­дей " Кра­сав­чи­ка", и, по­ли­вая оче­ре­дя­ми из ав­то­ма­та, бро­сил­ся к сво­ему ше­фу.
   Па­вел дер­нул за шну­рок, но вы­стрел раз­дал­ся со­всем с дру­гой сто­ро­ны, от­ку­да ни­че­го не мог­ло стре­лять. Ох­ран­ник упал в тра­ву, и про­дол­жал стре­лять. На­ко­нец все стих­ло. Слы­шал­ся треск до­го­раю­ще­го ко­ст­ра, сто­ял вер­то­лет, ше­ве­ля вин­том. Па­вел вско­чил и бро­сил­ся к ка­би­не вер­то­ле­та, в лю­бую се­кун­ду ожи­дая вы­стре­ла. Сле­дом за ним рва­нул Во­ло­дя. В ка­би­не ря­дом с ящи­ка­ми на по­лу си­де­ла Ма­ша, тут же ле­жал уми­раю­щий че­ло­век.
  -- Бы­ст­ро, я за­во­жу мо­тор, а вы го­товь­тесь! - ско­ман­до­вал Па­вел, про­би­ра­ясь к крес­лу пи­ло­та, - а это­го на ули­цу.
   Во­ло­дя по­ви­но­вал­ся, за но­ги он вы­та­щил труп, по­ло­жил на зем­лю. И тут он вспом­нил, что ос­та­лось еще зо­ло­то, ко­то­рое рас­сы­па­лось, при по­груз­ке. Ло­па­сти вер­то­ле­та на­ча­ли мед­лен­но вра­щать­ся, на­би­рая обо­ро­ты, а он бро­сил­ся ту­да , где ле­жа­ли ящи­ки. Он про­сто не мог ос­та­вить эти зо­ло­тые слит­ки. То­ро­пясь, он со­брал в тра­ве зо­ло­то, по­ки­дал в ящик, и при­ги­ба­ясь под­бе­жал к уже от­ры­ваю­ще­му­ся от зем­ли вер­то­ле­ту. Он ус­пел бро­сить ящик в нут­ро ка­би­ны, под­тя­нул­ся на ру­ках . В ту же се­кун­ду вер­то­лет све­чой взмыл вверх.. Во­ло­дя сто­ял в про­еме две­рей, ко­гда сни­зу раз­да­лась ав­то­мат­ная оче­редь, и пу­ли за­щел­ка­ли, ды­ря­вя ка­би­ну. Он пы­тал­ся ух­ва­тить­ся за что - ни будь, но рез­кая боль па­ра­ли­зо­ва­ла его те­ло. Ма­ша бро­си­лась к не­му, схва­ти­ла за ру­ку, пы­та­ясь удер­жать его.
  -- - Гос­по­ди, толь­ко не дай ему упасть, толь­ко не дай ему упасть! - шеп­та­ла она, но ру­ка сла­бе­ла. Не­сколь­ко се­кунд ей уда­ва­лось это, а по­том те­ло Во­ло­ди ото­рва­лось и про­ва­ли­лось в тем­ную безд­ну но­чи...
   Ка­пи­тан, при­быв на ут­ро, за­стал жут­кую кар­ти­ну. Два мерт­вых че­ло­ве­ка, в ка­муф­ляж­ной фор­ме. Ос­тат­ки до­го­рев­ше­го ко­ст­ра, мерт­вое те­ло ло­доч­ни­ка, уби­то­го кон­троль­ным вы­стре­лом в го­ло­ву. Он уже хо­тел ухо­дить, ко­гда за­ме­тил в са­мом ни­зу еще од­но те­ло. Спус­тив­шись, он пе­ре­вер­нул и ужас­нул­ся, пе­ред ним был уча­ст­ко­вый, лей­те­нант. Он по при­выч­ке при­ло­жил паль­цы к сон­ной ар­те­рии, и за­мер, по­ра­жен­ный. Ему по­ка­за­лось, что лей­те­нант жив! Он при­ло­жил ухо к гру­ди, так и есть, серд­це пы­та­лось ра­бо­тать! Он, не раз­ду­мы­вая, под­хва­тил его на ру­ки, и сколь­зя на мел­ких кам­нях, стаз взби­рать­ся на вер­ши­ну го­ры.
   Толь­ко не уми­рай, лей­те­нант, толь­ко не уми­рай, - как за­кли­на­ние шеп­тал он.
   И толь­ко сто­лет­ние ели рав­но­душ­но взи­ра­ли на все, что про­ис­хо­ди­ло в ми­ре лю­дей. Ка­кое им бы­ло до это­го де­ло? Все про­дол­жа­лось...
   Гла­ва 7.
   "Вос­хо­ж­де­ние"
   Мо­ск­ва, Кремль, ... зал
   Пре­зи­дент ша­гал сво­ей обыч­ной по­ход­кой по алой ков­ро­вой до­рож­ке, рас­сте­лен­ной по ши­ро­ким сту­пе­ням ле­ст­ни­цы, уво­дя­щей его от этой ог­ром­ной тол­пы в не­сколь­ко ты­сяч че­ло­век, со­б­ран­ных в этом за­ле, пол­ном ог­ня и рос­ко­ши. Ка­кая не­ве­до­мая си­ла со­бра­ла здесь та­кую мас­су муж­чин и жен­щин, оде­тых в са­мые до­ро­гие пла­тья и пид­жа­ки, мун­ди­ры, ук­ра­шен­ные зо­ло­тым шить­ем? Что им нуж­но от не­го, сту­паю­ще­го по этой до­рож­ке, в но­вень­ких, на­чи­щен­ных до бле­ска туф­лях? Во взгля­дах, на­прав­лен­ных на не­го он уга­ды­вал не­ко­то­рое не­до­уме­ние, не­мой во­прос, ко­то­рый ка­ж­дый из них за­да­вал се­бе: "Как мог­ло по­лу­чить­ся, что этот не­вы­со­кий, с не­вы­ра­зи­тель­ным ли­цом, че­ло­век, с по­вад­ка­ми офи­це­ра даль­не­го гар­ни­зо­на, имя ко­то­ро­го еще не­дав­но ни­че­го не зна­чи­ло в тай­ном спи­ске крем­лев­ских фа­во­ри­тов, за­нял са­мое за­вет­ное ме­сто на этом Олим­пе? Мно­гим это ка­за­лось чу­до­вищ­ной ошиб­кой, ведь бы­ли и дру­гие лю­ди, имя ко­то­рых про­из­но­си­лось с бла­го­го­ве­ни­ем, пе­ред ко­то­ры­ми ло­ма­ли шап­ку, бла­го­да­ря их бо­гат­ст­ву или име­ни. И тут же, боль­шин­ст­во са­нов­ных и бо­га­тых, уже мыс­лен­но под­счи­ты­ва­ли, что мож­но по­лу­чить для се­бя от это­го че­ло­ве­ка. И все упи­ра­лось в день­ги или власть, власть или день­ги, толь­ко это це­ни­лось в этом ог­ра­ни­чен­ном, да­ле­ком от ре­аль­ной жиз­ни, ми­ре. Боль­шин­ст­ву ка­за­лось, что пре­зи­дент слаб, что ти­хий го­лос, и туск­лый взгляд луч­ше все­го ха­рак­те­ри­зу­ет его, как че­ло­ве­ка, вре­мен­но за­няв­ше­го это ве­ли­че­ст­вен­ное ме­сто. И мно­гие ве­ри­ли, что на­сту­пит со­всем ско­ро та­кое вре­мя, и он по­ки­нет его, схо­дя в не­бы­тие, но уже не по этой па­рад­ной ле­ст­ни­це, осы­пае­мой улыб­ка­ми по­до­бо­ст­ра­стия, а с чер­но­го вхо­да, про­во­жае­мой взгля­да­ми при­двор­ной че­ля­ди. А по­то­му на­строе­ние у боль­шин­ст­ва бы­ло хо­ро­шее, уже од­но то, что че­ло­век ока­зы­вал­ся в этой тол­пе, опь­я­ня­ло, сли­ва­ло в экс­та­зе, ко­то­ро­му пре­да­ва­лась тол­па древ­них, от­прав­ляя че­ло­ве­ка на за­кла­ние.
   Пре­зи­ден­ту ка­за­лось, что это дур­ной сон, что он про­снет­ся, и все ра­зом ис­чез­нет, и эти лю­ди, и ог­ром­ный, уто­паю­щий в рос­ко­ши зал, эти сол­да­ты, в не­ле­пых ста­рин­ных мун­ди­рах, слов­но со­шед­шие с кар­тин, раз­ве­шан­ных в за­лах двор­ца. А он про­сто про­снет­ся, вый­дет в сад, где пол­но све­же­го воз­ду­ха, зе­ле­ни лю­би­мых со­сен, где ино­гда на де­ревь­ях по­яв­ля­ют­ся без­за­бот­ные бел­ки, стре­ми­тель­но пе­ре­пры­ги­вая с вет­ки на вет­ку. Ря­дом бу­дет бе­жать его лю­би­мая со­ба­ка, ко­то­рой по­ра уже още­нить­ся.
  -- Не за­быть по­зво­нить же­не, что­бы про­ве­ри­ла, - по­ду­мал он.
   И поч­ти ис­пу­гал­ся этой мыс­ли. В та­кое вре­мя и о та­ком?
   А мо­жет, это есть на­стоя­щая жизнь, где сво­бо­да и солн­це, все­гда при те­бе и ты де­ла­ешь то, что хо­чешь или мо­жешь, и где ты­сяч­ная тол­па не пре­сле­ду­ет те­бя в по­ры­ве пре­вра­тить те­бя ра­ба сво­их же­ла­ний.
   Пре­зи­дент скольз­нул взгля­дом по тол­пе, за­дер­жал на се­кун­ду взгляд на фи­гу­ре не­зна­ко­мо­го муж­чи­ны сред­них лет, стоя­ще­го у са­мой ко­лон­ны в се­ром кос­тю­ме, и смот­ря­ще­го спо­кой­но на все что про­ис­хо­дит в этом за­ле. Взгля­ды их на до­ли се­кун­ды скре­сти­лись, и Пре­зи­дент ог­ром­ной дер­жа­вы по­шел даль­ше, за­ня­тый свои­ми мыс­ля­ми, и в этих мыс­лях не на­шлось мес­та для Пав­ла, он был для не­го все­го лишь од­ним из мно­гих, до­пу­щен­ных в этот зал, что­бы от­те­нить три­умф од­но­го че­ло­ве­ка.
   У Пав­ла вся эта це­ре­мо­ния не вы­зва­ло ни­че­го кро­ме чув­ст­ва ус­та­ло­сти, не­при­ятия все этой рос­ко­ши и пре­зри­тель­но­го ра­бо­ле­пия. Се­го­дняш­нее тор­же­ст­во, это лишь ви­ди­мая часть то­го айс­бер­га, ко­то­рый име­ну­ет­ся вла­стью, то­го не­ви­ди­мо­го и не­ося­зае­мо­го, но в ко­то­ром за­клю­че­на ве­ли­кая си­ла. Про­сто се­го­дня она при­об­ре­ла об­ли­чье это­го че­ло­ве­ка, что­бы рас­сы­пать­ся на мел­кие ос­кол­ки, спо­соб­ные за­ра­жать ог­ром­ные мас­сы лю­дей.
   Пре­зи­дент скрыл­ся за ог­ром­ны­ми дверь­ми, пре­ду­пре­ди­тель­но рас­пах­ну­ты­ми не­ви­ди­мой ру­кой, и ца­рив­шая ти­ши­на в за­ле, на­ру­ши­лась го­во­ром лю­дей, то­мя­щих­ся в ожи­да­нии даль­ней­ше­го дей­ст­ва, щел­кань­ем фо­то­вспы­шек, чи­ха­ни­ем. Кто - то об­ме­ни­вал­ся мне­ни­ем по по­во­ду уви­ден­но­го, дру­гие пы­та­лись пе­ре­вес­ти раз­го­вор на дру­гие, да­ле­кие от се­го­дняш­не­го дня, те­мы.
   Про­дол­же­ние...
   Па­вел вы­шел на ули­цу, про­во­жае­мый взгля­да­ми двор­цо­вой ох­ра­ны, вы­шел из Крем­ля и по­шел по ули­це, ве­ду­щей к ос­та­нов­ке ав­то­мо­би­ля. Лю­ди шли, то­ро­пясь по сво­им обыч­ным де­лам, со­всем не за­бо­тясь о том, что про­ис­хо­дит за вы­со­ки­ми сте­на­ми двор­ца. Бе­жа­ли де­вуш­ки, не­ко­то­рые дер­жа­лись за ру­ки с мо­ло­ды­ми людь­ми, шли ста­ри­ки, веч­но оза­бо­чен­ные про­бле­ма­ми, про­ез­жа­ли ав­то­мо­би­ли, все шло сво­им че­ре­дом.
   " По­че­му дух стра­ны во­пло­тил­ся имен­но в этом че­ло­ве­ке, - ду­мал Па­вел, вы­ез­жая на про­спект, - по­че­му имен­но на нем со­шлись мил­лио­ны лю­дей?"
   По­ток ма­шин об­те­кал его ав­то­мо­биль, он ехал как обыч­но, не пре­вы­шая ско­ро­сти, рас­счи­ты­вая ус­петь к на­зна­чен­но­му вре­ме­ни до­мой за го­род. Все у не­го бы­ло хо­ро­шо. По­сле всех со­бы­тий, ко­гда уда­лось вы­рвать­ся из та­еж­но­го кош­ма­ра, Ма­ша бы­ла по­сто­ян­но с ним ря­дом. Они по мол­ча­ли­во­му со­гла­сию, не вспо­ми­на­ли о Во­ло­де, не по­то­му что не хо­те­ли это­го, про­сто все бы­ло све­жо в па­мя­ти и не хо­те­лось бе­ре­дить еще не за­жив­шие ра­ны. А по­том Ма­ша ро­ди­ла маль­чи­ка, нуж­но бы­ло за­бо­тить­ся о ма­лы­ше, ре­шать мас­су на­ва­лив­ших­ся про­блем. И все по­сте­пен­но ста­ло на свои мес­та. Ма­ша с ма­лы­шом жи­ли за го­ро­дом, в ог­ром­ном до­ме, Па­вел ра­бо­тал в кон­то­ре, и жизнь шла сво­им раз­ме­рен­ным че­ре­дом. Он ос­та­но­вил ма­ши­ну пе­ред су­пер­мар­ке­том, про­шел в тор­го­вый зал за по­куп­ка­ми, ко­то­рые все­гда де­лал для ма­лы­ша и Ма­ши. Ему нра­ви­лась та­кая жизнь, ко­гда не нуж­но бо­ять­ся вы­стре­ла из - за уг­ла, са­мо­му на­жи­мать на спус­ко­вой крю­чок. Все это уш­ло в про­шлое, и ка­за­лось, уже ни­ко­гда не за­тро­нет его судь­бу.
   По­сте­пен­но, он пре­вра­тит­ся в сте­пен­но­го муж­чи­ну, со­стоя­тель­но­го фир­ма­ча, бу­дет за­ни­мать­ся судь­бой сы­на, ез­дить два раза на ку­рор­ты вме­сте с Ма­шей, и по­сте­пен­но ор­га­ни­за­ция уй­дет из его жиз­ни. Он сде­лал для ее су­ще­ст­во­ва­ния все, что бы­ло в его си­лах. Он свер­нул с шос­се, свер­нул в лес и ос­та­но­вил­ся у пер­во­го по­ста ох­ра­ны. Ох­ран­ник, в чер­ной фор­ме, ко­то­рая де­ла­ла его по­хо­жим на во­ро­на, по­смот­рел, так как мо­гут смот­реть толь­ко лю­ди, про­вед­шие свою жизнь в ох­ран­ных ком­на­тах, и под­нял шлаг­ба­ум. Ма­ши­на поч­ти бес­шум­но ка­ти­ла по ас­фаль­ту, ми­мо двор­цов, уто­паю­щих в зе­ле­ни елей, ми­мо за­бо­ров, на­по­ми­наю­щих кре­по­ст­ные сте­ны. Все это то­же бы­ло ду­хом вла­сти, власть ук­ры­лась в бан­ков­ских сей­фах и за за­бо­ра­ми, ок­ру­жаю­щи­ми двор­цы. Так бы­ло все­гда, и взять власть , зна­чить взять сей­фы и двор­цы. На­вер­ное, это уда­ст­ся. Он ос­та­но­вил­ся у вто­ро­го по­ста, зна­ко­мый ох­ран­ник сра­зу взял под ко­зы­рек, а вот и его соб­ст­вен­ный дом, стоя­щий с са­мо­го краю дач­но­го по­сел­ка. Он по­зво­нил, и во­ро­та от­кры­лись, на­встре­чу вы­шел Сла­вик, ис­пол­няю­щий по до­му роль по­мощ­ни­ка. Он жил на ниж­нем эта­же, вы­пол­нял са­мые раз­лич­ные по­ру­че­ния, со­вме­щая ра­бо­ту и уче­бу в уни­вер­си­те­те. Па­вел пе­ре­дал ма­ши­ну, за­брал па­ке­ты с про­дук­та­ми и во­шел в при­хо­жую, об­став­лен­ную не­бро­ской ме­бе­лью, глав­ное дос­то­ин­ст­во ко­то­рой бы­ло удоб­ст­во. Он снял туф­ли и по­шел на­верх по ле­ст­ни­це, за­стлан­ной зе­ле­ным ков­ром. Здесь рас­по­ла­га­лись спаль­ни, биб­лио­те­ка, со­вме­щен­ная с ка­би­не­том, сто­ял боль­шой те­ле­ви­зор. Вся жизнь до­ма про­ис­хо­ди­ла имен­но здесь, из­ред­ка се­мья со­би­ра­лась в сто­ло­вой, ча­ще все­го то­гда, ко­гда при­ез­жа­ли не­час­тые гос­ти. Он пер­вым де­лом снял с се­бя кос­тюм, и, ос­тав­шись в бе­лой ру­баш­ке, про­шел в спаль­ню, где кро­ме их кро­ва­ти, стоя­ла кро­ват­ка ма­лы­ша. Ма­ша да­же слу­шать не хо­те­ла о том, что­бы по­ру­чить уход за Во­ло­дей ня­не, и са­ма ис­пол­ня­ла все, что бы­ло нуж­но с та­кой тща­тель­но­стью, ко­то­рая ред­ко встре­ча­ет­ся в на­ше вре­мя. Этим она все­гда при­во­ди­ла Пав­ла в вос­хи­ще­ние, и та­кое от­но­ше­ние к его на­след­ни­ку вы­зы­ва­ло в нем гор­дость за Ма­шу. Он ни­ко­гда не стес­нял­ся про­яв­лять это и все­гда под­чер­ки­вал, как он это­му рад.
  -- Ма­шень­ка, как вы здесь без ме­ня?
   Ма­ша, как мно­гие жен­щи­ны, рас­цве­ла по­сле ро­дов, при­об­ре­тя ту жен­ст­вен­ность, ко­то­рая свой­ст­вен­на зре­лым жен­щи­нам, жи­ву­щим в люб­ви и со­гла­сии с со­бой.
  -- Ма­шень­ка, как на­ши ус­пе­хи?
   Он по­це­ло­вал же­ну, по­до­шел к ре­бен­ку, и по­смот­рел на ти­хо спав­ше­го ма­лы­ша.
  -- У нас все за­ме­ча­тель­но, рас­тем и да­же пы­та­ем­ся го­во­рить.
  -- Пря­мо ре­чи про­из­но­сить, - по­шу­тил Па­вел.
   Он сел в крес­ло, стоя­щее в уг­лу. Он на­мно­го ус­тал от всей этой суе­ты.
  -- Да­вай се­го­дня ис­ку­па­ем­ся в бас­сей­не, и по­ужи­на­ем, - пред­ло­жил Па­вел.
  -- Хо­ро­шо, до­ро­гой, толь­ко все, по­жа­луй­ста, возь­ми на се­бя.
  -- Да, ко­неч­но, - со­гла­сил­ся он.
   Он под­нял­ся к се­бе ка­би­нет, про­ве­рил поч­ту, ни­че­го ин­те­рес­но­го, обыч­ная ру­ти­на. Сче­та, при­гла­ше­ния, как все на­дое­ло, сча­ст­лив тот, ко­му все это не­дос­туп­но. Он на­жал кноп­ку ав­то­от­вет­чи­ка, то­же обыч­ные де­ло­вые звон­ки, не тре­бую­щие не­мед­лен­но­го от­ве­та. Это толь­ко, ка­жет­ся, что жизнь де­ло­во­го че­ло­ве­ка, спо­соб­на дос­тав­лять удо­воль­ст­вие. Ка­тор­га, не то сло­во! Из ок­на ка­би­не­та был ви­ден ку­со­чек ле­са, ко­то­рый еще не ус­пе­ли за­стро­ить ти­пич­ным за­го­род­ным до­мом, ему нра­ви­лось смот­реть на де­ре­вья, на солн­це, ко­то­рое в уроч­ный час про­би­ва­лось сквозь ла­пы елей, и то­гда его лу­чи па­да­ли на ве­ран­ду их до­ма. Он ни­ко­гда не за­кры­вал штор, ему нра­ви­лось смот­реть, как сол­неч­ные зай­чи­ки иг­ра­ли на пе­ре­пле­тах книг, на ме­бе­ли, на кар­ти­нах, раз­ве­шен­ных по сте­нам ка­би­не­та. Без солн­ца все пре­вра­ща­лось в ку­чу не­нуж­но­го хла­ма, омерт­в­лен­но­го при­кос­но­ве­ни­ем вре­ме­ни.
   Пе­ре­одев­шись, он про­шел, в рас­по­ло­жен­ный на пер­вом эта­же бас­сейн. Это бы­ло его лю­би­мое ме­сто, где он лю­бил от­ды­хать. Ко­неч­но, это не ре­ка, на ко­то­рой он вы­рос, и ко­то­рую лю­бил до са­мо­заб­ве­ния, но это да­ва­ло ощу­ще­ние дет­ст­ва, а зна­чит, на про­дол­же­ние жиз­ни на этой зем­ле. По пу­ти он встре­тил Сла­ви­ка, и по­про­сил раз­жечь ман­гал . А сам сбро­сил ха­лат, и оку­нул­ся в те­п­лую во­ду. Ча­ша бас­сей­на бы­ла вы­ло­же­на го­лу­бы­ми плит­ка­ми, и от это­го кри­сталь­но чис­тая во­да, при­об­ре­ла го­лу­бо­ва­тый от­те­нок. Но это бы­ла мерт­вая во­да, пол­ная хи­ми­че­ских до­ба­вок для борь­бы с вред­ны­ми бак­те­рия­ми, она би­ва­ла и все жи­вое, и внеш­не чис­тая во­да пре­вра­ща­лась в во­ду, в ко­то­рой не мог­ло жить ни­что жи­вое. Не­мно­го поз­же, при­шла Ма­ша, и они дол­го пла­ва­ли в бас­сей­не, а по­том ле­жа­ли в крес­лах, ис­пы­ты­вая на­сла­ж­де­ние по­коя. За ок­ном на­сту­пи­ла пол­ная тем­но­та. Сла­вик при­нес при­го­тов­лен­ное мя­со, бу­тыл­ку ви­на, ку­п­лен­ную Пав­лом днем в Мо­с­ков­ском ма­га­зи­не, и, по­же­лав спо­кой­ной но­чи, ушел к се­бе.
  -- Зна­ешь, Па­ша, весь день се­го­дня как на игол­ках, не мо­гу по­нять , что со мной, тре­во­га не­по­нят­ная не да­ет по­коя, - по­жа­ло­ва­лась она, - ус­та­ла, на­вер­ное.
  -- Да­вай возь­мем все же ня­ню, - на­стоя­тель­но пред­ло­жил Па­вел, - те­бе лег­че бу­дет, и ее луч­ше уз­на­ем, как ты на это смот­ришь?
  -- На­вер­ное, ты как все­гда прав, хо­тя мне не очень хо­чет­ся по­ру­чать на­ше­го ма­лы­ша чу­жо­му че­ло­ве­ку, я тут чи­та­ла про нянь та­кое, что во­ло­сы ды­бом.
  -- Ну, ты зря чи­та­ешь вся­кую ерун­ду, мы же по­зна­ко­мим­ся, а уж по­том, я ду­маю, все не так пло­хо. А то мы не мо­жем с то­бой да­же вы­ехать в лю­ди.
  -- А твои лю­ди, это смер­тель­ная тос­ка и сплош­ное ли­це­ме­рие, ты же сам это по­ни­ма­ешь, - от­ре­за­ла Ма­ша, - я тут мно­го не по­те­ря­ла.
  -- А что, пред­ла­га­ешь де­лать, это как хо­ж­де­ние по ут­рам в туа­лет, это не я, это один мой зна­ко­мый ут­вер­жда­ет. И ид­ти не хо­чет­ся, и в се­бе со­дер­жи­мое но­сить вред­но! А он зна­ет, что го­во­рит, по­верь мне, так что хо­дить на­до,
   Ма­ша вздох­ну­ла, но про­дол­жать раз­го­вор не ста­ла. Она под­ня­ла бо­кал, на­пол­нен­ный крас­ным ви­ном, в све­те ламп, оно по­хо­ди­ло на сгу­сток кро­ви.
   "Гос­по­ди, о чем я ду­маю, ну за­чем мне это нуж­но?".
  -- Я пой­ду, а то ма­лыш ско­ро за­хо­чет­ся про­снуть­ся, - ска­за­ла она, - я те­бя люб­лю, до­ро­гой мой!
   И она по­шла, мо­ло­дая кра­си­вая, с рас­пу­щен­ны­ми во­ло­са­ми, при­даю­щи­ми ей оча­ро­ва­ние. Па­вел, на­вел по­ря­док в бас­сей­но­вой ком­на­те и по­шел к се­бе на­верх, что - то тре­вож­ное про­мельк­ну­ло в его соз­на­нии. Не­у­же­ли бес­поч­вен­ная тре­во­га Ма­ши пе­ре­да­лась и ему?
   Ма­ша под­ня­лась к се­бе в спаль­ную ком­на­ту, ма­лыш спал в сво­ей кро­ват­ке, на ли­це его бы­ло со­сре­до­то­чен­ное вы­ра­же­ние ли­ца. Она во­шла в ду­ше­вую ком­на­ту, и вклю­чи­ла во­ду, под­ста­вив пле­чи под струи те­п­лой во­ды. На­ки­нув по­ло­тен­це, она лег­ла в по­стель, ис­пы­ты­вая бла­жен­ст­во.
   Все бы­ло хо­ро­шо, тре­во­га не про­хо­ди­ла. Ей при­шлось дос­та­точ­но пе­ре­жить, что­бы по­нять, что опас­ность мож­но ощу­тить за­ра­нее, но что сей­час мог­ло им уг­ро­жать? Она оде­ла ха­лат, и одев шле­пан­цы, вы­шла в ко­ри­дор. В до­ме бы­ло ти­хо, ни еди­но­го зву­ка не раз­да­ва­лось на эта­жах. По бо­ко­вой ле­ст­ни­це, она спус­ти­лась на пер­вый этаж, где обыч­но на­хо­дил­ся Сла­вик, ис­пол­няв­ший роль ох­ран­ни­ка, и про­шла по по­лу­тем­но­му ко­ри­до­ру. Ша­ги ее за­глу­шал мяг­кий ко­вер, рас­сте­лен­ный на по­лу. Дверь в ком­на­ту бы­ла по­лу­от­кры­та, бы­ло вид­но, что там ра­бо­тал те­ле­ви­зор. Ру­гая се­бя за мни­тель­ность, она хо­те­ла прой­ти ми­мо и за­крыть дверь, но взгляд ее ос­та­но­вил­ся на ле­жа­щем на по­лу ох­ран­ни­ке. Она по­до­шла, на­кло­ни­лась. Со­мне­ний не бы­ло, на гру­ди рас­тек­лось кро­ва­вое пят­но, гла­за бы­ли за­кры­ты. Ни се­кун­ды не раз­ду­мы­вая, она бро­си­лась к се­бе на­верх. И тут по пу­ти ее осе­ни­ло, она пом­ни­ла, где вы­клю­ча­ет­ся свет. Как бы хо­ро­шо, че­ло­век не изу­чил дом, пре­ж­де чем по­пасть в не­го, он все рав­но рас­те­ря­ет­ся, и она смо­жет вы­иг­рать не­сколь­ко дра­го­цен­ных ми­нут. Рыв­ком она вы­клю­чи­ла ру­биль­ник, и в ту же се­кун­ду дом по­гру­зил­ся во тьму
   Бы­ст­ро, сколь­ко толь­ко хва­ти­ло сил, она про­бе­жа­ла в свою ком­на­ту, и при лун­ном све­те на­шла свер­ток с ма­лы­шом. При­жав к гру­ди дра­го­цен­ную но­шу, она вы­скольз­ну­ла из ком­на­ты, при­слу­ша­лась, и вни­зу, она уло­ви­ла ка­кое - то дви­же­ние. Она бро­си­лась в со­сед­нюю ком­на­ту, ок­но ко­то­рой вы­хо­ди­ло на не­боль­шой ко­зы­рек, а к не­му при­мы­ка­ла не­боль­шая ле­ст­ни­ца. С тру­дом, ло­мая паль­цы, она от­кры­ла тя­же­лый стек­ло­па­кет, вы­лез­ла на кры­шу. Она са­ма удив­ля­лась, от­ку­да в ней взя­лась та­кая лов­кость, но че­рез ми­ну­ту она бы­ла уже на зем­ле. Ми­ну­ту ей хва­ти­ло про­бе­жать до две­рей га­ра­жа, и от­крыть во­ро­та. Она по­ло­жи­ла ма­лы­ша на пе­ред­нее си­де­нье, и ре­ши­ла вы­гля­нуть из во­рот. Серд­це би­лось, го­то­вое вы­рвать­ся из гру­ди. Она ста­ра­лась унять вол­не­ние:
  -- Мо­жет быть это не­до­ра­зу­ме­ние, - как за­кли­на­ние по­вто­ря­ла она, - сей­час в до­ме за­го­рит­ся свет, вый­дет Па­вел. А по­том все разъ­яс­нит­ся, мо­жет быть это ей все по­ка­за­лось?
   Вме­сто Пав­ла, она уви­де­ла две те­ни, дви­гаю­щие­ся вдоль сте­ны до­ма. И то­гда она, все по­ня­ла, что это жес­то­кая ре­аль­ность, и на­до спа­сать Во­ло­дю, ибо от этих лю­дей нель­зя ждать по­ща­ды, они не ос­та­вят в жи­вых ни­ко­го.
   Че­рез се­кун­ду она бы­ла в ка­би­не джи­па, а еще че­рез се­кун­ду, она за­ве­ла мо­тор, и вы­жа­ла газ до пре­де­ла. Во­ро­та рас­пах­ну­лись, и вер­тя ру­ле­вое ко­ле­со, слов­но в гол­ли­вуд­ском филь­ме , она на­пра­ви­ла ма­ши­ну пря­мо на за­бор, за ко­то­рым на­чи­нал­ся лес.
  -- Толь­ко бы не за­глох, толь­ко бы уда­лось пе­ре­ско­чить че­рез за­бор, а там лес­ная до­ро­га, и мож­но уй­ти от смер­ти!
   Уда­ча! Дос­ки за­бо­ра раз­ле­те­лись, ма­ши­на за­вер­те­лась, слов­но в ки­пя­щем кот­ле, но все - та­ки пре­одо­ле­ла пре­гра­ду и вы­еха­ла за пре­де­лы да­чи. Ей по­ка­за­лось, что по­за­ди, за­хло­па­ли вы­стре­лы, и ав­то­мо­биль на­ча­ло ви­лять из сто­ро­ны в сто­ро­ну. Но ей не­ко­гда бы­ло раз­ду­мы­вать, ма­лыш ка­ким - то чу­дом удер­жал­ся на си­де­нье.
  -- Гос­по­ди, Во­ло­дя, те­бе за что, та­кая участь?
   Она пы­та­лась вы­жать из ма­ши­ны все, что воз­мож­но, но по­за­ди, за­мель­ка­ли ог­ни ма­ши­ны пре­сле­до­ва­те­лей. И как бы она не вы­жи­ма­ла ско­рость из дви­га­те­ля сво­ей ма­ши­ны, ог­ни при­бли­жа­лись, ос­тав­ляя ей все мень­ше шан­сов на спа­се­ние. По ли­цу ее тек­ли сле­зы, будь про­кля­ты все, кто при­ду­мал все это: день­ги, зо­ло­то, ус­пех, бо­гат­ст­во. Прой­дут ми­ну­ты, и она по­те­ря­ет все в этой жиз­ни, она уже по­те­ря­ла му­жа, а сей­час по­те­ря­ет сво­его ма­лы­ша. А он, спо­кой­но со­пел но­си­ком, и ему бы­ло все рав­но. Она по­вер­ну­ла руль на ка­кую - то лес­ную до­ро­гу, в на­де­ж­де, что там пре­сле­до­ва­те­ли не смо­гут дог­нать ее. Но рас­чет ее не оп­рав­дал­ся, пре­сле­до­ва­те­ли не от­ста­ва­ли. Она рез­ко за­тор­мо­зи­ла, взя­ла на ру­ки спя­ще­го ма­лы­ша, и, по­це­ло­вав, по­ло­жи­ла в не­сколь­ких мет­рах от до­ро­ги. Ей хва­ти­ло вре­ме­ни, что­бы пе­ре­кре­стить ма­лы­ша, и сно­ва она бро­си­лась к ма­ши­не, по­доб­но вол­чи­це, пы­та­ясь уве­сти за со­бой охот­ни­ка, что­бы спа­сти де­те­ны­ша. Сле­зы за­ли­ва­ли ли­цо, ры­да­ния вы­ры­ва­лись из гру­ди, и ни­че­го она не мог­ла по­де­лать с этой жес­то­кой си­лой. И тут ма­ши­на на по­во­ро­те уда­ри­лась в де­ре­во и ос­та­но­ви­лась. От уда­ра Ма­ша по­те­ря­ла соз­на­ние.
   Муж­чи­на в от­лич­ном кос­тю­ме, спо­кой­но по­до­шел к ма­ши­не, от­крыл двер­цу, и се­кун­ду смот­рел на за­ли­тое кро­вью ли­цо жен­щи­ны.
  -- А кра­си­вая, что ни го­во­ри, был у Пав­ла вкус.
   Он слов­но не­хо­тя на­жал на спус­ко­вой крю­чок, за­тем еще раз, и по­вер­нув­шись по­шел к ма­ши­не, бро­сив пис­то­лет в озе­ро, на ко­то­ром уга­ды­вал­ся на­чи­наю­щий­ся ут­рен­ний ту­ман. По­сто­яв, он дос­тал си­га­ре­ту, за­ку­рил, ус­по­каи­вая нер­вы.
  -- Вот и ме­ня, ко­гда - ни будь так, в кус­тах и на без­люд­ной до­ро­ге. А ведь на пен­сию не уй­дешь, что за сво­лоч­ная ра­бо­та.
   Он не лю­бил вы­пол­нять за­каз, где фи­гу­ри­ро­ва­ли жен­щи­ны, дру­гое де­ло муж­чи­ны. Тут все про­сто, здесь на рав­ных, тут спор двух джент­ль­ме­нов. В ма­ши­не его под­жи­дал дру­гой муж­чи­на очень кра­си­вой внеш­но­сти.
  -- Все чис­то, - спро­сил он?
  -- Да, - от­ве­тил кил­лер.
  -- А ре­бе­нок?
  -- Где - то ус­пе­ла спря­тать, - от­ве­тил он, и на­жал кноп­ку на ма­лень­кой ко­ро­боч­ке, - что ж пусть жи­вет.
  -- Раз­вер­нув­шись, они по­еха­ли даль­ше, ос­та­вив за со­бой раз­го­раю­щее­ся за­ре­во.
  --
  
   Ок­ре­ст­но­сти Мо­ск­вы, дач­ный по­се­лок " РУСЬ", ут­ро то­го же дня.
  
   Ран­ним ут­ром ме­ст­ная дос­то­при­ме­ча­тель­ность, сто­рож дач­но­го по­сел­ка по фа­ми­лии Пу­тин, спе­шил на зорь­ку по­ло­вить рыб­ки. Де­ло бы­ло при­выч­ное. Да и нра­ви­лось ему под­ни­мать­ся, ко­гда солн­це толь­ко - толь­ко на­чи­на­ет свой ут­рен­ний мар­шрут, на тра­ве ле­жит ро­са, и от зем­ли идет за­пах трав и ут­рен­ней све­же­сти. Ря­дом с ним бе­жал вер­ный пес, ус­пев­ший по­слу­жить по ми­ли­цей­ской час­ти, но спи­сан­ный за по­доз­ри­тель­ную бес­по­род­ность, и по сча­ст­ли­вой слу­чай­но­сти, оп­ре­де­лен­ный в его по­мощ­ни­ки. Пес об­ла­дал очень сви­ре­пой внеш­но­стью, но боль­шей ча­стью слу­жил раз­вле­че­ни­ем для ре­бя­ти­шек, со­став­ляв­ших вме­сте с ба­бу­ля­ми боль­шую часть ме­ст­но­го на­се­ле­ния, и охот­но при­ни­мал под­но­ше­ния, со­став­ляв­шую боль­шую часть его ра­цио­на.
   Пес кру­га­ми но­сил­ся по ле­су, об­ню­хи­вая при­до­рож­ные кус­ты, пу­гая сон­ных птиц. То­гда он ос­та­нав­ли­вал­ся, вни­ма­тель­но ос­мат­ри­вал ме­сто, от­ку­да вы­ле­те­ла пти­ца, и ле­ни­во ла­ял, на­ру­шая ти­ши­ну ут­ра.
   Лес­ная тро­па, влаж­ная от ут­рен­ней ро­сы, пет­ля­ла ме­ж­ду ог­ром­ны­ми де­ревь­я­ми, долж­на бы­ла ско­ро вы­вес­ти на лю­би­мое ме­сто, из­вест­ное толь­ко сто­ро­жу, но тут он ус­лы­шал не­обыч­ный со­ба­чий лай, а по­том и уви­дел пса, ко­то­рый нес в зу­бах боль­шой свер­ток.
   Пес, по­до­шел и по­ло­жил пе­ред ним свою но­шу. Сто­рож обом­лел. В сверт­ке, за­вер­ну­тый в про­сты­ню ле­жал ре­бе­нок и мир­но спал.
  -- Ну, сво­ло­чи, со­всем об­на­гле­ли, - про­бор­мо­тал он, и, под­хва­тив ре­бен­ка, рез­во по­бе­жал об­рат­но. Пес тру­сил ря­дом, ох­ра­няя сво­его хо­зяи­на и его дра­го­цен­ную но­шу.
   Ве­че­ром, сто­рож си­дел вме­сте со сво­ей же­ной за сто­лом, а на ди­ва­не спал за­вер­ну­тый во все чис­тое, най­ден­ный ут­ром ма­лыш. По та­ко­му слу­чаю, сто­рож был, слег­ка вы­пив­ши, и, на­вер­ное, за по­след­ние де­сять лет, это был един­ст­вен­ный слу­чай, ко­гда суп­ру­га са­ма на­ли­ла ему ви­на. Сто­рож млел от при­ва­лив­ше­го сча­стья. Без­дет­ные, они вдруг по­ня­ли, что жизнь пре­под­нес­ла им цар­ский по­да­рок, но ка­ж­дый бо­ял­ся пер­вым от­кры­то зая­вить об этом.
  -- Ты, как зна­ешь, Се­ма, - ска­за­ла суп­ру­га, на­блю­дая за спя­щим ре­бен­ком, - а я его ос­тав­лю. Раз Бог нам его дал, зна­чит, он наш. А ты, ес­ли где вяк­нешь, удав­лю соб­ст­вен­ны­ми ру­ка­ми.
  -- Ну, уж пря­мо сра­зу и уда­вишь, - вя­ло воз­ра­зил Се­мен, - я что, про­тив это­го. Ты зав­тра со­би­рай­ся, до­мой в де­рев­ню, там по­жи­вешь, да ре­бен­ка и офор­мишь.
  -- Зав­тра и по­едем, - бла­го­дар­но со­гла­си­лась суп­ру­га, - смот­ри, спит, ма­лень­кий.
   В го­ло­се ее слы­ша­лись дав­но за­бы­тые нот­ки неж­но­сти, да­же ли­цо у нее раз­гла­ди­лось, жен­щи­на, слов­но по­мо­ло­де­ла.
   -А как на­зо­вем - то, - спро­си­ла она, - да и фа­ми­лию дать на­до.
  -- Че­го тут го­ло­ву ло­мать? - про­сто ре­шил во­прос сто­рож. На се­кун­ду он за­ду­мал­ся. Пря­мо на не­го с порт­ре­та, смот­рел че­ло­век, с гру­ст­ны­ми, ус­та­лы­ми гла­за­ми.
  -- На­зо­вем, как пре­зи­ден­та, Во­лодь­кой, а фа­ми­лию да­дим на­шу Пу­ти­ны мы, оно и важ­но, ведь как у нас то­ва­ри­ще­ст­во на­зы­ва­ет­ся " Русь". Сам бог ве­лел та­кое имя но­сить. Под­рас­тет, пре­зи­ден­том Ру­си и ста­нет.
   Он на­лил в ста­кан ви­на, и про­из­нес:
  -- Ну, за но­во­го Пу­ти­на! Дай Бог ему здо­ро­вья!
   На не­бе, над " Ру­сью", за­го­ре­лись пер­вые ноч­ные звез­ды.
  
   Ко­нец пер­вой кни­ги.
  
  
  
   0x01 graphic
  
  
   Соб­ст­вен­ность Ку­да­нен­ко Ва­си­лия Ва­силь­е­ви­ча.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   4
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"