Аннотация: еще один рассказ про Ники Готье. и не только про него...
Элис плела фенечку. Дело было кропотливое, и подошла она к нему основательно и ответственно. На столе были - схема по цветам, точно рассчитанный чертеж фенечки на тетрадном в клеточку листе, аккуратно разложенный по баночкам из-под икры минтая бисер, леска, и даже бисерная игла. От иглы, правда, проку так и не случилось. Фенечку она плела уже неделю, и из-за нее даже на День Хипа не пошла. Какая она на фиг хиппи? Впрочем, не больно-то и хотелось. Потому что Ангелу придется этот клятый день отмечать, то есть они отмечают со вчерашнего вечера, и надо проследить, чтобы папа не свалился в запой.
Элис тщательно соблюдала все необходимые ритуалы, о которых ей рассказали в "Кошке" и "на Казани". Отчего-то она была уверена, что тому, кому она плетет, никто не сплетет больше двойную радугу. Хотя бы потому, что кто еще знает, что двойную радугу он прошел? И вообще, надо же что-то хорошее сделать для этого человека? Просто потому, что кто еще сделает хорошее именно для него - не для отличного математика, не для гениального аналитика, не для сына своего отца... ну, в Питере никто точно. В почти пустой - соседи тоже отправились куда-то справлять первый день лета - квартире работа шла споро, и уже к пяти часам Элис завязала последний узелок, подтянула покрепче, откусила лишние длинные хвосты от лески. Осталось - когда он придет - надеть фенечку на него и заплавить узлы. Но вроде бы фенечку под человека полагалось еще и приручить, поносить некоторое время на себе. В очищение текущей водой она верила сама по себе, без хиповских ритуалов. Так что надела бисерный браслетик на правую руку и пошла на кухню, сунула запястье под кран. Зачем-то нашипела на соседку-божий-одуванчик, сначала устыдилась, а потом решила, что все равно никогда ничего не делает зря. Но едва она включила воду, в стену глухо постучали. Условным стуком. Элис отключила воду и пошла открывать.
Худо это, когда в дверь не звонят. Разное случается. И с отцом, и от него всякие люди приходили...
Вид у Ники был предосудительный. Драные на коленях джинсы, разорванная по шву на плече рубаха и ссадина на скуле. Без рюкзака. Ники привел за собой отчетливый химический запах. Элис повела носом.
- Стрем-пакет я сныкал.
Ники вошел, как по струночке, и, четко поворачиваясь на девяносто градусов ровно каждый раз, когда надо было поворачиваться, отмаршировал в комнату. И сел на пол возле лестницы наверх.
- Ну привет! А если папа? - возмутилась Элис.
- А! С Днем Хипа! Я ему интересное скажу. Когда просплюсь.
Оказывается, Ники был не под дозой и не с отходняка. И слегка задыхался с непривычки.
- Я пьян, - сообщил Ники, - Ангел посмеется. Пил, а не умею. Зато я на Дыбенко скандал устроил. А потом... ууу... а еще я подрался.
Кажется, он был этим жутко доволен.
- Серьезно?
- Ага! А что, шлюхам нельзя? Я уйду вечером.
- Ники? - с подозрением спросила Элис, - а с кем ты дрался?
- Это... молодежный комитет... комсомол... не помнишь, как называется?
- Комитет по делам молодежи?
- А еще я ему в кейс солянки двадцать кубов загнал.
- Ты крези!? Свидетели?
- Да полнабережной свидетели. Не умею я пить... - Ники зевнул, - а феньку сними. Тебе не положено.
Он свернулся клубочком, выложил у носа ингалятор и заснул. Прямо на ковре. Ники был из самых уникальных Алисиных приятелей. В окружающем ее мире таких больше не водилось. Ники, умиравшего от бронхолегочной инфекции и истощения, притащил на руках отец. И так и не стал объяснять, почему и отчего это сделал. Ангел вообще не слишком любил говорить. А Ники тогда толком не разбирался, где реальность, а где глюки - с наркоманами такое бывает. В общем, получилось очень забавно. Ники влюбился в Ангела, как только пришел в себя, а может, и еще раньше, и тут же объяснился. Ангел послушал недозволенные речи, слегка очумел и впал в запой. А Элис чудесно развеселилась, потому что доселе не случалось на свете ни одного, кроме нее, человека, способного настолько выбить папу из равновесия.
Они были почти ровесники. Они подружились. Ангел шипел что-то про то, что Готье - это пример от противного, но Алиса-то точно знала, что опыт вообще несравним. Если бы его можно было сравнивать, папа бы попытался. А так он выгнал Ники из дому, как только тот пришел в себя и настала весна. А в мае Ники уже на полном серьезе ходил встречать Элис из школы и разыгрывать из себя ее парня. Разыгрывал убедительно, и Элис всерьез возмечтала затащить его на игру... но Ники не читал Толкиена. Алиса подозревала, что его образование вообще закончилось классе в четвертом.
Откуда берутся такие люди? Алисе Хоннат было не привыкать к странностям; если живешь с папой-Ангелом, байкерским капитаном, насмотришься всякого. А если папины интересы включают в себя, кроме мотоциклов, еще троеборье (жалко, что врачи запретили), практическую географию СССР, военную историю, стратегические игры и уйму того, о чем лучше не думать (это не считая баб), то представить людей, с которыми Алисе приходилось взаимодействовать лет с восьми, как только она переехала к отцу, в общем, несложно. Но Никита Готье был совершенно из третьего, какого-то чудовищно больного мира. И в этом самом своем кошмарном мире ухитрялся не только выживать, но и быть счастливым. Ага, вопрос для школьного психолога - что делать, если ваш хороший друг влюбился в вашего отца? Да, и счастлив до кучи тем, что может видеть, слышать, дышать... Ангел запретил Ники в Питере ездить на байке. А где-то в Москве у Ники был байк, и от одного имени того байка Ангела потряхивало.
Элис посмотрела на спящего Ники, накрыла его пледиком и села за "Алису в стране чудес" ожидать следующих явлений. Пока что каждое лыко было в строку. И Кэрролл в оригинале, и фенечка, и Ники. Вокруг человека, о котором она думала, всегда творились чудеса, его не касающиеся. Значит, он в Питере. Значит, он придет. Он не может не прийти. Но наверняка он будет последним.
Ангел явился почти бесшумно. Замок он недавно смазывал.
- Хай. Дадди, - укоризненно сказала Элис. У Ангела в сумке тяжело брякало, булькало и звякало. Вторую половину дня он провел с сыном. Утро с сыном, да еще и с похмела... пронесет ли мимо запоя?
- Сними феньку, - сказал Ангел, расшнуровывая ботинки, - тебе не по рангу.
- Папа. У нас на коврике твое личное проклятье.
Вместо ответа Ангел опечаленно заглянул в сумку. Или сделал вид, что заглянул.
- Я так поняла, что оно напилось и набило морду активисту из КДМ. Прилюдно.
- От-днако! - сказал Ангел, - я выброшу его за город, как проспится.
Элис встала из-за стола, вышла в коридор и аккуратно обошла вокруг отца, пытаясь по одним ей ведомым признакам оценить грандиозность его планов. Ангел разулся и - с сумкой и в косухе - направился в комнату. Снял куртку, вынул из сумки пиво и открыл его. При виде клубочка под пледиком у него стал жалобный и немного загнанный взгляд. В принципе, за одно общение с этим уникальным чудом природы с него могли спросить, а могли и разжаловать, а то и подвергнуть остракизму. Вроде бы Ангел не слишком этого опасался - не боялся же он общаться в свое время с Мертвецом, еще когда того не реабилитировали.
- Вы обедали? Или будешь борщ?
- Обедали. Или буду.
- Папа, ты ночью спал?
- Утром.
Хмурый он пришел. Это всегда так. Ангел внешне очень спокойный человек, он и в самом деле умеет бывать со Славкой веселым и интересным, но ему это недешево дается. Славка пошел в дедушку с материнской стороны и в свои девять весил примерно столько же, сколько Алиса.
- Давай тогда ты поешь и тоже приляжешь? Та? Тебе вечером куда-то надо?
- Гот-тье отвезти. А потом тоже праздновать.
- Папа! А зачем тебе шесть бутылок пива?
- Уже почти пять.
Элис вынула из холодильника кастрюлю и отправилась на кухню. Интересно, когда придут "плохие" соседи? И как бы убедить хмурого Ангела, что перед ночным мероприятием и вмерупринятием ему стоило бы поспать? С другой стороны, борщ плюс две бутылки пива...
Терапия сработала. Ура-ура, и можно вернуться к Алисе. Все художественные переводы чудо как хороши, но в оригинале через раз речь оказывается не об этом. Элис увлеклась. Она любила языки в данной стадии развития себя больше, чем экономику и политическую географию, но меньше, чем историю и ролевые игры. Ролевые игры были каким-то прорывом в другую вселенную. Может быть, когда-то мотоспорт стал для отца тем же самым... может быть, дело было в другом. Ходили слухи, что Жнец активно интересуется ролевыми играми, а народ из Фионы попадался там через раз, что никого уже не удивляло. Фиона даже собственные игры ставила, совершенно безумные. Когда Элис услышала о правилах этих самых Сидов, она прикинула свой походный опыт, поняла, что его категорически не хватит даже на то, чтобы нормально поесть, и попыталась уговорить туда съездить Ангела. Но Ангел вместо этого пошел играть с Фрондой в очередную стратегию. Перерешивать на карте судьбы мира. Когда Ангел шел во Фронду, он мог не спать трое суток подряд без видимого для себя вреда. Кажется, раньше мог и дольше.
Ангел никогда не рассказывал дочери о том, что сказал ему кардиолог. А Элис никогда не спрашивала. Потому что и так знала: Ангел будет тянуть до упора. И: Ангел не хочет умирать в больнице. Правда, инфаркт - это вроде бы быстро. Это мысли, и они явно ушли не туда, Алиса сделала глубокий вдох и нырнула в Страну Чудес совсем, с головой...
Мир вокруг нее стал серым и прозрачным. Это только звучит страшно. На самом же деле это красиво и случается всегда накануне грандиозных событий. Умение смотреть сквозь мир, как сквозь слюдяную пластинку, Элис тоже подхватила от адресата феньки. И, не знай она, что такое влюбленность, она бы уверилась, что влюблена в этого парня. Но она слишком хорошо знала, что такое влюбленность, чтобы так думать. А если бы кто-то сказал ей, что она этого парня любит, она бы, скорее всего, долго смеялась.
Время было к семи. Обалдеть, время уже к семи. Это Ники, не просыпаясь, пшикнул ингалятором. Через полчаса отец наверху зашевелился, выпил, кажется, еще пива и сполз вниз. Элис сделала вид, что ничего не видит. Ангел заглянул в холодильник, не нашел там, чего ожидал, и очень удивился. Похоже, он начисто забыл, куда и как подевалось мясо. Оно было в борще, но борщ кончился, а больше нигде в холодильнике его и быть не могло. Ангел повертел головой, принюхиваясь, накинул жилетку и вышел. Косуху не надел. Значит, мимо запоя наверняка пронесет. Он на рынок пешком пошел. Потому что есть хочет.
Только Ангел ушел, в стену снова постучали. На сей раз и по стуку было ясно, что это Серый. Интересно, где все же народ байки оставляет? Байкером как таковым Серый не был, но перемещался на мотоцикле. Мать его была байкерская сука, как в прямом, так и в переносном смысле. Черная Сука, ее так звали. Мать-одиночка. Серый не комплексовал, он знал, что он сын живой легенды. И знал, которой. Поскольку портретное сходство было налицо. Потому и не тусовался с байкерами - оправдывать почетное звание сына легенды не хотел вовсе. В общем, сын одной байкерской легенды и дочь второй байкерской легенды отлично чувствовали себя вне мира суровых мачо и мотоциклов. Серый был потрясающий художник - анималист и комиксист - и упорно занимался, и даже ходил в какую-то школу... и под мышкой у него был тубус.
Он воровато огляделся, ощутил себя в безопасности, разулся и тут же почесал к столу. Элис рванула туда же первой. Аккуратно, пока не смели, переместила все вещи к стене. Серый вынул из тубуса лист, развернул на столе. Элис ахнула и захлопала в ладоши. Это была карикатура почти в стиле Бидструпа, но в цвете. "День защиты от детей". Страдательные родители - это стильно.
- В школе бы повесить... - меланхолично сказал он.
- Это с чего такая тоска? - полюбопытствовала Элис.
- Да ну, нет никого...
- Чтобы тебе по ушам надавать?
- Ну... - потупился Серый.
- Ага, да. А заодно откуда-нить исключить, написать взыскание и тэ дэ...
- Ну да...
- Даю варианты. Вариант первый. Едешь в лагерь...
- Не, я еду на дачу к Моисею Соломоновичу. Это мамин профессор. Вместо дедушки. Который дедушка Мойша.
- А! Ясно. Вариант второй. Приходит Ангел, и мы его грузим, чтобы сегодня ночью это висело в клубе. Пользы не будет, но они хоть повеселятся. И вариант третий, беспонтовый. Мы пытаемся вынуть из Ангела координаты Гиза. Скорее всего, ни хрена не выйдет, да и профиль не тот.
- А Гиз это кто?
- Такой Михаил Изотов. Журналист. Правда, такую большую картинку...
Серый тут же заложил язык на плечо, раскрыл сумку, вынул блокнот и нарисовал штук шесть разнообразных миниатюр на ту же тему. Миниатюры получались более едкими. Потом он оторвался от творческого процесса. Вздохнул:
- В газетах всегда есть свои карикатуристы.
- Не страдай. Тебе не идет.
- Ох, Лиска, иди ты... а это что?
Это он увидел комочек под пледиком на полу. И даже вопросов задавать не стал. Демонстративно принюхался.
- А, понял! - обрадовался Серый. Озабоченно присел рядом на корточки. - Но он же у тебя не торчал?
- Он вообще пьяный пришел. Кажется, в дым.
Устроить маленькую истерику для тренировки? Не надо? С одной стороны, истерика не помешает. Элис предпочитала торчащих пьющим. Ники ее таки расстроил. С другой стороны, красивого повода не нашлось. И фенька чем-то мешала.
Серый сел на край стола, замотал головой, схватил Элис за руку.
- А! А что она значит? Это твоя?
- Это можно и так сказать, и так. Моя: я сплела. Не моя - не мне носить. А значит два экватора трассой.
Серый мучительно соображал. В его глазах отражалась работа мысли. Два экватора трассой родная Лиска явно не ходила... и Ники не ходил наверняка... а кто тогда? Но вдобавок ко всему Сережка не был любопытным. То есть был, но очень на свой лад. С Ники он смирился при первой же встрече, раз и навсегда посчитав миниатюрного Готье необратимо взрослым; точнее, человеком из мира Ангела. Одноклассников Алисиных презирал - не мог взять в толк, что какие-то люди могут интересоваться всерьез учебой и ничем больше. С ролевиками общего языка не находил, хотя добросовестно играл, когда Элис потащила его в качестве переносчика грузов. И ведь не был парень глуп... если бы не начинающийся спермотоксикоз.
А про спермотоксикоз рассказывал Ники. Ники и много больше бы рассказал, и для себя Элис решила, что когда ей понадобятся советы о технике и безопасности секса, она непременно обратится именно к нему, но пока что, на ее взгляд, было рановато.
Тут вернулся Ангел с немаленькой курой в обнимку. Вошел, не выпуская курицы, разулся, огляделся по сторонам и вопросил:
- Элис, ты бутылок из-под пива не выкидывала?
- Не-а.
- Привет, Ангел.
- О! Тебя тут т-точно не хватало. Пойдем, будешь на куру смотреть на... бутылке.
- Ангел, а может, ты посмотришь сначала?
- Нет. Сначала т-ты посмотришь на куру на бутылке. Потом я посмотрю.
Мужики отправились на кухню. Про куру на бутылке Элис давно знала. Простой и быстрый способ сделать незамысловатую, но очень вкусную еду. Это Ангел почитал своим долгом учить Сережку всяким необходимым в хозяйстве мелочам. Из подозрения, что матушка парня ничему не научит. В общем, сколько-то еще минут... но все равно надо складывать книжку и готовиться к великому. Или чудесному. Или ужасному. Кинуть бы монетку... Алиса дурно относилась к разнообразным гаданиям и была суеверна. Растолкать, что ли, тело?
Куру они поставили. К пиву они тоже приступили. Кажется - или пива прибавилось? Отец присмотрелся к рисунку, походил вокруг, оглядывая его с разных ракурсов.
- А хорошо, - сказал он, - оригинально. В тему.
Серый пошевелил в носке пальцами правой ноги. Стесняется.
- Пап, в клубе такая штука точно не нужна?
Ангел покачался с пятки на носок. Чуть посвистел сквозь зубы. Интересно, много ли байкеров обладают чадами и многие ли из них чадолюбивы. Теперь думал Ангел.
- В редакции этому самое место. И, может быть, обратят внимание.
- Да? И что? То есть...
- То есть я занесу. Вернее, завезу. Не знаю пока, когда.
- Ага, - сказал Серый, - спасибо, - сказал Серый.
- Кстати, - прищурился Ангел, - а чей это там вертолет за избой?
- "Мой. У меня нет времени на драки на дорогах" - отозвалась Элис.
- А что? - опасливо спросил Серый.
- То. То есть Тэ О. Пойдемте, молодой человек...
- Это приступ гуманизма? - осведомилась Элис.
- Пф! - сказал Ангел.
Карикатура осталась на столе. Ангел с Серым ушли страдать техобслуживанием мотоцикла Серого. Это займет сколько-то времени, а дело уже к вечеру. Время идет. Времени уже много. Время идет, а вот адресат фенечки не идет... Начать, что ли, нервничать? Дальше события понеслись галопом. Кура запахла. Ники проснулся, огляделся, захлопал по карманам и вытащил пенал. Элис вытаращилась на него совершенно круглыми глазами. Надо же быть таким хамлом!
- Ники, Ангел же придет!
- Не смотри, - отозвался Готье, - не на трассе же мне это делать... и дышать хочется.
Элис старательно отвернулась. Некоторое время ей успешно удавалось смотреть в другую сторону, потом Ники зашипел, она зашипела в ответ и рванула на кухню, хотя бы чайник поставить. Заодно разделала злосчастную куру и вернула ее уже на тарелке в теплую духовку. Когда она вернулась в комнату, Ники уже закончил, все убрал и нагло лежал на полу. Повезло. Пронесло.
Она поняла, что события наконец стартовали. И в самом деле, дальше начался какой-то калейдоскоп всего. Сначала Элис казалось, что не успевает она, потом Элис казалось, что не успевают все остальные. Пришли Ангел и Серый, съели полкуры. Серый ушел. Ангел выпил еще пива, свернул Сережкину картинку и позвонил, кажется, Гизу. Гиза, кажется, дома не было, но был кто-то другой. Алиса интуитивно никогда не интересовалась Фрондой. Что-то во Фронде было критично не так. Дальше отец допил пиво и... и, кажется, что-то сообразил.
Все будет уже потом. Потому что сейчас Ники будут бить морду. А он, между прочим, лицом работает. И Элис как раз прикидывала, как бы половчее встрять, а Ники грамотно увернулся от первой пощечины и...
И в стену постучали. На этот раз совершенно ясно было, что дождалась. Ники и Ангел в конце концов взрослые люди. Разберутся. Алиса помчалась отпирать. Гость переступил порог квартиры, разулся и встал у дверей комнаты. Окружающее Элис больше не интересовало.
Ники никогда не видел таких некрасивых людей. Таких обаятельно некрасивых. Вот ведь, наверное, паршиво - смотреть на себя в зеркало и понимать, что это не исправишь ничем. Волосы еще можно покрасить, ну хотя бы в живой рыжий из мертвого цвета палого листа, но нелепый какой-то разрез глаз, и слишком крупные для подбородка губы, и слишком маленький нос, и слишком широкая поверхность лица, и два стоячих болота в глазах - этого не вылечишь ни прикидом, ни стрижкой. Прикид у пацана был, кстати, полный восторг - вельветовые коричневые клеша и марлевка. И ксивник поверх. А хайратник тут лишний. Ники бы еще поглазел на гостя, но вроде бы Ники тут собирались бить...
Именно поэтому он первым понял неладное. Ангел не переменился в лице и почти не побледнел. Ангел лишнего раза не шевельнулся. Но на верхней губе выступили капельки пота, а потом и на лбу, и слегка посинели губы, и Ники толкнул Ангела в кресло, обхлопал его карманы, сунул в руку жестяную баночку. Оборачиваться больше не хотелось. Кто бы ни был этот мальчишка, он Ангела до сердечника довел. В момент.
Элис ничего этого не знала. Она стояла спиной к комнате и завязывала на Осени фенечку. Осень то ли смущался, то ли что-то в этом роде. А фенька была ровно по запястью, отлично, удалось. Заплавив узелки, она гордо улыбнулась.
- М-мошшет тты фсе-таки войтешь? - спросил Ангел. Элис встрепенулась. С отцом что-то было не так.
- Хорошо.
- Отец с-снаает, что ты стесь? В короде?
Ники сел на пол, пытаясь разрядить ситуацию. Осень тоже сел на пол, но - на пятки. А Элис плюхнулась на стол, глянула на отца и света божьего не взвидела. Ей было стыдно. Она не очень понимала, в чем именно неправа, но папа только что до полусмерти испугался. Из-за Осени?
- Нет, - ответил Осень, - и не будет.
- Ес-слии я не ск-кашу.
- Вы не скажете. Я просчитал. Извините за вторжение. Я не сообразил, что вы не вполне...
Тут Ники улегся на полу и задел Осень под ребро пяткой. Есть неприличности, а есть бестактности. Ангел вовсе не тот человек, которому можно говорить, что он живет на волосок от смерти. И вообще мужикам не напоминают, что они волновались. А вроде воспитанный человек...
- Папа, извини пожалуйста, - пробормотала Алиса.
- На буттуще претупрештай о таких гостях. Ты понимаешь, что делаешь?
- А что она сделала? - нагло поинтересовался Ники.
- Ты хамло, - огрызнулась Элис.
- Знаю.
- Она позвала меня в гости, тогда как меня, вероятно, ищет очень много людей в этом городе. Но ведь меня никто не видел.
- Как я помню, - Ангел почти успокоился, - ты с отцом почти не занимался. Я не верю в твои навыки. Кроме того, раз ты полагаешь для себя возможным принимать взрослые решения, путь добр подумать. Кто такая Элис?
Осень поднял прозрачные болотца глаз.
- Хорошо. Кто такой ты и кто такая Элис, зап-путем. Кто такой Ж-шнец и кто такой я? Если Шнец узнает, что тебя привечаю я, Элис может лишиться отца.
- Папа, извини, - тупо повторила Элис.
- И давно вы дружите?
- Года два.
- Т-дети. Т-тень защиты детей. Кто бы меня защитил? Будем считать, что повезло. А теперь ты пойдешь отсюда вон. И ты, Ники, тоже. Я не могу подвезти вас обоих. И видеть вас не хочу.
Ники сел и надул губы. Вынул из жилетки блокнот, накарябал что-то, вручил Ангелу. Дошел до телефона, набрал номер.
- При-ивет! - Алисе голос показался деланым и очень противным. - Ты ведь хотел, чтобы я позвонил? Звоню. Да, дорогуша. А на самом деле мне нужна помощь. Ну что ты, конечно, не за так. Если в машине тебя порадует... сломалась? Ах, какая досада.
И сразу следующий номер.
- Гошка, привет. Я тебе минетик обещал? Не обещал? А мне казалось... Теперь обещаю. За доброе дело. Сними нас с приятелем с... с... Мужеложества, ну или там с перекрестка, и добрось куда-нибудь до Тосно. Согласен? Да... нет... мммм... хорошо... может быть... хорош трепаться.
Алиса смотрела на Ники в непритворном ужасе с удивлением пополам. Осень тоже смотрел на Ники с удивлением. Ангел смотрел на Ники со странным выражением, в котором мешались восхищение и презрение.
- Эйно, мы выпьем чаю и пойдем тогда, - сказал Ники, положив трубку.
А в глазах у него слезы. И это Алисе не мерещится. Хороша дура, почти что сука. А ведь и в самом деле, если вели? Вовсе им не было обязательно тогда садиться Осени на хвост, достаточно района. А отношения Ангела и Жнеца - тонкая, почти призрачная материя. Глава байкеров, и не только байкеров, терпит Ангела то ли по своей странной прихоти, то ли по причинам, которые сообщил ему Ангел. Но один в поле не воин, в играх со Жнецом Ангела команда не прикроет. Девчонка. Дрянь. У тебя много отцов?
...и одного-то не хватает. Элис испытывала истерическое желание отодрать себя за уши. Да, все хорошо, но потом? Эти двое уедут. Сейчас. Сейчас же! Она пошла ставить чайник. Когда вернулась, Ники рассказывал:
- Ну да. Я думаю, что про Бельтайн их какой-нибудь документы. Уж очень он хвастался. Я не дурак, я в курсах, что это не твое дело, но я никого из Фионы не знаю, да и знать не хочу. А вот как он будет жить с тем, что ему грязный пидор морду набил... Хихи.
- Не приезжай примерно год. Я т-дам тебе адрес...
- Может быть, я буду звонить? - с надеждой спросил Ники. Элис поставила чайник на стол, спохватилась и полезла в портфель искать блокнот с номером почты для "до востребования".
- Лучше не звони. Я т-дам знать, если буду в Москве.
- Кому? И с чего ты взял, что я там буду?
И не поговорить. Словом не перекинуться. Не позвать ни в коридор, ни на лестницу.
- Держи адрес, - сунула она Осени листок, - спишемся.
Тот кивнул.
Ники все-таки удалось насмотреться на Ангела во все глаза, на много дней вперед. Поэтому он вышел чуть пораньше, забирать сныканный во дворе шмотник. Пара малолетних кретинов. Он не понял, чего этот мальчик натворил, но едва не случилось непоправимое. Эйно не дергается по пустякам. Ни-ког-да. Что-то подсказывало Ники, что на трассу он выходит с чем-то вроде гранаты с выдернутой чекой. Или бочки с тротилом. Или что еще бывает такого же невинного.
А они стояли на лестнице, и оба не знали, что делать.
- Спасибо, что пришел, - сказала Элис в конце концов, - Жаль, что так получилось.
- Ангел прав. Я плохой аналитик, - ответил Осень. - Спасибо тебе. И на всякий случай прощай.
- Береги себя.
- Что со мной может случиться? Я хуже принца крови... - он горько улыбнулся.
Вот и всего разговора. Самое главное, самое важное - проскальзывает между.
Алиса заперлась в ванной и, кажется, плакала. Потом вышла, уже в полном порядке, оделась и сказала:
- Папа, я еду с тобой.
- Очень подходящая получилась по теме карикатура, та? Т-тень защиты от д-тетей?